DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10352

СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ПОДХОДОВ К ВНЕДРЕНИЮ ЭНЕРГОЭФФЕКТИВНЫХ ТЕХНОЛОГИЙ ПРИ СТРОИТЕЛЬСТВЕ ЖИЛЫХ ЗДАНИЙ

IMPROVING APPROACHES TO IMPLEMENTING ENERGY EFFICIENT TECHNOLOGIES IN RESIDENTIAL BUILDING CONSTRUCTION

Томаев Тамерлан Казбекович, ООО
«Строй Техно Инженеринг «

Tomaev Tamerlan Kazbekovich

Аннотация. В
статье исследован мировой опыт проектирования жилых зданий с применением
технологий «зеленого» строительства.

Сегодня  имеет место рост негативных антропогенных
воздействий на природу, что ставить перед мировой общественностью вопрос о том,
каким образом необходимо решать проблемы, возникающие при  взаимодействии природы и человека.

Среди таких проблем особое место отводится программе энергосбережения и её цифровой безопасности [10-11]. Указанная проблема является новой, её поднимали специалисты ещё в конце XX века. В качестве актуальной также следует назвать проблему экологического кризиса. Значительно ухудшает экологическое состояние, наряду с другими факторами, и архитектура. К процессам возведения и эксплуатации зданий становится источником выбросов в окружающую среду значительного количества вредных веществ.

Процесс
воздействия человека на природу является неизбежным, однако к задаче
прогрессивного человечества является сокращение такого воздействия путем
проектирование энергоэффективных жилых домов. В странах Европы, США, Канады проводятся
интенсивные разработки в этой сфере.

Автор
приходит к выводу, чтов России реализация архитектуры энергоэффективных зданий
требует создания методологии их проектирования.За счет повышения
энергоэффективности жители домов снижают свою зависимость от энерго- и
теплоцентралей,поскольку  за счет
энергосберегающих систем обеспечивается автономность жилой застройки

С
учетом  указанных технологий, становится
возможным освоение для строительства домов ранее не задействованных по причине
своей непригодности территорий, так как обеспечение таких зданий  энергоресурсами производится автономно.
Важной является  такжеэкологичность
строительства указанных выше домов, за счет чего возрастает качество жизненной
среды и устойчивость среды обитания.

Summary. The article examines the world experience of
designing residential buildings using green construction technologies.

Today there is an increase in negative anthropogenic
impacts on nature, which raises the question of how to solve the problems that
arise in the interaction of nature and man.

Among such problems, a special place is given to the
energy saving program and its digital security [10-11]. This problem is new, it
was raised by experts at the end of the XX century. The problem of the
environmental crisis should also be mentioned as relevant. Architecture, along
with other factors, significantly worsens the environmental condition. By the
processes of construction and operation of buildings becomes a source of
emissions into the environment of a significant amount of harmful substances.

The process of human impact on nature is inevitable,
but the task of progressive humanity is to reduce such impact by designing
energy-efficient residential buildings. Intensive developments in this area are
being carried out in Europe, the United States, and Canada.

The author concludes that the implementation of
energy-efficient buildings in Russia requires the creation of a methodology for
their design.By increasing energy efficiency, residents of homes reduce their
dependence on energy and heat centers,since energy-saving systems ensure the
autonomy of residential development

Taking into account these technologies, it becomes
possible to develop territories that were not previously used for the
construction of houses due to their unsuitability, since the provision of such
buildings with energy resources is performed independently. It is also
important that the above-mentioned houses are built in an environmentally
friendly manner, which increases the quality of the living environment and the
stability of the habitat.

Ключевые слова:
энергоэффективные технологии, строительство, энергоресурсы, «зеленое
строительство».

Keywords: energy-efficient technologies, construction, energy
resources, » green construction.

Введение.
На современном этапе достаточно актуальными являются  проблемы экологического характера. Так,
отмечается рост негативных антропогенных воздействий на природу, что ставить
перед мировой общественностью вопрос о том, каким образом необходимо решать
проблемы, возникающие при  взаимодействии
природы и человека.

Среди таких проблем особое место отводится программе энергосбережения. Указанная проблема является новой, её поднимали специалисты ещё в конце XX века. Впервые использование энергии эффективных систем при проектировании зданий приобрело остроту послемирового энергетического кризиса 1973-1974 гг., когда стал ощущаться  дефицитэнергетических ресурсов. В указанный период многие европейские страны осуществляли энергопотребление только на основе квот [5].

В нашей стране на сегодняшний день примерно 20% всех энергоресурсов направляется на отопление и обслуживание зданий, 90% энергии, идущей на эксплуатацию зданий, расходуется на отопление.  При этом, если  промышленные здания расходуют 35-45%  от указанного объема, то расход жилых зданий превышает указанный показатель в полтора раза и составляет  45-55 %. Подобный расход энергии несвойственные одной стране в мире.

В
качестве еще одной актуальные проблемы следует назвать экологический кризис.
Значительно ухудшает экологическое состояние, наряду с другими факторами, и
архитектура. К процессам возведения и эксплуатации зданий становится источником
выбросов в окружающую среду значительного количества вредных веществ.

Процесс
воздействия человека на природу является неизбежным, однако к задаче
прогрессивного человечества является сокращение такого воздействия путем
проектированиеэнергоэффективных жилых домов. В отличие от России, европейские
страны проводят интенсивные разработке данной области. США и Канада ставят
перед собой цель снизить воздействие на окружающую среду, внедряя в архитектуру
системыэнергосбережения,  а также
применяя при проектировании принципы экологической архитектуры.

Методы исследования.
 В работе применялся метод сравнения,
сопоставления, аналитический метод.

Результаты. Возникновение
так называемой «зеленой» архитектуры относят к периоду 1970-х годов ХХ века,  когда возник и развивался мировой энергетический
кризис. Изначально данный вид архитектуры получил развитие на территориях, где
климат был теплым, а зима – непродолжительной 
(Средиземноморье, Австралия и пр.). Именно в данный период мир начинает
задумываться о необходимости сохранить природные ресурсы.

Также
в указанный период произошло уплотнение городской среды ии снижение коэффициента
озеленения городов. Все вышеназванное, а также рост количества транспорта,
загрязняющего города, создает агрессивную среду вокруг человека. Указанную
проблему позволяет решить «зеленая» архитектура [1].

 «Зеленое» строительство в течение последних
лет широко развивается в  США (LEED), в
Великобритании (BREEAM), в Германии (NDBG), а также в других странах. При этом
необходимо сказать, что «зеленые» стандарты строительства внедряются на
правительственном уровне [2].

Стандартизация
и нормирование «зеленой архитектуры» получило старт в 1990 году, в
Великобритании, разработчиком  выступилакомпания
BRE Global. Данные стандарты разрабатывали девелоперы, ученые и экологи, а
метод, разработанный ими, получил название BREEAM. Данная система позволяет
оценить строительный проект по балльной системе с учетом различных аспектов
безопасности жизнедеятельности, а также влияния на окружающую среду и комфорта.
«Указанная система оценивается по  таким
параметрам: управление, здоровье, транспорт, энергия, вода, материалы,
утилизация отходов, загрязнение и использование земельных участков» [4].

Еще
одна система стандартизации – LEED – была разработана в 1993 году, автором
разработки явилась компания U.S. GreenBuildingCouncil. В основе разработки
данной системы  лежалиэкологические
стандарты, а их целью было снижение отрицательного влияния зданий на окружающую
среду. Как и вышеназванная система, LEED базировалась на рейтинговой оценке.

В
2003 году австралийские специалисты разработали и внедрили рейтинговую систему
сертификации GreenStar, в которой оценку зданий осуществляли по 9 категориям:
управление, качество внутренней среды, энергия, транспорт, вода, материалы,
землепользование и экология, выбросы, инновации.

Следующей
системой стандартизации  в рамках
экологической архитектуры следует назвать немецкую систему сертификации DGNB.
«В ее основе лежат 6 категорий: социум, культура, экология, экономика,
функциональность, процессы, техническое качество, территория» [4]. Если
указанные выше системы большей частью носили рекомендательный характер, то система
DGNB опиралась на обязательную экономическую эффективность «зеленых» зданий.Также  особое внимание разработчиками  системы DGNB  уделялось архитектурному облику здания.

Во
Франции также была разработана система HQE (Высококачественный Экологический
Стандарт), в основе которой лежали принципы устойчивого развития. Целью данной
системы  выступало снизить все
энергетические издержки здания, повысить его визуальную привлекательность,
осуществлять контроль над качеством ресурсов и пр [4].

Обсуждение.
Впервые энергоэффективные здания появились в Германии, Дармштадте в 1991 году.  После, в период 90-х годов, было построено
около 220 энергоэффективных домов в других европейских странах.

Все
указанные здания были построены с учетом 
ряда требований:

• социальных (создание благоприятной окружающей среды, повышение качества уровня жизни);
• экологических и энергетических (возобновляемые источники энергии, повторное использование ресурсов и пр);
• климатических (учет особенностей территории строительства).

В
литературе отмечено, что за рубежом энергоэфективная архитектура применялась в
три этапа

Так,
в 1970-е года на первый план выходили теплотехнические характеристики зданий.
Авторами первого такого энергоэффективного здания выступалиНиколас и Эндрю
Исаак. В разработанном ими проекте основной акцент был сделан на снижение
энергопотребления в здании целом.   

В
период 1990-х – 2000 годов«жилище  начинает соединять в себе высокотехнологичные
энергоэффективные системы и качественную современную архитектуру» [3].

На
современном этапе, в начале Х1Х века, и архитектура, и энергоэффективные
системы слиты воедино и решают единую задачу. Так, на основе инженерных
решений   разрабатываются архитектурные
решения зданий.

Современные
концептуальные подходы к проектированию 
жилых зданий  основаны на том, что
от окружающей среды зависит и качество жизни возводимых зданий. Это позволяет
утверждать,  что развитие архитектуры и
строительства происходит с учетом потребностей каждого конкретного человека [6].

Достаточно
часто при проектированиеэнергоэффективных зданий применяются системы получения
энергоресурсов с использованием солнечной радиации. Она применяется для
организации в жилых домах отопления и горячего водоснабжения,  а при необходимом и о количестве солнечная
радиация может полностью удовлетворить потребность жителей в той или иной
энергии.

В
качестве примера подобных зданий следует назвать жилой дом в Принстоне (США,
1997г.), дом в Санта-Фе (США, 1978г.), проект «Солнечный город» (арх.Н.Фостер).
Примером использования ветровой энергии в жилище является жилой дом «Strata» в
Лондоне. По своей высоте (147 метров) он превосходит все жилые дома Лондона [6].

Верхняя
часть здания оснащена тремя турбинами, в каждой из которых имеется 5 лопастей
вместо 3, это служит снижению шума и вибрации. Производительность одного
генератора составляет 19 км ч.

Перед
турбинами не была поставлена цель обеспечить созданиевсего объема энергии,
необходимой жильцам дома, но при этом вместе с другими энергосберегающими
системами сокращение расходов энергии используемые жителями составляет около
10%. Ориентация здания позволяет сделать максимальном использовании и ветровой
энергии в течение всего года.

По
расчетам инженеров здание будет вырабатывать в год 50 МВт-часов электроэнергии,
при скорости ветра 60 км/ч.

Концепция
«Passive House» (пассивный дом) была совместно развита в мае 1988 г. доктором
Вольфгангом Файстом, профессором Бо Адамсоном (Университет в г. Лунд, Швеция).

Первым реализованным энергоэффективным или пассивным было здание в г.
Дармштадт, р-н Кранихштайн, в 1991 г.

Это
здание нуждается в столь малом количестве тепла, что можно было бы
действительно отказаться от отдельной системы отопления. Теплоизоляция и
рекуперация тепла являлись решающими компонентами. Дополнительно к этому были
применены солнечные коллекторы для нагрева горячей воды и грунтовый
теплообменник для предварительного нагрева свежего воздуха. Крыша покрыта
гумусом, а наружные стены были отделаны минеральной штукатуркой. Также в доме
была качественно выполнена теплоизоляция: теплоизоляционный слой был отделен от
внутренних помещений благодаря сплошной внутренней штукатурке и
пароизоляционному слою, выполненному без разрывов. Теплоизоляционная оболочка
имеет высокие теплотехнические свойства уже 15 лет. Важным фактором
теплоизоляции также являлось тройное остекление окон .

Именно
благодаря высокой оценке экспертов и хорошим результатам этого проекта с 1996
года началось активное внедрение направления энергоэффективных зданий.

В 1979
году было построено энергоэффективное здание в Отаниеми (Otaniemi) близ
Хельсинки. Авторами проекта стали инженеры фирмы, работавшие под руководством
архитектора Хеймо Каутонена. Энергосберегающие решения были разработаны
талантливым финским ученым Юхой Габриэльсоном.

Теплоизоляция
ограждающих конструкций имеет значительно улучшенные характеристики, что также
приводит к уменьшению теплопотерь. Кроме того, сами ограждающие конструкции
имеют высокую теплоемкость, за счет чего повышена теплоустойчивость здания,
накапливается тепло.

Вентилируемые
окна имеют одинарное стекло во внутреннем переплете и трехслойный стеклопакет в
наружном переплете. В нижней части внутреннего переплета имеется узкое входное
отверстие. Через него воздух из помещения попадает в межстекольное
пространство, где забирает на себя значительную часть тепловой энергии
солнечной радиации. То есть вентилируемые окна работают как солнечные
коллекторы. Они дают возможность использовать для нагрева воздуха до 55 %
солнечного тепла.

В основании
здания располагается система аккумулирования тепла солнечной радиации, и это
снижает нагрузку на отопительную систему. Здание отличается минимальными
утечками воздуха за счет герметизации конструкций.

Существует
район энергоэффективных зданий, построенных в 2000 г. Он располагается в
Германии, г. Фрайбург. Главные достоинства проекта района Вобан относятся к
сфере энергоэффективности и альтернативной энергетики.

Все
здания очень хорошо утеплены. В них установлены системы рекуперации энергии,
которые позволяют «отбирать» энергию у выходящего из дома теплого воздуха. В
большинстве домов используют солнечные батареи для производства электричества и
солнечные коллекторы для получения горя- чей воды. В части домов для отопления
и производства электричества применяются котлы, где сжигаются деревянные
пеллеты. В районе установлены тепловые насосы, позволяющие использовать энергию
земных недр.

Основная
часть района Вобан ‒ это сотня домов, построенных по стандартам сверхнизкого
потребления энергии (стандарт Passivhaus, «Пассивный дом»). Эти здания- термосы
настолько хорошо утеплены, что для их обогрева не требуется отопительных
систем. По сути, они могут отапливаться за счет солнечной энергии, попадающей
через окна, а также энергии, выделяемой людьми и электроприборами.

Таким
образом, описанные выше решения, применяемые специалистами разных стран и
направленные на повышение энергоэффективности зданий, могут выступить примером
для ориентации   отечественных  инженеров и архитекторов.

Вывод

В
нашей стране реализация архитектуры энергоэффективных зданий требует создания методологии
их проектирования.

За
счет повышения энергоэффективности жители домов снижают свою    зависимость от энерго- и теплоцентралей,поскольку  за счет энергосберегающих систем обеспечивается
автономность жилой застройки

Также,
с учетом  указанных технологий,
становится возможным освоение для строительства домов ранее не задействованных
по причине своей непригодности территорий, так как обеспечение таких
зданий  энергоресурсами производится автономно.
Немаловажным фактором выступает 
иэкологичность строительства указанных выше домов, за счет чего
возрастает качество жизненной среды и устойчивость среды обитания.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.Беляев,
B.C., Степанова, В.Э. Об использовании альтернативных источников энергии/
В.С.Беляев, В.Э.Степанова//Жилищное строительство-2005.- №10.-С.15-16.

2.Бродач,
М.М. Многоэтажное энергоэффективное жилое здание в НьюЙорке/ М.М.Бродач, Н.В
.Шилкин//АВОК.- 2015.- №4.

3.Граник,
Ю.Г. Формирование новых типов энергоэффективных жилых зданий/ Ю.Г.Граник, А.А.
Магай, В.С.Беляев// Жилищное строительство.-2013.- №10

4.
Иовлев В.И. Экология архитектурного пространства // Жилищное строительство. –
2007. — №7. – С. 10-12

5.
Ильичев, В.А. Россия и мир: экономия ресурсов в строительстве//Архитектура и
строительство Москвы.- 2014.- №2-3.-С.72-81.

6.
Табунщиков, Ю.А., Бродач, М.М., Шилкин, Н.В. Энергоэффективные здания/
Ю.А.Табунщиков, М.М.Бродач, Н.В.Шилкин// М.: АВОК-ПРЕСС, 2015 .- 200с.

7.
Алмакаева, Ф.М., Алмакаева, Э.Ф. Долговечность строительных конструкций
технических сооружений нефтехимических комплексов // Вестник КГТУ. Казань,
2014. С.221 — 223.

8.
Алмакаева, Э.Ф. Необходимость усовершенствования методик определения
остаточного ресурса зданий промышленного назначения./Э.Ф. Алмакаева, А.П.
Исмаилов, Ф.М. Алмакаева//Тенденции развития химии, нефтехимии и
нефтепереработки: сб. тр. науч.-практич. конф. -Нижнекамск: НХТИ (ф) КНИТУ,
2015, Т. 1. -С. 167 -169.

9.
Алмакаева, Э.Ф.. Состояние проблемы выбора металлоконструкций в строительстве//Устойчивость,
безопасность и энергоресурсосбережение в современных архитектурных,
конструктивных, технологических решениях и инженерных системах зданий и
сооружений: сб. тез. III Всероссийской молодежной конф. — Москва: МГСУ, 2012 –
С.21-22

10.
Бегишев, И.Р., Бикеев, И.И.  Преступления
в сфере обращения цифровой информации. – Казань: Изд-во «Познание» Казанского
инновационного университета, 2020. – 300 с.

11.
Бегишев, И.Р. Безопасность критической информационной инфраструктуры Российской
Федерации // Безопасность бизнеса. 2019. № 1. С. 27–32.

12.
Ерофеев Ю.В. Дискурсивные особенности комических креолизованных текстов серии
differenze linguistiche («языковые различия») Известия Волгоградского
государственного педагогического университета. 2019. № 8 (141). С. 224-231.

LIST OF
REFERENCES

1. Belyaev, B.
C., Stepanova, V. E. On the use of alternative energy sources/ V. S. Belyaev,
V. E. Stepanova / / Housing construction-2005. — №10. — P. 15-16.

2. Brodach, M.
M. multi-Storey energy-efficient residential building in new York/ M. M.
Brodach, N. V. Shilkin/ / AVOK.- 2015.- №4.

3. Granik, Yu.
G. Formation of new types of energy-efficient residential buildings/ Yu. g.
Granik, A. A. Magay, V. S. Belyaev/ / Housing construction. -2013. — №10

4. iovlev V. I.
Ecology of architectural space / / Housing construction. — 2007. — №7. — Pp.
10-12

5. Ilyichev, V.
A. Russia and the world: saving resources in construction//Architecture and
construction of Moscow.- 2014.- №2-3.-P. 72-81.

6. Tabunschikov,
Y. A., Brodach M. M., Shilkin, N. In. Energy efficient buildings/ Y. A.
tabunschikov, M. brodach, N. In.Shilkin// Moscow: AVOK-PRESS, 2015 .- 200C.

7. Almakaeva, F.
M. Almakaeva, E. F. Durability of building structures technical installations
petrochemical complexes // Bulletin of KSTU. Kazan, 2014. Pp. 221-223.

8. Almakayeva,
E. F. the Need to improve methods for determining the residual resource of
industrial buildings. / E. F. Almakayeva, A. P. Ismailov, F. M.
Almakayeva//Trends in the development of chemicals, petrochemicals and oil
refining: sat. Tr. scientific.-practical. Conf. — Nizhnekamsk: NKHTI (f) KNITU,
2015, Vol. 1. — P. 167 -169.

9. Almakayeva,
E. F. State of the problem of choosing metal structures in
construction//Sustainability, safety and energy saving in modern architectural,
structural, technological solutions and engineering systems of buildings and
structures: TEZ collection. III all-Russian youth conference-Moscow: MGSU,
2012-P. 21-22

10. Begishev, I.
R., Bikeev, I. I. Crimes in the sphere of digital information circulation. —
Kazan: publishing house «Cognition» of Kazan innovation University,
2020. — 300 p.

11. Begishev, I.
R. Security of critical information infrastructure of the Russian Federation /
/ business Security. 2019. no. 1. Pp. 27-32.

12. Discursive features of comic creolized texts of the differenze linguistiche series («language differences») Erofeev Yu. V. Proceedings of Volgograd state pedagogical University. 2019. No. 8 (141). Pp. 224-231.

УДК:
332.2

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10351

МАЛЫЙ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЙ БИЗНЕС НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ РАЗВИТИЯ

SMALL AGRICULTURAL BUSINESS
AT THE PRESENT STAGE OF DEVELOPMENT

Счастливецкая
Елена Александровна, аспирант, ФГБОУ ВО «Государственный
университет по землеустройству»

Schastlivetskaya E.A.,  Graduate Student, State University of Land use Planning. Moscow, Russia

Борисова Маргарита Валерьевна, кандидат психологических наук, доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин, ФГБОУ ВО «Государственный университет по землеустройству»

Borisova Margarita, candidate of psychological sciences, associate professor of social and humanitarian disciplines, State University of Land use Planning,  Moscow, Russia

Серова Татьяна Ивановна, ст. преподаватель кафедры социально-гуманитарных дисциплин, ФГБОУ ВО «Государственный университет по землеустройству»

Serova Tatyana Ivanovna, senior lecturer of department of social and humanitarian disciplines, State University of Land use Planning, Moscow, Russia                   

Демьянова Анастасия Дмитриевна, специалист 1 разряда  Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии ( Росреестр)                   

Demyanova Anastasia Dmitriyevna,  is an expert of 1 category  the Federal Service For State Registration, Cadastre and Cartography (ROSREESTR), Moscow, Russia

Аннотация. В статье анализируется современное
состояние, выявлены основные проблемы и перспективы развития крестьянских
(фермерских) хозяйств, как классической формы малого сельскохозяйственного
бизнеса в России.

Summary. The article analyzes the current state, identifies
the main problems and prospects for the development of peasant (farm)
enterprises as a classic form of small agricultural business in Russia.

Ключевые слова: малое и среднее предпринимательство, крестьянские (фермерские) хозяйства, государственная поддержка, площадь сельскохозяйственных угодий.

Keywords: Small and medium-sized enterprises, peasant (farm)
enterprises, governmental support, agricultural land area.

На данном этапе
развития экономики страны одной из важнейших задач становится устойчивое
развитие сельского хозяйства. Многоукладность экономики России предполагает повышение
предпринимательской активности, составной частью которой является малый и
средний бизнес. Предприниматели малого и среднего бизнеса играют важнейшую роль
для повышения социальной устойчивости села, поддержания диверсификации
экономики и ее инновационного развития.

Критерии отнесения к
малым и средним предпринимателям (МСП) в РФ закреплены в Федеральном законе №
209 «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации».
В соответствии данным законом «..к субъектам малого и среднего
предпринимательства относятся внесенные в единый государственный реестр
юридических лиц потребительские кооперативы и коммерческие организации (за
исключением государственных и муниципальных унитарных предприятий), а также
физические лица, внесенные в единый государственный реестр индивидуальных предпринимателей
и осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического
лица (далее — индивидуальные предприниматели), крестьянские (фермерские)
хозяйства». Установлена численность работников для каждой категории субъектов
малого и среднего предпринимательства:

• от 101 до 250 чел.: -для  средних предприятий;
• до 100 чел. — для малых предприятий;    
• до 15 чел. – микропредприятия.

На первом месте по доли численности среди субъектов малого и среднего предпринимательства в России находятся индивидуальные предприниматели (57,3%). Юридическим лицам соответственно принадлежит 42,7%. Малое и среднее предпринимательство в РФ — это, в первую очередь, микробизнес (96 % от общего числа субъектов МСП), соответственно, число средних предприятий сравнительно невелико. [8].

Следует отметить, что классической формой малого предпринимательства в сельском хозяйстве являются крестьянские (фермерские) хозяйства (КФХ). Являясь, по нашему мнению, самым специфичным, жизненно необходимым видом предпринимательской деятельности в сельском хозяйстве, стоящим «обособленно» от других видов деятельности, КФХ требует более углубленного рассмотрения своей сущности и особенностей. В настоящее время крестьянское (фермерское) хозяйство представляет собой организационно-правовую форму осуществления предпринимательской деятельности: и может являться юридическим или физическим лицом.  Рассмотрим в хронологическом порядке: вопрос допустимой организационной формы КФХ (рис. 1)

В соответствии с ФЗ №
74-ФЗ «О крестьянском (фермерском) хозяйстве» фермерское хозяйство осуществляет
предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, а
глава КФХ является индивидуальным предпринимателем . [2].

По данным ЕГРИП на
01.01.2019 за последние двенадцать лет в Российской Федерации зарегистрировано
147672 крестьянских (фермерских) хозяйств.[2, 8].

Наблюдая динамику численности КФХ и размер площади, используемую в хозяйстве, можно сделать вывод о том, что с 2016 по 2017 гг. сократилось количество КФХ от общего числа, а общая площадь используемых КФХ земель увеличилась на 11, 6 тыс. га (таблица 1), средний размер землепользования в среднем по стране вырос до 247,8 га.

Столь резкий спад КФХ вызван, главным образом, неблагоприятными условиями, в которые поставлен фермерский сектор (ограничительные, дискриминационные меры, административный нажим и в целом несбалансированность аграрной политики) [4,5].  За 5 лет, с 2015 по 2019 гг., численность КФХ снизилась на 40,1 тыс. хозяйств, или на 18,6%. (таблица 1).

Несмотря на затруднительный доступ к земельным ресурсам, идет стабильный рост посевных площадей в фермерском секторе. За последние 5 лет (с 2015 по 2019 гг.) посевные площади увеличились на 13,7 %, их  среднегодовой рост составил более 3 307 тыс.га.  Посевная площадь за 2015-2017 гг. увеличилась на 5,2%, в том числе зерновых и зернобобовых культур — на 6,5%, кормовых культур — на 6%, технических культур — на 1,2%. За анализируемый период поголовье КРС в КФХ, включая ИП, увеличилось на 5,1%, в том числе коров — на 4,4% [9,10].

По данным Росстата (рис.2), в 2019 году размер посевных площадей в крестьянских (фермерских) хозяйствах составил 24 млн. 107 тыс. га, что на 501 тыс. га больше показателя 2018 года. Важно отметить, что 30,3% общей посевной площади в России занимает фермерский сектор, а в целом, на малый сельскохозяйственный бизнес приходится 63,2% всех посевов. Увеличение всей посевной площади под урожай 2019 года был обеспечен именно фермерскими хозяйствами.

Следует подчеркнуть,
что в структуре посевов под зерновые и зернобобовые культуры, а также
подсолнечника главная роль отводится КФХ:

• зерновые и зернобобовые культуры возделываются фермерами на 33,9% посевной площади (на 1,7% больше показателя 2018 года);
• подсолнечник – на 37,3% площади, рост составил 9,5%.

