УДК 336.01

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10266

Роль
системно значимых банков в
обеспечении финансовой стабильности

The role of systemically
important banks in ensuring financial stability

Смирнова Жанна Венедиктовна, кандидат педагогических наук, доцент, Нижегородский государственный педагогический университет имени Козьмы Минина, г. Нижний Новгород

Романовская Елена Вадимовна, кандидат экономических наук, доцент, Нижегородский государственный педагогический университет имени Козьмы Минина, г. Нижний Новгород

Закунова Екатерина Дмитриевна, Нижегородский государственный педагогический университет имени Козьмы Минина, г. Нижний Новгород

Караганова Ксения Александровна, Нижегородский государственный педагогический университет имени Козьмы Минина, г. Нижний Новгород

Smirnova Zh.V., z.v.smirnova@mininuniver.ru

Romanovskaya E.V., romanovskaya_ev@mininuniver.ru

Zakunova E.D., zakunovaed@st.mininuniver.ru

Karaganova K.A., karaganovaka@st.mininuniver.ru

Аннотация. В данном исследовании мы
хотели бы провести анализ и выявить или исключить влияние ключевой процентной
ставки США, устанавливаемой Федеральной резервной системой, и курса доллара по
отношению к рублю на ключевую ставку ЦБ РФ. При проведении данного анализа использованы
данные по ключевой ставке ЦБ РФ, курса доллара и ставки рефинансирования ФРС в
период с 13.09.2013г. по 09.09.2019 г., а также применены методы и приемы
математической статистики, теории вероятности.

Summary. In this study, we would like to analyze and identify or exclude the impact of the key us interest rate set by the Federal reserve and the dollar exchange rate against the ruble on the key rate of the Central Bank of the Russian Federation. This analysis uses data on the key rate of the Central Bank of the Russian Federation, the dollar exchange rate and the Federal reserve’s refinancing rate for the period from 13.09.2013 on 09.09.2019, and also applied methods and techniques of mathematical statistics, probability theory.

Ключевые слова: финансовая стабильность, банки, анализ, влияние.

Keywords: financial stability, banks, analysis, influence.

Рассмотрим предпосылки
распространения полноформатного механизма банковского регулирования на
инвестиционные банки США в посткризисный период, исследуя значение стандартов
Базеля III для обеспечения стрессоустойчивости глобальных системно значимых
инвестиционных банков на основе анализа роли инвестиционных банков США в
обеспечении финансовой стабильности. На основе регрессионного анализа выявлено,
что стандарты Базеля III в части минимальной достаточности капитала не
оказывают статистически значимого влияния на показатель рентабельности капитала
(ROE) глобальных системно значимых инвестиционных банков США, однако
дополнительные требования к капиталу (Higher Loss Absorbency (HLA) surcharge) в
зависимости от категории системной значимости по методологии Совета по финансовой
стабильности оказывают негативный статистически значимый эффект на ROE в
посткризисный период. Кроме того, на рентабельность собственного капитала
влияют требования к левериджу, которые также зависят от категории системной
значимости инвестиционного банка.

Здесь необходимо отметить
следующее. Полноформатность посткризисного механизма международного банковского
регулирования предполагает осуществление регулятивных действий по минимизации
системных рисков как в рамках макрорегулирования в масштабах банковского
сектора в целом, так и в рамках микромеханизма банковского регулирования и
надзора, т.е. в разрезе отдельных финансовых институтов путем минимизации
рисков на микроуровне (в частности, путем установления надбавок и буферов к
минимальной достаточности капитала для глобальных системно значимых банков, к
которым относятся также и анализируемые в данной работе инвестиционные банки
США). Вопросы минимизации системных рисков как раз и исследуются через призму
влияния стандартов Базеля III на деятельность отдельных кредитных институтов –
глобальных системно значимых инвестиционных банков США.

Регулирование
инвестиционных банков рассматривается исключительно с точки зрения традиционного
банковского надзора, основанного на стандартах и рекомендациях Базеля III и Закона
Додда –Франка (The Wall Street Reform and Consumer Protection Act of 2010), направленного
на реформу банковского регулирования в США в посткризисный период. Все другие
аспекты регулирования инвестиционной банковской деятельности (операции с ценными
бумагами, привлечение капитала, управление активами, финансирование сделок по
слияниям и поглощениям, консультационные услуги, взаимодействие с инвесторами и
др.) осуществляются Комиссией по ценным бумагам и биржам США (Securities and
Exchange Commission).

