Кокорев Александр Сергеевич, кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры экономической теории и менеджмента, Государственный университет по землеустройству, г. Москва, e-mail: askokorev78@mail.ru
Kokorev Alexander Sergeevich, PhD in Economics, Associate Professor, Department of Economic Theory and Management, State University of Land Management, Moscow, e-mail: askokorev78@mail.ru
Аннотация. В статье показана значимость повышения уровня цифровой грамотности граждан и субъектов предпринимательства современной экономики Российской Федерации. Обоснованы направления роста финансовой грамотности в области анализа основных групп рисков цифровизации, что является объективным условием их последующей минимизации. Выделены функции предлагаемых к созданию региональных центров повышения цифровой грамотности (РЦПГ) граждан и предпринимателей РФ. Предложен организационно-технологический механизм повышения интеграции в цифровую экономику граждан РФ с простейшими мобильными устройствами. Произведена укрупненная оценка макроэкономического эффекта реализации мероприятий, аргументированных в рамках статьи.
Abstract. The article shows the importance of increasing the level of digital literacy of citizens and business entities of the modern economy of the Russian Federation. The directions for the growth of financial literacy in the field of analysis of the main groups of digitalization risks are substantiated, which is an objective condition for their subsequent minimization. The functions of the proposed regional digital literacy centers (RCLCs) for citizens and entrepreneurs of the Russian Federation are highlighted. An organizational and technological mechanism for increasing the integration of citizens of the Russian Federation into the digital economy with the simplest mobile devices is proposed. An enlarged assessment of the macroeconomic effect of the implementation of measures, argued in the framework of the article, was made.
Ключевые слова: финансовая грамотность, финансовые знания, цифровизация, финансовые возможности
В настоящее время уровень финансовой грамотности населения, в особенности пенсионеров, инвалидов, по вопросам цифровизации в РФ является достаточно низким. Часто это является значимым фактором, активизирующим в отношении такого рода граждан акты телефонного мошенничества, связанного с некорректным использованием интернет-банкинга и иных цифровых технологий. Кроме того, недостаточный уровень цифровой грамотности ограничивает возможности роста онлайн-продаж товаров для отдельных категорий лиц экономики России, в первую очередь тех же пенсионеров, что, в свою очередь, повышает риски заражения последних в условиях длительного развития пандемийной ситуации.
Цель статьи состоит в обосновании направлений повышения цифровой грамотности населения и предпринимателей экономики РФ, разработке ряда организационно-технологических решений в данной области.
Потенциальные элементы научной новизны работы, полученные лично автором, заключаются в следующем:
Систематизированы основные риски цифровизации, недостаточно точно охарактеризованные в специальной литературе, показана необходимость их системного изучения.
Предложена концепция создания региональных центров повышения цифровой грамотности (РЦПГ) в РФ.
Обоснован организационно-технологический механизм повышения интеграции в цифровую экономику граждан РФ с простейшими мобильными устройствами. Показана роль образовательных компонентов, как значимого условия его эффективной практической реализации.
Одним из наиболее значимых направлений повышения уровня финансово-экономической эффективности деятельности субъектов хозяйствования различных форм собственности, отраслей экономики и масштаба операционной активности в современных условиях хозяйствования является цифровизация. При этом цифровизация в наиболее общем виде на микроуровне представляет собой процесс внедрения и использования информационно-коммуникационных технологий и систем различного плана в деятельности компаний разного профиля, а также комплексную интеграцию последних в виртуальные рынки и институты.
В Российской Федерации процессы цифровизации различных сфер экономики и управления также развиваются достаточно интенсивно. Динамика доли цифровой экономики в ВВП РФ представлена на рис. 1.
Для цифровизации деятельности и систем управления современными организациями характерны определенные, достаточно значимые риски. Следует отметить, что вопрос о классификации рисков цифровизации деятельности субъектов хозяйствования в современных финансово-экономических условиях недостаточно комплексно освещен в специальной литературе.
Соответственно, изучение рисков цифровизации должно рассматриваться в качестве одного из ключевых приоритетов повышения финансовой грамотности предпринимателей и заинтересованных граждан РФ. По нашему мнению, основными рисками цифровизации деятельности современных компаний различного масштаба и профиля операционной деятельности являются:
Риск, вытекающий из наличия существенных объемов недостаточно репрезентативной или заведомо ложной финансово-экономической информации, представленной в пространстве глобальной информационно-коммуникационной сети Интернет. Так, по некоторым оценкам, свыше 80,0% информации, представленной в рамках виртуального пространства, являлась, как минимум, не вполне релевантной[1]. Соответственно, использование такого рода информации при разработке и принятии управленческих решений может привести к определенным, в некоторых случаях достаточно существенным финансово-экономическим потерям для организаций различного профиля.
Риск не вполне корректных финансовых расчетов через виртуальные платежные системы. По оценке, в частности, Р. Абрамса, данный риск был достаточно значимым в 2000 – начале 2010 г.г.[2]. В современной цифровой экономике, в связи с повышением требований к обеспечению безопасности финансовых трансакций, значимость такого рода риска значительным образом уменьшилась. Тем не менее, по оценке, в частности, специалистов Всемирного Банка, в 2020 г. порядка 0.3% всех финансовых трансакций в сети Интернет не доходили до адресатов в силу мошеннических действий третьих лиц [2]. При этом, например, в пространстве русскоязычного Интернета относительно небезопасными в 2020 – 2021 г.г. являлись расчеты через Яндекс-деньги и отдельные виды токенов (криптоактивов), как правило, эмитированных не вполне добросовестными субъектами цифровой экономики.
Риск, связанный с интенсивным ростом в конце 2010 г.г. мошеннических цифровых платформ и совершенствованием технологий манипулирования поведением, осуществляемых их создателями. Основным видом такого рода цифровых платформ являются платформы виртуальных финансовых пирамид, объем деятельности которых, согласно, например, укрупненной оценке А.Э. Бобровникова, в мировой экономике в целом в 2018 – 2020 г.г. возрос в 5,27 раза, что существенно превышать темпы изменения емкости всемирной цифровой экономики в целом [2]. Такого рода риск значим не только для физических лиц – потенциальных инвесторов в финансовые пирамиды и иные мошеннические виртуальные проекты, но и для представителей бизнес-сектора экономики, находящихся с такого рода мошенническими цифровыми платформами в определенных партнерских отношениях.
Риск, вытекающий из распространенности отношений не вполне добросовестного виртуального консультирования. Природа данного риска связана с достаточно существенной распространенностью в виртуальном информационном пространстве неквалифицированного управленческого консультирования (т.н. инфоцыганства), фактическая эффективность которого с точки зрения влияния на эффективность операционной деятельности и системы управления компаниями является минимальной или даже отрицательной. Кроме того, в результате осуществления недостаточно добросовестного виртуального консультирования может быть реализован риск утечки конфиденциальной информации о развитии субъекта хозяйствования, являющегося объектом реализации услуг в области такого рода недобросовестного консалтингового обслуживания. Согласно укрупненной оценке, в частности, Дж. Конли не менее 60-65% всего современного виртуального консалтинга является, как минимум, недостаточно профессиональным [3].
Риск недостаточно эффективного использования потенциала виртуального аутсорсинга отдельных предпринимательских процессов субъектов хозяйствования. Следует отметить, что отношения виртуального аутсорсинга в 2010 г.г. развивались достаточно интенсивно. Дополнительный стимул для активизации такого рода отношений в пространстве виртуального сегмента современной цифровой экономики был обусловлен ввиду ситуации длительного пандемийного кризиса 2020 – 2021 г.г. В целом, отношения виртуального аутсорсинга создают определенные финансово-экономические преимущества для субъектов хозяйствования, являющихся пользователями такого рода услуг, но и формируют некоторые дополнительные риски. Основными элементами данного вида риска, связанного с интенсивным развитием процессов цифровизации деятельности компаний, по нашему мнению, являются:
риск выбора недостаточно компетентного партнера в области предпринимательского, в т.ч. сбытового и производственного, удаленного аутсорсинга;
риски, вытекающие из различных форматов автоматизации операционных и управленческих процессов компании-аутсорси и виртуального аутсорсера;
риски, связанные с возможной утечкой конфиденциальной информации о развитии аутсорси со стороны не вполне добросовестного виртуального аутсорсера.
Риск высокого уровня волатильности цифровых финансовых активов, в первую очередь токенов инвестиционно-инновационных стартапов, проектов и компаний, размещаемых на виртуальных биржах криптоактивов. В среднем волатильность крипторынков в 2015 – 2020 г.г. являлась в 1,6 раза по мировой экономике в целом более значительной по сравнению с волатильностью традиционных сегментов фондового рынка – рынков корпоративных акций и облигаций. В целом, основными причинами сравнительно высокого уровня волатильности и, соответственно, инвестиционного риска в сфере современных криптоактивов являются:
неразвитость институциональных механизмов государственного контроля за развитием современных виртуальных рынков криптоактивов, в т.ч. функционированием бирж криптоактивов, в рамках которых осуществляется доминантное количество с токенами компаний, проектов и стартапов;
значительные риски, связанные со стартапами, играющими ведущую роль в эмиссии современных токенов (существенная доля криптоактивов, необеспеченных реальными инвестиционными правами или будущими доходами ввиду потенциальной неуспешности абсолютного большинства современных стартапов).
В целом, повышение финансовой грамотности предпринимателей и населения в части изучения рисков цифровизации должно осуществляться в рамках специальных курсов в организациях систем высшего, среднего специального и дополнительного профессионального образования.
С целью повышения уровня финансовой грамотности населения в области цифровизации нами предлагается создать сеть специальных региональных центров повышения грамотности граждан и предпринимателей в области цифровизации (РЦПГ) (рис.2).
Достаточно актуальной проблемой в области цифровизации экономики РФ является крайне низкое использование потенциала цифровой экономики гражданами старших возрастных групп. Так, по данным на начало 2021 г. только 13,1% пенсионеров России осуществляли онлайн-покупки, в то время, как, например, в ЕС этот показатель превышает 70,0% от общего числа лиц пенсионного возраста [3].
Данная проблема обусловлена как недостаточным уровнем цифровой грамотности лиц пожилого возраста в РФ, так и тем, что значительная их часть обладает простейшими мобильными устройствами, в которых не предусмотрен доступ в сеть Интернет. Как показано на рис. 4, в 2012 – 2020 г.г. доля такого рода устройств в пользовании граждан России устойчиво сокращалась, но все же продолжала оставаться довольно существенной.
В этой связи нами предлагается следующий организационно-технологический механизм (рис. 5).
Таким образом, как показано на рис. 5, предлагается создать специальный съемный чип, позволяющий осуществлять даже с простейшей модели мобильного телефона выход только к сайту маркетлейса (упрощенному). При помощи данной технологии пенсионеры и иные пользователи подобных устройств смогут осуществлять онлайн-заказы на доставку продуктов питания. Вся указанная программ должна осуществляться под строгим контролем государства на всех этапах ее реализации.
Важным элементом предлагаемого механизма является повышение цифровой грамотности пенсионеров и иных пользователей программы в части коммуникаций с маркетплейсом. Такого рода обучение может осуществляться следующими способами:
посредством специальных программ по ТВ;
по телефону (через службу поддержки самого маркетплейса);
через механизм предложенного к созданию РЦПГ.
В целом, предлагаемый механизм позволит повысить интенсивность потребления пенсионерами и иными пользователями примитивных мобильных устройств потенциала цифровизации за счет онлайн-продаж, что особенно актуально в условиях появления новых штаммов ковид19 и длительного сценария развития пандемии. При этом крайне важно, чтобы конечная цена для покупателей в рамках данной системы была не выше, чем стоимость аналогичных товаров при оффлайн-покупках в магазинах шаговой доступности.
Предложенный механизм позволит повысить долю пенсионеров РФ, регулярно осуществляющих онлайн-покупки (рис. 5). Как демонстрирует осуществленный автором сценарный прогноз, в рамках оптимистического сценария (комплексная реализация предлагаемых мероприятий) доля такого рода пенсионеров составит к 2025 г. 24,8% от общей численности пенсионеров РФ, что меньше аналогичного показателя по государствам ЕС или США, но существенно, на 11,5 процентных пункта, выше данного показателя в 2020 г.
В более широком аспекте наши рекомендации позволят повысить долю цифровой экономики в ВВП РФ в целом (рис. 7).
Как показано на рис. 7, в соответствии с оптимистическим прогнозом, учитывающем в т.ч. реализацию предложенных нами мероприятий, доля цифровой экономики в ВВП РФ к 2025 г. составит 18,9%, что на 9,0 процентных пункта выше значения данного показателя в рамках пессимистического, инерционного сценария.
Научной новизной статьи теоретического плана является классификация рисков цифровизации современной экономики, которые недостаточно системно рассмотрены в современной специальной литературе по вопросам цифрового управления экономическими процессами (информационные, консультационные, аутсорсинговые риски цифровизации и др.).
Прикладная новизна работы и одновременно ее инновационная значимость состоит в:
разработке функций предлагаемых к созданию региональных центров повышения цифровой грамотности (РЦПГ) граждан и предпринимателей РФ (в т.ч. солдат срочной службы, лиц, освободившихся из мест лишения свободы – повышению их цифровой грамотности сейчас в РФ вовсе не уделяется внимание);
обосновании организационно-технологического механизма повышения интеграции в цифровую экономику граждан РФ с простейшими мобильными устройствами, ориентированного на обеспечение устойчивого роста онлайн-покупок лицами, традиционно слабо интегрированными с потенциалом цифровой экономики (пенсионерами, беднейшими слоями населения, отдельными жителями сельской местности и т.п.).
Список источников
Программа «Цифровая экономика Российской Федерации» // Утверждена Распоряжением Правительства Российской Федерации от 28 июля 2017 г. №1632-р (с изм. и доп. от 29.10.2021).
Белоусов Ю.В. Цифровая экономика: понятие и тенденции развития // Вестник института экономики РАН. – 2021. – №1. – С.26-43.
Бобровников А.Э. Введение в управление проектами внедрения ERP-систем. – М.: 1С-Паблишинг, 2021.
Дорохов А.В. Проблемы интеграции отдельных групп населения в пространство сети Интернет // Вопросы экономики и управления. – 2021. – №1. – С.41-44.
Лебедева Т.Е., Прохорова М.П. Краудсорсинг: сущность, виды, ключевые составляющие для современной компании // Инновационная экономика: перспективы развития и совершенствования. – 2018. – №5. – С.76 – 81.
Масленников В.В., Ляндау Ю.В., Калинина И.А. Формирование системы цифрового управления организацией // Вестник РЭУ им. Г.В. Плеханова. – 2019. – №6. – С.111 – 115.
Российская экономика: проблемы и перспективы. – М.: Из-во Института экономической политики, 2021. – 488 с.
Российский статистический ежегодник. – М.: Из-во Федеральной службы государственной статистики, 2021. – 864 с.
Conley J.P. Blockchain and the Economics of Crypto-tokens and Initial Coin Offerings // Vanderbilt University Department of Economics Working. – 2017. – June.
Кокорев А.С. Факторы конкурентоспособности и финансовой устойчивости компании. Московский экономический журнал, -№ 9. – Москва. – 2020. – 56 с.
References
The program “Digital Economy of the Russian Federation” // Approved by the Decree of the Government of the Russian Federation dated July 28, 2017 No. 1632-r (with amendments and additions. from 29.10.2021).
Belousov Yu.V. Digital economy: concept and development trends // Bulletin of the Institute of Economics of the Russian Academy of Sciences. – 2021. – No.1. – pp.26-43.
Bobrovnikov A.E. Introduction to project management of ERP systems implementation. – M.: 1C-Publishing, 2021.
Dorokhov A.V. Problems of integration of individual population groups into the Internet space // Issues of economics and management. – 2021. – No. 1. – pp.41-44.
Lebedeva T.E., Prokhorova M.P. Crowdsourcing: essence, types, key components for a modern company // Innovative economy: prospects for development and improvement. – 2018. – No.5. – pp.76-81.
Maslennikov V.V., Lyandau Yu.V., Kalinina I.A. Formation of the digital management system of the organization // Bulletin of Plekhanov Russian University of Economics. – 2019. – No. 6. – p.111-115.
Russian economy: problems and prospects. – M.: From the Institute of Economic Policy, 2021. – 488 p.
Russian Statistical Yearbook. – M.: From the Federal State Statistics Service, 2021. – 864 p.
Abrams, R. Entrepreneurship: A Real-World Approach / R. Abrams. Redwood City: Planning Shop, 2019. – 412p.
Conley J.P. Blockchain and the Economics of Crypto-tokens and Initial Coin Offerings // Vanderbilt University Department of Economics Working. – 2017. – June.
Kokorev A.S. Factors of competitiveness and financial stability of the company. Moscow Economic Journal. – Moscow. – 2020, – No. 9. – 56 p.
ИНВЕСТИЦИОННАЯ ПОЛИТИКА: ТЕНДЕНЦИИ, ОСОБЕННОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ РЕАЛИЗАЦИИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ЭКОНОМИКИ РОССИИ
INVESTMENT POLICY: TRENDS, FEATURES AND PROSPECTS OF IMPLEMENTATION AT THE PRESENT STAGE OF THE FUNCTIONING OF THE RUSSIAN ECONOMY
Шейхова Марина Сергеевна, к.э.н, доцент кафедры экономики, философии и социальных дисциплин, ФГБОУ ВО Донской государственный аграрный университет, E-mail: Sholuhmarina@rambler.ru
Сафонова Светлана Геннадиевна, к.э.н, доцент кафедры экономики, философии и социальных дисциплин, ФГБОУ ВО Донской государственный аграрный университет, E-mail: Svet_lana2808@mail.ru
Бреусова Евгения Александровна, к.э.н, доцент кафедры экономики и менеджмента, Институт сферы обслуживания и предпринимательства (филиал) ФГБОУ ВО ДГТУ в г. Шахты Ростовской области, E-mail: eva_breusova@mail.ru
Орлова Екатерина Петровна, к.э.н, доцент кафедры экономики и менеджмента, Институт сферы обслуживания и предпринимательства (филиал) ФГБОУ ВО ДГТУ в г. Шахты Ростовской области, E-mail:
Sheikhova Marina Sergeevna, Candidate of Economics, Associate Professor of the Department of Economics, Philosophy and Social Sciences, FSBEI HE Don State Agrarian University, E-mail: Sholuhmarina@rambler.ru
Safonova Svetlana Gennadievna, Candidate of Economics, Associate Professor of the Department of Economics, Philosophy and Social Sciences, FSBEI HE Don State Agrarian University, E-mail: Svet_lana2808@mail.ru
Breusova Evgeniya Aleksandrovna, Candidate of Economics, Associate Professor of the Department of Economics and Management, Institute of Service and Entrepreneurship (Branch) of the Federal State Educational Institution in DSTU in Shakhty, Rostov region, E-mail: eva_breusova@mail.ru
Orlova Ekaterina Petrovna, Candidate of Economics, Associate Professor of the Department of Economics and Management, Institute of Service and Entrepreneurship (Branch) of the Federal State Educational Institution in DSTU in Shakhty, Rostov region, E-mail:
Аннотация. В настоящее время экономика России оказалась перед системным вызовом, предопределяющим необходимость обновления научно-информационной, технической, технологической базы на качественно новой основе и перехода к качественно новому типу развития. В данной статье представлены результаты исследования динамики инвестиций в экономику России. Рассмотрена важность и особенности реализации инвестиционной активности в России на федеральном и региональном уровнях. Исследованы понятия “инвестиционная привлекательность”, “инвестиционный потенциал” и “инвестиционный климат”. Представлена статистика прямых иностранных инвестиций в Россию. Определены основные проблемы инвестирования в различные регионы. Выявлены основные субъекты Российской Федерации, являющиеся лидерами по объему вложенных инвестиций. Рассказано об адресной инвестиционной программе (ФАИП) на 2021 – 2023 гг. Выявлены тенденции и перспективы реализации региональной инвестиционной политики на примере Ростовской области. Рассмотрены принципы реализации инвестиционной политики, обозначенные в Инвестиционной декларации Ростовской области. Инвестиционная декларация Ростовской области разработана с целью повышения инвестиционной привлекательности региона, предоставления возможности реализации инвестиционных проектов. В ней определены основные приоритетные направления развития инвестиционной деятельности в Ростовской области, гарантии и обязательства органов государственной власти Ростовской области по обеспечению прав инвесторов, а также основные меры государственной поддержки инвестиционной деятельности. Представлены приоритетные направления экономики для привлечения инвестиций в Ростовскую область, обусловленные конкурентными преимуществами региона.
Abstract. Currently, the Russian economy is facing a systemic challenge that determines the need to update the scientific, information, technical, technological base on a qualitatively new basis and transition to a qualitatively new type of development. This article presents the results of a study of the dynamics of investments in the Russian economy. The importance and features of the implementation of investment activity in Russia at the federal and regional levels are considered. The concepts of “investment attractiveness”, “investment potential” and “investment climate” are investigated. The statistics of foreign direct investment in Russia are presented. The main problems of investing in various regions are identified. The main subjects of the Russian Federation, which are leaders in terms of investments, are identified. It is told about the targeted investment program (FAIP) for 2021-2023. The trends and prospects of the implementation of regional investment policy on the example of the Rostov region are revealed. The principles of investment policy implementation outlined in the Investment Declaration of the Rostov region are considered. The investment declaration of the Rostov region was developed with the aim of increasing the investment attractiveness of the region, providing opportunities for the implementation of investment projects. It defines the main priority areas for the development of investment activity in the Rostov region, guarantees and obligations of the state authorities of the Rostov region to ensure the rights of investors, as well as the main measures of state support for investment activities. The priority directions of the economy for attracting investments to the Rostov region, due to the competitive advantages of the region, are presented.
На данном этапе развития экономики кризисные процессы вызвали обострение проблем, обусловленных воздействием негативных факторов постпандемической экономики, неопределенности и риска внешней среды. В этой связи, привлечение инвестиций является одним из основных аспектов, направленных на повышение конкурентоспособности экономики. Достигнуть высоких показателей экономического и социального развития можно, делая упор на инвестиционную деятельность. Инвестиции, как известно, являются ограниченным ресурсом, поэтому потенциальные инвесторы очень внимательно оценивает объекты инвестирования и возможные риски.
Необходимым аспектом для инвестора считается степень финансового становления региона, его инвестиционная привлекательность, а будущий размер поступивших вложений оказывает воздействие на улучшение регионального становления. Уровень инвестиционной привлекательности считается условием для действенного социально-экономического становления экономики, как страны в целом, так и конкретного ареала. Существует множество определений понятия «инвестиционной привлекательности» региона. Но все они сводятся к одному: наличие таких условий инвестирования, которые влияют на предпочтения инвестора в выборе того или иного объекта инвестирования [4].
Часто понятие “инвестиционная привлекательность” идентифицируется с “инвестиционным климатом”. Инвестиционный климат – это среда, в которой протекают инвестиционные процессы, формирующаяся под влиянием политических, экономических, юридических, социальных и других факторов, определяющих условия инвестиционной деятельности в регионе и степень риска инвестиций [3].
Говоря об инвестициях, нужно упомянуть такое определение как “инвестиционный потенциал”. Инвестиционный потенциал – это способность всех экономических ресурсов, которые имеются в регионе, давать поддержание на необходимом уровне благоприятного инвестиционного климата и реализацию инвестиционной функции, исходя из социальной и экономической политики ареала. Он включает девять отдельных потенциалов: природно-ресурсный, финансовый, производственный, туристический, инновационный, инфраструктурный, трудовой, институциональный, потребительский.
На рис.1 представлена динамика инвестиций в основной капитал.
Как показано на рис.1, на становление экономики и общественной сферы РФ организациями всех форм собственности в 2020 г. было потрачено около 20118,4 млрд. руб. вложений в основной капитал, что составляет 98,6% к уровню 2019 года (в сравнимых ценах). Размер вложений в основной капитал возрос по сопоставлению с 2010 г. на 17,2%, с 2015 г. – на 11,0%. Доля инвестиций в основной капитал в ВВП в 2020 г. составила 21,8% (2017 г. – 21,4%, 2018 г. – 20,0%, 2019 г. – 20,6%). В 2020 г. более 60% всех инвестиций в основной капитал освоено в Центральном, Уральском и Приволжском федеральных округах (31,2%, 15,6% и 13,7% соответственно).
Можно выделить 10 основных субъектов РФ, куда было вложено большая часть общего объема инвестиций в 2020 года, среди них:
Как следует из приеденных данных, Можно выделить 10 основных субъектов РФ, куда было вложено большая часть общего объема инвестиций в 2020 года, среди них: г. Москва, Ямало–Ненецкий автономный округ, Московская область, г. Санкт – Петербург, Республика Татарстан, Краснодарский край и др.
Верхние позиции в рейтинге по размеру вложений в расчете на душу населения в 2020г. занимали Ненецкий, Чукотский, Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский автономные округа, а также Амурская и Сахалинская области. Вместе с тем, в Республике Калмыкия, инвестиционная активность увеличилась в 2,2 раза по сравнению с 2019 г. В Республике Марий Эл, Забайкальском, Камчатском и Хабаровском краях, Нижегородской области объем инвестиций в основной капитал в 1,2 раза превысил уровень 2019 г. С другой стороны, можно выделить регионы, в которых наблюдалась отрицательная динамика инвестиций. В частности, в экономику Республик Карачаево-Черкесской, Чувашской, Алтай, Саха (Якутия), Тульской области и г. Севастополь объем инвестиций уменьшился почти на 50%.
Проблема инвестирования в региональную экономику обострилась на последние 3-4 года. Возможно, одной из важных причиной является проведение различных санкций и реформ. Также существует потребность в разработке новых мер по предотвращению вывода за границу и улучшения инвестиционной привлекательности для внутренних и внешних инвесторов. Тем временем представители региональных органов власти, несмотря на все проблемы и недостатки, изучают и проводят работы по увеличению объема инвестированных средств. Они разрабатывают различные программы, направленные на привлечение инвестиций, выявляют проблемы, препятствующие повышению инвестиционной активности и принятию инвестиционных решений, а также выдвигают свою оценку инвестиционной привлекательности территории.
Одним из важных источников импорта технологий являются иностранные инвестиции. Однако важно создавать отечественные технологии, развивать образование и науку. Известно, что для реализации крупных и эффективных инвестиционных проектов необходим долговременный прогноз по проекту и рынку.
В этой связи, рассмотрим динамику прямых инвестиций экономику России, начиная с 2011 года и представленную на рисунке 3.
Как показано на графике, по данным Банка России, в 2020 г. прямые иностранные инвестиции снизились в 4 раза и составили всего лишь 8,6 млрд. долл. Из них 7,2 млрд. долл. – это зарубежные вложения в российские инвестиционные проекты. [3] Наименьшие вложения в российскую экономику зарубежными инвесторами были произведены в 2015 году, что связано с мировым кризисом и введением экономических санкций. Объем инвестиций составил лишь 6,8 млрд. долл. При этом, самый большой объем вложений был произведен в 2013г. в размере 70 млрд. долл.
Можно сделать вывод о том, что при сокращении объема прямых иностранных инвестиций в 4 раза в 2020 году, то по количеству проектов состояние ухудшилось на 26% – это 141 проект. Это самое низкое поступление проектов с 2013года, максимальным же является реализация 238 проектов в 2017 году.
В концепции социально-экономического развития РФ упор делается на инновационное развитие российской экономики, предполагается развитие технопарков, бизнес – инкубаторов, инновационных институтов. При этом, следует, отметить тот факт, что, создание подобных институтов предполагает инвестирование средства не только в науку и технологии, но и в человеческий капитал [8].
Развитие производства, получение прибыли, предпринимательство – всё это можно отнести к направлениям реализации инвестиционной политики, как на федеральном, так и региональном уровнях. Если рассматривать инвестиционную политику РФ, то можно сказать, что главная задача заключается в развитии внешнеэкономической деятельности страны, а также в привлечении инвестиций в экономику.
На сегодняшний день Россия уверенно идет к устойчивому положительному сальдо торгового баланса благодаря сокращению государственного импорта и увеличения экспорта товаров.
В целях повышения эффективности региональной инвестиционной политики применяют такие элементы как: пакет нормативно-правовых актов, регулирующие инвестиционный процесс, гарантии сохранности частного капитала, налоговые и иные льготы, организационные структуры по поддержке инвестиционной деятельности, помощь в разработке, проведении инвестиционных проектов.
В целях реализации поставленных задач, Министерством экономического развития была утверждена Федеральная адресная инвестиционная программа (ФАИП) на 2021 г. и на плановый период 2022 – 2023 гг.
Согласно пояснительной записке к ФАИП, государство планирует направить на инвестиционные проекты в 2021 г. – 846,3 млрд. руб., в 2022 г. — 885,8 млрд. руб., а в 2023 г. — 925,8 млрд. руб. Общим объем вложений составит 2,658 трлн. руб. [2] Программой учтены вложения на реализацию 1,1 тыс. инвестиционных проектов. В частности, на строительство объектов дорожного хозяйства планируется выделить 579,2 млрд. руб. Предполагается строительство и реконструкция более 10 федеральных трасс, автомобильных магистралей. В число таких трасс входит: трасса М-10 «Россия», А-181 «Скандинавия», Р-217 «Кавказ», М-4 «Дон» и т.п. Также эти деньги рассчитаны и на реконструкцию Московских и ряд региональных аэропортов. За 3 года 109,2 млрд. руб. и 173,9 млрд. руб. будет вложено в развитие железнодорожного и воздушного транспорта.
Второе место по важности и объему затрат занимают объекты морского и речного транспорта. 371,8 млрд. руб. планирует вложить государство в 2021-2023гг. Вложения ожидаются в становление транспортного узла «Восточный-Находка», в комплекс морской и береговой инфраструктуры в морском порту «Геленджик», создание сухогрузного региона морского порта «Тамань», строительство паромов для ж/д паромной переправы Усть-Луга-Балтийск и Багаевского гидроузла на р. Дон в Ростовской области. В Камчатском крае будет продолжена работа над морским перегрузочным комплексом сжиженного природного газа и начнется строительство объекта «Терминал сжиженного природного газа и стабильного газового конденсата».
