Московский экономический журнал 7/2022

Научная статья

Original article

УДК 311.311

doi: 10.55186/2413046X_2022_7_7_430

МОДЕЛИРОВАНИЕ ДЕМОГРАФИЧЕСКИХ ФАКТОРОВ СТРАН БРИКС

MODELING THE DEMOGRAPHIC FACTORS OF THE BRICS COUNTRIES

Сидоров Андрей Алексеевич, ассистент кафедры Высшей Математики и Программирования, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «МИРЭА – Российский технологический университет»

Морозова Татьяна Анатольевна, старший преподаватель кафедры Высшей Математики и Программирования, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «МИРЭА – Российский технологический университет»

Кузнецова Екатерина Юрьевна, старший преподаватель кафедры Высшей Математики и Программирования, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «МИРЭА – Российский технологический университет»

Sidorov Andrei Alekseevich

Morozova Tatyana Anatolyevna

Kuznetsova Ekaterina Yurievna

Аннотация. В статье на основе выявленной специфики развития стран-участниц БРИКС выделены общие демографические индикаторы и разработана спецификация модели демографических факторов развития стран. Проведено подробное обоснование разработанной модели.

Abstract. Based on the identified specifics of the development of the BRICS member countries, the article singles out general demographic indicators and develops a specification for the model of demographic factors in the development of countries. A detailed substantiation of the developed model has been carried out.

Ключевые слова: демографические факторы, стадия перехода, чистая миграция, естественный прирост, демографическая нагрузка, индекс человеческого развития, моделирование демографических факторов, демография БРИКС

Keywords: demographic factors, transition stage, net migration, natural increase, demographic burden, human development index, modeling of demographic factors, BRICS demography

Актуальность моделирования демографических факторов стран БРИКС обусловлена общими целями объединения и внутренними устремлениями стран-участниц, в том числе и Российской Федерации, на реализацию которых огромное влияние имеют собственно демографические индикаторы. Особую значимость подобные исследования приобретают на фоне последних событий (пандемия, экономическая политика), существенно изменившие демографическую картину мира.

Страны-участницы БРИКС находятся на разных стадиях демографического развития, существенно различаются по экономическим показателям, имеют различные критерии социального благополучия населения. Однако, общая миссия и стратегия группы – достижения благополучия в мире без военных конфликтов посредством созидательного сотрудничества на принципах взаимного уважения и равноправия, требуют мирового признания объединения. Для этого, в том числе, требуются и меры по стандартизации, в том числе, не только в области общепризнанных демографических индикаторов, но и в достижении определенных значений.

С учетом нахождения стран-участниц БРИКС на разном уровне демографического перехода, опыта России, которая прошла этот путь гораздо раньше своих партнеров, а также того, что наибольшая страна в мире – Китай –уже сегодня сталкивается с проблемой нехватки рабочей силы (вследствие проводимой ранее политики «одна семья – один ребенок») на фоне повышающегося спроса на размещение производства товаров на территории государства сомнительным выглядит устремление таких стран, как Индия, к сокращению численности населения из-за нехватки ресурсов.

Объект исследования – население и уровень развития стран БРИКС.

Предмет исследования – демографические факторы для моделирования уровня стратегического развития стран БРИКС.

Целью работы является разработка модели демографических факторов развития стран БРИКС.

Задачей моделирования в данном исследовании является определение демографических факторов развития стран БРИКС. Для этого необходимо определить общий критериальный показатель развития стран и построить модель, определяющую влияние на результативный показатель демографических факторов.

В качестве классического показателя уровня развития стран обычно применяется уровень валового внутреннего продукта на душу населения, динамика которого показана на рисунке 1.

По рисунку 1 видно, что по показателю ВВП на душу населения среди стран БРИКС до 2019 года лидировали Россия и Китай (в 2020 году страны поменялись местами, на что повлияли кризисные явления, в том числе связанные с пандемией коронавируса), на третьем месте – Бразилия, на четвертом – ЮАР, на последнем — Индия. Для ряда стран БРИКС прослеживается обратная зависимость – чем выше численность населения, тем ниже ВВП на душу населения, которая не работает в случае с Китаем.

На эмпирическом уровне ВВП в качестве показателя уровня и качества жизни населения отметается, так как он имеет недостатки, особо заметные при анализе развивающихся стран и не обладает объективностью при выявлении проблем в социальных сферах [1, С.61].

Принимаемая ранее концепция о том, что рост ВВП на душу населения в целом обеспечивает цели развития стран, сокращая уровень нищеты и повышая благосостояние граждан. Однако, оказалось, что экономический рост играет вспомогательную роль и не всегда сопровождается положительными социальными последствиями в области создания лучших условий жизни для населения [2, С.40].

Исходя из данного положения необходимость определения показателя общего уровня качества и уровня жизни населения привела к показателю уровня человеческого развития стран, особенно актуального, для категории и развивающегося. Методика была предложена в 1990 году и с тех пор повышение показателя входит в стратегию развития каждой из участниц объединения БРИКС. Показатель учитывает национальный доход, уровень грамотности и ожидаемой продолжительности жизни населения, индекс покупательной способности и некоторые экологические показатели и представляет собой статистико-экономическую модель [5].

Индекс человеческого развития можно рассчитать, как средняя геометрическая частных индексов по формуле:

где LEI – индекс продолжительности жизни при рождении;

EI – индекс уровня образования населения;

GDP – индекс дохода.

Индекс продолжительности жизни при рождении рассчитывается по формуле:

где LE – ожидаемая продолжительность жизни при рождении.

Индекс уровня образования населения рассчитывается по формуле:

где ALI – индекс грамотности взрослого населения;

GEI – индекс совокупной доли учащихся.

Индекс дохода рассчитывается по формуле:

где log(GDPpc) – среднегодовой доход на душу населения.

Как видно из формулы, в качестве демографического аспекта, одновременно характеризующего качественные достижения в развитии качества жизни гражданина страны, является ожидаемая средняя продолжительность жизни.

На среднюю ожидаемую продолжительность жизни оказывают влияние демографические показатели, выбор которых является важным компонентом спецификации модели. Влияние некоторых демографических факторов на показатели, характеризующие уровень достижения стратегических целей стран БРИКС не так очевидно, особенно, если речь идет об Индексе человеческого развития, формула расчета которого нуждается в корректировках и дополнениях.

Ход анализа в целях данного исследования:

расчет индекса человеческого развития стран БРИКС;
выбор и оценка влияния на показатель различных демографических факторов.

Динамика ожидаемой продолжительности жизни при рождении для расчета индекса продолжительности жизни при рождении показана на рисунке 2.

Как видно по рисунку 2 по данному показателю лидируют Китай и Бразилия, далее следуют Россия, Индия и ЮАР.

В историческом ракурсе продолжительность жизни населения выросла во всех странах, что косвенно свидетельствует об улучшении уровня и качества жизни населения, однако, приводит к другой проблеме на фоне проблем с рождаемостью – старению населения и увеличению социальной нагрузки на работающую часть населения.

Расчет индекса продолжительности жизни при рождении произведен по формуле 1.2 на основе данных рисунка 2 и приведен в таблице 1, по данным которой видно, что общая средняя продолжительность жизни при рождении составляет за 2000-2020 годы в России 72,13 лет, Китае – 78,12 лет, Индии – 69,83 лет, Бразилии – 77,07 лет, ЮАР – 61,38 лет, а в целом по странам БРИКС за 2020 год – 71,70 лет.

Средний индекс продолжительности жизни при рождении в целом по странам БРИКС за 20 лет составляет 0,72, самый высокий уровень у Китая – 0,82 и Бразилии – 0,81, самый низкий у ЮАР – 0,56, уровень России – 0,73, Индии – 0,69.

Для расчета индекса уровня образования населения БРИКС необходимо рассмотреть такие показатели, как индекс грамотности взрослого населения и индекс совокупной доли учащихся.

Показатели в динамике за 2000-2020 годы представлены на рисунках 3-4. По данным рисунка 3 видно, что по индексу грамотности взрослого населения в рамках БРИКС лидирует Россия, Китай и Бразилия. Наименьший уровень – у Индии.

Доля грамотного населения в странах БРИКС повышается за исключением ЮАР, где есть небольшое снижение в силу миграционных и политических процессов. Прирост имеет достаточно однородный характер, что говорит об эффективности реализации стратегии стран БРИКС в данном направлении.

По рисунку 4 видно, что наибольшая совокупная доля учащихся наблюдается в таких странах как Россия, Бразилия и Китай, а наименьшая – в Индии и ЮАР. Динамика неоднородная, но в целом наблюдается прирост.

Расчет индекса образования по формуле 1.3 приведен в таблице 2.

По данным таблицы 2 видно, что наибольший индекс образования наблюдается у России, Китая и Бразилии, наименьший – у Индии и ЮАР. В целом индекс образования в странах БРИКС находился в промежутке 81,1-92%, рос до 2015 года, незначительно сокращался до 2017 года, затем – вновь возрос.

Динамика среднегодового дохода на душу населения по странам БРИКС представлена на рисунке 4.

Рисунок 4 показывает, что наибольшее значение показателя приходится на Российскую Федерацию, которая лидирует с 2004 года, опередив Бразилию. На втором месте – Китай, который опередил Бразилию с в 2018 году. Наименьший уровень показателя наблюдается у Индии, ЮАР на четвертом месте (страна уступила третье место Китаю в 2014 году).

По темпам роста показателя особенно выделяются Китай и Российская Федерация. Все страны, кроме Китая, в 2020 году ухудшили значение показателя в связи с отрицательным влиянием пандемии коронавируса на внутреннюю экономику.

Результаты расчета среднегодового дохода на душу населения по формуле 1.4 на основе данных рисунка 4 представлены в таблице 3.

Как видно по данным таблицы 3 по среднегодовому доходу на душу населения лидируют Россия и Бразилия, на третьем месте – ЮАР, на четвертом – Китай, на последнем – Индия.

Следующим этапом является расчет индекса человеческого развития, произведенных по формуле 1.1 на основе данных таблиц 1-3, результаты которого представлены в таблице 4.

По данным таблицы 4 видно, что индекс человеческого развития Бразилии составляла за период 2000-2020 годы от 0,80 до 0,88, Индии – от 0,56 до 0,73, Китая – от 0,71 до 0,90, ЮАР – от 0,67 до 0,77, Российской Федерации – от 0,77 и до 0,92. В динамике наблюдается увеличение показателя по всем странам.

По данным таблицы 4 видно, что в 2020 году по сравнению с 2019 годом ИЧР России сократился, в остальном – динамика представляет собой равномерный рост. У ЮАР наблюдались периоды снижения показателя в 2002-2004гг. и в 2016 году. У Индии показатель сокращался в 2006 году. У Китая и Бразилии за весь период показатель последовательно увеличивался. Если в 2000 году по показателю лидировала Бразилия, на втором месте – Россия, на третьем – Китай, то в 2020 году на первое место выдвинулась Россия, на второе –

Китай. На последнем месте Индия, на четвертом – ЮАР.

В целях данного исследования выбраны демографические показатели косвенного воздействия для проверки гипотезы о том, что страны с наибольшей численностью населения имеют меньший уровень Индекса человеческого развития, так как его достижение сопряжено с высоким уровнем государственных расходов. Так как в составе ИЧР имеется демографический фактор прямого воздействия – ожидаемый уровень продолжительности жизни, то выбранные для модели факторы будут иметь косвенный характер воздействия. Для выявления наличия взаимосвязи и влияния на результирующий эффективность реализации стратегий развития стран БРИКС ИЧР выбраны следующие демографические показатели/индикаторы: численность населения стран; чистое количество мигрантов; скорость естественного прироста; коэффициент демографической нагрузки; общий коэффициент рождаемости; чистый коэффициент воспроизводства.

Для оценки влияния факторов на Индекс человеческого развития строилась матрица парных коэффициентов корреляции и проверки на значимость по t-критерию Стьюдента, в дальнейшей модели участвуют только факторы, коэффициент корреляции между которыми ≥ 0,8.

Вначале анализа рассматривается динамика каждого из показателей – индикаторов демографического развития стран многофакторной модели:

Х1 — численность населения стран;
Х2 — чистое количество мигрантов;
Х3 — скорость естественного прироста;
Х4 — коэффициент демографической нагрузки;
Х5 — общий коэффициент рождаемости;
Х6 — чистый коэффициент воспроизводства.

Динамика численности населения стран БРИКС показана на рисунке 5.

По Х1 лидерами являются Индия и Китай, на последнем месте – ЮАР.

Динамика чистого количества мигрантов показана на рисунке 6.

В ЮАР и России к 2020 году показатели Х2 сократились. Чистая эмиграция в Китае и Индии возросла, в Бразилии динамика положительная.

По рисунку 7 видно, что Россия сильно отстает по Х3 от остальных стран БРИКС, в 2020 году у всех стран показатели сократились по сравнению с 2019 годом.

Наибольшая демографическая нагрузка (Х4) приходится на Россию и Китай, наименьшая – на ЮАР и Индию.

По общему коэффициенту рождаемости (Х5) лидируют Индия и ЮАР, Россия уступила последнее место Китаю с 2012 года.

По показателю (Х6) на первом месте ЮАР и Индия, на последнем – Китай. В России наблюдается устойчивая положительная динамика.

Статистическую значимость полученной модели проверим на примере данных Бразилии.

Вектор оценок коэффициентов регрессии с использованием метода наименьших квадратов получено уравнение регрессии вида:

Y = 0.3396 + 0.00277X1-0.000121X2 + 0.01215X3 + 0.00141X4-0.01001X5-0.00185X6

Анализ мультиколлинеарности на основе матрицы коэффициентов корреляции (Приложение 1) показал ее наличие. r(x1x2), r(x1x3), r(x1x4), r(x1x5), r(x1x6), r(x2x3), r(x2x4), r(x3x4), r(x3x5), r(x3x6), r(x4x5), r(x4x6), r(x5x6) имеют |r|>0.7, что говорит о мультиколлинеарности факторов и о необходимости исключения одного или нескольких из них из дальнейшего анализа. Проверка гипотез относительно коэффициентов уравнения регрессии (проверка значимости параметров множественного уравнения регрессии) показала, что статистическая значимость коэффициентов регрессии не подтверждается по найденным доверительным интервалам.

Принято решение оставить в модели факторы с низкой связью между собой:

чистое количество мигрантов (Х1);
демографическая нагрузка (Х2);
чистый коэффициент воспроизводства (Х3).

Далее производится проверка модели для каждой из стран БРИКС, исходные данные представлены в Приложении 2.

1) Бразилия. Уравнение регрессии: Y = 0.7338-0.000334X1 + 0.01703X2-0.05824X3

Коэффициент b1 указывает, что с увеличением чистого количества мигрантов на 1, ИЧР снижается на 0.00033420674504203. Коэффициент b2 указывает, что с увеличением демографической нагрузки на 1, ИЧР увеличивается на 0.01703. Коэффициент b3 указывает, что с увеличением чистого коэффициента воспроизводства на 1, ИЧР снижается на 0.058235872565831.

Значения парного коэффициента корреляции свидетельствуют о сильной линейной связи между х1 и у, х2 и у, х3 и у, х2 и х1, х3 и х2 умеренной линейной связи между х3 и х1.

Рассчитаем наблюдаемые значения t-статистики для r_yx1:

T_табл Стьюдента t_крит(n-m-1;α/2) = (19;0.025) = 2.433

t_набл > t_крит, то отклоняем гипотезу о равенстве 0 коэффициента корреляции. Другими словами, коэффициент корреляции статистически – значим.

Коэффициент корреляции статистически – значим.

F-статистика. Критерий Фишера.

Проверка гипотезы об общей значимости — об одновременном равенстве нулю всех коэффициентов регрессии при объясняющих переменных:

H₀: R² = 0; β₁ = β₂ = … = β_m = 0.

H₁: R² ≠ 0.

Проверка этой гипотезы осуществляется с помощью F-статистики распределения Фишера (правосторонняя проверка).

Если F < F_kp = F_{α ; n-m-1}, то нет оснований для отклонения гипотезы H₀.

Табличное значение при степенях свободы k₁ = 3 и k₂ = n-m-1 = 21 — 3 — 1 = 17, Fkp(3;17) = 3.2

Поскольку фактическое значение F > Fkp, то коэффициент детерминации статистически значим и уравнение регрессии статистически надежно (то есть коэффициенты b_i совместно значимы). Установлено, что в исследуемой ситуации 97.55% общей вариабельности Y объясняется изменением факторов X_j. Параметры модели статистически значимы.

2) Индия. Уравнение регрессии: Y = 1.0009-1.8E-5X₁-7.3E-5X₂-0.3171X₃

Коэффициент b1 указывает, что с увеличением чистого количества мигрантов на 1, ИЧР снижается на 1.8005038915352E-5. Коэффициент b2 указывает, что с увеличением демографической нагрузки на 1, ИЧР снижается на 7.2714605821034E-5. Коэффициент b3 указывает, что с увеличением чистого коэффициента воспроизводства на 1, ИЧР снижается на 0.31705302992623.

Значения парного коэффициента корреляции свидетельствуют о сильной линейной связи между х1 и у, х2 и у, х3 и у, х2 и х1, х3 и х2, между х3 и х1.

Рассчитаем наблюдаемые значения t-статистики для r_yx1:

T_табл Стьюдента t_крит(n-m-1;α/2) = (19;0.025) = 2.433

Коэффициент корреляции статистически – значим.

F-статистика. Критерий Фишера.

H₀: R² = 0; β₁ = β₂ = … = β_m = 0.

H₁: R² ≠ 0.

Если F < F_kp = F_{α ; n-m-1}, то нет оснований для отклонения гипотезы H₀.

Табличное значение при степенях свободы k₁ = 3 и k₂ = n-m-1 = 21 — 3 — 1 = 17, Fkp(3;17) = 3.2

Поскольку фактическое значение F > Fkp, то коэффициент детерминации статистически значим и уравнение регрессии статистически надежно (то есть коэффициенты b_i совместно значимы). Установлено, что в исследуемой ситуации 93,35% общей вариабельности Y объясняется изменением факторов X_j. Параметры модели статистически значимы.

3) ЮАР. Уравнение регрессии: Y = 0.05587 + 0.000238X₁ + 0.0732X₂-0.06026X₃

Коэффициент b1 указывает, что с увеличением чистого количества мигрантов на 1, ИЧР увеличивается на 0.000238. Коэффициент b2 указывает, что с увеличением демографической нагрузки на 1, ИЧР увеличивается на 0.0732. Коэффициент b3 указывает, что с увеличением чистого коэффициента воспроизводства на 1, ИЧР снижается на 0.06025650494038.

Значения парного коэффициента корреляции свидетельствуют об умеренной сильной линейной связи между х1 и у, х2 и у, х3 и у, низкой линейной связи между х2 и х1, х3 и х2 и умеренной линейной связи между х3 и х1.

Рассчитаем наблюдаемые значения t-статистики для r_yx1:

T_табл Стьюдента t_крит(n-m-1;α/2) = (19;0.025) = 2.433

Коэффициент корреляции статистически – значим.

F-статистика. Критерий Фишера.

H₀: R² = 0; β₁ = β₂ = … = β_m = 0.

H₁: R² ≠ 0.

Если F < F_kp = F_{α ; n-m-1}, то нет оснований для отклонения гипотезы H₀.

Табличное значение при степенях свободы k₁ = 3 и k₂ = n-m-1 = 21 — 3 — 1 = 17, Fkp(3;17) = 3.2

Поскольку фактическое значение F > Fkp, то коэффициент детерминации статистически значим и уравнение регрессии статистически надежно (то есть коэффициенты b_i совместно значимы). Установлено, что в исследуемой ситуации 83,54% общей вариабельности Y объясняется изменением факторов X_j. Параметры модели статистически значимы.

4) Россия. Уравнение регрессии: Y = 0.5976 + 1.0E-6X₁-0.00739X₂ + 0.5581X₃

Коэффициент b1 указывает, что с увеличением чистого количества мигрантов на 1, ИЧР увеличивается на 1.0E-6. Коэффициент b2 указывает, что с увеличением демографической нагрузки на 1, ИЧР снижается на 0.0073850575780519. Коэффициент b3 указывает, что с увеличением чистого коэффициента воспроизводства на 1, ИЧР увеличивается на 0.5581.

Значения парного коэффициента корреляции свидетельствуют о несильной линейной взаимосвязи между х1 и у, умеренной линейной взаимосвязи между х2 и у, весьма сильной линейной взаимосвязи между х3 и у, сильной линейной связи между х2 и х1, х3 и х2 и умеренной линейной связи между х3 и х1.

Матрица парных коэффициентов корреляции показана в таблице 8.

Рассчитаем наблюдаемые значения t-статистики для r_yx1:

T_табл Стьюдента t_крит(n-m-1;α/2) = (19;0.025) = 2.433

t_набл > t_крит, то принимаем гипотезу о равенстве 0 коэффициента корреляции. Другими словами, коэффициент корреляции статистически не значим.

Коэффициент корреляции статистически – значим.

F-статистика. Критерий Фишера.

H₀: R² = 0; β₁ = β₂ = … = β_m = 0.

H₁: R² ≠ 0.

Если F < F_kp = F_{α ; n-m-1}, то нет оснований для отклонения гипотезы H₀.

Табличное значение при степенях свободы k₁ = 3 и k₂ = n-m-1 = 21 — 3 — 1 = 17, Fkp(3;17) = 3.2

Поскольку фактическое значение F > Fkp, то коэффициент детерминации статистически значим и уравнение регрессии статистически надежно (то есть коэффициенты b_i совместно значимы). Установлено, что в исследуемой ситуации 96,76% общей вариабельности Y объясняется изменением факторов X_j. Параметры модели статистически значимы.

5) Китай. Уравнение регрессии: Y = -0.05613-4.7E-5X₁ + 0.0079X₂ + 0.9696X₃

Коэффициент b1 указывает, что с увеличением чистого количества мигрантов на 1, ИЧР снижается на 4.7409068006044E-5. Коэффициент b2 указывает, что с увеличением демографической нагрузки на 1, ИЧР увеличивается на 0.0079. Коэффициент b3 указывает, что с увеличением чистого коэффициента воспроизводства на 1, ИЧР увеличивается на 0.9696.

Значения парного коэффициента корреляции свидетельствуют об умеренной линейной взаимосвязи между х1 и у, сильной линейной взаимосвязи между х2 и у м х3 и у, низкой линейной связи между х2 и х1, х3 и х2 и сильной линейной связи между х3 и х1.

Рассчитаем наблюдаемые значения t-статистики для r_yx1:

T_табл Стьюдента t_крит(n-m-1;α/2) = (19;0.025) = 2.433

Коэффициент корреляции статистически – значим.

F-статистика. Критерий Фишера.

H₀: R² = 0; β₁ = β₂ = … = β_m = 0.

H₁: R² ≠ 0.

Если F < F_kp = F_{α ; n-m-1}, то нет оснований для отклонения гипотезы H₀.

Табличное значение при степенях свободы k₁ = 3 и k₂ = n-m-1 = 21 — 3 — 1 = 17, Fkp(3;17) = 3.2

Поскольку фактическое значение F > Fkp, то коэффициент детерминации статистически значим и уравнение регрессии статистически надежно. В исследуемой ситуации 93,61% общей вариабельности Y объясняется изменением факторов X_j. Параметры модели статистически значимы.

Таким образом, уровень силы воздействия на ИЧР стран БРИКС демографических факторов разный, также как степень значимости некоторых параметров модели. Установлено влияние индикаторов на ИЧР, модель пригодна для целей прогнозирования. С ростом чистого числа мигрантов ИЧР растет в ЮАР и России, снижается в Бразилии, Индии, Китае. Демографическая нагрузка снижает ИЧР в Индии и России и повышает в остальных странах БРИКС. Рост коэффициента воспроизводства благотворно влияет на ИЧР России и Китая, а на ИЧР остальных стран БРИКС влияет отрицательно.

Исходя из проведенного исследования справедливы следующие выводы:

1) В качестве показателя стратегического развития выбран и рассчитан показатель Индекса человеческого развития, к достижению высоких результатов по которому стремятся все страны БРИКС (развивающиеся страны). По данному показателя лидируют Россия и Китай.

2) Вначале исследования применялась множественная корреляция, где демографическими факторами, влияющими на уровень ИЧР в соответствующей последовательности, были выбраны такие индикаторы, как численность населения стран, чистое количество мигрантов, скорость естественного прироста, коэффициент демографической нагрузки, общий коэффициент рождаемости, чистый коэффициент воспроизводства. Модель доказала свою несостоятельность из-за высокого уровня взаимосвязи между индикаторами с признаками мультиколлинеарности. В результате последовательной проверки выбраны такие индикаторы, как чистое количество мигрантов, демографическая нагрузка и чистый коэффициент воспроизводства.

3) Полученная модель проверена по всем странам БРИКС, доказала свою эффективность и статистическую значимость с помощью матриц парных коэффициентов корреляции, проверки на значимость по t-критерию Стьюдента и оценки по критерию Фишера.

4) Выявлено, что демографические индикаторы в силу нахождения на разных стадиях демографического перехода и экономического положения по-разному влияют на индекс человеческого развития в странах БРИКС.

5) В России отмечается снижение чистого числа мигрантов в динамике, повышение демографической нагрузки и стагнация уровня чистого коэффициента воспроизводства – тренды отрицательные с точки зрения влияния на уровень человеческого развития страны.

Список источников

Сарбитова И.Л. Индекс человеческого развития стран БРИКС / И.Л. Сарбитова // Экономические стратегии. 2018. №19. С.61-69.
Фролов А.И. Индекс человеческого развития как интегральный показатель уровня и качества жизни населения страны / А.И. Фролов // Вестник экономики транспорта и промышленности. 2018. №60. С.39-48.
Бурцева Т.А. Экономическая статистика: Учебное пособие. – Обнинск: ФГБУ «ВНИИГМИ-МЦД», 2014 г. – 96 с.
Сидоров А.А. Доказательство свойств средних степенных // Инновационные технологии в электронике и приборостроении // Сборник докладов Российской научно-технической конференции с международным участием Физико-технологического института РТУ МИРЭА. Москва, 2020
Доклад о человеческом развитии всех и каждого 2018 [Электронный ресурс]. — URL: http://hdr.undp.org (Дата обращения: 12.07.2022]
Мировой атлас данных [Электронный ресурс]. – URL: https://knoema.ru/atlas/topics/ (Дата обращения: 13.07.2022)
Руководство по использованию индикаторов // Международная статистика [Электронный ресурс]. – URL: https://www.etf.europa.eu/sites/default (Дата обращения: 13.07.2021)
Официальный сайт Мирового банка [Электронный ресурс]. – URL: http://data. Worldbank.org (Дата обращения: 18.03.2021)
Информационный портал БРИКС [Электронный ресурс]. – URL: http://infobrics.org (Дата обращения: 20.03.2021)
Доклад о человеческом развитии всех и каждого 2018 [Электронный ресурс]. — URL: http://hdr.undp.org (Дата обращения: 12.03.2021)

References

Sarbitova I.L. Indeks chelovecheskogo razvitiya stran BRIKS / I.L. Sarbitova // E`konomicheskie strategii. 2018. №19. S.61-69.
Frolov A.I. Indeks chelovecheskogo razvitiya kak integral`ny`j pokazatel` urovnya i kachestva zhizni naseleniya strany` / A.I. Frolov // Vestnik e`konomiki transporta i promy`shlennosti. 2018. №60. S.39-48.
Burceva T.A. E`konomicheskaya statistika: Uchebnoe posobie. – Obninsk: FGBU «VNIIGMI-MCzD», 2014 g. – 96 s.
Sidorov A.A. Dokazatel`stvo svojstv srednix stepenny`x // Innovacionny`e texnologii v e`lektronike i priborostroenii // Sbornik dokladov Rossijskoj nauchno-texnicheskoj konferencii s mezhdunarodny`m uchastiem Fiziko-texnologicheskogo instituta RTU MIRE`A. Moskva, 2020
Doklad o chelovecheskom razvitii vsex i kazhdogo 2018 [E`lektronny`j resurs]. — URL: http://hdr.undp.org (Data obrashheniya: 12.07.2022]
Mirovoj atlas danny`x [E`lektronny`j resurs]. – URL: https://knoema.ru/atlas/topics/ (Data obrashheniya: 13.07.2022)
Rukovodstvo po ispol`zovaniyu indikatorov // Mezhdunarodnaya statistika [E`lektronny`j resurs]. – URL: https://www.etf.europa.eu/sites/default (Data obrashheniya: 13.07.2021)
Oficial`ny`j sajt Mirovogo banka [E`lektronny`j resurs]. – URL: http://data. Worldbank.org (Data obrashheniya: 18.03.2021)
Informacionny`j portal BRIKS [E`lektronny`j resurs]. – URL: http://infobrics.org (Data obrashheniya: 20.03.2021)
Doklad o chelovecheskom razvitii vsex i kazhdogo 2018 [E`lektronny`j resurs]. — URL: http://hdr.undp.org (Data obrashheniya: 12.03.2021)

Для цитирования: Сидоров А.А., Морозова Т.А., Кузнецова Е.Ю. Моделирование демографических факторов стран БРИКС // Московский экономический журнал. 2022. № 7. URL: https://qje.su/otraslevaya-i-regionalnaya-ekonomika/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-7-2022-40/

© Сидоров А.А., Морозова Т.А., Кузнецова Е.Ю., 2022. Московский экономический журнал, 2022, № 7.

Московский экономический журнал 7/2022

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 339.3

doi: 10.55186/2413046X_2022_7_7_429

ИННОВАЦИОННАЯ ЛОКАЛИЗАЦИЯ ПРОМЫШЛЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА КАК ФАКТОР ОРГАНИЗАЦИИ ИМПОРТОЗАМЕЩЕНИЯ ВЫПУСКАЕМОЙ ПРОДУКЦИИ

INNOVATIVE LOCALIZATION OF INDUSTRIAL PRODUCTION AS A FACTOR IN THE ORGANIZATION OF IMPORT SUBSTITUTION OF MANUFACTURED PRODUCTS

Тюкавкин Николай Михайлович, д.э.н., профессор, заведующий кафедрой экономики инноваций, ФГАОУ ВО Самарский национальный исследовательский университет имени академика С.П. Королева, E-mail: tnm-samara@mail.ru

Анисимова Валерия Юрьевна, к.э.н., доцент кафедры экономики инноваций, ФГАОУ ВО Самарский национальный исследовательский университет имени академика С.П. Королева, E-mail: ipanisimova@yandex.ru

Tyukavkin Nikolay Mikhailovich, Doctor of Economics, Professor, Head of the Department of Innovation Economics, Samara University, E-mail: tnm-samara@mail.ru

Anisimova Valeriya Yurievna, Candidate of Economic Sciences, Associate Professor of the Department of Innovation Economics, Samara University, E-mail: ipanisimova@yandex.ru

Аннотация. В настоящих условиях, из-за введения экономических санкций недружественными государствами в отношении России, подход к импротозамещению в стране совершенно другой – это обеспечение ее экономической безопасности. Причем в эпоху Индустрии 4.0 возможно осуществление импортозамещения, которое не создает препятствий для технологического обновления производственного процесса, полностью обеспечивает замещение импортной продукции и не снижает экономического положения потребителей. Авторами проведены исследования условий осуществления политики развития импорта в ведущих странах мира за пятилетний период (2018-2022 гг.) и выявлены основные драйверы данной политики: использование технологий четвертой промышленной революции, путем развития физических и цифровых технологий, предполагающих системное преобразование промышленного производства, предоставляющих новые возможности роста производительности труда, стимулирующих экономическое развитие и повышающих конкурентоспособность стран, регионов, организаций; использование дополнительных протекционистских мер государственной поддержки импортозамещения, стимулирующих создание и размещение производства в собственной стране, заменяющих решоринг.

