О НЕКОТОРЫХ ПРИЗНАКАХ, ХАРАКТЕРИЗУЮЩИХ НЕПРАВОМЕРНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ИНСАЙДЕРСКОЙ ИНФОРМАЦИИ И МАНИПУЛИРОВАНИЕ РЫНКОМ
ON SOME SIGNS OF MISUSE OF INSIDER INFORMATION AND MARKET MANIPULATION
Савушкин Антон Вячеславович, вице-президент, Национальная ассоциация участников фондового рынка (НАУФОР), Россия, г. Москва, asavush@gmail.com
Корякина Зоя Александровна, эксперт судебно-экспертного центра, Следственный комитет Российской Федерации, Россия, г. Москва, 9867618@gmail.com
Savushkin Anton Viacheslavovich
Koriakina Zoia Aleksandrovna
Аннотация. В статье рассмотрены правовые полномочия и ограничения субъектов правоотношений в рамках противодействия неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком. Авторами приводится перечень признаков, характеризующих неправомерное использование инсайдерской информации и манипулирование рынком. Особое внимание уделено квалифицирующему признаку в рамках диспозиций статей 185.3 и 185.6 УК РФ, то есть существенному отклонению параметров торгов. Рассмотрены методы определения параметров существенного отклонения параметров торгов по финансовому инструменту, иностранной валюте и (или) товару. Указано, что к числу основных методов, которые применяются для выявления существенного отклонения параметров торгов относят метод наименьших квадратов, а также различные математические и статистические методы. В результате проведенного анализа формулируется и обосновывается вывод о том, что отечественная система противодействия неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком в Российской Федерации только набирает правоприменительный опыт, что порождает необходимость во внедрении ряда мер безопасности. Указывается, что особую значимость имеет эффективность работы в сфере контроля и выявления недобросовестных практик.
Abstract. The article considers the legal powers and restrictions of subjects of legal relations in the framework of countering the misuse of insider information and market manipulation. The authors provide a list of signs that characterize the illegal use of insider information and market manipulation. Particular attention is paid to the qualifying feature within the dispositions of articles 185.3 and 185.6 of the Criminal Code of the Russian Federation, that is, a significant deviation of the trading parameters. Methods for determining the parameters of a significant deviation of trading parameters for a financial instrument, foreign currency and (or) product are considered. It is indicated that the least squares method, as well as various mathematical and statistical methods, are among the main methods that are used to identify a significant deviation in trading parameters. As a result of the analysis, the conclusion is formulated and substantiated that the domestic system for countering the misuse of insider information and market manipulation in the Russian Federation is only gaining law enforcement experience, which necessitates the introduction of a number of security measures. It is indicated that the effectiveness of work in the field of control and identification of unfair practices is of particular importance.
Ключевые слова: манипулирование рынком, инсайдерская информация, неправомерное использование инсайдерской информации, нестандартные сделки, нестандартные заявки, торги
В рамках процесса присоединения Российской Федерации к меморандуму IOSCO MMOU (Международная организация комиссий по ценным бумагам) в 2010 году был принят ряд нормативных правовых актов о противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком.
За неправомерное использование инсайдерской информации и манипулирование рынком начиная с 2010 года, в зависимости от тяжести совершенного деяния, возникает административная либо уголовная ответственность.
Объектом правоотношений являются операции с финансовыми инструментами, иностранной валютой и (или) товарами, которые допущены к торговле на организованных торгах на территории Российской Федерации и (или) в отношении которых подана заявка о допуске к торговле на указанных торгах.
Исключением из сферы регулирования правовых запретов неправомерного использования инсайдерской информации и манипулирования рынком выступают операции, совершаемые Банком России, Правительством РФ, органами муниципальных образований, но только в рамках осуществления единой государственной денежно-кредитной политики, обеспечения устойчивости рубля, стабильности и развития финансового рынка, управления государственным и муниципальным долгом.
Субъектами правоотношений являются Банк России, физические и юридические лица, являющиеся инсайдерами, а также лица, действия которых имеют признаки неправомерного использования инсайдерской информации и манипулирования рынком (см. Таблица 1).
Банк России обеспечивает контроль за соблюдением требований нормативных правовых актов о противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком, выявляет нарушения и проводит проверки, по результатам которых применяет различные меры реагирования.
Организатор торгов осуществляет контроль за операциями, совершенными в течение каждого торгового дня, также организатор торгов уполномочен запрашивать дополнительную информацию от участников торгов на предмет проверки возможного неправомерного использования инсайдерской информации и манипулирования рынком. Результаты проверки организатор торгов направляет в Банк России, кроме того, организатор торгов вправе делегировать проверку указанных сделок (заявок) саморегулируемой организации в сфере финансового рынка.
Иные субъекты правоотношений обязаны соблюдать требования и принимать все необходимые меры для предотвращения соответствующих нарушений.
Организатор торгов обязан вести реестр участников торгов и их клиентов, реестр заявок и реестр заключенных на организованных торгах договоров в соответствии с нормативными актами Банка России.
Данные реестры содержат информацию о дате торгов, времени торгов, наименование участника торгов, ИНН участника торгов, кратком коде клиента, уникальном номере сделки в торговой системе, направленности сделки (покупка/продажа), типе сделки, идентификаторе финансового инструмента, иностранной валюте и (или) товара, цене заявки (сделки), объеме заявки (сделки) в количестве, объеме сделки (в валюте расчетов), объеме комиссии по заключенной сделке за торги (в рублях), номере заявки, на основании которой заключена сделка и т.д.
Несмотря на то, что торги финансовыми инструментами, иностранной валютой и (или) товарами организованы по принципу встречного двойного аукциона в режиме анонимности, то есть если организатору торгов отправляется заявка (на покупку или продажу) по цене, для которой уже есть встречные предложения с такой или более выгодной ценой, то сделка осуществляется мгновенно по цене лучшего из возможных встречных предложений.
На основе поданных встречных заявок формируется сводная таблица, представляющая собой параметры спроса и предложения текущих заявок, то есть на биржевом сленге «биржевой стакан».
Как упоминалось ранее организатор торгов осуществляет контроль и проверку всех заявок и сделок, совершенных в течение торгового дня по всем финансовым инструментам, иностранной валюте и (или) товарам.
В ходе контроля и проверки на предмет наличия/отсутствия признаков неправомерного использования инсайдерской информации и манипулирования рынком анализируется совокупность данных:
изменение цены закрытия и цены открытия финансового инструмента, иностранной валюты и (или) товара;
количество поданных клиентом заявок (продажа/покупка) и их значение (цена, объем);
средний объем операций каждого участника торгов;
количество совершенных сделок и их параметры (цена, объем) между одними и теми же участниками торгов;
отклонение параметров торгов (цена, спрос, предложение, объем торгов), рассчитанные согласно методикам ФСФР РФ и Банка России.
При наличии одного из вышеперечисленных признаков или совокупности признаков проводится дополнительный сбор информации (IP и MAC- адреса протоколов соединений, данные об участниках торгов, данные о бенефициарах и аффилированных лицах и т.д.). Собранная информация анализируется на предмет наличия/отсутствия влияния новостных событий, корпоративных событий, опубликованных ежеквартальных и годовых отчетов эмитентов и иной информации.
Рабочая группа некоммерческой саморегулируемой организации на российском финансовом рынке Национальная ассоциация участников фондового рынка (НАУФОР) по вопросам регулирования злоупотреблений на рынке ценных бумаг разработала Сборник типологий недобросовестных практик на рынке ценных бумаг, который содержит 12 кейсов с подробным описанием механизма совершения недобросовестных сделок (заявок) (режим доступа: URL:https://www.naufor.ru).
Согласно информации Банка России с 2014 года и по настоящее время проведено 90 проверок, по итогам которых применены различные меры реагирования, в частности: аннулирование лицензии профессионального участника рынка ценных бумаг – 6; аннулирование квалификационных аттестатов физических лиц – 76.
В компетенцию органов Следственного комитета Российской Федерации входит проведение проверок и расследование преступлений по статьям 185.3 и 185.6 УК РФ. За период 2010-2021 гг. в Следственном комитете Российской Федерации по ст. 185.3 УК РФ зарегистрировано 15 преступлений, по ст. 185.6 УК РФ 3 преступления.
Судами Российской Федерации по ст. 185.3 УК РФ вынесено 5 обвинительных приговоров, в том числе: по манипулированию с финансовыми инструментами – 4 приговора; по манипулированию с иностранной валютой – 1.
В основном, по вступившим в законную силу приговорам, виновными использовалась недобросовестная практика «Front running».
Под термином Front-running «забегание вперед» понимается незаконная практика заключения сотрудником (трейдером) профессионального участника рынка ценных бумаг сделки/сделок по личному счету, как клиента участника торгов.
Недобросовестный трейдер, зная о планируемом исполнении профессиональным участником рынка ценных бумаг крупной заявки, выставляет противоположную заявку с аналогичным инструментом с личного счета. Заявка недобросовестного трейдера выставляется таким образом, чтобы в рамках совершения операции профессионального участника рынка ценных бумаг исполнилась заявка недобросовестного трейдера по цене выше ближайшего предложения.
Учитывая тот факт, что крупная заявка профессионального участника рынка ценных бумаг собирала часть «биржевого стакана» и влияла на стоимость инструмента, финансовый результат трейдера складывался из разницы между покупкой и продажей по цене выше рыночной. Итог этих действий приводил к систематическому положительному финансовому результату по счетам клиента недобросовестного трейдера и отклонению параметров торгов.
Уголовно-правовые запреты неправомерного использования инсайдерской информации и манипулирования рынком являются сложными нормами права, в основу системного образования логической структуры положен бланкетный способ, то есть гипотеза указана в Федеральном законе от 27.07.2010 № 224-ФЗ «О противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком», диспозиция – в методических рекомендациях ФСФР РФ и Банка России, санкции – в КоАП РФ и УК РФ.
На рисунке 1 представлена структурная связь элементов исходя из логики законодателя (ЕСЛИ (гипотеза) – ТО (диспозиция) – ИНАЧЕ (санкция)).
Применение организатором торгов методик выявления существенных отклонений параметров торгов позволяет идентифицировать недобросовестные сделки (заявки).
Существенное отклонение параметров торгов является квалифицирующим признаком в рамках диспозиций статей 185.3 и 185.6 УК РФ.
Основную сложность в понимании диспозиций статей 185.3 и 185.6 УК РФ вызывает следующая фраза: «…если в результате таких незаконных действий цена, спрос, предложение или объемторгов финансовыми инструментами, иностранной валютой и (или) товарами отклонились от уровня или поддерживались на уровне, существенно отличающемся от того уровня, который сформировался бы без учета указанных выше незаконных действий…».
Частица «бы», на первый взгляд, дает ложное ощущение, что действие лица носит «вероятностный» исход события. Рынок уже «сформировался», торги завершены и организатор торгов начинает анализировать прошедший день.
Для понимания диспозиций статей 185.3 и 185.6 УК РФ обратимся к действовавшим на инкриминируемый период по вынесенным приговорам Методическим рекомендациям по установлению критериев существенного отклонения объема торгов ликвидными и низколиквидными ценными бумагами, утвержденным приказом ФСФР РФ от 28.12.2011 № 11-70/пз-н.
Согласно пункту 7 приказа ФСФР РФ от 28.12.2011 № 11-70/пз-н под существенным отклонением объема торгов ликвидными и низколиквидными ценными бумагами рекомендуется понимать отклонение объема сделок, совершенных в течение одного торгового дня в интересах одного лица с одной ценной бумагой, от среднего объема сделок с этой ценной бумагой за этот торговый день без учета сделок, совершенных в интересах этого лица, определяемое с помощью регрессионного анализа через статистическую значимость коэффициента.
Исходя из анализа формул, приведенных в приказе ФСФР РФ от 28.12.2011 № 11-70/пз-н, а также других методических рекомендациях, следует, что организатор торгов по результатам дня для определения параметров существенного отклонения рассчитывает следующие статистические данные по каждому финансовому инструменту, иностранной валюте и (или) товару и лицу, а именно:
количество сделок в течение торгового дня по всем участникам торгов;
количество сделок в течение торгового дня с участием лица (по каждому лицу);
объем сделок (в количестве бумаг) в течение торгового дня по всем участникам торгов;
объем сделок (в количестве бумаг) в течение торгового дня с участием лица (по каждому лицу);
среднее количество бумаг в сделке в течение торгового дня по всем участникам торгов;
среднее количество бумаг в сделке с участием лица;
объем сделок (в валюте расчетов) в течение торгового дня по всем участникам торгов;
объем сделок (в валюте расчетов) в течение торгового дня с участием лица;
средняя сумма сделки (в валюте расчетов) в течение торгового дня по всем участникам торгов;
средняя сумма сделки с участием исследуемого лица в течение торгового дня с участием лица (см. ниже Таблица 2).
Как видно из Таблицы 1 показатели значительно ниже показателей по исследуемым лицам, а именно:
1) «среднее количество бумаг в сделке» за весь период по всем участникам (24.11.2015 – 1 909,63 против 7 969,31; 14.12.2015 – 2 269,80; 19.05.2016 – 1 746,64 против 8 718,39; 12.12.2016 – 1 668,43 против 6 622,52) значительно ниже показателя «среднее количество бумаг в сделке исследуемого лица»;
2) «средняя сумма сделки (в валюте расчетов)» за весь период по всем участникам (24.11.2015 – 33 605,94 против 139 397,70; 14.12.2015 – 38 666,16 против 154 171,26; 19.05.2016 – 35 537,11 против 787 044,38; 12.12.2016 – 38 059,04 против 150 916,07) значительно ниже показателя «средняя сумма сделки с участием исследуемого лица».
Далее организатор торгов в соответствии с методиками ФСФР РФ и Банка России, на основе статистических данных по итогам торгов (по всем участникам и по каждому в отдельности) с использованием стандартных математических методов, в том числе метода наименьших квадратов, рассчитывает наличие либо отсутствие существенного отклонения параметров торгов.
Расчет значений основывается на итоговых результатах торгов и ведется для оценки уровня, который «сформировался» в результате торгов, по отношению к уровню, который «сформировался бы» без учета незаконных действий, следовательно, отсутствует необходимость в отдельном расчете уровня, «который сформировался бы без учета незаконных действий».
В настоящее время приказ ФСФР России от 28.12.2011 № 11-70/пз-н не применяется в связи с изданием Банком России Методических рекомендаций по установлению критериев существенного отклонения объема торгов ценными бумагами от 11.03.2019 № 7-МР. В указанных методических рекомендациях принцип оценки отношения уровней не изменен, что подтверждается в пункте 4.1 «…критерий существенного отклонения среднего объема сделок с ценной бумагой с одним кодом, совершенных в течение одного торгового дня одним лицом, от среднего объема сделок с ценной бумагой с таким же кодом за этот торговый день без учета сделок, совершенных указанным лицом…».
В Таблице 3 приведена краткая информация о применяемых методах определения существенного отклонения параметров торгов.
Следует отметить, что действующая система противодействия неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком в Российской Федерации только набирает правоприменительный опыт.
Немаловажным фактором является внедрение мер безопасности профессиональными участниками рынка ценных бумаг, позволяющие на внутреннем уровне вовремя ликвидировать недобросовестные сделки (заявки), осуществляемые лицами, наделенными правом совершать операции с финансовыми инструментами, иностранной валютой и (или) товарами и (или) обладающие инсайдерской информацией.
Эффективность работы по контролю и выявлению недобросовестных практик не только влияет на международный имидж российской финансовой системы, поскольку Международный валютный фонд и Всемирный банк периодически проводят комплексную оценку состояния финансового сектора Российской Федерации – миссия FSAP (Financial Sector Assessment Program) на предмет соответствия принципам IOSCO MMOU (Международная организация комиссий по ценным бумагам), но и способствует росту доверия со стороны как внутренних, так и внешних инвесторов.
Список источников
Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ;
Федеральный закон от 22.04.1996 № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг;
Федеральный закон от 10.07.2002 № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)»;
Федеральный закон от 21.11.2011 № 325-ФЗ «Об организованных торгах»;
Приказ ФСФР РФ от 19.05.2011 № 11-21/пз-н (с изм. от 07.07.2011) «Об утверждении Методических рекомендаций по установлению критериев существенного отклонения цены ликвидных ценных бумаг»;
Приказ ФСФР РФ от 28.12.2011 № 11-71/пз-н «Об утверждении Методических рекомендаций по установлению критериев существенного отклонения спроса и предложения ликвидных и низколиквидных ценных бумаг»;
Приказ ФСФР РФ от 28.12.2011 № 11-70/пз-н «Об утверждении Методических рекомендаций по установлению критериев существенного отклонения объема торгов ликвидными и низколиквидными ценными бумагами»;
Методические рекомендации по установлению критериев существенного отклонения объема торгов производными финансовыми инструментами (утв. Банком России 11.03.2019 № 6-МР);
Методические рекомендации по установлению критериев существенного отклонения объема торгов ценными бумагами (утв. Банком России 11.03.2019 № 7-МР);
Методические рекомендации о критериях существенного отклонения цены, спроса и предложения неликвидных ценных бумаг (утв. Банком России 11.03.2019 № 8-МР);
Методические рекомендации по установлению критериев существенного отклонения объема торгов иностранной валютой (утв. Банком России 13.04.2018 № 10-МР);
Положение Банка России от 17.10.2014 № 437-П (ред. от 27.11.2017) «О деятельности по проведению организованных торгов» (Зарегистрировано в Минюсте России 30.12.2014 № 35494).
Ugolovny`j kodeks Rossijskoj Federacii ot 13.06.1996 № 63-FZ;
Federal`ny`j zakon ot 22.04.1996 № 39-FZ «O ry`nke cenny`x bumag;
Federal`ny`j zakon ot 10.07.2002 № 86-FZ «O Central`nom banke Rossijskoj Federacii (Banke Rossii)»;
Federal`ny`j zakon ot 21.11.2011 № 325-FZ «Ob organizovanny`x torgax»;
Prikaz FSFR RF ot 19.05.2011 № 11-21/pz-n (s izm. ot 07.07.2011) «Ob utverzhdenii Metodicheskix rekomendacij po ustanovleniyu kriteriev sushhestvennogo otkloneniya ceny` likvidny`x cenny`x bumag»;
Prikaz FSFR RF ot 28.12.2011 № 11-71/pz-n «Ob utverzhdenii Metodicheskix rekomendacij po ustanovleniyu kriteriev sushhestvennogo otkloneniya sprosa i predlozheniya likvidny`x i nizkolikvidny`x cenny`x bumag»;
Prikaz FSFR RF ot 28.12.2011 № 11-70/pz-n «Ob utverzhdenii Metodicheskix rekomendacij po ustanovleniyu kriteriev sushhestvennogo otkloneniya ob«ema torgov likvidny`mi i nizkolikvidny`mi cenny`mi bumagami»;
МЕТОДИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ОЦЕНКЕ ЭФФЕКТИВНОСТИ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО МЕХАНИЗМА СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО САМОРАЗВИТИЯ МОЛОДОГО ГОСУДАРСТВА
METHODOLOGICAL APPROACH TO ASSESSING THE EFFICIENCY OF THE INSTITUTIONAL MECHANISM OF SOCIO-ECONOMIC SELF-DEVELOPMENT OF A YOUNG STATE
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и МОН РЮО в рамках научного проекта № 20-514-07001. The reported study was funded by RFBR and MES RSO, project number 20-514-07001
Шеломенцев А.Г., д.э.н., профессор Югорского государственного университета, г. Ханты-Мансийск, Россия
Гончарова К.С., к.э.н., младший научный сотрудник Института экономики УрО РАН, г. Екатеринбург
Shelomentsev A.G.,Doctor of Economics, Professor of Yugra State University, Khanty-Mansiysk, Russia
Goncharova K.S., Candidate of Economics, Junior Researcher, Institute of Economics, Ural Branch of the Russian Academy of Sciences, Yekaterinburg
Аннотация. Потенциальные возможности и реальная динамика социально-экономического развития молодого государства, образовавшегося в недалёком прошлом посредством провозглашения своей независимости от родительской страны, в значительной степени зависят от уровня эффективности функционирования его институтов. Более того, большинство исследователей считает, что именно работоспособность институциональных механизмов, в значительной степени обеспечивает возможности страны по поддержанию её независимого статуса. Тем не менее, несмотря на внимание учёных к тематике методического обеспечения оценки отдельных аспектов государственной политики (например, экономической, социальной, демографической и т.д.) на различные сферы жизнедеятельности общества, к настоящему времени недостаточно изучены вопросы оценки эффективности комплексного институционального механизма социально-экономического саморазвития государства, являющегося непризнанным или признанным на международном уровне частично. В настоящей работе авторами предлагается методический подход к оценке эффективности институционального механизма социально-экономического саморазвития молодого государства, содержащий: методические принципы, критерии оценки, систему показателей, алгоритм и сферу применения. Основными методами исследования являлись: метод формализации, обобщения и группировки, а также графического анализа. Предложенный методический подход позволяет: выполнять оценку основных тенденции и детерминант институциональной динамики молодого государства; обосновывать направления совершенствования институционального обеспечения страны, а также определять приоритеты социально-экономического развития молодого государства; определять системы мероприятий с целью повышения результативности реализуемой государственной политики.
Abstract. The potential and real dynamics of the socio-economic development of a young state, formed in the recent past by declaring its independence from its parent country, largely depend on the level of efficiency of its institutions. Moreover, most researchers believe that it is the performance of institutional mechanisms that to a large extent ensures the country’s ability to maintain its independent status. Nevertheless, despite the attention of scientists to the subject of methodological support for assessing certain aspects of state policy (for example, economic, social, demographic, etc.) in various spheres of society, the issues of assessing the effectiveness of a comprehensive institutional mechanism of social economic self-development of a state that is unrecognized or partially recognized at the international level. In this paper, the authors propose a methodological approach to assessing the effectiveness of the institutional mechanism for the socio-economic self-development of a young state, containing: methodological principles, evaluation criteria, a system of indicators, an algorithm and scope. The main research methods were: the method of formalization, generalization and grouping, as well as graphical analysis. The proposed methodological approach allows: to assess the main trends and determinants of the institutional dynamics of the young state; substantiate directions for improving the country’s institutional support, as well as determine the priorities for the socio-economic development of the young state; determine the system of measures in order to increase the effectiveness of the implemented state policy.
Ключевые слова: Институциональные механизмы, методический подход, социально-экономическое развитие территорий, факторы саморазвития, частично признанные государства, государства де-факто, Республика Южная Осетия
Keywords: Institutional mechanisms, methodological approach, socio-economic development of territories, factors of self-development, partially recognized states, de facto states, Republic of South Ossetia
Актуальность
Одной из ключевых задач развития любого государства является обеспечение роста уровня и качества жизни его граждан. Она решается путем успешной реализации долгосрочной финансово-экономической, социальной, демографической политики. При этом, особую важность данные аспекты приобретают в государствах непризнанных или признанных частично на международном уровне. Последние, в большинстве случаев, могут рассчитывать только на внутренние ресурсы развития в следствие их экономической изоляции (невозможности получения иностранных инвестиций, привлечения кредитов и займов от международных финансовых организаций и т.д.).
Несмотря на то, что в значительной степени частично признанные государства достаточно быстро формируют собственные институциональные базы (в том числе и посредством их заимствования из практик «государств-патронов»), включающие и документы стратегического планирования социально-экономического развития (стратегии, государственные программы и проч.), вопросы обеспечения результативности практической реализации закрепленных в них положений, остаются к настоящему времени нерешенными. В тоже время, является общепринятым положение, что мониторинг эффективности функционирования действующего в государстве институционального механизма социально-экономического развития позволяет в действительности добиваться поставленных целей и задач.
Соответственно, целью настоящего исследования является разработка методического подхода к оценке эффективности институционального механизма социально-экономического саморазвития молодого государства, включающего: методические принципы, критерии оценки, систему показателей, алгоритм и сферу применения.
Обзор состояние изученности проблемы формирования и оценки эффективности институциональных механизмов молодой республики
Определение институциональных механизмов и подходов к оценке их эффективности
Определение институционального механизма
В литературе определение институциональных механизмов и оценка их эффективности в условиях развития молодых государств традиционно лежат на смысловом пересечении трех областей исследований: во-первых, природы формирования институтов; во-вторых, принципов функционирования экономических механизмов; в-третьих, особенностей становления и последующего развития только получивших независимость национальных экономик. Этим определяется и сложность анализа этого объекта исследования.
Следует отметить, что в самом широком смысле институциональный механизм определяется через его роль и место в национальной экономике или через раскрытие его структуры и составляющих элементов, отмечая важность их взаимосвязей. В последнем случае и в содержательном плане понятие институционального механизма трактуется достаточно широко: от правовой нормы и элемента института, до совокупности взаимосвязанных институтов и организаций.
При этом, большинство исследователей придерживаются позиции, что институциональные механизмы являются частью или элементом хозяйственного (экономического) механизма. В этом плане обосновывается их влияние на экономическую систему, а также особенности их внедрения в переходные экономические системы, а также определяются показатели их эффективности. В широком плане институциональный механизм определяется как как совокупность институтов, методов и средств воздействия на протекание хозяйственных процессов в обществе, определяющих экономическую динамику.
Также рядом авторов выделяются различные виды институциональных механизмов.
Так Н. Н. Лебедева раскрывает институциональные механизмы, обусловленные социально ориентированным характером национальной экономики, называя их уравновешивающими, обеспечивающими согласование разнонаправленных требований институтов общественного регулирования и свободного частного предпринимательства. Е. А.Фролова, Э. Т. Ушакова конкретизируют социальный характер институционального механизма для реализации института социальной ответственности в составе которого выделяют три основных элемента: механизм интериоризации, нормы социальной ответственности, механизм стимулирования просоциального поведения и механизм адаптации и трансформации нормы социальной ответственности. Д. Петросян разбирает институциональные аспекты роли и места социальной справедливости в экономических отношениях. О.А. Урбан предлагает концепцию социального механизма институциональной трансформации хозяйства в регионе.
К институциональным механизмам по сферам государственного регулирования можно отнести следующие.
Т.В. Зырянова, А.О. Загурский рассматривают институциональные механизмы государственного налогового регулирования, которые дифференцируют по отраслям национальной экономики.
Особое место в литературе занимают институциональные механизмы местного самоуправления, анализируемые в контексте: во-первых, построения эффективной системы местного самоуправления, обеспечивающей общественными благами и услугами местное население путем разделения властных полномочий различных органов власти; во-вторых, повышения прозрачности и подотчетности их деятельности; в-третьих, эффективного взаимодействия институтов государственной власти и местного самоуправления; в-четвертых, управления развитием локальными территориями; в-пятых, институционального развития сельских территорий; в-шестых, институциональных механизмов финансирования и межмуниципального взаимодействия агломераций.
Механизмы институционального обеспечения инновационной деятельности непосредственно связаны с промышленностью, энергетикой и другими отраслями национальной экономики. По мнению Э.О. Закировой, институциональный механизм должен быть направлен на стимулирование спроса на инновации в регионе и может быть представлен в виде совокупности двух элементов: правил и организаций. При этом по мнению учёного, институциональный механизм управления инновационной деятельностью включает правовые, экономические и организационные формы воздействия на инновационный процесс. Е.В. Поповым, А.Ю. Веретенниковой и Ж.К. Омоновым предложен институциональный механизм формирования социальных инноваций, раскрывающий влияние институциональной среды на эффективность реализации проектов. Н.Н. Лебедева, И. С. Аверина отмечают, что институциональный механизм инновационной деятельности способен к постоянному развитию и совершенствованию посредством использования различных сочетаний ограничений и стимулов в целях повышения его эффективности. Особое место здесь занимают общественные предприятий, деятельность которых направлена на решение социально-значимых задач и способствуют консолидации и сотрудничеству населения.
Инновационная деятельность обусловливается институциональными механизмами привлечения инвестиций. Ряд авторов связывают ее с применением различные инструментов регионального развития, в частности ТОСЭР), форм поддержки малого и среднего предпринимательства в сфере корпоративных закупок, технико-технологической модернизацией производственной сферы.
Институциональные механизмы, регулирующие процессы природопользования и защиты окружающей среды, выполняют важнейшую функцию, связанную с вовлечением в хозяйственный оборот природных ресурсов. Это создает рабочие места, обеспечивает поступления в бюджет, привлекает инвестиции. Однако от эффективности данных институтов будет зависеть характер описанных процессов, а именно реализуются они в интересах общества или нет.
Ряд авторов предлагает рассматривать институциональный механизм функционирования малого предпринимательства, который определяют как совокупность формальных и неформальных институтов, регулирующих предпринимательскую деятельность, и анализируют его в контексте регулятивной, когнитивной и нормативной составляющих. Особую роль здесь играет различающееся по масштабам неформальное предпринимательство, которое всегда стоит перед выбором сохранения своего положения или легализации своей деятельности.
Некоторые исследователи останавливаются на институциональных механизмах, функционирующих на конкретных отраслевых рынках с сферах жизнедеятельности населения, в том числе экономической безопасности, медицинской помощи населению, демографической ситуации, культуры и образования, взаимодействия государства и СМИ, туристических услуг.
Важное место в развитии национальных экономик занимают институциональные механизмы взаимного торгово-экономического сотрудничества, как правило, опирающиеся на договоры о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, на основе которых формируются межфирменные инструменты экономического взаимодействия.
В тоже время С. А. Кристиневич переходит от институциональных механизмов к механизмам институциональных изменений, обусловленных процессами трансформации переходных экономик, что, по мнению автора, требует обращения к институциональному проектированию, направленному на адаптацию и коррекцию институтов. В свою очередь А. А. Аузан выделяет две модели институциональных изменений: спонтанно эволюционную и целенаправленную. В процессе институциональных изменений национальной экономики особое значение приобретает механизм институциональной саморегуляции, включающий институциональное проектирование; установление «жестких» правил, норм, институтов; установление «мягких» (гибких, эластичных) норм, институтов; мультиплицирование (тиражирование) существующих норм и правил; экспорт, импорт институтов; адаптация к нормам, институтам, заданным извне, к происходящим изменениям; институциональное сорегулирование.
Определение эффективности институционального механизма и его факторов
Проблема оценки результативности институциональных механизмов традиционно рассматривается в контексте анализа, во-первых, критериев и показателей; во-вторых, факторов, которые влияют на результативность. При этом большинство авторов эффективность институциональных механизмов определяют через соотношение, с одной стороны, степени достижения соответствующих задач, установленных в конкретной области, с другой – издержек, необходимых для их достижения.