Жилищное и коммунальное строительство занимает 3 место по объему расходования бюджетных средств. Будут продлены социальные программы по обеспечению жильём военнослужащих и других категорий населения. В программу также входит реставрация старых и строительство новых общежитий. Всего государство выделяет на развитие жилищного и коммунального строительства 361,1 млрд. руб. в течение 3 лет.
Кроме того, запланировано финансирование строительства 40 объектов социальной защиты, спортивных комплексов, здравоохранения, медицинских научных исследовательских институтов, взрослых и детских стационаров, и онкологических диспансеров.
Программой также рассчитано повышение качества жизни пенсионеров и людей с ограниченными возможностями. В городах и станицах с числом жителей до 300 тыс. человек планируют увеличить развитие культурного образования при помощи создания определенных центров культуры. Инвестиции будут производиться на модернизацию муниципальных и региональных театров, будет осуществляться реконструкция культурно-досуговых учреждений. Запланировано финансирование строительства и реконструкции государственного музея имени А.С. Пушкина, Музейного комплекса Третьяковской галереи, новой сцены драматического театра, музейно-выставочного комплекса Московского Кремля и т.д.
Можно отметить, что только на 2022 год запланировано более 860 инвестиционных проектов. Сюда входят и крупные мероприятия, которые будут детализированы в ходе осуществления программы.
Важное значение имеет реализация инвестиционной политики на региональном уровне. Привлечение инвестиций является одним из главных инструментов регионального развития. Например, в Ростовской области принята и реализуется Инвестиционная декларация. Она разработана с целью повышения инвестиционной привлекательности региона, предоставления возможности реализации инвестиционных проектов в кратчайшие сроки, а также обеспечения инвесторов информацией, необходимой для принятия решения о вложении средств на территории Ростовской области.
Инвестиционная декларация предусматривает основные приоритетные направления развития инвестиционной деятельности в регионе, гарантии и обязательства органов государственной власти Ростовской области по обеспечению прав инвесторов, устанавливает принципы взаимодействия органов государственной власти с субъектами предпринимательской и инвестиционной деятельности, а также основные меры государственной поддержки инвестиционной деятельности.
Основными направлениями инвестиционной политики Ростовской области являются:
формирование благоприятного инвестиционного климата в Ростовской области;
инфраструктурное обеспечение реализации приоритетных инвестиционных проектов, в том числе на основе формирования региональной сети индустриальных парков;
комплексная государственная поддержка инвестиционной деятельности быстрорастущих малых и средних компаний на территории Ростовской области;
организация эффективного взаимодействия органов власти и бизнеса в рамках внедрения стандарта деятельности органов исполнительной власти субъекта Российской Федерации по обеспечению благоприятного инвестиционного климата в Ростовской области;
совершенствование финансовых механизмов повышения инвестиционной привлекательности Ростовской области, в том числе на основе государственно-частного партнерства;
кадровое обеспечение инвестиционной деятельности на основе развития системы профессиональной подготовки и переподготовки специалистов, занятых в инвестиционной сфере;
создание условий для привлечения инвестиций в муниципальных образованиях с различным уровнем экономического развития;
обеспечение информационной открытости и доступности для диалога с бизнесом органов государственной и муниципальной власти Ростовской области;
формирование благоприятной среды жизнедеятельности в Ростовской области;
снижение административных барьеров инвестиционного развития региона;
Приоритетные направления экономики для привлечения инвестиций в Ростовскую область основаны на существующих конкурентных преимуществах региона и включают: обрабатывающие производства; животноводство; производство и переработка сельскохозяйственной продукции; рыбохозяйственный комплекс; тепличное хозяйство; производство возобновляемых источников энергии в агропромышленном комплексе (биоэнергетика); развитие стройиндустрии, туризма в Ростовской области; создание объектов инженерной и транспортной инфраструктур; добыча полезных ископаемых; розничная торговля; транспорт; создание объектов социальной инфраструктуры; жилищное строительство.
В соответствии с Инвестиционной декларацией, в Ростовской области обеспечиваются равные условия для российских и иностранных инвесторов. При этом приоритетными являются инвестиционные проекты, соответствующие следующим условиям:
осуществление инвестиций в приоритетные направления развития Ростовской области;
социальная значимость;
увеличение количества рабочих мест.
При этом Правительство Ростовской области поддерживает применение передовых технологий в бизнесе, но настаивает на защите окружающей среды от возможного негативного воздействия производства. [10]
Следует отметить, что определен перечень приоритетных инвестиционных проектов «100 Губернаторских инвестиционных проектов». По состоянию на февраль 2022 года данный Перечень включает 45 инвестиционных проектов с общим объемом инвестиций 310,2 млрд. руб. Эти проекты позволят создать в регионе свыше 37 тысяч дополнительных рабочих мест. За весь период ведения Перечня, начиная с 2011г., реализовано 82 проекта с общим объемом инвестиций 261,5 млрд. руб. введен в эксплуатацию. Большинство проектов приходится на традиционные для Ростовской области отрасли: промышленное производство, включая топливно-энергетический комплекс и сельское хозяйство. [10]
Вопросы по обновлению и дополнению перечня приоритетных инвестиционных проектов «100 Губернаторских инвестиционных проектов» ежеквартально рассматриваются на заседаниях Совета по инвестициям при Губернаторе Ростовской области. В соответствии с решением Совета по инвестициям, отраслевыми рабочими группами организуются презентации проектов, предлагаемых для включения в перечень «100 Губернаторских инвестиционных проектов».
Кроме того, в регионе действуют два индустриальных (промышленных) парка и семь промышленных зон, образованных на базе инвестиционных площадок муниципальных образований Ростовской области. Такие глобальные компании, как Coca-Cola, PepsiCo, Guardian, AirProducts, PRAXAIR, IMERYS, ТехноНИКОЛЬ и другие уже выбрали Ростовскую область для реализации своих индустриальных проектов.
Главными конкурентными преимуществами донских индустриальных парков являются: выгодное географическое положение, в том числе относительно больших потребительских рынков; широкий выбор локаций для размещения новых заводов и фабрик; низкие издержки при реализации производственных проектов; субсидии на создание инженерной инфраструктуры; упрощение и удешевление разрешительных и согласительных процедур; качественный и доступный человеческий капитал.
Правительством Ростовской области совместно с муниципальными образованиями области и ресурсоснабжающими организациями в постоянном режиме ведется работа по обеспечению промышленных парков необходимой транспортной и инженерной инфраструктурой с возможностью увеличения объема потребленных мощностей для локализации новых инвестиционных проектов.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что для повышения инвестиционной привлекательности региона, необходимо повышать качество деловой среды, развивать инфраструктуру и снижать издержки введения бизнеса. Это приведет к росту инвестиционной активности и будет способствовать развитию начатых и реализации новых региональных и федеральных проектов.
Список источников
Голайдо И.М., Уварова Е.Е. Инвестиционный климат региона: содержание, структура и проблемы формирования // Образование и наука без границ: фундаментальные и прикладные исследования. – 2016. – №3. – с. 236-242 (URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=27114245
Государство вложит в инвестиционные проекты 2,7 трлн. рублей за три года // Ведомости URL: https://www.vedomosti.ru/economics/articles/2020/12/11/850573-gosudarstvo-vlozhit-v-investitsionnie-proekti
Исследование инвестиционной активности в России: динамика. // Открытие Инвестиции URL: https://journal.open-broker.ru/research/snizhenie-inostrannyh-investiciy-v-rf/
Крыгина А.П. Стратегические подходы к формированию инвестиционной привлекательности сельского хозяйства // Вопросы экономики и управления. – 2016. – №3. – с. 81-83 URL: https://moluch.ru/th/5/archive/31/886/
Холодова, М.А. Об обновленных формах государственной поддержки сельского хозяйства региона / М.А. Холодова, С.Г. Сафонова, М.С. Шейхова // Региональные проблемы преобразования экономики. 2019. № 11 (109). С. 42-50.
Формирование инновационной модели развития предприятий АПК : теоретические основы, приоритеты и инструменты реализации : монография / О. Н. Бунчиков, С. Г. Сафонова, М. А. Холодова, М. С. Шейхова ; Донской ГАУ ; ФГБНУ Федеральный Ростовский аграрный центр (ФРАНЦ). – Перси-ановский : Донской ГАУ, 2020. – 188с.
Распоряжение Правительства РФ от 17.11.2008 года № 1662-р (ред. от 08.08.2009 года) «О Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года» [Электронный ресурс] – Режим доступа // URL: http://base.consultant.ru
Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики http://www.gks.ru
Официальный сайт Администрации Ростовской области www.donland.ru
References
Golajdo I.M., Uvarova E.E. Investicionny`j klimat regiona: soderzhanie, struktura i problemy` formirovaniya // Obrazovanie i nauka bez granicz: fundamental`ny`e i prikladny`e issledovaniya. – 2016. – №3. – s. 236-242 (URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=27114245
Gosudarstvo vlozhit v investicionny`e proekty` 2,7 trln. rublej za tri goda // Vedomosti URL: https://www.vedomosti.ru/economics/articles/2020/12/11/850573-gosudarstvo-vlozhit-v-investitsionnie-proekti
Issledovanie investicionnoj aktivnosti v Rossii: dinamika. // Otkry`tie Investicii URL: https://journal.open-broker.ru/research/snizhenie-inostrannyh-investiciy-v-rf/
Kry`gina A.P. Strategicheskie podxody` k formirovaniyu investicionnoj privlekatel`nosti sel`skogo xozyajstva // Voprosy` e`konomiki i upravleniya. – 2016. – №3. – s. 81-83 URL: https://moluch.ru/th/5/archive/31/886/
Safonova, S.G. Razvitie agrobiznesa Rostovskoj oblasti v usloviyax novy`x vozmozhnostej i ogranichenij/ S.G. Safonova, M.S. Shejxova // Moskovskij e`konomicheskij zhurnal. 2019. № 12. S. 91.
Xolodova, M.A. Ob obnovlenny`x formax gosudarstvennoj podderzhki sel`skogo xozyajstva regiona / M.A. Xolodova, S.G. Safonova, M.S. Shejxova // Regional`ny`e problemy` preobrazovaniya e`konomiki. 2019. № 11 (109). S. 42-50.
Formirovanie innovacionnoj modeli razvitiya predpriyatij APK : teoreticheskie osnovy`, prioritety` i instrumenty` realizacii : monografiya / O. N. Bunchikov, S. G. Safonova, M. A. Xolodova, M. S. Shejxova ; Donskoj GAU ; FGBNU Federal`ny`j Rostovskij agrarny`j centr (FRANCz). – Persi-anovskij : Donskoj GAU, 2020. – 188s.
Rasporyazhenie Pravitel`stva RF ot 17.11.2008 goda № 1662-r (red. ot 08.08.2009 goda) «O Koncepcii dolgosrochnogo social`no-e`konomicheskogo razvitiya Rossijskoj Federacii na period do 2020 goda» [E`lektronny`j resurs] – Rezhim dostupa // URL: http://base.consultant.ru
ОСОБЕННОСТИ УПРАВЛЕНИЯ ПРОЕКТАМИ В НЕФТЕГАЗОВОЙ ОТРАСЛИ
PECULIARITIES OF PROJECT MANAGEMENT IN THE OIL AND GAS INDUSTRY
Иванов Роман Юрьевич, магистрант кафедры менеджмента в отраслях ТЭК, ФГБОУ ВО Тюменский индустриальный университет, E-mail: romann1601@mail.ru
Ленкова Ольга Викторовна, к.э.н., доцент кафедры менеджмента в отраслях ТЭК, ФГБОУ ВО Тюменский индустриальный университет, E-mail: lenkovaov@tyuiu.ru
Чунихин Сергей Александрович, кандидат геолого-минералогических наук, доцент, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Тюменский индустриальный университет», контактные данные: Россия, 625000, г. Тюмень, ул. Володарского, д.38, e-mail: chunihinsa@tyuiu.ru
Ivanov Roman Yurievich, MA student, Department of management in branches of fuel and energy complex, Tyumen Industrial University, E-mail: romann1601@mail.ru
Lenkova Olga Viktorovna, PhD (Economics), Associate Professor, Department of management in branches of fuel and energy complex, Tyumen Industrial University, E-mail: lenkovaov@tyuiu.ru
Chunikhin Sergey Alexandrovich, candidate of geological and mineralogical sciences, associate professor, Federal State Budget Educational Institution of Higher Education «Industrial University of Tyumen», Contact details: Russia, 625000, Tyumen, Volodarskogo St., 38, e-mail: chunihinsa@tyuiu.ru
Аннотация. Нефтегазовая промышленность вносит особый вклад в экономику страны, и, как один из важнейших ее секторов, представляет собой наиболее требовательный, сложный и интересный инженерный технологический процесс. Нефтегазовая отрасль является финансово привлекательной, однако, довольно рискованной для реализации, именно поэтому важно правильно определить эффективный способ управления проектами. На основе обзора литературы была подготовлена данная статья, целью которой является рассмотрение походов к управлению проектами в нефтегазовой отрасли, определения фаз выполнения проекта, их особенностей.
Abstract. The oil and gas industry makes a special contribution to the country’s economy and, as one of its most important sectors, is the most demanding, complex and interesting engineering process. The oil and gas industry is financially attractive, however, quite risky to implement, which is why it is important to correctly determine the effective way of project management. Based on the literature review, this article was prepared, the purpose of which is to consider the approaches to project management in the oil and gas industry, definition of project execution phases and their features.
Ключевые слова: нефть, газ, проект, управление проектами, нефтегазовая промышленность, экономика
Keywords: оil, gas, project, project management, oil and gas industry, economy
Актуальность внедрения на предприятиях систем управления проектами в настоящее время сложно переоценить. Особое значение проектный менеджмент приобретает и в нефтегазовых компаниях. Обусловлено это, прежде всего, тем, что проекты, реализуемые в отрасли носят долгосрочный, стратегический характер, требуют значительных финансовых вложений, а срок их окупаемости, как правила, весьма отдален. То есть в нефтегазовой отрасли реализуются преимущественно мегапроекты, то есть проекта, капитальные затраты на которые превышают 1 миллиард долларов США (при этом для небольших компаний проект размером в 100 миллионов долларов США также может считаться критическим и крупным) [7].
В свете происходящих геополитических событий риски реализации данных проектов значительно возрастают, что также актуализирует необходимость совершенствования организационно-методических основ проектного управления.
Если обратиться к существующим определениям, то дефиниция «управление проектом» означает «применение знаний, навыков, инструментов и методов к проектной деятельности для выполнения требований проекта. Управление проектом осуществляется посредством применения и интеграции логически сгруппированных процессов управления проектом» [10]. При этом группировка процессов управления может происходить по-разному. Например, как правило, в рамках методологии управления нефтегазовым проектом выделяют следующие основные фазы: оценка; выбор и определение; планирование; запуск и начало эксплуатации; контроль.
С целью улучшения процесса принятия решений при реализации нефтегазовых мегапроектов требуется разработка и внедрение система управления проектами, к которой предъявляются особые требования. С одной стороны, вышеперечисленные особенности отраслевых проектов диктуют требования к устойчивости и жесткости системы. А с другой – данная система должна обладать определенной гибкостью, степень которой может варьироваться в зависимости от размера и сложности проекта, с целью стимулирования коммуникации, смягчения несоответствий и сокращения повторной работы, возникающей из-за возможных ошибок. Система управления нефтегазовыми проектами должна быть направлена на планирование и контроль за выполнением проекта, на обеспечение его своевременности и экономической эффективности.
Система управления проектами может состоять из следующих наборов руководящих принципов и требований [3]:
Фокус на возможности создания добавленной стоимости;
Интеграция нескольких функций;
Содействие согласованию и коммуникации между лицами, принимающими решения, заинтересованными сторонами и командой управления проектом;
Последовательное использование лучших практик, инструментов и процедур.
Гордон, в своей статье, посвященной управлению морскими мегапроектами пишет, что недостаточные усилия в начале проекта, особенно во время этапа планирования, приведут к неясной формулировке целей и отсутствию четкого определения проекта, что может привести к его провалу [6]. Следовательно, реализация системы управления необходима для обеспечения успеха конкретного проекта. Например, применение процесса управления проектом Stage Gate Project Management Process (SGPMP), может выступать в качестве решения по оптимизации времени разработки проекта. В настоящее время данная методология была апробирована в нефтегазовых компаниях по всему миру с целью улучшения процесса принятия решений в управлении проектами и портфелями проектов путем повышения качества результатов выполнения проекта и помощи в управлении уровнем неопределенности.
Методологии, схожие с SGPMP, используются большинством нефтегазовых компаний мирового класса для управления и контроля своих проектов. В целом, идеи и принципы, используемые ими, практически идентичны, а наблюдаемые различия между методологиями компаний незначительны.
SGPMP в нефтегазовой промышленности обычно предполагает выделение в ходе разработки и реализации проектов 4-5 последовательных этапов [4]. При внедрении SGPMP проекты должны пройти через определенные контрольные точки, чтобы перейти от одной стадии к другой. Контрольные точки можно также назвать (сопоставить с) техническим обзором, который действует как контроль качества, включающий входные данные, требования к качеству и выходные данные. В этом случае реализуется система “светофора” для принятия одного из решений: приступать к следующему этапу; вернуться назад; отменить или отложить весь проект.
С точки зрения организации для осуществления нефтегазового проекта в компании, как правило, создается группа управления проектом (ГУП), состоящая из руководителя проекта, главного инженера и инженеров различных направлений, которые управляют каждым этапом разработки. В зависимости от потребностей или критичности каждого этапа добавляются дополнительные участники ГУП, например, инженер по строительству, инженер по вводу в эксплуатацию.
При изучении разновидностей выполнения проектов по добыче и переработке нефти и газа, было определено, что процесс управления несколько отличается в разных организациях, но довольно схож по своей природе и делится на следующие этапы [2].
Концептуальное проектирование;
Подготовка проектной документации;
Закупка оборудования с длительным сроком поставки;
Подготовка рабочей документации;
Строительство/изготовление;
Пусконаладочные работы;
Подключение и ввод в эксплуатацию перед передачей конечному пользователю.
Концептуальный – это начальный этап, на котором изучаются концепции развития территории для реализации проекта [2]. Этот этап относится располагается на критическом пути, поскольку определяет, будет ли передан проект на следующий этап разработки, отложен или возвращен на доработку. Концептуальное проектирование необходимо для определения того, как будет разрабатываться месторождение с точки зрения объема добычи, расположения основных производственных мощностей, а также для предварительной оценки затрат на разработку всего проекта.
После концептуального проектирования наступает этап подготовки проектной документации, который направлен на разработку более детальной концепции развития, формирование стратегии выполнения проекта и более точной оценки затрат [2]. На данном этапе необходимо подготовить подробную техническую спецификацию и технический паспорт, в которых указываются требования, предъявляемые к оборудованию. Спецификация обычно составляется на основе технических стандартов, используемых во всем мире, таких как стандарт Американского института нефти (API), стандарт Американского общества инженеров-механиков (ASME), а также технических стандартов компании. В технической спецификации должны быть четко прописаны требования к конкретному проекту.
Нефтегазовые проекты реализуются посредствам оборудования, которое может поставляться со всего мира, а некоторые его виды изготавливаются небольшим количеством производителей мелкосерийными партиями или даже единично. Именно поэтому, с целью предупреждения различных проблем, управление проектом должно включать в себя управления процессом закупок/поставок из различных точек мира, что увеличивает зависимость от сторонних поставщиков услуг/экспертов. Чем сложнее проект, тем большая роль отводится планированию логистики и управлению материалами для обеспечения успешной реализации.
Оборудование с длительным сроком эксплуатации, как правило, имеет длительные сроки доставки (год и более), поэтому закупка такого оборудования относится к критическим операциям в общем графике выполнения проекта. Для обеспечения успешной реализации некоторые критически важные виды оборудования, должны быть закуплены заранее. В условиях действия санкций невозможность поставок некоторого оборудования и технологий привели к невозможности реализации или досрочному закрытию отдельных нефтегазовых проектов.
Стратегия ранних закупок может стать решением проблемы рыночных ограничений, а также снизить риски срыва поставок благодаря заказам материалов и оборудования еще на этапе подготовки документации [11]. Этому также может способствовать тесная интеграция между клиентом и поставщиком, использование долгосрочного рамочного соглашения для поставки критически важного оборудования является характерной чертой успешных проектов.
После того, как проект утвержден, наступает фаза подготовки рабочей документации. На данном этапе полученные ранее результаты будут расширены для дальнейшего детального проектирования [2]. В рамках данного этапа закупается различное оборудование, определяются конкретные поставщики. Основным результатом этапа детального проектирования является доведение проекта до стадии “Утверждено для строительства”. После этого начинается, непосредственно этап строительства.
В рамках подготовки к строительству инженер должен убедиться, что посадочные детали оборудования соответствуют утвержденному чертежу до начала установки оборудования. После того как основное оборудование установлено, начинаются такие работы как: выравнивание оборудования, центровка, подключение соединительных трубопроводов/кабелей и установка вспомогательного оборудования.
Во время проведения пусконаладочных работ осуществляется пять критических операций:
Промывка смазочной системы;
Подключение приборов;
Подключение панели управления установкой;
Проверка блока управления двигателем;
Сухой запуск.
Если в ходе пусконаладочных работ удается добиться сухого запуска, это свидетельствует о том, что двигатель успешно установлен и может быть подключен к панели управления установкой [2].
Наконец, проект готовится к этапу ввода в эксплуатацию. Обычно приоритетными для ввода в эксплуатацию являются инженерные коммуникации, такие как электро- и водоснабжение, средства обеспечения безопасности, поскольку все они обеспечивают готовность объекта к проживанию персонала. После ввода в эксплуатацию инженерных коммуникаций проект должен перейти к вводу в эксплуатацию технологического оборудования [2].
В связи с постоянно растущим ростом отрасли, на этапе пусконаладочных работ было выделено несколько общих проблем [11]:
Острая нехватка кадров для проектирования и управления нефтегазовыми объектами;
Рост стоимости материалов;
Нехватка мощностей для производства оборудования и материалов;
Сокращение резерва квалифицированной строительной рабочей силы.
Многие из приведенных проблем требуют стратегических решений, без которых реализация проектных инициатив будет весьма затруднительна.
Таким образом, выстраивание системы управления проектами, адекватной складывающимся реалиям, актуально для предприятий нефтегазового сектора. Однако, формирование и реализация подобных систем должна быть адаптирована в соответствии с законодательством и особенностями каждой страны, где проекты по разведке и добыче нефти и газа могут иметь некоторые различия в плане органов утверждения и этапов проекта.
Списокисточников
A. Prates, F.E.A. Freigedo and P.O. Almeida, A Critical Assessment of the Main Challenges Related to Feasibility Studies, Risk Analysis and Monitoring of Current Offshore Projects in Brazil, Offshore Technology Conference, OTC 24421, Rio De Janeiro, Brazil, 29-31 Oct 2013.
A.R.S. Harris and A.R. Abd. Rahman, Turbomachinery in Oil and Gas Facilities Project: Execution and Main Challenges, IEM Bulletin: Engineers, The Institutions of Engineers Malaysia, April 2014 (4) 21-24.
Asrilhant, A Program for Excellence in the Management of Exploration and Production Projects, Proceedings of Offshore Technology Conference, OTC 17421, Houston Texas USA, 2-5 May 2005.
B.S. Eduardo and B.A. Sergio, Integrated Project Management Applied in World Class Gas Field Development Projects: From Theory to Practise, Proceedings of Society of Petroleum Engineers. SPE 139369, Lima Peru, 1-3 December 2010.
F. L. Ibsen, N.V.M. de Rossi, A.S. Ricardo, A.C. Edvaldo, and A.F.L. Cesar, Golfinho Project – Strategy and Execution, Proceedings of Offshore Technology Conference, OTC 19086, Houston Texas USA, 30 April – 3 May 2007.
H.S. Gordon, Managing Offshore Megaprojects: Success is an Option, Proceedings of Society of Petroleum Engineers, SPE 166310, Louisiana, USA, 30 Sept – 2 Oct 2013.
M. D. Patricia, The Economics, Execution and Management of Complex Offshore Projects, Proceedings of the Offshore Technology Conference, OTC 21878, Houston Texas, USA 2-5 May 2011.
Mishar, and N. Syahrilyan, Improving Major Project Development Through a Front End Loading Management System: Medco’s way for Oil and Gas Development Project, Proceedings of Society of Petroleum Engineers, SPE 162254, Abu Dhabi, UAE 11-14 November 2012.
PETRONAS, PETRONAS Project Management System (PPMS), Project Management Standard Version 4.0, November 2009.
Project Management Institute (PMI), Project Management Book of Knowledge (PMBOK) 5 th Edition. Fifth ed., Project Management Institute (PMI), United States, 2013.
T. Phalen and J. Scotti, Update on LNG Facility Construction, Proceedings of Offshore Technology Conference, OTC 19306, Houston Texas, 5-8 May 2008.
References
А. Пратес, Ф.Е.А. Фреигедо анд П.О. Алмеида, А Cритиcал Ассессмент оф тhе Маин Чалленгес Релатед то Феасибилитy Студиес, Риск Аналyсис анд Мониторинг оф Cуррент Оффшоре Пройеcтс ин Бразил, Оффшоре Течнологy Cонференце, ОТC 24421, Рио Де Йанеиро, Бразил, 29-31 Оcт 2013.
НОРМАТИВНО-ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРОМЫШЛЕННЫХ ТЕХНОПАРКОВ
LEGAL REGULATION OF THE ACTIVITIES OF INDUSTRIAL TECHNOLOGY PARKS
Кузнецова Светлана Николаевна, к.э.н., доцент кафедры экономики предприятия, ФГБОУ ВО Нижегородский государственный педагогический университет им. К.Минина, E-mail: dens@52.ru
Гнездин Андрей Владимирович, магистрант, ФГБОУ ВО Нижегородский государственный педагогический университет им. К.Минина, E-mail: gnezdinav@st.mininuniver.ru
Голыничева Екатерина Михайловна, студентка, ФГБОУ ВО Нижегородский государственный педагогический университет им. К.Минина, E-mail: golynichevaem@std.mininuniver.ru
Рыжакова Кристина Александровна, студентка, ФГБОУ ВО Нижегородский государственный педагогический университет им. К.Минина, E-mail: 79172395503@yandex.ru
Kuznetsova Svetlana Nikolaevna, Ph.D. in Economics, Associate Professor of the Department of Enterprise Economics, Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University, E-mail: dens@52.ru
Аннотация. В статье рассматривается вопрос о необходимости реализации мер государственной поддержки создания и развития промышленных парков. Целью исследования является обоснование мероприятий по увеличению результативности использования предоставляемых государственных ресурсов на создание и развитие промышленных парков. Задачи: осуществление координации мер стимулирования промышленных парков; разработка инструментария учета промышленных парков; совершенствование законодательства, регламентирующего предоставление государственной поддержки. Гипотеза исследования: необходимость синхронизации государственной политики по инфраструктуре промышленных парков. Методы исследования: анализ, синтез и обобщение. Достигнутые результаты: осуществляются федеральные меры государственной поддержки паркам: новое строительство промышленных парков и технопарков 15 млн рублей на 1 га. и 50 млн рублей на 1 га., а также реиндустриализация промышленных парков и технопарков 60 тыс рублей за 1 кв.м. и 75 тыс рублей за 1 кв.м. В ходе анализа выявлены нарушения и недостатки в отношении нормативно-правовой базы, эффективности расходования средств и реализации мер государственной поддержки. Необходимо определение единых требований к промышленным паркам и технопаркам, а также проведение анализа эффективности предлагаемых нормативно-правовых мер поддержки парков. Решением является установление единой методологии создания промышленных проектов, что позволит повысить эффективность координации между различными промышленными парками и технопарками, а также ликвидировать несоответствия в нормативной базе. Для обеспечения улучшения законодательства в данной сфере ратифицированы единые требования к промышленным технопаркам на федеральном уровне. Промышленные парки, получающие или планирующие получить средства господдержки должны пройти проверку на соответствие данным требованиям. Для завершения построения данной системы регионам необходимо привести свое законодательство в соответствие с федеральным.
Abstract. The article deals with the issue of the need to implement measures of state support for the creation and development of industrial parks. The purpose of the study is to substantiate measures to increase the effectiveness of the use of public resources provided for the creation and development of industrial parks. Objectives: to coordinate measures to stimulate industrial parks; development of tools for accounting industrial parks; improvement of legislation regulating the provision of state support. Research hypothesis: the need to synchronize the state policy on the infrastructure of industrial parks. Research methods: analysis, synthesis and generalization. Achieved results: federal measures of state support for parks are being implemented: new construction of industrial parks and technology parks 15 million rubles per 1 ha. and 50 million rubles per 1 ha, as well as the reindustrialization of industrial parks and technology parks 60 thousand rubles per 1 sq.m. and 75 thousand rubles per 1 sq.m. The analysis revealed violations and shortcomings in relation to the regulatory framework, the efficiency of spending funds and the implementation of state support measures. It is necessary to define uniform requirements for industrial parks and technology parks, as well as to analyze the effectiveness of the proposed regulatory and legal measures to support parks. The solution is to establish a unified methodology for creating industrial projects, which will improve the efficiency of coordination between various industrial parks and technology parks, as well as eliminate inconsistencies in the regulatory framework. To ensure the improvement of legislation in this area, uniform requirements for industrial technoparks at the federal level have been ratified. Industrial parks receiving or planning to receive state support funds must be checked for compliance with these requirements. To complete the construction of this system, the regions need to bring their legislation in line with the federal one.
По итогам 1 полугодия 2021 г. поддержку получили на региональном уровне 279 объектов и создано 4 500 новых промышленных парка на территории 63 регионов, 18 млн м2 производственных помещений: 1 трлн рублей частных вложений в открытие новых парков 2010-2020 гг., 500 площадок с иностранным капиталом (каждый девятый резидент).
Авторами рассмотрены региональные меры поддержки промышленных парков и промышленных технопарков:
количество субъектов РФ, у которых приняты НПА по вопросам ПП/ПТ — 39 (45%);
количество субъектов РФ, у которых имеются меры поддержки ПП/ПТ — 33 (38%).
