Московский экономический журнал 9/2019 - Московский Экономический Журнал

УДК 911.3:30

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-19084

КРИМИНАЛЬНАЯ
ГЕОГРАФИЯ И НЕЗАКОННЫЕ РУБКИ ЛЕСА В ИРКУТСКОЙ ОБЛАСТИ

CRIMINAL GEOGRAPHY AND ILLEGAL LOGGING IN IRKUTSK REGION

Бухаева Татьяна
Григорьевна, аспирант, Институт географии им. В. Б.
Сочавы СО РАН, г. Иркутск, лаборатория георесурсоведения и политической
географии, vicious.sunny@gmail.com

Рагулина Милана
Владимировна, доктор географических наук, профессор, Иркутский
государственный университет, Педагогический институт, кафедра географии,
безопасности жизнедеятельности и методики, г. Иркутск; ведущий научный
сотрудник, Институт географии им. В. Б. Сочавы СО РАН, лаборатория
георесурсоведения и политической географии, г. Иркутск, milanara@yandex.ru

Buhaeva
Tatiana Grigoryevna, V.B. Sochava Institute of Geography SB RAS,
Russian Federation, Irkutsk

Ragulina Milana Vladimirovna, Irkutsk State University,
Russian Federation, Irkutsk; V.B. Sochava Institute of Geography SB RAS,
Russian Federation, Irkutsk

Аннотация:
Рассмотрены
социальные, экономические и географические аспекты незаконных рубок леса и
существующие методы их исследования. Освещены возможности криминологии,
ситуационного подхода и криминальной географии в системном видении данной
проблемы. Представлены достоинства и ограничения криминологических и
ситуационных исследований диагностики и превенции незаконных рубок леса.
Выполнен обзор состояния проблемы, проанализированы отечественные и зарубежные работы.
На примере Иркутской области показано, что криминально-географический подход к
изучению незаконных рубок леса способен учесть природно-географические и
культурно-экономические особенности местного сообщества, вовлеченного в
противозаконную деятельность.

Summary: The social, economic and geographical aspects of
illegal logging are considered. The article uses the approach of criminal
geography. The possibilities of criminal geography in the study of illegal
logging are shown. The similarities and differences between
criminal-geographical, situational, criminological approaches in the diagnosis
and prevention of illegal logging are considered. A review of the status of the
problem geographical, criminological, situational approaches and research
methods are analyzed. Prospects for criminal-geographical investigation of
illegal logging in the Irkutsk region are proposed.

Ключевые
слова: незаконные рубки леса, криминально-географический
подход, криминология, экономическая география, местное сообщество, Иркутская область.

Keywords: illegal logging, criminal-geographical approach,
criminology, economic geography, local community, Irkutsk region.

Введение

Проблема нелегальных
рубок леса в России не снижает своей остроты. Несовершенство управления лесами
заключается в дефицитах законодательства, наличии пробелов в нормативных актах,
непродуманности арендных отношений, делегированию большинства управленческих
функций на региональный уровень, ликвидации института лесной охраны [1]. Незаконные
рубки наиболее распространены в экспортно-ориентированных регионах, находящихся
в близости от границы с Китаем, в частности, в Иркутской области и Приморском
Крае.

Интерес к данной проблеме обусловлен тем, что
во многих странах незаконные лесозаготовки финансируются и проводятся
преступными синдикатами, имеющими связи на высоком уровне, которые успешно
избегают полицейского и судебного преследования. Лидеры «лесных» организованных
преступных группировок в Индонезии, Малайзии, Гондурасе, Перу, Либерии и
Папуа-Новой Гвинее имеют прочное социальное положение, интегрированы в
политические элиты и бизнес-сообщества своих стран, часто связаны с другими
организованными преступными группами. Отличительная черта их деятельности –
смешение незаконной и законной деятельности и ее международные масштабы. Папуа-Новая
Гвинея и Камбоджа представляют иной случай: ужесточение требований к вырубке
лесов привело к тому, что ранее законные вырубки стали незаконными, уровень
нелегальных заготовок, в том числе и за счет вовлечения в него местного населения,
вырос до 70-90% [2].

Китай, благодаря
централизованному контролю за соблюдением природоохранного законодательства, не
имеет собственной масштабной сети нелегальных вырубок: в более значительной
степени он является ключевым звеном международных преступных схем, глобальным
посредником, превращающим нелегальную древесину в товары потребления, которые
поступают в США и Европу. В Европе масштабы нелегальных рубок невелики, эта
криминальная деятельность связана с локальными сообществами Центральной и
Восточной Европы [3]. Огромная роль пополнении сырьевых запасов Китая
принадлежит нелегальным рубкам в России, особенно в ее Азиатской части.