Так, С. В. Истомин определяет эффективность институционального механизма как «оптимальную структуру правомочий в данной конкретной ситуации, которая приводит к снижению потерь и уровня трансакционных издержек». По мнению автора она проявляется через функционирование составляющих эффективности институтов и хозяйственного механизма. Отсюда в качестве критерия эффективности С. В. Истоминым предлагается использовать «оптимальное взаимодействие всех субъектов хозяйствования, приводящее к росту их благосостояния». В качестве факторов, оказывающих влияние на механизм, учёный предлагает рассматривать совокупность трансакционных издержек, их распределение между агентами и культурную инерцию.
Вместе с тем отмечая важность учета внешних и внутренних факторов, А.Х. Шагиева особую значимость в функционировании институциональных механизмов придает инфраструктурным факторам, обеспечивающим информационное, транспортное, телекоммуникационное и другие виды инфраструктурного обеспечения. С. А. Кристиневич связывает эффективность институциональных изменений с эффективностью развития экономических систем, которая зависит от выбора стратегии и модели институциональных изменений. По мнению Г. Б.Медведева оценка эффективности институционального механизма должна ориентироваться на максимизацию занятости. Н. М. Абдикеев, Ю. С. Богачев, С. Р. Бекулова считают, что ключевым фактором, определяющим эффективность и результативность институциональных механизмов инновационной деятельности, является наличие благоприятной для ученых, инноваторов и предпринимателей среды.
Таким образом, по нашему мнению, следует отметить, что разнообразие институциональных механизмов и институтов вопреки стремлению некоторых сил к их унификации, является скорее преимуществом конкретной страны, обеспечивающим ее выбор наиболее эффективных форм взаимодействия и развития, что, в целом, подтверждается рядом исследований.
Особенности формирования и функционирования институциональных механизмов в условиях постсоциалистических стран
Особенности непризнанных и частично признанных государств, как показывает практика, распространяется практически на все сферы жизнедеятельности общества. Всем им характерны экономическая изоляция, внешнеполитическая борьба за суверенитет, зависимость от государства-патрона, острый дефицит ресурсов и отток населения. Этим обусловливаются особенности формирующихся и функционирующих институциональных механизмов.
В ряде работ при анализе эффективности институциональных механизмов уделяется значительное внимание явлению доверия населения и предпринимателей, так как от восприятия и отношения к мерам, принимаемым государством в любой сфере экономики, зависит поведение различных групп населения. Так, по мнению некоторых исследователей, после реализованных в постсоветских странах экономических реформ роль доверия во взаимоотношениях населения и органов власти всех уровней играет особую роль. Отсюда делается вывод о том, что доверие является обязательным элементом любого институционального механизма, охватывающего взаимоотношения населения и власти.
Некоторые исследователи, при оценке характера формирования и функционирования институциональных механизмов, особое внимание уделяют социокультурным особенностям стран, в частности указывается на сложное взаимодействие прошлого и настоящего, западных и местных традиций в условиях трансформации национальной экономики.
Освоение природных ресурсов на территории молодых стран также имеет свои особенности. В частности, их добыча часто вытесняет обрабатывающую промышленность, использование может иметь хищнический характер и наносить, в следствие слабого государственного контроля, непоправимый вред окружающей среде. Население от данной деятельности практически ничего не получает, что провоцирует возникновение очагов социальной напряженности.
В сфере образования и воспитания молодежи особую активность проявляют международные институты, которые навязывают свои программы подготовки и системы ценности, что часто ведет к росту оттока молодежи и ее политической активности.
Экономический рост или его отсутствие в литературе на фоне политической независимости часто связывается с качеством человеческого капитала, процессами открытости, демократизации и выбором стратегии государственного строительства, что, в значительной степени, открывает возможность участия в политической жизни общества широкого круга неправительственных организаций, деятельность которых отражает интересы зарубежных стран и транснациональных корпораций. При этом непризнанные государства часто признаются как «несостоявшиеся государства» (государства «де-факто») несмотря на то, что их общий уровень развития может превосходить некоторые другие страны.
Обобщение опыта становления институциональных механизмов в Республике Южная Осетия
Проблемы формирования и эффективности институциональных механизмов в Республике Южная Осетия, как правило, анализируются в контексте оценки результативности реализации государственной политики. Так, в исследовании Ш.Т. Кокойти, оценка организационно-институционального механизма формирования и исполнением бюджета Республики связывается с эффективностью работы системы уполномоченных государственных органов.
Большое значение в социально-экономическом развитии республики играет развитие институтов и механизмов местного самоуправления. Постоянно совершенствуются механизмы приграничного и трансграничного сотрудничества, в том числе на основе использования широкого круга инструментов, а также создания территорий опережающего развития, формирующихся с учетом опыта России и других стран.
Особый статус Республики обусловил формирование институциональных механизмов ее взаимоотношений с международными институтами ООН. Анализ механизмов опирается на оценку влияния международных организаций на политический процесс с учетом неформальных норм и практик.
Развитие института межрегионального сотрудничества в последнее десятилетие получило новый толчок.
Особенностями институционального механизма Республики в образовательной сфере являются, во-первых, сохранение советской педагогической традиции, во-вторых, тесное взаимодействие в этой сфере с Россией, что является важнейшим фактором трудоустройства молодежи и развития государства.
Реализацию государственной политики занятости в Республике Южная Осетия предлагается оценивать с позиции обеспечения высокопроизводительного и творческого трудового процесса. Политика в сфере занятости и образования тесно связана с процессами воспроизводства населения и трудовых ресурсов. В этом плане на состояние трудовых ресурсов сильнейшее влияние оказывают, с одной стороны, динамика половозрастной структуры населения, с другой – его миграция в другие страны. Поэтому формирование эффективного организационно-институционального механизма, обеспечивающего сохранение на территории трудового потенциала путем создания рабочих мест и роста уровня жизни, являются важнейшей задачей органов власти.
Институциональный механизм обеспечения инновационной активности опирается на систему организационно-экономических, технологических, научных мероприятий и оценивается в аспекте реализации стратегии инновационно-инвестиционной политики, а также повышения уровня инвестиционной привлекательности экономики Республики.
В свою очередь, институциональный механизм функционирования АПК Республики связывается с мерами его государственной поддержки. Также исследователями выделяются экзогенные и эндогенные факторы, влияющие на эффективность сельскохозяйственного производства. Особое внимание здесь уделяется новым формам организации и интеграции АПК Республики в экономику России, а также механизмам его перехода на инновационный тип развития. Важное значение здесь придается обеспечению продовольственной безопасности Республики, которая связана с функционированием сельскохозяйственного производства, структурой производимой агропродукции по категориям хозяйств, механизмами стимулирования товаропроизводителей сельскохозяйственного сырья и продовольствия.
В последние годы также происходит формирование институционального механизма активизации восстановления и развития на новой технологической основе отраслей местной промышленности в первую очередь за счет привлечения внешних и внутренних инвестиций на основе мер государственной поддержки.
В последние годы, в контексте приоритезации направления взаимодействия государства и бизнеса происходит формирование нового институционального механизма – государственно-частного партнерства. При этом в данном аспекте учитывается в значительной степени дифференцированный опыт: с одной стороны, России, с другой — частично признанных государств.
Помимо этого, особое место в исследованиях уделяется условиям и факторам функционирования институционального механизма развития и поддержки предпринимательства Республики.
Развитие предпринимательской деятельности, промышленности и форм государственно-частного партнерства связаны с институциональными механизмами природопользования и землепользования в Республике. Они призваны, с одной стороны, способствовать вовлечению существующего природного потенциала в хозяйственный оборот, с другой обеспечить сохранение природы. Это обусловливает уникальность и условия эффективности формирования и функционирования институтов природопользования и охраны окружающей среды. Следует отметить, что институциональные изменения в сфере земельных отношений являются важнейшим фактором пространственного развития предпринимательской деятельности, поэтому многие страны этому вопросу придавали ключевое значение.
Таким образом, в научной литературе, авторами уделяется значительное внимание вопросам сущности и характера функционирования институциональных механизмов, как в целом в странах мира, так и в странах бывшего СССР, в том числе и образовавшихся после его распада частично-признанных государств. В тоже время, в значительной степени, данные исследования носят общетеоретический характер и не содержат в себе конкретных методик для оценки эффективности данных механизмов. Вследствие указанного целью настоящей работы являлась разработка методического подхода к оценке эффективности институционального механизма социально-экономического саморазвития молодого государства.
Результаты исследования
Целью предлагаемого методического подхода является комплексная оценка эффективности институционального механизма социально-экономического саморазвития молодого государства.
В соответствии с этим его задачами являются:
обосновать ключевые положения по оценке эффективности институционального механизма социально-экономического саморазвития молодого государства;
определить, с одной стороны, факторы, влияющие на эффективность институционального механизма, с другой — показатели, учитывающие особенности и динамику последнего;
предложить подход к разработке рекомендаций по совершенствованию институционального механизма социально-экономического саморазвития молодого государства.
Оценка эффективности институционального механизма социально-экономического саморазвития молодого государства опирается на следующие методические принципы:
использования открытой информации, публикуемой официальными органами государственной власти и общественными организациями Республики Южная Осетия, а также Российской Федерации;
достоверности, полноты и достаточности используемой информации и обоснованности применяющихся показателей, отражающих функционирование институциональных механизмов в различных сферах жизнедеятельности общества;
сочетания количественной и качественной, статической и динамической оценок институциональных механизмов, характеризующих как результаты их функционирования в конкретный момент времени, так и за длительный период;
принцип учета причинно-следственных связей, предполагающий установление взаимосвязей между результатами функционирования институциональных механизмов, с одной стороны, и факторами на них влияющими, с другой;
сочетание частных оценок отдельных элементов с общими оценками механизмов в целом;
ориентации на практический результат, предполагающей направленность оценки на возможности дальнейшей разработки рекомендаций органам государственной власти Республики, направленных на повышение эффективности институциональных механизмов.
Общий алгоритм методики представлен на рисунке 1 и включает последовательное выполнение восьми основных этапов.
На первом этапе выполняется постановка задачи оценки эффективности институционального механизма социально-экономического саморазвития молодого государства, включающая его декомпозицию, определение цели и задач, методов анализа и источников исходной информации анализируемой сферы функционирования.
При этом осуществляется контент-анализ нормативных и правовых документов, составляющих основу действующих институциональных механизмов в различных сферах саморазвития молодого государства. Основным источником информации являются:
официальный сайт Правительства республики Южная Осетия, на котором размещаются документы, рассматриваемые и принятые исполнительными органами власти (https://rso-government.org/), включая правовые основы Правительства, администраций городов и районов, государственными и внебюджетными фондами, а также комиссиями и советами при Правительства;
официальный сайт Президента Республики Южная Осетия (https://presidentruo.org/), содержащий информацию о мероприятиях и законотворческой деятельности главы государства;
официальный сайт Парламента Республики Южная Осетия (http://parliamentrso.org/), где размещается информация о рассматриваемых и принятых нормативных, законодательных актах, а также государственных программах и иных решениях.
официальный сайт «Республика Южная Осетия» (https://south-ossetia.info), на котором представляются информационные материалы об официальных событиях, происходящих на территории Республики.
Результатом данного этапа является обоснование комплекса критериев и показателей, характеризующих эффективность функционирования существующих институциональных механизмов.
Так в соответствии с Государственной программой социально-экономического развития Республики Южная Осетия на 2022-2025 годы стратегической целью социально-экономического развития Республики является достижение устойчивого повышения качества и уровня жизни населения, темпов экономического развития за счет эффективности использования экономического потенциала Республики.
При этом существующие институциональные механизмы должны обеспечивать реализацию основных направлений социально-экономического развития Республики, которыми являются:
углубление экономического сотрудничества и нормативно-правовой интеграции Республики Южная Осетия и Российской Федерации;
обеспечение опережающих темпов экономического развития;
развитие имеющегося промышленного потенциала, повышение эффективности агропромышленного комплекса;
насыщение внутреннего рынка продуктами питания собственного производства;
создание привлекательных условий для развития малого и среднего предпринимательства;
снятие инфраструктурных ограничений, том числе за счёт модернизации инфраструктуры жилищно-коммунального хозяйства и обновления специальной коммунальной техники;
улучшение повышение уровня доступности и качества образования и медицинской помощи населению.
По каждому направлению определены критерии и показатели результативности, отраженные в соответствующих государственных программах, определены инструменты их реализации и закреплены ответственные органы исполнительной власти,
На втором этапе определяется структура и основные элементы действующих в различных сферах институциональных механизмов саморазвития молодого государства
Основными элементами институционального механизма саморазвития Республики являются:
во-первых, законодательные и исполнительные органы государственной власти;
во-вторых, совещательные органы, в том числе Консультативный совет при Президенте Республики Южная Осетия по вопросам развития экономики страны, который отвечает за экспертизу решений, принимаемых законодательными и исполнительными органами власти в сфере вопросов социально-экономического развития страны, и Совет по реализации Стратегии развития Южной Осетии до 2030 года при Президенте Республики Южная Осетия, осуществляющий мониторинг реализации стратегии.
в-третьих, некоммерческие саморегулируемые организации, в том числе Торгово-промышленная палата Республики Южная Осетия, Союз предпринимателей Республики Южная Осетия и др.
в-четвертых, программные документы, включая Стратегию социально-экономического развития Республики Южная Осетия до 2030 года; Государственную программу социально-экономического развития Республики Южная Осетия на 2022-2025 годы; Программу повышения инвестиционной привлекательности Республики Южная Осетия; Программу формирования и развития кадрового потенциала Республики Южная Осетия; отраслевые программы, включающие комплекс мероприятий, направленных на реализацию социально-экономической политики;
в-пятых, институты регионального развития, в том числе корпорация развития Республики Южной Осетии на основе межгосударственного соглашения между РФ и РЮО, особые экономические зоны, технопарки и производственные парки для обеспечения поддержки предпринимательства и развития наукоемких отраслей, обеспечивающие создание бизнес-среды, способствующей развитию бизнеса и привлечению дополнительных инвестиций в экономику региона, а также агентство по субсидированию и страхованию экспорта югоосетинской продукции; агентство по развитию малого бизнеса; лизинговая компания; центр повышения квалификации.
При этом в качестве системных инструментов в составе институционального механизма социально-экономического развития Республики Южная Осетия предлагается использовать следующие:
организацию производственных кластеров, обеспечивающих конкурентоспособность местных предприятий;
проведение административной и бюджетной реформы, основой которых является внедрение системы бюджетирования, ориентированного на результат, что должно позволить повысить ответственность исполнительных органов власти и результативность бюджетных расходов;
создание информационно-аналитической системы управления социально-экономическим развитием республики.
На третьем этапе формируется база данных социальных и экономических показателей, отражающих критерии эффективности институциональных механизмов. Основными источниками информации здесь являются показатели, представленные в:
Стратегии социально-экономического развития Республики Южная Осетия до 2030 года;
Государственной программе социально-экономического развития Республики Южная Осетия на 2022-2025 годы;
других программных документов Республики Южная Осетия.
В дальнейшем эти показатели должны стать нормативной базой для оценки эффективности институциональных механизмов.
На четвертом этапе определяются факторы, влияющие на эффективность институциональных механизмов и показателей с учетом их особенностей и динамики.
В опубликованной ранее работе, проводимой в рамках настоящего комплекса исследований нами с помощью методов эконометрики была выявлена совокупность факторов, обусловливающих наблюдаемые основные тенденции социально-экономической динамики Республики Южная Осетия, проявляющиеся в различных жизненно-важных сферах Республики, а именно в демографических процессах, ситуации в области занятости населения, его доходах и качестве жизни, образовании, экономической активности, бюджетной обеспеченности Основываясь на полученных результатах, был сделан вывод о том, что повышение эффективности, реализуемой в настоящее время государственной экономической, социальной и демографической политики необходимо посредством учета установленного данного взаимодействия на уровне отдельных элементов входящих в состав различных сфер жизнедеятельности общества.
Результаты этого исследования могут быть взяты за основу. Выявленные факторы были разбиты на пять основных групп: демографические, социально-экономические, социокультурные, экономические и макрофинансовые. При этом для каждого фактора были обоснованы характеризующие его показатели.
На пятом этапе сформированные ранее базы данных были дополнены значениями показателей, характеризующих демографические, социально-экономические, социокультурные, экономические и макрофинансовые факторы. Задачей данного этапа является выявление особенностей и тенденций реализации государственной политики в различных сферах жизнедеятельности государства, что включает:
сбор и агрегирование данных, характеризующих функционирование институциональных механизмов и социально-экономических факторов, влияющих на них;
анализ динамики показателей в разрезе конкретных районов Республики;
выявление тенденций изменения анализируемых показателей.
Для решения поставленной на пятом этапе задачи используются методы сравнительного анализа социально-экономических показателей, их экстраполяции и группировки.
При этом основу информационной базой составляют данные Управления государственной статистики РЮО за период с 2009-2020 гг.
На шестом этапе выполняется численная оценка влияния факторов, влияющих на эффективность институциональных механизмов в различных сферах социально-экономического развития молодого государства.
Оценка производится с помощью методов эконометрики, по результатам чего выполняется анализ тесноты и характера взаимосвязей динамики изменений социально-экономических показателей, характеризующих, с одной стороны, выделенные группы факторов, с другой – эффективность институциональных механизмов.
В частности, определяется наличие корреляционной линейной взаимозависимости между значениями временных рядов пар показателей, описывающих динамику отдельных элементов компонент за одиннадцатилетний период (с 2009 по 2020 гг.). Уровень тесноты взаимосвязи определялся на основе шкалы Чеддока, согласно которой при коэффициенте корреляции ® от 0,1 до 0,3 – связь считается слабой, от 0,3 до 0,5 – умеренной, 0,5-0,7 – заметной, 0,7-0,9 – высокой, 0,9-0,99 – весьма высокой. Кроме того, оценивается характер взаимосвязей, который характеризуется определялся знаком коэффициента – при положительном значении – связь прямая – при увеличении значений одного показателя, увеличиваются значения другого, при отрицательном – связь обратная – при увеличении значений одного показателя значения другого, наоборот, сокращаются. Полученные значения оценки корреляционно-регрессионного анализа позволят формально оценить качество и описать характер связи между исследуемыми явлениями.
На седьмом этапе производится оценка эффективности институциональных механизмов в различных сферах (направления) социально-экономического развития молодого государства.
Этап опирается на положение о том, что эффективность институциональных механизмов может оцениваться степенью достижения целевых показателей, установленных в программных документах молодого государства.
Основные виды оценок подразделяются:
по анализируемому интервалу: краткосрочные и долгосрочные;
по характеру оценок: качественные и количественные;
по характеру показателей: статические и динамические;
по виду анализируемой сферы: сельское хозяйство, промышленность, предпринимательство, демографические процессы, образование и т.п.;
по основным элементам институционального механизма.
Оценка эффективности институциональных механизмов включает следующие составляющие, представленные на рис.2:
во-первых, анализ результативности деятельности исполнительных органов власти, опирающуюся на оценку степени достижения установленных целевых показателей;
во-вторых, оценка работы совещательных органов, действующих при исполнительных и законодательных органах государственной власти в части актуальности, обоснованности и реальном учете обсуждаемых на их заседании проблем;
в-третьих, анализ деятельности некоммерческих саморегулируемых организаций в части оценки их вклада в экономический рост республики путем координации действий и содействию развитию их участников;
в-четвертых, анализ реализации принятой стратегии и программных документов на основе системы индексов, характеризующих степень достижения целевых показателей в конкретной сфере жизнедеятельности Республики;
в-пятых, измерение эффективности функционирования институтов регионального развития, опирающееся на оценку их вклада в социально-экономическое развитие Республики исходя из задач, которые они решают (напр., ключевые показатели Корпорации развития должны отражать: объемы и направления привлечения инвестиций, предоставление реальной поддержки реализации существующих инвестиционных проектов и кластерных инициатив, качество управления территориями особого экономического регулирования и др.; показатели результативности Агентства по развитию малого бизнеса должны отражать качественные и количественные характеристики консультирование предпринимателей; масштабы льготного кредитование; участие предпринимателей в госзакупках; содействие продвижению продукции местных предпринимателей на национальном и зарубежных рынках сбыта и т.п.; показатели результативности Агентства по субсидированию и страхованию экспорта югоосетинской продукции должны характеризовать масштабы субсидирования и страхования экспорта продукции, а также объемы экспорта продукции югоосетинских производителей; показатели Центра повышения квалификации должны, с одной стороны, отражать количество человек, прошедших профессиональную подготовку и переподготовку, с другой – последующее их трудоустройство по соответствующему направлению.
Кроме того, при оценке необходимо учитывать состояние и этап развития конкретной сферы экономики молодого государства (восстановления, устойчивого развития или деградации).
При этом при общей оценке эффективности институционального механизма саморазвития Республики в целом предлагается использовать показатели, характеризующие результаты реализации Стратегии социально-экономического развития Республики Южная Осетия до 2030 года, которые представлены тремя группами показателей:
показатели коммерческой (финансовой) эффективности, учитывающие финансовые результаты деятельности предпринимательского сектора экономики;
показатели социального эффекта, показывающие уровень ее социального развития.
При выполнении оценки эффективности институциональных механизмов саморазвития Республики предполагается использование следующих методов:
контент-анализ основных положений, представленных в стратегических документах, реализующих государственную политику в конкретной сфере жизнедеятельности государства;
выполнение группировки и агрегация целевых показателей, содержащихся в программных документах, оценка степени их обоснованности;
анализ влияния факторов на достижение агрегированных целевых показателей;
прогнозирование эффективности и последствий реализации институциональных механизмов.
На восьмом этапе разрабатываются рекомендации по повышению эффективности институциональных механизмов в различных сферах социально-экономического развития молодого государства, опирающиеся на результаты оценки.
Важным направлением в анализе эффективности институциональных механизмов является оценка реализуемой государственной социально-экономической политики. Этот аспект позволяет не только оценивать состав мероприятий в рамках региональных государственных программ, но и обосновывать направления их совершенствования.
В качестве исходной информации для обоснования направлений совершенствования институциональных механизмов саморазвития Республики были выбраны, с одной стороны, документы стратегического планирования, включая Стратегию социально-экономического развития Республики Южная Осетия до 2030 года; Государственную программу социально-экономического развития Республики Южная Осетия на 2022-2025 годы; другие программные документы; с другой – количественные и качественные характеристики их фактической реализации. При этом, основное внимание уделялось двум основным аспектам: достижению установленных целевых показателей и широкому кругу последствий, и побочным эффектам реализации программ.
В целом последовательность разработки направлений совершенствования институциональных механизмов включает в себя разработку мероприятий, учитывающих влияние проанализированных ранее значимых факторов на эффективность институциональных механизмов. Данная задача решается путем сопоставления состава выявленных факторов и их отражения в существующих программных документах.
Кроме того, предлагаемые мероприятия подразделяются по описанным выше элементам и институциональному механизму по Республике в целом. Это должно позволить конкретизировать их содержание и повысить обоснованность показателей оценки их выполнения.
Выводы
Таким образом, на основе проведенного исследования,
Во-первых, выполненная по предложенной методике численная оценка эффективности институциональных механизмов саморазвития позволяет оценить тенденции и детерминанты динамики институциональной динамики молодого государства.
Во-вторых, обоснование направлений совершенствования институционального обеспечения основываются на сочетании количественной и качественной оценок, в частности, с одной стороны, на сопоставлении целевых и фактически достигнутых показателей, характеризующих эффективность институциональных механизмов; с другой, на анализе стратегических документов, определяющих приоритеты социально-экономического развития молодого государства.
В-третьих, апробация предложенного в диссертационной работе методического подхода позволила установить влияние ранее выделенного комплекса социально-экономических факторов на эффективность институциональных механизмов и предложить оригинальный подход к разработке системы мероприятий по их дальнейшему совершенствованию в целях повышения результативности реализуемой государственной политики.
Список источников
Шагиева А.Х. Инфраструктурные факторы реализации институционального механизма антикризисного управления//Инновации и инвестиции, №9, 2018. С. 108-110
Лебедева Н. Н. Институциональный механизм экономики: сущность, структура, развитие. – Волгоград: Волгоградский гос. ун-т, 2002. – С. 83.
Истомин С. В. Анализ эффективности институционального механизма России// Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 31(246). Экономика. Вып. 33. С. 65–70.
Полтерович В. М. Трансплантация экономических институтов / В. М. Полтерович // Экон.наука соврем. России. 2001. № 3. С. 24–50.
Иншаков О.В., Лебедева Н.Н. Хозяйственный и институциональный механизмы: соотношение и взаимодействие в условиях социально-рыночной трансформации российской экономики // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. Экономика. Экология. – 2000. – Выпуск 5. – С. 6-9.
Zsuzsanna Tomor, Erico Przeybilovicz, Charles Leleux, Smart governance in institutional context: An in-depth analysis of Glasgow, Utrecht, and Curitiba, Cities, Volume 114, 2021, 103195, ISSN 0264-2751, https://doi.org/10.1016/j.cities.2021.103195. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0264275121000937).
Ермолаев Д.В. Сущность институтов и институциональных механизмов в современных экономических системах//Вестник Челябинского государственного университета. 2018. № 3 (413)// Экономические науки. Вып. 60. С. 173—179.
Иншаков О.В., Лебедева Н.Н. Хозяйственный и институциональный механизмы: соотношение и взаимодействие в условиях социально-рыночной трансформации российской экономики // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. Экономика. Экология. – 2000. – Выпуск 5. – С. 6-9.
Жук С.И. Институциональный механизм как инструмент координации хозяйственной деятельности// СЭТС/ Социально-экономические и технические системы. 1 номер 2009 г. С.
Лебедева Н.Н. Институциональный механизм экономики и его трансформация в России: дис. … д-ра экон. наук. Волгоград, 2002. 385 с.
Фролова Е.А., Ушакова Э.Т. Элементы институционального механизма социальной ответственности экономических субъектов/ Вестник Томского государственного университета. Экономика. 2015. №4 (32). С. 88-101. DOI: 10.17223/19988648/32/6
Петросян Д. Социальная справедливость в экономических отношениях: институциональные аспекты // Вопросы экономики. – 2007, №2. – С.59-67
Урбан О. А. Концептуальная основа изучения социального механизма институциональной трансформации хозяйства в монопродуктовом регионе// Вестник КемГУ 2013 № 2 (542) Т. 1. С.300-309
Зырянова Т.В., Загурский А.О. Институциональные механизмы государственного налогового регулирования сельского хозяйства // Дискуссия. — 2019. — Вып. 97. — С. 48—54.
Лыкова О.А. Институциональный механизм управления эффективностью деятельности органов местного самоуправления// Вопросы регулирования экономики vol. 7, no. 3. 2016. С.89-102. DOI: 10.17835/2078-5429.2016.7.3.089-102
Калканова Ж. С. (2011). Правовые и организационные вопросы взаимодействия институтов государственной власти и местного самоуправления // Право и государство, № 3(52), с. 68-75.
Okekea R. C. and Agu S. U. (2016). Institutional mechanisms for local government accountability: Evaluating the Nigerian provisions against the European charter of local self-government // World Scientific News, no. 40, pp. 284-299.
Терновых К.С., Агибалов А.В., Маркова А.Л. К вопросу о механизме институционального развития сельских территорий//Вестник аграрной науки, 6 (69), 2017. С. 171-179. http://dx.doi.org/10.15217/48484
Строев П.В., Кан М.И. Институциональный механизм и инструменты управления агломерациями в Бразилии //Вестник финансового университета. № 4’2016. С. 130-136.
Дейнеко Л. В., Циплицкая О. О. Институциональный механизм модернизации промышленного сектора: сущность и пути усовершенствования//Економічний вісник університету | Випуск № 45.С.73-84. https://doi.org/10.31470/2306-546X-2020-45-73-84.
Комолова О.О. Несовернества Институциональных механизмов в энергетике//Вестник Университета, №13, 2013. С.42-45.
Абдикеев Н. М., Богачев Ю. С., Бекулова С. Р. Институциональные механизмы обеспечения научно-технологического прорыва в экономике России// Управленческие науки. 2019;9(1):6-19. DOI: 10.26794/2404-022X‑2019-9-1-6-19
Кочетков С. В., Семенова Е. Г., Будагов А. С., Кочеткова О. В. Институциональный механизм экономики инноваций //Экономическое возрождение России. 2016. № 2(48). С.128-133.
Кочетков, С. В. Методы стимулирования использования инновационного потенциала предприятия / С. В. Кочетков // Инновации. – 2005. – № 7. – С. 112‒114.
Закирова Э.О. Совершенствование институционального механизма стимулирования спроса на инновации в регионе// Стратегия развития экономики, 38 (131) – 2011. С. 49-53.
Закирова Э.О. Формирование институционального механизма управления инновационной деятельностью//Вестник ВЭГУ № 6 (56) 2011. С.133-137.
Лебедева Н.Н., Аверина И. С. Институциональный механизм стимулирования инновационной деятельности хозяйствующих субъектов в Волгоградской области: проблемы и пути их разрешения//Региональная экономика: теория и практика, №36 (315) – 2013.
Monica Vasquez-Delsolar, Amparo Merino, Social enterprises towards a sustainable business system: A model of institutional dynamics, Environmental Innovation and Societal Transitions, Volume 40, 2021, Pages 663-679, ISSN 2210-4224, https://doi.org/10.1016/j.eist.2021.05.001. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S2210422421000289).
Илюхина И.Б., Ильминская С.А. Территории опережающего развития как институциональный механизм восстановления инвестиционной активности в депрессивных регионах// Образование и наука без границ: фундаментальные и прикладные исследования. №10/2019. 99-101.
Сигатова Н.А., Данилова И.В., Савельева И.П. Институциональный механизм поддержки малого и среднего предпринимательства в корпоративных закупках РФ//Вестник ЮУрГУ. Серия «Экономика и менеджмент». 2020. Т. 14, № 2. С. 7–17. DOI: 10.14529/em200201
Дейнеко Л.В., Цыплицкая Е.А. Институциональный механизм модернизации промышленного сектора: сущность и пути усовершенствования//Экономический вестник университета, №45/2020, С.7384.
Малмир М. Институциональный механизм урегулирования экологических проблем Каспийского моря//Вестник экономики, права и социологии, 2019, № 1. С.91-96
Дорошенко С.В., Джабиев В.В. Эффективность институциональных механизмов развития предпринимательства на экономически изолированных территориях //Управление в современных системах. 2021. №4. С. 16-27. DOI: 10.24412/2311-1313-32-16-27.
Белокрылова О.С. Институциональный механизм функционирования малого бизнеса: структура и направления совершенствования// JOURNAL OF ECONOMIC REGULATION (Вопросы регулирования экономики) Том 5, №2. 2014. С. 6-13.
Вольчик В. В. (2012). Государственное регулирование предпринимательской деятельности: проблема институциональных барьеров // Вопросы регулирования экономики, Т. 3, № 3.
Joshua K. Ault, Andrew Spicer. The formal institutional context of informal entrepreneurship: A cross-national, configurational-based perspective, Research Policy, 2020, 104160, ISSN 0048-7333, https://doi.org/10.1016/j.respol.2020.104160. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0048733320302341).