Законодательной основой
разделения стал Закон Гласса–Стигалла (Glass–Steagall Act of 1933), в
соответствии с которым инвестиционным банкам запрещалось осуществлять
депозитно-кредитные операции, а всем остальным кредитным институтам, включая коммерческие
банки, – осуществлять операции, не связанные напрямую с традиционной банковской
деятельностью, включая операции с ценными бумагами и на рынке ценных бумаг.

При этом надзор за
деятельностью коммерческих банков был законодательно закреплен за Федеральной
резервной системой США (U.S. Federal Reserve System), Федеральной корпорацией
страхования депозитов (Federal Deposit Insurance Corporation) и Управлением контролера
денежного обращения (Office
of the Comptroller of the Currency), а надзор за деятельностью
инвестиционных банков – за Комиссией по ценным бумагам и биржам (Securities and Exchange Commission).

Известен как Financial Services Modernization Act of 1999, который отменил ряд требований
Закона Гласса–Стигалла 1933 г. в части операций коммерческих банков с ценными бумагами
рыночных эмитентов и по страхованию банковской деятельности. При этом
расширение функционала осуществлялось на основе перехода банков и банковских
холдинговых компаний в категорию финансовых холдинговых компаний.

Директива Волкера
(Volcker Rule) является составной частью Закона Додда–Франка. Ограничения
Директивы Волкера касаются преимущественно спекулятивных операций банков со
средствами клиентов, осуществляемых без их ведома, но с выгодой для банков (proprietary
trading), а также участия банков в капитале компаний финансового сектора (в
основном хедж-фондов и фондов частного капитала), осуществляющих операции
повышенного риска с вторичными инструментами финансового рынка (деривативами).

Все дело в том, что
концептуальные основы регулирования инвестиционных банков в ЕС пока находятся в
стадии обсуждения: Еврокомиссия одобрила предложения по их регулированию лишь в
декабре 2017 г. (т.е. на несколько лет позже по сравнению с регулятивными нововведениями
в инвестбанковском секторе в США).

На сегодняшний день одним
из главных регуляторов отечественной экономики является учетная ставка
Центрального Банка Российской Федерации. От значения данного показателя зависит
дальнейшая деятельность коммерческих банков, кредитование населения, стоимость
денег, состояние рыночной системы и уровень инфляции. Однако не менее важным
аспектом является и то, какие показатели или факторы влияют на значение ключевой
ставки.

Проведем краткий анализ
влияния ключевой ставки, устанавливаемой Федеральном Резервной системой США, и
курса доллара по отношению к рублю на ставку рефинансирования ЦБ РФ.

Это необходимо не только
для обеспечения российской экономики конкурентоспособностью, но и для
модернизации реального сектора экономики, укрепление позиций страны на
политико-экономическом уровне и формирования стратегия социально-экономического
развития государства [3, 4]. В данном контексте хотелось бы выделить
кредитно-денежную политику, осуществляемую Банковской системой, которая
нацелена на установления экономического роста страны, полной занятости
населения, стабилизации цен, а также закрепления устойчивого платежного баланса
[5, 6].

К инструментам денежной
политики относятся: лимиты кредитования, норма обязательных резервов, операции
на открытом рынке, прямое регулирование ставки рефинансирования. Перечисленные
рычаги влияния на развитие экономики отличаются от государственных, одним из
которых являются ставки налогообложения, посредством которых государство имеет
возможность влиять на представителей бизнес сообщества и, таким образом,
корректировать вектор направленности изменений в экономики страны [1].

Тем не менее, среди этих
инструментов можно выделить один наиболее важный на сегодняшний день показатель
для российской экономики – ключевая ставка Центрального Банка РФ [5]. С помощью
нее ЦБ регулирует механизм заимствования средств коммерческими банками, влияет
на динамику цен, внутренний спрос и в конечном счете на инфляцию. В связи с
увеличением международных интеграционных процессов нельзя не отметить высокое
влияние и других факторов на состояние отечественной экономики: санкции, курс
валют, ситуация на нефтяном рынке, процентная ставка, устанавливаемая другими
странами. Рассмотрим некоторые из них подробнее.

