УДК 33.331.5+ 314.143

 

Волостнов Николай Степанович,

доктор экономических наук, профессор,

ФГБОУ ВО Волжский государственный университет водного транспорта, г. Нижний Новгород,

Трошин Анатолий Сергеевич,

кандидат экономических наук, доцент,

ФГБОУ ВО Волжский государственный университет водного транспорта, г. Нижний Новгород,

Лазутина Антонина Леонардовна,

кандидат экономических наук, доцент,

ФГБОУ ВО Нижегородский государственный педагогический университет имени Козьмы Минина, г. Нижний Новгород,

Лебедева Татьяна Евгеньевна

кандидат педагогических наук, доцент,

ФГБОУ ВО Нижегородский государственный педагогический университет имени Козьмы Минина, г. Нижний Новгород,

Volostnov N. S. volostnov_75@mail.ru

Troshin A. S. tas-berkut@inbox.ru

Lazutina A. L. lal74@bk.ru

Lebedeva T. E. tatyana.lebedeva@bk.ru

ДИСФУНКЦИОНАЛЬНОСТЬ  СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ СЕМЬИ: СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КОНТЕНТ

DYSFUNCTIONALITY OF THE MODERN RUSSIAN FAMILY: SOCIAL AND ECONOMIC CONTENT

Аннотация

В статье раскрывается, исходя из современной парадигмы социологии семьи и институциональной теории, сущность семьи, как социального института и как малой социальной группы; дается классификация семей и в ретроспективе, и в текущей социальной ситуации; в дискуссионном ключе вычленяются, раскрываются и дополняются функции современной семьи; показывается общий и специфический политический, экономический социальный и иной фон, в котором функционируют и реализуются в настоящее время функции семьи (в том числе и в России); впервые в социологии семьи, в семьеведении выдвигается гипотеза о наличии и реализации дисфункциональности семьи; при этом отграничиваются и обосновываются дисфункциональности семьи четырех типов, имеющих свои условия, причины, факторы и уровни материализации; исходя из изложенного, определяются и аргументируются концептуальные предложения по «сглаживанию» / устранению дисфункциональности семьи; излагаются позитивные результаты этого процесса.

Summary

In article reveals, proceeding from the modern paradigm of sociology of a family and the institutional theory, a family entity as social institute and as small social group; classification of families both in a retrospective, and in the current social situation is given; in a debatable key functions of the modern family are singled out, reveal and added; the general and specific political, economic social and other background in which function is shown and functions of a family are implemented now (including in Russia); for the first time in family sociology, in a semyevedeniye the hypothesis of existence and implementation of dysfunctionality of a family is made; at the same time are delimited and justified dysfunctionality of a family of four types having the conditions, the reasons, factors and levels of a materialization; proceeding from explained, conceptual sentences on «smoothing» / elimination of dysfunctionality of a family are defined and reasoned; positive results of this process are explained.

Ключевые слова: Семья; модели семьи; функции семьи; дисфункциональности семьи; противоречия дисфункциональности семьи и их адекватное, своевременное, эффективное разрешение.

Keywords: Family; family models; functions of a family; dysfunctionality of a family; contradictions of dysfunctionality of a family and their adequate, timely, effective permission.

«То, что сегодня происходит в мире, особенно в западных странах, можно назвать тяжелейшим кризисом в семейных отношениях. Во-первых, потому что западное общество в какой-то момент времени решило, разрушая всю нравственную традицию предыдущих поколений и всей предыдущей истории, что брак — это вовсе не союз мужчины и женщины, что брак — это не совместная жизнь с соответствующими обязательствами. Вообще, многие сейчас считают, что брак — устаревшая форма общения людей, предлагая разного рода новации. ……с кризисом семьи на Западе связан кризис человеческой личности. Ведь христианство проповедует любовь как высшую ценность, а именно в семье эта ценность и реализуется в первую очередь — не только, но в семье в первую очередь. Семья — это школа любви.

А почему семья — школа любви? А потому что в семье есть не только радости, но и скорби, и отношения супругов проходят через кризисы. Что же это означает? Это означает, что люди, желая спасти семью, могут идти на такие жертвы, на какие они не пойдут ни при каких условиях в иных ситуациях.