 На 6,6% увеличили фермеры посевы овощей открытого грунта  и занимают 17,7% площади,  льна-долгунца на 15,6% с долей более 26% [11]. Удельный вес КФХ, включая ИП, в производстве сельхозпродукции увеличивается в период с 2015 по 2017 года на 1,6%.  Следует отметить, что в 1995 г. на долю фермерских хозяйств приходилось 1,9%, в 2000 г. — 3,0% от общего объема производства сельхозпродукции. Вклад КФХ, включая ИП, в развитие сельского хозяйства и, соответственно, в решение задачи обеспечения продовольственной безопасности страны представлен в таблице 2.

Темпы роста производства продукции в КФХ (включая ИП), опережают темпы роста в сельскохозяйственных организациях. В 2017 г. индекс производства продукции сельского хозяйства в КФХ, включая ИП, составил 111,1%, (продукции растениеводства — 112,3%, продукции животноводства — 106,2%), в свою очередь в сельхозорганизациях — 105,2%, а в хозяйствах населения снизился на 4,4% [8]. Следует отметить, что в 2017 г. по сравнению с 2015 г. производство молока в КФХ увеличилось на 7,9%, яиц — на 6,1%. (рис. 3).

Начиная с 1990 года численность КФХ увеличилась в четыре раза, а площадь сельскохозяйственных угодий, используемая в деятельности КФХ и ИП увеличилась в 66 раз. Основной причиной роста регистрации КФХ в России можно назвать специальные программы господдержки. Единая форма субсидирования, в виде господдержки, крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных потребительских кооперативов (далее — СПоК) состоит из: грантовая поддержка начинающих фермеров; грантовая поддержка СПоК для развития их материально-технической базы; грантовая поддержка развития семейных животноводческих ферм; возмещение части процентной ставки по долгосрочным, среднесрочным и краткосрочным кредитам, взятым малыми формами хозяйствования.

Грантовая
поддержка малых форм хозяйствования  в 2017
году оказывается в рамках субсидирования из федерального бюджета бюджетам
субъектов Федерации на содействие достижения целевых показателей региональных
программ развития агропромышленного комплекса (единая субсидия). Субъекты
Федерации самостоятельно решают какие направления в развитии сельского
хозяйства являются приоритетными.

В 2017 году объём ассигнований федерального бюджета, направленный на грантовую поддержку КФХ и СПоК, увеличен по сравнению с 2016 годом на 8,5% и составил 8,9 млрд руб., или 23% общего объёма средств единой субсидии, в том числе: на поддержку начинающих фермеров — 3,7 млрд руб.; на развитие семейных животноводческих ферм — 3,7 млрд руб.; на грантовую поддержку СПоК — 1,5 млрд руб. Гранты предоставлены 2582 начинающим фермерам, 724 семейным животноводческим фермам и 174 кооперативам [9].

Увеличился
средний размер грантов, предоставленных КФХ и СПоК: начинающим фермерам — до
1,77 млн руб. (в 2016 г. — 1,26 млн руб.), семейным животноводческим фермам —
до 6,11 млн руб. (в 2016 г. — 5,19 млн руб.), кооперативам — до 10,76 млн руб.
(в 2016 г. — 7,94 млн руб.) [4].

В 2017 году среди глав КФХ., получивших гранты, около 33% пришлось на граждан в возрасте до 35 лет, более 40% на возраст от 35 до 55 лет [8, С. 63]. Конкурс на получение гранта составил 3 фермера на 1 грант, в отдельных регионах — до 10 фермеров на 1 грант. Большая часть фермеров, получивших грантовую поддержку, развивает молочное и мясное скотоводство.

В заключении экспертной комиссии по результатам реализации в 2017 году Государственной программы развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2013-2020 годы говорится, что КФХ — грантополучателями создано 5379 (при плане 4315) новых рабочих мест в сельской местности. В кооперативах, получивших грантовую поддержку, создано 774 (при плане 617) новых рабочих мест. Прирост производства сельскохозяйственной продукции в показателях получателей грантовой поддержки (ИП и КФХ) был увеличен в 8, 9 раза (по плану — 10%) [7].

Скоординированная
федеральная и региональная политика имеет большое значение для эффективного
развития малого сельскохозяйственного бизнеса, повышает результативность
действий и формирует новые инструменты поддержки.

Например, в Белгородской области действует государственная программа «Развитие сельского хозяйства и рыболовства в Белгородской области», в которую входят специальная подпрограмма «Поддержка малых форм хозяйствования» и общие программы для всех сельскохозяйственных производителей. Подпрограмма «Поддержка малых форм хозяйствования» реализовывается в два этапа: 1 этап – с 2014 по 2020 годы, второй этап с 2020 до 2025 годы. Перед проектом стоят следующие задачи:

• способствовать созданию условий для увеличения количества субъектов малых форм хозяйствования и повысить уровень доходов сельского населения;
• обеспечить эффективность использования земельных участков и земель сельскохозяйственного назначения.

Общий объем финансирования подпрограммы за весь период за счет всех источников составляет 19 991 071,1 тыс. рублей, в том числе из средств федерального бюджета – 422 044,0 тыс. рублей, областного бюджета  — 158 240, 0 тыс. рублей, из внебюджетных источников – 19 410 787, 1 тыс. рублей

Реализация
комплекса мероприятий подпрограммы «Поддержка малых форм хозяйствования» с
помощью государственной поддержки к 2016 году обеспечила:

• увеличение числа КФХ, начинающих фермеров на 94 единицы,
• создание рабочих мест  331 ед.;
• объем выручки от реализации сельскохозяйственной продукции составил 39 600, 00 тыс. рублей;
• объем субсидируемых кредитов – 2250, млн. рублей;
• оформление земельных участков в собственность 100 га.

Участниками
проекта на создание и развитие крестьянского (фермерского) хозяйства в
Белгородской области стали 205 КФХ (это 16,3% от общего числа), сумма предоставляемого
гранта составила от 900, 00 до 3 000, 00 тыс. рублей[6] . 

В соответствии с данными государственной статистической отчетности, площадь земельного фонда Белгородской области на 1 января 2020 года составила 2713,4 тыс. га, из них земли сельскохозяйственного назначения составляют – 78,6%. Общая площадь крестьянско-фермерских хозяйств составила 181,6 тыс.га, из них сельскохозяйственных угодий – 178,8 тыс. га.

Доля
продукции малых форм хозяйствования в общем объеме производства сельхозпродукции
в Белгородской области составляет более 8,3% зерна, 6,98% сахарной свеклы,
15,7% семян подсолнечника, 4,85% овощей.

В
2014 году главы 30 крестьянских (фермерских) хозяйств добровольно отказались от
использования земельных участков по целевому назначению и прекратили свою
деятельность. Причинами отказа от использования земель стали  высокие затраты на производство сельскохозяйственной
продукции и отсутствие достаточных материально-финансовых средств для
поддержания производства.

Несмотря
на трудности, другим КФХ, по обращению глав, 
в этом же году дополнительно было предоставлено около 12,8 тыс. га
земель сельскохозяйственных угодий для расширения существующих хозяйств.

В 2019 году число крестьянских (фермерских) хозяйств Белгородской области составило 1284 единицы, что на 2,6% выше показателей 2018 года. (таб.4).

Следует отметить, что несмотря на востребованность и эффективность мер государственной поддержки, возможности крестьянских (фермерских) хозяйств в развитии сельских территорий, импортозамещении, повышении доходов и занятости сельского населения недоиспользуются [3], следовательно, количество КФХ не соответствует потребностям.

Таким образом, следует отметить, что развитию КФХ в Российской Федерации препятствуют следующие факторы: чрезмерное административное давление; недоступность и малая финансовая обеспеченность различных форм господдержки для многих хозяйств; несовершенство земельных отношений и агрострахового механизма; низкий уровень материально-технической оснащенности; трудности со бытом своей продукции по достойным ценам; низкий уровень доступа к льготным кредитам; слабость кооперативного движения.

Все
обозначенные препятствия в развитии малого сельскохозяйственного бизнеса можно и
нужно решать только при непосредственной поддержке государства, во
взаимодействии с кооперациями и ассоциациями крестьянских (фермерских)
хозяйств.

Список
литературы

1.
Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) [Электронный ресурс]: 30
ноября 1994 г., № 51-ФЗ : принят Гос. Думой 21 октября 1994 г. : в ред. от
03.08.2018 г. № 339-ФЗ (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2019) // СПС
«КонсультантПлюс». Россия / НИВ «КонсультантПлюс». — М., 2020.

2
О крестьянском (фермерском) хозяйстве [Электронный ресурс]//: Федеральный закон
Рос. Федерации от 11 июня 2003 г. № 74-ФЗ : в ред. от 23 июня 2014 г. № 171-ФЗ
// СПС «КонсультантПлюс». Россия /НИВ «КонсультантПлюс».- М., 2020

3
Богданова О. В Современное состояние, проблемы и перспективы развития
крестьянских (фермерских) хозяйств// Экономические исследования /Издательство:
Центр экономических исследований (Краснодар) 2020 г. №1. С 50-59

4
Волков С.Н., Липски С.А. О мерах по обеспечению рационального использования
земель в сельскохозяйственном производстве и воспроизводства их плодородия. //
Международный сельскохозяйственный журнал. 2017. № 6. С. 10-13.

5
Липски С.А. Частная собственность на сельскохозяйственные угодья. Плюсы и
минусы (опыт двух десятилетий)// Проблемы прогнозирования, Москва, 2015. № 1.
С.90-95.

6
Белгородская область. Правительство. Постановления. Об утверждении государственной
программы Белгородской области «Развитие сельского хозяйства и рыбоводства» в
Белгородской области на 2014 – 2020 годы»: постановление правительства
Белгородской области от 28.10.2013 № 439-пп // Справочно-правовая система
«ГАРАНТ», 2016.8.

7
О ходе и результатах реализации в 2017 году государственной программы развития
сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции,
сырья и продовольствия на 2013-2020 годы: Национальный доклад / Министерство
сельского хозяйства Российской Федерации. — М.: ФГБНУ «Росинформагротех», 2018.
— 193 с.

8
Единый государственный реестр индивидуальных предпринимателей [Электронный
ресурс] // Федеральная налоговая служба: [офиц. сайт]. — Режим доступа:
https://ofd.nalog.ru. — Дата доступа: 10.05.2020.

9
Основные результаты работы Министерства сельского хозяйства Российской
Федерации за 2017 год [Электронный ресурс] // Министерство сельского хозяйства
Российской Федерации: [офиц. сайт]. — Режим доступа: http://mcx.ru. — Дата
доступа: 09.03.2020

10
АККОР в цифрах: фермерский сектор аграрной экономики динамично развивается,
наращивая объемы производства сельхозпродукции  
[Электронный ресурс]// https://www.akkor.ru/analitika-i-obzory-27.html.
2020г.

11
АККОР [Электронный ресурс]// https://www.akkor.ru/statya/6410-fermery-uvelichili-posevnye-ploshchadi-na-polmilliona-gektarov-v-2019

УДК 657: 631. 162

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10350

ТЕНДЕНЦИИ ФОРМИРОВАНИЯ ЧИСЛЕННОСТИ И СОСТАВА ПЕНСИОНЕРОВ ПЕРМСКОГО КРАЯ

TRENDS SHAPING THE SIZE AND
COMPOSITION OF PENSIONERS IN PERM REGION

Шалаева Людмила Васильевна, кандидат
экономических наук, доцент кафедры бухгалтерского учета и финансов ФГБОУ ВО
«Пермский государственный аграрно-технологический университет имени академика
Д.Н. Прянишникова» (ФГБОУ ВО Пермский ГАТУ)

Shalaeva Lyudmila Vasilyevna, Candidate of
Economic Sciences, associate professor of accounting and finance, FGBOU WAUGH
«The Perm state agrarian and technological university of a name of the
academician D.N. Pryanishnikov» (FGBOU WAUGH Perm to GHAT)

Аннотация. В статье представлены результаты
исследования тенденций формирования численности и структуры пенсионеров,
проведенного по материалам официальной статистики Российской Федерации и
Пермского края за 2014-2018 года. В частности, дана сравнительная оценка
динамики численности пенсионеров Российской Федерации и Пермского края; доли пенсионеров
Российской Федерации и Пермского края в общей численности населения; структуры пенсионеров
Российской Федерации и Пермского края по основным категориям. Результаты
проведенного анализа позволили выявить отрицательные и положительные тенденции
формирования численности пенсионеров Пермского края и послужили базой для обоснования
направлений оптимизации стратегии социально-экономического развития региона.

Summary. The article presents the results of a study of trends
in the formation of the number and structure of pensioners, based on official
statistics of the Russian Federation and the Perm region for 2014-2018. In
particular, the comparative evaluation of dynamics of number of pensioners in
the Russian Federation and the Perm region; the share of pensioners in the
Russian Federation and Perm Krai in the total population; structure of
pensioners of the Russian Federation and the Perm edge in the major categories.
The results of the analysis revealed negative and positive trends in the
formation of the number of pensioners in the Perm region and served as the
basis for justifying the directions for optimizing the strategy of
socio-economic development of the region.

Ключевые слова: численность пенсионеров, структура пенсионеров,
доля пенсионеров, негосударственное пенсионное обеспечение.

Keywords: number of pensioners,
structure of pensioners, for pensioners, non-state pension provision.

Введение

Проблемы методологии анализа
социально-экономического положения экономического субъекта, административного
образования, региона, страны, ориентированного на выявление существенных
тенденций, возможностей, рисков, а также на оценку конкурентных позиций
встречаются в трудах многих зарубежных и отечественных ученых, таких как Ю.Н.
Гамбеева [1], И.П. Данилов [2], Н.Я. Калюжнова [3], Ю.К. Перский [4], С.А.
Пономарева [5], Губанова Е.С. [5], М. Портер [6], Р.А. Фатхутдинов [7], Шешукова
Т.Г. [8] и др.

При этом ученые
предлагают различные критерии оценки 
социально-экономического положения региона, в том числе показатели уровня
жизни населения, его социальной, в том числе пенсионной обеспеченности. На
основе сложившейся классической методологии проведем сравнительный анализ формирования
численности пенсионеров РФ и Пермского края по официальным данным Федеральной
службы государственной статистики РФ и Пермского края [9,10] за 2014-2018 года с
целью выявления тенденций и обоснования возможностей, рисков социально-экономического
развития Пермского края.

Материалы и методы исследования

Предметом исследования
является процесс формирования численности и состава пенсионеров в РФ и Пермском
крае.

Анализ проведен по следующим
направлениям:

• оценка динамики численности пенсионеров  Российской Федерации (таблица 1);
• оценка динамики численности пенсионеров  Пермского края (таблицы 2);
• оценка динамики структуры пенсионеров РФ в разрезе основных категорий (таблица 3);
• оценка динамики структуры пенсионеров Пермского края в разрезе основных категорий (таблица 4);
• оценка динамики негосударственного пенсионного обеспечения РФ (таблица 5).

Результаты проведенного
анализа позволили выявить основные тенденции формирования численности и состава
пенсионеров  Пермского края за 2014-2018
года и послужили базой для обоснования направлений оптимизации стратегии
социально-экономического развития региона.

Основные показатели динамики пенсионеров в разрезе основных категорий позволяют дать общую оценку процесса формирования их численности в РФ (таблица 1).

За период исследования
численность пенсионеров Российской Федерации увеличилась на 2409 тыс. человек,
что составляет 5,8% к уровню 2014 г. Прирост численности пенсионеров представлен
по большинству категорий, исключением являются такие категории пенсионеров,
как: пенсионеры по инвалидности (-274 тыс. чел. или 11,8%) и летчики-испытатели
(без изменений).

Наибольший прирост
численности пенсионеров имеет место по категориям: пенсионеры по старости
(+2288 тыс. чел. или 6,6%), пострадавшие в результате радиационных  и техногенных катастроф и члены их семей
(+131 тыс. чел. или 42%), социальные пенсии (+181 тыс. чел. или 6%), пенсии по
случаю потери кормильца (+72 тыс. чел или 5,4%).

За 2014-2018 гг.
отмечена тенденция существенного снижения численности работающих  пенсионеров на 5250 тыс. чел., что составляет
35,2% к уровню 2014 г.

Численность пенсионеров, приходящаяся на 1000 человек населения за весь период выросла на 11,1 человек, что определило наличие тенденции роста социальной нагрузки на общество. При этом численность занятых в экономике, приходящаяся на одного пенсионера за пять лет имеет несущественные колебания и осталась на уровне 2014 г.

Показатели для оценки динамики численности пенсионеров  Пермского края представлены в таблице 2.

За период исследования
численность пенсионеров Пермского края увеличилась на 19,3 тыс. человек, что
составляет 2,5% к уровню 2014 г. Темпы роста общей численности пенсионеров в
регионе ниже среднего уровня по РФ на 3,3%.

Прирост численности
пенсионеров представлен по большинству категорий, исключением являются такие
категории пенсионеров, как: пенсионеры по инвалидности (-7,4 тыс. чел. или
21,8%), пострадавшие в результате радиационных 
и техногенных катастроф и члены их семей (-0,1 тыс. чел. или 7,1%).

Наибольший прирост
численности пенсионеров имеет место по категориям: пенсионеры по старости (+25,8
тыс. чел. или 3,9%), пенсии по случаю потери кормильца (+1,2 тыс. чел или 5%).

За 2014-2018 гг.
отмечена, как и в РФ в целом, тенденция существенного снижения численности
работающих  пенсионеров на 123,5 тыс.
чел., что составляет 44,3% к уровню 2014 г. и превышает средний уровень по РФ
на 9,1%.

Численность
пенсионеров, приходящаяся на 1000 человек населения за весь период выросла на
11 человек (3,7%), что соответствует общему уровню по РФ. Численность занятых в
экономике, приходящаяся на одного пенсионера за пять лет имеет несущественные
колебания и ниже уровня 2014 г. на 0,1 чел. (6,3%). Показатель имеет уровень,
ниже среднего по РФ.

Для оценки состава пенсионеров РФ рассмотрим их структуру в разрезе основных категорий (таблица 3).

Доля пенсионеров в численности населения РФ за период исследования выросла на 1,9% и составила на конец 2018 г. 25,4%. В составе пенсионеров наибольший удельный вес приходится на пенсионеров по старости – более 83% при росте за 2014-2018 гг. на 0,66%. В целом имеют место не существенные колебания, не меняющие структуру пенсионеров в разрезе основных категорий. Доля работающих  пенсионеров на конец 2018 г. составила 22,04%, что ниже уровня 2014 г. на 13,94%.

Далее дадим сравнительную оценку структуры пенсионеров Пермского края в разрезе основных категорий (таблица 4).

Доля пенсионеров в
численности населения Пермского края за период исследования выросла на 1,03% и
составила на конец 2018 г. 30,76%. За весь период исследования доля пенсионеров
в численности населения Пермского края превышает средний уровень по РФ на 5-6%.

В составе пенсионеров
наибольший удельный вес приходится на пенсионеров по старости – 84-85% при
росте за 2014-2018 гг. на 1,19%. В целом структура пенсионеров в разрезе
основных категорий соответствует общероссийским показателям.

Доля работающих  пенсионеров на конец 2018 г. составила 19,34%,
что ниже уровня 2014 г. на 16,23%. и ниже уровня по РФ на
2,7%.

Для полноты исследования рассмотрим динамику негосударственного пенсионного обеспечения в РФ (таблица 5).

 Численность получателей негосударственных  пенсий за 2014-2018 гг. уменьшилась на 55,6 тыс. человек или на 3,5% к уровню 2014 г. Доля пенсионеров, получающих пенсионные выплаты из средств негосударственных пенсионных фондов, в общей численности пенсионеров, состоящих на учете в системе ПФ РФ, незначительно колеблется и составила на конец 2018 г. 3,5%, что ниже уровня 2014 г. на 0,3%. Доля работающих  пенсионеров в Пермском крае на конец 2018 г. составила 19,34%, что ниже уровня 2014 г. на 16,23%. и ниже уровня по РФ на 2,7%.

Выводы

В ходе проведенного исследования были выявлены основные тенденции в процессе формирования численности пенсионеров Пермского края и их структуры. Отмечен рост численности и доли  пенсионеров в общей численности населения как РФ в целом, так и Пермского края. Пермский край опережает уровень РФ по доле пенсионеров на 5-6%. Численность пенсионеров, приходящаяся на 1000 человек населения за весь период выросла на 11 человек (3,7%), что соответствует общему уровню по РФ и определяет наличие тенденции роста социальной нагрузки на общество. Численность занятых в экономике, приходящаяся на одного пенсионера за пять лет имеет несущественные колебания и ниже уровня 2014 г. на 6,3%. Показатель имеет уровень, ниже среднего по РФ. В составе пенсионеров более 80% приходится на пенсионеров по старости.

Полученные результаты определяют
направления оптимизации стратегии социально-экономического развития Пермского
края, в частности усиления её социальной ориентации для повышения уровня жизни
населения региона, в том числе пенсионеров.

Литература

1.      Гамбеева Ю.Н. Оценка региональной
конкурентоспособности (на примере российских регионов) // Российское
предпринимательство.2013. № 21 (243). С. 33-43.

2.      Данилов И.П. Конкурентоспособность
регионов России (теоретические основы и методология). М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация»,
2007.  368 с.

3.      Калюжнова Н. Я. Конкурентоспособность
регионов в условиях глобализации / Н. Я. Калюжнова.  М.: ТЕИС, 2003.  526 с.

4.      Конкурентоспособность регионов:
теорико-прикладные аспекты / Под ред. проф., д.э.н. Ю.К. Перского, доц., к.э.н.
Н.Я. Калюжновой. М.: ТЕИС, 2003.  472 с.

5.      Пономарева С.А., Губанова Е.С. Научные
подходы к оценке конкурентоспособности региона: инновационный аспект //
Креативная экономика.  2012.  № 6 (66). 
С. 15-19.

6. Портер М.
Конкурентная стратегия: Методика анализа отраслей и конкурентов / Пер. с англ.
М.: Альпина Бизнес Букс, 2005.  454 с.

7.      Фатхутдинов P.A. Конкурентоспособность:
Россия и мир. М.: Экономика, 2005.  606
с.

8. Шешукова Т.Г.,
Шалаева Л.В. Стратегический управленческий анализ внешней среды / Л.В.
Шалаева.  Пермь: ИПЦ «Прокростъ», 2015.
139 с.

9. Территориальный орган Федеральной службы государственной статистики по Пермскому краю [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://permstat.gks.ru/

10. Федеральная служба
государственной статистики [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://gks.ru/

Literature

1.      Gambeeva
Yu. N. Assessment of regional competitiveness (on the example of Russian
regions) / / Russian entrepreneurship.2013. 
No. 21 (243). Pp. 33-43.

2.      Danilov
I. P. the Competitiveness of regions of Russia (theoretical bases and
methodology). Moscow: «Canon+» ROOI «Rehabilitation»,
2007.  368 PP.

3.      Kalyuzhnova
N. ya. Competitiveness of regions in the conditions of globalization / N. Ya.
Kalyuzhnova.  Moscow: TEIs, 2003.  526 PP.

4.      The
competitiveness of regions: theoretic-applied aspects / edited by Professor,
doctor of Economics Yu. K. Persky, Assoc., Ph. D. in Economics. Moscow: TEIs,
2003.  472 PP.

5.      Ponomareva
S. A., Gubanova E. S. Scientific approaches to evaluation of region’s
competitiveness: innovation aspect // journal of Creative economy.  2012.  
No. 6 (66).  Pp. 15-19.

6. Porter M. Competitive strategy: Methods for
analyzing industries and competitors. 
Moscow: Alpina Business Books, 2005. 
454 PP.

7.      Fathutdinov
P. A. Competitiveness: Russia and the world. Moscow: Ekonomika, 2005.  606 PP.

8. Sheshukova T. G., Shalaeva L. V. Strategic
management analysis of the external environment / L. V. Shalaeva.  Perm: CPI «Procrasty», 2015. 139
PP.

9. Territorial body of the Federal state statistics service for the Perm region [Electronic resource] / access Mode: http://permstat.gks.ru/

10. Federal state statistics service [Electronic
resource] / access Mode: http://gks.ru/

УДК 657: 631. 162

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10349

ОЦЕНКА УРОВНЯ ПЕНСИОННОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ НАСЕЛЕНИЯ ПЕРМСКОГО КРАЯ

ASSESSMENT OF THE LEVEL OF
PENSION COVERAGE OF POPULATION OF THE PERM REGION

Шалаева Людмила Васильевна, кандидат
экономических наук, доцент кафедры бухгалтерского учета и финансов ФГБОУ ВО
«Пермский государственный аграрно-технологический университет имени академика
Д.Н. Прянишникова» (ФГБОУ ВО Пермский ГАТУ)

Shalaeva Lyudmila Vasilyevna, Candidate of
Economic Sciences, associate professor of accounting and finance, FGBOU WAUGH
«The Perm state agrarian and technological university of a name of the
academician D.N. Pryanishnikov» (FGBOU WAUGH Perm to GHAT)

Аннотация. В данной статье представлены результаты
проведенного исследования уровня пенсионного обеспечения населения Пермского края в сравнении со средними показателями Российской
Федерации, в частности результаты оценки динамики размера назначенных пенсий по
основным категориям пенсионеров, динамики негосударственного пенсионного
обеспечения РФ, динамики уровня пенсионного обеспечения РФ и Пермского края. Информационной
базой послужили официальные данные Федеральной службы государственной
статистики РФ и Пермского края за 2014-2018 года. Результаты проведенного
анализа позволили выявить основные тенденции формирования уровня пенсионного
обеспечения населения Пермского края и послужили базой для обоснования
направлений оптимизации стратегии социально-экономического развития региона.

Summary. This article presents the results of the study of the
level of pensions of the population of Perm Krai in comparison with the average
indicators of the Russian Federation, in particular the results of the
evaluation of the dynamics of pension for main categories of pensioners, the
dynamics of non-state pension provision of the Russian Federation, the dynamics
of the level of pensions of the Russian Federation and the Perm region. The
information base is the official data of the Federal state statistics service
of the Russian Federation and the Perm region for 2014-2018. The results of the
analysis allowed us to identify the main trends in the formation of the level
of pension provision for the population of the Perm region and served as the
basis for justifying the directions of optimizing the strategy of
socio-economic development of the region.

Ключевые слова: пенсия, категории пенсионеров, пенсионное
обеспечение, тенденции.

Keywords: pension, categories of
pensioners, pension provision, trends.

Введение

Вопросы развития методик
анализа социально-экономического положения экономического субъекта,
административного образования, региона, страны, ориентированного на выявление
существенных тенденций, встречаются в трудах многих ученых, таких как Н.Я. Калюжнова
[1], Ю.К. Перский [2], М. Портер [3], Р.А. Фатхутдинов [4], Шешукова Т.Г.
[5] и др.

Ученые предлагают
различные критерии оценки 
социально-экономического положения региона, в том числе показатели пенсионной
обеспеченности населения. Проведем анализ уровня пенсионного обеспечения
населения Пермского края по официальным данным Федеральной службы
государственной статистики РФ и Пермского края [6,7] за 2014-2018 года с целью
выявления основных тенденций.

