Московский экономический журнал 13/2019

УДК 658.7:338.439

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10279

ОБОСНОВАНИЕ
ОПТИМАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ МАТЕРИАЛЬНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ
БАЗЫ ИНТЕГРИРОВАННЫХ АГРОПРОМЫШЛЕННЫХ ФОРМИРОВАНИЙ

SUBSTANTIATION OF THE OPTIMAL STRUCTURE OF THE MATERIAL AND TECHNICAL BASIS OF INTEGRATED AGRICULTURAL FORMATIONS

Терновых Константин Семенович, доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой, Воронежский государственный аграрный университет имени императора Петра І, г. Воронеж

Четверова
Кристина Сергеевна, кандидат
экономических наук, старший преподаватель, Воронежский государственный аграрный
университет имени императора Петра І, г. Воронеж

Ternovykh K.S., ktern@yandex.ru

Chetverova K.S., kristina.2003@rambler.ru

Аннотация: В
статье рассматривается исследование по выявлению оптимальной структуры
материально-технической базы интегрированного агропромышленного формирования.
Дано описание разработанной и предлагаемой блочно-диагональной
экономико-математической модели по оптимизации параметров развития ГК
«Верхнехавский агрохолдинг». Все требования в экономико-математической модели
сформулированы в виде линейных уравнений и неравенств. В роли критерия
оптимальности модели принята максимизация суммы прибыли исследуемого
интегрированного формирования. Отражены результаты решения по трем
сценариям развития –традиционный, оптимистический и пессимистический.

Summary: The article discusses a study to identify the optimal
structure of the material and technical base of an integrated agro-industrial
formation. A description of the developed and proposed block-diagonal economic
and mathematical model for optimizing the development parameters of the GC «Verkhnekhavsky agricultural holding» is given. All requirements in the economic-mathematical
model are formulated in the form of linear equations and inequalities. In the
role of the model optimality criterion, the maximization of the profit amount
of the integrated formation under study was adopted. The results of the
decision are reflected in three development scenarios — traditional, optimistic
and pessimistic.

Ключевые слова: агропромышленный
комплекс, интегрированные агропромышленные формирования,
материально-техническая база, экономико-математическое моделирование, сценарный подход.

Keywords: agro-industrial
complex, integrated
agroindustrial formations, material and technical base, economic and
mathematical modeling, scenario approach.

В
условиях кризиса, резко изменяющихся политических условий, экономических реформ,
санкций возникает все большая необходимость в установлении и налаживании
неразрывных связей между отраслями агропромышленного комплекса и сельскохозяйственными
товаропроизводителями, реализуемых через создание интегрированных
агропромышленных формирований (ИАПФ). Формирование и функционирование интегрированных агропромышленных
структур в сложившихся экономических условиях — одно из основных направлений
стабилизации отечественного сельского хозяйства.

В
силу своей масштабности, интегрированные
агропромышленные формирования способны не только сохранять, но и наращивать
свой производственный потенциал, оперативно реагировать на трансформации рынка,
продвигать товары и достигать конкурентных преимуществ, применяя соответствующую
маркетинговую политику.

Главными преимуществами интегрированных агропромышленных формирований перед средними и мелкими сельскохозяйственными предприятиями являются: их обеспеченность денежными средствами, в том числе для обновления материально-технической базы (МТБ), а так же создания наилучших условий производства сельскохозяйственной продукции; возможность организации инновационного производства за счет внедрения прогрессивных видов техники и интенсивных технологий; производство наиболее конкурентоспособной продукции; высокий уровень товарности; финансовая устойчивость предприятий-участников ИАПФ [1]. Вместе с тем предприятия-участники ИАПФ, обладая различными производственными ресурсами по качественно-количественным характеристикам, для реализации стратегии эффективного своего развития должны обеспечить процесс воссоздания и укрепления элементов материально-технической базы, эффективную эксплуатацию парка сельскохозяйственной техники, а также укомплектованность сельхозмашинами в соответствии с масштабом производства (рис. 1).

Следует
отметить, что каждый элемент материально-технической базы выполняет свою производственную
роль, но ключевыми среди них являются основные и оборотные средства,
непосредственно воздействующие на совершенствование процесса воспроизводства, наращивание
производственного потенциала и рост рентабельности всей интегрированной
структуры АПК [2].

Учитывая
тот факт, что функционирующие в сфере АПК, в том числе на территории
Воронежской области, интегрированные агропромышленные структуры являются сложнейшими
организационными системами, то для определения оптимальных тенденций развития и
учета текущего состояния, а так же разработки предложений по формированию
оптимальной структуры материально-технической базы ИАПФ целесообразно применять
методы экономико-математического моделирования.

Применение
их позволяет реализовать принцип системного подхода, обеспечивающего рассмотрение
всех элементов систем в их взаимосвязи и взаимодействии [3]. При этом растут
качество, скорость разработки, варианты постановки задачи и получения
альтернативных решений, возможность корректировки изменений во внутренних и
внешних условиях производства, сокращаются затраты на выявление оптимального
развития производства, в отличие от
естественных экспериментов.

В
задачах по оптимизации отраслевой структуры производства ИАПФ в качестве
критерия оптимальности чаще всего используют максимум прибыли [4].

В
целях обоснования оптимальной структуры материально-технической базы интегрированного
агроформирования в рамках исследования была применена методика, включающая оптимизацию
отраслевой структуры производства ИАПФ с применением методов экономико-математического
моделирования.

Объектом исследования выступило интегрированное агропромышленное формирование ГК «Верхнехавский агрохолдинг», расположенное в Верхнехавском районе Воронежской области, занимающее лидирующие позиции в организации отрасли свиноводства. В качестве инструмента для обоснования прогнозных параметров нами была разработана экономико-математическая модель блочного типа, с отдельными логически законченными блоками, где каждое предприятие-участник ИАПФ представляется в виде отдельного блока: ООО МТС «Агросервис», ООО спецхоз «Вишневский», ООО «Хава-Молоко», ООО «СГЦ», ООО «Альфа», в соответствии с этим определены количество блоков, взаимосвязь между ними (рис. 2).

В каждом
блоке предусмотрены ограничения, связанные, во-первых,
с наличием производственных ресурсов у предприятий-участников, в
том числе земельных угодий, соблюдением агротехнических требований по возделыванию
сельскохозяйственных культур и их доли в севообороте, во-вторых,
выделены условия по удовлетворению потребностей предприятия
собственными семенами, с учетом норм высева семян соответствующих
сельскохозяйственных культур, а так же по производству кормов, полностью
удовлетворяющих потребностям отрасли животноводства, ориентируясь на количество
питательных веществ, и содержание отдельных кормов в рационе животных, условия распределения
валовой продукции на производственные нужды и по каналам реализации.

Специфика переменных по каждому из блоков связана со
специализацией предприятий-участников ИАПФ. Так, первый блок
модели отражает деятельность ООО МТС «Агросервис» — производство продукции растениеводства, а за основные переменные
приняты площади посевов сельскохозяйственных культур, с ориентацией на товарные
и кормовые цели. Второй блок — ООО «Хава-Молоко», в связи со
скотоводческой специализацией в качестве основных переменных
экономико-математической модели заданы: площади естественных угодий,
поголовье сельскохозяйственных животных, необходимые объемы кормов, в том числе
покупных. В блоках 3, 4, 5 представлена свиноводческая
отрасль интегрированного агропромышленного формирования ГК «Верхнехавский агрохолдинг», реализуемая соответственно через ООО
спецхоз «Вишневский» — современный высоко автоматизированный
свиноводческий комплекс, ООО «СГЦ» — селекционно-гибридный центр с
ориентацией на чистопородных, высокопродуктивных свиней, ООО «Альфа» —
свиноводческое предприятие, осуществляющее искусственное осеменение,
доращивание поросят и содержание свиноматок. Практически одинаковой для двух
блоков является структура кормов, однако различны нормы кормления и их объемы.

Выделены и дополнительные
переменные, которые позволяют определять потребность в трудовых ресурсах,
производственных затратах, амортизационных отчислениях, стоимости товарной
продукции и групп кормов.

Так как главной
целью ИАПФ и предприятий-участников является извлечение прибыли, то в качестве
критерия оптимизации выступает максимизация ее суммы.

Все требования в
экономико-математической модели сформулированы в виде линейных уравнений и
неравенств для каждого подразделения ИАПФ.

Экономико-математическая модель функционирования ГК
«Верхнехавский агрохолдинг» разработана по трем векторам развития:
оптимистический, пессимистический и традиционный ввиду того, что в изменяющихся
условиях внешней среды целесообразно
использовать сценарный подход,
позволяющий оценить весь спектр негативных и позитивных стратегических направлений
исследуемого объекта [5].

Первый вариант модели
– традиционный, предполагает создание условий, необходимых для устойчивого
развития производства в ГК «Верхнехавский
агрохолдинг» и формирования оптимальной структуры производства на основе
соблюдения агротехнических требований.

Пессимистический
сценарий – наихудший вариант развития, отражающий деятельность интегрированного
формирования в условиях кризиса, например, под воздействием
природно-климатических явлений, таких как засуха, вследствие чего резко сокращаются
урожайность сельскохозяйственных культур и продуктивность животных [6].

Оптимистический
сценарий развития предусматривает построение экономико-математической модели, проецирующей
наращивание объемов производства, за
счет освоения инноваций в отрасли, внедрения технико-технологических достижений
в состав МТБ, обновления элементов материально-технической базы с учетом темпов
роста и государственных мер, обозначенных в Программе развития сельского
хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и
продовольствия на 2013-2020 годы [7].

В процессе решения экономико-математической
модели по каждому из трех сценариев развития получен необходимый объем амортизационных
отчислений. Кроме того, по каждому из вариантов разработан прогноз
воспроизводства основных средств и спроектирована оптимальная потребность в оборотных
средствах (табл. 1).

Для
реализации оптимистического сценария развития ГК
«Верхнехавский агрохолдинг» потребуется привлечение дополнительных
оборотных средств в сумме 350,5 млн руб., общий объем необходимых оборотных
средств составит 810,3 млн руб., а традиционный
вариант предусматривает потребность в – 689,5 млн
руб.

В качестве источников для эффективного использования и пополнения оборотных средств будут служить собственные средства и привлеченные, в форме краткосрочных банковских кредитов, бюджетные средства, использование которых позволит удовлетворить дополнительные потребности в оборотных средствах.

Наибольший удельный вес в структуре основных средств занимают здания, сооружения и передаточные устройства – более 50%, машины и оборудование от 26,9% до 29,4% (рис. 3).

Наиболее рентабельными являются оптимистический и традиционный сценарии развития (табл. 2), так как при сложившемся уровне цен на продукцию сельского хозяйства и материалы, используемые в производственном процессе, обеспечивают рост прибыли и эффективности производственно-коммерческой деятельности, способствуют обеспечению расширенного воспроизводства.

Таким образом, методами
экономико-математического моделирования может быть получена оптимальная
структура материально-технической базы ИАПФ, которая обеспечивает повышение
экономической эффективности предпринимательской деятельности всей
интегрированной структуры.

Список литературы

Терновых К.С. Особенности воспроизводства материально-технической
базы в интегрированных агропромышленных формированиях: монография / К.С.
Терновых, И.И.
Дубовской, К.С. Четверова. – Воронеж: ФГБОУ ВО Воронежский ГАУ,
2017. – 147 с.
Терновых К.С. Развитие материально-технической базы в интегрированных агропромышленных
формированиях / К.С. Терновых, К.С. Четверова //Вестник Воронежского государственного аграрного
университета. – № 4 (59). – 2018. – С.
168-174.
Улезько А.В.
Перспективные параметры развития агропродовольственного комплекса Воронежской
области / А.В. Улезько, Ю.Н. Коваленко, В.В. Реймер // АПК: Экономика, управление. –
2019. – №7. –
С. 4-12.
Улезько А.В.
Имитационное моделирование как инструмент исследования агроэкономических систем
/ А.В. Улезько, А.П. Курносов, А.А. Тютюников // Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих
предприятий. – 2012. – №8. – С. 28-30.
Измалков
А.А. Приоритетные направления развития агропродовольственного комплекса региона
/ А.А. Измалков // Вестник Воронежского государственного аграрного
университета. – 2016.
– №3(50). –С.
218-228.
Агропромышленные интегрированные
формирования: состояние и перспективы развития: монография / К.С. Терновых,
Н.Г. Нечаев, А.А. Измалков, Е.В., Попкова, В.С. Грибанов, А.А. Плякина. –
Воронеж: ФГБОУ ВПО Воронежский ГАУ, 2013. – 245
с.
Государственная
программа Воронежской области «Развитие сельского хозяйства, производства
пищевых продуктов и инфраструктуры агропродовольственного рынка»: утверждена
Постановлением Правительства Воронежской области от 13 декабря 2013 г. № 1088
[Электронный ресурс] // Информационно-правовой портал Гарант.ру. – Режим
доступа: http://www.garant.ru/ hotlaw/voronezh/517076/

Московский экономический журнал 13/2019

УДК 339.92

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10278

СОТРУДНИЧЕСТВО
В ТРАНСПОРТНОЙ СФЕРЕ КАК ФАКТОР РАЗВИТИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ
В ЕВРАЗИЙСКОМ ЭКОНОМИЧЕСКОМ СОЮЗЕ (ЕАЭС)

COOPERATION IN THE TRANSPORT SECTOR AS A FACTOR IN THE DEVELOPMENT OF REGIONAL ECONOMIC INTEGRATION IN THE EURASIAN ECONOMIC UNION (EAEU)

Комов
Михаил Сергеевич,
кандидат
экономических наук, доцент, доцент, Российский университет транспорта, г. Москва,

Komov M.S., komovms@mail.ru

Аннотация: В
статье рассматривается процесс сотрудничества стран-участниц Евразийского
экономического союза (ЕАЭС) в транспортной сфере. Проанализированы
теоретические подходы авторов к проблемам интеграции национальных транспортных
систем. Исследованы основные инструменты формирования единого транспортного
пространства в евразийском регионе с позиции институционального регулирования
этого процесса. В контексте развития транспортного сотрудничества рассмотрена
реализация транспортно-транзитного потенциала ЕАЭС. Выделены международные
транспортные коридоры, проходящие по территории ЕАЭС. Сделан вывод о получении
экономических эффектов от сотрудничества стран в транспортной сфере.

Summary: The article
discusses the process of cooperation of the member States of the Eurasian
economic Union (EAEU) in the transport sector. Theoretical approaches of the
authors to the problems of integration of national transport systems are
analyzed. The main tools of the formation of a single transport space in the
Eurasian region from the position of institutional regulation of this process
are studied. In the context of the development of transport cooperation, the
implementation of the transport and transit potential of the EAEU is
considered. International transport corridors passing through the territory of
the EAEU are highlighted. The conclusion is made about obtaining economic
effects from the cooperation of the countries in the transport sphere. The
article discusses the process of cooperation of the member States of the
Eurasian economic Union (EAEU) in the transport sector. Theoretical approaches
of the authors to the problems of integration of national transport systems are
analyzed. The main tools of the formation of a single transport space in the
Eurasian region from the position of institutional regulation of this process
are studied. In the context of the development of transport cooperation, the
implementation of the transport and transit potential of the EAEU is
considered. International transport corridors passing through the territory of the
EAEU are highlighted. The conclusion is made about obtaining economic effects
from the cooperation of the countries in the transport sphere.

Ключевые слова: интеграция,
транспорт, Евразийский экономический союз (ЕАЭС), единое транспортное
пространство, транзитный потенциал, международные транспортные коридоры.

Keywords: integration, transport, the Eurasian economic Union
(EEU), a common transport space, the transit potential of international
transport corridors.

Современное
мировое хозяйство характеризуется тенденциями глобализации и международной
экономической интеграции. В этих условиях особую актуальность приобретают
проблемы интеграции государств с целью взаимовыгодного сотрудничества
государств в рамках формируемых интеграционных структур. Примером,
иллюстрирующим реализацию данной цели, является объединение государств в
Евразийский экономический союз (ЕАЭС).

В рамках
Евразийского региона важнейшей интеграционной сферой является транспортный
сектор. Решение транспортных проблем в ЕАЭС направлено на формирование единого
транспортного пространства и единой системы управления транспортной отраслью на
региональном уровне. Создание общего рынка транспортных услуг, регулирование
наднациональными органами процессов управления транспортной отраслью в регионе
является важной сферой сотрудничества стран-участниц ЕАЭС, которое в свою
очередь выступает фактором региональной экономической интеграции.