Наверное, каждый, кто живет семейной жизнью, знает, что многое приходится прощать и нередко наступать на горло собственной песне. Для совместной жизни требуется находить такие выходы из сложных положений, которые большинство людей не стали бы искать в системе иных отношений со знакомыми, с друзьями. Порой такие отношения разрушаются, когда кто-то в гневе говорит: «Больше с тобой общаться не хочу», — и люди расходятся. Но в семье так не скажешь, если есть дети, есть ответственность за будущее. А значит, жертва, на которую идут ради семьи, является в онтологическом смысле невероятно важным фактором возрастания человеческой личности. Человек растет, когда преодолевает эти трудности. Поэтому развитие человека, не говоря уже о воспитании детей, без семьи чаще всего ущербно. Это действительно школа любви» [1].

Семья, как социальный институт и как малая социальная группа, всегда находилась, находится и будет находиться в окоеме внимания общества / государства, и явно не на периферии. Испытывая на себе прямое и косвенное воздействие общества / государства, она оказывает на них обратное активное воздействие, требуя от них  и институционального оформления, и социальной помощи и поддержки. В частности, это касается защиты материнства и детства, воспитания и образования, сохранения здоровья, пенсионирования,  содержания и вспомоществования инвалидам, одним словом, от зачатия и рождения до оказания печальных ритуальных услуг [2].

Семья – это и биологическое, и социальное воспроизводство людей. Это – и людской, и экономический, и финансовый ресурс любого государства.

Как показывает история, и современная общественная практика, модель семьи, вот числе и в РФ, весьма вариативна. Она может быть, если говорить в целом о современном человечестве: и в браке, и вне брака; экзогамной и эндогамной; освященной и неосвященной церквями; патриархальной и матриархальной; бездетной и многодетной; и моногамной и полигамной; и легитимной и девиантной, и криминальной (мафиозной); и автономной, и синкратической; и патрилокальной, и матрилокальной, и унилокальной, и неолокальной; и первичной, и вторичной; и нуклеарной, и расширенной; и традиционной, и нетрадиционной; и с полным, и с неполным набором социальных ролей; и бедной, и относящейся к среднему классу, и богатой / сверхбогатой; и элитарной, и нормальной, и маргинальной; и сельской, и городской; и стабильной, и нестабильной; и моно –, полирасовой (полиэтнической); и моно – и поликонфессиональной.

Как видно, континуум семьи достаточной обширен, более того, вряд ли будет и конечным,  – конца истории здесь явно не ожидается.

Следует отметить, что в советской / российской и зарубежной социологии семьи достаточно продуктивно используются такие теоретико-методологические подходы, как эволюционный, структурно-функциональный, ситуационный, институциональный. Причем, в рамках макросоциологии семьи последняя исследуется как социальный институт, а в микросоциологии – как малая социальная группа. Феномен семьи при этом изучается как в ретроспективе, так  и в ее современном виде, и в перспективе, – и с нейтрально – позитивистской позиции, и с позиции ее трансформации, адаптации ее к современным реалиям социального бытия, в том числе, якобы, и ее «кризиса» [3].

Предваряя разговор по существу заявленной темы, заметим, что в отличие от семьи, домашнее хозяйство связано с воспроизводством человеческого капитала, с формированием, речь в данном случае идет о рыночной экономике, – финансовых ресурсов для национальной экономики (более 90 % их генерируется именно здесь). Многое в семьях связано с их статусом, их материальными и финансовыми возможностями: одно дело – богатые (сверхбогатые, у которых речь в данном смысле идет о капитале, о собственности, другое – обычные нормальные семьи, живущие в основном и преимущественно на заработную плату, третье – бедные семьи, и четвертое – маргинальные семьи…

Этим определяются и предопределяются в известном отношении семейные нормы и ценности, культура, место проживания, инвестиции в человеческий капитал, уровень и качество жизни членов семьи, образ, стиль и продолжительность их жизни, досуг, отдых.

Сущность семьи, как известно, проявляется в ее функциях – во всем их многообразии, их целостности, их эффективности, их социальной продуктивности, их полезности.

В семьеведении существует точка зрения, что «основные функции жизнедеятельности семьи непосредственно связаны с удовлетворением определенных потребностей ее членов» [4]. Данное положение, будучи, безусловно, истинным, все же, как представляется, нуждается в определенных дополнениях: во-первых, это касается того обстоятельства, что данные потребности, нося социально-биологический характер, могут быть как разумными, так и квази-потребностями (например, в алкоголе, табаке…), как гармоничными, так и дисгармоничными, во-вторых, их реализация (полнота, степень, уровень) зависят не только от семьи, но и от общества / государства (например, фертильная активность в определенной мере зависит от спокойствия в обществе, от финансирования государством расходов на содержание, воспитание, образование детей, на здравоохранение и др.); от организаций (коммерческих / некоммерческих), решающих или отказывающих в решении социальных проблем членов коллективов (в частности, это относится к льготированию ипотечных кредитов, к содержанию детских дошкольных учреждений, к лечению и др.); в-третьих, вряд ли допустимо при этом игнорировать социальный статус тех или иных семей (в том числе в пределах кривой нормального распределения), их жизненный цикл.