В работе рассматриваются различные подходы к изучению
нелегальной рубки лесов, ставится задача рассмотреть ситуацию в Иркутской области
в контексте общемирового характера. Лесная промышленность и заготовка леса вносит существенный
вклад в экономику Иркутской области. Актуальность темы обусловлена тем, что
лесные ресурсы региона обладают выраженной уникальностью. Она состоит в
породном и видовом составе, площадях, наличии объектов природного и культурного
наследия, связей леса и культуры природопользования, образа жизни аборигенного
и старожильческого населения территории.

Подходы
к исследованию незаконных рубок леса

Поскольку незаконные
рубки леса во всем мире приводят к формированию целой криминальной отрасли,
связанной с заготовкой, хранением, транспортировкой и сбытом похищенной
древесины, то к их изучению традиционно применяется криминологический подход. Он
ориентирован на выявление цепочки преступных действий при незаконной добыче и
сбыте древесины. В его реализации предусмотрены силовой, экономический,
юридический, конвенциональный компоненты [4]. Криминологи уделяют внимание выявлению
коллизий и правовых пробелов, противоречий законодательства, способствующих
данному виду преступности. Повышение эффективности правовой базы, в том числе –
в области типологии, распределения и учета леса, предназначенного для легальной
добычи вырубки; разработка актов, разъясняющих механизм применения
законодательства относительно незаконной вырубки, наделение административных
органов контрольно-надзорными полномочиями меры, которые предлагаются в рамках
данного направления [5].

В зарубежной литературе
разработан ситуационный подход, который дополняет традиционные
криминологические исследования и стремится выявить максимум особенностей
нелегальной добычи лесных в каждом конкретном случае. Ситуационизм ориентирован
на выявление «болевых точек», дробление ситуаций на более мелкие компоненты и последовательности,
выстраивание стратегий превенции преступлений с учетом этих «атомов» преступной
деятельности [6]. Он предусматривает: улучшение отслеживания добытой древесины;
применение новых технологий маркировки; облегчение досмотра транспорта;
прозрачность цепочки поставок древесины; сокращение служебных полномочий
региональных чиновников, большую централизацию; внедрение более простых систем
учета древесины.

Достоинства данного
подхода сопровождаются ограничениями: он унифицирован, не учитывает культурное
и социально-географическое разнообразие условий регионов, где происходят
нелегальные рубки леса.
Криминологические и ситуационные исследования не затрагивают состояние
географической среды. Ее изменения происходят в результате экологических и
экономических последствий нелегальной добычи древесины. В большинстве регионов
наблюдаются инфраструктурные перемены – строительство дорог, временных
поселений лесозаготовителей, имеются попытки легализовать эти объекты с помощью
подкупа чиновников. В то же время признается, что незаконные рубки леса
включают не только организованную преступность, а также компоненты экономических
и политических систем с участием многих акторов. К примеру, в Индонезии выявлена
их глубокая укорененность в жизнеобеспечении сельских локальных сообществ,
связь с территорией и ее административно-политическим статусом. При этом более
70 % лесозаготовок являются незаконными и в три раза превышают официально
разрешенный объем. Автономия
индонезийских регионов привела к тому, что коррупционные системы бюрократии и
жизнеобеспечивающие практики местного сообщества слились в единый конгломерат [7].
Таким образом, чтобы учесть весь комплекс социальных, криминальных, культурных
и материальных компонентов, действующих в системе нелегальных рубок лесов, необходимо
дальнейшее расширение исследовательских подходов с вовлечением криминальной
географии. В ней взаимодействуют два крупных блока: территория с ее населением
и преступность.

Как было показано, криминология,
и в том числе – ситуационная, анализирует характер добычи и цепочки сбыта,
коррупционно-криминальный процесс нелегальных рубок, то есть для
криминологического подхода в центре внимания оказывается преступность. Криминальная география, помимо этого, заинтересована
в выявлении специфики территории. Географическое исследование преступности
задается вопросами, какой вклад в развитие территории вносит преступность, как
она меняет культурно-социальное окружение, и наоборот, какое влияние на
преступность оказывает весь комплекс природно-общественных и
культурно-природных отношений, связанных с данной территорией.