Теоретические
основы построения единого транспортного пространства через институциональных
механизм интеграции национальных транспортных систем были заложены ещё в
50-60-е годы прошло века российскими учёными И. Кочетов, В. Петров, В. Повороженко,
Т. Хачатуров. Ими было введено в научный оборот новое, для того времени,
понятие «единая транспортная система», в основу которой были положены следующие
виды единства – технико-технологическое, экономическое, административно-
управленческое и правовое. Эта система характеризовалось следующими
особенностями: целостной, иерархичной и многокритериальной структурой,
многоцелевым назначением, интеграцией видов транспорта, потребностью во
взаимодействии с внутренней и внешней средой, несводимостью к простым составляющим
и неделимым элементам, невозможностью полной формализации. [1; 2]

Исследуя процесс
региональной интеграции транспортных систем, и рассматривая проблемы
формирования общего транспортного пространства в Содружестве независимых
государств, В. Пшеничный указывал в своих работах на необходимость более
глубокого анализа вопросов, связанных с развитием институциональных механизмов,
которые должны быть положены в основу устойчивости формирования транспортной
системы СНГ. В частности, он отмечал особую важность создания
межгосударственных органов отраслевого сотрудничества по всем видам транспорта.
[3]

Вопросами места и роли
транспорта, транспортной системы, транспортной политики в усовершенствовании
мирохозяйственных связей региональных экономических объединений занимался
достаточно широкий спектр авторов, как российских, так и зарубежных. Так, по
мнению О.Т. Шипковой и О.А. Пророковой, наличие транспортной системы и
сложившихся в результате эволюции внешнеэкономических связей между
государствами является, во-первых, предпосылкой становления региональных
интеграционных процессов, и только, во-вторых, фактором их интенсивного
развития [4]. С позиции В.К. Ломакина, транспорт – это, наоборот, в
первую очередь, один из ключевых факторов, который влияет на размещение
производственных сил и обеспечивает экономический рост в государствах –
участниках интеграционных процессов. Также, ученый полагает, что увеличение
производства какой-либо продукции находятся во взаимозависимости от роста
выпуска специализации, что требует больше сырья и рынков, а, следовательно,
большего объема работы транспорта. Объем торговли и транспортные расходы
находятся в обратной зависимости, например, при росте прямых транспортных
расходов на 10% объем торговли снижается на 20%. По этой причине, как считает
исследователь, транспорт является показателем состояния не только
национального, но и мирового хозяйства [5]. Подобно мнению О.Т. Шипковой и О.А.
Пророковой, В.Б. Мантусов, делая акцент на географической близости государств
как одном из важных условий развития международной экономической интеграции,
обращает внимание на ценности транспорта и транспортной системы, называя их
существенными предпосылками развития интеграционных отношений между странами
одного региона [6]. А.А. Гильяно, исследуя международные интеграционные
процессы, сделал вывод о том, что транспортная система, являя собой
совокупность транспортной инфраструктуры, предприятий, средств и систему
управления, представляется важным компонентом глобальной экономики, который
обеспечивает условия для трансграничного перемещения товаров и услуг, а также
мобильности населения и факторов производства. Автор также обращает внимание на
то, что оптимизация трансграничной транспортной инфраструктуры становится на
сегодняшний день приоритетной предпосылок формирования и регионального, и
глобального мирового хозяйства [7].

Одновременно с этим, на
современном этапе существует немало барьеров, которые препятствуют реализации
единой транспортной политики ЕАЭС. Так, формирование единого транспортного
пространства на территории Союза сталкивается с широким спектром проблем, как
технического, так и политического характера, преимущественно связанных с
неделанием отдельны государств создавать конкурентную среду для собственных
национальных грузовых пассажирских перевозчиков. В общем виде, комплекс
барьеров и рисков, которые стоят перед ЕАЭС в контексте совершенствования
евразийской интеграции в транспортной сфере, можно сформулировать следующим
образом:

относительно низкий
уровень развития транспортно-инфраструктурного потенциала на уровне ЕАЭС. Это и
неудовлетворительное состояние полотна в отдельных регионах (например, в
Армении не функционирует порядка 40% железных дорог, и перспективы нормирования
данной ситуации пока не ясны в связи с «нереальностью» национальных проектов по
развитию железнодорожной инфраструктуры, и недостаточная электрификация линий
(например, в Беларуси она составляет только четверть от всей эксплуатационной
длины железнодорожных путей [8];
недостаточный уровень
развития институциональной и нормативно-правовой базы ЕЭС в области
железнодорожного транспорта по причине низкой степени унификации регулятивных
документов. Так, например, если брать сегмент автомобильных перевозок, то в
евразийской интеграции в большинстве своем уделяет внимание только тем правовым
актам, которые регулируют отношения, возникающие при межгосударственной
модернизации автомобильной транспортной системы ЕАЭС. Одновременно с этим,
существуют определенные противоречия в данном направлении, связанные с тем, что
некоторые из принимаемых документов являются результатом взаимодействия всех
стран – членов ЕАЭС, а другая – двусторонних соглашений между отдельными
государствами – членами Союза. Следовательно, появляется вопрос: если все
участники данного интеграционного объединения являются полноправными членами,
решающие общие задачи в рамках единой транспортной политики, то каковая роль
двусторонних соглашений. С нашей точки зрения, назначение и использование
данной формы соглашений в рамках реализации скоординированной (согласованной)
транспортной политики целесообразно пересмотреть;
низкая квалификация
кадров, обслуживающих транспорт и строительство инфраструктуры. Об этом, в
частности, заявили участники заседания Рабочей группы по выработке предложений
по развитию кадрового потенциала и Рабочей группы по развитию науки и инноваций
в сфере транспорта и инфраструктуры в марте 2019 г., о результативности
предложений по итогам которого мы сможем узнать по истечению некоторого
времени;
нехватка оборотного
капитала, ограниченные возможности банковской системы по финансированию
инфраструктурных проектов и недостаток каналов коммуникации между странами в
сфере дорожного строительства и автоперевозок с учетом различий в практиках
строительства дорог и их эксплуатации.
Данные проблемы обсуждалась на в апреле 2019 г. на заседании нового
состава Консультативного комитета по транспорту и инфраструктуре под председательством
члена Коллегии (министра) по энергетике и инфраструктуре ЕЭК Э. Кайкиева;
конкуренция с
автоперевозчиками Китая, что обусловлено дешевизной китайских грузовых услуг,
что, бесспорно, может серьезно нарушить равновесие на российском и казахстанском
грузовом рынке;
ограничения в наращивании
транзитных грузоперевозок через Россию, в частности, дисбалансы в сфере
железнодорожного транспорта, которые могут негативно отразиться на достигнутых
высоких результатах «контейнеризации» различных номенклатур в экспортном и
внутреннем сообщении. [9]

Решение указанных проблем возможно только в хоте
сотрудничества стран-участниц ЕАЭС и выработки совместных решений в рамках
реализации единой транспортной политики. По нашему мнению, ряд вопросов может
быть решён инструментами институционального механизма функционирования единого
транспортного пространства ЕАЭС, элементами которого являются такие инструменты
как:

Институциональные
(система межгосударственных органов и их компетенций);
Законодательные
(договорно-правовая база);
Финансово-экономические;
Правила и процедуры
подготовки и принятия решений, контроля их исполнения, находящихся во
взаимозависимости и взаимосвязи.

Институциональные
инструменты (субъекты механизма) представлены наднациональными органами власти
в Евразийском союзе, а именно: Высший евразийский экономический совет,
Евразийский межправительственный совет, Евразийская экономическая комиссия
(Департамент транспорта и инфраструктуры). Данные органы необходимы для
формирования сбалансированной системы управления интеграцией транспортной сферы
на принципах единства, равенства, всеобщности и эффективности. С учетом этого
требуется рациональная организация процесса взаимодействия их с национальными
органами управления транспортом и перераспределения функций и полномочий между
ними. Отдельные полномочия могут быть делегированы в исключительную компетенцию
наднационального органа управления транспортом, а некоторые функции необходимо передать
совместной компетенции.

Законодательные инструменты направлены на
совершенствование нормативно-правовой (законодательный) базы механизма в
соответствии международным правом и в соответствии с национальным
законодательством государств-членов Евразийского экономического союза. В
качестве особенности институциональной системы интеграционных объединений
следует отметить нередко имеющую место несбалансированность властных
полномочий и функций между различными
органами.

Применительно к
существующей системе органов ЕАЭС необходима концентрация полномочий с правом
определяющего решения у наднациональных органов власти Евразийского
экономического союза и глав государств-участников.

Вопрос о месте
правовых актов, изданных органами интеграционных объединений, в национальных
правовых системах, их юридической силе в отношении конституций и других
правовых актов, изданных на национальном уровне, остается открытым. Очевидно,
что не всегда можно определить, имеют ли действия органов интеграционных
объединений приоритет в случае конфликта с законами национального
законодательства. Проблема множественности правового статуса в
межгосударственных интеграционных объединениях еще больше усложняет задачу
создания и последующей кодификации нормативно-правовой базы. Средствами решения
этой проблемы являются взаимная корреляция и приоритетность международных
обязательств. [10]

Следует также
отметить, что в законодательных актах последних лет продолжают применять
различные термины и их толкование, что требует уточнения сущности описываемых
ими процессов. С учетом особенностей международного транспорта необходимо
проанализировать и сравнить концептуальный, понятийный аппарат и правовые
нормы, регулирующие деятельность участников движения грузов и транспортных
средств с точки зрения национального и международного транспортно-таможенного
законодательства.

Это позволяет нам объяснить необходимость разработки и принятия
специальных правовых решений по построению иерархической системы правовых актов
как на национальном, так и на наднациональном уровне. Подходы к определению
роли и места правовых актов интеграционных блоков в национальной системе в
рамках интеграционного сотрудничества должны быть едиными. В отношении
Евразийского экономического союза возможным инструментом принятия решения может
стать принятие специального протокола к Договору о Евразийском экономическом
союзе, в котором определены механизмы реализации решений и других правовых
актов комиссии в правовых системах стран-членов ЕАЭС.

Финансово-экономические инструменты механизма должны применяться для
модернизации существующей транспортно-логистической инфраструктуры путем
инвестирования в соответствующие перспективные и приоритетные проекты и
программы. То есть они должны быть направлены на ресурсную поддержку реализации
разработанных программ и проектов в транспортной отрасли в Евразийском
экономическом союзе.

Последний структурный элемент в
институционально-экономическом механизме создания ЕТП (политика и порядок
подготовки и принятия управленческих решений, контроль за их исполнением)
показывает, что создание таких структур требует четкой процедуры реализации,
контроля (надзора) за их выполнением со стороны стран-участниц. Практика
показывает, что самым продуктивным является использование формата обязательных
законодательных актов с нормативным регулированием, тогда как рекомендации
часто не реализуются в конкретных управленческих решениях на национальном
уровне.

Особо следует выделить сотрудничество государств-членов ЕАЭС
в направлении реализации транзитного потенциала союза. В
современных условиях, реализацию транзитных возможностей стран участниц
Евразийского экономического союза необходимо и целесообразно рассматривать с
позиции экономического ресурса Так, транспортный транзит приносит Беларуси около 2,78 млрд. евро. в год.,
Казахстану порядка 0,89 млрд. евро. в год, Кыргызстану 0,46 млрд. евро. в год, В отношении России одни только доходы
от транзитных перевозок ОАО «РЖД» в 2017 г. составляют 0,58 млрд. евро (что на
26% превышают транзитные доходы Кыргызстана).
Следует отметить, что в случае развития МТК, данные доходы могут быть увеличены.[11]

В качестве элементов возможности реализации
транспортно-транзитного потенциала ЕАЭС нами выделены:

развитие мультимодального МТК
«Европа – Кавказ – Азия»;
развитие МТК «Шелковый путь»;
развитие МТК «Северная и Западная Европа – Китай»;
развитие мультимодального МТК «Север – Юг» (а также
дополнительно панъевропейского МТК № 9);
развитие Евроазиатских транспортных коридоров
Транссиб и Байкало-Амурской магистрали(ЕТК) и МТК «Восток – Запад» (на основе
ЕТК);
развитие МТК Северный морской путь.[12]

Таким образом, сотрудничество в сфере
транспорта стран-участниц ЕАЭС позволит создать интегрированную систему
управления единым транспортным пространством в евразийском, получить целый ряд
социально-экономических эффектов, которые будут связаны с повышением
результативности интеграционных процессов на транспорте, гармонизацией
регулирования и снятием барьеров для поставщиков транспортных услуг.

Список литературы

Кочетов И.В. Общесистемная поставка некоторых методических про-
блем построения ЕТС // Тр. ЦНИИЭВТ. 1977. Выпуск № 138. – С. 6-34.
Кочетов С.Н. Транспорт во внешнеэкономических связях СССР. – М.: Международные отношения, 1988.
Глобализация экономики, региональная интеграция, влияние этих
процессов на положение трудящихся государств-участников СНГ/ [под ред.Н.Д. Подшибякиной]. – М.: «Профиздат», 2002.
Шипкова О.Т. (2009) Мировая экономика: учебное пособие / О. Т. Шипкова, О. А. Пророкова. – М.: РХТУ им. Д.И. Менделеева. – 261 с.
Ломакин В.К. (2019) Мировая экономика: учебник для студентов вузов, обучающихся по экономическим специальностям и направлениям. – 5-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА. – 687 с.
Мантусов В.Б. (2017) Мировая экономика и международные экономические отношения: учебник для студентов бакалавриата, обучающихся по специальностям «Мировая экономика», «Международные отношения» / В.Б. Мантусов [и др.]. – Электрон. текстовые данные. – М.: ЮНИТИ-ДАНА. – 447 c.
Гильяно А.А. (2015) Международные интеграционные процессы: инновационные, инвестиционные и инфраструктурные аспекты: монография / А.А. Гильяно, Т.Е. Кочергина, Н.В. Мозолева. – Ростов н/Д: Российская таможенная академия, Ростовский филиал. – 176 с.
Ковалев М.М., Королева А.А., Дутина А.А. (2017) Транспортная логистика в Беларуси: состояние, перспективы: монография. – Минск: Изд. центр БГУ. – 327 с.
Кудрияров С. (2019) Шанс не узнать страну. Транспортная инфраструктура: проекты и мечты. – 21.01.2019 // Официальный сайт ОАО «РЖД». – ULR: http://press.rzd.ru
Лукьянова В.Ю., Плюгина И.В. Институциональные основы функционирования интеграционных объединений на евразийском пространстве// Международное право, Европейское право.c.18-87
Putt C. The effectiveness of institutional economic mechanism for establishing a single transport space of the Eurasian Economic Union. The research material Ernst& Young Global Lim., London, 2018. – V 16(8). — 324 p.
Создание международных транспортных коридоров как ключевой фактор развития внутренних районов Евразии, 2017 г. [Электронный ресурс]. URL.: https://cont.ws/@olegaaa/501138

Московский экономический журнал 13/2019

УДК 330.322+338

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10277

СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ВИДЕНИЕ ПРОБЛЕМ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ МУНИЦИПАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

STRATEGIC VISION FOR SOCIO-ECONOMIC DEVELOPMENT OF THE MUNICIPALITY

Вершинин Юрий Борисович,
кандидат
экономических наук, доцент, доцент кафедры, Ульяновский государственный университет,
г.Ульяновск

Вершинина Елена Львовна,
кандидат
экономических наук, доцент, декан Заволжского экономико-гуманитарного факультета,
Ульяновский государственный
университет, г.Ульяновск

Vershinin Y.B., 89272703013@mail.ru

Vershinina H.L., 89272708908@mail.ru

Аннотация: Стратегия социально-экономического развития муниципального образования «город Ульяновск» до 2030 года, разработанная компанией Strategy Partners Group (г. Москва) в сотрудничестве с авторами данной статьи, определяет приоритеты стратегического видения и стратегические задачи муниципалитета.

Был проведен подробный
анализ сложившейся ситуации, но в последние 2-3 года возобладали негативные
тенденции в экономике города. Однако, на наш взгляд, опираясь на традиционно
сильные стороны экономики Ульяновска, можно переломить сложившуюся тенденцию и
выйти на позитивные темпы развития в соответствии со Стратегией-2030.

Summary: The strategy-2030 of the socio-economic development of the municipality
“Ulyanovsk City”, developed by the Strategy Partners Group (Moscow) in
cooperation with the authors of this article, determines the priorities of the
strategic vision and the strategic tasks of the municipality.

A detailed analysis of the current situation was carried out, but in the
last 2-3 years negative trends in the city economy prevailed. However, in our
opinion, relying on the traditionally strengths of the economy of Ulyanovsk, it
is possible to reverse the current trend and reach a positive pace of
development in accordance with Strategy-2030.

Ключевые слова: стратегия
развития, муниципалитет, инвестиции, стратегическое видение.

Keywords: development strategy, municipality, investment, strategic vision.

Разработка Стратегии
социально-экономического развития муниципального образования «город Ульяновск» на
период до 2030 года, проводилась компанией Strategy Partners Group (г. Москва) с
участием авторов данной статьи в 2015-16 гг.[1][2] Она во многом стала основой
последующих городских разработок в данном направлении [3-5].

Город Ульяновск расположен в центре промышленного развитого и густонаселенного Приволжского федерального округа, в центре Европейской части Российской Федерации на пересечении важных международных транспортных коридоров №2, 3 «Транссибирский» и №9 «Север-Юг», является административным центром Ульяновской области, входящий в состав Приволжского федерального округа. Город Ульяновск расположен на двух берегах реки Волга, разделён на четыре района: Железнодорожный, Заволжский, Засвияжский, Ленинский. (рис.1) Территория города (общая площадь в пределах городской черты) – весьма значительна по сравнению с городами — «одноклассниками» (625,0 км²), что создает значительные проблемы в пространственной связности.