Более конкретной и структурированной в данном аспекте является позиция А. Г. Харчева, который функции семьи подразделяет на специфические, отражающие  ее особенности, как социального института, и неспецифические, характеризующие конкретно-исторические обстоятельства жизнедеятельности семьи; к специфическим он относит: репродуктивную (рождение семей); экзистенциальную (их содержание); воспитание (социальную); к неспецифическим – организацию домохозяйства; образ и стиль жизни; формирование и поддержку морально-психологического климата; передачу статуса, наследства и др. [5]. Подобное разграничение функций не столь абстрактно, как это нередко представляется. Дело в том, что одним из последствий его практического воплощения (наука здесь ни при чем) может быть изъятие родившихся детей из семей и возложение функций их содержания и социализации исключительно на государство, или же весьма коллизионное отношение и семей / общества / государства к инвалидам, умственно неполноценным и др.

Отвергая деление функций семьи на главные и второстепенные, апеллируя к их  целостности, ряд авторов подразделяет их на: хозяйственно-экономическую; репродуктивную, в рамках которой реализуются подфункции – удовлетворение сексуальных потребностей супругов, а также воспитание, образование, обучение детей, первичной социализации, инкультурации; заботы о престарелых родителях; регенеративную (наследование статуса, социального положения, социальных ролей); рекреативную (отдых, досуг, здоровье, семейное благополучие) [6]. Если «сжать» подобную детализацию функций семьи, то, во-первых, без ущерба для ее научного качества, ряд их можно свести к воспроизводственной функции, а во-вторых, вряд ли правомерным выглядит известное игнорирование в их спектре такой функции, как обеспечение безопасности (физической, экономической, финансовой, духовной, нравственной, интеллектуальной, информационной и т.д.).

Набор (совокупность), приоритеты, способы, масштаб, объем, интенсивность, период, степень реализации функций семьи характеризуются как известной автономией (например, многие семьи рождают детей, несмотря на экономические, финансовые кризисы,  войны и т.п., когда новый для них человек выше стоимости!), так и детерминацией их в определенной мере корпоративными, общественно / государственными условиями и факторами.

Учитывая тот факт (речь идет в данном случае о российской семье), что в 2016 году: на 100 браков приходилось 62 развода; наблюдается четкий тренд роста внебрачных семей (сожительства); в стране абортируется более 2,0 млн. зачатых детей; наблюдается рост печальной статистики суицидов (в том числе подростковых); растет необоснованное социальное неравенство: 10 % самых зажиточных граждан получают средне-душевой доход в 16 с лишним раз выше, чем 10 % малообеспеченных (в 1988 г. – всего в 3 раза), по индексу социального развития РФ находится на 65 месте в мире, по средней ожидаемой жизни – на 90 месте (у мужчин – на 120), по уровню жизни пенсионеров – на 97 месте; [7] фактическое потребление продуктов питания в 2014 г. (в среднем на потребителя в год / кг) по первой децильной группе – с наименьшими доходами и десятой децильной группе – с наибольшими доходами соответственно составило: мясо и мясные продукты – 54,8 и 106,0; молоко и молочные продукты – 173,6 и 324,7; рыба и рыбопродукты – 14,4 и 28,6; овощи и бахчевые – 61,9 и 127,7; масло растительное и другие виды жиров – 8,5 и 11,9; по энергетической ценности (ккал / сутки) – 1916,5 и 3079,5; по белкам (г / сутки) – 55,0 и 93,8.; 59 % населения РФ старше 15 лет употребляют алкоголь, причем, 27 % несколько раз в месяц крепкие напитки, тогда как в США – 8,4 %, в Италии – 8,1 %, в Испании – 11,6 %, во Франции – 13,6 %; доля государственных расходов на здравоохранение в ВВП в РФ в 2,3 раза меньше, чем в странах ОЭСР, а для достижения хотя бы удовлетворительных показателей здравоохранения их объем должен быть не ниже 6,6 ВВП, который сегодня не превышает 3,5 %; на образование в РФ инвестируется 3,3 % бюджетов, в КНР – 15,1 % [3]; в этом же ряду и наркомания, и игромания, и компьютеромания; и преступность и другие социальные язвы…

Речь, конечно, идет не о «нагнетании» негативных страстей, а о том, что это означает для самой науки, для семьеведения.