Акбердина В. В., Смирнова О. П. Институциональный механизм обеспечения экономической безопасности и инвестирования межотраслевого регионального комплекса/Региональная экономика, № 6/2018. С. 121-130. DOI: 10.26794/1999-849X‑2018-11-6-121-130
Токторова В.К. Институциональный механизм государственного регулирования организации предоставления доступной и качественной медицинской помощи населению// Регион: государственное и муниципальное управление № 2(10), 2017. С.1-16.
Белобородов И.И. Демографическая политика в Российской Федерации. 2010. Сайт «Института демографических исследований». http://www.demographia.ru/articles_N/index.html?idR=5&idArt=1825
Богатова, О. А. Институционализация этничности и механизмы национальной политики в зеркале общественного мнения / О. А. Богатова, С. В. Полутин, Е. В. Полутина // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. – 2012. – № 4 (24). – С. 41–48.
Шилова Т. С. Институциональный механизм взаимодействия государства и СМИ в условиях становления гражданского общества в современной России (региональный аспект)// Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 33 (171). Философия. Социология. Культурология. Вып. 14. С. 88–90.
Морозова Н.С. Формирование институционального // Гуманитарные науки. Экономика. ISSN 1810-0201. Вестник ТГУ, выпуск 3 (83), 2010. С.86-89.
Хуан Мэйлян. Основа и институциональные механизмы сотрудничества между Россией и Китаем// Вестник РУДН, серия Экономика, 2008, № 3. С.51-59.
Истомин С. В. Анализ эффективности институционального механизма России/ Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 31(246). Экономика. Вып. 33. С. 65–70.
Истомин С. В. Анализ эффективности институционального механизма России/ Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 31(246). Экономика. Вып. 33. С. 65–70.
Шагиева А.Х. Инфраструктурные факторы реализации институционального механизма антикризисного управления//Инновации и инвестиции, №9, 2018. С. 108-110
Кристиневич С.А. Институциональные изменения в переходной экономике: модели и механизмы// Економічний вісник університету | Випуск № 22/1. С.149-153
Медведев Г.Б. Институциональные условия реализации нового экономического механизма// Transport business in russia, №6/2016. С. 126-134.
Hoon C. Shin, Sechindra Vallury, Joshua K. Abbott, John M. Anderies, David J. Yu, Understanding the effects of institutional diversity on irrigation systems dynamics, Ecological Economics, Volume 191, 2022, 107221, ISSN 0921-8009, https://doi.org/10.1016/j.ecolecon.2021.107221. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0921800921002809).
Dietrich Earnhart. Multiple Penalty Mechanisms in a Principal–Agent Model under Different Institutional Arrangements, Journal of Comparative Economics, Volume 27, Issue 1, 1999, Pages 168-189, ISSN 0147-5967, https://doi.org/10.1006/jcec.1998.1566. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0147596798915669)
Reece Jones. Borders, sovereignty, and unrecognized states, Political Geography, Volume 31, Issue 8, 2012, Pages 534-535, ISSN 0962-6298, https://doi.org/10.1016/j.polgeo.2012.05.010. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0962629812000704)
David Strohmaier, Jianqiu Zeng, Muhammad Hafeez, Trust, distrust, and crowdfunding: A study on perceptions of institutional mechanisms, Telematics and Informatics, Volume 43, 2019, 101252, ISSN 0736-5853, https://doi.org/10.1016/j.tele.2019.101252. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0736585319302254)
Nazim Habibov, Elvin Afandi, Alex Cheung, Sand or grease? Corruption-institutional trust nexus in post-Soviet countries, Journal of Eurasian Studies, Volume 8, Issue 2, 2017, Pages 172-184, ISSN 1879-3665, https://doi.org/10.1016/j.euras.2017.05.001. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S187936651730009X)
Baozhou Lu, Zhen Wang, Song Zhang, Platform-based mechanisms, institutional trust, and continuous use intention: The moderating role of perceived effectiveness of sharing economy institutional mechanisms, Information & Management, Volume 58, Issue 7, 2021, 103504, ISSN 0378-7206, https://doi.org/10.1016/j.im.2021.103504. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0378720621000781)
Latika Chaudhary, Jared Rubin, Reading, writing, and religion: Institutions and human capital formation, Journal of Comparative Economics, Volume 39, Issue 1, 2011, Pages 17-33, ISSN 0147-5967, https://doi.org/10.1016/j.jce.2010.06.001. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0147596710000429)
Roman Horváth, Ayaz Zeynalov, Natural resources, manufacturing and institutions in post-Soviet countries, Resources Policy, Volume 50, 2016, Pages 141-148, ISSN 0301-4207, https://doi.org/10.1016/j.resourpol.2016.09.007. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0301420716302264)
Francine Menashy, Sarah Dryden-Peterson, The Global Partnership for Education’s evolving support to fragile and conflict-affected states, International Journal of Educational Development, Volume 44, 2015, Pages 82-94, ISSN 0738-0593, https://doi.org/10.1016/j.ijedudev.2015.07.001. https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0738059315000772)
Nora Stel, Uncertainty, exhaustion, and abandonment beyond South/North divides: Governing forced migration through strategic ambiguity, Political Geography, Volume 88, 2021, 102391, ISSN 0962-6298, https://doi.org/10.1016/j.polgeo.2021.102391. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0962629821000512)
Joilson Dias, Edinaldo Tebaldi, Institutions, human capital, and growth: The institutional mechanism, Structural Change and Economic Dynamics, Volume 23, Issue 3, 2012, Pages 300-312, ISSN 0954-349X, https://doi.org/10.1016/j.strueco.2012.04.003. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0954349X12000331).
Silvia von Steinsdorff, Incomplete state building – incomplete democracy? How to interpret internal political development in the post-Soviet de facto states. Conclusion., Communist and Post-Communist Studies, Volume 45, Issues 1–2, 2012, Pages 201-206, ISSN 0967-067X, https://doi.org/10.1016/j.postcomstud.2012.03.010. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0967067X12000207).
Pål Kolstø, Helge Blakkisrud, De facto states and democracy: The case of Nagorno-Karabakh, Communist and Post-Communist Studies, Volume 45, Issues 1–2, 2012, Pages 141-151, ISSN 0967-067X, https://doi.org/10.1016/j.postcomstud.2012.03.004. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0967067X12000141
Oleh Protsyk, Secession and hybrid regime politics in transnistria, Communist and Post-Communist Studies, Volume 45, Issues 1–2, 2012, Pages 175-182, ISSN 0967-067X, https://doi.org/10.1016/j.postcomstud.2012.03.003. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0967067X1200013X)
Кокойти Ш.Т. Проблемы контроля формирования и исполнения республиканского бюджета (на примере республики Южная Осетия)//Бизнес и общество. 2017. № 2 (14). С. 17.
Габараева Т.Ф. Современные модели местного самоуправления: опыт для Южной Осетии//Местное право. 2019. № 3. С. 25-32.
Цыганов А.Р., Кириенко О.Э. Существующие модели организации местной власти: проблемы совершенствования//Менеджер. 2018. № 1 (83). С. 40-46.
Гласер М.А., Тедеев В.Б., Гассиев З.Н., Новик Н.Н. Особенности и перспективы взаимодействия российской федерации и Республики Южная Осетия на современном этапе//Гуманитарный вестник. 2021. № 1 (87)
Джагаева М.С., Фарниева А.К. Межрегиональное сотрудничество как основа создания территории опережающего развития (на примере Республики Южная Осетия — Алания)//Экономика и управление: проблемы, решения. 2019. Т. 2. № 2. С. 17-27.
Ананьева М.Н. Стратегии международных институтов в отношении Косово, Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья в 1990-х и 2000-х годах: анализ достижений и ошибок// «Международные отношения» в № 1/ 2015. С. 21-31. DOI: 10.7256/2305-560X.2015.1.12475
Харебов Е.Ю., Гаглоева Э.Н. Реализация государственной политики занятости в Республике Южная Осетия//Экономика и предпринимательство. 2020. № 7 (120). С. 369-372.
Тадтаев Д.М. Современные ориентиры государственной инновационно-инвестиционной стратегии Республики Южная Осетия//Экономика и предпринимательство. 2015. № 10-2 (63). С. 275-279.
Тадтаев Д.М., Жевора Ю.И. Формирование стратегии инновационно-инвестиционной политики в аспекте становления национальной экономики республики Южная Осетия//Экономика и предпринимательство. 2015. № 9-2 (62). С. 291-295.
Тадтаев Д.М., Жевора Ю.И.,Рябов В.Н. Позиционирование государства как один из методов повышения инвестиционной привлекательности Республики Южная Осетия// Вестник Северо-Кавказского федерального университета. 2015. № 2(47)9.
Харебов Е.Ю., Тотрова И.К., Казахова Т.А. Использование российского опыта государственной поддержки сельскохозяйственного производства в республике Южная Осетия//Экономика и предпринимательство. 2019. № 8 (109). С. 1139-1142.
Сёмин А.Н., Мазлоев В.З., Кибиров А.Я. Экзогенные и эндогенные факторы развития аграрной сферы экономики республики Южная Осетия/Russian Journal of Management. 2020. Т. 8. № 4. С. 106-110.
Кулов А.Р. Концептуальные направления формирования и развития сельскохозяйственной и кредитной кооперации как институтов повышения занятости населения в Республике Южная Осетия// Экономика и предпринимательство. 2020. № 11 (124). С. 357-360.
Харебов Е.Ю., Тотрова И.К., Казахова Т.А. Интеграционные механизмы взаимодействия в аграрном секторе России и Южной Осетии//Экономика и предпринимательство. 2019. № 8 (109). С. 1180-1183.
Кулов А.Р. Факторы и условия (в том числе внешнеэкономические связи) инновационного развития сельского хозяйства Республики Южная Осетия//Научный результат. Экономические исследования. 2021. Т. 7. № 3. С. 5-13.
Семин А.Н., Третьяков А.П., Джабиев В.В. Продовольственная безопасность и рост потребительских цен в Республике Южная Осетия//ЭТАП: экономическая теория, анализ, практика. 2021. № 5. С. 7-24.
Джабиев В.В. Государственное регулирование продовольственной безопасности Республики Южная Осетия//Теория и практика мировой науки. 2020. № 10. С. 15-24.
Джиоева И.К., Цаликова В.К. Методы государственного воздействия на процессы активизации развития промышленной подсистемы Республики Южная Осетия. Журнал научных и прикладных исследований. 2016. № 4-2. С. 12-17.
Ушаков С.В. Промышленный потенциал Республики Южная Осетия — государство Алания//Инновационная наука. 2019. № 9. С. 54-64.
Джиоева И.К., Техов А.В. Исходные условия развития предпринимательства в республике Южная Осетия//Экономика и предпринимательство. 2017. № 9-2 (86). С. 434-438.
Портнов И.С., Цховребова И.В. Особенности нормативного регулирования и учета малого и среднего предпринимательства в Республике Южная Осетия// Studium. 2017. № 2 (43). С. 9.
Шеломенцев А.Г., Дорошенко С.В., Джабиев В.В., Гончарова К.С. Эндогенные факторы социально-экономического развития Республики Южная Осетия (непризнанного государства) в условиях ее экономической изоляции // Human Progress. 2021. Том 7, Вып. 1. С. 16. URL: http://progress-human.com/images/2021/Tom7_1/Shelomentsev
References
Shagieva A.Kh. Infrastructural factors for the implementation of the institutional mechanism of anti-crisis management// Innovations and investments, No. 9, 2018. P. 108-110
Lebedeva N. N. Institutional mechanism of the economy: essence, structure, development. — Volgograd: Volgograd state. un-t, 2002. — S. 83.
Istomin S. V. Analysis of the effectiveness of the institutional mechanism in Russia// Bulletin of the Chelyabinsk State University. No. 31(246). Economy. Issue. 33, pp. 65–70.
Polterovich V. M. Transplantation of economic institutions / V. M. Polterovich // Ekon.nauka sovrem. 2001. No. 3. S. 24–50.
Inshakov O.V., Lebedeva N.N. Economic and institutional dimensions: correlation and interaction in the conditions of social and market transformation of the Russian economy. Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. ser. Economy. Ecology. — 2000. — Issue 5. — P. 6-9.
Zsuzsanna Tomor, Erico Przeybilovicz, Charles Leleux, Good governance in an institutional context: an in-depth analysis of Glasgow, Utrecht and Curitiba, Cities, Volume 114, 2021, 103195, ISSN 0264-2751, https://doi. org/10.1016/j.cities.2021.103195. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0264275121000937).
Ermolaev D.V. The essence of institutions and institutional mechanisms in modern economic conditions//Bulletin of the Chelyabinsk State University. No. 3 (413)// Economic sciences. Issue. 60, pp. 173-179.
Inshakov O.V., Lebedeva N.N. Economic and institutional dimensions: correlation and interaction in the conditions of social and market transformation of the Russian economy. Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. ser. Economy. Ecology. — 2000. — Issue 5. — P. 6-9.
Zhuk S.I. Institutional mechanism as a tool for coordinating economic activity// SETS/ Socio-economic and technical systems. 1 issue 2009. S.
Lebedeva N.N. The institutional mechanism of the economy and its transformation in Russia: dis. … Econ. Sciences. Volgograd, 2002. 385 p.
Frolova E.A., Ushakova E.T. Elements of the institutional mechanism for the circulation of social economic entities / Bulletin of the Tomsk State University. 2015. No. 4 (32). pp. 88-101. DOI: 10.17223/19988648/32/6
Petrosyan D. Social justice in economic relations: institutional aspects // Questions of Economics. — 2007, No. 2. – P.59-67
Urban O. A. Conceptual basis for studying the mechanism of institutional transformation of the economy in a single-product enterprise // Bulletin of the KemGU 2013 No. 2 (542) V. 1. 300-309
Zyryanova T.V., Zagursky A.O. Institutional mechanisms of state tax regulation of agriculture // Discussion. — 2019. — Issue. — S. 48-54.
Lykova O.A. Institutional mechanism for managing the efficiency of local self-government bodies// Issues of regulation of the economy vol. 7, no. 3. P.89-102. DOI: 10.17835/2078-5429.2016.7.3.089-102
Kalkanova J. S. (2011). Legal and organizational issues of participation of public authorities and local self-government // Law and State, No. 3 (52), p. 68-75.
Okea R. K. and Agu S. W. (2016). Institutional Mechanisms for Local Government Accountability: Assessing the Nigerian Provisions in Comparison with the European Charter of Local Self-Government // World Scientific News, no. 40, pp. 284-299.
Ternovykh K.S., Agibalov A.V., Markova A.L. On the issue of the mechanism of the institutional development of the situation // Bulletin of agrarian science, 6 (69), 2017. 171-179. http://dx.doi.org/10.15217/48484
Stroev P.V., Kan M.I. Institutional mechanism and management tools for agglomerations in Brazil // Bulletin of the Financial University. 4’2016. pp. 130-136.
Deineko L. V., Tsyplitskaya O. O. Institutional process of modernization of the industrial sector: essence and ways of improvement//Economic Bulletin of the University | Issue No. 45.S.73-84. https://doi.org/10.31470/2306-546X-2020-45-73-84.
Komolova O.O. Inconsistencies in the Institutional Mechanisms in the Energy Sector // Bulletin of the University, No. 13, 2013. 42-45.
Abdikeev N. M., Bogachev Yu. S., Bekulova S. R. Institutional mechanisms for monitoring the scientific and technological breakthrough in the Russian economy // Management Sciences. 2019;9(1):6-19. DOI: 10.26794/2404-022X-2019-9-1-6-19
Kochetkov S. V., Semenova E. G., Budagov A. S., Kochetkova O. V. Institutional mechanism of innovation // Economic revival of Russia. No. 2(48). pp.128-133.
Kochetkov, S. V. Methods for stimulating the use of innovative secondary enterprises / S. V. Kochetkov // Innovations. — 2005. — No. 7. — P. 112‒114.
Zakirova E.O. Improving the institutional mechanism for stimulating demand for innovation in industry// Economic Development Strategy, 38 (131) — 2011. 49-53.
Zakirova E.O. Formation of an institutional mechanism for managing innovation activity//Bulletin of VEGU No. 6 (56) 2011. 133-137.
Lebedeva N.N., Averina I.S. Institutional mechanism for stimulating innovative activities of business entities in the Volgograd region: problems and ways to resolve them // Regional economy: theory and practice, No. 36 (315) — 2013.
Monica Vasquez-Delsolar, Amparo Merino, Social enterprises towards a sustainable business system: A model of institutional dynamics, Environmental Innovation and Societal Transitions, Volume 40, 2021, Pages 663-679, ISSN 2210-4224, https://doi .org/10.1016/j.eist.2021.05.001. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S2210422421000289).
Ilyukhina I.B., Ilminskaya S.A. Territories of priority development as an institutional mechanism for restoring investment activity in depressed regions// Education and science without borders: fundamental and applied research. 10/2019. 99-101.
Sigatova N.A., Danilova I.V., Savelyeva I.P. Institutional mechanism for supporting small and medium-sized businesses in corporate procurement of the Russian Federation//Bulletin of SUSU. Series «Economics and Management». 2020. V. 14, No. 2. S. 7–17. DOI: 10.14529/em200201
Deineko L.V., Tsyplitskaya E.A. The institutional mechanism for the modernization of the industrial sector: the essence and ways of improvement // Economic Bulletin of the University, No. 45/2020, P. 7384.
Malmir M. Institutional mechanism for resolving environmental problems of the Caspian Sea // Bulletin of Economics, Law and Sociology, 2019, No. 1. 91-96
Doroshenko S.V., Dzhabiev V.V. The effectiveness of institutional mechanisms for the development of entrepreneurship in economically isolated territories // Management in modern systems. №4. pp. 16-27. DOI: 10.24412/2311-1313-32-16-27.
Belokrylova O.S. Institutional mechanism of small business functioning: structure and directions of improvement// JOURNAL OF ECONOMIC REGULATION (Issues of economic regulation) Volume 5, №2. S. 6-13.
Volchik V. V. (2012). State regulation of entrepreneurial activity: the problem of institutional barriers // Questions of regulation of the economy, vol. 3, no. 3.
Joshua K. Ault, Andrew Spicer. The formal institutional context of informal entrepreneurship: A cross-national, configurational-based perspective, Research Policy, 2020, 104160, ISSN 0048-7333, https://doi.org/10.1016/j.respol.2020.104160. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0048733320302341).
Akberdina V. V., Smirnova O. P. Institutional mechanism for ensuring economic security and investment of the intersectoral regional complex / Regional economy, No. 6/2018. pp. 121-130. DOI: 10.26794/1999-849X‑2018-11-6-121-130
Toktorova V.K. The institutional mechanism of state regulation of the organization of the provision of affordable and high-quality medical care to the population// Region: state and municipal administration No. 2(10), 2017. 1-16.
Beloborodov I.I. Demographic policy in the Russian Federation. 2010. Website of the Institute for Demographic Research. http://www.demographia.ru/articles_N/index.html?idR=5&idArt=1825
Bogatova, O. A. Institutionalization of ethnicity and mechanisms of national policy in the mirror of public opinion / O. A. Bogatova, S. V. Polutin, E. V. Polutina // News of higher educational institutions. Volga region. Social Sciences. — 2012. — No. 4 (24). – P. 41–48.
Shilova T. S. Institutional mechanism of interaction between the state and the media in the context of the formation of civil society in modern Russia (regional aspect) // Bulletin of the Chelyabinsk State University. No. 33 (171). Philosophy. Sociology. Cultural turology. Issue. 14, pp. 88–90.
Morozova N.S. Formation of the institutional // Humanities. Economy. ISSN 1810-0201. Bulletin of TSU, issue 3 (83), 2010. 86-89.
Huang Meiliang. Basis and institutional mechanisms of cooperation between Russia and China// Vestnik RUDN University, series Economics, 2008, No. 3. 51-59.
Auzan A.A. 2010. Institutional Economics: A New Institutional Economic Theory: INFRA-M. — 416 s.S. 284
Nesterenko A. Current state and main problems of the institutional-evolutionary theory Questions of Economics. — No. 3. 1997 — S. 42-57
Udalov D.V. The mechanism of the institutional self-regulation of the firm// Russian Entrepreneurship, 2008, No. 7 (1). pp.19-23.
Istomin S. V. Analysis of the effectiveness of the institutional mechanism in Russia / Bulletin of the Chelyabinsk State University. No. 31(246). Economy. Issue. 33, pp. 65–70.
Istomin S. V. Analysis of the effectiveness of the institutional mechanism in Russia / Bulletin of the Chelyabinsk State University. No. 31(246). Economy. Issue. 33, pp. 65–70.
Shagieva A.Kh. Infrastructural factors for the implementation of the institutional mechanism of anti-crisis management // Innovations and investments, No. 9, 2018. 108-110
Kristinevich S.A. Institutional Changes in the Transitional Economy: Models and Mechanisms// Economic Bulletin of the University | Issue No. 22/1. pp.149-153
Medvedev G.B. Institutional conditions for the implementation of a new economic mechanism// Transport business in russia, No. 6/2016. pp. 126-134.
Hoon C. Shin, Sechindra Vallury, Joshua K. Abbott, John M. Anderies, David J. Yu, Understanding the effects of institutional diversity on irrigation systems dynamics, Ecological Economics, Volume 191, 2022, 107221, ISSN 0921-8009 , https://doi.org/10.1016/j.ecolecon.2021.107221. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0921800921002809).
Dietrich Earnhart. Multiple Penalty Mechanisms in a Principal–Agent Model under Different Institutional Arrangements, Journal of Comparative Economics, Volume 27, Issue 1, 1999, Pages 168-189, ISSN 0147-5967, https://doi.org/10.1006/jcec.1998.1566 . (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0147596798915669)
Reece Jones. Borders, sovereignty, and unrecognized states, Political Geography, Volume 31, Issue 8, 2012, Pages 534-535, ISSN 0962-6298, https://doi.org/10.1016/j.polgeo.2012.05.010. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0962629812000704)
David Strohmaier, Jianqiu Zeng, Muhammad Hafeez, Trust, distrust, and crowdfunding: A study on perceptions of institutional mechanisms, Telematics and Informatics, Volume 43, 2019, 101252, ISSN 0736-5853, https://doi.org/ 10.1016/j.tele.2019.101252. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0736585319302254)
Nazim Habibov, Elvin Afandi, Alex Cheung, Sand or grease? Corruption-institutional trust nexus in post-Soviet countries, Journal of Eurasian Studies, Volume 8, Issue 2, 2017, Pages 172-184, ISSN 1879-3665, https://doi.org/10.1016/j.euras.2017.05. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S187936651730009X)
Baozhou Lu, Zhen Wang, Song Zhang, Platform-based mechanisms, institutional trust, and continuous use intention: The moderating role of perceived effectiveness of sharing economy institutional mechanisms, Information & Management, Volume 58, Issue 7, 2021, 103504, ISSN 0378-7206, https://doi.org/10.1016/j.im.2021.103504. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0378720621000781)
Galina Miazhevich, Hybridization of business norms as intercultural dialogue: The case of two post-Soviet countries, Communist and Post-Communist Studies, Volume 42, Issue 2, 2009, Pages 181-198, ISSN 0967-067X, https:/ /doi.org/10.1016/j.postcomstud.2009.04.008. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0967067X09000233).
Latika Chaudhary, Jared Rubin, Reading, writing, and religion: Institutions and human capital formation, Journal of Comparative Economics, Volume 39, Issue 1, 2011, Pages 17-33, ISSN 0147-5967, https://doi. org/10.1016/j.jce.2010.06.001. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0147596710000429)
Roman Horváth, Ayaz Zeynalov, Natural resources, manufacturing and institutions in post-Soviet countries, Resources Policy, Volume 50, 2016, Pages 141-148, ISSN 0301-4207, https://doi.org/10.1016/j. resourpol.2016.09.007. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0301420716302264)
Francine Menashy, Sarah Dryden-Peterson, The Global Partnership for Education’s evolving support to fragile and conflict-affected states, International Journal of Educational Development, Volume 44, 2015, Pages 82-94, ISSN 0738-0593, https:// doi.org/10.1016/j.ijedudev.2015.07.001. https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0738059315000772)
Nora Stel, Uncertainty, exhaustion, and abandonment beyond South/North divides: Governing forced migration through strategic ambiguity, Political Geography, Volume 88, 2021, 102391, ISSN 0962-6298, https://doi.org/10.1016/j .polgeo.2021.102391. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0962629821000512)
Joilson Dias, Edinaldo Tebaldi, Institutions, human capital, and growth: The institutional mechanism, Structural Change and Economic Dynamics, Volume 23, Issue 3, 2012, Pages 300-312, ISSN 0954-349X, https://doi. org/10.1016/j.strueco.2012.04.003. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0954349X12000331).
Silvia von Steinsdorff, Incomplete state building – incomplete democracy? How to interpret internal political development in the post-Soviet de facto states. Conclusion., Communist and Post-Communist Studies, Volume 45, Issues 1–2, 2012, Pages 201-206, ISSN 0967-067X, https://doi.org/10.1016/j.postcomstud.2012.03.010. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0967067X12000207).
Pål Kolstø, Helge Blakkisrud, De facto states and democracy: The case of Nagorno-Karabakh, Communist and Post-Communist Studies, Volume 45, Issues 1–2, 2012, Pages 141-151, ISSN 0967-067X, https: //doi.org/10.1016/j.postcomstud.2012.03.004. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0967067X12000141
Oleh Protsyk, Secession and hybrid regime politics in transnistria, Communist and Post-Communist Studies, Volume 45, Issues 1–2, 2012, Pages 175-182, ISSN 0967-067X, https://doi.org/10.1016/ j.postcomstud.2012.03.003. (https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0967067X1200013X)
Kokoiti Sh.T. Problems of control over the formation and execution of the republican budget (on the example of the Republic of South Ossetia)//Business and society. No. 2 (14). S. 17.
Gabaraeva T.F. Modern models of local self-government: experience for South Ossetia//Local Law. 2019. 3. S. 25-32.
Tsyganov A.R., Kirienko O.E. Existing Models of the Organization of Local Authorities: Problems of Improvement//Manager. No. 1 (83). pp. 40-46.
Glaser M.A., Tedeev V.B., Gassiev Z.N., Novik N.N. Features and prospects of interaction between the Russian Federation and the Republic of South Ossetia at the present stage//Humanitarian Bulletin. No. 1 (87)
Dzhagaeva M.S., Farnieva A.K. Interregional cooperation as a basis for creating a territory of advanced development (on the example of the Republic of South Ossetia — Alania) / / Economics and management: problems, solutions. V. 2. No. 2. S. 17-27.
Anan’eva M.N. Strategies of international institutions in relation to Kosovo, Abkhazia, South Ossetia and Transnistria in the 1990s and 2000s: an analysis of achievements and mistakes // «International Relations» in No. 1/ 2015. 21-31. DOI: 10.7256/2305-560X.2015.1.12475
Kharebov E.Yu., Gagloeva E.N. Implementation of the state policy of employment in the Republic of South Ossetia//Economy and entrepreneurship. No. 7 (120). pp. 369-372.
Kaberty N.G., Kochieva Zh.G. Shifts in the age structure of the population and their impact on the formation of labor resources in South Ossetia//Humanitarian and socio-economic sciences. No. 5 (114). pp. 68-73.
Kaberty N.G., Dzagoev S.F. The level and dynamics of monetary income as a factor influencing the migration processes of the population of South Ossetia//Regional problems of transformation of the economy. No. 11 (121). pp. 87-95.
Tadtaev D.M. Innovative economy of developed countries: borrowing experience in the conditions of the Republic of South Ossetia//Bulletin of the Altai Academy of Economics and Law. 2020. 10-2. pp. 193-199.
Tadtaev D.M. Modern landmarks of the state innovation and investment strategy of the Republic of South Ossetia//Economy and entrepreneurship. No. 10-2 (63). pp. 275-279.
Tadtaev D.M., Zhevora Yu.I. Formation of the strategy of innovation and investment policy in the aspect of the formation of the national economy of the Republic of South Ossetia//Economy and entrepreneurship. No. 9-2 (62). pp. 291-295.
Tadtaev D.M., Zhevora Yu.I., Ryabov V.N. Positioning the state as one of the methods to increase the investment attractiveness of the Republic of South Ossetia// Bulletin of the North Caucasian Federal University. No. 2(47)9.
Kharebov E.Yu., Totrova I.K., Kazakhova T.A. Using the Russian experience of state support for agricultural production in the Republic of South Ossetia//Economy and entrepreneurship. No. 8 (109). pp. 1139-1142.
Semin A.N., Mazloev V.Z., Kibirov A.Ya. Exogenous and endogenous factors in the development of the agrarian sector of the economy of the Republic of South Ossetia / Russian Journal of Management. V. 8. No. 4. S. 106-110.
Kulov A.R. Conceptual Directions for the Formation and Development of Agricultural and Credit Cooperation as Institutions for Increasing Employment in the Republic of South Ossetia// Economics and Entrepreneurship. No. 11 (124). pp. 357-360.
Kharebov E.Yu., Totrova I.K., Kazakhova T.A. Integration mechanisms of interaction in the agrarian sector of Russia and South Ossetia//Economy and entrepreneurship. No. 8 (109). pp. 1180-1183.
Gurieva L.K., Dzhioeva I.K. Prospects for innovative development of agriculture in South Ossetia//Humanitarian and socio-economic sciences. No. 3 (118). pp. 36-38.
Kulov A.R. Factors and conditions (including foreign economic relations) of innovative development of agriculture in the Republic of South Ossetia//Scientific result. Economic research. 2021. V. 7. No. 3. S. 5-13.
Semin A.N., Tretyakov A.P., Dzhabiev V.V. Food security and consumer price growth in the Republic of South Ossetia//ETAP: economic theory, analysis, practice. No. 5. S. 7-24.
Dzhabiev V.V. State regulation of food security in the Republic of South Ossetia//Theory and practice of world science. No. 10. P. 15-24.
Dzhioeva I.K., Tsalikova V.K. Methods of state influence on the processes of activating the development of the industrial subsystem of the Republic of South Ossetia. Journal of Scientific and Applied Research. 2016. No. 4-2. pp. 12-17.
Ushakov S.V. Industrial potential of the Republic of South Ossetia — the state of Alania//Innovative science. No. 9. S. 54-64.
Goncharov D.Yu., Tuaev A.A. Public-private partnership in the Republic of South Ossetia: problems of legal support in the field of nature management // Bulletin of the Ural Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. No. 3 (31). pp. 73-78
Dzhioeva I.K., Tekhov A.V. Initial conditions for the development of entrepreneurship in the Republic of South Ossetia//Economy and entrepreneurship. No. 9-2 (86). pp. 434-438.