Разработка Стратегии
социально-экономического развития муниципального образования «город Ульяновск»
до 2030 года была предпринята руководством МО с целью повышения хозяйственной
самостоятельности и «…реализации права и реальной способности органов местного
самоуправления регламентировать значительную часть публичных дел и управлять
ею, действуя в рамках закона, под свою ответственность и в интересах местного
населения»[3]. Преследовалась цель выработки самостоятельной инвестиционной
политики, которая бы со временем стала составной частью инвестиционной политики
региона.

Разработка
Стратегии-2030 складывалась из следующих частей:

Анализ текущего социально-экономического
состояния города,
Стратегическая
диагностика конкурентоспособности города (эти два пункта рассмотрены в [1] и
[2])

3. Разработка
стратегического видения развития города Ульяновск до 2030 года и плана
реализации стратегии являлось основной целью исследования, и базировалась на
выводах пп.1-2.

Как показал дальнейший
тренд развития города, большинство выводов и заключений, выявлены в период
работы в 2015-16 гг. оказались адекватными сложившейся ситуации, часть пришлось
уточнить в основном в связи с изменением условий внешней среды.

На момент проведения диагностики была сформирована матрица, обобщающая достигнутый уровень городского развития, учитывающий развитие человеческого капитала, бизнес и туристической инфраструктуры, жилищная, транспортная, социальная и ряд других инфраструктур, оценивалась эффективность оказания государственных услуг (рис.2). Эффективное формирование видения стратегических приоритетов города, помимо традиционных инструментов стратегического анализа, таких как матрица SWOT-анализа, включает одну из важнейших сценарных матриц, учитывающих развитие всей страны и его влияние на позиционирование города на конкурентных рынках (рис.3).

Основные выводы по системе стратегического управления городом базировались на возможностях стратегического партнерства России: с ЕС или Китаем.

Матрица учитывала возможность корректировки стратегического выбора в зависимости от ситуации, складывающейся со стратегическим внешним партнерством России, так и с потенциальным качеством ее государственного управления (рис.4). Как показали дальнейшие события последнего пятилетия, сбылся, можно сказать, самый пессимистичный сценарий, предусматривавшийся Концепцией. Комментируя развитие ситуации за последний период, нельзя не привести в качестве одного из основных инструментов стратегического анализа, уже упоминавшуюся нами матрицу SWOT-анализа (рис.5).

Развитие «китайского
вектора», отягощенного фактором недостаточной бюджетной обеспеченности города и
продолжающегося отсутствия доступа большинства предприятий города к адекватных
заемным источникам финансирования, усложняют и так не простую ситуацию,
сложившуюся в крупных предприятиях города.

Возникающие новые или реконструируемые предприятия не могут решить проблему новых рабочих мест в промышленности: они небольшие, с высокой степенью автоматизации, сфокусированы на достаточно узких сегментах производственных цепочек. Предприятия Ульяновска, в том числе т.н. «старопромышленные» и муниципальные, очень активны в вопросах снижения издержек, бережливого производства и оптимизации территории, и в этом направлении в городе есть много хороших практик. Однако, реальную ситуацию в муниципалитете в гораздо большей степени определяет низкий уровень доходов населения – традиционная проблема региона.

Активизация возможностей и сильных сторон (при условии изменении ситуации в лучшую строну на макроэкономическом уровне) позволит (на наш взгляд) переломить отрицательные тенденции, сложившиеся в экономике года за последние несколько лет.

Основой должны стать приоритеты инвестиционного развития, использующие традиционно сильные стороны экономики города.

Кластеризация городской экономики неизбежна – в среде вяло развивающихся и инвестиционно не перспективных производств в Ульяновске развивается экономика нового века – высокотехнологичные предприятия, созданные с иностранным участием, IT-компании, активно интегрирующиеся с учебными заведениями и некоторые другие направления.

Дальнейшее перспективы развития
города (рис.7,8) мы связываем с современными формами муниципально-частного
партнерства (МЧП)[6], других форм государственной поддержки инвестиционных
проектов предпринимательства [7, 8], кластеризации муниципалитетов по уровню
инвестиционного развития [9].

Литература

1. Вершинин Ю.Б.,
Вершинина Е.Л. ДИАГНОСТИКА В ПРОЦЕССЕ РАЗРАБОТКИ СТРАТЕГИИ
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ МУНИЦИПАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ. Московский
экономический журнал, №5-2, 2018, DOI: 10.24411/2413-046X-2018-15059.

2. Вершинин Ю.Б.,
Вершинина Е.Л. СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ДИАГНОСТИКА В ПРОЦЕССЕ РАЗРАБОТКИ СТРАТЕГИИ
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ МУНИЦИПАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ Московский
экономический журнал, №5-2, 2018, DOI: 10.24411/2413-046X-2018-15060

3. Решение Ульяновской
Городской Думы от 08.09.2015 № 102 «Об утверждении стратегии
социально-экономического развития муниципального образования «город Ульяновск» до
2030 года».

4. ИНВЕСТИЦИОННАЯ
СТРАТЕГИЯ МУНИЦИПАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «ГОРОД УЛЬЯНОВСК» НА 2018 — 2023 ГОДЫ

5. ИНВЕСТИЦИОННАЯ
СТРАТЕГИЯ муниципального образования «город Ульяновск» до 2024 года (проект)

6. Абубакарова М.М.,
Хусаинов И.З., Абдулвагапова А.А. Инвестиционная деятельность муниципальных
органов власти как фактор развития предпринимательства // Глобальный научный
потенциал. 2018. № 4 (85). С. 95-99.

7. Дмитрик Е.Г. Методы
регулирования бюджетных финансовых рисков в рамках реализации мероприятий
поддержки предпринимательства // Финансы и кредит. 2017. Т. 23. № 36 (756). С.
2189- 2196.

8. Алиев Б.Х.,
Алимирзоева М.Г., Казимагомедова З.А. Анализ действенности налоговых льгот и
преференций в механизме государственной поддержки инвестиционной деятельности
предприятий // Экономический анализ: теория и практика. 2015. № 11 (410). С.
13-25.

9. Суржиков В.И. Анализ
инвестиционных возможностей региона: муниципальный уровень // Фундаментальные
исследования. 2017. № 1. С. 209-213.

Московский экономический журнал 13/2019

УДК 330.322+338

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10276

СТРАТЕГИЧЕСКИЕ
ЦЕЛИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ МУНИЦИПАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

STRATEGIC GOALS FOR THE SOCIO-ECONOMIC DEVELOPMENT OF THE MUNICIPALITY

Вершинин Юрий Борисович, кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры, Ульяновский государственный университет, г.Ульяновск

Вершинина
Елена Львовна,
кандидат
экономических наук, доцент, декан Заволжского экономико-гуманитарного факультета,
Ульяновский
государственный университет, г.Ульяновск

Vershinin
Y.B., 89272703013@mail.ru

Vershinina
H.L., 89272708908@mail.ru

Аннотация:
Стратегия
социально-экономического развития муниципального образования «город Ульяновск»
до 2030 года, разработанная компанией Strategy Partners Group (г.Москва) в
сотрудничестве с авторами данной статьи, большое внимание уделяет
стратегическим приоритетам развития города.

На основе тщательного
анализа выделены три базовых стратегии – повышение конкурентоспособности
региональной экономики, повышение благосостояния населения и повышение
ресурсной эффективности и безопасности города. Эти приоритеты станут базовыми как минимум до 2030 года.

Summary: The strategy-2030 of socio-economic development of the municipality
“Ulyanovsk city”, developed by the Strategy Partners Group (Moscow) in
collaboration with the authors of this article, pays great attention to city’s strategic
priorities.

Based on a thorough analysis, three basic strategies are identified —
increasing the competitiveness of the regional economy, increasing the welfare
of the population and increasing the resource efficiency and safety of the
city. These priorities will become basic until at least 2030.

Ключевые слова: стратегия
развития, муниципалитет, инвестиции, стратегические цели.

Keywords: development strategy, municipality, investment, strategic goals.

Разработка Стратегии-2030
складывалась из следующих частей:

Анализ текущего социально-экономического
состояния города,
Стратегическая
диагностика конкурентоспособности города (эти два пункта рассмотрены в [1],[2])

3. Разработка стратегического видения развития города Ульяновск до 2030 года и плана реализации стратегии являлось основной целью исследования, и базировалась на выводах пп.1-2.

Сложность процесса гармоничного стратегического развития территории, в т.ч. на местном уровне, обуславливает большую дискуссионность данного понятия — ему посвящено большое количество публикаций, которые затрагивают различные аспекты взаимосвязей субъектов инвестиционной деятельности: территориальное планирование [6], оценка эффективности проводимой муниципальной инвестиционной политики [7], инвестиционного климата муниципальных образований [8], рассмотрение состояния институциональной среды [9, 10]. Проведенный детальный анализ и формирование видения стратегического развития МО показало, бережно стимулируя факторы, способствующие развитию промышленности и наиболее динамичных отраслей сферы услуг, грамотно пользуясь всеми возможностями стратегической матрицы, МО «город Ульяновск» способно добиться успеха в соперничестве с весьма сильными соседями по ПФО.

Из возможной палитры стратегических задач, были выбраны наиболее приоритетные на данный момент времени. Прошедший с момента составления первых стратегических матриц города до настоящего времени период, несмотря на неблагоприятные внешние условия, показал правильность выбора стратегических направлений (рис.2,3).

Ситуация за последние 3-4 года в экономике региона сложилась таким образом, что пришлось нарушить первоначальную логическую цепочку целей «повышение конкурентоспособности и эффективности экономики, и лишь после решения данной задачи, повышение качества жизни и ресурсной эффективности». Падение объемов производства предприятий Ульяновска, снижение общего товарооборота в розничной торговле и снижение численности населения стали своего рода «черным лебедем», которого не могла предусмотреть первоначальная концепция развития.

В то же самое время полностью оправдал себя подход «привлекательность — реализуемость» в части предлагаемых мероприятий по всем трем направлениям (рис.4.).

Более затратные мероприятия из направления «Повышение благосостояния населения города», особенно те, которые предусматривали долевое финансирование из бюджетов вышестоящего уровня, так и остались не реализованными. Повышение качества ЖКУ произошло по пути сокращения и выведения с рынка неэффективных управляющих компаний (некоторые дома в центральной части города сменили УК по 2-3 раза за год) и повышения контроля со стороны общественности за ценообразованием услуг).

В перечне «Создание эффективной и конкурентной муниципальной экономики» (рис.6) по такому же критерию наиболее предпочтительными стали мероприятия по поддержке МСБ (в основном не требующие серьезных финансовых затрат, в основном, учеба), проведение эффективной кадастровой оценки земли и недвижимости (процесс еще далек от завершения) и повышение прозрачности институциональной поддержки МСБ со стороны региональных и муниципальных властей. В силу тяжелого финансового положения региональной экономики, практически не получил развития процесс создания в Ульяновской области зонтичных брендов.

Наконец, повышение
ресурсной эффективности и безопасности городского хозяйства (рис.7) велось в рассматриваемом
периоде исключительно при наличии финансирования из вышестоящих бюджетов –
такие инициативы как, строительство методом ГЧП автодорог и создание наземного
рельсового транспорта в условиях хронического дефицита региональных и местных
бюджетов выглядит скорее мечтой, чем четко сформулированным приоритетом
городского развития.

На наш взгляд, из всего
вышеизложенного можно сделать следующие выводы:

разработанная с участием московских
специалистов Стратегия-2030 для Ульяновска стала универсальной основой при
обновлении стратегических планов и особенно, инвестиционных стратегий города за
последние 3-4 года;
последние годы, особенно тяжело
переживаемые регионами со средним уровнем роста доходов населения, показали
необходимость разработки новых подходов при формировании стратегических целей;
приоритет будет принадлежать тем подходам,
которые смогут интегрировать запрос общества на реальное более активное участие
в решении задач муниципалитета с современными и перспективными цифровыми
технологиями (социальный VR,
блокчейн и т.д.) во внедрении которых одновременно заинтересован и федеральный
центр.

Список использованной литературы

1. Вершинин Ю.Б., Вершинина Е.Л. ДИАГНОСТИКА В ПРОЦЕССЕ РАЗРАБОТКИ СТРАТЕГИИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ МУНИЦИПАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ. Московский экономический журнал, №5-2, 2018, DOI: 10.24411/2413-046X-2018-15059.

4. ИНВЕСТИЦИОННАЯ
СТРАТЕГИЯ МУНИЦИПАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «ГОРОД УЛЬЯНОВСК» НА 2018 — 2023 ГОДЫ.

5. ИНВЕСТИЦИОННАЯ
СТРАТЕГИЯ муниципального образования «город Ульяновск» до 2024 года (проект)

6. Сибирев В.В.
Территориальное планирование как фактор эффективного градорегулирования и
долгосрочного инновационно-инвестиционного развития муниципалитетов //
Экономика и предпринимательство. 2018. № 4 (93). С. 488-490.

7. Емельянова Е.Е. Оценка
эффективности политики и перспективные направления инвестиционного развития в
муниципалитетах Севера и Арктики // ЭКО. 2018. № 6 (528). С. 103-117.

8. Бурцева Т.А. Система
мониторинга инвестиционного климата в регионах и муниципальных образованиях
России // Российский экономический интернет-журнал. 2017. № 4. С. 132-138.

9. Коковихин А.Ю.,
Огородникова Е.С., Уильямс Д., Плахин А.Е. Факторы институциональной среды в
оценке предпринимателем инвестиционного климата муниципального образования //
Экономика региона. 2017. Т. 13. № 1. С. 80-92.

10. Новоселов А.С.,
Маршалова А.С., Ждан Г.В. Формирование эффективной институциональной среды
развития экономики муниципальных образований (на примере Новосибирской
области) // Вопросы новой экономики. 2017. № 4 (44). С. 64-71.

Московский экономический журнал 13/2019

УДК 336.763

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10275

К вопросу инсайдерской информации как форма недобросовестной конкуренции на рынке ценных бумаг

On the issue of insider information as a form of unfair competition in the securities market

Загоруйко Игорь Юрьевич, доктор экон. наук., профессор, Федеральное государственное бюджетное
образовательное учреждение высшего образования «Пермский государственный
аграрно-технологический университет имени академика Д.Н. Прянишникова», Пермский
военный институт войск национальной гвардии Российской Федерации, г. Пермь

Zagoruyko Igor Yuryevich, Doctor of Economics, Federal
State Educational Institution of Higher Education «Perm State
Agrarian-Technological University named after academician D.N. Pryanishnikova»,
The Perm Military Institute of the National Guard Troops of the Russian
Federation

Аннотация: В данном исследование анализируется использование инсайдерской
информации и какое влияние оказывается за счет необоснованного сокрытия от
других инвесторов используемых сведений. Действуя в условиях недостатка
информации, участники торгов не имеют возможности принимать обоснованные и
рациональные финансовые решения, предоставляя инсайдеру «монополию» на важные
сведения. Инсайдер, имея преимущества перед другими участниками, может, по
сути, манипулировать ими, вынуждая их совершать определенные биржевые операции,
которые в дальнейшем могут привести к значительным убыткам данных участников. Выгода
может заключаться в получении прибыли (которая, к слову говоря, может доходить
до миллиардов рублей) или избежание убытков, также в крупном объеме. В
зависимости от того, кем именно совершено правонарушение, меняются и вопросы,
которые ставятся в процессе доказывания: в первом случае это в каких финансовых
операциях, сделках была использована инсайдерская информация, влияние такого
использования на параметры рыночных торгов, в том числе оценка причиненного
ущерба; при использовании информации заинтересованным лицом необходимо выяснить
дополнительно вопросы о том, каким образом был осуществлен доступ к
инсайдерской информации (способ и средства получения), в случаях передачи
информации инсайдером доказывается факт такой передачи.

Summary: This study analyzes the use of insider information
and what effect is exerted due to the unreasonable concealment of used
information from other investors. Operating in conditions of lack of
information, bidders are not able to make informed and rational financial
decisions, providing the insider with a “monopoly” on important information. An
insider, having advantages over other participants, can, in fact, manipulate
them, forcing them to perform certain exchange operations, which in the future
can lead to significant losses of these participants. The benefit may consist
in making a profit (which, by the way, can reach billions of rubles) or
avoiding losses, also in large quantities. Depending on who committed the
offense, the questions that are raised in the process of proof change: in the
first case, in what financial transactions, transactions insider information
was used, the effect of such use on the parameters of market trading, including
the assessment of the damage caused; when using information by an interested
person, it is necessary to find out additional questions about how access to
insider information was obtained (the method and means of obtaining it), in
cases of information transfer by an insider, the fact of such a transfer is
proved.

Ключевые слова: информация, инсайдерская информация, экономика,
рынок ценных бумаг, прибыль, недобросовестная конкуренция, биржа, рынок,
стоимость.

Key words: information, insider information, economy,
securities market, profit, unfair competition, exchange, market, value.