Максимальный объем субсидии из федерального бюджета – 500 млн руб. на 2 года (но не более 250 млн руб. в год) (таблица 1).
Создано 60 тыс. раб. мест резидентами промышленных технопарков и 1,7 млн м2 производственных и технологических помещений (88 объектов, 33 региона).
Одним из механизмов стимулирования инвестиций в промышленность является предоставление налоговых льгот.
Основные результаты
Внесены изменения, в котором утверждены требования к промышленным и агропромышленным технопаркам (агробиотехнопаркам).
Вводится понятие экотехнопарк в нормативных актах, как разновидность промышленного технопарка, с использованием различных методов, количество которых в период 2018-2019 гг. составило соответственно — 4-7; в 2020 г. — 12, в 2025-2030 гг. составит соответственно — 25-30.
Разрабатывается единая методология (таблица 2):
Необходимость создания единой платформы:
единая нормативно-правовая база на федеральном уровне;
единая нормативно-правовая база на региональном уровне;
единый механизм государственной поддержки;
единые стандарты проектирования и строительства.
Иные меры поддержки:
льготы по аренде земли / имущества;
упрощенный порядок предоставления земли.
Наиболее востребованные льготы:
налог на прибыль резидентам и УК;
налог на имущество резидентам и УК;
транспортный налог резидентам и УК;
земельный налог резидентам и УК.
34 региона имеют налоговые льготы для ИП / ПТ и резидентов.
38 регионов сообщили об отсутствии данных налоговых льгот.
Динамика организации и формирования технопарков повышается, при этом сохраняется неравномерность распределения технопарков по территории России: максимальное их число приходится на Центральном (49,7%) и Приволжском (18,5%) федеральных округах. В структуре площадей формируемых и функционирующих технопарков отмечается превалирование производственных помещений, их доля каждый год повышается с 35,9% в до 51,1%.
Общее число резидентов технопарков России в среднем каждый год повышается на 15,5%, из них 93,2% резидентов технопарков являются субъектами малого и среднего предпринимательства (МСП). Количество организовываемых резидентами технопарков рабочих мест в 2020 г. превысило 128 тыс. человек. В последние годы технопарки России показывают увеличение по всем главным показателям эффективности.
Авторами представлена методика рейтинга технопарков, в основе которой проводится комплексная оценка деятельности резидентов и управляющих компаний технопарков по 21 частному показателю, сгруппированным по 5 группам показателей (таблица 3).
Эффект предоставления поддержки (2021-2023 гг.).
25,8 млрд руб. внебюджетных инвестиций
5,2 тыс новых рабочих мест
4,8 млрд руб. налоговых поступлений в бюджеты всех уровней
Организация экотехнопарка не является правовой моделью привлечения инвестиций, а формирует хозяйственную модель организации вторичной переработки и утилизации отходов [4].
Анализ нормативно-правовых актов, регулирующих создание экотехнопарков, свидетельствует о неритмичном продвижение в данном направлении от региона к региону.
При анализе нормативно-правовой сферы на уровне регионов определена ключевая тенденция – организация большего числа объектов по утилизации отходов, регионы приумножают целевые показатели по доле утилизируемых отходов. Необходимо подметить основные проблемы, которые были установлены в исследовании: процесс внедрения экотехнопарков осуществляется неравномерно; часть регионов не обеспечивают благоприятную правовую и экономическую среду для организации комплексов экотехнопарков; некоторые регионы почти не осуществляют захоронение отходов при производстве промышленной продукции [5].
Авторами рассматриваются предложения нормативно-правового регулирования:
установить единые требования к ПП и ТП, а также к их резидентам;
координировать меры государственной поддержки;
разработать систему оценки этой эффективности [6].
Заключение
Авторами предложены новые возможности организации производства отечественной продукции. Зафиксировать на уровне федерального и регионального законов определение экотехнопарка, его резидентов и предъявляемые к ним требования и конкретизировать в стратеги развития отрасли [7]. Статус экотехнопарков должен регулироватся положениями о промышленных технопарках. Необходимо формирование нормативных актов, касающихся предоставления льгот резидентам экотехнопарков. Целесообразно установить на уровне тарифного регулирования условия возврата вложенных инвестиций или возможности предоставления дополнительных налоговых льгот [8]. Закрепление возможности объединения в экотехнопарки резидентов, которые находятся во владении всевозможных управляющих компаний с целью обеспечения технологии замкнутого цикла и предоставления резидентам дополнительных мер финансовой поддержки [9].
Дальнейшее формирование экотехнопарков зависит от последовательного развития правовой среды (создание объектов в нормативно-правовые акты) и структурирования соглашений в рамках доступных форм ГЧП и концессионных соглашений [10].
Список источников
Федеральный закон от 31.12.2014 Г. № 488-ФЗ «О промышленной политике в Российской Федерации».
Федеральный закон от 23.08.1996 № 127-ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике».
Андряшина Н.С. Современные подходы к созданию нового продукта в машиностроении. Вестник Мининского университета . № 1 (5). 2014.
Миронов, Д. С. Институционально-трансформационные факторы развития индустриальных парков Свердловской области / Д. С. Миронов // Теоретическая и прикладная экономика. – 2018. – № 4. – С. 33–52.
Миронов, Д. С. Институциональные условия и факторы выбора индустриального парка как места для развития инновационного бизнеса / Д. С. Миронов, В. Ж. Дубровский // Управленец = The Manager. – 2018. – Т. 9, № 6. – С. 33–52.
Миронов, Д. С. Механизмы государственной поддержки в формировании и развитии полиотраслевых промышленных парковых структур / Д. С. Миронов, В. А. Благинин // Современная научная мысль. – 2017. – № 3. – С. 117–126.
Efremova, A. D., Kuznetsov V.P., Artemyeva M.V., Grigoryev A.I., Sintsov E.V. Disaggregation of industrial enterprises as one of the ways to overcome the economic crisis, Lecture Notes in Networks and Systems. Springer, 2019, 947-953. DOI: 10.1007/978-3-030-00102-5_101.
Kozlova E.P., Kuznetsov V.P., Garina E.P., Romanovskaya E.V., Andryashina N.S. Methodological Bases of the Assessment of Sustainable Development of Industrial Enterprises (Technological Approach), in Lecture Notes in Networks and Systems. Springer, 2020, 670-679. DOI: 10.1007/978-3-030-32015-7_75.
Kozlova, E. P., Kuznetsova S.N., Garina E.P., Romanovskaya E.V., Andryashina N.S. The Concept Interpretation of Sustainable Development Mechanism in the Conditions of Technological Transformation of Industrial Enterprises, in Studies in Systems, Decision and Control, 2021, DOI: 10.1007/978-3-030-56433-9_77.
Kozlova, E.P., Potashnik, Y.S., Artemyeva, M.V., Romanovskaya, E.V., Andryashina, N.S. Formation of an Effective Mechanism for Sustainable Development of Industrial Enterprises, in Lecture Notes in Networks and Systems. Springer, 2020, 545–556. DOI: 10.1007/978-3-030-15160-7_55.
References
Federal`ny`j zakon ot 31.12.2014 G. № 488-FZ «O promy`shlennoj politike v Rossijskoj Federacii».
Federal`ny`j zakon ot 23.08.1996 № 127-FZ «O nauke i gosudarstvennoj nauchno-texnicheskoj politike».
Andryashina N.S. Sovremenny`e podxody` k sozdaniyu novogo produkta v mashinostroenii. Vestnik Mininskogo universiteta . № 1 (5). 2014.
Mironov, D. S. Institucional`no-transformacionny`e faktory` razvitiya industrial`ny`x parkov Sverdlovskoj oblasti / D. S. Mironov // Teoreticheskaya i prikladnaya e`konomika. – 2018. – № 4. – S. 33–52.
Mironov, D. S. Institucional`ny`e usloviya i faktory` vy`bora industrial`nogo parka kak mesta dlya razvitiya innovacionnogo biznesa / D. S. Mironov, V. Zh. Dubrovskij // Upravlenecz = The Manager. – 2018. – T. 9, № 6. – S. 33–52.
Mironov, D. S. Mexanizmy` gosudarstvennoj podderzhki v formirovanii i razvitii poliotraslevy`x promy`shlenny`x parkovy`x struktur / D. S. Mironov, V. A. Blaginin // Sovremennaya nauchnaya my`sl`. – 2017. – № 3. – S. 117–126.
Efremova, A. D., Kuznetsov V.P., Artemyeva M.V., Grigoryev A.I., Sintsov E.V. Disaggregation of industrial enterprises as one of the ways to overcome the economic crisis, Lecture Notes in Networks and Systems. Springer, 2019, pp. 947-953. DOI: 10.1007/978-3-030-00102-5_101.
Kozlova E.P., Kuznetsov V.P., Garina E.P., Romanovskaya E.V., Andryashina N.S. Methodological Bases of the Assessment of Sustainable Development of Industrial Enterprises (Technological Approach), in Lecture Notes in Networks and Systems. Springer, 2020, pp. 670-679. DOI: 10.1007/978-3-030-32015-7_75.
Kozlova, E. P., Kuznetsova S.N., Garina E.P., Romanovskaya E.V., Andryashina N.S. The Concept Interpretation of Sustainable Development Mechanism in the Conditions of Technological Transformation of Industrial Enterprises, in Studies in Systems, Decision and Control, 2021, DOI: 10.1007/978-3-030-56433-9_77.
Kozlova, E.P., Potashnik, Y.S., Artemyeva, M.V., Romanovskaya, E.V., Andryashina, N.S. Formation of an Effective Mechanism for Sustainable Development of Industrial Enterprises, in Lecture Notes in Networks and Systems. Springer, 2020, pp. 545–556. DOI: 10.1007/978-3-030-15160-7_55.
ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ ПРОДУКТОВЫХ ЦЕПОЧЕК В УСЛОВИЯХ ЦИФРОВОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ
FEATURES OF THE DEVELOPMENT OF FOOD CHAINS IN THE CONTEXT OF DIGITAL TRANSFORMATION
Дегтева Любовь Вячеславовна, к.ф.н., доцент, декан факультета экономики, ФГБОУИ ВО «Московский государственный гуманитарно-экономический университет», ORCID: 0000-0002-1423-8728, E-mail: degteva@mggeu.ru
Тимохин Дмитрий Владимирович, к.э.н., доцент, доцент кафедры экономики и инноваций, ФГБОУИ ВО «Московский государственный гуманитарно-экономический университет», и.о. зав. кафедрой №51 Экономика, Национальный исследовательский ядерный университет «МИФИ», ORCID: 0000-0002-5716-6699, E-mail: dtprepod@yandex.ru
Головина Лидия Алексеевна, к.э.н., доцент, ведущий научный сотрудник отдела экономических отношений в организациях АПК, «Всероссийский научно-исследовательский институт организации производства, труда и управления в сельском хозяйстве – филиал ФГБНУ ФНЦ ВНИИЭСХ», ORCID: 0000 0002-8362-6804, E-mail: golovina.lidia@yandex.ru
Гагарина Маргарита Викторовна, к.э.н., преподаватель кафедры финансов и управления банковской деятельностью в Вооруженных Силах, ФГКВОУ ВО «Военный университет имени князя Александра Невского», ORCID: 0000-0003-1750-8217, E-mail: mvgagarina@yandex.ru
Логачева Ольга Викторовна, к.э.н., доцент кафедры экономики, АНО ВО «Российский новый университет», г. Москва, ORCID: 0000 0002-0740-1339, E-mail: ro22ashka@mail.ru
Degteva Lyubov Vyacheslavovna, PhD in Philosophy, Associate Professor, Dean of the Faculty of Economics, Moscow State University for the Humanities and Economics, E-mail: degteva@mggeu.ru
Timokhin Dmitry Vladimirovich, Candidate of Economic Sciences, Associate Professor, Associate Professor of the Department of Economics and Innovations, Moscow State University for the Humanities and Economics, Acting head Department No. 51 Economics, National Research Nuclear University «MEPhI», E-mail: dtprepod@yandex.ru
Golovina Lidia Alekseevna, Candidate of Economic Sciences, Associate Professor, Leading Researcher of the Department of Economic Relations in Agricultural Organizations, «All-Russian Research Institute for the Organization of Production, Labor and Management in Agriculture – Branch of the Federal State Budget Scientific Institution Federal Research Center VNIIESH», E-mail: golovina.lidia@yandex.ru
Gagarina Margarita Viktorovna, Candidate of Economic Sciences, Lecturer, Department of Finance and Banking Management in the Armed Forces, Military University, E-mail: mvgagarina@yandex.ru
Logacheva Olga Viktorovna, Candidate of Economic Sciences, Associate Professor of the Department of Economics, Russian New Universitу, E-mail: ro22ashka@mail.ru
Аннотация. В статье исследованы экономические аспекты трансформации механизма формирования продуктовых цепочек в результате цифровизации экономики. Рассмотрены производственные, управленческие, логистические и правовые последствия цифровизации АПК для продуктовых цепочек. Выявлены завершенные на начало 2022 года трансформационные процессы в сфере формирования продуктовых цепочек, продолжающиеся процессы их трансформации и ожидаемые в кратко- и среднесрочной перспективе изменения. Определены позитивные последствия влияния цифровизации на экономическое положение участников продуктовых цепочек, сложности, с которыми они сталкиваются в результате цифровой трансформации. Предложена система рекомендаций по адаптации участников продуктовых цепочек к процессам цифровой трансформации. Исследован зарубежный опыт перестройки продуктовых цепочек под воздействием цифровизации и предложены направления адаптации зарубежного опыта применительно к экономическим условиям развития российского АПК.
Abstract. The article examines the economic aspects of the transformation of the mechanism of formation of food chains as a result of the digitalization of the economy. The production, management, logistics and legal consequences of digitalization of the agroindustrial complex for product chains are considered. The transformation processes completed at the beginning of 2022 in the sphere of the formation of product chains, the ongoing processes of their transformation and the changes expected in the short and medium term are revealed. The positive consequences of the impact of digitalization on the economic situation of the participants of the product chains, the difficulties they face as a result of digital transformation are determined. A system of recommendations for the adaptation of participants in product chains to the processes of digital transformation is proposed. The foreign experience of restructuring digital chains under the influence of digitalization is studied and the directions of adaptation of foreign experience in relation to the economic conditions of the development of the Russian agro-industrial complex are proposed.
Введение. Цифровая трансформация является магистральным трендом развития для всех отраслей национальной экономики. Агропромышленный сектор, понимаемый в контексте настоящей статьи как совокупность производителей, участвующих в формировании продуктовых цепочек, является крайне чувствительной к макро- и мегаэкономическим трансформационным процессам сферой. Причинами такой чувствительности являются: значительное количество участников; ресурсоемкость и трудоемкость стержневых экономических цепочек в агропромышленной сфере; риски негативных макроэкономических и социальных последствий для экономики страны в случае инициации в АПК резких неподготовленных изменений в механизмах формирования продуктовых цепочек. Наряду с этим, следует отметить инертность отрасли с точки зрения готовности ее к непосредственному реагированию на угрозы и возможности, формируемые цифровой трансформацией. Причинами такой инертности являются увеличившийся уровень концентрации рыночной власти в руках крупных агрохолдингах и значительная защищенность отечественных аграрных рынков со стороны государства, что делает реагирование на трансформационные процессы во внешней среде малоцелесообразным. Кроме того, низкая эластичность спроса по цене на продукцию АПК позволяет производителю перекладывать убытки, возникшие в результате упущенной выгоды и непокрытых рисков, на потребителя. По этой причине на начало 2022 года в процессе организации продуктовых цепочек отечественным АПК-производителем некоторые тренды трансформации до сих пор игнорируются, либо учитываются не в полной мере. Однако, вынужденный эксперимент, осуществленный в результате распространения инфекции Covid-19 в совокупности с трендами технологической трансформации глобальных цепочек добавочной стоимости, создали условия для безальтернативной отраслевой цифровизации в короткие сроки. В России значительное влияние на процессы формирования продуктовых цепочек в 2022 – 2030 гг. будут оказывать меры, реализуемые государством в рамках поддержки цифровой трансформации национальной экономики в форме расширенного финансирования инновационных технологических преобразований производства. Однако, общий тренд на совершенствование технологического и управленческого обеспечения процессов формирования продуктовых цепочек в указанный период будет сопровождаться структурно асимметричной перестройкой. Такая перестройка несет значительные риски участникам продуктовых цепочек, особенно небольшим фермерским хозяйствам и актуализирует необходимость сокращения инфраструктурной асимметричности функционирования участников продуктовых цепочек в регионах.
Методология проведения исследования. Цель подготовки научной статьи: разработка системы рекомендаций по модернизации процессов формирования продуктовых цепочек с учетом возможностей и рисков, сформированных процессами цифровой трансформации как на микроуровне, так и на уровне государственной поддержки АПК индустрии.
Методика исследования основана на изучении статистических трендов цифровой трансформации продуктовых цепочек в России и за рубежом с учетом изменений долгосрочной технологической перестройки АПК индустрии на текущем цикле Кондратьева.
Информационно-экспертную базу составляют официальная статистика по динамике развития российского и мирового АПК, нормативно-правовые инициативы в области внедрения и регулирования использования цифровых технологий при формировании продуктовых цепочек, прогнозы исследовательских организаций и отдельных ученых, изучающих экономические аспекты технологического переформатирования продуктовых цепочек в контексте развития индустрии 4.0.
Исследования. Наиболее значимыми с точки зрения формирования продуктовых цепочек цифровыми технологиями являются:
технологии, обеспечивающие возможность мониторинга состояния и использования ресурсов, задействованных в сельскохозяйственных цепочках;
технологии, обеспечивающие возможность повышения экономической результативности сформированных продуктовых цепочек;
технологии, обеспечивающие возможность контроля соблюдения участниками продуктовых цепочек норм и правил, установленных в отношении данной продуктовой цепочки по качеству, структуре и иным физическим и экономическим параметрам;
технологии, обеспечивающие возможность более тесного сотрудничества между участниками продуктовой цепочки.
Экономико-управленческие цифровые новации, требуемые от участников продуктовых цепочек глобальным рынком пищевой продукции, не могут быть осуществлены силами одной организации, в том числе крупной. Такое утверждение является справедливым в контексте инфраструктурных запросов современных цифровых решений в сфере организации продуктовых цепочек. Рассмотрим актуальную на начало 2022 года структуры организации пищевых цепочек с использованием цифровых технологий (рисунок 1).
Условия обеспечения комплексности развития продуктовых цепочек в условиях цифровизации можно разделить по уровням, на которых обеспечивается такая целостность.
На макроуровне системность процесса развития продуктовых цепочек на основе цифровых технологий обеспечивается:
формированием нормативно-правовой базы, исключающей неоднозначность правового положения, использующего цифровые инструменты участника продуктовой цепочки, ориентированной на стимулирование инновационного потенциала этого участника;
созданием условий инфраструктурного обеспечения и сопутствующей поддержки участников продуктовых цепочек; прежде всего, речь идет о формировании на уровне государства возможности использования участниками продуктовых цепочек возможностей навигационной системы ГЛОНАСС, технологий двойного назначения, инфраструктуры связи, сформированных государством в области земельного фонда;
реализацией государственных программ поддержки цифровизации в контуре продуктовых цепочек и их развития за счет использования новых технологических решений, которыми для сельского хозяйства являются дроны и системы дистанционного и автоматизированного управления сельскохозяйственной техники.
Указанные выше меры содействия развитию продуктовых цепочек на уровне государства требуется конкретизировать с учетом цифрового потенциала регионов. При этом, главной задачей, стоящей перед аграрными регуляторами в 2022-2030 гг. является недопущение распада единого технологического пространства, в котором формируются продуктовые цепочки из-за инфраструктурной асимметричности регионов. В первую очередь, речь идет о регионах – аутсайдерах по критерию развития цифровой инфраструктуры.
Так, массовое внедрение автоматизированных аграрных производств полного цикла на основе архитектуры цифрового планирования и управления распределительными процессами может стать препятствием для развития сельского хозяйства в регионах, отстающих по показателю интернетизации. Из-за того, что территория России существенно дифференцирована по критерию качества цифровой инфраструктуры подобный разрыв может привести к окончательному подрыву инвестиционного климата в регионах с точки зрения аграрных холдингов и выпадению существенных сельскохозяйственных ресурсов из оборота на десятилетия.
Система рекомендаций по обеспечению мезоуровневой поддержки внедрения цифровых технологий в производственные цепочки и их категоризация в зависимости от состояния инфраструктуры представлена в таблице 1.
Принципиальное значение для целей адаптации продуктовых цепочек к цифровизации будет иметь комплексность региональной политики. Несмотря на то, что, как показано в таблице 1, меры и результаты перестройки продуктовых цепочек на базе использования цифровых технологий в регионах с различной степенью развития цифровой инфраструктуры будут различаться, итоговый уровень адаптации участников продуктовых цепочек к возможностям цифрового потенциала должен стать единым для воздействия на всех участников [10]. Унифицированными результатами использования цифровых технологий на всей протяжённости продуктовых цепочек в этом смысле следует рассматривать:
единые для всех участников продуктовой цепочки технологии и алгоритмы цифрового взаимодействия по поводу обмена информацией, что особенно важно для межрегиональных продуктовых цепочек;
единые стандарты представления информации; в настоящее время данное требование является проблемным для соблюдения участников продуктовых цепочек, являющихся представителями небольших региональных компаний;
готовность к использованию участниками автоматизированных экспертных систем моделирования архитектуры и параметров продуктовых цепочек в зависимости от целевых экономических приоритетов их потенциального участника.
Рассмотрим основные участки продуктовой цепочки и порядок воздействия цифровизации на каждый из таких участков. Всего можно выделить следующие четыре укрупненных участка продуктовых цепочек:
участок производства первичной сельскохозяйственной продукции, включающий в себя сферы растениеводства и животноводства;
участок обработки сельскохозяйственной продукции до уровня готового пищевого продукта;
участок обеспечения логистики готовой пищевой продукции;
участок, отвечающий за маркетинговое продвижение готового пищевого продукта.
Рассмотрим возможности использования цифровых технологий на каждом из рассмотренных участков продуктовой цепочки на рисунке 2.
Рассмотрим количественные показатели потенциала использования цифровых технологий для участников пищевых цепочек. Прогнозные показатели рынка «умных» сельскохозяйственных технологий в России, относящихся к первому звену цепочки пищевых продуктов представлены на рисунке 3.
Вместе с тем, внедрение каждой позиции из указанных групп цифровых технологий невозможно силами исключительно участниками первого звена продуктовой цепочки, без координации их усилий с другими участниками.
Определим условия, при которых потенциал использования цифровых технологий в первом звене продуктовой цепочки может быть задействован с минимальными экономическими барьерами [3].
Важнейшим препятствием перестройки сельскохозяйственного производства является дефицит первоначального капитала. Для сельскохозяйственного производства в большей степени по сравнению со среднеотраслевыми показателями характерна асимметричность между доходами и затратами во времени. Наибольшая часть затрат в этой отрасли приходится на начальный период, особенно в растениеводстве, во время посевной. Основная часть дохода приходится на период после уборки урожая, при этом дисконтированную величину валового дохода сельскохозяйственного предприятия сложно определить изначально из-за существенной волатильности рынка сельскохозяйственной продукции.
Экономически обоснованными инвестиции в цифровые инновации со стороны участников первоначального звена продуктовой цепочки оправданы в случае:
возможности масштабировать производство;
наличия у производителя длительного срока для гарантированной окупаемости цифровых инноваций.
Соответственно, масштабные инвестиции участников начального звена цепочки пищевой продукции в цифровые технологии предполагают принятие ими на себя всех рисков, связанных с увеличением производства на длительный период времени в условиях волатильности рынка. Такое решение достаточно проблематично, особенно для малого сельскохозяйственного бизнеса.
Таким образом, структура рисков аграрного бизнеса в сочетании с экономическими особенностями внедрения цифровых технологий в продуктовые цепочки приводит к:
концентрации цифровых инноваций в руках крупных аграрных холдингов, что приводит к росту монополизации рынка;
Решение указанной проблемы видится в использовании участниками продуктовых цепочек со второго по четвертое их звено электронных коммуникаций с участниками первого звена продуктовых цепочек. Целью такой трансформации коммуникаций является коммодитизация рынка сельскохозяйственной продукции. Составим матрицу, в которой указаны цифровые инструменты коммодитизации продуктовых цепочек, предлагаемые для стабилизации рынка продуктовых товаров через взаимодействие между участниками производственного (представлены столбцами в таблице 2) и сбытового (представлены строками в таблице 2) звена пищевых цепочек.
Ключевым трендом развития продуктовых цепочек в 2022–2030 г. станет цифровизация каналов сбыта на всем протяжении этих цепочек, начиная со звена сельскохозяйственного производства и закачивая контактом с потребителем. Динамика прогнозов электронной торговли как инструмента продвижения сельскохозяйственной продукции предложена на рисунке 4.
При реализации пессимистического сценария, диджитализация продуктовых цепочек будет сопровождаться ростом монополизации рынка пищевой продукции из-за низкой доступности цифровых инструментов небольшим компаниям на фоне масштабирования цифровых преимуществ крупнейшими агрохолдингами и ритейлом. Оптимистичный сценарий диджитализации пищевых цепочек связан с реализацией мер государственной поддержки представителей малого и среднего бизнеса для выравнивания конкурентных условий на начальной фазе присутствия компаний на всех участках формирования продуктовых цепочек. Наиболее позитивно зарекомендовавшими себя инструментами такой поддержки в соответствии с китайским опытом, когда стране в короткие сроки удалось существенно увеличить продовольственную безопасность и уровня жизни населения в части доступности им качественной продукции, являются:
формирование бесплатных либо условно-бесплатных сетевых информационных ресурсов, обеспечивающих безбарьерный вход на рынок новых участников продуктовых цепочек из числа МСБ и представителей регионов, а также предоставление государственной поддержки соответствующих некоммерческим частным ресурсам;
всесторонняя инфраструктурная и финансовая поддержка частных цифровых инициатив в сферах, заявленных государством как приоритетные с точки зрения социальной политики и вопросов продовольственной безопасности.
Наконец, в период 2022 – 2030 г. цифровизация будет оказывать существенное влияние на развитие пищевых цепочек в части организации контрольных мероприятий со стороны государства. Наиболее значимым событием 2021 и текущего года является введение обязательной маркировки в отношении ряда пищевых продуктов, в первую очередь молочных. Такая маркировка позволяет прослеживать всю продуктовую цепочку как в интересах структур, ответственных за качество продукции, так и в интересах фискальных органов.
Выводы. Таким образом, основными особенностями развития продуктовых цепочек в условиях цифровой трансформации станет:
расширение практики использования участниками начального (сельскохозяйственного) звена технологий класса «умная» ферма;
межрегиональная и межотраслевая консолидация сельскохозяйственного производителя на базе технологических платформ, в первую очередь платформ спутниковой навигации и контроля;
более тесное взаимодействие всех участников продуктовой цепочки в части планирования производства и сбыта, условий контрактов, коммодитизации рынка пищевых продуктов;
вытеснения цифровыми формами взаимодействия традиционных на всех участках продуктовой цепочки, снижением региональных, отраслевых и иных барьеров;
рост риска монополизации и олигополизации продовольственного рынка интегрированными на базе цифровых платформ сетевыми компаниями;
повышение качества контроля пищевых цепочек со стороны государства в части качества продукции и в фискальных целях.
Список источников
Ekaterina Gromova, Dmitriy Timokhin, Galina Popova The role of digitalisation in the economy development of small innovative enterprises / Procedia Computer Science, Volume 169, 2020, Pages 461-467, https://doi.org/10.1016/j.procs.2020.02.224.
Timokhin D.V. (2021) The Use of Digital Tools in the Formation of Two-Component Nuclear Energy on the Base of Economic Cross Method. In: Samsonovich A.V., Gudwin R.R., Simões A.S. (eds) Brain-Inspired Cognitive Architectures for Artificial Intelligence: BICA*AI 2020. BICA 2020. Advances in Intelligent Systems and Computing, vol 1310. Springer, Cham. https://doi.org/10.1007/978-3-030-65596-9_62
Бегучев А.А., Пономаренко А.В. Цифровизация в сельском хозяйстве // Агрофорсайт. 2021. № 4 (35). С. 64-67.
Головина Л.А., Кислицкий М.М. Цифровой вектор во взаимодействии субъектов аграрного производителя // Аграрный вестник Урала. – 2020. – №9(200). – С. 74-82
Головина Л.А., Кислицкий М.М., Логачева О.В. Специфика взаимодействия организаций основных отраслей АПК при ускорении цифровизации // ЭТАП: экономическая теория, анализ, практика. 2021. № 2. С. 49-60.
Гончарук И.В. Обзор исследований о влиянии пандемии COVID-19 на развитие мировой и российской электронной торговли // Таможенная политика России на дальнем востоке. – 2021. – №94. – С. 66-82
Гричанова К.И. Переход к омниканальности продуктовых ретейлов посредствам диджитализации / Наука России: цели и задачи. сборник научных трудов по материалам XXVII международной научной конференции. Международная Объединенная Академия Наук. Екатеринбург, 2021. С. 88-92.
Слепенкова Е.М. Ключевые проблемы цифровизации российского продуктового ритейла / Управление бизнесом в цифровой экономике. Сборник тезисов выступлений Четвертой международной конференции. Под общей редакцией И.А. Аренкова, М.К. Ценжарик. Санкт-Петербург, 2021. С. 471-476.
Чуба А.Ю., Чуба А.Ю. Современные решения в области цифровизации и автоматизации сельского хозяйства // Известия Оренбургского государственного аграрного университета. 2019. № 5 (79). С. 163-165.
Ekaterina Gromova, Dmitriy Timokhin, Galina Popova The role of digitalisation in the economy development of small innovative enterprises / Proce-dia Computer Science, Volume 169, 2020, Pages 461-467, https://doi.org/10.1016/j.procs.2020.02.224.