Авторами в исследовании, предлагается учесть данные реалии и условия организации импортозамещения — развитие инструментов временного импортозамещения в ВЭД, с учетом либерализации международной торговли, в отраслях технологической и производственной поддержки предприятий, осуществляющих импортозамещение продукции.

Abstract. In the present conditions, due to the introduction of economic sanctions by unfriendly states against Russia, the approach to import substitution in the country is completely different — it is to ensure its economic security. Moreover, in the era of Industry 4.0, import substitution is possible, which does not create obstacles to the technological renewal of the production process, fully ensures the replacement of imported products and does not reduce the economic situation of consumers. The authors conducted studies of the conditions for the implementation of the import development policy in the leading countries of the world over a five-year period (2018-2022) and identified the main drivers of this policy: the use of technologies of the fourth industrial revolution, through the development of physical and digital technologies involving the systemic transformation of industrial production, providing new opportunities for productivity growth, stimulating economic development and increasing the competitiveness of countries, regions, organizations; the use of additional protectionist measures of state support for import substitution, stimulating the creation and placement of production in their own country, replacing resourcing.

The authors of the study propose to take into account these realities and conditions of the organization of import substitution — the development of temporary import substitution tools in foreign economic activity, taking into account the liberalization of international trade, in the fields of technological and industrial support of enterprises engaged in import substitution of products.

Ключевые слова: импортозамещение, международная торговля, национальная безопасность, локализация производства, рынок, конкурентоспособность, экономические санкции, стратегия

Keywords: import substitution, international trade, national security, localization of production, market, competitiveness, economic sanctions, strategy

Работа выполнена в рамках гранта Самарского университета пo пpoгpaммe стратегического академического лидерства «Приоритет 2030» от 28.06.2022 года на тему: «Meтодика реинжиниринга процессов инвестиционной деятельности корпораций с целью создания условий эффективного трансфера технологий открытого рынка».

Импортозамещение продукции в РФ, в 2022 году достигло 30%, предполагающее, что вся продукция и услуги, которые производятся в стране, по их совокупному объему составляют лишь 30%, от востребованной продукции (услуг), а остальные приходится приобретать за счет импорта за рубежом. С учетом нестабильной рыночной обстановки, с начала марта 2022 года, многие зарубежные компании, обеспечивающие отечественный рынок продукцией и услугами, стали массово покидать российский рынок, из-за предъявляемых к ним санкций со стороны их правительств. В связи с данными событиями, отечественный предпринимательский сектор стал говорить о том, что представителям локальных компаний предоставляются новые дополнительные возможности для своего развития в границах освободившихся рыночных ниш. Но в границах свободных ниш можно обеспечить только замещение импортной продукции на отечественную, причем с учетом того, что на данный рынок может прийти какой-то другой иностранный производитель.

На основе вышесказанного, современная концепция парадигмы импортозамещения создается в двух направлениях, которые «предполагают:

приоритетность роста объемов отечественной продукции, вследствие повышения ее конкурентоспособности;
увеличения производства отечественной продукции путем ограничения импорта: создание стимулов для повышения конкурентоспособности российской экономики на базе ее научно-технического воспроизводственного потенциалов; осуществления долгосрочных преобразований структуры экономики путем привлечения дополнительных инвестиций, в том числе и иностранных; увеличения производственных мощностей и создание новых; организации трансфера технологий, знаний и инноваций; повышение качественной составляющей человеческого капитала на базе расширения компетенций» [11].

Особое значение имеет импортозамещение, осуществляемое на основе протекционистских мероприятий государства в отношении промышленных видов экономической деятельности (ВЭД), которые имеют стратегическое значение для государства, существенный потенциал роста по обеспечению потребностей отечественного рынка и возможности экспансии на зарубежные рынки. Данные протекционистские меры обеспечивают долговременную защиту российской промышленности в условиях спада инновационно-инвестиционной активности, формируют условия для структурной трансформации экономики, и стимулируют импортозамещению в качестве драйвера развития конкурентоспособности отечественной промышленности.

Анализ теоретических наработок в сфере импортозамещения и теории импортных поставок показал, что протекционистская политика государства в части импортозамещения имеет положительные эффекты, выражающиеся в повышении физической доступности импортной продукции для населения, что способствует повышению на нее спроса; перепрофилированием производства в ВЭД, производящих аналогичную продукцию; государственной поддержке отечественных производителей [1].

С точки зрения организации политики импортозамещения в условиях функционирования свободного рынка и добросовестной конкуренции ограничительные меры, препятствующие поставкам импортных товаров на отечественный рынок, вызывают создание импортозамещающих производств, что приводит к повышению себестоимости выпускаемой продукции. Зарубежные и отечественные ученые сходятся в своих исследованиях, что импортозамещение играет отрицательную роль на внутреннем рынке страны, препятствует расширению международных торговых связей и международного разделения труда. Но здесь не нужно забывать о такой экономической категории, как «порог национальной безопасности» по какому-либо виду продукции, предполагающий, что 51% любой продукции должен выпускаться в собственной стране, а остальная продукция может закупаться.

С начала 1990-х годов, в России сложилась негативная ситуация на рынке, в которой отечественные бизнесмены и политики, в целях быстрой ликвидации экономического разрыва с развитыми зарубежными странами, стали закупать продукцию, которая не выпускалась в стране, за границей. Данный факт позволил быстро сократить экономический разрыв, но страна впала в зависимость от иностранных товаропроизводителей. К 2020 году Россия насчитывала до 80% процентов импортной продукции. Причем, в основном, в сфере высоких технологий [2].

На основе проведенного анализа теорий импортозамещения, авторами уточнен теоретический подход к категории «импортозамещение» в условиях современных экономических реалий, представляющего собой процесс повышения конкурентоспособности национального промышленного производства, учитывающий все цепочки формирования стоимости при избирательном применении инструментов, ограничивающих импорт в определенных видах экономической деятельности, при либерализации международной торговли в отраслях технологической и производственной поддержки предприятий, осуществляющих импортозамещение производимой продукции.

По мнению Н.Ш. Ватолкина и Н.В. Горбунова, импортозамещение в России, в настоящее время, для нашего государства, имеет стратегическое значение, связанное с необходимостью обеспечения отечественного производства ключевыми видами продукции для национальной безопасности страны [3]. С другой стороны, согласно высказываний Р. Трауб-Мерц, импортозамещение имеет своей целью минимизацию потерь, при отказе иностранных товаропроизводителей в поставке данной продукции в нашу страну из-за потенциально возможных экономических санкций [9]. Однако импортозамещение зачастую трактуется упрощенно — как налаживание выпуска в России конечной продукции.

Задача замещения импортной продукции отечественными аналогами во многом определяется характером зависимости российской экономики от импорта. Главной целью импортозамещения является создание той среды для национальной промышленности, в которой будет наблюдаться больший ее рост. Представители этой концепции говорят о том, что устойчивое экономическое развитие государства возможно только в случае значительного увеличения уровня промышленного самообеспечения, повышения объемов выпуска продукции внутри страны. По мнению Е.В. Захаровой такой подход является следствием нестабильности процессов, происходящих в мировой экономике и настороженным отношением к иностранному капиталу [6].

Осуществляя импортозамещение, нужно ориентироваться на то, что формируемая на импортозамещающих предприятиях продукция должна быть ориентирована, в большей свой части на внешний рынок, так как, только в данном случае, степень конкурентоспособности продукции будет приемлемой, а достигнутые результаты не будут утрачены при восстановлении экономического положения страны.

Стратегия импортозамещения основывается на комплексном развитии и модернизации всего производства, роста качества выпускаемой продукции, развития инноваций. Данная стратегия предполагает развитие производства наукоемкой и высокотехнологичной продукции, за счет модернизации и технического переоснащения предприятий. Главными критериями в процессах импортозамещения должны выступать стратегическая, экономическая и социальная целесообразности.

Основную роль в процессах импортозамещения играет промышленная политика государства, как инструмент системной государственной стратегии развития всего народнохозяйственного комплекса страны, а также регулирования рыночных механизмов в экономически обоснованных направлениях [7]. Данные направления промышленной политики выступают в качестве моделей: инновационная модель; модель развития внутреннего рынка; модель импортозамещения; экспортоориентированная модель. Модель развития импортозамещения – это модель организации хозяйственной деятельности, заключающаяся в протекционизме, отношению ряда других отраслей национальной экономики, подкрепленной государственной монополией на развитие внутреннего рынка и национальной безопасности страны. В «Сводной стратегии развития обрабатывающей промышленности РФ до 2024 года и на период до 2035 года» планируется масштабно форсировать переход на российскую продукцию в 19-ти промышленных секторах, среди которых, стратегически важные: тяжелое, транспортное, энергетическое, нефтегазовое, пищевое машиностроение, авиастроение, производство судов, вертолетов, фармпродукции, автомобилей, радиоэлектроники, а также химическая, электротехническая, кабельная и другие ВЭД [8].

В ряде ВЭД и отраслей промышленности планируется повысить долю отечественной продукции к 2035 году, более, чем в два раза: в производстве самолетов гражданского предназначения – с 38% до 75%, станков — с 21% до 46%, в фармацевтической промышленности — с 30,8% до 65% [8].

В Стратегии предусматривается до 2025 года максимальное развитие «глубины» локализации промышленных производств, рост технологических и конструкторских компетенций по производству промышленной продукции, достижение весомых результатов в секторах интеллектуальной и наукоемкой деятельности на мировых рынках [10]. Локализация промышленного производства – это сложное явление, представляющее создание зарубежной компанией собственного производства на территории другой страны, реализующейся в различных формах и способной реализовать важную роль в экономическом развитии того государства, где она осуществляется. Формами локализации выступают: предоставление лицензии отечественным производителям на применение иностранных технологий, финальная сборка продукции из иностранных комплектующих, производство промышленной продукции малых переделов и пр. Сущность локализации выражается в освоении национальным промышленным производителем конечного числа стадий общего промышленного выпуска продукта (зачастую – один производственный цикл) [4].

В большей мере это представлено в автомобилестроительной продукции, с учетом рынка автомобилей. До настоящего времени, под термином «локализация производства промышленной продукции» подразумевалось создание на территории России или в территориальной близости от нее, предприятий по производству комплектующих, компонентов, узлов и агрегатов, в целях формирования технологической независимости российской промышленности от импортной продукции. Под глубиной локализации понимается уровень сложности производимой продукции. Как правило, иностранные производители занимали в данных производствах ниши с технологически сложной продукций, оставляя российским производство второстепенной продукции. Отсюда следует, что иностранные автопроизводители диктовали правила игры отечественному производству промышленной продукции Политика «промсборки -1» и «промсборки-2», по мнению авторов, была ошибочной, но в результате ее реализации, зарубежные промышленники получили беспрецидентные дотации и комфортные условия для входа на отечественный рынок промышленной продукции. Данное положение тормозило развитие НИОКР и инновационной деятельности и ставило отечественных производителей в невыгодное положение, по сравнению с иностранными. На практике было доказано, что иностранные промышленники пришли на российский рынок только в целях производства и продажи своей техники, не выполняя задач по локализации российского производства, с использованием инновационных российских [5]. Данный процесс привел к тому, что РФ утратила большинство конструкторских технологий и заделов в промышленном комплексе.

Но требования рынка по скорости поставки новой продукции данный процесс устраивали. В результате отечественные инновации не развивались.

В настоящее время, с уходом иностранных производителей с российского автомобилестроительного рынка, представило ситуацию, в которой при сборке автомобилей отсутствуют важные комплектующие и их не чем заменить – производство автомобилей вынуждено вернуться к моделям 1990-х годов.

В связи с данным положением, основное направление процессов импортозамещения следует сосредоточить в развитии инновационных процессов в отечественной промышленности, с целью повышения глубины локализации продукции. Авторами предлагаются направления развития инновационных процессов в сфере промышленного производства, обеспечение развития импортозамещающих процессов и инструменты инновационного развития (рисунок 1).

Для развития импортозамещения в промышленности, на современном этапе, авторами предлагается инновационная локализация, осуществляемая отечественными компаниями, представляющая собой аутсорсинг технологий и высокотехнологичной продукции. Сервисные организации, предлагающие локализацию продукции высоких переделов, имеют необходимые компетенции и опыт осуществления подобных работ. Данный процесс позволяет ускорить осуществление импортозамещения, повысить конкурентоспособность выпускаемой продукции, а, главное –внедрить инновационные разработки в промышленное производство.

Инновационная локализация промышленного производства. Имеющая целью развитие импортозамещения подразделяется на три этапа:

1-ый этап – первичная локализация, целью которой является снижение издержек промышленного производителя. Используя первичную локализацию, производитель организует на своем производстве инновационную деятельность, целью которой является замещение традиционной выпускаемой продукции на инновационную, создание недостающих компонентов инновационной продукции.
2-й этап — вторичная локализация, предназначенная для обеспечения потребностей рынка в инновационной продукции, формировании «Собственного покупателя». Используя вторичную локализацию, полезный эффект достигается как аутсорсинговой организацией, так и промышленным предприятием: аутсорсинговая фирма уменьшает свои издержки за счет уменьшения логистических затрат, а предприятие наращивает собственную прибыль за счет реализации инновационной продукции.
3-й этап – диффузия инновационной локализации – привлечение субподрядчиков, обслуживающих требования локализованных производителей, создание аналогичной продукции. На данном этапе отечественная промышленность может перейти к экспорту продукции.

Исходя из этапов осуществления инновационной локализации промышленного производства, выделим инструментарий поддержки этапов локализации:

1-ый этап: адресные меры стимулирования аутсорсинговых организаций;
2-ой этап: адресные мероприятия поддержки отечественных производителей, осуществляющих инновационное импортозамещение;
3-ий этап: национальные программы развития экономики на основе инноваций и ускоренного экспортно-ориентированного развития промышленных ВЭД.

Схема организации инновационной локализации промышленного производства представлена на рисунке 2.

Для обеспечения технологической независимости и реализации инновационных проектов по локализации производства, еще в 2019 году, на крупных предприятиях выделяют «промышленные активы», иногда формируя промышленные кластеры, которые позволяют логистически и технологически организовывать производственную деятельность, своевременно обеспечивая выпуск продукции, востребованной на рынке, сервисное обслуживание и ремонт.

Управление развитием инновационных процессов в сфере повышения уровня локализации отечественных разработок, в первую очередь, подразумевает организацию деятельности по формированию и внедрению НИОКР в перспективных ВЭД промышленного производства как на локальных, так и на на глобальных промышленных платформах [12]. Промышленные платформы представляю собой площадки коммуникаций, объединяющие участников, конструкторско — технологические решения, новую продукцию и новые инновационные модели. Создание собственных промышленных платформ позволит промышленным производителям и дальше развивать инжиниринговые компетенции в инновационной сфере.

Основные выводы и результаты исследования.

Уточнен теоретический подход к категории «импортозамещение» в условиях современных экономических реалий, представляющего собой процесс повышения конкурентоспособности национального промышленного производства, учитывающий все цепочки формирования стоимости при избирательном применении инструментов, ограничивающих импорт в определенных видах экономической деятельности, при либерализации международной торговли в отраслях технологической и производственной поддержки предприятий, осуществляющих импортозамещение производимой продукции.
Выявлены основные причины, определяющие зависимость отечественного промышленного сектора от импортных технологий и продукции.
Предложены направления развития инновационных процессов в сфере промышленного производства.
Предложена инновационная локализация, осуществляемая отечественными промышленными компаниями, представляющая собой аутсорсинг технологий и высокотехнологичной продукции.
Предложена схема организации инновационной локализации промышленного производства.

Список источников

Алексеев И.В. Информационное обеспечение системы управления франчайзинговыми предприятиями/И.В. Алексеев, Е.В. Рибокене//Экономические и гуманитарные науки. -2015. -№1 (276). -С. 105-110.
Ватолкина Н. Ш., Горбунова Н. В. Импортозамещение: зарубежный опыт, инструменты и эффекты // Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского государственного политехнического университета. Экономические науки. — 2015. — № 6. — С. 29-39.
Вертакова Ю.В., Крыжановская О.А. Особенности развития организаций в условиях цифровой трансформации. Вестник университета. 2020;(10):33-39. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://doi.org/10.26425/1816-4277-2020-10-33-39 дата обращения (22.10.2021).
Гоман, К.И. Инновационное развитие региональных промышленных комплексов как фактор повышения их конкурентоспособности / К.И. Гоман // Инновационные процессы в формировании интегрированных структур региональных промышленных комплексов Поволжья: сб. материалов Международной научно-практической конференции (27 февраля 2017 г.) / Самарский университет. – Самара: АНО «СНЦ» – Самара, 2017. – С. 143–149.
Гоман, К.И. Совершенствование методов государственной поддержки инновационного развития предприятий малого и среднего бизнеса в ПФО / К.И. Гоман, И.В. Гоман // Инновационные процессы в формировании интегрированных структур региональных промышленных комплексов Поволжья: сб. материалов Международной научно-практической конференции (27 февраля 2017 г.) / Самарский университет. – Самара: Изд-во АНО «СНЦ» – Самара, 2017. – С. 45–50.
Захарова Е. В. Важность инновационного импортозамещения в условиях международных санкций против российской экономики // Современная наука: актуальные проблемы теории и практики. Серия: Экономика и право. — 2014. — № 12. — С. 92-94.
О промышленной политике в Российской Федерации: фед. закон от 31.12.2014 № 488-ФЗ. – Доступ из СПС «Гарант». – Текст: электронный.
Об утверждении Сводной стратегии развития обрабатывающей промышленности РФ до 2024 г. и на период до 2035 г.: распоряжение Правительства РФ от 6 июня 2020 г. № 1512-р. – Доступ из СПС «Гарант».
Трауб-Мерц Р. Что может и чего не может обеспечить импортозамещение? // Стратегическое планирование и развитие предприятий: Пленарные доклады и материалы Круглого стола Шестнадцатого всероссийского симпозиума. Москва, 14-15 апреля 2015 г / Под ред. член-корр. РАН Г. Б. Клейнера. — М.: ЦЭМИ РАН, 2016. — 97 с.
Стратегия развития автомобильной промышленности РФ на период до 2025 года. Утверждена распоряжением правительства РФ от 28.04.2018г., № 831-р.
Указ Президента Российской Федерации от 21 июля 2020 г. № 474 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года». – СПС «Гарант».
Управление инновационным потенциалом производственных систем: Учеб. пособие / В.В. Герасимов, Л.С. Минина, А.В. Васильев; Новосиб. гос. архитектур.-строит. ун-т. -Новосибирск: НГАСУ, 2003.

References

Alekseev I.V. Information support of the management system of franchising enterprises/I.V. Alekseev, E.V. Ribokene//Economic and humanitarian sciences. -2015. -№1 (276). — Pp. 105-110.
Vatolkina N. Sh., Gorbunova N. V. Import substitution: foreign experience, tools and effects // Scientific and Technical Bulletin of St. Petersburg State Polytechnic University. Economic sciences. — 2015. — No. 6. — pp. 29-39.
Vertakova Yu.V., Kryzhanovskaya O.A. Features of the development of organizations in the conditions of digital transformation. Bulletin of the University. 2020;(10):33-39. [Electronic resource] – Access mode: https://doi.org/10.26425/1816-4277-2020-10-33-39 date of application (10/22/2021).
Homan, K.I. Innovative development of regional industrial complexes as a factor of increasing their competitiveness / K.I. Homan // Innovative processes in the formation of integrated structures of regional industrial complexes of the Volga region: collection of materials of the International Scientific and Practical Conference (February 27, 2017) / Samara University. – Samara: ANO «SNC» – Samara, 2017. – pp. 143-149.
Homan, K.I. Improving methods of state support for innovative development of small and medium-sized businesses in the Volga Federal District / K.I. Homan, I.V. Homan // Innovative processes in the formation of integrated structures of regional industrial complexes of the Volga region: collection of materials of the International Scientific and Practical Conference (February 27, 2017) / Samara University. – Samara: Publishing house of ANO «SNC» – Samara, 2017. – pp. 45-50.
Zakharova E. V. The importance of innovative import substitution in the context of international sanctions against the Russian economy // Modern science: actual problems of theory and practice. Series: Economics and Law. — 2014. — No. 12. — pp. 92-94.
On industrial policy in the Russian Federation: fed. Law No. 488-FZ of 31.12.2014. – Access from the SPS «Garant». – Text: electronic.
On the approval of the Consolidated Strategy for the Development of the Manufacturing Industry of the Russian Federation until 2024 and for the period up to 2035: Decree of the Government of the Russian Federation dated June 6, 2020 No. 1512-R. – Access from the SPS «Garant».
Traub-Merz R. What can and what cannot import substitution provide? // Strategic planning and development of enterprises: Plenary reports and materials of the Round Table of the Sixteenth All-Russian Symposium. Moscow, April 14-15, 2015 / Edited by corresponding member. RAS G. B. Kleiner. — M.: TSEMI RAS, 2016. — 97 p.
Strategy for the development of the automotive industry of the Russian Federation for the period up to 2025. Approved by the Decree of the Government of the Russian Federation dated 28.04.2018, No. 831-R.
Decree of the President of the Russian Federation No. 474 dated July 21, 2020 «On the National Development Goals of the Russian Federation for the period up to 2030». – SPS «Garant».
Management of the innovative potential of production systems: Textbook / V.V. Gerasimov, L.S. Minina, A.V. Vasiliev; Novosibirsk State Architectural-builds. un-T. -Novosibirsk: NGASU, 2003.

Для цитирования: Тюкавкин Н.М., Анисимова В.Ю. Инновационная локализация промышленного производства, как фактор организации импортозамещения выпускаемой продукции // Московский экономический журнал. 2022. № 7. URL: https://qje.su/otraslevaya-i-regionalnaya-ekonomika/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-7-2022-39/

© Тюкавкин Н.М., Анисимова В.Ю., 2022. Московский экономический журнал, 2022, № 7.

Московский экономический журнал 7/2022

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 338.439:339.5

doi: 10.55186/2413046X_2022_7_7_428

ФАКТОРЫ И ТЕНДЕНЦИИ ИЗМЕНЕНИЯ СТОИМОСТНЫХ ОБЪЕМОВ МЕЖДУНАРОДНОЙ ТОРГОВЛИ АГРОПРОДОВОЛЬСТВЕННОЙ ПРОДУКЦИЕЙ

FACTORS AND TRENDS IN THE VALUE OF INTERNATIONAL TRADE IN AGRI-FOOD PRODUCTS

Платоновский Николай Геннадьевич, кандидат экономических наук, доцент кафедры управления ФГБОУ ВО «Российский государственный аграрный университет — МСХА имени К.А. Тимирязева (123434, Россия, Москва, ул. Тимирязевская, д. 49), ORCID: htpp://orcid.org/0000-0002-9189-8340, platonovsky@rgau-msha.ru

Мухаметзянов Рафаил Рувинович, кандидат экономических наук, доцент кафедры мировой экономики и маркетинга ФГБОУ ВО «Российский государственный аграрный университет — МСХА имени К.А. Тимирязева (123434, Россия, Москва, ул. Тимирязевская, д. 49), ORCID: htpp://orcid.org/0000-0002-1239-5201, mrafailr@yandex.ru

Васильева Елена Николаевна, кандидат физико-математических наук, доцент кафедры высшей математики ФГБОУ ВО «Российский государственный аграрный университет — МСХА имени К.А. Тимирязева (123434, Россия, Москва, ул. Тимирязевская, д. 49), ORCID: htpp://orcid.org/0000-0003-0195-8395, elenanvasileva@rgau-msha.ru

Джанчаров Турмушбек Мурзабекович, кандидат биологических наук, доцент кафедры экологии, ФГБОУ ВО «Российский государственный аграрный университет — МСХА имени К.А. Тимирязева (123434, Россия, Москва, ул. Тимирязевская, д. 49), ORCID: https://orcid.org/0000-0003-0684-6253, turmush@inbox.ru

Свиридова Людмила Александровна, кандидат биологических наук, доцент кафедры микробиологии и иммунологии ФГБОУ ВО «Российский государственный аграрный университет — МСХА имени К.А. Тимирязева (123434, Россия, Москва, ул. Тимирязевская, д. 49), ORCID: https://orcid.org/0000-0001-5445-1139, lyudmilaser@mail.ru

Тарасенко Виталий Николаевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории ФГБОУ ВО «Российский государственный аграрный университет — МСХА имени К.А. Тимирязева (123434, Россия, Москва, ул. Тимирязевская, д. 49), ORCID: htpp://orcid.org/ 0000-0002-3676-8447, lasker88@mail.ru

Снегирев Дмитрий Владимирович, кандидат биологических наук, старший преподаватель кафедры микробиологии и иммунологии ФГБОУ ВО «Российский государственный аграрный университет — МСХА имени К.А. Тимирязева (123434, Россия, Москва, ул. Тимирязевская, д. 49), ORCID: https://orcid.org/0000-0002-5477-2888, antiminc@mail.ru

Platonovskiy Nikolay G., Candidate of Economic Sciences, Associate Professor of the Department of Management, Russian State Agrarian University — Moscow Agricultural Academy named after K.A. Timiryazeva (123434, Russia, Moscow, Timiryazevskaya st., 49), ORCID: htpp: //orcid.org/0000-0002-9189-8340, platonovsky@rgau-msha.ru

Mukhametzyanov Rafail R., Candidate of Economic Sciences, Associate Professor of the Department of World Economy and Marketing, Russian State Agrarian University — Moscow Timiryazev Agricultural Academy (49 Timiryazevskaya st., Moscow, 123434 Russia), ORCID: htpp: //orcid.org/0000-0002-1239-5201, mrafailr@yandex.ru

Vasileva Elena N., Candidate of Physical and Mathematical Sciences, Associate Professor of the Department of Higher Mathematics, Russian State Agrarian University — Moscow Timiryazev Agricultural Academy (49 Timiryazevskaya st., Moscow, 123434 Russia), ORCID: htpp: //orcid.org/0000-0003-0195-8395, elenanvasileva@rgau-msha.ru

Dzhancharov Turmushbek M., Candidate of Biological Sciences, Associate Professor of the Department of Ecology, Russian State Agrarian University — Moscow Timiryazev Agricultural Academy (49 Timiryazevskaya st., Moscow, 123434 Russia), ORCID: https://orcid.org/0000-0003-0684-6253, turmush@inbox.ru

Sviridova Lyudmila A., Candidate of Biology Sciences, Associate Professor of the Department of Microbiology and Immunology, Russian State Agrarian University — Moscow Timiryazev Agricultural Academy (49 Timiryazevskaya st., Moscow, 123434 Russia), ORCID: https://orcid.org/0000-0001-5445-1139, lyudmilaser@mail.ru

Tarasenko Vitaliy N., Candidate of Historical Sciences, Associate Professor of the Department of History, Russian State Agrarian University — Moscow Timiryazev Agricultural Academy (49 Timiryazevskaya st., Moscow, 123434 Russia), ORCID: htpp://orcid.org/ 0000-0002-3676-8447, lasker88@mail.ru

Snegirev Dmitry V., Candidate of Biological Sciences, Senior Lecturer of the Department of Microbiology and Immunology Russian State Agrarian University — Moscow Timiryazev Agricultural Academy (49 Timiryazevskaya st., Moscow, 123434 Russia), ORCID : https://orcid.org/0000-0002-5477-2888, antiminc@mail.ru

Аннотация. В этой научной статье авторы рассмотрели тенденции изменения объемов международной торговли агропродовольственной продукцией за 1992-2020 гг. Были обозначены ряд факторов, которые имеют определяющее значение для ее формирования и развития. На основе статистической базы данных Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН мы провели изучение трансформации стоимостных параметров общемирового экспорта и импорта агропродовольственной продукции, вариации занимаемой ею доли в аналогичных глобальных показателях по всей совокупности товаров, участвующих в международной торговле. Выявлено, что в течение обозначенного периода объемы ее общемирового экспорта увеличились с 275,921 млрд. долл. до 1278,851 млрд. долл., то есть в 4,63 раза, а импорта с 301,956 млрд. долл. до 1313,956 млрд. долл. то есть в 4,35 раза. Были рассмотрены основные подгруппы агропродовольственной продукции, ряд из которых мы объединили в укрупненные группы. Авторы провели анализ изменения за 1992-2020 гг. объемов экспорта и импорта в стоимостном выражении по каждому из них, а также занимаемой ими доли. Также было уделено внимание современного состояния участия России в этих процессах, перспектив развития ее производственного и экспортного потенциала по агропродовольственной продукции с точки зрения усиления собственной и глобальной продовольственной безопасности.

Abstract. In this scientific article, the authors examined trends in the volume of international trade in agri-food products for 1992-2020. A number of factors that are crucial for its formation and development were identified. Based on the statistical database of the Food and Agriculture Organization of the United Nations, we studied the transformation of the cost parameters of global exports and imports of agri-food products, the variation of its share in similar global indicators for the entire set of goods involved in international trade. It was revealed that during the designated period, the volume of its global exports increased from $275.921 billion to $ 1278.851 billion, that is, by 4.63 times, and imports from $ 301.956 billion to $ 1313.956 billion. that is, 4.35 times. The main subgroups of agri-food products were considered, a number of which we combined into enlarged groups. The authors analyzed the changes in 1992-2020 in the volumes of exports and imports in value terms for each of them, as well as the share occupied by them. Attention was also paid to the current state of Russia’s participation in these processes, prospects for the development of its production and export potential for agri-food products from the point of view of strengthening its own and global food security.

Ключевые слова: международная торговля, агропродовольственная продукция, группы, экспорт, импорт, продовольственная безопасность, Россия

Key words: international trade, agri-food products, groups, export, import, food security, Russia

Введение. Зарождение международной торговли продукцией растительного и животного происхождения стало наблюдаться с начала возникновения первых государств. Однако его взрывное увеличение как по физическим и стоимостным объемам, так и по ассортименту характерно для второй половины XX века. Несомненно, определяющей основой этих процессов является международное разделение труда, однако оно объективно зависит от более первичных факторов.

Среди них важнейшими выступают природно-климатические условия. Именно их совокупность на определенной территории Земли определяет возможность или нереальность развития тех или иных направлений сельского хозяйства [1]. К тому же, максимальный учет природно-климатических факторов позволяет существенно снизить многочисленные риски, которые неизбежно возникают, учитывая, что при производстве продукции растительного и животного происхождения используются живые организмы, которые крайне уязвимы от воздействия окружающей среды [2]. В конечном итоге, это находит свое отражение в показателях экономической эффективности хозяйствования тех субъектов, которые занимаются как этими процессами, так и дальнейшим товародвижением агропродовольствия [3]. В частности, объективно урожайность сельскохозяйственных культур будет выше там, где сложился более благоприятный для растений температурный режим, влажность, количество осадков, почвенные характеристики и т.д. Однако, экономическую эффективность характеризуют не только натуральные, но и стоимостные показатели [4]. Отмеченное выше напрямую влияет на себестоимость производства единицы продукции, получения потенциальной прибыли от ее реализации и рентабельности предприятия в целом [5]. Именно это лежит в основе размещения и концентрации конкретных отраслей аграрной сферы, а также специализации хозяйствующих субъектов в развитии определенных направлений создания продукции растительного и животного происхождения [6]. В свою очередь, ежегодная генерация прибыли создает основу для стабильности соответствующего сельскохозяйственного бизнеса, а также положительно влияет на его инвестиционную привлекательность со стороны потенциальных инвесторов [7]. То есть, если производство, тем более ориентированное на экспорт, не будет рентабельным, то оно постепенно будет сокращаться, а эффективное хозяйствование при увеличении спроса как внутри страны, так и со стороны других государств, обладает потенциалом расширения.