Portnov I.S., Tskhovrebova I.V. Peculiarities of normative regulation and accounting of small and medium business in the Republic of South Ossetia// Studium. No. 2 (43). S. 9.
Badov A.D., Dzhioeva V.D. Natural conditions and resources as the most important factor in the sustainable socio-economic development of South Ossetia // Bulletin of the Adygei State University. Series 4: Natural-mathematical and technical sciences. 2017. No. 1 (196). pp. 91-94.
Claudia Coral, Wolfgang Bokelmann, Michelle Bonatti, Robert Carcamo, Stefan Sieber, Understanding institutional change mechanisms for land use: Lessons from Ecuador’s history, Land Use Policy, Volume 108, 2021, 105530, ISSN 0264-8377, https:// doi.org/10.1016/j.landusepol.2021.105530.https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0264837721002532
Shelomentsev A.G., Doroshenko S.V., Dzhabiev V.V., Goncharova K.S. Endogenous factors of socio-economic development of the Republic of South Ossetia (an unrecognized state) in the context of its economic isolation // Human Progress. 2021. Volume 7, Issue. 1. P. 16. URL: http://progress-human.com/images/2021/Tom7_1/Shelomentsev
ФОРМИРОВАНИЕ ЭКОСИСТЕМ И ПЛАТФОРМ В ЦИФРОВОЙ ЭКОНОМИКЕ
FORMATION OF ECOSYSTEMS AND PLATFORMS IN THE DIGITAL ECONOMY
Панфилова Елена Евгеньевна, кандидат экономических наук, доцент кафедры «Управление организацией в машиностроении», Государственный университет управления, г. Москва
Panfilova Elena, PhD (Economy), associate professor of the chair “Management of the organization in mechanical engineering”, State University of Management, Moscow
Аннотация. В статье представлена характеристика экосистем, формирующихся в экономике на основе развития цифровых сервисов и платформ. Сформулированы стратегические задачи, решение которых позволит повысить операционную эффективность при проведении цифровой трансформации бизнеса. Выявлены элементы структуры экосистемы в цифровом бизнесе. Определены ключевые драйверы развития организаций в рамках платформенного подхода.
Abstract. The article describes the characteristics of the ecosystems emerging in the economy based on the development of digital services and platforms. The solution of the formulated strategic tasks will increase operational efficiency during the digital transformation of business. The elements of the ecosystem structure in digital business were identified. The key drivers for the development of organizations within the framework of the platform approach were identified.
Ключевые слова: бизнес-модель, концепция, модель межфирменного взаимодействия, цифровая платформа, экосистема
Keywords: business model, concept, model of intra-company interaction, digital platform, ecosystem
В настоящее время в условиях становления цифровой экономики крупными организациями активно разрабатывается концепция регулирования работы группы компаний, развивающих цифровые сервисы на базе одной экосистемы. Актуальность этих разработок объясняется тем, что для новых условий хозяйствования характерно появление новых объектов управления таких, как экосистема, цифровая платформа, группа компаний в цифровой среде [1]. В рамках исследования автор придерживается точки зрения, что группа компаний представляет собой объединение юридических лиц, связанных отношениями значительного влияния или контроля. Под цифровой платформой понимается прежде всего бизнес-модель, позволяющая потребителям и поставщикам связываться онлайн для обмена продуктами/услугами или информацией (цифровыми сервисами).
Технологическая платформа представляет собой набор таких составляющих, как средства аналитики, компоненты хранения данных, канальные приложения и средства обеспечения информационной безопасности. Ряд исследователей придерживаются точки зрения, согласно которой цифровая экосистема трактуется как клиентоориентированная бизнес-модель, объединяющая несколько групп продуктов, услуг, информации как собственного, так и стороннего производства для удовлетворения пула потребностей [2].
Одной из стратегических задач при управлении цифровой экономикой является решение вопроса интеграции национальных цифровых экосистем с иностранными цифровыми платформами. Эксперты выделяют три страны, в которых в ближайшие десятилетия будут активно развиваться рынок электронной коммерции, облачные вычисления, технологии блокчейна и промышленный интернет вещей: США, Китай и Россия. Особенностью экосистем является предоставления для клиентов дополнительной ценности при использовании нескольких продуктов/услуг. Предполагается, что цифровые экосистемы являются следующей стадией развития цифровых платформ [3]. Т.е. при таком подходе исследователи рассматривают цифровую экосистему как набор цифровых платформ.
Второй стратегической задачей в условиях цифровизации экономики становится актуализация правового поля для новой формирующейся экосистемной бизнес-модели, поскольку возникают новые риски для конкурентной среды и инструменты для оценки качества оказания услуг для клиентов (как корпоративных, единичных, так и постоянных). Драйвером для инновационного развития становятся технополисы и особые экономические зоны, поскольку управляющая компания имеет все возможности для формирования цифровых платформ и экосистем на основе компаний-резидентов из различных отраслей [4].
Третья стратегическая задача, на решение которой в условиях цифровой экономики должно быть направлено влияние государства – использование активов цифровых платформ для выхода на финансовые рынки, развитие акселерационных программ между участниками бизнеса и учет рисков монополизации данных.
Классифицировать цифровые платформы / экосистемы и возникающие между ними взаимодействия можно следующим образом:
национальная экосистема и иностранная экосистема;
национальная экосистема 1 и национальная экосистема 2;
экосистема и государство;
экосистема и бизнес;
экосистема и физические лица.
Свобода перехода участников бизнеса с одной цифровой платформы на другую в рамках сформированной экосистемы или в другую экосистему представляют определенные трудности для отслеживания степени влияния компании на рынок со стороны антимонопольных органов [5]. С юридической точки зрения важно уточнить, что будет пониматься под недобросовестной конкурентной практикой в рамках цифровых платформ и экосистем, как будут реализовываться процедуры налогового арбитража и осуществляться стратегическое планирование с использованием платформенных сервисов.
Среди всей совокупности цифровых экосистем отдельно авторами и исследователями рассматриваются инновационные экосистемы как сетевые сообщества и возникающие при этом межфирменные взаимодействия, связанные с инновационной активностью, развитием корпоративных инновационных центров и трансфертом инноваций. Развитием концепции сетей, межфирменного взаимодействия при реализации инновационной политики в рамках цифровой экономики занимается плеяда авторов: Айрес Р.У., Юшко С.В., Конопацкая ЕА., Проскурнин С.Д., Родионов И.И. Общим моментов для всех проведенных исследований в этой сфере является рассмотрение экосистемы в контексте сетевого сообщества, потока компетенций, трансформации ресурсов и разработки стандартов межфирменного взаимодействия [6,7].
Ряд авторов рассматривают экосистемы и платформы не с технической точки зрения их выстраивания, страновой принадлежности и качества участников, а с точки зрения разработки стратегий построения экосистем/платформ с позиции собственника бизнеса. Основной точки приложения искусственного интеллекта и машинного обучения становится моделирование, оценка в рамках экосистем сетевых эффектов взаимодействия при сотрудничестве на разных цифровых платформах.
Вокруг цифровых сервисов и платформ будет наблюдаться концентрация ИТ-компаний, специализирующихся на обслуживании клиентов нового цифрового поколения, для которых важны не только сами товары, их качество, но и доступность консультаций при эксплуатации, а также скорость доставки в требуемое место назначения. Принятие в европейских государствах ряда платежных директив для финансовых организаций предполагает бесплатное предоставление API (Application Programming Interface) для сторонних разработчиков пользовательских приложений, что будет способствовать росту использования открытых интерфейсов при проведении транзакций на платформе [8].
Для управляющих компаний технополисов особых экономических зон ОЭЗ при формировании экосистем под компании-резиденты целесообразно организовывать проектный офис, центр компетенций и центр R&D (Research and development). В функции научно-технического совета особой экономической зоны может входить разработка методологии формирования семантического ядра цифровой экосистемы, включающего перечень участников экспертного сообщества, стандарты и модели взаимодействия, классификаторы товаров и услуг, а также тезаурус, позволяющий интегрировать стартап-компании на цифровые платформы и использовать инструменты государственно-частного партнерства [9].
Для крупных холдинговых компаний при формировании экосистем характерен подход, в соответствии с которым разграничивают зону ответственности между специалистами в области технологического развития и руководителями подразделений инновационного развития, хотя их усилия должны быть интегрированы. Для крупных холдингов с международным участием и разветвленной структурой дочерних обществ такой подход дает наибольший синергетический эффект. В качестве инструментов для построения экосистем выступает проектный подход, концепция бережливого стартапа и система с временными или децентрализованными R&D-центрами.
Для цифровых организаций, ориентированных на разработку продуктов на основе прорывных технологий, функционирование на нескольких цифровых платформах предполагает наличие в арсенале средств цифрового управления:
испытательного полигона;
цифровой платформы взаимодействия;
экспертной интеллектуальной системы;
цифровых фабрик.
В рамках испытательного полигона новые разработки проходят валидацию компонентов, виртуальное моделирование испытания узлов/агрегатов, прототипов изделия и эксплуатационную приемку. Цифровые платформы взаимодействия позволяют в рамках сообщества конкретной цифровой платформы выстроить многоуровневую взаимосвязь «показатели – ограничения». Экспертная интеллектуальная система, создаваемая управляющей компанией технополиса, отслеживает и контролирует требования Заказчика, требования к продукту, количественное описание задействованных подсистем, требования к компонентам и архитектуре конечного продукта.
Промышленная организация в рамках экосистемы может выступать в качестве интегратора технологий, носителя технологий, преемника технологий или инвестора. Ряд исследователей предлагают перед вхождением организаций на цифровую платформу оценить их операционную эффективность в привязке под уровни цифровой зрелости: случайный, базовый, управляемый, интегрируемый и оптимизируемый. Анализу подвергается несколько компонентов промышленного предприятия [10]:
информационное пространство в целом, включая корпоративную информационную систему;
цифровое моделирование технологических процессов;
информационная модель продукта, цепочка разузлования и цифровые двойники изделия;
корпоративная инновационная система;
система учета нематериальных активов и результатов интеллектуальной деятельности по группе компаний;
организация системы реверс-инжиниринга;
система быстрого прототирования изделия;
энергоэффективность производства;
система дополненной реальности на рабочих местах в цехах;
цифровое проектирование логистических цепочек;
отраслевая кооперация и межфирменное взаимодействие с дочерними и зависимыми обществами, филиалами;
управление совместными проектами с образовательными организациями.
При принятии решения руководством компании о развитии в направлении интеграции на ту или иную цифровую платформу можно прибегнуть к использованию методики RoCPS (return on cyber-physical systems), позволяющей оценить доходность внедряемых киберфизических систем в рамках концепции «Индустрия 4.0» [11]. Методика предусматривает классификацию затрат следующим образом:
затраты на оборудование;
затраты на программное обеспечение;
затраты на защиту данных;
затраты на создание и поддержание инфраструктуры;
проектные затраты,
прочие расходы.
Индекс прибыльности для проектов по цифровой трансформации предприятия определяется через соотношение величины получаемых денежных доходов по проекту к объему осуществленных ИТ-инвестиций. Состав основных компонентов системы управления экосистемой в цифровом бизнесе представлен на рисунке 1. Следует отметить, что технологический компонент системы связан с возможностью диверсификации производства посредством скаутинга умных подключенных продуктов. У числу таких продуктов относятся товары с расширенными возможностями аналитики данных в ходе эксплуатации, интеграции с другими системами для удаленного сервисного обслуживания. Ключевые драйверы, определяющие эффективность развития экосистемы с набором цифровых платформ, представлены на рисунке 2. Интеграция цифровых платформ в рамках экосистемы дает импульс для развития моделей контрактного производства [12]. В этом случае отпадает необходимость в инвестициях в развитие систем мониторинга производственного оборудования в режиме реального времени.
По оценке специалистов наибольшая степень цифровизации цепочек создания добавленной стоимости будет характерна для организаций, функционирующих в отрасли ИТ-технологий, инжиниринга, электроники и обрабатывающей промышленности. Менеджерам предприятия в функционал будет вменяться анализ эффективности горизонтальных и вертикальных цепочек создания ценности, формирование пакета «товар-услуга» на основе цифровых сервисов, а также аналитика трансформации бизнес-моделей на основе платформенного подхода.
Трендами развития предприятий в рамках экосистем будут являться следующие [13,14]:
заключение цифровых/смарт контрактов;
автоматический контроль качества производимых продуктов в рамках установленной приоритезации времени и места отгрузки товара в производственной сети;
взаимодействие с потребителем товара/услуги на основе цифровых двойников;
формирование метаданных по производственным заказам для расчета стоимости изготовления единицы в каждой из цифровых платформ экосистемы;
использование маркетплейсов и площадок агрегации производственных заказов;
проектирование маршрутов движения цифрового транспорта при доставке товара.
Следует отметить, что цифровые экосистемы способствуют беспрецедентному формированию инновационного потенциала, управленческого опыта и знаний для его участников. В ближайшие десять лет наиболее востребованными специалистами в области экосистем будут управленцы, владеющие навыками работы с облачно-мобильными технологиями, выведения стартапа на цифровую платформу и навыками использования цифровых инструментов для формирования, влияния на потребительский спрос. Выбор цифровых платформ производителем товара может осуществляться по показателям гибкости, масштабируемости, безопасности. С точки зрения государственного регулирования экосистем как элемента цифровой экономики следует выделить возможность формирования цифровых профилей компаний, используемых в системе межведомственного взаимодействия, портала государственных услуг и идентификации и аутентификации пользователей [15].
Как и любая вновь формируемая экономическая система, цифровая платформа подвержена цикличности в своем развитии, что необходимо учитывать ее участникам при реализации совместных проектов [16,17]. На формирование конкурентных преимуществ компаний в цифровой среде также будут оказывать влияние интенсивность инновационной деятельности конкурентов на других платформах, онлайн-репутация деловых партнеров и соответствие получаемых сетевых эффектов ожиданиям рынка.
Таким образом, в условиях цифровизации бизнеса возникают новые объекты управления, характеризующиеся динамичностью связей, масштабируемостью и высоким инновационным потенциалом. Разработка методических подходов к управлению такими сложными социально-экономическими системами позволит повысить конкурентоспособность предприятий как на региональном, государственном уровнях, так и в масштабах межгосударственного взаимодействия.
Биленко П.Н., Лысенко С.Л., Завалеев И.С., Лысенко Л.В. Комплексная оценка развития предприятия как инструмент повышения производительности труда // Наукоемкие технологии. Т.8.№ 7.2017.
Бланк С., Дорф Б. Стартап: настольная книга основателя.-М., 2017.
Гибсон Я., Розен Д., Стакер Б. Технологии аддитивного производства. М., 2016.
Инженерное образование: мировой опыт подготовки интеллектуальной элиты / А.И. Рудской, А.И. Боровков, П.И. Романов, К.Н. Киселева.-СПб.: Изд-во Политехн. ун-та, 2017.-216 с.
Кублин И.М., Михайлов Р.В., Санинский С.А. Проблемы и перспективы применения технологии блокчейн в продвижении продукции на рынок // Экономическая безопасность и качество.2018.№ 1 (30).С.31-36.
Ларионов В.Г., Шереметьева Е.Н., Горшкова Л.А. Инновационные экосистемы в цифровой экономике//Вестник Астраханского государственного технического университета.Серия:Экономика.2020.№1.С.49-56.
Никонорова А.В. Создание инновационной экосистемы т повышение качества жизни в регионе // Вестн.ун-та.2018.№10.С.49-53.
Остевальдер А., Пенье И. Разработка ценностных предложений: как создавать товары и услуги, которые захотят купить потребители.-М., 2018.
Попов Е.В., Симонова В.Л., Тихонова А.Д. Факторная модель развития инновационных экосистем // Инновации. № 10 (252). 2019. С. 88-100.
Рабочий доклад Департамента корпоративного обучения Московской школы управления «Сколково» // Цифровое производство. Методы, экосистемы, технолгии.-166 с.
Рейнгольд Л.А., Волков А.И., Копайгородский А.Н., Пустозеров Е.Ю. Семантическая интероперабельность в решении финансовых задач и способы ее измерения // Прикладная информатика.2016.Т.11.№ 4 (64).С. 115-134.
Шваб К. Четвертая промышленная революция / Пер. с англ.:М.: Эксмо, 2016.
Экономика Рунета. Экосистема цифровой экономики России. РАЭК. 2018.
Юрьев В.Н., Дыбок Д.М. Кластерный анализ факторов, влияющих на инновационное развитие экономики в регионах Российской Федерации // Статистика и Экономика.2017.№ 1.С.51-59.
Яковлева А.Ю. Факторы и модели формирования и развития инновационных экосистем: автор. канд. экон. наук. М.: Изд-во НИУ «Высшая школа экономики», 2012. С.52.
Kublin I.M., Mikhaylov R.V., Saninskiy S.A. Problemy i perspektivy primeneniya tekhnologii blokcheyn v prodvizhenii produktsii na rynok // Ekonomicheskaya bezopasnost’ i kachestvo.2018.№ 1 (30).S.31-36.
ПРОБЛЕМЫ ESG-ИНВЕСТИРОВАНИЯ В УСЛОВИЯХ КРОССПАНДЕМИЧЕСКОГО МИРА
PROBLEMS OF ESG INVESTMENT IN A CROSS-PANDEMIC WORLD
Вершинин Юрий Борисович, кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры, Ульяновский государственный университет, г.Ульяновск, E-mail: 89272703013@mail.ru
Вершинина Елена Львовна, кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры, Ульяновский государственный университет, г.Ульяновск, E-mail: 89272708908@mail.ru
Камалетдинова Аля Ильясовна, Ульяновский государственный университет, г.Ульяновск, E-mail: aliakamaletdinova@mail.ru
Плохих Елизавета Дмитриевна, Ульяновский государственный университет, г.Ульяновск, E-mail: lizplokhikh@gmail.com
Шашков Олег Алексеевич, Ульяновский государственный университет, г.Ульяновск, E-mail: oleg.shashkov14@gmail.com
Vershinin Y.B.Ph.D. in Economics Cand. Sc. (Economics) ULSU, E-mail: 89272703013@mail.ru
Vershinina E.L.Ph.D. in Economics Cand. Sc. (Economics) ULSU, E-mail: 89272708908@mail.ru
KamaletdinovaА. I., student ULSU, E-mail: aliakamaletdinova@mail.ru
Plokhikh E. D., student ULSU, E-mail: lizplokhikh@gmail.com
Shashkov O. A., student ULSU, E-mail: oleg.shashkov14@gmail.com
Аннотация. В кросс-пандемийный период инвестирование по принципам ESG набирает большие обороты и становится как никогда актуальным направлением, число последователей которого с каждым днем только растет. В холодильной промышленности возникают серьезные проблемы при попытке следовать выполнению ESG-требований. Но в то же время возможно подойти к решению проблемы творчески и с использованием всех возможных для России преймуществ.
Существует два очевидных законных сценария отмены запретов Монреальского протокола на применение «озоноопасных» веществ. Первый — скопировать регламент ЕС, разрешивший использование запрещённых фреонов из-за отсутствия для них альтернатив. Второй — организовать для запрещенных веществ 99%-й рецикл, как это сделано для элегаза в высоковольтной промышленности
Abstract.In the cross-pandemic period, investing according to the principles of ESG is gaining great momentum and is becoming more relevant than ever, the number of followers of which is only growing every day. In the refrigeration industry, serious problems arise when trying to follow the implementation of ESG requirements. But at the same time, it is possible to approach the problem creatively and using all possible advantages for Russia.
There are two obvious legitimate scenarios for lifting the prohibitions of the Montreal Protocol on the use of «ozone-hazardous» substances. The first is to copy the EU regulation that allowed the use of sealed freons due to the lack of alternatives for them. The second is to organize a 99% recycling for prohibited substances, as it was done for elegaz in the high-voltage industry
В нашей статье мы хотели бы отразить актуальные тенденции, происходящие в области ESG-инвестирования в условиях наступившего периода нестабильности, для названия которого мы используем термин «кросс-пандемический мир». В настоящий момент можно с уверенностью говорить о возможности использования данного термина в мире [1-3], в котором реальность переживания вспышек азиатского гриппа сменяется постоянным фоном накатывающихся пандемий со все более вирулентным вирусом.
Данная статья основана на общенаучных и специальных методах с учётом процессов взаимосвязи теории и практики малого бизнеса и социального предпринимательства, на фундаментальных принципах экономической теории, на обзоре работ отечественных и зарубежных авторов по данной тематике.
Американский словарь английского языка Merriam-Webster, более известный как словарь Уэбстера, выбрал слово pandemic (пандемия, пандемический) словом 2020 года, а в 2021 году слово vax («вакцина», «вакцинироваться»). Интерес к исследованию влияния пандемии на все сферы жизни общества только растет с каждым годом.
Коронавирус уже привел к экономическим издержкам и, несомненно, может вызвать беспрецедентный экономический спад во всем мире. Нестабильная природа вируса затрудняет разработку правильной макроэкономической политики для его сдерживания. Ряд исследователей отмечают, что COVID-19 провоцирует экономический кризис по всему миру, и он может быть столь же заразителен экономически, как и с медицинской точки зрения. Хотя масштабы последствий пандемии непредсказуемы, спровоцированный ею мировой экономический кризис, скорее всего, затянется надолго и, возможно, вызовет серьезные структурные изменения в мировой экономике.
Завершившийся 2021-й год (как и 2020-й) оставил очень тяжелое наследие для перспектив развития всего бизнеса, и любимого нами социального предпринимательства в частности. С одной стороны, в большинстве исследований отмечается чрезвычайно серьезный удар, который нанесла пандемия путем сокращения всех экономических секторов почти без исключения и общего снижения деловой активности. Это неизбежно привело к сокращению финансовых поступлений, с другой стороны, часть секторов, такие как сектор медицинских услуг и онлайн-торговли ощутили бурный рост спроса на свои услуги (пусть и часто за счет смежных отраслей).
Происходящие в мире с конца XX в. процессы глобализации хозяйствования и реализации принципов международного разделения труда и открытой экономики стимулируют рост производства товаров, снижение себестоимости, увеличение занятости населения. Однако в обществе одновременно осложняются проблемы социального развития, увеличивается неравенство стран и людей, загрязняется окружающая среда.
Особенно ярко это проявляется в странах со зрелыми рынками, где за этот период цены на потребительские товары с учетом инфляции снизились на 30-43%, на продовольствие остались примерно теми же, а на медицинские услуги, жилье и образование, наоборот, увеличились на 19-52% [4]. Сложилась ситуация, при которой правительства уже не могут оградить население от нарастающих негативных тенденций, среди которых выделяются снижение коллективной защищенности, в том числе уменьшение роли профсоюзов, и повышение значимости принятия индивидуальных решений в обеспечении будущего каждого человека.
В результате стало явно проявляться недовольство существующей экономической моделью, которое правительства пытаются нивелировать усилением государственного регулирования хозяйственной жизни, заставляя частный сектор учитывать интересы людей через ужесточение антимонопольного законодательства, принятие в большей части запретительных мер по охране окружающей среды, повышение налоговой дисциплины.
В то же время частные компании не остаются в стороне от принимаемых правительствами мер, увеличивая спрос на свою продукцию, а также повышая ее привлекательность для инвесторов, предпочитающих иметь дело с организациями, вставшими на путь устойчивого развития, потому что компании со стабильно высокими экологическими и социальными показателями достигли в 2013-2020 гг. в 3,7 раза большей операционной рентабельности, чем компании с более низкими индексами, и обеспечили более высокую среднегодовую отдачу акционерам на капитал в 2,6 раза [5].
Население развивающихся стран, где за последние 30 лет более 1 млрд. человек вышли из состояния бедности, начинает осознавать степень несовершенства окружающего мира [6] и предъявлять более высокие требования к состоянию своей среды обитания, в которой далеко не все то, что ранее считалось нормальным, в современных условиях приемлемо для них.
Укрепившееся в последние годы представление людей о том, что глобальное сообщество должно существенно измениться, стать более равноправным и предоставлять больше возможностей для живущих и будущих поколений, а также осознание того, что изменения в обществе и природе, носящие инерционный характер, требуют принятия экстраординарных мер по изменению сложившейся ситуации для того, чтобы не наносить ущерба будущим поколениям.
Анализ изменений, происходящих в окружающей среде, экономике и обществе, приводит экспертов к выводу, что «в ближайшие годы мы, вероятно, увидим их глобальные социально-экономические последствия, которые затронут людей, созданные ими материальные ценности, экологию, а также экономические системы. Эти последствия будут нелинейными, поскольку естественные границы систем нарушаются, и будут иметь побочные эффекты. Более того, воздействие на общество, вероятно, будет регрессивным, затронув наиболее экономически уязвимые слои общества» [6].
Указанные обстоятельства постепенно сформировали новый подход к процессу совершенствования общества и частного бизнеса, который определяется как устойчивое развитие, предусматривающее ответственное отношение к природе, благоприятное сосуществование с социумом, на территории которого находятся организации, а также к выстраиванию внутри и вне организации этически правильных отношений, называемых в зарубежной литературе Environment, Social and Governance — ESG. Такой образ действий бизнеса нередко определяется как социально ответственное поведение [7].
Тематика ESG, в последнее время активно обсуждается, однако остается нерешенной проблема стандартизации критерий ESG, что дает возможность злоупотреблять данным термином в маркетинговых целях для привлечения новых инвесторов. В качестве рекомендаций в 2005 году ООН разработала общие принципы ESG-инвестирования (Principles for Responsible Investment -Принципы ответственного инвестирования), однако это является лишь рекомендацией, а не стандартом.
В кросс-пандемийный период инвестирование по принципам ESG набирает большие обороты и становится как никогда актуальным направлением, число последователей которого с каждым днем только растет. Участники рынка капитала, ставшие свидетелями обвала рынков в период пандемии, заинтересованы в том, чтобы рынок был меньше подвержен последствиям изменения климата. Можно говорить о том, что на данный момент идет процесс изменения инвестиционного профиля участников рынка капитала, и приход на него новых розничных инвесторов. Согласно исследованиям, 98% из числа опрошенных инвесторов при оценке компаний обращают внимание на нефинансовую информацию. В такой информации и содержатся сведения об экологических, социальных и управленческих рисках в деятельности компании [8].
В данной статье мы хотели на примере холодильной промышленности показать реальные возможности совмещения подхода к соблюдению ESG-принципов, так и отстаивания интересов национальной промышленности.
Холоду уделяется большое значение в мире. В конце августа прошлого года в Монреале был проведен 25-й международный конгресс по холоду, там выделили основные направления развития холодильной промышленности и холодильной техники — значительное внимание уделяется снижению глобального потепления. Конечно, холод — это жизнь, но в то же время, некоторые группы хладагентов, которые выделяются в атмосферу, вызывают так называемый парниковый эффект и разрушают озоновый слой.
Приоритет в настоящее время стал отдаваться т.н. природным хладагентам. Это, к примеру, изобутан, углекислый газ, пропан, смесевые природные хладагенты, большие перспективы у жидкого CO2 и аммиака. На Западе не одна сотня торговых центров работает на аммиаке. У него озоноразрушающие показатели нулевые. Много стало уделяться внимания и снижению энергопотребления, т.к. холодильное направление — весьма энергозатратный сектор, он потребляет около 20% производства мировой электроэнергии. Система кондиционирования — 8%, бытовых холодильников в мире выпущено около двух миллиардов, они потребляют 4% мировой электроэнергии.
В России данная отрасль обеспечивает решение задач технологического развития. Так, техника низких температур является базовым элементом в осуществлении 10 из 44 критических технологий, определенных Правительством России в качестве обеспечивающих безопасность страны от угроз и вызовов как экономического, так и политического характера.
Отрасль обеспечивает выпуск продукции, направленной на поддержание безопасности и обороноспособности России, она приобрела межотраслевой характер, и показатели холодильной отрасли оказывают существенное влияние на развитие системных отраслей экономики. В настоящее время отечественные предприятия обеспечили холодильным и климатическим оборудованием программу перевооружения армии и флота. Вместе с тем существует подавляющая зависимость холодильной индустрии России от импорта холодильно-компрессорного оборудования, средств автоматики и рабочих веществ — хладонов и масел. Российские предприятия на самом высоком качественном уровне производят холодильные машины и проектируют холодильные системы, однако начинка этих машин и систем состоит, в основном, из импортных комплектующих.
С сожалением можно констатировать, что в холодильных машинах и системах превалирует импортная запорно-регулирующая аппаратура и трубопроводная арматура. Импортозависимость сейчас составляет: по холодильным компрессорам от 95 до 100%; по приборам холодильной автоматики и запорно-регулирующей аппаратуре 95%; по установкам сжижения природного газа от 70 до 90%; а по хладонам и маслам даже 100% (!).
В этой ситуации повсеместное внедрение новых стандартов по повышению условной экологичности производства холода привело к серьезным проблемам для отечественных производителей.
В 1985 году была принята Венская конвенция об охране озонового слоя, которая устанавливала взаимные обязанности сторон-участниц данного международного договора в сфере защиты, а также охраны здоровья людей и окружающей среды от неблагоприятных воздействий, связанных с изменениями в озоновом слое атмосферы. Позже в 1987 году был подписан Монреальский протокол по веществам, разрушающим озоновый слой. В нем предусматривалось замораживание производства пяти широко распространенных хлорфторуглеродов (ХФУ) и бромсодержащих галонов, а затем их последующее сокращение. Кроме этого, вводились ограничения на экспорт и импорт озоноразрущающих веществ, а также оказание помощи развивающимся странам с целью перевода промышленности на безопасные для озонового слоя вещества и технологии.
Впоследствии к протоколу были внесены изменения и поправки. Таковой в данный момент является Кигалийская поправка, принятая в 2016 году сторонами Монреальского протокола, которая вступила в силу с 1 января 2019 года. Исключение составляют ряд положений о регулировании торговли гидрофторуглеродами (ГФУ) – дата их вступления в законную силу определена с 1 января 2033 года. Цель данной поправки отличается от цели самого Монреальского протокола и предыдущих поправок (поэтапное прекращение производства и потребления озоноразрушающих веществ) – смягчение глобального изменения климата, то есть снижение глобального роста температуры примерно на 0,5°С за счет уменьшения влияния парниковых газов. Что же касается Российской Федерации, то Кигалийская поправка вступила в силу с 1 января 2021 года. Для этого было издано Постановление Правительства РФ от 25 марта 2020 г. № 333 «О принятии Российской Федерацией поправки к Монреальскому протоколу по веществам, разрушающим озоновый слой».
Нужно отметить, что для России поправка принята с льготными условиями касательно расчёта базового уровня потребления гидрофторуглеродов и графика их сокращения. Так Российской Федерации необходимо сократить масштабы потребления гидрофторуглеродов на 5% с 2020 года, на 35% с 2025 года, на 70% с 2029 года, на 80% с 2034 года и на 85% с 2036 года, а в дальнейшем с неограниченной возможностью использовать гидрофторуглероды в объёме 15% базового уровня.