Валютный курс – это
относительная цена валют двух стран, т.е. цена одной валюты в единицах другой.
Формирование валютного курса происходит за счет экспорта и импорта,
существующего между различными странами. Так, например, увеличение экспорта
каких-либо товаров и услуг из определенной страны увеличивает спрос на
национальную валюту за рубежом и одновременно формирует предложение иностранной
валюты в этой стране [1]. 

Ситуация, возникшая на
отечественном рынке после финансово-экономического кризиса в конце 2008 г – начале
2009 г., является показательной.

Исчерпания потенциала и
ресурса свободных мощностей в России вместе с расширением внутреннего спроса
привело к расширению импорта, что послужило толчком к росту предложения
иностранной валюты на внутреннем рынке и ухудшению состояния торгового и
платежного баланса, а также государственного бюджета РФ в долгосрочной
перспективе [2, 3]. 

Огромное влияние, как на
мировую экономику, так и на российскую оказывает курс доллара. Федеральная
Резервная Система (ФРС) в 2019 году – важное звено американской и мировой
экономической системы. 2007 год также оказался тяжелым для американской
экономики. Для того чтобы улучшить ситуацию, Федрезерв пришел к решению
понизить процентные ставки до нуля. Однако длительное сохранение ставок на минимальном
уровне чревато разгоном уровня инфляции, поэтому с 2016 года ФРС вошла в цикл
повышения ключевой ставки.

В реальной жизни мы можем
говорить о том, что отсутствует какое-либо влияние со стороны курса доллара к
рублю и учетной ставки ФРС на ключевую ставку ЦБ. Тем не менее, при
рассмотрении графика колебаний учетной ставки ЦБ и курса доллара можно
заметить, что в период с 13.11.2014 г. по 13.01.2015 г. оба показателя
возрастают, затем с 13.03.2015 г. по 13.05.2015 г. падают. Также схожие
колебания двух показателей можно заметить в период с 13.05.2017 г. по
13.05.2018 г. Эти данные можно объяснить тем, что в эти года российская
экономика переживала спад, а также мировой кризис сильно воздействовал на
котировки Центральных банков.

Список литературы

1. Garina E.P., Kuznetsova S.N., Garin A.P., Romanovskaya
   E.V., Andryashina N.S., Suchodoeva L.F. Increasing productivity of complex
   product of mechanic engineering using modern quality management methods //
   Academy of Strategic Management Journal. 2017. Т. 16. № 4.
2. Kuznetsov V.P., Garina E.P., Romanovskaya E.V.,
   Kuznetsova S.N., Andryashina N.S. Organizational design and rationalization of
   production systems of a machine-building enterprise (by the example of the
   contract assembly workshop) // Espacios. 2018. Т. 39. № 1. С. 25.
3. Груздева М.Л., Смирнова Ж.В., Тукенова
   Н.И. Применение сервисов сети интернет при обучении технологии // Вестник
   Мининского университета. 2018. Т. 6. № 1 (22). С. 8.
4. Мерлушкина Ю.Н., Романовская Е.В. Проблемы
   инвестиционной политики России // В сборнике: Экономическое развитие России:
   тенденции, перспективы сборник статей по материалам III Международной студенческой
   научно-практической конференции. Нижегородский государственный педагогический
   университет имени Козьмы Минина. 2017. С. 101-107.
5. Румянцева Н.А., Романовская Е.В.
   Инвестиционная политика как фактор повышения конкурентоспособности страховых
   компаний // В сборнике: Экономическое развитие России: тенденции, перспективы
   сборник статей по материалам I Международной научно-практической студенческой
   конференции в 4-х томах. 2015. С. 103-107.
6. Челнокова
   Е.А., Кузнецова С.Н., Набиев Р.Д. Возможности использования
   информационно-коммуникационных технологий в преподавании экономических
   дисциплин в вузе // Вестник Мининского
   университета. 2017. № 3 (20).
   С. 8.