Timokhin D.V. (2021) The Use of Digital Tools in the Formation of Two-Component Nuclear Energy on the Base of Economic Cross Method. In: Samsonovich A.V., Gudwin R.R., Simões A.S. (eds) Brain-Inspired Cognitive Ar-chitectures for Artificial Intelligence: BICA*AI 2020. BICA 2020. Advances in In-telligent Systems and Computing, vol 1310. Springer, Cham. https://doi.org/10.1007/978-3-030-65596-9_62
Beguchev A.A., Ponomarenko A.V. Cifrovizaciya v sel’skom hozyajstve // Agroforsajt. 2021. № 4 (35). S. 64-67.
Gagarina M.V. Sustainable development of enterprises in a digital economy // Economic Research and Development. 2020. No. 4. S. 102-105.
Goncharuk I.V. Obzor issledovanij o vliyanii pandemii COVID-19 na razvitie mirovoj i rossijskoj elektronnoj torgovli // Tamozhennaya politika Rossii na dal’nem vostoke. – 2021. – №94. – S. 66-82.
Grichanova K.I. Perekhod k omnikanal’nosti produktovyh retejlov posredstvam didzhitalizacii / Nauka Rossii: celi i zadachi. sbornik nauchnyh trudov po materialam XXVII mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. Mezhdu-narodnaya Ob”edinennaya Akademiya Nauk. Ekaterinburg, 2021. S. 88-92.
Slepenkova E.M. Klyuchevye problemy cifrovizacii rossijskogo produktovogo ritejla / Upravlenie biznesom v cifrovoj ekonomike. Sbor-nik tezisov vystuplenij CHetvertoj mezhdunarodnoj konferencii. Pod ob-shchej redakciej I.A. Arenkova, M.K. Cenzharik. Sankt-Peterburg, 2021. S. 471-476.
CHuba A.YU., CHuba A.YU. Sovremennye resheniya v oblasti cifroviza-cii i avtomatizacii sel’skogo hozyajstva // Izvestiya Orenburgskogo gosudar-stvennogo agrarnogo universiteta. 2019. № 5 (79). S. 163-165.
Ефремова Лариса Борисовна, кандидат экономических наук, доцент, кафедры экономической теории и менеджмента, ФГБОУ ВО «Государственный университет по землеустройству», laraguz@yadex.ru.
Efremova Larisa Borisovna, Candidate of Economic Sciences, Associate Professor, Department of Economic Theory and Management, State University of Land Management, laraguz@yadex.ru .
Аннотация. Темпы построения цифровой экономики сегодня определяют как развитие страны так и ее регионов, внедрение цифровых технологий во все виды как экономической деятельности и отрасли социальной сферы обеспечивает создание современных комфортных условий жизнедеятельности населения страны, организацию эффективных систем государственного и муниципального управления.
Abstract. The pace of building a digital economy today determines both the development of the country and its regions, the introduction of digital technologies in all types of economic activity and social sectors ensures the creation of modern comfortable living conditions for the population of the country, the organization of effective public and municipal management systems.
Ключевые слова: ускоренное развитие страны и ее регионов, цифровая трансформация, цифровая экономика, цифровые технологии, эффективное управление процессами цифровой трансформации, экосистема цифровой экономики
Keywords: accelerated development of the country and its regions, digital transformation, digital economy, digital technologies, effective management of digital transformation processes, digital economy ecosystem
Одним из ведущих трендов, определяющих в современных условиях ускоренное развитие страны и ее регионов, является цифровая трансформация, предусматривающая построение цифровой экономики, внедрение цифровых технологий во все виды экономической деятельности и отрасли социальной сферы, что обеспечивает создание современных комфортных условий жизнедеятельности населения страны и ее регионов, организацию эффективных систем государственного и муниципального управления.
В настоящее время наблюдается активное формирование единого унифицированного понятийного аппарата в области цифровой экономики, позволяющего обеспечить институциональные основы и нормативно-правовую базу для эффективного управления процессами цифровой трансформации в социально-экономическом развитии страны и ее регионов. В Указе Президента РФ от 09.05.2017 № 203 «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017—2030 годы» даются следующие определения цифровой экономики: «Цифровая экономика— хозяйственная деятельность, в которой ключевым фактором производства являются данные в цифровом виде, обработка больших объемов и использование результатов анализа которых по сравнению с традиционными формами хозяйствования позволяют существенно повысить эффективность различных видов производства, технологий, оборудования, хранения, продажи, доставки товаров и услуг». При этом отмечается системный характер цифровой экономики и дополнительно вводится понятие экосистемы цифровой экономики, что подразумевает «партнерство организаций, обеспечивающее постоянное взаимодействие принадлежащих им технологических платформ, прикладных интернет-сервисов, аналитических систем, информационных систем органов государственной власти Российской Федерации, организаций и граждан»1.
Цифровая трансформация отраслей экономики и социальной сферы включает деятельность по созданию, распространению и интеграции цифровых технологий (в части сбора, хранения, обработки, поиска, передачи, представления данных в электронном формате) в технологические и организационно-управленческие процессы в государственном и корпоративном секторах, в принципы создания продуктов и предоставления услуг, новые модели потребления.
Наиболее четкое определение цифровизации субъекта РФ дают специалисты Московской школы управления СКОЛКОВО, которые определяют ее как «уровень использования в субъекте федерации потенциала цифровых технологий во всех аспектах народнохозяйственной деятельности, бизнес-процессах, продуктах, сервисах и подходах к принятию решений с целью модернизации социально- экономической инфраструктуры субъектов РФ»[1][2].
Можно выделить следующие направления получения эконмических и социальных выгод и эффектов от внедрения цифровых технологий и формирования цифрового уклада социально-экономического развития региона.
Экономические выгоды от цифровой трансформации:
значительный вклад в экономический рост;
рост числа рабочих мест в смежных отраслях;
рост производительности труда;
ускорение темпов роста малого и среднего бизнеса;
создание новых продуктов и услуг (сервисов);
снижение трансакционных издержек бизнеса.
Социальные выгоды от цифровой трансформации:
повышение инклюзивности и доступности государственных и муниципальных услуг;
повышение уровня мобильности населения и качества транспортных услуг;
повышение доступности образовательных услуг;
повышение качества и доступности медицинского обслуживания;
снижение негативного воздействия на окружающую среду;
повышение уровня общественной безопасности, безопасности на транспорте, улучшение криминальной обстановки;
повышение доступности и качества финансовых сервисов.
Формирование эффективной стратегии цифровой трансформации страны и ее регионов предусматривает решение ряда вопросов, среди которых следует выделить выявление и обоснование приоритетных цифровых технологий и сфер их применения в регионе, анализ и оценка экономических и социальных эффектов, а также ограничений и возможных рисков, которые могут возникнуть в процессе перехода к цифровым платформам, анализ готовности государственных и муниципальных органов управления к переходу на цифровой уклад, формирование новых навыков и компетенции, которые будут востребованы от специалистов и управленцев при работе в условиях цифровой трансформации, оценка готовности и спроса со стороны населения региона на потребление разного рода услуг в цифровом формате.
Распространение цифровых технологий зависит не только от создания соответствующей инфраструктуры на территории, но и в значительной степени от возраста, уровня образования и доходов населения, проживающего на данной территории, общего стартового уровня социально-экономического развития региона.
Анализ отечественной и зарубежной практики формирования цифровой экономики в регионах свидетельствует о необходимости наличия определенных предпосылок, создающих необходимую среду для эффективной реализации цифровой трансформации отдельных территорий и регионов. К таким предпосылкам следует отнести:
наличие долгосрочной стратегии внедрения цифровых технологий, учитывающей уровень подготовленности бизнес-структур и граждан к переходу на основанные на абсолютно новых принципах способы организационного построения и функционирования экономической и социальной сфер;
имеющийся ресурсный и технологический базис, обеспечивающий системную трансформацию экономики и социальной среды на функционирование в условиях цифровой экономки с учетом потребностей и возможностей всех стейкхолдеров, интегрированных в этот процесс;
платежеспособный спрос потребителей цифровых технологий, обусловливающих принципиально новые условия жизни и трудовой деятельности;
профессиональная подготовленность управленцев всех уровней к принципиальным изменениям в подходах и принципах управленческой деятельности;
адаптивность системы государственного и муниципального управления к предоставлению качественных и доступных публичных услуг, предоставляемых на цифровых платформах.
Важный этап в развитии цифровой экономики в России связан с Указом Президента от 07.05.2018 № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации до 2024 года», в котором отмечалось, что обеспечение ускоренного внедрения цифровых технологий в экономику и социальную сферу страны и ее регионов является национальной целью развития РФ. Для достижения одной из ряда поставленных в майском Указе Президента целей в настоящее время реализуется национальный проект «Цифровая экономика Российской Федерации», призванный существенным образом обеспечить распространение цифровых технологий в стране и российских регионах, задавая новые траектории, раскрывая потенциал их социально-экономического развития. Проект содержит следующие ключевые цели, предусмотренные в майском указе Президента РФ:
1) увеличение внутренних затрат на развитие цифровой экономики за счет всех источников не менее чем в 3 раза по сравнению с 2017 г. и доведение доли таких затрат до 5,1 % в ВВП страны к 2024 г.;
2) создание устойчивой и безопасной информационно-телекоммуникационной инфраструктуры высокоскоростной передачи, обработки и хранения больших объемов данных, доступной для всех организаций и домохозяйств; доля домохозяйств, имеющих широкополосный доступ к интернет-сети, должна достичь 97 % к 2024 г.;
3) использование преимущественно отечественного программного обеспечения государственными органами, органами местного самоуправления и организациями, стоимостная доля отечественного программного обеспечения должна превысить 90 % к 2024 г.
Следует отметить, что в качестве одной из пяти национальных целей развития РФ, определенных Указом Президента РФ от 21.07.2020 № 474 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года», также выделяется цифровая трансформация, которая призвана открыть новые возможности для повышения качества и уровня жизни населения российских регионов, улучшения условий проживания населения, развития отраслей региональной экономки и социальной сферы, раскрытия предпринимательского потенциала регионов. Данный документ содержит уточнения отдельных целевых установки реализации национального проекта «Цифровая экономика» на период до 2030 г., которые состоят в следующем:
достижение «цифровой зрелости» ключевых отраслей экономики и социальной сферы, в том числе здравоохранения и образования, а также государственного управления;
увеличение доли массовых социально значимых услуг, доступных в электронном виде, до 95 %;
рост доли домохозяйств, которым обеспечена возможность широкополосного доступа к информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», до 97 %;
увеличение вложений в отечественные решения в сфере информационных технологий в 4 раза по сравнению с показателем 2019 г.
Национальный проект «Цифровая экономика Российской Федерации» включает шесть федеральных проектов, общий бюджет которых превышает 1,6 трлн руб., из которых более 67 % приходится на федеральный бюджет. Важно отметить, что в структуре расходов данного национального проекта значительная доля приходится на федеральные проекты «Информационная инфраструктура» и «Цифровые технологии» (рис. 6.7).
В рамках федерального проекта «Цифровые технологии» выделяются девять сквозных цифровых технологий, которые затрагивают не отдельные сегменты экономики и социальной сферы, а формируют новые модели ведения бизнеса, функционирования объектов социальной сферы, построения социального пространства (например, искусственный интеллект, интернет вещей, робототехника). Сквозные цифровые технологии включают:
1) большие данные;
2) новые производственные технологии;
3) промышленный интернет;
4) искусственный интеллект;
5) технологии беспроводной связи;
6) компоненты робототехники и сенсорика;
7) квантовые технологии;
8) системы распределенного реестра;
9) технологии виртуальной и дополненной реальностей.
В дорожных картах, разработанных по каждой сквозной цифровой технологии, дается характеристика достигнутого уровня развития каждой из технологий, эффекты от их совершенствования и целевые ориентиры, соответствующие мероприятия, объемы финансирования, сроки реализации. Суммарный потребный объем финансовых ресурсов для разработки технологий до 2024 г. составляет около 851,7 млрд руб. из бюджетных и внебюджетных источников, при этом наибольшие ресурсы (почти 46 % от заявленных объемов) будут затрачены на развитие технологий искусственного интеллекта.
Практика показывает, что от масштабов внедрения и эффективности использования таких сквозных цифровых технологий в социально-экономическом развитии страны и ее регионов в стратегической перспективе будет зависеть их конкурентоспособность как на внутренних, так и глобальных рынках, качество и доступность предоставляемых публичных услуг.
В настоящее время в Российской Федерации разработан и находится в стадии обсуждения проект федерального проекта «Цифровой регион», который планируется включить в национальный 1 URL: http://government. ru/info/35568/
проект «Цифровая экономика». Этот проект содержит следующие основные цели и задачи.
Цель 1. Ускорить внедрение цифровых технологий и решений в субъектах РФ.
Задача 1.1. Обеспечение эффективности координации реализации федерального проекта «Цифровой регион», создание необходимых организационно-методических и финансовых условий для ускоренной цифровизации субъектов.
Решение данной задачи предусматривает разработку и принятие концепции цифровой трансформации субъектов РФ, подготовку инструментария для оценки уровня цифровой трансформации регионов, формирование общероссийского банка лучших практик и решений по цифровой трансформации субъектов РФ, утверждение отечественных стандартов в сфере региональной цифровизации, обеспечение координации и нормативно-методической поддержки реализации мероприятий федерального проекта «Цифровой регион», обеспечение финансирования региональных и муниципальных проектов, реализуемых в рамках реализации региональных стратегий цифровой трансформации, в том числе по направлению разработки и внедрения цифровых платформенных решений на основе отечественных разработок, создание условия для построения единого цифрового пространства субъектов и муниципальных образований на основе единых подходов к работе с данными.
Цель 2. Повысить эффективность управления ресурсами субъектов РФ.
Задача 2.1. Повышение качества управления ресурсами ЖКХ, в том числе за счет внедрения комплексной системы повышения эффективности использования энергетических ресурсов в регионе
Решение данной задачи позволит внедрить региональный сегмент Государственной системы жилищно-коммунального хозяйства (ГИС ЖКХ) в субъектах РФ, повысив тем самым эффективное управление сферой ЖКХ. При этом важно обеспечить повышение эффективности использования энергетических ресурсов в системе ЖКХ региона с учетом ее интеграции с ГИС ЖКХ и ГИС ТЭК. Важным фактором эффективности управления ресурсами ЖКХ остается внедрение в регионах прозрачной и достоверной системы взаиморасчетов на основе технологий распределенного реестра.
Задача 2.2. Повышение эффективности проектирования и строительства объектов недвижимости в регионах
Решение данной задачи предусматривает, что в субъектах РФ будет внедрена Информационная система обеспечения градостроительной деятельности (ИСОГД), при которой проектирование новых зданий за счет средств регионального бюджета будет осуществляется с использованием технологий информационного моделирования — Building Information Modelling (BIM).
Задача 2.3. Повышение качества управления мобильностью граждан и эффективности грузовых перевозок.
Для решения этой задачи проект предусматривает внедрение единого проездного билет в каждом субъекте РФ, внедрены технологии цифрового транспортного планирования и управления транспортной системой на уровне региона, в том числе с целью увеличения общей средней скорости движения.
Задача 2.4. Повышение качество управления природными ресурсами и экологией.
Решение данной задачи требует во-первых, разработки и внедрения государственной информационной системы мониторинга (включая комплексное программное обеспечение), состояния окружающей среды (почва, воздух, вода, уровень шума) для контроля показателей окружающей среды в режиме реального времени и обеспечения возможности осуществления общественного контроля; во- вторых, разработки и внедрения государственной информационной системы учета отходов производства и потребления для мониторинга (включая комплексное программное обеспечение) за состоянием отрасли в режиме реального времени, а также построения прогнозов, проведения оценки необходимых инвестиций и обеспечения возможности осуществления общественного контроля.
Задача 2.5. Повышение качества здравоохранения с использованием цифровых технологий.
Решение данной задачи предусматривает создание региональной аналитической платформы «Здоровье», включающей логистику медицинской помощи, предоставление услуг аптечных сетей, услуг здоровья, цифровая платформа «Умная клиника», а также платформы финансовых расчетов и управления ресурсами в здравоохранении субъекта РФ.
Задача 2.6. Обеспечение равных условий получения образования жителями региона.
Решение данной задачи направлено, во-первых, на обеспечение равных условий получения образования, в том числе в дистанционном формате, для всех учеников региона независимо от их физических и материальных возможностей, а также места проживания; во-вторых, на обеспечение экономики региона востребованными квалифицированными кадрами за счет возможностей профессиональной подготовки и переподготовки жителей региона, с учетом актуального спроса на необходимые компетенции, что приводит увеличить кадровый потенциала региона, уменьшить безработицу, оперативно и гибко реагировать на кризисные явления в экономике.
Кроме того, региональная цифровая образовательная среда обеспечивает доступность современных образовательных методик и материалов, а также повышение качества образования с учетом индивидуальных способностей учеников и их предпочтений, помогает в мотивации и профориентации учащегося, обеспечивает дополнения стандартных учебно-методических материалов внешним образовательным контентом. Тем самым повышается доступность и разнообразие образовательных программ и мероприятий, направленных на уничтожение цифрового неравенства всех жителей региона.
Цель 3. Повысить качество предоставляемых услуг и вовлеченности граждан в процессы управления субъектом РФ.
Задача 3.1. Создание организационной, методологической основы и финансирования реализации проектов цифровизации городского хозяйства «Умный город» в субъектах РФ.
В рамках решения данной задачи Федеральный центр компетенций совместно с Региональными центрами компетенций обеспечивают организационную и методологическую поддержку и финансирование реализации проектов «Бережливый умный регион/город» в субъектах РФ и муниципальных образований городского типа.
Задача 3.2. Повышение качества информирования жителей и заинтересованных инвесторов регионов об управлении регионом/ городом и принимаемых решениях.
Для решения этой задачи жители региона имеют открытый доступ к информации и данным о принимаемых решениях в рамках осуществления управления субъектом и муниципальными образованиями.
Задача 3.3. Вовлечение граждан субъектов и муниципальных образований в процессы принятия решений вопросов городского и регионального развития через развитие региональных цифровых платформ для граждан.
Решение этой задачи требует обеспечения граждан, региональных и муниципальных органов власти эффективными инструментами взаимодействия по вопросам городского развития через каналы обращений жителей в единую диспетчерскую службу, с помощью голосований и опросов, получения актуальной информацию об органах власти, планах градостроительства, городского и регионального развития, запланированных ремонтных работах, а также механизмах участия в обсуждении этих вопросов и общественного контроля за качеством их исполнением.
Задача 3.4. Повышение эффективности процессов администрирования и оказания муниципальных/региональных услуг.
Решение данной задачи предусматривает обеспечение высокого качество оказания муниципальных/региональных услуг населению и субъектам малого и среднего предпринимательства, используя онлайн-сервисы, на основе методологии бережливости, внедрения интеграционных платформенных решений в субъекта РФ и муниципальных образованиях, обеспечивающих управление на основе актуальных данных.
Задача 3.5. Создание комфортной и безопасной среды для жителей региона.
Для решения этой задачи предусматривается, во-первых, создание и внедрение федеральной платформы аппаратно-программного комплекса (АПК) «Безопасный регион», обеспечивающей прогнозирование и реагирование на внештатные ситуации, разработка типовых решений для регионального сегмента АПК «Безопасный регион», во-вторых, внедрение информационной системы, необходимой для работы ситуационных центров высших должностных лиц субъектов РФ и муниципалитетов, центров управления регионом, а также развитие и модернизация системы «112».
Следует отметить, что в российских регионах уже накопили определенный опыт реализации региональных проектов в области внедрения информационно-коммуникационных технологий. Так, в соответствии с положениями Концепции развития региональной информатизации, утвержденной распоряжением Правительства РФ от 29.12.2014 № 2769-р, в 2017 г. был проведен и представлен Минкомсвязи России рейтинг российских регионов, отражающий состояние развития информационных технологий в отраслях региональной инфраструктуры, региональном управлении (электронное правительство), в образовании, здравоохранении и на транспорте. Регионами-лидерами, вошедшими в первую десятку рейтинга 2017 г., стали город Москва, Тюменская область, Ханты-Мансийский автономный округ, Республика Татарстан, Тульская область, Новосибирская область, Республика Башкортостан, Ямало-Ненецкий автономный округ, Томская и Челябинская области.
Проведенный в 2019 г. Аналитическим центром при Правительстве РФ опрос о состоянии процесса цифровой трансформации в 79 субъектах РФ затрагивал оценку следующих параметров (рис. 6.8).
В качестве приоритетных цифровых технологий были названы следующие: большие данные (80 % участвовавших в опросе регионов) и технологии беспроводной связи (63 %). Значительной популярностью пользуются промышленный интернет и интернет вещей (53 %), искусственный интеллект и нейротехнологии (47 %), системы распределенного реестра (43 %), технологии виртуальной и дополненной реальностей (30 %), новые производственные технологии (28 %) и компоненты робототехники и сенсорика (27 %).
Органы местного самоуправления и органы государственной власти, входящие в единую систему публичной власти в Российской Федерации, также сталкиваются с необходимостью решения задач, касающихся развития автоматизированных информационных систем, в сферах здравоохранения, образования, транспорта. Разумеется, базовым условием цифровизации различных сфер экономической деятельности является достижение высокого уровня информатизации и автоматизации. Отдельное значение для регионов имеют программы и проекты в области развития информационной инфраструктуры и внедрения автоматизированных информационных систем.
Анализ показывает, что большая часть региональных проектов в области цифровизации экономических процессов осуществляется по направлениям, схожим с направлениями федеральных проектов национальной программы «Цифровая экономика», а именно безопасность информационной среды, информационная инфраструктура, цифровые технологии, нормативное регулирование в сфере информационно-коммуникационных технологий, кадровое обеспечение цифровой экономики, цифровизация государственного управления.
Приоритетными отраслями регионального развития цифровых технологий являются: здравоохранение (75 % регионов), городская среда (75 % регионов), образование и кадровая политика (66 % регионов), транспорт и связь, включая беспроводную связь и цифровую мобильность (61 % регионов), ЖКХ и энергетика (56 % регионов). Также приоритетными являются сельское и лесное хозяйство, культура и туризм, государственные и муниципальные услуги и управление (включая цифровое правительство), строительство и промышленность.
К особо значимым регионы относят проекты в сфере государственного управления, включая госуслуги и государственные финансы. Данные проекты характеризуются наибольшим эффектом (как ожидаемым, так и достигнутым) реализации и финансируются преимущественно за счет средств регионального бюджета. Во многих регионах внедряются региональные медицинские информационные системы и системы автоматизации работы скорой медицинской помощи, автоматизированные системы управления образованием. В сфере внимания регионов остаются также системы фото- и видеофиксации в области дорожного движения.
Признавая заинтересованность регионов в развитии цифровых технологий и успешную реализацию цифровых походов в отдельных отраслях экономики и социальной сферы, следует отметить, что в силу ряда объективных и субъективных причин не все субъекты РФ имеют соответствующие региональные программы. Как показало упомянутое выше исследование Аналитического центра при Правительстве РФ в 2019 г. менее половины российских регионов имели региональные программы и проекты по цифровизации в стадии реализации или на этапе разработки (рис. 3).
Совокупный объем финансирования мероприятий по информатизации в субъектах РФ из региональных бюджетов за период 2015—2018 гг. демонстрировал ежегодный рост бюджетных расходов, которые возросли более чем в 2,8 раза за соответствующий период. Вместе с тем доля бюджетных расходов города Москвы в этом показателе достигла по итогам 2018 г. 49,1 %, что ярко свидетельствует о цифровом неравенстве бюджетных возможностей регионов, преодолеть которое без активной скоординированной федеральной политики в этой области невозможно.
Последние события, связанные с концентрацией усилий на борьбе с пандемией COVID-19, активизировали процессы внедрения технологий, связанных с удаленным взаимодействием физических лиц учреждений и организаций всех сфер деятельности.
Отдельного внимания заслуживает организация электронного голосования по поправкам в Конституцию РФ, осуществленное на территории Москвы и Нижегородской области, что свидетельствует о высокой степени готовности данных территорий к использованию цифровых технологий в самых чувствительных для функционирования государства сферах.
В целях осуществления цифровой трансформации регионов применяется комплекс мероприятий государственного регулирования и поддержки (рис. 3).
Для оценки экономических, технологических и социальных процессов, происходящих в российских регионах в ходе цифровизации экономики, социальной сферы и процессов развития общества в целом, в России на основе разработанной с учетом международного опыта методологии рассчитывается индекс «Цифровая Россия» в разрезе каждого субъекта РФ. Данный индекс рассчитывается на основе сочетания статистического и экспертного подходов, что позволяет дать оценку уровня цифровизации региона вне зависимости от размера его территории, численности проживающего населения и географического положения[3].
«Индекс «Цифровая Россия» рассчитывается на основе формализации семи субиндексов и их весов.
Нормативное регулирование и административные показатели цифровизации.
Специализированные кадры и учебные программы.
Наличие и формирование исследовательских компетенций и технологических заделов, включая уровень НИОКР.
Информационная инфраструктура.
Информационная безопасность.
Экономические показатели цифровизации.
Социальный эффект от внедрения цифровизации».
Необходимо с учетом специфики и имеющегося потенциала регионов заложить в них основные предпосылки и создать стимулы практического использования цифровых технологий в базовых сегментах экономики соответствующих территорий, проводить постоянный мониторинг скорости и направлений цифровизации, симулировать спрос потребителей на цифровые услуги, основываясь на принципах преемственности и постепенности при переходе на цифровые технологии в системах регионального и муниципального управления, повышать цифровую грамотность населения, реализуя образовательные и консультационные программы на базе центров компетенций.
Список источников
Указ Президента РФ от 09.05.2017 № 203 «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017—2030 годы».
Методология расчета индекса «Цифровая Россия» субъектов Российской Федерации. — Московская школа управления Сколково. URL: https://finance.skolkovo.ru/downloads/documents/FinChair/Research_Reports/SKOLKOVO_Digital_Russia_Methodology_2019—04_ru.pdf
Методология расчета индекса «Цифровая Россия» субъектов Российской Федерации. URL:
Europe 2020 Strategy [Электронный ресурс]. URL: https://ec.europa.eu/digital-single-market/en/europe-2020-strategy (дата обращения: 04.06.2018 г.)
Интернет вещей, IoT, М2М (мировой рынок) [Электронный ресурс]. — URL: http://www.tadviser.ru/index.php/ Статья: Интернет вещей, IoT, М2М (мировой рынок) (дата обращения: 04.06.2018 г.)
Индикаторы инновационной деятельности: 2017: статистический сборник / Н.В. Городникова, Л.М. Гохберг, К.А. Дитковский и др.; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». — М.: НИУ ВШЭ, 2017.
References
Ukaz Prezidenta RF ot 09.05.2017 № 203 «O Strategii razvitiya informacionnogo obshhestva v Rossijskoj Federacii na 2017—2030 gody`».
ФОРМИРОВАНИЕ ФИСКАЛЬНОГО СОЮЗА КАК СОСТАВЛЯЮЩАЯ ЧАСТЬ ФИНАНСОВОЙ ПОЛИТИКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА
FORMATION OF THE FISCAL UNION AS A COMPONENT PART OF THE FINANCIAL POLICY OF THE EUROPEAN UNION
Рыбаков Андрей Вячеславович, д. полит. н., профессор кафедры философии, Московский авиационный институт (Национальный исследовательский университет),e-mail: rybackov@rambler.ru
Rybakov Andrey Vyacheslavovich, Doctor of Political Sciences, Professor of the Department of Philosophy, Moscow Aviation Institute (National Research University), e-mail: rybackov@rambler.ru
Аннотация. С 2012 года с принятием Договора о стабильности, координации и управлении в экономическом и валютном союзе (ЭВС) процесс завершения формирования ЭВС стал носить комплексный характер. Институциональное пространство ЭВС включает в себя банковский союз, союз рынка капиталов, фискальный союз и единую европейскую систему макроэкономического регулирования («Европейский семестр»). Среди всех компонентов ЭВС вопрос формирования Банковского союза является менее спорным и пользуется наибольшей поддержкой: дальнейшее развитие интеграции в банковской сфере является императивом не только для стран еврозоны, но и всего ЕС. В то же время, курс на ускоренное формирование Союза рынков капиталов является не только мало реальной, но и довольно опасной политикой, которая основывается на слишком оптимистическом определении институционных возможностей нынешнего ЕС. Но наиболее проблемным направлением остается формирование Фискального союза: Европа в целом и еврозона не проявляют признаков готовности к внедрению наднационального фискального института (Казначейства). В данной статье внимание авторов концентрируется именно на образовании фискального союза как тренда финансовой политики Европейского союза.
В результате исследования определено, что новые подходы к формированию фискального союза воплощают в себе три важных и взаимосвязанных акцента, которые должны обеспечить большую действенность интеграционным мероприятиям: акцент на долгосрочность подходов и подчинение краткосрочных действий долгосрочным стратегическим перспективам; стремление к диверсификации фискальных и финансовых инструментов, что должно обеспечить большую гибкость и эффективность влияния на решение конкретных задач; существенное усиление поддержки структурных реформ, что свидетельствует об осознании глубины многих проблем, с которыми сталкивается ЕС и еврозона. При этом показано, что действующая система фискального регулирования в ЕС характеризуется очень высоким уровнем сложности и требует пересмотра фискальных правил ЕС и их существенное упрощение в период до 2025 г.
Abstract. Since 2012, with the adoption of the Treaty on Stability, Coordination and Governance in the Economic and Monetary Union (EMU), the process of completing the formation of the EMU has become complex. The institutional space of the EMU includes a banking union, a capital market union, a fiscal union, and a single European system of makroeconomic regulation (“European Semester”). Among all the components of the EMU, the issue of forming a banking union is less controversial and enjoys the greatest support: further development of integration in the banking sector is an imperative not only for the eurozone countries, but for the entire EU. At the same time, the course towards the accelerated formation of the Union of Capital Markets is not only a little realistic, but also a rather dangerous policy, which is based on an overly optimistic definition of the institutional capabilities of the current EU. But the most problematic direction remains the formation of the Fiscal Union: Europe as a whole and the eurozone do not show signs of readiness to introduce a supranational fiscal institution (Treasury). In this article, the attention of the authors is focused on the formation of a fiscal union as a trend in the financial policy of the European Union.
