УДК 316.4. 304.3. 63 311.313

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10185

ОСНОВНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ РАЗВИТИЯ ТРАДИЦИОННОГО СЕВЕРНОГО ХОЗЯЙСТВА ПО ДАННЫМ ВСЕРОССИЙСКОЙ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОЙ ПЕРЕПИСИ  2016 ГОДА (НА ПРИМЕРЕ РЕСПУБЛИКИ САХА (ЯКУТИЯ)

THE MAIN INDICATORS OF THE DEVELOPMENT OF THE TRADITIONAL NORTHERN ECONOMY ACCORDING TO THE ALL-RUSSIAN AGRICULTURAL CENSUS OF 2016 (ON THE EXAMPLE OF THE REPUBLIC OF SAKHA (YAKUTIA)

Санникова Яна Михайловна, кандидат исторических наук, старший
научный сотрудник отдела истории и этносоциологии Арктики, Институт
гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН, г.
Якутск

 Sannikova Yana Mikhailovna, candidate of
history, Senior Researcher, Department of History and Ethnosociology of the
Arctic, The Institute of Humanities Research and Indigenous Studies of the
North, SB RAS, Yakutsk

Аннотация: По данным Всероссийской
сельскохозяйственной переписи 2016 г. рассмотрены основные показатели развития
традиционного северного хозяйства Якутии, представленного основными категориями
хозяйств 15 арктических и северных районов. Отдельно проанализированы по
группам районов специализации число хозяйств, наличие сельскохозяйственных
угодий, количество официально занятых работников, также на основе официальных
статистических данных того же 2016 г. – поголовье и объемы производства
основной продукции  в традиционном
животноводстве. Эти показатели станут исходными данными для дальнейшего
изучения типов традиционного северного хозяйства.

Summary: The
main indicators of the development of the traditional northern economy of
Yakutia are considered according to the all-Russian agricultural census of 2016.
The main categories of farms in 15 the arctic and northern regions are analyzed
by groups of areas of specialization.: The number of farms, the availability of
agricultural land, the number of officially employed workers in agriculture were
analyzed separately. The number of livestock and the volume of production of
basic products in traditional animal husbandry are shown on the basis of
additional official statistics of the same year 2016 shows. These indicators
are necessary for further study of the types of traditional northern economy.

Ключевые слова: традиционное северное хозяйство,
Республика Саха (Якутия), Всероссийская сельскохозяйственная перепись, 2016
год, показатели.

Keywords:
traditional northern economy, Republic of Sakha (Yakutia), all-Russian
agricultural census, 2016, indicators.

В продолжение предыдущей статьи, посвященной основным ресурсам и
поголовью традиционных отраслей животноводства хозяйств всей Якутии [1], здесь обратились
непосредственно к основным показателям развития хозяйств 15 арктических и
северных районов региона по данным ВСХП 2016 г., дополненных официальными  статистическими  данными  того же года. Результаты анализа будут
использованы для обоснования предварительной типологии традиционного хозяйства
в следующей статье.

Данные районы представлены согласно предложенному и обоснованному ранее природно-хозяйственному разделению на основе природно-географических особенностей и хозяйственной специализации по   3 группам районов [2]. Первым рассмотрим общее число хозяйств и структуру по основным категориям хозяйств (табл. 1). Общее число хозяйств подсчитаны по основным трем категориям хозяйств: сельскохозяйственные организации (далее – сельхозорганизации/СХО), крестьянские (фермерские) хозяйства и индивидуальные предприниматели  в сельском хозяйстве (далее – крестьянские хозяйства/КФХ и ИП), личные подсобные хозяйства и индивидуальные хозяйства граждан (далее – личные хозяйства (населения)/ЛПХ). Здесь нужно иметь в виду, что такая категория как родовые общины вынуждены учитываться в основном в составе организаций или индивидуальных предпринимателей и официальная статистика в настоящее время их отдельно не учитывает.

Как видно из табл. 1, по данным ВСХП 2016 г. в 15 изучаемых районах было
8,1% всех хозяйств республики: 19,6% всех сельскохозяйственных организаций,
10,7% всех крестьянских (фермерских) хозяйств и индивидуальных предпринимателей
в сельском хозяйстве, 8,0% личных подсобных хозяйств и индивидуальных хозяйств
граждан.