УДК 657: 631. 162

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10261

ДИНАМИКА И СТРУКТУРА ИНВЕСТИЦИЙ
ПЕРМСКОГО КРАЯ В ОСНОВНОЙ КАПИТАЛ

DYNAMICS AND STRUCTURE OF INVESTMENT IN FIXED ASSETS OF THE PERM REGION

Шалаева Людмила Васильевна, кандидат экономических
наук, доцент кафедры бухгалтерского учета и финансов ФГБОУ ВО «Пермский
государственный аграрно-технологический университет имени академика Д.Н.
Прянишникова» (ФГБОУ ВО Пермский ГАТУ)

Shalaeva Lyudmila Vasilyevna, candidate of Economic Sciences, associate professor
of accounting and finance, FGBOU WAUGH «The Perm state agrarian and
technological university of a name of the academician D.N. Pryanishnikov»
(FGBOU WAUGH Perm to GHAT)

Аннотация. В статье
представлены результаты исследования тенденций формирования инвестиций в
основной капитал, проведенного по материалам официальной статистики Российской
Федерации и Пермского края за 2014-2018 года. В частности, дана сравнительная оценка
динамики инвестиций в основной капитал в Российской Федерации, Приволжском
федеральном округе и в Пермском крае; динамики и доли инвестиций в основной
капитал в сельском хозяйстве; структуры инвестиций по источникам и целям
финансирования. Обозначено распределение организаций по оценке факторов, ограничивающих  инвестиционную деятельность. Выявлено, что основным
источником финансирования инвестиций являются собственные средства, основными
целями — замена изношенной техники  и
оборудования, автоматизация и механизация 
существующего производственного 
процесса, основным фактором, ограничивающим  инвестиционную деятельность — неопределенность
экономической  ситуации в стране.

Summary. The article presents the results of a study of trends in the formation
of investment in fixed assets, based on official statistics of the Russian
Federation and the Perm region for 2014-2018. In particular, a comparative
assessment of the dynamics of investment in fixed assets in the Russian
Federation, the Volga Federal district and the Perm region, the dynamics and
share of investment in fixed assets in agriculture, and the structure of
investment by sources and goals of financing is given. The distribution of
organizations based on the assessment of factors limiting investment activity
is indicated. It is revealed that the main source of investment financing is
own funds, the main goals are the replacement of worn — out machinery and
equipment, automation and mechanization of the existing production process, the
main factor limiting investment activity is the uncertainty of the economic
situation in the country.

Ключевые слова: тенденции, инвестиции,
основной капитал, структура инвестиций.

Key words: trends,
investments, fixed capital, investment structure.

Введение

Обеспечение высокого уровня эффективности
деятельности организаций и их финансовой устойчивости предполагает создание
достаточной ресурсной базы, в том числе основного капитала. Инвестиции в
основной капитал являются фактором и критерием оценки возможностей
стратегического развития организации, региона, страны. 

Цель исследования – выявить основные тенденции процесса формирования инвестиций в основной капитал по материалам официальной статистики Российской Федерации, Приволжского федерального округа и Пермского края за 2014-2018 года, обосновать возможности решения проблем роста инвестиций в основной капитал и инвестиционной привлекательности региона.

Вопросы развития
методологии анализа социально-экономического положения экономического субъекта,
административного образования, региона, страны, ориентированного на выявление
существенных тенденций, возможностей, рисков, а также на оценку конкурентных
позиций встречаются в трудах многих зарубежных и отечественных ученых, таких
как И.П. Данилов [1], Н.Я. Калюжнова [2,3], Ю.К. Перский [3],
М. Портер [4], Р.А. Фатхутдинов [5], Шешукова Т.Г. [6] и др.

Для оценки  социально-экономического положения организации,
региона, страны ученые предлагают различные критерии, в том числе показатели
динамики и структуры инвестиций в основной капитал. На основе сложившейся
классической методологии проведем анализ динамики и структуры инвестиций Пермского
края как субъекта Приволжского федерального округа (ПФО) по официальным данным
Федеральной службы государственной статистики РФ и Пермского края [7,8] за
2014-2018 года с целью выявления тенденций и обоснования возможностей,  рисков социально-экономического развития
Пермского края.