Как представляется, данный феномен, типичный для современной семьи (в том числе и российской), представляет собой такое явление, как дисфункциональность.

Последняя означает объективную и субъективную невозможность реализации (полностью / частично) как интегральной, разумной совокупности функций семьи в целом, так и отдельных ее членов, ее отдельных функций (или их сочетаний) с учетом фактора времени (она может носить и текущий, и среднесрочный и долгосрочный характер) и локализации.

Детерминируется дисфункциональность семьи, очевидно, во-первых, самой семьей, ее членами; действительно, тем, какая это семья –  просоциальная, социально-нормальная, асоциальная, антисоциальная / криминальная, тем, каков ее семейный потенциал – капитал, собственность, доходы, образование, здоровье, место и условия проживания, – это нано-уровень или дисфункциональность семьи первого типа; во-вторых, организациями (коммерческими / некоммерческими), в которых трудятся, поддерживают здоровье , получают воспитание, образование, отдыхают и т.д. члены семьи, – это микро-уровень или дисфункциональность семьи второго типа (сюда можно включить, если говорить о наемных работниках, уровень заработной платы, условия труда с точки зрения угрозы травматизма, болезней, гибели на производстве и др.); в-третьих, обществом / государством, – в частности, это относится к социальной поддержке детства и материнства, к пенсионированию, к регулированию заработной платы, к контролю качества продуктов питания, лекарств; качества медицинских услуг и др., – это макро-уровень или дисфункциональность семьи третьего типа; в-четвертых, внегосударственными эвстрессорами и дистрессорами (развязывание войн, в том числе сегодня гибридных, применение санкций и контр-санкций, ведение подрывной деятельности зарубежными спецслужбами, СМИ и др.), – это мега-уровень или дисфункциональность семьи четвертого типа [8].

Следует подчеркнуть, что данные причины дисфункциональности семьи, условия, факторы всех уровней могут носить как объективный (например, наводнения, засухи), так и субъективный характер (например, воля господствующего класса) [9].

Также, социально-экономические проблемы являются факторами, вызывающими деструкции семейных отношений и, как следствие, новые трудности в жизненной самореализации человека. Безусловно, в какой-то степени это свидетельствует о неэффективности и неверной направленности реализуемой модели социальной политики, об отсутствии надежных механизмов социальных гарантий.

Учитывая сложность, противоречивость дисфункциональности семьи, различными должны быть  и меры по гармонизации, оптимизации, повышению продуктивности и эффективности реализации функций семьи – и со стороны: самой семьи (ее членов), организаций (коммерческих / некоммерческих), общества / государства, с учетом как внутренних, так и внешних условий жизнедеятельности как в целом социума, так и его компонент в их взаимосвязи и взаимообусловленности [10].

Внешними причинами, условиями и факторами, детерминирующими (как прямо, так и косвенно) дисфункциональность семьи, также являются нано –, микро –, макро – и мега – обстоятельства [10].

Острота, направления, масштабы, интенсивность проявления дисфункциональности семьи, безусловно, также обусловливается множеством самых различных противоречивых, нередко разновекторных явлений.

 Для подтверждения этого тезиса приведем хотя бы тот факт, что нередко в неблагополучных семьях вырастают и достойно реализую себя добропорядочные люди – не пьют, не курят, учатся и работают, не бросают своих детей…

К числу общих фоновых угроз, вызовов современной семье в мире (в том числе и российской), а тем самым и дисфункциональности семьи, как представляется, необходимо отнести:

– стандартизацию и унификацию потребностей людей, пропаганду потребительства;

– урбанизацию в ее отрицательных формах проявления;

– десакрализацию церквей [11];

– рост во всем мире необоснованного, социально несправедливого имущественного, подоходного, образовательного и иного неравенства людей;

– милитаризацию национальных экономик в мире, отвлекающую колоссальные ресурсы от решения насущных проблем функционирования и развития человечества;

– определенную имитацию решения экологических проблем практически всеми государствами мира;

– интернационализацию преступности, разнообразных маний;

– терроризм и др.

Очевидно, глобальный кризис института семьи, свидетельствующий об утрате ею в эпоху индустриальной цивилизации значимости многих функций не за горами. Наблюдаемые тенденции не могут рассматриваться как часть процесса модернизации семьи – перехода от традиционного к современному типу семьи, так как происходящие изменения имеют в целом отрицательную направленность.