Среди 10753 хозяйств изучаемых 15 районов 
удельный вес личных хозяйств составил 94,6%, крестьянских
(фермерских)  хозяйств и ИП в сельском
хозяйстве – 3,8%, сельхозорганизаций – 1,6%. В северо-западно-прибрежной группе
находились 18,6% изучаемых хозяйств, в северо-восточной – 56,3%,
индигиро-колымской – 25,1%. Из всех сельхозорганизаций изучаемых районов 29,9%
находились в северо-западно-прибрежной группе, 46,6% – в северо-восточной,
23,6% – в индигиро-колымской; из крестьянских хозяйств: 8,0% – в северо-западно
– прибрежной, 63,7% – в северо-восточной, 28,2% – в индигиро-колымской группах;
из личных хозяйств: 18,8% – в северо-западно-прибрежной, 56,2% – в
северо-восточной, 25,0% – в индигиро-колымской группах. В структуре категорий
хозяйств по всем трем группам районов за личными хозяйствами сохранялось
абсолютное преимущество: в северо-западно-прибрежной – 95,7%, северо-восточной
– 94,3%, индигиро-колымской – 94,2% от всех хозяйств соответствующей группы. В
северо-восточной и индигиро-колымской группах удельный вес крестьянских
хозяйств составил по 4,3% от всех хозяйств соответствующей группы, при этом в
северо-западно-прибрежной группе – 1,7%, в то же время сельхозорганизаций в
данной группе было 2,6%, а в северо-восточной и индигиро-колымской группах –
1,3% и 1,5% от  всех хозяйств
соответственно. Наиболее активное развитие сельхозорганизаций в
северо-западно-прибрежной группе связано с оленеводческой направленностью
хозяйств, которые развивались в форме предприятий и родовых общин. А
скотоводческое и коневодческое направления хозяйств, распространенные  в северо-восточной и индигиро-колымской
группах, развивались больше в крестьянских хозяйствах.  При этом, как видно выше, личные хозяйства населения
составляли во всех трех группах абсолютное большинство.

Что касается количества занятых в сельскохозяйственной сфере, то
официальные работники учитываются только по категориям сельхозорганизаций и
крестьянских хозяйств (табл. 2).

Как видно, из табл. 2, в изучаемых районах работают 17,6% всех занятых в
сфере по республике, в том числе в сельхозорганизациях – 26,8% и в КФХ и ИП –
9,6%. При этом  в  этих 15 районах  70,4% работников заняты  в сельхозорганизациях и 29,4% – в КФХ и ИП.
Из 2436  работников в 15 изучаемых
районах заняты в северо-западно-прибрежной группе 43,6%, в северо-восточной –
45,9%,  в индигиро-колымской – 10,6%. Из
всех 1716 работников сельхозорганизаций 
58,7% относятся к северо-западно-прибрежной группе, 34,9% –
северо-восточной, 6,4% – индигиро-колымской; из 716 официально занятых в КФХ и
ИП  7,3% относятся к
северо-западно-прибрежной, 72,5% – северо-восточной, 20,5% – индигиро-колымской.
В северо-западно – прибрежной группе 94,9% работников заняты в
сельхозорганизациях и 4,9% – в КФХ и ИП, в северо-восточной группе 53,6%  – в сельхозорганизациях и 46,4% – в КФХ и ИП,
в индигиро-колымской  42,8% – в
сельхозорганизациях и 56,4% – в КФХ и ИП. При этом мы всегда имеем ввиду, что
повседневно в своих личных хозяйствах трудятся многие члены семей. В качестве
замечания к данным переписи касаемо порайонного количества занятых, некоторые
цифровые данные имеют небольшие погрешности.

Основным ресурсом в деятельности хозяйств являются земельные ресурсы.
Здесь мы остановимся непосредственно на наличии сельскохозяйственных
угодий  и их структуре  по основным категориям хозяйств (табл. 3).