Материалы и методы исследования

Уровень пенсионного  обеспечения населения региона можно оценить
при помощи различных показателей, в том числе размера назначенных пенсий, темпа
их роста, соотношения среднего размера назначенных месячных пенсий с величиной
прожиточного минимума пенсионера, со средним размером начисленной заработной
платы, реального размера назначенных пенсий в % к предыдущему году и др..

Анализ проведен по следующим
направлениям оценки  тенденций
формирования уровня пенсионного обеспечения населения региона:

• оценка динамики размера назначенных пенсий по категориям пенсионеров РФ (таблица 1);
• сравнительная оценка динамики размера назначенных пенсий по категориям пенсионеров Пермского края (таблицы 2);
• оценка динамики негосударственного пенсионного обеспечения РФ (таблица 3);
• сравнительная оценка динамики уровня пенсионного обеспечения РФ и Пермского края (таблица 4).

Основным показателем для оценки уровня пенсионного обеспечения населения является размер назначенных пенсий. Рассмотрим динамику назначенных пенсий по категориям пенсионеров РФ  (таблица 1).

За период исследования средний размер назначенных пенсий по РФ в целом вырос на 3213 руб. или 29,5% по отношению к уровню 2014 г. Более высокий абсолютный прирост назначенных пенсий имеет место по следующим категориям пенсионеров: по старости (+3417 руб.), федеральные государственные  гражданские служащие (+4444 руб.), за выслугу лет из числа пенсионеров-космонавтов (+122220 руб.), летчики-испытатели (+17664 руб.). По остальным категориям пенсионеров рост назначенных пенсий представлен в меньших значениях. Темпы роста назначенных пенсий по категориям пенсионеров за 2014-2018 гг. колеблются в пределах 120-134%.

Наибольший
размер назначенных пенсий отмечен по категории пенсионеров «за выслугу лет из
числа пенсионеров-космонавтов», наименьший размер по категории «социальные». Максимальный
разрыв между категориями назначенных пенсий составляет на конец 2018 г. 475 116
руб.

Наиболее
многочисленную категорию составляют пенсионеры по старости. Размер назначенной
пенсии по данной категории пенсионеров превышает средний уровень назначенных
пенсий по РФ более чем на 6%.

Проведем сравнительную оценку размера назначенных пенсий по категориям пенсионеров Пермского края (таблица 2).

Средний размер
назначенных пенсий в Пермском крае за 2014-2018 гг. вырос на 3325 руб. или
30,9% по отношению к уровню 2014 г. При этом за весь период исследования данный
показатель остается ниже размера средней назначенной пенсии по РФ, но имеется
положительная динамика сокращения отставания и на конец 2018 г. разница
составляет 32,2 руб. (0,23%).

Более высокий
абсолютный прирост назначенных пенсий имеет место по следующим категориям
пенсионеров: по старости (+3544 руб.), федеральные государственные  гражданские служащие (+4595 руб.). По
остальным категориям пенсионеров рост назначенных пенсий представлен в меньших
значениях. Темпы роста назначенных пенсий по категориям пенсионеров за
2014-2018 гг. колеблются в пределах 117-134%.

Наибольший размер
назначенных пенсий отмечен по категории пенсионеров «федеральные
государственные  гражданские служащие»,
наименьший размер по категории «по случаю потери кормильца». Максимальный
разрыв между категориями назначенных пенсий составляет на конец 2018 г. 9816
руб.

Размер назначенной
пенсии пенсионеров по старости превышает средний уровень назначенных пенсий по Пермскому
краю более чем на 5%, но незначительно отстает от уровня по РФ.

Негосударственное пенсионное обеспечение является дополнительным источником средств пенсионного обеспечения населения, рассмотрим его динамику по данным РФ (таблица 3).

Сумма пенсионных выплат в среднем в месяц  на одного получателя за 2014-2018 гг. выросла на 896 руб. (37,4% к уровню 2014 г.) и на конец 2018 г. составляет 3294 руб. Отклонение от среднего размера назначенных пенсий РФ на конец 2018 г. составляет 10808 руб. или 23,36% при наличии положительной тенденции сокращения разрыва.

Результаты сравнительной оценки динамики уровня пенсионного обеспечения населения Пермского края представлены в таблице 4.

Соотношение среднего
размера назначенных месячных пенсий с величиной прожиточного минимума
пенсионера составляет по данным РФ 150-163%, по данным Пермского края – 153-167%.
Превышение по Пермскому краю составляет на конец 2018 г. 12,4%. При снижении
размера данного показателя за 2014-2018 гг. по РФ на 5,5%, в Пермском крае
имеет место рост 7,6%.

Соотношение среднего
размера назначенных месячных пенсий со средним размером начисленной заработной
платы составляет по данным РФ 30-35%, по данным Пермского края – 39-42%.
Превышение
по Пермскому краю составляет на конец 2018 г. 10,7%. При
снижении размера данного показателя за 2014-2018 гг. по РФ на 2,6%, в Пермском
крае имеет место рост 1,7%.

Динамика реального
размера назначенных пенсий нестабильна. По реальному размеру назначенных пенсий
в % к предыдущему году Пермский край опережает средний уровень по РФ на конец
2018 г. на 0,9%.

Выводы

В ходе проведенного исследования были выявлены основные тенденции процесса формирования уровня пенсионного обеспечения населения Пермского края.

Средний размер
назначенных пенсий в Пермском крае ниже среднего уровня по РФ, но имеется
положительная динамика сокращения отставания. Размер назначенной пенсии по
основной категории пенсионеров — «по старости» превышает средний уровень
назначенных пенсий по Пермскому краю более чем на 5%, но незначительно отстает
от уровня по РФ.

Положительную тенденцию
имеет динамика соотношения среднего размера назначенных месячных пенсий с
величиной прожиточного минимума пенсионера. Превышение среднего уровня по РФ в
Пермском крае составляет на конец 2018 г. 12,4%. Соотношение среднего размера
назначенных месячных пенсий со средним размером начисленной заработной платы по
данным Пермского края выше среднего уровня по РФ на конец 2018 г. на 10,7% и
имеет положительную динамику.

По реальному размеру
назначенных пенсий в % к предыдущему году Пермский край опережает средний
уровень по РФ на конец 2018 г. на 0,9%.

Полученные результаты определяют
направления оптимизации стратегии социально-экономического развития Пермского
края, в частности повышения уровня пенсионного обеспечения населения региона.

Литература

1.      Калюжнова Н. Я. Конкурентоспособность
регионов в условиях глобализации / Н. Я. Калюжнова.  М.: ТЕИС, 2003.  526 с.

2.      Конкурентоспособность регионов:
теорико-прикладные аспекты / Под ред. проф., д.э.н. Ю.К. Перского, доц., к.э.н.
Н.Я. Калюжновой. М.: ТЕИС, 2003.  472 с.

3.      Портер М. Конкурентная стратегия: Методика
анализа отраслей и конкурентов / Пер. с англ. М.: Альпина Бизнес Букс,
2005.  454 с.

4.      Фатхутдинов P.A. Конкурентоспособность:
Россия и мир. М.: Экономика, 2005.  606
с.

5. Шешукова Т.Г., Шалаева
Л.В. Стратегический управленческий анализ внешней среды / Л.В. Шалаева.  Пермь: ИПЦ «Прокростъ», 2015. 139 с.

6. Территориальный орган Федеральной службы государственной статистики по Пермскому краю [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://permstat.gks.ru/

7. Федеральная служба
государственной статистики [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://gks.ru/

Literature

1.     
Kalyuzhnova N. ya. Competitiveness of regions in the conditions of
globalization / N. Ya. Kalyuzhnova. 
Moscow: TEIs, 2003.  526 PP.

2.      The
competitiveness of regions: theoretic-applied aspects / edited by Professor,
doctor of Economics Yu. K. Persky, Assoc., Ph. D. in Economics. Moscow: TEIs,
2003.  472 PP.

3.      Porter M.
Competitive strategy: Methods for analyzing industries and competitors.  Moscow: Alpina Business Books, 2005.  454 PP.

4.      Fathutdinov
P. A. Competitiveness: Russia and the world. Moscow: Ekonomika, 2005.  606 PP.

5. Sheshukova T. G., Shalaeva L. V. Strategic
management analysis of the external environment / L. V. Shalaeva.  Perm: CPI «Procrasty», 2015. 139
PP.

6. Territorial body of the Federal state statistics
service for the Perm region [Electronic resource] / access Mode: http://permstat.gks.ru/

7. Federal state statistics service [Electronic
resource] / access Mode: http://gks.ru/

УДК 332.1

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10348

МЕХАНИЗМ
ФОРМИРОВАНИЯ ТУРИСТСКО-РЕКРЕАЦИОННЫХ КЛАСТЕРОВ КАК ФАКТОР
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РЕГИОНА: ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ ПОДХОД

MECHANISM FOR FORMATION OF TOURIST AND RECREATIONAL
CLUSTERS AS A FACTOR OF SOCIO-ECONOMIC DEVELOPMENT OF THE REGION: INSTITUTIONAL
APPROACH

Злакоманова Евгения Николаевна, аспирант, ФГБОУ ВО «Новосибирский государственный университет экономики и управления «НИНХ», Россия, г.
Новосибирск

Zlakomanova Evgeniya Nikolaevna, post-graduate student, Novosibirsk state UNIVERSITY University of Economics and management «NINH», Russia, Novosibirsk

Аннотация. Статья посвящена
раскрытию механизма формирования туристско-рекреационных кластеров как фактора социально-экономического
развития региона в рамках институционального подхода. Автором проанализированы
существующие методические подходы при изучении процесса формирования
туристско-рекреационного кластера в региональной экономике, обоснован авторский
(институциональный) подход. На основе методической разработки сформулирован
механизм формирования туристско-рекреационного кластера, обеспечивающий
продуктивную интеграцию различных институциональных структур
туристско-рекреационного комплекса региона и позволяющий провести оценку его
эффективности.

Summary. The article is devoted to the disclosure of the mechanism of formation
of tourist and recreational clusters as a factor of social and economic
development of the region within the framework of the institutional approach.
The author analyzed the existing methodological approaches when studying the
process of formation of a tourist and recreational cluster in the regional
economy, the author ‘s (institutional) approach is justified. Based on the
methodological development, a mechanism for the formation of a tourist and
recreational cluster has been formulated, ensuring the productive integration
of the various institutional structures of the tourist and recreational complex
of the region and allowing to assess its effectiveness.

Ключевые слова:
туристско-рекреационный кластер, социально-экономическое развитие региона,
институциональный подход, кластерная инициатива, ресурсный потенциал,
методический подход.

Key words: tourism and recreation
cluster, socio-economic development of the region, institutional approach,
cluster initiative, resource potential, methodological approach.

Введение.
Инновационная активность, невзирая протекающие в современном мире
глобализационные процессы постоянно стремится к локализации. Исследовательские
практики последних лет, например, авторства М. Дельгадо [20], доказывает, что
именно в кластерах и локализованных сетевых структурах инновационные процессы
протекают наиболее активно. Современные кластеры, как отмечают специалисты НИУ
ВШЭ [16], целесообразно рассматривать в трех направлениях. Во-первых, как
особый вид сетевых структур, иными словами, как инновационные экосистемы,
рассчитанные на непрерывные (поточные) инновации. Кластер как особая экосистема
сетевых взаимодействий характеризуется: открытым пространством автономных,
географически близких и функционально разнообразных партнеров, наличием
совместного проекта развития и коллективного сетевого координатора и целью
реализации самой развитой модели коллаборации, известной как «тройная спираль».
«Тройная спираль» отражает матрицу сетевых взаимодействий в Кремниевой долине:
коллаборация минимум трех функционально разных игроков формирует сложную
синергию прямых и обратных связей, которая создает уникальные возможности роста
(модель вытекает из теории сложных систем, доказана в рамках теории
коммуникаций). В целом, «тройная спираль» – это когда три равноправных партнёра
сближают и переплетают свои профильные функции в ходе интерактивной кооперации.
Критически важными участниками становятся: представители трех секторов (бизнес,
государство и наука (при взаимодействии на равных), кластерная организация
(сеть этих представителей на условиях членства (координатор кластера) и
различные спонсоры [21].

Во-вторых, как особый
вид производственных агломераций, рассчитанный на сочетание локальных ресурсных
потоков с глобальным. Кластер как особая производственная агломерация – это: 1)
группа компаний нового профильного типа, объединяющего связанные отрасли (по М.
Портеру, под отражение специализации кластеров можно выделить 51 категорию видов
экономической деятельности), 2) канал встраивания местных фирм в глобальные
стоимостные цепочки (GVCs). Такие цепочки горизонтально пронизывают мировую
экономику, а кластеры служат их высокоспециализированными локальными узлами, 3)
экспортоориентированная структура с глобальным оборотом ресурсов разной
мобильности. Территории, где появляются успешные кластеры, приобретают
уникальную специализацию и становятся интересны глобальным инвесторам. А сами
инвесторы, заходя в кластеры, могут гибко комбинировать источники развития.

В-третьих, как особый
тип коммерческих проектов, базирующийся на коллективных действиях их
участников. В рамках этого направления речь идет о кластерных проектах или
проектных инициативах. М.А. Пивоварова отмечет, что «кластерная инициатива» – это
конституирующая метафора, которая акцентирует внимание на начальном этапе
деятельности по формированию кластера [14, с. 15]. Этимологически это верно,
т.к. «инициатива» переводится с латинского как «начало». Фактически, в
контексте кластерного подхода, данный термин, безусловно принимает более
широкое значение. Так, например, М.П. Войненко определяет инициативу как одну
из характеристик кластера: «инициатива заключается в том, что авторитетные люди
из различных сфер (предпринимательство, власть, образование и т.д.) способны в
результате своего эффективного взаимодействия заинтересовать и на практике
доказать действенность кластеров как для самих их участников, так и для
регионов» [7, с. 67]. Л.Т. Ткачук и соавт. определяют кластерную инициативу как
«проект, выдвигаемый организованными усилиями бизнеса, властей и (или) научных
организаций в целях совместных действий по созданию и усилению
конкурентоспособности кластера» [18, с. 56]. Более уточненное понятие, условно
говоря, в контексте проектного подхода (авторами использован термин «кластерный
проект»), дается А.Ф. Бурук и соавт.: «комплекс совместных мероприятий
участников кластера, реализуемых в различных формах взаимодействия,
осуществляемых ими в течение определенного времени, достаточного для выполнения
поставленных целей и задач проекта, направленных на развитие последнего за счет
объединения ресурсов, усилий организационного и производственного характера, а
также разделения рисков каждого из участников» [5, с. 135]. Данная трактовка
нам кажется более точной с точки зрения институционального подхода, так как
кластерная инициатива – это в любом случае проект, характеризующийся целями,
задачами, сроками, конкретным объемом инвестиций, наличием субъектов-участников
данного проекта, и имеющий определенный алгоритм формирования. Иными словами
кластерная инициатива – это не просто идея по созданию или развитию кластера,
это совокупность мероприятий, формулируемых субъектами институциональной среды,
которая обосновывается впоследствии в механизм, как совокупность рычагов,
элементов, инструментов и их взаимосвязей, позволяющий создать кластер, как
фактор социально-экономического развития определенной территории.

Основная часть.
К началу 2020 г. в Российской Федерации имеет место широкий спектр различного
рода (направленности) федеральных, региональных и муниципальных
туристско-рекреационных кластеров и кластерных инициатив. Многие из них
получили поддержку в ФЦП «Развитие внутреннего и
въездного туризма в Российской Федерации (2019-2025 годы)», генеральной целью
которой является увеличение вклада отрасли туризма в ВВП России более чем на
70% [1]. В данном программном документе весьма высоко оценивается значимость
кластерного подхода в развитие туризма.  В
данном контексте нельзя не сказать и о Стратегии развития туризма до 2035 г.
[2], в соответствии с которой планируется увеличение средств с 3 трлн. руб.
(2019) до16 трлн. руб. Данные программно-целевые документы и меры по развитию
индустрии туризма в них заложенные, следует сказать, оказались эффективными.
Так, 2019 г. стал пиковым годом по числу введенных объектов и реализованных
программ по проектным инвестициям в сферу внутреннего туризма на Дальнем
Востоке, Юге России и в ряде отдельных регионов. Средства вкладывались в
строительство новых отелей, разработку маршрутов, услуги по прокату транспорта
и специальной техники. В частности, по данным Федерального агентства по
туризму, в рамках ФЦП «Развитие внутреннего и въездного туризма в Российской
Федерации» на 2019 г. пришлась сдача максимального количества туристических
объектов. По данной ФЦП построено инвестиционных проектов в общей сумме на 87
млрд руб., в т.ч. 23 млрд. руб. из бюджетных средств и 64 млрд. руб. – из
внебюджетных источников. Более того, в 2019 г. подписано большое число новых
инвестиционных соглашений на общую сумму свыше 150 млрд. руб. – только один
горнолыжный парк «Три Вулкана» на Камчатке оценивается инвесторами более чем в
50 млрд руб. Добавим, что к российской туристической отрасли проявляют
серьезный интерес и зарубежные инвесторы; например, Китай намерен вложить до 70
млрд рублей в развитие туристско-рекреационных комплексов на Дальнем Востоке
[6]. 

Однако,
при условии достаточно активного программно-целевого и
организационно-инвестиционного развития туристско-рекреационной сферы нашей
страны, в методическом плане по-прежнему имеется существенный пробел.
Безусловно, в научной литературе и экспертных источниках разработано немало
подходов к разработке кластерных инициатив, однако, единого подхода до сих пор
нет. На наш взгляд, одна из причин – это неверное предположение разработчиков о
том, что методический подход к формированию кластера может быть универсальной,
то есть подходить и для туристско-рекреационной сферы, и для любой другой.
Например, у Т.И. Клименко, подход следующий: «(1) диагностика перспектив
создания и развития кластера, (2) формирование перечня организаций –
потенциальных участников кластера, (3) отбор предприятий – потенциальных
участников кластера, (4) оценка потенциала развития кластера, (5) формирование
системы ресурсного обеспечения кластера, (6) создание системы
мониторинга и контроля развития кластера, (7) инициация создания кластера, (8)
регулирование развития кластера» [9]. Нельзя сказать, что в приведенном подходе
отсутствует логика – методический подход, условно говоря, шаблонный, т.е.
задает определенные рамки для последующих разработок. Соответственно, для целей
применения методики для туристско-рекреационного кластера как уникальной по
сути инициативы, такой вариант не является актуальным в силу чрезмерной
обобщенности и отсутствия конкретики. Так, на втором и третьем этапе у автора
происходит работа с предприятиями, тогда как туристско-рекреационный кластер
составляют не только стейкхолдеры – субъекты рынка, но и институты различного
уровня. Институтами
туристско-рекреационных кластерных проектов традиционно выступают центральные
органы управления, региональные власти или местные объединения предпринимателей,
которые предлагают реализацию программ формирования или развития кластеров,
научно-исследовательские структуры. Если смотреть на категорию кластерной
инициативы в данном контексте, то ее следует определять, как комплекс
совместных мероприятий участников кластера, направленных на увеличение темпов
его роста и конкурентоспособности в определенном регионе, вовлекая в процесс
государство, субъектов частного сектора, научно-исследовательские институты.
Кластерная инициатива может выдвигаться представителями одного, двух или сразу
всех трех секторов, может быть, как исключительно частной, так и
государственной инициативой, а также координироваться и продвигается сообща
всеми тремя институтами – как главная функция и задача специализированной
кластерной организации. В представленный список стоит добавить еще одного
участника кластеризации – это центры кластерного развития, которые выступают
буквально связующим звеном между бизнес-сообществом, общественными, научными и
образовательными организациями, органами власти и финансовыми институтами.
Подобные центры содействуют «кооперации предприятий, упрощают и ускоряют
установку деловых контактов между ними, выступают модераторами при проведении
публичных слушаний – стратегических сессий городских кластеров с целью
координации усилий и поиска совместных кластерных и межкластерных проектов, тем
самым стимулируя рост и социальное развитие регионов» [8, с. 9]. Кроме того,
центры кластерного развития являют собой инструмент для оказания мер
государственной поддержки для формирования и развития кластеров. С другой же
стороны, отнюдь не все участники кластера являются участниками кластерной
инициативы, т.е. не все имеют портфель или программу проекта, которые
представляют собой аттракции будущего кластера. Также добавим, что, по крайней
мере в туристско-рекреационной сфере, существует еще «надинициативный» или
идентификационный этап, на котором принимается решение о целесообразности
кластера как такового. Таким образом, брать за основу методический подход к
формированию туристско-рекреационных кластеров Т.И. Клименко не считаем
целесообразным.

В данном контексте более продуманный вариант имеет место, например, у О.Н. Кострюковой и Е.Г. Карповой: «(1) количественная идентификация концентрации предприятий сферы туризма в определенном регионе, (2) выявление взаимосвязей, (3) выявление туристской доминанты для определения специфики (типа) туристско-рекреационного кластера, (4) анализ конкурентной устойчивости выявляемого туристско-рекреационного кластера» [10]. Авторы сделали акцент на доказательстве наличия латентно или стихийно возникающего туристско-рекреационного кластера. Очевидно, что предлагаемый методический подход нельзя ставить в один ряд с теми, которые ориентированы на весь механизм разработки кластерной инициативы, но в свете названного выше недостатка, он будет полезен. Данный тезис, в частности доказывается и тем, что О.Н. Кострюкова и Е.Г. Карпова подчеркнули важный момент – это необходимость выявления базы для проектирования кластера. В связи с тем, что туристско-рекреационная сфера нашей страны имеет высокий социально-экономический потенциал, однако, локально – разнообразна, важно оценивать этот потенциал у географически локализованных групп предприятий и институтов, которые исторически сложились на конкретной территории. Таким образом, первым этапом формирования туристско-рекреационного кластера должно стать определение целесообразности его создания и наличие достаточных хозяйственных и институциональных ресурсов для этого.

Более оптимально это
достоинство отразили в своем подходе Т.П. Левченко, С.Т. Зиядин, Д.
Хамитова и К.Е. Хасенова: «(1) определение территории туристско-рекреационного
кластера, (2) построение предварительной идеализированной модели
туристско-рекреационного кластера, (3) исследование потенциала формирования
кластера, (4) характеристика туристских продуктов кластера, (5) анализ
инфраструктуры кластера, (6) исследование внешних условий формирования
кластера, (7) определение потенциальных возможностей и барьеров для развития
кластера, (8) общая оценка результатов анализа и выбор проектной модели
туристско-рекреационного кластера» [11]. Изучая пояснение данной методической
разработки, мы сделали вывод о ее высокой обоснованности и целесообразности. Данный
подход следует считать весьма последовательным и адаптивным с учетом высокой
дифференциации туристского потенциала у российских регионов.

В продолжение подхода О.Н.
Кострюковой и Е.Г. Карповой можно назвать методическую разработку, предложенную
Н.Н. Пидгурской: «(1) определение наличия на территории
туристско-рекреационного кластера, (2) идентификация туристско-рекреационного
кластера, (3) изучение состояния и степени его зрелости» [15]. Как видно, ее основу
составляет исследование туристско-рекреационных кластеров, ориентированное на
выявление ключевых трендов и проблем кластера при разработке стратегий и
принятия обоснованных решений по его формированию. Однако, автор делает акцент
на стихийно развивающийся туристско-рекреационный кластер, а значит, как
совершенно справедливо отмечает Р.И. Сухов, он не может быть применен в
отношении территории, где туристский рынок или его элементы развиты слабо (т.е.
отсутствует спектр коллаборантов как таковых) [17]. Неоспоримо, что в целях
получения оптимального социально-экономического эффекта от кластера необходимы
благоприятные условия, которые будучи акторами внешней среды, отражают
климатические и географические особенности территорий, водящих в состав
кластера, социально-экономическое положений территорий, поддержку туристской
деятельности органами государственной, региональной и муниципальной власти,
общественными организациями и местным населением, нормативно-правовое
регулирование и информационное обеспечение туристской деятельности кластера. К
сожалению, в нашей стране достаточно много регионов, где институциональная
среда туризма и рекреации развита чрезвычайно слабо.

Наоборот, «латентный»
вариант избирает в своем методическом подходе к формированию
туристско-рекреационных кластеров, например, И.С. Николаева. Автор предложила
следующий перечень этапов: «(1) анализ экономического потенциала региона, (2)
определение потенциальных конкурентоспособных локальных интегрированных
кластеров, (3) определение границ выявленного локального интегрированного
кластера, (4) выявление ядра локального интегрированного кластера, (5) изучение
связи предприятий кластера с производственными детерминантами, финансовыми
институтами, научно-исследовательскими и образовательными учреждениями –
построение модели кластера, (6) анализ выявленного локального интегрированного
кластера, определение сильных и слабых сторон, (7) разработка рекомендаций по
обеспечению эффективного функционирования локального интегрированного кластера»
[13]. Данный алгоритм представлен в диссертационном исследовании И.С.
Николаевой в отношении к другой экономической сферы, однако, он будет уместен в
рассматриваемой области, так как туристско-рекреационные кластеры часто
формируются стихийно, и, как пишет сама автор, на основе самоорганизации. С
нашей точки зрения, важным моментом рассматриваемого методического подхода
является выбранная стартовая позиция – анализ потенциала региона. Однако в
подходе И.С. Николаевой отсутствует акцент на мероприятиях, направленных на
формирование структуры кластерной инициативы и системы управления проектом.

Весьма противоречивый
методический подход приведен у Н.В. Недосвитий: «(1) проведение кластерного
анализа: оценка условий и предпосылок формирования кластерной структуры, (2)
разработка механизма формирования кластерной структуры, (3) разработка
кластерной программы и стратегии развития, (4) реализация отраслевых проектов и
создание поддерживающей и сопутствующей инфраструктуры кластера, (5) реализация
проектов по повышению конкурентоспособности кластера и региональной экономики в
целом» [12]. Данный подход мы склонны считать фрагментарным и не вполне
логичным; например, стадию «разработка механизма формирования кластерной
структуры» не предшествует в априори обязательная стадия планирования.
Аналогичные претензии в первой стадии, где объединены предплановые и плановые
работы, в рамках которых аспекты планирования кластерной инициативы весьма
отрывочны; более того, изучая третий этап методического подхода Н.В.
Недосвитий, можно обнаружить поломку процесса институционализации будущего
кластера: автор предлагает выбор его управленческой структуры, однако,
разработка стандартов, принципов и приемов должна, с точки зрения диссертанта,
осуществляться на предыдущей стадии. Напрашивается вопрос: кто будет управлять
этими работами – иными словами, институциональная картина не полная. Мероприятия
на четвертом и пятом этапе, очевидно, можно было бы объединить. Все названные
противоречия устранены в разработке Л.Н. Федорец: «(1) определение инициативной
группы – реальных участников кластера, (2) проведение комплексного
маркетингового исследования на соответствующей территории, которая охватывает
реальных и потенциальных участников кластера, (3) формулирование основной цели
туристского кластера (чаще всего – это повышение конкурентоспособности
туристского продукта региона), (4) формулирование целей туристского кластера,
(5) построение структуры туристского кластера, учитывая классификацию критериев
оценки деятельности кластеров, (6) государственная регистрация туристского
кластера» [19]. Как видно, автор достаточно подробно привел этапы подготовки,
планирования и организации туристско-рекреационного кластера. Так, первые два
этапа представляют собой перечень предпланирования кластера, последующие два –
охватывают процессы планирования кластера, пятая стадия представляет собой
комплекс организационных мер, а шестая – процесс формализации мер по созданию
туристско-рекреационного кластера. Очевидно, что методический подход,
предложенный Л.Н. Федорец, весьма логичен и последователен.