Основная часть

Материалы и методы исследования

Анализ проведен на базе
классической методологии по следующим направлениям оценки  процесса формирования инвестиций в основной
капитал организаций Пермского края:

• сравнительная оценка динамики инвестиций в основной капитал по материалам официальной статистики Российской Федерации, Приволжского федерального округа и Пермского края (таблица 1);
• сравнительная оценка динамики и доли инвестиции в основной капитал по виду экономической деятельности «Сельское, лесное хозяйство, охота,  рыболовство и рыбоводство» по материалам официальной статистики Российской Федерации и Пермского края (таблица 2);
• сравнительная оценка структуры инвестиций в основной капитал по источникам финансирования по данным РФ и Пермского края (таблица 3);
• сравнительная оценка структуры инвестиций в основной капитал по целям финансирования по данным РФ и Пермского края (таблица 4);
• сравнительная оценка распределения организаций по факторам, ограничивающим  инвестиционную деятельность по данным РФ и Пермского края (таблица 5).

 По
приведенным данным наблюдается положительная динамика инвестиций в основной
капитал как в Российской Федерации, так и в Приволжском федеральном округе (ПФО)
и Пермском крае. При этом темпы роста инвестиций в основной капитал по
Приволжскому федеральному округу за 2016-2018 года на 7-9% ниже среднего уровня
по РФ, темпы роста инвестиций в основной капитал в Пермском крае за 2018 год на
12,64% ниже среднего уровня по РФ и на 4,47% среднего уровня по ПФО. На
Приволжский федеральный округ приходится 14-17% от общего объёма инвестиций в
основной капитал РФ, на Пермский край – 9-10% от общего объёма инвестиций ПФО.
Это достаточно весомая доля.

Для обоснования возможностей и рисков решения проблем продовольственной безопасности необходимо оценить динамику инвестиций в основной капитал по виду экономической деятельности «Сельское, лесное хозяйство, охота, рыболовство и рыбоводство» (таблица 2).

В целом по Российской Федерации темпы роста инвестиций в основной капитал сельскохозяйственных организаций стабильно превышают средние по стране темпы роста инвестиций, за весь период исследования — на 21,65%. По Пермскому краю в основном имеют место отрицательные отклонения темпов роста инвестиций в основной капитал сельскохозяйственных организаций от средних темпов роста как по РФ, так и по Пермскому краю. Отрицательное отклонение от среднеотраслевого уровня по РФ за 2014-2018 года составило 29,17%. Доля инвестиций в основной капитал сельскохозяйственных организаций по Российской Федерации составляет в среднем 3-4%, по Пермскому краю – чуть более 1%. Данный факт подтверждает промышленную направленность развития региона.

В целях более углубленного анализа рассмотрим
структуру инвестиций в основной капитал по источникам и целям финансирования.

Результаты исследования

Структура инвестиций в основной капитал по источникам финансирования представлена в таблице 3.

В структуре инвестиций в основной капитал
преобладают вложения собственных средств, на их долю приходиться более 50% в
среднем по Российской Федерации и более 60-70% — по Пермскому краю. По данным
РФ в структуре привлеченных средств на кредиты банков приходится 8-11%, на
бюджетные средства – 15-18%. В Пермском крае динамика привлечения кредитов
банка нестабильна, их доля в структуре привлеченных средств колеблется от 5% до
20%. Доля бюджетных средств составляет 7-10%, что ниже среднего уровня по
стране на 5-10%. При этом к 2018 году данный разрыв сократился на 4,2%, что
свидетельствует о росте уровня государственной поддержки инвестиций в основной
капитал.

Для обозначения преобладающих направлений инвестиций в основной капитал рассмотрим их структуру по целям финансирования (таблица 4).

Преобладающей целью инвестиций в основной капитал
является замена изношенной техники  и
оборудования, 64-72% по РФ и 69-78% по Пермскому краю. На втором месте –
инвестиции в целях автоматизации и механизации 
существующего производственного 
процесса — при наличии отрицательной динамики как по РФ, так и по
Пермскому краю. По данным Пермского края положительная динамика имеет место по
инвестициям с целью увеличения производственных 
мощностей с неизменной номенклатурой 
продукции,  внедрения новых
производственных технологий, экономии энергоресурсов и охраны окружающей среды.

Далее приведем результаты распределения организаций по оценке факторов, ограничивающих  инвестиционную деятельность (таблица 5).