Как видно из табл. 3, в 15 изучаемых районах расположены 9,9% всех
сельскохозяйственных угодий в республике, в том числе 13,2% всех угодий сельхозорганизаций,
10,3% – КФХ и ИП, 6,6% – личных хозяйств населения. При этом 52,7%
сельхозугодий всех категорий хозяйств изучаемых районов приходится на сельхозорганизации,
21,0%, – КФХ и ИП, 26,3% – личные хозяйства. Из 50526,9 га сельскохозяйственных
угодий, располагаемых изучаемыми районами, 11,7% относятся  к северо-западно-прибрежной группе, 61,1% –
северо-восточной, 27,2% – индигиро-колымской. Из 26610,2 тыс. га угодий сельхозорганизаций
на северо-западно-прибрежную группу приходится 14,9%, северо-восточную – 50,6%,
индигиро-колымскую – 34,5%;  из 10598,3
тыс. га угодий КФХ и ИП  на
северо-западно-прибрежную – 14,0%, 
северо-восточную – 73,1%, 
индигиро-колымскую – 12,8%; из 13318,7 тыс. га угодий личных хозяйств на
северо-западно-прибрежную – 3,4%, северо-восточную – 72,6%, индигиро-колымскую
– 24,0%. В северо-западно-прибрежной группе 67,1% сельхозугодий приходится  на сельхозорганизации, 25,2% – КФХ и ИП, 7,7%
– личные хозяйства; в северо-восточной 43,6% угодий – сельхозорганизации, 25,1%
– КФХ и ИП, 31,3% – личные хозяйства; в индигиро-колымской 66,8% угодий – сельхозорганизации,
9,9% – КФХ и ИП, 23,3% – личные хозяйства населения.

Основной количественный показатель – поголовье – в
традиционном животноводстве 15 изучаемых районов может быть
проанализирован  на основе представленной
таблицы, составленной так же по итогам переписи 2016 г. (табл.4).

Как видно из табл. 4, в 15 изучаемых районах разводили 82,2%  всех оленей в регионе, 5,6%  крупного рогатого скота, 12,8% лошадей.  При этом в 15 изучаемых районах основное
поголовье оленей, 93,0% голов содержали в сельхозорганизациях, 6,9% – в личном
владении; крупного рогатого скота –  57%
в личных хозяйствах, 27,1% в крестьянских хозяйствах, 15,9% в сельхозорганизациях;
лошадей – 40,5% в крестьянских хозяйствах, 31,7% в личных хозяйствах, 27,7% в сельхозорганизациях.

В оленеводстве в северо-западно-прибрежной группе разводили 59,0% всего
поголовья изучаемых районов, в северо-восточной – 37,8%, в индигиро-колымской –
3,2%. В скотоводстве в северо-восточной группе содержали 77,6% всего крупного
рогатого скота районов, в индигиро-колымской – 19,6% и в
северо-западно-прибрежной – 2,9%. В табунном коневодстве в северо-восточной
группе  разводили 73,6% голов лошадей
районов, в индигиро-колымской – 21,0%, в северо-западно-прибрежной – 5,3%.

В северо-западно-прибрежной группе в сельхозорганизациях содержались
90,4% оленей, 38,3% крупного рогатого скота, 29,9% лошадей; в крестьянских
хозяйствах – 14,5% крупного рогато скота, 14,1% лошадей;  в личных подсобных хозяйствах – 9,6% оленей,
47,2% крупного рогатого скота, 53,9% лошадей. В северо-восточной группе в сельхозорганизациях
содержались 96,6% оленей, 9,1% крупного рогатого скота, 23,8% лошадей; в крестьянских
хозяйствах – 26,1% крупного рогатого скота, 44,9% лошадей; в личном владении –
3,1% оленей, 64,8% крупного рогатого скота, 31,3% лошадей. В индигиро-колымской
группе в сельхозорганизациях содержались 99,5% оленей, 39,8% крупного рогатого
скота, 40,9% лошадей; в крестьянских хозяйствах – 32,8% крупного рогато скота,
31,8% лошадей; в личных хозяйствах –27,4% крупного рогатого скота, 27,2%
лошадей.

Объемы производства основных продуктов животноводства отражены для 15
изучаемых районов  арктических и северных
районов следующими показателями абсолютного 
и процентного соотношения (табл. 5). Объемы производства основной продукции
животноводства – мяса и молока – можно отнести к результатам только
традиционного животноводства, так как, несмотря на то, что учет идет
объемов  скота и птицы на убой в живом весе,
в изучаемых районах не производится мясо птицы, куриц и других птиц в них
держат в небольших количествах и  в
основном для производства яиц. Также стоит заметить, что общие объемы
производства  включают производство
подсобных хозяйств предприятий региона (по 0,9% всего республиканского производства)
и также есть погрешности в пересчете статданных.