При использовании инсайдерской информации
влияние оказывается за счет необоснованного сокрытия от других инвесторов
используемых сведений, т.е. происходит своего рода «пассивная» манипуляция [1].
Действуя в условиях недостатка информации, участники торгов не имеют
возможности принимать обоснованные и рациональные финансовые решения,
предоставляя инсайдеру «монополию» на важные сведения. «Инсайдер, имея
преимущества перед другими участниками, может, по сути, манипулировать ими,
вынуждая их совершать определенные биржевые операции, которые в дальнейшем
могут привести к значительным убыткам данных участников» [2].

Среди проведенных исследований отсутствует
детальное изучение статистических данных, отражающих количество сделок на
российском рынке ценных бумаг, совершаемых с незаконным использованием
инсайдерской информации. Анализ иных источников показал следующую картину:
Банком России за последние пять лет было официально подтверждено [1] три таких
случая, в доступных базах судебных решений также содержатся единичные решения
судов, кусаемых правонарушений, квалицируемых по ст. 15.21, 15.35 КоАП РФ, ст.
185.6 УК РФ, а также касающихся бы взыскания ущерба в результате неправомерного
использования на фондовом рынке инсайдерской информации. Зарубежные
исследования представляют обширную и объемную практическую базу, на основании
анализа которой, в частности, было доказано, что при существовании угрозы
инсайдерской торговли существенно снижается уровень привлечения капитала при повышении
его стоимости [2]. Кроме того, подтверждено, что антиинсайдерские меры
положительно влияют на уровень ликвидности на финансовом рынке.

Согласно ФЗ «О
рынке ценных бумаг» [4], полагая, что содержащиеся в реестре
сведения о владельцах акций относятся к информации о частной жизни гражданина),
важна тем, во-первых, что признает принцип информационной прозрачности в
качестве основополагающего для концепции российского права раскрытия
инсайдерской информации, гарантирующего инвесторам на фондовом рынке России
соблюдение их права и законных интересов, а во-вторых, подчеркивает то, что
природа инсайдерской информации носит именно деловой характер и не позволяет
отнести ее к сведениям частной жизни гражданина

Анализ понятия инсайдерской информации в
законе позволяет определить ее применительно к условиям рынка ценных бумаг как
точную и конкретную информацию, которая не была распространена или
предоставлена, распространение или предоставление которой может оказать
существенное влияние на параметры рынка ценных бумаг. Перечень такой информации
определен в статье 3 Федерального закона от 27.07.2010 № 224-ФЗ «О противодействии неправомерному
использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком и о внесении
изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».

Потенциальным
субъектом неправомерного использования инсайдерской информации на рынке ценных
бумаг являются:

инсайдеры – их перечень утвержден в статье 4 Федерального закона от 27.07.2010 № 224-ФЗ (например, эмитенты,
профессиональные участники рынка, лица, имеющие доступ к информации о
направлении добровольного, обязательного или конкурирующего предложения о
приобретении акций);
заинтересованные в силу дальнейшего получения выгоды в использовании инсайдерской
информации лица (в том числе потенциальные инвесторы), среди них можно выделить
«вторичных» инсайдеров – лиц, которые способны получить информацию
непосредственно от инсайдеров – близкие родственники инсайдеров, юридические
лица, в учреждении которых участвовали инсайдеры;
«квазиинсайдеры», то есть лица, которые получили доступ к инсайдерской
информации в силу служебного положения⁶ (среди них можно выделить
работников надзорных и контролирующих органов, в том числе налоговой службы и
прокуратуры, которые в результате проводимых проверок получают значительный
объем сведений, относимых к инсайдерской информации, бывшие работники, имевшие
доступ к инсайдерской информации).

Вторая и
третья категория лиц не подлежат, согласно российскому закону, контролю, в то
время как они находятся в группе риска по реальной возможности доступа к
информации, имеющей первостепенное значение в принятии инвестиционных решений.

Выгода может
заключаться в получении прибыли (которая, к слову говоря, может доходить до миллиардов
рублей) или избежание убытков, также в крупном объеме. В зависимости от того,
кем именно совершено правонарушение, меняются и вопросы, которые ставятся в
процессе доказывания: в первом случае это в каких финансовых операциях, сделках
была использована инсайдерская информация, влияние такого использования на
параметры рыночных торгов, в том числе оценка причиненного ущерба; при
использовании информации заинтересованным лицом необходимо выяснить
дополнительно вопросы о том, каким образом был осуществлен доступ к
инсайдерской информации (способ и средства получения), в случаях передачи
информации инсайдером доказывается факт такой передачи.

Рассматривая
данную проблему сквозь призму механизма контроля за использованием инсайдерской
информации, установленного Федеральным
законом от 27.07.2010 № 224-ФЗ, мы видим следующее:

существуют требования к соответствующим
юридическим лицам, органам и организациям (здесь и далее имеются в виду
юридические лица, указанные в пунктах 1 — 8, 11 и 12 статьи 4 Федерального закона от 27.07.2010 № 224-ФЗ,
органы и организации, указанные в пункте 9 статьи 4 Федерального
закона от 27.07.2010 № 224-ФЗ) по ведению перечней списка инсайдеров, уведомлении лиц,
включенных в список инсайдеров, об их включении в такой список и исключении из
него, передаче перечня инсайдеров в установленном порядке на организаторам
торговли на рынке ценных бумаг, передаче данного списка по требованию в Банк
России;
закреплена обязанность инсайдеров уведомлять соответствующие
хозяйствующие субъекты, органы и организации и в обязательном порядке Банк
России о совершаемых ими операциях с ценными бумагами;
обязанность уведомления организатором торговли Банка России обо всех
выявленных в течение каждого торгового дня нестандартных сделках (заявках) и о
результатах проведенных проверок;
обязанность уведомления участниками организованных торгов, имеющих
основания полагать, что операция, осуществляемая от их имени, но за счет
клиента или от имени и по поручению клиента, осуществляется с неправомерным
использованием инсайдерской информации, обязаны уведомить Банк России о такой
операции.

Кроме того,
правила предотвращения, выявления и пресечения случаев неправомерного
использования инсайдерской информации устанавливаются организатором торговли, а
система контроля[5] за инсайдерами в большей степени возложена на
соответствующие юридические лица, органы и организации.

Эффективен ли
контроль, построенный по принципу «спасение утопающих – дело рук самих
утопающих»? Легко ли при таком механизме обойти закон о противодействии
неправомерному использованию инсайдерской информации и совершить операции с
ценными бумагами инсайдерами не лично, а через иных лиц?

Одним из таких
примеров стал выявленный Банком России случай, когда сотрудник ПАО «АК БАРС»
Банк совершил серию операций с обыкновенными акциями ПАО «Нижнекамскнефтехим» с
использованием инсайдерской информации в рамках исполнения договора
доверительного управления между ПАО «АК БАРС» Банк (Д.У.) и супругой инсайдера
ПАО «Нижнекамскнефтехим». Приобретение Акций по минимальным ценам до выхода
информации, повлекшей рост их цены, позволило ей получить дополнительный доход
в размере нескольких миллионов рублей [3]. Помимо того, отметим, что в каждом
случае, выявленном Банком России, работа по предупреждению возникновения
подобных ситуаций соответствующими организациями проводилась уже постфактум.

Высокая латентность использования
инсайдерской информации детерминируется трудностями в сборе необходимых
доказательств, ведь зафиксировать процесс передачи информации, особенно, когда
он осуществлялся устно, в ходе личной встречи, не представляется возможным. К
сожалению, частой является ситуация, когда подозрения основаны на большом
количестве косвенных фактических обстоятельствах, особенно в отношении процесса
передачи инсайдерской информации «вторичным» инсайдерам, однако, собрать
необходимую доказательственную базу является
проблематичным, несоблюдение одного из факторов, позволяющих классифицировать
действия как злоупотребление инсайдерской информацией, выводит манипуляции
из-под диспозиции правонарушения, чем успешно пользуется недобросовестный
участник.

При указанных
сложностях доказательственного процесса необходимо обеспечить превентивный
механизм в отношении «вторичных» инсайдеров и «квазиинсайдеров» и установить
надлежащий контроль за совершаемыми ими операциями путем закрепления данных
категорий лиц в Федеральном законе от 27.07.2010
№ 224-ФЗ. Обратим внимание в связи с этим на следующее. В зарубежном
законодательстве инсайдеры закреплены обобщенно как лица, которые могут тем или
иным образом иметь доступ к инсайдерской информации. В нашем законодательстве
понятие инсайдеров не определено, но они раскрывается путем
персонализированного перечня. Считаем, что такой подход более правильный, так
как в данном случае есть риск необоснованного расширительного толкования
понятия, что может привести к признанию любого лица, имеющего то или иное
отношение к соответствующим организациям, инсайдером. Также не совсем верным с
точки зрения семантического анализа будет приравнивание к «первичным»
инсайдерам вышеуказанных категорий лиц.

В частности, лица,
которые способны получить информацию непосредственно от инсайдеров:

близкие родственники лиц;
юридические лица, учредителями которых являются лица.

Затем лица,
которые имеют и (или) имели доступ к инсайдерской информации в силу своего
служебного положения:

имеющие и (или) имевшие доступ к инсайдерской информации работники
органов, осуществляющие и (или) осуществлявшие контрольные или надзорные
полномочия за лицами;
физические лица, имевшие доступ к инсайдерской информации лиц.

Конечно, предложенные изменения не смогут
сразу кардинально изменить сложившуюся ситуацию на фондовом рынке. Однако, их
введение положительно отразится на состоянии рынка и позволит «вывести» теневых
игроков «на свет», существенно сократит возможность обхода закона, уменьшит
категорию лиц, входящих в группу риска по использованию информации, способной
существенно повлиять на ценообразование на фондовом рынке, а также станет
первым шагом на пути реформирования данного механизма.

Список литературы

Емельянова Е.А.
Манипулирование информацией на рынках. М.: Проспект, 2015. С. 54.
Карпович О.Г. Борьба с
распространением инсайдерской информации на фондовом рынке в России //
Юридический мир. 2011. № 4. С. 17.
Недобросовестные
практики // Официальный сайт Банка России [Электронный ресурс]. URL:
https://www.cbr.ru/finmarket/inside/inside_practices/ (дата обращения: 12.12.2019).
О рекомендации к
применению Кодекса корпоративного поведения [Электронный ресурс]: Распоряжение
Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг от 04.04.2002 г. № 421/р // Документ
опубликован не был. Доступ из справочной правовой системы «Консультант Плюс»
(дата обращения: 20.12.2019).
Шевченко О.М. Правовое
регулирование деятельности по организации торговли на рынке ценных бумаг:
Новации российского законодательства и актуальные проблемы: монография. М.: Проспект,
2014. С. 54.

Московский экономический журнал 13/2019

УДК 658.5.011

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10274

Экономико-правовая
характеристика партнерств в Англии как
одна из форм товарищеского объединения

Economic and legal characteristics of partnerships
in England as a form of comradely association

Аннотация: Партнерство Англии напоминает полное
товарищество Германии. При этом оно обладает рядом особенностей, например,
порядок регистрации партнерства, который обуславливается указанием или не
указание в наименовании партнерства имен его участников. Стоит отметить и тот
факт, что в Англии товарищескому объединению имущество не принадлежит на праве
собственности, а считается общей собственностью партнеров. В целом товарищеское
объединение имеет общую концепцию практически во всех странах, лишь с некоторой
её интерпретацией в зависимости от особенностей каждой конкретной стран. Первой
и наиболее старой формой товарищеского объединения выступает партнерство. Закон
определяет его как отношения, которые существуют между лицами, осуществляющими
общее дело с целью получения прибыли. Основой такого объединения выступает
договор (соглашение) между его участниками. Что же касается правового статуса
партнерства, то аналогично с Германией в Англии его не признают юридическим
лицом, при этом партнерству также предоставляется частичная правосубъектность
для участия в обороте и выступления в суде от имени партнерства.

Summary: The partnership of England resembles the full
partnership of Germany. Moreover, it has a number of features, for example, the
procedure for registering a partnership, which is conditional on indicating or
not indicating the names of the participants in the name of the partnership. It
is worth noting the fact that in England to a friendly association property
does not belong on the basis of ownership, but is considered the common
property of partners. In general, a friendly association has a common concept
in almost all countries, with only some interpretation of it, depending on the
characteristics of each particular country. The first and oldest form of
comradely association is partnership. The law defines it as the relationship
that exists between persons engaged in a common business with a view to profit.
The basis of such an association is an agreement (agreement) between its
participants. As for the legal status of the partnership, similarly with
Germany in England it is not recognized as a legal entity, while the
partnership is also provided with a partial legal personality to participate in
the turnover and appear in court on behalf of the partnership.

Ключевые слова: экономика, товарищество, формы
предпринимательства, товарищеские объединения, партнерство, участники.

Key words: economy, partnership, forms of entrepreneurship, partnerships,
partnerships, participants.

Переходя к рассмотрению партнерств
Англии, следует сразу заметить, что разнообразие их форм значительно меньше,
чем в Германии. Однако данные страны объединяет стабильность и преемственность экономико-правовых
норм.

Действующее законодательство Англии
предусматривает три формы партнерских объединений:

1. Партнерство, правовой статус
которого регулируется Законом Великобритании о товариществах 1890 года[10];

2. Партнерство с ограниченной
ответственностью (ограниченное партнерство), правовой статус которого
регулируется Законом об ограниченном партнерстве 1907 года;

3. Партнерство с ограниченной
ответственностью, правовой статус которого регулируется Законом о партнерстве с
ограниченной ответственностью 2000 года[8].

Первой и наиболее старой формой
товарищеского объединения выступает партнерство.
Закон определяет его как отношения, которые существуют между лицами,
осуществляющими общее дело с целью получения прибыли. Основой такого
объединения выступает договор (соглашение) между его участниками. Что же
касается правового статуса партнерства, то аналогично с Германией в Англии его
не признают юридическим лицом, при этом партнерству также предоставляется
частичная правосубъектность для участия в обороте и выступления в суде от имени
партнерства[7].

В качестве ключевых характеристик
партнерства можно определить следующие: число партнеров не ограничено, а
ведение дел от имени товарищества может осуществлять любой его партнер, если
соглашением не предусмотрено иное[8]. Управление делами товарищества
осуществляется всеми участниками от имени самого партнерства, а имущество
партнерства находится в общей совместной собственности его партнеров.
Особенностью партнерства выступает порядок государственной регистрации, который
необходим лишь в случае, если партнерство не раскрывает имена участников
товарищества[2]. Ответственность партнеров Англии носит солидарный характер,
даже при возникновении деликатных обязательств.

Одно из главных преимуществ
создания партнерского бизнеса в отличие от создания зарегистрированной компании
заключается именно в том, что партнерский бизнес не должен соблюдать множество
формальностей, требуемых от зарегистрированной компании[6]. Поэтому в
Соединенном Королевстве партнерство имеет большое значение в розничной торговле
и строительстве, а также в обрабатывающей промышленности, сельском хозяйстве и
туризме[4]. В целом, подобная формы допустима лишь для мелкого или среднего
бизнеса, поскольку риски ответственности у крупной коммерческой организации
слишком велики.

Партнерство Англии напоминает
полное товарищество Германии[3]. При этом оно обладает рядом особенностей,
например, порядок регистрации партнерства, который обуславливается указанием
или не указание в наименовании партнерства имен его участников. Стоит отметить
и тот факт, что в Англии товарищескому объединению имущество не принадлежит на
праве собственности, а считается общей собственностью партнеров. В целом
товарищеское объединение имеет общую концепцию практически во всех странах,
лишь с некоторой её интерпретацией в зависимости от особенностей каждой
конкретной стран.

Следующей формой партнерства
выступает партнерство с ограниченной
ответственностью (аббревиатура на английском — limited partnership)
(далее по тексту — LP), правовой статус которого регламентирован Законом об ограниченном
партнерстве 1907 года.

Действительно, правовой статус
товарищества с ограниченной ответственностью крайне схож с положением
коммандитного товарищества в странах континентальной Европы, однако ему присущи
аналогичные с партнерством особенности, указанные выше. Подобно Германии LP не предоставлен
статус юридического лица, в связи с чем объединение можно именовать как
отношения, которые существуют между лицами (физическими или юридическими),
занимающимися бизнесом (который включает в себя любую профессию), с целью
получения прибыли[8].

Партнерство состоит из одного или
нескольких генеральных партнеров, которые несут ответственность за все долги и
обязательства фирмы и одно или несколько партнеров с ограниченной
ответственностью, которые вносят вклад и не отвечает за долги и обязательства
партнерства свыше внесенной суммы. Аналогично с континентальной коммандитой
важным отличием LP от партнерства выступает обязанность регистрации, что дополнительно
подтверждает его участие в обороте как отдельного субъекта. Требования в
отношении наименования аналогичны с теми, что предъявляются для партнерств.
Порядок ведения дел товарищества предусмотрен аналогичный с германским правом,
то есть ведение дел генеральными партнерами.