As a result of the study, it was determined that new approaches to the formation of a fiscal union embody three important and interrelated accents that should ensure greater effectiveness of integration measures: emphasis on long-term approaches and subordination of short-term actions to long-term strategic development prospects; the desire to diversify fiscal and financial instruments, which should provide greater flexibility and greater efficiency in influencing the solution of specific problems; a significant increase in support for structural reforms, indicating an awareness of the depth of many of the problems facing the EU and the eurozone. At the same time, it is shown that the current system of fiscal regulation in the EU is characterized by a very high level of complexity and requires revision of the EU fiscal rules and their significant simplification in the period up to 2025.
Вопрос согласования фискальной политики и формирования фискального союза государств-членов ЕС (Европейский союз) играет чрезвычайно большую роль в комплексе мероприятий по завершению формирования ЭВС (экономический и валютный союз). Ведь этот вопрос непосредственно направлен на решение одного из самых острых противоречий в системе ЭВС – одновременной реализации централизованной денежно-кредитной (монетарной) политики и децентрализованной фискальной политики.
С этой целью, определенная в 2012 г. «Интегрированная бюджетная система» (Integrated budgetary framework) как один из компонентов политики завершения формирования полноценного ЭВС, предусматривала дополнения существующих механизмов надзора и координации бюджетной политики инструментами более долгосрочной координации и, в конечном итоге, – создание полноценной «интегрированной бюджетной системы» для обеспечения проведения «здоровой» бюджетной политики, как на национальном, так и общеевропейском уровне. Именно это должно стать содержанием процесса формирования в среднесрочной перспективе фискального союза государств еврозоны.
Движение в этом направлении предусматривает укрепление государственного регулирования экономики, в частности: (1) применение действующих рамочных механизмов для фискальной политики в Европейском валютном союзе (т.н. «пакет шести нормативных документов» – «Six-Pack»)[1] и Договора об обеспечении стабильности, координации и государственного регулирования (Treaty on Stability, Coordination and Governance), направленных на предотвращение бюджетных дисбалансов и усиление внимания к долговым аспектам; (2) дополнение этих механизмов новым – «пакетом двух нормативных документов» – «Two-Pack»,[2] который предусматривает координацию ежегодных бюджетов государств-членов зоны евро и повышение надзора за теми государствами-членами, которые сталкиваются с финансовыми трудностями.
В контексте «интегрированной бюджетной системы» должна быть повышена фискальная способность, включая использование дополнительных финансовых функций, не предусмотренных в многолетних финансовых перспективах. Речь идет о следующем:
внедрение механизмов смягчения влияния специфических для страны шоков за счет их поглощения на центральном уровне в форме ограниченной фискальной солидарности (распределение фискальных рисков, но без образования постоянных трансфертов между странами);
содействие структурным реформам с целью повышения конкурентоспособности и потенциала роста, непредусмотренных интегрированной системой экономической политики. При этом подчеркивалось, что хорошо функционирующий механизм поглощения шоков потребует дальнейшей конвергенции экономических структур и политик государств-членов.
Важным направлением «бюджетной интеграции» стало провозглашение создания надежного и ликвидного финансового актива, предназначенного для еврозоны (euro area fiscal capacity), который способствовал бы ограничению действий негативных воздействий на банки и публичные финансы, а также облегчал адаптацию к экономическим шокам. Речь шла о проявлении фискальной солидарности в рамках циклического развития и уменьшения финансовых затрат и потерь производства вследствие макроэкономического приспособления, дополняющего существующие функции Европейского стабилизационного механизма (European Stability Mechanism, ESM).
Наконец, полноценная «интегрированная бюджетная система» потребует на заключительной стадии формирования ЭВС создания функции казны (Treasury function) с четко определенной фискальной ответственностью.
Перспективы формирования фискального союза тесно связаны с процессами согласования налоговой политики между странами-участницами в следующих вопросах: борьба с уклонением от уплаты налогов и налоговым мошенничеством на основе автоматического обмена информацией по этим вопросам; принятие директивы по налогу на сбережения; совершенствование контроля над отношениями материнских компаний с зарубежными филиалами и усиление механизмов Кодекса поведения в сфере налогообложения бизнеса (Code of Conduct on Business Taxation), а также принятия мер по борьбе с отмыванием средств.
Ключевой предпосылкой формирования фискального союза является значительное усиление бюджетной дисциплины. И, поэтому, Фискальный договор (Fiscal Compact)[3] 2012 г. пересмотрел правила, установленные Пактом стабильности и роста (Stability and Growth Pact, 1997 г.) в направлении укрепления фискальной дисциплины и конвергенции в зоне евро. Это было сделано из-за введения «правила сбалансированного бюджета» («balanced budget rule»), согласно которому предполагается существование сбалансированной или положительной бюджетной позиции общего правительства.
В связи с этим было предусмотрено, что ежегодный структурный дефицит правительственных финансов[4] не должен превышать 0,5% ВВП по рыночным ценам, однако для стран с низким уровнем внешнего долга (на уровне значительно ниже 60% ВВП) нижняя граница может быть на уровне 1%. Государства-участники должны как можно быстрее достичь конвергенции по среднесрочным целям с учетом специфических рисков, присущих каждой стране. Отклонение от этих ориентиров допускается в исключительных случаях. При этом данные бюджетные правила подлежат включению в национальное законодательство государств-участников, желательно на уровне конституционных положений.
Предполагалось, что в случае превышения установленного лимита должен автоматически запускаться механизм корректировки, который определяется каждым государством-членом на базе принципов, предложенных ЕК. За соблюдением этого правила будет следить Европейский Суд, который сможет налагать штрафы в случае его нарушения в размере до 0,1% ВВП страны, уплачиваемых в Европейский механизм финансовой стабильности для государств – членов зоны евро и в бюджет ЕС.
В случае наличия у страны превышения предельного уровня государственного долга (60% ВВП), чрезмерная задолженность должна сокращаться в среднем на 1/20 ежегодно в соответствии с установленными правилами процедуры чрезмерных дефицитов (excessive deficit procedure), определенных регламентами Совета ЕС от 7 июля 1997 г. и 8 ноября 2011 г.
Фискальный договор предусматривал, что страны, которые сталкиваются с проблемами чрезмерного дефицита, должны согласовывать друг с другом программы бюджетного и экономического партнерства (budgetary and economic partnership programme), которые включали детальное описание необходимых структурных реформ для эффективной корректировки (уменьшения) чрезмерных дефицитов. Причем такие программы должны осуществляться в условиях согласования с Советом ЕС, ЕК и мониторинговыми процедурами, предусмотренными Пактом стабильности и роста.
С целью решения данных проблем был введен порядок заблаговременного уведомления Совета ЕС и ЕК о национальных планах размещения государственных долговых обязательств.
В общем, применение этих инструментов и политических ориентиров означало для каждого государства-участника необходимость «затянуть фискальный пояс», то есть реализацию жесткой политики бюджетных ограничений.
Но, как оказалось, эта политика имеет не только положительные, но и выразительно негативные последствия для целого ряда государств. Как утверждают специалисты [1], политика жесткой бюджетной экономии усиливает дивергенцию среди стран-участниц.
Несмотря на некоторое ослабление бюджетных правил в еврозоне – от более ограничительных (после ужесточения фискальных правил Пакта о стабильности и росте в период спада в 2012 г.) к более «нейтральным» [2], даже эти «облегченные» фискальные правила остаются препятствием на пути к устойчивому развитию экономики ряда стран и усиливают структурные диспропорции в еврозоне.
Результаты политики жесткой бюджетной экономии в еврозоне
С целью решения проблем стран еврозоны, ЕЦБ была введена политика жесткой бюджетной экономии, которая должна обеспечить экономический рост. Однако ЕЦБ проводил политику без учета различий в экономической ситуации стран, что спровоцировало неустойчивость платежных балансов, рост государственного долга и сокращение уровня ВВП в ряде государств-членов. В большей степени это проявилось в Греции, Португалии и Испании, в меньшей – в Германии и Франции (хотя и было зафиксировано снижение темпов экономического роста).
Результатом политики жесткой бюджетной экономии стал рост уровня безработицы в еврозоне до 12% (2013 г.), в Португалии – до 16,42%, Италии – до 12,1%, а в Греции и Испании – более 25% (27,5% и 26,1%, соответственно).
Особую остроту приобрела проблема безработицы именно среди молодежи, в том числе доля безработных в возрасте 15-24 года в 2013 г. в еврозоне составила 24,4%, в Греции – 58,21%, Испании – 55,6%, Италии – 42,67%, Португалии – 38,15%. [3]
Введение этой политики привело к «эрозии» системы социальной защиты, снижению пенсий, уменьшению объема предоставляемых услуг в сфере образования и здравоохранения, росту безработицы и появлению нетипичных форм занятости. В 2014 г. 122 млн. человек в ЕС-28 (24,4% населения) находились в зоне риска бедности или социальной незащищенности. [4]
Нобелевский лауреат Дж. Стиглиц отмечает, что политика жесткой бюджетной экономии в еврозоне угнетала экономический рост и породила глубокие социальные проблемы (cнижение уровня доходов и повышение безработицы). Он заметил, что «политика во многих случаях была контрпродуктивной, ее целью было сближение стран. Однако взглянув на экономическую карту еврозоны, осознаешь, что это привело к разногласиям: богатые стали богаче, бедные беднее, повысив свой уровень задолженности перед богатыми и обострив свои отношения с кредиторами». Показателен пример Ирландии и Испании, которые вошли в глубокий кризис с фактическим профицитом государственного бюджета и сравнительно низким уровнем государственного долга относительно ВВП. Соответственно, именно политика, введенная для преодоления кризиса, стала причиной ухудшения ситуации, а не наоборот.[5]
Следует отметить, что дискуссии, которые состоялись в контексте обсуждения различных сценариев дальнейшего развития ЕС и которые, в частности, воплотились в уже упомянутом документе – «Книге размышлений о будущем финансов ЕС» [6], обозначили необходимость реализации долгосрочного подхода, основанного на Многолетней финансовой перспективе ЕС (EU Multiannual Financial Framework, MFF) на период после 2020 г. Следует указать, что уже в MFF на период 2014-2020 гг. предусматривалась возможность совместного финансирования развития ЕС. [7]
2 мая 2018 г. ЕК представила новые MFF на период 2021-2027 гг.[8, 9] В частности отмечается, что бюджет ЕС как инструмент социально-экономического управления в ЕС, как и раньше, будет иметь ограниченное влияние на социально-экономические процессы, поскольку львиная доля публичных расходов реализуется на разных уровнях в национальных фискальных системах. В то же время, заметны некоторые сдвиги в относительной доле отдельных статей коммунитарных бюджетных ассигнований, среди которых – прирост ассигнований на цели стимулирования социально-экономического развития и территориальной сплоченности в пределах ЕС (+5,1 п.п.), регулирование миграции, управление границами и обеспечение безопасности (вместе +3,2 п.п.), а также реализация политики соседства ЕС и мировое развитие (+3,5 п.п.). При этом эти приросты должны быть обеспечены главным образом за счет существенного сокращения расходов на направление «Природные ресурсы и окружающая среда» (-8,9 п.п.), что в значительной степени обусловлено относительным сокращением расходов на поддержку функционирования аграрного сектора в рамках проведения новой аграрной политики ЕС (в частности, перераспределение выплат в пользу малых и средних хозяйств и цели сельского развития).
В целом предусматривалось увеличить ассигнования на ряд новых и усиление существующих приоритетов ЕС на сумму € 109 млрд., обеспечив, при этом рост расходов на климатические цели и охрану окружающей среды в 1,7 раза, на молодежные программы – в 2,2 раза, на миграцию и управление границами – в 2,6 раза, на цели европейской безопасности – в 1,8 раза, на цели ОВППБ – в 1,3 раза. [10] Однако, несмотря на некоторое уменьшение ассигнований на сферу «Единый рынок, инновации и цифровые технологии», в общем, финансирование из бюджета ЕС на исследования, инновации и цифровые технологии существенно возрастет (на 64%). Кроме того, они должны поддерживаться дополнительным финансированием из европейских структурных и инвестиционных фондов. Также ЕС намерен обеспечить до 25% мировых расходов на цели политики противодействия изменению климата, определенные ООН, увеличив совокупные ассигнования на указанные цели в 1,6 раза – с € 206 млрд. до € 320 млрд., или 20% бюджета ЕС в 2014-2020 гг. до 25% в новом, на 2021-2027 гг. [11]
Очевидно, что текущая структура расходов уже не отвечает вызовам, стоящим перед ЕС, а, следовательно, в будущем потребует коррекции. В частности, должна увеличиться доля расходов в сфере «Безопасность и оборона», а также расходы на обеспечение технологического прогресса в условиях четвертой промышленной революции, тогда как финансирование сфер, связанных с природными ресурсами (в ЕС это, прежде всего, агросектор), с объективной точки зрения, должны быть рационализированы за счет более эффективного использования ограниченных ресурсов Союза.
Новые подходы объективно требуют и более широкого арсенала инструментов, а потому новая Дорожная карта завершения формирования ЭВС 2017 г. [12] предложила новые бюджетные инструменты для обеспечения стабильности в еврозоне в рамках ЕС, [13] которые охватывают четыре «специфические функции», конкретные механизмы которых должны быть разработаны в течение 2018-2020 гг.:
оказание поддержки структурным реформам с помощью: (1) инструмента содействия реформам, согласованным государствами-членами (reform Delivery tool); (2) оказание технической поддержки (technical support) по запросу стран-членов; • целевой механизм конвергенции (dedicated convergence facility) для государств-членов, которые идут в направлении присоединения к еврозоне;
кредитный инструмент «последней надежды» (common backstop instrument) для Банковского союза, который будет предоставляться через систему ESM / EMF; • функция стабилизации: фонды и финансовые инструменты различного уровня ЕС и еврозоны должны использоваться с целью защиты инвестиций и поддержания их уровней в случае возникновения крупных асимметричных шоков.
В мае 2018 г. ЕК было принято предложение по регламентам, предусматривающим создание Программы поддержки реформ с совокупным бюджетом в € 25 млрд. и Европейского механизма стабилизации инвестиций, предусматривающего возможность мобилизации займов в размере до € 30 млрд. при соблюдении жестких критериев макроэкономической и фискальной политики. При этом Программа поддержки реформ охватывает Инструмент содействия реформам (Reform Delivery Tool), Инструмент для оказания технической поддержки (Technical Support Instrument) и Инструмент обеспечения конвергенции (Convergence Facility) для тех, кто присоединяется к еврозоне. [14]
В дополнение к этим «специфическим функциям» в 2018-2020 гг. было предусмотрено осуществить ряд мероприятий по поддержке структурных реформ и наращивания экономического потенциала (capacity building), которые включают:
1) внесение изменений в Регламент об общих положениях деятельности структурных и инвестиционных фондов ЕС (Common Provisions Regulation) [15] с целью мобилизации на эти цели национальных реформ[5] функциональных резервов (performance reserves), заложенных в европейских структурных и инвестиционных фондах; [16]
2) укрепление Программы поддержки структурных реформ (Structural Реформ Support Programme) [17], введенной в мае 2017 г., с целью наращивания (увеличения вдвое) технической поддержки для государств-членов, а также стран, которые не являются членами еврозоны или намерены присоединиться к зоне евро и следуют политике конвергенции в таких сферах, как государственное управление, управление государственными финансами, финансовый сектор, рынки труда и товарные рынки. В общем, в период 2017-2020 гг. объем такой поддержки должен был составлять € 300 млн.[18]
Таким образом, предлагая государствам-членам новые инструменты поддержки осуществления необходимых структурных реформ, ЕК старается обеспечить соблюдение в среднесрочной перспективе всеми государствами-членами соответствующей фискальной дисциплины и фискальной ответственности. Ее центральным звеном является требование соблюдения безопасных уровней государственного долга.
Список источников
Storm S. How a Flawed Structure is Hurting the Eurozone. – INET Conference “Reawakening’ Edinburgh, 21-23 October 2017, URL: https://www.ineteconomics. org/uploads/papers/STORM-INET-2017-Storm-Panel-Future-of-the-Eurozone. pdf
Towards a Positive Fiscal Policy Stance for the Euro Area. – European Commission, URL: https://ec. europa.eu/info/sites/info/files/2017-european-semestercommunication-fiscal-stance_en_1.pdf. (дата обращения- 21.01.2020)
Unemployment, total (% of total labor force) (modeled ILO estimate), World Bank Indicators. – World Bank, URL: https://data.worldbank.org/indicator/ NY.GDP. MKTP.CD?view=chart
Антропов В. Европейская социальная модель и политика жесткой экономии. – Мировая экономика и международные отношения, 2017 г., Т.61, №3, с.45-54.
Flawed at Birth’: Why the Eurozone Faces Endless Division – The Wharton School, 24 Aug. 2016, URL: http://knowledge.wharton.upenn.edu /article/how-the-euro-threatens-europes-future. (дата обращения -21.01.2020)
Reflection Paper on the Future of EU Finances. – European Commission.
Reflection Paper on the Future of EU Finances: Facts and Figures. – European Commission, URL: https:// ec.europa.eu/commission/sites/beta-political/files/ future-eu-finances-facts-and-figures-factsheet_en.pdf
Communication from the Commission to the European Parliament, the European Council, the Council, the European Economic and Social Committee and the Committee of the Regions. A Modern Budget for a Union that Protects, Empowers and Defends: The Multiannual Financial Framework for 2021-2027, COM(2018) 321 final. – European Commission, 2 May 2018, URL: https://eur-lex.europa.eu/resource.html?uri=cellar:c2bc7dbd-4fc3-11e8-be1d-01aa75ed71a 1.0023.02/DOC_1&format=PDF; Proposal for a Council Regulation laying down the multiannual financial framework for the years 2021 to 2027, COM(2018) 322 final. – European Commission, 2 May 2018, URL: https://eur-lex. europa.eu /resource.html?uri=cellar:f5965d24-4ed6-11e8-be1d-01aa75ed71a1.0002.02/DOC_1&format=PDF.
Подробно: Annex to the Communication from the Commission to the European Parliament, the European Council, the Council, the European Economic and Social Committee and the Committee of the Regions. A Modern Budget for a Union that Protects, Empowers and Defends: The Multiannual Financial Framework for 2021-2027, COM(2018) 321 final, Annex. – European Commission, 2 May 2018, URL: https://eur-lex.europa.eu/resource.html?uri=cellar:f5965d24- 4ed6-11e8-be1d-01aa75ed71a1.0002.02/DOC_2&format=PDF; Communication from the Commission to the European Parliament, the European Council, the Council, the European Economic and Social Committee and the Committee of the Regions. A Modern Budget for a Union that Protects, Empowers and Defends: The Multiannual Financial Framework for 2021-2027, COM(2018) 321 final. – European Commission, 2 May 2018, URL: https://eur-lex. europa.eu/ resource.html?uri=cellar:c2bc7dbd-4fc3-11e8-be1d-01aa75ed71a1.0023.02/ DOC_1&format=PDF
Modern Budget for a Union that Protects, Empowers and Defends: The Multiannual Financial Framework for 2021-2027. – European Commission, p. 9, 14, 23
Modern Budget for a Union that Protects, Empowers and Defends: The Multiannual Financial Framework for 2021-2027. – European Commission, p. 9, 14, 23
Further Steps towards Completing Europe’s Economic and Monetary Union: a Roadmap. – European Commission, 6 December 2017.
Communication from the Commission to the European Parliament, the European Council, the Council and the European Central Bank. New Budgetary Instruments for a Stable Euro Area Within the Union Framework, COM(2017) 822 final. – European Commission, 6 December 2017, URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:52017DC0822 &from=EN
Proposal for a Regulation of the European Parliament and the Council on the establishment of the Reform Support Programme, COM(2018) 391 final. – European Commission, 31 May 2018, URL: https://eur-lex.europa. eu/resource.html?uri=cellar:02e3ae29-64af-11e8-ab9c-01aa75ed71a1.0001.03/ DOC_1&format=PDF; Proposal for a Regulation of the European Parliament and the Council on the establishment of a European Investment Stabilisation Function, COM (2018) 387 final. – European Commission, 31 May 2018, URL: https://eur-lex.europa.eu/resource. html?uri=cellar:c9301291-64b1-11e8-ab9c-01aa75ed71a 1.0001.03/DOC_1&format=PDF
Regulation (EU), №1303/2013. – Official Journal, L 347, 20 December 2013, p.320-469.
European Commission. Proposal for a Regulation of the European Parliament and of the Council amending Regulation (EU) No 1303/2013 of the European Parliament and of the Council of 17 December 2013 laying down common provisions on the European Regional Development Fund, the European Social Fund, the Cohesion Fund, the European Agricultural Fund for Rural Development and the European Maritime and Fisheries Fund and laying down general provisions on the European Regional Development Fund, the European Social Fund, the Cohesion Fund and the European Maritime and Fisheries Fund and repealing Council Regulation (EC) No 1083/2006 as regards support to structural reforms in Member States, COM(2017) 826 final. – European Commission, 6 December 2017, URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri =CELEX: 52017PC0826&from=EN
Regulation (EU) No 2017/825 on the establishment of the Structural Reform Support Programme for the period 2017 to 2020 and amending Regulations (EU) No 1303/2013 and (EU) No 1305/2013 (Official Journal, L 19.05.2017, p.129). .
Proposal for a Regulation of the European Parliament and of the Council amending Regulation (EU) 2017/825 to increase the financial envelope of the Structural Reform Support Programme and adapt its general objective, COM(2017) 825 final. – European Commission, 6 December 2017, URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:52017PC 0825&from=EN
References
Storm S. How a Flawed Structure is Hurting the Eurozone. – INET Conference “Reawakening’ Edinburgh, 21-23 October 2017, URL: https://www.ineteconomics. org/uploads/papers/STORM-INET-2017-Storm-Panel-Future-of-the-Eurozone. pdf
Towards a Positive Fiscal Policy Stance for the Euro Area. – European Commission, URL: https://ec. europa.eu/info/sites/info/files/2017-european-semestercommunication-fiscal-stance_en_1.pdf. (дата обращения- 21.01.2020)
Unemployment, total (% of total labor force) (modeled ILO estimate), World Bank Indicators. – World Bank, URL: https://data.worldbank.org/indicator/ NY.GDP. MKTP.CD?view=chart
Antropov V. European social model and austerity policy. – World economy and international relations, 2017, V.61, No. 3, p.45-54.
Flawed at Birth’: Why the Eurozone Faces Endless Division – The Wharton School, 24 Aug. 2016, URL: http://knowledge.wharton.upenn.edu /article/how-the-euro-threatens-europes-future. (дата обращения -21.01.2020)
Reflection Paper on the Future of EU Finances. – European Commission.
Reflection Paper on the Future of EU Finances: Facts and Figures. – European Commission, URL: https:// ec.europa.eu/commission/sites/beta-political/files/ future-eu-finances-facts-and-figures-factsheet_en.pdf
Communication from the Commission to the European Parliament, the European Council, the Council, the European Economic and Social Committee and the Committee of the Regions. A Modern Budget for a Union that Protects, Empowers and Defends: The Multiannual Financial Framework for 2021-2027, COM(2018) 321 final. – European Commission, 2 May 2018, URL: https://eur-lex.europa.eu/resource.html?uri=cellar:c2bc7dbd-4fc3-11e8-be1d-01aa75ed71a 1.0023.02/DOC_1&format=PDF; Proposal for a Council Regulation laying down the multiannual financial framework for the years 2021 to 2027, COM(2018) 322 final. – European Commission, 2 May 2018, URL: https://eur-lex. europa.eu /resource.html?uri=cellar:f5965d24-4ed6-11e8-be1d-01aa75ed71a1.0002.02/DOC_1&format=PDF.
Подробно: Annex to the Communication from the Commission to the European Parliament, the European Council, the Council, the European Economic and Social Committee and the Committee of the Regions. A Modern Budget for a Union that Protects, Empowers and Defends: The Multiannual Financial Framework for 2021-2027, COM(2018) 321 final, Annex. – European Commission, 2 May 2018, URL: https://eur-lex.europa.eu/resource.html?uri=cellar:f5965d24- 4ed6-11e8-be1d-01aa75ed71a1.0002.02/DOC_2&format=PDF; Communication from the Commission to the European Parliament, the European Council, the Council, the European Economic and Social Committee and the Committee of the Regions. A Modern Budget for a Union that Protects, Empowers and Defends: The Multiannual Financial Framework for 2021-2027, COM(2018) 321 final. – European Commission, 2 May 2018, URL: https://eur-lex. europa.eu/ resource.html?uri=cellar:c2bc7dbd-4fc3-11e8-be1d-01aa75ed71a1.0023.02/ DOC_1&format=PDF
Modern Budget for a Union that Protects, Empowers and Defends: The Multiannual Financial Framework for 2021-2027. – European Commission, p. 9, 14, 23
Modern Budget for a Union that Protects, Empowers and Defends: The Multiannual Financial Framework for 2021-2027. – European Commission, p. 9, 14, 23
Further Steps towards Completing Europe’s Economic and Monetary Union: a Roadmap. – European Commission, 6 December 2017.
Communication from the Commission to the European Parliament, the European Council, the Council and the European Central Bank. New Budgetary Instruments for a Stable Euro Area Within the Union Framework, COM(2017) 822 final. – European Commission, 6 December 2017, URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:52017DC0822 &from=EN
Proposal for a Regulation of the European Parliament and the Council on the establishment of the Reform Support Programme, COM(2018) 391 final. – European Commission, 31 May 2018, URL: https://eur-lex.europa. eu/resource.html?uri=cellar:02e3ae29-64af-11e8-ab9c-01aa75ed71a1.0001.03/ DOC_1&format=PDF; Proposal for a Regulation of the European Parliament and the Council on the establishment of a European Investment Stabilisation Function, COM (2018) 387 final. – European Commission, 31 May 2018, URL: https://eur-lex.europa.eu/resource. html?uri=cellar:c9301291-64b1-11e8-ab9c-01aa75ed71a 1.0001.03/DOC_1&format=PDF
Regulation (EU), №1303/2013. – Official Journal, L 347, 20 December 2013, p.320-469.
European Commission. Proposal for a Regulation of the European Parliament and of the Council amending Regulation (EU) No 1303/2013 of the European Parliament and of the Council of 17 December 2013 laying down common provisions on the European Regional Development Fund, the European Social Fund, the Cohesion Fund, the European Agricultural Fund for Rural Development and the European Maritime and Fisheries Fund and laying down general provisions on the European Regional Development Fund, the European Social Fund, the Cohesion Fund and the European Maritime and Fisheries Fund and repealing Council Regulation (EC) No 1083/2006 as regards support to structural reforms in Member States, COM(2017) 826 final. – European Commission, 6 December 2017, URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri =CELEX: 52017PC0826&from=EN
Regulation (EU) No 2017/825 on the establishment of the Structural Reform Support Programme for the period 2017 to 2020 and amending Regulations (EU) No 1303/2013 and (EU) No 1305/2013 (Official Journal, L 19.05.2017, p.129). .
Proposal for a Regulation of the European Parliament and of the Council amending Regulation (EU) 2017/825 to increase the financial envelope of the Structural Reform Support Programme and adapt its general objective, COM(2017) 825 final. – European Commission, 6 December 2017, URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:52017PC 0825&from=EN
[1] Состоит из пяти регламентов и одной директивы ЕС, которые значительно усиливают для государств-членов ЕС действие механизмов Пакта стабильности и роста за счет фискального и макроэкономического мониторинга в рамках процедуры предотвращения макроэкономических дисбалансов (Macroeconomic Imbalance Procedure) и усиления корректирующих процедур относительно возникающих существенных отклонений от среднесрочных целей в этой сфере.
[2] Состоит из двух законодательных актов: (1) регламент по мониторингу и оценке проектов бюджетных планов, а также обеспечения корректировки чрезмерных дефицитов в зоне евро; (2) регламент относительно усиленного надзора за государствами-членами еврозоны, которые сталкиваются с финансовыми трудностями или теми, где есть предпосылки появления угроз финансовой безопасности государства.
[3] Сокращенное название Договора о стабильности, координации и управления в экономическом и валютном союзе (Treaty on Stability, Coordination and Governance in the Economic and Monetary Union).
[4] Структурный баланс бюджета (structural budget balance) – годовой баланс, скорректированный на величину циклических колебаний, исключает одноразовые и временные меры.
Московский экономический журнал 2/2022
|
Научная статья
Original article
УДК 330.322.16
doi: 10.55186/2413046X_2022_7_2_127
АНАЛИЗ ВЛИЯНИЯ ФАКТОРОВ НА ОБЪЕМЫ ПРЯМЫХ ИНОСТРАННЫХ ИНВЕСТИЦИЙ В РОССИИ И КАЗАХСТАНЕ
ANALYSIS OF THE INFLUENCE OF FACTORS ON THE VOLUME OF FOREIGN DIRECT INVESTMENTS IN RUSSIA AND KAZAKHSTAN
Кенжалина Жанна Шапаевна, кандидат экономических наук, профессор Университет Нархоз, г Алматы, Республика Казахстан, e -mail: ken_zhanna@ mail.ru
Ел -Мухтар Сарыбай, Университет Нархоз, г Алматы, Республика Казахстан, e -mail: yel-mukhtar.sarybay@narxoz.kz
Kenzhalina Zhanna Shapaevna
El -Mukhtar Sarybai
Аннотация. Целью статьи является исследование факторов, которые могут влиять на объемы прямых иностранных инвестиций в России и Казахстане. Выдвинуты гипотезы, которые отражают возможное влияние таких факторов, как курс национальной валюты, объем государственного долга, объем экспорта на инвестиции и связи между ними. Рассматриваются подходы зарубежных исследователей в данном вопросе. Построена корреляционная модель, проведена проверка на адекватность данной модели. Как и в случае данных Казахстана, в РФ, корреляционный анализ показал допустимые уровни мульти корреляции между независимыми факторами. В случае Казахстана выявлено, что доверие внешних инвесторов возрастает, если в страну идет поток иностранных инвестиций. Построено эконометрическое уравнение зависимости объема прямых иностранных инвестиций для России и Казахстана.
