DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10155

Исследование результатов землеустроительных работ по установлению границ государственного природного заказника «Белоозерский» на территории Армизонского района Тюменской области

Research of results of land management works on establishment of borders of
the state natural reserve «beloozersky» in the territory of
Armizonsky district of the Tyumen region

Запевалов Владимир Николаевич, старший
преподаватель, Тюменский индустриальный университет Российская Федерация, Тюмень

Vladimir
Nikolayevich Zapevalov, senior
lecturer, Tyumen industrial University Russian Federation, Tyumen

Аннотация: Актуальность статьи
состоит в том, что особо охраняемые природные территории – это одна из самых
эффективных форм природоохранной деятельности, позволяющая полностью или
частично изъять из хозяйственного использования земли и сохранить биологическое
и ландшафтное разнообразие в России и на планете в целом.

Целью статьи является анализ исследований
результатов землеустроительных работ по установлению границ государственного природного заказника «Белоозерский»
на территории Армизонского района Тюменской области.

Объектом исследования выступает государственный природный заказник
«Белоозерский».

Предметом исследования является
землеустроительный процесс по установлению границ заказника.

Научная
новизна состоит в отслеживании состояния заказника и его прилегающей территории
в разные периоды времени его функционирования (от самого основания до
настоящего момента) с целью выявления проблем, связанных с особым правовым
режимом земель, изменением границ, охраной земель особо охраняемых природных
территорий в разные времена и выявить острые проблемы на территории заказника
«Белоозерский».

Практическая
значимостьзаключается в создании геоинформационного проекта
исследования состава земель и 
формирование охранной зоны заказника «Белоозерский» с помощью
геоинформационной системы MapInfo.

Summary: the relevance of the article lies in the Fact that specially protected
natural territories are one of the most effective forms of nature protection
activities, which allows to completely or partially withdraw from the economic
use of the earth and preserve biological and landscape diversity in Russia and
on the planet as a whole.

The purpose of the
article is to analyze the research results of land management works to
establish the boundaries of the state natural reserve «beloozersky»
on the territory of Armizonsky district of Tyumen region.

The object of the
study is the state nature reserve-the nickname «beloozersky».

The subject of the
study is the land management process for the establishment of the boundaries of
the reserve.

Scientific novelty
consists in tracking the status of the reserve and its neighborhood in
different time periods of its functioning (from the Foundation up to the
present moment) with the aim of identifying problems related to special legal
regime of land, change borders, ochre-tion of lands of specially protected
natural territories in different times and identify acute problems in the
reserve «Belozersky».

The practical
significance lies in the creation of a geoinformation project to study the
composition of the land and the formation of the protection zone of the
customer «beloozersky» with the help of the geoinformation system
MapInfo.

Ключевые
слова: землеустройство,
землеустроительная документация, особо охраняемые природные территории,
заказник, охранная зона, зонирование, карта (план).

Keywords: land management, land management documentation, specially protected
natural territories, reserve, protected zone, zoning, map (plan).

1. ВВЕДЕНИЕ

Сохранение
разнообразия видов животных и растений, ландшафтов и экосистем – глобальная
задача устойчивого развития территории. В рамках этой проблемы, принято
считать, что охрана живого на Земле не является узкой задачей определенных
групп лиц, а является задачей всего человечества и одновременно условием его
выживания на планете [3].

Установление границ земель особо охраняемые природные
территории (ООПТ), в частности государственного природного заказника
«Белоозерский» является неотъемлемой частью
землеустройства, в результате проведения которого формируется
землеустроительная документация. Документы, подготовленные в результате
проведения землеустройства, используются при ведении государственного кадастра
недвижимости и мониторинга земель. Исследование результатов землеустроительных
работ по установлению границ государственного
природного заказника «Белоозерский» на территории Армизонского района Тюменской
области позволяет узнать полную достоверную
информацию об объекте и выявить основные проблемы объекта землеустройства, что
подтверждает  актуальность выбранной
темы.

Для выполнения поставленной цели следует решить следующие задачи:

• определить необходимость и обязательность проведения землеустройства в отношении границ особо охраняемых природных территорий;
• проанализировать нормативно-правовое обеспечение проведения землеустройства в отношении земель особо охраняемых природных территорий;
• рассмотреть процесс согласования, экспертизы землеустроительной документации и ведения государственного фонда данных, полученных в результате проведения землеустройства;
• проследить изменение границ государственного природного заказника «Белоозерский» в разные периоды времени;
• исследовать состав и состояние земель, запроектировать охранную зону заказника «Белоозерский» с использованием геоинформационных технологий.

2. ИССЛЕДОВАНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ
ЗЕМЛЕУСТРОИТЕЛЬНЫХ РАБОТ ПО УСТАНОВЛЕНИЮ ГРАНИЦ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРИРОДНОГО
ЗАКАЗНИКА «БЕЛООЗЕРСКИЙ» НА ТЕРРИТОРИИ АРМИЗОНСКОГО РАЙОНА ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ

2.1. Анализ
характеристик государственного природного заказника «Белоозерский» на
территории Армизонского района Тюменской области

Государственный
природный заказник федерального значения (ГПЗФЗ) «Белоозерский» основан в 1986
году приказом Главохоты РСФСР №469 (Решение Тюменского облисполкома от
3.10.1986 г.) [6].

Заказник
образован без ограничения срока действия.

ГПЗФЗ
«Белоозерский» находится в ведении Министерства природных ресурсов и экологии
РФ [5].

Заказник расположен в Армизонском районе, в подзоне средней лесостепи на границе с Курганской областью, в юго-западной части Ишимской равнины, в центральной части возвышенности, находящейся в междуречье Тоболо-Ишимской  лесостепи (Рис.1). Заказник состоит из двух кластерных участков: Няшинский и Бело-Камышинский участки [7].

2.2.
Исследование изменения границ и охранной зоны государственного природного
заказника «Белоозерский»

В границах 1986 года площадь Армизонского района ГПЗФЗ составляла 17850 га (см. табл.1).  Площадь Няшинского участка – 2450 га, Бело-Камышинского – 15400 га. С целью создания буферной зоны в заказнике  была организована охранная зона, общей площадью  600 га. Исследуя землеустроительную документацию по установлению границ заказника «Белоозерский» было установлено, что на момент основания заказника охранная зона была представлена одним участком.

В ходе исследования было выявлено, что площадь территории ГПЗФЗ
«Белоозерский» изменялась. Расширение
охранной зоны было связано с улучшением защиты объектов животного мира и среды
их обитания, сохранения ценных в научном, культурном, эстетическом и хозяйственном
отношениях природных комплексов, редких и исчезающих видов фауны, в том числе
редких в Тюменской области, а также внесенных в Красные книги РФ и субъектов РФ. В результате общая
площадь заказника с включением резервных охранных зон — 20438 га.

Конечная
разработка проекта границ ГПЗФЗ «Белоозерский» была выполнена в 2011 году. Для
оптимизации границ заказника были внесены изменения в конфигурацию обоих
кластерных участков (Няшинский и Бело-Камышинский). Необходимость изменения
границ заказника обоснована хорошей их читаемостью на местности.

На сегодняшний день границы заказника «Белоозерский» значительно отличаются
от границ данного заказника на 2002 год, но схожи с границами заказника на
момент основания.

Можно сделать вывод, что на сегодняшний день площадь территории заказника
уменьшилась с даты основания, что отрицательно влияет на сохранение природы
местности ГПЗФЗ «Белоозерский».

Также изучив конечное землеустроительное дело по установлению границ заказника «Белоозерский» на 2011 год было выявлено, что на данный момент охранная зона объекта исследования не установлена. Данный фактор негативно влияет на сохранение природного наследия заказника. Состав категории земель на 2011 год приведен в табл.2.

ООПТ – это
территории, на которых устанавливается особый режим использования для предотвращения
неблагоприятных антропогенных воздействий. Границы
охранных зон обозначаются на местности специальными предупредительными
аншлагами и информационными знаками [4].

При определении ширины и конфигурации охранной зоны были учтены следующие
факторы:

• природно-климатические условия Армизонского района;
• социально-экономическое развитие Армизонского района;
• категории земель на территории заказника и на территории, планируемой для создания охранной зоны, их разрешенное использование;
• особенности функционального зонирования ГПЗФЗ «Белоозерский».

Для того чтобы построить охранную
зону использовалась геоинформационная система MapInfo [1].

Для
разграничения территории с выделением особых зон, определения для каждой из них
целевого назначения и характерного режима использования проводится зонирование
территории. Чтобы принять решение по зонированию определенной местности
существуют основные принципы в комплексной организации [2].

Для сохранения, восстановления и воспроизводства ценных в хозяйственном,
научном и культурном отношении видов животных, а также среды их обитания,
исчезающих и лекарственных растений, мест их произрастания стоит увеличить
площадь заказника и строго соблюдать особый режим.

3. ВЫВОДЫ

Заказник — природная территория, на которой под охраной находится животный
и растительный мир. Для того чтобы сохранить природное наследие необходимо
знать границы такой территории с закреплением на местности специальных
информационных знаков, также в целях защиты от
неблагоприятных воздействий должны создаваться охранные зоны, где запрещается
деятельность, оказывающая негативное (вредное) воздействие на природный
комплекс.

В данной статье:

1. Определена необходимость и обязательность проведения землеустройства в
отношении границ ООПТ, которая состоит в том, что при изучении состояния
земель, планировании и организации рационального использования обеспечивается
приоритет охраны земель данной категории в связи с их особым правовым и
экологическим статусом.

2. Рассмотрен землеустроительный процесс, в том числе ведение
государственного фонда данных и получение сведений из государственного фонда
данных, государственная экспертиза землеустроительной документации и
регистрация сведений об ООПТ.

3.  Исследована
территория заказника и отслежены изменения границ ГПЗФЗ  «Белоозерский» в разные периоды времени.

4. Исследован состав и состояние земель заказника. В настоящее время
площадь ГПЗФЗ «Белоозерский» равна 17494 га, что меньше площади на момент
основания. Состав земель также изменился и на сегодняшний день основную
территорию заказника занимают земли сельскохозяйственного назначения; земли
лесного фонда с момента основания заказника значительно уменьшились. Выявлено,
что на сегодняшний день для заказника не сформирована охранная зона. Данное
обстоятельство негативно влияет на растительный и животный мир заказника. Для
сохранения ценности флоры и фауны заказника рекомендуется увеличить площадь территории и его охранную зону.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.
Белов, С.В. Безопасность жизнедеятельности и защита окружающей среды [Текст] /
Под ред. С.Н. Балабанова. – М.: Издательство Юрайт, 2010. – 671с.

2. Ваpламoв, А.А. Зeмeльный  кадаcтp Управление земельными
ресурсами [Тeкcт] / А.А. Варламов. — М.: Колос, 2004.- Т.5.-527 с.

3. Ерунова М.Г и др.
Географические и земельно-информационные системы. Картографирование средствами
инструментальной ГИС MapInfo: метод. указания [Текст] / М.Г. Ерунова, А.А.
Гостева. —  Красноярск: Издательство
КГАУ, 2004. – Ч. 2. — 84 с.

4.
Зудилин, С.Н и др. Методика научных исследований в землеустройстве [Текст] /
С.Н. Зудилин, В.Г. Кириченко. ­– Самара: РИЦ СГСХА, 2010. – 212 с.

5. Об охране окружающей
среды Федеральный закон от 10 января 2002 года № 7-ФЗ [Электронный
ресурс]: Справочно-правовая система «Консультант Плюс». – Режим доступа:
http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_3212/

6. О передаче в ведение
Минприроды России особо охраняемых территорий федерального значения
распоряжение Правительства РФ от 31.12.2008 №2055 [Электронный ресурс]:
Справочно-правовая система «Консультант Плюс». – Режим доступа:
http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_31247/

7. Об организации
государственного республиканского зоологического заказника «Белоозерский» в
Тюменской области: приказ главного управления охотничьего хозяйства и
заповедников при совете министров РСФСР от 1.12.1986 №469 [Электронный ресурс]:
Справочно-правовая система «Консультант Плюс». – Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_36549/

УДК 332.1

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10154

ЛЕЧЕБНО-ОЗДОРОВИТЕЛЬНЫЙ
ТУРИЗМ В РЕСПУБЛИКЕ БУРЯТИЯ КАК ФАКТОР РАЗВИТИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ: ПРОБЛЕМЫ
И ПЕРСПЕКТИВЫ

HEALTH TOURISM IN THE REPUBLIC OF BURYATIA AS A FACTOR
OF DEVELOPMENT OF THE REGIONAL ECONOMY: PROBLEMS AND PROSPECTS

Башкуева
Елена Юрьевна, Россия, г. Улан-Удэ, ФГБУН «Бурятский научный
центр СО РАН», научный сотрудник, кандидат исторических наук, frombear@mail.ru

Bashkueva
Elena Yuryevna, Russia,
Ulan-Ude, Federal State Budgetary Institution «Buryat Scientific Center of
the SB RAS», Researcher, Candidate of Historical Sciences, frombear@mail.ru

Аннотация: В статье
рассматривается проблемы  и перспективы
развития лечебно-оздоровительного туризма в Республике Бурятия Эмпирической
базой статьи являются ведомственные отчетные данные министерства туризма,
министерства здравоохранения Республики Бурятия, статистические данные
Бурятстат и материалы экспертных интервью тему «Перспективы
развития лечебно-оздоровительного туризма в РБ» (n=30). Выполнен
SWOT-анализ
потенциала развития лечебно-оздоровительного туризма в Республике Бурятия. Сформулированы
предложения по развитию лечебно –оздоровительного туризма в регионе.

Summary: The
article discusses the problems and prospects of the development of health
tourism in the Republic of Buryatia. The empirical base of the article is
departmental reporting data of the Ministry of Tourism, the Ministry of Health
of the Republic of Buryatia, statistical data of Buryatstat and expert
interview materials on the topic “Prospects for the development of health
tourism in Belarus” ( n = 30). A SWOT analysis of the potential for the
development of health tourism in the Republic of Buryatia was carried out. The
proposals on the development of health tourism in the region are formulated.

Ключевые слова: лечебно-оздоровительный туризм, эксперты, проблемы, перспективы Республика Бурятия.

Keywords: health tourism, experts, problems, prospects, Republic of Buryatia.

Лечебно-оздоровительный
туризм относится к наиболее древним видам туристской индустрии [4; с. 35].  Современный лечебно-оздоровительный туризм
имеет целью поддержание или улучшение состояния здоровья [6; с. 35].

Как отмечает
исследователь А.С. Басюк, идея устойчивого развития объединяет в себе концепции
развивающейся экономики, сохранения окружающей среды и обеспечение социальной
справедливости в обществе. Развитие оздоровительного туризма происходит на
основе реализации принципов – социальной стабильности общества на этой
территории, экологической целостности природных ресурсов, а так же
экономической эффективности финансово-хозяйственной деятельности предприятий
различных отраслей в регионе [1; с. 2].

Республика
Бурятия (РБ) – приграничный регион РФ, с 2018 г. находящийся в составе ДФО.  Несмотря на
выгодное географическое положение и природные характеристики, данный регион
характеризуется экономической стагнацией, 
отличается высокой дотационностью бюджета и низким уровнем доходов и
качества жизни населения. Так, по итогам 2018 г. Республика Бурятия заняла 77-е
место в рейтинге качества жизни в регионах Российской Федерации [6].

Вместе
с тем, Республика Бурятия располагает значительным потенциалом для развития
внутреннего и въездного туризма. Разнообразный природный ландшафт в сочетании с
богатым культурным и этническим многообразием создают необходимые предпосылки
для развития туризма в регионе.  Одним из
ведущих направления развития туризма в республике является
лечебно-оздоровительный туризм,

С целью оценки проблем и перспектив развития лечебно-оздоровительного туризма для устойчивого развития региона выполнено комплексное социолого-экономическое исследование. Эмпирическая база: ведомственные данные министерства туризма и министерства здравоохранения Республики Бурятия за 2015-2018 гг., статистические данные Бурятстат, данные экспертных интервью на тему «Перспективы развития лечебно-оздоровительного туризма в РБ» (n=30).

Анализ статистических данных о состоянии санаторно-курортной сферы Республики Бурятия за последние 5 лет выявил существенный рост числа санаторно-курортных организаций, коек и количества обслуженных человек ( табл. 1 )

Экспертный опрос показал,
что в РБ сосредоточен значительный объем природных лечебных ресурсов. В РБ
насчитывается более 100 выходов минеральной воды с различными физическими
свойствами, химическим и газовым составом. В настоящее время официальный статус
имеют курорты «Аршан» и «Горячинск» и 5 лечебно-оздоровительных местностей. Оба
курорта  находятся в трудном
экономическом положении [2].

В
ходе экспертного опроса были выявлены следующие  ключевые проблемные вопросы развития
лечебного-оздоровительного туризма в Республике Бурятия:

• низкий уровень инфраструктуры курортов «Аршан» и «Горячинск», а также большинства источников, построенных еще в советский период, что не отвечает современным требованиям, в  том числе СанПиНа;
• труднодоступность минеральных источников от объектов транспортной и энергетической инфраструктуры, что в свою очередь влияет на качество оказываемых услуг и условия проживания пациентов;
• сложности правового характера, обусловленные тем, что прилегающие к территории минеральных источников земли относятся к землям лесного и водного фондов, что влечет трудности с оформлением лицензии и санитарно-эпидемиологических заключений на право пользования недрами;
• недостаточный уровень информирования населения о минеральных источниках, а также их показаниях и противопоказаниях к использованию.

Эксперты  положительно оценили институционализацию
туристско-рекреационной сферы в регионе – создание профильного министерства
туризма и информационного центра, а также разработку проекта Стратегии развития
внутреннего и въездного туризма в РБ на период до 2035 года.

Определенные надежды в
привлечении туристов из сопредельной Монголии и КНР в РБ эксперты связывают с
созданием экономического коридора «Китай-Монголия-Россия». Они отмечают низкий
уровень  работы региональных чиновников
по продвижению совместной работы с монгольскими и китайскими коллегами. 

Эксперты отметили, что
большим потенциалом в развитии лечебно-оздоровительного туризма в Республике
Бурятия обладают два крупных учреждения – частный Медицинский центр «Диамед» и
государственное учреждение «Республиканский лечебно-реабилитационному центр
«Центр восточной медицины» (далее – ЦВМ), которое в минувшем году отметило 30-
летний юбилей. ЦВМ является единственным в России учреждением, специализирующимся
на восточных методах диагностики и лечения в условиях стационара [3]. МЦ
«Диамед» в настоящее время успешно оказывает
медицинские  услуги с реабилитацией в
поселке Горячинск на берегу озера Байкал.

С учетом экспертного мнения выполнен SWOT- анализ, который позволил выявить  стимулирующие и сдерживающие факторы развития лечебно-оздоровительного туризма в регионе (табл. 2).

В целом,  развитие лечебно-оздоровительного туризма
в  РБ позволит реализовать  принципы социальной стабильности,
экологической целостности и экономической эффективности в целях устойчивого
развития региона, а именно: 

• решить вопросы диверсификации экономики;
• снизить уровень безработицы;
• повысить  качество жизни и благосостояние населения.

Определенные опасения
высказаны по поводу возможности загрязнения окружающей среды Байкальской
природной территории. Отмечено, что инфраструктура всех объектов должна иметь
обязательный цикл безопасной очистки и фильтрации всех отходов. 