Биологические особенности конкретных растений и животных, которые используются в процессе производства сельскохозяйственной продукции, также оказывают существенное влияние на процессы размещения конкретных направлений сельского хозяйства, их концентрации в отдельных регионах Земли и странах [8]. Хотя человек в процессе их культивирования и одомашнивания посредством селекционного отбора вносил определенные изменения, но в большинстве случаев (если не брать специально созданные искусственные условия в виде сооружений защищенного грунта, птицефабрик и тому подобного) они продолжают в промышленных масштабах выращиваться и разводиться примерно в тех же природно-климатических условиях, что и их прародители. Например, картофель родом из Южной Америки. При этом это растение произрастало в высокогорьях Анд, когда его стали культивировать местные индейцы в районе озера Титикака. То есть условия для его эволюции были довольно суровые, что во многом стало определяющим для его последующего распространения в странах северного полушария, расположенных в умеренном климате [9]. Несмотря на то, что в России картофель появился гораздо позже, чем в ряде западноевропейских государств, он во второй половине XIX века уже распространился по ее территории и постепенно стал считаться «вторым» хлебом [10]. Однако, в последнее время под воздействием ряда факторов объемы его производства в нашей стране стали сокращаться, а объемы импорта расти [11]. В глобальном продовольственном балансе по крахмалосодержащим корнеклубнеплодам также наблюдается сокращение доли картофеля, и рост содержания маниоки [12].

Таким образом, биологические особенности конкретных растений и животных и сегодня являются одной из объективных основ размещения и концентрации тех или иных отраслей сельского хозяйства [13]. Они же с учетом воздействия тех возможностей, которые дает международное разделение труда в рамках глобализации, позволяют отказаться от производства одних видов продукции в пользу других, экономически более выгодных. В итоге, некоторые страны усилили свою специализацию на производстве и экспорте зерна [14], другие – плодов цитрусовых [15] и орехоплодовых культур [16], третьи – тропических фруктов [17]. Ряд государств выступают довольно крупными продуцентами и поставщиками зеленого зернового кофе [18], чайного листа [19], какао-бобов [20]. Отдельные державы сосредоточили свое внимание на производстве продукции молочного и мясного скотоводства [21] и т.д.

Несомненно, в теоретических условиях свободной торговли это могло бы привести к полной деградации отдельных направлений сельского хозяйства в тех или иных странах. Однако, этого не происходит, так как в реальности существуют ряд факторов и обстоятельств, которые накладывают определенные ограничения на эти процессы. Так, национальный суверенитет любой, а тем более крупной страны, зависит от ее экономической безопасности, составным элементом которой выступает продовольственная безопасность [22]. К тому же, отношения между разными государствами далеко не идеальны, исторически имеется определенный конфликт интересов, в том числе геополитических. Все это накладывает свой отпечаток на те меры, которые они используют для регулирования как глобального, так и внутренних рынков сельскохозяйственного сырья и продовольствия [23]. В связи с этим, несмотря на развитие международной торговли, и сегодня национальное сельское хозяйство является основой для обеспечения продовольственной безопасности большинства развитых и многих развивающихся стран мира [24]. Как отмечают наши коллеги, последнюю характеризует ряд показателей [25]. В частности, среди них определяющими являются не только физическая [26], но и экономическая [27] ее составляющая. Также важное значение занимает безопасность продуктов питания.

Однако, для большинства развивающихся стран, где еще не решена в полной степени продовольственная проблема, качественные показатели с точки зрения безопасности часто стоят на втором плане. Так, некоторые эксперты отмечают, что в Африке, с одной стороны, нехватка продуктов питания приводит к недоеданию значительной части населения, с другой стороны, у более обеспеченных потребителей наблюдается несбалансированность пищевого рациона за счет чрезмерного потребления мучной и крахмалосодержащей продукции растительного происхождения, что приводит к их ожирению [28]. Однако, и развитые государства имеют свои особенности обеспечения продовольственной безопасности [29]. Тем не менее, как показывает практика, практически во всех из них органы власти оказывали в прошлом серьезную поддержку развитию собственных отраслей сельского хозяйства и продолжают эту политику в настоящем, тем самым усиливая конкурентоспособность национальных товаропроизводителей как на внутреннем, так и на внешнем рынках [30]. При этом даже ставиться вопрос, что импорт «дешевого» продовольствия оказывает негативное влияние на проблему несбалансированности рациона питания и в развитых странах [31]. Хотя на наш взгляд, международная торговля плодово-ягодной продукцией формируют более полную основу для продовольственного баланса ресурсов фруктов, ягод и орехов в странах, расположенных в более суровых природно-климатических условиях [32]. Это существенно расширяет ассортимент, физическую и экономическую доступность товаров этой продовольственной группы, в том числе в течение всего года, о чем свидетельствуют исследования наших коллег [33].

Современная Россия стала более активно участвовать в международной торговле агропродовольственной продукцией сразу после распада СССР, однако вышла на максимальные объемы как стоимостного экспорта, так и импорта, во втором десятилетии XXI века [34]. Как и во всем мире, внешнеторговая деятельность отечественных бизнес-структур находится под воздействием политических факторов, которые существенно влияют на состояние и перспективы развития как объемов и направлений экспорта из нашей страны, так и импорта в нее [35]. Геополитическая ситуация осложнилась после событий 2014 г., когда Крым по результатам народного референдума населения этой республики и города Севастополь вошел в состав Российской Федерации. В этих условиях ряд экспертов ставили вполне справедливый вопрос о перспективах развития российского экспорта агропродовольственной продукции [36]. В последнее время санкционное давление на нашу страну и попытки ее изолировать от международной торговли в связи с проведением специальной военной операции на Украине существенно усилились. Все это вызывает необходимость более полного осмысления тех тенденций, которые складываются в общемировом экспорте и импорте агропродовольственной продукции, в том числе с учетом роли и места России в этом процессе.

Материалы и методы исследования. Основной целью нашего исследования было изучение изменения стоимостных параметров международной торговли за 1992-2020 гг. как агропродовольственной продукции в целом, так и ее основных групп. Для достижения поставленной цели были поставлены следующие задачи:

обозначить ряд объективных основ формирования и развития международной торговли агропродовольственной продукцией, отразить ее трансформацию в течение обозначенного периода;
проанализировать изменение за 1992-2020 гг. объемов общемирового стоимостного экспорта и импорта основных ее групп;
показать и охарактеризовать значение России в этих глобальных процессах.

В процессе исследования и анализа изменений стоимостных объемов экспорта и импорта агропродовольственной продукции в целом (в оригинале источника информации «Food Excluding Fish»), и ее основных подгрупп в частности, были использованы статистические данные Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН по их международной торговле (https://www.fao.org/faostat/en/#data/TCL). Отметим, что в них не представлена рыба и прочая аквапродукция. То есть, необходимо учитывать, что полученные на основе проведенных нами расчетов выводы сформулированы без учета этой подгруппы. Выбор 1992-2020 гг. в качестве времени исследования и проведения сравнения между собой крайних годов этого периода был обусловлен тем, что современная Россия стала фигурировать в отчетности ФАО именно с 1992 г.

Трансформация за 1992-2020 гг. общемировых объемов международной торговли агропродовольственной продукцией в стоимостном выражении представлена на рисунке 1. По каждому году обозначенного периода мы рассчитали удельный вес этой группы в совокупном глобальном товарном экспорте и импорте, и отразили их вариацию на рисунке 2. Также в целях сравнения складывающихся тенденцией по конкретным подгруппам агропродовольствия, мы рассчитали занимаемую ими долю за 1992 г. и 2020 г., ранжировали по значимости и охарактеризовали произошедшие изменения в течение охваченного времени исследования. В соответствие с классификацией ФАО были выявлены восемнадцать основных подгрупп: мясо и мясная продукция, фрукты, зерно, растительные масла и жиры, семена масличных культур, зерновые продукты, овощи, алкогольные напитки, молоко и молочная продукция, сахар и мед, орехи, безалкогольные напитки, живые животные, корнеплоды и клубни, бобовые, животные жиры и масла (кроме сливочного), яйца, сахарные культуры первичные. Некоторые из них мы укрупнили, что нашло отражение в нашем анализе. Так, были объединены между собой ряд связанных между собой подгрупп. В частности, в группу «зерно и зернопродукты» вошли подгруппы «зерно» и «зерновые продукты». Группу «мясо и мясная продукция» составили подгруппы «мясо и мясная продукция», «живые животные» и «животные жиры и масла (кроме сливочного)». В группу «плодово-ягодная продукция» вошли подгруппы «фрукты» и «орехи», а «овощная продукция»: подгруппы «овощи» и «корнеплоды и клубни».

Результаты и обсуждение. Отразим изменение за 1992-2020 гг. глобальных стоимостных объемов экспорта и импорта агропродовольственной продукции за (рис. 1). Как видно, в 90-е годы прошлого столетия их рост был незначителен. В 2000 г. они увеличилась в 1,18 раза и 1,14 раза соответственно. Однако, в первом десятилетии XXI века обозначилось довольно сильное повышение соответствующих параметров. За 2001-2010 гг. экспорт возрос с 330,208 млрд. долл. до 885,544 млрд. долл., то есть в 2,68 раза, а импорт с 348,721 млрд. долл. до 904,179 млрд. долл., то есть в 2,59 раза. При этом, в течение этого десятилетия максимальные их объемы наблюдались в 2008 г., затем в 2009 г. они несколько сократились. Для последующих пяти лет также был характерен серьезный рост, но в 2015-2016 гг. опять небольшое снижение. После этого рассматриваемые нами показатели из года в год увеличивались, но уже значительно меньшими темпами. В итоге, за 1992-2020 гг. объемы общемирового стоимостного экспорта выросли в 4,64 раза (с 302,0 млрд. долл. до 1278,9 млрд. долл.), а импорта в 4,35 раза (с 275,9 млрд. долл. до 1314,0 млрд. долл.).

Охарактеризуем изменение доли агропродовольственной продукции в совокупном глобальном товарном экспорте и импорте за 1992-2020 гг. (рис. 2). Заметно, что в последнем десятилетии XX века наблюдалось ее сокращение по обоим из этих показателей. В частности, по экспорту она снизилась с 7,36 % в 1992 г. до 5,1 % в 2000 г., а по импорту с 7,8 % до 5,25 %. Далее наметился рост до 2003 г., затем опять уменьшение до минимальных за охваченный период исследования уровней в 4,91 % и 4,96 % соответственно. В течение последующего времени в целом была характерна тенденция роста доли агропродовольственной продукции в совокупном глобальном товарном экспорте и импорте с определенной коррекцией ее снижения в 2010 г. и 2017-2018 гг.

На первом месте в международной торговле среди укрупненных групп агропродовольственной продукции находятся зерно и зернопродукты (без учета бобовых). Так, по общемировым объемам стоимостного экспорта они выросли с 51,682 млрд. долл. в 1992 г. до 205,907 млрд. долл. в 2020 г. (в 3,98 раза), а импорта с 56,634 млрд. долл. до 216,901 млрд. долл. (в 3,83 раза). Наша страна в последние годы выступает одним из наиболее значимых поставщиков этих товаров на мировой рынок [37]. В первых двух десятилетиях XXI века Россия существенно нарастила свой производственный и экспортный потенциал по экспорту пшеницы [38].

На второй позиции в составленном нами рейтинге расположились мясо и мясопродукция. Их глобальные параметры (с учетом животных жиров и масел (кроме сливочного) и живых животных) увеличились по экспорту с 51,163 млрд. долл. до 184,228 млрд. долл. (в 3,6 раза), а по импорту с 53,589 млрд. долл. до 185,825 млрд. долл. (в 3,47 раза). Наша страна в последнем десятилетии XX века существенно увеличила свой спрос на товары этой группы, и стала его наращивать в начале XXI столетия. Однако впоследствии в связи с осуществлением национальных проектов в агропромышленном комплексе и стремлением обеспечить продовольственную безопасность России по мясу и мясопродукции постепенно увеличивался производственный потенциал отечественного птицеводства и свиноводства [39]. Ослабление рубля относительно доллара США и евро после событий 2014 г., санкции и ответные меры со стороны нашей страны, политика импортозамещения в агропромышленном комплексе нашей страны не только способствовали развитию этих отраслей, но и формированию их экспортного потенциала [40].

На третьем месте в составленном нами рейтинге находится плодово-ягодная продукция. Объемы ее общемирового экспорта (с учетом орехов) возросли с 31,753 млрд. долл. в 1992 г. до 166,477 млрд. долл. в 2020 г. (в 5,24 раза), а импорта с 40,121 млрд. долл. до 173,373 млрд. долл. (в 4,32 раза) [41]. При этом на первых позициях среди фруктов, ягод, орехов и продукции их переработки как по натуральным, так и стоимостным параметрам международной торговли располагаются бананы [42]. В частности, в 2020 г. параметры их глобального экспорта в денежном выражении составляли 13,356 млрд. долл., а импорта — 15,607 млрд. долл. [43]. Второе место по стоимостным объемам международной торговли в этой группе занимал виноград: 9,491 млрд. долл. и 10,229 млрд. долл. соответственно [44]. На третьей позиции находились яблоки: 7,566 млрд. долл. по экспорту и 8,001 млрд. долл. по импорту [45]. На четвертом и пятом местах по параметрам международной торговли товарами этой агропродовольственной группы расположились мандарины и апельсины. В 2020 г. их общемировой экспорт был осуществлен на сумму в 5,870 млрд. долл. и 5,644 млрд. долл., а импорт на 5,633 млрд. долл. и 6,256 млрд. долл. соответственно [46].

Исторически основными предъявителями спроса на плодово-ягодную продукцию зарубежного производства предъявляли США и Европейский Союз [47]. Россия в первом десятилетии XXI века также стала одним из крупнейших импортеров товаров этой продовольственной группы [48]. Понятно, что в силу природно-климатических условий и биологических особенностей конкретных фруктов, ягод и орехов, большинство из которых являются теплолюбивыми, их промышленное товарное производство нецелесообразно на территории нашей страны [49]. Поэтому отечественный рынок тропических [50] и субтропических (в частности, цитрусовых) [51] видов плодово-ягодной продукции полностью насыщается за счет их импорта. При этом определенная их часть реэкспортом поступает в рядом расположенные страны, такие как Беларусь, Казахстан, Украина и т.д. [52, 53]. Необходимо отметить, что некоторые государства ЕС сами являются достаточно серьезными производителями плодово-ягодной продукции и их экспортерами [54]. В свое время, а именно до 2015 г., они в значительных объемах поставляли в Россию некоторые товары этой продовольственной группы. Однако, в результате введенных санкций и ответных мер со стороны нашей страны они потеряли эту возможность [55].

Выводы. В результате проведенного исследования относительно изменения объемов международной торговли основными группами агропродовольственной продукции в денежном выражении за 1992-2020 гг. можно сделать следующие выводы, которые могут стать основой для дальнейшего осмысления поставленной нами проблемы:

В течение охваченного времени параметры глобального экспорта и импорта агропродовольственной продукции существенно возросли. В начале обозначенного периода по первому показателю они находились на уровне в 275,9 млрд. долл., тогда как по второму были равны почти 302,0 млрд. долл. В 2020 г. они увеличились относительно 1992 г. в 4,64 раза и 4,35 раза соответственно, составив по экспорту — 1278,9 млрд. долл. и по импорту около 1314,0 млрд. долл. При этом доля агропродовольственной продукции в совокупном глобальном товарном экспорте и импорте за 1992-2020 гг. варьировала от примерно от 5 до 8 %. Если в 90-е годы прошлого столетия наблюдалось устойчивое снижение ее содержания, то в последующем наметился повышательный тренд с вариациями сокращения этого показателя в 2004-2006 гг., в 2010 г. и в 2017-2018 гг.
Среди укрупненных групп агропродовольственной продукции, участвующих в международной торговле, первую позицию в 2020 гг. занимала «зерно и зернопродукты» (205,907 млрд. долл. по экспорту и 216,901 млрд. долл. по импорту), вторую — «мясо и мясопродукция» (184,228 млрд. долл. и 185,825 млрд. долл.), третью — «плодово-ягодная продукция» (166,477 млрд. долл. и 173,373 млрд. долл.), четвертую — «овощная продукция» (104,109 млрд. долл. и 108,094 млрд. долл.). Однако, если объединить такие подгруппы, как «семена масличных культур» (87,229 млрд. долл. по экспорту и 90,179 млрд. долл. по импорту) и «растительные масла и жиры» (86,301 млрд. долл. и 90,337 млрд. долл.), то в совокупности они будут находится на третьем месте, сместив на четвертое и пятое плодово-ягодную и овощную продукцию соответственно.
В 1992-2020 гг. для всех подгрупп и укрупненных нами групп агропродовольственной продукции характерен рост стоимостных параметров международной торговли относительно 1992 г., однако для конкретных из них были присущи разные темпы, что привело к существенному изменению занимаемой доли в общей структуре общемирового экспорта и импорта. Так, доля группы «зерно и зернопродукты» уменьшилась по первому показателю на 2,63 % (с 18,73 % в 1992 г. до 16,10 % в 2020 г.), а по второму на 2,25 % (с 18,76 % до 16,51 %). Еще большее сокращение характерно для группы «мясо и мясопродукция»: с 18,54 % до 14,41 % по экспорту (минус 4,14 %), с 17,75 % до 14,14 % по импорту (минус 3,60 %). В то же время по группам «плодово-ягодная продукция» и «овощная продукция» по экспорту наблюдается прирост с 11,51 % 13,02 % (плюс 1,51 %) и с 7,86 % до 8,14 % (плюс 0,28 %) соответственно. Тогда как по импорту имеет место небольшое падение доли: по плодово-ягодной продукции с 13,29 % до 13,19 % (минус 0,09), по овощной — с 8,34 % до 7,96 % (минус 0,38 %).

Россия, будучи довольно значимой страной в мире как с точки зрения сельскохозяйственных угодий, так и численности населения, к настоящему времени занимает существенные позиции не только по импорту некоторых видов агропродовольственной продукции, и по их экспорту [56]. Трансформация геополитических условий вынудили ее наращивать производство сельскохозяйственного сырья и продовольствия в целях более полного обеспечения не только собственной, но и глобальной продовольственной безопасности [57]. В частности, Россия поставляет зерно в ряд африканских и ближневосточных государств, которые не могут обеспечить себя в этом виде продукции за счет собственного производства.

Изменение внешних факторов существенно повлияло как на показатели эффективности, так и на уровень рисков по тем инвестиционным проектам, которые связаны с развитием экспорта агропродовольствия [58]. Тем не менее, несмотря на те сложные геополитические условия, которые сложились к настоящему времени и будут с большой долей вероятности иметь место не только в кратко-, но и среднесрочной перспективе, складывающаяся ситуация дает нашей стране историческую возможность еще более нарастить свой производственный и экспортный потенциал по соответствующим группам агропродовольственной продукции [59]. Увеличение численности населения Земли, рост его урбанизации усиливает давление на аграрную сферу. Эта тенденция, несмотря на небольшую обратную миграцию населения в сельскую местность в ряде государств ЕС, характерна для подавляющего количества стран мира [60]. И многие из них не в состоянии в полной степени обеспечить свою собственную продовольственную безопасность, тем более в условиях изменения климата [61].

Что касается современной России, то после распада СССР в нашей стране в силу различных факторов часть земель сельскохозяйственного назначения не используются, и после проведения необходимых мероприятий их можно быстро ввести в оборот [62]. К тому же, существенная часть земельных ресурсов РФ с учетом совокупности природно-климатических условий вполне может быть использована для производства так называемой «органической продукции», которая имеет определенный потенциал спроса как на внутреннем рынке, так и за его пределами [63]. При этом, как отмечают некоторые эксперты, в нашей стране целесообразно как использовать, так и разрабатывать и внедрять в реальную практику те меры поддержки и стимулирования экспорта, которые можно применять в соответствие с действующими правилами ВТО [64].

Особое внимание со стороны государства необходимо уделять развитию производственного и экспортного потенциала хозяйствующих субъектов среднего и малого бизнеса аграрной сферы нашей страны. В этой связи важно предусмотреть усиление консультационной поддержки этой категории сельскохозяйственных товаропроизводителей по разъяснению тех возможностей и льгот, которые могут предоставить уполномоченные государственные и коммерческие структуры [65]. Одно из направлений этой работы — грамотное составление и продвижение бизнес-планов в целях получения финансирования по развитию экспортноориентированного производства [66]. Также крайне важно информировать субъектов отечественного среднего и малого аграрного бизнеса об инновационных технологиях ведения сельскохозяйственного производства [67], в том числе основанных на использовании цифровых методов и решений [68]. Развитие кооперации и интеграции средних и мелких хозяйствующих субъектов на этапах хранения, переработки, транспортировки и сбыта продукции растительного и животного происхождения — еще одно из перспективных направлений, которое поможет получить им определенные выгоды, в том числе от ее экспорта [69]. А для разъяснения преимуществ этих процессов необходима работа соответствующих специалистов, что требует совершенствования кадрового обеспечения как государственных, так и коммерческих структур, оказывающих информационно-консультационные услуги сельскохозяйственным товаропроизводителям [70]. На наш взгляд, все вышеперечисленное не только позволит создать более благоприятные условия для развития производственного и экспортного потенциала субъектов среднего и малого аграрного бизнеса, но и окажет содействие в решении тех социальных проблем, которые имеют место во многих населенных пунктах, расположенных в сельской местности [71]. Кроме того, это будет способствовать усилению значения средних и мелких предприятий агропромышленного комплекса России по обеспечению качественной и экологически чистой продукцией растительного и животного происхождения населения нашей страны и других государств мира [72].

Список источников

Коваленко, Н.Я. Экономика сельского хозяйства: учебник для ВУЗов. – М.: Издательство Юрайт, 2021 г. – 406 с.
Алексанов, Д. Внимание: риски / Д. Алексанов, Н. Чекмарева // Новое сельское хозяйство. – 2015. – № 3. – С. 38-41.
Мухаметзянов, Р. Р. Рынок и товародвижение плодоовощной продукции в России и за рубежом. – М.: РГАУ — МСХА им. К.А. Тимирязева, 2012. – 336 с.
Будаева, М.Ц. Экономика АПК. – М.: РГАУ — МСХА им. К.А. Тимирязева, 2012. – 140 с.
Ахметов, Р.Г. Экономика предприятий агропромышленного комплекса: учебник – М.: Издательство Юрайт, 2016. – 431 с.
Велибекова, Л.А. Специализация и концентрация как факторы повышения эффективного функционирования АПК // Достижения науки и техники АПК. – 2008. – № 4. – С. 13-14.
Зарук, Н.Ф. Оценка стоимости агропромышленной группы. – М.: РГАУ — МСХА им. К.А. Тимирязева, 2017. – 184 с.
Агирбов, Ю.И. Глава 8. Тенденции развития картофелеводства, овощеводства и садоводства в мире и в основных странах // Агропромышленный комплекс России: Agriculture 4.0. В 2-х томах. Т. 2. – М.: Ай Пи Ар Медиа, 2021. – С. 217–253.
Бритик, Э.В. Производство картофеля и овощей в мире и в основных странах // Научное обозрение: теория и практика. – 2020. – Т. 10. – № 7(75). – С. 1287-1303. – DOI 10.35679/2226-0226-2020-10-7-1287-1303.
Агирбов, Ю.И. Изменение производства картофеля и овощей в России и странах ближнего зарубежья // Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. – 2021. – № 4. – С. 53-62. – DOI 10.31442/0235-2494-2021-0-4-53-62.
Арзамасцева, Н.В. Импорт картофеля и основных видов овощей в Россию // Московский экономический журнал. – 2021. – № 11. – DOI 10.24412/2413-046X-2021-10686.
Неискашова, Е.В. Анализ динамики производства картофеля и подобных ему крахмалосодержащих корнеклубнеплодов в мире // Научное обозрение: теория и практика. – 2021. – Т. 11. – № 8(88). – С. 2335-2356. – DOI 10.35679/2226-0226-2021-11-8-2335-2356.
Коваленко, Н.Я. Экономика сельского хозяйства: учебник для среднего профессионального образования — М.: Издательство Юрайт, 2018 г. — 406 с.
Бесшапошный, М.Н. Динамика производства и экспорта зерна в России и странах ближнего зарубежья // Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. – 2021. – № 5. – С. 47-58. – DOI 10.31442/0235-2494-2021-0-5-47-58.
Корольков, А.Ф. Валовые сборы цитрусовых в мире и в основных странах – продуцентах // Экономика, труд, управление в сельском хозяйстве. – 2021. – № 5(74). – С. 133-143. – DOI 10.33938/215-133.
Арзамасцева, Н.В. Динамика валовых сборов орехов в мире и в основных странах-производителях // Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. – 2021. – № 12. – С. 63-73. – DOI 10.31442/0235-2494-2021-0-12-63-73.
Федорчук Мак-Эачен, А.И. Страны Латинской Америки и Россия в международной торговле основными тропическими фруктами // Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. – 2021. – № 10. – С. 48–59. DOI: 10.31442/0235-2494-2021-0-10-48-59.
Иванцова, Н.Н. Объемы и направления экспортно-импортных операций на мировом рынке зеленого зернового кофе // Наука без границ. – 2021. – № 9-2(61). – С. 50-57.
Воронцова, Н.В. Современное состояние международной торговли чаем и какао-бобами // Наука без границ. – 2021. – № 9-2(61). – С. 42-49.
Гаврилова, Н.Г. Анализ динамики мирового производства и международной торговли чаем, зеленым зерновым кофе и какао-бобами // Научное обозрение: теория и практика. – 2021. – Т. 11. – № 6(86). – С. 1680-1699. – DOI 10.35679/2226-0226-2021-11-6-1680-1699.
Остапчук, Т.В. Состояние молочного и мясного скотоводства в мире // Московский экономический журнал. – 2021. – № 12. – DOI 10.24412/2413-046X-2021-10750.
Зарецкая, А.С. Статистическая оценка обеспеченности населения региона продуктами питания в системе продовольственной безопасности страны // Вестник Новгородского государственного университета. – 2014. – № 82. – С. 91-95. – EDN TCRSLR.
Frolova, E.Yu. Contradictions to Regulatory Measures and Their Impact on Global and National Agricultural Markets // Advances in Economics, Business and Management Research (AEBMR) : Proceedings of International Scientific and Practical Conference “Russia 2020 — a new reality: economy and society”, Veliky Novgorod, 09–10 декабря 2020 года. – Veliky Novgorod: Atlantis Press, 2021. – P. 276-280. – DOI 10.2991/aebmr.k.210222.054.
Джанчарова, Г.К. Обеспечение продовольственной безопасности государства и развитие экспортного потенциала аграрного сектора России// Московский экономический журнал. – 2022. – № 6. – DOI 10.55186/2413046X_2022_7_6_387.
Кошелев, В.М. О продовольственной независимости и ее показателях // Экономика сельского хозяйства России. – 2014. – № 12. – С. 32-39.
Зарецкая, А.С. Физическая доступность продовольствия как одно из основных условий обеспечения продовольственной безопасности региона // В сборнике: Актуальные проблемы гуманитарных, социальных и экономических наук: вопросы теории и практики. Вторая региональная научно-практическая конференция. – Великий Новгород, 2013. – С. 197-200.
Зарецкая, А.С. Экономическая доступность продовольствия, как основополагающее условие обеспечения продовольственной безопасности региона / А.С. Зарецкая, Н.И. Гришакина // В сборнике: Актуальные проблемы гуманитарных, социальных и экономических наук: вопросы теории и практики. Региональная научно-практическая конференция – Великий Новгород, 2012. – С. 255-260.
Ревенко, Л.С. Продовольственная безопасность Африки: недоедание и ожирение / Л.С. Ревенко, О.И. Солдатенкова, Н.С. Ревенко // Азия и Африка сегодня. – 2022. – № 5. – С. 37-45. – DOI 10.31857/S032150750020171-0.
Ревенко, Л.С. Вопросы обеспечения продовольственной безопасности в Европе / Л. Ревенко, О. Пантелеева, Т. Исаченко // Современная Европа. – 2019. – № 2(88). – С. 129-142. – DOI 10.15211/soveurope22019129141.
Пантелеева, О.И. Тенденции изменения поддержки аграрного сектора в развитых странах // Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. – 2014. – № 12. – С. 57-63.
Солдатенкова, О. И. Влияние международной торговли на эпидемию ожирения: методологический аспект / О. И. Солдатенкова, А. М. Акбаров // Российский внешнеэкономический вестник. – 2021. – № 11. – С. 49-57. – DOI 10.24412/2072-8042-2021-11-49-57.
Мухаметзянов, Р.Р. Ресурсы и использование плодово-ягодной продукции в основных странах ЕАЭС // Экономика сельского хозяйства России. – 2021. – № 3. – С. 98-105. – DOI 10.32651/213-98.
Джанчарова, Г.К. Производство и потребление плодово-ягодной продукции в странах СНГ в условиях глобализации и региональной интеграции //Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. – 2020. – № 12. – С. 63-71. – DOI 10.31442/0235-2494-2020-0-12-63-71.
Романюк, М.А. Перспективы развития экспорта продукции АПК в условиях кризиса // Образование и право. – 2020. – № 11. – С. 443-448. – DOI 10.24411/2076-1503-2020-11172.
Чекмарева, Н.В. Состояние и перспективы развития сельскохозяйственного экспорта // Доклады ТСХА, Москва, 02–04 декабря 2020 года. – Москва: Российский государственный аграрный университет — МСХА им. К.А. Тимирязева, 2021. – С. 127-130
Пантелеева, О. И. Экспорт продукции АПК: сможет ли Россия стать одним из ведущих экспортеров в мире? / О. И. Пантелеева // Среднерусский вестник общественных наук. – 2018. – Т. 13. – № 3. – С. 118-136. – DOI 10.22394/2071-2367-2018-13-3-118-136.
Романюк, М.А. Анализ структуры экспорта продукции АПК по классификации несырьевых товаров // Доклады ТСХА, Москва, 02–04 декабря 2020 года. – Москва: Российский государственный аграрный университет — МСХА им. К.А. Тимирязева, 2021. – С. 117-120.
Zaretskaya, A.S. Production and Export Potential of the Grain Sub-Complex of the EAEU Countries // Advances in economics, business and management research: Proceedings of the International Scientific and Practical Conference Strategy of Development of Regional Ecosystems “Education-Science-Industry” (ISPCR 2021), Veliky Novgorod, 07–08 декабря 2021 года. – Veliky Novgorod: Atlantis Press, 2022. – P. 324-330. – DOI 10.2991/aebmr.k.220208.046.
Мусостова, Д. Ш. Состояние и перспективы развития АПК России в современных условиях / Д. Ш. Мусостова, Н. В. Арзамасцева, Г. К. Джанчарова // Финансовый бизнес. – 2020. – № 7(210). – С. 220-222.
Кошелев, В.М. Санкции и контрсанкции: некоторые результаты для стран Запада и России // Экономика сельского хозяйства России. – 2015. – № 12. – С. 17-22.
Хежев, А.М. Изменение параметров международной торговли плодово-ягодной продукцией // Столыпинский вестник. – 2022. – № 2. – DOI 10.55186/27131424_2022_4_2_12
Остапчук, Т.В. Изменение натуральных и стоимостных параметров международной торговли бананами// Аграрная наука и образование на современном этапе развития: опыт, проблемы и пути их решения: материалы XII Международной научно-практической конференции, посвященной 160-летию со дня рождения П.А. Столыпина, 14-15 апреля 2022 года. — Ульяновск: ФГБОУ ВО Ульяновский ГАУ, 2022. — С.584-592.
Зарецкая, А.С. Международная торговля бананами // Столыпинский вестник. – 2022. – Т. 4. – № 1. – DOI 10.55186/27131424_2022_4_1_37.
Остапчук, Т.В. Международная торговля виноградом // Инновационные направления интеграции науки, образования и производства: Сборник тезисов докладов участников III Международной научно-практической конференции, Керчь, 11–15 мая 2022 года. – Керчь: ФГБОУ ВО «Керченский государственный морской технологический университет», 2022. – С. 274-280.
Хежев, А.М. Международная торговля яблоками // Инновационные направления интеграции науки, образования и производства: Сборник тезисов докладов участников III Международной научно-практической конференции, Керчь, 11–15 мая 2022 года. – Керчь: ФГБОУ ВО «Керченский государственный морской технологический университет», 2022. – С. 284-289.
Хежев, А.М. Международная торговля мандаринами // Инновационные направления интеграции науки, образования и производства: Сборник тезисов докладов участников III Международной научно-практической конференции, Керчь, 11–15 мая 2022 года. – Керчь: ФГБОУ ВО «Керченский государственный морской технологический университет», 2022. – С. 290-296.
Мухаметзянов, Р.Р. Объемы, субъекты и тенденции международной торговли плодово-ягодной продукцией //International agricultural journal. – 2022. – № 3. – С. 1353-1382. — DOI: 10.55186/25876740_2022_6_3_26
Агирбов, Ю.И. Россия и другие страны на мировом рынке плодово-ягодной продукции // Известия Тимирязевской сельскохозяйственной академии. – 2021. – № 6. – С. 129-147. – DOI 10.26897/0021-342X-2021-6-129-147.
Агирбов, Ю.И. Современные тенденции и экономические проблемы развития садоводства в России // Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. – 2017. – № 12. – С. 14-20.
Mukhametzyanov, R.R. Russia as a Subject of the World Market for Staple Tropical Fruits // Advances in economics, business and management research (AEBMR), Veliky Novgorod, 07–08 декабря 2021 года. – Veliky Novgorod: Atlantis Press, 2022. – P. 594-602. – DOI 10.2991/aebmr.k.220208.084.
Джанчарова, Г.К. Россия и другие страны мира в международной торговле цитрусовыми фруктами // Московский экономический журнал. – 2021. – № 12. – DOI 10.24412/2413-046X-2021-10727.
Мухаметзянов, Р.Р. Россия в международной торговле основными тропическими фруктами // Экономика сельского хозяйства России. – 2021. – № 12. – С. 78-85. – DOI 10.32651/2112-78.
Агирбов, Ю.И. Россия в международной торговле плодами цитрусовых культур // Экономика сельского хозяйства России. – 2020. – № 7. – С. 103-110. – DOI 10.32651/207-193.
Платоновский, Н.Г. Производство и внешняя торговля плодово-ягодной продукцией в странах Европейского союза // International Agricultural Journal. – 2021. – Т. 64. – № 6. – DOI 10.24412/2588-0209-2021-10432.
Корольков, А. Ф. Сельскохозяйственная торговля ЕС с Россией в условиях действия эмбарго // Экономика сельского хозяйства России. – 2019. – № 3. – С. 81-86. – DOI 10.32651/193-81.
Романюк, М.А. Экспортный потенциал сельскохозяйственной продукции в России // Чаяновские чтения: Материалы I Международной научно-практической конференции по проблемам развития аграрной экономики, Москва, 14–15 октября 2020 года. – М.: ООО «Научный консультант», 2020. – С. 178-182.
Mukhametzyanov, R.R. The objective need and trend of ensuring the food security in Russia in conditions of import substitution // BIO Web of Conferences: Agriculture and Food Security: Technology, Innovation, Markets, Human Resources, Kazan, 28–29 мая 2021 года. – Kazan: EDP Sciences, 2021. – P. 00079. – DOI 10.1051/bioconf/20213700079.
Кошелев, В.М. Эффективность и риски инвестиционных проектов развития экспорта сельхозпродукции / В.М. Кошелев, Д.С. Алексанов, Н.В. Чекмарева // Чаяновские чтения: Материалы I Международной научно-практической конференции по проблемам развития аграрной экономики, Москва, 14–15 октября 2020 года. – М.: ООО «Научный консультант», 2020. – С. 151-156.
Кошелев В.М. Оценка экспортного потенциала АПК России. – М.: РГАУ — МСХА им. К.А. Тимирязева, 2022. – 199 с.
Воронцова, Н.В. Оценка привлекательности сельских территорий с точки зрения внутренней миграции населения в России и странах ЕС // Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. – 2021. – № 6. – С. 40-47. – DOI 10.31442/0235-2494-2021-0-6-40-47.
Гаврилова, Н.Г. Влияние изменения климата на сельское хозяйство и продовольственную безопасность Африки // В сборнике: Доклады ТСХА. – 2021. – С. 36-39.
Платоновский, Н.Г. Использование земельных ресурсов России: состояние и проблемы // Экономика и предпринимательство. – 2021. – № 9(134). – С. 165-168. – DOI 10.34925/EIP.2021.134.9.024.
Акканина, Н.В. Развитие российского экспорта сельскохозяйственного сырья и продовольствия: проблемы и перспективы для внутреннего и внешнего рынков / Н. В. Акканина, М. А. Романюк // Никоновские чтения. – 2017. – № 22. – С. 27-32
Пантелеева, О.И. К вопросу о совершенствовании мер поддержки экспорта сельскохозяйственных товаров в Российской Федерации // Экономика сельского хозяйства России. – 2017. – № 10. – С. 78-84.
Кошелев, В.М. Организация консультационной деятельности в агропромышленном комплексе: Учебник и практикум. – М.: Издательство Юрайт, 2014. – 375 с.
Алексанов, Д.С. Рекомендации по разработке бизнес-плана для малых форм хозяйствования в агропромышленном комплексе. – М.: Российский научно-исследовательский институт информации и технико-экономических исследований по инженерно-техническому обеспечению агропромышленного комплекса, 2007. – 224 с.
Бутырин, В.В. Формирование системы иннновационного развития агроэкономики / В. В. Бутырин, Ю. А. Бутырина // Наука и Образование. – 2020. – Т. 3. – № 3. – С. 56.
Ибрагимов, А.Г. Перспективы и проблемы цифровизации сельского хозяйства в России // Экономика и предпринимательство. – 2020. – № 9(122). – С. 587-589. – DOI 10.34925/EIP.2020.122.9.114.
Агирбов, Ю.И. Кооперация и интеграция в АПК. – М.: Издательство РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева, 2004. – 154 с.
Корольков, А.Ф. Проблемы кадрового обеспечения информационно-консультационной службы АПК России // Аграрная Россия. – 2001. – № 5. – С. 18-20.
Романюк, М.А. Проблемы сельской бедности в России // Экономика сельского хозяйства России. – 2019. – № 6. – С. 100-105. – DOI 10.32651/196-100.
Бутырин, В.В. Перспективы развития малого агробизнеса в системе продовольственного обеспечения // Аграрный научный журнал. – 2015. – № 7. – С. 67-71.

