Московский экономический журнал 4/2016

image_pdfimage_print

УДК 316.6 +316.334.2+37.035.3+ 316.6

bezymyannyj-12

Матвеева Алла Ивановна,

доктор философских наук, доцент,

профессор кафедры философии,

Уральский государственный Экономический Университет, г. Екатеринбург,

Сарапульцева Анастасия Вячеславовна,

кандидат философских наук, доцент,

доцент кафедры философии,

Уральский государственный Экономический Университет, г. Екатеринбург,

Matveeva А.I.    matveevaa2011@yandex.ru

Sarapultseva A. V.  vlladislavaanastasevna@gmail.com

СИСТЕМА СОЦИАЛЬНОГО ПАРТНЕРСТВА КАК ЧАСТНАЯ МОДАЛЬНОСТЬ ВСЕЙ СИСТЕМЫ СОЦИАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Аннотация

 Статья посвящена актуальному в современной экономической ситуации вопросу. Предметом анализа выступают социальное партнерство. Авторы  ставят целью провести анализ системы социального партнерства как частной модальности всей системы социальных отношений. Основу исследования образуют герменевтический, феноменологический и аналитические методы. Результаты работы заключаются в том, что   полнота и эффективность системы социального партнерства как частной модальности всей системы социальных отношений может быть институционализирована по-разному. Самый оптимальный, когда система социального партнерства институционализируется посредством отношения человека к самой тайне его бытия и актуализируется в процессе поиска ответов на ключевые вопросы бытия. Такое духовное самоопределение индивида не просто способствует его превращению в полноценную личность, но и оптимально структурирует всю систему социального партнерства. Такое самоопределение превращает жизненные отношения из формальных в сущностные.  Результаты исследования могут быть применены в сфере социально философских анализов   общества.

Ключевые слова: социальное партнерство, общество, социальный институт, государственное управление, духовность, самоопределение.

Summary

Article is devoted to an urgent question in a modern economic situation. Act as a subject of the analysis social partnership. Authors set as the purpose to carry out the analysis of system of social partnership as a private modality of all system of the social relations. The basis of a research is formed hermeneutic, phenomenological also by analytical methods. Results of work are that completeness and system effectiveness of social partnership as a private modality of all system of the social relations can be institutionalized differently. The most optimum when the system of social partnership is institutionalized by means of the relation of the person to the mystery of his life and is staticized in the course of search of answers to key questions of life. Such spiritual self-determination of the individual not simply promotes his transformation into the full-fledged personality, but also optimum structures all system of social partnership. Such self-determination turns the vital relations from formal into intrinsic. Results of a research can be applied in the sphere of socially philosophical analyses of society.

Keywords: social partnership, society, social institute, public administration, spirituality, self-determination.

Различают экономическую, социальную и экологическую эффективность, подразумевая в каждом отдельном случае общественную полезность от использования экономических и природных ресурсов или функционирования того или иного социального института. В середине ХХ в. за рубежом появляются исследования, посвященные вопросам социальной эффективности. В работах Г. Беккера (Нобелевский лауреат 1992 г.), Я. Минсера, Т. Шульца (Нобелевский лауреат 1979 г.) и др. рассматривается проблема человеческого капитала и социальной эффективности. С начала 80-х годов ХХ в. аналогичные исследования появляются и в нашей стране. Особое внимание уделяется эколого-экономической, социально-экономической и социально-экологической эффективности. А в 1980 г. даже была опубликована «Временная методика определения эффективности капитальных вложений по охране окружающей среды».

Когда-то М.И. Туган-Барановский указывал на то обстоятельство, что кооперация представляет собой способ хозяйственной организации, при которой нет эксплуатации. Тем самым, кооперация может быть охарактеризована в качестве способа организации деятельности человека и всей системы социальных взаимоотношений. Но она не тождественна самой системе социального взаимодействия и системе социального партнерства в частности. Система социального взаимодействия – понятие более широкое, чем социальное партнерство, а последнее – чем кооперация. В первых двух случаях может существовать и существует феномен эксплуатации, некие социальные классы и противоречие в классовых интересах [4, 145]. Поэтому объединение людей в этих условиях всегда остается формальным, временным и неполным. Иное дело – кооперация. Как писал М.И. Туган-Барановский, «идеал кооперации есть внеклассовый идеал, общество, не знающее социальной эксплуатации» [10, 438]. По его мнению, когда рассуждают о «капиталистической кооперации», то просто подменяют понятие «кооперации» понятием «партнерства». Вот как он описывает кооперацию: «Кооперативы характеризуются прямо противоположными чертами (по сравнению с капиталистическими предприятиями – авт.). Их цель – не наибольшая прибыль, но наибольшая степень благосостояния членов кооператива; они не только не подчиняют человека капиталу, но, наоборот, ставят своей целью избавить человека от такого подчинения. Кооперация есть союз лиц, в противоположность союзам капиталистов» [10, 87]. И далее: «Кооперация вполне свободна – кооператив никого не принуждает вступать в члены кооператива и никого не задерживает в своей среде. В кооперативе нет принудительной власти. Воля меньшинства нисколько не подавляется волей большинства. Кооператив является организацией анархического (т.е. противоположного государственной организации – авт.) типа. С точки зрения современного социального мировоззрения, признавшей человеческую личность высочайшей ценностью мира, абсолютной ценностью в себе, только свобода личности и может быть признана высшим социальным идеалом» [10,   439].