Как видно из табл. 5, в 2016 г. в 15 изучаемых районах
произвели  9,3% мяса, производимого в
республике, при этом  сельхозорганизации –
37,7%, личные подобные хозяйства – 37,1%, КФХ и ИП – 24,7%. Среди изучаемых
районов северо-западно-прибрежная группа произвела 18,7% мяса, северо-восточная
– 63,3%, индигиро-колымская — 18,0%.  В
том числе в северо-западно-прибрежной группе 
87,9% мяса было произведено в сельхозоргоанизациях, 9,8% в ЛПХ, 2,2% в
КФХ и ИП; в северо-восточной  – 44,6% в личных
хозяйствах, 30,6% в КФХ и ИП, 24,3% в сельхозорганизациях; в индигиро-колымской
– 38,3% в личных хозяйствах, 32,9% в  сельхозорганизациях,
27,4% в КФХ и ИП.

В изучаемых районах произведено было 6,0% всего объема
молока по республике, в том числе 58,7% в личных подсобных хозяйствах,  28,5% в КФХ и ИП, 12,7% в сельхозорганизациях.
В северо-восточной  группе произвели
79,7% молока, индигиро-колымской – 18,3%, северо-западно-прибрежной – 2,0%.  В том числе в северо-западно-прибрежной
группе  58,5%  было произведено в личных хозяйствах, 33,7% в сельхозорганизациях,
7,7% в КФХ и ИП; в северо-восточной  – 64,9%
в личных хозяйствах,  26,9% в КФХ и ИП, 8,2%
в сельхозорганизациях; в индигиро-колымской – 37,6% в КФХ и ИП, 31,8 % в личных
хозяйствах, 30,2% в  сельхозорганизациях.

Таким образом, в 15 арктических и северных районах Якутии в 2016 г. было
8,1% (10753) всех хозяйств республики, в них удельный вес частного сектора
составил 98,4% (94,6% личных хозяйств и 3,8% крестьянских (фермерских) хозяйств
и индивидуальных предпринимателей в сельском хозяйстве) и сельхозорганизаций – 1,6%.
В изучаемых районах работают 17,6% (2436) всех официально занятых в
сельскохозяйственной сфере по республике, из них 70,4% работников
сельхозорганизаций и 29,4% – крестьянских (фермерских) хозяйств и
индивидуальных предпринимателей в сельском хозяйстве. Ежедневно трудятся в
личных хозяйствах члены семей и в крестьянских хозяйствах члены семей глав
хозяйств. Сельскохозяйственные угодья составляют 9,9% (50526,9 тыс. га) всех
сельскохозяйственных угодий в республике, при этом 52,7% сельхозугодий изучаемых
районов приходится на сельхозорганизации, 21,0%, – крестьянские (фермерские)
хозяйства и индивидуальные предприниматели в сельском хозяйстве, 26,3% – личные
подсобные хозяйства.  В  то же 
время в  изучаемых районах
разводили 82,2%  (141948 голов) всех оленей
в регионе, 5,6% (13692) крупного рогатого скота, 12,8% (31158) лошадей. В том
числе основное поголовье оленей, 93,0% голов, содержали в сельхозорганизациях,
6,9% в личном владении; 57% крупного рогатого скота разводили  в личных хозяйствах, 27,1% в крестьянских
хозяйствах, 15,9% в сельхозорганизациях; лошадей – 40,5% в крестьянских
хозяйствах, 31,7% в личных хозяйствах, 27,7% в сельхозорганизациях. Объемы
производства основной продукции традиционного животноводства составили в
изучаемых районах 9,3% (3721)
мяса, производимого в республике, при этом 
сельхозорганизациях – 37,7%, личных хозяйствах – 37,1%, крестьянских
хозяйствах – 24,7%; было произведено 6,0% (9840) всего объема молока республики, в том числе 58,7% в личных
подсобных хозяйствах, 28,5% в крестьянских хозяйствах, 12,7% в сельхозорганизациях.
Анализ показателей по таблицам составлен с учетом особенностей  владения основными ресурсами, поголовьем и
объемами производства по трем группам районов и использованы итоги ВСХП 2016 г.
и официальные данные соответствующего года по производству основной продукции
животноводства. В следующей статье будет сделана попытка использовать
результаты анализа этих статистических данных для объяснения типологии
традиционного северного хозяйства.