«Сглаживание» (устранение) дисфункциональности семьи, в том числе и российской, одновременно означает и повышение продуктивности, эффективности реализации функций семьи в их целостности, взаимосвязанности и взаимообусловленности, с учетом фактора времени и их локализации, ранжирования и иных явлений.

Результатом этого может явиться и действительно является разумное воспроизводство, как главной социальной ценности, в единстве с природой и всем человечеством  счастливого человека (его семьи) во всем богатстве его способностей, талантов и труда.

Литература

1. Ответы Святейшего Патриарха Кирилла на вопросы на встрече с депутатами Московской городской Думы [Электронный ресурс] // Русская Православная церковь. Официальный сайт Московского патриарха: сайт – URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/4417603.html (дата обращения 20.05.2017)
2. Аганбегян А.Г. В преддверии структурных реформ и социально-экономического роста (куда идти?) // ЭКО. 2017. № 1. С. 72-93.
3. Волостнов Н.С., Лазутина А.Л., Репина Р.В. Риски действия/бездействия в современной национальной экономике России // Интернет-журнал Науковедение. Т. 8. № 3 (34) С. 13.
4. Korsakova T.V., Chelnokova E.A., Kaznacheeva S.N., Bicheva I.B., Lazutina A.L., Perova T.V. Transformation of corporate culture in conditions of transition to knowledge economics // International Journal of Environmental and Science Education. Т. 11. № 11. С. 4690-4698.
5. Харчев А.Г. Социология семьи: проблемы становления науки/ А.Г. Харчев. – М.: ЦСП, 2003. — 344 с.
6. Лазутина А.Л., Саечников В.С., Трошин А.С., Хохлов А.А. Новая экономическая реальность и парадигма эффективности // Фундаментальные исследования. 2016. № 12-5. С. 1116-1120.
7. Гумеров Р.Р. Продовольственная безопасность России: проблемы и угрозы // ЭКО. – 2016. № 5. С. 71-88.
8. Немова О.А., Свадьбина Т.В., Пакина Т.А. Цена и ценность любви: опыт социоантропного анализа // Вестник Мининского университета. 2016. № 4 (17) С. 37.
9. Семьеведение /Е.И. Холостова. – М.: Изд-во Юрайт, 2012. — 404 с.
10. Торжественная церемония награждения победителей и призёров конкурса «Просвещение через книгу»//Литературная газета. 2017. № 10. С.19-25.
11. Тагаева Т.О., Казанцева Л.К. Общественное здоровье и здравоохранение в России // ЭКО. 2017. № 2. С. 36-81

References

1. The answers of His Holiness Patriarch Kirill to questions at a meeting with deputies of the Moscow City Duma [Electronic resource] // Russian Orthodox Church. The official website of the Moscow Patriarch: site — URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/4417603.html (circulation date May 20, 2017)
2. Aganbegyan A. G. In anticipation of structural reforms and social and economic growth (where to go?) //EKO. 2017. No. 1. pp. 72-93.
3. Volostnov N. S., Lazutina A. L., Repina R. V. Risks of action/inaction in modern national economy of Russia // Online magazine Science of science. 2016. T. 8. No. 3 (34). p 13.
4. Korsakova T.V., Chelnokova E.A., Kaznacheeva S.N., Bicheva I.B., Lazutina A.L., Perova T.V. Transformation of corporate culture in conditions of transition to knowledge economics // International Journal of Environmental and Science Education. 2016. T. 11. No. 11. pp. 4690-4698.
5. Harchev A. G. Family sociology: problems of formation of science. – M.: TsSP, 2003. 344 p.
6. Lazutina A. L., Sayechnikov V. S., Troshin A. S., Khokhlov A. A. New economic reality and paradigm of efficiency // Basic researches. 2016. No. 12-5. pp. 1116-1120.
7. Gumerov R. R. Food security of Russia: problems and threats // EKO. 2016. No. 5. pp.71-88
8. Nemova O.A., Svadbina T.V., Pakina T.A. Price and value of love: the experience of socioanthropological analysis // Bulletin of the Minin University. 2016. No. 4 (17). pp. 37
9. Semyevedeniye / Under the editorship of E. I. Holostova. – M.: Publishing house of Yurayt, 2012. 404 p.
10. Solemn ceremony of rewarding winners and prize-winners of the contest «Enlightenment through the book»//Literary newspaper. 2017. No. 10. pp.19-25.
11. Tagayeva T. O., Kazantsev L. K. Public health and health care in Russia//EKO. 2017. 2. pp.36-81.