Отличительной особенностью
выступает положение о том, что партнер с ограниченной ответственностью может
быть прямо уполномочен действовать от имени фирмы, но если он действует таким
образом, что принимает участие в управлении, то это будет означать триггерный
режимв качестве генерального партнера и вытекающую из этого неограниченную
ответственность[8]. Что же касается имущества, то оно принадлежит всем
партнерам совместно, а не самому LP, аналогично с партнерством. Стоит также
обратить внимание, что Закон о компаниях 1985 года установил лимит на
количество товарищей, ограничив их число в 20 человек[5]. Но установленное
численное ограничение было отменено в 2002 году[1].

Таким образом, товарищество с
ограниченной ответственностью по своему правовому статусу аналогично
европейским коммандитным товариществам. При этом ему присущи особенности,
которые были установлены английским правом, в частности имущество партнерства
принадлежит совместно его участникам, а не самому LP, а наличие
собственного наименования и обязанность регистрации говорят о том, что в
обороте партнерство выступает от собственного имени. Данные характеристики в
большей мере приближают LP к статусу юридического лица, чем партнерство. Кроме
того, не следует забывать, что формирование объединений, имеющих ограниченную
ответственность по обязательствам, берет свое начало еще в XVII — XVIII вв., при этом
нормы с того времени претерпевают лишь некоторые изменения, при этом сохраняя
первоначальную концепцию.

Следующей формой товарищества
выступает товарищество с ограниченной
ответственностью (аббревиатура с английского — limited liability partnership). Его правовой статус отличается от ранее рассмотренных форм,
поскольку партнерство признано юридическим лицом.

Важным отличием является порядок
ответственности участников такого партнерства, а именно, все товарищи несут
ответственность исключительно в пределах внесенного ими вклада[9]. Подобного
рода ответственность присуща обычно корпоративным организациям, но не
товарищеским объединениям. Подобно LP партнерство подлежит государственной
регистрации.

Как юридическому лицу партнерству
присущ такой признак как обособленность имущества, а также выступление в
гражданском обороте от собственного имени. Второй признак схож с ранее
названными формами партнерств, а вот обособленность имущества не присуща товарищеским
объединениям, не имеющим статуса юридического лица. Ведением дел от имени
товарищества может заниматься любой его участник, аналогично с порядком,
установленным для других партнерств.

Основной направленностью данной
формы, по первоначальным задумкам законодателя, было ограничение
ответственности профессионалов в какой-либо сфере за халатность их участников.
Подобная идея возникла в связи с тем, что увеличилось число судебных
разбирательств по делам о халатности, росло число участников таких товариществ,
в том числе благодаря возможности участия в товариществе лиц нескольких
профессий[8]. Направленность мысли законодателя напоминает идею
профессионального партнерства Германии, где такие профессии именуют
«свободными». Постепенно данная форма становится востребована и в иных сферах,
не только среди объединений профессионалов. В связи с этим ученые указали, что,
по сути, товарищество с ограниченной ответственностью является версией
зарегистрированной компании по всем, кроме названия и отсутствия уставного
капитала, параметрам, которая была дорого адаптирована к потребностям и
требованиям небольшой группы профессионалов с, возможно, целью более склонной к
защите интересов профессионалов, чем общественных интересов[6].

Несмотря на то, что товарищество с
ограниченной ответственностью крайне схоже с корпоративными формами
организации, все же от товарищеских объединений здесь сохранилась внутренняя
структура товарищества, которая не обременена формальностями. Кроме того,
именно LLP может предложить своим участникам гибкость в отношении принадлежащей
им доли и прибыли от нее, о порядке принятия решений и другое.

Таким образом, LLP является
наиболее удобной формой с точки зрения ответственности его участников, а также
возможности допускать свободное формирование внутренних условий взаимодействия
в товарищеском соглашении. Именно данные положения определяют преимущества
формы, в сравнении с обществом с ограниченной ответственностью, для которого
закон предписывает большее количество императивных норм и не допускает столь
диапозитивного порядка определения внутренних условий. При этом, в сравнении с
партнерством и LP, учредителям данной формы необходимо будет соблюсти большее число
формальных требований, например, регистрация товарищества и всех последующих
изменений, вносимых в отношении наименования, места нахождения партнерства и
так далее, учредительный договор партнерства должен соответствовать
определенной форме. Именно характер ограниченной ответственности позволил
данной форме получить наиболее широкое распространение на практике.

Положение о товариществах с
ограниченной ответственностью (LLP) являются достаточно новыми. В его основу
легли положения об обществах с ограниченной ответственностью и об указанных
формах партнерств. На основании этого можно говорить о некоторой
преемственности норм, а также принятие данной формы дополнило систему
товариществ новым звеном.

Анализ системы товариществ Англии
показал, она была сформирована крайне давно, а современные нормы являются
правопреемниками ранее действовавших актов. При этом с течением времени
законодательство было дополнено новой формой — товарищество, имеющее полностью
ограниченную ответственность участников. Принятие данной формы было обусловлено
тем, что профессионалы, при осуществлении деятельности, страдали от халатности
участников и участвовали в ответственности, возникшей благодаря
недобросовестным действиям партнеров. Но при этом им требовалась форма
объединения именно на товарищеской основе, поскольку личный труд одна из важных
составляющих их деятельности. На наш взгляд данная форма схожа с
профессиональными партнерствами Германии, которые имеют более практически
обоснованное регулирование. В большей мере данное объединение напоминает
корпоративное, чем товарищеское образование. «Классические» формы товариществ
не имеют существенного отличия в правовом регулировании, в сравнении, с правом
Германии. Различия заключаются в том, что товарищеским объединениям в Англии не
предоставлена возможность иметь имущество на праве собственности, несмотря на
то, что законодатель предусматривает их участие в обороте как отдельных
субъектов права.

Список литературы

Англия. Закон о компаниях 1985 [Электронный ресурс]. URL: https://constitutionallaw.ru/p=1092 (дата обращения
11.12.2019)
Васильев Е.А., Комаров
А.С. Указ. соч. С.260.
Эстерлейн Ж. В., Загоруйко И.Ю. Экономико-правовой анализ современных форм
товарищеских объединений Германии//Московский экономический журнал. 2019. № 11.
С. 37.
Andenas М., Wooldridge F. Указ. соч. Р. 130.
Cahn А. and D. C. Donald. Указ. соч. Р.39-40.
Explanatory notes to the limited liability partnerships Act 2000 [Электронный
реурс].URL:https://web.archive.org/web/20090319064834/http://www.opsi.gov.uk/acts/acts2000/en/ukpgaen_20000012_en_1
(дата
обращения
20.04.2019)
Griffin S. Company law: fundamental principles. Pearson Education
Limited, 2006. P.81.
Limited Liability
Partnerships Act 2000 [Электронный ресурс].
URL:
https://www.legislation.gov.uk/ ukpga/2000/12/contents (дата обращения 20.12.2019)
McLaughlin S. Unlocking Company law. 2-nd edition. L., N. Y.: Routledge,
2013. Р.31.
Partnership Act 1890 [Электронный ресурс].URL:
http://www.legislation.gov.uk/ukpga/Vict/53-54/39 (дата обращения 20.12.2019)

Московский экономический журнал 13/2019

УДК 330.341 + 330.36

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10324

НЕИССЛЕДОВАННЫЕ АСПЕКТЫ УПРАВЛЕНИЯ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТЬЮ

UNEXPLORED ASPECTS OF ENERGY SECURITY MANAGEMENT

Пыхов
Павел Аркадьевич, кандидат экономических наук, старший научный сотрудник, Институт
экономики Уральского отделения Российской академии наук, Центр экономической
безопасности, г. Екатеринбург

Pykhov
P.А., papihov@mail.ru

Аннотация: В
статье приведен генезис понятия энергетической безопасности, описаны основные
подходы к оценке энергобезопасности в зарубежной и отечественной литературе.
Показано, что в современном понимании энергетическая безопасность на
государственном уровне формируется посредством создания стратегических запасов
топлива и диверсификации топливного баланса как по видам топлива, так и по его
поставщикам. Выдвинута гипотеза двойственности состояний безопасности,
предложено понятие псевдобезопасность. Приведены основные направления развития
энергетики и экономики, приводящие к псевдобезопасным состояниям, сделаны
выводы о перспективности дальнейших исследований в данной сфере.

Summary: The article describes the genesis of the concept of energy security,
describes the main approaches to assessing energy security in foreign and
domestic literature. It is shown that in the modern sense, energy security at
the state level is formed by creating strategic fuel reserves and diversifying
the fuel balance both by type of fuel and by its suppliers. The hypothesis of
the duality of security states is put forward, the concept of pseudo-security
is proposed. The main directions of the development of energy and the economy
leading to pseudo-safe states are given, conclusions are made about the
prospects of further research in this area.

Ключевые слова: энергетическая безопасность, генезис, топливно-энергетический комплекс, псевдобезопасность, управление энергобезопасностью .

Keywords: energy security, Genesis, fuel and energy complex, pseudo-security, energy security management.

На сегодняшний день энергетика
является ключевой сферой, определяющей развитие и функционирование практически
всех других отраслей экономики государства. Кризисные явления в данной отрасли порождают
проблемы в других отраслях, приводящие к значительному падению экономической
безопасности территорий и государства в целом, прекращения стабильного и
устойчивого развития территории. Топливно-энергетический комплекс в некоторой
мере несет в себе черты инфраструктуры для остальной части экономики, поэтому и
возникает потребность изучения энергетической безопасности как элемента
обеспечения и поддержания как экономической безопасности в частности, так и
устойчивого развития в целом.

В силу своих технико-технологических
особенностей, связанных с балансами производства и потребления
топливно-энергетических ресурсов (ТЭР), энергетика в процессе исследования
рассматривается как взаимосвязанные энергопотребляющие и энергоснабжающие системы.
Под энергопотребляющими системами можно рассматривать все производственные
сферы экономики и иные сферы, обеспечивающие жизнедеятельность населения. В
качестве энергоснабжающих систем подразумевают полный комплекс добычи,
транспортировки, переработки топлива (включая ядерное), производство и
транспортировку энергии.

Впервые вопрос энергетической
безопасности стал актуален в развитых странах во время ближневосточного
кризиса, в результате которого произошло резкое сокращение поставок нефти в США
и страны Западной Европы. Произошел резкий рост цен на нефть, были нарушены
топливно-энергетические балансы отдельных стран, был спровоцирован первый в
истории энергетический кризис. Этот процесс выявил критическую зависимость
топливо- и энергоснабжения большинства промышленно развитых стран от импорта
ближневосточной нефти,

Разрешение сложившейся ситуации
удалось произвести благодаря совместной координации энергетической политики на межгосударственном
уровне. Была проведена широкая компания по энергосбережению, переход на
потребление местных топлив, развитие атомной энергетики, использование
нетрадиционных энергоресурсов. Помимо этого, были разработаны меры
государственной поддержки угольной отрасли в ряде стран, произведена
диверсификация поставщиков топлива в сторону увеличения доли СССР, стран Африки
и Юго-Восточной Азии.

Международное энергетическое
агентство (МЭА) стало работать в интересах стран, импортирующих ТЭР. Под его
эгидой были разработаны антикризисные меры, такие как создание стратегических
запасов нефти, определение маршрутов транспортировки нефти в случае отмены
поставок и т.д. Результатом этого стало существенное повышение устойчивости
систем энергоснабжения США и стран Западной Европы [1].

Энергетическая безопасность в
трактовке МЭА базируется на обеспечении стратегических запасов нефти, например,
подобные запасы созданы в США, Германии и др. странах. Использование запасов
данного вида предполагается в случае существенных недопоставок нефти для
восполнения дисбаланса на рынке [2]. По принципам МЭА запасы топлива должны
составлять не менее трехмесячной потребности для поддержания работы в случае
непредвиденных прекращений поставок. Большинство стран создали стратегические
резервы на существенно большем уровне [3].

Созданные резервы ведущих стран мира
на сегодня покрывают текущее потребление в случае возникновения каких-либо
сбоем в поставках, однако их удельный вес в мировом потреблении ТЭР постепенно
уменьшается. Это связано с возрастанием энергопотребления в экономике азиатских
стран, которые в основной своей массе, не создают резервных запасов. Это может
стать элементом уязвимости в общемировой системе энергобезопасности [4].

Иным способом формирования
энергетической безопасности государства МЭА видит как диверсификация топливного
баланса, причем производящаяся как по видам топлива, так и по их поставщикам. В
странах ЕС до последнего момента поддерживалась политика использования угольной
энергетики с использованием местного топлива [5]. В пассиве данной технологии
были повышенное экологическое воздействие на окружающую среду и экономическая
неэффективность работы угольных отраслей, эксплуатирующих уже выработанные
угольные месторождения. Поэтому, к настоящему времени потребители ЕС стремятся
обеспечить себя поставками углеводородов от различных поставщиков,
расположенных в разных регионах мира.

Мировым энергетическим советом было
дано определение энергобезопасности как «уверенность в том, что энергия
будет иметься в распоряжении в том количестве и того качества, которые
требуются при данных экономических условиях» [6-8].

Существующая структура экономики РФ
в значительной мере состоит из отраслей ТЭК, что вызывает прямую зависимость
обеспечения экономической безопасности топливодобывающих регионов страны от
работы энергетического комплекса. Одновременно, присутствует и обратная связь,
поскольку ТЭК в значительной части зависит от экономических условий работы
регионов, поскольку энергетика является лишь составной частью экономки и носит
во многом инфраструктурный характер.

В предыдущие годы коллектив
Института экономики УрО РАН значительно продвинулся в диагностике и серийных
расчетах энергетической безопасности регионов РФ [9, 10]. Однако в процессе
работы была отмечена апория, заключающаяся в следующем: существуют состояния
социально-экономической системы, которые характеризуются нормальными уровнями
показателей в системе энергетической безопасности, однако, в этот же момент,
отмечаются предпосылки к регрессу системы в ближайшем будущем. Подобное
состояние авторами было обозначено как псевдобезопасность региона. Раскрытие
этого научного направления предлагается рассматривать с оценки условий
перспективного развития региона. Несомненно, что в современном мире все
стремятся к достижению канонического устойчивого развития, позволяющего разумно
использовать природные, человеческие, экономические и другие ресурсы.

Ниже приведем ряд направлений, при
исследовании которых возможно диагностирование ситуации с элементами
псевдобезопасности.

1. Развитие элементов «зеленой»
энергетики, широкое внедрение ВИЭ.

Угрозами перехода в состояние
псевдобезопасности здесь видятся присущие ВИЭ технико-экономические особенности
данных средств производства энергии. Основным недостатком можно выделить
неуправляемость процесса и полную зависимость от природных факторов: освещенности,
силы ветра и т.д. Вдобавок к этому отметим, что в настоящее время не существует
доступных недорогих технологий хранения электроэнергии в промышленных
масштабах, поэтому вся тяжесть балансировки графика производства-потребления
электроэнергии падает на традиционную энергетику, что ставит ее в невыгодные
условия работы. Неопределенность выработки энергии на ВИЭ обуславливает
необходимость иметь резервные мощности традиционной энергетики, что удорожает
работу всей энергосистемы в целом. Поэтому, экономически эффективное
использование ВИЭ возможно лишь в условиях, где развитие и работа традиционных
энергетических систем сопровождается высокими затратами как на постройку
объектов энергетики, так и на доставку топлива для их функционирования. На экономическую
безопасность таковой вектор развития энергетики повлияет в виде удорожания
топливно-энергетических ресурсов и стагнации традиционной энергетики.

2. Декларируемое развитие страны с
отказом от традиционных добывающих отраслей промышленности и фокусом развития
на Индустрию 4.0, цифровую экономику и т.д. Псевдобезопасностью в таком
направлении развития видится пренебрежение учета межотраслевых экономических
связей, их потребностей и конкуренции за ресурсы (финансовые, человеческие).
Необходимо построение модели оптимального баланса добывающей и перерабатывающей
промышленности, в том числе инновационной промышленности высоких переделов. Экономическую
безопасность таковой вектор развития промышленности затрагивает в виде
экономического спада в отдельных отраслях ТЭК, образованию регионов
экономического бедствия.

3. Неготовность к инновационному
развитию обуславливает экстенсивный рост минерально-сырьевой отрасли либо ее
стагнацию. Отечественная минеральная база постепенно истощается и места добычи
полезных ископаемых постепенно смещаются в неосвоенные районы Севера и Сибири.
Новые месторождения характеризуются как удаленностью, так и
трудноизвлекаемостью запасов. Отдельным вопросом стоит задача освоения
месторождений углеводородов на прибрежных шельфах и в Арктической зоне. Все это
требует модернизации систем добычи, переработки и транспортировки
углеводородов; формирования новых центров нефтегазовой и нефте-
газоперерабатывающей промышленности. В предыдущие годы добывающие компании
снижали технологические риски и экономили средства на НИОКР путем использования
готовых технологических решений стран ЕС и США. Подобная ″технологическая
рента″ рассматривалась как должное, позволяя развитым западным странам
наращивать свое преимущество. Отечественная наука, производители и нефтесервис
закономерно деградировали, зависимость от иностранных партнеров достигла 90% на
шельфовых проектах. В последние годы введение санкций негативно влияет на
развитие минерально-сырьевого комплекса. Поддержание текущего уровня добычи
возможно лишь по инерции, доработке старых и частичном освоении новых
месторождений, где не требуются современные технологии бурения и воздействия на
пласт. Следует признать, что дефицит российских технологий достиг критического
уровня. В качестве ″пожарных″ мер отечественные нефтедобытчики избрали путь
создания технологических альянсов и покупки зарубежных активов в качестве
технологических доноров – в некоторой мере это решает возникшие проблемы,
однако это так или иначе остается видом ″технологической ренты″. Приоритетной
задачей для российских нефтяных компаний видится реализация стратегии
догоняющего развития с опорой на отечественный интеллектуальный и
производственно-технологический потенциал. Основная задача сократить
технологическое отставание от ведущих нефтегазовых компаний мира.