Основной сферой внимания исследователей,
придерживающихся криминально-географического подхода, становится
территориальное сообщество. На основании анализа 178 тематических исследований
нелегальных рубок во всем мире выявлено, что основную роль играет способность
местного сообщества соблюдать правила и регламенты использования ресурсов [2]. Криминологический
подход не в состоянии учесть, что хищение древесины выполняет важнейшие
социальные функции, такие как укрепление сплоченности и идентичности сообщества
и противодействие социальному неравенству. При этом практика землепользования связана с
жизнеобеспечением, и ключевой вопрос – исследование взаимодействия
администраций и нелегальных лесорубов: «ученым и практикам следует
сосредоточиться на конкурирующих интересах, которые побуждают и сдерживают
черных лесорубов… только такое детальное исследование тайного мира подпольных
лесозаготовок позволит выяснить, что мотивирует черных лесорубов включать свои
бензопилы» [8, c.
628]. Криминально-географический подход учитывает связи нелегальных рубок и
бедности, законодательной неразберихи, безработицы, отсутствия перспектив
территориального развития [9], и поэтому его использование представляется нам
перспективным.

«Черные
лесорубы» и незаконные рубки леса в Иркутской области

Богатые
лесные ресурсы Иркутской области создают поле деятельности для «черных
лесорубов». Иркутская область располагает уникальными лесными ресурсами. Покрытые лесной растительностью земли
занимают 64,2 млн. га. при этом хвойные
породы (лиственница, сосна, ель, кедр, пихта) в областном запасе древесины составляет
85,2% [10].

Иркутская
область – наиболее криминогенно неблагополучная часть территории страны в
лесном секторе, 65% всех случаев незаконных рубок в Российской Федерации
приходятся на нее [11]. Примером крупного общественного резонанса стало дело по
факту незаконного назначения, согласования и проведения сплошной санитарной
рубки в государственном природном заказнике регионального значения «Туколонь»
Казачинско-Ленского района Иркутской области. Ущерб, причинённый лесному фонду страны,
приблизительно оценен на сумму 748 млн. рублей. Байкальская межрегиональная
природоохранная прокуратура остановила вырубку леса в природном заказнике
«Туколонь», тем не менее, ущерб реликтовым лесам уже был нанесен.

Число преступлений в сфере незаконной вырубки лесов постоянно возрастает. Так, по материалам С. В. Унжаковой, в 1997 г. в Иркутской области было зарегистрировано 9 преступлений, в 1998 г. – 30, в 1999 г. – 80 преступлений, в 2000 г. – 260, в 2001 г. – 450, в 2002 г. – 634, в 2003 г. – 661, в 2004 г. – 721, в 2005 г. – 780, в 2006 г. – 990, в 2007 г. – 1248, в 2008 – 1992, в 2009 г. – 2304, в 2010 – 2179 преступлений [12, с.53]. В 2014 г. зарегистрировано 2893 преступления с общим ущербом 180,9 млн руб., из них в суд направлено всего 690 дел [13, с. 2]. В 2015, 2016, 2017 гг. количество преступлений составило соответственно с 3113, 3376, 3664 случая [14, с 240]. Региональная дифференциация числа зарегистрированных преступлений по ст. 260 УК РФ о незаконной рубке лесных насаждений отличается неравномерностью (Рис. 1).

При этом в районах со сниженной транспортной доступностью, несмотря на
наличие лесных ресурсов, преступлений либо нет, либо их количество
незначительно. Невозможность вывоза древесины, его нерентабельность сводят
такую деятельность к рубкам для потребления на нужды местного населения.
Относительно невелики объемы незаконных лесозаготовок в горно-таежных и
лесостепных районах, при этом в силу физико-географических факторов горные леса
и лесные массивы островных лесостепей обладают невысокой продуктивностью.
Однако это не значит, что данные регионы нуждаются в меньшей интенсивности
мониторинга и охраны лесных ресурсов: лесостепные острова и горная тайга ценны
в светозащитном отношении, обеспечивая экологическую устойчивость природных
ландшафтов. Тулунский, Боханский, Иркутский, Нижнеилимский, Тайшетский,
Чунский, Куйтунский, Осинский, Усть-Ордынский районы области лидируют,
количество случаев составляет в диапазоне от 200 до 700 в год. Наличие
транспортной инфраструктуры, сформированные сети неформальной теневой экономики,
создают экономико-географические предпосылки криминального характера. Высокая
латентность данного вида преступности заставляет предположить, что реальная
картина может быть значительно серьезнее, чем зафиксированная в материалах МВД
и отраженная на рисунке.