References

Kovalenko N.Ya. and others. Ehkonomika sel’skogo khozyaistva: uchebnik dlya vuzov [Agricultural Economics: a textbook for universities] edited N.Ya. Kovalenko. Moscow, Urait, 2021, 406 p.
Aleksanov, D.S. (2015). Vnimanie: riski [Attention: risks]. New agriculture, no. 3, pp. 38-41.
Mukhametzyanov, R.R. Rynok i tovarodvizhenie plodoovoshchnoi produktsii v Rossii i za rubezhom: monografiya [The market and distribution of fruits and vegetables in Russia and abroad: monograph], Moscow, RSAU-MAA named after K.A. Timirya-zev, 2012, 336 p.
Budaeva, M. Ts. Ehkonomika APK: praktikum [Agriculture economics: a practical course]. Moscow, RSAU-MAA named after K.A. Timiryazev, 2012, 140 p.
Akhmetov, R.G. and others. Ehkonomika predpriyatij agropromyshlennogo kompleksa: uchebnik [Economics of agro-industrial enterprises: textbook]. Moscow, Urait, 2016, 431
Velibekova, L.A (2008). Specializaciya i koncentraciya kak faktory povysheniya ehffektivnogo funkcionirovaniya APK [Specialization and concentration as factors of increasing the effective functioning of the agro-industrial complex]. Achievements of Science and Technology of AICis, no. 4, pp. 13-14.
Zaruk, N.F. Otsenka stoimosti agropromyshlennoi gruppy: uchebnoe posobie [Estimating the value of an agro-industrial group: study guide]. Moscow, Rosinformagrotech, 2017, 184 p.
Agirbov, Yu.I. (2021). Chapter 8. Tendentsii razvitiya kartofelevodstva, ovoshchevodstva i sadovodstva v mire i v osnovnykh stranakh [Trends in the development of potato growing, vegetable growing and horticulture in the world and in the main countries] In: Agropromyshlennyi kompleks Rossii: Agriculture 4.0. V 2-kh tomakh. T. 2. Sovremennye tekhnologii v agropromyshlennom komplekse Rossii i zarubezhnykh stran. Sel’skoe khozyaistvo 4.0. Tsifrovizatsiya APK: monografiya [Agro-industrial complex of Russia: Agriculture 4.0. In 2 volumes. Vol. 2. Modern technologies in the agro-industrial complex of Russia and foreign countries. Agriculture 4.0. Digitalization of the agro-industrial complex: monograph], Moscow, IPR MEDIA, 2021, pp. 217-253.
Britik, E.V. (2020). Proizvodstvo kartofelya i ovoshchei v mire i v osnovnykh stranakh [Potatoes and vegetables production in the world and in the major countries]. Scientific review: theory and practice, 10, no 7, pp. 1287-1303. DOI 10.35679/2226-0226-2020-10-7-1287-1303
Agirbov, Yu.I. (2021) Izmenenie proizvodstva kartofelya i ovoshchei v Rossii i stranakh blizhnego zarubezh’ya [Changes in potato and vegetable production in Russia and neighboring Countries]. Economy of agricultural and processing enterprises, no. 4, pp. 53–62. DOI: 10.31442/0235-2494-2021-0-4-53-62
Arzamastseva, N.V. (2021). Import kartofelya i osnovnykh vidov ovoshchej v Rossiyu [Import of potato and main vegetables to Russia]. Moscow economic journal, no. 11. DOI 10.24412/2413-046X-2021-10686.
Neiskashova, E.V. (2021). Analiz dinamiki proizvodstva kartofelya i podobnykh emu krakhmalosoderzhashchikh korneklubneplodov v mire [Analysis of the dynamics of potato production and similar starch-containing tuber-and-root crops in the world]. Scientific review: theory and practice, vol. 11, no 8, pp. 2335–2356. DOI: 10.35679/2226-0226-2021-11-8-2335-2356.
Kovalenko, N.Ya. and others. Ehkonomika sel’skogo khozyaistva: uchebnik dlya srednego professional’nogo obrazovaniya [Agricultural economics: textbook for secondary vocational education] edited N.Ya. Kovalenko. Moscow, Urait, 2018, 406 p.
Besshaposhniy M.N (2021) Dinamika proizvodstva i ehksporta zerna v Rossii i stranakh blizhnego zarubezh’ya [Dynamics of grain production and export in Russia and neighboring countries]. Economy of agricultural and processing enterprises, no. 5, pp. 47–58. DOI: 10.31442/0235-2494-2021-0-5-47-58.
Korolkov, A.F. (2021). Valovye sbory tsitrusovykh v mire i v osnovnykh stranakh — produtsentakh [Gross harvest of citrus worldwide and in the main countries-producers]. Economy, labor, management in agriculture, no. 5 (74), pp. 133–143. DOI: 10.33938/215-133
Arzamastseva, N.V. (2021). Dinamika valovykh sborov orekhov v mire i v osnovnykh stranakh-proizvoditelyakh [Dynamics of gross harvest of nuts in the world and in the main producing countries]. Economy of agricultural and processing enterprises, no. 12, pp. 63–73. DOI 10.31442/0235-2494-2021-0-12-63-73.
Fedorchuk Mac-Eachen, A.I. (2021). Strany Latinskoi Ameriki i Rossiya v mezhdunarodnoi torgovle osnovnymi tropicheskimi fruktami [Latin American countries and Russia in the international trade of the main tropical fruits]. Economy of agricultural and processing enterprises, no. 10, pp. 48–59. DOI: 10.31442/0235-2494-2021-0-10-48-59.
Ivantsova, N.N. (2021). Ob»emy i napravleniya ehksportno-importnykh operacij na mirovom rynke zelenogo zernovogo kofe [Volumes and directions of export-import operations in the world market of green coffee beans]. Science without borders, no. 9-2(61), pp. 50–57.
Vorontsova, N.V. (2021). Sovremennoe sostoyanie mezhdunarodnoj torgovli chaem i kakao-bobami [The current state of international trade in tea and cocoa beans]. Science without borders, no. 9-2(61), pp. 42–49.
Gavrilova, N.G. (2021). Analiz dinamiki mirovogo proizvodstva i mezhdunarodnoj torgovli chaem, zelenym zernovym kofe i kakao-bobami [Analysis of the dynamics of world production and international trade in tea, green grain coffee and cocoa beans]. Scientific review: theory and practice, vol. 11, no 6, pp. 1680-1699. – DOI 10.35679/2226-0226-2021-11-6-1680-1699.
Ostapchuk, T.V. (2021). Sostoyanie molochnogo i myasnogo skotovodstva v mire [The state of dairy and beef cattle breeding in the world]. Moscow economic journal, no. 12. DOI 10.24412/2413-046X-2021-10750.
Zaretskaya, A.S. (2014) Statisticheskaya ocenka obespechennosti naseleniya regiona produktami pitaniya v sisteme prodovol’stvennoj bezopasnosti strany [Statistical evaluation of availability of foodstuff for the region’s population within the country’s food security]. Vestnik NovSU, no. 82, pp. 91-95. – EDN TCRSLR.
Frolova, E.Yu. and others (2021). Contradictions to regulatory measures and their impact on global and national agricultural markets. Proceedings of the International Scientific and Practical Conference «Russia 2020 – a new reality: economy and society», In Advances in Economics, Business and Management Research (AEBMR), Atlantis Press, pp. 276-280. DOI 10.2991/aebmr.k.210222.054.
Dzhancharova, G.K. (2022). Obespechenie prodovol’stvennoj bezopasnosti gosudarstva i razvitie ehksportnogo potenciala agrarnogo sektora Rossii [Ensuring Food security of the state and developing the export potential of the agricultural sector of Russia]. Moscow economic journal, no. 6. DOI 10.55186/2413046X_2022_7_6_387.
Koshelev, V.M. (2014). O prodovol’stvennoj nezavisimosti i ee pokazatelyakh [About food independence and its indicators]. Economics of agriculture of Russia, no. 12, pp. 32-39.
Zaretskaya, A.S. (2013). Fizicheskaya dostupnost’ prodovol’stviya kak odno iz osnovnykh uslovii obespecheniya prodovol’stvennoi bezopasnosti regiona [Physical availability of food as one of the main conditions for ensuring food security in the region]. Proceedings of the Collection of abstracts of the participants of the the Second regional scientific and practical conference, Actual problems of the humanities, social and economic sciences: questions of theory and practice. Veliky Novgorod, pp. 197-200.
Zaretskaya, A.S. & Grishakina, N.I. (2012). Ehkonomicheskaya dostupnost’ prodovol’stviya, kak osnovopolagayushchee uslovie obespecheniya prodovol’stvennoi bezopasnosti regiona [Economic accessibility of food as a fundamental condition for ensuring food security in the region]. Proceedings of the Collection of abstracts of the participants of the Regional scientific and practical conference, Actual problems of the humanities, social and economic sciences: questions of theory and practice. Veliky Novgorod, pp. 255-260.
Revenko, L.S., Soldatenkova, O.I. & Revenko, N.S. (2022) Prodovol’stvennaya bezopasnost’ Afriki: nedoedanie i ozhirenie [Africa’s food security: malnutrition and obesity]. Asia and Africa today, no. 5, pp. 37-45. DOI 10.31857/S032150750020171-0.
Revenko L., Panteleeva O. & Isachenko, T. (2019) Voprosy obespecheniya prodovol’stvennoj bezopasnosti v Evrope [European regional food security policy regulation]. Contemporary Europe, no. 2(88), pp. 129-142. DOI 10.15211/soveurope22019129141.
Panteleeva, O.I. (2014). Tendencii izmeneniya podderzhki agrarnogo sektora v razvitykh stranakh [Trends of changing the support of agrarian sector in developed countries]. Economy of agricultural and processing enterprises, no. 12, pp. 57–63.
Soldatenkova O.I. (2021). Vliyanie mezhdunarodnoj torgovli na ehpidemiyu ozhireniya: metodologicheskij aspekt [Impact of international trade on obesity: methodological aspect]. Russian Foreign Economic Journal, no. 11, pp. 49-57. DOI 10.24412/2072-8042-2021-11-49-57.
Mukhametzyanov, R.R. (2021). Resursy i ispol’zovanie plodovo-yagodnoi produktsii v osnovnykh stranakh EAEHS [Resources and use of fruit and berry products in the main countries of the EAEU]. Economics of agriculture of Russia, no. 3, pp. 98–105. DOI: 10.32651/213-98
Dzhancharova, G.K. (2020). Proizvodstvo i potreblenie plodovo-yagodnoi produktsii v stranakh SNG v usloviyakh globalizatsii i regional’noi integratsii [Production and consumption of fruit and berry products in the CIS countries in the context of globalization and regional integration]. Economy of agricultural and processing enterprises, no. 12, pp. 63–71. DOI: 10.31442/0235-2494-2020-0-12-63-71
Romanyuk, M.A. (2020). Perspektivy razvitiya ehksporta produkcii APK v usloviyakh krizisa [Prospects for the development of exports of agricultural products in the context of the crisis]. Education and Law, no. 11, pp. 443-448. DOI 10.24411/2076-1503-2020-11172.
Chekmareva, N.V. (2020). Sostoyanie i perspektivy razvitiya sel’skokhozyajstvennogo ehksporta [Status and prospects for the development of agricultural exports], Proceedings of the Reports of the TAA: a collection of articles, Moscow, RSAU-MAA named after K.A. Timiryazev, pp. 127-130.
Panteleeva, O.I. (2018). Ehksport produkcii APK: smozhet Li Rossiya stat’ odnim iz vedushchikh ehksporterov v mire? [Export of agricultural products: can Russia become one of the leading exporters in the world?]. Central Russian journal of social sciences, vol. 64, no. 3, pp. 118-136. DOI 10.22394/2071-2367-2018-13-3-118-136.
Romanyuk, M.A. (2020). Analiz struktury ehksporta produkcii APK po klassifikacii nesyr’evykh tovarov [Analysis of the structure of exports of agricultural products according to the classification of non-commodity goods], Proceedings of the Reports of the TAA: a collection of articles, Moscow, RSAU-MAA named after K.A. Timiryazev, pp. 117-120.
Zaretskaya, A.S. (2022). Production and Export Potential of the Grain Sub-Complex of the EAEU Countries. Proceedings of the Advances in economics, business and management research (AEBMR), 07–08 December 2021, Veliky Novgorod: Atlantis Press, pp. 324-330. DOI 10.2991/aebmr.k.220208.046
Musostova, D.Sh., Arzamasceva, N.V., & Dzhancharova, G.K. (2020). Sostoyanie i perspektivy razvitiya APK Rossii v sovremennykh usloviyakh [State and prospects for development of AIC of Russia in current conditions]. Financial business, no. 7 (210), pp. 220–222.
Koshelev, V.M. (2015). Sankcii i kontrsankcii: nekotorye rezul’taty dlya stran zapada i Rossii [Sanctions and countersanctions: some results for the countries of the west and Russia]. Economics of agriculture of Russia, no. 12, pp. 17-22.
Khezhev, A.M. (2022) Izmenenie parametrov mezhdunarodnoj torgovli plodovo-yagodnoj produkciej [Changes in the parameters of international trade in fruit and berry products]. Stolypinskiy Vestnik, no 2. DOI 10.55186/27131424_2022_4_2_12
Ostapchuk, T.V. (2022). Izmenenie natural’nykh i stoimostnykh parametrov mezhdunarodnoj torgovli bananami [Changes in natural and cost parameters of international banana trade]. Proceedings of the Agrarian science and education at the present stage of development: experience, problems and ways to solve them: materials of the XII International scientific and practical conference dedicated to the 160th anniversary of the birth of P.A. Stolypin (Ulyanovsk, Russia, April 14-15, 2022), Ulyanovsk: Ulyanovsk State Agrarian University, pp.584-592.
Zaretskaya, A.S. (2022) Mezhdunarodnaya torgovlya bananami [International banana trade]. Stolypinskiy Vestnik, no 1. (in Russ.). DOI 10.55186/27131424_2022_4_1_37.
Ostapchuk, T.V. (2022). Mezhdunarodnaya torgovlya vinogradom [International trade in grapes]. Proceedings of the Innovative directions of integration of science, education and production: Collection of abstracts of reports of participants of the III International Scientific and Practical Conference (Kerch, Russia, May 11–15, 2022.), Kerch, Kerch State Marine Technological University, pp. 274-280.
Khezhev, A.M. (2022). Mezhdunarodnaya torgovlya yablokami [International trade in apples]. Proceedings of the Innovative directions of integration of science, education and production: Collection of abstracts of reports of participants of the III International Scientific and Practical Conference (Kerch, Russia, May 11–15, 2022.), Kerch, Kerch State Marine Technological University, pp. 284-289.
Khezhev, A.M. (2022). Mezhdunarodnaya torgovlya mandarinami [International trade in tangerines]. Proceedings of the Innovative directions of integration of science, education and production: Collection of abstracts of reports of participants of the III International Scientific and Practical Conference (Kerch, Russia, May 11–15, 2022.), Kerch, Kerch State Marine Technological University, pp. 290-296.
Mukhametzyanov, R.R. (2022) Ob»emy, sub»ekty i tendencii mezhdunarodnoj torgovli plodovo-yagodnoj produkciej [Volume, subjects and trends of international trade in fruit and berry products]. International Agricultural Journal, vol. 65, no. 3. DOI: 10.55186/25876740_2022_6_3_26
Agirbov, Yu.I. (2021). Rossiya i drugie strany na mirovom rynke plodovo-yagodnoi produktsii [Russia and other countries in the global fruit and berry market]. Izvestiya of Timiryazev agricultural academy, no. 6, pp. 129-147. – DOI 10.26897/0021-342X-2021-6-129-147.
Agirbov, Yu.I. (2017). Sovremennye tendentsii i ehkonomicheskie problemy razvitiya sadovodstva v Rossii [Modern tendencies and economic problems of horticulture development in Russia]. Economy of agricultural and processing enterprises, no. 12, pp. 14–20.
Mukhametzyanov R.R. and others (2022). Russia as a Subject of the World Market for Staple Tropical Fruits. Proceedings of the Advances in economics, business and management research (AEBMR), 07–08 December 2021, Veliky Novgorod: Atlantis Press, pp. 594-602. DOI 10.2991/aebmr.k.220208.084.
Dzhancharova, G.K. (2021). Rossiya i drugie strany mira v mezhdunarodnoi torgovle tsitrusovymi fruktami [Russia and other countries of the world in the international trade of citrus fruits]. Moscow economic journal, no. 12. DOI: 10.24412/2413-046Х-2021-10727
Mukhametzyanov, R.R. (2021). Rossiya v mezhdunarodnoi torgovle osnovnymi tropicheskimi fruktami [Russia in the international trade of the main tropical fruits]. Economics of agriculture of Russia, no. 12, pp. 78-85. DOI 10.32651/2112-78.
Agirbov, Yu.I. (2020). Rossiya v mezhdunarodnoi torgovle plodami tsitrusovykh kul’tur [Russia is in the international trade in citrus fruits]. Economics of agriculture of Russia, no. 7, pp. 103-110. DOI: 10.32651/207-193.
Platonovskiy, N.G. (2021) Proizvodstvo i vneshnyaya torgovlya plodovo-yagodnoi produktsiei v stranakh Evropeiskogo soyuza [Production and foreign trade of fruit and berry products in the countries of the European Union]. International Agricultural Journal, vol. 64, no. 6. DOI 10.24412/2588-0209-2021-10432.
Korolkov, A.F. (2019). Sel’skokhozyaistvennaya torgovlya ES s Rossiei v usloviyakh deistviya ehmbargo [Agricultural Trade of the EU with Russia in the conditions of embargo]. Economics of agriculture of Russia, no. 3, pp. 81–86. DOI: 10.32651/193-81
Romanyuk, M.A. (2020). Ehksportnyj potencial sel’skokhozyajstvennoj produkcii v Rossii [Export potential of agricultural products in Russia]. Proceedings of the I International Scientific and Practical Conference on the Development of the Agrarian Economy (Moscow, Russia, October 14–15, 2020), Moscow: LLC «Scientific Consultant», pp. 178-182.
Mukhametzyanov, R.R. The objective need and trend of ensuring the food security in Russia in conditions of import substitution. Proceedings of the: BIO Web of Conferences: Agriculture and Food Security: Technology, Innovation, Markets, Human Resources (Kazan, May 28-29, 2021), Kazan: EDP Sciences, P. 00079. DOI 10.1051/bioconf/20213700079.
Koshelev, V.M. (2020). Ehffektivnost’ i riski investicionnykh proektov razvitiya ehksporta sel’khozprodukcii [Efficiency and risks of investment projects for the development of agricultural exports]. Proceedings of the I International Scientific and Practical Conference on the Development of the Agrarian Economy (Moscow, Russia, October 14–15, 2020), Moscow: LLC «Scientific Consultant», pp. 151-156.
Koshelev, V.M. Ocenka ehksportnogo potenciala APK Rossii [Assessment of the export potential of the agro-industrial complex of Russia], Moscow, RSAU-MAA named after K.A. Timiryazev, 2022, 199 p.
Vorontsova, N.V. (2021). Ocenka privlekatel’nosti sel’skikh territorij s tochki zreniya vnutrennej migracii naseleniya v Rossii i stranakh ES [Assessment of the attractiveness of rural areas in terms of internal migration in Russia and the EU countries]. Economy of agricultural and processing enterprises, no. 6, pp. 40–47. DOI 10.31442/0235-2494-2021-0-6-40-47.
Gavrilova, N.G. (2021). Vliyanie izmeneniya klimata na sel’skoe khozyajstvo i prodovol’stvennuyu bezopasnost’ Afriki [Impact of climate change on agriculture and food security in Africa], Proceedings of the Reports of the TAA: a collection of articles, Moscow, RSAU-MAA named after K.A. Timiryazev, pp. 36-39.
Platonovskiy, N.G. (2021). Ispol’zovanie zemel’nykh resursov Rossii: sostoyanie i problemy [Use of land resources in Russia: status and problems]. Journal of Economy and entrepreneurship, no. 8(121), pp. 165-168. DOI 10.34925/EIP.2021.134.9.024.
Akkanina, N.V. & Romanyuk, M.A. (2017). Razvitie rossijskogo ehksporta sel’skokhozyajstvennogo syr’ya i prodovol’stviya: problemy i perspektivy dlya vnutrennego i vneshnego rynkov [Development of Russian exports of agricultural raw materials and food: problems and prospects for domestic and foreign markets]. Nikon Readings, no. 22, pp. 27-32.
Panteleeva, O.I. (2017). K voprosu o sovershenstvovanii mer podderzhki ehksporta sel’skokhozyajstvennykh tovarov v Rossijskoj Federacii [To the question on improvement of support measures of agricultural products export in the Russian Federation]. Economics of agriculture of Russia, no. 10, pp. 78-84.
Koshelev, V.M. and others. Organizaciya konsul’tacionnoj deyatel’nosti v agropromyshlennom komplekse: Uchebnik i praktikum [Organization of consulting activities in the agro-industrial complex: Textbook and workshop]. Moscow, Urait, 2014, 375 p.
Aleksanov, D.S. Rekomendacii po razrabotke biznes-plana dlya malykh form khozyajstvovaniya v agropromyshlennom komplekse [Recommendations for developing a business plan for small businesses in the agro-industrial complex]. Moscow, Russian Research Institute of Information and Feasibility Studies for Engineering and Technical Support of the Agro-Industrial Complex, 2007, 224 p.
Butyrin, V.V. & Butyrina, Yu. A. (2020). Formirovanie sistemy innnovacionnogo razvitiya agroehkonomiki [The formation of the system innovative development of agroeconomics]. Science and Education, vol. 3, no. 3, pp. 56.
Ibragimov, A.G. (2020). Perspektivy i problemy cifrovizacii sel’skogo khozyajstva v Rossii [Prospects and problems of digitalization of agriculture in Russia]. Journal of Economy and entrepreneurship, no. 9 (122), pp. 587-589. DOI 10.34925/EIP.2020.122.9.114.
Agirbov, Yu.I. Kooperatsiya i integratsiya v APK [Cooperation and integration in the agro-industrial complex]. Moscow, RSAU-MAA named after K.A. Timiryazev, 2004, 154 p.
Korolkov, A.F. (2001). Problemy kadrovogo obespecheniya informacionno-konsul’tacionnoj sluzhby APK Rossii [Problems of staff support of the RF AIC extension service]. Agrarian Russia, no. 5, pp. 18-20.
Romanyuk, M.А. (2019). Problemy sel’skoj bednosti v Rossii [Problems of rural poverty in Russia]. Economics of agriculture of Russia, no. 6, pp. 100–105. DOI 10.32651/196-100.
Butyrin, V.V. (2015). Perspektivy razvitiya malogo agrobiznesa v sisteme prodovol’stvennogo obespecheniya [Prospects of small business development in the field of food assistance]. The Agricultural Scientific Journal, no. 7, pp. 67-71.

Для цитирования: Платоновский Н.Г., Мухаметзянов Р.Р., Васильева Е.Н., Джанчаров Т.М., Свиридова Л.А., Тарасенко В.Н., Снегирев Д.В. Факторы и тенденции изменения стоимостных объемов международной торговли агропродовольственной продукцией // Московский экономический журнал. 2022. № 7. URL: https://qje.su/selskohozyajstvennye-nauki/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-7-2022-38/

© Платоновский Н.Г., Мухаметзянов Р.Р., Васильева Е.Н., Джанчаров Т.М., Свиридова Л.А., Тарасенко В.Н., Снегирев Д.В. Московский экономический журнал, 2022, № 7.

Московский экономический журнал 7/2022

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 913

doi: 10.55186/2413046X_2022_7_7_427

ЭКОНОМИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ МОРСКИХ ПЕРЕВОЗОК НА ПРИМЕРЕ БАЛТИЙСКОГО РЕГИОНА

ECONOMIC AND GEOGRAPHICAL FACTORS AND TRENDS IN THE DEVELOPMENT OF MARITIME TRANSPORT ON THE EXAMPLE OF THE BALTIC REGION

Пономаренко Илья Александрович, научный сотрудник научно-исследовательской лаборатории филиала ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия» в г. Калининграде, E-mail: i.ponomarenko@bk.ru

Ponomarenko Ilya Aleksandrovich is a researcher at the research laboratory of the branch of the Military Training and Research Center of the Navy «Naval Academy» in Kaliningrad, E-mail: i.ponomarenko@bk.ru

Аннотация. В статье рассматриваются проблемы развития морских перевозок в Балтийском регионе, который является одной из территорий наиболее активного развития морского транспорта. Цель данной работы состояла в оценке степени влияния различных факторов и в выявлении тенденций развития морского транспорта в Балтийском регионе. В статье подробно рассмотрены вопросы развития эксплуатируемого флота, изменения состава грузов, перевозимых морским транспортом в Балтийском регионе, а также направления развития функционирования портов, расположенных на Балтике. На основе применения традиционных экономико-географических методов исследования было выявлено, что в настоящее время возрастает количественный состав эксплуатируемых судов в Балтийском море, в том числе за счет использования танкерного флота, используемого для перевозки углеводородного сырья. Данные изменения требуют развития необходимой портовой инфраструктуры и трансформации портов в современные индустриальные и логистические центры. В результате исследования сделан вывод, что морской транспорт является ключевым связующим звеном между экономическими центрами Балтийского региона, и при этом выявленные экономико-географические факторы и тенденции развития морских перевозок на Балтике, являются тесно взаимосвязанными и взаимообуславливающими.