Из приведенных суждений понятно, почему М.И. Туган-Барановский рассматривал кооперацию как особый (третий, не капиталистический и не социалистический) путь развития России и трактовал ее как своеобразный социализм, «социализм как положительное учение» (в отличие от идей пролетарского или утопического социализма). Как и французский персоналист Э. Мунье, русский ученый высказывался против либерализма, лежащего в основе социального партнерства. «Либерализм отжил свое время» [9, 436]. Этот тезис вполне соответствует другому: «Либерализм оказывается утопией» [8, 143].

Смысл новой организации социальных отношений в новом «органичном» обществе Э. Мунье раскрыл через пять основных принципов: «1) свобода через институциональное принуждение; 2) экономика на службе у человека; 3) примат труда над капиталом; 4) примат социального служения над прибылью; 5) примат личности, развивающейся в органичном обществе» [8,   143]. В контексте нашего исследования особое значение приобретает первый принцип, поскольку социальное партнерство немыслимо без того, чтобы «поставить свободу в определенные рамки, создав институты, которые предупреждали бы подобные (неконструктивные и анти социальные – авт.) устремления» [8,   143]. Главный тезис Э. Мунье состоял в следующем: «Мы стоим за всеобщее материальное принуждение, осуществляемое необходимыми для этого институтами в целях обеспечения материальной свободы всем членам общества» [8,   143].

И вот здесь возникает определенное расхождение между идеей перехода к органичному обществу и социальному партнерству, между Э. Мунье и М.И. Туган-Барановским. Если лидер французского персонализма все-таки видел возможность перехода от капитализма к новому обществу через материальные изменения, через «всеобщее материальное принуждение», что роднит его в определенном смысле даже с марксистами, то М.И. Туган-Барановский полагал, что «крушение капитализма на экономической основе невозможно, но что капитализм все же заключает в себе внутреннее противоречие, от которого он погибнет» [9,   94]. Смысл этого противоречия, гибельного для капитализма, он усматривал именно в тотальном вещизме, который противоречит развитию духовной природы самого человека и превращает его в «раба вещей».

Но проблема формирования и развития института социального партнерства в современном российском обществе лежит гораздо глубже, чем частные вопросы его организации. Она состоит в мотивации такого партнерства. И здесь необходимо определиться с предметным характером самого социального партнерства как социального института и социального феномена. Необходимо осуществить распредмечивание прежней системы социальных связей и осуществить опредмечивание новой системы. Система социальных взаимоотношений при капитализме в условиях рыночной экономики была постоянно связана с вещностью. Система социального партнерства в определенном смысле воспроизводит прежнюю свою «метафизическую», а точнее – вещную, основу. Либерализм как свобода без границ и вещизм как культ богатства – вот два «крыла», которые детерминируют социальное партнерство. Но они же взаимно и исключают друг друга, поскольку богатство и собственность предполагают ограничение свободы и наложение определенных обязательств (ответственности) на собственников. Но здесь обнаруживается феномен перехода количества в качество, объема и масштаба богатства и собственности в новое социальное измерение, когда их владелец уже не считает себя ответственным и обязанным соблюдать «правила игры», институциональные нормы, а, наоборот, диктует их для других людей. Примеров, когда такие нувориши пытаются встать над моралью и законом, когда они полагают, что их богатство дает им полную свободу, – более чем достаточно.

Вещизм в его крайней форме товарного фетишизма определял весь характер деятельности субъектов социальных отношений. «Первая аксиома: буржуа – это человек, который утратил смысл бытия. Чувственный мир уже не очаровывает его. Он прогуливается среди вещей, которые не взывают к нему, существуют наряду с ним, которые можно классифицировать. Есть две категории вещей – полезные вещи и вещи, не имеющие значения; или же еще: дела и потерянное время. Потерянное время, любовь к вещам и заупокойная по миру. Потерянное время: оно как раз потому такое, что ему в нем нечего терять» [8,   245].

Не следует думать, что эта характеристика относится только к крупным собственникам. «В конечном счете, настоящим буржуа является мелкий буржуа» [8,   247]. Люмпенизация и маргинализация сегодня, к сожалению, охватывают значительные слои населения и превращает их в имплицитных буржуа. Зависть и цинизм, стремление к роскоши, подражательство богатым, культивируемая алчность делают свое дело. В связи с этим пронзительно звучат слова: «Искареженный менталитет русского человека … замусорен и поврежден – стыдно сказать – «идеалами» общества потребления, «общечеловеческими ценностями», парламентским жаргоном и неестественными ужимками «звезд голубого экрана»! Опошлено и изгажено все, что можно. Высокие духовные состояния стали жертвой бездарной имитации бессовестных притворщиков, скрывающих за наигранной экзальтацией пустоту души и скудость ума. Дерзкое пустозвонство притворяется мудростью, похоть – любовью, трусость – кротостью и смирением. Показное нестяжательство скрывает бездну сребролюбия, покаяние превращается в ширму для лицемерия и беспринципности» [4, 55].