С учетом экспертного мнения выработаны следующие рекомендации для интенсификации  развития санаторно-курортного комплекса Республики Бурятия:

• ускорение организационно-правовой деятельности  по присвоению статуса лечебно-оздоровительных местностей республиканского и местного значения источникам Республики Бурятия;
• разработка нормативно-правовых актов по налоговым льготам и субсидиям для лечебно-оздоровительных местностей и курортов местного, республиканского и федерального значения;
• проведение работы с медицинскими учреждениями по выдаче рекомендаций пациентам на посещение лечебно-оздоровительных местностей и курортов местного, республиканского и федерального значения;
• интенсификация работы размещение информации о туристском потенциале санаторно-курортного комплекса Республики Бурятия в сети Интернет, в том числе на иностранныъх языках (английский, китайский, монгольский, японский, корейский) ;
• активная презентация туристского потенциала санаторно-курортного комплекса Республики Бурятия в рамках участия в крупных туристических выставках.

Таким образом, несмотря
на наличие слабых сторон и угроз в рассмотренной области, РБ обладает высоким
потенциалом развития лечебно-оздоровительного туризма, успешное продвижение
которого будет способствовать устойчивому развитию региона и региональной
экономики. Сегодня нужна слаженная работа всех заинтересованных сторон, прежде
всего, органов исполнительной власти региона. Вся деятельность по продвижению
лечебно-оздоровительного туризма должна выстраиваться с учетом мнения научной
общественности и передового мирового опыта в данной области.

Список литературы

1. Басюк А.С. Оздоровительный туризм и его
   влияние на устойчивое социально-экономическое развитие региона // Научные труды
   КубГТУ. 2015. № 14. С. 1-10.
2. Башкуева Е.Ю.  Санаторно-курортный сегмент туристского рынка
   Республики Бурятия: состояние и проблемы// Азимут научных исследований: педагогика
   и психология. 2015. № 1(10). С. 57-61.
3. Башкуева Е.Ю., Ринчинова О.С. Потенциал восточной медицины в развитии
   региональной экономики Республики Бурятия (на примере деятельности ГАУЗ «Центр
   восточной медицины») // Московский
   экономический журнал. 2018. № 5.
4. Орлова В.С.,  Щербакова  А.А. Перспективы развития
   лечебно-оздоровительного туризма в регионе // Проблемы развития территории. 2014.
   № 4(72). С.  34-47.
5.  Рейтинг качества жизни в регионах Российской
   Федерации [Электронный ресурс] Режим доступа: ]https://riarating.ru/infografika/20190219/630117422.html
   ( дата обращения 01.09.2018).
6. Сикорская В.А. Развитие
   лечебно-оздоровительного туризма в современных условиях // Вестник РМАТ.
   2014.  № 3. С. 34-40.

УДК 314

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10153

ПРОБЛЕМЫ
ДОСТУПНОСТИ И КАЧЕСТВА МЕДИЦИНСКОЙ ПОМОЩИ В ПРИГОРОДНЫХ РАЙОНАХ УЛАН-УДЭ КАК
ПОКАЗАТЕЛЬ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ В РЕГИОНЕ

THE
PROBLEMS OF ACCESSIBILITY AND QUALITY OF MEDICAL CARE IN SUBURBAN AREAS OF
ULAN-UDE AS
AN INDICATOR OF SOCIO-ECONOMIC WELL-BEING IN THE REGION

Башкуева Елена Юрьевна, кандидат исторических наук, научный сотрудник, отдел региональных экономических исследований, ФГБУН «Бурятский научный центр СО РАН», Улан-Удэ, Российская Федерация, frombear@mail.ru

Bashkueva Elena, Candidate of historical sciences, Research fellow, Department of regional economic research,  «The Buryat scientific center SB RAS», Ulan-Ude, Russian Federation, frombear@mail.ru

Аннотация:
В
статье на основе проведенного качественного социологического исследования
рассмотрены проблемы доступности и качества медицинской помощи в пригородных
районах Улан-Удэ. Эмпирическую базу исследования составили данные  пабликов сети «Вконтакте»  «Аноним 03», «Злой Улан-Удэ», «Отзывы 03»  (2017-2019 гг.), экспертные интервью с
медиками-практиками, представляющими крупнейшее многопрофильное учреждения
здравоохранения Республики Бурятия – ГАУЗ «Республиканская клиническая больница
им. Н.А. Семашко» (n=10).  Выявлены проблемы низкой доступности
медицинской помощи для жителей пригородных районов Улан-Удэ, а также
неудовлетворительное санитарное состояние, низкий уровень этики и деонтологии
медицинских работников отдельных медицинских организаций пригородных районов
Улан-Удэ.

Summary:
The article
considers the problems of accessibility and quality of medical care in suburban
areas of Ulan-Ude on the basis of qualitative sociological research. The
empirical base of the study was made up of data of public networks «Vkontakte
«»Anonym 03″, » Zloi 
Ulan-Ude», «Otzyvi 03″ (2017-2019), expert interviews
with medical practitioners representing the largest multidisciplinary health
care institutions of the Republic of Buryatia»  The Republican clinical hospital»
(n=10).  The problems of low availability
of medical care for residents of suburban areas of Ulan-Ude, as well as
unsatisfactory sanitary condition, low level of ethics and deontology of
medical workers of certain medical organizations of suburban areas of Ulan-Ude
are revealed.

Ключевые слова: доступность,
качество, медицинская помощь, медицинское учреждение, пригородные районы,
Улан-Удэ.

Keywords:
Availability,
quality, medical care, medical institution, suburban areas, Ulan-Ude.

Повышение
доступности и качества медицинской помощи для населения являются универсальными
для всех стран целями развития систем здравоохранения [8; с. 20]. В Республике
Бурятия эта тема является очень актуальной, как и в большинстве субъектов РФ,
поскольку   проводимая модернизация здравоохранения,
помимо положительных эффектов, имела и негативные последствия в виде сокращения
коечного фонда стационарных учреждений здравоохранения, а такжеповсеместного  закрытия врачебных амбулаторий и
фельдшерско-акушерских пунктов [7, с. 48-61].

Российские
ученые и организаторы здравоохранения уделяют большое внимание вопросам повышения
доступности и качества медицинской помощи населению как городских, так и
сельских населенных пунктов. Среди новейших содержательных публикаций в этой
области следует отметить коллективные монографии сотрудников Центра политики в
сфере здравоохранения НИУ «Высшая школа экономики» (г. Москва) «Доступность и
качество медицинской помощи в оценках населения» (2015)  «Рейтинг доступности и качества медицинской
помощи в субъектах Российской Федерации» (2019).

Так,
в первой работе представлены результаты исследования удовлетворенности
населения доступностью и качеством медицинской помощи, выполненного в рамках
Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ. Источником информации являются
данные двух социологических опросов взрослого (16 лет и старше) населения
России, проведенных в 2013–2014 гг. Большая часть населения готова согласиться
снекоторым ухудшением территориальной доступности медицинской помощи ради
улучшения ее качества. При оценке сравнительной важности обеспечения качества
предоставляемых медицинских услуг и их территориальной доступности для
пациентов, больше половины населения (55%) высказалось в пользу качества
медицинской помощи, даже в случае, если ради ее получения придется ехать в
достаточно удаленные районы или другие населенные пункты. Поэтому
реструктуризация системы оказания медицинской помощи, направленная на повышение
качества медицинской помощи посредством концентрации дорогостоящего
современного медицинского оборудования и наиболее квалифицированных кадровых
ресурсов в межрайонных медицинских центрах, создаваемых во многих субъектах РФ,
а также в консультативно-диагностических и клинико- 52 диагностических центрах,
формируемых путем объединения поликлиник и объединения больничных учреждений,
как это делается в Москве, может быть принята большей частью граждан.
Территориальная доступность оказалась важнее для 38% респондентов. Основной
категорией населения, для которой доступность медицинской помощи оказалась
важнее качества, являются пенсионеры (47% против 44%). Вследствие этого люди
пенсионного возраста должны рассматриваться в качестве отдельной целевой группы
при планировании мероприятий по реструктуризации системы оказания медицинской
помощи. Необходима разработка и реализация специальных мер по смягчению
возникающих проблем с территориальной доступностью медицинской помощи для
пенсионеров [3].

В
2019 г. был издан «Рейтинг доступности и качества медицинской помощи в
субъектах Российской Федерации». Оценка регионов по доступности и качеству
медицинской помощи включает шесть составляющих (шесть групп оценочных
показателей): 1) продолжительность жизни и смертность; 2) кадровое обеспечение
отрасли; 3) оказание медицинской помощи при сердечно-сосудистых заболеваниях;
4) оказание медицинской помощи при онкологических заболеваниях; 5) охрана
здоровья матери и ребенка; 6) организация паллиативной помощи. Отметим, что
Республика Бурятия  ни по одному из
вышеперечисленных показателей не является регионом-лидером, а наоборот,
относится к аутсайдерам [6].

Крупные
российские чиновники и  политики –
начиная с главы государства Президента РФ В.В. Путина уже высказали свое
критическую оценку реформированию здравоохранения.  Так, в ходе «Прямой линии Владимира Путина-
2019» глава государства отметил, что  сокращение доступности первичного звена
здравоохранения в регионах, дефицит медицинских специалистов и недостаточное
лекарственное обеспечение — это основные проблемы здравоохранения [5].

Особенно
уязвимы в этой связи  стали жители
пригородных и сельских территорий, для которых получить квалифицированную
медицинскую помощь стало намного сложнее, чем в советские времена.

Отдельной
проблемой является нехватка  медицинских
специалистов, в том числе узкого профиля. Попытка решить данный вопрос путем
внедрения программы «Земский доктор»  не
везде была успешной – молодые медики, получив заветный миллион рублей, не были
нацелены на закрепление в отдаленных от городов территориях и по истечение
обязательных 5 лет действия контрактапрекращали свою работу [1,с.176].

В
настоящей статье представлен анализ проблем доступности и качества медицинской
помощи в пригородных районах Улан-Удэ. 
Отметим, что в Улан-Удэ такими районами являются исключительно сельские
поселения трёх муниципальных районов Бурятии (Заиграевский, Иволгинский и
Тарбагатайский). Исследование базируется на качественных социологических
методах. Если общепризнанный количественный 
метод социологического исследования как 
анкетирование дает общую информацию об удовлетворенности населения
качеством и доступностью медицинской помощи, то такой качественный метод как
анализ содержания социальных сетей дает более детальную информацию, позволяет
отследить настроения граждан, их скрытые мотивы, конкретные примеры сложных
ситуаций, особенности поведения, этики и деонтологии медицинского персонала.
Безусловно, тот негативный эмоциональный фон, который сопровождает большинство
публикаций в социальных сетях, мешает восприятию информации, однако, если
абстрагироваться от него,  именно из
контента социальных сетей можно получить очень много полезной информации «из
первых рук», которая претендует на высокую степень объективности.   Помимо анализа социальных сетей, в ходе
исследования были проведены  экспертные
интервью с медиками-практиками, представляющими крупнейшее многопрофильное
учреждения здравоохранения Республики Бурятия – ГАУЗ «Республиканская
клиническая больница им. Н.А. Семашко» (n=10).

Как  справедливо отмечает  социолог А.С. Бреславский,  слабое развитие пассажирского сообщения с
центральными частями столичных городов, его дороговизна, проблемы с медицинским
обслуживанием, дошкольным, школьным, дополнительным образованием, отсутствие
или слабое развитие сети культурных, спортивных учреждений – все это негативно
влияет на социальную обстановку в пригородных поселениях, вовлеченность
местного населения в общественную жизнь своих поселений и городов []. Добавим,
что медицинское обслуживание пригородных территорийСхожие проблемы были
зафиксированы в сфере здравоохранения. Медицинское обслуживание населения в
пригородных поселениях в случае с городами и пгт осуществляется в поликлиниках
и районных больницах, а в остальных случаях – по отельным специалистам в ФАПах.
Как правило, эти медицинские учреждения бывают востребованы только по самым
общим вопросам, в то время как население предпочитает проходить обследования и
лечение в столичных больницах и поликлиниках, располагающих более современным
оборудованием и более широким штатом квалифицированных специалистов [2, с 30.].

Анализ
содержания популярных пабликов сети «Вконтакте» 
«Аноним 03», «Злой Улан-Удэ», «Отзывы 0З» показал за 2017-2019 гг., что
качество медицинской помощи  в
пригородных районах г. Улан-Удэ находится на низком уровне,   медики делают ошибки не только в
диагностике, но и неправильно назначают лечение. Слабые профессиональные
компетенции медицинского персонала – серьезнейшая проблема регионального
здравоохранения, требующая комплексного подхода и постоянного мониторинга.

Лидером
по числу негативных отзывов о доступности и качестве медицинской помощи
является ГАУЗ «Иволгинская центральная 
больница». Исходя из содержания постов в 
исследованных пабликах сети «Вконтакте», 
пациенты не одобряют практически все аспекты деятельности больницы – от
диагностики и лечения, до отношения персонала и санитарно-гигиенического
состояния корпусов медицинского учреждения. Пациенты очень эмоциональны в своих
оценках: «Иволгинская больница,
полный ужас! Антисанитария,полы моют только вечером и то только середину под
кроватью пыль, грязь, медсестры хамки, повара в кухне без головных уборов,в
верхней одежде, медсестры в зачуханых халатах,все в эту кухню заходят,нет бахил
на входе,ничего нет» (стилистика и орфография сохранены – Е.Ю. Башкуева).

Серьезные
замечания со стороны пациентов касаются санитарного состояния медицинских
учреждений, что напрямую связано с безопасностью медицинской помощи. Так, одна
из подписчиц паблика «Аноним 03» весьма эмоционально оценила обстановку в одной
из больниц Иволгинского района: «Лежим
в Детской Иволгинской больнице. Какой же тут бардак! Персонал вежливый. Но! Уборщицы
полы моют отвратительно, веником никто не пользуется. Ну, конечно их не просят
каждый раз с веником бегать. Но можно же 
Хотя бы раз в сутки. Полы моют, воду не меняют, тумбочки не отодвигают.
Пыль протирают сухой тряпкой. При том, что график сутки через трое, можно и по-
лучше выполнять свою работу. Кто- то умудряется полы мыть не три раза в сутки,
а всего два. Мало того что раковина одна на этаж и её не протирают. А на первом
этаже раковина как была грязной при поступлении сюда, так и при выписке — без
изменений! Туалет моют через день. Конечно, можно понять что заработная
плата низкая, но, тем не менее, здание небольшое, график сутки через трое!».

Что
касается  этики и деонтологии медицинской
помощи – авторы публикаций в социальной сети «Вконтакте» отмечают
невнимательность и грубость медицинского персонала. Особенно много нареканий в
адрес сотрудников Иволгинской центральной районной  и детской больниц, прежде всего со стороны
беременных женщин и молодых матерей, для которых наоборот целесообразно осуществлять
бережный и внимательный консультативный осмотр. По мнению  опрошенных медиков-практиков, наиболее
действенным методом, способным улучшить взаимоотношения медицинского персонала
с пациентами, является введение речевых модулей для каждой категории
специалистов (регистраторов, медицинских сестер, врачей узкой специализации).
При разработке данных модулей следует отдельное внимание уделить фразам,
недопустимым в общении с пациентами.  Кроме того, целесообразно министерству
здравоохранения Республики Бурятия и подведомственным учреждениям проводить
постоянные обучающие тренинги по современным пациент ориентированным
технологиям с обязательной аттестацией по данному направлению.

Нередко, для того, чтобы получить экстренную
медицинскую помощь, жители пригородных районов г. Улан-Удэ вынуждены
самостоятельно, без вызовов бригад скорой помощи, доставлять своих
родственников в учреждения здравоохранения г. Улан-Удэ –   в ГАУЗ «Больница скорой медицинской помощи
им. В. Ангапова,  ГАУЗ «Республиканская
клиническая больница им. Н.А. Семашко. При этом,люди встречают большие
трудности с госпитализацией, поскольку данные учреждения переполнены и не
всегда находятся свободные койки для оказания медицинской помощи внеплановым
больным.

Данные
экспертных интервью  с
медиками–практиками, представляющими самое крупное медицинское учреждение  региона – Республиканскую клиническую
больницу им. Н.А. Семашко, свидетельствуют о следующем: система здравоохранения
Республики Бурятия переживает сложнейший кризис и отброшена назад,  даже в советские времена ей уделялось больше
внимания и поддержки со стороны государства. Неудачные попытки реформирования
отрасли привели к существенному снижению доступности и качества медицинской
помощи,  как для городского населения,
так и для населения пригородных и, прежде всего, сельских территорий. В
результате врачам приходится оказывать помощь больным с запущенными формами
заболеваний. Социальный кризис и его яркие проявления — низкий уровень жизни
населения, безработица, массовая алкоголизация привели к тому, что здоровье
жителей Бурятии серьезно ухудшается уже в молодом возрасте.По материалам
экспертных интервью с медиками 
выявлен  низкий уровень
самосохранительной культуры  пациентов –
жителей пригородных районов.    

 Безусловно, медицинские технологии  новогоXXIвека существенно продвинулись – в
ГАУЗ «РКБ Семашко» оказываются такие сложнейшие виды  дорогостоящей высокотехнологичной помощи как
аортокоронарное шунтирование и стентирование и т.д. Государство тратит много
денег, чтобы помочь таким экстренным больным, а они впоследствии продолжают
пить,курить, отмечается очень низкая приверженность лечению (комплайенс).
Создается по истине тупиковая ситуация. При этом, местное население, в том
числе жители пригородных районов негативно и по иждивенчески настроены к
медикам.  По их мнению, врачи, давшие
клятву Гиппократа,  должны  во чтобы то ни  стало вылечить пациента при любой ситуации.
Вместе с тем,  медики также отмечают, что
за последнее время пациенты стали более «подкованы» в юридических вопросах, в
том числе в отстаивании своих законных прав на доступную и качественную
медицинскую помощь.

Нельзя
не отметить, что Глава и правительство Республики Бурятия, в том числе
региональное министерство здравоохранения, а также надзорные органы ведут
работу по улучшению ситуации в области медицинского обслуживания жителей
пригородных районов г. Улан-Удэ. Так, в 2018 г. открыта современная врачебная
амбулатория в крупном пригородном населенном пункте – Поселье. Ведется работа
по обеспечению пригородных медицинских учреждения современными транспортными
средствами и оборудованием. Ожидается существенное улучшение
материально-технической базы учреждений здравоохранения пригородных территорий
г. Улан-Удэ в связи с выделением для Республики Бурятия так называемой
«дальневосточной субсидии».  Наболевший
кадровый вопрос решается в рамках программ «Земский доктор» и «Земский
фельдшер».

Большую
работу по повышению качества медицинской помощи в Республике Бурятия и в том
числе пригородных территорий г. Улан-Удэ ведет созданный в 2018 г. при ГАУЗ
«Республиканская клиническая больница им. Н.А. Семашко Региональный центр
компетенций. Его специалисты 
разрабатывают и внедряют стандартные операционные процедуры, а также
алгоритмы и системы управления качеством медицинской деятельности, которые
тиражируются по всему региону[4, с. 43].