Abstract. The purpose of the article is to study the factors that may affect the volume of foreign direct investment in Russia and Kazakhstan. Hypotheses have been put forward that reflect the possible influence of such factors as the exchange rate of the national currency, the volume of public debt, the volume of exports on investment and the links between them. The approaches of foreign researchers in this matter are considered. A correlation model has been built, and the adequacy of this model has been tested. As in the case of data from Kazakhstan, in the Russian Federation, correlation analysis showed acceptable levels of multi-correlation between independent factors. In the case of Kazakhstan, it was revealed that the confidence of external investors increases if there is a flow of foreign investment into the country. An econometric equation for the dependence of the volume of foreign direct investment for Russia and Kazakhstan has been constructed.
Ключевые слова: прямые иностранные инвестиции, факторы, экономика Казахстана, экономика России, чистый экспорт
Keywords: foreign direct investments, economy of Kazakhstan, Russian economy, net export, government debt
Введение
Инвестиции представляют собой одно из важнейших составляющих экономического развития страны, особенно если речь идет о развивающихся странах. Для обеспечения прогресса в экономике страны с помощью данного инструмента важно определить его детерминанты. Данный проект содержит в себе актуальность в виде анализируемых развивающихся государств Казахстана и России.
Авторы уже обращали свои взоры к данной проблеме. Рассмотрим статью Xinxin Wang, Zeshui Xu, Yong Qin & Marinko Skare, (2021) «Foreign direct investment and economic growth: a dynamic study of measurement approaches and results». Данная статья показывает, насколько FDI (прямые иностранные инвестиции) способны повлиять на экономический рост в той или иной стране, используя библиометрический анализ и программу R. В первую очередь, авторы данной статьи решили оценить разные методологии, которые были использованы для раскрытия данной тематики между FDI (прямые иностранные инвестиции) и экономическим развитием [1].
Рассмотрим также статью Ghosh R. and Van den Berg H. «Foreign Direct Investment and Economic Growth»: A Time-Series Approach, Global Economy Journal, vol. 6, 1. Авторы статьи предполагают, что основная сложность определения связи между FDI и экономическим ростом в том, что есть очень много других факторов, которые влияют на экономическое развитие страны, тем самым усложняя процесс выявления [2].
Dinh, T.T., Vo H.G., Vo A.T., Nguyen T.C., в своей статье «Foreign Direct Investment and Economic Growth in the Short Run and Long Run: Empirical Evidence from Developing Countries» также рассматривали данную проблему. Особенность данной статьи заключается в том, что авторы использовали данные из стран с низким и средним доходом, где основную долю экономического роста имеют иностранные инвестиции, так как собственного капитала недостаточно для того, чтобы стать драйвером экономики, также обозревали эффект инвестиций в краткосрочном и долгосрочном времени. В статье авторы использовали регрессионный анализ, имея шесть независимых переменных, такие как приток капитала, уровень образования, предложение денег на денежном рынке, кредитный рынок и уровень внутренней инвестиции в экономику [3].
Li, X. and Liu, X., (2004) в статье «Foreign Direct Investment and Economic Growth»: An Increasingly Endogenous Relationship [Electronic Resource], // World development, vol 33. 3 отмечают сильную связь между притоком инвестиции и последующим экономическим ростом, как в развитых, так и в развивающихся странах. Инвестиции позитивно влияют на экономику не только прямым путем, но и косвенными путями, инвестиции положительно влияют и на человеческий капитал принимающей страны. Авторами были исследованы 84 страны, наблюдаемый период с 1970 по 1999 годах [4].
Статья Tran, T. Q., Dang, T. A. (2020). Factors Affecting Foreign Direct Investment: Evidence on Tay Ninh Province. The Journal of Asian Finance, Economics and Business, 7(9), 263–269. рассматривает показатели, которые влияют на привлечение иностранных инвстиции и определяет, какие именно факторы имеют значительное воздействие. Авторы исследования используют 5 независимых факторов и методологию корреляционного анализа и регрессии [5].
Авторы Len J Treviño, Franklin G Mixon, «Strategic factors affecting foreign direct investment decisions by multi-national enterprises in Latin America» в Journal of World Business, Volume 39, Issue 3, 2004, Pages 233-243, ISSN 1090-9516 делают акцент на привлечение прямых иностранных инвестиции именно в регионе в Латинской Америки. Исследователи пытаются доказать связь между институционными реформами и иностранными инвестициями. Данная статья считается полезной именно для нашего исследования, так как присутсвует параллель между уровнем развития стран Латинской Америки и нашими старанами [6].
Методология проведения исследования
При проведении исследования выдвинуты гипотезы.
Гипотеза исследования (H0): Рассматриваемые в проекте показатели не влияют на прямые иностранные инвестиции Казахстана и России.
Гипотеза исследования (H0): Между независимыми факторами наблюдается значительная связь.
Альтернативная гипотеза (Н1): Рассматриваемые в проекте показатели оказывают влияние на прямые иностранные инвестиции Казахстана и России.
Альтернативная гипотеза(H2): Отсутствует значительная связь между независимыми факторами.
Цель: Провести анализ и определить, какие факторы экономики и каким образом оказывают влияние на прямые иностранные инвестиции в Казахстане и России.
Исследовательский дизайн статьи включает в себя анализ курса пары тенге- доллар. Смысл включения курса тенге к доллару был в том, что как только валюта обесценивается, то для внешних инвесторов рабочая сила и капитал внутри Казахстана становится дешевле. Поэтому, чем ниже курс тенге тем больше страна должна принимать прямые иностранные инвестиции. Данное экономическое предположение мы рассмотрим на достоверность в части работы где будем работать с экономической моделью. Другим параметром взята сумма государственный долга. Данный показатель мы выбрали как прокси переменная, долг отражает суверенный рейтинг государства, доверяют ли внешние инвесторы Казахстану. Также была принята независимая переменная net export. В качестве зависимой переменной взяли уровень прямых иностранных инвестиций. Для анализа зависимостей была построена корреляционная модель. Для оценки адекватности модели затем проведен anova тест, дисперсионный анализ. Проведена оценка корреляционных связей факторов. Построено уравнение FDI (зависимость прямых иностранных инвестиций) для каждой страны.
Результаты и обсуждение
На первой иллюстрации (рисунок 1) показана динамика роста пары USD/KZT за все время существования тенге с 1993 года. Из рисунка видно, что до 2000-ых годов, тенге стабильно дешевела к доллару США, во многом это связано с экономической стагнацией. Однако, с начала третьего тысячелетия с ростом цен на энергоносители, курс тенге к доллару держалась на одной отметке, благодаря фиксированной политики Национального Банка РК. Были локальные обесценивания во время финансовых кризисов, например в 2008 году, было принято решение о 40 процентной девальвации тенге, также в 2014, 20 процентная девальвация, которая в последующем переросла в дальнейшее обесценивания тенге, когда Национальный Банк поменял курс проводимой политики по отношению курса тенге, тем самым объявив о свободном ценообразовании тенге к остальным валютам. На сегодняшний день, курс тенге к рублю определяется рыночными механизмами, поэтому мы видим относительно высокие колебания. Смысл включения курса тенге к доллару был в том, что как только валюта обесценивается, то для внешних инвесторов рабочая сила и капитал внутри Казахстана становится дешевле. Поэтому, чем ниже курс тенге тем больше страна должна принимать прямые иностранные инвестиции. Данное экономическое предположение мы рассмотрим на достоверность в части работы где будем работать с экономической моделью.
Следующим параметром рассматривался государственный долг Республики Казахстан (рисунок 2). За годы независимости, в странах СНГ, Казахстан является лидером по прямым иностранным инвестициям, достигнув отметки 160 млрд. долларов [7]. Здесь надо пояснить, что около 80% приходится на обязательства частных компаний, по которым государство и граждане не отвечают. В структуре государственного долга преобладает межфирменные задолженности, займы квазигосударственного сектора, однако правительственный долг незначителен. Данный показатель мы выбрали как прокси переменную, долг отражает суверенный рейтинг государства, доверяют ли внешние инвесторы Казахстану.
Для оценки экономического состояния страны, мы добавили независимую переменную, чистый экспорт из страны (рисунок 3). Из графика видно, как в годы стагнации, чистый экспорт страны был отрицательным, что показывает плохое состояние экономики, когда товаров импортируемых было больше чем экспортируемых. Данный показатель мог коррелировать с курсом валюты в странах с плавающим курсом валюты, однако, в Казахстане мы не заметили значительную корреляцию между двумя нашими независимыми переменными. Если бы была сильная взаимосвязь между двумя факторами, мы бы не смогли в достоверности проанализировать эффект каждого фактора на уровень прямых иностранных инвестиции. Как показывает график, когда цена на энергоносители была высокой, то и чистый экспорт был выше, но как только цены падали, уровень чистого экспорта уменьшался, из чего следует, что экономика страны, в большей степени, зависима от продажи нефти и газа.
Дальше мы рассмотрим параметры, которые были выбраны для Российской Федерации.
Курс рубля к доллару был выбран в качестве параметра точно по тем же соображениям, как в случае пары тенге доллар США. Ситуация в паре рубль доллар схожа с тенге. Центральные Банки двух стран ведут одинаковую политику, до 2014 года была политика фиксированного курса валюты, когда Центральные Банки проводили интервенции на валютном рынке чтобы сдержать чрезмерное обесценивание или укрепления валюты, однако с началом нефтяного кризиса, Центральный Банк решил, что на валютные интервенции будут расходоваться большие суммы из сбережений, поэтому пустил курс валюты в свободное плавание, и с тех пор цена рубля определяется на основе спроса и предложения.
Государственный долг РФ находится на низком уровне по отношению к другим странам, в том числе и в странах СНГ (рисунок 5). На графике мы можем видеть, как с 2013 года идет тенденция уменьшения государственного долга РФ, к этому можем добавить тот факт что западные страны ввели экономические санкции по отношению к РФ, после аннексии Крымского полуострова. В настоящем наблюдаем, что соотношение государственного долга к ВВП в РФ остается одним из самых низких во всем мире.
Из графика чистого экспорта мы можем наблюдать схожесть ситуации двух стран, Республики Казахстан и Российской Федерации (рисунок 6). Ровно, как и в Казахстане, отрицательный экспортный баланс сохранялся во времена кризисов в 90-ых. После подъема цен на нефть и газ, экспорт из РФ увеличился и имел тенденцию роста, с колебаниями во времена кризисов, таких, как 2008 года и 2014 года.
Далее, перейдем к эконометрической оценке наших данных. Рассмотрим уровень прямых иностранных инвестиции двух стран (рисунок 7).
Для построения модели определяющими факторами выбраны курс валют к доллару США, государственный долг и чистый экспорт. Все эконометрические работы были проведены в программе Excel.
Построенная нами эконометрическая модель, по результатам показала индикатор R квадрат 0.553, что говорит нам о том, что 55 процентов изменений в уровне прямых иностранных инвестиции могут быть объяснены нашими независимыми показателями (таблица 1). Показатель R квадрат может принять значения между 0 и 1, чем выше показатель, тем лучше наша модель.
Если в случае Казахстана, мы смогли только на 55 процентов объяснить изменения в ПИИ нашими показателями, то в случае с РФ, R квадрат вышел на уровне 0.824, что говорит о качественном результате (таблица 2).
Теперь перейдем к ANOVA тест, дисперсионному анализу нашей эконометрической модели (таблица 3). Главным показателем здесь является значимость показателя F. В случае анализа данных Казахстана, мы можем видеть что показатель значимости F ниже чем наша граница в 0.05, которую мы определяем в начале эксперимента. Если показатель значимости F ниже, чем наша граница, то наш тест является достоверным и гипотеза о том, что наши факторы не определяют уровень прямых иностранных инвестиций, является ложным.
ANOVA тест в случае России показал лучший результат значимости F, поскольку показатель оказался ниже, чем в случае с Казахстаном (таблица 4).
Дальше рассматриваем коэффициенты каждой независимой переменной.
В случае Казахстана, государственный долг имеет положительный эффект на уровень прямых иностранных инвестиций, поскольку доверие внешних инвесторов возрастает если в страну идет поток иностранных инвестиций (таблица 5). Однако, показатели чистого экспорта и валюты имеют негативный эффект на прямые иностранные инвестиции. Здесь важно отметить показатель P-value, который определяет значимость каждой переменной. Показатель чистого экспорта превышает максимальный диапазон, больше значения 0.05, поэтому мы не можем считать показатель чистого экспорта значимым показателем.
В случае анализа РФ, мы можем видеть, что P-value всех переменных остается на допустимом диапазоне, так что можно считать переменные значимыми (таблица 6). Если остановиться на эффекте каждого показателя, то государственный долг, как и предполагалось, имеет позитивный эффект на уровень прямых иностранных инвестиций, ровно, как и объем чистого экспорта. Курс валюты имеет отрицательный эффект на объемы прямых иностранных инвестиций.
Вместе с эконометрическим анализом, мы должны рассмотреть корреляцию между независимыми факторами. Как показали результаты, мы не наблюдаем сильную взаимосвязь между выбранными факторами. Наша задача была в том, чтобы устранить мульти корреляцию между факторами, которые могут дать ошибочные результаты в конце нашего анализа.
Как и в случае данных Казахстана, в России, корреляционный анализ показал допустимые уровни мульти корреляции между независимыми факторами.
После рассмотрения всех значимых индикаторов выведем общее уравнение для ПИИ (прямых иностранных инвестиций) в двух странах.
Нами было проведено исследование зависимости объемов прямых иностранных инвестиций от факторов в России и Казахстане. Проведен сравнительный анализ. Было выявлена зависимость объемов прямых иностранных инвестиций от курса валют, от уровня внешнего долга стран, от объемов чистого экспорта. В результате исследования нами было обнаружено, что рассматриваемые нами независимые показатели имеют влияние на уровень ПИИ (прямых иностранных инвестиций). Выводы регрессионного анализа показывают, что выбранные факторы имеют больше влияние на ППИ (прямых иностранных инвестиций) в России, чем в Казахстане (сравнение R^2). На это указывают тесты, дисперсионный анализ. Было выведено уравнение этих зависимостей для России и Казахстана.
По результатам корреляционного анализа не было обнаружено сильной взаимосвязи между независимыми факторами. Для более глубокой исследовательской работы в будущем стоит рассмотреть больше независимых факторов, такие как индекс человеческого капитала, легкость ведения бизнеса, законодательную базу и уровень инфраструктуры. Ограничениями нашей исследовательской работы можно признать, отсутствие количественных данных по некоторым значимым факторам, которые влияют на уровень прямых иностранных инвестиций.
Dinh, T.T., Vo H.G., Vo A.T., Nguyen T.C., Foreign Direct Investment and Economic Growth in the Short Run and Long Run: Empirical Evidence from Developing Countries [Electronic Resource]. – 2019- URL: https://ideas.repec.org/a/gam/jjrfmx/v12y2019i4p176-d290574.html
Li, X. and Liu, X. Foreign Direct Investment and Economic Growth: An Increasingly Endogenous Relationship [Electronic Resource], // World development, vol 33. 3 – 2004. – URL : https://sci-hub.mksa.top/10.1016/j.worlddev.2004.11.001 (Дата обращения : 27.10.2021)
Tran, T. Q., Dang, T. A. (2020). Factors Affecting Foreign Direct Investment: Evidence on Tay Ninh Province. The Journal of Asian Finance, Economics and Business, 7(9), 263–269. https://doi.org/10.13106/JAFEB.2020.VOL7.NO9.263
Len J Treviño, Franklin G Mixon, Strategic factors affecting foreign direct investment decisions by multi-national enterprises in Latin America, Journal of World Business, Volume 39, Issue 3, 2004, Pages 233-243, ISSN 1090-9516, https://doi.org/10.1016/j.jwb.2004.04.003.
Dinh, T.T., Vo H.G., Vo A.T., Nguyen T.C., Foreign Direct Investment and Economic Growth in the Short Run and Long Run: Empirical Evidence from Developing Countries [Electronic Resource]. – 2019- URL: https://ideas.repec.org/a/gam/jjrfmx/v12y2019i4p176-d290574.html
Li, X. and Liu, X. Foreign Direct Investment and Economic Growth: An Increasingly Endogenous Relationship [Electronic Resource], // World development, vol 33. 3 – 2004. – URL : https://sci-hub.mksa.top/10.1016/j.worlddev.2004.11.001 (Assessed : 27.10.2021)
Tran, T. Q., Dang, T. A. (2020). Factors Affecting Foreign Direct Investment: Evidence on Tay Ninh Province. The Journal of Asian Finance, Economics and Business, 7(9), 263–269. https://doi.org/10.13106/JAFEB.2020.VOL7.NO9.263
Len J Treviño, Franklin G Mixon, Strategic factors affecting foreign direct investment decisions by multi-national enterprises in Latin America, Journal of World Business, Volume 39, Issue 3, 2004, Pages 233-243, ISSN 1090-9516, https://doi.org/10.1016/j.jwb.2004.04.003.
ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ТРЕНД В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННОГО ЭТАПА РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИКИ
DIGITALIZATION AS A TREND IN THE CONDITIONS OF THE CURRENT STAGE OF ECONOMIC DEVELOPMENT
Сахбиева Амина Ильдаровна, кандидат экономических наук, доцент кафедры финансовых рынков и финансовых институтов, Институт управления, экономики и финансов, Казанский (Приволжский) федеральный университет,aminasmile@mail.ru
Брежнева Оксана Винеровна, Стерлитамакский филиал Башкирского государственного университета,o.v.brezhneva@strbsu.ru
Курамшина Алсу Винировна, Кандидат экономических наук, доцент, Кафедра менеджента и бизнеса, Сургутский государственный университет,kuramshina_av@surgu.ru
Улитин Егор Вячеславович, ФГБОУ ВО Южно–Уральский государственный аграрный университет, г. Троицк,Egorulitin@inbox.ru
Коровкина Алина Игоревна, к.э.н., Воронежский государственный технический университет, Кафедра теплогазоснабжения и нефтегазового дела
Sakhbieva Amina Ildarovna, PhD in Economics, associate professor of Department of Financial Markets and Financial Institutions, Kazan (Volga region) Federal University,aminasmile@mail.ru
Brezhneva Oksana Vinerovna, terlitamak Branch of the Bashkir State University, o.v.brezhneva@strbsu.ru
Kuramshina Alsu Vinirovna, Surgut State University, kuramshina_av@surgu.ru
Ulitin Egor Vyacheslavovich, South Ural State Agrarian University,Troitsk, Egorulitin@inbox.ru
Korovkina Alina Igorevna, Candidate of Economics, Voronezh State Technical University, Department of Heat and Gas Supply and Oil and Gas Business
Аннотация. В статье рассмотрены современные тенденции цифровизации экономики в современных условиях. Автор определяет, что рост и развитие цифровых или электронных технологий в настоящее время, которые позволяют нам быстро перемещать информацию или товары, является фундаментальной тенденцией в развитии всех секторов экономики. Искусственный интеллект на современном этапе оказывает прямое влияние на формирование конкурентоспособности организаций. Соответственно, развитие цифровых технологий применительно к экономической сфере будет способствовать дальнейшему повышению эффективности деятельности компаний и преумножению благосостояния мировой экономики в целом.
Abstract. The article discusses the current trends of digitalization of the economy in modern conditions. The author determines that the growth and development of digital or electronic technologies at the present time, which allow us to quickly move information or goods, is a fundamental trend in the development of all sectors of the economy. Artificial intelligence at the present stage has a direct impact on the formation of the competitiveness of organizations. Accordingly, the development of digital technologies in relation to the economic sphere will further improve the efficiency of companies and increase the well-being of the global economy as a whole.
Keywords: economy, digitalization, artificial intelligence, electronic communications, digital access, creative industry
Цифровая экономика – это экономическая, социальная и культурная сфера, основное внимание в которой уделяется использованию электронных коммуникаций и информационных технологий [2]. Цифровая экономика в современной цивилизации играет особую роль в повышении уровня жизни людей. Развитие цифровой экономики, безусловно, способствует развитию бизнеса, предоставляя компаниям новые возможности [1].
Креативная индустрия также растет и развивается в соответствии с цифровым доступом. Преимущества и возможности цифровой экономики не вызывают сомнений. Но, с другой стороны, риски и проблемы использования цифровой экономики, которые угрожают развитию новой модели экономического сектора, также неизбежны. В этом контексте цифровая грамотность каждого отдельного потребителя в частности и каждой компании в целом очень важна [3].
С бурным развитием цифровой экономики в нашей социальной и экономической жизни происходят большие изменения. Значительное количество бесплатных цифровых товаров и услуги предоставляются потребителям, а технологии искусственного интеллекта и анализа больших данных дают более целенаправленные рекомендации по продуктам, более эффективно связывая продавцов и покупателей. Эти технологии также повышают точность экономических прогнозов и уменьшают информационные трения на финансовом рынке.
Но в то же время они создают проблемы с конфиденциальностью и безопасностью данных. Накопление цифровых активов может создать огромную рыночную власть, особенно для платформ, что может привести к хищническому и дискриминационному поведению. Эти рыночные сбои требуют вмешательства правительства, чтобы сбалансировать интересы всех сторон, ограничить ненадлежащее использование рыночной власти и разработать эффективные институциональные и правовые рамки.
Цифровая экономика включает в себя длинный список отличительных черт, которых нет в других типах экономик. Бесплатные товары и услуги, такие как Википедия, службы электронной почты, такие как Gmail, и цифровые карты, такие как Google Maps, – все это компоненты современной цифровой экономики с огромной экономической ценностью[5].
В цифровой экономике данные и способность создавать стоимость с помощью данных становятся факторами производства. Это может включать алгоритмы или возможность анализировать большие данные для получения ценности в различных контекстах. Хотя эти факторы являются важным классом нематериальных активов, трудно точно измерить стоимость нематериальных активов, кроме определения их существования.
Однако все исследования оценки на публичных рынках показывают, что нематериальные активы становятся все более важным компонентом оценки. Исследователи отмечают, что значение физического капитала для стоимости компании за последние десятилетия снизилось, в то время как значение капитала знаний возросло, особенно в высокотехнологичных отраслях.
Еще одной отличительной чертой цифровой экономики является повсеместный доступ к информации. Фактор данных является основной справочной переменной при принятии инвестиционных решений на финансовых рынках, играя важную роль в снижении информационного трения. Авторы указывают, что недавние достижения в области вычислительной техники позволили технологическим компаниям в режиме реального времени собирать детализированные индикаторы фундаментальных показателей для продажи профессионалам в области инвестиций. Введение этих данных повышает информативность цен за счет снижения затрат на получение информации и, следовательно, оказывает два эффекта на инвесторов [6]. С одной стороны, у менеджеров меньше возможностей торговать своей частной информацией о будущих доходах, когда цены более точно отражают эти будущие доходы. С другой стороны, данные об основных показателях компаний могут выявить тенденции к спаду в текущем бизнесе или возможность достижения роста в будущем, что может повысить эффективность инвестиций, побуждая инвесторов сокращать инвестиции, когда ситуация ухудшается, и увеличивать инвестиции, когда возможности расширяются.
В эпоху развития больших данных произошли значительные изменения в методах сбора, представления и оценки информации. Затраты на поиск кредитной информации резко сократились, а сбор кредитных данных перешел от пассивного поиска информации к активному сбору информации. Стоит отметить, что эти тенденции позволяют финансовым фирмам предоставлять такие услуги, как кредит, ранее недостаточно обслуживаемому населению. Не следует недооценивать важность цифровых технологий для повышения характеристик инклюзивности рынков.
С экономической точки зрения информационные пробелы и асимметрии, существующие почти на всех рынках, частично устраняются, что будет иметь как значительные положительные стороны, так и потенциальные проблемы. Ответственное использование данных может создать и стимулировать рынки, которых раньше не существовало. Например, можно предоставить кредит людям, которые практически анонимны для традиционной банковской системы. Это очень мощно и способствует инклюзивному экономическому росту.
Цифровая экономика создала новый внешний эффект. Информация отдельных лиц может быть полезна другим людям. Например, если потребитель планирует купить продукт, он захочет получить отзывы от других потребителей, у которых есть соответствующий опыт. Такого рода внешние эффекты генерируют полезную общественную информацию и улучшают социальное благосостояние для всех [4].
Экономика в период пандемии очень ярко демонстрирует необходимость и важность применение цифровых технологий. Социальное дистанцирование, карантин, самоизоляция и другие меры становятся критически важными при выборе способа получения товаров или услуг. Также в это время цифровое местоположение можно использовать для оценки вероятности заражения. Фактически, на муниципальном уровне Китай использовал такие данные в различных формах, включая присвоение мобильных медицинских сертификатов с цветовой кодировкой для обозначения уровня риска человека.
Есть еще много примеров того, как цифровые технологии могут повысить инклюзивность во многих аспектах экономического благосостояния, таких как участие в экономике, здравоохранении, образовании и т. д [2]. Например, в первичной медико-санитарной помощи широко используется искусственный интеллект в форме распознавания изображений, что применяется для диагностики заболеваний у территориально малодоступных групп населения.
Наконец, фактор производства данных также улучшил общественное благосостояние, помогая процессу принятия решений в социальной сфере. Так, анализ больших данных может поддерживать непрерывную оценку правительством результатов политики в режиме реального времени с помощью модели политического цикла. В этом контексте правительства могут заменить или даже приостановить неэффективную политику на каждом этапе и повысить эффективность разработки политики. По мере того, как все больше данных преобразуется в доступную информацию и направляет процесс принятия решений с помощью технологии прогнозного анализа, социальный сектор также сможет максимизировать положительное влияние социальных расходов на благосостояние общества[6].
Цифровые технологии, лежащие в основе современных мегаплатформ, столь сильны отчасти потому, что они закрывают информационные пробелы. Теперь покупатели и продавцы могут быстро найти друг друга, а транзакции стали оперативными и безопасными.
Цифровая экономика все еще находится на стадии становления, однако можно наблюдать появление некоторых проблем по мере развития этой новой формы экономики. Помимо противоречий между индивидуальными правами и коллективными интересами, существует также проблема международного сотрудничества – компаниям приходится иметь дело с потенциальными конфликтами между национальной безопасностью и огромными преимуществами свободного потока данных, информации и технологий по всему миру.
С одной стороны, правительства хотят поощрять трансграничный поток информации в интересах торговли, образования, технологий и научного прогресса. С другой стороны, приходится ограничивать свободный поток информации для достижения важных политических целей, таких как предотвращение спама, пиратства и взлома, а также защита национальной безопасности, общественной морали, конфиденциальности и ключевой инфраструктуры в экономике и финансовом секторе.
В цифровой экономике также важно адаптировать как структуру экономики, так и рабочую силу, чтобы обеспечить вознаграждение за производительную занятость в экономике, которая все больше строится на цифровых основах.
Некоторые исследователи выражают обеспокоенность тем, что цифровые технологии, такие как искусственный интеллект и цифровые роботы, приведут к автоматизации и, следовательно, к нехватке рабочих мест. Искусственный интеллект и технологии машинного обучения, основанные на анализе данных, постоянно совершенствуют автоматизацию и интеллектуальность производства и принятия решений. Компьютеры и искусственный интелект могут конкурировать с человеческими способностями, выполняя некоторые задачи с более высоким уровнем эффективности и меньшими предельными затратами. Это, безусловно, приведет к тому, что большая часть традиционных занятий будет заменена машинами, что сократит долю труда в национальном доходе
Что касается вопроса технологий и национальной безопасности, правительства во всем мире всегда заявляли, что они имеют право вмешиваться в свободный поток информации и технологий, когда это имеет негативные последствия для национальной безопасности.
Очевидно, что правительствам отводится сложная роль в управлении цифровой экономикой. Им необходимо продвигать инновации, с одной стороны, и в то же время избегать нерегулируемой и хаотичной ситуации на рынке, с другой стороны. Таким образом, правительства вынуждены уравновешивать национальную безопасность и экономический динамизм за счет технологических инноваций.
В эпоху цифровой экономики сотрудничество между правительствами и трансграничное сотрудничество не менее важно, чем международное сотрудничество в эпоху физической торговли, а может быть, даже более важно. Поскольку цифровая торговля дает эффект масштаба, когда суверенные правительства работают вместе, потребители могут получать выгоду от платформ, созданных в других странах, не дожидаясь появления отечественной платформы. Если правительства не будут сотрудничать, результатом станут торговые режимы с многочисленными блокировками по всему миру, что, в свою очередь, нанесет ущерб странам, не имеющим собственных успешных внутренних платформ.
Поскольку цифровая экономика, как правило, имеет очень высокие фиксированные затраты и гораздо более низкие предельные издержки, компании могут использовать преимущества эффекта масштаба, создавая большую конкуренцию и большую базу для инноваций [1]. Открытый доступ позволяет многим преимуществам и ресурсам течь в места, которые являются основными центрами этих цифровых технологий. Однако, чтобы воспользоваться этими преимуществами, правительства должны работать вместе, чтобы ответить на ранее обсуждавшиеся вопросы о конфиденциальности данных, местоположении, безопасности и использовании.
Таким образом, по мере того, как общество вступает в цифровую эпоху, революционные инновации в цифровой экономике существенно изменяют методы производства и образ жизни. Как вид капитала, цифровые нематериальные активы могут значительно повысить эффективность производства и рыночную стоимость компаний. Технология анализа больших данных уменьшает информационное трение и повышает точность прогнозов на финансовых рынках, что впоследствии повышает эффективность инвестиций. Двусторонние цифровые мегаплатформы могут использовать свои интегрированные пользовательские данные для повышения эффективности согласования спроса и предложения.
Тем не менее, цифровая экономика одновременно порождает ряд проблем. Преимущества анализа больших данных иногда достигаются за счет нарушения конфиденциальности пользователей, в то время как свободный поток данных, информации и технологий вызывает проблемы национальной безопасности. Кроме того, преобладающий процесс автоматизации в цифровой экономике порождает эффект замещения человека, тем самым шокируя рынок труда.
Необходимо, чтобы правительства стран контролировали рыночную власть мегаплатформ и поощряли инновации, создавали эффективную институциональную и правовую основу для распределения собственности на данные и разработали эффективную систему налогов и стимулов для цифровой экономики. Руководству стран нельзя действовать изолированно в современной цифровой экономике, только совместная работа правительств позволит эффективно решать новые задачи цифровой эпохи.