Интересный подход
приведен в публикации Д.В. Антропова и А.В. Фоминой: «(1) принятие решения
о формировании (развитии) туристско-рекреационного комплекса, (2)
социологический опрос местных о необходимости создания такого комплекса, (3)
разработка научно-обоснованной концепции, и создание программы развития туризма
на территории, (4) разработка паспорта туристической территории, (5) создание
проекта туристско-рекреационного кластера, (6) проведение экспертизы, с целью
выявления оптимального проекта туристического освоения территории, (7) создание
координационного совета при администрации муниципального образования и иных
участников (представители бизнеса, администрации, образовательных организации,
(8) принятие проекта туристского кластера, создание управляющей компании, (9)
привлечение инвестиций и получение кредитов, (10) обеспечение строительства, а
также эксплуатацию инженерных объектов туристского кластера, (11) создание
условий по регулированию эффективного управления туристского кластера» [3]. С
нашей точки зрения, перечисленные позиции весьма уместны и ценны (например,
своевременное создание координационного совета и управляющей компании),
особенно с учетом недостатка проанализированных выше методических подходов,
однако, думается, что последовательность ключевых стадий нарушена. Например, на
пятом этапе уже запускается разработка проекта кластера, тогда как на следующем
проводится экспертиза для определения его типа. Не вполне ясно содержание
пятого этапа в принципе, так как вся методика представляет собой подход к
разработке кластерной инициативы, однако, последующие стадии можно принять для
«послепроектные», т.е. предваряющие стадию начала реализации кластерной
инициативы. Так, в методическом подходе, разработанном А.И. Большаковым, эти
стадии включены в последний из трех блоков «создание и развитие туристского
кластера» [4]. Кроме того, мы не считаем, что широчайший спектр маркетинговых
мероприятий, которые позволят оценить оптимальность и перспективность
туристско-рекреационного кластера региона, можно заменить социологическим
опросом местного населения и власти.

Допустимые объемы
статьи не позволяют изучить больше методических подходов к формированию
туристско-рекреационных кластеров, однако, очевидными становятся недостатки,
которые в случае апробации разработки могут не принести ожидаемый
социально-экономический эффект региону. Более того, мы склонны полагать, что в
методическом подходе должна быть отражена роль институтов – ключевых групп
стейкхолдеров, в чьих интересах успех, и, одновременно с этим, ресурсы и
инструменты формирования, создания и развития кластера. Таким образом,
методический подход, впоследствии преобразуемый в адаптивный действенный
механизм, предлагаемый нами, будет иметь следующий вид:

1. Разработка концепции
   туристско-рекреационного кластера (публичные структуры + местные объединения
   предпринимателей). На данном этапе: (1) качественно и количественно должен быть
   оценен туристско-рекреационный потенциал региона, в котором будет
   реализовываться кластерная инициатива (анализ статистики въездного и
   выездного туризма, определение центров притяжения туристов, установка границ
   кластера, идентификация имеющихся туристско-рекреационных ресурсов, установка
   неактивных видов туризма и дестинаций, определение состава поставщиков
   туристских услуг и объема предоставляемых ими услуг), (2) должны быть
   изучены внешние (исследованы природные, экономические,
   социокультурные, институционально-правовые условия) и внутренние (организация
   туристско-рекреационной сферы различными участниками данного процесса,
   готовность самой институциональной среды к появлению кластера, в том числе,
   касаемо налогового стимулирования, государственного регулирования, развития
   инфраструктуры, подготовки и переподготовки кадров и пр.) условия
   формирования туристско-рекреационного кластера, (3) постановка целей и задач
   формирования туристско-рекреационного кластера, (4) выбор подхода к
   формированию туристско-рекреационного кластера. По итогу данного этапа, должны
   быть приведены экономические, ресурсные и институциональные доказательства
   возможности и предполагаемой перспективности кластера, возможные географические
   границы с возможностью их расширения, потенциальные и реальные ключевые
   туристские маршруты, объекты, территории, виды туризма, основания для
   разработки краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной стратегии развития
   кластера.
2. Разработка туристско-рекреационной
   кластерной инициативы (проекта) (публичные структуры + местные объединения
   предпринимателей + научно-исследовательские институты). На данном этапе: (1)
   сформированы координационный совет и координационная группы, где членами будут
   являться стейкхолдеры кластерной инициативы (представители бизнеса по
   отраслям, местных администраций, образовательных организации) и управляющей
   организации – ответственной за организационные процессы (например, оценки
   результатов инфраструктурного анализа и определения мер по улучшению и (или)
   увеличению транспортных, досуговых ресурсов и пр.), (2) проведение
   масштабного маркетингового исследования, по результатам которого, в частности,
   можно будет сформулировать прогноз и ключевых условий развития кластера, а
   также факторов на это влияющих, (3) определение (доли) источников
   финансирования кластерной инициативы, определение спектра реальных и
   предполагаемых инвесторов, (4) окончательное принятие решений о границах и
   составе кластера, в зависимости от его специализации, которая определяется в
   зависимости от результатов анализа на первом этапе, а также оценки ресурсного
   потенциала региона (туристские фирмы, транспорт, досуг, средства размещения
   и номерной фонд, общественное питание и сопутствующие отрасли, и их возможности
   развития в рамках кластера), (5) разработка стратегии развития на
   краткосрочный, среднесрочный и долгосрочный период с обязательным расчетом
   ключевых показателей социально-экономической эффективности и построением
   прогнозов.

К вопросу непосредственно о механизме формирования туристско-рекреационного кластера в рамках институционального подхода, в данном случае следует говорить о таком явлении, как коллаборизация. Это не просто координация действий предприятий и институтов кластера в ходе совместных проектов, а режим коллективных и взаимодополняющих действий участников единой сети коммуникаций. Они опираются на совместную стратегию (всеми разделяемое видение дальнейших действий), общую идентичность (образование интегрированного и институционально оформленного бизнес-сообщества), общие обязательства (всеми разделяемые правила игры), интерактивные согласования своих текущих действий и возможностей на базе платформ. Графически характер взаимодействия участников кластеров в зависимости от степени интеграции можно изобразить следующим образом (рис.).

Данный формат
взаимодействий должен быть отражен в механизме формирования
туристско-рекреационного кластера, апробирующего предложенный методический
подход, в целях достижения социально-экономической эффективности в отношении
региона, в котором он находится.

Заключение. Региональная туристско-рекреационная кластерная инициатива – это, фактически, совместный проект представителей публичной власти, бизнеса и науки по созданию и дальнейшему развитию кластера на конкретной территории. Туристско-рекреационные кластерные проекты чаще всего являют собой стратегическую инициативу государства, реже продуктом государственно-частного партнерства. Участники кластерных проектов реализуют такие функции, как, формирование общей институциональной среды в кластере посредством выстраивания сетевых связей между всеми с участниками кластера, тем самым накапливая социальной капитал и укрепляя уровень доверия между субъектами, стимулирование развития частного сектора, в частности представителей малого и среднего бизнеса, помощь в преодолении разрывов в коммуникациях, которые препятствуют реализации инновационных процессов и так далее.

Механизм
формирования туристско-рекреационного кластера структурно может быть
ориентирован достижение одной из трех следующих целей: (1) укрупнение размеров
кластера – наращивание числа новых участников, вовлекаемых в сетевые
взаимодействия, (2) усиление интернационализации кластера – последовательное
повышение уровня его значимости в данной сфере специализации от масштабов
региональной экономики до масштабов мировой (с перспективой получения статуса
«кластера мирового класса»), и (3) наращивание конкурентоспособности кластера –
путем непрерывного улучшения социально-экономической среды в кластере (по
модели Алмаза), развития коллаборации в формате тройной спирали (для усиления
сетевых инновационных эффектов), встраивания фирм кластера в глобальные цепочки.
Выбор цели зависит от принятого в регионе субъектами институциональной среды
методического подхода к формированию туристско-рекреационного кластера.
Универсальным вариантом является, во-первых, выработка концепции
будущего кластера, учитывающая экономический, социально-экономический,
культурный, природный, туристско-инфраструктурный и институциональный и т.п.
потенциал, которая позволит четко и ясно обосновать цели (стратегическая,
оперативная и тактическая) формирования (развития, модернизации) кластера, задачи,
позволяющие достичь этих целей, а также ресурсный потенциал исполнителей и
стейкхолдеров кластерной инициативы. Во-вторых, собственно,
формулирование кластерной инициативы, что включает в себя: определение
ответственных лиц и координаторов кластерной инициативы, проведение наиболее
подробного маркетингового исследования и прогнозирования спроса, анализ условий
формирования кластера, определение источников финансирования и ответственных
лиц, окончательное принятие решений о границах и составе кластера, в
зависимости от его специализации, разработки стратегии развития на
краткосрочный, среднесрочный и долгосрочный период с обязательным расчетом
ключевых показателей социально-экономической эффективности и построением
прогнозов. Такой алгоритм, с нашей точки зрения, позволит более эффективно
управлять процессом формирования, создания и развития кластера, и в целом,
понимать целесообразность государственных инвестиций в тот или иной процесс.

Список литературы

1. Распоряжение Правительства РФ от 05.05.2018 N 872-р (ред. от 11.07.2019) «Об утверждении Концепции федеральной целевой программы «Развитие внутреннего и въездного туризма в Российской Федерации (2019 — 2025 годы)» // Собрание законодательства Российской Федерации, N 21, 21.05.2018, ст.3035
2. Распоряжение Правительства РФ от 20.09.2019 N 2129-р «Об утверждении Стратегии развития туризма в Российской Федерации на период до 2035 года» // Собрание законодательства Российской Федерации, N 39, 30.09.2019, ст.5460
3. Антропов Д.В., Фомина А.В. Особенности формирования и внесения в ЕГРН туристско-рекреационных кластеров // МСХ. 2019. №6. С. 50-54.
4. Большаков А.И. Формирование и развитие приграничных туристских кластеров: автореф. дис. … канд. эк. наук: 08.00.05; [Место защиты: Рос. гос. ун-т туризма и сервиса]. Москва, 2014. 25 с.
5. Бурук А.Ф., Котёлкин Д.Д., Марков Л.С. Кластерный проект: понятия, типология, подходы к моделированию // Вестник НГУ. Серия: Социально-экономические науки. 2017. №3. С. 132-142.
6. Внутренний туризм: курс на расширение: аналитический обзор ВЦИОМ. – 29.01.2020 // ВЦИОМ. – ULR: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=10140 (дата обращения 25.04.2020)
7. Кластерные политики и кластерные инициативы: теория, методология, практика: Кол. монография / под. ред. Ю.С. Артамоновой, Б.Б. Хрусталева. Пенза: ИП Тугушев С.Ю., 2013. 230 с.
8. Кластеры. Семь вопросов и ответов // Официальный сайт кластерного развития г. Санкт-Петербурга. 2015. 23 с.
9. Клименко Т.И. Формирование системы управления устойчивым сбалансированным развитием кластеров в регионе: на примере Республики Татарстан: автореф. дис. … канд. эк. наук: 08.00.05; [Место защиты: Акад. упр. «ТИСБИ»]. Казань, 2011. 24 с.
10. Кострюкова О.Н., Карпова Е.Г. Методы идентификации туристских кластеров в системе регионального туризма // Проблемы современной экономики. 2011. № 4 (40). С. 374-378.
11. Левченко Т.П., Зиядин С.Т., Хамитова Д., Хасенова К.Е. Методика формирования кластера туристкой фирмы // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. 2015. № 4-1. С. 128-132
12. Недосвитий Н.В. Формирование стратегии развития туристической отрасли в регионе на основе кластерного подхода: автореф. дис. … канд. эк. наук: 08.00.05; [Место защиты: Чуваш. гос. ун-т им. И.Н. Ульянова]. Чебоксары, 2010. 24 с.
13. Николаева И.С. Формирование интегрированных кластеров как основы устойчивого развития региона: на примере Республики Бурятия: автореф. дис. … канд эк. наук: 08.00.05; [Место защиты: Байкал. гос. ун-т экономики и права]. Иркутск, 2011. 23 с.
14. Пивоварова М.А. Кластерные инициативы: общее и особенное // Теория и практика сервиса: экономика, социальная сфера, технологии. 2016. №1 (27). С. 13-16.
15. Пидгурская Н.Н. Кластерный подход к регулированию туризма в регионе: автореф. дис. … канд. эк. наук: 08.00.05; [Место защиты: Байкал. гос. ун-т экономики и права]. Иркутск, 2006. 22 с.
16. Смородинская Н.В. Территориальные инновационные кластеры: мировые ориентиры и российские реалии: сборник докладов XIV Апрельской международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества / под ред. Е. Г. Ясина. М.: НИУ ВШЭ, 2013. 10 с.
17. Сухов Р.И. Формирование туристских кластеров в России. Таганрог: Изд-во Южного федерального ун-та, 2018. 174 с.
18. Ткачук Л.Т. Кластерные инициативы в экономике: тенденции развития и проблемы реализации / Л.Т. Ткачук, А.С. Корж, Г.К. Короткова // Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского государственного политехнического университета. Экономические науки. 2015. №3 (221). С. 52-62.
19. Федорец Л.Н. Оценка эффективности деятельности туристического кластера // Вектор науки ТГУ. Серия «Экономика и управление». 2011. № 1 (4). С. 42-46.
20. Delgado М. et al. Clusters and Entrepreneurship // J. Econ. Geogr. 2010; 10 (4). 495-518.
21. Smorodinskaya N. V., Russell M. G., Katukov D. D., Still K. Innovation Ecosystems vs. Innovation Systems in Terms of Collaboration and Co-creation of Value // Proceedings of the 50th Hawaii International Conference on System Sciences. 2017. 10 p.

УДК
159.9

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10347

САМОРАЗВИТИЕ И ПЛАНИРОВАНИЕ КАРЬЕРЫ:
ОСОБЕННОСТИ ПРОБЛЕМАТИКИ

SELF-DEVELOPMENT AND CAREER PLANNING: SPECIFIC ISSUES

Никифорова Алина Александровна, кандидат культурологии, доцент кафедры социально-гуманитарных наук и туризма, ФГБОУ ВО «Нижневартовский государственный университет», Нижневартовск, Россия

Чернявская  Олеся Васильевна, ассистент кафедры социально-гуманитарных
наук и туризма, ФГБОУ ВО «Нижневартовский государственный университет»,
Нижневартовск, Россия

Nikiforova Alina Aleksandrovna

Cherniavskaia Olesia Vasilevna

Аннотация. В статье рассматриваются аспекты, связанные с планированием карьеры и саморазвитием человека. Обозначены этапы, на которые стоит обратить внимание, говоря о личностном росте как важном аспекте саморазвития.  Показана взаимосвязь этих процессов при построении успешной карьеры в современных условиях рыночной экономики. Это особенно актуально сегодня, когда для того, чтобы быть успешным профессионалом своего дела необходимо постоянно развиваться и самосовершенствоваться. Эффективное карьерное развитие членов коллектива является важной составляющей менеджмента персонала на любом предприятии.

Summary. The article deals with aspects related to career planning and
self-development of a person. The interrelation of these processes in building
a successful career in the modern market economy is shown. This is especially
true today, when in order to be a successful professional in your business, you
need to constantly develop and improve yourself. Effective career development
of team members is an important component of personnel management in any
enterprise. The stages that are worth paying attention to when talking about
personal growth as an important aspect of self-development are outlined.

Ключевые
слова: карьера, саморазвитие, личностный рост,  организация, сотрудник, рыночная экономика,
найм персонала, планирование карьеры в организации, мотивация.

Keywords: career, self-development, personal growth,
organization, employee, market economy, recruitment, career planning in the
organization, motivation.

В настоящее время возрастает интерес к планированию карьеры. Это вызвано социальными
изменениями, обуславливающими появление высокой конкурентной среды не только в
коммерческих организациях, но и в структурах государственных органов власти и
управления. В условиях глобализации резко обостряется проблема трудоустройства
и карьерного роста персонала, что требует решение проблем развития и
планирования карьеры в агрессивной окружающей среде.

Совсем недавно понятие «карьера» вообще не использовалось, а само
построение карьеры воспринималось как негативное явление. Сейчас же человек,
который настроен на построение успешной карьеры, рассматривается как
ориентированный на самореализацию в личностном и профессиональном плане[1].

Карьера – это один из показателей индивидуальной профессиональной жизни
человека, достижение желаемого статуса и соответствующего ему уровня и качества
жизни, а также достижение известности и славы. Успешно построенная карьера
позволяет человеку добиться признания своей неповторимости, значимости для
других людей, для общества в целом[2].

Планирование карьеры можно определить как важнейший структурный элемент
системы управления персоналом организации. Практика планирования карьеры в
организациях включает совмещение личных ожиданий работников в области своей
карьеры с возможностями организации. Поэтому планирование карьеры предполагает
наличие средств, для достижения желаемых результатов, включая формирование
моделей карьерного развития в организациях[3].

Развитие карьеры является одним из тех редких шагов, которые
отвечают потребностям как работодателей, так и работников. Каждая организация хочет, чтобы ее сотрудники росли в своей профессиональной жизни, чтобы они могли
формировать себя, чтобы смотреть в будущее.

Это основная причина, по которой организации проводят учебные
занятия и вводят множество кривых обучения, чтобы интегрировать свое видение с
личными целями сотрудника. 

В целом, построение карьеры включает в себя два аспекта:

• построение собственной карьеры
  с помощью имеющихся карьерных возможностей;
• реализация карьерных
  целей, которые ожидают руководители предприятия.

В сегодняшних условиях конкурентного найма организациям становится все
труднее сохранять свои лучшие таланты на протяжении всей их карьеры. При
этом выделяют две основные модели построения карьеры:

Карьера Протеана[4] — возможностькандидатами менять карьеру в соответствии со своими потребностями. 
Межличностное обучение и изменения в организационной структуре становятся главными
факторами изменения карьеры.

Спиральная
карьера связана с изменением карьеры сотрудниками  из-за множества индивидуальных и
экологических параметров. Разные
взгляды и карьерные цели являются основными причинами карьерных изменений. Например, человек, обладающий высокой
креативностью, всегда будет стремиться развивать свои личные навыки, поэтому он
будет более склонен к поиску межфункциональных вариантов карьеры. А люди,
мотивированные силой и достижениями, с нетерпением ждут иерархического
продвижения по службе. До недавнего
времени это была доминирующая модель карьерного роста.  Изменения во внешней бизнес-среде
вызвали изменения и во внутренней рабочей структуре организаций, при которой
все более актуальными становятся и адаптивные, спиральные модели карьеры.

Набор навыков, необходимых человеку для успешной карьеры,
зависит от структуры организации. Если
организационная структура способствует выходу на новые рынки, то он,
безусловно, найдет успех в изучении новых вещей. Здесь большую роль играют
аспекты саморазвития сотрудника и его желание развиваться, а не находиться на
одной и той же должности на протяжении нескольких лет.

Личностный рост можно назвать постоянным и непрерывным
процессом саморазвития, благодаря которому человек развивает себя, нарабатывает
определенные качества, достигает поставленных целей. Саморазвитие – это
ощутимая и наглядная трансформация человека, повышение его потенциала,
раскрытие внутренних ресурсов. Не смотря на то, что личностный рост должен
соответствовать определенным условиям, недостаточно просто «прокачать»
какой-либо навык – необходимо постоянно работать над своим характером и
ценностями. 

Для формирования личностного роста и саморазвития необходимо
пройти несколько этапов:[5]

1) самопознание – обязательное условие для личностного роста.
Происходит выявление сильных и слабых сторон, особенностей темперамента,
ценностей и ориентиров. Также стоит обращать внимание на то, каким образом
происходит контактирование со внешним миром и реагирование на его проявления.

2) принятие ответственности за собственную жизнь и поступки.
Не смотря на то, что окружение может оказывать существенное влияние на
человека, стоит помнить, что последнее слово всегда за самим человеком. Если не
существует варианта, как изменить ситуацию, можно пересмотреть свое отношение к
ней.

3) постановка целей – один из важнейших этапов для
предстоящий изменений. Но, чтобы реализовать намеченные планы, необходимо
понимать, какой путь придется пройти. Самое наглядное и простое решение в
данном случае – создание плана достижения целей, для чего необходимо
проанализировав стремления, разбить их на маленькие этапы и определить какие
шаги и действия необходимо совершать.

4) расширение границ «зоны комфорта» позволяет рисковать и
постепенно менять отношение к привычным делам.

5) формирование эффективных привычек – полезные и правильные
шаблоны позволяют развиваться и двигаться вперед.

Безусловно, проводимые тренинги личностного роста тоже могут
помочь в развитии профессиональных качеств и становления карьеры.

Осуществляя управление профессиональной карьерой, важно иметь
ввиду, что разумное планирование, развитие и реализация карьеры имеют далеко
идущие последствия как для индивидуальной мотивации профессиональной
деятельности сотрудника, так и для состояния общества в целом. Если в
организации существует эффективная система социальной мобильности, развития
карьеры в целом, то она не только обеспечивает достижение внутриорганизационных
целей, но и одновременно поддерживает профессиональную устойчивость личности,
способствует формированию здоровой социальной атмосферы.

Литература

1. Бисакаева М. А., Янгалышева Г. Х. Современные
тенденции планирования карьеры // Проблемы современной экономики (Новосибирск).
2010. №1-2. URL:
https://cyberleninka.ru/article/n/sovremennye-tendentsii-planirovaniya-kariery
(дата обращения: 07.05.2020).

2. Зеер Э.Ф., Таранова О.В. Психологические
особенности управления карьерой URL: www.hr.cpt21.ru/practicum/pub/friends/13.

  3.
Могилевкин Е.А. Карьерный рост: диагностика, технологии, тренинг: монография. –
СПб.: Речь, 2007. – 336 с.

4. Планирование развития карьеры – Краткое руководство // URL: https://coderlessons.com/tutorials/miagkie-navyki/planirovanie-razvitiia-karery/planirovanie-razvitiia-karery-kratkoe-rukovodstvo

5. Личностный рост: все, что нужно о нем знать // URL: https://sales-generator.ru/blog/lichnostnyy-rost/

УДК 331.101.262 (470-17)

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10346

Гендерный
состав рабочей силы в Арктической зоне РФ

Gender Composition of the
Labor Force in the Arctic Zone of the Russian Federation

Попова Надежда Корниловна, кандидат экономических наук, ГБУ «Арктический
научно-исследовательский центр Академии наук Республики Саха (Якутия)» ведущий
научный сотрудник, г. Якутск

Popova Nadezhda Kornilovna, Candidate of Sciences (Economics), «Arctic Scientific Research Center
of the Academy of Sciences of the Republic of Sakha (Yakutia)», Leading
Researcher, Yakutsk

Аннотация. Объект
исследования- гендерный состав рабочей силы.

Предмет
исследования – демографические и экономические процессы, формирующие гендерный
состав рабочей силы в Арктической зоне РФ.

Цель
исследования — изучение демографических и экономических процессов, влияющих на
развитие гендерного состава рабочей силы.  

Гипотеза исследования – в гендерном составе рабочей
силы важен учет социальных и экономических интересов участников.

В
исследовании гендерного состава рабочей силы используется метод сравнительного
анализа, системный подход и диалектический метод. В
статистическом анализе российских данных и арктических регионов о соотношении
мужчин и женщин учитывался временной период с 1995 г. по 2018 г. За 2005-2018 гг.в Арктической зоне РФ на формирование гендерного состава рабочей силы повлияли
демографические и экономические процессы. Их совместная роль сводится к
разнонаправленному демографическому процессу у трудоспособной части рабочей
силы. Результаты представлены в виде подготовленного литературного обзора
научных трудов российских и зарубежных авторов, в определении методологии и методики
исследования и выводах.

Научная новизна состоит в обосновании зависимости
гендерного состава рабочей силы от состава и структуры экономики. Реализуемые
социальные программы в пользу женщин осуществимы с учетом финансовых
возможностей бюджета.

В Арктике показатель ожидаемой продолжительности
жизни у мужчин и женщин уступает общероссийскому показателю. Сохраняется
потенциал для последующего роста.

При
преобладании мужчин в составе рабочей силы сохраняется их рост среди
безработных. Более продолжительному периоду активной деятельности женщин
способствует заключение трудовых договоров на неопределенный срок. Для России
характерен положительный процесс легализации трудовых договоров. Он связан с
ужесточением требований для юридических и физических лиц.

Summary. The object of the study is the gender composition of
the labor force.

The subject of the study is demographic and economic
processes that form the gender composition of the labor force in the Arctic
zone of the Russian Federation.

The purpose of the study is to investigate demographic
and economic processes that affect the development of the gender composition of
the labor force.

Main hypothesis –  the for gender
composition of the labor force it is important to take into account the social
and economic interests of participants.

The study of the gender composition of the labor force
uses a method of comparative analysis, a systematic approach and a dialectical
method. The statistical analysis of Russian data and Arctic regions on the
ratio of men and women took into account the time period from 1995 to 2018. In
the Arctic zone of the Russian Federation, demographic and economic processes
influenced the formation of the gender composition of the labor force in
2005-2018. Their joint role is reflected in to a multidirectional demographic
process in the able-bodied part of the labor force. The results are presented
in the form of a prepared literary review of scientific works of Russian and
foreign authors, in the definition of the research methodology and methodology,
and conclusions.

The scientific novelty consists in substantiating the
dependence of the gender composition of the labor force on the composition and
structure of the economy. Implemented social programs in favor of women are
feasible taking into account the financial possibilities of the budget.

In the Arctic, the indicator of life expectancy for
men and women is lower than the national indicator. There is still potential
for further growth.

With the predominance of men in the labor force, their
growth among the unemployed continues. A longer period of active activity for
women is facilitated by the conclusion of employment contracts for an
indefinite period. Russia is characterized by a positive process of legalizing
labor contracts. It is associated with stricter requirements for legal entities
and individuals.

Ключевые слова: Рабочая сила, гендерный состав, трудовой договор, ожидаемая продолжительность жизни, потребность в работниках, занятость, безработица, демография.

Keywords: Labor force, gender composition, employment contract, life expectancy, need for workers, employment, unemployment, demography.

Предметом
исследования является демографический и экономический процесс, формирующий
гендерный состав рабочей силы. Согласно определению, Ушакова Д.Н., «процесс —
ход, развитие какого-нибудь явления; последовательная закономерная смена
состояний в развитии чего-нибудь» [17. -С.699.]. Философская трактовка
категории «процесс» определяется как «совокупность необратимых взаимосвязанных,
длительных изменений, как спонтанных, так и управляемых, как самоорганизованных,
так и организуемых, результатом которых является новшество или нововведение» [10].
В этом плане, демографические процессы, как множество однородных
демографических событий, осуществляются при постепенной смене поколений. К ним
относится рождаемость, смертность, брачность и прекращение брака, миграция [4. -с.375].
Демографический процесс влияет «на формирование трудовых ресурсов, как
составляющей общей численности населения и зависящий от социально-экономических
факторов развития страны, региона, предприятия» [4. -с.377]. По мнению
Майоровой Л.Н. «чем активнее демографические процессы, тем более прочная база
создается для развития экономической мощи государства и повышения
благосостояния его народа» [8. -с.323.]. В данном случае, подчеркивается
взаимосвязь демографических процессов с экономической системой, следовательно,
и с ее процессами. По своей сути, экономический процесс связан с развитием
материального производства, производительных сил и производственных отношений. Можно
согласится с тезисом, что происходит «поглощение одного экономического процесса
другим» [2. -с.87]. В свою очередь, два взаимодополняющих процесса влияют на
гендерный состав рабочей силы.