Таким
образом, назрела необходимость масштабной модернизации всей инфраструктуры
медицинского обслуживания населения пригородных территорий г. Улан-Удэ в целях
повышения его доступности и качества. 
Серьезные недостатки работы медицинских организаций пригородных территорий
г. Улан-Удэ свидетельствуют о низких компетенциях медицинского персонала,
неэффективной деятельности региональных чиновников и организаторов
здравоохранения. Министерству здравоохранения Республики Бурятия и его
подведомственным учреждениям, всей медицинской общественности региона предстоит
большая кропотливая работа по улучшению качества и доступности медицинского
обслуживания жителей региона.

ЛИТЕРАТУРА

1.Башкуева Е.Ю.
Государственная политика в области кадрового обеспечения системы
здравоохранения Республики Бурятия// Вестник Бурятского государственного
университета. – 2015. № 2 а. — С. 176-179.

2.Бреславский А. С. Пригороды
крупных городов в региональной социальной политике// Ойкумена. – 2018. № 4
.  – С.24- 30.

3. Кочкина, Н. Н., Красильникова, М. Д., Шишкин, С. В.Доступность
и качество медицинской помощи в оценках населения  /Н. Н. Кочкина, М. Д. Красильникова, С. В.
Шишкин ; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». –М. : Изд. дом Высшей
школы экономики, 2015. – (Серия WP8 «Государственное и муниципальное управление»).
– 56 с.

4. Лудупова Е.Ю.Научно-организационные
принципы построения территориальной системы управления качеством медицинской
деятельности : автореферат дис. … доктора медицинских наук : 14.02.03. —
Москва, 2019. — 47 с.

5. Путин
перечислил основные проблемы здравоохранения в стране: URL: https://tass.ru/obschestvo/6571242
[Электронный ресурс]. (Дата обращения 12.09.2019 г.).

6. Рейтинг доступности и качества медицинской помощи в субъектах
Российской Федерации/ С. В. Шишкин, О. Ф.
Понкратова, Е. Г. Потапчик, С. В. Сажина:  Нац. ис­след. ун-т «Высшая школа экономики».
М. : Изд. дом Высшей школы экономики, 2019.– (Серия WP8 «Государственное и
муниципальное управление»). – 96 с.

7. Ходош Э.М., Ефремова
О.А. Влияние сокращения больничных коек на доступность и качество медицинской
помощи // Научный результат. Серия: Медицинаифармация. —  2015. — №
2. — С. 48-61.

8. The World Health Organization (WHO). The World Health Report 2000 –
Health systems: improving performance, 2000.

УДК 338.5

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10152

Особенности управления производственным процессом промышленного
предприятия на основе концепции бережливого производства

Features of managing
the production process of an industrial enterprise based on the concept of lean
manufacturing

Наталья Викторовна Просвирина, кандидат экономических наук, доцент кафедры
«Управление персоналом», ФГБОУ ВО «Московский авиационный институт
(национальный исследовательский университет)»

Алексей Иванович Тихонов, кандидат технических наук, доцент, заведующий
кафедрой «Управление персоналом», ФГБОУ ВО «Московский авиационный институт
(национальный исследовательский университет)»

Natalya
V. Prosvirina, Candidate of economic Sciences, associate
professor «Human resource management», Moscow aviation institute (national
research university)

Alexey
I. Tikhonov, Candidate of Technical Sciences, associate
professor, head of the department «Human resource management», Moscow aviation
institute (national research university)

Аннотация: В статье рассматривается последовательность действий при внедрении
инструментов бережливого производства на промышленном предприятии,
анализируются этапы процесса анализа и решения проблем, показан алгоритм
устранения потерь в производственном процессе, предлагается алгоритм построения
карты потока создания ценности текущего и будущего состояния производственного
процесса изготовления детали.

По итогам исследования были сделаны выводы о том, что переход на
ориентацию улучшения производства, ведущий к сокращению потерь, росту и развитию
промышленного предприятия возможен только при систематическом и согласованном
развитии инструментов бережливого производства, а также при активной
консультационной поддержке и поддержке со стороны руководства.

Summary: The article discusses
the sequence of actions when introducing lean manufacturing tools at an
industrial enterprise, analyzes the stages of the analysis and solving problems
of the workshop, shows an algorithm for eliminating losses in the production
process, proposes an algorithm for constructing a flow map of creating the
value of the current and future state of the manufacturing process of
manufacturing parts.

 According
to the results of the study, it was concluded that the transition to an
orientation to improve production, leading to reduction of losses, growth and
development of an industrial enterprise is possible only with the systematic
and coordinated development of lean manufacturing tools, as well as with active
consulting support and support from management.

Ключевые слова: инструменты бережливого производства, промышленное
предприятие, конкурентоспособность продукции, карта потока создания ценности, устранение
потерь.

Keywords: lean
manufacturing tools, industrial enterprise, product competitiveness, value
creation map, loss elimination.

На современном этапе развития
промышленности, обеспечение стабильной работы предприятий по изготовлению
конкурентоспособной продукции, является главной задачей. Конкурентоспособность
продукции, прежде всего, зависит от эффективности всех бизнес-процессов,
проходящих в организации. Проблема повышения эффективности функционирования
организации не является новой, так как с ней сталкиваются все предприятия,
стремящиеся оставаться на рынке и успешно конкурировать с другими
организациями.

В условиях сложившейся экономической и
социально-политической обстановки последних десятилетий отечественные
промышленные предприятия замедлили темпы своего развития, в частности, малая
активность наблюдалось во внедрении современных концепций и методов организации
производственной деятельности. В то же время предприятия в таких странах, как
США, Германия и Япония активно использовали новые концепции организации управления
современным производством. Стоит отметить, что концепция производственного
менеджмента, в основе которой лежат методы бережливого производства, целью
которого является избавление от всех видов потерь и не создающих ценность
операций в бизнес-процессах, рассматривается многими мировыми компаниями как главный
принцип работы.

Однако, сравнительно недавно, российские
предприятия тоже стали проявлять заинтересованность в переходе на современные
концепции управления производственными процессами. Сегодня идет активный поиск
путей развития и усовершенствования процессов на предприятиях промышленного
сектора России с помощью современных концепций и методов организации
производственной деятельности. Особое внимание уделяется концепции бережливого
производства, сбалансированной системе показателей, реинжинирингу бизнес-процессов
и др. При этом фундаментом трансформации существующей системы управления
предприятием является активное вовлечение сотрудников в разработку и реализацию
инноваций [1].

Рассмотрим последовательность действий при
внедрении инструментов бережливого производства на примере сборочного цеха
промышленного предприятия.

К первоочередным задачам, стоящим перед работником предприятия относятся проверка качества готового изделия и его диагностика. Стабильно и качественно выпускать продукцию в соответствии с планом задания позволяют современные принципы работы производства. При обнаружении дефектов готовой продукции необходим анализ проблем и статистики несоответствий по отдельным узлам изделия. Процесс анализа и решения проблем в сборочном цехе промышленного предприятия состоит из 6 этапов (Рисунок 1)

В производстве в качестве одного из методов решения проблем и как инструмента для постоянного улучшения связанных с качеством в производственном процессе можно использовать методику 8D (Рис. 2).

Принято считать, что 8D – это высокоэффективное средство для
отыскания коренных причин несоответствий, внедрения корректирующих мероприятий,
проведения досконального изучения системы, в которой возникло несоответствие, и
предотвращения возникновения подобного явления в будущем. Но как показала
практика, не всегда можно достичь поставленных целей решения проблем по
качеству продукции с помощью 8D.

На рисунке 3 приведена диаграмма Исикавы, которая отражает возможные причины нерешенных проблем по методике 8D.

Несомненно, данная методика эффективна при решении проблем по качеству, но не дает полного объема решения поставленных задач. Преимущества и недостатки метода 8D представлены в Таблице 1.

Следующим этапом рассматривается процесс
изготовления детали на промышленном предприятии, который разбивается на
отдельные операции. Например, деталь подвергается трем процессам обработки на
отдельных рабочих местах: заготовка детали отрезается в размер, деталь проходит
токарную обработку, деталь проходит фрезерную обработку, а затем деталь собирается
в сборочную единицу и передается на склад готовой продукции.

После этого считается общая
продолжительность производственного процесса обработки детали, а также
длительность каждой отдельной операции, в том числе транспортировка, контроль,
хранение и т.д.

Затем определяется оперативное время, то
есть время создания ценности детали. Если значение гораздо ниже общей продолжительности
производственного процесса, то это значит, что большая часть процесса
выполняется непроизводительно, а производственные потери настолько велики, что
исследуемый процесс имеет явную необходимость оптимизации во времени и
пространстве.

Ценность продукта – свойства продукта,
которые ценит потребитель, и за наличие которых он готов платить.

Действия, совершаемые с продуктом, можно
разделить на 3 категории:

• Добавляющие ценность продукту;
• Не добавляющие ценность продукту;
• Не добавляющие ценность продукту, но
  необходимые.

Потери — всё, что требует места, времени и
ресурсов, но не добавляет ценности в глазах потребителя. Виды потерь:

• Брак: дефекты, ремонты и пр.;
• Ожидание: время ожидания, не потраченное с
  пользой;
• Перепроизводство: производство больше, чем
  необходимо;
• Излишняя обработка: действия, не
  востребованные потребителем;
• Движения: много движений, которые не
  добавляют ценности;
• Запасы: хранение слишком больших запасов
  сырья и материалов;
• Транспортировка: слишком много
  передвижений сырья и продукции;
• Не используется опыт и навыки персонала.

Для того, чтобы устранить все потери и свести всю незначительную работу к минимуму, необходимо придерживаться алгоритма, изображенного на рис. 4.

Если в процессе обработки детали были
выявлены различные потери в большом количестве операций, например, потери от
ожидания, излишней обработки, перепроизводства, лишних перемещений и движений,
нерационального использования рабочей силы и т.д., то для организации потока
создания ценности и последующего его совершенствования следует использовать
инструменты бережливого производства.

Перед тем, как определить, какие
инструменты бережливого производства помогут избавиться от выявленных потерь,
целесообразно провести построение карты текущего состояния потока.

Базовым инструментом организации потока
создания ценности, позволяющим выполнить анализ текущего состояния и описать
целевое состояние потока создания ценности, является карта потока создания
ценности, которая должна отражать:

1. Требования заказчика;

2. Возможности поставщика;

3. Материальные потоки;

4. Информационные потоки;

5. Запасы: сколько штук и сколько времени;

6. Сведения об этапах/операциях процесса;

7. Разделение этапов/операций на создающие
ценность и не создающие ценность;

8. Расчет эффективности потока создания
ценности:

Коэффициент эффективности = Время создания
ценности (обработки)/Время производственного цикла.

Время производственного цикла всего
процесса можно определить, как сумму времени производственных циклов
этапов/операций.

Для ситуации, когда запасы по всему
процессу значительно превышают потребность заказчика время производственного
цикла будет определяться потребностью заказчика. В этом случае:

Время производственного цикла (дней) =
Запасы (штук)/Потребность заказчика (штук/день).

9. Первопричины потерь и препятствия, не
позволяющие обеспечивать требуемый уровень эффективности потока создания
ценности. [2]

Составление карты потока ценностей
начинается с последнего участка производства и проводится в обратном
направлении до момента начала цикла производства и даже может включать в себя
процесс разработки продукции и закупки материала для производства (все зависит
от количества проблем при производстве). На каждом участке фиксируется:

• время цикла операций, приносящих ценность;
• время цикла операций, не приносящих ценность (время контрольных
  операций, время переналадки оборудования, время ожидания материалов и
  комплектующих, время ожидания информации, время транспортировки изделий и
  т.д.);
• количество продукции в незавершенном производстве;
• количество запасов;
• количество операторов, выполняющих операцию.

Все показатели желательно оценить в
денежном выражении для проведения финансового анализа затрат на производство
продукции.

Работа по составлению карты проводится
непосредственно на тех участках, где осуществляется процесс. Опыт показывает,
что наиболее удобным способом представления потока создания ценности является
нанесение изображения на ватмане, лучше карандашом, чтобы была возможность
внесения поправок и уточнений. [3]

Исходя из ранее определенной нами методики, составление карты потока создания ценности начинаем со склада готовой продукции и заканчиваем рабочим местом №1. Данные, собранные в процессе анализа заносятся в соответствующую таблицу (таблица 2). Опираясь на рекомендации российских и зарубежных ученых и на вышеизложенные результаты, строится карта текущего состояния (Рис. 5).

На основании результатов, полученных в ходе построения карты текущего состояния производственного процесса изготовления детали, выявляются различные потери: от ожиданий, лишних хождений, лишних перемещений/движений, излишней обработки, дефектов, перепроизводства до излишней обработки. Таким образом, следующим шагом необходимо рассмотреть существующие инструменты бережливого производства, которые применяются для ликвидации различного рода потерь, выбрать определенный инструментарий, который позволит избавиться от основных выявленных потерь в рассматриваемом процессе обработки детали (таблица 3) и разработать план мероприятий с использованием их.

Необходимо рассмотреть подробнее
инструменты, а также предложить конкретные мероприятия, которые позволят
оптимизировать рассматриваемый процесс обработки детали, минимизировав или
ликвидировав потери.

Следующим этапом является построение карты
будущего состояния процесса обработки детали, которая наглядно продемонстрирует
изменения состояния процесса в сторону ликвидации потерь, благодаря
инструментарию бережливого производства. При построении карты будущего
состояния следует учитывать, что необходимо как можно больше сократить
выявленные потери в виде непроизводительных затрат времени, материальных
ресурсов и пространства. Поэтому на данном этапе разрабатываются наилучшие
желательные показатели всех параметров производственного процесса, которые
также отражаются в виде таблицы, аналогичной Таблице 2. А также строится новая
карта будущего состояния процесса на основе рис. 5 с учетом всех изменений.

Результатами построения карты будущего
состояния являются:

• визуальное представление целевого
  состояния потока создания ценности, обеспечивающее однозначное понимание целей
  участниками процесса;
• выработка целенаправленных решений и
  мероприятий по совершенствованию процесса;
• получение основы для организации
  мониторинга и управления процессом.

Российский и международный опыт
показывает, что максимального улучшения производственных показателей удается
добиться только за счет поэтапного внедрения (развертывания) бережливого
производства на всех уровнях в структуре организации.

Чтобы производство работало эффективно, недостаточно
закупить оборудование и наладить технологию выпуска продукции. Основная часть
производственного процесса – это работа персонала. Если не только приучить
людей качественно выполнять ежедневную рутинную работу, но и заинтересовать их
в постоянном улучшении результатов деятельности, то производство будет работать
слаженно и эффективно.

Оценка экономической эффективности проекта
по бережливому производству должна учитывать следующие основные требования и
ограничения:

• экономическая эффективность должна
  оцениваться на нескольких стадиях. В начале проекта определяется потенциальный
  эффект, на стадии выполнения – ожидаемый эффект, по завершении внедрения –
  фактический эффект;
• расчеты экономической эффективности на
  каждой стадии имеют неравноценную степень точности, достоверности и надежности;
• на начальной стадии проекта анализируются
  только прогнозируемые результаты и затраты, связанные с освоением бережливого
  производства;
• при расчетах фактической эффективности
  учитываются фактические результаты (величины притоков и оттоков денежных
  средств) и затраты, связанные с внедрением;
• должны быть приняты во внимание факторы
  неопределенности и риска, а также способы их отражения в расчетах;
• используется система цен, тарифов и т. д.,
  действующая на момент выполнения расчетов (инфляция не учитывается);
• показатели экономической эффективности для
  оценки внедрения бережливого производства определяются с учетом параметров
  конкретного проекта (вид деятельности организации, особенности рыночного и
  конкурентного окружения, государственное регулирование отрасли и т. д.);
• следует включать в расчеты только те
  показатели, изменение которых планируется в процессе выполнения проекта;
• оценка экономической эффективности дается
  в рамках определенного временного периода и должна быть выражена в денежной
  форме.

Наглядные результаты оценки экономического
эффекта от применения бережливого производства позволяют доказать эффективность
выбранного подхода и убедить ключевых сотрудников в поддержке проекта.
Средства, полученные от снижения затрат, могут быть направлены на модернизацию
производственных процессов, разработку и внедрение новых технологий, что в
конечном итоге обеспечит конкурентоспособность организации и ее устойчивое
развитие. [4]

Итак, в процессе выполнения анализа
производственного процесса промышленного предприятия должен быть оценен текущий
уровень дефектности в производстве, выявлены потери в производственном процессе
обработки детали, построена карта текущего состояния процесса, предложены
мероприятия для снижения уровня потерь на основе концепции бережливого
производства, построена карта будущего состояния процесса, оценена
эффективность от внедрения рекомендаций.

При систематическом и согласованном
развитии инструментов бережливого производства, при активной консультационной
поддержке и поддержке со стороны руководства переход на ориентацию улучшения
производства позволяет сокращать потери, расти и развиваться промышленному
предприятию.

Список использованной литературы

1. Тер-Исраелян А.М. Бережливое производство
   в России: реалии и перспективы // Вестник Марийского государственного
   университета. Серия «Сельскохозяйственные науки. Экономические науки». 2015.
   №4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/berezhlivoe-proizvodstvo-v-rossii-realii-i-perspektivy
2. КПСЦ – Карта Потока Создания Ценности //
   Бизнес Интеграция URL:
   https://www.bi2bi.info/news/kpsc-karta-potoka-sozdaniya-cennosti/
3. Панина Ф.Ю., Федоськина Л.А. Построение
   карты потока создания ценности в системе бережливого производства: практический
   подход // Системное управление. Электронное периодическое научное издание URL:
   http://sisupr.mrsu.ru/2011-4/PDF/Panina%20Fedoskina.pdf
4. Овчинников А.А., Овчинников С.А., Фаллер К.П.,
   Еманаков И.В. Оценка эффективности внедрения бережливого производства // Методы
   менеджмента качества. — 2016. — № 9. — С. 12 -15.
5. Еропкин А.М. «Основы бережливого
   производства на предприятиях и в организациях оборонно-промышленного
   комплекса». М.: Доброе слово. 2015. – 85 с.
6. Просвирина Н.В., Зеленцова Л.С., Тихонов
   А.И., Управление предприятием авиационной промышленности с использованием
   концепции бережливого производства  //
   Московский экономический журнал. 2016.  №2. С.6
7. Просвирина Н.В., Тихонов А.И., Калачанов
   В.Д., Повышение конкурентоустойчивости предприятий авиационного
   двигателестроения в современных экономических условиях // Вестник Московского
   авиационного института. 2016. том 23. №1. С. 218-226
8. Просвирина Н.В. Разработка и реализация
   принципов эффективного производственного менеджмента на основе концепции
   бережливого производства на предприятиях авиационного двигателестроения //
   Вестник Московского авиационного института. 2017. том 24. №2. С. 223-232.
9. Просвирина Н.В., Тихонов А.И. Повышение
   эффективности форм организации производства на предприятиях авиационного
   двигателестроения // РИСК: Ресурсы, Информация, Снабжение, Конкуренция. 2017.
   №4. С. 166-170.