Гидрофторуглероды применяются в производстве холодильного и морозильного оборудования, систем кондиционирования воздуха, пенообразователей, средств противопожарной защиты, различного рода аэрозолей, в производстве лекарственных средств. Их широкое использование объясняет то утверждение, что продолжительность промежуточного периода по поэтапному выводу из обращения гидрофторуглеродов для большинства сфер в России будет составлять приблизительно 20 лет. В дальнейшем потребители смогут перейти на использование альтернативных хладагентов, в том числе природного происхождения.
По мнению исследователей в данной области, необходимо достичь согласования действий Министерства природы РФ, Федеральной службы по надзору в сфере природопользования и Министерства торговли и промышленности РФ для организации механизма регулирования гидрофторуглеродов на национальном уровне. Для этого нужно использовать как системы лицензирования, так и системы отчетности, что позволит обеспечить наиболее полное выполнение обязательств России по Кигалийской поправке к Монреальскому протоколу.
В поправке содержится существенное ограничивающее положение, вступающее в силу с 1 января 2033 года: из государства, не являющегося Стороной Монреальского протокола, устанавливается запрет экспорта гидрофторуглеродов, а также запрет импорта гидрофторуглеродов в любое государство, не являющееся Стороной Монреальского протокола.
Затрагивая национальное законодательство в экологической сфере, необходимо обратиться к Указу Президента РФ от 02.07.2021 года №400 «О стратегии национальной безопасности Российской Федерации». Так в нем закрепляется, что изменения климата оказывают все более негативное влияние не только на условия ведения хозяйственной деятельности, но и состояние среды, в котором проживает человек. На международную повестку дня в качестве главного вопроса выносится развитие «зеленой» и низкоуглеродной экономики. В тоже время возрастает конкуренция за доступ к природным ресурсам, что является один из факторов усиления международной напряженности и возникновения конфликтов между государствами.
Исходя из «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» и непосредственно самой Кигалийской поправки, необходимо принять меры по сокращению масштабов потребления гидрофторуглеродов. Стоит задаться следующими вопросами. Каким образом будут контролироваться ограничения использования гидрофторуглеродов? Какими будут последствия этих мер для экономики России в целом?
Отвечая на первый вопрос, нужно сказать, что Россией установлены ограничения на ввоз гидрофторуглеродов (ГФУ) в год в объеме 49 млн. тонн. Данная цифра не является квотой, это объем, который нельзя превышать. Минпромторг предложил решить эту проблему выдачей соответствующих лицензий юридическим лицам и индивидуальным предпринимателям. Уже с июля 2021 года импортерам гидрофторуглеродов было отказано в выдаче разрешительных документов для ввоза хладагентов и их содержащей техники в связи с тем, что лимит разрешенного объема потребления гидрофторуглеродов исчерпан. Возник весьма логичный вопрос: не повлияют ли ограничения на ввоз в страну гидрофторуглеродов на дефицит холодильников и соответствующей техники в России?
В нашей стране существует проблема, которая связана не только с экологической безопасностью, но и экономической – это проблема импортозамещения хладагентов. Существовавшая ранее в России промышленность по производству холодильников и холодильной техники была направлена на использование фреоновых хладагентов, которые ввозятся из других стран.
В течение последних десятилетий исследований и практических работ по производству собственных фреоновых хладагентов в России не проводилось. Именно поэтому, в данный момент в отечественной промышленной сфере отсутствует производство современных, отвечающих требованиям озонобезопасности, фреоновых хладагентов. Уровень безопасности страны по импорту холодильной техники и хладагентов существенно превышает допустимые нормы.
Использование фреонов, которые поставляются в Россию из-за рубежа, представляют опасность для отечественной экономики, поскольку зависят от цен поставщиков, а также возможных санкций, которые часто вводятся странами запада. Поиск других поставщиков, например, в лице Китая не устраняет проблему импортозамещения, так как снижается качество оборудования и хладагентов, по сравнению с американскими и европейскими производителями.
Вследствие ускоренного вступления России в ВТО были подписаны документы Монреальского протокола и её приложений, по которым использование единственного производимого в нашей стране в промышленных целях с оптимальной энергетической эффективностью – хладагент R22, должно быть резко сокращено, а дальнейшем и вовсе установлен запрет на его использование.
Довольно сложная ситуация сложилась в связи с использованием фреоновых хладагентов на военном и гражданском флоте России. С одной стороны правилами для кораблей и судов допускается использование R22, но с другой стороны – его применение практически запрещено в связи с подписанием Монреальского протокола и остальных прилагающихся к нему поправок. Использование других хладагентов, которые закупаются за рубежом, не подходят к системам механизмов, требуют их пересмотра, а также коэффициент их полезного действия намного ниже, по сравнению с R22.
Перейти на сравнительно эффективный аммиак и диоксид углерода, последовав примеру западных стран, не представляется возможным, поскольку опытных специалистов в нашей стране в этой сфере нет. Это объясняется тем, что в свое время опытные специалисты уехали из страны в связи с «фреонизацией» холодильного бизнеса, а новых специалистов ещё не подготовили, так как современная научно-исследовательская база отсутствует в профильных высших учебных заведениях.
Нельзя допустить, чтобы стратегическая безопасность страны, в частности, военная техника, атомная энергетика, зависела от зарубежных поставщиков хладагентов.
На данный момент ситуация такая, что иностранные поставщики или санкции могут повысить цены на хладагенты, тогда цены на холодильное оборудование и соответствующую технику повысятся, что приведет к падению спроса на данные товары. Использование «китайских» хладагентов может существенно снизить срок службы и качество соответствующих товаров, тогда это снова повлияет на социальную и экономическую обеспеченность населения страны. Чтобы избежать перечисленных выше проблем, нужно разработать отечественные и безопасные аналоги, а для этого требуются специалисты в этой области. До тех пор по возможности можно перейти на более дешевые отечественные энергетически эффективные природные хладагенты — аммиак и диоксид углерода.
В отношении принятых и постоянно меняющихся запретов на использование фреонов наиболее острым выглядит противоречие между задачей уничтожения озоноопасных хлорфторуглеровдов (ХФУ — фреонов R-12, R-11 и др.) и предложенной для их замены исключительно опасной для человека группой нестабильных гидрофторуглеродов (ГФУ — R-134a и др.). Как известно, запрещённые ХФУ были безопасны для человека и стабильны при использовании их в качестве рабочих тел в холодильниках в течение более 25 лет. Ко всему прочему, ГФУ по энергопотреблению в холодильном цикле значительно уступали запрещённым ХФУ, на 20−30%, а потому их считать альтернативами нет оснований. Кроме того, ГФУ на порядок дороже ХФУ и количество фтора в их молекуле вдвое больше, чем в запрещённых к применению ХФУ. Но самым неприятным свойством ГФУ является отсутствие возможности их рецикла для повторного использования при ревизии или ремонте холодильных агрегатов. Их либо сжигают, либо выбрасывают в атмосферу, если речь идёт о ремонте бытовых или торговых агрегатов.
В условиях практически полного истощения природных месторождений фтора, использование ГФУ принципиально лишает перспективы всю атомную энергетику, которая пока без топливного урана обойтись не может, а уран без фтора производить пока не научились. По этой причине забота о глобальном потеплении в качестве причины запрета на использования R-134a и всех ГФУ является ширмой, скрывающей истинные причины полнейшей непригодности нестабильных и разорительных для пользователей ГФУ, которые нельзя признать альтернативой запрещённым недорогим и безопасным для человека ХФУ.
Это важное отличительное свойство ГФУ своевременно заметили в Европе и в 2014 году мастерски использовали для выхода из обязательств по Монреальскому протоколу в отношении запретов на использование запрещённых ХФУ на основе Регламента (ЕС) №517/2014 Европейского парламента и совета Европейского союза от 16 апреля 2014 года о фторсодержащих парниковых газах.
При этом основным аргументом, позволяющим игнорировать навязанные условия применения ГФУ, является закон о правах потребителей, позволяющий действовать на основе собственных интересов, игнорируя введённые ограничения до момента появления на рынке полной альтернативы запрещаемому товару, веществу или устройству массового потребления. При этом введение ограничений признаётся обязательным, но отодвигается во времени до момента появления альтернативы (!). Остаётся только удивляться, почему Россия за пять прошедших лет так и не пошла по пути Евросоюза при решении вопроса о рабочих телах для промышленной энергетики и холодильной промышленности.
В действительности главными вопросами использования рабочих тел в любых энергетических циклах является их безопасность для человека и окружающей среды, энергетическая эффективность и возможность рецикла для повторного использования, чтобы исключить их выброс в окружающую среду.
Существует два очевидных законных сценария отмены запретов Монреальского протокола на применение «озоноопасных» веществ. Первый — скопировать регламент ЕС, разрешивший использование запрещённых фреонов из-за отсутствия для них альтернатив. Второй — организовать для запрещенных веществ 99%-й рецикл, как это сделано для элегаза в высоковольтной промышленности
Технологию использования элегаза в высоковольтной технике вполне можно применить и в задаче замены запрещаемого для использования R-134a и всей группы ГФУ. При этом в России ещё до перестройки была решена задача по полному сбору фреонов при ревизии и аварийном ремонте холодильных агрегатов. Рецикл собранных фреонов можно выполнять без особых проблем.
Осваивать технологию сбора и рецикла фреонов сегодня можно начать с фреона-22, который Россия, по непонятным мотивам незадолго до появления Кигалийской поправки к Монреальскому протоколу (2016г.) решила досрочно прекратить использовать, хотя срок запрета на использование фреона-22 истекает только в 2030 году. За десять лет до истечения срока вполне можно наладить сбор и рецикл фреона-22 с гарантией годовых потерь на уровне 1% — технически это вполне реально. Вполне можно и перейти к использованию любых других фреонов, если освоить их сбор и рецикл на уровне потерь не выше 1%. Это вполне возможно, если за основу взять Регламент ЕС №517/2014 и Закон о правах потребителей так, как его использовали в ЕС. В России были и есть технические возможности и положительный опыт решения этой задачи, а также необходимые сорбенты для выполнения работы, нужен только заказчик.
При нормальном финансировании макетный образец устройства можно представить для испытаний в течение года. Важно иметь при этом техническое задание, без чего вся работа теряет смысл. В ином варианте России придётся пользоваться квотами на получение суррогатного хладагента R-134a, который в России не производится, и при введении очередных санкций со стороны США Россия останется без промышленного холода и кондиционеров.
Список источников
Современные вопросы финансирования социального предпринимательства. Вершинин Ю.Б., Вершинина Е.Л., Валькова В.А., Няненкова Д.В., Авхадеева Л.З. Московский экономический журнал. 2021.№3 DOI: 10.24411/2413-046X-2021-10131
Финансовые задачи для третьего сектора в условиях кросспандемического мира. Вершинин Ю.Б., Вершинина Е.Л., Савинова Д.А., Силантьева О.О., Цыганцова А.С. Московский экономический журнал. 2021.№4 DOI: 10.24411/2413-046X-2021-10193
Проблемы малого бизнеса в условиях кросспандемического мира. Вершинин Ю.Б., Вершинина Е.Л., Галанина А.С., Кузьмичева В.Н., Наумова А.А. Московский экономический журнал. 2021.№6 DOI: 10.24411/2413-046X-2021-10381
Manyika J., Madgavkar A., Tacke T., Woetzel J., Smit S., Abdulaal A. The social contract in the 21st century. McKinsey Global Institute; 2020:163.
O’Reilly K., Lacy P., O’Regan K., Hart M. Delivering on the promise of sustainability. Accenture. Macroeconomic insight series; 2021;3:37.
Manyika J., Pinkus G., Tuin M. Rethinking the future of American capitalism. McKinsey Global Institute; 2020 November
Смирнов В. Д. Особенности управления банками ESG-рисками. Экономика. Налоги. Право. 2021;14(4):85-95. DOI: 10.26794/1999-849Х-2021-14-4-85-95
Как нефинансовые показатели вашей компании повлияют на ее будущее? [Электронный ресурс] Режим доступа: https:// www.ey.com/ ru_ru/assurance/how-will-esg-performance-shape-your-future (дата обращения 21.01.2022).
Вопрос правительству: нам что, не нужна своя холодильная промышленность? Игорь Мазурин, 6 октября 2020, ИА REGNUM. https://regnum.ru/news/polit/3082472.html (дата обращения 21.01.2022).
References
Modern issues of financing social entrepreneurship. Vershinin Yu. B., Vershinina E. L., Valkova V. A., Nyanenkova D. V., Avkhadeeva L. Z. Moscow Economic Journal. 2021. № 3 DOI: 10.24411/2413-046X-2021-10131
Financial challenges for the third sector in a cross-pandemic world. Vershinin Yu. B., Vershinina E. L., Savinova D. A., Silantyeva O. O., Tsygantsova A. S. Moscow Economic Journal. 2021. № 4 DOI: 10.24411/2413-046X-2021-10193
Problems of small business in a cross-pandemic world. Vershinin Yu. B., Vershinina E. L., Galanina A.S., Kuzmicheva V.N., Naumova A.A. Moscow Economic Journal. 2021. № 6 DOI: 10.24411/2413-046X-2021-10381
Manyika J., Madgavkar A., Tacke T., Woetzel J., Smit S., Abdulaal A. The social contract in the 21st century. McKinsey Global Institute; 2020:163.
O’Reilly K., Lacy P., O’Regan K., Hart M. Delivering on the promise of sustainability. Accenture. Macroeconomic insight series; 2021;3:37.
Manyika J., Pinkus G., Tuin M. Rethinking the future of American capitalism. McKinsey Global Institute; 2020 November
Smirnov V. D. Features of ESG risk management by banks. Ekonomika. Nalogi. Pravo. Economics, taxes & law. 2021;14(4):85-95. (in Russ.). DOi: 10.26794/1999-849X-2021-14-4-85-95
How will your company’s non-financial performance affect its future? [[Electronic resource] Access mode: https:// www.ey.com / ru/assurance/how-will-esg-performance-shape-your-future (accessed 21.01.2022).
Question to the Government: don’t we need our own refrigeration industry? Igor Mazurin, October 6, 2020, IA REGNUM. https://regnum.ru/news/polit/3082472.html (accessed 21.01.2022).
Ознобихина Людмила Александровна, кандидат сельскохозяйственных наук, доцент кафедры геодезии и кадастровой деятельности института сервиса и отраслевого управления Тюменского индустриального университета (ТИУ), 625000, Россия, г. Тюмень, ул. Володарского, д. 38, . E-mail: oznobihinala@tyuiu.ru
Oznobikhina Lyudmila Aleksandrovna, Candidate of Agricultural Sciences, Associate Professor of the Department of Geodesy and Cadastral Activity of the Institute of Service and Industry Management of Tyumen Industrial University (TIU), 38 Volodarsky Str., Tyumen, 625000, Russia, E-mail: oznobihinala@tyuiu.ru
Аннотация. Обеспечение продовольственной безопасности является приоритетным направлением государственной политики, так как охватывает широкий сектор национальных, экономических, демографических и экологических факторов. В статье рассматриваются вопросы продовольственной безопасности в России, где степень продовольственной безопасности государства зависит, прежде всего, от базового потенциала сельскохозяйственного производства. Выявлены факторы, препятствующие развитию продовольственной безопасности.
Abstract. Ensuring food security is a priority area of State policy, as it covers a wide range of national, economic, demographic and environmental factors. The article discusses the issues of food security in Russia, where the degree of food security of the state depends primarily on the basic potential of agricultural production. Factors hindering the development of food security have been identified.
Обеспечения населения продуктами питания представляет собой важную социально-экономическую задачу, решение которой имеет огромное значение для России. Меняющийся мир, стремительными темпами несет нам не только определенные блага, но в соответствии с диалектикой развития, и различные новые угрозы [1]. Все прогрессивное человечество подошло к такой черте, что продолжать не замечать новые и старые угрозы становится невозможным [2]. Последние годы в России особую остроту приобрела проблема безопасности продуктов питания для потребителей, что связано с увеличением поступления на продовольственный рынок не качественных, фальсифицированных и опасных для здоровья продуктов [3]. В настоящее время отмечено ухудшение качества значительной части как импортных, так и отечественных продуктов питания. Люди обеспокоены повсеместным использованием химических красителей и ароматизаторов в продуктах питания, а также использованием в производстве упаковки для продуктов, опасного для здоровья людей. По оценкам Национального фонда защиты прав потребителей, на мелкооптовых и продовольственных рынках до 85% продуктов питания в той или иной степени фальсифицированы.
В современном мире проблема обеспечения безопасного развития и в том числе продовольственной безопасности выходит на первый план.Экологическая напряженность в стране обусловлена затратным уклоном национальной экономики, ориентированным на материально-энергоемкие технологии добычи и переработки полезных ископаемых [4]. Такая экономика оказывает повышенное давление на окружающую среду, в результате чего вопросы эффективного природопользования и правильного экологического обеспечения экономической деятельности в нашей стране очень актуальны. Сегодня в странах с развитой рыночной экономикой производство сельскохозяйственной продукции и ее переработка рассматривается как важнейшее условие политической стабильности, как показатель национальной независимости и поэтому соответствующим образом регулируется [5]. Обеспечение населения страны продовольствием в достаточном количестве и ассортименте представляет сложную проблему, включающую комплекс вопросов производства продовольственной продукции, конъюнктуры национального и мирового продовольственных рынков, конкурентоспособности и платежеспособности страны, уровня доходов и структуры питания населения [6]. Агропромышленный комплекс имеет колоссальное социально-экономическое значение, поскольку не только удовлетворяет потребности населения в ряде важнейших продуктов питания, но и отражает уровень жизни в стране. Необходимо учитывать, что современная ситуация в мире характеризуется, с одной стороны, наличием огромного числа голодающих в странах третьего мира, с другой, избыточным производством продуктов питания в развитых государствах, где проживает не больше 20% населения планеты. Развивающиеся страны, неспособные обеспечить население собственным продовольствием в соответствии с физиологическими нормами питания, вынуждены импортировать его в обмен на стратегические материальные ресурсы, драгоценные металлы и значительные политические уступки [7]. Поэтому одним из важнейших направлений реализации концепции экономического развития любой страны является задача обеспечения продовольственной безопасности, которая включает гарантирование стабильного продовольственного обеспечения, а также поддержание объемов сельскохозяйственного производства, обеспечивающих продовольственную независимость [8].
Среди различных видов безопасности объектов социальной природы особое место занимает национальная безопасность государства, под которой понимается состояние страны, когда отсутствуют или устранены внешние и внутренние угрозы национальным ценностям и национальному образу жизни, обеспечивается реализация ее важных интересов [9]. Другими словами, национальная безопасность есть защищенность жизненно важных интересов граждан, общества, государства, а также национальных ценностей и образа жизни от широкого спектра внешних и внутренних угроз, различных по своей природе (экономических, политических, военных, экологических и др.).Роль продовольственной безопасности связана с тем, что продовольствие является базовым показателем жизнедеятельности человека [10]. Уровень питания населения характеризует уровень ее экономического развития в целом, поскольку, как известно, производство продуктов питания было, есть и будет самым первым условием непосредственных производителей и всякого производства вообще, а уровень обеспечения населения продовольствием рассматривается как важнейший фактор и определяющий критерий уровня социальной жизни, жизнеспособности экономической структуры и государственного устройства страны [11]. Недостаточность продовольствия возникает по причине стихийных бедствий, вызванных природными явлениями, войнами, различного рода экономическими кризисами в государстве, радикальными изменениями общественного строя. В связи с этим как для отдельного человека, так и отдельного государства и мира в целом возникает проблема стабильного обеспечения продовольствием и продовольственной безопасности. Важность проблемы продовольственной безопасности в системе национальной безопасности заключается и в том, что она тесно связана с экологической безопасностью. Сельскохозяйственная деятельность оказывает определяющее воздействие на ухудшение экологической ситуации в мире, что с одной стороны, препятствует росту производства сельскохозяйственной продукции как сырья для продовольствия, с другой — ведет к производству продукции, загрязненной различными токсическими веществами. В общем виде под продовольственной безопасностью понимается обеспеченная соответствующими ресурсами, потенциалом и гарантиями способность государства вне зависимости от внешних и внутренних угроз удовлетворить потребности населения в продуктах питания в объемах, качестве и ассортименте, соответствующих принятым стандартам и нормам [12]. Проблема обеспечения населения продовольствием не является чем-то особенным, присущим только Российской Федерации. Она существовала всегда, сохраняется в настоящее время и носит общемировой характер [13]. Продовольственная безопасность для современного российского общества является одной из важнейших. Для того чтобы была обеспечена продовольственная безопасность граждан России, 80% потребляемых ими продуктов питания должны производиться ее собственным аграрным сектором. Реальное же состояние дел на сегодня свидетельствует о полной утрате нашей страной продовольственной безопасности. В последние годы потребность населения России в продовольственных товарах удовлетворяется отечественными производителями примерно на 50% с учетом экспертной оценки объемов неорганизованного ввоза и продажи товаров на продовольственных рынках [14]. Граница продовольственной безопасности находится, по разным оценкам, на уровне импорта продовольствия в размере 18 — 35% потребности. Доля отечественной продукции в общем объеме потребления составляет: по мясу-60%, молочным продуктам менее 80%, сахару-58%, овощам-84%, фруктам-40%. Зерно – стратегически важный продукт. Как ведущая отрасль сельского хозяйства, она во многом определяет продовольственную безопасность страны. Поэтому проблемам производства зерновой продукции следует уделять большое внимание. Уровень продовольственной безопасности России определяется через удельный вес отечественной продукции. Для производства зерна это не менее 95%. Этот показатель, уже достигнут: зерна у нас в избытке, даже экспортируем. Хуже с твердыми сортами пшеницы, которые нужны для производства высококачественных макаронных изделий. Их, как и прежде, придется закупать за границей. Выполняются также условия безопасности по доле картофеля (не менее 95%) и растительного масла — не менее 80%. По остальным видам продовольствия с соблюдением этих норм сложнее. Так, например, по мясу и мясопродуктам доля отечественной продукции должна превышать 85%. До недавнего времени она составляла от 65% до 75%. И только в 2009 году импорт существенно сократился — доля зарубежного товара на рынке составила 25% вместо 32% по сравнению с 2008 годом. Причина — кризис и резкое падение импорта продуктов питания. Доля отечественного молока и молокопродуктов в пересчете на молоко, должна быть не менее 90%. На сегодняшний день составляет только около 80%. По рыбной продукции, доля должна быть не менее 80%, тогда как на сегодня, по разным данным, — от 60% до 70%.Проблема здесь не столько в том, что значительная ее часть импортируется, сколько в том, что россияне потребляют, примерно, на 45% меньше морепродуктов, чем это рекомендовано международными стандартами. А поскольку критериям безопасности эти показатели явно не соответствуют, то в Доктрине ставится задача выйти на устойчивую динамику роста импортозамещения. В документе закреплены безопасные уровни обеспеченности страны собственным продовольствием. Доля произведенных в России основных продуктов питания на внутреннем рынке к 2021 году должна составлять не менее 80%, при этом доля отечественного зерна должна быть не менее 95%, молока — до 90%, мяса и соли — 85%, сахара, растительного масла и рыбы — от 80% (рисунок 1).
Развитие сельского хозяйства напрямую связано с обеспечением продовольственной безопасности страны. Аграрный сектор обеспечивает страну важнейшими продуктами питания и потому является стратегической отраслью и имеет важнейшее социальное значение.
За годы реформ положение в аграрной отрасли существенно ухудшилось, и последствия этого ухудшения чувствуются до настоящего времени. Аграрный комплекс страдает от недостатка современной техники, не хватает также средств на горюче-смазочные материалы, удобрения. Последние десятилетие XX века стало периодом кризиса в экономическом развитии страны и общего социального упадка. За чертой бедности оказалась фактически треть населения страны. Продовольственная безопасность зависит от факторов, лежащие в сфере социальной политики(рисунок 2).
Благодаря комплексному подходу к развитию агропродовольственного сектора экономики в России, сохраняются положительные тенденции в его развитии. Однако, для обеспечения продовольственной безопасности страны не полностью используются возможности сельскохозяйственного комплекса. По-прежнему остро стоит вопрос зависимости от импорта продукции, особенно в животноводстве. Необходимо создать оптимальные условия для самообеспечения страны продовольствием. В частности, нужно развивать конкурентоспособные предприятия и организации агропромышленного и рыбохозяйственного комплексов, необходима государственная поддержка отечественных товаропроизводителей, регулирование внутреннего продовольственного рынка и внешней торговли сельскохозяйственной продукцией, формирование государственных резервов. Не менее важно решение вопросов обеспечения физической и экономической доступности продовольствия для населения, контроля качества и безопасности продовольственных товаров, а также улучшения структуры питания, особенно у малообеспеченных слоев населения [15].
Современные условия развития агропромышленного комплекса и отечественной пищевой промышленности вызывают необходимость разработки новых теоретических подходов и принципов организации производств, что позволит более успешно решать задачи обеспечения продовольственной безопасности. Обеспечение продовольственной безопасности и безопасности продуктов питания носит системный характер, включающий непосредственно производство сельскохозяйственной продукции, заготовку, переработку, хранение, реализацию, а также решение проблем физической и экономической доступности продуктов питания. В настоящее время уже разработано много технологий по более эффективному производству различного рода продукции [16]. Сельскохозяйственные предприятия также должны придерживаться достижений науки и техники, которые способствуют повышению конкуренции их продукции и ведут к снижению риска стать банкротом, так как сущность их прежде всего заключается в снижении затрат на производство, снижении себестоимости продукции, повышении эффективности производства. Рост производства продукции сельского хозяйства в настоящее время еще носит экстенсивный характер, то есть увеличение валовой продукции обеспечивается приростом основных факторов производства. Это говорит о том, что в последнее десятилетие, несмотря на положительную динамику, сельское хозяйство имеет очень низкие показатели качества экономического роста.
Список источников
Ермакова, А. М. Государственная поддержка промышленных предприятий Тюменской области / А. М. Ермакова, Ю. В. Зубарева, Д. В. Ермаков // Агропродовольственная политика России. – 2013. – № 4(16). – С. 15-16.
Ермакова, А. М. Особенности формирования инвестиционных площадок в Тюменском муниципальном районе / А. М. Ермакова, Т. С. Нуруллина // Московский экономический журнал. – 2019. – № 10. – С. 49. – DOI 10.24411/2413-046X-2019-10058.
Ермакова, А. М. Прогноз и сценарии развития рынка жилья в городе Тюмени / А. М. Ермакова // Московский экономический журнал. – 2019. – № 10. – С. 41. – DOI 10.24411/2413-046X-2019-10041.
Ермакова, А. М. Современное состояние и потенциал развития территории на примере муниципального района / А. М. Ермакова // International Agricultural Journal. – 2021. – Т. 64. – № 1. – С. 20. – DOI 10.24411/2588-0209-2021-10289.
Ermakova, A. Engineering development of the territory — As a factor of investment attractiveness of the region / A. Ermakova // E3S Web of Conferences : 22, Voronezh, 08–10 декабря 2020 года. – Voronezh, 2021. – DOI 10.1051/e3sconf/202124410015.
Ermakova, A. Development of road transport infrastructure through the construction of a runway in the city of Tobolsk / A. Ermakova // IOP Conference Series: Materials Science and Engineering : 8, Novosibirsk, 22–27 мая 2020 года. – Novosibirsk, 2020. – P. 012030. – DOI 10.1088/1757-899X/918/1/012030.
Ermakova, A. M. Sustainable development of rural areas of the Yamalo-Nenets Autonomous Okrug / A. M. Ermakova // IOP Conference Series: Earth and Environmental Science, Smolensk, 25 января 2021 года. – Smolensk, 2021. – P. 042026. – DOI 10.1088/1755-1315/723/4/042026.
Innovative approach to assessing natural resources / I. A. Filippova, A. M. Ermakova, L. N. Gabdrakhmanova [et al.] // International Journal of Recent Technology and Engineering. – 2019. – Vol. 7. – No 6. – P. 998-1004.
Бударова, В. А. Перспективы развития транспортной инфраструктуры территории Тюменской области / В. А. Бударова, Н. В. Черезова, Н. Г. Мартынова // Московский экономический журнал. – 2019. – № 1. – С. 12. – DOI 10.24411/2413-046X-2019-11012.
Cherezova, N. Rationale for necessity of production enterprises entering in zones of residential development, borders of settled points, by example of «plemennoe» swine complex in Zavodoukovsk city of Tyumen region / N. Cherezova, A. Shirokova // IOP Conference Series: Materials Science and Engineering, Chelyabinsk, 26–28 сентября 2018 года. – Chelyabinsk: Institute of Physics Publishing, 2018. – P. 012078. – DOI 10.1088/1757-899X/451/1/012078.
Черезова, Н. В. Обоснование охранных зон производственных предприятий на примере свинокомплекса «племенное» в Г. Заводоуковск Тюменской области / Н. В. Черезова, А. А. Широкова // Международный сельскохозяйственный журнал. – 2018. – № 3. – С. 51-54.
Черезова, Н. В. Влияние карьерных разработок на территорию и рекультивация земель на примере песчаного карьера (Пуровский район, ЯНАО) / Н. В. Черезова, К. А. Редькина // Современные проблемы землепользования и кадастров: Материалы 2-й международной межвузовской научно-практической конференции, Москва, 15 декабря 2017 года. – Москва: Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования Государственный университет по землеустройству, 2018. – С. 326-331.
Cherezova, N. Implementation of the «dacha» law on agricultural lands and lands of populated areas / N. Cherezova, I. Guzeva, A. Shirokova // E3S Web of Conferences : 2018 International Science Conference on Business Technologies for Sustainable Urban Development, SPbWOSCE 2018, St. Petersburg, 10–12 декабря 2018 года. – St. Petersburg: EDP Sciences, 2019. – P. 02118. – DOI 10.1051/e3sconf/201911002118.
Черезова, Н. В. Проблемы становления земельных отношений при реализации «дачного» закона на землях сельскохозяйственного назначения и землях населенных пунктов / Н. В. Черезова, И. В. Гузева // Международный сельскохозяйственный журнал. – 2019. – № 4. – С. 28-32. – DOI 10.24411/2587-6740-2019-14060.
Сироткина, К. А. Проблемы использования мелиорированных территорий на примере городского округа город Тюмень / К. А. Сироткина // Проблемы геологии и освоения недр : Труды XXV Международного симпозиума имени академика М.А. Усова студентов и молодых ученых, посвященного 120-летию горно-геологического образования в Сибири, 125-летию со дня основания Томского политехнического университета, Томск, 05–09 апреля 2021 года. – Томск: Национальный исследовательский Томский политехнический университет, 2021. – С. 326-328.