Список литературы

1. Санникова Я.М. Хозяйства Якутии по итогам Всероссийских
сельскохозяйственных переписей 2006 и 2016 годов: основные ресурсы и поголовье
традиционных отраслей животноводства //Московский экономический журнал. 2019.
№11/2019.

2. Cанникова Я.М. Традиционное хозяйство коренных народов Севера Якутии в
условиях трансформаций постсоветского периода: некоторые результаты
исследования //Арктика и Север. 2017. -№ 28. С. 92-105.

3. Подсчитано по: Итоги Всероссийской
сельскохозяйственной переписи 2016 года по Республике Саха
(Якутия):В 8т./Территориальный орган Федеральной службы государственной
статистики по Республике Саха (Якутия)
– Якутск, 2019г. Т.1: Основные
итоги Всероссийской сельскохозяйственной переписи 2016 года: кн.2: Основные итоги Всероссийской
сельскохозяйственной переписи 2016
года по муниципальным районам и городским округам Республики Саха (Якутия) . – 205с.: с диаг. https://sakha.gks.ru/search?q=всхп+2016+рс+я&date_from=&content=on&date_to=&search_by=all&sort=relevance  (Доступ 15.11. 2019).

4. Подсчитано по: Сельское хозяйство в Республике Саха (Якутия):
Стат.сб./ Саха(Якутия) стат. Якутск, 2017. – 169 с.

УДК 332.1: 004:33

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10184

Траектории развития цифровой экономики и
дигитализация образования

The trajectory of the development
of the digital economy and digitalization of education

Шуваев А.В., доктор экономических наук,
профессор Ставропольского государственного аграрного университета

A.V. Shuvaev, Doctor of Economics, Professor of
Stavropol state agrarian University

Таранова И.В., доктор экономических наук,
профессор Ставропольского государственного аграрного университета

I.V. Taranova, Doctor of Economics, Professor of
Stavropol state agrarian University

Ермакова
А.Н., кандидат экономических
наук, доцент Ставропольского государственного аграрного университета

A.N. Ermakova, Candidate of economic Sciences, associate Professor of Stavropol state agrarian University

Богданова
С.В., кандидат экономических
наук, доцент Ставропольского государственного аграрного университета

S.V. Bogdanova, Candidate of economic Sciences, associate Professor of Stavropol state agrarian University

Аннотация: Исследованы тенденции формирования, характерные
особенности и основные проблемы развития цифровой экономики в рамках
современного информационного общества, определено место и роль дигитализации
образования в условиях информационной экономики

Summary: Tendencies of
formation, characteristic features and the main problems of development of
digital economy within the modern information society are investigated, the
place and role of digitalization of education in the conditions of information
economy is defined

Ключевые слова: цифровая экономика, дигитализация, информационное
общество, информатизация, образование.

Keywords: digital economy,
digitalization, information society, informatization, education.

Современное
информационное общество развивается в условиях шестого технологического уклада,
переход к которому ознаменован четвертой промышленной революцией, в рамках
которой получила свое становление    и
развитие цифровая экономика. В научной литературе используются различные
категории-синонимы «цифровой экономики»: информационная экономика, смарт-экономика, Индустрия 4.0, умная экономика,
Интернет +, экономика знаний, экономика Интернет, облачные технологии и др.

В
Стратегии развития информационного общества в РФ на 2017–2030 гг. говорится,
что цифровая экономика это – деятельность, где ключевыми факторами производства
являются данные, представленные в цифровом виде, а их обработка и использование
в больших объемах позволяет существенно повысить эффективность, качество и
производительность в различных видах производства, технологий, оборудования,
при хранении, продаже, доставке и потреблении товаров и услуг по сравнению с
традиционными формами хозяйствования. 

Академик
Р. В. Мещеряков правомерно считает, что цифровая экономика есть любое законное
экономическое производство с использованием различных цифровых технологий. Он
также уверен, что эта экономика основана прежде всего на цифровых технологиях и
характеризует исключительно область электронных товаров и услуг.