УДК 338.012

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10151

ТРАНСПОРТНО-ЛОГИСТИЧЕСКИЕ
АСПЕКТЫ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ СТРАТЕГИИ

TRANSPORT
AND LOGISTIC ASPECTS OF ENERGY STRATEGY

Пленкина Вера Владимировна, д.э.н., профессор, ФГБОУВО «Тюменский индустриальный университет»

Ленкова Ольга Викторовна, к.э.н., доцент, ФГБОУВО «Тюменский индустриальный университет»

Plenkina Vera Vladimirovna, Doctor of Economic Science, professor, Tyumen Industrial University

Lenkova Olga Victorovna, Candidate of Economic Sciences, associate professor, Tyumen Industrial University

Аннотация: В
статье приводиться обзор ключевых транспортно-логистических вопросов,
рассматриваемых в проекте Энергетической стратегии Российской Федерации до 2035
года. Приводятся основные направления структурной трансформации транспортно-логистического
сектора во взаимосвязи с перспективами развития комплекса в целом. Описаны
основные ориентиры и приоритеты, систематизированы проблемы, задачи и меры в
области транспорта и логистики в разрезе отраслей нефтегазового комплекса. Проведена
оценка и сделано заключение о противоречивости задач в области развития
транспортной инфраструктуры в рамках Энергетической стратегии. Даны авторские
комментарии относительно перспектив и возможностей задействования отдельных
мер.

Summary: The article
provides an overview of key transport and logistics issues addressed in the
draft Energy Strategy of the Russian Federation until 2035. The main directions
of the structural transformation of the transport and logistics sector are
given in conjunction with the prospects for the development of the complex as a
whole. The main guidelines and priorities are described, the problems, tasks
and measures in the field of transport and logistics are systematized in the
context of the oil and gas industry. An assessment is made and a conclusion is
made on the inconsistency of tasks in the field of development of transport
infrastructure in the framework of the Energy Strategy. Author’s comments are
given on the prospects and opportunities for engaging individual measures.

Ключевые слова: транспорт,
логистика, нефтегазовый комплекс, Энергетическая стратегия.

Keywords: transport, Logistics, Oil and Gas Complex, Energy
Strategy.

Введение. В
современных условиях, отличающихся высокой степенью нестабильности, Энергетическая
стратегия России многократно изменялась, в том числе в части логистического
обеспечения функционирования и развития ТЭК. В настоящее время разработан
проект Энергостратегии, в котором определяются приоритеты и задачи развития
отраслей ТЭК до 2035 года, а также содержатся ключевые индикаторы ее реализации
и прогнозные сценарии.

В
аналитико-констатирующей части проекта говорится о том, что в условиях более
чем двукратного превышения объемов производимой первичной энергии над
внутренним потреблением неоспоримыми остаются лидирующие позиции России в
мировой торговле энергоресурсами. С этим утверждением солидарны многие
российские ученые [3, 4, 6]. В обеспечении и поддержании данных позиций
немаловажную роль играет транспортно-логистическая составляющая, которая в
перспективе потребует серьезных изменений под влиянием складывающихся
макроэкономических факторов.

Однако, пристальное
изучение проекта Энергостратегии, а также Транспортной стратегии развития РФ на
период до 2030 года [9], позволяет говорить о существовании в этих документах
определенных разногласий между отдельными решениями. Выявление таких
разногласий видится возможным вследствие диагностического препарирования
специфического среза Энергостратегии – ее транспортно-логистической составляющей.
Между тем существующие публикации по проблемам формирования рассматриваемых
проектных документов рассматривают их, как правило, широко или без учета
отраслевой специфики и тех явлений, которые происходят или предполагаются в
перспективе в той или иной сфере (отрасли).

Учитывая все выше
сказанное, в качестве цели данного исследования можно определить выявление
расхождений в решениях относительно развития транспортно-логистической
составляющей нефтегазового комплекса на основе критического осмысления положений
Энергостратегии, а также формирование концептуальных рекомендаций по их
устранению.

Вызовы,
задачи и меры в области транспортно-логистического
обеспечения нефтегазовой отрасли

Необходимо отметить, что
структурные преобразования транспортно-логистической системы нефтегазовой
отрасли происходят перманентно во взаимосвязи с трансформациями, происходящими
в нефтегазовой отрасли. Так, структура экспортных поставок меняется
географически. Смещаются акценты с западного направления на восточное: основной
рост спроса на энергоресурсы ожидается в странах Азиатско-Тихоокеанского
региона (АТР), а затем – в Африке. Это, в свою очередь, влечет необходимость
развития транспортной инфраструктуры, а, следовательно, масштабных инвестиций.

Нужно заметить, что в
настоящее время трансформируется и структура внутреннего потребления энергии.
На «традиционных» территориях энергопотреблениия активно задействуются резервы
энергосбережения, а также возможности использования альтернативных,
возобновляемых источников. Вместе с тем интенсивно осваиваются и развиваются
новые «точки роста» и опорные зоны социально-экономического развития (Дальний
Восток, Восточная Сибирь, российская Арктическая зона, Крымский полуостров и
Калининградская область), которые формируют дополнительный растущий спрос на
энергию.

Необходимо отметить, что
в последнее время на фоне растущей конкуренции (в том числе международной)
наблюдается формирование целевой установки на снижение расходов, в том числе
транспортных, во всех отраслях ТЭК. Это относится и к вновь вводимым
транспортным мощностям, так и к эксплуатируемым.

Систематизация основных транспортно-логистических аспектов проекта Энергетической стратегии (таблица 1) позволила сделать ряд выводов.

Противоречия
транспортно-логистического обеспечения Энергостратегии
и рекомендации по их преодолению

Задачи, стоящие перед
транспортной составляющей нефтегазового комплекса достаточно противоречивы. Как
видно из результатов обобщения, во всех отраслях комплекса остро стоит вопрос о
необходимости поддержания или повышения конкурентоспособности продукции на
внутреннем и внешнем рынках. Учитывая наличие стандартов к качеству большинства
наименований отраслевой продукции, очевидно, что в данной ситуации имеет место
быть преимущественно ценовая конкуренция, базисом реализации которой является
себестоимость.

При этом затраты на
транспортировку нефти, газа, продуктов переработки и нефтегазохимии, угля
составляют значительную долю в структуре себестоимости целевой продукции. По
некоторым данным транспортная составляющая затрат при транспортировке нефти в
2015 году составляла 17,5%, нефтепродуктов – 10%, угля – 47 % [1]. На
магистральный транспорт нефти и нефтепродуктов в 2011 году приходилось 24 %
суммарной величины удельных совокупных затрат в нефтяном секторе. В то же время
доля затрат на магистральный транспорт газа – 53% от удельных совокупных затрат
газовой отрасли [7]. Учитывая высокую степень инерционности нефтегазового
комплекса, можно предположить, что в настоящее время доля транспортных расходов
в структуре себестоимости осталась приблизительно такой же. Все это
предопределяет необходимость серьезной модернизации существующей сети
магистральных трубопроводов, а также внедрения передовых технологий,
позволяющих в полной мере реализовать ресурсосбережение и сократить расходы.

В то же время, активное
освоение в перспективе новых районов добычи и диверсификация экспортных
поставок требует выстраивания новых транспортных коридоров / магистралей, а,
следовательно, значительных инвестиций, которые в последствие приведут к росту
себестоимости в части амортизации и налога на имущество. Это обуславливает
поиск новых технологий строительства и материалов, которые позволяли бы
реализовать данные проекты с оптимальной себестоимостью. Но, нужно заметить,
что осложняющими факторам в данном случае будут выступать высокая
территориальная протяженность, географическая разбросанность объектов и сложные
природно-климатические и инфраструктурные условия.

Необходимо отметить
особенность транспортной инфраструктуры нефтегазового комплекса – ее высокую
монополизацию. В данном случае речь идет об естественных монополях – железные
дороги или магистральные трубопроводы. С одной стороны, в этих структурах явно
прослеживается эффект масштаба, который положительно влияет на себестоимость
транспортировки. Однако это обуславливает необходимость адекватного
тарифообразования, особенно в случаях, когда монопольное влияние
распространяется не только на звено транспортировки, но и добычи, переработки и
т.д. Более того, монопольное положение может служить демотивирующим фактором
при реализации инновационных инициатив, в том числе направленных на оптимизацию
затрат.

В сложившихся условиях
реализовать практики зарубежных стран и демонополизировать отдельные виды
транспорта представляется затруднительным из-за низкой степени
привлекательности этих проектов для частных инвесторов в виду значительных
затрат и отдаленной их окупаемости. Хотя некоторые нефтегазовые компании
отчасти эту возможность реализуют, сокращая объемы транспортировки через
централизованные магистрали, и реализуя проекты по строительству терминалов,
используя возможности речного и морского транспорта [2,8].

В любом случае на данном
этапе трансформации нефтегазового комплекса требуется участие государства в
части регулирования тарифов на транспортировку, содействия в инфраструктурном
обеспечении новых регионов и направлений. Предположительно, в отдельных случаях
можно говорить о возможности рассмотрения вариантов государственно-частного
партнерства при решении таких сложных задач (например, при освоении отдаленных
территорий). Однако подобные варианты должны быть взвешенными с учетом
отдаленных перспектив и учитывать возможные влияния в будущем на конкурентную
обстановку в отраслях. То есть повышаются требования к выбору частных партнеров
и выстраиванию принципов последующего сотрудничества с ними.

Заключение

В работе рассмотрены
основные транспортно-логистические аспекты, предусмотренные в проекте
Энергостратегии РФ на период до 2035 года. Задачи, которые поставлены перед
транспортно-логистической сферой, весьма амбициозны и в некоторой мере
противоречивы. В результате пристально анализа можно рекомендовать в отдельных
случаях задействовать механизмы государственно-частного партнерства. Очевидным
видится участие государства в решении вопросов финансирования проектов по
развитию инфраструктурного обеспечения реализации Энергостратегии,
необходимость корректировки налогового и тарифного регулирования
соответствующих процессов, а также инициации и поддержки инновационных
разработок, позволяющих повысить конкурентоспособность отрасли за счет
оптимизации транспортно-логистической системы.

Литература

1. В России доля затрат на транспортировку
   нефти достигает 17% стоимости товара, нефтепродуктов — 10% // http://www.au92.ru/msg/20070131_7013106.html
2. Комков, Н.И., Селин, В.С., Цукерман, В.А.,
   Горячевская, Е.С. Сценарный
   прогноз развития Северного морского пути // Проблемы
   прогнозирования. 2016. №
   2 (155). С. 87-98.
3. Коржубаев, А.Г., Эдер, Л.В., Бахтуров,
   А.С., Мишенин, М.В., Соколова, И.А. Стратегические приоритеты
   и количественные ориентиры развития нефтегазового комплекса России на фоне
   современных экономических тенденций // Минеральные
   ресурсы России. Экономика и управление. 2009. № 5.
   С. 37-50. Распоряжение Правительства РФ от 13.11.2009 N 1715-р «Об
   Энергетической стратегии России на период до 2030 года»
4. Никонова, А.А. Нефтегазовые ресурсы
   России: оценки и перспективы развития топливно-энергетического комплекса
   //Экономический
   анализ: теория и практика. 2017. Т. 16. №
   11 (470). С. 2064-2082.
5. Проект Энергостратегии Российской
   Федерации на период до 2035 года (редакция от 01.02.2017) / https://minenergo.gov.ru/node/1920
6. Синяк, Ю.В. Экономическая оценка
   потенциала мировых запасов нефти и газа // Проблемы
   прогнозирования. 2015. №
   6 (153). С. 86-107.
7. Синяк, Ю.В., Колпаков А.Ю. Анализ динамики
   и структуры затрат в нефтегазовом комплексе России в период 2000-2011 гг. и
   прогноз до 2020 г. // Проблемы
   прогнозирования. 2014. №
   5 (146). С. 15-38.
8. Тимашков И.И. Транспортная
   инфраструктура нефтегазового комплекса Дальневосточного ФО
   // Экономика
   и управление. 2007. №
   2 (28). С. 95-100.
9.  Транспортная стратегия Российской Федерации на
   период до 2030 года. Утверждена распоряжением
   Правительства Российской Федерации от 22 ноября 2008 года N 1734-р

УДК  336.77.01

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10150

Экономико-правовая природа возникновения и современного
развития договора займа

The economic and legal nature of occurrence and modern loan agreement development

Эстерлейн Жанна Викторовна, канд. юрид. наук., кафедры
гражданско-правовых дисциплин, Пермский филиал. Российская академия народного
хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, г.
Пермь (Россия)

Загоруйко Игорь Юрьевич, доктор экон. наук.,
профессор, Пермский государственный национальный исследовательский университет,
г. Пермь, Пермский военный институт войск национальной гвардии Российской
Федерации, г. Пермь

Esterlein Zhanna Viktorovna, Ph.D., Associate Professor, Perm branch.
Russian Academy of National Economy and Public Administration under the
President of the Russian Federation, Perm (Russia)

Zagoruyko Igor Yuryevich, Doctor of Economics, Perm State National
Research University, Perm (Russia), The Perm Military Institute of the National
Guard Troops of the Russian Federation

Аннотация: В данная статья посвящена   исследованию и анализу экономико-правовая
природе возникновения и современного развития договора займа. Суть договора
займа, сводиться к тому, что одна сторона предоставляет другой деньги или вещи,
определенные родовыми признаками, после чего на стороне заемщика возникает
обязанность вернуть взятое займодавцу, с соблюдением условия о сроках
исполнения этого обязательства. Кроме того, в качестве исторической предпосылки
к формированию экономико-правовых конструкций кредитного договора, которые
имеют место на сегодняшний день, можно считать применение и поступательное
развитие договора займа.

Summary: This article is devoted to the study and analysis of
the economic and legal nature of the emergence and modern development of the
loan agreement. The essence of the loan agreement is that one party provides
the other with money or things determined by generic characteristics, after
which the borrower has the obligation to return the loan to the lender, subject
to the terms on the timing of this obligation. In addition, as a historical
prerequisite for the formation of economic and legal structures of the loan
agreement that are taking place today, we can consider the application and
progressive development of the loan agreement.

Ключевые слова: кредитная организация,договор займа, экономика,
стоимость, кредит, деньги, проценты, условия, сорок, должник, кредитор.

Key words: credit institution, loan agreement, economy,
cost, credit, money, interest, conditions, forty, debtor, creditor.

В Дигестах Юстиниана нашло свое первое отражение законодательно
закрепленное определение исторически предшествующего кредитному договору
договора займа. Они содержат в себе такое определение: «Заем являет из себя
договор, в соответствии с условиями которого займодавец передает в пользу
заемщика определенную денежную сумму, а также иные вещи, определённые
конкретными родовыми признаками, как-то соль, вино, хлеб, зерно и другие, с
обязательством у заемщика в будущем вернуть взятое в оговоренный срок, либо при
первом высказанном требовании займодавца» [4].

В приведенном определении обозначается суть договора займа, сводящаяся к
тому, что одна сторона предоставляет другой деньги или вещи, определенные
родовыми признаками, после чего на стороне заемщика возникает обязанность
вернуть взятое займодавцу, с соблюдением условия о сроках исполнения этого
обязательства.

Сформированная римлянами конструкция обладала определенным своеобразием – в
частности предметом такого договора могла быть не любая вещь, а лишь не
ограниченная в обороте, представляющая собой объект материального мира и
наделенная конкретными родовыми признаками. Если же стороны заключали договор
займа по поводу вещей, не удовлетворяющих данным критериям, такой договор
считался ничтожным.

У древних римлян заем мог повлечь очень жестокое наказание в отношении
должника, не надлежаще исполняющего взятое на себя обязательство. Если
возникала ситуация, когда должник не имел возможности рассчитаться со своими
кредиторами и при этом не находил человека, готового взять на себя
поручительство за данного должника — кредитор имел право заключить подобного
человека в оковы и удерживать в подобном состоянии в течение двух месяцев,
предлагая иным людям выкупить его. Если же не находилось желающего выкупить
должника из его бедственного положения, кредитор получал право распорядиться
его жизнью в соответствии со своей волей, например, продать в рабство или
умертвить. Подобные чудовищные меры, существовали в римском праве вплоть до IV
в. до н.э., когда были изданы закон Петелия, полностью воспрещавшие кредиторам
подвергать должников любого рода заключениям, мукам и убийствам [7].  

Впрочем, интересным будет также и тот факт, что отношения сродни займу,
возникли не только на территории античной Европы, но и куда дальше от обозримых
границ цивилизованного мира того периода. На территории Южной Америки, в
Империи Инков, заем имел государственную основу и выдавался жителям империи
специальными чиновниками в периоды неурожаев или иных бедствий, способных
повлечь голод у населения. Сам урожай для подобной выдачи чиновники
распределяли с личных складов Императора Инков, наполнявшихся урожаями с
принадлежащих непосредственно правителю полей.

Далее чиновники вели отчеты, в которых было отражено, что каждый получивший
заем житель империи сделал, и все им сделанное вычиталось у него из общей суммы
займа, которую ему надлежало отдавать. Здесь стоит обратить особое внимание на
то, что в отличие от древнеримской системы, у инков возвращение займа могло
осуществляться не только идентичными по родовой принадлежности вещами (зерно —
за зерно, масло — за масло и т.д.). Была предусмотрена возможность оплачивать
долг перед кредитором разными видами услуг или работ, которые конвертировались
по особой системе и, соответственно, могли уменьшить или полностью погасить
заем.

На территории современной России, самые первые документальные упоминания о
договоре займа, различавшим при этом заем вещей и денег, а также договоре
кредитования (с процентами и без таковых), были встречены
исследователями-цивилистами еще в Русской Правде.

Впрочем, в этом средневековом источнике права, отсутствуют конкретные
положения или определения о займе, а устанавливаются исключительно варианты
урегулирования возможных конфликтных ситуаций, связанных с заемными и
кредитными отношениями.

Тем не менее, нельзя недооценить значение Русской Правды в рассмотрении
вопросов займа и кредита. Как метко было отмечено В. О. Ключевским, «Русская
Правда строго отличает отдачу имущества на хранение – «поклажу» от «займа»,
простой заем, так называемое «одолжение по дружбе», от отдачи денег в рост под
определенный условленный процент. При этом займы различает как краткосрочный и
долгосрочный, и наконец, заем отличает от торговой комиссии и вклада в торговое
компанейское предприятие из неопределенного барыша или дивиденда. Что такое
торговый кредит и операции в кредит хорошо известно Русской Правде» [5].

Следующим этапом в рассмотрении формирования заемных отношений станет
обращение к позиции Г.Ф. Шершеневича.

Согласно его мнению, в русской цивилистике дореволюционного периода в
качестве договора займа выступало такое гражданско-правовое соглашение, в силу
которого заемщик обязывался вернуть взятое от другого лица имущество, деньги,
либо определенные родовыми признаками вещи, которые изначально были им получены
[8].

В гражданско-правовая науке дореволюционной России сложилось по крайней
мере две различные позиции, рассматривающие проблему сторон в договорах кредита
и займа.

Г.Ф. Шершеневич, в свою очередь, занимал позицию, которая утверждала
однозначную односторонность отношений займа: то есть принимался вывод о том,
что по условиям данного договора только на одну сторону оказывается понуждение
в части исполнения взятых на себя обязательств, другая же сторона по сути ни к
чему договором не обязывается. Однако не только Г.Ф Шершеневич рассматривал эту
проблемы. Нужно отметить, что Д.И. Мейер, был убежденным сторонником того, что
все договоры по определению являются двусторонними и направлены на совершение
действий сразу несколькими лицами, где без одного невозможно и действие
другого. Дословно данная позиция выражалась следующим образом: «в силу данного
обязательства одна сторона становится обязанной передавать в собственность
другой стороне заменимые вещи, а другая сторона как следствие этого приобретает
обязанность возвратить вещи схожей ценности» [6].