Из множества факторов, ограничивающих  инвестиционную деятельность, наиболее
существенными и распространенными являются недостаток собственных  финансовых средств, инвестиционные риски и неопределенность
экономической  ситуации в стране. По всем
обозначенным в таблице 5 факторам имеет место существенный положительный
прирост, что свидетельствует об ужесточении условий инвестирования средств в
основной капитал как в Российской Федерации, так и в Пермском крае. Динамика
представленных показателей подтверждает высокий уровень процентов по коммерческим  кредитам в Пермском крае и сложный механизм их
получения  для реализации  инвестиционных проектов, что соответствует
общей практике по стране в целом.

Выводы

В результате проведенного исследования выяснилось,
что темпы роста инвестиций в основной капитал в Пермском крае за 2018 год на
12,64% ниже среднего уровня по РФ и на 4,47% среднего уровня по ПФО. Отрицательное
отклонение темпов роста инвестиций в основной капитал сельскохозяйственных
организаций от среднеотраслевого уровня по РФ за 2014-2018 года составило
29,17%. В структуре инвестиций в основной капитал преобладают вложения
собственных средств, динамика привлечения кредитов банка нестабильна. Доля
бюджетных средств ниже среднего уровня по стране на 5-10%. По данным Пермского
края положительная динамика имеет место по инвестициям с целью увеличения
производственных  мощностей с неизменной
номенклатурой  продукции,  внедрения новых производственных технологий,
экономии энергоресурсов и охраны окружающей среды. Наличие проблем в системе
кредитования инвестиционных проектов, нестабильности в стране и несовершенная
нормативно-правовой базы, регулирующей 
инвестиционные процессы способствовало росту инвестиционного риска и
замедлению темпов роста инвестиций в основной капитал.

Список литературы

1.      Данилов И.П. Конкурентоспособность
регионов России (теоретические основы и методология). М.: «Канон+» РООИ
«Реабилитация», 2007.  368 с.

2.      Калюжнова Н. Я. Конкурентоспособность
регионов в условиях глобализации / Н. Я. Калюжнова.  М.: ТЕИС, 2003.  526 с.

3.      Конкурентоспособность регионов:
теорико-прикладные аспекты / Под ред. проф., д.э.н. Ю.К. Перского, доц., к.э.н.
Н.Я. Калюжновой. М.: ТЕИС, 2003.  472 с.

4. Портер М.
Конкурентная стратегия: Методика анализа отраслей и конкурентов / Пер. с англ.
М.: Альпина Бизнес Букс, 2005.  454 с.

5.      Фатхутдинов P.A. Конкурентоспособность:
Россия и мир. М.: Экономика, 2005.  606
с.

6. Шешукова Т.Г., Шалаева
Л.В. Стратегический управленческий анализ внешней среды / Л.В. Шалаева.  Пермь: ИПЦ «Прокростъ», 2015. 139 с.

7. Территориальный орган Федеральной службы государственной статистики по Пермскому краю [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://permstat.gks.ru/

8. Федеральная служба
государственной статистики [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://gks.ru/

List of references

1. Danilov I. p. Competitiveness of Russian regions (theoretical
foundations and methodology). Moscow: «Canon+» ROOI «Rehabilitation»,
2007. 368 p.

2. Kalyuzhnova N. ya. Competitiveness of regions in the conditions of
globalization / N. Ya. Kalyuzhnova. Moscow: TEIs, 2003. 526 p.

3. Competitiveness of regions: theoretical and applied aspects / ed.
prof., doctor of Economics Yu. K. Persky, Assoc., candidate of Economics N. Ya.
Kalyuzhnova. M.: TEIs, 2003. 472 p.

4. porter M. Competitive strategy: Methods of analyzing industries and
competitors / Per. s Engl. M.: Alpina Business books, 2005. 454 p.

5. Fatkhutdinov P. A. Competitiveness: Russia and the world. Moscow:
Ekonomika, 2005. 606 p.

6. Sheshukova T. G., Shalaeva L. V. Strategic management analysis of the
external environment. Perm: CPI «Prokrost», 2015. 139 p.