Менщикова, А. О. Мероприятия по борьбе с оврагообразованием / А. О. Менщикова, Н. В. Черезова // Современные проблемы земельно-кадастровой деятельности : материалы всероссийской научно-практической конференции, Тюмень, 19 апреля 2018 года. – Тюмень: Тюменский индустриальный университет, 2018. – С. 73-76.
References
Ermakova, A.M. State support of industrial enterprises of the Tyumen region / A.M. Ermakova, Yu. V. Zubareva, D. V. Ermakov // Agro-food policy of Russia. – 2013. – № 4(16). – P. 15-16.
Ermakova, A.M. Features of the formation of investment sites in the Tyumen municipal district / A.M. Ermakova, T. S. Nurullina // Moscow Economic Journal. — 2019. — No. 10. — p. 49– — DOI 10.24411/2413-046X-2019-10058.
Ermakova, A.M. Forecast and scenarios of housing market development in the city of Tyumen / A.M. Ermakova // Moscow Economic Journal. — 2019. — No. 10. — p. 41. — DOI 10.24411/2413-046X-2019-10041.
Ermakova, A.M. The current state and potential of territory development on the example of a municipal district / A.M. Ermakova // International Agricultural Journal. – 2021. — Vol. 64. — No. 1. — p. 20. — DOI 10.24411/2588-0209-2021-10289.
Ermakova, A. Engineering development of the territory — As a factor of investment attractiveness of the region / A. Ermakova // E3S Web of Conferences : 22, Voronezh, December 08-10, 2020. – Voronezh, 2021. – DOI 10.1051/e3sconf/202124410015.
Ermakova, A. Development of road transport infrastructure through the construction of a runway in the city of Tobolsk / A. Ermakova // IOP Conference Series: Materials Science and Engineering : 8, Novosibirsk, May 22-27, 2020. – Novosibirsk, 2020. – P. 012030. – DOI 10.1088/1757-899X/918/1/012030.
Ermakova, A. M. Sustainable development of rural areas of the Yamalo-Nenets Autonomous Okrug / A. M. Ermakova // IOP Conference Series: Earth and Environmental Science, Smolensk, January 25, 2021. – Smolensk, 2021. – P. 042026. – DOI 10.1088/1755-1315/723/4/042026.
Innovative approach to assessing natural resources / I. A. Filippova, A. M. Ermakova, L. N. Gabdrakhmanova [et al.] // International Journal of Recent Technology and Engineering. – 2019. – Vol. 7. – No 6. – P. 998-1004.
Budarova, V. A. Prospects for the development of transport infrastructure in the Tyumen region / V. A. Budarova, N. V. Cherezova, N. G. Martynova // Moscow Economic Journal. — 2019. — No. 1. — p. 12. – DOI 10.24411/2413-046X-2019-11012.
Cherezova, N. Rationale for necessity of production enterprises entering in zones of residential development, borders of settled points, by example of «plemennoe» swine complex in Zavodoukovsk city of Tyumen region / N. Cherezova, A. Shirokova // IOP Conference Series: Materials Science and Engineering, Chelyabinsk, September 26-28, 2018. — Chelyabinsk: Institute of Physics Publishing, 2018. — P. 012078– — DOI 10.1088/1757-899X/451/1/012078
Tcherezova, N. V. Justification of security zones of industrial enterprises on the example of the pig breeding complex in Zavodoukovsk, Tyumen region / N. V. Tcherezova, A. A. Shirokova // International Agricultural Journal. — 2018. — No. 3. — pp. 51-54.
Cherezova, N. V. The impact of quarry developments on the territory and land reclamation on the example of a sand quarry (Purovsky district, YaNAO) / N. V. Cherezova, K. A. Redkina // Modern problems of land use and cadastres: Materials of the 2nd International Interuniversity Scientific and Practical Conference, Moscow, December 15, 2017. – Moscow: Federal state budgetary educational institution of higher professional education State University of land management, 2018. – P. 326-331.
Cherezova, N. Implementation of the «dacha» law on agricultural lands and lands of populated areas / N. Cherezova, I. Guzeva, A. Shirokova // E3S Web of Conferences : the 2018 International Science Conference on Business Technologies for Sustainable Urban Development, SPbWOSCE 2018, St. Petersburg, December 10-12, 2018. – St. Petersburg: EDP Sciences, 2019. – P. 02118. – DOI 10.1051/e3sconf/201911002118.
Cherezova, N. V. Problems of the formation of land relations in the implementation of the «dacha» law on agricultural lands and lands of settlements / N. V. Cherezova, I. V. Guzeva // International agricultural journal. – 2019. – No. 4. – P. 28-32. – DOI 10.24411/2587-6740-2019-14060.
Sirotkin, K. A. problems of using reclaimed territories on the example of the urban district the city of Tyumen / K. A. Sirotkina // Problems of Geology and mineral exploration : proceedings of the XXV International Symposium in honor of academician M. A. Usov students and young scientists, dedicated to the 120th anniversary of the geological formation in Siberia, the 125th anniversary of the founding of the Tomsk Polytechnic University, Tomsk, 05-09 April 2021. — Tomsk: National Research Tomsk Polytechnic University, 2021. — pp. 326-328.
Menshchikova, A. O. Measures to combat ravine formation / A. O. Menshchikova, N. V. Tcherezova // Modern problems of land cadastre activity : materials of the All-Russian
МАЛЫЙ И СРЕДНИЙ БИЗНЕС В УСЛОВИЯХ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ: РЕГИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ
SMALL AND MEDIUM BUSINESSES IN THE CONDITIONS OF ENVIRONMENTAL TRANSFORMATION: REGIONAL ASPECT
Волкова Инна Анатольевна, д.э.н., старший научный сотрудник НИЛ имитационного моделирования ФГБОУ ВО «Нижневартовский государственный университет», E-mail: via.uprav@gmail.com
Галынчик Татьяна Анатольевна, к.э.н., научный сотрудник НИЛ имитационного моделирования ФГБОУ ВО «Нижневартовский государственный университет», E-mail:tagal82@mail.ru
Volkova Inna Anatolyevna, Doctor of Economics, Senior Researcher, Research Laboratory of Simulation Modeling, Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education «Nizhnevartovsk State University», E-mail: via.uprav@gmail.com
Galynchik Tatyana Anatolyevna, Candidate of Economic Sciences, Researcher, Research Laboratory of Simulation Modeling, Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education «Nizhnevartovsk State University», E-mail: tagal82@mail.ru
Аннотация. Малый и средний бизнес является неотъемлемым элементом современной рыночной системы хозяйства, выступает одной из движущих сил экономического и научно-технического прогресса, имеет конкурентное преимущество в формировании социальной и экологической ответственности. С позиции развития северных территорий актуальна роль бизнеса как института развития человеческого капитала данных территорий, как драйвера экологической ответственности и зеленых инноваций.
Целью исследований стало определение проблем малого и среднего бизнеса ХМАО-Югры в условиях экологической трансформациии определение пути их решения.
Авторами определены направления развития малого и среднего бизнеса: освоение методов и технологий EGS-трансформации, варианты учетаэкологических, социальных, управленческих рисков и расширениегоризонта принимаемых решений; стимулирование персонала на снижение негативного воздействия на окружающую среду,рациональное использование природного капитала, улучшение качества трудовых ресурсов
Управление малым и средним бизнесом в условиях экологической трансформации возможно через комплекс взаимосвязанных ресурсных и стимулирующих эффектов. Получению синергетического эффекта способствует использование зеленых технологий, разрешения противоречия между основной целью деятельности организаций – получением прибыли и их заинтересованностью в заботе об экологии, экономии и воспроизводстве природных ресурсов.
Abstract. Small and medium business is an integral element of the modern market economy system, is one of the driving forces of economic, scientific and technological progress, has a competitive advantage in the formation of social and environmental responsibility. From the standpoint of the development of the northern territories, the role of business as an institution for the development of human capital in these territories, as a driver of environmental responsibility and green innovation, is relevant.
The aim of the research was to identify the problems of small and medium-sized businesses in the Khanty-Mansi Autonomous Okrug-Yugra in the context of environmental transformation and to determine the ways to solve them.
The authors identified the directions for the development of small and medium-sized businesses: mastering the methods and technologies of EGS-transformation, options for accounting for environmental, social, managerial risks and expanding the horizon of decisions; stimulating personnel to reduce negative environmental impact, rational use of natural capital, improve the quality of labor resources.
Management of small and medium-sized businesses in the context of environmental transformation is possible through a complex of interrelated resource and stimulating effects. The use of green technologies contributes to obtaining a synergistic effect, resolving the contradiction between the main goal of organizations’ activities — making a profit and their interest in taking care of the environment, saving and reproducing natural resources.
Ключевые слова: малый и средний бизнес, регион, экологическая трансформация, EGS-трансформация
Key words: small and medium business, region, ecological transformation, EGS-transformation
Введение. Социально-экономическая значимость малого и среднего бизнеса отмечена во многих странах мира, так как именно данный сектор экономики обеспечивает занятость большей части населения, малый и средний бизнес определяет возможность формирования и фундамент так называемого среднего класса, что является опорой экономической и политической стабильности в обществе[5].Развитие малого и среднего бизнеса способствует экономическому росту, ускорению развития научно-технической деятельности, снабжению потребительского рынка необходимыми товарами и услугами надлежащего качества, благотворно влияет на процесс создания дополнительных рабочих мест для населения страны.
Малый и средний бизнес выполняет ряд функций необходимых для общества:
Создание прогрессивно развивающегося рынка. В сфере малого и среднего бизнеса проводятся экспериментальные исследования, появляются новые идеи и происходят главные перемены. Это связано с тем, что для крупного бизнеса любое нововведение сопровождается с крупными затратами и высокими рисками, малому бизнесу намного легче изменить структуру своей деятельности[1].
Здоровая конкуренция. Благодаря способности малого и среднего бизнеса к быстрой адаптации по причине изменения спроса потребителей, он может активно конкурировать с крупными компаниями, которым на реорганизацию своей структуры потребуется намного больше времени [8].
Поддержание открытости экономики. Малый и средний бизнес способен быстро адаптироваться к запросам потребительского рынка, именно поэтому такая форма бизнеса в состоянии быстро и активно занимать выгодные ниши на рынке экспорта товаров и услуг[2].
Борьба с безработицей. В развитых странах более половины населения заняты в категории малого и микробизнеса.
Малый и средний бизнес в большей степени подвержен экологизации, может повлиять на изменение экологической ситуации в регионе, оптимизировать процессиспользования природных ресурсов[9].
Таким образом, малый и средний бизнес является неотъемлемым элементом современной рыночной системы хозяйства, без которого экономика и общество в целом не могут нормально существовать и развиваться. Во всем мире малое и среднеепредпринимательствовыступает сегодня в качестве одной из движущих сил экономического и научно-технического прогресса, имеет конкурентное преимущество в формировании социальной и экологической ответственности по сравнению с крупными предприятиями [3].
На деятельность малого и среднего бизнеса влияют: нестабильная экономическая ситуация в стране, нормативно-правовое регулирование, налоговая политика, уровень жизни населения в целом. Условия, в которых работают малые и средние предприятия, дискомфортны для бизнеса. С позиции развития северных территорий возникает необходимость учитывать роль бизнеса как способа реализации экономических интересов различных субъектов, как института развития человеческого капитала на данных территориях и как драйвера экологической ответственности и зеленых инноваций.
Цель и методы исследования. Целью исследований стало определение проблем малого и среднего бизнеса ХМАО-Югры в условиях экологической трансформациии определения пути их решения.
Теоретической основой исследования являются общенаучные методы: ранжирование, структурный анализы, статистическая обработка информационного массива. Методологической базой исследования послужили труды зарубежных и отечественных экономистов по проблемам развития малого и среднего бизнеса, а также законодательные и нормативные акты по вопросам поддержки предпринимательства, постановления и распоряжения Правительства ХМАО-Югры о создании условий для экономического роста, сохранения социальной стабильности и экологической ответственности.
Результаты исследования. Ханты-Мансийский автономный округ – Югра является крупнейшим в России регионом по добыче сырой нефти и газового конденсата. В настоящее время автономный округ занимает лидирующие позиции среди субъектов России по объему промышленного производства, производству электроэнергии, добыче нефти и газа, а также по объему инвестиций в основной капитал. Вследствие того, что Югра сильно зависит от нефтедобывающей отрасли, показатели сводного индекса промышленного производства автономного округа практически полностью повторяют динамику индекса производства в секторе добычи сырой нефти и природного газа.
На начало 2022 года в Ханты-Мансийском автономном округе– Югра насчитывается59400 субъектов малого и среднего предпринимательства с численностью персонала 146410 человек, из них малых предприятий – 1929 и средних предприятий – 210 [4].
По видам деятельности малый и средний бизнес представлен на рисунке 1.
Анализ первичной документации субъектов малого и среднего бизнеса Югры, получивших в 2019-2020 годах финансовую поддержку, иллюстрирует снижение предпринимательской активности. Однако наблюдается увеличение численности малых и средних предприятий в таких видах деятельности, как сельское хозяйство, производство продовольственных и непродовольственных товаров, бытовые услуги.
Валюта баланса предприятий ХМАО-Югры представлена в таблице 1.
Снижение предпринимательской активности в 2018-2019 году, обусловлено рядом факторов.
В период с 2019-2020 года значительным фактором, сдерживающим рост прибыли отмечена ситуация, вызванная коронавирусной инфекцией (COVID-19), что значительно усилило финансовые риски неплатежеспособности у организаций ХМАО-Югры. Однако, несмотря на финансовую нестабильность малый и средний бизнес оказался в ситуации, когда применение технологий экологической трансформации актуально и имеет повышенный интерес.
Исследования показывают, что малый и средний бизнес начинает активно осваивать принципы, методы и технологии растущей популярности EGS-трансформации, успешно расширяет пространство учитываемых экологических, социальных и управленческих рисков и горизонта принимаемых решений.
ESG представляет современное направление, при котором достигается вовлечение малого и среднего бизнеса в решение экологических, социальных и управленческих проблем. Согласно проведенному анализу ясно, что предприятие в кризисе должно искать резервы не только внешние, но и в первую очередь внутренние, так как рациональное использование резервов роста организации и отражает в целом «будущую картину» ее развития.
Территориальный и климатический факторы в силу объективных причин являются фундаментальными для развития малого и среднего бизнеса на значительной территории России. И дело не только в удаленности промышленных центров, логистике и тяжелых климатических условиях. В значительной степени проблемы малого и среднего бизнеса на этих территориях обусловлены уровнем развития инфраструктуры. Необходимость адаптации общих подходов к инфраструктурному обеспечению бизнеса применительно к особенностям северных территорий страны долгое время не учитывалась в экономической политике государства на всех уровнях[6].
В статье представлены результаты исследования, которое было проведено в июне-июле 2019 года. В исследовании приняли участие 338 организаций различной организационно-правовой формы и отраслевой принадлежности. Наибольшая часть респондентов работает в организациях, где количество персонала менее 100 человек, 20 % — с количеством работников от 100 до 500 человек. Больше всего респондентов работает в торговле и сфере услуг, что подтверждается данными Федеральной службы государственной статистики, где отмечено, что 50% малых и средних предпринимателей заняты в сфере торговли.
Опрос представителей организации осуществлялся при помощи анкетирования по 10-бальной шкале, где 0-минимальное значение, 10-максимальное. Результаты исследования позволяют сделать вывод, что большинство респондентов считают:
проблемами повседневной деятельности: растущие затраты (5,8 балла), снижение платежеспособности (5,6 балла), условия кредитования (3,1 балла). Меньше проблем связано с недостаточной информационной базой (3,2 балла);
факторами, влияющими на развитие организации: установление эффективной оплаты труда (6,3 балла) и повышение заинтересованности в результатах труда (6,6 балла);
факторами, влияющими на повышение производительности труда и эффективности работы являются: эффективная система оплаты труда (9 баллов), программа аттестации обучения, мотивация и стимулирование персонала, информационные технологии (по 8 баллов);
ключевыми факторами успеха развития бизнеса: высокую эффективное использование ресурсного потенциала (5,7 балла), своевременное решение производственных проблем (5,4 балла), компетентность управленческого состава (5,4 балла).
Заключение. В настоящее время при ограниченном доступе к заемным ресурсам у малого и среднего бизнеса, есть возможность получить лучшие условия кредитования, для этого необходимо применять практики устойчивого развития с применением зеленых технологий. Основным драйвером внедренияESG-практик в России становятся банки, а наличие дополнительных мер стимулирования и поддержки ESG-банкинга позволяет ускорить этот процесс.
Возможностью для малого и среднего бизнеса, вызванной современными условиями, стала зеленая занятость. Такой тип занятости направлен на сокращение загрязнения, сохранение природных ресурсов и помощь в создании окружающей среды. Создание «зеленых» рабочих мест, гарантирует, что производственная деятельность не повлияет на отрицательные изменения экологии.
Подавляющее большинство представителей коренного населения ХМАО-Югры, осуществляют свою деятельность без привлечения наемных работников, что можно объяснить особенностями ведения традиционного хозяйства. Развитие самозанятости среди коренного населения способствует не только повышению их уровня жизни за счет получения дополнительных доходов, но и имеет важное этносохраняющее значение. Формирование бизнеса в среде коренных малочисленных народов Севера должно происходить в направлении развития товарного производства, организации сбытовых и перерабатывающих производств, а также в сохранении окружающей природной среды, участии представителей коренных малочисленных народов Севера в охране природных ресурсов.
Стимулирование персонала на снижение негативного воздействия на окружающую среду, рост экологической и экономической эффективности деятельности малого и среднего бизнеса, повышение уровня переработки отходов и снижение их образования, требует внедрение зеленых технологий.
Зеленые технологии способствуют улучшению состояния окружающей среды вследствие снижения негативного воздействия на нее, обеспечивают улучшение здоровья населения, позволяют обеспечить безопасность, ресурсоэффективность, экологичность функциональной деятельности малых и средних организаций.
Ресурсные эффекты управления малым и средним бизнесом, могут быть обеспечены в процессе рационального использования природного капитала, улучшения качества трудовых ресурсов и управления экологическими рисками.
Управление малым и средним бизнесом в условиях экологической трансформации возможно через комплекс взаимосвязанных ресурсных и стимулирующих эффектов. Получению синергетического эффекта способствует использование зеленых технологий, разрешения противоречия между основной целью деятельности организаций – получением прибыли и их заинтересованностью в заботе об экологии, экономии и воспроизводстве природных ресурсов, сохранении здоровья населения.
В настоящее время учет региональной специфики в процессе развития малого и среднего бизнесастал необходимым аспектом, как в экологических проектах, так и в процессе формирования программ повышения эффективности деятельности малого и среднего бизнеса. Вместе с тем применение нестандартных подходов к развитию малого и среднего бизнеса северных территорий становится ключевым направлениемв части экологической трансформации.
Список источников
Волкова И.А. Формирование инфраструктуры развития кадрового потенциала в условиях цифровой экономики /Московский экономический журнал. 2019. № 13. С. 18.
Галынчик Т.А., Волкова И.А. Методика определения пропорции между элементами ресурсной среды в системе экономического развития региона / EuropeanSocialScienceJournal. 2018. № 11. С. 86-92
Гнатюк А.Н. Влияние современного финансово-экономического кризиса на формирование адаптационных стратегий малого предпринимательства в современной России // Гуманитарий Юга России. 2017. №2. С. 239-250.
Единый реестр субъектов малого и среднего предпринимательства / Федеральная налоговая служба // [Электронный ресурс]. – URL:https://rmsp.nalog.ru/index.html/ (дата обращения: 12.01.2022).
Лопастейская Л.Г. Малый бизнес: общая характеристика и критерий отнесения организаций к малому бизнесу // Научные революции: сущность и роль в развитии науки и техники: сб. ст. по итогам Междунар. науч.-практ. конф., Магнитогорск, 18 января 2019 г. Стерлитамак, 2019. С. 140-142.
Степин А.Б. Способы защиты в системе мер государственной поддержки субъектов малого и среднего предпринимательства // Безопасность бизнеса. 2020. № 1. С. 33-36.
Шраер, А.В. Развитие бизнеса как условие повышения эффективности всего комплекс// Управление экономическими системами. 2019. январь. № 12. С.18-28.
Abrham J. Factors that influence the competitiveness of Czech rural SMEs / J.Abrham, W.Strielkowski, M.Vosta, J.Slajs // Agricultural Economics-ZemedelskaEkonomika. 2015. № 61(10). Р. 450-460.
Bruhn M. The impact of consulting services on small and medium enterprises: Evidence from a randomized trial in Mexico / M.Bruhn, D.Karlan, A.Schoar // Journal of Political Economy. 2018. № 126(2). Р. 635-687.
References
Volkova I.A. Formirovanieinfrastruktury` razvitiyakadrovogopotenciala v usloviyaxcifrovoje`konomiki /Moskovskije`konomicheskijzhurnal. 2019. № 13. S. 18.
Galy`nchik T.A., Volkova I.A. Metodikaopredeleniyaproporciimezhdue`lementamiresursnojsredy` v sistemee`konomicheskogorazvitiyaregiona / European Social Science Journal. 2018. № 11. S. 86-92
Gnatyuk A.N. Vliyaniesovremennogofinansovo-e`konomicheskogokrizisanaformirovanieadaptacionny`xstrategijmalogopredprinimatel`stva v sovremennojRossii // Gumanitarij Yuga Rossii. 2017. №2. S. 239-250.
Lopastejskaya L.G. Maly`jbiznes: obshhayaxarakteristikaikriterijotneseniyaorganizacij k malomubiznesu // Nauchny`erevolyucii: sushhnost` irol` v razvitii nauki itexniki: sb. st. po itogamMezhdunar. nauch.-prakt. konf., Magnitogorsk, 18 yanvarya 2019 g. Sterlitamak, 2019. S. 140-142.
Stepin A.B. Sposoby` zashhity` v sistememergosudarstvennojpodderzhki sub«ektovmalogoisrednegopredprinimatel`stva // Bezopasnost` biznesa. 2020. № 1. S. 33-36.
Abrham J. Factors that influence the competitiveness of Czech rural SMEs / J.Abrham, W.Strielkowski, M.Vosta, J.Slajs // Agricultural Economics-ZemedelskaEkonomika. 2015. № 61(10). R. 450-460.
Bruhn M. The impact of consulting services on small and medium enterprises: Evidence from a randomized trial in Mexico / M.Bruhn, D.Karlan, A.Schoar // Journal of Political Economy. 2018. № 126(2). R. 635-687.
СПФС КАК ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ АНАЛОГ SWIFT – ЕВРОПЕЙСКОЙ СИСТЕМЫ ПЕРЕДАЧИ ФИНАНСОВЫХ СООБЩЕНИЙ
SPFS AS A DOMESTIC ANALOGUE OF SWIFT — THE EUROPEAN FINANCIAL MESSAGING SYSTEM
Головин Владимир Николаевич, к.э.н., доцент кафедры истории, права, социально-экономических дисциплин и методик преподавания, ФГБОУ ВО Тюменский государственный университет, E-mail: v.n.golovnin@utmn.ru
Комольцева Анна Павловна, студент гуманитарного факультета, ФГБОУ ВО Тюменский государственный университет, E-mail: stud0000210491@study.utmn.ru
Баянова Дарья Сергеевна, студент гуманитарного факультета, ФГБОУ ВО Тюменский государственный университет, E-mail: stud0000232642@study.utmn.ru
Golovin Vladimir Nikolaevich, Candidate of Economics, Associate Professor of the Department of History, Law, Socio-Economic Disciplines and Teaching Methods, Tyumen State University, E-mail: v.n.golovnin@utmn.ru
Komoltseva Anna Pavlovna, student of the Faculty of Humanities, Tyumen State University, E-mail: stud0000210491@study.utmn.ru
Bayanova Darya Sergeevna, student of the Faculty of Humanities, Tyumen State University, E-mail: stud0000232642@study.utmn.ru
Аннотация. Данная статья описывает последствия выхода или отключения России из Общества всемирных межбанковских финансовых каналов связи, рассматривает отечественный аналог – Систему передачи финансовых сообщений (СПФС) как возможный своевременный «трамплин» для отечественной экономики при условии совершенствования функциональности российской системы. Также в статье рассмотрены Система быстрых платежей (СБП) и зарубежные аналоги SWIFT.
Abstract. This article describes the consequences of Russia’s withdrawal or disconnection from the Society of worldwide interbank financial communication channels, considers the domestic analogue of the Financial Message Transmission System (SPFS) as a possible timely «springboard» for the domestic economy, provided that the functionality of the Russian system is improved. The article will also consider the System of fast payments (SBP) and foreign analogues of SWIFT.
Ключевые слова: система передачи финансовых сообщений, последствия, аналог, риск, общество всемирных межбанковских финансовых каналов связи, международный валютный фонд, система быстрых платежей
Key words: financial messaging system, implications, analog, risk, society of world interbank financial communication channels, international monetary fund, rapid payment system
SWIFT (Society for Worldwide Interbank Financial Telecommunications) – это межбанковская система, признанная международной, так как в ее состав входят организации крупного масштаба разных стран. Это своеобразный «мессенджер», в котором передаются сообщения о переводе денежных средств и других ценностей между организациями, которые входят в эту самую систему. SWIFT – это независимый кооператив, головной офис которого находится под Брюсселем. Через эту систему проходит вся международная финансовая документация с 1973 года [1].
Система обеспечивает удобство использования для всех участников SWIFT – выгодный компромисс, который способствует экономии технических, временных и материальных ресурсов. При использовании системы гарантируется, что все сообщения остаются конфиденциальными и надежно защищенными. Также даётся гарантия и на то, что все переводы отправляются с высокой скоростью (в среднем от 1-3 суток до 1 минуты). Благодаря масштабной деятельности организации и появлению на рынке еще задолго до создания подобных аналогов, SWIFT является самым популярным сервисом по передаче финансовых данных, поэтому вытекает еще одно достоинство – это выполнение перевода в любую точку планеты.
У любого нововведения со всеми вытекающими модернизациями в процессе использования есть и свои недостатки. При получении наличности со счета удерживается тариф, при конвертировании валюты взымается определенная комиссия, если в транзакции принимает участие банк-посредник, то при проведении операции идет надбавка расходов. Также один из существенных минусов системы – это проверка документов, которая проводится от 5 до 7 дней, что может доставить неудобства пользователям и заставит увеличить сроки операций. Российская Федерация (СССР) была подключена к системе в 1989 году и ее отключение в любом случае заставит нас предпринять ряд вынужденных действий [2].
Рассмотрим основные последствия отключения для России. Если отдельно взятая страна решит создать свою собственную систему, ей все также придется отсылать данные о платежах в иностранной валюте, что говорит о проделывании «двойной работы». Также другим участникам будет необходимо изучить регламент новой системы, при условии отправки платежа участнику транзакций, который не подключен к международной межбанковской системе, что затратит дополнительные временные ресурсы.
Несмотря на политическую непредсказуемость, SWIFT позиционирует себя как справедливая и неподвластная организация. За всю историю ее существования только два государства были отключены от частного кооператива – Иран и Северная Корея. Независимо от «холодных» отношений между странами, необходимы веские причины для отключения от системы – введение санкций Европейского союза, так как данная организация находится на его территории. Также при разрыве отношений с международной системой, любая страна попадает в интересное положение с подвешенной репутацией во внешней политике экономических отношений между странами [3].
Как для Российской Федерации, так и для других стран, при выходе из системы любой участник может принять невыгодную для себя позицию. Если смотреть с точки зрения бизнеса, то многие международные корпорации и организации, ведущие сотрудничество с Россией как одного из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН, ядерной державы и крупнейшего поставщика энергоресурсов в Европу, при ее отключении из SWIFT столкнутся со значительными проблемами при переводах средств.
Первый зампред ЦБ РФ Ольга Скоробогатова отмечает, что России не следует бояться отключения от SWIFT, так как, во-первых, такой сценарий невыгоден другим участникам системы и другим регуляторам с точки зрения бизнеса, который ведут страны.
Во-вторых, SWIFT неподвластен США и очень резко противится тому, чтобы его использовали как инструмент санкций. В-третьих, сам SWIFT подчеркивает, что он только предоставляет каналы связи и ни коим разом не планирует стать инструментом санкций против кого бы то ни было. И, в-четвертых, отключение России от Международного Валютного Фонда несет серьезные риски и для Запада. То есть если российские международные банковские расчеты из западной электронной системы полностью уйдут в альтернативную тень, это усложнит жизнь разведке США [4].
Николай Стариков, известный общественный и политический деятель, публицист и писатель, в одной из своих книг также высказался по поводу возможного выхода из Международного Валютного Фонда, в частности, в связи с угрозами США наказать Кремль в случае нападения на Украину. Автор отметил, что в таком случае конечно, страна может понести значительные убытки, сопоставимые с 5% годового объема ее экономики. Но всё-таки выход из SWIFT, по мнению автора, маловероятен и к тому же, если национализировать рубль, это даст России путь к свободе [5] .
Конечно, исключать риски отключения России от международной банковской системы все же нельзя в виду возникновения непредвиденных ситуаций. Если рассматривать гипотетический сценарий принудительного отключения страны, Зампред ЦБ РФ Ольга Скоробогатова отмечает, что «Россия всё равно будет способна справиться с потоком электронных сообщений по операциям в финансовой области» [6].
Во-первых, потому как россияне рассчитываются между собой только в рублях, а это значит, что отключение SWIFT задержки внутренних рублевых платежей не вызовет. Нет необходимости отправлять поручения об их операциях в банки-корреспонденты за границей нет. Во-вторых, в стране есть собственная национальная платежная система «Мир». И, в-третьих, что не менее важно, в России имеется альтернативный канал, коим является Система передачи финансовых сообщений (СПФС) – отечественная разработка, гарантирующая бесперебойную передачу финансовых сообщений внутри страны и за ее пределами.
Российская система передачи финансовых сообщений молода, но перспективна. Следует отметить, что впервые эта система была запущена в 2014 году в тестовом режиме. Причиной ее создания послужили антироссийские санкции, примененные в том же году после аннексии Крыма и событий, произошедших на востоке Украины. Тогда Европарламент призвал исключить РФ из международных расчетов через SWIFT. Одними из основных целей создания системы стали снижение внешних рисков и обеспечение гарантированного и бесперебойного оказания услуг по передаче финансовых сообщений [7]. С 2015 года СПФС работает в полноценном формате.
Участник, который подключился к СПФС, получает возможность передать сообщения как в формате SWIFT, так и в собственном пользовательском формате ISO 20022. Клиент имеет возможность настроить списки своих контрагентов и типов, принимаемых от них финансовых сообщений. Отправка сообщений через систему позволяет повысить маржинальность платежного бизнеса посредством существенного снижения затрат на трансграничные переводы.