В послереволюционный период развитие регулирования отношений займа в
законодательстве преодолело несколько крупных этапов, которые можно связать в
том числе с принятиями различных вариаций Гражданского Кодекса.

Первый этап такого урегулирования отношений договоров займа наступил в
период принятия первого января тысяча девятьсот двадцать третьего года первого
в истории РСФСР кодифицированного акта, содержащего нормы гражданского права.

В ГК 1922 г. отношениям займа была уделена отдельная глава, содержащая в
себе в общей сложности 11 статей. 

Следующим этапом развития стало закрепление определения договора займа,
которое было внесено в ст. 269 ГК РСФСР принятого в тысяча девятьсот шестьдесят
четвертом годы. Финальной вариацией определения договора займа в советский
период стала дефиниция, установленная в пункте 1 статьи 113 Основ гражданского
законодательства, принятых в тысяча девятьсот девяносто первом году [3].

В советский период под договором займа понимали самостоятельную
гражданско-правовую конструкцию, в соответствии с которой одна сторона –
займодавец, передавал другой стороне — 
заемщику, в собственность вещи, определенные родовыми признаками либо
определённую сумму денег. На стороне заёмщика, в свою очередь, возникало право
по возврату взятых вещей или денег.

Параллельно с процессами, ознаменовавшими прекращение эпохи Советского
Союза, стали на законодательном уровне исправляться многочисленные его
допущения и упущения.

Одним из первых правовых актов, где вновь было уделено особое внимание
проблемам заемных отношений — стала Конституция РФ 1993 года, в п. 4 ст. 75
которой было определено, что государственные займы выпускаются в порядке,
определяемом федеральным законодательством, и размещаются исключительно на
добровольной основе [1]. Подобного плана новшество было призвано упорядочить те
возникающие из договоров займа отношения, в которых в качестве заемщика
выступает государство.

Новым этапом формирования правовых основ регулирования заемных отношений
стало принятия двадцать первого октября тысяча девятьсот девяносто четвертого
года Государственной Думой Российской Федерации части первой, а также, спустя
чуть более года – части второй Гражданского кодекса РФ [2]. Данные
законодательные акты существенно снизили искусственно созданную ограниченность
экономико-правового регулирования договора займа, которую наряду с многими
другими нельзя не признать весомым упущением законодательства советской
цивилистики, поскольку данный договор является одним из наиболее
распространенных правоотношений, возникающих в гражданском обороте.

По своей юридической природе, договор займа на сегодняшний день уже не
представляет собой каноничную разновидность реального договора. После изменений
в ГК РФ, вступивших в силу с 1 июня 2018 года, договор займа может быть, как
реальным, так и консенсуальным. Ранее, основополагающей характеристикой его
юридической природы являлась односторонность данного договора и возмездность
(либо предусмотренная безвозмездность), теперь законодатель это изменил.

Законное определение договора займа приводится в ст.807 ГК РФ. Исходя из
смысла данного определения, договор займа подразумевает принятие заемщиком в
собственность денежных средств либо вещей от заимодавца на возвратных
основаниях, а также, после внесенных изменений — получение обязательства от
заимодавца на предоставление денежных средств или имущества для такого
принятия.

Отношения займа предполагаются как возмездные, однако допускается в
соответствии с установлением в законе или по условиям конкретного договора
заключение его в безвозмездной форме.  В
случаях, когда в договорах займа так или иначе отсутствует конкретика с
указанием о размере процентов, они определяются ключевой ставкой ЦБ РФ,
действовавшей в соответствующие периоды (п. 1 ст. 809 ГК РФ).

При реальном договоре, ключевой элемент
содержаниядоговоров займа, принимая во
внимание их одностороннюю природу, безусловно, заключается в обязанности
заемщика в полном объеме возвратить сумму займа (в соответствии со ст. 810 ГК
РФ) и коррелирующее данной обязанности право заимодавца потребовать этого
возвращения. Условия, порядок и временные рамки, в которые заемщик обязан
исполнить возложенную на него обязанность, определяются непосредственно в
договоре.

Моментом исполнения заёмщиком своего обязательства по возврату, считается
тот момент, в который сумма взятого займа передается в полном объеме
заимодавцу. Также, предусмотрена возможность безналичного погашения, моментом
исполнения которого станет момент, когда денежные средства поступают на счет
займодавца в кредитной организации. В тех случаях, когда речь идет о процентных
займах, необходимо также погашение заемщиком всех процентов, для того, чтобы
обязательство можно было считать исполненным.

Если у заимодавца есть основания предполагать, что заемщик является
неплатежеспособным, или может в ближайшее время утратить платежеспособность,
займодавец может требовать от последнего обеспечения, являющегося гарантом
возвращения, взятого в заем. В главе 23 ГК РФ законодателем предусмотрен
перечень видов и способов, при помощи которых данное требование может быть
удовлетворено. В частности, законодатель установил такие способы, как залог, удержание,
задаток, поручительство, гарантия. Если выдача займа сопровождается
обеспечением, закон также предусматривает определённый перечень последствий,
которые повлечет утрата данного обеспечения.

Если заемщик нарушает сроки или порядок исполнения, взятого на себя
обязательства по возврату, а также в тех случаях, когда утрачивается
обеспечение, на стороне заимодавца возникает право потребовать от заемщика
исполнить обязательства досрочно, при этом выплатив начисленные проценты.

Пожалуй, одним из основополагающих признаков заемных договоров, необходимо
признать специфический предмет характерный только для данного вида. В качестве
этого предмета выступают денежные средства либо вещи, имеющие определенные
родовые признаки. Ключевой особенностью предметов заемных договоров является то
свойство, что использование заемных денежных средств и других, взятых в заем
предметов материального мира, возможно лишь через их непосредственное
потребление. Исходя из этого принципа, несмотря на то, что займодавец по сути
приобретает права на полученные в заем вещи или деньги лишь временно, он
способен реализовать их в полной мере лишь путем употребления или переработки
предмета договора.

Все выше приведенное исследование, позволяет утверждать, что в качестве
исторической предпосылки к формированию правовых конструкций кредитного
договора, которые имеют место на сегодняшний день, можно считать применение и
поступательное развитие договора займа. 
Выражаясь точнее – этой предпосылкой стал тот момент, когда договор
займа начал активно применяться в практике банков, и возникла необходимость в
его дальнейшем, более глубоком и развернутом правовом урегулировании.

Список литературы

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием
   12.12.1993). «Собрание законодательства РФ», 04.08.2014.
2. Гражданский кодекс
   Российской Федерации (часть вторая) от 26.01.1996 № 14-ФЗ. «Собрание
   законодательства РФ», 29.01.1996, № 5.
3. Основы гражданского
   законодательства Союза ССР и республик (утв. ВС СССР 31.05.1991 № 2211. «Ведомости
   СНД и ВС СССР», 26.06.1991, № 26.
4. Законы XII таблиц.
   Институции Гая. Дигесты Юстиниана (Памятники римского права). — М.: Зерцало,
   1997. С 457-460.
5. Ключевский В.О. Русская
   история. Полный курс лекций в 3-х книгах. Книга первая. – М.: Мысль. – 1995.
   С.427
6. Мейер Д.И. Русское
   Гражданское право. Часть 1. – М.: Серия «Классика российской цивилистики». –
   1998. С. 212-213
7. Римское частное право:
   Учебник / Под ред. проф. И.Б.Новицкого и проф. И.С. Перетерского. – М.: Юристъ,
   1996. С. 396.
8. Шершеневич Г.Ф. Учебник
   русского гражданского права. М.: Изд-во «Спарк» — 1995. С. 319

УДК  336.77.01

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10149

Финансово-экономическая природа установления сущности,
общности и проведение отграничений кредитного договора от договора займа

The financial and economic
nature of establishing the essence, community and the delimitation of the loan
agreement from the loan agreement

Эстерлейн Жанна Викторовна, канд. юрид. наук., кафедры
гражданско-правовых дисциплин, Пермский филиал. Российская академия народного
хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, г.
Пермь (Россия)

Загоруйко Игорь Юрьевич, доктор экон. наук.,
профессор, Пермский государственный национальный исследовательский университет,
г. Пермь, Пермский военный институт войск национальной гвардии Российской
Федерации, г. Пермь

Esterlein Zhanna Viktorovna, Ph.D., Associate Professor, Perm branch.
Russian Academy of National Economy and Public Administration under the
President of the Russian Federation, Perm (Russia)

Zagoruyko Igor Yuryevich, Doctor of Economics, Perm State National
Research University, Perm (Russia), The Perm Military Institute of the National
Guard Troops of the Russian Federation

Аннотация: В данном исследование хотелось бы отметить, что изначально с целью
придания экономико-правовой формы договору займа, кредитный организации
прибегали к использованию традиционных форм договора, то есть использовались экономико-правовые
конструкции реальных и односторонних договоров. Факт наличия у кредитной
организации расширенного предмета обязательств, можно рассматривать и с иной
точки зрения, частности как положение, свидетельствующее о наличии различных
форм исполнения обязательства по выдаче кредита. В этом случае отмеченные
особенности обязательства на стороне банка могли бы составить лишь
видообразующие признаки договора об открытии кредита, данное обстоятельство
позволяло бы признать данный договор одной из форм договоров займа, а не
предпринимать попыток по его квалификации в качестве самостоятельного договора.

Summary: In this study, I would like to note that
initially, in order to give an economic and legal form to a loan agreement,
credit organizations resorted to the use of traditional forms of the agreement,
that is, they used the economic and legal structures of real and unilateral
agreements. The fact that a credit institution has an expanded subject of
obligations can be considered from another point of view, in particular, as a
provision indicating the existence of various forms of fulfillment of an
obligation to issue a loan. In this case, the noted features of the obligation
on the side of the bank could be only specifying signs of the loan agreement,
this circumstance would allow us to recognize this agreement as one of the
forms of loan agreements, and not attempt to qualify it as an independent
agreement.

Ключевые слова: экономика, экономическая конструкция, прибыль,
стоимость, банк, кредитная организация, формы, кредит, договор, займ.

Key words: economy, economic design, profit, value, bank,
credit institution, forms, loan, contract, loan.

Изначально, с целью
придания правовой формы договору займа, кредитный организации прибегали к
использованию традиционных форм договора (то есть использовались правовые
конструкции реальных и односторонних договоров).

Высказывающийся по
этому вопросу Г. Дернбург утверждал следующее: «Нередко возникает ситуация,
когда непосредственно даче в заем предшествует заключение договора о намерении
его последующего совершения».

Сложившийся
характер отношений между сторонами в таком договоре о заключении в будущем
займа Г. Дернбург объясняет так: «В случае заключения договора, обязавшийся к
принятию займа и не исполнивший своего обещания может быть принужден не к
принятию предложенной суммы денег, но к возмещению того интереса, который
заключался для другого контрагента в помещении капитала на предполагаемых
условиях» [4].

Важно заметить,
также, что высказывавшийся на данную тему Г.Ф. Шершеневич видел кредитный
договор самостоятельным, отличным от займа, в качестве аргументов приводилось
то, что он носит консенсуальный характер, а также имеет особый предмет.

Однако, факт
наличия у банка расширенного предмета обязательств, можно рассматривать и с
иной точки зрения. Допустим, как положение, свидетельствующее о наличии
различных форм исполнения обязательства по выдаче кредита. В этом случае
отмеченные особенности обязательства на стороне банка могли бы составить лишь
видообразующие признаки договора об открытии кредита, данное обстоятельство
позволяло бы признать данный договор одной из форм договоров займа, а не
предпринимать попыток по его квалификации в качестве самостоятельного договора.
Что касается обязательства по договору об открытии кредита на стороне заемщика,
то по этому поводу Г.Ф. Шершеневич указывал: «Пользующийся кредитом, со своей
стороны обязывается к полному возвращению ссуд, однако не в силу ранее
заключенного договора б открытии кредита, а в силу произведенных в его
отношении ссуд. Предшествующий договор в данном случае служит лишь целям
установления, на каких условиях взятые средства должны быть возвращены обратно
кредитору».

Договор об открытии
кредита при подобном правовом подходе (касаемо возникновения у заемщика
обязательств по возврату кредитных средств) представляет собой некую вариацию
соглашения, выступающего базисом, для последующего заключения между его
сторонами договора займа, на ранее оговоренных между ними условиях. В таком
случае, возникает ситуация, в которой появляющееся у банка право требования на
возврат денежных средств заемщиком вытекает не из кредитного договора, а из
договора займа, складывающегося на основании ранее заключенного соглашения о
кредите.

В результате этого,
кредитный договор и сам приобретает вид одностороннего, в содержании которого
присутствует лишь обязательство банка по выдаче заемщику займа в будущем, при
условии соблюдения последним определённых требований банка. В то же время, как
на стороне заёмщика, имеется только право требования выдачи кредита от банка.
На наш взгляд, подобная квалификация договора об открытии кредита выглядит
весьма сомнительной. При этом сомнения в определенной мере подтверждается и
самим Г.Ф. Шершеневичем, который в том числе пишет следующее: «В указанном
сейчас случае банк, открывающий кредит, обязуется сам к ссудам, когда они
потребуются контрагенту».

Позже схожий подход
при квалификации кредитных договоров был высказан М.М. Агарковым. В частности,
его позиция основывалась на положениях, установленных в Гражданском кодексе
РСФСР 1922 года.

Данный кодифицированный
акт, о котором ранее уже было упомянуто как об одной из существенных вех в
развитии гражданского законодательства послереволюционного периода, также, как
и его исторический предшественник, проект Гражданского уложения, представлял
кредитный договор только в качестве предварительного соглашения, о заключении в
будущем договора займа.

Речь здесь идет о
двух правилах: исходя из первого, кредитный договор, в качестве
предварительного договора о будущем договоре займа, должен совершаться в
письменной форме (ст. 218 ГК РСФСР 1922 г.). В соответствии со вторым правилом,
займодавец управомочен требовать расторжения предварительного договора, если
есть факты свидетельствующее о том, что имущественное положение контрагента
значительно ухудшится.

Исходя из названных
положений ГК РСФСР 1922 г., М.М. Агарков высказывал такую позицию в отношении
кредитного договора: «Закон в ст. 218 и ст. 219 ГК РСФСР регулирует только один
из видов этого договора, а именно договор об открытии кредита в форме займа.
Следует помнить, что различного рода ссуды, предоставляемые клиентам банков, по
своей юридической природе являются договорами займа. ГК РСФСР регулируют
договор об открытии кредита в форме займа в составе «предварительного договора
о заключении в будущем договора займа».

Интересно заметить,
что подход, называющий кредитный договор односторонним обязательством дословно
подчеркивается автором. В частности, утверждается следующее: «Договор об
открытии банком кредита в форме ссуды является односторонним предварительным договором
о займе, в котором обязательство возникает на стороне будущего кредитора. Таким
образом, банк, будущий кредитор по договору займа, является обязанной стороной
— должником по предварительному договору о займе» [2].

В выше приведенных
позициях явственно прослеживаются усложненные теоретические конструкции.
Приведенные цивилисты, стремятся объяснять их с помощью сложного юридического
состава.

 В подобной конструкции, кредитному договору
отводится роль предварительного договора, закрепляющего обязательство кредитной
организации и служащего предпосылкой для заключения в будущем договора займа.
Такие толкования видятся лишь следствием нежелания их авторов пересмотреть
традиционный позиции, допустив таким образом возможность существования
консенсуальных форм договора займа.

Нельзя обойти
вниманием тот факт, что право некоторых иностранных государств успешно смогло
принять и внедрить мысль о допустимости консенсуальной структуры в заемных
отношениях. Такой подход дал возможность обойтись вообще без формирования
дополнительных правовых конструкций, определяющих особое место кредитного
договора, все отношения по предоставлению средств и вещей, вне зависимости от
количества обязанных сторон и реальности данных отношений стали регулироваться
при помощи правовой конструкции договора займа.

Р.И. Каримуллин, в
своих работах по рассмотрению тенденций развития цивильного права зарубежных
странах, на примере Германии указывал что, в течение последних двух веков,
цивильное право в Германии и Западной Европе подверглось обширному количеству
изменений. В частности, современные тенденции правовых подходов, позволили
рассматривать отношения займа не только как реальные, но и в качестве
консенсуальных, а также в тех, где контрагентом выступают не только граждане,
но и кредитные организации.  Юридическая
практика в Германии и Австрии разработала такие обязанности сторон в кредитном
договоре, как обязанность заемщика по предоставлению достоверной информации
кредитору, основанные при этом на принципе добросовестности[8].

Следующим примером
стало законодательство Королевства Испания, в соответствии с которым кредитный
договор рассматривает в качестве двусторонне обязывающего, и в соответствии с
нормами о котором кредитная организация приобретает обязанность предоставить клиенту
определенное в договоре количество денежных средств на установленный срок. За
заемщиком же, закрепляется характерная для займа обязанность по возврату, в
соответствии со сроком и размером, указанными в договоре. Также заемщик
приобретает право требовать от кредитной организации выдачи ему займа на тех
условиях, которые были между ними оговорены[4].

А.А. Вишневский,
длительное время занимавшийся изучением правового регулирования статутного и
прецедентного права в Англии утверждал следующее: «Не смотря на тот факт, что
кредитные операции имеют крайне большой удельный вес в существующей банковской
практике, они тем не менее в меньшей степени получили правовое урегулирование в
статутном и прецедентном праве» [3].

В качестве причин
описанного явления, автор упоминает важную роль имеющихся «позитивных» черт,
присущих кредитному договору (объем выдаваемого кредита, процентная ставка,
сроки и порядок возврата и прочие характерные, основополагающие условия).
Автором указывается, что данные вопросы урегулируются на уровне отношений между
банком и клиентам и не требуют государственного вмешательства.

В сфере, касающейся
специфических особенностей статутного английского права, В.В. Вишневским
упоминается также о многогранном рассмотрении вопросов, прямо или косвенно
связываемых с защитой интересов более уязвимой стороны в договоре — клиентов,
попадающих в определенную зависимость от воли кредитной организации. В
английском праве урегулирование этих проблемных моментов нашло отражение в
формировании прецедентной базы, отсылки к которой направлены на достижение
баланса между заемщиком и кредитором.

Особую роль
государственного банка, выражающуюся в его возможности оказывать регулятивное
воздействие на сферу кредитных отношений, а, также тот факт, что у него
присутствует ряда административных полномочий и функций по отношению к
юридическим лицам и организациям, получающим от него кредитование, сформировали
у ряда ученых-цивилистов обоснованные сомнения касаемо гражданской природы
правоотношений, формирующихся в части их кредитования. Одним из весомых
аргументов, свидетельствующих в пользу административной природы обозначенных
отношений высказывался аргумент в пользу того, что кредитная организация может
быть принуждена вышестоящей организацией к заключению договора по выдаче ссуды.

Однако не все
авторы принимали подобную позицию. В частности, по мнению О.С. Иоффе: «юридическая
природа правоотношения определяется его собственным характером, а не порядком
его защиты».