Более
10 лет назад, начиная с 2009 г., в развитых странах мира были разработаны и
реализуются программы по цифровизации экономики: «Облачная стратегия» – США,
2009 г.; «Стратегия национальной цифровизации экономики» – Австралия, 2010 г.; «Индустрия
4.0» – Германия, 2011 г.; «Большие ИТ» – Бразилия, 2012 г.; «Умная нация» –
Сингапур, 2014 г.; «Цифровая Индия» – Индия, 2015 г.; «Интернет+» – Китай, 2015
г.; Программа «Цифровая экономика Российской Федерации» – Россия, 2017 г. Эти
важные документы имеют различные названия, но их суть от этого не меняется.

В настоящее время финансовые
обороты таких цифровых фирм, как «Гугл», «Эппл», «МайкроСофт» не меньше, чем
оборотный капитал нефтяных компаний или золотообрабатывающих предприятий. Можно
привести примеры наиболее удачных проектов в области цифрового производства: «Филипс» (Голландия) – роботы; «Сименс»
(Германия) – контроллеры; «Хэрли Дэвидсон» (США, Германия) – мотоциклы, «Фанук»
(Япония) – роботы; фирмы «Адидас», «Найс» и др. В России – это организации
РосАтома, нефтегазоперерабатывающие предприятия, заводы по выпуску самолетов,
ракет, электронной техники и др.

В
настоящее время удельный вес цифровой экономики в ВВП государств, занимает в
среднем от 4 до 10 %.  В 2020 г. данный
показатель в России, по оценкам некоторых ученых, должен составить не менее 8–10%.
Поэтому так важна и значима реализация документов по цифровизации экономики, а
также по внедрению и развитию искусственного интеллекта.

С
чем же прежде всего ассоциируется цифровая экономика?

Это – Интернет вещей и услуг, цифровое
производство, социальные сети и гаджеты; сервисы электронных
торгов и платежей. С другой стороны, это – умные дома и умные города, умные
производства; беспилотные самолеты, автомобили, квадрокоптеры. Кроме того, это –
телемедицина, автоматизация и роботизация, электронное государственное
управление.

Очевидно, что большинство отраслей могут быть вполне
подходящими для развития цифровой экономики в России: образование, здравоохранение,
финансовая и транспортная сферы, государственное управление, сфера
информационной безопасности, ИТ-сфера.

Каковы же основные траектории и векторы цифровизации
(диджитализации) экономики?

Во-первых,
предполагается, что сектор цифровой экономики будет представлять собой цифровую
(компьютерную) сеть, в которой посредники постепенно будут заменены на
управляющее программное обеспечение.

Во-вторых,
в рамках цифровизации экономики предполагается совершенствование и дальнейшее
развитие целого комплекса отдельных интеллектуальных производственных сетей,
или специфических рынков, или рынков научно-технической информации:

• АвтоНет – телематические и транспортные ИС, интеллектуальная городская мобильность, транспортно-логистические услуги;
• АэроНет – дистанционное компьютерное зондирование земли и ИТ-мониторинг, перевозки, поиск и спасение, умное сельское хозяйство;
• МариНет – цифровая навигация и ИТ-связь, инновационное судостроение, ИТ-освоения ресурсов океана;
• МедиаНет – коммуникация людей, цифровое представительство человека в виртуальном мире; цифровое обогащение объектов реального мира;
• НейроНет – искусственный интеллект, нейро-коммуникации, нейро-образование, нейро-развлечения, нейро-маркетинг, нейро-медтехника;
• СейфНет – ИТ-системы безопасности, индустриальные интеграционные услуги;
• ТехНет– цифровое проектирование и моделирование материальных объектов, суперкомпьютерный инжиниринг, цифровое и аддитивное производство;
• ФудНет – умное сельское хозяйство, ускоренная селекция и генная инженерия, персонализированное питание, новые источники сырья;
• ХелсНет – превентивная медицина, медицинская генетика, здоровое питание и спорт, биомедицина;
• ФэшнНет – роботизированные фабрики, распределенные автоматизированные производства с единой системой заказа и логистики, проектирование и дизайн одежды и обуви;
• ЭнерджиНет – интеллектуальная распределенная энергетика, гибкие потребительские сервисы;
• ЭдуНет – доступ к электронным сообществам, сетевые образовательные услуги, цифровое обучение, цифровые университеты.