Abstract. The article deals with the problems of the development of sea transportation in the Baltic region, which is one of the areas of the most active development of maritime transport. The purpose of this paper was to assess the degree of influence of various factors and to identify trends in the development of maritime transport in the Baltic region. The article discusses in detail the issues of the development of the operating fleet, changes in the composition of goods transported by sea transport in the Baltic region, as well as the directions of development of the functioning of ports located in the Baltic. Based on the traditional economic and geographical research methods, it was revealed that the quantitative composition of ships in operation in the Baltic Sea is currently increasing, including through the use of a tanker fleet used to transport hydrocarbon raw materials. These changes require the development of the necessary port infrastructure and the transformation of ports into modern industrial and logistics centers. As a result of the study, it was concluded that maritime transport is a key link between the economic centers of the Baltic region, and at the same time, the identified economic and geographical factors and trends in the development of maritime transport in the Baltic are closely interrelated and interdependent.

Ключевые слова: морские перевозки, морской транспорт, Балтийский регион, тенденции, факторы, морские порты, флот, экономические центры

Keywords: sea transportation, sea transport, Baltic region, trends, factors, seaports, fleet, economic centers

Введение. Общеизвестно, что морской транспорт является одним из основных инструментов развития экономического сотрудничества. По прогнозам ООН и Международной морской организации (ИМО) в обозримом будущем морской транспорт останется мировым лидером перевозок [8, с. 3]. Одной из территорий наиболее активного развития морского транспорта является акватория Балтийского моря. Балтийский регион является важным элементом глобальной транспортной системы, обеспечивающей движение грузов и пассажиров между крупнейшими экономическими центрами мира.

Отдельные проблемы морских перевозок в Балтийском регионе уже исследовались как в отечественной, так и в зарубежной литературе. Вопросы развития морских перевозок в мировой и российской экономике были освещены в работе О.Н. Бабуриной и С.И. Кондратьева. Авторами были выявлены такие тенденции международных морских перевозок, как снижение темпов роста международных морских перевозок грузообороту, сохранение высокой доли развивающихся стран в мировых морских перевозках, превышение доли выгруженных импортируемых грузов в развивающихся странах, лидирующая роль азиатских портов в морских перевозках [1]. Д.А. Мельником морской транспорт был изучен как системообразующий вид Балтийского трансграничного транспортного региона. Кроме того, ученым была обоснована роль морского транспорта как ключевого элемента транснационального транспортного региона, обеспечивающего активизацию существующих и развитие новых форм международной кооперации на Балтике [6]. Актуальной в науке является и проблема функционирования морских портов, в рамках решения которой Ю.М. Иванов, А.А. Романенко и Г.В. Лебедев прогнозируют пути развития отрасли, а также предлагают задачи, которые предстоит решить морским портам РФ до 2030 г. [5]. В зарубежной научной литературе, в частности Э. Чермански, были проанализированы тенденции и направления функционирования и развития рынка Балтийского морского пароходства, которые оказывают существенное влияние на процесс формирования морского пространственного планирования в Балтийском море [9].

Балтийский регион обладает рядом привлекательных черт для осуществления международных торговых отношений, к которым относятся выгодное географическое положение – между Европой и Азией; безопасность осуществления транзита; наличие четкой логистической структуры перевозок; наличие мощных промышленных инфраструктурных комплексов; высокое качество обслуживания грузов; высокая скорость доставки грузов в Европейские страны по сравнению с другими путями осуществления транзитных грузоперевозок [4].

Балтийское море очень диверсифицировано как с точки зрения типов судов, работающих в его водах, так и с точки зрения портов и национальных экономик, расположенных вдоль его берегов: ежегодно суда заходят в морские порты 295 000 раз [9, с. 54]. Основными методами выявления тенденций развития морского транспорта в Балтийском регионе представляются сравнительно-географический и статистический. Данный выбор обусловлен большим количеством портов, грузов и типов судов, вовлеченных в процесс морской перевозки пассажиров и грузов. С целью более эффективного выявления факторов и тенденций развития необходимо дифференцировать морские перевозки в зависимости от типов судов, перевозимых грузов, а также функционирования портов.

Тенденции развития эксплуатируемых судов

Поскольку флот является ключевым элементом функционирования системы морских перевозок, прежде всего, необходимо рассмотреть тенденции развития эксплуатируемых судов.

В настоящее время морской флот претерпевает значительные количественные и качественные изменения. Мировой флот растет в годовом исчислении в среднем на 0,63% по своим размерам и на 4,98% по дедвейту тоннажа [11]. Это означает, что ежегодно общее количество эксплуатируемых судов возрастает и вновь спущенные на воду суда имеют больший дедвейт. Данная тенденция характерна и для Балтийского региона и обусловлена тем, что суда большего размера обеспечивают лучшую эффективность и более низкие затраты на единицу груза. Тем не менее, эта тенденция оказывает огромное влияние на развитие портовых служб, поскольку не все существующие порты способны обслуживать все более крупные суда. Таким образом, развитие флота заставляет администрации портов соответствовать новым требованиям и реагировать на запросы экономики.

Следующей тенденцией развития морского транспорта в Балтийском регионе является изменение типов используемых судов. Самыми быстро развивающимися типами морского транспорта являются газовозы и танкеры-химовозы, которые в то же время узкоспециализированы и относительно дороги в эксплуатации [9, с. 58]. Популярность танкеров-химовозов связана с увеличением спроса на специализированные грузы, требующие специальных технологий перевозки химикатов. Широкое использование газовозов обусловлено тем, что природный газ является наиболее чистой формой возобновляемой энергии. Данная тенденция является весьма актуальной для региона Балтийского моря, где природный газ становится все более часто перевозимым видом груза, требует развития соответствующей инфраструктуры. Примером тому служат новые терминалы регазификации сжиженного природного газа, которые строятся в Клайпеде и Свиноустье.

Кроме того, в настоящее время происходят значительные технологические изменения в части судовых двигательных установок и топлива, оптимизации работы судов, повышения экологических стандартов для морского транспорта. Одним из направлений исполнения экологических норм является использование СПГ (сжиженный природный газ) в качестве судового топлива при эксплуатации судов. Более 80 процентов флота, работающего на СПГ, представлено небольшими судами (пассажирские и автомобильные паромы, суда снабжения морских платформ, буксиры и бункеровщики), которые в настоящее время ходят в норвежских водах. Однако все большее распространение получают и более крупные суда, работающие на СПГ, в том числе нефтяные танкеры и газовозы. Данная тенденция в значительной степени проявляется в регионе Балтийского моря, где в 2018 году первый в мире нефтеналивной танкер «Проспект Гагарина» (типоразмер «Афрамакс»), специально спроектированный для работы на газомоторном топливе в качестве основного, принадлежащий компании ПАО «Совкомфлот» (г. Санкт-Петербург), совершил свой первый коммерческий рейс из порта Приморск (Ленинградская область) в Роттердам (Нидерланды) [22].

Изменения состава перевозимых грузов

При рассмотрении основных тенденций изменения состава перевозимых грузов будем исходить из транспортной классификации грузов, под которой понимается упорядочение грузов, перевозимых морским транспортом, по признаку общности физико-химических свойств и способов транспортировки. Так, выделяется три вида грузов, перевозимых морских транспортом: генеральные (штучные и укрупненные), навалочные (массовые) и наливные [2, с. 12].

Общий грузооборот российских портов Балтийского бассейна (Санкт-Петербург, Приморск, Усть-Луга, Выборг, Высоцк, Калининград) в 2018-2020 гг. показан на рисунке 1. Так, по данным ФГБУ «Администрация морских портов Балтийского моря» за 2020 год грузооборот портов Балтийского моря сократился на 6 процентов [21]. Это ниже общероссийского показателя, так как в целом по стране перевалка грузов по итогам 2020 года снизилась только на 2,3% [16]. При этом, до мая общий грузооборот устойчиво увеличивался и по итогам первых четырех месяцев превысил соответствующий показатель 2019 года на 3 процента, после чего начался резкий спад [15].

При этом объем перевалки сухих (генеральных, навалочных) грузов в портах Балтийского моря увеличился на 2,4 процента и составил 112 млн тонн. Из всех видов сухих грузов спад наблюдался в контейнерах — на 4 процента. По общему мнению, экспертов, опрошенных РБК Петербург, падение контейнерооборота произошло за счет «волны китайских недоотгрузок середины весны», так как Китай, который выступает одним из крупнейших мировых поставщиков, комплектующих для разных производств, а также потребительских товаров, которые, как и комплектующие, перевозятся в контейнерах из-за пандемии COVID-19 в феврале 2020 года закрыл многие производства [15].

Нельзя также не отметить, что помимо обработки и транспортировки грузов, еще одной немаловажной функцией морского транспорта Балтийского региона стала перевозка пассажиров в масштабах региона [6, с. 144]. При этом грузовые и пассажирские международные перевозки между портами Балтийского бассейна очень интенсивны.

Морская политика государств во многом связана с добычей и транспортировкой углеводородов. По прогнозам ученых морская транспортировка углеводородного сырья будет еще долгое время выступать перспективным направлением на рынке экспорта [3, с. 42]. Значительная часть перевозок углеводородного сырья осуществляется через акваторию Балтийского моря. Российская Федерация и другие государства, имеющие выход к Балтийскому морю, также заинтересованы в развитии экспортно-импортных отношений в сфере углеводородного сырья.

За последние годы значительно вырос экспорт российской нефтеналивной продукции: с 2000 по 2015 год общий объем экспорта нефти и нефтепродуктов увеличился в два раза, в 2015 году превысив 400 млн т, что является максимальным показателем за постсоветский период [18]. Лидерами по объему экспорта нефти являются порты Балтийского моря, которые обеспечивают перевалку половины суммарного экспорта российской нефти морем. Развитие данного направления началось в 2000-е годы в связи с необходимостью напрямую поставлять нефть и нефтепродукты на рынки стран Западной Европы. Однако в 2020 году объем перевалки наливных грузов в российских портах Балтийского моря (нефть, нефтепродукты, сжиженный газ и др.) уменьшился на 11 процентов и составил 129 млн тонн. При этом объем экспортируемой морским транспортом нефти и нефтепродуктов сократился за последний год с 142 до 126 млн тонн, между тем, в общем объеме грузооборота портов Балтийского моря он составляет более 50 процентов. Таким образом, одной из основных тенденций развития морских перевозок в Балтийском регионе является изменение состава перевозимых грузов в части увеличения доли углеводородного сырья (нефть, нефтепродукты, сжиженный природный газ).

3. Тенденции развития функционирования портов

Во всем регионе Балтийского моря насчитывается около 400 морских портов, 90 из которых имеют большое транспортное значение. Учитывая пространственную структуру европейской сети, порты Балтийского моря можно разделить на две категории – базовые порты и порты комплексной сети. Как отмечено в регламенте Европейского парламента, «особенно северные порты могут извлечь выгоду из ожидаемого потепления климата и связанных с ним условий, свободных ото льда в зимние месяцы» [19].

Заметим, что регион Балтийского моря является регионом традиционных российских интересов, крайне важным для экономического развития страны. Через балтийские порты проходит кратчайший маршрут из Российской Федерации в Европейский Союз. Для нашей страны Балтийский регион представляет собой одну из главных территорий внешнеэкономического взаимодействия. С Балтийским морем тесно взаимосвязаны город Санкт-Петербург, Ленинградская, Новгородская, Псковская области, а также российский эксклав на Балтике — Калининградская область [7, с. 14-15].

Северо-Западный федеральный округ имеет большое значение во внешней торговле России, здесь развито портовое хозяйство, которое выполняет экспортно-импортные функции России в Балтийском море. Объем транзитных перевозок через порты Северо-Запада России с каждым годом увеличивается. В настоящее время почти половина грузовых перевозок в РФ приходится на порты региона. Это влияет на прямой транзит через порты Балтии. В последние годы портовая инфраструктура Округа стала более современной и приобрела новые возможности.

Российские порты сегодня превосходят максимальный уровень перевалки грузов, который обеспечивали все морские порты бывшего СССР [5, с. 8]. В Транспортной стратегии Российской федерации на период до 2030 года подчеркивается, что по состоянию на 2014 год около 60 процентов внешнеторгового оборота России осуществлялось с участием морских портов [23]. Динамика развития российских портов в Балтийском регионе сейчас намного превышает показатели развития портов стран Балтии. В Балтийском море наблюдается стремительный рост в сфере транспорта. Стратегически важной целью России является транспортировка грузов по максимуму через российские порты. Инвестиции России в собственные порты колоссальны [12; 10, с. 21].

Благодаря принятым мерам по развитию отечественных портов на побережье Балтики и переориентации российского экспорта, в 2017 году по данным Ассоциации морских портов России, более 61% всего грузооборота в регионе приходилось на российские порты, против 26% в 2000 году [17]. В 2019 году грузооборот российских портов на Балтике на 85% превысил грузооборот портов Литвы, Латвии и Эстонии в совокупности [14].

С учетом описанных ранее тенденций необходимо отметить, что ожидаемое увеличение доли крупногабаритных судов может привести к концентрации грузов в более крупных портах, которые с большей вероятностью будут финансировать развитие портовой инфраструктуры. Малые и средние порты не смогут принимать крупные суда, что в конечном итоге может еще больше стимулировать концентрацию грузов в более крупных портах. Это также может вынудить порты среднего размера сотрудничать с портами большего размера для достижения синергии между ними.

Важным направлением развития портовой деятельности является создание логистических центров и индустриальных парков во внутренних портовых регионах, что будет способствовать повышению привлекательности портовых услуг путем формирования интегрированной логистики и, таким образом, увеличению количества груза и прибыли. Таким образом, создание новых инфраструктурных объектов, необходимое для обеспечения эффективного транспортного процесса, будет способствовать созданию и укреплению хороших торговых связей с портами.

Приоритетные усилия в развитии функционирования портов в Балтийском регионе сосредоточены на увеличении потенциала для обработки контейнеров, паромных перевозок и углеводородного сырья в соответствии с потребностями региона. Важно отметить, что инвестиции, связанные с контейнерными терминалами, обычно включают строительство перегрузочных станций для глубоководных перевозок, что свидетельствует о желании обслуживать морские перевозки.

Важным фактором в определении тенденций развития прибрежных портов в странах Балтии является изменение рынка в связи с реализацией так называемой «директивы по сере» [20]. Порты, желающие оставаться конкурентоспособными, должны предоставить транспортным компаниям доступ к альтернативным видам топлива. Поэтому они активизировали свои усилия по расширению терминалов СПГ и бункеровочных станций.

Индустриальные парки и логистические центры представляют собой еще один вектор развития портов. Эти парки и центры открыты для диверсификации портовых услуг при одновременном оживлении региональной экономики. В результате порты трансформируются в мультимодальные логистические площадки, где осуществляется ряд мероприятий, а также обработка грузов в зависимости от веса груза и транспортных средств. Это помогает укрепить их позиции в цепочке поставок и обеспечить добавленную стоимость. Данный аспект важен, потому что сегодня важнейшим уровнем конкуренции являются цепочки поставок, а не отдельные порты. Такие объекты будут актуальны на рынке, предлагая наиболее экономически эффективные логистические решения, включая морские перевозки, погрузочно-разгрузочные работы, логистические операции и эффективные наземные перевозки в пункты назначения. Развитие, понимаемое как создание новой инфраструктуры, также важно, как обеспечение эффективного транспортного процесса и создание хороших деловых отношений для портов. Это помогает укрепить позиции инфраструктуры в цепочке поставок и обеспечить добавленную стоимость. Данный вопрос является актуальным, потому что предприятия в цепочке поставок станут лидерами рынка, которые могут предложить наиболее экономически эффективные логистические решения, включая морской транспорт, обработку грузов, логистические операции и эффективный наземный транспорт до пунктов назначения.

Выводы. В настоящее время система морских перевозок в Балтийском регионе активно развивается в трех направлениях: в зависимости от типов эксплуатируемых морских судов, перевозимых грузов, а также функционирования портов. В результате проведенного исследования были выявлены следующие экономико-географические факторы и тенденции развития морских перевозок на Балтике.

В Балтийском море ежегодно возрастает количество эксплуатируемых морских судов, что свидетельствует о стратегическом значении данной территории в развитии экономических процессов и обеспечении транспортировки грузов и пассажиров, как между европейскими странами, так и между Европой и Азией. Несмотря на незначительное сокращение грузооборота в Балтийском море, в настоящее время наблюдаются существенные качественные изменения в составе перевозимых морским транспортом грузов. С одной стороны, постепенно сокращается объем контейнерооборота. При этом, в общем числе грузооборота увеличивается удельный вес углеводородного сырья как среди грузов наливного типа (нефть, нефтепродукты, газ), так и среди насыпных грузов (каменный уголь, железная руда).

Изменения в составе перевозимых грузов обуславливают соответствующую трансформацию флота. Все большее распространение получает использование танкерного флота (нефтеналивные танкера, газовозы, химовозы). При этом современный флот ориентирован на приоритет соблюдения экологических стандартов и защиты окружающей среды, поскольку аварии с танкерами могут привести к крупным экологическим катастрофам. С целью защиты морской среды в эксплуатацию вводится все большее количество судов, работающих на СПГ-топливе.

Указанные тенденции функционирования морских судов и изменения состава перевозимых грузов в значительной мере влияют на состояние портовых служб, поскольку названные процессы требуют внедрения новых подходов к функционированию портов. Увеличение размера, автоматизации и специализации судов требует развития соответствующей портовой инфраструктуры. Увеличение доли крупногабаритных судов приводит к концентрации грузов в новых портах, ориентированных на перевалку углеводородного сырья. В связи с этим, порты Балтийского региона постепенно переориентируются на предоставление судоходным компаниям доступа к альтернативным видам топлива. В целом, необходимо отметить, что современные порты на Балтике постепенно становятся индустриальными и логистическими центрами.

Таким образом, морской транспорт Балтийского региона динамично адаптируется к растущему спросу на энергию, перемещение сырья. Рассмотренные экономико-географические факторы и тенденции развития морских перевозок в Балтийском регионе, являются тесно взаимосвязанными и взаимообуславливающими, а морской транспорт является ключевым связующим звеном между экономическими центрами данного региона.

Список источников

Бабурина О.Н., Кондратьев С.И. Морские перевозки: тенденции развития в мировой и российской экономике // Транспортное дело России. 2016. № 5. С. 112-116.
Баскаков С.П., Конаков А.Г., Развозов С.Ю. Основы безопасной эксплуатации танкера. СПб.: ГУМРФ им. адм. С.О. Макарова, 2015. – 804 с.
Гильмундинов В.М. Мировой энергетический рынок и нефтегазовый комплекс России // Мир экономики и управления. 2004. № 4. С. 22-43.
Жиркова С.В. Роль Балтийского региона в сотрудничестве Россия – Евросоюз // Социально-экономические явления и процессы. 2013. № 6. [Электронный ресурс]. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/rol-baltiyskogo-regiona-v-sotrudnichestve-rossiya-evrosoyuz (дата обращения: 01.03.2022).
Иванов Ю.М., Романенко А.А., Лебедев Г.В. Морские порты России – траектория развития // Транспорт Российской Федерации. 2013. № 5. С. 5-14.
Мельник Д.А. Морской транспорт как системообразующий элемент Балтийского транснационального транспортного региона // Вестник БФУ им. И. Канта. 2013. № 1. С. 140-147.
Федоров Г.М., Корнеевец В.С. Экономическое развитие стран Балтийского региона в 1990-2007 годах. Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2008. 92 с.
Цао Л. Международные публично-правовые проблемы регулирования морских перевозок грузов: автореф. дисс. … канд. юрид. наук – 12.00.10. М., 2011. 24 с.
Czermanski E. Baltic Shipping Development in Maritime Spatial Planning Aspect // Studia I Materiały Instytutu Transportu I Handlu Morskiego. 2017. № 14. P. 48-64.
Laurila Transit Transport between the European Union and Russia in Light of Russian Geopolitics and Economics // Emerging Markets Finance & Trade. 2003. № 5. P. 11-29.
Matczak M. Exploring the future oh shipping in the Baltic Sea [Electronic resourse]. URL: https://vasab.org/wp-content/uploads/2018/08/20180730_FutureShippingQuoVadis.pdf (дата обращения: 01.03.2022)
Tapaninen U., Inkinen T., Ruutikainen P. Business Expectations and Bottlenecks of Finnish-Russian Transport [Electronic resourse]. URL: http://ekru/LUT/183_third_research_meeting.pdf (дата обращения: 01.03.2022)
Грузооборот по портам в зоне ответственности ФГБУ «АМП Балтийского моря» [Электронный ресурс]. URL: https://www.pasp.ru/gruzooborot_za_poslednie_tri_goda (дата обращения: 01.03.2022)
Грузооборот портов Балтики: объем и динамика [Электронный ресурс]. URL: https://lv.sputniknews.ru/infographics/20200326/13401761/Gruzooborot-portov-Baltiki.html (дата обращения: 01.03.2022)
Итоги морских перевозок на Балтике удивили экспертов [Электронный ресурс]. URL: https://www.rbc.ru/spb_sz/23/07/2020/5f1930a59a794735944c9e51 (дата обращения: 01.03.2022)
Перевалку удержали от обвала, но она все равно снизилась впервые с 2018 года // Газета «Коммерсант» [Электронный ресурс]. URL: https://www.kommersant.ru/doc/4654925(дата обращения: 01.03.2022)
Прибалтика для России: Транзит. Калининград. Белоруссия. Финляндия. Польша [Электронный ресурс]. URL: https://regnum.ru/news/polit/2231985.html (дата обращения: 01.03.2022)
Развитие транспортировки нефти. Энергетический бюллетень [Электронный ресурс]. URL: https://ac.gov.ru/files/publication/a/9072.pdf (дата обращения: 01.03.2022)
Регламент Европейского парламента и Совета № 1315/2013 от 11 декабря 2013 г. о руководящих принципах Союза по развитию трансъевропейской транспортной сети и отмене Решения № 661/2010 [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс» (дата обращения: 01.03.2022)
«Серная директива»: куда уйдут грузы с Балтики в 2015 году? [Электронный ресурс]. URL: https://regnum.ru/news/polit/1874007.html (дата обращения: 01.03.2022)
Статистика ФГБУ «АМП Балтийского моря» [Электронный ресурс]. URL: https://www.pasp.ru/arhiv (дата обращения: 01.03.2022)
Танкер «Проспект Гагарина» успешно завершил первый коммерческий рейс по маршруту Приморск-Роттердам [Электронный ресурс]. URL: http://scf-group.ru/press_office/press_releases/item99119.html (дата обращения: 01.03.2022)
Транспортная стратегия Российской федерации на период до 2030 года от 22 ноября 2008 г. № 1734-р (в ред. распоряжения Правительства РФ от 11.06.2014 № 1032-р) // [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс» (дата обращения: 01.03.2022)

References

Baburina O.N., Kondrat`ev S.I. Sea transportation: development trends in the global and Russian economy. Transportnoe delo Rossii, 2016, vol. 5, pp. 112-116. (In Russ.)
Baskakov S.P., Konakov A.G., Razvozov S.Ju. Osnovy bezopasnoj jekspluatacii tankera [Bases of safe operation of the tanker]. Saint Petersburg: GUMRF im. adm. S.O. Makarova, 2015. 804 p. (In Russ.)
Gil`mundinov V.M. World energy market and oil and gas complex of Russia. Mir jekonomiki i upravleniya, 2004, vol. 4, pp. 22-43. (In Russ.)
Zhirkova S.V. The role of the Baltic region in Russia-EU cooperation. Social`no-jekonomicheskie yavleniya i proczessy`, 2013, vol. 6. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/rol-baltiyskogo-regiona-v-sotrudnichestve-rossiya-evrosoyuz [Accessed: 01.03.2022]. (In Russ.)
Ivanov Yu.M., Romanenko A.A., Lebedev G.V. Russian seaports — development trajectory. Transport Rossijskoj Federacii, 2013, vol. 5, pp. 5-14. (In Russ.)
Mel`nik D.A. Sea transport as a backbone element of the Baltic transnational transport region. Vestnik BFU im. I. Kanta, 2013, vol. 1, pp. 140-147. (In Russ.)
Fedorov G.M., Korneevec V.S. Jekonomicheskoe razvitie stran Baltijskogo regiona v 1990-2007 godah [Economic development of the Baltic region countries in 1990-2007]. Kaliningrad: Izd-vo RGU im. I. Kanta, 2008. 92 p. (In Russ.)
Czao L. Mezhdunarodnye publichno-pravovye problemy regulirovanija morskih perevozok gruzov [International public-law problems of regulation of sea transportation of goods]. Abstract of PhD thesis in Law, Moscow, 2011. 24 p. (In Russ.)
Czermanski E. Baltic Shipping Development in Maritime Spatial Planning Aspect. Studia I Materiały Instytutu Transportu I Handlu Morskiego, 2017, vol. 14, pp. 48-64.
Laurila J. Transit Transport between the European Union and Russia in Light of Russian Geopolitics and Economics. Emerging Markets Finance & Trade, 2003, vol. 5, pp. 11-29.
Matczak M. Exploring the future oh shipping in the Baltic Sea. URL: https://vasab.org/wp-content/uploads/2018/08/20180730_FutureShippingQuoVadis.pdf [Accessed: 01.03.2022].
Tapaninen U., Inkinen T., Ruutikainen P. Business Expectations and Bottlenecks of Finnish-Russian Transport. URL: http://ek0.ru/LUT/183_third_research_meeting.pdf [Accessed: 01.03.2022].
Gruzooborot po portam v zone otvetstvennosti FGBU «AMP Baltijskogo morja» [Freight turnover at ports in the area of responsibility of the FSBI “AMP of the Baltic Sea”]. URL: https://www.pasp.ru/gruzooborot_za_poslednie_tri_goda [Accessed: 01.03.2022] (In Russ.)
Gruzooborot portov Baltiki: ob`em i dinamika [Freight turnover of Baltic ports: volume and dynamics]. URL: https://lv.sputniknews.ru/infographics/20200326/13401761/Gruzooborot-portov-Baltiki.html [Accessed: 01.03.2022] (In Russ.)
Itogi morskikh perevozok na Baltike udivili ekspertov [The results of sea transportation in the Baltic have surprised the experts]. URL: https://www.rbc.ru/spb_sz/23/07/2020/5f1930a59a794735944c9e51 [Accessed: 01.03.2022] (In Russ.)
Perevalku uderzhali ot obvala, no ona vse ravno snizilas` vpervye s 2018 goda [The transshipment was kept from collapse, but it still decreased for the first time since 2018]. Kommersant. URL: https://www.kommersant.ru/doc/4654925 [Accessed: 01.03.2022] (In Russ.)
Pribaltika dlya Rossii: Tranzit. Kaliningrad. Belorussiya. Finlyandiya. Pol`sha [The Baltics for Russia: Transit. Kaliningrad. Belarus. Finland. Poland]. URL: https://regnum.ru/news/polit/2231985.html [Accessed: 01.12.2022] (In Russ.)
Razvitie transportirovki nefti [Development of oil transportation]. E`nergeticheskij byulleten. URL: https://ac.gov.ru/files/publication/a/9072.pdf [Accessed: 01.03.2022] (In Russ.)
Reglament Evropejskogo parlamenta i Soveta vol. 1315/2013 ot 11 dekabrya 2013 g. o rukovodyashhikh princzipakh Soyuza po razvitiyu transevropejskoj transportnoj seti i otmene Resheniya vol. 661/2010 [Regulation of the European Parliament and of the Council No. 1315/2013 of December 11, 2013 on the Union’s guidelines for the development of the trans-European transport network and the repeal of Decision No. 661/2010]. Konsultant Pljus. URL: http://www.consultant.ru/ [Accessed: 01.03.2022] (In Russ.)
«Sernaya direktiva»: kuda ujdut gruzy s Baltiki v 2015 godu? [«Sulfur Directive»: where will the cargoes from the Baltic go in 2015?]. URL: https://regnum.ru/news/polit/1874007.html [Accessed: 01.03.2022] (In Russ.)
Statistika FGBU “AMP Baltijskogo moray” [Statistics of the FSBI “AMP of the Baltic Sea”]. URL: https://www.pasp.ru/arhiv [Accessed: 01.03.2022] (In Russ.)
Tanker «Prospekt Gagarina» uspeshno zavershil pervyj kommercheskij rejs po marshrutu Primorsk-Rotterdam [Tanker «Prospect Gagarina» has successfully completed the first commercial voyage on the route Primorsk-Rotterdam]. URL: http://scf-group.ru/press_office/press_releases/item99119.html [Accessed: 01.03.2022] (In Russ.)
Transportnaya strategiya Rossijskoj federaczii na period do 2030 goda ot 22 noyabrya 2008 g. vol. 1734-r (v red. rasporyazheniya Pravitel`stva RF ot 11.06.2014 vol. 1032-r) // [Transport strategy of the Russian Federation for the period up to 2030 dated November 22, 2008 No. 1734-r (as amended by the order of the Government of the Russian Federation dated 06/11/2014 N 1032-r)]. Konsultant Pljus. URL: http://www.consultant.ru/ [Accessed: 01.03.2022] (In Russ.)

Для цитирования: Пономаренко И.А. Экономико-географические факторы и тенденции развития морских перевозок на примере Балтийского региона // Московский экономический журнал. 2022. № 7. URL: https://qje.su/ekonomicheskaya-teoriya/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-7-2022-37/

© Пономаренко И.А., 2022. Московский экономический журнал, 2022, № 7.

Московский экономический журнал 7/2022

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 339.138

doi: 10.55186/2413046X_2022_7_7_426

СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ ПРОДВИЖЕНИЯ ТОВАРОВ РЕГИОНАЛЬНОЙ КОММЕРЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ НА ОСНОВЕ АКТИВИЗАЦИИ ПОТРЕБИТЕЛЬСКОГО СПРОСА

STRATEGIC APPROACHES TO PROMOTING PRODUCTS OF A REGIONAL COMMERCIAL ORGANIZATION ON THE BASIS OF INCREASING CONSUMER DEMAND

Скуба Роман Васильевич, ФГБОУ ВО «Владимирский государственный университет имени Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых», E-mail: r_scuba@mail.ru

Scuba Roman Vasilievich, FSBEI of HE «Vladimir State University named after Alexander Grigoryevich and Nikolay Grigoryevich Stoletovs», Vladimir, Russia

Аннотация. В статье обобщены основные стратегические подходы продвижения товаров региональной коммерческой организации на основе активизации потребительского спроса. Рассмотрены влияние маркетинговых коммуникаций на объём продаж, а также взаимосвязь эластичности и эффекта маркетинговых коммуникаций региональной коммерческой организации. Выделены основные особенности рекламной деятельности региональной коммерческой организации в зависимости от стадии жизненного цикла продукта. Определены показатели эластичности рекламы и совокупный эффект от рекламы. Представлено распределение продолженного эффекта от рекламы во времени. Установлено, что при всём многообразии существующих продуктов и рыночных стратегий краткосрочная эластичность рекламы, как правило, невелика по сравнению с ценовой эластичностью. Если маркетинговые коммуникации типа pull успешны, потребители сами станут искать определенные продукты и услуги и, по сути, своим возникшим интересом обеспечат движение продукта по каналам дистрибуции. Такая стратегия предполагает, что торговые посредники будут заинтересованы в наличии у них определенных брендов или продуктов, чтобы привлечь и удовлетворить покупательский спрос. Реакция потребителей на маркетинговые мероприятия компании определяет эластичность рекламы. Эластичность рекламы измеряется как изменение объёма продаж (в процентах) на каждый процент дополнительных рекламных усилий. Кроме краткосрочного влияния рекламы на объём продаж существует еще и долгосрочный эффект, то есть маркетинговые усилия, предпринятые в определенный период, обеспечивают некоторый рост продаж в последующие периоды. Если компания начинает использовать базы данных, маркетинговые усилия становятся ещё более ориентированными на запросы целевой аудитории. Эластичность обычной и специальной цены может быть неодинакова, а выручка может значительно увеличиться благодаря промомероприятиям. Многие компании используют подобные механизмы продвижения своих товаров. Однако маркетинговая стратегия, целью которой является рост бизнеса и поддержание прибыльности, должна также обеспечивать значительный рост чистой выручки, связанный с проводимыми маркетинговыми мероприятиями.