7. Territorial body of the Federal state statistics service for the Perm
region [Electronic resource] / access Mode: http://permstat.gks.ru/

8. Federal state statistics service [Electronic resource] / access Mode:
http://gks.ru/

УДК 657: 631. 162

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10260

ТЕНДЕНЦИИ ВНУТРЕННЕГО РЫНКА ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫХ
РЕСУРСОВ ПЕРМСКОГО КРАЯ

TRENDS
IN THE DOMESTIC MARKET OF FOOD RESOURCES OF THE PERM REGION

Шалаева Людмила Васильевна, кандидат экономических наук, доцент кафедры бухгалтерского учета и финансов ФГБОУ ВО «Пермский государственный аграрно-технологический университет имени академика Д.Н. Прянишникова» (ФГБОУ ВО Пермский ГАТУ)

Shalaeva Lyudmila Vasilyevna, candidate of Economic Sciences, associate professor
of accounting and finance, FGBOU WAUGH «The Perm state agrarian and
technological university of a name of the academician D.N. Pryanishnikov»
(FGBOU WAUGH Perm to GHAT)

Аннотация. В статье
представлены результаты анализа тенденций формирования регионального рынка продовольственных
ресурсов, проведенного по материалам официальной статистики Пермского края за
2014-2018 года, в частности дана оценка ёмкости рынка продовольственных
ресурсов, доли свободного сектора, доступного для региональных сельхозтоваропроизводителей
и определяющего потенциал наращивания объемов производства продукции сельского
хозяйства. Выявлены основные тенденции формирования регионального рынка
продовольственных ресурсов, обозначены ключевые виды продукции, определяющие
ресурсный потенциал сельхозтоваропроизводителей Пермского края. Результаты
исследования имеют практическое значение для оценки условий и результатов решения
проблем обеспечения продовольственной безопасности и импортозамещения.  

Summary. The article presents the results of the analysis of trends in the
formation of the regional market of food resources, conducted on the basis of
official statistics of the Perm region for 2014-2018, in particular, an
assessment of the capacity of the market of food resources, the share of the
free sector available to regional agricultural producers and determining the
potential for increasing agricultural production. The main trends in the
formation of regional market of food resources, outlines the key products that
define the resource potential of agricultural producers of Perm region. The
results of the study are of practical significance for assessing the conditions
and results of solving problems of food security and import substitution.

Ключевые слова: тенденции, продовольственные
ресурсы, ёмкость рынка, продовольственная безопасность.

Key words: trends,
food resources, market capacity, food security.

Введение

Достижение достаточного уровня продовольственной
безопасности в условиях экономических санкций предполагает оптимизацию процесса
формирования продовольственных ресурсов, в частности регулирования тенденций
формирования регионального рынка продовольственных ресурсов.

Цель исследования – выявить и оценить основные тенденции
процесса формирования внутреннего рынка продовольственных ресурсов Пермского
края по материалам официальной статистики за 2014-2018 года [6], выявить
резервы роста объемов производства и реализации на внутреннем рынке продукции
сельского хозяйства, обосновать возможности и риски решения проблем
продовольственной безопасности и импортозамещения в рамках исследуемого
региона.

Развитию методологии оценки тенденций в экономике,
в том числе на рынке продовольственных ресурсов посвящены труды многих ученых,
таких как Елисеева Т.В. [1], Степаненко Е.И. [2], Улезько А.В. [3] Шагайда Н. [4],
Шешукова Т.Г. [5] и др. Отдельные приёмы данных методик были использованы в
ходе исследования.

Основная часть

Материалы и методы исследования

Анализ проведен на базе
классической методологии по следующим направлениям оценки  процесса формирования рынка продовольственных
ресурсов Пермского края:

• оценка ёмкости рынка продовольственных ресурсов Пермского края   (таблица 1);
• оценка динамики потребления продовольственных ресурсов Пермского края (таблица 2);
• оценка динамики личного потребления продовольственных ресурсов Пермского края (таблица 3);
• оценка влияния факторов на уровень личного потребления продовольственных ресурсов Пермского края (таблица 4);
• оценка свободной ниши рынка продовольственных ресурсов Пермского края (таблица 5);
• оценка доли свободной ниши в общей ёмкости рынка (таблица 6).

Оценка ёмкости
рынка продовольственных ресурсов Пермского края произведена, исходя из
численности населения по  состоянию на 31
декабря  соответствующего года (данные
официальной статистики Пермского края) и утвержденных норм потребления продовольственных
ресурсов в год на человека (таблица 1).