Помимо этого, О.С.
Иоффе последовательно и аргументированно отвергал мнение тех ученых-цивилистов,
которые предлагали руководствоваться тем фактом, что складывающийся в сфере
кредитования организаций набор отношений представляет из себя комплексный
симбиоз из гражданских и административных элементов, формирующих особую форму
правоотношений.

О.С. Иоффе в
качестве ответа на это утверждал следующее: «выполняемые банком контрольные
функции не препятствуют признанию, обязательства гражданским, а не
административным правоотношением» [7].

Далее будет
рассмотрена та роль, которую кредитному договору было принято отводить в период
советской плановой экономики. Этот этап в истории развития правоотношений можно
уверенно назвать стагнацией и определённым регрессом в сфере наработанных
знаний и подходов к кредиту.

В банковской сфере
Советского Союза, кредитным отношениям была отведена однозначная роль, не
допускавшая альтернатив, и заключающаяся в договорном оформлении плановых
отношений административно-правового характера, возникающих ввиду необходимости
распределения кредитных ресурсов между участниками финансового оборота.
Центральным участником данных правовых отношений являлся государственный банк
Советского Союза, представляющий собой не равноправного контрагента по
договору, а скорее сторону, исполняющую функции государственного управления в
сфере контроля и надзора за финансовой деятельностью хозяйственных организаций.

Рассматривать с
доктринальных позиций модель, сформировавшегося в Советский период кредитного
договора, можно прийти к ряду закономерных, однако крайне любопытных выводов.
Явственно прослеживается подход законодателя, направленный на формирование
таких договорных конструкций, которые выступают в качестве противопоставления
кредитного договора договору займа. Заемным отношениям в данной системе отводится
место только в качестве средства урегулирования отношений между гражданами –
физическим лицам, а предмет таких договоров сводится к незначительному, сугубо
бытовому.

 Данное отношение безусловно значительно
обедняло присущее кредитному договору содержание, осложняло квалификацию
договора, фактически полностью выводя его из систем гражданско-правовых
отношений.

Самостоятельная
роль отношений в сфере кредитования в этот период сводилась лишь к тем
обстоятельствам, что в роли его обязательного участника должен был выступать
государственный банк СССР. Банк при этом был наделен очень широким перечнем
административных полномочий. Обозначенные обстоятельства, послужили почвой для
искусственного отторжение отношений займа от отношений кредита. Два договора
были разведены в принципиально разные части правового поля. Важно также
отметить, что в отличии от займа, кредитный договор был полностью выведен из
сферы действия кодифицированных актов гражданского законодательства. Его
правовое регулирование осуществлялось исключительно подзаконными актами:
постановлениями и распоряжениями Правительства СССР, и инструкциями
Государственного банка СССР.

Существо кредитного
договора, а также его место в системе гражданско-правовых договорных
обязательств претерпели кардинальные изменения лишь в ходе реформы гражданского
законодательства, начавшейся с принятием Основ гражданского законодательства
Союза ССР и республик[1] в 1991 г.

В гл. 15 Основ 1991
г. законодатель ввел две статьи, регулировавшие договоры займа и кредита
соответственно. Согласно п. 1 ст. 113 г. по договору займа (кредитному
договору) займодавец (кредитор) передает заемщику (должнику) в собственность
(полное хозяйственное ведение или оперативное управление) деньги или вещи,
определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется своевременно возвратить
такую же сумму денег или равное количество вещей того же рода и качества.

Подобное
определение, данное законодателем (а вернее, редакция нормы, содержащей
указанное определение) послужило поводом для некоторых цивилистов, утверждать о
том, что Основы 1991 г. в полной мере отождествляют кредитный договор с
договором займа и употребляют их в качестве синонимов.

Так, например,
работавшая в данном направлении Н.Н. Захарова писала в своих исследованиях по
этому поводу: «Основы гражданского законодательства СССР кредитный договор
приравнивали к займу. Практически не ясно было, в чем же отличие договора займа
и кредитного договора» [6].

Подобный упрек,
высказанный в адрес Основ 1991 г. кажется в данном случае безосновательным. В
данном конкретном случае можно скорее говорить про сказавшееся влияние
определённых редакционных неточностей, возникших по умыслу законодателя и
приведших в следствии этого к перекликанию двух этих близких дефиниций. Самой
вероятной версией возникновения подобного, представляется целью законотворчества
намеренно подчеркнуть то обстоятельство, что кредитный договор не является
чем-то уникальным, а представляет собой особый, специализированный вид займа.

Ключевым
аргументом, говорящим о том, что отношение законодателя проявляется к
кредитному договору как к особой, консенсуальной форме займа, а не как к
тождественному договору, является то, что в текст Основ была отдельно включена
статья, содержание которой полностью сводилось к кредитному договору. В данном
случае речь идет о ст. 114.

В тексте Основ 1991
г. (ст. ст. 113 и 114) можно обнаружить три видообразующих признака кредитного
договора, позволяющих квалифицировать его в качестве отдельного вида договора
займа: особенность в субъектном составе, состоящая в том, что на стороне
кредитора (займодавца) могут выступать только банк или иное лицо, занимающееся
предпринимательской деятельностью; презумпцию возмездности пользования
кредитом; и наконец, даны предпосылки к пониманию консенсуального характера
кредитного договора.

В качестве ключевой
заслуги законодателя, проявившейся при принятии Основ 1991 г. можно на наш
взгляд выделить тот факт, что кредитный договор наконец стал приобретать те
характерные для него, специфические особенности правового регулирования,
которые были ему присущи. При этом не утрачивалась его родовая принадлежность,
неразрывно связывающая его с договором займа. Именно этот факт стал
определяющим о возможность при отсутствии в законодательстве специальных правил
о кредитном договоре регулировать вытекающие из него обязательства общими
положениями о договоре займа. Подход к взаимосвязи кредита и займа, высказанный
в тексте Основ в дальнейшем был перенят действующим законодательством и цивилистической
доктриной.

Список литературы

1.  «Основы гражданского законодательства Союза
   ССР и республик» от 31.05.1991 г. № 2211-I. Ведомости Съезда народных депутатов
   СССР и Верховного Совета СССР. 1991. N 26. Ст. 733.
2. Агарков М.М. Основы
   банковского права. Курс лекций (Учение о ценных бумагах). Научная монография.
   М. 2005. С. 75-79.
3. Вишневский А.А.
   Банковское право Англии. М., 2000. С. 205.
4. Германское право. Ч. 1.
   Гражданское уложение / Пер. с нем.; Серия: Современное зарубежное и
   международное частное право. М., 1996. С. 144.
5. Гражданское и торговое
   право зарубежных стран: Учебное пособие / Под общ. ред. В.В. Безбаха и В.К.
   Пучинского. М., 2004. С. 433.
6. Вишневский А.А.
   Банковское право: Краткий курс лекций. М., 2002. С. 73.
7. Иоффе О.С.
   Обязательственное право. М., 1975. С. 676.
8. Каримуллин Р.И. Права и
   обязанности сторон кредитного договора по российскому и германскому праву. М.,
   2001. С. 10 — 11. 

УДК  334.7

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10148

Пути реализации и становления экономико-правого механизм государственно-частного партнерства

Ways of implementation and formation of the economic and legal mechanism public-private partnership

Загоруйко Игорь Юрьевич, доктор экон. наук., профессор, Пермский государственный национальный исследовательский университет, г. Пермь, Пермский военный институт войск национальной гвардии Российской Федерации, г. Пермь

Эстерлейн Жанна Викторовна,
канд. юрид. наук., кафедры гражданско-правовых дисциплин, Пермский филиал.
Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте
Российской Федерации, г. Пермь (Россия)

Zagoruyko Igor
Yuryevich, Doctor
of Economics, Perm State National Research University, Perm (Russia), The Perm
Military Institute of the National Guard Troops of the Russian Federation

Esterlein Zhanna Viktorovna, Ph.D., Associate
Professor, Perm branch. Russian Academy of National Economy and Public
Administration under the President of the Russian Federation, Perm (Russia)

Аннотация: Данное исследование, проведенное в статье, изучает, термин
«государственно-частное партнерство» появилось относительно недавно. В 90-х
годах ХХ века начали появляться первые экономико-правовые законы о
концессионных соглашениях, как одной из форм государственно-частных партнерств,
производились попытки дать определение эти общественным отношениям. Сегодня экономико-правовой
механизм государственно-частное партнерство является одним из самых приоритетных
направлений экономики большинства стран мира. В рамках партнерских соглашений
реализуется огромное количество проектов в сферах транспортной инфраструктуры,
здравоохранения, образования, электроэнергетики, водоснабжения и водоотведения,
экологии, инноваций. Среди стран с похожими правовыми системами существуют значительные
различия в правовом регулировании государственно-частных партнерств. Это
обусловлено тем фактом, что государственно-частные партнерства редко
регулируются исключительно одним юридическим документом, а скорее системой экономико-правовых
инструментов.

Summary: This study,
conducted in the article, studies the term «public-private
partnership» appeared relatively recently. In the 90s of the XX
century, the first economic and legal laws on concession agreements began to
appear, as one of the forms of public-private partnerships, attempts were made
to define these public relations. Today, the economic and legal mechanism of
public-private partnerships is one of the highest priority areas of the economy
of most countries of the world. Within the framework of partnership agreements,
a huge number of projects are being implemented in the areas of transport
infrastructure, healthcare, education, electric power, water supply and
sanitation, ecology, and innovation. Among countries with similar legal
systems, there are significant differences in the legal regulation of
public-private partnerships. This is due to the fact that public-private
partnerships are rarely regulated solely by one legal document, but rather by a
system of economic and legal instruments

Ключевые слова: экономика, государственно-частное партнерство,
государство, экономические инструменты, конкуренция, рынок, общество.

Key words: economy, public-private partnership, state, economic instruments, competition, market, society.

Термин
«государственно-частное партнерство» от английского «public-private
partnership» или «private-public partnership» впервые появился в Великобритании
в 90-х годах. На ряду с ним в литературе можно встретить использование понятий
«публично-частное партнерство», «частно-публичное партнерство» и
«частно-государственное партнерство» [6].
Игнатюк Н.А. обращает внимание на то, что Конституцией Российской Федерации[1]
установлено, что носителем суверенитета и единственным источником власти
является ее многонациональный народ. Народ осуществляет свою власть
непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного
самоуправления (ч. 2 и 3 ст. 3 Конституции Российской Федерации). Из этого
положения следует, что для нашего общества публичный интерес первичен, частный
вторичен, но не наоборот, т.е. для нас важно, чтобы органы государственной
власти и органы местного самоуправления при осуществлении своей деятельности
исходили в первую очередь из законных интересов граждан Российской Федерации в
целом, а не из интереса отдельных лиц и граждан. Поэтому вполне объяснимо, что
при определении вида партнерства органов власти с субъектами негосударственного
управления используется сочетание «государственно-частное партнерство» или
«публично-частное партнерство», но не «частно-государственное» и
«частно-публичное» партнерство. В определениях «государственно-частное
партнерство» и «публично-частное партнёрство» расставляются акценты на
интересах, которые могут преследоваться при осуществлении того или иного вида
сотрудничества, т.е. на первом месте при осуществлении сотрудничества стоит
государственный (публичный) интерес, на втором месте – интерес частных лиц[3].

С
другой стороны, В.Г. Истомин в своей работе акцентирует на том, что не стоит
говорить о государственно-частное партнерство, как о способе удовлетворения
публичного, общественного интереса, поскольку сутью партнерских отношений
являться взаимное удовлетворение не только публичного, но и частного интересов[4].
Данная позиция, по нашему мнению, наиболее близка для Американского
законодательства, где инициатива заключения партнерских соглашений лежит не
только на публичных субъектах, но и на субъектах частного предпринимательства. Предприниматели
в США могут сами обратиться в соответствующее публичное агентство с проектом в
целях заключения соглашения о партнерстве.

В.Ф.
Попондопуло отмечает, что целесообразней использовать термин «публичное-частное
партнерство», так как данная модель партнерства используется не только между
государством и бизнесом, но и в отношениях муниципальных образований и бизнеса[5].

Термин
«public» в переводе с английского может обозначать, как
«публичный», так и «государственный». Однако учитывая, что наиболее устоявшимся
в российском праве является понятие «государственно-частное партнерство»,
считаем верным использование именно этого термина.

Несмотря
на то, что термин «государственно-частное партнерство» появился относительно
недавно, механизм привлечения частных структур для управления объектами,
находящимися в сфере интересов государства, в отношении которых оно стремится
сохранить контроль, использовался еще в Древнем Риме[2]. Однако свое развитие
институт государственно-частного партнерства получил с появлением первых
инфраструктурных концессий в Великобритании, Франции и США в XVII в.

Однако
согласованного международного стандарта наименования и описания этих контрактов
государственно-частное партнерство не существует. В одних странах правительство
определяет государственно-частное партнерство через обозначение диапазона типов
контрактов. Другие используют термины, являющиеся синонимами государственно-частное
партнерство, или определяют государственно-частное партнерство через одну из
форм партнерства.

Применимое
для всех правовых систем понятие государственно-частное партнерство дает
Всемирный банк, так государственно-частные партнерства представляют собой любое
соглашение, основанное на договоренности между публичной организацией или
органом и частной организацией о предоставлении актива или услуги публичной
стороне, в которой частная сторона несет значительный риск и ответственность за
реализацию проекта.

В
зависимости от политического и правового режимов, направления и развития
экономики страны, каждое государство индивидуально определяет правовую природу
соглашений о государственно-частное партнерство, систему правового
регулирования партнерских отношений, понятие и формы государственно-частное
партнерство, субъектный и объектный состав соглашения, органы и механизмы
оценки проектов, способы проведения конкурсных процедур, осуществления контроля
и надзора за реализацией проектов.

Даже
среди стран с похожими правовыми системами существуют значительные различия в
правовом регулировании государственно-частных партнерств. От части это
обусловлено тем фактом, что государственно-частные партнерства редко
регулируются исключительно одним юридическим документом, а скорее системой
правовых инструментов, включая законы, иные нормативные акты, указы, принятую
политику и руководящие принципы. Кроме того, другие законы и нормативные акты,
хотя и не ограничиваются исключительно государственно-частное партнерство, могут
влиять на них при регулировании таких вопросов, как владение землей или
управление государственными финансами.

В
целом зарубежный опыт позволяет выделить две основные модели партнерства:

1. Британская модель, характеризуется как либеральная.
   Предпринимателю предоставляется возможность самому выбирать, где, как и когда
   осуществлять проекты государственно-частное партнерство. При этом, за
   государством остается исключительное право по выдаче разрешений на создание и
   реализацию объектов государственно-частное партнерство, осуществление контроля
   за их эксплуатацией. в англосаксонской системе права, где не проводится деление
   права на частное и публичное и отрицается дуализм договорного режима, такой вид
   соглашений, как соглашение о государственно-частное партнерство и концессионное
   соглашение, относят к сфере гражданского договорного права.
2. Французская модель, характеризуется как публично
   правовая, где соглашением о государственно-частное партнерство является
   административно-правовой акт. государством контролируются все этапы реализации
   проекта государственно-частное партнерство, что включает проектирование,
   строительство и эксплуатацию объекта.

Первые
французские концессии были заключены на строительство каналов. Одним из них
стал Лангедонский канал, соединивший Тулузу с городом Сет в 1666 году. Самыми
знаменитыми проектами государственно-частное партнерство во Франции являются
Эйфелева башня; Туннель под проливом
Ла-Манш, заказчиками которого являются правительства Великобритании и Франции;
высокоскоростная железная дорога Sud Europe Atlantique, которая была крупнейшим
железнодорожным проектом государственно-частное партнерство.

Сегодня
во Франции государственно-частные партнерства реализуются во многих секторах
экономики (например, транспорт, здравоохранение, юстиция, образование,
окружающая среда, энергетика, телекоммуникации и культура). По данным
Европейского экспертного центра государственно-частное партнерство за 2018 год
Франция занимает первое место по количеству реализуемых проектов и второе место
по объему финансирования среди европейских стран.

До
принятия данного акта во Франции отсутствовало понимание государственно-частное
партнерство и зачастую данный термин использовался для обозначения самых разных
явлений. Ордонанс не содержал определение государственно-частное партнерство,
но давал понятие соглашения о партнерстве. Так, партнерское соглашение во
Франции определяются, как административный договор, в соответствии с которым
государство или государственное образование поручает третьей стороне на срок,
установленный в соответствии с инвестиционной амортизацией или согласованным
финансированием, комплексный проект, связанный со строительством или
переоборудованием, содержанием, обслуживанием, эксплуатацией или управлением
работами, оборудованием или нематериальными активами, необходимыми для
государственной службы, а также к полному или частичному финансированию последнего,
за исключением любой формы долевого участия в финансировании.

В
2018 году во Франции было решено принять Кодекс о государственных закупках.
Основная цель данного проекта кодификации состояла в том, чтобы собрать в одном
документе все правила, связанные с соглашениями о государственных закупках и
концессиях. Новый кодекс вступил в силу 1 апреля 2019 года. Кодекс
государственных закупок разделен на три части:

1. Определения и область применения;
2. Государственные закупки;
3. Концессии.

Как
отмечает в своей работе Н.А. Дятлова, французская юридическая наука выделяет
два подхода к пониманию государственно частного партнерства. Исходя из узкого
подхода, о государственно-частное партнерство следует говорить в том случае,
если отношения публичного и частного партнера опосредованы договором
партнерства. Широкий подход предполагает, что о государственно-частное
партнерство следует говорить и при применении иных договорных форм, в том числе
договора концессии («concessions»), договор аренды с публичным инвестированием
в объект («affermage»), договор заинтересованного управления имуществом (régie
intéressée).

Учитывая
узкий подход и положения французского Кодекса государственных закупок, под
государственно-частным партнерством следует понимать договорные отношения,
целью которых является передача экономическому партнеру или группе партнеров
миссии по проектированию, строительству, реконструкции, демонтажу, управлению
работами, оборудованием или нематериальными активами, необходимыми для
государственной службы. Финансирование данных миссий производится полностью или
частично за счет частного партнера.

Широкий
подход включает в систему государственно-частное партнерство как партнёрские
соглашения, так и соглашения делегирования управления, и определяет
государственно-частные партнерства, как контракты, в которых одной из сторон
является частное лицо, принимающее на себя обязательства по финансированию и
управлению работами от имени государственного органа. Соглашениями
делегированного управления являются концессионные соглашения, договоры аренды с
публичным инвестированием, договоры заинтересованного управления имуществом.

Важно
отметить, что французским законодательством прямо предусмотрено, что
партнерские отношения и соглашения делегирования управления являются
административными договорами.