В итоге сложилась ситуация, когда
при наличии значительного задела в исследованиях, остаются не проработанные
направления, связанные с явлением псевдобезопасности в энергетической сфере. Необходимо
тщательно определять приоритеты развития ТЭК, согласовывать его развитие с
устойчивым развитием страны и ее регионов. Разработка данного направления
видится актуальной задачей дальнейшего научного поиска.

Исследование выполнено при
финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта №19-010-00373А «Безопасность
и псевдобезопасность экономического развития регионов России под влиянием
разнонаправленных трендов».

Литература

Е. Антонов. До последней капли нефти // Время
новостей, 11 сентября 2000 г.
Дэниел Ергин. Добыча. Всемирная история
борьбы за нефть, деньги и власть. Пер. с англ. М.: Издательство ДеНово, 1999. –
968 с.
Зеленая книга. Европейская стратегия
безопасности энергоснабжения. Пер. с англ. // Материалы Центра Солнечной
Энергетики «ИТЕРСОЛАРЦЕНТР» в рамках программы ОПЭТ, Москва, 2001. –
44 с.
В. Бороненко. Когда запас карман не тянет.
Обзор мирового опыта создания стратегических нефтяных резервов // Нефть и
капитал, № 12, 2002.
Сапрыкин. Топливно-энергетический комплекс
Украины: готовность к Евроинтеграции // Международный общественно-политический
еженедельник «Зеркало недели». № 39 (414) Суббота, 12 – 18 октября
2002 г. Киев, 2002.
Energy
Dictionary / World Energy Council. − Paris: Jouve Sl., 1992. − 635 p.;
Энергетическая безопасность России / В.В.
Бушуев, Н.И. Воропай, А.М. Мастепанов, Ю.К. Шафраник и др. − Новосибирск:
Наука. Сибирская издательская фирма РАН, 1998. − 302 с.
Воропай Н.И., Клименко С.М., Криворуцкий Л.Д.
и др. Энергетическая безопасность России (введение в проблему). Иркутск: Изд.
СЭИ СО РАН, 1997. 57 с.
Экономическая безопасность Свердловской
области / Под науч. ред. Г.А. Ковалевой и А.А. Куклина; А.И. Татаркин, А.Л.
Мызин, Л.Л. Богатырев и др. – Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2003. – 455 с.
Куклин А.А., Мызин А.Л., Пыхов П.А., Потанин
М.М. Диагностика и механизмы повышения энергетической безопасности России // Вестник
Забайкальского государственного университета. 2013. № 10 (101). С. 134-149.

Московский экономический журнал 13/2019

УДК 332.871 + 332.812

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10323

ОЦЕНКА
ЭФФЕКТИВНОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ЖИЛИЩНО-КОММУНАЛЬНОГО ХОЗЯЙСТВА РЕГИОНОВ УРАЛА

ASSESSMENT OF EFFICIENCY OF FUNCTIONING OF HOUSING AND COMMUNAL SERVICES OF URAL REGIONS

Чичканов
Валерий Петрович,
доктор
экономических наук, профессор, член-корреспондент РАН, главный научный
сотрудник, Институт экономики Уральского отделения Российской академии наук,
Центр экономической безопасности, г. Екатеринбург

Chichkanov
V.P.. chichkanov.v@ya.ru

Pykhov
P.А., papihov@mail.ru

Аннотация: В
статье рассматривается работа жилищно-коммунального хозяйства территорий Урала.
Приведен обзор основных нормативных документов, регламентирующих деятельность в
данной сфере, сделан анализ существующих научных исследований. Предложена
авторская методика оценки эффективности
функционирования жилищно-коммунального хозяйства регионов, базирующаяся
на индикативном анализе. Согласно методологии исследования отобраны частные
индикативные показатели диагностики состояния сферы ЖКХ, произведено
районирование территорий в соответствии с классификационными признаками, определены
пороговые уровни. Произведены расчеты и дан анализ ситуации с 2008 г. по
настоящее время, в ходе которого выявлены ″узкие места″ и предложены меры по их
преодолению.

Summary: The article considers the work of housing and communal services in the
territories of the Urals. The review of the main normative documents regulating
activity in this sphere is given, the analysis of existing scientific
researches is made. The author’s method of evaluating the efficiency of housing
and communal services in the regions, based on an indicative analysis, is
proposed. According to the research methodology, private indicative indicators
of diagnostics of the state of housing and communal services were selected,
zoning of territories was performed in accordance with classification criteria,
threshold levels were determined. Calculations are made and the analysis of the
situation from 2008 to the present time is given, during which
«bottlenecks» are identified and measures to overcome them are
proposed.

Ключевые слова: жилищно-коммунальное
хозяйство, индикативный анализ, диагностика, эффективность функционирования.

Keywords: housing
and communal services, indicative analysis, diagnostics, efficiency of
functioning.

Основными целями государственной
политики в сфере жилищно-коммунального хозяйства (ЖКХ) являются улучшение качества
жизни населения путем повышения качества и надежности жилищно-коммунальных
услуг, а также обеспечение их доступности для населения [1]. Органы
государственной власти уделяют огромное внимание сфере ЖКХ. К самым значимым
документам регулирования и реформирования жилищно-коммунальной системой можно
отнести жилищный кодекс Российской Федерации (ЖК РФ) [2], Федеральный закон
«О Фонде содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства»
от 21.07.2007 N 185-ФЗ [3],Федеральный закон от 21 июля 2014 г. N 209-ФЗ
«О государственной информационной системе жилищно-коммунального
хозяйства» [4].

Согласно ЖК РФ в марте 2005 года
взамен муниципальных унитарных предприятий частных обслуживающих организаций
приходят жилищно-коммунальные услуги. В 2007 году ответственность за содержание
и ремонт жилых домов были возложены на собственников жилой недвижимости, что
трудно реализуемо из-за населения, большая часть которого имеет доходы ниже
среднего уровня. В связи с этим был
создан Фонд содействия реформированию ЖКХ, финансовая поддержка которого
позволила ликвидировать аварийное жилье и запустить процесс обновления системы
ЖКХ в субъектах РФ.

Особенностью эксплуатации имеющегося
жилищного фонда являются его технические характеристики, которые со временем
ухудшаются и приводят к снижению показателей потребления. В настоящее время
удельный вес ветхого и аварийного жилищного фонда составляет 2,5 % всего
жилищного фонда Российской Федерации, площадь ветхого и аварийного жилищного
фонда – 89,53 млн. м². Имеющиеся цифры говорят о проблеме и
необходимости ее устранения. В связи с этим необходимы кардинальные изменения в
сфере ЖКХ, новые способы решения проблем, ее инновационное развитие.

В научной литературе широко
представлены подходы к оценке эффективности деятельности ЖКХ регионов,
заключающиеся в мониторинге эффективности бюджетных расходов без акцента на
инновационную составляющую деятельности органов управления ЖКХ. В подобных
подходах достижение поставленных целей соотносится с размером использования для
этого ресурсов (в т.ч. бюджетных [5]) или с заданным уровнем [6]. Аналогичный
расчет комплексной оценки состояния ЖКХ разработан для муниципальных
образований [7], в котором фактические значения показателей сравниваются с
предложенными эталонными значениями.

Ситуация в отрасли также отражается
в показателях экономического состояния и хозяйственной эффективности
функционирования предприятий ЖКХ как первичных звеньев в региональной системе.
Как правило, при такой оценке применяются методы экономического анализа,
которые сводятся к расчету частных показателей технико-экономической
эффективности использования ресурсов (коэффициенты рентабельности,
оборачиваемости активов и инвестированного капитала, финансовой устойчивости и
платежеспособности [8]).

Кроме того, важным индикатором
развития сферы ЖКХ в регионе, повышающим эффективность регулирования и
побуждающим государственную власть к большему учету интересов граждан, является
мониторинг общественного мнения [9]. Такого рода субъективные оценки также
включены в официальную методику оценки эффективности деятельности органов
исполнительной власти субъектов РФ [10].

Рассмотренные подходы применяются
для оценки текущего и перспективного состояния ЖКХ, анализа последствий и
результатов деятельности в сфере. Их недостатком является субъективность
опрашиваемых респондентов, сложность проведения исследований по всем субъектам
РФ и т.д.

Для полного и всестороннего эффективности
функционирования ЖКХ субъектов РФ авторами была разработана методика,
включающая систему индикаторов финансовой нагрузки на жителей, состояния
инженерных сетей, благоустройства, доступности и обеспеченности жильем. В
основу методики был принцип индикативного анализа, хорошо зарекомендовавший
себя при решении задач оценки состояния социально-экономических систем [11-14].

Разработанная методика диагностики состояния
и эффективности функционирования ЖКХ на территории в анализируемом периоде состоит
из следующих индикативных показателей:

1. Индикативный показатель доля
расходов домашних хозяйств на оплату жилищно-коммунальных услуг, %.

2. Синтетический индикативный показатель состояния фондов
социальной сферы по виду экономической деятельности предприятия
жилищно-коммунального хозяйства.

2.1. Степень износа сетей
водоснабжения и канализации, %.

2.2. Степень износа тепловых сетей,
%.

2.3. Степень износа сетей
электроснабжения, %.

3. Синтетический индикативный
показатель благоустройства жилищного фонда.

3.1. Удельный вес общей площади
жилищного фонда, оборудованной водопроводом, %.

3.2. Удельный вес общей площади
жилищного фонда, оборудованной водоотведением, %.

3.3. Удельный вес общей площади
жилищного фонда, оборудованной отоплением, %.

3.4. Удельный вес общей площади
жилищного фонда, оборудованной горячим водопроводом, %.

4. Синтетический индикативный
показатель доступности и обеспеченности жильем.

4.1. Общая площадь жилищного фонда,
приходящаяся на одного жителя, кв. м/чел.

4.2. Степень доступности жилья, раз
(определяется как отношение средней стоимости квартиры общей площадью 54 кв. м
на вторичном рынке недвижимости к среднегодовому доходу семьи из трех человек).

Общая схема расчета по предлагаемой
методике выглядит следующим образом: вычисляется значение индикатора,
сравнивается с пороговым значением, осуществляется отнесение территории к тому
или иному состоянию. В методике рассматриваются три состояния: нормальное,
предкризисное и кризисное. Последние два состояния разбиваются на три подстадии
для более точного отслеживания изменения ситуации в динамике. Более подробно
принципы диагностики и определения пороговых уровней изложены в работах Богатырева
Л.Л., Мызина А.Л. [15-16]

Проведенные расчеты позволили провести
анализ ситуации по каждому индикатору, определить ″узкие места″ и выявить
причины их возникновения.

По
индикатору доли расходов домашних хозяйств на оплату жилищно-коммунальных услуг
ситуация диагностируется как предкризисная. В последние годы с 2012-2013 гг.
отмечается неблагоприятная тенденция возрастания доли затрат на ЖКХ в бюджете
граждан. К сожалению, вывод очевиден: рост доходов населения, замедлившийся
после 2008 г., не успевает за темпами роста стоимости жилищно-коммунальных
услуг. Также довольно интересна дифференциация некоторых субъектов: ХМАО и
ЯНАО, расположенные рядом географически, пребывают в совершенно различных
стадиях кризисности. В последние годы доля расходов домашних хозяйств на оплату
жилищно-коммунальных услуг в ЯНАО достигла 15,9%, хотя в рядом расположенном
ХМАО она составляет 10%. По остальным территориям УрФО значения индикатора
составляют 9-10%, что вдвое превышает уровень 2000-го года, составлявший
4,6-5%.

Синтетический
индикативный показатель степени состояния фондов социальной сферы по виду
экономической деятельности предприятия жилищно-коммунального хозяйства
представлен частными индикаторами износа сетей водоснабжения и канализации, износа
тепловых сетей и износа сетей электроснабжения. Наибольшие проблемы наблюдаются
в сфере отопления, индикатор степени износа тепловых сетей в Курганской области
превышает 90%, в Свердловской и Челябинской областях свыше 50%. Повышенные
уровни износа отмечаются и в Тюменской области и Ханты-Мансийском АО – 38% и
49% соответственно. Степень износа электросетей Курганской области также
находится на недопустимо высоком уровне – чуть менее 70%, практически все
остальные субъекты УрФО диагностируются повышенными предкризисными значениями в
диапазоне 38-45%. Единственное исключение это Ямало-Ненецкий АО, где степень
износа электрических сетей едва превышает 20%. Лучшая ситуация отмечается по
индикатору износа сетей водоснабжения и канализации, средний износ по УрФО
около 34%, наиболее острая ситуация в Челябинской области, где изношенность
сетей составляет 50%. Однако, в данной сфере деятельности встречается
значительное число так называемых ″безхозных″ сетей, которые используются при
распределении воды между потребителями, однако не находятся на балансе
водоснабжающей или иной огранизации. Таким образом, данные ветхие и
необслуживаемые участки сетей не попадают в статистику и, в результате,
происходит искажение отчетных показателей. Подобные сети не обслуживаются
должным образом и вследствие этого пребывают в плохом состоянии. Поэтому,
данные по износам сетей водоснабжения следует признать несколько
оптимистичными. В сетях электро- и теплонабжения подобное явление также
встречается, но в намного меньших масштабах.

Общая
динамика ситуации по синтетическому индикативному показателю состояния фондов
социальной сферы по виду экономической деятельности предприятия
жилищно-коммунального хозяйства в основном улучшается на периоде 2008-2018 гг.,
наиболее быстро в Свердловской области, которая сменила качественно свое
состояние и перешла из кризисной стадии в предкризисную. Исключением является
Курганская область, которая на рассматриваемом периоде не смогла справиться с
проблемами и пребывает в крайней степени кризисности.

Синтетический
индикативный показатель благоустройства жилищного фонда оценивался по
индикаторам удельного веса общей площади жилищного фонда, оборудованной
водопроводом, водоотведением, отоплением и горячим водопроводом. В целом,
ситуация по округу приемлемая и лишь немного отличается от нормальных значений.
Наиболее проблемным видится показатель обеспеченности жилых помещений
централизованной подачей горячей воды: в Курганской области его величина
немногим выше 40%, в Свердловской, Тюменской, Челябинской областях – чуть более
70%. По остальным индикаторам благоустройства, негативная ситуация лишь в
Курганской области – системами водопровода и канализации оборудована лишь
половина жилого сектора, к системе централизованного отопления подключено лишь
64% жилья. Подобные тенденции существенно снижают качество жизни населения в
Курганской области.

Синтетический индикативный
показатель доступности и обеспеченности жильем оценивался по индикаторам общей
площади жилищного фонда, приходящаяся на одного жителя и индикатору степени
доступности жилья.

По индикатору общей площади
жилищного фонда, приходящейся на одного жителя, отмечается значительное
улучшение ситуации. В начале 2000-х годов средняя обеспеченность в УрФО
составляла 18,8 м²/чел.,
причем различие значения показателя по областям было минимально: самая
малая обеспеченность была в ХМАО – 16,8 м²/чел., а наилучшая
обеспеченность диагностировалась в Свердловской области – 19,6 м²/чел.
К концу 2018 г. ситуация существенно улучшилась: в Свердловской и Челябинской
областях величина общей площади жилищного фонда, приходящейся на одного жителя
увеличилась более чем на 25% и составляет 25,8 м²/чел., чуть хуже
обстановка в Курганской области – обеспеченность жильем оставляет 25,0 м²/чел.
В Тюменской области темпы роста обеспеченности жильем были схожими, однако
из-за более худших стартовых условий Тюменская область в 2018 г. имеет 23,5 м²/чел.,
а ХМАО и ЯНАО – 20,8 м²/чел.

Отдельно отметим, что достижение
значения в 25,0 м²/чел. по общей площади жилищного фонда,
приходящейся на одного жителя в Курганской области произошло в основном не за
счет строительства нового жилья, а посредством депопуляции региона – с 2000 г
по 2018 г. численность населения территории сократилась на 20%, Свердловская и
Челябинская области потеряли порядка 5% постоянного населения. Совершенно
обратная тенденция наблюдается в Тюменской области и ХМАО – там в
рассматриваемом периоде численность населения возросла на 14 и 20%
соответственно. Такая динамика демографических процессов на территориях более
полно позволяет понять взлет показателя в Курганской области и некоторое
отставание в Тюменской области и входящих в нее округах.