Если
обратить внимание на эволюцию научных концепций о гендерном составе рабочей
силы, то еще в XVII-XVIII вв.  в экономической теории мужчины относились к
активным участникам производственных и общественных процессов [5. -с.66].  Но уже в XIX веке
исследователи стали уделять внимание совокупности мужского и женского
человеческого капитала страны [5. -с.66]. В последствии менялись научные
концепции в экономической теории с постепенным выделением гендерного состава
рабочей силы. Российские исследования в этой области, находились в общемировом
тренде. В научных публикациях сформулирован вывод о процессах, влияющих на
объект исследования.

Кроме
того, экспертами большое внимание уделялось правовым и социально-экономическим
проблемам женщин с обоснованием, что «женщины … представляют 40 процентов
мировой рабочей силы» [30]. Данная мысль подтверждается тем, что «в странах с
быстрым старением населения повышение доли женщин, входящих в состав рабочей
силы, может создавать толчок для роста, компенсируя последствия уменьшения
рабочей силы» [24]. При этом, справедлив тезис, что «более значительное участие
женщин в рабочей силе так же вызовет повышение общей квалификации рабочей силы,
учитывая более высокий уровень образования женщин» [27].    

Однако, проблема гендерного неравенства
на рынке труда по актуальности не уступает проблеме этнического неравенства [26].
Так же, российские эксперты разделяют мнение зарубежных коллег о трудовых
правах женщин. В таком случае, высказываются опасения о «худших условиях
трудовой деятельности для женщин …снижению производительности их труда» [11]. Например,
в России, главной причиной более активного трудоустройства женщин считается
заниженная цена их труда. Для трудоустройства женщинам приходится дольше искать
работу. По мнению Мальцевой И.О., «чем ниже уровень оплаты труда, тем, при
прочих равных, выше вероятность трудовой мобильности индивида» [9].

В статье Исаевой З.А. и Мирзабалаевой
Ф.И.  отмечено, что «рынок труда женской
рабочей силы традиционно имел отличия от рынка труда мужской рабочей силы» не
только благодаря репродуктивным функциям женщин, но и когда «ухудшились условия
найма женщин, имеющих семейные обязанности» [7]. В дополнении к сказанному,
Ромашкина Ю.В. считает, что «женщины особенно с малолетними детьми оказываются
наиболее незащищенными категориями населения в условиях высокого уровня
безработицы в регионе». [17. -С.254.]. В результате, в службу занятости
активнее обращаются именно женщины. «Сохраняется разница между гендерным разрывом
в образовании и опыте (стаже) работы, когда у женщин в среднем меньше лет опыта
работы, чем у мужчин» [5. -С.69]. В то же время, «в среднем срок окупаемости
инвестиций в человеческий капитал женщин больше, чем для мужчин» [17. -С.254.].

Социальные процессы, влияющие на
гендерный состав рабочей силы, рассматривались в работах Римашевской Н.М. По ее
мнению, социальные проблемы трудовой деятельности женщин можно охарактеризовать
следующим тезисом: «предприниматели не заинтересованы в работнике, который усложняет
организацию труда и функционирование предприятия, требует дополнительных
расходов, увеличивает издержки производства» [13]. Более того, тезис Жидковой
Е.М. о женщинах, занятых в легкой промышленности, где «скромная зарплата
компенсируется соответствующими трудозатратами, низкой производительностью
труда, удобным графиком работы, соблюдением трудовых гарантий и льгот…» [6] выдвигает
отрицательные стороны подобного социального процесса, приводящего к затяжной
бедности.

Стефания Албанези и Айшегюль Шахин в
своей статье обратили внимание на взаимосвязь, когда «страны с меньшим разрывом
в участии рабочей силы в среднем так же должны демонстрировать меньший разрыв в
уровне безработицы» [28].  Ева Лахман и
Харлин Каур Хамдард анализируют экономические процессы через призму взаимосвязи
экономического роста и участия женщин в рабочей силе на примере многих стран
мира [25].

Вышеперечисленные
тезисы наиболее актуальны для арктических регионов. В статье Фаузера В.В.,
Лыткиной Т.С., Смирнова А.В.  «Устойчивое
развитие северных регионов: демографическое измерение» упоминается различие
арктических регионов по демографическим показателям [20]. Их выводы
подтверждают тезис автора о влиянии демографических процессов на гендерный
состав рабочей силы. Динамичность анализируемых показателей прослеживается по
годам. О взаимосвязи демографических и экономических процессов в гендерном
составе рабочей силы говорится в статье Фаузера В.В. «Демографический потенциал
северных регионов России: фактор и условие экономического освоения Арктики». Им
приводится пример, когда «большинство добываемых полезных ископаемых относятся,
как правило, к разряду не возобновляемых, что так же влияет на характер
обустройства и расселения населения в северных регионах» [21]. В результате, происходит
последующая миграция рабочей силы в другие отрасли экономики и регионы. Объект
исследования является показателем востребованности определенной рабочей силы на
рынке труда.

Тем не менее, внедрение новых
производственных и цифровых технологий открывает окно возможностей для
перспективных специальностей, не всегда разделяемых на «мужские» и «женские».
Однако, в Арктической зоне РФ при геологоразведке и добывающей отрасли
промышленности, пальма первенства остается за «мужскими» профессиями. О
занятости мужчин в отраслях экономики с высокой добавленной стоимостью было
отмечено в статье Абазиевой К.Г.: «как только отрасль или профессия в силу
благоприятной экономической конъюнктуры становится высокодоходной, туда сразу
устремляются потоки мужской рабочей силы» [1]. Важно отметить, что этот
экономический процесс наблюдается во всех регионах РФ.

В составе рабочей силы наиболее уязвимыми по-прежнему остаются лица старше трудоспособного возраста и этот факт рассматривается в статье, посвященной канадскому опыту [21]. Важно отметить, что данная проблема так же становится все более актуальной для лиц старше трудоспособного возраста, проживающей в Арктической зоне РФ. В научных исследованиях, посвященных лицам трудоспособного и старше трудоспособного возраста, сохраняется упоминание о правах женщин. В частности, права женщин рассматриваются в русле гендерного состава рабочей силы. Например, правовой опыт Норвегии в стремлении к гендерному равенству на рынке труда рассмотрен в докладе о положении женщин и девочек в их стране [22]. В то же время, в скандинавских странах звучал «аргумент, что гендерные квоты противоречат принципу отбора самых квалифицированных кандидатов» [3. -с.139.]. При всем богатом теоретическом и эмпирическом материале с раскрытием гендерного состава рабочей силы во многих странах мира, целесообразно выделить арктический   аспект данного научного исследования на примере российских регионов.   

Многолетний опыт экономических реформ в РФ показывает, что при реализации экономических и инвестиционных проектов в Арктической зоне РФ, важно знать о потенциальном и реальном состоянии рабочей силы на данной территории. С одной стороны, экономические процессы призваны способствовать распределению отраслей экономики в структуре ВВП, развитию производства и разных форм занятости населения.  С другой стороны, когда вспоминают о профессиональной мобильности мужчин и женщин, то учитывают возможности рынка труда и потребностях экономической системы в рабочей силе. При этом, женщины лучше образованы и состояние здоровья позволяет не только строить карьеру, но и выполнять репродуктивную функцию. В свою очередь, принимаемые государственные меры направлены на улучшение условий жизни и труда женщин. Однако, нельзя забывать о мужчинах, особенно с позиции сохранения их активного трудового долголетия.

Согласно показателям таблицы 1,
соотношение мужчин и женщин в РФ в 1995 г. составило 1133 человек, а в 2018 г. –
1155 человек. В Арктической зоне РФ в 1995 г. рассматриваемый показатель достиг
1028,3 человек, а в 2018 г. – 1085,1 человек [14,15,16]. На его рост в РФ повлияли
арктические регионы. Данное соотношение сохраняется при оттоке трудоспособного населения
из Арктики.

В исследовании гендерного состава
рабочей силы обоснована связь с демографическими и экономическими процессами. Более
того, правовой аспект, представлен в главе 41 Трудового кодекса РФ и в
отечественном пенсионном законодательстве.  

Важно отметить, что с экономическими
процессами связаны социально-трудовые отношения. Последние влияют на движение и
развитие рабочей силы. Так, в РФ за 2000-2018 гг. со снижением численности
населения в возрасте 15-72 лет на 590,1 тыс. человек, рабочая сила выросла на
3 420 тыс. человек. [12,19] За 2000-2017 гг. уменьшилась численность лиц,
не входящих в состав рабочей силы, на 4 339 тыс. человек [12]. В 2010 г. в
РФ из 36 055 тыс. человек, не входящих в состав рабочей силы, 1 731
тыс. человек или 4,8 % считались потенциальной рабочей силой. В 2017 г.  из 34 057 тыс. человек к потенциальной
рабочей силе относились 1 115 тыс. человек или 3,3 % [12]. Таким образом, понизился
показатель потенциальной рабочей силы.  Следует
отметить, что в 2017 г. в Арктической зоне РФ на долю потенциальной рабочей
силы приходилось 8,7 % [15. -С.146-147]. При этом, среди  российских 
регионов, относящихся  к  Арктической 
зоне  РФ, фактические показатели
потенциальной рабочей силы составили, тыс. человек: Архангельской  области – 17, Красноярском  крае – 18, Мурманской области – 8, Ненецком
а.о. – 1, Республике Карелия – 15, Республике Коми –20, Республике Саха
(Якутия) – 13, Чукотском а.о. – 0,3, Ямало-Ненецком а.о.–5. Дифференциация
показателей в арктических  регионах является
следствием демографических и экономических процессов, умноженных на
уникальность каждого из вышеперечисленных. Наиболее подверженной их влиянию считается
трудоспособная часть рабочей силы. Роль демографических процессов заключается в
разнонаправленности гендерного состава трудоспособной части рабочей силы. В РФ
за 2000-2017 гг. численность женщин в рабочей силе в возрастной группе 15-54
лет, уменьшилась на 1 521 тыс. человек. В то же время, численность мужчин
в возрасте 15-59 лет выросла на 913 тыс. человек [12. -с.19]. С 2006 г. по 2017
г. численность рабочей силы старше трудоспособного возраста повысилась в 1,46
раз. Произошедшие изменения у анализируемой возрастной группы не повлияли на
общую тенденцию. Например, в РФ в 2006 г. мужчин было 26 % и женщин – 74 %, а в
2017 г. мужчин — 27,4 % и женщин -72,4 % [12. -с.24)]. При этом, женщинам
свойственен длительный период трудовой активности.

      Кроме
того, примером участия в рабочей силе считается показатель занятости населения,
где львиная доля приходится на лиц трудоспособного возраста.  В то же время, за 2005-2017 гг. в РФ их
показатель снизился на 1,5 %, в Арктической зоне РФ – на 2,7 %, в том числе, в
%: Архангельской области – 2,9, Красноярском крае – 1,4, Мурманской области –
3,7, Ненецком а.о. –2,4, Республике Карелия –3,8, Республике Коми –2,9, Республике
Саха (Якутия) – 2,5, Чукотском а.о. – 3,3, Ямало-Ненецком а.о. – 1. Таким образом,
в арктических регионах произошедшие изменения в составе занятого населения
более существенные, чем в РФ.

      По данным таблицы 2 в 2005 г.  на долю мужчин приходилось 70,9 % занятых, а в
2017 г. — уже 71,5 %.  Доля занятых женщин
в 2005 г. составила 61,3 % и в 2017 г. — 60,1 %. В Арктической зоне РФ по
состоянию на 2005 г. было 75 % занятых мужчин, а уже в 2017 г. — 71 %. При этом,
в Арктической зоне РФ наблюдается уменьшение доли занятых женщин с 67,7 % в
2005 г. до 63,4 % в 2017 г. [14. -с.120-121]. Следовательно, для Российской
Федерации и ее арктических регионов характерно преобладание мужчин в составе рабочей
силы. Указанную тенденцию определяет годами сложившаяся структура реального
сектора экономики с преобладанием высокой добавленной стоимости в добывающей
промышленности. 

Важно отметить, что в течении
анализируемого периода с уменьшением численности безработных в возрасте 15-72
лет в РФ на 24,3 % и в Арктической зоне РФ на 33,5 %, ее уровень понизился на 2
% соответственно. При этом, в российских регионах, входящих в Арктическую зону
РФ, доля мужчин в составе безработных повысилась за 2005-2017 гг. с 52 % до 54
%. Эти показатели выше российских, достигших 51,8 % в 2005 г. и 53 % в 2017 г. В
РФ, так и в ее арктических регионах, растет доля безработных мужчин. Не смотря
на экономическое доминирование, мужчины чаще сталкиваются с социальным риском
безработицы.  Среди безработных
наблюдается уменьшение доли женщин: в РФ с 48,2 % в 2005 г. до 47 % в 2017 г., в
АЗ РФ с 47,5 % до 46 % в 2017 г. Кроме того, за 2005-2017 гг. на фоне снижения нагрузки
незанятого населения в расчете на одну вакансию, в Арктической зоне РФ
рассматриваемый показатель в 1,5 раза превышал общероссийский показатель.

С учетом указанных процессов, в РФ
выросла потребность в работниках, заявленная работодателями в органы службы
занятости населения в 1,7 раз и в АЗ РФ — в 3,1 раз. Значительный рост
потребности в работниках, необходимый для Арктической зоны РФ, связан с
реализуемыми социально-экономическими проектами. 

С
позиции гендерного состава, в РФ в 2017 г. среди рабочей силы трудоспособного
возраста, доля занятых составила 91,6 %, в том числе   мужчин – 91,6 %, женщин – 91,5 % [12. -с.17].
Данное соотношение с некоторыми изменениями наблюдается у рабочей силы
старше трудоспособного возраста, где доля занятости была на уровне 96,6 %, из них
мужчин – 96,5 % и   женщин – 96,7 % [12.
-с.17].

 По состоянию  
на 2017 г., среди занятых в составе 72 142 тыс. человек, 94,8 % от
рабочей силы в РФ, работающими по найму являлись 67 412 тыс. человек и
работающими не по найму – 4 730 тыс. человек. Важно отметить, что в 2006
г. к работающим по найму относились 63 961 тыс. человек, а не по найму –
5 208 тыс. человек. Рост численности работающих по найму на 5,4 % и
снижение занятых без найма на 9,2 % свидетельствует о развитии процесса
легализации трудовых договоров и требований для юридических и физических лиц,
чья трудовая деятельность не оформлена надлежащим образом. Анализ гендерного
состава работающих по найму на основной работе показывает преобладание   мужчин среди занятых.  Тем не менее, при заключении трудового
договора на неопределенный срок доминируют женщины.  Например, если в 2006 г. среди женщин,
занятых на основной работе, трудовой договор на неопределенный срок заключили
89 %, а у мужчин — 86 %, то в 2017 г. рассматриваемый показатель у женщин
достиг 94 % и у мужчин — 90 %. В то же время, в РФ за 2006-2017 гг. показатели
заключенных трудовых договоров на определенный срок у мужчин снизились с 8% от
общей численности мужчин, работающих по найму, до 4 % и у женщин — с 6 % до 3 %
[12. -с.46]. Их уменьшение связано с ростом юридической грамотности по трудовым
правам.

Для лиц старше трудоспособного возраста
была характерна статистика, когда в РФ в 2005 г. на долю мужчин и женщин 60-72
летнего возраста приходилось 3,9 % от состава занятого населения, а в 2017 г. уже
5,3 %. За 2005-2017 гг. в Арктической зоне РФ анализируемый показатель вырос на
2,6 %, в том числе, в %: Архангельской области –2,9, Красноярском крае – 1,4,
Мурманской области – 3,6, Ненецком а.о. –2,4, Республике Карелия –3,7,
Республике Коми –2,8, Республике Саха (Якутия) – 2,3, Чукотском а.о. – 3,3,
Ямало-Ненецком а.о.–1. [14,15].

В арктических
регионах РФ исторически сложилось неравномерное распределение рабочей силы с
последующим уменьшением. В Арктической зоне РФ с 2005 г. по 2018 г.

убыль рабочей
силы наблюдалась в следующих субъектах РФ, тыс. человек: Архангельской области
– 120, Красноярском крае – 109, Мурманской области – 86, Ненецком а.о. – 1,
Республике Карелия – 60, Республике Коми – 98, Чукотском а.о. – 3. Исключением
является Республика Саха (Якутия) с ростом численности рабочей силы на 14 тыс. человек
и Ямало-Ненецкий а.о. – 4 тыс. человек [14,16].

В дополнение
к предыдущим данным рассматривается показатель ожидаемой продолжительности
жизни у мужчин и женщин, проживающих в Арктической зоне РФ, который уступает
общероссийскому. Тем не менее, за 2005-2018 гг. прирост ожидаемой
продолжительности жизни у мужчин составил 14,6 % в РФ и 15,2 % в Арктической
зоне РФ. В  арктических  регионах 
с 2005 г. по 2018 г. прирост  ожидаемой  продолжительности  жизни 
у мужчин равнялся, в %: Архангельской 
области – 18,2,  Красноярском 
крае –14,8, Мурманской области – 15,2,  Ненецком
а.о. – 17,8, Республике Карелия – 17,7, Республике Коми –17,09,  Республике
Саха (Якутия) –15,2, Чукотском а.о. – 8,9, Ямало-Ненецком а.о. –11,9. Прирост анализируемого показателя у  женщин 
достиг 7,4 % в РФ и  8,5 % в Арктической
зоне РФ и ее регионах, в %: Архангельской 
области –9,2, Красноярском  крае –
8,6, Мурманской области – 8,7, Ненецком а.о. – 8,1, Республике Карелия – 9,0, Республике Коми –10,3,  Республике
Саха (Якутия) –8,8, Чукотском а.о. –7,0, Ямало-Ненецком а.о. –6,9 [15,16]. Таким образом, в Арктической зоне РФ возможно сохранение
потенциала дальнейшего прироста ожидаемой продолжительности жизни при
положительном сценарии социально-экономического развития.

В гендерном
составе рабочей силы целесообразно уделить внимание балансу социальных и
экономических интересов участников, входящих в рабочую силу.  По мнению автора, при поддержке женщин в
составе рабочей силы могут увеличатся затраты на рабочую силу. Следовательно,
сложнее решается вопрос со снижением безработицы. Более того, движение капитала
в виде высокой добавленной стоимости способствует профессиональной мобильности
мужчин и женщин на рынке труда. В свою очередь, с движением капитала происходит
расширение перечня факторов производства.

Таким
образом, в Арктической зоне РФ демографические и экономические процессы
повлияли на гендерный состав рабочей силы.  Мужчины больше подвержены социальному риску в
виде безработицы. Заключение трудовых договоров на неопределенный срок у женщин
происходит активнее. В арктических условиях подавляющее число профессий
считается «мужскими». В составе занятого населения Арктической зоны РФ
уменьшилась численность рабочей силы в трудоспособном возрасте.

Сохраняется
противоречие между   естественным стремлением к снижению затрат на рабочую
силу и реализацией социальных программ для работающих женщин. Это противоречие
может быть решено благодаря балансу экономических интересов государства,
работодателей, работников и профсоюзов.  Исследования
показывают, что в арктических условиях баланс достичь сложнее, так как
наблюдаемые демографические и экономические процессы ярче выражены.

Благодарность
авторам научных статей, представивших научному сообществу и широкому кругу
читателей свое видение проблематики гендерного состава рабочей силы. Их доводы
и выводы были учтены при выполнении научного исследования, изложенного в этой
работе.

Список литературы

1. Абазиева К.Г. Гендерная дифференциация в России в сфере занятости: новые тенденции и социальные проявления //Учет и статистика. -2008. -№12. -245-250.
2. Бияков О.А. Экономический процесс: сущность, анализ и синтез понятия // Вестник Кузбасского государственного технического университета. -2004. -№1. -С.87. -С.82-88.
3. Воронина О.А. Гендерное равенство как структурный элемент государственной политики в Скандинавских странах // Новый взгляд. Международный научный вестник. -2014. -№4. -С.139.
4. Григашкина С.И. Сущность демографических процессов //Мир науки, культуры, образования. -2011. -№6. -С.374 — 378.
5. Гриненко С.В., Задорожняя Е.К., Найденко И.С. Императивы гендерного равенства в воспроизводстве человеческого капитала на региональном уровне. // Terra Economicus. -2017. – Том 15. -№4. -С.64-78.
6. Жидкова Е.М. Специфика женской рабочей силы, занятой в кризисных отраслях // Экономическая социология. -2007. Т.8. -№2. -С.61-73. [Электронный ресурс] – Режим доступа:https://ecsoc.hse.ru/data/2011/12/08/1208204936/ecsoc_t8_n2.pdf#page=61. (дата обращения 19.02.2020 г.)].
7. Исаева З.А., Мирзабалаева Ф.И. Некоторые аспекты исследования гендерной экономики //Вопросы структуризации экономики. -2000. — №7. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://cyberleninka.ru/journal/n/voprosy-strukturizatsii-ekonomiki?i=983304. (дата обращения 17.02.2020 г.)].
8. Майорова Л.Н. Экономические аспекты демографических процессов //Вестник Таганрогского института имени А.П. Чехова. -2011, -№2, -С.323. 
9.   Мальцева И.О.  Гендерные различия в профессиональной мобильности и сегрегация на рынке труда: опыт российской экономики. — Москва: EERC, 2005. [Электронный ресурс] – Режим  доступа: https://www.hse.ru/data/465/349/1234/WP_05-11r.pdf (дата обращения — 5.02. 2020 г.).
10. Огурцов А.П. Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В.С. Стелина. 2001.[Электронный ресурс] -Режим доступа: https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/8949/ПРОЦЕСС] (дата  обращения 6.02. 2020 г.).
11. Панов А.М. Гендерный анализ российского рынка труда //Экономические и социальные перемены: факторы, тенденции, прогноз. -2014. -№3. — С.236.
12. Рабочая сила, занятость и безработица в России (по результатам выборочных обследований рабочей силы).2018: Стат. сб. /Росстат. -М., 2018. −142 с.
13. Римашевская Н.М. Гендерные стереотипы и логика социальных отношений.   [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://ecsocman.hse.ru/data/154/699/1219/Rimashevskaya.pdf. (дата обращения 19.02.2020 г.)].
14. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2006: Стат. сб. / Росстат.  –  М., 2007. – 981 с.
15.  15. РегионыРоссии. Социально-экономические показатели. 2017: Стат. сб. / Росстат.  –М., — 2018. −1162 с.
16. Регионы России. Социально-экономические показатели.2018: Стат. сб./Росстат. –М., – 2019. – 1204 с.
17. Ромашкина Ю.В. Асимметрия рынка труда в Республике Карелия: влияние миграции и демографического кризиса //Экономика труда. -2017. — Том 4. -№ 3. -С.254.
18. Толковый словарь русского языка: В 3 т. Т.2. Н-П / Под ред. Проф. Д.Н. Ушакова. — М.: Вече. Мир книги,2001, -С.699. — 688 с.
19. Труд и занятость в России. 2019: Стат. сб./ Росстат. -М., 2019. -135 с.
20. Фаузер В.В., Лыткиной Т.С. Смирнова А.В. «Устойчивое развитие северных регионов: демографическое измерение» //Экономика региона. -2018. — Т.14. -Вы.4. — С.1370-1382. [Электронный ресурс] –Режим доступа: http://vvfauzer.ru/pub/st/s_2018_6.pdf. (дата обращения 17.02.2020 г.)].
21. Фаузер В.В. Демографический потенциал северных регионов России: фактор и условие экономического освоения Арктики //Арктика и Север. -2013. -№10. [Электронный ресурс] –Режим доступа: https://narfu.ru/upload/iblock/961/3.pdf. (дата обращения 17.02.2020 г.)].
22. Beijing +25 The situation of women and girls in Norway: Development, progress and measures 2014–2019. Retrieved from https://www.unece.org/fileadmin/DAM/Gender/Beijing_20/Norway.pdf
23. Charles M. Beach. Canada’s Aging Workforce: Participation, Productivity, and Living Standards. Retrieved from https://www.bankofcanada.ca/wp-content/uploads/2010/09/beach.pdf
24. Katrin Elborgh-Woytek, Monique Newiak, Kalpana Kochhar, Stefania Fabrizio, Kangni Kpodar, Philippe Wingender, Benedict Clements, and Gerd Schwartz. Women, Work, and the Economy: Macroeconomic Gains from Gender Equity. September 2013. Retrieved from
25. Lechman, E., Kaur, H. (2015), Economic growth and female labor force participation – verifying the U-feminization hypothesis. New evidence for 162 countries over the period 1990-2012, Economics and Sociology, Vol. 8, No 1, pp. 246-257. Retrieved from https://www.economics-sociology.eu/files/ES_Vol8_1_Lechman.pdf .
26. Organization for Economic Cooperation and Development (OECD), (2008). «The Price of Prejudice: Labour Market Discrimination on the Grounds of Gender and Ethnicity», 2012, Closing the Gender Gap: Act Now (Paris: OECD) Retrieved from https://www.oecd.org/els/emp/43244511.pdf.
27. Steinberg,C., and M. Nakane  (2012). «Can Women Save Japan? IMF Working Paper  12/48 (Washington). Retrieved from
28. Stefania Albanesi, Aysegul Sahin 03 January 2018. The gender unemployment gap.  Retrieved from https://voxeu.org/article/gender-unemploymentgap.
29. Fernandez, R (2013). “Cultural Change as Learning: The Evolution of Female Labor Force Participation over a Century,” American Economic Review, Vol.103, No.1: 472-500.7 Retrieved from https://www.aeaweb.org/articles/pdf/doi/10.1257/aer.103.1.472.
30. World Bank (2011). World Development Report 2012. Gender Equality and Development  (Washington). Retrieved from https://openknowledge.worldbank.org/handle/10986/4391.