Во
Франции существуют два подхода к определению правовой природы административного
договора. Договоры признаются административными:

• на основании прямого определения на законодательном
  уровне (законодатель может непосредственно зафиксировать в тексте
  законодательного акта административный или частный характер договора либо
  косвенно указать на административную природу договора путем отнесения вопроса
  разрешения споров о заключении и/или исполнении договоров к компетенции
  административного суда);
• на основании двух критериев, выработанных судебной
  практикой:

1)
по субъектному составу договорных отношений – наличие среди участников
контракта по меньшей мере одного публичного юридического лица;

2)
по содержанию договора (материальный критерий). Для того чтобы признать договор
административным, необходимо выполнение по крайней мере одного из двух условий:

• наличие в
  договоре «тесной связи предмета договора с деятельностью, представляющей
  публичный интерес», то есть по сути формальное делегирование «функции
  публичного права»;
• наличие в
  договоре «условий, выходящих за рамки общего права». К ним главным образом
  относятся условия, признающие за публичным субъектом предоставляемые ему
  законом особые полномочия:

1)
контролировать исполнение соглашения о государственно-частное партнерство;

2)
применять санкции в отношении частного партнера;

3)
приостанавливать исполнение соглашения о государственно-частное партнерство;

4)
изменять соглашение о государственно-частное партнерство в одностороннем
порядке;

5)
расторгать соглашение о государственно-частное партнерство в одностороннем
порядке.

В
США институт государственно-частного партнерства формировался в соответствии с
британской моделью. Первые концессии появились в XVII в., когда губернаторы штатов стали выдавать
прибывающим на поселение гражданам других стран концессии на землю, реки,
строительство дорог. Использование термина «государственно-частное партнерство»
пришло в США довольно поздно, и правительство официально не признало этот
термин до 1990-х годов, когда на его принятие повлияли европейские модели.

Американское
законодательство не предусматривает федерального законодательства в сфере государственно-частное
партнерство. Однако данный вопрос регулируется законодательством штатов.

В.
Е. Сазонов разделяет штаты:

• с широко развитым законодательством, обеспечивающим государственно-частное
  партнерство (Кентукки, Мэриленд, Колорадо, Джорджия, Флорида, Техас, Виргиния);
• с «ограниченным» законодательством в сфере государственно-частное
  партнерство (Аляска, Калифорния, Алабама, Северная Каролина, Вашингтон);
• с законодательством, которое регулирует локальное
  применение проектов государственно-частное партнерство при строительстве и
  эксплуатации дорог (Невада) [7].

В
штате Кентукки «государственно-частное партнерство» означает способ реализации
проекта для строительства или финансирования капитальных проектов в
соответствии с соглашением о государственно-частном партнерстве, заключенным в
соответствии законодательством штата.

Штат
Мэриленд определяет государственно-частное партнерство, как возможность для
разработки и укрепления актива общественной инфраструктуры, в котором частное
юридическое лицо выполняет функции, обычно выполняемые правительством, а
государство сохраняет за собой право собственности и в конечном итоге
ответственность за общественную инфраструктуру. В рамках соглашения на частное
лицо может быть возложено финансирование, разработка, строительство,
эксплуатация и технического обслуживания объекта.

В
Калифорнии государственно-частное партнерство для транспортного проекта
означает, что государственное агентство подписывает контракт с частным
предприятием для предоставления финансирования, завершения проектирования и
строительства общественного проекта, такого как новая или расширенная
государственная автомагистраль. Иногда частное лицо может также нести
ответственность за техническое обслуживание и (или) эксплуатацию объекта в
течение нескольких лет в будущем. Частное лицо, как правило, получает
компенсацию за счет платы за проезд или так называемых «платежей за доступность»
от государственного агентства.

Во
Флориде государственное учреждение может заключать соглашение с частным
субъектом или консорциумом частных лиц относительно строительства,
модернизации, эксплуатации, владения или финансирования объектов. Помимо общего
понятия устав штата дает понятие государственно-частное партнерство в разных
сферах, например в отношении объектов очистки сточных вод соглашение о государственно-частное
партнерство предусматривает эксплуатацию, техническое обслуживание, ремонт,
управление и администрирование, или любую их комбинацию, сооружения сточных вод
на срок более пяти лет, но не более 40 лет, и которые могут также
предусматривать планирование проектирование, строительство, благоустройство,
приобретение, финансирование, владение, продажа и лизинг или любая их
комбинация.

Американские
ученые рассматривают государственно-частное партнерство в двух разных, но
взаимосвязанных смыслах. В обоих случаях этот термин используется для
обозначения государственных контрактов, в которых частный подрядчик берет на
себя большую ответственность, чем при заключении обычного контракта. В широком
смысле этот термин применяется ко всем видам заключения контрактов с важными
государственными службами, включая такие объекты, как школы и тюрьмы, оказание медицинской
помощи и даже администрирование государственных программ социального
обеспечения и финансовое спасение экономики. Узкий подход подразумевает
использование государственно-частное партнерство в транспортной инфраструктуре
для строительства и реконструкции автомагистралей, мостов и туннелей.

На
национальной конференции законодательных органов было предложено следующее
понятие государственно-частного партнерства — это альтернативный метод закупок,
при котором государственное агентство сотрудничает с частным сектором, чтобы
использовать частные ресурсы и опыт посредством передачи риска. Государственно-частное
партнерство — это соглашения, которые позволяют частным компаниям играть
публичную роль в инфраструктурных проектах, в то же время позволяя государственному
сектору продолжать обеспечивать подотчетность перед обществом.

Источники
единообразия можно найти в модельных кодексах, составленных Федеральным
агентством автомобильных дорог или Американской ассоциацией адвокатов для
штатов и местных органов власти, а также в Федеральных правилах закупок.

Государственно-частное
партнерство было определено, как «договорное соглашение, заключенное между
партнерами из государственного и частного секторов, которое обеспечивает более
широкое участие частного сектора, чем традиционно. Далее было объяснено, что
«соглашение обычно заключаются в форме договора между государственным
агентством и частной компанией на реконструкцию, строительство, эксплуатацию,
обслуживание и (или) управление объектом или системой. Несмотря на то, что
государственный сектор обычно сохраняет за собой право собственности на объект
или систему, частной стороне будут предоставлены дополнительные права на
принятие решения относительно завершения проекта. Термин государственно-частное
партнерство определяет обширный набор отношений от относительно простых
контрактов до соглашений, которые могут иметь сложную структуру.

Ключевым
аспектом государственно-частное партнерство является сочетание традиционных
отдельных этапов закупок. Традиционной формой закупок в государственном секторе
США является проектирование-тендер-сборка, при котором контракт разрабатывается
в течение трех отдельных этапов. Многие штаты и юрисдикции начали выходить за
рамки традиционных поэтапных закупок, используя методы проектирования и
строительства, подход, позволяющий объединить этапы проектирования, тендера и
строительства в единый контракт.

Государственно-частное
партнерство делают этот подход еще на один шаг вперед, допуская сочетание
этапов строительства, финансирования и технического обслуживания. Партнерство
позволяет частному сектору привлекать не только капитал частного сектора, чтобы
помочь правительству оплачивать авансовые расходы на планирование,
проектирование и строительство, но также позволяет частному сектору выполнять
долгосрочные обязанности по эксплуатации и техническому обслуживанию.

Государственно-частные
партнерство, как правило, попадают в одну из пяти категорий в зависимости от
причин их создания. Пять ключевых категорий государственно-частного
партнерства:

1. Партнерские отношения, призванные ускорить
   реализацию высокоприоритетных проектов путем предоставления услуг новыми
   способами;
2. Партнерства для обеспечения специализированного
   управленческого потенциала для крупных и сложных программ;
3. Партнерства, облегчающие предоставление новых
   технологий, разработанных частными организациями;
4. Партнерство, опирающееся на опыт частного сектора в
   получении доступа и организации самого широкого спектра финансовых ресурсов.

Список литературы

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием
   12.12.1993) (с учетом поправок от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание
   Законодательства РФ. 04.08.2014.
2. Белицкая А.В. Государственно-частное
   партнерство: историко-правовой аспект // История государства и права. 2010. №
   21. С. 21 — 25.
3. Игнатюк Н. А. Государственно-частное
   партнерство. М.: Юстицинформ, 2012. 376 c.
4. Истомин В.Г.
   Государственно-частное и муниципально-частное партнерство: характеристика
   возникающих отношений в контексте развития правового регулирования //
   Конкурентное право. 2016. № 2. С. 44 — 48.
5. Публично-частное
   партнерство в России и зарубежных странах: правовые аспекты / под ред. В.Ф.
   Попондопуло, Н.А. Шевелевой. М.: Инфотропик Медиа, 2015. 528 с.
6. Публично-частное
   партнерство в России и зарубежных странах: правовые аспекты / под ред. В.Ф.
   Попондопуло, Н.А. Шевелевой. М.: Инфотропик Медиа, 2015. 528 с.
7. Сазонов В.Е. Государственно-частное
   партнерство в России и за рубежом: административно-правовое исследование:
   автореф. дисс. … д-ра юрид. наук. Москва, 2013. 467 с.

УДК 332.1

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10147

ГОСУДАРСТВЕННО-ЧАСТНОЕ ПАРТНЕРСТВО В РАЗВИТИИ РЫНКА ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ТОВАРОВ И УСЛУГ

STATE-PRIVATE PARTNERSHIP IN THE DEVELOPMENT OF THE MARKET OF ECOLOGICAL GOODS AND SERVICES

Статья выполнена при финансовой поддержке Российского Фонда Фундаментальных исследований, проект № 19-010-00194.

Беляева Елена Александровна, кандидат экономических наук, доцент, ФГБОУ «Кубанский государственный университет», г. Краснодар

Панасейкина Вероника Сергеевна, кандидат экономических наук, доцент, ФГБОУ «Кубанский государственный университет», г. Краснодар

Belyaeva E.A., candidate of economic sciences, associate professor, Kuban State University, helenla@mail.ru

Panaseikina V.S., candidate of economic sciences, associate professor, Kuban State University, vspjuly@mail.ru

Аннотация: Актуальность исследования обусловлена необходимостью разработки механизма реализации задач, обозначенных в «Основах государственной политики в области экологического развития Российской Федерации на период до 2030 г.» (2012 г.), в части обеспечения экологически ориентированного роста экономики, а также рекомендаций V Всероссийского съезда по охране окружающей среды (2017 г.) в части внедрения принципов «зеленой» экономики, развития рынка экологических товаров и услуг в целях содействия переходу национальных экономик на путь «зеленого» развития, интеграции ценности экосистемных услуг и их вклада в социально-экономическую систему страны.

Summary: The relevance of the study is due to the need to develop a mechanism for implementing the tasks outlined in the «Fundamentals of state policy in the field of environmental development of the Russian Federation for the period until 2030» (2012), in terms of ensuring environmentally-oriented economic growth, as well as the recommendations of the V All-Russian Congress on Protection environment (2017) regarding the implementation of the principles of the green economy, the development of the market of environmental goods and services in order to facilitate the transition of national economies to the path of green development life, integration of the value of ecosystem services and their contribution to the socio-economic system of the country.

Ключевые слова: экологический рынок, государственно-частное партнерство, экологические товары и услуги, «зеленая экономика».

Keywords: environmental market, public-private partnership, environmental goods and services, “green economy”.

Сегодняшняя экологическая ситуация в России и тенденции ее изменения во многом определяются характером деятельности экономических объектов. Система управления прошлых лет не смогла обеспечить минимизацию воздействия производства на окружающую среду. Все более очевидной становится необходимость поиска новых путей и подходов к развитию экологически эффективного бизнеса. Основным из таких путей в мире общепризнан экологический менеджмент. В 2012 г. Президентом РФ утверждены «Основы государственной политики в области экологического развития Российской Федерации до 2030 года.» [1]. Данный нормативный правовой акт закрепляют широкое применение государственно-частного партнерства (ГЧП) при государственном финансировании (софинансировании) мероприятий по оздоровлению экологически неблагополучных территорий, ликвидации экологического ущерба, связанного с прошлой экономической и иной деятельностью.

Экологически ориентированная деятельность хозяйствующих субъектов выступает образующим звеном в деятельности, которая направлена на восстановление состояния окружающей природной среды. Это может быть и очистка сточных вод и воздуха, переработка отходов производства и потребления, экологический туризм, выработка энергии из вторичного сырья и пр.

Экологическое предпринимательство это деятельность хозяйствующих субъектов (производственная, научно-исследовательская, кредитно-финансовая), которая обеспечивает сохранение и восстановление окружающей среды и природных ресурсов и направлена на предупреждение негативного воздействия на здоровье населения, а также на ликвидацию накопленного экологического ущерба. Такой вид предпринимательства имеет широкую экологическую направленность.

Сохранение природных ресурсов и окружающей среды служит основной целью экологического предпринимательства на прибрежных территориях, и только потом оказание экологических услуг и получение доходов от производства экологически чистой продукции. Примерами экологического предпринимательства на прибрежных территориях мож.т быть благоустройство территорий различной направленности с учетом их экологических особенностей, экологический туризм и «зеленое строительство» [2].

Эксперты ООН в докладе «World Economic Situation and Prospects-2018» называют мировой рынок экологических товаров и услуг наиболее динамично развивающимся. Оборот такого рынка сегодня составляет от 1,4 до 3 трлн евро в год. В 2018 году порядка 30 % мирового производства составляет продукция именно рынка экологических товаров и услуг, то есть продукция и услуги, связанные с экологией. В отдельных странах прирост рынка экологических тов.ров и услуг достигает ежегодно от 5 до 10 %.  К 2020 году мировой объем инвестиций в экологически чистые технологии прогнозируют в размере 600 миллиардов долларов, что втрое выше чем показатель 2000 года, о чем свидетельствуют расчеты Организации Объединенных Наций.

Конечно же развитие этого молодого и перспективного рынка напрямую зависит от экономической обстановки в целом, а также от деятельности государства в этом направлении Нельзя забывать о том, что развитие рынка экологических услуг невозможно представить не только без прямого регулирования государства, но и без его вмешательства в деятельность организаций, которые его формируют.

В настоящее время основными сферами развития ГЧП в России являются строительство объектов инфраструктуры, детских садов, школ, спортивных объектов, программы комплексной жилой застройки. Экологическим проектам надлежащего внимания пока не уделяется. Как справедливо отмечает Т.В. Петрова, к социально значимым и капиталоемким нужно отнести инвестиционные проекты, направленные на снижение негативного воздействия хозяйственной деятельности и восстановление нарушенного состояния окружающей среды (земель, водных объектов и пр.). «Такие проекты зачастую невыполнимы без решения задач по реконструкции и модернизации как собственно производственных объектов, так и объектов инфраструктуры, находящихся в государственной или муниципальной собственности» [3].

Так, Маслова Е.М определяет экологические направления развития государственно-частного партнерства можно условно разделить на три группы:

1. Проекты в сфере охраны окружающей среды и обеспечения экологической безопасности. К ним относятся:

• переработка и утилизация твердых бытовых отходов (создание межмуниципальных объектов инженерной инфраструктуры, в том числе размещение станций перегрузки, сортировки объектов, их переработки, обезвреживания и захоронения ТБО с привлечением механизмов ГЧП);
• реабилитация территорий, загрязненных в результате прошлой хозяйственной деятельности промышленных предприятий;
• предотвращение загрязнения водных объектов сточными водами (путем совершенствования систем водоснабжения, водоотведения и очистки сточных вод);
• — экологизация градостроительной деятельности по средствам учета экологических требований в процессе реализации проектов государственно-частного партнерства при застройке городских территорий.

2. Проекты, направленные на комплексное и рациональное использование природных ресурсов:

• освоение новых лесных территорий (строительство лесохозяйственной инфраструктуры);
• вовлечение в оборот техногенных месторождений полезных ископаемых.

3. Проекты по созданию особо охраняемых природных территорий и объектов и поддержание их режима [4]. 

Первые компании в сфере экологического предпринимательства появились в Соединенных Штатах Америки. Деятельность таких компаний была направлена на утилизацию промышленных отходов. Чуть позже такие компании стали  появляться в Японии, Корее и только потом в Европе Деятельность компаний в сфере экологического предпринимательства в этих странах стала включать в себя: мусоросжигание и переработку  отходов; производство экологически безопасных чистых технологий и товаров природоохранного назначения (очистная техника, контрольно-измерительное оборудование); благоустройство окружающей среды;  переработку, утилизацию и транспортировку отходов производства и потребления, производство контрольно-измерительного оборудования и пр.

В 90-х годах несколько десятков ведущих компаний мира создали Совет предпринимателей по устойчивому развитию, который стал привлекать внимание крупного бизнеса к решению экологических проблем, устанавливать жесткие экологические стандарты для своих членов Ужесточение экологических норм способствовало развитию экобизнеса в этих странах. Введение ответственности производителей за отходы упаковки способствовало развитию европейского рынка управления отходами. Была создана мощная индустрия их сбора и переработки с многомиллиардными оборотами [5].

В Канаде аналогичные законы способствовали созданию мусороперерабатывающей отрасли.

В Германии – росту поставок дешёвой целлюлозы из вторичного сырья, освоению новых рынков, в результате чего выиграла немецкая целлюлозно-бумажная промышленность.

Введение законодательных ограничений на содержание вредных веществ в выхлопных газах вызвало революционные изменения в автомобилестроении и способствовало быстрому развитию производства устройств, уменьшающих вредные выбросы. Эффективность использования экологических требований в конкурентной борьбе наглядно демонстрируется вытеснением с рынка авиаперевозок типов самолетов с высокими шумовыми характеристиками [6]. Очевидно, что реализация интересов экобизнеса в западных странах реализуется через законодательные нормы и объединения заинтересованных деловых кругов. Сегодня лидирующие позиции по внедрению природоохранных технологий и экспорту экологиче.ски ориентированных продуктов занимают США, Япония и стра.ны Западной Европы. Только на Германию приходится 43 % экологических патентов на продукцию и товары, пользующиеся спросом во всех странах. Объем продукции, производимой на экологическом рынке по оценкам некоторых специалистов оценивается от 600 млрд. до 2 трлн. долларов, а темп роста составляет от 5,5 до 7 % в год.

В таблице 1 классифицированы  преимущества начиная от  использования ГЧП как прибора взаимодействия власть  и бизнеса в ходе  регионального общественно экономического прогресса.  [7].

Объективный анализ международного опыта и перспектив развития экологического предпринимательства представляет большой интерес для развития этого направления в России. Зарубежный подход к этим вопросам, адаптации их к политическим, институциональным и экономическим аспектам заслуживает серьезного внимания.

Основополагающее значение при выборе ГЧП обладают  государственного  и закона.  Рассмотрим всего более детально.

В таблице 2 краткая основных законодательных правовых операций  затруднения  ГЧП Российская Федерация.

 Законодательством Российская Федерация  определен список  публичной дополнительных сервисов  которая сможет  выступать темой  ГЧП необходимо  отметить, что случилось  данный список  охватывает почти  все индустрии  от общественной  коммунальной и автотранспортной  инфраструктуры по  энергетики и мелиорационных  систем.

Таким образом, возможно выделить факторы, способствующие развитию государственно-частного партнерства в развитии рынка экологических товаров и услуг: ужесточение международных и национальных экологических стандартов;  усиление заинтересованности потребителей в получении экологических благ и услуг, а производителей в производстве конкурентоспособной продукции с учётом экологической составляющей;  совершенствование государственного регулирования экологического предпринимательства в регионе.

Немаловажной проблемой выступает низкий спрос на экологические услуги и товары со стороны предприятий и организаций. Причинами низкого спроса могут служить несформированная потребность к экологической индустрии, а также низкая платежеспособность. Кроме того дает знать о себе и слабая информированность о предприятиях и организациях, предоставляющих экологические услуги. Нельзя не упомянуть о проблеме низкой инвестиционной активности в природоохранной деятельности организаций. Данная проблема является одной из самых обсуждаемых в сфере развития рынка экологических товаров и услуг.