По индикатору степени доступности
жилья ситуация в 2000-2018 гг. улучшилась. В начале рассматриваемого периода
ситуация была кризисная в большинстве регионов УрФО, исключением были Тюменская
область и ХМАО. В период до 2007 года ситуация оставалась неприемлемой: рост и
без того небольших доходов граждан компенсировался ростом стоимости
недвижимости. Помимо этого, начавшееся в середине 2000-х активное кредитование
населения лишь увеличивало спрос на жилье, рынок которого реагировал
существенным ростом цен. К этому моменту строительная отрасль еще
восстанавливалась от провала 90-х годов и не успевала сформировать
дополнительное предложение для потребителей. Однако, в 2008 г. произошел
финансово-экономический кризис, в процессе которого цены на рынке жилья
существенно снизились. Теперь, даже не взирая на упавшие доходы, жилье стало
более доступно для среднестатистической семьи. Еще одна итерация этого процесса
произошла в 2014 г. К настоящему моменту по данному индикатору нормальное
значение отмечается в Тюменской области и ее автономных округах, остальные
территории пребывают в предкризисной стадии, существенно улучшив свое состояние
с 2000-го года.

Отдельно затронем тему ветхого и
аварийного жилья, без которого описание ситуации было бы не полным. Доля
подобного жилья в жилом фонде повышенная в Курганской и Тюменской областях и
входящих в нее округах. На аварийный жилой фонд в Курганской и Тюменской
областях приходится 1,1% , в ЯНАО доля доходит до 2%. Подобные тенденции можно
объяснить следующими факторами: Курганская область является депрессивным
регионом, где строительство нового жилья осуществляется в небольших
количествах, поэтому обновление жилого фонда идет медленно. В Тюмени ситуация
несколько иная – идет активное строительство и ввод в эксплуатацию новых домов,
однако в регионе присутствует значительно число объектов, построенных пятьдесят
лет назад в период освоения региона. Суровые климатические условия
обуславливают ускоренный износ подобных зданий, и, следовательно, большую
потребность региона в новом жилье для населения.

В целом по синтетическому
индикативному показателю доступности и обеспеченности жильем ситуация в
2000-2018 гг. существенно улучшилась. Если в 2000-м году четыре из шести
субъектов УрФО были в кризисной зоне, то к настоящему времени все территории
пребывают в различных стадиях предкризиса.

В целом комплексная оценка состояния и эффективности сферы ЖКХ остается неудовлетворительной. На рисунке 1 приведена динамика развития ситуации в 2008-2018 гг.

Сравнение ситуации с 2000-м годом
позволяет сделать вывод о существенном улучшении положения территорий УрФО. В
2000-м году четыре субъекта УрФО были в кризисной стадии, два в предкризисной.
К настоящему времени лишь Курганская область сохраняет кризисную оценку,
остальные территории диагностируются различными стадиями предкризиса. Однако за
последнее десятилетие оценка состояния и эффективности сферы ЖКХ не имеет
какой-либо устойчивой положительной тенденции, а в последние пять лет
отмечается некоторое ухудшение ситуации, особенно в ЯНАО.

Выходом из кризисной ситуации в ЖКХ
видится сокращение издержек компаниями и адресная финансовая помощь. Финансовую
устойчивость важно обеспечить не за счет населения (дополнительной индексацией
тарифов, трансляцией высоких кредитных ставок в тарифы и надбавки), а за счет
оптимизации финансовых потоков внутри самого сектора. Сохранение финансовой
стабильности отрасли можно обеспечить следующими инструментами: ужесточением
платежной дисциплины, снижением управленческих расходов, а также использовать
общесистемные меры поддержки отрасли.

Предлагается создать механизм
получения льготных кредитов, либо оказать «финансовую помощь» в получении
денежных средств на компенсацию процентных ставок по кредитам. Необходима
разработка системы индикаторов, по которым проекты можно ранжировать по степени
инновационности, значимости для территории, его инфраструктурной роли,
улучшению качества жизни человека и др.

В качестве экспертов по оценке
бизнес-проектов должны выступать органы государственной власти, РАН, отвечающие
по своим поручительствам своим имуществом, или же страховыми полисами надежных
страховых организаций либо членством в соответствующих СРО.

Все это должно опираться на четкую
промышленную политику, направленную на развитие собственного отечественного
производства, обновление парка машин и оборудования, внедрения новых
современных технологий, разработки и обкатки технологий завтрашнего дня.

Одним из средств перспективной
промышленной политики может стать стимулирующее налогообложение. Предлагается
рассмотреть создание в налоговой системе механизмов вычетов и льгот для
предприятий, занимающихся НИОКР и модернизацией производства.

Исследование выполнено при
финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта №18-010-00493А
«Долгосрочные социально-демографические тренды в развитии регионов России:
эффективность функционирование социальной сферы и ее адаптация».

Литература

Распоряжение правительства от 26 января 2016
года N 80-р «Об утверждении Стратегии развития жилищно-коммунального
хозяйства в Российской Федерации на период до 2020 года (с изменениями на 18
октября 2018 года)» [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://docs.cntd.ru/document/420332147
Жилищный кодекс Российской Федерации от
29.12.2004 N 188-ФЗ (ред. от 29.07.2017) (с изм. и доп., вступ. в силу с 10.08.2017)
[Электронный ресурс] – Режим доступа
http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_51057/
Федеральный закон «О Фонде содействия
реформированию жилищно-коммунального хозяйства» от 21.07.2007 N 185-ФЗ [Электронный
ресурс] – Режим доступа http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_69936/
Федеральный закон от 21 июля 2014 г. N 209-ФЗ
«О государственной информационной системе жилищно-коммунального хозяйства [Электронный
ресурс] – Режим доступа http://base.garant.ru/70700450/
Ряховская А.Н., Фаттахов Р.В., Низамутдинов М.М.
Подходы к оценке эффективности деятельности ЖКХ регионов на основе комплексной
системы показателей // Экономика и управление. 2009. № 11.С. 159-164.
Андрюшенков А.Ф. Показатели оценки эффекта от
реализации проектов обновления основных фондов ЖКХ // Проблемы современной
экономики (Новосибирск). 2016. № 33. С. 94-98.
Кожевников С.А. Комплексная оценка состояния
жилищно-коммунального хозяйства в муниципальных образованиях региона //
Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. 2013. № 6 (30).
С. 225-234.
Гурлев В.Г. Экономическое развитие
предприятий жилищно-коммунального хозяйства в регионах уральского федерального
округа // Аудит и финансовый анализ. 2015. № 2.С. 358-363.
Кожина Т.П. Влияние компонентов качества
жизни населения на оценку властных структур // Проблемы развития территории.
2014. № 3 (71). С. 81-94.
Указ Президента РФ от 28 июня 2007 г. № 825 «Об
оценке эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов РФ»
[Электронный ресурс] – Режим доступа http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/91419/
Кривенко Н.В., Куклин А.А., Цветков А.И.
Социально-экономические аспекты обеспечения экономической безопасности региона
при внедрении инноваций в здравоохранении // Уровень жизни населения регионов
России. 2017. №4. С.71-79.
Кузнецова Н.Л., Кривенко Н.В. Инновационные
модели медицинской помощи в системе экономической безопасности региона //
Известия уральского государственного экономического университета. 2008. №2. С.70-73.
Куклин А.А., Мызин А.Л., Пыхов П.А., Потанин
М.М. Диагностика и механизмы повышения энергетической безопасности России // Вестник
Забайкальского государственного университета. 2013. № 10 (101). С. 134-149.
Мызин А.Л., Козицын А.А., Мезенцев П.Е.,
Пыхов П.А. Анализ влияния газового комплекса на энергетическую безопасность
региона: разработка методики и результаты оценки // Экономика региона. 2007. №
2 (10). С. 54-69.
Экономическая безопасность Свердловской
области / Под науч. ред. Г.А. Ковалевой и А.А. Куклина; А.И. Татаркин, А.Л.
Мызин, Л.Л. Богатырев и др.. – Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2003. – 455 с.
Комплексная методика оценки надёжности и живучести топливо- и
энергоснабжения территорий / Татаркин А.И., Воропай Н.И., Куклин А.А., Мызин A.JI., Калина А.В., Сендеров
С.М., Литвинов В.Г. и др. -Екатеринбург: Институт экономики УрО РАН, 2002. – 150
с.

Московский экономический журнал 13/2019

УДК 332.02

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10322

ПРИМЕНЕНИЕ ПРОЕКТНОГО ПОДХОДА В УПРАВЛЕНИИ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫМ РАЗВИТИЕМ

APPLICATION OF THE PROJECT APPROACH TO MANAGEMENT TERRITORIAL DEVELOPMENT

Шолин Юрий Алексеевич, старший преподаватель ФГБОУ ВО «Кубанский государственный аграрный университет имени И.Т. Трубилина»

Кулик Андрей Алексеевич, ассистент ФГБОУ ВО «Кубанский государственный аграрный университет имени И.Т. Трубилина»

Шолина Екатерина Андреевна, ФГБОУ ВО «Кубанский государственный аграрный университет имени И.Т. Трубилина»

Sholin Yurij
Alekseevich

Kulik Andrej
Alekseevich

Sholina Ekaterina
Andreevna

Аннотация: В статье рассмотрены основные подходы к определению
понятий «проект» и «проектное управление», которые представлены в трудах
отечественных и зарубежных авторов. Изучен зарубежный опыт применения
проектного управления в государственном секторе. Рассмотрены структуры
проектных офисов, являющихся центральным звеном организационной структуры
проектного управления. Рассмотрена организационная структура проектного
управления Белгородской области, где проектный подход с 2010 года внедряется в
деятельность органов исполнительной власти. Сделан вывод о целесообразности
использования методов и инструментов проектного менеджмента в государственном и
муниципальном управлении для обеспечения устойчивого развития территории.

Summary: The article considers the main
approaches to the definition of the concepts of «project» and
«project management», which are presented in the works of domestic
and foreign authors. The foreign experience in the application of project
management in the public sector has been studied. The structure of the project
offices, which are the central link in the organizational structure of project
management, is considered. The organizational structure of the project
management of the Belgorod region is considered, where the project approach has
been introduced into the activities of executive authorities since 2010. It is
concluded that it is advisable to use the methods and tools of project
management in state and municipal government to ensure sustainable development
of the territory.

Ключевые слова: проект, проектное управление, государственное
управление, проектный офис.

Keywords: project, project management, public
administration, project office.

В современных условиях,
характеризующихся сложностью, неопределенностью и непредсказуемостью,
традиционные подходы управления, используемые в органах исполнительной власти,
зачастую не обеспечивают должного эффекта, так как не обладают достаточной
гибкостью. Это создает предпосылки для поиска наиболее эффективных методов и
инструментов, способных обеспечить решение задач по повышению уровня и качества
жизни населения, модернизации экономики и ее переориентация на инновационные
пути развития. Как показывает отечественный и зарубежный опыт, решение этих
проблем может обеспечить внедрение в государственное и муниципальное управление
проектного подхода [6].

Несмотря на достаточно широкое и
длительное применение проектного подхода, трактовка понятие «проект» продолжает
меняться с развитием теории и практики проектного управления.

Слово «проект» происходит от
латинского слова projectus, означающего «брошенный вперед, выступающий,
выдающийся вперёд, торчащий».

В толковом словаре Уэбстера под
проектом в самом общем виде понимается что-либо, что задумывается или
планируется (например, большое предприятие).

Согласно определению Института
управления проектами (PMI,
США) проект – это предприятие с изначально поставленными целями, достижение
которых определяет завершение проекта.

Американские исследователи Дж. Кнутцен
и И. Битц рассматривают проект как как набор принципов, методов, инструментов и
приемов эффективного управления, ориентированных на достижение конкретных
целей, и используемых в контексте специфической и уникальной организационной
среды.

Директор Европейского центра
Project Excellence Limited Родни Тернер дополняет это определение, указывая,
что речь идет о временном мероприятии, в ходе которого финансовые и
человеческие ресурсы организовываются по-новому для выполнения уникальной
работы заданной спецификации с целью обеспечения положительных изменений,
определенных количественными и качественными целями.

В постановлении Правительства
Российской Федерации от 15.10.2016 №1050 «Об организации проектной деятельности
в Правительстве Российской Федерации дано следующее определение проекта:
«Проект – комплекс взаимосвязанных мероприятий, направленных на достижение
уникальных результатов в условиях временных и ресурсных ограничений».

В работах отечественных исследователей
И.И. Мазур, В.Д. Шапиро и
Н.Г. Ольдерогге под проектом рассматривается изменение системы, представленное
в виде некоторой задачи с определенными исходными данными и требуемыми
результатами, обуславливающими выбор способа ее решения [3].

Российский экономист А.В. Анцеев
под проектом рассматривает совокупность плановых документов, содержащих
оригинальное решение, включающее характеристики объекта, а также данные и
предложения для последующей разработки документации.

Обобщая вышеизложенные теоретические
подходы, можно выделить ряд характеристик, которыми обладают проекты:

наличие единственной цели;
ограниченность во времени и ресурсах;
сложность, обусловленная наличием ряда уникальных задач;
уникальность результата, так как проект, как правило, является единственным в своем роде неповторяющимся предприятием.

В связи с наличием множества
различных подходов к сущности и содержанию понятие «проект», а также
многообразием сфер деятельности, в которых применяется проектный подход, понятие
«управление проектами» тоже имеет различную трактовку.

Ричард Пол Олсен рассматривает
управление проектами как процесс применения набора инструментов и методов для
направления использования разнообразных ресурсов на выполнение уникальной,
сложной, разовой задачи с учетом временных, стоимостных и качественных
ограничений [4].

В своде знаний Ассоциации по
управлению проектами (APM)
под управлением проектами понимается совокупность процессов планирования,
организации, мониторинга и контроля всех аспектов проекта и мотивации
вовлеченных заинтересованных сторон, направленных на достижения целей проекта в
установленные сроки [5].

Управление проектами также рассматривается
как способность профессионала с должной осмотрительностью выполнять
поставленные задачи по проекту путем организации специальной проектной группы, эффективно
сочетая наиболее подходящие технические и управленческие методы и разрабатывая
наиболее эффективные пути реализации проекта.

Авторы П. Мартин и К. Тейт дают следующее определение: «Управление проектом — это набор инструментов, технологий и знаний, применение которых к вашему проекту помогает достичь наилучших результатов».

О.
Дойникова описывающая управление проектами как систему мер, реализуемых во
взаимосвязи с основными функциями управления и обеспечивающих достижение
поставленных целей.

Опыт
применения проектного управления известен еще из истории Древнего Египта,
который часто называют прародителем современной системы управления проектами.
Одними из крупных проектов того времени были пирамиды, строительство которых
тщательно очень долго и тщательно панировалось и рассчитывалось.

Одним
из ярких примеров проектного управления является Великая китайская стена,
построенная силами более миллиона человек, несмотря на неблагоприятный
ландшафт, отсутствие дорог и т.д.

В
средние Века в Европе было построено большое количество храмов. Только во
Франции за период 1050-1935 гг. было построено более 500 крупных соборов и
более 1000 небольших церквей. Но были случаи, когда из-за неэффективного
планирования строительство затягивалось на несколько веков (например, Кельнский
собор, Саграда Фамилия).

Зарождение
проектного управления в том виде, в каком мы его видим сегодня, произошло 1937
году, когда американский ученый Л. Гуглик разработал матричную организационную
структуру для реализации сложных проектов. Широкое применение эта структура
нашла в 50-е годы в военной отрасли США.

На
сегодняшний день проектное управление широко применяется во многих коммерческих
организациях, так как применение данного подхода позволяет улучшить
экономические показатели компании, концентрируя свое внимание на результатах,
ресурсах, команде и не допуская бюрократических препятствий.

Применительно к государственному управлению проектный подход может применяться как для осуществления отдельных проектов, так и в рамках реализации целевых программ. Президент РФ Путин В.В. в своем послании Федеральному собранию отметил, что проектное управление является одним из ключевых инструментов эффективного управления в органах государственной власти. В США ярким примером внедрения проектного подхода в государственный сектор является Министерство энергетики, при котором в июле 2015 года был создан проектный офис, обеспечивающий руководство и помощь при разработке и реализации проектов Министерства, а также контроль и оценка результатов. Структура проектного офиса представлена на рисунке 1.

Отдел оценки проектов
обеспечивает надзор и независимый контроль за реализацией политики и
соблюдением директив и стандартов, относящихся к управлению проектами. В
функции отдела входят:

выполнение проверок базовых показателей эффективности проекта;
проведение независимой оценки стоимости проекта;
подготовка смет расходов;
мониторинг хода и эффективности проекта.

Отдел контроля проектов обеспечивает
функционирование системы управления прибавочной стоимостью проекта (VMS) Управление прибавочной
стоимостью (EVM) – это
систематический процесс управления проектами, используемый для поиска
отклонений в проектах на основе сравнения выполненных работ и запланированных
работ. В функции отдела входят:

проведение надзорных проверок и сертификаций в рамках системы EVMS;
ведение центрального хранилища проектной информации и данных;
предоставление отчета о ходе реализации проекта.

Отдел профессионального развития
обеспечивает руководство и надзор по всем вопросам, связанным с
совершенствованием деятельности проектных руководителей министерства через
обучение, управление карьерой и профессиональным ростом. Отдел выполняет
следующие функции:

разработка курсов обучения для проектных руководителей;
обучение и сертификация проектных руководителей.