УДК 331.1

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10345

ПРИМЕНЕНИЕ МАТРИЦЫ
КОМПРОМИССОВ В УПРАВЛЕНИИ ПЕРСОНАЛОМ НА ПРЕДПРИЯТИЯХ АВИАЦИОННОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

APPLICATION OF THE MATRIX OF COMPROMISES INHUMAN RESOURCES MANAGEMENT AIRCRAFT INDUSTRY

Акимов Алексей
Александрович, ассистент
кафедры «Управление персоналом» ФГБОУ ВО «Московский авиационный институт
(национальный исследовательский университет)», e-mail: aki_aa1976@yahoo.com

Тихонов Алексей Иванович, кандидат технических наук, доцент, Заведующий кафедрой «Управление персоналом» ФГБОУ ВО «Московский авиационный институт (национальный исследовательский университет)», e-mail: mai512hr@mail.ru

Akimov Alexey A., Assistant of Department
«Human Resource Management», Moscow Aviation Institute (National Research
University)

Tikhonov Alexey I., Candidate of Technical
Sciences, Associate Professor, Head of Department «Human Resource Management»,
Moscow Aviation Institute (National Research University)

Аннотация. В статье представлено научное исследование по  проблемам, с которыми сталкиваются большинство
подразделений по управлению персоналом при подборе, отборе и найме новых
сотрудников. Целью статьи является  поиск
всевозможных вариантов их решения. Исследование проводилось на примере высокотехнологичного
предприятия авиационной промышленности на основе методологических подходов,
включающих различные методы теоретического и практического исследований. Авторы
рассматривают сложные взаимосвязи между линейными руководителями и HR-службами в процессе закрытия образовавшихся
вакансий. Предлагается использовать элементы проектного менеджмента в системе
управления персоналом. Используется такой эффективный
организационно-экономический механизм системного анализа как матрица компромиссов.

Summary. The article
presents a scientific study on the problems that most HR departments face in
the selection, selection and hiring of new employees. The purpose of the
article is to search for all possible solutions. The study was conducted on the
example of a high-tech enterprise in the aviation industry based on
methodological approaches, including various methods of theoretical and
practical research. The authors examine the complex relationships between line
managers and HR services in the process of closing vacancies. It is proposed to
use elements of project management in the personnel management system. An
effective organizational and economic mechanism of system analysis is used as a
compromise matrix.

Ключевые слова: управление персоналом, матрица
компромиссов, проектный менеджмент, рекрутмент, авиационная промышленность.

Key words: human resources, compromise matrix, project management,
recruitment, aviation industry.

В условиях глобальной экономики необычайно острая мировая конкуренция предъявляет к предприятиям авиационной промышленности требования к их способности создавать, воспринимать, закреплять и развивать новации. Способность компании работать в динамичной конкурентной среде при удержании имеющихся конкурентных преимуществ, как минимум, в неизменном виде (лучше — с положительной динамикой возрастания) также является фактором конкурентного преимущества производителя, а значит, конкурентоспособность является интегральным показателем, зависящим от многих факторов. Немаловажным фактором успеха предприятия на занимаемом ею рынке является умение оценивать и устанавливать выгодный ей баланс интересов всех субъектов, действующих в сфере интересов компании [13].                                                                       

Реалии современных бизнес-процессов охватывают необычайно большое количество видов взаимодействий между поставщиками, подрядчиками, партнерами и т.д., в том числе внутри самой организации, между организационными службами и отделами, внутри трудового коллектива. Но в любом случае отношения между контрагентами, руководителями одного линейного уровня, начальником и подчиненными, можно рассматривать как компромиссный вид сотрудничества, где нарушение интересов любой из сторон ведет к обоюдным процессам ухудшения результатов экономической деятельности в перспективе. Носителями сопротивления, также как и носителями изменений, являются люди, поэтому умение выстраивать компромиссные решения и достигать соглашения – важная компетенция и инструмент в системе управления персоналом [15].  Принятие решений есть первичная функция менеджмента и суть управленческой деятельности. Решение – это выбор альтернативы. Принятие решений — это организационный связующий процесс. Если коммуникации- это своего рода «стержень», пронизывающий любую деятельность в организации, то принятие решений – это «центр», вокруг которого вращается жизнь организации, так как менеджер выбирает направление не только для себя, но и для всей фирмы и других работников.             

Выделяется четырероли руководителя в области принятия решений: предприниматель, специалист по исправлению нарушений в работе, распределитель ресурсов и, что пронизывает все направления деятельности, — специалист по достижению соглашений. Процесс решения можно рассматривать как продукт управленческого труда, а его принятие как процесс, ведущий к появлению этого продукта [12].

Роберт Кац указывает, что каждое решение должно «уравновешивать настолько противоречивые ценности, цели и критерии, что с любой точки зрения оно будет хуже оптимального. Каждое решение или выбор, затрагивающее всё предприятие, будут иметь негативные последствия для каких-то его частей». Опытный руководитель понимает, что в некоторых ситуациях приходится принимать решения, устраивающие не каждого и порою не самые приятные, а значит, идти на компромисс. [21]                                        

Стратегия — тот же поиск компромисса. Компромиссом называется соглашение на основе взаимных уступок. Умение находить компромисс в спорной, сложной и многозадачной ситуации – это искусство. Тем не менее, можно предложить некую формализованную процедуру, помогающую решать эту трудную, но зачастую жизненно важную задачу. Таким образом, практически все важные управленческие решения содержат компромисс. Вот почему следует рассматривать организацию с позиции системного подхода и учитывать возможные последствия управленческого решения для всех ее частей. Эффективно работающий руководитель понимает факт того, что выбранная им альтернатива имеет значительные недостатки, но он принимает данное решение потому, что с учетом всех факторов оно представляется наиболее желательным с точки зрения конечного эффекта. Таков общий смысл концепции компромиссов [19].                                                               

Управление компромиссами – это структурированный метод достижения баланса всех составных частей проекта, когда все участники процесса осознают, что в выделенное время не удастся решить всех задач. И исполнитель, и заказчик должны анализировать компромиссы и быть готовыми к нелегкому выбору. Для этого предлагаются особые инструменты: треугольник компромиссов и матрица компромиссов проекта.     Одним из ключевых факторов успеха любого проекта являются эффективные компромиссные решения. Хорошо известна взаимозависимость между ресурсами проекта (людскими и финансовыми), его календарным графиком (временем) и реализуемыми возможностями (рамками). Эти три переменные образуют треугольник компромиссов (Рис.1) [9].

Нахождение верного баланса между ресурсами, временем разработки и возможностями — ключевой момент в построении решения, должным образом отвечающего нуждам заказчика. Такой подход служит удобным инструментом для нахождения компромиссов с заказчиком и поможет объяснить суть имеющихся ограничений. В центр треугольника находятся «Риски» как интегральный фактор, на который воздействуют все три стороны треугольника. Уровень риска определяется решениями в отношении каждого из трех элементов и может меняться в зависимости от этих решений. После достижения утвержденного равновесия с заказчиком, любое изменение на одной из сторон треугольника влечет изменение на двух оставшихся. Такой подход служит удобным инструментом для нахождения компромиссов с заказчиком и поможет объяснить суть имеющихся ограничений. Нахождение верного баланса между ресурсами, временем разработки и возможностями — ключевой момент в построении решения, должным образом отвечающего нуждам заказчика. Еще одно полезное средство управления проектными компромиссами — матрица компромиссов проекта. Матрица компромиссов проекта — инструмент, который команда и заказчик используют при принятии решений о компромиссах. Она отражает достигнутое соглашение между проектной группой (исполнителем) и заказчиком о выборе приоритетов в возможных в будущем компромиссных решениях. Подобные решения следует принимать на самых ранних стадиях проекта. Вариант такой матрицы представлен на Рис. 2. [4].

Матрица компромиссов  помогает
обозначить проектное ограничение, воздействие на которое практически невозможно
(колонка «Фиксируется»), фактор, являющийся в проекте приоритетным (колонка «Согласовывается»),
и третий параметр, значение которого должно быть принято в соответствии с
установленными значениями первых двух величин (колонка «Принимается»).

Еще один вариант оформления матрицы компромиссов представлен на Рис. 3, каждая компания может дорабатывать ее наполнение под себя, но суть инструмента остается неизменной.

Возможны
такие логические взаимосвязи:

• Зафиксировав
  ресурсы, мы согласовываем календарный график и принимаем результирующий объем
  функциональности решения.
• Зафиксировав
  ресурсы, мы согласовываем функциональность решения и принимаем результирующие
  сроки.
• Зафиксировав
  объем функциональности решения, мы согласовываем затрачиваемые ресурсы и
  принимаем результирующие сроки.
• Зафиксировав
  объем функциональности решения, мы согласовываем календарный график и принимаем
  результирующие затраты ресурсов.
• Зафиксировав
  календарный график, мы согласовываем затраты ресурсов и принимаем
  результирующую функциональность решения.
• Зафиксировав
  сроки, мы согласовываем объем функциональности решения и принимаем
  результирующие затраты ресурсов. [6]

Как правило, конкурирующими параметрами проекта выступают: содержание (качество) проекта, сроки и стоимость. Чем выше требования к содержанию проекта, тем больше времени (при прочих равных) нужно на его реализацию, тем больше финансовых средств тратится для достижения цели. Чем быстрее мы стремимся (или вынуждены) реализовывать проект, тем или менее качественным бывает результат, или более дорогостоящим, или и то, и другое сразу. Понимая это, уже на этапе инициации так важно определиться с тем, какое из ограничений жестко фиксировано.                                             

Оптимальная комбинация между тремя основными заданными величинами в рамках проекта (стоимость, сроки, технические условия — в первую очередь, качество) является основным вопросом, который встает перед менеджером проекта в течение всего цикла проекта. Оптимальность в рассматриваемом контексте подразумевает оптимум по Парето, который означает выбор оптимального решения в многокритериальной системе, которое не может быть улучшено ни по одному из критериев без ухудшения по какому-то иному критерию. Таким образом, решение, оптимальное по Парето не является оптимальным в строгом смысле, но обеспечивает удовлетво­рительное решение по группе критериев. Например, распределение ресурсов по проекту считается оптимальным по Парето, если ни один из альтернативных вариантов распределения не может улучшить использование хотя бы одного вида ресурса, не ухудшая при этом использование остальных. В отношении рассматриваемых параметров — стоимость, сроки, качество — оптимальное решение по Парето означает, что невозможно, например, сократить сроки реализации проекта без увеличения его стоимости или снижения качества (за счет, например, применения более дешевых и менее качественных ресурсов).

Зачастую многообразные условия и обстоятельства, в рамках которых развивается тот или иной проект, не позволяют добиться требуемых характеристик качества в рамках запланированных затрат и времени. Как правило затраты и сроки выходят за пределы, заданные параметрами проекта, тогда как непосредственное исполнение работ, предусмотренных планом проекта, не отвечает заданным требованиям. Каждый новый проект имеет свои особенности, мало схожие с особенностями предыдущего, таким образом, процесс выбора оптимального соотношения (по Парето) между основными управляемыми параметрами проекта является активным и, по сути, компромиссным процессом, протекающим на протяжении всего срока проекта, на который со стороны внутренних и внешних факторов оказывается постоянное воздействие [7].        

Выбор компромиссного решения в отношении приоритетности имеющихся параметров всегда зависит от ограничений проекта. Обратимся к Таблице 1, где показаны наиболее часто встречающиеся ограничивающие факторы [4].

Ситуации А и Б — типичные компромиссные решения в управлении проектами. К примеру, большинство проектов НИОКР можно отнести к категории А-3. Качественные характеристики исследовательских проектов, как правило, имеют четкие границы, в то время как такие факторы, как стоимость и сроки, могут не соответствовать запланированным требованиям. Определение того, чем в данном случае можно пренебречь, зависит от имеющихся альтернатив. В случае если раз­рабатываемый продукт не имеет альтернатив, потенциал для его использования велик, тогда стоимость и время — компромиссы. Большинство проектов, связанных с производством оборудования, попадают под категорию А-1 или Б-2. При этом время является основополагающим фактором. Это объясняется тем, что чем раньше налаживается производство того или иного оборудования, тем раньше становится возможным реализовать вложенные инвести­ции. С другой стороны, серьезное значение приобретают технические требования, влияющие на рентабельность таких проектов. Если анализ всех возможных альтер­натив указывает на высокий потенциал проекта, стоимость становится фактором, который может варьироваться, что и продемонстрировано в пункте Б-2.  

Менее трудоемкое оборудование, например, кондиционеры, попадает под кате­горию Б-3. Стандарты качества в данном случае зафиксированы и устанавливаются органами экологического контроля. Здесь предпочтение в большей степени отдается выполнению сроков и техническим условиям, а не затратам, которые могут корректироваться для обеспечения соответствия конкретным требованиям и условиям. Категория Б-1. Типичный пример — фирма по оказанию консультационных услуг. В категории В-1, где все составляющие имеют равное значение и не могут изменяться, единственным возможным результатом является 100% успех проекта. В случае, когда ни один из факторов не является постоянным (В-2), поиск компромиссного решения не имеет смысла, так как отсутствуют ограничивающие параметры.

Как отмечено ранее, принимаемые решения влекут за собой изменение одного
фактора в угоду другого. Однако в итоге такое изменение всегда имеет опреде­ленное
влияние на другие факторы. Например, сокращение сроков в значительной степени
оказывает воздействие на качество и затраты (в особенности, если требуется
сверхурочная работа)[9].

Рассмотрим
этапы формирования матрицы компромиссов:

1. Определяем,
   какое из ограничений жестко фиксировано. В качестве фиксированного
   ограничения берется то, на которое в данном проекте влиять практически
   невозможно. Например, при строго оговоренном объеме финансирования фиксируется
   стоимость. Если строго оговорена дата получения конечного продукта, то
   фиксируются сроки. Если жестко оговорен набор характеристик продукта или
   услуги, то фиксируется содержание.
2. Определяем,
   по какому из ограничений есть возможность для оптимизации (улучшения).
   Обычно, для оптимизации из двух оставшихся ограничений выбирают то, по которому
   в конце проекта желательно получить наилучшие показатели. Например, если
   желательно выполнить проект как можно быстрее, то оптимизируются сроки.
   Если важна экономия по деньгам, то оптимизируется стоимость. Если заказчику
   хочется получить изделие с максимально возможным диапазоном использования, то
   оптимизация ведется по содержанию.
3. Так
   как три вида ограничений проекта взаимосвязаны, то параметры третьего
   ограничения определяются параметрами первых двух. Поэтому оставшееся после
   выбора первых двух третье ограничение просто пересчитывается. В этом
   пересчитанном виде параметры последнего из трех ограничений учитываются для
   дальнейшей разработки проекта.
4. При
   заполнении матрицы компромиссов стремятся к тому, чтобы только одно из
   ограничений было зафиксировано, только в отношении одного проводилась
   оптимизация, только по одному из трех указанных поводился окончательный расчет.
   Если это правило нарушается, то либо теряется возможность для маневра, либо
   нарастает степень неопределенности последствий принимаемых решений. В конечном
   итоге это ведет к существенному увеличению рисков проекта.                                      В качестве
   примера в Таблице 2 показан такой вариант матрицы компромиссов, в котором
   зафиксированы сроки реализации проекта, принято решение искать наилучший
   вариант содержания работ (оптимизировать по содержанию), а затем произвести
   расчет стоимости, которая будет принята к исполнению. [6]

Матрица позволяет разделить функции на обязательные, необязательные, но
желательные, и факультативные, которые можно при необходимости исключить или
отложить до следующей версии, чтобы удовлетворить первые два параметра. Чтобы
лучше понять, как работает матрица компромиссов, представьте себе, что
переменные – ресурсы, график и функциональность – необходимо разместить на
свободных местах в следующем предложении:

«Учитывая,
что зафиксировано __________, мы определим ___________ и в случае необходимости
скорректируем ____________».

Чтобы извлечь пользу из компромиссов, проектная
команда (исполнитель) и заказчик должны согласовать и формально одобрить
матрицу компромиссов проекта. Этот процесс еще называют окончательным
одобрением. Матрица компромиссов часто используется в качестве инструмента на
предприятии для решения ситуаций объективных противоречий внутри самой
организации, например, общих для нескольких подразделений рабочих задач.  В отличие от традиционной модели управления
проектами, в которой подразумевается четкая формулировка требований на
начальном этапе проекта и разработка на основании технического задания, подход
компромиссов основывается на принципе изменяющихся проектных условий. Проектная
группа (исполнитель) должна быть готова к переменам и данная методология
предоставляет эффективный инструментарий для адекватной и своевременной реакции
на изменения в проектной среде.                                                                                                                  Заметим,
что в последние 10 лет проектом называют очень разнообразные вещи, например, в
коммерческих компаниях проектом называют такие события как реорганизация,
создание нового продукта, услуги, направления бизнеса, внедрение новой кадровой
технологии и, наконец, рекрутмент. Для некоторых организаций проектная
деятельность является фактически способом реализации основной деятельности.
Это, в первую очередь, строительные и девелоперские компании, IT-компании,  предприятия оборонно-промышленного комплекса и
иные высокотехнологичные организации. Компания, занимающаяся разработкой,
постановкой на производство и реализацией авиационной техники, зачастую
работает именно по технологии управления проектами. Внутрикорпоративные проекты
нацелены на: [16]

• повышение эффективности деятельности компании
• усовершенствование процедур и инструментов управления.

Одним из трех основных подходов к управлению персоналом является проектный подход, когда каждому работнику поручается выполнение конкретных задач на определенных этапах проекта. Казалось бы, проектная работа предполагает временный характер, однако некоторые организации работают в проектном режиме постоянно.  [7]                                              

Реализуя любой проект, мы сталкиваемся с необходимостью выделения приоритетов. Проект — это процесс с уникальным результатом, состоящий из совокупности скоординированных и управляемых видов деятельности с начальной и конечной датами, предпринятый для достижения цели, соответствующей конкретным требованиям, включающий ограничения по срокам, стоимости и ресурсам. Управление проектом — особый вид управленческой деятельности, базирующийся на предварительной коллегиальной разработке комплексно-системной модели действий по достижению оригинальной цели и направленный на реализацию этой модели [6]. Проектный менеджер должен уметь работать в рамках так называемого «проектного треугольника»: задачи — сроки — ресурсы. Он также должен заранее продумать все возможные риски и определить способы работы с ними. После этого он распределяет задачи между членами команды и обеспечивает сотрудников всем необходимым для решения этих задач [16].

Рекрутинг
мы будем рассматривать как необходимое звено кадрового менеджмента в
организации, которое определяется как процесс привлечения заинтересованных в
работе в данной организации кандидатов, наиболее подходящих для этой должности
по образованию и опыту. Процесс рекрутинга включает три основных этапа: [11]

• поиск сотрудников;
• отбор сотрудников;
• наем сотрудников.  

Процесс отбора и найма можно отобразить в виде следующей поэтапной схемы Рис. 4: [8]

В сфере подбора персонала важным окружением являются
три важных участника проекта: заказчик, исполнитель и кандидат. На 
каждом  из  указанных 
этапов  применяется  определенный набор  методов 
и  методик,  благодаря 
которым,  в  конечном 
итоге, достигается  основная  цель 
рекрутинга  и  всей 
организации  в целом  — 
прием  на  работу 
специалиста  с  необходимым 
уровнем квалификации. Подбор персонала на открытую позицию необходимо
рассматривать как проект, подчиняющийся всем классическим законам. Проект обладает рядом свойственных ему
характеристик, которые также свойственны и рекрутингу:

• уникальность результата проекта (подбор высококвалифицированных технических специалистов наукоемкой отрасли по конкретным направлениям);
• ограниченность во времени (сотрудник нужен руководителю подразделения в установленный, зачастую сжатый срок);
• эффективное использование ограниченных ресурсов (на подбор выделяется определенный бюджет, в который нужно уложиться);
• результат с требуемым качеством (специалист должен отвечать всем необходимым квалификационным требованиям или максимально близко к этому).

По мнению специалистов в области управления персоналом, рекрутмент отлично ложится на проектную деятельность, так как поиск того или иного специалиста — это всегда новый проект, с новыми вводными, ограниченным сроком и точным бюджетом. Очень важно, если в компании уже есть общепринятые стандарты управления проектами — разработанные или заимствованные, благодаря которым проектная команда (исполнитель) и заказчики проекта говорили на одном языке и мыслили в рамках одной парадигмы [16]. При этом наиболее частой проблемой в сфере управления персоналом является не недостаток средств или компетентности HR-специалиста, а сложности его взаимодействия с руководителями подразделений, в которых внедряются те или иные управленческие инструменты.        Специфика службы управления персоналом современной коммерческой организации состоит в том, что данное подразделение наряду с прочими выполняет функцию своеобразного штаба, центра инноваций в компании. Именно разработка, апробация и внедрение новых, ранее не использовавшихся инструментов и технологий управления персоналом, — вот основная концепция функционирования HR-службы. Реализация этой функции невозможна без участия линейных руководителей. При этом тема взаимодействия HR-специалиста и руководителей подразделений — одна из наиболее проблемных в управленческой практике. Любую стратегию реализуют люди, поэтому подбор необходимых сотрудников, их обучение и мотивация — сфера совместной ответственности HR-специалиста и линейных руководителей (Рис. 5) [4].

Таким образом, внедрение технологий работы с персоналом является совместным делом кадровой службы и руководителей организации всех уровней. Мы знаем, что крупные компании состоят из подразделений, занятых основной деятельностью и подразделений,   непосредственно   не   участвующих   в   основной   деятельности, однако   обеспечивающих   нормальное   функционирование   организации (в том числе служба управления персоналом). Подразделения первого типа и их руководителей часто называют линейными или оперативными,  а  подразделения   второго   типа  функциональными  или подразделениями поддержки.

Линейные руководители  несут  прямую ответственность за достижение целей   организации   и,   соответственно,   уполномочены   принимать   решения   о том, как использовать находящиеся в ее распоряжении ресурсы, а это решения о производстве,   продажах,   закупках,   персонале. Роль функциональных служб заключается в том,   чтобы   поддерживать   деятельность   линейных   подразделений   и   давать экспертные   советы   с   целью   повышения   эффективности   принимаемых линейными   руководителями   решений     [20].  В своей деятельности линейные руководители независимо от подразделения организации, в котором они работают, выполняют стандартные функции управления: планирование, организация, мотивация и контроль. Однако существуют также специфические функции управления (HR-функции), к которым относится, например, набор и отбор персонала, его развитие и обучение оценка и адаптация, развитие корпоративной культуры. Теоретически наблюдается строгое разделение между функциями линейного руководителя и HR-менеджера, но на практике получается, что функции связаны. То есть линейный руководитель частично осуществляет функции управления персоналом и наоборот. Таким образом, обладая определенными полномочиями, специалисты службы управления персоналом выступают в качестве экспертов, помогая линейным руководителям в их деятельности. В связи с этим рассмотрим основные функции линейных руководителей, функции управления персоналом и их взаимосвязь (Рис. 6) [18].

На Рис. 6 слева приведены основные области функционирования HR-подразделения, справа — функции линейного руководителя, и посередине, в виде пересечения двух областей — те функции, которые реализует линейный руководитель в рамках конкретной области работы по управлению персоналом. Процесс планирования персонала кратко можно представить в виде ответа на вопрос о количестве и качестве нужного нам персонала: устанавливается конкретная цель и задачи для ее осуществления. Например, при открытии нового филиала компании, целью будет набрать такое-то количество сотрудников, обладающими определенными компетенциями и характеристиками. Точно так одной из основных функций линейного руководителя является постановка цели и задач для своего отдела. В рамках планирования персонала линейный руководитель ставит цель: найти сотрудника, подходящего по определенным параметрам (формирование заявки на подбор) и на определенную должность в его отделе (составление профиля должности). Далее линейный руководитель участвует в проведении собеседований с кандидатами в процессе отбора, и именно он принимает управленческое решение о приеме сотрудника. Безусловно, наиболее продуктивной формой взаимодействия HR-специалистов и линейных менеджеров является сотрудничество [10]. Но на практике существование линейных и функциональных подразделений и пересечение их зон ответственности содержит в себе потенциальный конфликт в их взаимоотношениях, который на практике ведет   к   развитию   двух   тенденций  —  игнорированию   функциональной экспертизы и подмене линейных руководителей функциональными. Противоречие между линейными и функциональными руководителями и попытки   его   разрешения   нашли   свое   отражение   в   концепции  двойной  или совместной   ответственности — взаимодействия   отдела человеческих ресурсов и линейных руководителей, в соответствии с которой они   несут   ответственность   за   эффективное   использование   человеческих ресурсов организации. Причем HR-отдел решает эту задачу за  счет создания  систем  управления  персоналом,  а линейные  руководители, путем использования этих систем в ежедневной практике управления своими сотрудниками. Такое   распределение   обязанностей   позволяет   использовать возможности каждой из сторон — экспертиза в области управления персоналом и   профессионализм   HR-специалистов   сочетаются   с пониманием специфики организации, опытом и непосредственным контактом с людьми   линейных   руководителей,   что   значительно   облегчает   их сотрудничество [20]. Таким образом, мы видим, насколько данные подразделения глубоко взаимосвязаны, и что оптимизация их взаимодействия, устранение противоречий между линейными и функциональными подразделениями является первоочередной задачей в управлении деятельностью крупного производственного предприятия, в том числе и авиационной отрасли, а значит, крайне темой актуальной для нашего исследования.                      

Авиационная   промышленность   как   специфический   сектор   экономики   обладает следующим рядом особенностей, присущих как самой отрасли, так и ее продукции (Рис. 7): [18]

Летательные  аппараты 
и  их  компоненты 
являются  не  только 
сложной,  но  и 
наукоемкой продукцией.  Для  их 
создания  и  обслуживания 
требуются  специальные  научно-технические знания,  аккумулируемые  в 
процессе  фундаментальных  и 
прикладных  научных  исследований, проводимых по различным
направлениям авиационной науки и в смежных областях. Накопление необходимых
знаний требует большого объема экспериментальных работ, специального научного и
стендового оборудования и, конечно же, подготовленного высококвалифицированного
персонала [17].  В   
подотрасли   
самолетостроения   
системообразующим   
холдингом    является    ОАО «Объединенная авиастроительная
корпорация» (ОАК).  В ожидаемые   результаты  
реализации   Государственной   программы  
«Развитие   авиационной   промышленности   на  
2013-2025 годы» по подпрограмме «Самолетостроение» с точки зрения задач
кадровой службы входит: [1]

• увеличение  производительности  труда  промышленных  организаций самолетостроения до 19 184 тыс. руб. на одного человека в год к 2025 году;
• создание  дополнительных  рабочих  мест  на  производстве наукоемкой продукции с высокой добавочной стоимостью.

В  настоящее 
время  продолжаются  работы 
по  концентрации  и 
созданию  условий  динамичного развития  авиационной 
науки, примером чего служит Национальный
исследовательский центр «Институт имени Н.Е. Жуковского»,  который выполняет роль единого центра управления отечественной прикладной наукой
в авиационной сфере для формирования опережающего научно-технического задела на
основе принципов междисциплинарной конвергенции наук и межотраслевой интеграции
технологий. К функциям Центра относится участие в подготовке научных кадров в
области авиастроения, содействие в развитии научно-исследовательской и
инновационной инфраструктур авиационной промышленности, научное сопровождение
внедрения новых технологий в области авиастроения и др. Созданный  на 
базе  ведущих  научных 
организаций  отрасли,  данный Центр позволит  усилить инновационный    потенциал    российского    авиастроения,    повысить   
эффективность    научной
деятельности,  сформировать  предпосылки 
для  создания  перспективной 
конкурентоспособной авиационной техники [14].

Таким
образом, грамотное использование HR-подразделениями классической матрицы
компромиссов позволяет успешно определять стратегию в области подбора персонала
предприятия авиационной промышленности.