В
настоящее время именно рынок цифровых образовательных услуг ЭдуНет будет
занимает особое место в архитектуре цифровизации экономики.

Имеется
в виду, что наиболее продвинутые университеты в области НТИ (как новые цифровые
учреждения образовательного пространства) вначале будут готовить из числа
студентов: технологических предпринимателей, руководителей ИТ-проектов и НТИ-разработок;
затем будут обучать будущих бизнес-лидеров, технологических лидеров, лидеров
НТИ-изменений. В настоящее время многие активные ученые, студенты, бизнесмены
уже зарегистрированы на различных сайтах инновационных технологических
сообществ (Агентство стратегических инициатив, Университет «20.35», Leader-ID и др.).
Это – первая ступень к созданию цифровых университетов в скором будущем.  

В цифровых вузах будут задействованы различные инновационные возможности цифровых образовательных платформ вузов: персональные образовательные траектории с применением искусственного интеллекта, «точки кипения», фабрики пилотирования, проектно-образовательные интенсивы, форматы цифрового следа. Усилятся требования к цифровой академической мобильности студентов и преподавателей.

В
перспективе ставится вопрос о создании при крупных вузах онлайн-кампусов и
кванториумов в виде интернет-площадок для воплощения в жизнь
высокотехнологичных проектов при широком коллективном обсуждении, связанных с
цифровым развитием. Это будет способствовать постепенному превращению
университетов в центры интеллектуального цифрового капитала.

Говоря
о модели цифрового университета, следует отметить следующее.

Цифровой
университет – это университет самого ближайшего будущего. Очевидно, что отдельные
элементы и компоненты цифровизации имеются и сейчас в любом вузе, но в
ограниченном масштабе.

В
данном случае внедренческая ИТ-работа будет предполагать создание единого
цифрового пространства вуза. Это – не только учебный онлайн-процесс,
онлайн-образование, освоение цифровых компетенций. Но это и – электронный учет
и документооборот в целом в организации; это – система управления административно-хозяйственной
деятельностью вуза; управление кадрами с использованием электронных портфолио
сотрудников и студентов. Вместе с тем это – постоянная взаимосвязь со
стратегическими партнерами; наличие функционирующих цифровых кампусов; систем
управления на основе больших данных; использование индивидуальных
образовательных траекторий и различных корпоративных Интернет-ресурсов.

Таким образом, цифровой
университет предполагает управление
вузом на основе анализа больших данных, с широким использованием современных
цифровых инструментов, по оценке эффективности отдельных процессов.

Для цифрового университета типичным является
формирование   сетевых распределенных
исследовательских команд, широкое применение роботизированных информационных
систем, вовлечение студентов в реальные научно-технические проекты и
инновационную деятельность факультета и вуза, создание информационных
акселераторов студенческих проектов и стартапов.

Для этого могут быть созданы единые платформы виртуальных
лабораторий с функцией организации сети удалённых лабораторий для коллективного
пользования: виртуальные лабораторные стенды на базе компьютерной анимации, 3D-моделирования
и прототипирования.

Соответственно
должны быть задействованы виртуальные
тренажёры для имитации процессов, протекание которых принципиально невозможно в
лабораторных условиях; использованы виртуальные учебные кабинеты для прохождения
практики, проведения лабораторных занятий и курсового проектирования.

Степень диджитализации университета
может быть оценена по таким критериям, как уровень развития цифровых кампусов
вуза, накопление и анализ наукометрической информации с использованием больших
данных, проведение цифрового маркетинга с управлением исследовательскими
проектами, поддержка программ академической цифровой мобильности, постоянное
присутствие вуза в международном образовательном пространстве.

Динамика цифровизации обучения может характеризоваться приростом количества онлайн-курсов, ростом численности слушателей МООС, вовлечением иностранных студентов в онлайн-сегмент, постоянным совершенствованием программы цифровой трансформации.

В рамках планомерного перехода к цифровому университету в стране уже созданы различные интернет-сервисы и сообщества: Агентство стратегических инициатив, Фонд содействия инновациям, Банк развития, World Skills Russia, Skolkovo, Российский экспортный центр и др.