Литература

1. Основы
   государственной политики в области экологического развития Российской Федерации
   до 2030 года // https://base.garant.ru/70169264/
2. Гассий В.В., Генгут И.Б. Механизм
   предоставления субсидий из федерального бюджета при реализации экологически
   значимых проектов // Экономика природопользования. — №1, 2015 . С.48-58
3. Петрова Т. В. Финансирование в сфере
   охраны окружающей среды: новые и традиционные подходы // Экологическое право.
   2010. № 6. С. 28–33.
4. Маслова Е.М. О понятии государственно-частного
   партнерства в сфере охраны окружающей среды // Электронное приложение к
   «Российскому юридическому  журналу». —
   №5, 2015. – С.59-67
5. Кузнецова Н.В. Модели корпоративной
   социальной ответственности // Вестник Томского государственного университета.
   Экономика. 2013. № 4 (24). С. 22-36.
6. Кожевников С.А. Государственно-частное
   партнерство в жилищно-коммунальном хозяйстве региона: проблемы и перспективы
   развития: монография / С.А. Кожев- ников, Т.В. Ускова. – Вологда : ИСЭРТ РАН,
   2016. – 148 с.
7. Катаева В.И. Государственное регулирование
   предпринимательской деятельности в сфере социально-культурных услуг: постановка
   проблемы // Человеческий капитал.- 2012.- № 5 (41). — С. 68-72.

УДК 332.1

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10146

ИНСТРУМЕНТЫ
РЕАЛИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ БИЗНЕСА ПРИ ПЕРЕХОДЕ ПРИБРЕЖНЫХ
ТЕРРИТОРИЙ К «ЗЕЛЕНОЙ» ЭКОНОМИКЕ

TOOLS FOR IMPLEMENTING SOCIAL RESPONSIBILITY OF BUSINESS AT TRANSITION OF COASTAL AREAS TO THE «GREEN» ECONOMY

Статья выполнена при финансовой поддержке Российского Фонда Фундаментальных исследований, проект № 17-02-00249-ОГН

Беляева
Елена Александровна, кандидат экономических наук, доцент, ФГБОУ «Кубанский
государственный университет», г. Краснодар

Панасейкина
Вероника Сергеевна, кандидат экономических наук, доцент, ФГБОУ «Кубанский
государственный университет», г. Краснодар

Belyaeva E.A., candidate of economic sciences, associate professor,
Kuban State University, helenla@mail.ru

Panaseikina V.S., candidate of economic sciences, associate professor,
Kuban State University, vspjuly@mail.ru

Аннотация:
В
статье рассматриваются инструменты реализации социальной ответственности
бизнеса при переходе прибрежных территорий к «зеленой» экономике. «Зеленая»
экономика предполагает природосберегающее поведение хозяйствующих субъектов,
направленное на снижение негативного воздействия их деятельности на окружающую
среду. Статья посвящена инструментам реализации социальной ответственности
бизнеса при переходе прибрежных территорий к «зеленой» экономике. В качестве
таких инструментов рассмотрены экологические отчеты и «зеленые» инвестиции. Выявлены
ограничивающие факторы использования инструментов реализации социальной
ответственности бизнеса при переходе к «зеленой» экономике.

Summary: The article discusses the tools for implementing social responsibility of business in the transition of coastal areas to a «green» economy. A green economy implies environmentally friendly behavior of business entities aimed at reducing the negative impact of their activities on the environment. The article is devoted to tools for implementing social responsibility of business in the transition of coastal territories to a green economy. Environmental reporting and green investments are considered as such tools. The limiting factors of using tools for implementing social responsibility of the business during the transition to a green economy are identified.

Ключевые слова: «зеленая»
экономика, «зеленые» инвестиции, прибрежные территории, экологические отчеты.

Keywords:
«Green» economy,
«green» investments, coastal areas, environmental reports.

Введение

На
современном этапе развития эколого-экономических систем, к числу которых
относятся прибрежные территории, особую актуальность приобретают аспекты,
связанные экологической безопасностью и природопользованием. Переход от
традиционной модели экономического развития прибрежных территорий к «зеленой»
экономике становится необходимым условием обеспечения их устойчивости.

Экологические проблемы
прибрежных территорий обусловлены антропогенной деятельностью человека и могут
быть классифицированы следующим образом:

• атмосферные;
• водные;
• ландшафтные;
• биологические [1, 2].

Обозначенные проблемы
обостряются деятельностью хозяйствующих субъектов, распложенных на прибрежных
территориях, основанной на получении высокой нормы прибыли без учета
экологических последствий.

Наличие большого
количества экологических проблем в развитии прибрежных территорий приводит к усилению
внимания власти и общественности к сфере охраны окружающей среды в контексте
парадигмы «зеленой» экономики, которую можно рассматривать в качестве
инструмента повышения качества жизни и благосостояния населения и снижения
антропогенного воздействия экономики на эколого-экономическую систему.

Основными направлениями
«зелёной» экономики являются повышение энергоэффективности, оптимизация
управления отходами, устойчивое городское развитие, внедрение корпоративной социальной
ответственности и т.д.

В
сложившихся условиях развития прибрежных территорий назрел дискуссионный вопрос
о роли социально-экологической ответственности различных участников
экономических отношений.

Социальная
ответственность представляет собой сферу ответственности предприятия за
последствия влияния его хозяйственной деятельности на общество и экологию,
через корпоративную культуру, которая:

• способствует
  устойчивому развитию, включая здоровье и благополучие общества;
• учитывает
  ожидания заинтересованных сторон;
• соответствует
  применяемому законодательству и согласуется с международными нормами поведения;
• интегрировано
  в деятельность всей организации и применяется в ее взаимоотношениях [3].

Практическое применение моделей социальной ответственности бизнеса определяется уровнем развития национальных экономик и их законодательства и обусловлено историко-культурными особенностями. В современной литературе выделяют четыре модели корпоративной социальной ответственности, краткая характеристика которых отражена в таблице 1.

Важнейшим
инструментом мотивации компаний разрабатывать и внедрять мероприятия, связанные
с охраной окружающей среды и внедрением принципов «зеленой» экономики, является
публичная отчетность об устойчивом развитии.

Экспериментальная база

В
целях удобства проведения сравнительного анализа, а также сопоставимости данных
по разным странам в мировой практике используются единые стандарты отчетности,
среди которых наиболее распространен GRI Sustainability Reporting Standards. Так,
в 2017 г. 93% из числа крупнейших 250 компаний мира использовали именно этот
стандарт [3].

Анализ распространенности использования стандартов отчетности показал, что из 6175 отчетов, опубликованных в 2017 году, около четверти приходятся на крупные мультинациональные компании и почти две трети – на крупные национальные (таблица 2) [3].

Следует отметить, что в РФ рост количества публикуемых экологических отчетов происходит более медленно, чем в других развитых странах, что подтверждается динамикой нефинансовых отчетов компаний и наличием запроса данной информации в обществе посредством различных некоммерческих организаций, партнерств, форумов и пр. На рисунке 1 представлено количество компаний, публикующих нефинансовые отчёты, в разбивке по годам выпуска [7].

По
данным Российского союза промышленников и предпринимателей в 2017 году в России
164 компании ежегодно в течение 15 лет готовят и публикуют нефинансовые отчеты,
в частности, экологические, социальные, отраслевые отчеты, отчёты в области
устойчивого развития и интегрированные отчеты.

Данные,
приведённые на рисунке 1, отражают волнообразный характер появления
нефинансовых отчётов компаний, работающих в России: заметны два «всплеска» – в
2007 и в 2013 гг.

В настоящее время на регулярной основе выпускают нефинансовые и интегрированные отчеты крупные компании, представляющие основные отрасли, формирующие значительную долю валового внутреннего продукта РФ, а именно нефтегазовую, металлургическую, химическую, электроэнергетическую и атомную. С начала 2000-х годов наблюдается последовательный рост количества отчетов с использованием стандарта GRI, который за это время трижды обновлялся. Этот стандарт отчетности остается наиболее востребованным среди российских компаний (таблица 3) [8].

Согласно
Регистру публичной нефинансовой отчетности РСПП, Руководство GRI используют 83
% российских компаний, публикующих нефинансовые отчеты. «Три российские
компании попали в топ-100 международного рейтинга Annual report on annual
reports за 2016 год. Компания «Башнефть» заняла в рейтинге 53-е место,
«Трансконтейнер» – 72-е, «Ростелеком» – 78-е. Рейтинг состоит из 400 компаний.
В этом году количество российских компаний в нем увеличилось на 50% (с 12 до
18)» [8].

В
2018 году рейтинговое агентство AK&M провело исследование социальной
эффективности и экологической ответственности флагманов российской экономики.
Цель исследования − определить компании, приносящие максимальную пользу
обществу при минимальном воздействии на окружающую среду. Лидерами рейтинга
стали Группа МТС, «Российские сети», «Ростелеком», «Сахалин энерджи», ПАО
«Сургутнефтегаз», «НОВАТЭК», НК «ЛУКойл», «Аэрофлот — российские авиалинии»,
«Сибур», НК «Роснефть» [8].

Показателем,
отражающим развитие экологической ответственности бизнеса, является удельный
вес инвестиций в основной капитал, направленных на охрану окружающей среды и
рациональное использование природных ресурсов за счет собственных средств
компаний в общем объеме данных инвестиций, так называемые «зеленые» инвестиции.

«Зеленое»
инвестирование является одним из инструментов финансирования перехода
прибрежных территорий на принципы «зеленой» экономики и «зеленого» роста,
который способствует качественной модернизации отдельных отраслей и создает
мультипликативный эффект в экономике в целом.

Следует
отметить, что «зеленые» инвестиции в РФ выросли за 10 лет более чем вдвое — с
65 миллиардов рублей в 2006 году до 140 миллиардов в 2016 году [9].

Среди
основных реципиентов инвестиций в основной капитал, направленных на охрану
окружающей среды и рациональное использование природных ресурсов, в РФ особо
выделяются обрабатывающие производства (металлургия, производство кокса и
нефтепродуктов, а также химпром), добывающий сектор и энергетика [10].

Следует
отметить, что топливно-энергетический комплекс обладает наибольшей
перспективностью и привлекательностью с точки зрения реализации «зеленых»
проектов посредством «зеленого» финансирования, что обусловлено его значимостью
для национальной экономики в целом. С помощью данного инструмента возможна
реализация проектов по развитию альтернативной энергетики, что будет
способствовать снижению ресурсоемкости энергоинфраструктуры и позволит
обеспечить энергетическую безопасность отдельных регионов, в том числе,
прибрежных территорий и страны в целом.

Однако,
на сегодняшний день развитие как отдельных проектов по разработке «зеленых»
технологий, так и система «зеленого» финансирования в нашей стране находится на
первоначальном этапе. Активный рост «зеленых» инвестиций будет способствовать
трансферу «зеленых» технологий и совершенствованию уровня технической
оснащенности отечественных предприятий.

Результаты и обсуждение

Ряд
экспертов подчеркивает важность ориентации на социально-экономические выгоды.
Так, по оценкам НИУ ВШЭ при усилении ориентации на проекты с высоким
социально-экономическим эффектом к 2050 году Россия может увеличить ВВП с 13 до
41 тыс. долл. на душу населения, а также сделать экономику устойчивой к
колебаниям внешней конъюнктуры, параллельно снизив парниковые выбросы на 87% [11].

По
оценкам Министерства экономического развития РФ переход российской экономики к
«зеленому» росту требует ежегодных инвестиционных вложений в размере 6 млрд.
евро для реализации масштабных проектов модернизации предприятий
промышленности. При этом реалии таковы, что данная сумма по факту должна быть
существенно больше с учетом функционирования отсталых отраслей экономики,
которые так же нуждаются в техническом перевооружении и имеют важное
социально-экономическое значение. Например, жилищно-коммунальное хозяйство,
которое, по мнению экспертов, требует инвестиций для повышения
энергоэффективности в размере около 100 млрд. евро на ближайшие 20 лет.

При
этом «зеленые» инвестиции в России составляют менее 1% инвестиций в основной
капитал. В бюджетной системе отсутствуют необходимые финансовые ресурсы
требуемых объемов для финансирования проектов по развитию альтернативных
источников энергии, модернизации «грязных» отраслей хозяйства и т.д.

В
результате применения в отношении РФ санкций прекращено финансирование
«зеленых» проектов по линии международных финансовых институтов (Всемирного
банка, Европейского банка реконструкции и развития, Немецкого банка развития и
других), что так же снижает возможности привлечения «зеленых» инвестиций.

Сегодня
в профессиональной среде «зеленая» экономика воспринимается как важное
направление структурных реформ, цель которого обеспечить сдвиг в сторону более
устойчивого производства и потребления на национальном уровне путем полного
включения вопросов окружающей среды в процесс принятия решений в соответствии с
глобальными приоритетами в области устойчивого развития [12]. В этом контексте
«зеленая» экономика представляется своего рода драйвером спроса на инновации,
реализуемые в области экологической модернизации.

Модернизационный
прорыв экономики предполагает огромные финансовые затраты, которые невозможно
осуществить только в рамках бюджетного финансирования, что вызывает
необходимость кооперации ресурсов власти и частнопредпринимательского сектора [13].

При
этом каждая страна ищет свой путь формирования механизма финансового
обеспечения инноваций и инвестиций в области «зеленой» модернизации, цель
которого – осуществление структурных сдвигов в сторону экологически устойчивого
производства и потребления в соответствии с глобальными целями и национальными
приоритетами развития.

При
этом следует выделить внешние и внутренние стимулы развития «зеленых»
инвестиций в России.

Среди
важнейших внешних стимулов, в современных реалиях, нами выделены следующие:

• возможные санкции и ограничения на международном уровне для компаний, занятых в экологически «грязных» отраслях экономики;
• необходимость проактивных действий в сфере выработки стандартов и правил на «зеленых» финансовых рынках;
• международные обязательства РФ в отношении природоохранных целей в соответствии с Парижским соглашением об изменении климата;
• изменение ландшафта мировой экономической системы за счет инвестиций из экологически неустойчивых отраслей и технологий;
• усиление значения экологических и низкоуглеродных индикаторов в рейтингах бизнеса.

Основным
внутренним стимулом к развитию инструментов «зеленого» финансирования является
необходимость согласования инструментов экологической и экономической политики
в условиях начавшегося процесса экологического реформирования российской
экономики и его институционального оформления в деятельности федеральных
органов государственной власти и бизнес-структур.

Область применения результатов

В
таких условиях оптимальным решением является создание в России собственной
системы «зеленого» финансирования через формирование национальных финансовых
институтов и инструментов – «зеленого» банка, «зеленых» фондов, «зеленой»
биржи, «зеленых» рейтинговых агентств, а также иных механизмов продвижения
аспектов «зеленого» развития.

Выводы

В настоящее время, на
пути развития инструментов реализации социальной ответственности бизнеса при
переходе к «зеленой» экономике, возникли ряд ограничивающих факторов, которые
можно сгруппировать следующим образом:

1) рассмотрение вопросов
«зеленого» инвестирования в контексте «зеленой» экономики в целом:

• отсутствие единообразной трактовки термина «зеленая» экономика среди стейкхолдеров устойчивого развития;
• несогласованность позиции в отношении источников финансирования «зеленого» экономического роста (за счет бизнеса / за счет государственных программ / за счет потребителей);
• отсутствие определенности в приоритетности решения проблем локального (техническое перевооружение экономики) или глобального характера (выполнение обязательств по принятым международным соглашениям);

2) рассмотрение проблемы
финансирования «зеленых» инвестиций исключительно с позиции поиска источников
финансирования природоохранных мероприятий и экологических инвестиций,
возможных комбинаций и сочетания интересов всех участников инвестиционного
процесса;

3) рассмотрение проблемы
финансирования «зеленых» инвестиций исключительно с позиции построения
индивидуальной стратегии развития бизнеса и проблем корпоративного управления,
отсутствие единой позиции национального бизнеса в отношении перехода к
«зеленой» экономике.

Литература

1.
Беляева Е.А. Подходы к управлению региональной сетью особо охраняемых природных
территорий // Экономическое развитие России: драйвер роста или генератор
вызовов Материалы Международной научно-практической конференции. 2016. С.
59-62.        

2.
Беляева Е.А. Экологический туризм в России: проблемы и перспективы // Экология.
Экономика. Информатика Институт аридных зон, Южный научный центр РАН, Южный
федеральный университет. Ростов-на-дону. 2016. С. 462-471.

3.
Астапкович М. Анализ распространенности отчетности в области устойчивого
развития в соответствии со стандартами GRI // Современные тренды экологически
устойчивого развития. Международная научная конференция, посвященная памяти
академика Т.С. Хачатурова: Сборник тезисов / Под ред. С.Н. Бобылева, И.Ю.
Ховавко. М.: Экономический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. 2018. С. 14-16.

4.
Кузнецова Н.В. Модели корпоративной социальной ответственности // Вестник
Томского государственного университета. Экономика. 2013. № 4 (24). С. 22-36.

5.
Цуциева О.Т., Гобозова А.З. Сравнительный анализ моделей корпоративной
социальной ответственности // Экономические науки. 2013. №6. Часть 2. С. 91-96.

6. Кравцова Е.М.,
Матвеева В.Ю. Модели социальной ответственности бизнеса в мировой экономике //
Экономика, предпринимательство и право. 2016. Том 6. № 1. С. 81-98.

7. Феоктистова Е.Н.,
Аленичева Л.В., Долгих Е.И. и др. Аналитический обзор корпоративных
нефинансовых отчётов: 2015–2016 годы выпуска. М.: РСПП. 2017. 136 с.

8. Ежеквартальный обзор
«Устойчивое развитие и зеленые инвестиции». 2018. № 3 [Электронный ресурс].
Режим доступа
https://investinfra.ru/frontend/images/PDF/NAKDI-3-green_finace-2018.pdf

9.
Выброса.net Развиваться без ущерба для экономики реально [Электронный ресурс].
Режим доступа https://rg.ru/2017/02/27/zelenye-investicii-v-rossii-vyrosli-za-10-let-bolee-chem-vdvoe.html

10. Доля «зеленых»
инвестиций в России – менее 1% в общем объеме инвестиций в основной капитал
[Электронный ресурс]. Режим доступа
http://kislorod.life/analitics/dolya_zelenykh_investitsiy_v_rossii_menee_1_v_obshchem_obeme_investitsiy_v_osnovnoy_kapital_/

11. Концепция создания
«зеленого» банка в России. Рабочая группа по экологии и природопользованию
Экспертного совета при Правительстве Российской Федерации (утв. Министром
Российской Федерации М.А. Абызовым 14 февраля 2017 г. № 1223п-П36) Москва, 2017
г. [Электронный ресурс]. Режим доступа
file:///C:/Users/GDI/Downloads/OG_green_bank_concept.pdf

12. «Зеленая экономика»:
Справочный документ для консультаций на уровне министров // Совет управляющих
Программы ООН по окружающей среде. Одиннадцатая специальная сессия. 2010. 142
с.

13. Кабир Л.С., Яковлев
И.А., Никулина С.И. Финансовые аспекты «зеленого» экономического роста // Экономика
и предпринимательство. 2016. №8. С. 45-52.