Список литературы

1. Государственная
   программа «Развитие авиационной промышленности на 2013–2025 годы» // Утверждена постановлением Правительства
   РФ от 15 апреля 2014 года №303. -Электронный ресурс. — [Режим доступа]: http://government.ru/rugovclassifier/849/events/.
2. Прогноз
   научно-технологического развития Российской Федерации на период до 2030 года //
   Утверждена постановлением Правительства
   РФ. — [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://www.consultant.ru
3. Акимов
   А.А., Тихонов А.И.  Применение системы
   грейдирования как современного 
   инструмента управления заработной платой на предприятиях авиационной
   промышленности // Московский экономический журнал. — 2020. — №3. — С. 7.
4. Балашов
   А.И. Управление проектами: Учебник и практикум. Люберцы: Юрайт.  2016. — 383 с.
5. Балашова,
   Е. HR-функции: мифы и реальность передачи полномочий / Е. Балашова //
   Управление персоналом. 2009.  №22. С. 4.
6. Володин
   С.В. Стратегическое управление проектами на примере аэрокосмической отрасли.
   М.: Ленанд. 2019. 148 с.
7. Вольфсон
   Б.Л. Гибкое управление проектами и продуктами. СПб.: Питер. 2019. 208 с.
8. Иванова
   С. Оценка компетенций методом интервью. М.: Альпина Паблишерз, 2011. 155 с.
9.  Ивасенко   
   А.С.,    Никонова    Я.И.,   
   Каркавин    М.В.    Управление проектами: учебное пособие. –
   Ростов/Дону: Феникс. переизд. 2014.  —
   330 с.
10.  Кабирова А.А. Инструменты влияния линейного
    руководителя предприятия на развитие персонала. СпбГУ. 2018. — 66 с.
11.  Кибанов, 
    А. Я.  Основы  управления 
    персоналом:  Учебник — 2-е  изд. перераб. и доп. М.: ИНФРА-М,  2007. — 447 с.
12. Лидерство.
    Профессия – менеджер: мифы и реальность. Минцберг Г. / Пер. с англ. Лисицына
    А.  М.: Альпина Бизнес Букс. Серия
    «Классика Harvard Business Review.  2006.
    —  258 с.
13. Михайлюк
    А.В. Экономическая безопасность отечественных предприятий авиастроительной
    отрасли // Экономика и предпринимательство. 2014. № 11-2. — С. 705-707.
14.  Национальный 
    исследовательский  центр  им. 
    Н.Е. Жуковского. —
    [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://nrczh.ru/
15. Попова
    Е. Как подготовить кадры для инновационной экономики // Экономика России: XXI
    век, №23,  2012 — С. 24-27.
16.  Проектный менеджер. – [Электронный ресурс]-
    Режим доступа: https://intalent.pro/article/proektnyy-menedzher.html 
17.   Рухлинский 
    В.М.,  Большедворская  Л.Г. 
    Методология  формирования  резерва 
    авиационного  персонала
    нового   поколения.   [Электронный   ресурс] — Режим доступа:  https://flightsafety.ru/doc/2011/8%20Rus.ppt   
18.  Ряковский С.М., Смирнов С.А. Управление человеческими
    ресурсами в авиационной промышленности. Новосибирск:
    Изд-во НГТУ, 2017.
19.  Ряковский С.М. Конфликты между кадровой
    службой и другими подразделениями компании. Справочник по управлению
    персоналом. 2013. №8, 9. — С 29-33.
20. Шекшня    С.    В.   
    Управление    персоналом    современной    организации:    Учебно-практическое  пособие. 
    5-е  изд.,  перераб. 
    и  доп.  М.: 
    Бизнес-школа  «Интел-Синтез».
    2002.
21. Яцкова О.И. Анализ навыков менеджера по Роберту Кацу на
    примере McDonald’s Corporation // Экономика и менеджмент инновационных
    технологий. 2014. № 3. Ч. 2.

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10344

Решение проблем взаимодействия в строительной
отрасли за счёт внедрения единой информационной системы на основе
распределённой базы данных

Solving problems of interaction in the construction
industry by implementing a unified information system based on a distributed
database

Сотников Дмитрий Олегович, аспирант 3 курса, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при
президенте Российской Федерации (РАНХиГС), Москва, Россия

Sotnikov Dmitrii Olegovich

Аннотация. Прогресс строительной науки, технологий и техники ощутимо влияет на современный мир, на различные институты и социальные сферы: экономика, менеджмент, экология, наука, политика и другие, что, безусловно, преобразует место строительства в обществе в фактор, определяющий будущее человечества. Современные технологии становятся всё более сложными и высокотехнологическими. Как над их созданием и совершенствованием, так и над практической реализацией строительства трудится множество людей, следовательно, их взаимодействие представляет большую важность для науки. Проблемам выстраивания эффективного взаимодействия в строительной сфере с привязкой к экономической безопасности и посвящена данная работа.

Summary.
The progress of construction science, technology and engineering has a
significant impact on the modern world, on various institutions and social
spheres: economy, management, ecology, science, politics, and others, which, of
course, will transform the place of construction in society into a factor that
determines the future of humanity. Modern technologies are becoming more
complex and high-tech. Many people work on their creation and improvement, as
well as on the practical implementation of construction.therefore, their
interaction is of great importance for science. This work is devoted to the
problems of building effective interaction in the construction sector with
reference to economic security.

Ключевые слова: единая информационная система, внедрение, экономическая
безопасность.

Keywords: unified information
system, implementation, economic security.

1. Обоснование разработки единого информационного пространства для участников строительного бизнеса

В настоящее время растёт значимость термина «инновации». Представляя из
себя внедрённое новшество, способное обеспечить качественный рост эффективности
чего-либо (производительности труда, использования энергоресурсов и многого
другого в зависимости от контекста), инновация является финальным
результатом  интеллектуальной
деятельности человека. Сюда может относиться повышение эффективности системы
производства, выведение на рынок новой продуктовой линейки с предоставлением
потребителям новых качеств и свойств и многое другое.

Как было ранее сказано, строительная сфера исторически притягивала к
себе инновации и является, на наш взгляд, именно той сферой, что наглядно
демонстрирует как те или иные современные технологии используются в обществе. Инновации
как играли важную роль в сфере строительства, так и будут играть в будущем. Это
связано с тем, что применение тех или иных инновационных технологий в
строительстве, инноваций в управлении, в конечном счёте,  приводят к рационализации использования
времени и ресурсов, увеличению комфортности и надёжности строений, внешней
эстетики строений, увеличению прибыли от реализации и многому другому.
Поскольку каждый из участников процесса строительства согласно всем
экономическим принципам рациональности максимизирует полезность для себя, а
также стремится минимизировать издержки, прогресс и внедрение инноваций в
строительстве не прекратится.

Организационные
инновации это другой тип инноваций. В различных работах их также называют
организационно-управленческими изменениями. Данный тип инноваций выполняется за
счёт нововведений организационных производственных процессов и не имеет
отношения к технологическим инновациям.

Австралийскими
учёными были определены следующие типы организационных и управленческих
инноваций[1]:

• Внедрение существенно изменённых организационных структур;
• Применение на практике управленческих технологий;
• Интеграция существенно изменённых или новейших стратегических корпоративных направлений.

На наш
взгляд, что инновации в менеджменте могут считаться таковыми только при наличии
значительного изменения в выпуске продукции, росте производительности труда и
сбыта. В то же время, по нашему мнению, организационные изменения не могут в
полной мере относиться к технологическим изменениям, хоть и тесно с ними
связаны.

Несмотря
на то, что строительная сфера исторически выступала в роли центра притяжения
для различных инновационных технологий, в вопросах цифровизации строительная
сфера остаётся в числе консервативных. Помимо этого проблема сопровождается
недостаточной подготовкой специалистов, обладающих необходимыми навыками и
образования в сфере IT; ограничениями законодательства в
сфере  цифровизации и нормативно-правовое
регулирование, а также недостаточная информационная структуризация.

Выводы: Строительная
сфера с давних времён собирала в себе и применяла на практике новейшие
инновационные решения для рационализации
использования трудовых и временных ресурсов, увеличению комфортности,
надёжности и эстетики строений. В данной главе было показано, что существуют не
только инновации технологического характера, но и организационного, включающие
в себя новшества в инструментах управления организацией. Было установлено, что
в строительной сфере применимо внедрение информационных технологий для
повышения эффективности управления и улучшения взаимодействия в сфере.

2. Описание и перспективы применения в управлении современных IT-технологий на примере технологии блокчейн

Блокчейн – это децентрализованная, защищённая от изменений извне и
распределённая база данных, которая поддерживает постоянно растущий список
хронологических записей, называемых в общепринятой в сфере IT терминологии блоками. Каждый блок содержит метку
времени и ссылку на предыдущий блок. Основу передачи данных системы блокчейн
можно интерпретировать как ведение нотариально заверенной учётной книги. Другое
определение гласит, что блокчейн – это защищенный от несанкционированного
доступа цифровой реестр общего пользования, который ведёт учёт транзакций в
публичной или закрытой одноранговой сети. Распределенный между всеми узлами
сети реестр непрерывно записывает историю операций с активами между
одноранговыми (одного порядка) узлами сети в виде блоков информации[2].

Название технологии блокчейн происходит из принципа выстраивания связей между данными. Все утвержденные блоки транзакций соединяются в цепочку – с начального блока до последнего добавленного. Таким образом, блокчейн выступает в качестве единого источника достоверных данных, а участники блокчейн-цепи видят только те транзакции, относящиеся исключительно к ним.

Рассмотрим принцип работы технологии блокчейн на базовом примере
транзакции. Графически пример представлен на рисунке 1. Задача – Пользователю А
необходимо перевести деньги Пользователю Б. Процесс транзакции представляется
следующим образом:

1. Пользователь
   А инициирует механизм перевода денежных средств пользователю Б;
2. Транзакции
   передаются в сеть и собираются в так называемые блоки с присвоением каждому
   блоку номера и хэш предыдущего блока;
3. Блоки
   рассылаются всем участникам сети для проверки и их последующего согласования в
   системе;
4. Если ошибок
   нет, каждый участник записывает блок в свой экземпляр базы данных;
5. Теперь блок
   может быть добавлен к так называемой цепочке блоков, которая содержит
   информацию обо всех предыдущих транзакциях;
6. Пользователь
   Б получает транзакцию денежных средств.

Проанализировав принцип работы технологии блокчейн в общем виде на
примере денежной транзакции, рассмотрим конкретный, применяемый на практике,
пример биткойн-транзакций криптовалют.

Прежде всего, введём в исследование ряд понятий:

Криптовалюта – это название распределенной и децентрализованной системы
безопасного обмена и передачи цифровых денежных знаков, основанной на средствах
криптографии. Денежные знаки такой системы могут обмениваться на фиатные
(необеспеченные) деньги по рыночному курсу.[3]

Майнеры – это специалисты, осуществляющие деятельность по созданию новых
структур, применительно к блокчейну – новых блоков для обеспечения
функционирования криптовалютных платформ. Майнеры, как показано на рисунке 2,
получают вознаграждение за работу по созданию очередной структурной единицы за
счёт новых (эмитированных) единиц криптовалюты, в том числе комиссионных
сборов. Как правило, майнинг сводится к серии вычислений с перебором параметров
для нахождения хэша с заданными свойствами.[4]

Хэш – это производная так называемой функции свёртки. Это функция,
осуществляющая преобразование массива входных данных произвольной длины в
(выходную) битовую строку установленной длины, выполняемое определённым
алгоритмом. Преобразование носит название хэширование, а результат хэшем или
сводкой сообщения[5].

Подробнее проанализируем структуру работы технологии блокчейн на прежнем
упрощённом примере с криптовалютами. Рассмотрим подробнее принцип дробления
информации в массиве на блоке.

Каждый блок в системе имеет одинаковую структуру и в его состав входият
заголовок, который содержит свой личный хэш-код, а также хэш предшествующего
блока. Кроме того, блок содержит перечень всех транзакций, среди которых всегда
будет первая, где указаны награды за создание нового, последующего блока.
Пример связности блоков показан на рисунке 3.

Валидация в общую сеть представляет собой не что иное, как подтверждение
транзакции. Сеть распределена между множеством персональных компьютеров
майнеров, а также присоединена к перечню операций в одном из блоков. Чтобы
получить верификацию (подтверждение), их необходимое стандартизированное
количество равное шести. Иными словами, в созданных блоках должно появиться в
среднем шесть подтверждений от майнеров для успешного подтверждения. Только
после этих операций данные обновятся и пользователи смогут убедиться в
успешности действий.

В том случае, если перевод биткойн-валюты не прошёл, средства в
автоматическом порядке вернутся на счёт отправителя.[6]

Рассмотрим свойства данной системы SWOT-анализ на рисунке 4 и далее по тексту.

Прежде чем рассмотреть SWOT-анализ по объекту исследования, обратимся к свойствам системы блокчейн,
которые, по нашему мнению, и определят преимущества, недостатки, возможности и
угрозы (составляющие анализа SWOT).

Основным свойством данной системы, безусловно, является её децентрализация.
В цепочке нет сервера, как в классической информационной системе. Каждый
участник и представляет из себя аналог сервера. Он поддерживает работу всего
блокчейна.

Вторым по значимости свойством следует назвать её прозрачность. Информация
об операциях, контрактах и иных объектах, с которыми система работает, хранится
в открытом и общем для участников доступе. При этом эти данные невозможно
изменить.

Третьим свойством данной информационной системы является её теоретическая
неограниченность. Это объясняется тем, что теоретически блокчейн можно
дополнять записями до бесконечности. Что невозможно, на наш взгляд, с точки
зрения серверного типа хранения информации, ведь каждый сервер рассчитан на
хранение определённого объёма данных.

Наконец, блокчейн отличает его надёжность. Для записи новых данных необходим
консенсус узлов блокчейна. Это позволяет фильтровать операции и записывать
только легитимные транзакции. Осуществить подмену в уже сформированной цепочке
событий не будет представляться возможным.

Рассмотрим расшифровку данных SWOT-анализа.

Прежде всего, обратимся к преимуществам:

• Децентрализация
  – пользователи сети равноправны в рамках системы и способны обмениваться данными
  по различным алгоритмам друг с другом;
• Прозрачность
  – она же является одной из ключевых особенностей данной системы и предполагает,
  что все блоки доступны для публичного просмотра другим участникам;
• Универсальность
  – применение данной системы возможно не только в финансах, но и в других сферах
  жизни, ведении бизнеса, в том числе, на наш взгляд, и в строительной индустрии.

Рассмотрим
недостатки блокчейна:

• Масштабируемость
  – система требует значительного размера, поскольку каждый пользователь в силу децентрализации
  сохраняет данные всей системы;
• Необратимость
  – поскольку система не предполагает обратимость передачи данных, отмена
  транзакций в блокчейне является невозможной;
• Атака 51% –
  если 51% вычислительной мощности будет принадлежать злоумышленнику, он получит
  контроль над системой.

К основным возможностям блокчейна можно отнести
то, что сфера применения его довольна обширна. Если при его разработке
использование предполагалось в финансовой сфере, то последние исследования
показывают, что система адаптивна и к другим сферам производственной и
управленческой деятельности[7].

К числу угроз следует отнести риск атаки
пользователя с 51% владения данными, реализация которого в больших масштабах
может привести к использованию технологии исключительно в мошеннических действиях.
Соответственно, вторая угроза, которая видится по нашему мнению, заключается в
том, что при использовании технологии блокчейн в мошеннических действиях, её
использование рано или поздно перейдёт в теневую сферу.

Выводы: Как и любая инновация, система блокчейн аккумулирует
множество аргументов, как в свою пользу, так и против. В проведённом SWOT-анализе система была рассмотрена нами с разных
позиций и ключевой вывод, который можно сделать, заключается в том, что
блокчейн адаптивен к множеству сфер деятельности, как производственной, так и
управленческой. Но насколько блокчейн применим к строительной сфере и какие
несёт преимущества и риски с точки зрения экономической безопасности,
рассмотрим в следующей главе.

3. Перспективы применения системы блокчейн в строительной сфере

Как было отмечено выше, система блокчейн является универсальной с точки
зрения сфер применений, однако в данной работе внимания заслуживает то,
насколько она адаптивна к реалиям ведения строительного бизнеса, а также
насколько соответствует принципам экономической безопасности. Прежде всего,
обратимся к описанию адаптивности технологии в строительстве.

В рамках единой информационной системы на основе реплицированной
распределённой базы данных позволит проводить согласования и платежи по этапам
строительства оперативно и без потери информации, подмены документов, дефицита
информации. Вся информация, находящаяся на момент времени в работе, будет
доступна всем участникам взаимодействия.

Должный уровень экономической безопасности в данном вопросе может быть
реализован в создании локальных блокчейн-систем внутреннего документооборота,
связанных с общей и с остальными участниками взаимодействия. Это будет
эффективно в тех случаях, когда обрабатываемая в локальной системе информация
содержит коммерческую тайну.

Защита интересов сторон с точки зрения экономической безопасности
поддерживается за счёт инструмента криптографии, который обеспечивает защиту от
несанкционированного доступа, аутентификацию и целостность операций в системе.

Функционал системы позволяет группировать данные по строительным
контрактам в отдельные блоки, которые содержат условия соглашений участников
относительно деловой активности, происходящей в сети. Их можно хранить в согласовывающем
узле блокчейна, а активировать в результате совершения операций в системе.

Рассмотрим сопутствующие строительной сферы, где также будут применимы
инструменты технологии блокчейн.

Внедрение
технологии блокчейн способно существенно усовершенствовать сферу недвижимости –
результата строительной деятельности. Процесс купли-продажи станет быстрее, а
система блокчейн выступит как инструмент надёжного хранения данных о правах на
собственность и многом другом. Потенциально она может ускорять процесс
электронного документооборота везде, где необходима отчётность, проверки
подлинности каких-либо документов, а также хранения данных.

К
всеобщей блокчейн-системе возможно подключить и намного более широкий круг
заинтересованных сторон строительной индустрии, чем описанный перечень в
предыдущих главах. Это может быть достигнуто путём создания более глобальной системы
с отчётностью представителей местной и государственной власти, с хранением
данных о бюджете и многом другом.

На основе технологии блокчейн уже работают сервисы в области идентификации
личности и подтверждения прав доступа, что вполне обосновано может быть
использовано в качестве мер поддержания безопасности на строительных объектах.
Данная опция могла бы быть включена в единую систему управления строительством
и управляться подрядчиком, информировать заказчика, органы государственной
власти и так далее.

Данная технология последние годы начинает применяться и в качестве реестра
учёта авторских прав. Применительно к строительной сфере, можно предположить,
что, используя алгоритмы блокчейн, в системе могли бы работать архитекторы,
дизайнеры, инженеры, изобретатели для подготовки и апробации своих рабочих
материалов по тому или иному строительному объекту – материалы, представляющие
интеллектуальную собственность, которые хранились бы в единой системе с помощью
зашифрованных идентификаторов.

Кроме того, в рамках единой информационной системе внутриорганизационные
решения между равноправными участниками могли бы приниматься с помощью
инструмента голосования, который уже используется на практике с помощью
технологии блокчейн. Для частных голосований мог бы использоваться открытый
реестр, с помощью которого реализуем функционал внутреннего закрытого
голосования, например, заказчиков строительства.

Ну и наконец, для нужд крупного бизнеса, занимающегося помимо основной
деятельности благотворительностью, а также предоставления адресной помощи
участником взаимодействия в самой строительной индустрии реализуем функционал
благодаря способности блокчейна хранить и записывать данные.

Полный перечень функций блокчейна, способных к реализации представлен на
рисунке 5. С подключением в перспективе всё больше заинтересованных сторон
строительной сферы данный список может быть дополнен.

Несмотря на то, что технология блокчейн довольно молодая и по-настоящему
опробована и применена лишь в сфере транзакций криптовалют, различные крупные
игроки на рынке IT уже
разрабатывают и выводят на рынок бизнес-платформы для использования в
коммерческих целях.

Выводы: В рамках данной главы были рассмотрены перспективы применения
технологии блокчейн в строительной сфере. Было заключено, что возможности этой
перспективной системы полностью удовлетворяют потребностям управления
строительной сферой, взаимодействию её участников.

Проведённый в главе анализ является важным, но недостаточным для
раскрытия цели исследования. Необходимо конкретно описать организационную
структуру, по которой бы происходило взаимодействие в строительной сфере в
рамках предлагаемой технологии блокчейн, а также подготовить эмпирическую базу
для дальнейшего применения полученных знаний на практике в будущем.

4. Применение технологии блокчейн в проблемной области исследования и соответствие требованиям экономической безопасности

Ранее были рассмотрены проблемы в области взаимодействия в
строительстве, а также дано обоснование применению в данной сфере современных
информационных технологий с минимизацией свойственных строительству рисков и
устранению типовых проблем. В то же время, необходимо описание применения
технологии на практике с описанием путей решения выявленных проблем.

Главным предложением данного исследования для решения проблемной области
в сфере взаимодействия в строительстве является создание на базе реплицированной
распределённой базы данных типа блокчейн единой информационной системы, где
весь широкий круг заинтересованных сторон строительной сферы смог бы
осуществлять свою деятельность с повышенной эффективностью.

Поскольку, как было установлено ранее, взаимодействие между многими
заинтересованными сторонами строительной индустрии регламентировано
государством, к созданию такой единой информационной системы должно присоединиться
и государство. Например, в системе должен быть отражён механизм договорных
отношений между заказчиком, подрядчиком и инвестором при помощи договора на
реализацию инвестиционного проекта, договора участия в долевом строительстве, договора
строительного подряда и других типов договоров, регулируемых Гражданским
кодексом РФ.

В сфере реализации инвестиционно-строительных подрядов с привлечением
государственного финансирования предлагается отказаться от стоимостного
критерия как основного при выборе поставщика или подрядчика. С помощью
технологии блокчейн возможно проводить конкурсы и использовать гораздо более
широкий перечень критериев отбора победителя аукциона. На наш взгляд, он должен
включать наличие профильного опыта компании, квалифицированных кадров, способность
компании обслуживать свои текущие обязательства и прочие качественные и количественные показатели. Данная мера в рамках единой базы
данных позволит существенно снизить риск оказания услуг низкого качества недобросовестными
поставщиками и подрядчиками, а также позволит честному исполнителю не работать
себе в убыток или с рискованно низкой рентабельностью.

Работая в единой информационной системе, участники строительного бизнеса
могли бы напрямую согласовывать те или иные необходимые параметры строительного
проекта, что в перспективе помогло бы снизить риск срыва сроков строительства,
увеличения стоимости, как основных. Такие преимущества возможно добиться
благодаря тому, что в основе технологии блокчейн лежит принцип того, что реестр
данных не сохраняется в каком-то одном месте, а распределён среди нескольких
тысяч компьютеров.

Увеличить скорость финансирования строительного проекта возможно
благодаря обеспечению бесперебойной цепочки поставок на основе
смарт-контрактов. Например, система позволяет резервировать сумму на счёте
покупателя, а когда система автоматического отслеживания факта подписания
контракта, отгрузки строительных материалов и других строительных проектных вех
даёт своё согласие, денежные средства автоматически списываются на счёт поставщика
или подрядчика выполненных работ. Важным преимуществом внедрения
блокчейн-системы в управление контрактами в строительстве является также и то,
что транзакция осуществляется без уплаты процентов банку. Автоматизированный
процесс исключает сбои и задержки. Вместе с тем участники строительного
взаимодействия мгновенно информируются с помощью реестра без потери  времени на кредитные проверки.

Внедрение информационной системы на основе распределённой базы данных позволит
контролировать всю логистическую цепочку поставки строительных материалов и
выполненных работ от исполнителя к конечному потребителю. Невозможность
включения в процесс третьих лиц исключает возможность подмены оригинальной
продукции контрафактом или вмешательства посторонних сил. Организационная
структура в рамкой предлагаемой единой информационной платформы на базе
технологии блокчейн представлена на рисунке 6.

Как и любая другая сложноорганизованная технологическая система,
блокчейн имеет свои недостатки и ограничения. Многие из них были описаны в
рамках SWOT-анализа ранее.
Рассматривая их на практике взаимодействия ключевых сторон в строительном
проекте, следует отметить, что транзакционные возможности блокчейна ограничены
9 операциями в секунду, тогда как, банковские процессинговые технологии
обрабатывают тысячи. На данный момент, пока блокчейн только набирает обороты,
это не существенные ограничения, но в ближайшем будущем требуют
совершенствования, над которыми стоит рабоать уже сегодня. В то же время, если
рассматривать блокчейн не как финансовый инструмент, что в настоящее время
происходит в научном мире, а как систему поддержки менеджмента,
документооборота, хранения данных и инструмента взаимодействия конкретно в
строительной сфере, исключительные вычислительные мощности могут и не
понадобиться. Данный недостаток системы входит в её масштабируемость, так как
система требует значительного размера, поскольку каждый пользователь в силу
децентрализации сохраняет данные всей системы.

Кроме того, необходимо ограничить контроль отдельно взятых лиц и
организаций в системе над системой, ведь, как было сказано ранее, в случае если
51% вычислительной мощности будет принадлежать злоумышленнику, он получит
контроль над системой.

Проблема непредоставления открытых смет между подрядчиком и
проектировщиком также может быть решена в рамках предлагаемой системы. Сюда же
стоит отнести решение проблемы ошибок проектной документации. Благодаря
децентрализованному доступу к информации, риск наличия неучтённых по той или
иной причине работ будет снижен. Параллельно с этим, включение в единую
информационную систему поставщиком оборудования и строительных материалов
позволит исключить несоответствие цен рыночным на разных этапах проработки
проекта.

Защита интересов сторон с точки зрения экономической безопасности[8]
в рамках предлагаемой к реализации технологии блокчейн в осуществлении
эффективного взаимодействия в строительной индустрии поддерживается за счёт
инструмента криптографии, который обеспечивает защиту от несанкционированного
доступа, аутентификацию и целостность операций в системе. Принцип работы
системы устроен так, что позволяет группировать данные по строительным
контрактам в отдельные блоки, которые содержат условия соглашений участников
относительно деловой активности, происходящей в сети. Их можно хранить в согласовывающем
узле системы, а активировать в результате совершения операций в системе.

Выводы: В данной главе было рассмотрено решение выявленных проблем во
взаимодействии между участниками строительной отрасли созданием единой
информационной платформы, где весь широкий круг заинтересованных сторон мог бы
осуществлять свою деятельность с максимальной эффективностью за счёт решения
данных проблем и снижения негативных последствий от сопутствующих проблемам
рисков. Безусловно, в создании данной платформы должно участвовать и
государство, поскольку строительная сфера во многом регулируется
законодательно.

Резюмируя, следует сказать, что существуют различные подходы к
определению термина блокчейн, среди которых способ хранения данных, цифровой
реестр транзакций, соглашений, контрактов, картотека, куда записываются и
особым способом шифруются данные о любых операциях, публичная база всех
транзакций, когда-либо совершенных в системе. Но в то же время все они сводятся
к единому принципу действия этой технологии, а именно к выстраиванию по
определенным правилам цепочки из формованных блоков данных. Применимость на
практику строительства поддерживают инструменты контролируемого и общего реестра
– прикладная система учёта (SOR) и единственный источник подлинных данных; протокол
консенсуса, согласованный со всеми участниками управленческой сети,
обеспечивает обновление реестра исключительно через подтвержденные сетью обмены
данными.