В соответствии с территориальной дифференциацией количества преступлений
различаются стратегии деятельности «черных лесорубов». Наиболее многочисленная группа правонарушителей
— местные жители, которые заготавливают лес для строительства и отопления, не
утруждая себя получением разрешительных документов. В удаленных северных
населенных пунктах со сложной транспортной доступностью, препятствующей
реализации незаконно добытого леса, эта группа правонарушителей преобладает.
Ситуация меняется с улучшением
возможностей транспортировки леса: возрастает уровень организации,
подключаются элементы коррупции, более четко распределяются роли. Местные жители
могут принимать участие в незаконной деятельности, но значительное количество
участников уже не принадлежит локальному сообществу, не разделяет его
культурных норм, при этом деятельность преступной группировки уже может
расходиться с интересами жителей (к примеру, рубки в охотничьих угодьях).
Нарастают внутренние противоречия: незаконная деятельность сплачивает местное
сообщество, и в то же время способствует его расколу, поскольку прибыль делится
непропорционально, а интересы части жителей серьезно нарушаются. Повышение
уровня коррумпированности ведет к более сложной иерархии и организации групп
лесорубов и покровительствующих им чиновников. При этом местное сообщество
получает минимальную долю выгоды, но сталкивается со всем объемом негативных
эколого-экономических последствий, поскольку вырубки часто приурочены к
окрестностям населенных пунктов.

Часто недобросовестными
лесопользователями становятся арендаторы
лесных участков. Например, участок, арендованный ООО «Байкал Форест» –
Нукутское лесничество, квартал 129, выделы 1, 2 отведены и вырублены в 2011 г.,
проведено мероприятие – сохранение подроста в 2012 г., лесничеством была
принята вырубка и лесовосстановительное мероприятие. Фактически, лесные
насаждения в этих кварталах не вырублены, а вырублены в неизвестном месте, по
документам представлены за вырубленные в указанных кварталах. Согласно
документам, квартал 7, выдел 1 того же лесничества был легально вырублен в 2016
г., но на самом деле на этом месте располагается сенокосный луг. Так, ошибка
при лесоустройстве стала поводом для махинаций. Сложность состоит в том, что
такие случаи на территории Иркутской области, как правило, не выявляются, и
виновные не преследуются. Космические снимки позволяют выявить данные рубки,
поскольку на таких снимках видно, что на данном участке либо находятся другие
насаждения, либо не находятся вообще.

Еще одна
возможность – манипуляция санитарными оздоровительными мероприятиями. Они, как
правило, назначаются по результатам лесопатологического обследования проблемных
участков. Подлог результатов санитарных мероприятий и ложные заключения
лесопатологов ведут к вырубке здоровых и экологически ценных лесов.

Обращаясь к
роли местного сообщества, следует учесть, что безработица в сельской местности
толкает население к участию в преступлениях. После развала колхозов, совхозов и
акционирования кооперативно-промысловых хозяйств жители таежной сельской
местности остались без доступных законных источников дохода, не смогли
адаптироваться к новым экономическим реалиям. Зачастую лесные промыслы, в том
числе – участие в браконьерстве и незаконных рубках леса составляют основу
дохода семьи. В Иркутской области сложно создать рентабельное и законодательно
прозрачное частное предприятие по заготовке, обработке древесины. Сокращаются
численность и полномочия лесных инспекторов, снижается уровень оплаты их труда.
Недобросовестные арендаторы получают колоссальные прибыли, не осуществляя в
полном объеме установленные законодательством работы на подконтрольном им
участке.

Обороты
лесного и деревообрабатывающего рынка в 2015 г. оценивались в 2 млн. долл., при
этом отмечался его полностью криминальный характер [14]. Декриминализации, по
мнению данного автора, могли бы способствовать решения в области технологий
космического мониторинга, решение кадровых проблем квалификационного и
коммуникационного характера.

Заключение

Подходы к
исследованию незаконных рубок леса, сложившиеся в отечественной и зарубежной
науке, охватывают разный спектр проблем.