На диаграмме показана динамика квартального трафика системы, что говорит о ее положительном развитии [7].
Так, согласно рисунку 1, количество переданных сообщений с 2017 года существенно выросло. На конец 2020 года на долю СПФС приходилось уже 20,6% сообщений от общего внутрироссийского объема SWIFT.
На текущий момент в СПФС 400 участников. Так, к СПФС подключены ведущие в нашей стране банки. Например, Сбербанк, Альфа-Банк, ВТБ, а также нерезиденты. Одним из них является Национальный банк Республики Беларусь [8]. Кроме того, с июля 2019 в соответствии со статьей 46.1 ФЗ о ЦБ РФ, обеспечена возможность получения возмездных услуг в СПФС российским юридическим лицам и иностранным организациям. Чтобы масштабирование использования СПФС шло быстрее, с минимальными финансовыми затратами, исходя из опыта, полученного при работе со SWIFT, Банком России было создано сервис-бюро.
СПФС показывает хорошие результаты и с каждым годом всё больше набирает обороты. Мы состоим в МВФ, но также можем национализировать рубль и работать в других, более выгодныхусловиях. Если грамотно поставить задачу и использовать всевозможные ресурсы, можно сдвинуть репутацию после выхода из международных организаций в еще более положительную сторону.
Безусловно, как и у любой другой системы, СПФС имеет свои недостатки, которые следует еще доработать. Функционал всё ещё имеет ограничения. Допустим, имеются запрет перевода средств за границу и высокие барьеры, связанные с системой безопасности. Кроме того, необходимо обеспечить необходимые мощности в СПФС, а на это потребуется приблизительно три-четыре года. Об этом пишет сотрудник департамента экономических и финансовых исследований CMS Institute Николай Переславский. Центральный Банк считает, что такой сценарий маловероятен. По словам эксперта, в более лояльных условиях, благодаря преференциям со стороны властей увеличить долю трафика через российский аналог до целевого уровня ЦБ вполне возможно. И в первую очередь сделать это возможно за счет госбанков [9].
Что касается реальной силы, которая может повлиять на позиции SWIFT на глобальной финансовой арене, тут можно упомянуть активно развиваемую в Китае систему платежей CIPS (China International Payments System – с англ. «Китайская интернациональная система платежей»). Данная система была запущена в 2015 году и не смотря на то, что система пока не так хорошо развита в техническом и инфраструктурном плане, российские банки проявляют к ней высокий интерес и некоторые даже подключаются к CIPS. Через эту сеть осуществляются трансграничные платежи в юанях и торговля с китайскими компаниями напрямую [10].
Таким образом, не смотря на то, что Россия на данном этапе имеет некоторые риски понести значительные финансовые потери при отключении от SWIFT (в т.ч. в связи с угрозами США наказать Кремль в случае нападения на Украину), благодаря созданному отечественному аналогу SWIFT, своевременной его доработке и положительном позиционировании системы, Российская Федерация сможет в нужный момент уловить поток сообщений и внутри страны отключение никак не отразится. При выходе из международной системы нужна особенная организация – СПФС и подключение к ней европейских организаций, что позволит России расширить свои возможности в устройстве мирового «мессенджера» финансовых сообщений. Безусловно, о конкуренции с SWIFT на международной арене пока речи не идет, однако в качестве «запасного варианта» она вполне подойдёт.
Список источников
Моторина А.А. Swift и аналоги в российском правовом пространстве // Научные Записки молодых исследователей. 2016. №5. С.34-35.
Сорокин М.И. Российская альтернатива swift: выход на международный уровень // Развитие современной экономики России. 2021. С.145-150.
Система передачи финансовых сообщений. URL: https://old.cbr.ru/PSystem/mes/ (дата обращения: 10.01.2022).
Петрова Х.А. Отключение России от Swift? Существующие аналоги // Современные экономические процессы. 2021. Т.1.№4. С. 59-84.
Стариков Н. Национализация рубля: путь к свободе России. Санкт-Петербург: Питер. 2011. 169 с.
Стратегия развития национальной платёжной системы 2021-2023. URL: https://rspp.ru/upload/iblock/674/strategiya2021-2023.pdf (дата обращения: 10.01.2022).
Стратегия развития национальной платёжной системы на 2021-2023 годы. URL: https://cbr.ru/Content/Document/File/120210/strategy_nps_2021-2023.pdf (дата обращения: 10.01.2022).
Перечень пользователей СПФС Банка России. URL: https://cbr.ru/PSystem/mes/perechen-pol-zovateley-spfs-banka-rossii/ (дата обращения: 10.01.2022).
Белоусова Е.М. Сравнительный анализ системы передачи финансовых сообщений платежной системы банка России и международной системы SWIFT // Синергия наук. 2021. №55. С.587-598.
Петрова Х.А. Отключение России от Swift? Существующие аналоги // Современные экономические процессы. 2021. Т.1.№4. С. 59-84.
References
Motorina A.A. Swift i analogi v rossijskom pravovom prostranstve // Nauchny`e Zapiski molody`x issledovatelej. 2016. №5. S.34-35.
БЕЗРАБОТИЦА В РФ И ЕЕ ПРИЧИНЫ. ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ПРОЕКТЫ ГОСУДАРСТВА КАК ЭФФЕКТ ИЗМЕНЕНИЙ НА РЫНКЕ ТРУДА ВО ВРЕМЯ ПАНДЕМИИ COVID-19
UNEMPLOYMENT IN RUSSIA AND ITS REASONS. EDUCATIONAL PROJECTS OF THE STATE AS THE EFFECT OF CHANGES IN THE LABOR MARKET DURING THE COVID-19 PANDEMIC
Яровова Татьяна Викторовна, к.п.н., доцент, заместитель научного руководителя МИЭП, доцент кафедры управления инновациями Одинцовского филиала Московского государственного института международных отношений (университета) МИД России, E-mail: t.yarovova@odin.mgimo.ru
Калинкина Вероника Владимировна, аспирант (соискатель) кафедры педагогики и психологии МГИМО МИД России, специалист по учебно-методической работе кафедры управления инновациями Одинцовского филиала Московского государственного института международных отношений (университета) МИД России, E-mail: v.kalinkina@odin.mgimo.ru
Yarovova Tatiana Viktorovna, PhD of Pedagogy, Deputy Scientific Director of International Institute of Energy Policy and Innovation Management, Associate Professor of the Department of Innovation Management of the Odintsovo Branch of the Moscow State Institute of International Relations (University) of the Ministry of Foreign Affairs of Russia, e-mail: t.yarovova@odin.mgimo.ru
Kalinkina Veronika Vladimirovna, postgraduate student (applicant) of the Department of Pedagogy and Psychology MGIMO of the Ministry of Foreign Affairs of Russia, specialist in educational and methodological work of the Department of Innovation Management, Odintsovo Branch of the Moscow State Institute of International Relations (University) of the Ministry of Foreign Affairs, E-mail: v.kalinkina@odin.mgimo.ru
Аннотация. В статье рассматривается понятие безработица и ее классификация. Подробно описано текущее состояние в сфере труда в Российской Федерации. Проанализированы государственные меры поддержки безработных, а также меры, способствующие сохранению рабочих мест, принятые в Росси во время пандемии COVID-19. Отдельно разобран вопрос содействия занятости населения и проекты государства, направленные на обучение и переобучение разных категорий граждан.
Abstract.The article deals with the concept of unemployment and its classification. The current state of labor in the Russian Federation is described in detail. The state measures to support the unemployed, as well as measures to preserve jobs taken in Russia during the COVID-19 pandemic, are analyzed. Separately, the issue of promoting employment of the population and state projects aimed at training and retraining various categories of citizens are analyzed.
Ключевые слова: население, рынок труда, занятость, экономическая активность, современная экономика, социально-экономические проблемы, уровень безработицы, пандемия COVID-19, причины и формы безработицы, занятость, короновирус, образовательные проекты государства, обучение взрослых
Keywords: population, labor market, employment, economic activity, modern economy, socio-economic problems, unemployment rate, COVID-19 pandemic, causes and forms of unemployment, employment, coronovirus, government educational projects, adult education
Под безработицей, согласно большому экономическому словарю [1], подразумевается явление социально-экономического характера, согласно которому определенная часть население не может найти себе доходное занятие, т. е. работу. Данные по уровню безработицы получаются на основании исследования рабочей силы, рассмотрения данных органов государственной службы занятости, занимающейся регистрацией безработных граждан[13].
Для того, чтобы понять причины отсутствия работы у населения, необходимо рассмотреть разные виды безработицы. Такое понятие как «безработица» разделяют по нескольким основаниям. Первый вид безработицы – это фрикционная безработица, т. е. добровольная, которая связана с добровольным сменой (отказом от) работы сотрудником. Второй вид – структурная безработица, связанная с несоответствием запросов организации спросам на работу (с этим связана проблемы регионального дисбаланса или общего дисбаланса на рынке труда, связанного с недостатком квалифицированных сотрудников). Третий вид безработицы – циклическая, связанная с экономическим кризисом, т. е. переживанием в государстве периода спада в экономическом цикле. И четвёртый вид – классическая безработица, которая связана с сокращением штата сотрудников ради повышения заработной платы оставшимся сотрудникам; пятый вид – технологическая безработица, возникающие вследствие внедрения новых технологий (цифровизации экономики), и, следовательно, замены человеческих рабочих мест инновациями[1].
В Российской Федерации в 2021 году, если опираться на данные Федеральной службы государственной статистики, численность безработных составляет 3349,4 тыс. человек в возрасте от 15 до 72 лет по состоянию на 18 ноября 2021 года при общей численности рабочей силы 75554,5 тыс. человек[13]/ Таким образом, уровень безработицы в РФ по состоянию на 18 ноября 2021 года составляет порядка 4,4%.
Ещё в феврале 2021 года уровень безработицы составлял 5,7%, в декабре 2021 г. – 5,9%, а в августе 2020 г. – 6,4% [6]. Это говорит о постепенном снижении уровня безработицы в Российской Федерации, однако последние данные свидетельствуют всё ещё о сохранении данной проблемы.
Воздействие на уровень безработицы в РФ оказывает ряд причин, которые связаны и с внутренними, и с внешними экономическими условиями. Одна из причин – математический подсчет уровня безработицы. Это связано с проведением пенсионной реформы 2019 года, в результате которой увеличилось число рабочей силы (количество задействованных в труде людей), и, соответственно, уровень безработицы как отношение безработных граждан к общему количеству рабочей силы.
Также уровень безработицы в 2021 году в Российской Федерации может быть связан с мировым экономическим кризисом. Эксперты называют датой начала кризиса – первый квартал 2021 года. Это относится к фактам в мировой экономе: смена президента США, «рождественский бум» (рост цен на нефть в США). Также в Российской Федерации наблюдается падение общего спроса на многие товары (потребители приобретают меньше), простаивание производства. Это вызывает снижение необходимости в рабочей силе [11].
Другая причина безработицы в РФ связана с цифровизацией экономики, т. е. внедрением цифровых технологий в экономический процесс. Президент Российской Федерации В. В. Путин в документе «Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы» отдал инфокоммуникационным технологиям приоритетное место в экономическом развитии России [12].
Из этого следует сделать вывод о том, что в дальнейшем темпы внедрения новых технологий в российскую экономику только увеличатся. К цифровым технологиям относятся такие инновации, как системы искусственного интеллекта, робототехника, блокчейн, технологии обмена данных, технологии виртуальной реальности, данные больших объёмов и др. В Российской Федерации наблюдается рост объёма мировой цифровой экономики за последние пять лет – он составляет более 1,5 трлн руб. по состоянию на 2019 год и 25% прироста ВВП страны.
Несмотря на то, что Российская Федерация находится далеко не на первом месте по уровню цифровизации (на данном этапе РФ находится в категории «перспективных» стран в отношении цифровизации), наблюдаемые тенденции говорят об активном внедрении инноваций в экономическую деятельность [7]. Cледует отметить, что внедряемые инновации способны заменять человеческую рабочую силу технологиями (робототехника, искусственный интеллект и др.). Это может привести к повышению общего уровня безработицы в Российской Федерации, т.н. «механизации» рабочего процесса.
В качестве ещё одной причины безработицы в РФ можно выделить долго продолжающийся демографический кризис. В 2020 году численность населения составляла 146,7 млн человек (на 0,1 млн меньше, чем в 2019), а в 2021 году – 146,2 млн человек, т. е. на 0,5 млн меньше, чем в предыдущем году [4]. Стоит отметить, что данная тенденция приводит к сокращению потенциальных потребителей товара, и, соответственно, к экономическому кризису, который порождает безработицу в Российской Федерации.
Другая проблема касается дисбаланса на рынке труда в Российской Федерации. Здесь подразумевается падение выпуска квалифицированной рабочей силы из высших учебных заведений РФ. Региональный дисбаланс также играет здесь важную роль. Наиболее динамично трудоустройство населения в РФ осуществляется в крупных городах (Москве, Санкт-Петербурге) или же в регионах с сырьевой ориентацией экономики. Во многом такое динамическое трудоустройство обеспечивается за счёт массовой трудовой миграции населения из других российских регионов, что приводит к региональному дисбалансу [9].
Наиболее значимой причиной, которая породила высокий уровень безработицы в РФ ещё в 2020 году, является пандемия COVID-19. Пандемия COVID-19 привела к потере работы у многих граждан или же к перестройке их потребностей на основании имеющихся возможностей. В период актуальности карантинных мер были наложены ограничения на посещения общественных мест, что привело к разорению бизнеса и, соответственно, к уменьшению количества рабочих мест и безработице. Кроме того, из-за введённых ограничений потерявшие работы граждане не имели возможности искать новую работу вместо старой.
В условиях пандемии также можно наблюдать сокращение неформального трудового рынка. В региональные центры часто обращаются многие граждане, которые не имеют официального трудового стажа вне зависимости от экономического положения регионов. Это связано с увеличением выплаты по безработице. Наибольшую долю зарегистрированных безработных граждан можно увидеть в таких регионах, как республика Чечня, Тыва, Ингушетия. Самая благоприятная ситуация по количеству зарегистрированных безработных наблюдается на Сахалине, в Липецкой области, в Тамбовской области.
Пандемия COVID-19 привела к пику безработицы на уровне 5,8% в апреле 2020 года, что представляет собой довольно значимый рост по сравнению с мартом 2020 года, когда уровень безработицы составлял 4,7% [8]. В течение лета и начале сентябре наблюдались относительно стабильные показатели уровня безработицы (июнь – 6,3% (по другим оценкам в июне наблюдается уровень безработицы в размере 10,1%, что является рекордным), август – 6,4%, сентябрь – 6,3%).
Согласно методике МОТ (международной организации труда), которая оценивает уровень фактической безработицы, рост числа безработных граждан с января по сентябрь 2020 года наблюдается более чем в 1,4 раза [14]. В период с середины апреля до конца мая за неделю в среднем регистрировались в качестве безработных порядка 220-250 тыс. российских граждан.
Во многом рост безработицы в период пандемии связано с ликвидацией предприятий – по сравнению с зарегистрированными в этот период предприятиями количество ликвидированных больше приблизительно в 2,3 раза. Это в основном касается таких сфер деятельности, как сельское хозяйство, лесное хозяйство, рыболовства, охота, обработкой производства. Данный фактор оказал очень весомое влияние на российский рынок труда [3].
С рынком труда в том числе связана и так называемая «инфодемия», подразумевающая собой распространение различного рода информации, усиливающей панику и страх (сюда в том числе относятся фейк-ньюс и теории заговора). Инфодемия во время пандемии была в том числе направлена и на рынок труда в Российской Федерации. Инфодемия распространялась на такие вопросы, как количество безработных в РФ, темпы роста безработицы, время оживления и роста экономики, роль цифровизации экономики и бизнес-процессов в текущей ситуации высокой безработицы, наличие прогнозов показателей рынка труда, возможность деноминации национальной валюты и т.д. [3].
Также пандемия COVID-19 привела к снижению численности рабочей силы ввиду высокой смертности от коронавирусной инфекции. Если ещё в январе 2020 года рабочая сила в РФ составляла порядка 74,8 млн человек, то в мае-июне данный показатель снизился на 0,3 млн человек. Это в свою очередь приводит к повышению уровня безработицы, количества безработных в отношении численности всей рабочей силы [3].
Согласно проведённому структурному анализу безработицы, наибольшая доля зарегистрированных безработных граждан – люди в возрасте от 25 до 40 лет (51%), второе место отводится лицам в возрасте от 40 до 55 лет (32%), третье – молодые люди до 25 лет (12%) и, наконец, лица старше 55 лет (менее 5%) [2].
Более всего из-за пандемии «пострадали» сотрудники таких областей, как торговля и бытовое обслуживание (более 300 тыс. человек), административная и обеспечивающая работа (более 220 тыс. человек), транспорт (более 160 тыс. человек) или же работа, не требующая квалификации (около 155 тыс. человек) [2].
В контексте пандемии COVID-19 можно говорить, в том числе и о молодёжной безработице. Согласно исследованию Высшей школы экономики, после начала пандемии примерно каждый шестой молодой человек в возрасте 18-29 лет прекратил работать после начала кризиса, что говорит о его значимом масштабе.
Увольнения молодёжи в первую очередь вызваны прекращением деятельности бизнеса или же сокращением штата. Молодые люди, чья доля среди всех опрошенных составляет примерно 54%, в качестве основных причин потери ими работы назвали закрытие бизнеса или увольнение, а также окончание временной работы или же подача в отставку. Наиболее претерпевшей неблагоприятные условия из-за пандемии является молодежь, чья деятельность связана со сферой услуг, поскольку в связи с необходимостью социальной дистанции предприятия, где необходимы частые контакты с клиентами, закрывались в период пандемии [10].
Кроме того, у молодёжи, как у будущей рабочей силе государства, ухудшается качество образовательного процесса, который переходит в дистанционный формат. Таким образом, они не получают профессиональные навыки должным образом, что может в дальнейшем привести к сложностям с поиском ими работы, и, соответственно, с общим уровнем безработицы в стране.
Тем не менее, пандемия приводит к тому, что государство предпринимает определённые меры для поддержки занятости населения и регулирования сложившейся ситуации. В первую очередь эти меры связаны с поддержкой наиболее пострадавших от пандемии отраслей экономики. К таким отраслям относятся туризм, культура, спорт, конференции и выставки, розничная торговля непродовольственными товарами, гостиничный бизнес, общественное питание и др. Для таких предприятий оказывают поддержку в виде льготного кредитования (предоставляются кредиты под 0% в течение первого полугодия с момента получения кредита, 4% — в течение последующего времени), в виде отсрочки по уплате налогов в случае снижения доходов или выручки организации, в виде введения моратория на банкротства на полугодие со стороны кредиторов, в виде предоставления субсидий авиакомпаниям. Подобные меры поддержки были оказаны и другим системообразующим предприятиям. Были снижены страховые взносы до 15%, если заработная плата в организациях выше минимального размера оплаты труда, были предоставлены кредитные каникулы, возможность предоставления отсрочки по кредиту. Индивидуальным предпринимателям и юридическим лицам предоставлялись кредиты по ставке не более 2% [2].
Для регулирования ситуации с уровнем безработицы на рынке труда в Российской Федерации государством были предприняты такие меры, как увеличение максимального размера пособия по безработице до размера прожиточного минимума (на текущий момент размер пособия составляет 12 130 руб. – такая сумма сохранилась и к 2021 году); для потерявших работу ввиду пандемии COVID-19 (1 марта и позже) в течение трёх месяцев выплачивался максимальный размер пособия по безработице вне зависимости от их стажа работы и уровня дохода на последнем месте работы; для тех граждан, которые потеряли работу и у которых при этом имеются дети, на каждого ребёнка в возрасте до 18 лет выплачивалась дополнительно сумма в размере 3000 рублей; был введён дистанционный формат регистрации безработных с помощью портала «работа в России» — данный формат значительно упростил процедуру оформления статуса безработного; был упрощён порядок получения социальной поддержки по принципу нуждаемости для зарегистрированных в качестве безработных граждан [5].
Государственная программа по содействию занятости населения задолго до пандемийных изменений в сфере труда населения реализовывала образовательные проекты. Так для расширения возможностей обеспечения занятости граждан предпенсионного и пенсионного возраста с 2014 г. органами службы занятости осуществляется направление на профессиональное обучение и дополнительное профессиональное образование по востребованным на рынке труда профессиям. В 2021 году особое внимание уделили содействию занятости молодежи (Правительство РФ утвердило долгосрочную программу содействия занятости молодежи до 2030 года). Главная цель программы — создание условий для реализации профессионального, трудового и предпринимательского потенциала молодых людей. Таким образом, в период пандемии, и особенно при ослаблении ограничительных мер противодействия COVID-19, количество образовательных инициатив значительно выросло, что вызвано спросом безработных.
Следует отметить, что после пандемии 2020 года в 2021 году уровень безработицы снизился после снятия значительный ограничений для населения. Как уже было сказано, уровень безработицы в 2021 году составляет по состоянию на 18 ноября 2021 г. 4,4%. По сравнению с августом 2020 года уровень безработицы в РФ уменьшился на 2%, что говорит о непосредственном негативном влиянии пандемии COVID-19 на ситуацию на рынке труда в РФ, но при этом на данный момент экономика постепенно приходит в более благоприятное состояние. Как утверждают некоторые исследователи, Российской Федерации также следует ради восстановления экономики после пандемии COVID-19 усилить процесс цифровизации экономики – усовершенствовать законодательство в области технологий, повысить качество интернета, увеличить инвестирование в инновации и создать для этой деятельности благоприятные условия.
Список источников
Большой экономический словарь. — М.: Институт новой экономики. 1997.
Бондаренко Наталия Евгеньевна Российский рынок труда в условиях пандемии новой коронавирусной инфекции: тенденции, вызовы и государственное регулирование // Инновации и инвестиции. 2020. №7. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rossiyskiy-rynok-truda-v-usloviyah-pandemii-novoy-koronavirusnoy-infektsii-tendentsii-vyzovy-i-gosudarstvennoe-regulirovanie (дата обращения: 24.11.2021).
Гайдаенко А.А., Хрипачева Е.В., Худов А.М. ОСОБЕННОСТИ РЫНКА ТРУДА В ПЕРИОД ПАНДЕМИИ COVID-19 // Инновации и инвестиции. 2021. №3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/osobennosti-rynka-truda-v-period-pandemii-covid-19 (дата обращения: 24.11.2021).
Демография. // Федеральная служба государственной статистики. URL: https://rosstat.gov.ru/folder/12781 (дата обращения: 23.11.2021).
Жарков, Ф. А. Влияние пандемии COVID-19 на безработицу / Ф. А. Жарков, С. С. Самойлова // Теория и практика управления государственными функциями и услугами. Тарифное регулирование : Сборник научных трудов по итогам III национальной научно-практической конференции, Санкт-Петербург, 10 ноября 2020 года / Под редакцией И.В. Федосеева. – Санкт-Петербург: Санкт-Петербургский государственный экономический университет, 2020. – С. 106-112.
Кашепов Алексей Владимирович, Афонина Кристина Викторовна, Головачёв Никита Валерьевич РЫНОК ТРУДА РФ В 2020-2021 ГГ.: БЕЗРАБОТИЦА И СТРУКТУРНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ // Социально-трудовые исследования. 2021. №2 (43). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rynok-truda-rf-v-2020-2021-gg-bezrabotitsa-i-strukturnye-izmeneniya (дата обращения: 23.11.2021).
Леднева О.В. Статистическое изучение уровня цифровизации экономики России: проблемы и перспективы // Вопросы инновационной экономики. – 2021. – Том 11. – № 2. – С. 455-470.
Лифанова, Т. Е. Проблемы российской безработицы на фоне пандемии COVID-19 / Т. Е. Лифанова, В. М. Ерченко // Дискурс социальных проблем в социокультурном, образовательном, языковом пространстве в период пандемии коронавируса : Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием, Брянск, 10 февраля 2021 года. – Брянск: Брянский государственный университет имени академика И.Г. Петровского, 2021. – С. 206-212.
Логинова Лариса Викторовна Региональные диспропорции на рынке труда и задачи политики занятости // Logos et Praxis. 2013. №1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/regionalnye-disproportsii-na-rynke-truda-i-zadachi-politiki-zanyatosti (дата обращения: 23.11.2021).
Мартиросян, О. А. Молодежная занятость и безработица в условиях пандемии COVID-19 / О. А. Мартиросян // Вестник БИСТ (Башкирского института социальных технологий). – 2020. – № 3(48). – С. 69-74.
Россия и мировой экономический кризис 2021 года. Причины и последствия. // Наука и образование: будущее и цели устойчивого развития. Материалы международной научной конференции, в 4 частях. М., 2020. – С. 593-601.
Усков В.С. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ТЕРРИТОРИЙ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В УСЛОВИЯХ ПЕРЕХОДА К ЦИФРОВОЙ ЭКОНОМИКЕ // Стратегии бизнеса. 2021. №3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sotsialno-ekonomicheskoe-razvitie-territoriy-rossiyskoy-federatsii-v-usloviyah-perehoda-k-tsifrovoy-ekonomike (дата обращения: 23.11.2021).
Федеральная служба государственной статистики. Трудовые ресурсы. // URL: https://rosstat.gov.ru/labour_force?print=1 (дата обращения: 23.11.2021).
Цацулин Александр Николаевич ЦИФРОВИЗАЦИЯ НАСЕЛЕНИЯ КАК ДЕТЕРМИНАНТ ВИРТУАЛЬНОГО И РЕАЛЬНОГО РЫНКА ТРУДА В УСЛОВИЯХ ПАНДЕМИИ // Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского государственного политехнического университета. Экономические науки. 2020. №4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/tsifrovizatsiya-naseleniya-kak-determinant-virtualnogo-i-realnogo-rynka-truda-v-usloviyah-pandemii-1 (дата обращения: 24.11.2021).
Zharkov, F. A. Vliyanie pandemii COVID-19 na bezraboticzu / F. A. Zharkov, S. S. Samojlova // Teoriya i praktika upravleniya gosudarstvenny`mi funkciyami i uslugami. Tarifnoe regulirovanie : Sbornik nauchny`x trudov po itogam III nacional`noj nauchno-prakticheskoj konferencii, Sankt-Peterburg, 10 noyabrya 2020 goda / Pod redakciej I.V. Fedoseeva. – Sankt-Peterburg: Sankt-Peterburgskij gosudarstvenny`j e`konomicheskij universitet, 2020. – S. 106-112.
Ledneva O.V. Statisticheskoe izuchenie urovnya cifrovizacii e`konomiki Rossii: problemy` i perspektivy` // Voprosy` innovacionnoj e`konomiki. – 2021. – Tom 11. – № 2. – S. 455-470.
Lifanova, T. E. Problemy` rossijskoj bezraboticy na fone pandemii COVID-19 / T. E. Lifanova, V. M. Erchenko // Diskurs social`ny`x problem v sociokul`turnom, obrazovatel`nom, yazy`kovom prostranstve v period pandemii koronavirusa : Materialy` Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii s mezhdunarodny`m uchastiem, Bryansk, 10 fevralya 2021 goda. – Bryansk: Bryanskij gosudarstvenny`j universitet imeni akademika I.G. Petrovskogo, 2021. – S. 206-212.
Loginova Larisa Viktorovna Regional`ny`e disproporcii na ry`nke truda i zadachi politiki zanyatosti // Logos et Praxis. 2013. №1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/regionalnye-disproportsii-na-rynke-truda-i-zadachi-politiki-zanyatosti (data obrashheniya: 23.11.2021).
Martirosyan, O. A. Molodezhnaya zanyatost` i bezraboticza v usloviyax pandemii COVID-19 / O. A. Martirosyan // Vestnik BIST (Bashkirskogo instituta social`ny`x texnologij). – 2020. – № 3(48). – S. 69-74.
Rossiya i mirovoj e`konomicheskij krizis 2021 goda. Prichiny` i posledstviya. // Nauka i obrazovanie: budushhee i celi ustojchivogo razvitiya. Materialy` mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii, v 4 chastyax. M., 2020. – S. 593-601.
ИНТЕГРАЦИЯ КЛАССИЧЕСКИХ И ГИБКИХ МЕТОДОВ ПРОЕКТНОГО МЕНЕДЖМЕНТА В СИСТЕМУ ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ
INTEGRATION OF CLASSICAL AND AGILE PROJECT MANAGEMENT METHODS INTO THE PUBLIC ADMINISTRATION SYSTEM
Шаюк Екатерина Игоревна, аспирант и ассистент кафедры «Государственное и муниципальное управление» Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, E-mail: EIShayuk@fa.ru
Галкин Андрей Игоревич, к.э.н., доцент кафедры «Государственное и муниципальное управление» Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, E-mail: AIGalkin@fa.ru
Shayuk Ekaterina Igorevna, post-graduate student and assistant of the Department of State and Municipal Management, Financial University under the Government of the Russian Federation, E-mail: EIShayuk@fa.ru
Galkin Andrey Igorevich, Candidate of Sciences in Economics, Associate Professor of the Department of State and Municipal Management, Financial University under the Government of the Russian Federation, E-mail: AIGalkin@fa.ru
Аннотация. Активное развитие системы стратегического планирования продемонстрировало необходимость внедрения новых теорий и механизмов государственного управления в рамках действующей модели реализации государственной политики, направленной на социально-экономическое развитие страны. Сегодня в России на государственном уровне закреплены приоритетные направления, утверждены конкретные результаты, которые необходимо достичь при реализации национальных проектов и государственных программ. При реализации поставленных руководством страны задач возникают сложности, связанные с внедрением классических и гибких методов проектного менеджмента в сфере государственного управления. Успешное развитие проектной деятельности требует значительной перестройки всей системы менеджмента, в частности, перехода от процессного подхода к проектному, ориентированному на конкретный результат. Все это предполагает модернизацию существующих экономических, правовых и институциональных инструментов, которая, в свою очередь, должна реализовываться на основе научных и прикладных теорий, адаптированных к уже действующей системе государственного управления.
Abstract.The active development of the strategic planning system has demonstrated the need to introduce new theories and mechanisms of public administration within the framework of the current model for the implementation of state policy aimed at the socio-economic development of the country. Today in Russia, priority areas have been fixed at the state level, specific results have been approved that must be achieved in the implementation of national projects and state programs. When implementing the tasks set by the country’s leadership, there are difficulties associated with the introduction of classical and flexible methods of project management in the field of public administration. The successful development of project activities requires a significant restructuring of the entire management system, in particular, the transition from a process approach to a project-based approach focused on a specific result. All this involves the modernization of existing economic, legal and institutional instruments, which, in turn, should be implemented on the basis of scientific and applied theories adapted to the existing public administration system.