Заключение

В данном исследовании был проведён комплексный анализ механизмов
взаимодействия в строительной сфере: описаны принципы взаимодействия между
ключевыми сторонами, выявлены проблемы взаимодействия, описаны тенденции и
технологические инновации в области IT, способные решить данные проблемы, а также описана организационно-функциональная
модель взаимодействия в строительной сфере на основе перспективной технологии
блокчейн.

Благодаря анализу литературы в области строительства и управления
проектами было показано, что круг заинтересованных лиц в строительной сфере не
ограничивается ключевыми участниками строительной деятельности в лице
заказчика, инвестора, проектировщика, подрядчика. Интересы в строительстве
имеют как сами инсайдеры строительства в лице участников проектной команды,
менеджмента проекта и компании, акционеров, так и внешние стороны, например,
органы государственной власти, местные сообщества, средства массовой информации,
конкуренты, местные сообщества, научное сообщество,
гражданское общество в целом и многие другие.

Данные
выводы позволяют нам заключить, что интеграция всех этих заинтересованных
сторон проекта в общую, единую систему является не только целесообразным и
логическим шагом, позволяющим ускорить бизнес-процессы, снизить риск
мошенничества и иных противоправных действий, но и необходимым для
удовлетворения интересов значительного числа сторон. Применение современных
информационных технологий в решении проблемы максимизации эффективности
взаимодействия в строительстве, по нашему мнению, играет значительную роль.

С точки зрения экономической безопасности защита интересов заинтересованных
сторон в рамках предлагаемой к реализации информационной технологии блокчейн в
системе взаимодействия строительной отрасли реализуется за счёт инструмента криптографии,
который обеспечивает защиту от несанкционированного доступа, аутентификацию и
целостность операций в системе. Способности системы дают возможность
группировать данные по строительным контрактам в отдельные блоки с условиями
соглашений, хранить эти данные в согласовывающем узле системы и активировать в
результате совершения операций в системе.

Технология блокчейн представляют собой кардинально новый подход к
организации деловых операций. На базе технологии возможно формирование надёжных
приложений для регистрации и обмена физическими, виртуальными, материальными и
нематериальными активами. Благодаря ключевым понятиям криптографической
безопасности, децентрализованному консенсусу и общему открытому реестру
(должным образом контролируемому и ограниченному в видимости),
блокчейн-технология способна значительно изменить организацию экономической,
социальной, политической и научной деятельности.

Основываясь
на теоретическом обосновании и подготовленной эмпирической базы данное
исследование даёт базу для практической  апробации описанной организационно-функциональной
модели эффективного взаимодействия между заинтересованными сторонами
строительного бизнеса.

Список использованной литературы

1. Алешин А.В., Аньшин
   В.М., Багратиони К.А. и др. Управление проектами: фундаментальный курс: учебник
   / под ред. Аньшина В.М., Ильиной О.Н.; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики».
   — М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2013. — 620 стр., (в пер.).
2. Фирсова О.А.
   Экономическая безопасность предприятия: учебно-методическое пособие/ Фирсова
   О.А.— Электрон. текстовые данные.— Орел: Межрегиональная Академия безопасности
   и выживания (МАБИВ), 2014.— 165 cтр.
3. Руководство к
   Своду знаний по управлению проектами (Руководство PMBOK). Шестое издание,
   официальный перевод на русский язык – Project Management Institute, Inc. (2017)
   – 726 стр.
4. Сотников Д.О. Анализ
   влияния сетевых взаимоотношений в проекте на успешность проекта и их связь с
   социально-психологическими факторами // Бизнес в законе. Экономико-юридический
   журнал. – 2016. №4. ISSN: 1816-921X. 230 стр.
5. Сотников Д.О. Оценка
   роли фактора экономической безопасности в строительной сфере на примере
   инвестиционного проекта с государственным участием. Научно-информационный
   журнал Экономические науки №9 (178). 2019. ISSN
   2072-0858. стр. 48-57.
6. Шнайер Б.
   Прикладная криптография. Протоколы, алгоритмы, исходные тексты на языке Си. —
   М.: Триумф, 2002. — ISBN 5-89392-055-4.
7. Азы технологии
   блокчейн: введение в распределенные реестры [Электронный ресурс]
   РосБизнесКонсалтинг официальный сайт // URL: http://cognitive.rbc.ru/blockchain-basics (Дата обращения: 14.03.2020 г.)
8. Проверить
   транзакцию биткоин и ускорить платеж: как это делается [Электронный ресурс] FinSwin. Всё про финансы и
   экономику. // URL:
   https://finswin.com/kripto/btc/tranzakcii-bitkoin.html
   (Дата обращения: 20.03.2020 г.)
9. A
   Guide to the Project Management Body of Knowledge (PMBOK Guide) − Fifth Edition
   USA, Project Management Institute, 2013. − 589 р.
10. Cryptocurrency [Электронный ресурс] Mercatus Center. George Mason University. // URL:
    https://www.mercatus.org/publications/technology-and-innovation/cryptocurrency
    (Дата обращения: 03.03.2020 г.)
11.   Alex de Vries.
    Bitcoin’s Growing Energy Problem // Joule Volume 2, Issue 5, 16 May 2018, Pages
    801–805.
12. Coccia M., Watts J. A Theory Of the Evolution Of
    Technology:  Technological Parasitism And
    the Implications For Innovation Management, Journal of Engineering and
    Technology Management, vol. 55 (2020) 101552.
13. Smillie T., IBM Blockchain Global Leaders — Blockchain
    Sydney. Quantitative Enterprise Software Performance (QESP) monthly Newsletter,
    2020.

---

[1]
Coccia M., Watts J. A Theory Of the Evolution Of Technology: Technological
Parasitism And the Implications For Innovation Management, Journal of
Engineering and Technology Management, vol. 55 (2020) 101552

[2] Азы технологии блокчейн:
введение в распределенные реестры [Электронный ресурс] РосБизнесКонсалтинг
официальный сайт // URL: http://cognitive.rbc.ru/blockchain-basics (Дата
обращения: 14.03.2020 г.)

[3]
Cryptocurrency [Электронный ресурс]
Mercatus Center. George Mason University. // URL:
https://www.mercatus.org/publications/technology-and-innovation/cryptocurrency
(Дата обращения:
03.03.2020 г.)       

[4]
Alex de Vries. Bitcoin’s Growing Energy Problem // Joule Volume 2, Issue 5, 16
May 2018, Pages 801–805.

[5] Брюс Шнайер. Прикладная криптография.
Протоколы, алгоритмы, исходные тексты на языке Си. — М.: Триумф, 2002. — ISBN 5-89392-055-4.

[6] Проверить транзакцию биткоин и
ускорить платеж: как это делается [Электронный ресурс] FinSwin. Всё про финансы
и экономику. // URL: https://finswin.com/kripto/btc/tranzakcii-bitkoin.html
(Дата обращения: 20.03.2020 г.)

[7]
Smillie T., IBM Blockchain Global Leaders – Blockchain Sydney. Quantitative
Enterprise Software Performance (QESP) monthly Newsletter, 2020.

[8] Фирсова О.А. Экономическая безопасность предприятия:
учебно-методическое пособие/ Фирсова О.А.— Электрон. текстовые данные.— Орел: Межрегиональная Академия
безопасности и выживания (МАБИВ), 2014.— 165 cтр.

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10343

Организационно-экономический механизм интеграции в
молочно-продуктовом кластере

Organizational and economic mechanism of integration in a dairy cluster

Статья подготовлена в рамках государственного задания № 0412-2019-0051 по разделу Х 10.1., подразделу 139 Программы ФНИ государственных академий на 2020 год, регистрационный номер ЕГИСУ АААА-А20-120022790009-4

The article was prepared in the framework of the state task No. 0412-2019-0051 under section X 10.1., subsection 139 of the FNI Program of state academies for 2020, registration number of the USISU AAAA-A20-120022790009-4

Тарабукина Татьяна
Васильевна, научный сотрудник, Институт
агробиотехнологий им. А.В. Журавского – обособленное подразделение Федерального
государственного бюджетного учреждения науки Федеральный исследовательский
центр «Коми научный центр Уральского отделения Российской академии наук»,
Россия, Республика Коми, город Сыктывкар

Tarabukina Tatyana, research associate, Zhuravsky Institute of
agrobiotechnologies – a separate division of the Federal state budgetary
institution of science Federal research center «Komi scientific center of
the Ural branch of the Russian Academy of Sciences», Russia, Komi
Republic, Syktyvkar

Аннотация. Особую значимость в
стабильном развитии агропромышленного производства приобретают вопросы
активизации интеграционных процессов, которые объединяют личные, коллективные и
общественные интересы, формирующие позитивные факторы и преимущества для
результативного хозяйствования отраслей агропромышленного комплекса.

Развитие
агропромышленной интеграции представляет собой объективный экономический
процесс, связанный, с одной стороны, с общественным разделением труда и его специализацией,
а с другой – с необходимостью взаимодействия специализированных отраслей и
видов аграрного и промышленного производства, стремлением экономических
субъектов создать трансакционную систему, обеспечивающую максимальную экономию
затрат и величину прибыли.

Цель
данного исследования, представить организационно-экономический механизм интеграции в молочно-продуктовом кластере.

Создание и
функционирование молочно-продуктового кластера позволит: увеличить прибыль сельхозтоваропроизводителей
на7039 тыс. руб., а ООО «Корткеросский молочный завод» почти в 30 раз;
увеличить рентабельность сельскохозяйственных организаций на 3,6%; стимулировать
хозяйства на увеличение надоев на одну корову и повышение производства молока;
производить и реализовывать молоко не только для обеспечения собственного
рационального потребления, но и для нужд соседних городов и районов республики,
расширить географию сбыта молочной продукции.

Summary. Issues of activation of integration processes that combine personal,
collective and public interests, which form positive factors and advantages for
effective management of agro-industrial sectors, are of Particular importance
in the stable development of agro-industrial production.

The development of agro-industrial integration is an
objective economic process associated, on the one hand, with the social
division of labor and its specialization, and on the other – with the need for
interaction of specialized industries and types of agricultural and industrial
production, the desire of economic entities to create a transaction system that
provides maximum cost savings and profit.

The purpose of this study is to present the
organizational and economic mechanism of integration in a dairy cluster.

The creation and functioning of the dairy cluster will
allow: to increase the profit of agricultural producers by 739 thousand rubles,
and LLC «Kortkerossky dairy plant» by almost 30 times; to increase
the profitability of agricultural organizations by 3.6%; to stimulate farms to
increase the yield per cow and increase milk production; to produce and sell
milk not only to ensure their own rational consumption, but also for the needs
of neighboring cities and districts of the Republic, to expand the geography of
sales of dairy products.

Ключевые слова: интеграция,
агропромышленный комплекс, кластер, молочная продукция, экономическая
эффективность.

Keywords: integration, agro-industrial complex, cluster, dairy products,
economic efficiency.

В настоящее время
интеграция является наиболее распространенным и эффективным способом достижения
максимальной прибыльности среди производителей сельхозпродукции. Несмотря на
отличительные особенности интегрированных структур (различные по формам
хозяйствования, способам управления и другим признакам), всех их объединяет
одна проблема: поиск экономического механизма, необходимого для взаимовыгодного
сотрудничества участников интеграционного процесса, в котором слабым звеном на
данный момент является сбыт производимой продукции [1-3].

Экономический эффект достигается
за счет увеличения масштабов, углубления специализации предприятий, повышения
качества и конкурентоспособности продукции, снижения издержек.

Продовольственное
обеспечение населения является сегодня приоритетной задачей и важно для
экономического состояния в развитии страны. Качественная молочная продукция и
доступная ее цена зависят от взаимодействия производителя с перерабатывающими
организациями [4].

Развитие
агропромышленной интеграции представляет собой объективный экономический
процесс, связанный, с одной стороны, с общественным разделением труда и его специализацией,
а с другой – с необходимостью взаимодействия специализированных отраслей и
видов аграрного и промышленного производства, стремлением экономических
субъектов создать трансакционную систему, обеспечивающую максимальную экономию
затрат и величину прибыли [5-7].

Цель данного исследования, представить организационно-экономический механизм интеграции в молочно-продуктовом кластере. Проанализировав состояние и развитие сельскохозяйственного производства Республики Коми, были сделаны выводы о том, что для решения проблем сельскохозяйственного производства северного региона необходимо создать кластерную структуру, которая позволит обеспечить конкурентное преимущество и устойчивость развития молочно-продуктового подкомплекса (рисунок 1).

В
разработанной модели молочного кластера ключевыми звеньями внутренней среды
являются ООО «Корткеросский молочный завод» и производители сырья – 7 сельскохозяйственных организаций района: ООО
«Небдинский», СПК «Сторожевк-1», СПК «Исток», СПК
«Вишерский», ООО «Нившера», СПК «Северная Нива»,
СПК «ВажКурья».

За
период исследования (2014-2018 г.г.) авторами отмечен наибольший удой в ООО
«Небдинский», наименьший в ООО «Важкурья». Наименьший
расход кормовых единиц на литр молока наблюдали в СПК «Сторожевск», наибольший
в СПК «Исток». Содержание жира в молоке в данных организациях составляет
4,04-4,20%.

В целом деятельность
всех рассматриваемых предприятий на протяжении всего анализируемого периода
является убыточной и нерентабельной. Чистая прибыль достигается лишь за счет
прочих доходов.

Основным переработчиком
молока, функционирующим в Корткеросском районе, является ООО
«Корткеросский молочный завод», который целесообразно рассматривать в
качестве предприятия-переработчика в интегрированном формировании. Основным
видом деятельности молочного завода является производство молочной продукции. Мощность
оборудования составляет 15 тонн в сутки, а фактически загружается не более 8
тонн, т.е. загрузка составляет около 50%.

Проведем анализ основных
финансовых показателей деятельности ООО «Корткеросский молочный
завод». В целом деятельность предприятия является прибыльной, но все-таки
за рассматриваемый период времени рентабельность снизилась (почти в 6 раз) и в
2018 году составила 0,6%.

Около 40% молочной
продукции завод реализует в учреждения здравоохранения г. Сыктывкара, что
говорит о востребованности продукции.

Разработанная модель
кластера включает в себя следующие секторы: снабженческий,
транспортно-логистический, сервисный, маркетинго-сбытовой, что позволяет
выстроить эффективную цепочку «производство – переработка – сбыт молока и
молочной продукции».

В настоящее время для создания организационных
структур, которые способствуют поиску информации, заключению сделок между
производителями сельхозпродукции и непосредственно перерабатывающими
предприятиями, важную роль играют электронные торговые площадки, служащие
инструментом закупки товаров и услуг для компаний. Электронная
торгово-закупочная площадка в рамках кластера поможет решить проблему сбыта
молока и молочной продукции.

В связи с
вышеизложенным в проекте структуры кластера впервые предложено предусмотреть
размещение электронной торгово-закупочной площадки (ЭТЗП), которая будет
являться ключевым элементом молочно-продуктового кластера и позволит объединить
в одном информационном и торговом пространстве производителей, переработчиков и
потребителей молока и молочной продукции северного региона. Для создания и
функционирования электронной торгово-закупочной площадки необходимы затраты в
размере 2970 тыс. рублей в год.

В качестве
экономического механизма интеграции в молочном кластере автором предлагается
использовать механизм трансфертных цен, предложенный А.С. Плещинским [8],
который позволит организациям-производителям реализовывать молоко по более
высоким ценам, а предприятию-переработчику оплачивать часть продукции не в
момент сделки, а через некоторый период времени. Данный механизм предлагается
свести к тому, что организации будут рассчитываться между собой за поставляемую
продукцию по ценам ниже рыночных, устанавливаемым взаимными соглашениями.
Возмещение разницы за поставку по внутригрупповым ценам будет происходить после
того, как переработчик реализует конечную продукцию. Данный способ обеспечивает
простоту вычислений и прозрачность схем.

Автором смоделировано
взаимодействие участников агропромышленной интеграции по новой схеме,
основанной на трансфертных ценах, включающей в себя производителей
сельскохозяйственной продукции и переработчика.

Искомая модель строится
на следующих положениях. Поставщик поставляет продукцию в объеме Х. Часть
продукции Х-R
оплачивается по рыночным ценам сразу после поставки. Возмещение разницы за
поставку R
по внутренним ценам происходит после того, как потребитель реализует конечную
продукцию. Поставщик фактически получает выручку за свою продукцию в два этапа.
На первом потребитель оплачивает часть стоимости продукции поставщика по
рыночным ценам, а часть не оплачивает, что эквивалентно использованию
трансфертных цен ниже рыночных. После окончательной реализации своей продукции
и получения выручки потребитель возвращает поставщику разницу фактической
стоимости по рыночным и трансфертным ценам (трансферт) с определенным процентом
от этой суммы, которую автор называет «ставкой по внутригрупповым сделкам
(ставкой трансферта)» [9-10]. Конкретный уровень такой ставки выступает в
качестве инструмента согласования экономических интересов участников.

За полученный в начале периода t так называемый кредит величины R потребитель из своей выручки за реализованную им в периоде t конечную продукцию перечисляет поставщику в конце этого периода возмещение в размере (1+y)R , где R – трансферт, а y – ставка процента по внутригрупповым сделкам (в долях единицы), которая называется ставкой трансферта. В этом случае выручка поставщика от реализации в начале периода t уменьшается на величину R, а в конце периода t увеличивается на (1+y)R. Итак, в конце периода t-1 выручка поставщика увеличивается на (1+y)R(t-1), где R(t-1) – величина трансферта за предоставленный в начале периода t-1 кредит, и уменьшается на величину кредита R, предоставляемого поставщиком для производственной деятельности потребителя в периоде t. Соответственно расходы потребителя за полученные продукты в начале периода t уменьшаются на величину R, равную снижению его затрат на приобретение исходных продуктов, а выручка от реализации в конце периода 1 уменьшается на (1+y)R.

В условиях трансфертных цен при фиксированных технологических состояниях прибыль безубыточного поставщика определяется следующим образом:

а прибыль безубыточного потребителя:

Таким образом, авторами
смоделировано взаимодействие участников агропромышленной интеграции по новой
схеме, основанной на трансфертных ценах, включающей в себя производителей
сельскохозяйственной продукции и переработчика.

Для расчета за основу
был взят сценарий, при котором весь объем молока будет реализован в ООО
«Корткеросский молочный завод», следовательно, было сделано
допущение, что мощности будут загружены на 100% (в два раза больше, чем было
фактически в расчетном периоде) и каждого вида продукции будет производиться в
два раза больше.

Объемы молока,
реализованного хозяйствами-производителями, примерно соответствуют необходимому
объему переработки (около 6000 т в год).

Для того, чтобы
рассчитать сумму трансферта R для разных вариантов, необходимо ввести
коэффициент неоплачиваемой продукции (qk): R=qk´Q.
Далее представим значения исходных переменных для расчета чистой прибыли
объединения сельскохозяйственных предприятий (таблица 1).

Следует отметить, что следствием выбытия значительной части оборотных средств на длительный срок может стать недостаточное финансирование операционной деятельности и последующее снижение общих результатов деятельности. Чтобы избежать подобного эффекта, вводится ограничение на максимальный размер трансферта. Бочаровым [5] данное значение предлагается использовать 0,4 от общих объемов поставок.

Далее представим значения исходных переменных для расчета чистой прибыли ООО «Корткеросский молочный завод» (таблица 2).

Далее необходимо определить величину трансферта R, от которой будет зависеть обоснование ставки трансферта y. Так как на величину R налагается ограничение 0<R<Q´0,4, связанное с невысокими финансовыми возможностями сельхозпроизводителей (поставщиков молока), предлагается из диапазона 0<R<Q´0,4 выбрать произвольно три варианта: q1=0,2, q2=0,3, q3=0,4.

Таким образом, в результате вычислений получаем следующие данные, представленные в таблицах 3-4.

Затем определим прирост прибыли (Df) в случае применения трансфертных цен по формуле:

где f – величина
прибыли участников в случае применения трансфертных цен;

p – прибыль (убыток) от
продаж в случае совершения сделок по среднерыночным ценам.

Кроме того, необходимо вычислить оптимальное значение ставки трансферта для каждого участника, путем решения следующего уравнения, которое было представлено ранее:

то есть:

В таблицах 5-7 приведены приросты чистой прибыли сельхозпроизводителей и ООО «Корткеросский молочный завод» при R=20%, R=30%, R=40% соответственно.

Для определения прироста чистой прибыли оптимального как для сельхозтоваропроизводителей, так и для молочного завода, были построены графики прироста чистой прибыли, выведены уравнения для обоих участников, решена система уравнений в результате которой и получена данная величина.

Динамики прироста чистой прибыли участников интеграции в зависимости от ставки трансферта, уравнения данных графиков отображены на следующих рисунках 2-4.

Таким образом, после всех расчетов при каждом варианте трансферта, можно сделать вывод о том, что максимальный прирост прибыли (7039 тыс. руб.) достигается при третьем варианте, при котором величина трансферта равна 40% от суммы поставки, а оптимальная ставка трансферта y=0,1334 (таблица 8).

Представим в таблице 9 прирост чистой прибыли участников интеграции.

Расчеты показали, что и
сельхозтоваропроизводители и ООО «Корткеросский молочный завод»
получат дополнительную прибыль в результате использования трансфертных цен.
Дополнительную прибыль между сельскохозяйственными
предприятиями-производителями предлагается распределять пропорционально объему
реализованного молока.

В результате
использования так называемых трансфертных цен прибыль, хотя и увеличивается, но
все же не покрывает убытки сельскохозяйственных организаций. Поэтому можно
сделать вывод о том, даже при использовании рассмотренного метода
взаимоотношений между производителями и переработчиком сельхозпродукции
необходима поддержка государства, причем существенная [12-15]. Кроме того,
соблюдая договорные отношения, поставщики молока теряют возможность реализации
продукции на рынке, соблюдая договорные условия. И это обстоятельство лишает их
права на поиск более эффективных контрактов поставок молока третьим лицам на
свободном рынке, а, следовательно, и на повышение выручки.

В то же время, прибыль ООО «Корткеросского молочного завода» увеличится почти в 30 раз и составит 7290 тыс. рублей. На наш взгляд, дополнительную прибыль необходимо использовать в первую очередь на модернизацию основных фондов, с большей мощностью, для возможности большего переработки молока. В результате, предлагаемая система взаиморасчетов с учетом использования трансфертных цен будет стимулировать хозяйства на увеличение производства молока, а молокозавод – на сокращение потерь, мобилизацию усилий на максимальный выход конечной продукции. Таким образом, в результате расчетов был сделан вывод о том, что максимальный прирост прибыли достигается при варианте, в котором величина трансферта равна 40% от суммы поставки (объем продукции, который оплачивается сразу, в момент сделки), а оптимальная ставка трансферта равна 0,1334%. И сельхозтоваропроизводители и ООО «Корткеросский молочный завод» получат дополнительную прибыль (7039 тыс. рублей) в результате использования трансфертных цен. Дополнительную прибыль между сельскохозяйственными предприятиями-производителями предлагается распределять пропорционально объему реализованного молока. Показатели деятельности сельскохозяйственных организаций с учетом функционирования молочно-продуктового кластера Корткеросского района Республики Коми представлены в таблице 10.

Таким образом, создание
и функционирование молочно-продуктового кластера позволит:

1. Увеличить прибыль сельхозтоваропроизводителей
на 7039 тыс. руб., а ООО «Корткеросский молочный завод» почти в 30
раз, что позволит использовать ее на модернизацию основных фондов с большей
мощностью для переработки молока в больших объемах.

2. Увеличить
рентабельность сельскохозяйственных организаций на 3,6%.

3. Стимулировать
хозяйства на увеличение надоев на одну корову и повышение производства молока,
а молокозавод – на сокращение потерь, мобилизацию усилий на максимальный выход
конечной продукции.

4. Производить и
реализовывать молоко не только для обеспечения собственного рационального
потребления, но и для нужд соседних городов и районов республики, расширить
географию сбыта молочной продукции.

Список литературы

1. Постановление Правительства Республики Коми от 31.10.2019 № 525 «Государственная программа Республики Коми «Развитие сельского хозяйства и регулирование рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия, развитие рыбохозяйственного комплекса»» // ИПБ «Гарант».
2. Аварский Н.Д. Кооперация как форма развития системы товародвижения на мировом рынке молока и молочной продукции / Н.Д. Аварский, Х.Н. Гасанова, А.О. Гаджиева // Экономика сельского хозяйства России. − 2014. − № 9. − С. 74–80.
3. Аварский Н.Д. Рынок молока и молочной продукции России: тенденции и перспективы / Н.Д. Аварский, Т.П. Розанова // Вестник Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова. − 2013. − № 2(56). − С. 45–54.
4. Агропромышленный комплекс Республики Коми: статистический сборник / Комистат; – Сыктывкар, 2018. – 77 с.
5. Агропромышленный комплекс Республики Коми: статистический сборник / Комистат; – Сыктывкар, 2019. – 75 с.
6. Анциферова О.Ю., Труба А.С., Стрельникова А.Г. Стратегические направления устойчивого развития сельских территорий // Агропродовольственная политика России. 2017. №2(62). С. 68-70.
7. Байбакова Т.В. Агропромышленная интеграция в молочно-продуктовомподкомплексе Кировской области: состояние, перспективы развития: монография / Т.В. Байбакова. – Киров, Издательство: Вятский государственный университет, 2017. – 157 с.
8. Балашенко В.А. Вертикальная интеграция как главный фактор повышения конкурентоспособности и инвестиционной привлекательности в региональном АПК России / В.А. Балашенко, С.В. Машков, А.А. Пенкин // Островские чтения. – 2018. – №1. – С. 227.
9. Биджиева А.С. Особенности сельскохозяйственной кооперации и интеграции в современном развитии АПК / А.С. Биджаева // Учет и статистика. – 2019. – №1(53). – С. 114-120.
10. Медянская О.А. Продовольственная безопасность России: технологический аспект / О.А. Медянская, Е.Н. Поличкина // Теория и практика общественного развития. – 2016. – № 5. – С. 51–53.
11. Сельское хозяйство в Республике Коми. 2019: стат.сб. / Комистат – Сыктывкар, 2019. – 98 с.
12. Тарабукина Т.В., Воронкова О.Ю. Развитие агропромышленного комплекса северного региона: основные тенденции и современное состояние // Экономический обзор. – 2020. – № 1-2 (3). – С. 3-14.
13. Чупрякова А.Г. Формирование интеграционного взаимодействия предприятий АПК в рамках регионального агропромышленного кластера // Фундаментальные исследования. – 2018. – № 9. – С. 105-109.
14. Юдин А.А., Тарабукина Т.В. Концепция формирования интеграционных процессов в АПК Республики Коми (на примере создания агротехнопарков) // Московский экономический журнал. – 2020. – № 3. – электронный адрес: https://qje.su/selskohozyajstvennye-nauki/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-3-2020-10/
15. Юдин А.А., Тарабукина Т.В., Коковкина С.В., Облизов А.В. Стратегический путь развития инновационных и интеграционных связей в региональном АПК (на примере Республики Коми) // Международный сельскохозяйственный журнал. — 2020. – № 1. – С. 1227-1231