Список источников
Борисова Е.В. К вопросам цифровизации экономики // Вестник Академии права и управления. 2020. №2 (59).
Лазарева И.Ю., Данющенкова А.С., Крамлих О.Ю. Цифровизация секторов экономики // Инновационная экономика: перспективы развития и совершенствования. 2020. №6 (48).
Никитенкова О.В. Влияние цифровизации на мировую экономику // Экономический журнал. 2020. №1 (57).
Павлов К. В., Асадуллина Н. Р. Формы и направления цифровизации экономики // Большая Евразия: развитие, безопасность, сотрудничество. 2020. №3-1.
Brynjolfsson, A. Collis How should we measure the digital economy? Harv. Bus. Rev., 97 (2019), pp. 140-148
Zhu Big data as a governance mechanism Rev. Financ. Stud., 32 (5) (2019), pp. 2021-2061
References
Borisova E.V. On the issues of digitalization of the economy // Bulletin of the Academy of Law and Management. 2020. №2 (59).
Lazareva I.Yu., Danushenkova A.S., Kramlikh O.Yu. Digitalization of economic sectors // Innovative economy: prospects for development and improvement. 2020. №6 (48).
Nikitenkova O.V. The impact of digitalization on the world economy // Economic Journal. 2020. №1 (57).
Pavlov K. V., Asadullina N. R. Forms and directions of digitalization of the economy // Greater Eurasia: development, security, cooperation. 2020. №3-1.
E. Brynjolfsson, A. Koli s How should we measure the digital economy? Harv. Bus. Ed., 97 (2019), pp. 140-148
C. Zhu Big Data as a Control mechanism Rev. Finance. Hairpin., 32 (5) (2019), pp. 2021-2061
ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ТОПЛИВНО-ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА АЗИАТСКО-ТИХООКЕАНСКОГО РЕГИОНА
PROSPECTS FOR THE DEVELOPMENT OF THE FUEL AND ENERGY COMPLEX OF THE ASIA-PACIFIC REGION
Яровова Татьяна Викторовна, кандидат педагогических наук, доцент, заместитель научного руководителя МИЭП, доцент кафедры управления инновациями, Одинцовский филиал Московского государственного института международных отношений (университета) МИД России (г. Одинцово), E-mail: t.yarovova@odin.mgimo.ru
Елисеев Филипп Андреевич, Одинцовский филиал Московского государственного института международных отношений (университета) МИД России (г. Одинцово), E-mail: eliseev.f@odin.mgimo.ru
Yarovova Tatiana Viktorovna, PhD, Deputy Scientific Director of International Institute of Energy Policy and Innovation Management, Associate Professor of the Department of Innovation Management of the Odintsovo Branch of the Moscow State Institute of International Relations (University) of the Ministry of Foreign Affairs of Russia (Odintsovo), E-mail: t.yarovova@odin.mgimo.ru
Eliseev Philipp Andreevich, International Institute for Energy Policy of the Department of Innovation Management of the Odintsovo Branch of the Moscow State Institute of International Relations (University) of the Ministry of Foreign Affairs of Russia (Odintsovo), eliseev.f@odin.mgimo.ru
Аннотация. Азиатско-Тихоокеанский регион на данный момент является самым динамично развивающимся регионом на планете, как в плане экономики, так и в отношении других аспектов, таких как демография – численность и прирост численности населения, креативная составляющая – создание новых технологий и продуктов, услуг, а также в области культуры. Безусловно, все эти сферы деятельности не могли бы функционировать без обеспечения энергией и, соответственно, энергопотребления, которое, в свою очередь рождает спрос на энергоносители. В контексте четвёртого энергетического перехода, а также напряжённой политической обстановки как по отношению к странам АТР извне, так и между странами АТР, более животрепещущим становится вопрос оценки ситуации на энергетическом рынке данного региона в текущем моменте, а также составление прогноза по энергетической сфере на ближайшую и долгосрочную перспективу.
Abstract. The Asia-Pacific region is currently the most dynamically developing region on the Planet, both in terms of economy and other aspects, such as demography – population amount and growth, the creative component – development of new technologies, products, and services , as well as in the cultural field. Of course, all these areas of activity could not function without the provision of energy and, accordingly, energy consumption, which, in turn, creates demand for energy carriers. In the context of the Fourth Energy Transition, as well as the tense political situation both in relation to the countries of the Asia-Pacific region from the outside, and between the countries of the Asia-Pacific region, the issue of assessing the situation on the energy market in the region at the current moment, as well as making a forecast of the energy sector for the next and long term perspective turns more and more relevant.
Ключевые слова: энергетический рынок, Азиатско-Тихоокеанский регион, АТР, топливно-энергетический комплекс, ТЭК, модель рынка, энергопереход, энергетическая безопасность, стратегия развития
Key words and phrases: energy market, Asia-Pacific region, fuel and energy complex, market model, energy transition, energy security, development strategy.
Введение
В рамках данного научного исследования поставлены две глобальные задачи. Первая состоит с том, чтобы выявить специфику топливно-энергетических комплексов и рынков Азиатско-Тихоокеанского региона, вторая – дать прогноз касательно практических перспектив энергетической отрасли АТР. Сложность и особенность исследования заключается в крайней неоднородности субъектов-государств, входящих в АТР, поэтому в качестве сверхзадачи поставлен вопрос о выявлении общих черт этих субъектов в контексте энергетики или, в случае отсутствия таковых, попытка объяснить причины данного явления. Кроме того, есть необходимость создания всестороннего профиля конъюнктуры рынков энергоносителей – с учётом конъюнктуры политической.
И, наконец, немаловажной деталью перспектив развития ТЭК АТР является изучение новейших трендов в области источников, способов получения, хранения, транспортировки энергии. Свои коррективы в данную подзадачу вносит обозначенный выше четвёртый энергопереход, об успешности которого только предстоит судить будущим поколениям.
В ходе проводимой научной работы будет использован широкий спектр методов научного исследования: исторический метод, с целью теоретического обоснования прогноза и создания базы исследования, анализ структуры энергопотребления, энергопроизводства и устройства топливно-энергетических комплексов в целом, по возможности – синтез образа средней экономики страны АТР с целью дальнейшего моделирования общей ситуации в регионе. Результатом исследования будет являться представленный в двух главах развёрнутый прогноз касательно развития ТЭК АТР, а в качестве доказательной базы будут использованы научные труды по данной тематике, отчёты официальных организаций, а также предоставленные ими статистические данные. Кроме того, крайне важным является использование количественных экономико-математических методов, работа с которыми будет оригинальной и осуществлена непосредственно автором данного труда.
Актуальность темы обусловлена в первую очередь необходимостью для стран-производителей энергоресурсов иметь представление о потенциальных рынках сбыта энергоносителей, так как в силу специфики российской экономики формирование национальной стратегии развития во многом зависит от вышеобозначенных вопросов. Подводя промежуточный итог, можно с уверенностью утверждать, что подобный научный труд может стать подспорьем в составлении картины мировой энергетической конъюнктуры в целом на ближайшие 5-15 лет, а также своеобразным компасом, указывающим направление развития национальной экономической и энергетической стратегии.
Специфика ТЭК Азиатско-Тихоокеанского региона
Экономическая интеграция Азиатско-Тихоокеанского региона: проблемы и перспективы
Стоит отметить, что в данной работе АТР будет рассматриваться в широком смысле, что более свойственно для западных исследователей [26]. Более широкий подход захватывает страны, ограниченные западным побережьем Северной Америки, восточным побережьем Азии и зоной Австралии, в редких случаях также рассматривают территории вплоть до Персидского залива, однако такие исключения продиктованы особенностями международных отношений в пределах указанных территорий [33].
С точки зрения экономической интеграции региона, существует несколько международных союзов и ассоциаций, членами которых являются указанные страны. Так, экономическую инфраструктуру Во многом характеризуют экономические связи на двухсторонней и многосторонней основах между такими странами, как Япония и США, между странами в рамках АТЭС, под эгидой Совета Тихоокеанского экономического сотрудничества и Тихоокеанского экономического совета. Самыми значимыми, учитывая рассматриваемый предмет исследования, являются активные экономические связи между членами АСЕАН и НАФТА [35].
В то же время, парадоксальным является тот факт, что на сегодняшний момент не существует интеграционной структуры, которая охватывала бы все страны АТР и давала бы всеобъемлющее представление или регламентацию касательно внутреннего экономического взаимодействия региона.
Характеристика энергетического рынка АТР
Энергетический рынок стран АТР в большей степени характеризуется объёмами, структурой и спецификой энергопотребления. В первую очередь, необходимо проанализировать информацию о динамики потребления энергии странами региона, выделить лидеров энергопотребления и оценить его динамику.
Отправной точкой станут данные по потреблению электроэнергии, как конечного продукта для многих энергоёмких производств, совокупное потребление по всем производствам, а также частного сектора. Несмотря на тот факт, что мировое потребления энергии сократилось в 2020 году впервые с 2009 года в связи с пандемией коронавируса, с точки зрения доли в потреблении значения остались на том же уровне. Согласно информации Статистического Ежегодника мировой энергетики 2021, была составлена таблица энергопотребления (в тоннах нефтяного эквивалента) по ключевым странам АТР за 2020 год [40].
Чтобы проследить структуру рынка энергоресурсов, была построена диаграмма доли энергопотребления по соответствующим странам.
Чтобы дать полную характеристику конъюнктуры рынка, также необходимо проследить динамику совокупного потребления региона по годам, а также сравнить её с оценками экспертов, так как в условиях неопределённости, вызванной политическими трендами, эпидемиологической ситуацией и изменением структуры потребления энергии, сложно с высокой степенью точности давать прогноз в пределах более 5-10 лет.
По данному графику видно, что наиболее быстро растущем в плане потребления энергии в регионе является Китай. Более того, его роста хватает, чтобы почти целиком компенсировать коррекцию спроса на энергетических рынках других стран АТР. В качестве сверхзадачи исследования было установлено дать прогноз касательно динамики спроса на 5 лет, для этого будут использованы методы статистического анализа.
Исходя из данных графика, с учётом спада в период пандемии, за год в среднем можно ожидать роста потребления энергии в регионе на 0,63%. На первый взгляд, данная цифра является показателем малых темпов прироста показателя, однако необходимо учитывать мировую тенденцию к торможению энергоёмкости и переходу на более энергоэффективное производство и потребление. Кроме того, стоит отметить, что отдельно для Китая данный показатель составляет около 3,3% ежегодно, что является одним из наибольших значений по миру в целом, даже с учётом размера экономики.
В подтверждение высказанной позиции касательно уверенного роста энергопотребления Азиатско-Тихоокеанского региона, хочется привести слова бывшего главы Министерства энергетики Российской Федерации Александра Новака, сказанные им в 2018 году [38]:
“Азиатско-Тихоокеанский рынок будет развиваться, экономика тут будет расти более высокими темпами, чем в среднем мировая экономика. Энергопотребление будет расти в среднем темпами, наверное, в два раза больше, чем среднемировые. Для этого есть объективные причины — 60% населения планеты живет в Азиатско-Тихоокеанском регионе, еще и потенциал огромный по улучшению качества жизни”.
Данный подход в полной мере оправдывает особое внимание, уделяемое АТР в плане энергетической политики и перспектив экспорта энергоресурсов.
В то время как энергопотребление неразрывно связано с таким процессом, как валовое производство и, соответственно, экономический рост, производство необходимых для этих процессов энергоносителей в большей степени привязано к географическим, геологическим и технологическим параметрам. Так, страны с близкими показателями ВВП в среднем имеют схожие показатели потребления энергии, например, США и КНР или Япония и Южная Корея. Однако поставки энергоносителей не коррелируют с уровнем экономического развития, что указывает на необходимость частного рассмотрения структуры и объёмов производства энергоносителей для наиболее значимых в этом отношении стран региона. Именно этой цели будут посвящены несколько последующих подпунктов данной работы.
Эволюция топливно-энергетического комплекса ведущих стран АТР
Австралия
Австралия является чистым экспортёром энергии, а особенностью её энергетики в историческом плане являются беспрецедентные темпы изменения структуры производства энергии. Подбирая аналогию, можно указать Данию с её переходом на возобновляемые источники энергии, однако отличие состоит в стартовых условиях экологичности производимой энергии [2].
Ещё в 2009 году Австралия находилась на четвёртом месте по объёмам добычи угля в мире, на тот момент являвшегося основной строчкой производства энергоносителей Австралии, наряду с природным газом и нефтью.
В 2015 году Австралия стала крупнейшим нетто-экспортёром угля, занимая почти треть всего мирового экспорта данного энергоресурса.
Крайне важно проследить за динамикой производства энергоносителей, а также структурой внутреннего потребления, чтобы в целом выявить экспортно-импортную политику Австралии в отношении энергоносителей [2].
По данным из таблицы легко проследить тенденцию к снижению доли угля в объёме производства энергоносителей, что обусловлено курсом на уменьшение углеродного следа в рамках энергетической политики Австралии.
Тем не менее в структуре генерации электроэнергии для внутреннего рынка Австралии по состоянию на 2020 год превалирует (с долей более половины) уголь [6].
Специфической чертой Австралии является её обособленное географическое положение, следствием которого является то, что вся генерируемая электроэнергия попадает только на внутренний рынок.
Таким образом, можно сделать вывод об экспортной политике Австралии касательно энергии: большая часть добываемой нефти и газа направляются на экспорт, уголь же в значительной доле обеспечивает энергией внутреннее потребление. Особенно сильна тенденция к наращению доли возобновляемой энергии в структуре внутреннего потребления.
Торговый баланс Австралии за 2019-2020 год по данным Правительства Австралии представлен в следующей таблице [3].
Индонезия
В энергопотреблении Индонезии долгое время преобладали ископаемые ресурсы. Когда-то являвшаяся крупным экспортером нефти в мире и присоединившаяся к ОПЕК в 1962 году, страна с тех пор стала нетто-импортером нефти, и, несмотря на то, что до 2016 года все еще входила в ОПЕК, стала ее единственным нетто-импортером в составе организации [43]. Индонезия также по величине производства угля входит в пятёрку крупнейших стран и является одним из крупнейших экспортеров угля с 24 910 миллионами тонн доказанных запасов по состоянию на 2016 год, что делает ее 11-й страной по этому показателю в мире. В 2020 году Индонезия стала мировым лидером по экспорту угля объёмом 429 миллионов тонн.
Кроме того, Индонезия имеет богатый потенциал реализации возобновляемых источников энергии, достигающий почти 417,8 гигаватт (ГВт), который состоит из солнечной, ветровой, гидро-, геотермальной энергии, океанических течений и биоэнергии, хотя сейчас из них используются только 2,5% [47].
Индонезия вместе с Малайзией обладают двумя третями запасов газа АСЕАН с общей годовой добычей газа более 200 миллиардов кубометров по состоянию на 2016 год .
В целом, динамика среднегодового прироста производства энергии за период 2010-2019 показала положительное значение на уровне 6,4%. Самой слабой строчкой экспорта для Индонезии стал природный газ, показавший снижение почти вдвое за аналогичный период [41]
Как следует из перечисленных факторов, Индонезия, как быстро развивающаяся страна, требует больших объёмов энергии, часть потребности в которых она способна покрыть за счёт внутренних резервов – в основном, угля. По оценкам экспертов, потребность в энергоносителях Индонезии будет расти примерно на 5% в год вплоть до 2050 года, причём структура потребления также будет меняться [17]. Всё большую долю в потреблении будут занимать нефть и газ, что открывает определённые перспективы для стран-экспортёров. Кроме того, важным фактором является не очень активный переход к возобновляемым источникам энергии. В связи с тем, что большая часть энергопотребления будет приходиться на транспорт и промышленность, наиболее компромиссным решением будет переход к природному газу и водородному топливу [7].
Структура энергетического торгового баланса Индонезии по данным Администрации по Международной Торговле за 2021 год (прогнозируемый) представлена в таблице [42].
Канада
Канада является одним из крупнейших экспортёров энергоресурсов в мире, по показателям совокупного экспорта уступая только России, Китаю, США и Саудовской Аравии. Примечательно, что подавляющая доля экспорта направлена в США – и таким образом Канада является крупнейшим поставщиком в эту страну, образуя энергетический конгломерат с наивысшим уровнем энергопотребления в мире.
Канада богата всеми видами классических энергоносителей, а по доказанным запасам урана занимает первое место в мире. Несмотря на то, что эта страна с точки зрения сальдо является чистым экспортёром энергии, также наблюдается и импорт энергоносителей в Канаду, преимущественно в виде органического топлива.
Уникальным по своим масштабам, степени значимости и объёмам добычи энергоресурсом для Канады являются нефтеносные, битуминозные пески. Этот ресурс крайне неоднозначен, так как, несмотря на потенциальную возможность удовлетворить значительную часть спроса, он крайне непрост в обработке и хранении, а также оказывает сильное негативное влияние на окружающую среду, нанося серьёзный ущерб экологической репутации страны. Нефтеносные пески представляют собой встречаемую в природе смесь густой нефти — битума — воды и песка [10].
Для ТЭК Канады характерны структурные различия между совокупным производством энергии и генерации электроэнергии для внутреннего потребления.
Если обратить внимание на данную структуру, то она будет крайне похожа на структуру любой другой страны, обладающей значительными запасами ресурсов, за исключением угля, который почти полностью используется для конечного производства стали.
В структуре же генерации электроэнергии для внутреннего рынка наблюдается ситуация нетипичная: около 60% всей генерации приходится на гидроэнергетику [13].
Можно сделать вывод, что энергетическая политика Канады сходна с политикой Австралии: наблюдается в основном активный экспорт нефти и газа, что обусловлено исторически энергетическим сотрудничеством и интеграцией с Соединёнными Штатами, внутреннее же потребление, в свою очередь, уже близко к экологически чистому из-за высокой доли гидроэнергетики и атомной энергетики в генерации электричества.
Структура торгового баланса энергоносителей Канады по данным Администрации по Международной Торговле за 2021 год (прогнозируемый) представлена в таблице.
Китай
Высочайшие темпы экономического роста в Китае оказывают двоякое воздействие на подход к составлению и реализации энергетической политики этой страны. С одной стороны, они обеспечивают гарантию неуменьшающегося энергопотребления на десятилетия вперёд, с другой стороны, вынуждают очень внимательно относиться к вопросам энергетической безопасности и энергетического суверенитета, а также к вопросам экологии. Подобная дихотомия не может не иметь последствий на глобальном рынке: чаще всего эти последствия выражаются в значительной доли влияния Китая на мировой спрос на энергоносители. Однако не следует забывать, что в условиях, когда устойчивое развитие необходимо как ключ к выживанию, сочетать высокие темпы роста, энергопотребления и низкий углеродный след представляется почти неразрешимой задачей.
В связи с таким особым положением Китая на мировом энергетическом рынке, для АТР данное государство будет в такой же мере являться ориентиром в ближайшей и среднесрочной перспективе.
Следствием выявленной проблемы Китая является то, что за 25-30 лет, начиная с 90-х годов прошлого века, он перешёл из разряда экспортёров энергоносителей в разряд нетто-импортёров. Несмотря на то, что на территории Китая находятся относительно крупные запасы различных энергоносителей, на сегодняшний день их добыча и реализация на внутреннем рынке не покрывает и половины всей необходимой энергии. Так, за 2019 год собственное производство обеспечило 3389 Mtoe первичной энергии, в то время как потребность за тот же период составила 7154 Mtoe [14].
Примечательно, что структура потребления (конечная генерация электроэнергии) будет не сильно отличаться от структуры производства Китаем первичных энергоносителей. Это связано в первую очередь с попыткой повысить энергетическую защищённость, направляя большую часть предложения энергии на удовлетворение внутреннего спроса.
Структура потребления представлена на диаграмме ниже [21].
Наиболее заметное отличие наблюдается в секторах, связанных с природным газом и возобновляемой энергией. Это может свидетельствовать о принятом курсе на снижение негативного экологического влияния от подобной структуры, которая до сих пор в высокой степени завязана на эксплуатацию угля.
Также стоит отметить, что Россия является крупнейшим поставщиком энергетических ресурсов в Китай не только в рамках АТР, но и в мире [25].
Данные экспортно-импортной статистики Китая за 2018 год приведены в таблице. Цифры представлены в миллионах тонн угольного эквивалента [45].
Республика Корея
Южная Корея – один из крупных мировых импортёров энергии, что обусловлено малыми размерами собственной территории, низкой насыщенностью природными ресурсами, а также постоянной потребностью в энергии из-за высоких показателей производства. Так, например, по объёму импорта сжиженного природного газа Республика Корея занимает вторую строчку мирового рейтинга. Важно указать, что Южная Корея не имеет международных трубопроводов для нефти или природного газа и полагается исключительно на танкерные перевозки СПГ и сырой нефти. Однако, помимо СПГ, который предопределяет основных поставщиков, интересно проследить потребление прочих энергоресурсов, а также установить структуру собственной добычи природных ресурсов.
Южная Корея показывает самые скромные результаты с точки зрения собственной добычи и производства энергоносителей – страна не имеет собственных доказанных запасов нефти, уголь присутствует среди полезных ископаемых Кореи, однако обладает крайне низким качеством и совсем не покрывает необходимость в энергии на внутреннем рынке, гидроэнергетика невозможна или затруднена из-за сезонности водных потоков [22].
Сильной стороной корейского ТЭК долгое время являлась атомная энергетика, так по состоянию на конец 20 века более половины всей производимой в Корее электроэнергии приходилось именно на энергию атома. К 2016 году доля ядерной генерации снизилась до трети, а уже в 2017 году указом президента Республики Корея Му Чжэ Ина была закрыта крупнейшая и старейшая в стране атомная станция [20].
Что касается структуры потребления, лидирующие позиции остаются за нефтью, а доля возобновляемой и чистой энергии невелика: всего 13% с учётом ядерной генерации [22].
Отсутствие стационарных путей поставок столь значимых энергетических ресурсов в долгосрочной перспективе может стать вызовом для самой Республики Корея, а для потенциальных поставщиков – возможностью. Основной проблемой является политическая конъюнктура региона и возможные ответные меры со стороны таких же заинтересованных стран-поставщиков.
Россия
Россия является одним из крупнейших мировых производителей энергоносителей, а также значимым экспортёром в структуре мировой торговли энергоресурсами. Будучи ориентированной на экспорт, Россия в то же время полностью обеспечивает внутреннее потребление.
По данным Международного Энергетического Агентства, суммарная произведённая за 2019 год в России энергия оценивается в 64 055 ТДж [16].
Являясь четвёртым по величине производителем электроэнергии в мире, Россия обладает уникальной структурой генерации электроэнергии. Более 60% совокупной генерации обеспечивается ископаемыми энергоносителями, однако в их числе практически нет нефти, которая обеспечивает всего 2% генерации. В совокупности с большой долей атомной энергии, упор на газ в области электрогенерации позволяет неожиданно эффективно повысить углеродную нейтральность отрасли на внутреннем рынке. Ниже представлена подробная диаграмма структуры генерации электроэнергии в России по статистическим данным за 2020 год [44].
По представленным двум диаграммам, используя метод сравнительного анализа, можно сделать следующий вывод: с точки зрения энергетической политики, нефть является для России основным экспортным приоритетом. Газ же на данный момент, в свою очередь, направлен на удовлетворение внутреннего спроса и, соответственно, внутреннюю генерацию электричества.
Касательно моментов, которые могут в перспективе стать сильными сторонами российской энергетики, хочется выделить сформировавшуюся инфраструктуру функционирования экономики на газе, а также относительно высокую долю атомной энергии. В действительности, вопрос “чистоты” атомной энергии до сих пор остаётся предметом жарких дискуссий и даже споров, однако то, что с одной стороны может рассматриваться как риск, с другой – хорошая возможность. На дальнейшую судьбу атома как энергии будущего будут сильно влиять принимаемые резолюции и международные соглашения. Интеграция в контексте АТР может стать одним из путей для проведения подобной международной энергетической политики и лоббирования интересов атомной энергетики, тем более, что среди других стран АТР есть не менее заинтересованные в этом участники, как, например, Япония.
Совокупный объём экспорта энергоносителей России в 2020 году составил в денежном эквиваленте 166,9 млрд. долларов США [46]. Россия не импортирует энергию.
США
Производство и потребление первичных энергоносителей США измеряются числами одного порядка, что не мешает, тем не менее, Соединённым Штатам быть одним из крупнейших продавцов и покупателей этих самых энергоносителей. После сланцевой революции и внедрения систем сжижения природного газа СПГ стал для США значимым экспортным ресурсом. Удобство транспортировки, независимость от маломобильных магистралей, а также относительно конкурентная цена на этот ресурс сильно повлияли на всю структуру мирового энергетического рынка. Актуальным остаётся вопрос о степени значимости СПГ для Азиатско-Тихоокеанского региона, на него постараемся ответить далее в ходе исследования.
С точки зрения импорта, крупнейшим партнёром Соединённых Штатов выступает Канада, около 98% экспорта энергоносителей которой приходится именно на США. Кроме того, что на первый взгляд весьма неожиданно, Россия стала вторым по величине поставщиком энергоносителей в 2019 году [39]. Закономерен вопрос о том, почему же вводимые санкции не помешали такой интенсивной торговле. В данном случае не стоит забывать, что исторически Россия занимала не последнее место среди поставщиков энергии в США, а достигнуть такой высокой позиции в этом списке ей помогли санкции, введённые США, но уже в отношении Венесуэлы, из-за чего доли других стран упали, позволив России вырваться вперёд.
В США, как видно на диаграмме, превалирует производство природного газа, причём из 41,1% общего производства 6,3%, или около одной седьмой, занимает сжиженный природный газ [23].
Говоря о конечном потреблении, включая не только генерацию электроэнергии, но также и другие сферы, следует отметить невысокую долю чистой энергии – около одной пятой от всего энергопотребления, учитывая ядерную, которая, как уже было отмечено ранее, находится под большим сомнением и, строго говоря, имеет мало шансов быть признанной наряду с другими ВИЭ чистой как в рамках АТР, так и в мире в целом [31].
В целом можно сказать, что США будут являться агрессивным игроком, в первую очередь с точки зрения экспорта, на рынке энергоносителей. В пределах АТР, вероятно, будет происходить передел сфер влияния в энергетической отрасли, связанный с выделением новых энергоёмких производящих государств, характерной чертой которых станет сверхбыстро растущее население. Именно поэтому роль США также может быть подвержена если не изменению, то корректировке.
Структура торгового баланса энергоносителей США на 2020 год представлена в таблице в эквиваленте британских топливных единиц [24].
Япония
Как и Республика Корея, Япония испытывает острую нехватку собственных полезных ископаемых, что связано в первую очередь с вулканической природой Японских островов. Единственный тип энергоносителя, который в относительно значимых объёмах разведан и добывается Японией – это уголь, а что касается всех остальных – Япония вынуждена импортировать весомые их объёмы, как нефти и газа, так и урана, существенно важного для атомной энергетической системы данной страны.
Основной проблемой Японии за последний период стало существенное снижение коэффициента самообеспеченности энергией: так, значение данного индекса упало с 19,9% в 2010 году до 6% в 2014 [19]. Разбираясь в причинах данного явления, легко установить цепь событий, приведшую к столь печальным для экономики страны последствиям. Основным фактором, спровоцировавшим такие изменения, стало снижение объёмов атомной энергии. Причиной же этому послужили трагические события 2011 года, связанные с землетрясением, повлекшим частичное разрушение реактора и аварии на трёх энергоблоках крупной японской атомной станции Фукусима-1.
Энергетическая политика Японии руководствуется принципами энергетической безопасности, экономической эффективности, экологической устойчивости и безопасности. В последние годы Япония диверсифицировала свой энергетический баланс, дополнительно повысила эффективность использования ископаемого топлива и снизила спрос на энергию [18].
Основной задачей данного раздела работы является создание нового подхода к прогнозированию процессов и отношений, имеющих место в пределах Азиатско-Тихоокеанского региона. Безусловно, научно новый способ измерения рынков не может быть безосновательным, поэтому в качестве базы исследования сначала будут проанализированы имеющиеся наработки российских и зарубежных учёных, экспертов и представителей бизнеса, сопряжённого с данными вопросами. С точки зрения практической значимости, первым неизбежным моментом является прогнозирование конъюнктуры рынка энергоносителей в АТР.
Разговор о практических перспективах энергетики Азиатско-Тихоокеанского региона стоит начать с мнения эксперта в данной области, и сложно найти человека, более близкого к данной повестке, чем Председатель правления и заместитель председателя совета директоров ПАО «Газпром» Алексей Миллер. В рамках специальной конференции А. Миллер дал подробнейший комментарий, отражающий его видение развития энергетического рынка АТР [34]. По его словам, экономический рост неразрывно связан с ростом энергопотребления, и в контексте экологической повестки странам Азиатско-Тихоокеанского региона важно, чтобы их энергетический баланс оставался экологичным. А. Миллер делает вывод, что такой подход означает обязательное преобладание природного газа в энергетическом балансе, как самого чистого, надёжного, доступного энергоресурса, которому с точки зрения развитости технологического потребления сложно найти замену. Также А. Миллер отметил, что рынок азиатских стран, рынок АТР является крайне ёмким, и по прогнозам до 2040 года рост потребления в этом регионе составит плюс полтора триллиона кубометров газа, 60% из которых будет приходиться на импорт.
С точки зрения потребления и, соответственно, импорта, самым динамичным, самым быстрорастущим рынком является рынок Китая, который каждый год просто ошеломляет темпами роста потребления. Не является исключением и 2021 год. За первое полугодие объем потребления природного газа в Китае вырос на 15,5%. Объем импорта вырос на 23,8%. Это значит, что прогнозные оценки объема потребления в Китае по итогам 2021 года составят 360 млрд. куб. м и объем импорта — 160 млрд. куб. м. При этом уже к 2035 году, всего через 15 лет, прогнозируется объем импорта 300 млрд. куб. м газа в год [9].