Конечно, в такой ситуации ни о каком эффективном социальном партнерстве речи быть не может. И даже его крайне  ограничительный вариант в виде государственно-частного партнерства, при котором наемные работники фактически оказываются «вымытыми» из системы социального взаимодействия, при котором этатизм постоянно проявляет себя через коррумпированность государственных чиновников и лоббирование частных интересов, никакого сколько-нибудь значимого позитивного эффекта дать не может по определению. Тем самым, мотивация социального партнерства является наиболее важным аспектом данной проблемы. Новое опредмечивание системы социального партнерства предполагает отказ от вещизма и признание духовности в качестве основы социального взаимодействия в новом органичном обществе. Духовность как новая социальная предметность выступает в качестве принципиально новых «правил игры» (институций), которые не только впитывают в себя абсолютные ценности человеческого бытия (веру, надежду, любовь, дружбу, доверие, ответственность и т.д.), но и экстраполируют их на социальные отношения, организуя, направляя и в целом детерминируя их. Диалектика социальных отношений определяется диалектикой самих жизненных отношений человека. Полнота и эффективность системы социального партнерства как частной модальности всей системы социальных отношений может быть институционализирована по-разному. Если она институционализирована исключительно вещными отношениями, то эта ситуация способствует возрастанию рисков и неопределенности в сфере социального взаимодействия. Ограниченность ресурсов и срока самой жизни индивида превращает партнерство как таковое в малоэффективный способ актуализации социальных связей. Иное дело, если система социального партнерства институционализируется посредством отношения человека к самой тайне его бытия и актуализируется в процессе поиска ответов на ключевые вопросы бытия. Такое духовное самоопределение индивида не просто способствует его превращению в полноценную личность, но и оптимально структурирует всю систему социального партнерства. Такое самоопределение превращает жизненные отношения из формальных в сущностные. 

Литература:

  1. Васильев Л.С. Феномен собственности – власти. К проблеме типологии докапиталистических структур / В кн.: Типы общественных отношений на Востоке в средние века. – М., 1992, – 200 с.
  2. Государство и бизнес: институциональные аспекты. Отв. ред. И.М. Осадчая. – М., ИМЭМО РАН, 2006, – 155 с.
  3. Государственно-частное партнерство в образовании: сборник статей, Науч. ред. Молчанова О.П., Лившин А.Я., – Москва: КДУ, 2009, – 242 с.
  4. Иванов С.А. Социальное партнерство как феномен цивилизации. М., 2002.  – 245 с.
  5. Кирдина С.Г. Х – эффективность и Х – экономика: синтез теоретических подходов // Экономический вестник Ростовского государственного университета, 2007.Т. 5. № 2. – 158 с.
  6. Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 3. – М., 1955. – 544 с.
  7. Мирзоян Г.В. Социальное партнерство в российском обществе: Автореф. дис.… д-ра филос. наук. – Ростов н/Д, 2010. – 49 с.
  8. Мунье Э. Манифест персонализма: Пер. с фр. – М.: Республика, 1999. – 559 с.
  9. Туган-Барановский М.И. К лучшему будущему. –  М., 1996. – 528 с.
  10. Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. – М., 1989. – 496 с.

List of references

  1. Vasilyev L. S. A property phenomenon – the authorities. To a problem of a typology of pre-capitalistic structures / In book: Types of the public relations in the east in the Middle Ages. – M, 1992, – 200 pages.
  2. State and business: institutional aspects. Отв. edition of I. M. Osadchaya. – M, IMEMO RAHN, 2006, – 155 pages.
  3. Public-private partnership in education: collection of articles, Nauch. edition Molchanova O. P., Livshin A. Ya., – Moscow: KDU, 2009, – 242 pages.
  4. Ioann, metropolitan. Overcoming of a distemper. The word to the Russian people. – SPb. 1995. –352 pages.
  5. Kirdina S. G. X – efficiency and X – economy: synthesis of theoretical approaches//Economic bulletin of the Rostov state university, 2007. T. 5. No. 2. – 158 pages.
  6. Marx K. Theses about Feuerbach//Marx K., Engels F. Compositions. 2nd prod. T. 3. – M, 1955. – 544 pages.
  7. Mirzoyan G. V. Social partnership in the Russian society: Avtoref. yew. … Dr.s филос. sciences. – Rostov N / Д, 2010. – 49 pages.
  8. Munye E. Manifesto of personalism: The lane with фр. – M.: Republic, 1999. – 559 pages.
  9. Tougan-Baranovsky M. I. K to the better future. – M, 1996. – 528 pages.
  10. Tougan-Baranovsky M. I. Social bases of cooperation. – M, 1989. – 496 pages.