Abstract. The article summarizes the main strategic approaches to promoting the goods of a regional commercial organization based on the activation of consumer demand. The influence of marketing communications on sales volume, as well as the relationship between elasticity and the effect of marketing communications of a regional commercial organization are considered. The main features of the promotional activities of a regional commercial organization are identified depending on the stage of the product life cycle. The indicators of advertising elasticity and the cumulative effect of advertising are determined. The distribution of the continued effect of advertising over time is presented. It has been established that with all the variety of existing products and market strategies, the short-term elasticity of advertising, as a rule, is small compared to price elasticity. If pull marketing communications are successful, consumers will search for certain products and services themselves and, in fact, will ensure the movement of the product through distribution channels with their aroused interest. This strategy assumes that resellers will be interested in having certain brands or products in order to attract and satisfy customer demand. The reaction of consumers to the company’s marketing activities determines the elasticity of advertising. Advertising elasticity is measured as the percentage change in sales for each percentage of additional advertising effort. In addition to the short-term effect of advertising on sales, there is also a long-term effect, that is, marketing efforts undertaken in a certain period provide some increase in sales in subsequent periods. If a company starts using databases, marketing efforts become even more focused on the needs of the target audience. The elasticity of regular and special prices may not be the same, and revenue may increase significantly due to promotions. Many companies use similar mechanisms to promote their products. However, a marketing strategy that aims to grow the business and maintain profitability must also generate significant net revenue growth associated with ongoing marketing activities.

Ключевые слова: потребительский спрос, рекламная кампания, продвижение, эффективность рекламы, рекламно-информационное воздействие, комплекс маркетинговых коммуникаций, региональная коммерческая организация

Keywords: consumer demand, advertising campaign, promotion, advertising effectiveness, advertising and information impact, marketing communications complex, regional commercial organization

Маркетинговые коммуникации, связанные с активизацией, притягиванием потребительского спроса, нацеленные на стимулирование спроса конечных потребителей региональной коммерческой организации имеют отношение к стратегиям типа рull. Потребительский спрос влияет на посредников, которые, в свою очередь, стремятся к тому, чтобы товары или услуги соответствовали спросу конечных потребителей [1].

В данной статье будет обобщены основные стратегические подходы продвижения товаров региональной коммерческой организации на основе активизации потребительского спроса. При этом будут рассмотрены влияние маркетинговых коммуникаций на объём продаж, а также взаимосвязь эластичности и эффекта маркетинговых коммуникаций региональной коммерческой организации.

Целью стратегии стимулирование продаж на основе потребительского спроса является информирование аудитории, привлечение внимания, обеспечение лояльности и снижение издержек на поиск, как показано на рис. 1. Если маркетинговые коммуникации типа pull успешны, потребители сами станут искать определенные продукты и услуги и, по сути, своим возникшим интересом обеспечат движение продукта по каналам дистрибуции. Такая стратегия предполагает, что торговые посредники будут заинтересованы в наличии у них определенных брендов или продуктов, чтобы привлечь и удовлетворить покупательский спрос [2].

На рис. 1 видно, что для стимулирования потребительского спроса может быть использовано множество разных коммуникационных стратегий. Многие хорошо известные ранее на рынке и пользовавшиеся устойчивым спросом бренды, лишённые постоянного стимулирования покупательского интереса и обеспечения оптимального позиционирования, были забыты и исчезли с рынка. Существует масса вариантов организации промоакций, направленных на конечных потребителей, например, распространение купонов, подарков, организация лотереи, даже компенсация части расходов на покупку. Прямой маркетинг, а в последнее время и электронный маркетинг в Интернете используют тот же подход к формированию потребительского спроса, хотя и делают его более персонифицированным [3, 4].

Менеджерам крайне важно понимать влияние маркетинговых коммуникаций на объём продаж. Реакция потребителей на маркетинговые мероприятия компании определяет эластичность рекламы. Эластичность рекламы измеряется как изменение объёма продаж (в процентах) на каждый процент дополнительных рекламных усилий [5]:

Эластичность рекламы = Процент изменения объёма продаж (за определённый период времени) / Процент изменения затрат на рекламу (за определённый период времени)

При всём многообразии существующих продуктов и рыночных стратегий краткосрочная эластичность рекламы, как правило, невелика по сравнению с ценовой эластичностью. Исследования 128 рекламных кампаний показали, что в среднем эластичность рекламы составляет 0,22; лишь в отдельных случаях эластичность превысила 0,5. Это означает, что при повышении рекламных расходов на 1% объём продаж увеличивается примерно на 0,22% [6, 7, 8].

Нужно иметь в виду, что в определённой фазе жизненного цикла продукта наступает некий предел роста продаж за счёт рекламной деятельности. На этапе вывода продукта на рынок компания-продавец информирует, объясняет преимущества продукта, формирует интерес рынка, но спрос ещё невелик. Даже если реклама очень эффективна, нельзя ожидать слишком быстрого роста спроса [9].

Когда продукт переходит на стадию роста, дополнительные расходы на рекламу позволяют добиться наивысших темпов роста продаж. Не делая серьёзных инвестиций в рекламу на этом этапе, компания теряет замечательную возможность резко увеличить объёмы продаж, так как эластичность рекламы достигает максимальных показателей именно в этот период. Однако по мере того, как рынок достигает зрелости, влияние рекламы на объёмы продаж снижается. Через некоторое время, в условиях понижающейся активности рынка, компании необходимо понижать расходы на маркетинг, так как рекламные усилия дают всё меньший эффект [1, 10].

Кроме краткосрочного влияния рекламы на объём продаж существует еще и долгосрочный эффект. То есть маркетинговые усилия, предпринятые в определенный период, обеспечивают некоторый рост продаж в последующие периоды. Коэффициент длительности эффекта рекламы варьируется от нуля до единицы, составляя в среднем 0,5. Это означает, что если в момент выхода рекламы коэффициент ее влияния на продажи принять за единицу, то в следующем периоде эффект от этой рекламы составит уже 0,5. Затем – 0,5 в квадрате, то есть 0,25 от объёма продаж в нулевом периоде, – и так далее, как показано на рис. 2 [11].

Совокупный эффект от рекламы рассчитывается следующим образом [1, 12]:

Совокупный эффект от рекламы = Объём дополнительных продаж в денежных единицах (за определённый период времени) / (1 – Коэффициент длительности эффекта рекламы)

Исходя из приведённой выше формулы, общий рост продаж вследствие выхода рекламного ролика вдвое больше, чем краткосрочный эффект.

Если компания начинает использовать базы данных, маркетинговые усилия становятся ещё более ориентированными на запросы целевой аудитории. Создаётся механизм, с помощью которого можно стимулировать потенциальных потребителей к определенным действиям. Например, рассылать потребителям купоны, дающие скидку на цену товара.

Результаты исследования известных брендов показали, что в среднем эластичность цены потребительских товаров (исключая товары долгосрочного потребления) составляет 1,76. Однако, эластичность специальных цен, установленных для промоакций оказывается гораздо выше. Если производитель решит предложить специальные цены и одновременно провести рекламную кампанию, эластичность специальной цены может значительно вырасти. Например, эластичность специальной цены на игристые вина во время проведения рекламной кампании возрастает примерно до 14. Важно также заметить, что эластичность специальной промоцены снижается с ростом доли рынка [13].

Подводя определённый итог исследования, можно отметить следующее:

Эластичность обычной и специальной цены может быть неодинакова, а выручка может значительно увеличиться благодаря промомероприятиям. Многие компании используют подобные механизмы продвижения своих товаров. Однако маркетинговая стратегия, целью которой является рост бизнеса и поддержание прибыльности, должна также обеспечивать значительный рост чистой выручки, связанный с проводимыми маркетинговыми мероприятиями. Таким образом, руководителям региональных коммерческих организаций необходимо оценивать влияние маркетинговых мероприятий не только с точки зрения выручки, но и с точки зрения уровня прибыли.

Список источников

Бест Р. Маркетинг от потребителя / Р. Бест – М.: Манн, Иванов, Фербер, 2008. – 760 с.
Дойль П. Маркетинг-менеджмент и стратегии / П. Дойль – СПб.: Питер, 2002. – 544 с.
Лапыгин Ю.Н., Редькин С.Ю., Скуба Р.В. – Продвижение на локальные рынки. Владимир.: Изд.-во Владим. гос. ун-та, 2008. – 166 с.
Матанцев А.Н. Искусство завоевать рынок / А.Н. Матанцев — М.: Экономист, 2006. – 512 с.
Котлер Ф., Келлер К.Л. Маркетинг менеджмент. – СПб.: Питер, 2018. – 848 с.
Скуба Р.В. Особенности нематериально-вещественного континуума рознично-торгового продукта региональной коммерческой организации // Экономика и предпринимательство – 2019 – №5 – С. 357.
Лапыгин Ю.Н., Скуба Р.В. – Стратегический маркетинг в конкурентной борьбе. Владимир: ВлГУ, 2003. – 98 c.
Маркетинг: создание и донесение потребительской ценности / под общ. ред. И.И. Скоробогатых, Р.Р. Сидорчука, С.Н. Андреева. – Москва: ИНФРА-М, 2020. – 589 с.
Управление розничным маркетингом / Под ред. Д. Гилберта. – М.: ИНФРА-М, 2017. – 571 с.
Интегрированные маркетинговые коммуникации / Синяева И.М. [и др.]. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2017. 504 с.
Hepner (2008). Effective Advertising. McGraw-Hill Book Company, 728 p.
Arens, Whidden J. (2011). Contemporary Advertising. Publisher Irwin, 501 p.
Hopkins С. (2019). Scientific Advertising, Dover Publications, 112 p.

References

Best R. (2008). Marketing ot potrebitelja [Consumer Marketing]. St.Peterburg, Moscow: Mann, Ivanov, Ferber Publ., 760 p.
Dojl’ P. (2002). Marketing-menedzhment i strategiji [Marketing management and strategies]. St.Peterburg, Piter Publ., 544 p.
Lapygin Ju.N., Red’kin S.Ju., Skuba R.V. (2008). Prodvizhenie na lokal’nye rynki [Promotion to local markets] Vladimir, Vladimir State University Publishing House, 166 p.
Matancev A.N. (2006). Iskusstvo zavoevat’ rynok [The art of conquering the market]. Moscow, Ekonomist Publ., 512 p.
Kotler F., Keller K.L. (2018). Marketing menedzhment [Marketing management]. St.Peterburg, Piter Publ., 848 p.
Skuba R.V. (2019). Osobennosti nematerial’no-veshchestvennogo kontinuuma roznichno-torgovogo produkta regional’noy kommercheskoy organizatsii [Features of the intangible-material continuum of a retail-trade product of a regional commercial organization] // Ekonomika i predprinimatel’stvo [Economy and entrepreneurship], no 5, p. 357.
Lapygin Ju.N., Skuba R.V. (2003). Strategicheskij marketing v konkurentnoj bor’be [Competitive Strategic Marketing]. Vladimir, Vladimir State University Publishing House, 98 p.
Skorobogatykh I.I., Sidorchuk R.R., Andreeva S.N. (2020). Marketing: sozdanie i donesenie potrebitel’skoi tsennosti [Marketing: creating and communicating customer value]. Moscow, INFRA-M Publ., 589 p.
Gilbert D. (2005). Upravlenie roznichnym marketingom [Retail Marketing Management]. Moscow, INFRA-M Publ., 571 p.
Sinjaeva I.M. et al. (2017). Integrirovannye marketingovye kommunikacii [Integrated marketing communications]. Moscow, JuNITI-DANA Publ., 504 p.
Hepner (2008). Effective Advertising. McGraw-Hill Book Company, 728 p.
Arens, Whidden J. (2011). Contemporary Advertising. Publisher Irwin, 501 p.
Hopkins С. (2019). Scientific Advertising, Dover Publications, 112 p.

Для цитирования: Скуба Р.В. Стратегические подходы продвижения товаров региональной коммерческой организации на основе активизации потребительского спроса // Московский экономический журнал. 2022. № 7. URL: https://qje.su/ekonomicheskaya-teoriya/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-7-2022-36/

© Скуба Р.В., 2022. Московский экономический журнал, 2022, № 7.

Московский экономический журнал 7/2022

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 33

doi: 10.55186/2413046X_2022_7_7_425

ВЛИЯНИЕ МУЗЫКАЛЬНОГО ФОНА НА ЭФФЕКТИВНОСТЬ РАБОТЫ РОЗНИЧНЫХ ТОРГОВЫХ КОМПАНИЙ

THE INFLUENCE OF BACKGROUND MUSIC ON THE EFFICIENCY OF RETAIL TRADING COMPANIES

Чжао Цзян, Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена, институт музыки театра и хореографии(Россия, Санкт-Петербург), E-mail: zhaoj2020@yandex.ru

Zhao Jiang, Russian State Pedagogical University, Academy of Drama, Music and Dance (Russia,St. Petersburg ), Email: zhaoj2020@yandex.ru

Аннотация. В статье исследуются особенности влияния музыкального фона на эффективность работы розничных торговых компаний. Автор отмечает, что музыкальный фон розничного торгового предприятия оказывает определенное влияние на объемы продаж и повышение привлечения клиентов. Однако, сотрудники таких предприятий, в случае предоставления им свободы выбора в установлении того или иного музыкального фона, могут оказать отрицательное влияние на объемы продаж. Соответственно, использование музыкального фона в розничных торговых предприятиях должно быть продуманным и основываться результатах исследований специалистов в области психологии и маркетинга.

Abstract. The article examines the peculiarities of the influence of background music on the efficiency of retail trading companies. The author notes that the musical background of a retail trading company has a certain impact on sales volumes and increasing customer engagement. However, employees of such enterprises, if they are given the freedom of choice in establishing a particular musical background, can have a negative impact on sales volumes. Accordingly, the use of background music in retail trade enterprises should be considered and based on the results of research by specialists in the field of psychology and marketing.

Ключевые слова: музыкальный фон, розничные торговые компании, эффективность продаж, производительность труда сотрудников, поведение покупателей

Keywords: background music, retail trading companies, sales efficiency, employee productivity, customer behavior

Эффективность работы розничных торговых компаний складывается из различных факторов, среди которых наиболее важными являются отношение сотрудников к выполнению своих обязанностей и восприятие покупателями розничного предприятия как с позиции качества приобретаемых товаров, так и в рамках отношения сотрудников к клиентам. В этой связи необходимо отметить, что значительная роль в данном ключе принадлежит особенностям организации рабочей среды розничного торгового предприятия, а именно – располагающей к работе и покупкам атмосфере, которая может быть создана за счет определенного музыкального фона [1].

В исследованиях рабочей среды ученые указали, как физическая обстановка влияет на удовлетворенность работой, благополучие, производительность и мотивацию сотрудников. Специалисты обнаружили, что сотрудники предпочитают музыку тишине, что музыка уменьшает чувство скуки сотрудников, а знакомая музыка или музыка, которая нравится сотрудникам, повышает их производительность и мотивацию. Отсутствие разнообразия (в песнях и ритмах) и несоответствие времени суток тому или иному темпу музыкального произведения негативно сказываются на сотрудниках [2].

Несмотря на в целом положительную связь между музыкой на рабочем месте и сотрудниками, есть исследования, подтверждающие различия в предпочтениях среди людей. Ряд исследований показал, что, например, влияние музыки зависит от того, является ли человек экстравертом или интровертом. Экстраверты обычно слушают музыку чаще, чем интроверты, и они менее подвержены влиянию музыки, чем интроверты, при выполнении задач.

Согласно предыдущим исследованиям, музыка является одним из факторов окружающей среды или атмосферных сигналов, влияющих не только на имидж, но и на поведение сотрудников или покупателей. В литературе по маркетингу рассматривается не только то, как музыка с точки зрения темпа и громкости может влиять на то, как долго покупатель остается в магазине и на потраченную им сумму, но и на то, соответствует ли этот жанр настроению покупателей и их предпочтениям, или отталкивает их. Также было признано, что музыка влияет на восприятие покупателей, например, на количество времени, которое, по мнению покупателей, они провели в магазине, и количество времени ожидания, в то время как способ и намерение делать покупки также влияют на то, как клиенты воспринимают музыку.

При грамотном подходе к музыкальному оформлению фона розничной торговой точки музыка положительно влияет на поведение и увеличивает количество покупок клиентов. В метаанализе исследования влияния музыки в магазине на покупателей одна группа специалистов указывает на то, как музыка (а не тишина) создает ощущение удовольствия и доброжелательности [4]. Также они указали следующее:

знакомая и предпочитаемая музыка положительно влияет на доброжелательность;
более медленный темп, более низкая громкость и знакомая музыка заставляют покупателей оставаться в магазинах в течение длительного времени;
более высокая громкость и темп и музыка, которая не соответствует вкусу покупателей, заставляют покупателей сокращать время пребывания в магазине [4].

Также был сделан вывод, что темп музыки оказывает наибольшее влияние на поведение клиентов.

Положительное влияние музыки в магазине на потребителей подтверждается еще в одном исследовании, где отмечено, что наличие фоновой музыки в магазине связано с более высокими оценками удовольствия, удовлетворения и поведенческих намерений по сравнению с ситуацией без музыки. Однако отдельные авторы подвергали сомнению положительное влияние музыки в магазине, обнаружив, что многие исследования показывают отрицательное или незначительное влияние музыки в магазине на продажи по сравнению с ситуацией без музыки. Они пришли к выводу, что дизайн музыки в магазине больше способствует объяснению музыкальных эффектов, чем существование музыки в магазине. В частности, они подчеркивают, что темп положительно влияет на эмоции потребителей, но отрицательно влияет на объемы продаж и время, проведенное в магазине. Также исследователи обнаружили, что присутствие фоновой музыки в супермаркетах в основном отвлекало внимание потребителей, когда они знали об этом.

Однако влияние музыки в магазине на поведение потребителей, по-видимому, зависит от контекста. Так, отдельные авторы обнаружили, что высокая темповая музыка смягчает негативные последствия скопления людей в розничной торговле, предполагая, что в таких условиях быстрая музыка может быть предпочтительнее медленной. Другие авторы указали, что громкость музыки может влиять на выбор продуктов потребителями, при этом, тихая музыка способствует продажам здоровой пищи. К этому добавляется идея о восприятии бренда на основе музыки, где музыка в магазине может помочь создать бренд и сохранить ассоциации с ним у покупателей. Было высказано мнение, что таким образом можно увеличить продажи и, следовательно, музыка не только удовлетворяет вкусы покупателей, но и создает единое целое с магазином и его предложениями [3].

Также в литературе присутствуют исследования так называемого влияния физического окружения на клиентов и сотрудников, приняв таким образом более широкий набор стимулов, чем одна только музыка. Другие исследования также подтвердили связь между физической рабочей средой и такими аспектами, как удовлетворенность работой, благополучие и производительность [2].

Отдельные авторы указывают на взаимодействие между окружающими факторами музыки и света и на то, как количество и дружелюбие сотрудников влияют на вероятность покупки клиентами. Есть также предположения о том, как музыка влияет на то, как сотрудники воспринимаются клиентами, и хотя влияние на поведение сотрудников и связь с отношением и поведением клиентов редко имеют место, есть одно исключение, предполагающее, что танцевальная музыка заставляет сотрудников танцевать, тем самым отпугивая клиентов.

Из-за того, что музыка и сотрудники в значительной степени рассматриваются как стимулы, не связанные с поведением клиентов в магазине или покупками, следует обратить внимание на недостающую связь между переменными: как сотрудники могут иметь интерактивный эффект между музыкой и поведением клиентов. При дальнейшем изучении этого пути, конкретно связывая его со способностью сотрудника влиять на музыку в магазине, есть некоторые потенциальные и ранее неисследованные варианты: если сотруднику разрешено влиять на музыку, он может предположить, что он или она будут дополнительно мотивированы в работе.

В целом, большая часть авторов отмечает, что музыка положительно влияет на взаимодействие сотрудников и клиентов. Однако существует риск того, что сотрудники выберут музыку, не соответствующую бренду, или музыку, оказывающую негативное влияние на клиентов (например, слишком громкую, слишком быструю, не соответствующую предпочтениям покупателя или незнакомую для него). Эти риски могут быть достаточно высоки, поскольку музыкальные вкусы сотрудников часто значительно отличаются. Кроме того, в зависимости от выбранной музыки сотрудник может действовать таким образом, который негативно влияет на впечатление клиента (например, танцевать) [4].

Исследования в области психологии показали, что люди часто выражают себя с помощью музыки, которую они слушают, и что они также используют музыкальные предпочтения для оценки других людей. Результаты таких исследований подразумевают, что владельцы бизнеса могут также использовать музыку в магазине для передачи ценности своего бренда и, следовательно, увеличения продаж и удовлетворенности клиентов. Следовательно, влияние музыки в магазине на поведение потребителей привлекло большое внимание специалистов по маркетингу.

Тем не менее, очень мало исследований было посвящено тому, как музыка в магазине связана с сотрудниками и полезно ли предоставлять им больше свободы действий в отношении выбора фоновой музыки в магазинах. Расширение возможностей для сотрудников влиять на музыку в магазине может, например, сделать их более удовлетворенными и ориентированными на обслуживание, что повысит удовлетворенность клиентов и уровень продаж. С другой стороны, сотрудники могут выбирать музыку, основанную на их собственных предпочтениях, а не на том, что является оптимальным для магазина, предполагая, что владельцы магазинов могут захотеть ограничить возможности сотрудников влиять на музыку, воспроизводимую в магазинах [5].

Полевое исследование, проведенное группой шведских специалистов, показало, что расширение возможностей сотрудников влиять на музыку в розничном торговом предприятии или на предприятии сферы услуг негативно влияет на продажи. Опираясь на собственные выводы, полученные в рамках месячного исследования результативности работы контрольной и экспериментальной групп, специалисты выявили, что на предприятиях, сотрудники которых входили в экспериментальную группу и могли влиять на музыкальный фон в магазине, отмечено значительное (на 9-11%) снижение объема продаж. Также было обнаружено, что негативный эффект расширения возможностей сотрудников влиять на музыку в магазине вызвал снижением объема продаж женской одежды, в то время как спрос на мужскую одежду не пострадал. Одно из возможных объяснений заключается в том, что женщины чаще, чем мужчины, совершают импульсивные покупки, а на импульсивные покупки, как правило, влияют атмосферные сигналы, такие как музыкальный фон. Соответственно, сотрудники с большей вероятностью повлияют на потребление женщин, когда они воспользуются возможностью использовать в магазине тот или иной музыкальный фон [6].

Таким образом, можно заключить, что музыкальный фон розничного торгового предприятия оказывает определенное влияние на объемы продаж и повышение привлечения клиентов. Однако, сотрудники таких предприятий, в случае предоставления им свободы выбора в установлении того или иного музыкального фона, могут оказать отрицательное влияние на объемы продаж. Соответственно, использование музыкального фона в розничных торговых предприятиях должно быть продуманным и основываться результатах исследований специалистов в области психологии и маркетинга.

Список источников

Керзина Е.А., Покатилова Е.Н. Воздействие музыки на поведение потребителей // Вестник ПНИПУ. Социально-экономические науки. 2017. №2.
Дули Р. Нейромаркетинг. Как влиять на подсознание потребителя / пер. с англ. В. Рубинчик. — Минск: Попурри, 2013. — 336 с.
K. Andersson, P. Kristensson, E. Wästlund, A. Gustafsson Let the music play or not: the influence of background music on consumer behavior J. Retailing Consum. Serv., 19 (6) (2012), pp. 553-560
C. Bruner Music, mood, and marketing J. Market., 54 (4) (1990), pp. 94-104
V. Garlin, K. Owen Setting the tone with the tune: a meta-analytic review of the effects of background music in retail settings J. Bus. Res., 59 (6) (2006), pp. 755-764
M. Knoeferle, V.C. Paus, A. Vossen An upbeat crowd: fast in-store music alleviates negative effects of high social density on customers’ spending J. Retailing, 93 (4) (2017), pp. 541-549

References

Basket E.A., Pokatilova E.N. The impact of music on consumer behavior // Bulletin of PNRPU. Socio-economic sciences. 2017. No.2.
Dooley R. Neuromarketing. How to influence the subconscious of the consumer / translated from the English by V. Rubinchik. — Minsk: Potpourri, 2013. — 336 p
P.K. Anderson, P. Kristensson, E. Vestlund, A. Gustafsson Let the music play or not: the influence of background music on consumer behavior J. Retail trade. Serv., 19 (6) (2012), pp. 553-560
J.K. Bruner Music, mood and marketing J. Market., 54 (4) (1990), pp. 94-104
F.V. Garlin, K. Owen, Setting the tone with a melody: a meta-analytical review of the effects of background music in retail J. Bus. Res., 59 (6) (2006), pp. 755-764
K.M. Knoferle, V.K. Paus, A. Vossen Optimistic crowd: fast music in-store mitigates the negative impact of high social density on customer spending J. Retailing, 93(4) (2017), pp. 541-549

Для цитирования: Чжао Цзян. Влияние музыкального фона на эффективность работы розничных торговых компаний // Московский экономический журнал. 2022 № 7. URL: https://qje.su/ekonomicheskaya-teoriya/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-7-2022-35/

Московский экономический журнал 7/2022

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 332.012; 332.13

doi: 10.55186/2413046X_2022_7_7_424

ТРАДИЦИОННО-АГРАРНЫЙ РЕГИОН: ТИПОЛОГИЧЕСКИЕ И КОНТЕКСТНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ В ФАРВАТЕРЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ И ОТРАСЛЕВЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ ЭКОНОМИКИ

TRADITIONAL AGRARIAN REGION: TYPOLOGICAL AND CONTEXT CHARACTERISTICS IN THE FRAMEWORK OF TERRITORIAL AND SECTORAL STUDIES OF THE ECONOMY

Казаков Михаил Юрьевич, д.э.н., доцент, профессор кафедры менеджмента и торгового дела Краснодарский кооперативный институт (филиал) АНОО ВО Центросоюза РФ «Российский университет кооперации», E-mail: Lyasay21@yandex.ru

Реймер Валерий Викторович, д.э.н., профессор, профессор кафедры экономики, управления и технологий ФГБОУ ВО «Благовещенский государственный педагогический университет», E-mail: Valer-ken@rambler.ru

Куренная Виктория Витальевна, д.э.н., доцент, профессор кафедры управления ГБОУ ВО Московской области «Академия социального управления», E-mail: Vita0810@list.ru

Kazakov Mikhail Yuryevich, Doctor of Economics, Associate Professor, Professor of the Department of Management and Trade, Krasnodar Cooperative Institute (branch) of the ANEO HE of the Central Union of the Russian Federation «Russian University of Cooperation», E-mail: Lyasay21@yandex.ru

Reimer Valery Viktorovich, Doctor of Economics, Professor, Professor of the Department of Economics, Management and Technology, Blagoveshchensk State Pedagogical University, E-mail: Valer-ken@rambler.ru

Kurennaya Victoria Vitalievna, Doctor of Economics, Associate Professor, Professor of the Department of Management, SBEE HE of the Moscow Region «Academy of Social Management», E-mail: Vita0810@list.ru

Аннотация. Статья посвящена концептуализации и творческому осмыслению содержательной основы универсальной объектной категории территориальных и отраслевых исследований экономики «традиционно-аграрный регион». Авторы исходят из константности максимы об аграрном регионе как первичной локализованной формы хозяйственного освоения территорий и пространств. При этом обосновано, что в настоящее время идентифицировать традиционно-аграрный регион необходимо не только по комплексу первичных генерализованных критериально-факториальных условий, но и применяя систему экономико-«генетических» аспектов, диалектика которых образована типологическими и контекстными характеристиками, симультанное рассмотрение и учет которых дает возможность мульти-атрибутивно выделить типологическую группу традиционно-аграрных субъектов из совокупности условно однородных регионов со схожими пространственно-экономическими характеристиками. Исходя из поставленной задачи в статье систематизированы вторичные типологические характеристики традиционно-аграрных регионов, систематизированы и конкретизированы составляющие их контекстной характеристики и на этой основе сделан вывод, что в экономическом дискурсе изучение в концептуальном и эмпирическом плане традиционно-аграрных регионов невозможно без диффузии отраслевых и пространственных аспектов их организации и функционирования. Статья может быть полезна ученым и специалистам в области пространственной организации и секторальной структуры экономики, занимающимся мультидисциплинарными исследованиями «на стыке» региональной и отраслевой областей гуманитарно-экономического знания.

Abstract. The article is devoted to the conceptualization and creative understanding of the substantive basis of the universal object category of territorial and sectoral studies of the economy «traditional agrarian region». The authors proceed from the constancy of the maxim about the agrarian region as the primary localized form of economic development of territories and spaces. At the same time, it is substantiated that at present it is necessary to identify a traditional agrarian region not only by a set of primary generalized criterion-factorial conditions, but also by applying a system of economic-“genetic” aspects, the dialectics of which is formed by typological and contextual characteristics, the simultaneous consideration and accounting of which gives the ability to multi-attribute allocate a typological group of traditionally agrarian entities from a set of conditionally homogeneous regions with similar spatial and economic characteristics. Based on the task, the article systematizes the secondary typological characteristics of traditional agrarian regions, systematizes and concretizes the components of their contextual characteristics, and on this basis concludes that in economic discourse the study of traditional agrarian regions in conceptual and empirical terms is impossible without the diffusion of sectoral and spatial aspects. their organization and functioning. The article may be useful to scientists and specialists in the field of spatial organization and sectoral structure of the economy, engaged in multidisciplinary research «at the junction» of the regional and sectoral areas of humanitarian and economic knowledge.

Ключевые слова: экономика, аграрный регион, таксономия, контекстные характеристики, аграрно-хозяйственная сфера, сельские территории, территориально-отраслевые исследования

Keywords: economy, agrarian region, taxonomy, contextual characteristics, agro-economic sphere, rural areas, territorial and sectoral studies

Введение

Выработка эффективной, а следовательно, адресной и востребованной политики отраслевого и социально-экономического развития регионов, требует точной идентификации объектов воздействия с позиций их принадлежности к той или иной функционально-типологической группе. Представляясь единством разного, российские регионы чрезвычайно полярны по своих пространственно-отраслевым характеристикам. Это, в свою очередь, формирует бесконечное множество региональных проблем и ситуаций в области как социально-экономического развития, так и в сфере их специализированно-отраслевого экономического функционирования, купирование и решение которых необходимо осуществлять на системной основе, проводя обоснованную и взвешенную территориально-отраслевую политику. Она конкретизируется различными программами и проектами поддержки и стимулирования экономики территорий.