Невзирая на интеграцию рынков нефти и газа по мере роста международной торговли нефтью и сжиженным природным газом (СПГ), усиливается тенденция к их регионализации с выходом на заметно отличающиеся уровни цен [32]. В связи с тем, что для природного газа пока что нет единой структуры формирования рыночной цены, сложно прогнозировать общую динамику цен даже в краткосрочном периоде. Ещё более затрудняет планирование региональная привязка: в Азиатско-Тихоокеанском регионе существует как минимум три крупных экспортёра природного газа – Россия, США и Австралия – два из которых уже имеют крупные доли поставок СПГ на региональных рынках. Тем не менее, учитывая оба фактора: отсутствие структуры формирования стабильных цен на газ и несформировавшийся рынок на территории АТР, можно предположить, что следующим логичным эволюционным этапом развития энергетики региона стало бы формирование одной или нескольких коалиций импортёров и экспортёров газа. Не исключён также антагонистический сценарий, при котором сформировавшиеся ассоциации разделят энергетический рынок АТР.
Что касается использования угля, его положение становится незавидным. Действительно — уголь дает вдвое больше выбросов парниковых газов на киловатт-час электричества (в стандартных технологиях), так что его уход с рынка, вероятнее всего, будет первым. И хотя современная энергетическая политика развитых стран формируется в соответствии с выраженным вектором углеродной нейтральности, аномальные климатические условия конца 2020 — начала 2021 года, вызвавшие рост потребления угля в США, заставляют задуматься о надежности электроэнергетического сектора, основанного на возобновляемых источниках энергии. Возможна ли в перспективе устойчивость экономики, базирующейся на «зеленой» генерации, или существует необходимость постоянной поддержки такой системы традиционными углеродными источниками энергии, в том числе углем – до сих пор остаётся большим вопросом [27].
Чтобы дать наиболее полное представление о потребностях рынка АТР на долгосрочную перспективу, обратимся к прогнозу ExxonMobil Energy Outlook 2019 [11].
Приведём данные Всемирного Банка: за недавний период численность населения АТР росла близко к линейной пропорции. Принимая такую тенденцию за основу для прогноза, среднегодовые темпы прироста населения можно оценить в 0,54% в год. В то же самое время прогнозируемый спрос на энергию также будет увеличиваться темпами, близкими к линейным, однако тут среднегодовой прирост составит около 1,2%, что позволяет сделать вывод о возможной корреляции спроса и численности населения, как ключевого фактора. Причём на каждый процент годового прироста населения будет приходиться два процента годового прироста энергопотребления.
Построение модели энергетического рынка АТР
Конечной задачей данной работы является построение всеобъемлющей экономико-математической модели энергетического рынка АТР. В качестве сверхзадачи стоит отображение в модели прогноза динамики рынка в течение ближайших лет. Самым трудным препятствием на пути построения рабочей модели являются условия неопределённости, связанные с возможными политическими решениями касаемо чистой энергии и кооперационных соглашений в пределах региона. Тем не менее, вызовы, которые бросает российской энергетике неопределённость будущей ситуации, стоит рассматривать не только как риск, хотя это чрезвычайно важно, но и как возможность роста, а в особых случаях – экспансии на рынки, которая может стать элементом агрессивной, но необходимой энергетической политики.
В качестве параметров исследуемых национальных рынков будет использовано два основных критерия: ориентированность на импорт или экспорт – в денежных эквивалентах – и степень экологичности производимой либо потребляемой энергии.
Так, например, страна может быть предрасположена производить большие объёмы экологически чистой энергии и экспортировать большую её часть, обеспечивая оставшимися объёмами внутреннее потребление. Подобная ситуация является идеальной в контексте энергетического перехода и устойчивого развития, однако реальная обстановка может сильно отличаться от представленной в этом примере.
Таким образом, удобнее всего будет отразить в таблице данные, полученные в результате исследования в первой главе работы. Количественные характеристики экспорта для упрощения модели усредняются с объёмами производимой энергии, полученная величина получит дополнительную характеристику степени экологичности. Аналогичная операция будет произведена с импортом и объёмами внутреннего потребления.
Стоит заметить, что, в силу неоднородности статистических данных, информация по импорту-экспорту, а также по производству-потреблению энергоносителей зачастую представлена в неприводимых и несогласованных величинах, что вынуждает ввести собственную относительную шкалу оценки.
Методология оценивания экспортно-импортной направленности. Суть оценивания сведена к построению пар индексов: импорт (потребление) – экологичность потребления и экспорт (производство) – экологичность производства. Под “экологичностью” понимается не столько политически окрашенный тренд на “чистую” энергию и ВИЭ, сколько здравое оценивание структуры энергопотребления и добычи энергоносителей. Так, природный газ будет отнесён скорее к “чистой” энергии, с учётом тенденций ближайшего десятилетия. Границы обоих индексов будут лежать между -10 и 10 баллами.
Конечным результатом будет построение диаграммы, комбинирующей подходы координат и пузырьковых диаграмм. Положение страны на диаграмме будет обусловлено вышеуказанными парами чисел, а размер – текущим объёмом энергопотребления. Такая модель позволит наглядно отобразить конъюнктуру рынка энергоносителей в Азиатско-Тихоокеанском регионе, а материальная база для визуализации позволит просчитать тренды рынка в ближайшей перспективе согласно принципам оптимизации поставок.
Итак, приведём таблицу обработанных данных.
На основании этих данных будет определено положение государства в визуализированной модели. Безусловно, модель была бы более исчерпывающей при наличии большего количества стран, однако её преимущество состоит в универсальности и относительной простоте добавления новых объектов.
Ниже представлена авторская модель энергетического рынка АТР.
Стоит ещё раз подчеркнуть, что в данной модели природный газ рассматривается в качестве относительно “чистого” источника энергии. Основания к тому носят двойственный характер. Объективные показатели выбросов от использования природного газа действительно значительно ниже, чем аналогичные показатели для нефти или, в особенности, угля. В то же самое время, субъективно газ будет являться точкой интереса на протяжении как минимум десятилетий по той причине, что у крупных игроков энергетического рынка, таких как Россия и США, имеются, во первых, значительные его запасы, а во-вторых, обширные возможности для расширения сфер его применения, например в сжиженной форме или для производства водорода.
Нельзя не отметить растущую долю СПГ для рынков Азиатско-Тихоокеанского региона. Объём торговли сжиженным природным газом неуклонно увеличивается, демонстрируя наращение доли вдвое за десятилетие. Особенно актуально это для азиатских рынков, где, в силу высокой мобильности данного энергоресурса, СПГ стал крайне популярным видом топлива [30].
«Газ будет наиболее востребованным углеводородным ресурсом в период до 2040 г. и в ближайшие десятилетия, потому что этот углеводородный ресурс больше всего отвечает экологическим требованиям, обладает огромными запасами в мире, возможностями добычи, возможностями транспортировки. Он будет востребован во многих областях экономики, в электроэнергетике, его роль будет расти и в транспорте, он будет использоваться в газохимии», — Александр Новак. [36].
Можно заметить, что равновесие на энергетическом рынке в данной модели не выдержано. Это связано с тем, что из баланса выпадают такие значимые сегменты мирового энергетического рынка, как страны Арабского региона, Южной Америки, а также вся Европа. И хотя на данный момент это одновременно означает высокую степень включённости АТР в мировую торговлю энергоресурсами и низкий уровень автономии, в будущем вполне вероятно, что внутренние интеграционные связи возобладают над внешними в этом аспекте.
Инновационное развитие энергетической отрасли стран АТР
Безусловно, ориентиром для развития национальных ТЭК стран региона являются технологии, привносимые в эту сферу экономики. Постараемся выделить ключевые перспективные технологии, которые в будущем имеют потенциал существенно повлиять на структуру энергетического рынка.
Как показывает практика, переводить производство электроэнергии в крупных масштабах на маломощные и дорогие установки ВИЭ могут позволить себе лишь небольшие богатые постиндустриальные страны. Промышленная Азия для поддержания ускоренных темпов роста вынуждена вводить крупные мощности генерации, преимущественно традиционные.
Так, по оценкам экспертов, на каждый гигаватт мощности ВИЭ необходимо около четырёхсот мегаватт резервных мощностей тепловой или ядерной генерации [29].
Более обнадёживающие результаты показывает водородная энергетика. Особенностью водорода в качестве источника энергии является необходимость полного перестроения существующей инфраструктуры с учётом физико-химических свойств этого газа [29]. Из этого непосредственно следует, что подобные масштабные проекты может позволить себе не каждая страна, а только те, в которых сильна государственная инициатива [28]. Отличным примером такой инициативы может послужить Китай, а в частности – проект по замене транспорта целого города на водородный.
10 сентября 2021 года было сообщено, что китайская компания Yutong совершит поставку сотни автобусов на водородных батареях для транспортной системы Пекина. По словам Чжана ИнГуана, заместителя секретаря парткома и генерального директора Государственной энергетической инвестиционной корпорации Hydrogen Energy Co. Ltd., «Поставленные в этот раз водородные автобусы являются первым достижением сотрудничества с Yutong и масштабной демонстрацией их применимости. 100 автобусов будут реализованы в Пекине» [48].
Ещё одним перспективным проектом, который активно ведётся как на территории стран АТР, так и по миру в целом, – использование термоядерного синтеза для генерации энергии. Так, участниками международного проекта ИТЭР стали 8 стран, 5 из которых относятся к Азиатско-Тихоокеанскому региону.
Революционность данной технологии заключается в возможности генерации рекордных объёмов энергии, в качестве топлива для этой реакции используется обыкновенная вода и тритий. И хотя практическая применимость термоядерного синтеза до сих пор остаётся под вопросом, ключевые игроки энергетического рынка едины во мнении, что в случае успеха она он может коренным образом поменять структуру мирового энергобаланса.
Говоря о достижениях в этой области, нельзя не упомянуть пару воодушевляющих научных прорывов, совершённых китайскими и российскими учёными.
По сообщению китайских источников, опытный термоядерный реактор HL-2M Tokamak в научном центре Чэнду установил абсолютный мировой рекорд по продолжительности искусственной термоядерной реакции. При температуре 120 млн °C реакция поддерживалась 101 секунду. Установленный корейцами предыдущий рекорд – 20 секунд при 100 млн °C – побит окончательно и бесповоротно [37].
Специалисты Томского политехнического университета совместно с другими российскими учеными создали и испытали термоядерный компонент уникального гибридного реактора. Как объяснили авторы исследования, гибридные реакторные системы, или системы “синтез-деление”, объединяют в себе надежность привычных реакторов деления и экономность и экологическую безопасность термоядерной энергетики [4].
Заключение
Азиатско-Тихоокеанский регион ещё несколько десятилетий будет оставаться драйвером мировой экономики, с точки зрения энергетического комплекса успешно сочетая в себе и ёмкого потребителя энергоносителей, и потенциального их производителя. Конечно, на данный момент регион обладает сравнительно низкой степенью интеграции по большинству экономических аспектов, однако это же даёт основания полагать, что интеграция на таком высоком уровне могла бы решить многие возникающие вопросы. Крупным риском к такому сценарию является противоборство интересов входящих в состав АТР государств, и тем не менее географическое его положение располагает к тому, чтобы политики начали смотреть в сторону налаживания многосторонних интеграционных отношений.
Энергетический рынок АТР характеризуется низкой степенью автономии с одной стороны и высокой степенью включённости в мировую энергетику с другой. При этом рынок энергоносителей, и в большей степени традиционных, является самым ёмким в мировом масштабе. Среди национальных ТЭК АТР также наблюдается высокая степень неоднородности: так, можно наблюдать страны с беспрецедентными объёмами энергоресурсов и страны со столь скудными запасами, что их коэффициент энергетической автономии стремится к нулю. В то же самое время, каналы поставок, которые могли бы решить все эти проблемы, не были или не могут быть налажены по тем или иным причинам. Именно на этом этапе следует перейти к рассмотрению практических результатов исследования и формулированию рекомендаций в отношении будущей энергетической политики.
Из-за роста численности населения и, соответственно, энергопотребления, АТР становится точкой интереса для многих стран-экспортёров электроэнергии. Параллельно с ростом не будет наблюдаться сильного изменения структуры участников самого рынка энергии. Более того, согласно изученным проектам энергетических стратегий стран вплоть до 2050 года, далеко не во всех из них реально выбран курс на углеродную нейтральность, хотя формально такая заинтересованность может быть заявлена. Всё это станет основой для рекомендаций относительно будущей стратегии поведения на рынке АТР, однако не стоит забывать про созданную универсальную модель энергетического рынка.
Построенная автором модель энергетического рынка Азиатско-Тихоокеанского региона всесторонне охватывает ключевые аспекты текущего положения ключевых в энергетическом аспекте государств региона.
Страны, которые по совокупности факторов оказались противоположны, имеют парадоксальный потенциал для будущей торговли и сотрудничества в энергетической сфере. На примере пары Россия-Китай можно проследить, что, несмотря на незавидные текущие показатели Китая в плане экологической чистоты, в будущем, с учётом неизбежного движения к “очищению” энергии, наиболее удачным партнёром станет Россия, которая готова предоставить весомые объёмы природного газа, который и станет основой для своеобразного перехода и отказа от угля в течение пары ближайших десятилетий.
Есть страны, которые находятся в состоянии равновесия, как, например, США. Такое положение может рассматриваться как предпочтительное, однако существует ряд ситуаций, когда оно оказывается неустойчивым (политический аспект), а бывают – когда равновесие препятствует дальнейшему развитию (экономический аспект). Это также нужно учитывать при анализе модели.
И, наконец, можно выделить пары стран, которые должны были бы активно взаимодействовать в рамках предписаний модели, но на данный момент подобного не наблюдается. Именно это станет основой для рекомендованных стран в отношении экспортной политики России: следует обратить внимание на Японию, Южную Корею и Индонезию. С учётом отсутствия газопровода в указанные страны, для случая с Республикой Корея следует рассмотреть возможность экспансии на её энергетический рынок в качестве крупного поставщика газа по конкурентным ценам, а в случае Японии и Индонезии следует сделать упор на СПГ, как перспективный высокомобильный и легко торгуемый энергоресурс.
В заключение хочется сказать, что Российская Федерация обладает множеством конкурентных преимуществ на энергетическом рынке АТР, и в настоящий момент главное не упустить эти преимущества, а сделать на них акцент. Для того, чтобы современные тренды, такие как экология, водород или СПГ, сыграли на руку в этом вопросе, России будет необходимо сильное политическое и юридическое сопровождение на международной арене. Подводя итог, хочется в очередной раз отметить, что топливно-энергетический комплекс такого региона, как Азиатско-Тихоокеанский, таит в себе множество возможностей.
Список источников
Asian Development Bank,”INDONESIA ENERGY SECTOR ASSESSMENT, STRATEGY, AND ROAD MAP”, 2020. https://www.adb.org/sites/default/files/institutional-document/666741/indonesia-energy-asr-update.pdf (Дата обращения: 13.11.2021)
Australian Government, Department of Industry, Science, Energy and Resources, “Australian Energy Statistics”. https://www.energy.gov.au/government-priorities/energy-data/australian-energy-statistics (Дата обращения: 01.12.2021)
Australian Government, Department of Industry, Science, Energy and Resources, “Energy Trade”. https://www.energy.gov.au/data/energy-trade (Дата обращения: 01.12.2021)
Badenko S., Arzhannikov A., Lutsik I, Prikhodko V., “Maintaining the close-to-critical state of thorium fuel core of hybrid reactor operated under control by D-T fusion neutron flux”, Nuclear Engineering and Technology, volume 53, pages 1736, 2021. https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S1738573320309414?via%3Dihub
Canadian Association of Petroleum Producers, ” Canada’s Energy Mix”, 2019. https://www.capp.ca/energy/canadas-energy-mix/
Clean Energy Council, “Clean Energy Australia Report 2021”, 2021. https://assets.cleanenergycouncil.org.au/documents/resources/reports/clean-energy-australia/clean-energy-australia-report-2021.pdf
DEN Secreteriat General National Energy Council, “Indonesia Energy Outlook 2019”, 2020. https://www.esdm.go.id/assets/media/content/content-indonesia-energy-outlook-2019-english-version.pdf
Economic Research Service U.S. Department of Agriculture, ” International Macroeconomic Data Set”. https://www.ers.usda.gov/data-products/international-macroeconomic-data-set/international-macroeconomic-data-set/#Baseline%20Data%20Files (Дата обращения: 17.11.2021)
Energy Research Cooperation Platform, “Обзор энергетики стран БРИКС”, 2020. https://brics-russia2020.ru/images/114/89/1148936.pdf
ExxonMobil, “Канадские нефтеносные пески: источник безопасной, доступной и доступной энергии”, 2018. https://www.exxonmobil.ru/ru-RU/Energy-and-technology/Energy/Oil/Canadian-oil-sands-a-source-of-secure-accessible-and-affordable-energy#%D0%9D%D0%B5%D1%84%D1%82%D0%B5%D0%BD%D0%BE%D1%81%D0%BD%D1%8B%D0%B5%D0%BF%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%9A%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D0%B4%D1%8B
ExxonMobil, “Прогноз развития энергетики до 2040 года”, 2019. https://www.exxonmobil.ru/-/media/Russia/Files/Energy-and-technology/Outlook-for-Energy—2019/2019-report-documents/2019-Outlook-for-Energy_RUS.pdf
Federation of Electric Power Companies of Japan, “Profile of Japan’s Major Power Generation Sources”. https://www.fepc.or.jp/english/energy_electricity/electric_power_sources/index.html (Дата обращения: 27.11.2021)
Government of Canada, “Electricity facts”, 2019. https://www.nrcan.gc.ca/science-and-data/data-and-analysis/energy-data-and-analysis/energy-facts/electricity-facts/20068
International Energy Agency, “China”, 2020. https://www.iea.org/countries/china (Дата обращения: 22.11.2021)
International Energy Agency, “Japan”, 2020. https://www.iea.org/countries/japan (Дата обращения: 07.01.2022)
International Energy Agency, “Russia”, 2020. https://www.iea.org/countries/russia (Дата обращения: 23.11.2021)
Malik, Cecilya Laksmiwati, “Indonesia Country Report”, 2021. https://www.eria.org/uploads/media/Books/2021-Energy-Outlook-and-Saving-Potential-East-Asia-2020/14_Ch.7-Indonesia.pdf
Ministry of Economy, Trade and Industry, “Outline of Strategic Energy Plan”, 2021. https://www.enecho.meti.go.jp/en/category/others/basic_plan/pdf/6th_outline.pdf
Ministry of Economy, Trade and Industry, Agency for Natural Resources and Energy of Japan, “Japan’s energy”, 2016. https://www.enecho.meti.go.jp/en/category/brochures/pdf/japan_energy_2016.pdf
Proctor D., “South Korean President – Details Phase-out of Coal, Nuclear Power”, 2017. https://www.powermag.com/south-korean-president-details-phase-out-of-coal-nuclear-power/
Ritchie H.,Roser M.m “China: Energy Country Profile”, Our World In Data, 2020. https://ourworldindata.org/energy/country/china
S. Energy Information Administration, “South Korea”, 2020. https://www.eia.gov/international/analysis/country/KOR
S. Energy Information Administration, “Total Energy”. https://www.eia.gov/totalenergy/ (Дата обращения: 20.11.2021)
S. Energy Information Administration, “U.S. energy facts explained”, 2021. https://www.eia.gov/energyexplained/us-energy-facts/imports-and-exports.php (Дата обращения: 29.10.2021)
Workman D., “Top 15 Crude Oil Suppliers to China”, 2021. https://www.worldstopexports.com/top-15-crude-oil-suppliers-to-china/
Амосов М., Сажида С., “Азиатско-Тихоокеанский регион. Страны и флаги”, 2018. https://www.rulit.me/data/programs/resources/pdf/Amosov_Aziatsko-Tihookeanskiy-region-Strany-i-flagi_RuLit_Mepdf
Аналитический центр при Правительстве РФ , ” Перспективы мирового угольного рынка”, 2021. https://ac.gov.ru/uploads/2-Publications/energo/2021/%D0%B1%D1%8E%D0%BB%D0%BB%D0%B5%D1%82%D0%B5%D0%BD%D1%8C_%E2%84%96_96.pdf
Аналитический центр при Правительстве РФ , “Водородная энергетика”, 2020. https://ac.gov.ru/uploads/2-Publications/energo/energo_octpdf
Институт энергетических исследований РАН Аналитический центр при Правительстве РФ, “Прогноз развития энергетики мира и России до 2040 года”, 2013. https://ac.gov.ru/archive/files/publication/a/789.pdf
Ланцова И.С., “Азиатско-Тихоокеанский регион в современной мировой политике”, 2006. https://cyberleninka.ru/article/n/aziatsko-tihookeanskiy-region-v-sovremennoy-mirovoy-politike-1
Национальная ассоциация нефтегазового сервиса, “Выступление Алексея Миллера на конференции «Вызовы и возможности энергетических рынков Азии» (Общее собрание Международного делового конгресса)”, 2021https://nangs.org/news/markets/vystuplenie-alekseya-millera-na-konferentsii-vyzovy-i-vozmozhnosti-energeticheskikh-rynkov-azii-obshchee-sobranie-mezhdunarodnogo-delovogo-kongressa
Российская Энергетическая Неделя 2018, ” Каким будет глобальный газовый рынок – 2030?”, 2018. https://minenergo.gov.ru/sites/default/files/10/25/12815/2_1_Kakim_budet_globalnyy_gazovyy_rynok_-_2030_s_uchastiem_A.V._Novaka.pdf
Рудый Ю., “Китайский термоядерный реактор установил новый рекорд”, Вести-Наука, 2021. https://www.vesti.ru/nauka/article/2569056
Титов Д., “АТР как приоритетное направление сотрудничества в сфере энергетики”, Экономика и жизнь, 2021. https://www.eg-online.ru/article/380267/
Фадеева А., Ткачёв И., ” Россия стала вторым крупнейшим поставщиком энергоносителей в США Почему санкции не помешали нарастить поставки нефти в Америку”, 2020. https://www.rbc.ru/business/06/02/2020/5e3a80649a794714280d7303
Электронный ресурс Enerdata, ” Indonesia energy report”. https://www.enerdata.net/estore/country-profiles/indonesia.html (Дата обращения: 06.11.2021)
Электронный ресурс International Trade Administration U.S., ” Indonesia – Country Commercial Guide”. https://www.trade.gov/country-commercial-guides/indonesia-energy (Дата обращения: 22.10.2021)
Электронный ресурс Organization of the Petroleum Exporting Countries официальный сайт. https://www.opec.org/opec_web/en/about_us/25.htm (Дата обращения: 02.11.2021)
Электронный ресурс Statista, “Distribution of electricity generation in Russia in 2020”, 2021. https://www.statista.com/statistics/1237590/russia-distribution-of-electricity-production-by-source/ (Дата обращения: 26.11.2021)
Электронный ресурс Statista, “Export and import of energy in China from 1990 to 2018”, 2019. https://www.statista.com/statistics/278672/export-and-import-of-energy-in-china/
Электронный ресурс Statista, “Fuel and energy products export value in Russia 2015-2020”, 2021. https://www.statista.com/statistics/1029431/russia-fuel-and-energy-export-value-by-source/ (Дата обращения: 28.11.2021)
Asian Development Bank,”INDONESIA ENERGY SECTOR ASSESSMENT, STRATEGY, AND ROAD MAP”, 2020. https://www.adb.org/sites/default/files/institutional-document/666741/indonesia-energy-asr-update.pdf (Data obrashheniya: 13.11.2021)
Australian Government, Department of Industry, Science, Energy and Resources, “Australian Energy Statistics”. https://www.energy.gov.au/government-priorities/energy-data/australian-energy-statistics (Data obrashheniya: 01.12.2021)
Australian Government, Department of Industry, Science, Energy and Resources, “Energy Trade”. https://www.energy.gov.au/data/energy-trade (Data obrashheniya: 01.12.2021)
Badenko S., Arzhannikov A., Lutsik I, Prikhodko V., “Maintaining the close-to-critical state of thorium fuel core of hybrid reactor operated under control by D-T fusion neutron flux”, Nuclear Engineering and Technology, volume 53, pages 1736, 2021. https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S1738573320309414?via%3Dihub
Canadian Association of Petroleum Producers, ” Canada’s Energy Mix”, 2019. https://www.capp.ca/energy/canadas-energy-mix/
Clean Energy Council, “Clean Energy Australia Report 2021”, 2021. https://assets.cleanenergycouncil.org.au/documents/resources/reports/clean-energy-australia/clean-energy-australia-report-2021.pdf
DEN Secreteriat General National Energy Council, “Indonesia Energy Outlook 2019”, 2020. https://www.esdm.go.id/assets/media/content/content-indonesia-energy-outlook-2019-english-version.pdf
Economic Research Service U.S. Department of Agriculture, ” International Macroeconomic Data Set”. https://www.ers.usda.gov/data-products/international-macroeconomic-data-set/international-macroeconomic-data-set/#Baseline%20Data%20Files (Data obrashheniya: 17.11.2021)
Energy Research Cooperation Platform, “Obzor e`nergetiki stran BRIKS”, 2020. https://brics-russia2020.ru/images/114/89/1148936.pdf
ExxonMobil, “Prognoz razvitiya e`nergetiki do 2040 goda”, 2019. https://www.exxonmobil.ru/-/media/Russia/Files/Energy-and-technology/Outlook-for-Energy—2019/2019-report-documents/2019-Outlook-for-Energy_RUS.pdf
Federation of Electric Power Companies of Japan, “Profile of Japan’s Major Power Generation Sources”. https://www.fepc.or.jp/english/energy_electricity/electric_power_sources/index.html (Data obrashheniya: 27.11.2021)
Government of Canada, “Electricity facts”, 2019. https://www.nrcan.gc.ca/science-and-data/data-and-analysis/energy-data-and-analysis/energy-facts/electricity-facts/20068
International Energy Agency, “China”, 2020. https://www.iea.org/countries/china (Data obrashheniya: 22.11.2021)
International Energy Agency, “Japan”, 2020. https://www.iea.org/countries/japan (Data obrashheniya: 07.01.2022)
International Energy Agency, “Russia”, 2020. https://www.iea.org/countries/russia (Data obrashheniya: 23.11.2021)
Malik, Cecilya Laksmiwati, “Indonesia Country Report”, 2021. https://www.eria.org/uploads/media/Books/2021-Energy-Outlook-and-Saving-Potential-East-Asia-2020/14_Ch.7-Indonesia.pdf
Ministry of Economy, Trade and Industry, “Outline of Strategic Energy Plan”, 2021. https://www.enecho.meti.go.jp/en/category/others/basic_plan/pdf/6th_outline.pdf
Ministry of Economy, Trade and Industry, Agency for Natural Resources and Energy of Japan, “Japan’s energy”, 2016. https://www.enecho.meti.go.jp/en/category/brochures/pdf/japan_energy_2016.pdf
Proctor D., “South Korean President – Details Phase-out of Coal, Nuclear Power”, 2017. https://www.powermag.com/south-korean-president-details-phase-out-of-coal-nuclear-power/
Ritchie H.,Roser M.m “China: Energy Country Profile”, Our World In Data, 2020. https://ourworldindata.org/energy/country/china
U.S. Energy Information Administration, “South Korea”, 2020. https://www.eia.gov/international/analysis/country/KOR
U.S. Energy Information Administration, “Total Energy”. https://www.eia.gov/totalenergy/ (Data obrashheniya: 20.11.2021)
U.S. Energy Information Administration, “U.S. energy facts explained”, 2021. https://www.eia.gov/energyexplained/us-energy-facts/imports-and-exports.php (Data obrashheniya: 29.10.2021)
Workman D., “Top 15 Crude Oil Suppliers to China”, 2021. https://www.worldstopexports.com/top-15-crude-oil-suppliers-to-china/
Amosov M., Sazhida S., “Aziatsko-Tixookeanskij region. Strany` i flagi”, 2018. https://www.rulit.me/data/programs/resources/pdf/Amosov_Aziatsko-Tihookeanskiy-region-Strany-i-flagi_RuLit_Me_618437.pdf
Institut e`nergeticheskix issledovanij RAN Analiticheskij centr pri Pravitel`stve RF, “Prognoz razvitiya e`nergetiki mira i Rossii do 2040 goda”, 2013. https://ac.gov.ru/archive/files/publication/a/789.pdf
Lanczova I.S., “Aziatsko-Tixookeanskij region v sovremennoj mirovoj politike”, 2006. https://cyberleninka.ru/article/n/aziatsko-tihookeanskiy-region-v-sovremennoy-mirovoy-politike-1
Titov D., “ATR kak prioritetnoe napravlenie sotrudnichestva v sfere e`nergetiki”, E`konomika i zhizn`, 2021. https://www.eg-online.ru/article/380267/
Fadeeva A., Tkachyov I., ” Rossiya stala vtory`m krupnejshim postavshhikom e`nergonositelej v SShA Pochemu sankcii ne pomeshali narastit` postavki nefti v Ameriku”, 2020. https://www.rbc.ru/business/06/02/2020/5e3a80649a794714280d7303
Electronic resource Enerdata, ” Indonesia energy report”. https://www.enerdata.net/estore/country-profiles/indonesia.html (Data obrashheniya: 06.11.2021)
Electronic resource International Trade Administration U.S., ” Indonesia – Country Commercial Guide”. https://www.trade.gov/country-commercial-guides/indonesia-energy (Data obrashheniya: 22.10.2021)
Electronic resource Organization of the Petroleum Exporting Countries oficial`ny`j sajt. https://www.opec.org/opec_web/en/about_us/25.htm (Data obrashheniya: 02.11.2021)
Electronic resource Statista, “Distribution of electricity generation in Russia in 2020”, 2021. https://www.statista.com/statistics/1237590/russia-distribution-of-electricity-production-by-source/ (Data obrashheniya: 26.11.2021)
Electronic resourceStatista, “Export and import of energy in China from 1990 to 2018”, 2019. https://www.statista.com/statistics/278672/export-and-import-of-energy-in-china/
Electronic resource Statista, “Fuel and energy products export value in Russia 2015-2020”, 2021. https://www.statista.com/statistics/1029431/russia-fuel-and-energy-export-value-by-source/ (Data obrashheniya: 28.11.2021)