Развитие
цифровой экономики в России будет осуществляться в рамках трех цифровых волн
технологического прорыва:

Первые
2–3 года, начиная с 2020 гг. (исследовательская стадия). Речь идет о больших
данных, искусственном интеллекте, облачных ресурсах, развитии беспроводной
связи. При этом фокус цифровой экономики будет сосредоточен на использовании
зрелых технологических решений.

Последующие
3–5 лет (стадия пилотирования и тестирования бизнес-моделей). Это – умное
производство, роботы, беспилотники, новые материалы, сенсорика. Фокус цифровой
экономики – апробация инновационных технологических решений.

Очередные
5–10 лет (поисковая и исследовательская стадии) – квантовые технологии,
фотоника, нейротехнологии, генетика и биотехнологии. Фокус цифровой экономики –
поиск прорывных технологических решений.

Вместе
с тем могут проявлять себя и отрицательные эффекты цифровой экономики: данные
не всегда будут отвечать качественным требованиям, может возрасти число
экономических преступлений в киберпространстве, будет иметь место спланированная
дезинформация. Кроме того, в настоящее время отсутствуют четкие критерии уровня
и качества цифровизации экономики.

Таким
образом, цифровой сектор экономики базируется на инновационных технологиях,
создаваемых прежде всего электронной промышленностью. Очевидно, что
цифровизация экономики – не революционный, а эволюционный процесс. В настоящее
время устойчивое развитие и конкурентоспособность предприятия, отрасли или
страны в целом определяется уровнем дигитализации и предполагает рост
инвестиций в цифровой сектор экономики.

 Бесспорно, от цифрового потенциала фирмы
зависят уровень ее рентабельности, оптимизация трансакционных издержек,
организационная эффективность, а, следовательно, и рыночные перспективы
информационного прорыва. Развитие цифровой экономики обеспечивает возможность
коммуникаций, обмена идеями и опытом. Электронные площадки позволяют объединять
усилия для создания бизнеса, инвестирования, поиска сотрудников, партнеров,
ресурсов и рынков сбыта. К тому же сами цифровые технологии играют важную роль
в обучении сотрудников, обмене знаниями, реализации инновационных идей.

В
этой связи правомерно вести речь об информационной (цифровой)
устойчивости организации. Она означает важнейшее свойство предприятия сохранять
параметры своего ИТ-функционирования на достаточно длительном временном
интервале. Информационная конкурентоспособность и устойчивость организации позволяет
ей эффективно развиваться в условиях цифровой трансформации внутренней и
внешней среды.

В
свою очередь, устойчивое информационное развитие предприятия – это
стратегическое направление экономически обоснованного, стабильного и
эффективного воспроизводства его ИТ-потенциала, преимущественно на расширенной
основе, не противоречащее развитию социально-экономической сферы в целом.

Список литературы

1.Абдрахманова Г.И.,
Ковалева Г.Г. Цифровая экономика: цифровые навыки населения. – М.: НИЦ ВШЭ,
2017. – 256 с.

2.Введение в «цифровую» экономику/ А.В. Кешелава В.Г.
Буданов, В.Ю. Румянцев и др. – М.: ВНИИГ, 2017. – 128 с.

 3.Маркова В.Д. Цифровая экономика. – М.:
ИНФРА-М, 2018. – 186 с.

4.Модели
и информационные системы современной экономики / Н.В. Апатова и др. –
Симферополь: ДиАйПи, 2015. – 554 с.

5. «О развитии искусственного интеллекта в Российской Федерации» (вместе с «Национальной стратегией развития искусственного интеллекта на период до 2030 года»): Указ Президента РФ от 10.10.2019 N 490. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cost.doc_law_335184   

6.Программа «Цифровая экономика Российской
Федерации» / утв. распоряжением Правительства Российской Федерации от 28 июля
2017 г. № 1632-р [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://government.ru/docs/28653

7.Развитие цифровой экономики в России как ключевой
фактор экономического роста и повышения качества жизни населения: монография /
Андреева Г.Н., Бадальянц С.В., Богатырева Т.Г и др. – Нижний Новгород: Профессиональная наука, 2018. – 131 с.

8. www.leader-id.ru