В научной литературе и экспертном сообществе в связи с этим актуализируется вопрос концептуализации такого понятия как «традиционно-аграрный регион», решение которого на теоретическом уровне предполагает отделение рассматриваемого концепта от смежных типологических понятий, уточнение и определение его семантической и функциональной сущности, определения отличительных (родовых) признаков и контекстных (неформализуемых, атрибутивных) характеристик.

Активно используемый научный концепт «аграрный» применительно к зональным и региональным пространственным таксонам имеет мульти-оперативное назначение. С одной стороны, как маркер для обозначения отраслевой специализации производственного сектора экономики. С другой – как типологический критерий для классификации региональных социально-экономических систем и понимания социо-народнохозяйственной специфики их функционирования и регулирования процессов развития.

Проведение фундаментальных и прикладных исследований особенностей и специфики организации, функционирования и развития регионов традиционно-аграрного профиля, их экономики и социальной сферы в единстве территориально-пространственных и специализированно-отраслевых компонентов и характеристик требует систематизации и обобщения имеющегося гносеологического задела. Это расширит научно-методологическую основу для дальнейшей научно-прикладной рефлексии при выработке подходов, принципов, методов, моделей, механизмов и инструментов развития традиционно-аграрных субъектов в экономическом ландшафте страны.

Результаты и обсуждение

Обширность земельных ресурсов, относительно благоприятные (для Южного «пояса») России природно-климатические условия и накопленные традиции ведения сельскохозяйственной (в «узком» плане) или аграрной (в более «широком» понимании) хозяйственной деятельности закрепляют неизменный статус России как одной из развитых аграрных держав.

Вместе с тем, перманентные изменения в рыночной, институциональной, природной и экономической среде функционирования общества «перекраивают» территориально-отраслевой ландшафт зон производства продовольствия. Сельскохозяйственное производство, являясь одной из первичных форм освоения пространства в его физико-метрическом и естественно-ландшафтном измерении, чрезвычайно распространено как в планетарном масштабе, так и в разрезе континентов и стран. Инвентаризация и демаркация (выделение) сельскохозяйственных (аграрных) районов в независимости от исследовательского масштабирования всегда являлись задачами, решение которых предшествует расширению ареалов хозяйственной деятельности, совершенствованию механизмов хозяйствования. При этом, практика сельскохозяйственного районирования, как отмечает А.С. Наумов, оперировала четырьмя генерализованными критериально-факториальными условиями:

факторы первичной природы (земля, климат, естественно-природный ландшафт), определившие скорость сельскохозяйственного освоения местностей, многоукладный характер сельскохозяйственного производства, приведшие в совокупности к «асинхронности развития общества во многих регионах»;
исторически сложившийся сочетанный архетип отраслей специализации аграрной экономики, основанный на закрепленных за территорией способах ведения хозяйственной деятельности, землевладения и землепользования, приемах культивирования сельскохозяйственных культур и выращивания сельскохозяйственных животных;
пространственно-экономические (размещение, архитектоника, структура, емкость, плотность, линейность, узловой характер, сетизация, кластеризация и комплексирование (комплексообразование) и т.д.) характеристики территориальной локализации производства, переработки, каналов сбыта и зон потребления сельскохозяйственной продукции, детерминирующие пространственное положение центрального и периферийного типа, медианного и латерального вида, опорного и «экуменного» плана, что формирует бесконечное множество региональных особенностей и специфик как территориального, так и отраслевого развития;
континуальный во времени и диффузно-разлитой в пространстве процесс ведения хозяйственной деятельности в растениеводстве и животноводстве с учетом сезонного фактора обуславливает (в отличие от якорных промышленных объектов или линейно-узлового размещения транспортной инфраструктуры), в силу действия системных свойств самоорганизации и саморазвития, формирование различных пространственных комбинаций производственных локусов и их сочленений как унитарного (единого, неделимого), так и фрагментированного (архипелагового) типа [1].

Сложившиеся исторически в силу влияния вышеприведенных условий и факторов традиционные зоны производства сельскохозяйственного сырья и продовольствия прочно закрепились в хозяйственно-цивилизационном сознании как пояса сельскохозяйственного освоения. В этом контексте концептуализация «традиционности» применительно к региональному сельскохозяйственному (аграрному) дискурсу оперирует такими фреймовыми (рамочными) понятиями как «агросоциохозяйственная сфера» [2,4], «сельский образ жизни» [3,5], «агросоциохозяйственные связи» [2], «неизбежность ведения сельского хозяйства» [6]. Они, в свою очередь, образуют два экономико-«генетических» момента, по которым представляется возможным качественно выделить данную типологическую группу из совокупности условно однородных региональных субъектов, но с различными атрибутивными свойствами-характеристиками:

типологические характеристики;
контекстные характеристики.

Рассмотрение этих характеристик отдельно друг от друга не дает того эффекта творческого осмысления, который требуется для концептуализации рассматриваемой группы традиционно-аграрных регионов. Именно поэтому представляется целесообразным только их симультанное изучение и систематизация.

По пространственной специфике традиционно-аграрные регионы это южная полоса («южное подбрюшье») Российской Федерации со смещением ареалов плотности расселения, селитебной и социальной активности в юго-западном направлении, что повторяет зональные контуры наибольшей хозяйственной освоенности территории страны [2,7]. Делимитация (выделение зон в физико-метрическом, ландшафтном плане) территорий традиционно-аграрных регионов должна проводится по комплексу факториальных оснований, но важнейшим является наличие земельных ресурсов и ярко-выраженная сменяемость времен года с длительным периодом активных температур. Они обуславливают архитектонику и качественные характеристики систем сельского расселения. Исходя из этого в управленческом плане принято выделять следующие традиционно-аграрные регионы России:

края: Алтайский, Краснодарский, Ставропольский;
республики: Ингушетия, Дагестан, Мордовия, Татарстан;
области: Белгородская, Брянская, Владимирская, Ивановская, Воронежская, Кировская, Липецкая, Ростовская, Саратовская, Тамбовская [8].

Солидаризируясь с идеями А.Г. Дружинина, выдвинутыми для традиционно-приморских зон, отметим, что морфологическая экспликация каждого отдельного региона из этого списка покажет множество зон, подзон, центров, субцентров с различной специализацией и механизмами хозяйствования, доминирование того или иного хозяйственного уклада, товарной специализацией и образом жизни сельского населения, его бытовых привычек и уклада повседневности [9].

При этом попытки структуризации экономического пространства традиционно-аграрных регионов приводили к концептуальному увлечению терминологией комплексообразования, кластерообразования и прочих гибких (мягких) форм территориально-отраслевой диффузии его структурных, но зачастую, разрозненных компонентов [10]. При этом комплекс (в данном случае аграрный в региональной коннотации) в большей степени был привязан к границам субъекта, нежели, чем кластер, имеющий компактную локализацию в предельном радиусе 2-х часовой изолинии транспортной доступности.

Фиксацию (или, как выразились бы приверженцы институциональной экономики – «институциональное закрепление», институционализация [11]) концепта «традиционно-аграрный регион» необходимо проводить с позиций необходимости его отделения от таких смежных и вернакулярных понятий как «аграрный край» [3], «сельскохозяйственная зона» [12], «сельская местность» [13,14,15], «сельская территория» [13,14,15]. Причем, первые два терминологических конструкта в большей степени встречаются в исследованиях по отраслевой, производственной и размещенческой тематике сельского хозяйства [16], а третий и четвертый – в социально-экономических исследованиях организации и качества жизни населения, особенностях расселения, миграций и социально-инфраструктурной обеспеченности [17]. Иными словами, у первых двух превалирует отраслевая коннотация, у оставшихся – территориальная.

Вместе с тем, кажущаяся на первый взгляд однородной группа традиционно-аграрных регионов, при детальном рассмотрении распадается на совокупность качественно-дифференцированных по ряду признаков единиц. В таблице 1 нами приведено видовое разнообразие традиционно-аграрных регионов, сформированное на основе доминантных с позиций их вторичной типологизации таксономических (классификационных) признаков. Дадим их краткую характеристику.

Пространственно-ассоциированные таксономические характеристики (локализация, демографическая емкость и привлекательность, конфигурация специализации экономики) конкретизируют комплексный пространственно-экономический профиль региона, его местоположение в системе пространственной экономике. Ассоциированные с социально-экономическими и «чистыми» отраслевыми параметрами таксономические критериальные признаки (диверсифицированность и укладность (дополнительная специализация) экономики, социально-экономическое благополучие, экспортная ориентация) определяют качественные средовые характеристики традиционно-аграрных регионов, позволяют в большей степени понять сложившийся социально-экономический архетип территорий и местных аграрных сообществ.

Переходя к контекстным характеристикам традиционно-аграрного региона, отметим, что в его границах:

происходит освоение и эксплуатация земель сельскохозяйственного назначения;
осуществляется создание и функционирование наиболее рациональных форм территориально-отраслевой организации производительных сил, встречается их смешение, гибридизация и модификация, которые необходимо рассматривать как рефлекторную (или компенсаторную) реакцию хозяйственных импульсов и стремлений на локальные условия и порождаемую ими специфику ведения сельскохозяйственного производства;
наблюдается точечность локусов и ареальность естественных ландшафтов для соответственно выращивания сельскохозяйственных животных и возделывания сельскохозяйственных культур;
исторически формируются общественно-формационные уклады, представляющие собой специфические территориальные таксоны с уникальными агротехнологическими и зооветеринарными технологиями;
развиваются транспортно-логистические коридоры с соответствующей инфраструктурой осуществления экспортно-импортных операций;
концентрация рабочей силы происходит преимущественно во внегородской местности (села, поселки, деревни, хутора, аулы, отделения, бригады и т.д.) с зонами «перелива» или «спуска» избыточного урбанизационного давления в сельскую пригородную местность, полу-периферию и периферию;
ведется на принципах самоорганизации и инерционности трудовое и историко-культурное воспитание детей, воспроизводство традиций сельского образа жизни и ведения хозяйства.

При этом все контекстные характеристики традиционно-аграрного региона можно свести к трем аспектам: институционально-пространственный, организационно-экономический, социо-культурный (рисунок 1).

Выводы

Традиционно-аграрный регион – универсальная типологическая категория в исследованиях региональных экономик и изучении отраслевой структуры их организации и функционирования. По твердому убеждению авторов чрезвычайно скрупулезное разграничение «территориально-пространственной» и агросоциохозяйственной тематики в научно-познавательном континууме применительно к данной группе региональных субъектов представляется нецелесообразным и методологически неоправданным, так как в социально-экономическом пространстве этих субъектов находятся в чрезвычайно тесной связи вопросы пространственной локализации и территориально-отраслевой специализации, разделения труда, институциональных, организационно-технологических и эколого-экономических аспектов организации и функционирования экономики. Их изучение в концептуальном и эмпирическом плане невозможно без диффузии отраслевых и пространственных аспектов. В этой связи перспективы дальнейших теоретических исследований традиционно-аграрных регионов нам видятся в изучении возможностей синтеза междисциплинарных подходов к исследованию природы, характера и динамики их агросоциохозяйственной активности, переосмыслению роли и места данной типологической группы субъектов в экономике периода глобальной турбулентности, концептуального поиска и обоснования новых функциональных задач, которые выполняют традиционно-аграрные субъекты в экономике, социальной сфере, демографических, миграционных и пространственных аспектах развития общества.

Вступление глобальной экономики в пролонгированный полномасштабный период всеобщей турбулентности только повышает значимость продовольственного обеспечения населения, следовательно, роль традиционно-аграрных регионов будет в дальнейшем только возрастать, а значение научно-методологического обеспечения для их изучения станет предметом исследовательской рефлексии на постоянной основе.

Список источников

Наумов А.С. Районная парадигма в географии мирового сельского хозяйства: история и современность // Региональные исследования. – 2015. – №2. – С. 15-25.
Казаков М.Ю. Типологические особенности и контекстные характеристики аграрно-индустриального региона как объекта системной диагностики // Региональные проблемы преобразования экономики. – 2019. – №7. – С. 38-45.
Беликова Е.В. Алтайский край: аграрный регион или новый Лас-Вегас? // Дневник Алтайской школы политических исследований. – 2008. – №24. – С. 27-31.
Головина С.Г. Аграрные регионы в новых институциональных условиях // Вестник Российской академии сельскохозяйственных наук. – 2007. – №2. – С. 17-19.
Сергиенко А.М. Аграрные регионы России: масштабы и динамика бедности и социального расслоения // Алтайский вестник государственной и муниципальной службы. – 2012. – №8. – С. 22-27.
Новоселова Н.Н. Управление функциональным развитием регионального зернопродуктового комплекса (на материалах регионов Южного федерального округа). Автореферат…д.э.н. Владикавказ: СОГУ им. К.Л. Хетагурова, 2009. – 46 с.
Криулина Е.Н. Аграрный регион как форма организации экономического пространства / Е.Н. Криулина, С.В. Динякова. Перспективы и модели социально-экономического развития России и её регионов: Сборник трудов конференции. Ставрополь: Агрус, 2011. – С. 133-135.
Обзор аграрных районов России. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.agroprodmash-expo.ru/ru/ui/17129/ (дата обращения: 19.07.2022).
Дружинин А.Г. Приморская зона России как общественно-географический феномен: подходы к концептуализации и делимитации // Балтийский регион. – 2016. Т. 8. № 2. – С. 85-100.
Демидов К.Б. Владимирская область как развитый индустриально-аграрный регион России // Владимирский земледелец. – 2014. – №4. – С. 2-4.
Иншаков О.В. Институциональность пространства в концепции пространственной экономики / О.В. Иншаков, Д.П. Фролов // Пространственная экономика. – 2007. – №1. – С. 5-21.
Курбанов К.К. АПК в системе социально-экономического развития аграрно-индустриального региона // Региональные проблемы преобразования экономики. – 2010. – №2. – С. 14.
Карамнова Н.В. Репрезентация аграрной тематики на страницах региональной прессы / Н.В. Карамнова, С.Н. Трунова, О.С. Синепупова // Мир науки. Социология, филологи, культурология. – 2021. – Т.12. — №3. – порядковый номер 29.
Семин А.Н. О трактовке понятий «Сельские территории», «Cельская местность» в научных работах отечественных и зарубежных авторов / А.Н. Семин, А.П. Третьяков // Теория и практика мировой науки. – 2020. – №6. – С. 6-11.
Костяев А.И. Сельские территории в системе расселения «город-село»: в контексте стратегии пространственного развития / А.И. Костяев, А.Р. Кузнецова, А.Г. Никонов // Международный сельскохозяйственный журнал. – 2020. – №4. – С. 19-23.
Роговский Е.И. Роль аграрно-ориентированных территорий в формировании продовольственной безопасности РФ / Е.И. Роговский, Ю.А. Бугай // Экономика устойчивого развития. – 2015. – №1. – С. 156-160.
Тетерин Н.И. Методологические подходы к анализу социально-экономического развития аграрно-индустриального региона // Социальная политика и социология. – 2009. – №3. – С. 32-46.

References

Naumov A.S. Regional paradigm in the geography of world agriculture: history and modernity // Regional studies. – 2015. – № 2. – P. 15-25.
Kazakov M.Yu. Typological features and contextual characteristics of the agrarian-industrial region as an object of system diagnostics // Regional problems of transformation of the economy. – 2019. – № 7. – P. 38-45.
Belikova E.V. Altai Krai: agricultural region or new Las-Vegas? // Diary of the Altai School of Political Studies. – 2008. – № 24. – P. 27-31.
Golovina S.G. Agrarian regions in new institutional conditions // Bulletin of the Russian Academy of Agricultural Sciences. – 2007. – № 2. – P. 17-19.
Sergienko A.M. Agrarian regions of Russia: the scale and dynamics of poverty and social stratification // Altai Bulletin of the State and Municipal Service. – 2012. – № 8. – P. 22-27.
Novoselova N.N. Management of the functional development of the regional grain product complex (based on the materials of the regions of the Southern Federal District). Abstract … Doctor of Economics. Vladikavkaz: NOSU named. K.L. Khetagurova, 2009. — 46 p.
Kriulina E.N. Agrarian region as a form of economic space organization / E.N. Kriulina, S.V. Dinyakova. Prospects and models of socio-economic development of Russia and its regions: Proceedings of the conference. Stavropol: Agrus, 2011. – P. 133-135.
Survey of agricultural regions of Russia. [Electronic resource]. – Access mode: https://www.agroprodmash-expo.ru/ru/ui/17129/ (date of access: 19/07/2022).
Druzhinin A.G. Primorsky zone of Russia as a socio-geographical phenomenon: approaches to conceptualization and delimitation // Baltiyskiy region. – 2016. V. 8. № 2. – P. 85-100.
Demidov K.B. Vladimir region as a developed industrial and agricultural region of Russia // Vladimirsky farmer. – 2014. – № 4. – P. 2-4.
Inshakov O.V. Institutional space in the concept of spatial economics / O.V. Inshakov, D.P. Frolov // Spatial Economics. – 2007. – № 1. – P. 5-21.
Kurbanov K.K. Agro-industrial complex in the system of socio-economic development of the agrarian-industrial region // Regional problems of transformation of the economy. – 2010. – № 2. – P. 14.
Karamnova N.V. Representation of agrarian topics in the pages of the regional press / N.V. Karamnova, S.N. Trunova, O.S. Sinepupova // World of Science. Sociology, philologists, cultural studies. – 2021. – V.12. — № 3. – serial number 29.
Semin A.N. On the interpretation of the concepts «rural territories», «countryside» in the scientific works of domestic and foreign authors / A.N. Semin, A.P. Tretyakov // Theory and practice of world science. – 2020. – № 6. – P. 6-11.
Kostyaev A.I. Rural territories in the urban-rural settlement system: in the context of the spatial development strategy / A.I. Kostyaev, A.R. Kuznetsova, A.G. Nikonov // International Agricultural Journal. – 2020. – № 4. – P. 19-23.
Rogovsky E.I. The role of agrarian-oriented territories in the formation of food security in the Russian Federation / E.I. Rogovsky, Yu. A. Bugai // Economics of sustainable development. – 2015. — № 1. – P. 156-160.
Teterin N.I. Methodological approaches to the analysis of the socio-economic development of the agrarian-industrial region // Social policy and sociology. – 2009. – № 3. – P. 32-46.

Для цитирования: Казаков М.Ю., Реймер В.В., Куренная В.В. Традиционно-аграрный регион: типологические и контекстные характеристики в фарватере территориальных и отраслевых исследований экономики // Московский экономический журнал. 2022. № 7. URL: https://qje.su/otraslevaya-i-regionalnaya-ekonomika/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-7-2022-34/

Московский экономический журнал 7/2022

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 351/354

doi: 10.55186/2413046X_2022_7_7_423

ОБЗОР ПРАКТИК ПРИМЕНЕНИЯ AGILE В ПРОЕКТАХ ЦИФРОВОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ЗАРУБЕЖОМ

REVIEW OF PRACTICES OF AGILE IN PROJECTS OF DIGITAL TRANSFORMATION OF STATE AUTHORITIES IN THE RUSSIAN FEDERATION AND ABROAD

Шаюк Екатерина Игоревна, аспирант и ассистент кафедры «Государственное и муниципальное управление» Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, E-mail: EIShayuk@fa.ru

Галкин Андрей Игоревич, к.э.н., доцент кафедры «Государственное и муниципальное управление» Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, E-mail: AIGalkin@fa.ru

Shayuk Ekaterina Igorevna, post-graduate student and assistant of the Department of State and Municipal Management, Financial University under the Government of the Russian Federation, E-mail: EIShayuk@fa.ru

Galkin Andrey Igorevich, Candidate of Sciences in Economics, Associate Professor of the Department of State and Municipal Management, Financial University under the Government of the Russian Federation, E-mail: AIGalkin@fa.ru

Аннотация. Гибкие технологии проектного менеджмента активно применяются в коммерческих компаниях уже многие годы. В государственном управлении agile – относительно новый подход. Области применения гибких подходов особенно явно прослеживаются в проектах цифровой трансформации государственного сектора разных стран мира. В рамках исследования проведен анализ практики Российской Федерации и таких зарубежных стран как Великобритания и США.

Abstract. Flexible project management technologies have been actively used in commercial companies for many years. In public administration, agile is a relatively new approach. The areas of application of flexible approaches are especially evident in the digital transformation projects of the public sector around the world. As part of the study, an analysis was made of the practice of the Russian Federation and such foreign countries as the UK and the USA.

Ключевые слова: проектное управление, гибкие методы проектного управления, государственное управление, цифровая трансформация, зарубежный опыт

Keywords: project management, agile project management, government management, digital transformation, foreign experience

Гибкие технологии проектного менеджмента активно применяются в коммерческих компаниях уже многие годы. Общей темой среди научных публикаций, предлагающих определение значения Agile, является акцент на результатах гибкости. Гибкость используется как прилагательное для обозначения потребность организаций (особенно бюрократических) преобразовать свою поведенческую модель в более гибкую, адаптивную и быструю. В основном это относится к их реагированию на внешние социальные или экономические и рыночные угрозы. Немецкий профессор Инес Мергель, эксперт в области Agile, в своих научных работах дает исчерпывающее определение, которое представляет гибкое управление инновациями как целостную концепцию, которая не относится к отдельной области гибкости, такой как разработка программного обеспечения или управление проектами. Оно включает в себя проектное управление и процессы разработки программного обеспечения, скорректированные процедуры закупок в сочетании с кадровой политикой, организационными и управленческими подходами поддержания реализации инновационных цифровых решений в государственных органах[1]. Особенно важно, что обязательным условием формирования гибкого управления является поддержка руководством продвижения гибких подходов во всех сферах государственного управления. Тем не менее, областью в государственном секторе, где внедрение Agile получило наиболее широкое распространение, является разработка и внедрение программных продуктов.

Традиционным подходом к разработке программного обеспечения в государственном секторе является «водопад», который включает в себя поэтапное программирование и тестирование более крупных проектов без возможности возврата к предыдущим этапам. Было доказано, что такой подход замедляет процесс разработки, поскольку заказчики вынуждены ждать получения итоговой версии программного продукта к концу срока действия договора в рамках традиционного ИТ-соглашения, что увеличивало количество замечаний и времени на их устранение и совершенствование ПО. Гибкие подходы к разработке программного обеспечения включают в себя пошаговое создание, испытание и совершенствование технологических продуктов короткими повторяющимися спринтами (итерациями). Цель использования Agile состоит в быстром реагировании на изменения или ошибки, обнаруженные в процессе разработки, где весь проект разбит на небольшие модули и короткие спринтерские циклы. Разработка программного продукта при этом реализуется в соответствии с принципами Agile-манифеста[2], который закрепляют главенство таких ценностей как люди и взаимодействие, работающий продукт, сотрудничество с заказчиком, готовность к изменениям.

Области применения гибких подходов к разработке программного обеспечения можно особенно явно увидеть в проектах цифровой трансформации государственного сектора разных стран мира. В рамках исследования проведен анализ практики Российской Федерации и таких зарубежных стран как Великобритания и США.

Agile и цифровая трансформация в России

Существуют разные определения цифровой трансформации. В рамках рассматриваемого вопроса особый интерес вызывает следующая трактовка термина: «цифровая трансформация — это масштабные технологические и организационные преобразования государственного управления в целом и отдельных органов или ведомств в частности»[3]. Цифровая трансформация представляется новым направлением, предполагающим масштабные системные преобразования, что обуславливает невозможность точной формулировки требований, установления временных сроков и прогнозирования рисков в условиях неопределенности. Трансформация предполагает наличие системы динамичного управления, дающей возможность быстро и эффективно реагировать на возникающие вызовы и изменения, происходящие в новом цифровом мире. Более того, прогноз появления и развития новых технологий затруднен. В этой связи внедрение гибких технологий управления является одним из необходимых инструментов достижения поставленных руководством страны целей цифровой трансформации.

Одним из трендов цифровизации в России является развитие системы предоставления государственных услуг, в том числе суперсервисов. Портал «ГосУслуги»[4] является уникальным примером применения Agile в России. Функциональность портала совершенствуется каждый день за счет слаженной работы команды, в которую вовлечены сотрудники органов власти и ИТ-разработчики. Эффективность их взаимодействия при достижении поставленных задач достигается в том числе при применении гибких инструментов проектного управления.

Тем не менее, зрелость применения гибких технологий управления в государственном секторе на сегодняшний день находится на низком уровне и не носит системного характера. В этой связи особый интерес вызывает изучение опыта стран, в которых Agile стал подходом, получившим широкое распространение в органах государственной власти.

Гибкие подходы проектного управления активно применяются в органах государственной власти Великобритании с 2011 года после принятия Правительственной службой по цифровизации постановления, обязующего органы власти использовать Agile при разработке или закупке ИКТ продуктов. Главной предпосылкой такого нововведения является необходимость снизить риски и издержки при реализации проектов в условиях меняющих требований руководства страны и внешней среды. Скорость изменений в современном мире возросла настолько, что эффективная цифровая трансформация государственного управления не представляется возможной без модернизации системы управления и перестройки организационных систем.

Внедрение Agile в Великобритании проходило постепенно, первым этапом в части организационных изменений стала реализация мероприятий, направленных на формирование новой гибкой проектной культуры государственных служащих и участников проектов по цифровизации, а также повышение уровня их профессиональных знаний, навыков и компетенций, необходимых для работы в рамках гибкой методологии. Развитие проектных команд – непрерывный процесс, который ведется до сих пор, в том числе ввиду бюрократических барьеров, которые пока не удалось преодолеть в полном объеме, но удалось снизить их влияние на проектную деятельность в рамках цифровой трансформации.

Для организации работы в Великобритании внедрен Стандарт цифровых государственных услуг (Service Standard) [5], седьмой пункт которого обязывает участников проектов цифровизации использовать Agile и итеративные клиентоцентричные методы работы. Деятельность в рамках данного пункта осуществляется в соответствии с утвержденными принципами государственной гибкой разработки.[6] Внедрение Agile в органы власти реализуется при помощи специально созданной структуры Agile delivery community, перед которой стоят следующие задачи:

распространение информации о методологии применения гибких подходов управления в работе органов власти;
создание платформы, где освещаются кейсы применения Agile и осуществляется обмен опытом;
формирование дискуссионной площадки для обсуждения и совершенствования практики применения гибких подходов при реализации государственных проектов.

Одним из важных шагов Правительства Великобритании на пути к эффективному ГосAgile является создание Руководства по цифровым услугам (Service manual)[7], которое охватывает разные элементы разработки услуг: от проектирования, технологий, команды до поддержки пользователей при использовании сервисов, совершенствования программных продуктов. В соответствии с Руководством Agile выступает основным подходом управления проектами.

Примером успешного применения гибкого подхода в Правительстве Великобритании является правительственный портал gov.uk на базе которого предоставляются государственные услуги. В рамках agile методологии основным инструментом реализации проекта является Scrum. За 3 года реализации проекта по разработке и совершенствованию портала к 2015 году gov.uk заменил сайты 1882 правительственных организаций. Сегодня он является неотъемлемой частью национальной цифровой инфраструктуры, а развитие осуществляется за счет отработки обратной связи от пользователей и организаций, оказывающих государственные услуги. Изменения осуществляются также с применением Agile.

В органах власти Соединенных штатов Америки внедрение гибких технологий проектного управления – тенденция, которая также наблюдается на протяжении многих лет. Уже к 2017 году 80 % государственных проектов в сфере информационных технологий реализовывались с применением итеративных и гибких методологий.[8] На сегодняшних день данный показатель существенно выше. Важное влияние на развитие Agile в государственном секторе США оказывает Цифровая служба (U.S. Digital Service), представляющая собой экспертную площадку для изучения практики предоставлении цифровых услуг, новых подходов и путей их внедрения в деятельность органов власти и государственных организаций. Миссия деятельности Службы включает в себя переход с традиционного управления к использованию гибких итеративных методов предоставления цифровых услуг и реализации ИТ-проектов. Важно отметить, что данный переход сопровождается созданием методологической базы, один из элементов которой — Digital Services Playbook. Документ содержит 13 ключевых принципов реализации проектов, дополненных чек-листами и опросниками, использование которых способно повысить эффективность деятельности органа власти или организации.[9] Один из принципов методологии – применение agile и итеративных инструментов при разработке цифровых сервисов с целью создания продукта, удовлетворяющего потребности государства и общества. Чек-лист в рамках данного принципа включает в себя создание прототипа, его доработку, специальные формы работы команды, менеджмент качества и иные особенности, свойственные Agile. Особое внимание U.S. Digital Service уделяет внедрению гибких подходов в закупочной деятельности. В этой связи сформирована площадка для обмена опытом TechFARHub, разработаны практические рекомендации TechFar Technical Handbook, реализуется образовательная программа DITAP. Комплексный подход к совершенствованию процессов разработки и предоставления цифровых государственных услуг через внедрение гибких и итеративных методов проектного управления позволяет обеспечить системные изменения и наиболее эффективно реализовать поставленные задачи.

Существенный вклад в формирование гибкой системы управления проектами в ИТ-сфере в государственном секторе также вносит Управление общих служб (The General Services Administration), занимающееся цифровой трансформацией Правительства США, решением управленческих задач и оптимизацией расходов органов власти. Изучение деятельности Управления позволяет рассмотреть Agile не только как подход к совершенствованию работы государственных организаций, но и как инструмент экономии бюджетных средств. Одним из достижений The General Services Administration является создание системы оценки целесообразности применения гибких и итеративных подходов управления в проектах цифровой трансформации: разработан перечень критериев, позволяющий выбрать необходимую модель управления. The General Services Administration также формирует принципы применения Agile в государственном секторе, разрабатывает методические рекомендации и шаблоны ключевых документов, необходимых при реализации проектов, а также проводит образовательные мероприятия для сотрудников органов власти. Важным элементом деятельности Управления является агентство цифровых услуг 18F, осуществляющее поддержку органов власти при реализации проектов по созданию цифровых услуг и использованию новых технологий ИТ-закупок. Агентство реализует свои задачи с применением Agile.

Таким образом, области применения Agile особенно явно прослеживаются в проектах цифровой трансформации государственного сектора Российской Федерации, Великобритании и США. Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что переход от традиционных подходов проектного управления к гибким – сложный процесс, требующий от правительств стран системных решений. Цифровая трансформация является областью, где гибкое проектирование наиболее распространено ввиду природы своего происхождения – реализации ИТ-проектов. Как показал анализ опыта США и Великобритании, в рассмотренных странах уже сформирована организационная структура и методологическая база применения Agile в государственных проектах цифровой трансформации, Российская Федерация же находится пока в начале пути по формированию системы гибкого управления. Обзор зарубежного опыта продемонстрировал актуальность внедрения Agile и может быть использован при разработке мероприятий по совершенствованию практики применения гибких подходов проектного менеджмента в государственном секторе в Российской Федерации.

Список источников

Digital Services Playbook. – Текст: электронный. – URL: https://playbook.cio.gov/#play4 (дата обращения: 02.06.2022).
Manifesto for Agile Software Development. – Текст: электронный. – URL: https://agilemanifesto.org (дата обращения: 01.06.2022).
Mergel I., Yiwei G., John B. Agile government: Systematic literature review and future research // Government Information Quarterly. – 2018. – Volume 35. – P. 291-298. – ISSN: 0740-624X.
Official guide to government information and services. – Текст: электронный. – URL: https://www.usa.gov (дата обращения: 01.06.2022).
Viller W. Scaling Agile in Goverment // The Wall Street Jorney. – Текст: электронный. – URL: https://deloitte.wsj.com/cio/2018/08/17/scaling-agile-in-government-2/. (дата обращения: 02.06.2022).
Навигатор цифровой трансформации: Agile-подход в государственном управлении: электронное издание / под ред. Е. Г. Потаповой. — М.: РАНХиГС, 2019. — 162 с.
Официальный сайт Правительства Великобритании. – Текст: электронный. – URL: https://www.gov.uk (дата обращения: 01.06.2022).
Портал государственных услуг Российской Федерации. – Текст: электронный. – URL: gosuslugi.ru (дата обращения: 01.06.2022).