Отдел политики и поддержки
программ осуществляет разработку и поддержание политики, директив и стандартов
в области управления проектами.

Что касается внедрения проектного
подхода в работу органов местного самоуправления, то здесь представляется
интересным опыт Департамента транспорта штата Техас, где для местных администраций
создано руководство по разработке и реализации транспортных проектов. Под
проектом местного самоуправления в Техасе подразумевается проект, в котором
хотя бы одна фаза разработки проекта управляется местной администрацией.

В структуре Департамента транспорта функционирует офис проектов местyого самоуправления, который обеспечивает руководство и обучение местных органов власти и персонала Департамента транспорта при разработке транспортных проектов. Здесь так же разрабатываются политика и процедуры, руководящие указания для районов в сфере управления проектами. Офисом проектов местного самоуправления разработан комплекс справочных документов и учебно-методических материалов в сфере разработки и управления транспортными проектами. Одним из основных таких документов является Руководство по управлению проектами местного самоуправления. Этот документ предоставляет руководство по управлению проектами для местных администраций, управляющих транспортным проектом, и для сотрудников Департамента транспорта, которые осуществляют надзор. Руководство содержит процессы и процедуры, которые должны использоваться местными администрациями и Департаментом для успешного выполнения всех этапов транспортного проекта от его начала до закрытия. В соответствии с Руководством развитие транспортного проекта проходит в несколько этапов (Рисунок 2).

Неотъемлемой
частью успешной реализации проектов местного самоуправления является
формирование системы обучения методам и инструментам проектного управления. Для
повышения квалификации специалистов в сфере управления проектами местных
администраций Департаментом разработана квалификационная программа «Процедуры
проектов местных органов власти», которую необходимо проходить не реже одного
раза в три года.

В
Великобритании в составе Правительства функционирует Управление инфраструктуры
и проектов, в задачи которого входит обеспечение успешной реализации крупных
проектов во всех областях: от железных дорог, школ, больниц, жилья до обороны,
информационных технологий и т.д. Основными функциями Управления являются:

поддержка и снижение рисков наиболее сложных и высокорисковых проектов;
развитие навыков и способностей людей, участвующих в разработке и реализации проектов;
надзор за жизненным циклом проекта от инициирования до проведения независимого аудита. Структура Управления имеет очень похожа на рассмотренную ранее структуру проектного офиса Министерства энергетики США и включает в себя пять функциональных команд (Рисунок 3).

Работа Управления охватывает
широкий спектр проектов, крупнейшие из которых образуют портфолио крупных
проектов.

В 2019 году в портфолио крупных
проектов вошли 133 проекта с общим объемом финансирования 442 млн фунтов
стерлингов.

В 2018 году Управление по
инфраструктуре и проектом был подготовлен государственный стандарт по
управлению проектами «GovS 002: Project delivery», в котором отражены
требования в отношении управления портфелями, программами и проектами,
направленные на обеспечение своевременной и эффективной реализации
государственной политики и достижения целевых показателей.

В 2019 году было утверждено
Руководство по управлению проектами для старших ответственных руководителей
проектов, которые несут ответственность за реализацию проектов и обеспечивают
достижение запланированных результатов.

В России формирование дисциплины
проектного управления началось в начале 90-х годов прошлого века с появления
Ассоциации управления проектами «СОВНЕТ». При этом отдельные инструменты
проектного менеджмента активно использовались в СССР еще с 30-х годов. В
частности, речь идет о применении таких инструментов, как диаграмма Ганта,
циклограммы, календарно-сетевое планирование и т.д. Эти методы использовались
при реализации крупных строительных и военно-промышленных проектов, а в 60-х
годах они вошли в образовательные программы многих строительных вузов страны. В
70-х годах с распространением ЭВМ появляются программные комплексы для решения
задач по оптимизации стоимости и сроков проектов.

Системное внедрение проектного
управления в органах государственного управления началось 2106 году с создания Совета
при Президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и приоритетным
проектам – совещательного органа, целью которого является обеспечение .
взаимодействия федеральных органов государственной власти, органов
государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного
самоуправления, общественных объединений, научных и других организаций при
рассмотрении вопросов, связанных со стратегическим развитием Российской
Федерации и реализацией национальных проектов и программ по основным
направлениям стратегического развития Российской Федерации [2].

В июле 2016 года в структуре
Правительства РФ был создан Департамент проектной деятельности (Рисунок 4),
который стал выполнять функции федерального проектного офиса, в том числе:

формирование и ведение портфеля приоритетных проектов;
согласование проектных предложений, паспортов, а также сводных планов приоритетных проектов;
согласование кандидатур старших должностных лиц, руководителей и администраторов приоритетных проектов; — проведение контрольных мероприятий в отношении приоритетных проектов и итогов их реализации.

В России наиболее ярким примером применения проектного подхода в государственном управлении является Белгородская область, в которой применение методов и инструментов проектного менеджмента началось в 2010 году с целью повышения эффективности управления и привлечения инвесторов. В системе планирования и целеполагания проекты направлены на достижение соответствующих показателей государственных программ, которые в свою очередь коррелируются с показателями Стратегии развития области (Рисунок 5).

Основные принципы проектного управления определены в постановлении
Правительства Белгородской области от 31 мая 2010 г. №202-пп «Об утверждении
положения об управлении проектами в органах исполнительной власти и
государственных органах Белгородской области». Его идея заключается в том, что
любой человек или хозяйствующий субъект может стать инициатором проекта [1].

В течение первых 3-х лет внедрения проектного управления в деятельность органов исполнительной власти была сформирована нормативно правовая база в области планирования, организации, координации и контроля реализации проекта, а также в области подготовки, мотивации и оценки эффективности членов команды проекта. На основе сформированной нормативной базы была создана организационная структура проектного управления Белгородской области, представленная на рисунке 6.

Существующая организация
проектного управления позволила Белгородской области повысить эффективность
деятельности органов государственной и муниципальной власти, достигнув при этом
положительного экономического, социального и управленческого эффекта.

Таким образом, практика
показывает, что проектное управление давно нашло успешное применение по всему
миру не только в деятельности коммерческих предприятий, но и в государственном
и муниципальном управлении. Применение такого подхода позволяет сократить
административные барьеры, повысить инвестиционную привлекательность территории,
повысить открытость и прозрачность деятельности органов власти.

Список литературы

Базаев
Н.Д. Внедрение проектного управления в деятельность органов исполнительной
власти (на примере Белгородской области) / Научный вестник Южного института менеджмента.
2019, С. 56-62.
Зеленцова
С. Ю. Внедрение проектного управления в исполнительных органах государственной
власти субъектов Российской Федерации / С. Ю. Зеленцова // Регион; системы,
экономика, управление. — 2018. — № 3 (42). — С. 105-111.
Клиффорд
Ф. Грей Управление проектами: учебник / Клиффорд Ф. Грей, Эрик У. Ларсон. – М.:
Изда тельство «ДИС», 2003. – 528 с.
Мазур
И. И. Управление проектами: учебник / Мазур И. И.,
Шапиро В. Д., Ольдерогге Н. Г. – М.: Издательство «Омега – Л», 2008. – 405 с.
Руководство
к Своду знаний по управлению проектами (Руководство PMBOK®). 5-е изд. / Пер. с
англ. — М.: Олимп-бизнес, 2014.
Чаркина
Е.С. Развитие проектного подхода в системе государственного управления:
методология, опыт, проблемы: Научный доклад. – М.: ИЭ РАН, 2017. – 54 c.

Московский экономический журнал 13/2019

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10321

ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ТУРИЗМА В КАРАЧАЕВО-ЧЕРКЕССКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

PROBLEMS
AND PROSPECTS FOR TOURISM DEVELOPMENT IN THE REPUBLIC OF KARACHAI-CIRCASSIA

Текеева Халимат
Эльмурзаевна, к.э.н., доцент, Северо-Кавказская
государственная академия, г. Черкесск

Tekeeva Halimat Elmurzayevna, Associate Professor, North Caucasus State Academy,
Cherssk

Аннотация: В статье рассмотрен вопрос развития туризма в
Карачаево-Черкесской республике. Тема
статьи актуальна, так как последние годы популярность туризма растет во всем
мире, а Карачаево-Черкесская республика обладает потенциалом для развития
многих видов туризма. Рассмотрен SWOT-анализ туристического потенциала региона.
Выделены сильные и слабые стороны региона, указаны угрозы и приведены
возможности развития туризма и его воздействие на экономику
Карачаево-Черкесской республики, перспективы, приводятся положительные
изменения в социальной экономической жизни региона при успешной реализации
стратегии развития в Карачаево-Черкесской республике.

Summary: The article deals with the development of tourism in
the Karachai-Cherssy Republic. The topic of the article is relevant, as the
popularity of tourism has been growing all over the world in recent years, and
the Republic of Caracas-Cherssy has the potential to develop many types of
tourism. SWOT-analysis of tourist potential of the region was considered. The
strengths and weaknesses of the region have been identified, threats have been
identified and opportunities for tourism development and its impact on the economy
of the Republic of Caracas-Circassia, prospects, and positive changes in the
social economic life of the region have been given with the successful
implementation of the development strategy in the Republic of
Caracas-Circassia.

Ключевые слова: туризм, регион, кластер, инфраструктура,
риски, конкуренция, альпинизм.

Keywords: tourism, region, cluster, infrastructure, risks,
competition, climbing.

В
условиях нестабильного развития Российской экономики усиливаются
финансово-экономические проблемы региона и углубляется межрегиональная
дифференциация социально-экономического развития.

Одним
из важнейших видов экономической деятельности во всем мире является современный
туризм.

Многие
государства считают его важным инструментом достижения устойчивого экономического
развития в регионе. Развитие туризма позволит решить широкий спектр
социально-экономических услуг[3].

Однако
регионы России значительно отстают в развитии туризма. Существует ряд проблем,
препятствующих развитию организаций в российской туристической отрасли:

несоответствие качества предоставленных услуг и их цен;
нехватка компетентных человеческих ресурсов, профессионалов;
низкая инвестиционная деятельность.

Для
преодоления сложившейся ситуации необходим современный подход к развитию сферы
туризма — анализ рынка, определение приоритетных направлений развития,
маркетинговая политика, рост инвестиционной привлекательности.

Рассмотрим
возможные пути развития туризма в регионах России, на примере
Карачаево-Черкесии.

Карачаево-черкесская
Республика обладает высоким потенциалом развития туризма, что обусловлено
количеством и разнообразием природных, рекреационных и культурно-исторических
ресурсов.

Однако
отсутствие финансирования является одной из основных проблем в развитии
туризма, а неразвитая инфраструктура требует дополнительных инвестиций, что еще
больше усугубляет эту проблему.

Чтобы
составить полную картину развития туристического сектора в Карачаево-черкесской
республике, проведем SWOT-анализ этой отрасли[4].

1.Потенциальные
внешние преимущества:

прогнозируемый рост мирового рынка туризма и отдыха;
приоритетное развитие межрегионального туризма, особенно в соседние страны;
спрос уникального национального и регионального ресурса туризма и отдыха.

2.
Сильные стороны региона:

разнообразие пейзажа, климатических зон и выразительности природы Карачаево-Черкесской республики;
богатый исторический и культурный потенциал;
положительный исторический опыт по формированию и функционированию крупного многопрофильного туристко-рекреационного потенциала;
уникальность и разнообразие формируемых и действующих маршрутов туризма, альпинизма и горного лыжного спорта.

3.
Потенциальные внешние угрозы:

макроэкономические риски;
финансовые риски;
техногенные и экологические риски;
геополитические риски;
высокая конкуренция.

4.Слабые
стороны:

недостаточное количество средств размещения с современным уровнем комфорта и обслуживания;
количество оборудованных туристических маршрутов;
недостаточное количество новых канатных дорог;
отсутствие систем искусственного оснежения склонов;
отсутствие оборудованных горнолыжных спусков по требованиям международных стандартов;
неразвитая розничная торговля и сфера бытовых услуг;
отсутствие выразительного брендинга, национального и международного маркетинга туристко-рекреационных услуг;
низкий уровень инвестиций в рекреационный сектор экономики;
отстающие темпы подготовки специалистов для сферы туризма[5].

С
учетом вышеизложенного анализа, характера республиканских туристических
ресурсов, состояние туристской инфраструктуры и содержания туристского продукта
особый интерес для развития въездного туризма в республику могут представлять
следующие виды туризма:

1.
Лечебный (медицинский) туризм, который имеет несколько разновидностей установленных
природными средствами воздействия на организм человека: климатолечение,
бальнеолечение (лечение минеральными водами), фитотерапия (использование
лекарственных трав и сборов), гелиотерапия. Климатобальнеологическая обработка
обусловлена наличием большего количества минеральных источников, расположенных
в природно-рекреационных зонах, а также благоприятными климатическими
условиями.

2.
Рекреационный туризм, в основе которого лежит потребность человека в
восстановлении его физических и душевных сил. Этот вид туризма очень
разнообразен, в него могут входить такие программы, как развлечения, занятия по
интересам (охота и рыболовство), обучение этническое и бытовое (связанное с
изучением национальной культуры и нетрадиционной быта), оздоровительные
(связанное с активными видами передвижения).

3.
Спортивный туризм, связанный с занятием каким-либо видом спорта. Благодаря
уникальным природно-климатическим условиям на территории Карачаево-Черкесии
возможно развитие следующих видов спортивного туризма:

горный и пешеходный туризм;
водный туризм;
конный туризм;
горнолыжный туризм;
альпинизм.

Наши
курорты идеально отвечают требованиям организации полноценных спортивных
тренировок горнолыжных команд и подготовки профессиональных спортсменов для олимпийских
и национальных сборных команд. В частности, Российская Федерация по горнолыжному
спорту и сноуборду России определила г. Теберду и прилегающий к нему район
Мухинского ущелья как наиболее оптимальную площадь для организации горнолыжной
школы олимпийского резерва Российской Федерации.

4.
Познавательный туризм связан с необходимостью расширения знаний в различных
областях, включая экологический туризм, предполагающий посещение охраняемых
природных территорий.

Дополнительным
ресурсом туристической сферы является возможность организации «событийного
туризма» в Карачаево-Черкесии.

Основными
приоритетами в развитии отрасли являются:

1.
Строительство современных туристических комплексов, развитие туристской
инфраструктуры. В рамках развития туристической инфраструктуры Карачаево-Черкесской
республики приоритет отдается инвестированию в следующие объекты сервиса —
кемпинги, комфортабельные гостиницы, альплагеря, предприятия питания, торговли,
сферу услуг.

2.
Оснащение туристических маршрутов, смотровых площадок, мест промежуточного
отдыха пунктами питания, продажа сувениров и туристического обихода.

3.
Поддержка и создание спасательных и медицинских служб в туристических зонах.

4.
Организация мастерских народных промыслов и ремесел.

5.
Развитие и модернизация производственной и социальной инфраструктуры

Инвестиции
в развитие туристической инфраструктуры Карачаево-Черкесской республики обеспечат
поступление значительных средств в региональные и местные бюджеты. Развитие
туристических услуг будет способствовать занятости и развитию сопряженных
отраслей.

Развитие
туристической отрасли связано с привлечением значительных инвестиционных
ресурсов. Деятельность по привлечению внешних инвесторов должна сопровождаться
формированием и продвижением имиджа республики как места, привлекательного для размещения
инвестиций.

Кроме
того, необходима адресная, имиджевая и рекламно-информационная поддержка туризма
и санаторно-курортного комплекса Карачаево-Черкесской республики.

Главной
целью совершенствования туристско-рекреационного комплекса Карачаево-Черкесской
республики должно стать максимальное увеличение его доли на рынке туристических
услуг, для достижения которой необходима корректировка содержания предложения
туристско-рекреационного комплекса и создание эффективных каналов донесения
обновленного предложения целевой аудитории.

Есть
надежда, что в ближайшее время весь огромный потенциал Карачаево-Черкесской
Республики найдет еще большее свое применение. А республика станет одним из
самых популярных мест на Земле среди любителей приятного отдыха.

Список использованных источников

Барчуков И.С. Методы научных исследований в туризме //И.С.Барчуков, М:Издательский центр «Академия», 2008.
Волков С.К. Развитие агротуризма как фактор повышения конкурентоспособности сельской территории/С.К.Волков, Менеджмент в Росиии и за рубежом» №3.
Текеев М.Э., Текеева Х.Э. Особенности туризма в Карачаево-Черкесской республике// Материалы международной научно-практической конференции «Подводя итоги года. Вопросы политологии, социологии, философии, истории, экономики»,2017.
Лепшокова А.А., Текеева Х.Э. Роль маркетинга в развитии конкурентоспособного туристического брэнда Управление экономическими системами электронный журнал №10, 2016.
Лепшокова А.А., Текеева Х.Э. Менеджмент и организация учета в туристской отрасли КЧР//Ежемесячный журнал научных публикации по материалам XXV Международной научно-практической конференции «Роль науки в развитии социума: теоретические и практические аспекты» Екатеренбург,2016