Ключевые слова: проектное управление, гибкие методы проектного управления, классические методы проектного управления, государственное управление
Keywords: project management, agile project management, traditional project management, government management
Широкое распространение система проектного управления в государственном секторе получила ввиду разных причин, среди которых: кризис идей, недостаточно высокий уровень достижения целей при реализации поставленных руководством страны задач; низкий с методологической точки зрения уровень проработки ключевых показателей и мониторинг их достижения; несоответствия в соблюдении бюджета и сроков реализации; возможность более эффективного и результативного исполнения поручений; проблемы мотивации государственных гражданских служащих; низкий уровень межведомственного взаимодействия; нестабильное политическое и экономическое окружение.
В России проектный подход внедряется с 2005 года в виде выделения и реализации приоритетных проектов или программ. На сегодняшний день основным и наиболее обсуждаемым направлением является реализация национальных проектов, ориентированных на достижение национальных целей развития.
Достижение целей развития в проектной логике уже доказало свою эффективность в корпоративном секторе, а в некоторых сферах государственного управления стало обычной практикой решения сложных межведомственных задач. Межпроектный и межпрограммный характер целевых мероприятий вызывает необходимость трансформации существующей системы государственного менеджмента.
При рассмотрении вопроса о формировании и развитии системы проектного менеджмента в органах государственной власти, необходимо особое внимание обратить на применение существующих традиционных и гибких подходов проектного управления. Государственный сектор выступает средой, где необходима интеграция двух этих подходов. Так, применение традиционных подходов гармонично синхронизируется с созданной бюрократической системой управления, а ценности, принципы и выгоды гибких методов проектного менеджмента позволят усилить эффект от управленческих решений при оптимальном выстраивании границ их применимости в государственном секторе.
Гибкие технологии управления на сегодняшний день крайне востребованы, что находит отражение в научных трудах, лучших практиках и международных руководствах и методологиях управления проектами. Одним из гибких подходов является Agile, реализуемый на основе принципов, в соответствии с которыми при реализации проекта приоритетное значение приобретают люди, сотрудничество, готовый результат, и готовность к изменениям, а процессы, инструменты, исчерпывающая документация и следование первоначальному плану принимаются второстепенными. Гибкий подход предполагает использование специальных подходов и методов, применение которых в рамках государственного управления вызывает определенные затруднения в части возникновения бюрократических барьеров, корпоративной культуры, неготовности к изменениям, доминированию традиционных подходов, которые вступают в противоречие с основными принципами agile. Тем не менее, гибкий подход на протяжении многих лет доказывает свою эффективность в корпоративном секторе и начинает набирать популярность среди государственных корпораций. Среди новаторов из государственного сектора стоит отметить Правительство Белгородской области.
В рамках проведенного исследования были проанализированы работы зарубежных специалистов в сфере проектного управления [7]. Анализируемые статьи сосредоточены на четырех областях применения Agile в государственном управлении: гибкая разработка программного обеспечения, гибкое управление проектами, гибкие закупки и гибкая оценка. По мнению специалистов, границы применимости agile в государственном секторе ограничиваются именно этими областями.
На сегодняшний день органы власти при реализации проектов используют каскадную модель (Waterfall), характерной особенностью которой является поочередное следование этапам: сначала проводятся подготовительные мероприятия и анализ, далее осуществляется проектирование, тестирование и внедрение. При реализации проекта по данной модели недостатки обнаруживаются лишь на заключительных этапах реализации проекта, каскадная модель не предполагает выявления проблем и их оперативного устранения не на завершающей стадии, что лишает руководителей проектов возможности ликвидации последствий, когда результат не отвечает цели. В России законодательство предполагает реализацию проектов или конкретных мероприятий именно таким образом. Гибкие методы разработки, например, такие как Scrum, являются альтернативой каскадному методу.
Использование одной из моделей не всегда может привести к оптимальному результату. Учитывая специфику государственного сектора, наибольшую эффективность демонстрирует сочетание рассматриваемых подходов. Начиная с 2009 года, формально Институтом управления проектами (PMI) предлагается как стандарт гибридный вариант методологии управления проектами, сочетающий в себе как плюсы от методики «Водопада», так и достижения итеративных методологов.
Гибкий подход определяет цели и критерии успеха за короткие серии циклов, обеспечивая бесконечное подмножество ценных характеристик и доставляя их заказчику (руководителю) в кратчайшие сроки. Это позволяет участникам проекта оперативно выявлять необходимость внесения изменений и с каждым новым циклом приводить его в соответствие с ожиданиями руководства или адаптировать его под новые или изменившиеся условия. Оказание услуг в рамках проектов органов власти, предполагающее выделение бюджетных средств коммерческим организациям, предполагает использование Федерального закона № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» и Федерального закона № 223-ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц», в которых использование рассматриваемой agile методологии не представляется возможным. Важно отметить, что ведущие коммерческие организации уже работают, основываясь на гибких подходах к управлению, но взаимодействовать с государством в таком формате не имеют возможности, а точнее, юридического основания для гибкого сотрудничества. Например, в сфере оказания IT-услуг данная проблема является наиболее актуальной: введение новых установок уже после заключения контракта может привести к необходимости проведения нового конкурса. В случае, если победителем в нем окажется другая компания, возникнет необходимость составления программного кода заново, что существенно увеличит сроки реализации проекта и повысит его стоимость. В целом практика гибкого заключения договоров и закупок помогают государственным органам избежать привязки к конкретному поставщику и отойти от проприетарного программного обеспечения и контрактов с единственным поставщиком. Это позволяет правительствам сосредоточиться на внутреннем потенциале и в то же время реагировать на критические замечания относительно отраслевой специализации и эффективности, которые могут быть предоставлены частным сектором.
Исследования показывают, что бюрократия в органах власти особенно снижает мотивацию к принятию новых подходов к управлению проектами, которые не согласуются с их командно-административной структурой.
Применение гибких методов в государственном секторе имеет как положительные, так и отрицательные стороны. С одной стороны, государство и граждане, получают выгоду от повышенная эффективности, улучшения качества проектирования и внедрения новых государственных услуг, снижения затрат. С другой стороны, внедрение agile требует институциональных основ, соответствующих систем управления, организационной культуры, профессиональных навыков и компетенций работников, которыми государство может не обладать в полной мере. Именно это представляется особенно важным при изучение нынешнего и прогнозирования будущего состояния гибкого государственного управления, сочетающего в себе как гибкие, так и традиционные подходы проектного менеджмента.
Совершенствование системы проектного управления в федеральных органах исполнительной власти Российской Федерации предполагает разработку комплексного решения, охватывающего несколько направлений. В части развития проектного управления на мировом уровне выделяются следующие тренды: «проектификация» обществ, разработка проектов для решения сложных задач, глобализация и транснационализация управления проектами, виртуализация и цифровизация управления проектами, профессионализация управления проектами, управление стейкхолдерами, корпоративное руководство управлением проектной деятельностью, проектно-ориентированные организации и другие. Основным при этом является идентификация проекта как основной формы ведения деятельности, достижения поставленных целей и реализации соответствующих им задач.
На основе вышеприведенного перечня актуальных трендов и проведенного анализа в части повышения эффективности реализации проектного подхода в органах государственной власти считаем целесообразным выделить следующие направления:
поэтапное внедрение гибкой методологии в «пилотном» режиме;
формирование и развитие культуры проектного управления, проведение кадровой работы;
совершенствование нормативной и методологической базы;
автоматизация и цифровизация системы управления;
адаптация зарубежного опыта и международных стандартов, ориентация на глобализацию;
совершенствование системы оценки эффективности и результативности сотрудников органов власти и государственного управления в целом.
Внедрение проектного управления в систему государственного управления способствует повышению гарантированности получения результата, сокращению сроков, улучшению межведомственного взаимодействия, снижению расходов, формированию системы мотивации, иными словами направлено на оптимизацию и повышение эффективности государственного управления. Интеграция классических и гибких методов проектного менеджмента в систему государственного управления должна проходить поэтапно с учетом специфики деятельности государственных структур. На сегодняшний день в Российской Федерации уже сформирована институциональная база, которая нормативно и методологически обеспечена. Тем не менее, в процессе реализации государственных задач в проектной логике, возникают проблемы, одним из путей решения которых является повышение качества проектного менеджмента в органах власти.
Список источников
Об организации проектной деятельности в Правительстве Российской Федерации [Постановление Правительства Российской Федерации от 31.10.2018 г. № 1288] // СПС «Консультант Плюс». – Текст: электронный. – URL: http://base.consultant.ru. (дата обращения: 01.11.2021).
Об утверждении Методических рекомендаций по внедрению проектного управления в органах исполнительной власти [Распоряжение Минэкономразвития России от 14 апреля 2014 № 26Р-АУ] // СПС «Консультант Плюс». – Текст: электронный. – URL: http://base.consultant.ru. (дата обращения: 01.11.2021) .
Александрова, Т.В. Повышение эффективности проектного управления в организации на основе гибкой методологии agile // Экономика и бизнес: теория и практика. – 2019. – № 9. – С. 11-15. – ISSN: 2411-0450.
Васильев А.И., Прокофьев С.Е. Организация проектного управления в органах государственной власти // Управленческие науки. – 2016. – №. 4. – С.44-50. – ISSN: 2304-022X.
Еремин, В. В. Исследование особенностей принципов проектного управления / В. В. Еремин, Д. В. Фирсов, Т. К. Чернышева // Управление. – 2021. – Т. 9. – № 3. – С. 80-89. – DOI 10.26425/2309-3633-2021-9-3-80-89.
Кравченко, И. В. Внедрение проектного подхода в программно-целевое бюджетирование / И. В. Кравченко // Финансовая экономика. – 2019. – № 3. – С. 755-759.
Красюкова Н.Л., Черкасов М. Ю. Особенности структуры проектного управления национальными проектами и программами Российской Федерации // Самоуправление. – 2019. – Т. 2. – № 3(116). – С. 350-353. – ISSN: 2221-8173.
A guide to the Project management body of knowledge 6th ed. // Project management institute. – 2017. – Текст: электронный. – URL: https://www.pmi. org/pmbok-guide-standards/foundational/pmbok (дата обращения – 03.11.2021)
PM² Project Management Methodology Guide / European Commission Centre of Excellence in Project Management (CoEPM²). – Brussels: Luxembourg, 2016. – ISBN: 978-92-79-63872-5.
Mergel I., Yiwei G., John B. Agile government: Systematic literature review and future research // Government Information Quarterly. – 2018. – Volume 35. – P. 291-298. – ISSN: 0740-624X.
Irfan M., Hassan M., Hassan N., Habib M., Khan S., Nasruddin A. Project Management Maturity and Organizational Reputation: A Case Study of Public Sector Organizations // IEEE Access. – 2020. – Текст: электронный. – URL: https://www.researchgate.net/publication/340725670_Project_Management_ Maturity_Organizational_Reputation_A_Case_Study_of_Public_Sector_Organizations. – ISSN: 2169-3536.
Shams R., Vrontis D., Belyaeva Z. [et al.] Strategic agility in international business: A conceptual framework for “agile” multinationals // Journal of International Management. – 2020. – P. 100737. – ISSN: 1075-4253.
References
Ob organizacii proektnoj deyatel`nosti v Pravitel`stve Rossijskoj Federacii [Postanovlenie Pravitel`stva Rossijskoj Federacii ot 31.10.2018 g. № 1288] // SPS «Konsul`tant Plyus». – Tekst: e`lektronny`j. – URL: http://base.consultant.ru. (data obrashheniya: 01.11.2021).
Ob utverzhdenii Metodicheskix rekomendacij po vnedreniyu proektnogo upravleniya v organax ispolnitel`noj vlasti [Rasporyazhenie Mine`konomrazvitiya Rossii ot 14 aprelya 2014 № 26R-AU] // SPS «Konsul`tant Plyus». – Tekst: e`lektronny`j. – URL: http://base.consultant.ru.(data obrashheniya: 01.11.2021) .
Aleksandrova, T.V. Povy`shenie e`ffektivnosti proektnogo upravleniya v organizacii na osnove gibkoj metodologii agile // E`konomika i biznes: teoriya i praktika. – 2019. – № 9. – S. 11-15. – ISSN: 2411-0450.
Eremin, V. V. Issledovanie osobennostej principov proektnogo upravleniya / V. V. Eremin, D. V. Firsov, T. K. Cherny`sheva // Upravlenie. – 2021. – T. 9. – № 3. – S. 80-89. – DOI 10.26425/2309-3633-2021-9-3-80-89.
Kravchenko, I. V. Vnedrenie proektnogo podxoda v programmno-celevoe byudzhetirovanie / I. V. Kravchenko // Finansovaya e`konomika. – 2019. – № 3. – S. 755-759.
Krasyukova N.L., Cherkasov M. Yu. Osobennosti struktury` proektnogo upravleniya nacional`ny`mi proektami i programmami Rossijskoj Federacii // Samoupravlenie. – 2019. – T. 2. – № 3(116).– S. 350-353. – ISSN: 2221-8173.
A guide to the Project management body of knowledge 6th ed. // Project management institute. – 2017. – Tekst: e`lektronny`j.– URL: https://www.pmi. org/pmbok-guide-standards/foundational/pmbok (data obrashheniya – 03.11.2021)
PM² Project Management Methodology Guide / European Commission Centre of Excellence in Project Management (CoEPM²). – Brussels: Luxembourg, 2016. – ISBN: 978-92-79-63872-5.
Mergel I., Yiwei G., John B. Agile government: Systematic literature review and future research // Government Information Quarterly. ¬– 2018. – Volume 35. – P. 291-298. – ISSN: 0740-624X.
Irfan M., Hassan M., Hassan N., Habib M., Khan S., Nasruddin A. Project Management Maturity and Organizational Reputation: A Case Study of Public Sector Organizations // IEEE Access. – 2020. – Tekst: e`lektronny`j. – URL: https://www.researchgate.net/publication/340725670_Project_Management_ Maturity_Organizational_Reputation_A_Case_Study_of_Public_Sector_Organizations. – ISSN: 2169-3536.
Shams R., Vrontis D., Belyaeva Z. [et al.] Strategic agility in international business: A conceptual framework for “agile” multinationals // Journal of International Management. – 2020. – P. 100737. – ISSN: 1075-4253.
СПЕЦИФИКА ГОСУДАРСТВЕННО-ЧАСТНОГО ПАРТНЕРСТВА В РАЗВИТИИ ТЕХНИКО-ВНЕДРЕНЧЕСКИХ ЗОН
SPECIFICITY OF PUBLIC-PRIVATE PARTNERSHIP IN THE DEVELOPMENT OF TECHNOLOGY-INNOVATION ZONES
Вергейчик Мария Александровна, аспирант Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, г. Москва, E-mail: masha.vergeichik@gmail.com
Vergeichik Maria Aleksandrovna, post-graduate student of the Financial University under the Government of the Russian Federation, Moscow, E-mail: masha.vergeichik@gmail.com
Аннотация. В данной статье рассмотрены вопросы организации наиболее эффективного взаимодействия органов власти и представителей бизнеса с целью развития высокотехнологичных отраслей экономики. К изучению выбраны такие механизмы как государственно–частное партнерство и создание технико–внедренческих зон, которые, как показывает практика, при совмещении дают положительные результаты. В рамках исследования соотнесены эти понятия исходя из их сущности и экономического содержания, проанализирован опыт Российской Федерации в управлении технико–внедренческими зонами, рассмотрена роль государственно–частного партнерства в их развитии.
Abstract. This article discusses the issues of organizing the most effective interaction between authorities and business in order to high-tech development of the economy. Such mechanisms as public-private partnerships and the creation of technical innovation zones have been chosen for study, which, as practice shows, when combined, give positive results. Within the framework of the study, these concepts are correlated based on their essence and economic content, the experience of the Russian Federation in the management of technology and innovation zones is analyzed, and the role of public-private partnership in their development is considered.
Keywods: innovative development, public-private partnership, special economic zones, technical innovation zones
На сегодняшний день наблюдается тенденция к изменению структуры бюджетного финансирования инфраструктурных и инновационных проектов: приоритет отдается социально–значимым направлениям государственной политики. Возникающие ограничения создают предпосылки для поиска и привлечения внебюджетных инвестиций в крупные проекты. Государственно–частное партнерство и создание особых экономических зон при этом являются одними из наиболее оптимальных механизмов для привлечения частного капитала и направлении его на решение важных государственных задач.
Особая экономическая зона представляет собой часть территории Российской Федерации, на которой действуют особые льготные условия осуществления предпринимательской деятельности. Технико-внедренческие зоны являются одним из типов в классификации особых экономических зон и создают условия для развития высокотехнологичных отраслей экономики, разработки технологий и коммерциализации их результатов. Основной идеей создания таких зон является развитие инновационной деятельности и реализация научного потенциала, доведение идеи в сфере высоких технологий до ее промышленного применения. Технико–внедренческие зоны создаются на базе крупнейших научно-образовательных центров, что обусловлено уже имеющимися потенциалом признанных исследовательских школ и имеющихся традиций. На сегодняшний день таких зон семь: «Дубна», «Томск», «Санкт-Петербург», «Технополис «Москва», «Иннополис», «Исток», «Алмаз». По состоянию на 14 декабря 2021 года резидентами этих зон являлись 499 компаний [3]. Социально–экономический эффект от создания технико–внедренческих зон на конец 2021 года накопленным итогом оценивается следующим образом: проинвестировано более 270 млрд рублей, рабочими местами обеспечено 24,3 тыс. человек, общий объем выручки составил 551,34 млрд рублей, в бюджет поступили налоговые, таможенные отчисления и отчисления в государственные внебюджетные фонды в объеме 109,31 млрд рублей [3]. Территории, на которых создаются технико–внедренческие зоны, со временем становятся уникальными центрами компетенций, местом, где не только разрабатываются, но и внедряются в производственный процесс инновационные решения.
Управление особой экономической зоной осуществляется Управляющей компанией, учредителем которой является государство. Государственная поддержка доводится до управляющей компаний взносом в уставный капитал и в форме субсидирования понесенных затрат. Для инвесторов участие в реализации проектов на территории особой экономической зоны – возможность снизить начальные издержки до 30% от сумм капитальных вложений. Такая экономия достигается за счет предоставления государством преференций для резидентов в виде поддержки и предоставлении в пользование готовой инфраструктуры.
На рисунке представлены основные преимущества, которые получают резиденты, заключая соглашение на осуществление предпринимательской деятельности на территории особой экономической зоны.
В дополнение к этому управляющие компании технико–внедренческих зон предлагают резидентам и другие преференции. Например, на территории ОЭЗ ТВТ «Дубна» предоставляются услуги по разработке и сопровождению бизнес-планов, техническому обслуживанию IT-сетей и IT-поддержке, привлечению высококвалифицированных кадров на основе имеющихся партнерских взаимоотношений с образовательными и научными организациями и др. Управляющей компанией создаются условия для сопровождения проектов инвесторов в течение всего срока реализации. Существующие меры позволяют резиденту значительно сократить подготовительный период и начать свою деятельность как можно скорее, при этом, с минимальными издержками.
Формирование и развитие института государственно-частного партнерства на сегодняшний день является крайне востребованным направлением и во всем мире воспринимается как наиболее действенный способ повышения эффективности реализации инфраструктурных проектов, в том числе и в рамках особых экономических зон.
На сегодняшний день ГЧП является одним из наиболее эффективных способов создания и эксплуатации объектов, с использованием всех преимуществ частного и государственного сектора: гибкости в управлении, внедрении современных технологических решений – с одной стороны, стабильности и масштабов реализации – с другой. Применение государственно–частного партнерства значительно снижает нагрузку на государственный бюджет и делит проектные риски между участниками ГЧП проекта. Иными словами, ГЧП представляет собой взаимовыгодное сотрудничество частного инвестора и публичного образования в целях выполнения социально-значимых работ или услуг на условиях разделения компетенций, рисков и ответственности. Базовые особенности государственно–частного партнерства:
ГЧП является одним из способов снизить объем прямого бюджетного финансирования при реализации поставленных целей;
при применении механизма ГЧП возможно привлечение частных инвесторов для повышения эффективности и качества выполнения задач публичного сектора;
участие государства в управлении рисками.
Одной из приоритетных задач ГЧП является обеспечение эффективного взаимодействия интересов государства и частного сектора для достижения взаимовыгодных целей. Данная задача государственно–частного партнерства должна решаться в процессе организации и функционирования технико–внедренческих зон. Сочетание интересов государства, бизнеса и общества в рамках единого проекта можно считать основным признаком, объединяющим особые экономические зоны и ГЧП.
В современных условиях и в рамках действующего законодательства технико–внедренческие зоны представляют собой не механизм государственно–частного партнерства, а среду для его реализации. Задачи ГЧП, направленные на взаимовыгодную кооперацию государства и частного капитала, решаются в процессе организации и функционирования экономических зон.
Государственно–частное партнерство может оказывать положительное влияние на развитие особых экономических зон технико–внедренческого типа на разных этапах: от создания необходимой инфраструктуры до реализации проектов резидентами. В соответствии с действующим законодательством управляющая компания особой экономической зоны привлекает резидентов и иных инвесторов в особую экономическую зону, в том числе для осуществления деятельности по созданию объектов инфраструктуры особой экономической зоны. Одним из механизмов реализации инфраструктурных проектов при этом является ГЧП. Так, партнерство государства и бизнеса способствует развитию технико-внедренческих зон в части инфраструктурного оснащения. Особенно это распространено при создании условий для комфортного транспортного сообщения. Механизм реализуется либо при заключении концессий и соглашений о ГЧП, либо путем компенсации резидентам средств, потраченных на строительство дорог, газа, электричества, очистных сооружений и железнодорожных путей (такой кейс реализован в Московской области, компенсировано до 60 млн рублей). Важно отметить также, что Московская область является лидером по уровню развития ГЧП в субъектах РФ в 2020 году [6]. Необходимо использовать имеющийся потенциал в том числе в рамках технико–внедренческих зон.
В настоящее время инвестиционный механизм государственно–частного партнерства играет важную роль в обеспечении долгосрочных проектов в рамках софинансирования. Особую значимость в условиях создания благоприятного режима для инновационно-внедренческой деятельности приобретает реализация проектов ГЧП в технико–внедренческих зонах. Существует огромный потенциал в применении ГЧП в сфере разработки и коммерциализации инноваций, в том числе в части деятельности резидентов.
На конец 2020 года накопленным итогам частные инвестиции в особые экономические зоны составили 538 624 млн рублей, из них 223 223 млн рублей – в технико–внедренческие зоны, что составляет 41,4 % общего объема. Принимая во внимание, что такой тип зон составляет всего 16 % от общего количества особых экономических зон, высокий уровень сотрудничества государства и бизнеса в рамках технико–внедренческих зон также демонстрирует соотношение вложенных государственных средств, инвестиций резидентов и управляющей компании. Анализ был проведен на основе Бизнес-навигатора по особым экономическим зонам России за 2020 год (таблица 1) [4].
Следует отметить, что зоны отличаются между собой по структуре финансирования, тем не менее, большую часть составляют внебюджетные инвестиции. С точки зрения партнерства государства и бизнеса интерес вызывают как зоны, где присутствует государственное финансирование, так и «Исток», развивающийся только за счет внебюджетных инвестиций. В таком случае благоприятные условия для партнерства создаются при помощи упомянутых выше преференций для резидентов технико–внедренческой зоны, а не за счет прямых финансовых вложений со стороны государства.
Важно также отметить, что во всех технико–внедренческих зонах наблюдается положительная динамика притока частных инвестиций. В соответствии с V Национальным рейтингом инвестиционной привлекательности особых экономических зон России (2021 г.) [5] высокой инвестиционной привлекательностью обладают ОЭЗ ТВТ «Технополис «Москва», ОЭЗ ТВТ «Дубна», ОЭЗ ТВТ «Иннополис», ОЭЗ ТВТ «Санкт–Петербург»; достаточно привлекательными на данном этапе принято считать ОЭЗ ТВТ «Исток» и ОЭЗ ТВТ «Томск»; умеренная инвестиционная привлекательность наблюдается ОЭЗ ТВТ «Алмаз», самой молодой среди упомянутых зон. Реализация государственно–частного партнерства в технико–внедренческих зонах также может стать драйвером роста региональной экономики при существенном повышении уровня инвестиционной привлекательности территории.
На сегодняшний день существует ряд проблем, которые препятствуют эффективному использованию проектной формы ГЧП в России в сфере высоких технологий, среди которых недостаточный уровень использования уже существующего интеллектуального потенциала территории (низкий уровень взаимодействия с научным сообществом и образовательными центрами), а также недостаточное количество наукоемких производств. Технико–внедренческие зоны позволяют преодолеть эти барьеры, выступая действенным инструментом привлечения инвестиций в приоритетные направления деятельности, формируя точки роста на уровне страны и региона. Привлечение финансовых потоков, в том числе в форме инвестиций отечественных или иностранных партнеров, является важной целью создания особых экономических зон.
Эффективная реализация проектов ГЧП в рамках функционирования технико–внедренческих зон позволит:
создать центры уникальных компетенций;
простимулировать внедрение современных технологий
привлечь инвестиции в страну и отдельные регионы;
обеспечить экономическую кооперацию предприятий, отраслей и регионов;
ускорить процесс инновационного развития России;
усилить позиции России на мировой арене как высокотехнологичного и современного государства.
В заключение отметим, что при реализации мероприятий, направленных на развитие деятельности в сфере высоких технологий и их промышленного применения, необходимо иметь ввиду, что все предприятия и научные центры взаимодействуют с внешней средой, в том числе с государством. Реализации государственно–частного партнерства в таких условиях позволяет выстраивать наиболее взаимовыгодные отношения между государством и резидентами технико–внедренческих зон, в максимальном объеме использовать финансовый, научно-технический и производственный потенциал, внести существенный вклад в ускоренное инновационное развитие России.
Крупные инвестиционные проекты в государственно-частных корпорациях становятся уже относительно отлаженным способом сочетать интересы государства и частного бизнеса. Опыт использования механизма ГЧП в ОЭЗ ТВТ, организуемый в локально определенных проектах на территории ОЭЗ, позволяет говорить о становлении «очагов» частного инвестирования в инновационно-внедренческие проекты как феномена нового качества в отличие от крупных проектов в госкорпорациях. Однако государственная поддержка таких «очагов» характеризует новое качество инновационной экономики, ранее не наблюдавшееся в стране, и потому требует особого внимания региональных и федеральных органов государственного управления через свои управленческие компании.
Список источников
Федеральный закон от 13.07.2005 № 224-ФЗ «О государственно-частном партнерстве, муниципально-частном партнерстве в Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»: [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/Cons_doc_LAW_182660/4f41fe599ce341751e4e34d c50a4b676674c1416/ (дата обращения – 03.01.2022)
Федеральный закон «Об особых экономических зонах в Российской Федерации» от 22.07.2005 № 116-ФЗ : [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_54599/ (дата обращения – 03.01.2022)
Особые экономические зоны технико-внедренческого типа. Официальный сайт Минэкономразвития России: [Электронный ресурс]. –Режим доступа: https://www.economy.gov.ru/material/directions/regionalnoe_ razvitie/instrumenty_razvitiya_territoriy/osobye_ekonomicheskie_zony/oez_tehniko_vnedrencheskogo_tipa/ (дата обращения – 03.01.2022).
Бизнес-навигатор по особым экономическим зонам России, 2020. Выпуск 4 / А.Н. Андреев, М.М. Бухарова, Л.В. Данилов, В.И. Зверков, Е.А. Кашинова, Е.И. Кравченко, М.А. Лабудин, М.А. Махаева, А.В. Телеба, А.Г. Шипугин, А.В. Шпиленко ; редакционная коллегия: А.В. Шпиленко (ответственный редактор), В.И. Зверков, А.Н. Козловский ; Ассоциация развития кластеров и технопарков России. — Москва : АКИТРФ,2020.–203с.:ил.–ISBN 978-5-6044817-1-4:1500экз.
V Национальный рейтинг инвестиционной привлекательности особых экономических зон России 2021 г. Официальный сайт Минэкономразвития России: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.economy.gov.ru/material/file/ad8ea572ccef3478eb194abcf76b5ff8/reiting_oez_2021.pdf (дата обращения – 03.01.2022)
Булавко О.А. Особые экономические зоны как катализатор развития российской промышленности // Экономика, предпринимательство и право. – 2020. – % 4. – С. 987–996.
Губачев, Н. Н. Факторы инвестиционной привлекательности технико-внедренческих зон в рамках государственно-частного партнерства / Н. Н. Губачев, В. Н. Титов // Экономика. Управление. Инновации. – 2018. – № 1(3). – С. 102-108.
Ли Адик К вопросу о правовом регулировании форм государственной поддержки инновационной деятельности // German International Journal of Modern Science. – 2021. — № 4. — С. 45–49. — DOI: 10.24412/2701-8377-2021-4-2-45-49
Макаров И.Н., Титова М.В., Сухина Ю.В. Государственно-частное партнерство в системе инструментов государственного управления инновационно направленным экономическим развитием // Экономика, предпринимательство и право. – 2021. – № 4. – С. 815–826.
References
Federal`ny`ĭ zakon ot 13.07.2005 № 224-FZ «O gosudarstvenno-chastnom partnerstve, municipal`no-chastnom partnerstve v Rossiĭskoĭ Federacii i vnesenii izmeneniĭ v otdel`ny`e zakonodatel`ny`e akty` Rossiĭskoĭ Federacii»: [E`lektronny`ĭ resurs]. — Rezhim dostupa: http://www.consultant.ru/document/Cons_doc_LAW_182660/4f41fe599ce341751e4e34d c50a4b676674c1416/ (data obrashheniya – 03.01.2022)
Federal`ny`j zakon «Ob osoby`x e`konomicheskix zonax v Rossijskoj Federacii» ot 22.07.2005 № 116-FZ : [E`lektronny`ĭ resurs]. — Rezhim dostupa: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_54599/ (data obrashheniya – 03.01.2022)
Gubachev, N. N. Faktory` investicionnoj privlekatel`nosti texniko-vnedrencheskix zon v ramkax gosudarstvenno-chastnogo partnerstva / N. N. Gubachev, V. N. Titov // E`konomika. Innovacii. – 2018. – № 1(3). – S. 102-108.
Li Adik K voprosu o pravovom regulirovanii form gosudarstvennoj podderzhki innovacionnoj deyatel`nosti // German International Journal of Modern Science. – 2021. — № 4. — S. 45–49. — DOI: 10.24412/2701-8377-2021-4-2-45-49
Makarov I.N., Titova M.V., Suxina Yu.V. Gosudarstvenno-chastnoe partnerstvo v sisteme instrumentov gosudarstvennogo upravleniya innovacionno napravlenny`m e`konomicheskim razvitiem // E`konomika, predprinimatel`stvo i pravo. – 2021. – № 4. – S. 815–826.