References

Digital Services Playbook. – Tekst: e`lektronny`j. – URL: https://playbook.cio.gov/#play4 (data obrashheniya: 02.06.2022).
Manifesto for Agile Software Development. – Tekst: e`lektronny`j. – URL: https://agilemanifesto.org (data obrashheniya: 01.06.2022).
Mergel I., Yiwei G., John B. Agile government: Systematic literature review and future research // Government Information Quarterly. – 2018. – Volume 35. – P. 291-298. – ISSN: 0740-624X.
Official guide to government information and services. – Tekst: e`lektronny`j. – URL: https://www.usa.gov (data obrashheniya: 01.06.2022).
Viller W. Scaling Agile in Goverment // The Wall Street Jorney. – Tekst: e`lektronny`j. – URL: https://deloitte.wsj.com/cio/2018/08/17/scaling-agile-in-government-2/. (data obrashheniya: 02.06.2022).
Navigator cifrovoj transformacii: Agile-podxod v gosudarstvennom upravlenii: e`lektronnoe izdanie / pod red. E. G. Potapovoj. — M.: RANXiGS, 2019. — 162 s.
Oficial`ny`j sajt Pravitel`stva Velikobritanii. – Tekst: e`lektronny`j. – URL: https://www.gov.uk (data obrashheniya: 01.06.2022).
Portal gosudarstvenny`x uslug Rossijskoj Federacii. – Tekst: e`lektronny`j. – URL: gosuslugi.ru (data obrashheniya: 01.06.2022).

Для цитирования: Шаюк Е.И., Галкин А.И. Обзор практик применения Agile в проектах цифровой трансформации органов государственной власти в Российской Федерации и зарубежом // Московский экономический журнал. 2022. № 7. URL: https://qje.su/ekonomicheskaya-teoriya/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-7-2022-33/

[1] Mergel I., Yiwei G., John B. Agile government: Systematic literature review and future research // Government Information Quarterly. ¬– 2018. – Volume 35. – P. 291-298. – ISSN: 0740-624X.

[2] Manifesto for Agile Software Development. – Текст: электронный. – URL: https://agilemanifesto.org (дата обращения: 01.06.2022).

[3] Навигатор цифровой трансформации: Agile-подход в государ- ственном управлении: электронное издание / под ред. Е. Г. Потаповой. — М.: РАНХиГС, 2019. — 162 с.

[4] Портал государственных услуг Российской Федерации. – Текст: электронный. – URL: gosuslugi.ru (дата обращения: 01.06.2022).

[5] Service Standard. – Текст: электронный. – URL: https://www.gov.uk/service-manual/service-standard (дата обращения: 01.06.2022).

[6] Governance principles for agile service delivery. – Текст: электронный. – URL: https://www.gov.uk/service-manual/agile-delivery/governance-principles-for-agile-service-delivery (дата обращения: 02.06.2022).

[7] Service manual. – Текст: электронный. – URL: https://www.gov.uk/service-manual (дата обращения: 02.06.2022).

[8] Viller W. Scaling Agile in Goverment // The Wall Street Jorney. – Текст: электронный. – URL: https://deloitte.wsj.com/cio/2018/08/17/scaling-agile-in-government-2/ (дата обращения: 02.06.2022).

[9] Digital Services Playbook. – Текст: электронный. – URL: https://playbook.cio.gov/#play4 (дата обращения: 02.06.2022).

Московский экономический журнал 7/2022

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 33

doi: 10.55186/2413046X_2022_7_7_422

КРУГОВАЯ ЭКОНОМИКА И СТРОИТЕЛЬНЫЙ СЕКТОР: ОСОБЕННОСТИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

CIRCULAR ECONOMY AND CONSTRUCTION SECTOR: FEATURES OF INTERACTION

Филатов Михаил Александрович, Воронежский государственный технический университет, mihaf007700@yandex.ru

Клычкова Ольга Владимировна, старший преподаватель ФГБОУ ВО «Российский государственный университет туризма и сервиса»

Таранина Ольга Викторовна, к.э.н., доцент. Преподаватель кафедры психологии и педагогики филиал военной академии РВСН им. Петра Великого в г. Серпухове, Доцент кафедры управления проектами НИУ «МАИ» Учебный центр «Интеграция» Филиала «Стрела»

Калякина Вероника Максимовна, Донской государственный технический университет, Ростов-на-дону, Nikatusa9921@gmail.com

Садыкова Лилия Гайсаевна, к.э.н., кафедра экономики и управления, Стерлитамакский филиал Башкирского государственного университета, l.g.sadykova@strbsu.ru

Filatov Mikhail Alexandrovich, VSTU (Voronezh State Technical University) mihaf007700@yandex.ru

Klychkova Olga Vladimirovna, Senior Lecturer at the Russian State University of Tourism and Service

Taranina Olga Viktorovna, Candidate of Economics, Associate Professor. Teacher of the Department of Psychology and Pedagogy branch of the Military Academy of the RVSN. Peter the Great in Serpukhov, Associate Professor of the Project Management Department of the National Research University «MAI» Training Center «Integration» of the Strela Branch

Veronika Kalyakina, DSTU(Don State Technical University) Rostov-on-Don,Nikatusa9921@gmail.com

Sadykova Lilia Gaisaevna, KEN,Department of Economics and Management,Sterlitamak Branch of Bashkir State University,l.g.sadykova@strbsu.ru

Аннотация. В статье рассматриваются особенности функционирования строительного сектора в условиях круговой экономики. Автор отмечает, что строительные отходы, возникающие с каждым годом во все более значительных объемах, оказывают негативное влияние на окружающую среду. В этой связи очень важно разработать и реализовать новую экономическую модель, которая позволит оптимизировать процесс управления отходами и повысить эффективность строительной отрасли в целом.

Abstract. The article discusses the features of the functioning of the construction sector in a circular economy. The author notes that construction waste, which occurs every year in increasingly significant volumes, has a negative impact on the environment. In this regard, it is very important to develop and implement a new economic model that will optimize the waste management process and increase the efficiency of the construction industry as a whole.

Ключевые слова: круговая экономика, строительный сектор, производство и переработка строительных отходов

Keywords: circular economy, construction sector, production and processing of construction waste

Экономика замкнутого цикла охватывает несколько стратегий, направленных на минимизацию, повторное использование, переработку и восстановление материалов и ресурсов, которые вовлечены в различные производственные процессы. Экономика замкнутого цикла сочетает в себе две подсистемы: материальную систему, состоящую из физического потока материалов, протекающего через экономику, и экономическую систему, охватывающую потребительную стоимость, доходы и экономические затраты, связанные с этими потоками [3].

Отдельные специалисты оценивали степень цикличности в глобальном, национальном или региональном масштабе с использованием инструментов и процедур анализа материальных потоков. Основным лейтмотивом таких работ было определение так называемого разрыва цикличности на основе сравнения доли первичных материалов, вводимых в производство, объема образующихся отходов, уровня истощения запасов и количества вторичных ресурсов. Был определен так называемый индекс разрыва цикличности, посредством которого предлагалось оценить, насколько далека сегодняшняя экономика от реализации замкнутой системы производства и потребления.

Большинство авторов пришли к выводу, что степень цикличности довольно низкая, что влечет за собой необходимость обращения пристального внимания на улучшение систем управления отходами, замыкание цепочек поставок, повышение эффективности использования ресурсов и продление срока службы готового продукта [4].

Строительный сектор оказывают огромное воздействие на окружающую среду с точки зрения потребления ресурсов, использования энергии, выбросов и образования отходов. Отходы строительства и сноса (CDW) являются крупнейшим потоком отходов и по объему составляют одну треть всех отходов в целом. Существует значительный экологический и ресурсный потенциал за счет увеличения повторного использования и улучшения переработки отходов в строительстве, что также позволит получить более высокую экономическую ценность от CDW. Однако устранение разрыва в цикличности в секторах строительства и сноса осложняется длительным сроком службы зданий и инфраструктуры, что приводит к задержке между притоком и оттоком ресурсов [1]. Если чистый прирост запасов превышает отток таковых от сноса, это сдерживает общий потенциал замкнутого цикла ресурсов. Разрыв между сносом и строительством еще больше усугубляется тем, как устроена цепочка создания стоимости строительства и сноса. Эта цепочка создания стоимости работает не как единая производственная линия, а как отдельные проекты, в каждом из которых есть несколько операций, имеющих свои временные рамки и включающих меняющееся множество сторон [4].

Экономика замкнутого цикла все чаще рассматривается как основа для сокращения отходов и увеличения повторного использования и переработки в секторах строительства и сноса. Специалисты утверждают, что исследования экономики замкнутого цикла в секторах строительства и сноса в первую очередь касаются вопросов цепочки поставок и утилизации строительных материалов для повторного использования. Хотя существует огромный потенциал для создания экономики замкнутого цикла в секторах строительства и сноса, существуют также технические, юридические и поведенческие барьеры, которые необходимо преодолеть, прежде чем этот потенциал может быть реализован.

Есть мнение, что из-за дефицита опыта основным техническим барьером является отсутствие эффективных процессов, что делает циклические методы более сложными и трудоемкими. Правовые барьеры включают неадекватную политику и жесткие правовые рамки, которые отдают приоритет продвижению экономики замкнутого цикла. Некоторые правовые рамки даже препятствуют применению вторичных ресурсов (например, с точки зрения критериев качества). Поведенческие барьеры состоят из пользовательских предпочтений (например, из-за неуверенности в эффективности повторно используемых материалов)[3].

Повторное использование и переработка CDW в новом строительстве также зависит от компетентности и знаний клиентов и компаний, занимающихся строительством зданий. Для преодоления барьеров на пути к экономике замкнутого цикла требуется, чтобы широкий круг заинтересованных сторон в цепочке создания стоимости изменил свою практику. Необходимо разработать и внедрить выборочный снос, чтобы сохранить экономическую ценность строительных элементов и материалов. Внедрение такой практики требует повышения компетентности и создания ноу-хау среди компаний, занимающихся сносом [5].

Помимо продвижения методов деконструкции и сортировки вторичных материалов, оценка качества имеет решающее значение для обеспечения того, чтобы заполнители соответствовали сорту, необходимому для применения. Этого можно добиться путем продвижения методов сертификации, включая систематизацию методов сортировки и контроля качества. Оценка качества должна поддерживаться общими правилами и стандартами, чтобы гарантировать пользователям качество и повысить их доверие к материалам, имеющим вторичную природу.

Поскольку требования к усилению контроля качества предъявляют повышенные требования к документации, важно, чтобы она сопровождалась инструментами (например, информационным моделированием зданий и паспортами материалов) и знаниями о том, как улучшить документацию, созданную во время строительства и сноса. Бизнес-модели и развитие рынка необходимы для увеличения как предложения, так и спроса на повторно используемые и переработанные CDW, чтобы обеспечить возможность использования строительных элементов и материалов после сноса при строительстве новых зданий. Чтобы решить проблему недостаточного доступа к качественному материалу, больше компаний должны участвовать в продвижении вторичных материалов по всей цепочке создания стоимости. Однако в данном разрезе имеется ряд препятствий, поскольку на основном рынке доминируют несколько компаний с низкими стимулами к повторному использованию и переработке [1]. Таким образом, создание локальных сетей, способствующих сотрудничеству в цепочках формирования стоимости, необходимо для реализации зрелых рынков в рассматриваемой отрасли.

Возвращение CDW обратно в систему производства и потребления является одним из нескольких способов замкнуть материальную петлю и сократить разрыв в цикличности, на который обращают внимание исследователи. Снижение воздействия на окружающую среду от строительства и сноса требует нового подхода к проектированию новых зданий. Однако, поскольку срок службы зданий очень велик по сравнению со сроком службы потребительских товаров, очень важно изучить, как можно управлять городской трансформацией огромного числа существующих зданий таким образом, чтобы материалы и строительные элементы, полученные в результате городской трансформации, проекты рециркулируются обратно в строительство новых зданий [2].

Выборочный снос является одним из наиболее важных шагов на пути к переработке строительных отходов, поскольку в результате традиционного сноса обычно получаются смешанные фракции измельченных строительных материалов, которые часто лучше всего подходят для обратной засыпки. Выборочный снос использует альтернативные процедуры для картирования, разделения и сортировки материалов для повторного использования, переработки и восстановления. Теоретически выборочный снос имеет ряд экономических и экологических преимуществ по сравнению с традиционным сносом. Специалисты проанализировали экологические преимущества выборочного сноса и обнаружили, что они зависят от характеристик сносимых зданий и структуры местных рынков повторно используемых и переработанных материалов.

Экономические затраты часто считаются препятствием для реализации выборочного сноса, поскольку он требует дополнительного времени и управления. Дополнительные затраты должны быть сбалансированы с потенциальной экономической выгодой, возникающей в результате снижения затрат на управление отходами. Как правило, эти потенциальные выгоды в значительной степени зависят от структуры местного или регионального рынка переработки и повторного использования восстановленных материалов и строительных элементов. Результаты отдельных исследований показывают, что положительное экономическое обоснование выборочного сноса может быть достигнуто, если будет достигнута однородность и необходимое количество CDW.

Одним из примеров подобной попытки повторного использования CDW является творческая зона Musicon в муниципалитете Роскилле, Дания[4]. Строитель и другие заинтересованные стороны разрабатывают и тестируют решения, ориентированные на повторное использование и переработку CDW. Кроме того, проектно-ориентированный подход, а также идея о том, что строительные материалы и излишки земли должны вывозиться за пределы муниципальной границы, имеют решающее значение, поскольку они способствуют сокращению выбросов CO ₂, затрат и других воздействий на окружающую среду, связанных с техническим обслуживанием, приобретением строительных материалов, сносом и утилизацией. В начале реконструкции заказчик строительства должен установить уровень амбиций и целей проекта сноса, чтобы гарантировать, что повторное использование и переработка являются приоритетом.

Наличие определенного покупателя, например, самого застройщика, имеет решающее значение при планировании и реализации проектов по сносу. Так, описана практика использования строителями материалов, получаемых в результате построенных ими же ранее зданий, при реализации собственных строительных проектов или продавали эти материалы заинтересованным компаниям. Преимущество этого подхода заключается в том, что легче закрыть разрыв между строительством и сносом [5]. Данная ситуация повышает преемственность проектов, позволяя решить различные проблемы в области качества, ведения документации и пр. Соответственно, необходим системный подход, основанный на замкнутой системе и большей интеграции между заинтересованными сторонами, мотивированными заботой об окружающей среде, в цепочке создания стоимости. Это упрощает внедрение устойчивых методов, поскольку проект будет охватывать весь жизненный цикл здания. Кроме того, строительная цепочка создания стоимости не должна полагаться только на информационные ресурсы, подбирающие продавцов и покупателей (банки цифровых материалов) или на физические рынки с низкой надежностью поставок и качества [5].

Таким образом, строительная отрасль в современных условиях может достаточно эффективно развиваться в рамках определенных моделей круговой экономики, которая, в первую очередь, ориентируется на снижение количества утилизируемых строительных отходов за счет вторичного их применения в новых строительных проектах, а также предложения их с этой же целью заинтересованным компаниям. Это позволит снизить не всегда оправданное ресурсопотребление и даст возможность снизить себестоимость новых строительных конструкций, что также оптимизирует ценовую политику на строительных рынках.

Список источников

Куркова А.С. Циркулярная экономика как катализатор развития рынка строительства в современном обществе // Международный журнал гуманитарных и естественных наук. 2018. №12-2.
Ляпидевская О.Б. Особенности утилизации строительных материалов в круговой экономике // Московский экономический журнал. 2021. №8.
Coelho, J De Brito Economic analysis of conventional versus selective demolition — a case study Resour., Conserv. Recycl., 55 (3) (2011), pp. 382-392
L. Gálvez-Martos, D. Styles, H. Schoenberger, B. Zeschmar-Lahl Construction and demolition waste best management practice in Europe Resour., Conserv. Recycl., 136 (2018), pp. 166-178
Blomsma, G. Brennan The emergence of circular economy: a new framing around prolonging resource productivity J. Ind. Ecol., 21 (3) (2017), pp. 603-614

References

Kurkova A.S. Circular economy as a catalyst for the development of the construction market in modern society // International Journal of Humanities and Natural Sciences. 2018. No.12-2.
Lyapidevskaya O.B. Features of utilization of building materials in a circular economy // Moscow Economic Journal. 2021. No.8.
A. Coelho, J. De Brito Economic Analysis of Traditional and Selective Demolition — a case study Resour., Conserv. Recycling., 55 (3) (2011), pp. 382-392
J.L. Galvez-Martos, D. Stiles, H. Schoenberger, B. Zeshmar-Lal The best practice of handling construction and dismantling waste in Europe Resour., Conserv. Recycll., 136 (2018), pp. 166-178
F. Blomsma, G. Brennan The Emergence of a closed-loop economy: a new concept of increasing resource productivity J. Ind. Ecol., 21 (3) (2017), pp. 603-614

Для цитирования: Филатов М.А., Клычкова О.В., Таранина О.В., Калякина В.М., Садыкова Л.Г., Круговая экономика и строительный сектор: особенности взаимодействия // Московский экономический журнал. 2022 № 7. URL: https://qje.su/ekonomicheskaya-teoriya/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-7-2022-32/

Московский экономический журнал 7/2022

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 339.138

doi: 10.55186/2413046X_2022_7_7_421

СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ ПРОДВИЖЕНИЯ ТОВАРОВ РЕГИОНАЛЬНОЙ КОММЕРЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ НА ОСНОВЕ АКТИВИЗАЦИИ МАРКЕТИНГОВЫХ УСИЛИЙ ПОСРЕДНИКОВ

STRATEGIC APPROACHES FOR THE PROMOTION OF PRODUCTS OF A REGIONAL COMMERCIAL ORGANIZATION ON THE BASIS OF INCREASING THE MARKETING EFFORTS OF INTERMEDIARIES

Scuba Roman Vasilievich, FSBEI of HE «Vladimir State University named after Alexander Grigoryevich and Nikolay Grigoryevich Stoletovs», Vladimir, Russia

Аннотация. В статье обобщены основные стратегические подходы продвижения товаров региональной коммерческой организации на основе активизации усилий посредников. Рассмотрены особенности взаимоотношений между производителями товаров и услуг и продавцов относительно промоакций, а также взаимосвязь рыночной инфраструктуры и маркетинговых коммуникаций типа push региональной коммерческой организации. Выделены основные особенности промомероприятий для посредников, проводимые с целью стимулирования закупок региональной коммерческой организации в зависимости от стадии формирования запасов продавцов. Определены элементы инфраструктуры рынка коммуникаций, включающие конечных потребителей, посредников и нерыночные источники, которые влияют на обе группы. Выявлена взаимосвязь между выявленными элементами. Установлено, что компаниям, которые активно поощряют и поддерживают посредников, удаётся охватить большую долю рынка по количеству дистрибьюторов, чем их конкурентам. Благодаря таким отношениям с посредниками выстраиваются разнообразные механизмы обеспечения эффективного мерчандайзинга и маркетинга в точках продаж.

Возможность закупок по сниженным ценам серьёзно влияет на уровень прибыли производителя. В ситуации, когда потребители склонны делать закупки впрок и легко переключаться с одного продукта на другой в поисках лучшей цены, производителям становится сложнее поддерживать достаточный уровень прибыльности при проведении промоакций для посредников. Потребительский спрос влияет на посредников, которые, в свою очередь, стремятся к тому, чтобы товары или услуги соответствовали спросу конечных потребителей. Маркетинговые коммуникации на основе активизации усилий посредников стимулируют продвижение товара по каналам дистрибуции. Очень важно, какое влияние реклама и прочие маркетинговые усилия оказывают на уровень прибыли от продаж. Многие промоакции оказываются неприбыльными, но компании всё же вынуждены идти на это, чтобы минимизировать потери. На большинстве рынков существует выстроенная инфраструктура маркетинговых коммуникаций, которая включает в себя конечных потребителей, посредников и нерыночные источники влияния.

Abstract. The article summarizes the main strategic approaches to promoting the goods of a regional commercial organization based on the intensification of the efforts of intermediaries. The features of the relationship between producers of goods and services and sellers regarding promotions, as well as the relationship between market infrastructure and marketing communications such as push of a regional commercial organization are considered. The main features of promotional events for intermediaries, carried out in order to stimulate purchases of a regional commercial organization, depending on the stage of formation of sellers’ stocks, are highlighted. The elements of the infrastructure of the communications market are defined, including end users, intermediaries and non-market sources that affect both groups. The relationship between the identified elements is revealed. It has been established that companies that actively encourage and support intermediaries manage to capture a larger market share in terms of the number of distributors than their competitors. Through these relationships with intermediaries, a variety of mechanisms are built to ensure effective merchandising and marketing at the point of sale. The ability to purchase at discounted prices seriously affects the level of profit of the manufacturer. In a situation where consumers tend to buy in advance and easily switch from one product to another in search of the best price, it becomes more difficult for manufacturers to maintain a sufficient level of profitability when conducting promotions for intermediaries. Consumer demand influences intermediaries who, in turn, seek to ensure that goods or services meet the demand of end consumers. Marketing communications based on the activation of the efforts of intermediaries stimulate the promotion of goods through distribution channels. It is very important what impact advertising and other marketing efforts have on the level of sales revenue. Many promotions turn out to be unprofitable, but companies are still forced to go for it in order to minimize losses. Most markets have an established marketing communications infrastructure that includes end users, intermediaries, and non-market influencers.

Ключевые слова: торговые посредники, рекламная кампания, продвижение, эффективность рекламы, рекламно-информационное воздействие, комплекс маркетинговых коммуникаций, региональная коммерческая организация

Keywords: resellers, advertising campaign, promotion, advertising effectiveness, advertising and information impact, marketing communications complex, regional commercial organization

Маркетинговые коммуникации региональной коммерческой организации на основе активизации усилий посредников связаны со стратегиями типа push и направлены на торговых посредников. В этом случае задача состоит в том, чтобы мотивировать посредников поддерживать в наличии определенный ассортимент и таким образом делать продукты компании более доступными для конечных потребителей. Если стратегия успешна, коммуникации типа push обеспечивают более широкий ассортимент, снижают частоту отсутствия нужных продуктов у посредника, обеспечивают оптимальную выкладку продукта (мерчандайзинг) и тщательные усилия торговых посредников по продвижению товара [1, 2].

В данной статье будет обобщены основные стратегические подходы продвижения товаров региональной коммерческой организации на основе активизации усилий посредников. При этом будут рассмотрены особенности взаимоотношений между производителями товаров и услуг и продавцов относительно промоакций, а также взаимосвязь рыночной инфраструктуры и маркетинговых коммуникаций типа push региональной коммерческой организации.

Очень часто мы исходим из того, что маркетинговые коммуникации нацелены на конечного потребителя. Но не менее важны и маркетинговые усилия, адресованные посредникам. Примерно одна треть маркетинговых бюджетов компаний-производителей тратится на прямую рекламу для конечных пользователей, а две трети расходуется на мероприятия по продвижению продаж. Из общей суммы расходов на продвижение значительная часть (37% всех маркетинговых расходов) приходится на продвижение на уровне посредников, и оставшиеся 63% составляют расходы на продвижение непосредственно на уровне конечных потребителей. В целом около 63% бюджета на маркетинговые коммуникации расходуется на конечных потребителей, и 37% – на всевозможных посредников [3, 4].

Маркетинговые коммуникации, нацеленные на посредников, должны стимулировать агрессивные усилия посредников по продвижению товара. Как показано на рис. 1, целью коммуникаций типа push является обеспечение доступности товара и стимулирование маркетинговых усилий посредников. Компаниям, которые активно поощряют и поддерживают посредников, удаётся охватить большую долю рынка (по количеству дистрибьюторов), чем их конкурентам. Благодаря таким отношениям с посредниками выстраиваются разнообразные механизмы обеспечения эффективного мерчандайзинга и маркетинга в точках продаж [5, 6].

Промомероприятия для посредников, проводимые с целью стимулирования закупок, нередко используются компаниями, которые не реализуют свои товары напрямую. Довольно часто подобные акции основаны на снижении цены для дистрибьюторов и розничных продавцов, чтобы таким образом стимулировать их усилия по продвижению товара [7, 8].

Промоакции часто приводят к тому, что и конечные потребители, и розничные продавцы делают закупки на будущее, формируя запасы. Если промомероприятие проведено удачно, потребители в этот период приобретают больше, чем обычно, и в последующие периоды будут покупать меньше [9, 10].

Нередко розничные продавцы стараются снизить объём закупок товара перед промоакцией, а во время акции закупить как можно больше по сниженной цене. В целом розничные покупатели могут приобретать товары по сниженным ценам в течение некоторого времени после окончания промоакции. Результаты одного из исследований показали, что 80% всех товаров, закупаемых розничными торговцами, приобретаются по сниженным ценам. Возможность закупок по сниженным ценам, разумеется, серьёзно влияет на уровень прибыли производителя. В ситуации, когда потребители склонны делать закупки впрок (формировать запасы) и легко переключаться с одного продукта на другой в поисках лучшей цены, производителям становится сложнее поддерживать достаточный уровень прибыльности при проведении промоакций для посредников [11, 12, 13].

На рис. 2 показана инфраструктура рынка коммуникаций, включающая и конечных потребителей, и посредников, и нерыночные источники, которые влияют на обе группы. Например, маркетинговые коммуникации, нацеленные на основных игроков и гуру отрасли, консультантов и финансовых аналитиков, создают вторичные коммуникации, которые, в свою очередь, влияют на профессиональную и бизнес-прессу, а также на массовые издания. Подобные нерыночные источники влияют на посредников и конечных потребителей [3, 8].

Сплошные линии на рис. 2 отображают маркетинговые коммуникации, нацеленные на потребителей и посредников. Пунктирные линии отображают непрямые коммуникации, то есть нацеленные на частных лиц и организации, которые влияют на конечных потребителей и посредников. Среди непрямых коммуникаций различают первичные – от компании к источнику влияния, и вторичные – от одного источника влияния к другому. Разумеется, один из наиболее важных механизмов передачи вторичной информации – от передовых пользователей и потребителей, формирующих общественное мнение, к большинству целевой аудитории [3].

Подводя определённый итог исследования, можно отметить следующее:

Потребительский спрос влияет на посредников, которые, в свою очередь, стремятся к тому, чтобы товары или услуги соответствовали спросу конечных потребителей. Маркетинговые коммуникации типа push (усилия посредников) нацелены на торговых посредников и стимулируют продвижение товара по каналам дистрибуции. Цель коммуникаций типа push обеспечить доступность продукта и интерес к нему. Однако это само по себе не должно быть основной задачей маркетинговых коммуникаций. Очень важно, какое влияние реклама и прочие маркетинговые усилия оказывают на уровень прибыли от продаж. Многие промоакции оказываются неприбыльными, но компании всё же вынуждены идти на это, чтобы минимизировать потери.

На большинстве рынков существует выстроенная инфраструктура маркетинговых коммуникаций, которая включает в себя и конечных потребителей, и посредников, и так называемые нерыночные источники влияния. Нередко компании используют маркетинговые коммуникации, которые, по сути, ближе к РR-акциям и направлены на нерыночные источники влияния, воздействующие, в свою очередь, на потребителей и посредников.

Список источников

Матанцев А.Н. Искусство завоевать рынок / А.Н. Матанцев — М.: Экономист, 2006. – 512 с.
Котлер Ф., Келлер К.Л. Маркетинг менеджмент. – СПб.: Питер, 2018. – 848 с.
Бест Р. Маркетинг от потребителя / Р. Бест – М.: Манн, Иванов, Фербер, 2008. – 760 с.
Лапыгин Ю.Н., Редькин С.Ю., Скуба Р.В. Продвижение на локальные рынки. – Владимир.: Изд.-во Владим. гос. ун-та, 2008. – 166 с.
Дойль П. Маркетинг-менеджмент и стратегии / П. Дойль – СПб.: Питер, 2002. – 544 с.
Лапыгин Ю.Н., Скуба Р.В. Стратегический маркетинг в конкурентной борьбе. – Владимир: ВлГУ, 2003. – 98 c.
Скуба Р.В. Особенности нематериально-вещественного континуума рознично-торгового продукта региональной коммерческой организации // Экономика и предпринимательство – 2019 – №5 – С. 357.
Интегрированные маркетинговые коммуникации / Синяева И.М. [и др.]. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2017. 504 с.
Маркетинг: создание и донесение потребительской ценности / под общ. ред. И.И. Скоробогатых, Р.Р. Сидорчука, С.Н. Андреева. – Москва: ИНФРА-М, 2020. – 589 с.
Управление розничным маркетингом / Под ред. Д. Гилберта. – М.: ИНФРА-М, 2017. – 571 с.
Hopkins С. (2019). Scientific Advertising, Dover Publications, 112 p.
Hepner (2008). Effective Advertising. McGraw-Hill Book Company, 728 p.
Arens, Whidden J. (2011). Contemporary Advertising. Publisher Irwin, 501 p.

References

Matancev A.N. (2006). Iskusstvo zavoevat’ rynok [The art of conquering the market]. Moscow, Ekonomist Publ., 512 p.
Kotler F., Keller K.L. (2018). Marketing menedzhment [Marketing management]. St.Peterburg, Piter Publ., 848 p.
Best R. (2008). Marketing ot potrebitelja [Consumer Marketing]. St.Peterburg, Moscow: Mann, Ivanov, Ferber Publ., 760 p.
Lapygin Ju.N., Red’kin S.Ju., Skuba R.V. (2008). Prodvizhenie na lokal’nye rynki [Promotion to local markets] Vladimir, Vladimir State University Publishing House, 166 p.
Dojl’ P. (2002). Marketing-menedzhment i strategiji [Marketing management and strategies]. St.Peterburg, Piter Publ., 544 p.
Lapygin Ju.N., Skuba R.V. (2003). Strategicheskij marketing v konkurentnoj bor’be [Competitive Strategic Marketing]. Vladimir, Vladimir State University Publishing House, 98 p.
Skuba R.V. (2019). Osobennosti nematerial’no-veshchestvennogo kontinuuma roznichno-torgovogo produkta regional’noy kommercheskoy organizatsii [Features of the intangible-material continuum of a retail-trade product of a regional commercial organization] // Ekonomika i predprinimatel’stvo [Economy and entrepreneurship], no 5, p. 357.
Sinjaeva I.M. et al. (2017). Integrirovannye marketingovye kommunikacii [Integrated marketing communications]. Moscow, JuNITI-DANA Publ., 504 p.
Skorobogatykh I.I., Sidorchuk R.R., Andreeva S.N. (2020). Marketing: sozdanie i donesenie potrebitel’skoi tsennosti [Marketing: creating and communicating customer value]. Moscow, INFRA-M Publ., 589 p.
Gilbert D. (2005). Upravlenie roznichnym marketingom [Retail Marketing Management]. Moscow, INFRA-M Publ., 571 p.
Hopkins С. (2019). Scientific Advertising, Dover Publications, 112 p.
Hepner (2008). Effective Advertising. McGraw-Hill Book Company, 728 p.
Arens, Whidden J. (2011). Contemporary Advertising. Publisher Irwin, 501 p.

Для цитирования: Скуба Р.В. Стратегические подходы продвижения товаров региональной коммерческой организации на основе активизации маркетинговых усилий посредников // Московский экономический журнал. 2022. № 7. URL: https://qje.su/ekonomicheskaya-teoriya/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-7-2022-31/