Криминологические
работы сконцентрированы на выявлении криминогенных ситуаций, сетей
взаимодействия преступных сообществ, занимающихся незаконными рубками леса.
Низкая результативность криминологического подхода, примененного на практике к
незаконным рубкам леса в Иркутской области, сводится к тому, что уголовные дела возбуждаются против непосредственных
исполнителей незаконной рубки лесных насаждений. С. В. Унжакова констатирует
слабую эффективность оперативного учета, возможность для руководства организованных
групп преступников и должностных лиц уйти от ответственности: «сотрудники
оперативных подразделений ограничиваются проведением оперативно-розыскных
мероприятий в отношении руководителей лесничеств и коммерческих предприятий,
оставляя без внимания деятельность органов исполнительной власти области и
местного самоуправления в данной сфере… для выявления преступных деяний и их
успешного расследования требуется тщательное изучение общей оперативной
обстановки, системный подход к оценке информации и комплексность ее анализа. В
этой связи противоправную деятельность в сфере лесного хозяйства целесообразно
анализировать по месту, времени, способам соответствующих посягательств,
контингенту лиц, привлеченных к юридической ответственности» [6, с. 60]. Таким
образом, напрашивается дополнение криминологического подхода ситуационным,
который, как было отмечено выше, состоит в выяснении конкретной конфигурации
социальных и криминальных ситуаций, деятельности акторов, выделяя «горячие
точки» и фокусируясь на двух основных этапах – заготовительном и транзитном,
разбивая каждый на мельчайшие шаги и звенья цепочек.

Оба этих
подхода оставляют «за кадром» население, которое участвует в незаконных рубках,
а также изменение природной и социальной среды его жизни.
Криминально-географический подход, основанный на сочетании криминологии, физической
и социально-экономической географии, в состоянии объяснить пространственную
дифференциацию незаконных рубок, их зависимость от продуктивности лесных
ресурсов, качества жизни и локальных культурных практик, стратегий неформальной
занятости и жизнеобеспечения населения. Таким образом, для выработки стратегии
превенции незаконных рубок лесных насаждений требуется интегра2ция исследований
на основе криминологического, ситуационного и криминально-географического
подходов.

Литература

Onuchin
A. A. et al. Transition to Sustainable Forest Management in Russia: theoretical
and methodological backgrounds (In Russian) //Siberian Journal of Forest
Science. – 2017. – Т. 6. – С.
3-25.
Gibson
C. C., Williams J. T., Ostrom E. Local enforcement and better forests //World
development. – 2005. – Т. 33. – №. 2. – С. 273-284.
Bouriaud
L. Causes of illegal logging in Central and Eastern Europe //Small-scale Forest
Economics, Management and Policy. – 2005. – Т. 4. – №. 3. – С. 269-291.
Тагиев М. И. Формы проявления теневой экономики в
лесозаготовительной промышленности и инструменты борьбы с ней / М. И. Тагиев //
Известия Байкальского государственного университета. 2018. Т. 28, № 4. С.
711–718.
Дерюга А. Н. Причины незаконной рубки леса
и пути их устранения / А. Н. Дерюга //Право и практика. – 2013. – №. 1. – С.
95-101.
Graycar
A. et al. Situational prevention of organised timber theft and related
corruption //Situational prevention of organised crimes. – 2010. – Т. 1.
Casson
A., Obidzinski K. From new order to regional autonomy: shifting dynamics of
“illegal” logging in Kalimantan, Indonesia //World development. – 2002. – Т. 30. – №. 12. – С. 2133-2151.
Honey-Rosés
J. Illegal logging in common property forests //Society and Natural Resources.
– 2009. – Т.
22. – №. 10. – С. 916-930.
McElwee
P. You say illegal, I say legal: The relationship between ‘illegal’logging and
land tenure, poverty, and forest use rights in Vietnam //Journal of sustainable
forestry. – 2004. – Т. 19. – №. 1-3. – С. 97-135.
Статистический ежегодник. Краткий
справочник Иркутской области. Стат. сб. / Иркутскстат – Иркутск, 2018. – 41 с.
Назван самый криминальный лесной регион
России [Электронный ресурс] // Интернет-портал «Российской газеты». Режим
доступа: https://rg.ru/2018/12/13/ivan-valentik-nazval-samyj-kriminalnyj-lesnoj-region-rossii.html
Унжакова С.В. Особенности возбуждения
уголовных дел о незаконной рубке лесных насаждений (по материалам Иркутской
области) /С. В. Унжакова // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России.
2011, № 4. С.52-61.
Белозерцев С. М. Отдельные меры по борьбе
с криминальным лесным рынком: новые подходы и старые проблемы (на примере
Иркутской области) / С. М. Белозерцев // Проблемы правового регулирования
деятельности правоохранительных органов. – 2015. – №1(72).
Черных, Ю. В. Актуальные проблемы
выявления и пресечения незаконной рубки
лесных насаждений на примере Иркутской области / Ю. В. Черных // Молодой
учёный. – 2018. – № 25 (211). – С. 239-241.