Рекомендуемые
нормы потребления продуктов в год на человека:

• мясные продукты – 76 кг;
• молочные продукты – 340 кг;
• яйцо — 270 шт;
• картофель – 90 кг;
• овощи – 140 кг.

Показатели ёмкости рынка продовольственных ресурсов
отражают потенциальный спрос населения на продукцию при соблюдении
рекомендованных норм её потребления. За период исследования имеет место снижение
численности населения Пермского края на 26,2 тыс. человек (0,99%), что
предопределило спад ёмкости внутреннего рынка Пермского края по всем видам
продовольственных ресурсов. При соблюдении рекомендуемых норм потребления
продуктов спрос на внутреннем рынке на мясную продукции потенциально снижается
на 2 тыс. тонн, молочную продукцию – 8,9 тыс. тонн, яичную продукцию – 7,1 млн.
шт., картофель – 2,4 тыс. тонн, овощи – 3,7 тыс. тонн.

 Далее необходимо оценить фактический уровень потребления продовольственных ресурсов Пермского края (таблица 2).

В процессе потребления
продовольственных ресурсов Пермского края выявлены следующие тенденции: растет
потребление мяса, молока, яйца и продукции их переработки при снижении
потребления картофеля и овощей. Наиболее существенное положительное отклонение
имеет место по яйцу и яйцепродуктам – 254,1 млн. шт. (18,52%), отрицательное
отклонение – по картофелю – 104,3 тысяч тонн (26,2%).

В структуре потребления продовольственных ресурсов большая доля приходится на личное потребление (таблица 3).

По всем видам продукции, кроме мясной имеет место
значительное снижение объёма личного потребления продовольственных ресурсов: по
молочной продукции – на 15,7 тыс. тонн (2,59%), по яичной продукции – на 102,1
млн. шт. (14,11%), по картофелю – на 59,5 тыс. тонн (26,33%), по овощам на 8,7
тыс. тонн (3,76%).

Результаты исследования

Основными факторами, предопределившими данные тенденции являются снижение численности населения Пермского края и изменение в рационе питания населения. Дадим оценку влияния данных факторов на уровень личного потребления продовольственных ресурсов Пермского края (таблица 4).

По результатам факторного анализа обозначено более существенное влияние на изменение объёма личного потребления продукции уменьшения в рационе питания населения Пермского края яичной продукции, картофеля и овощей. На снижении объёма потребления молочной продукции в большей степени повлияло снижение численности населения Пермского края. Увеличение в рационе питания мясной продукции сгладило отрицательное влияние на рынок снижения численности населения края. Сопоставив показатели ёмкости рынка и личного потребления продовольственных ресурсов Пермского края, определим натуральный объём свободной ниши внутреннего рынка продовольственных ресурсов Пермского края (таблица 5).

Положительное изменение за период исследования свободной ниши внутреннего рынка продовольственных ресурсов Пермского края характеризует потенциальное увеличение спроса на внутреннем рынке на такие виды продукции, как молоко и молокопродукты, яйцо и яйцепродукты, картофель и овощи при условии соблюдения рекомендуемых норм питания. Отрицательная тенденция имеет место по мясу и мясопродуктам, что свидетельствует о сокращении свободной ниши внутреннего рынка продовольственных ресурсов Пермского края по данным видам продукции. Более взвешенные выводы позволит сделать оценка доли свободной ниши в общей ёмкости рынка (таблица 6).

Доля свободной ниши в общей ёмкости рынка выросла
по всем позициям, кроме мясной продукции. Сельхозтоваропроизводители Пермского
края имеют существенный потенциал наращивания объёмов производства и реализации
на внутреннем рынке, в частности по данным 2018 года: по овощам — 39%, молочной
продукции — 33%, яичной продукции — 12% и картофелю -29% от общей ёмкости
внутреннего рынка Пермского края, ориентированного на личное потребление
продовольственных ресурсов. Доля свободной ниши
по мясной продукции сокращается и в 2018 году составляет 17%.

Выводы

В результате проведенного исследования выяснилось,
что на внутреннем рынке продовольственных ресурсов Пермского края имеет место
значительная свободная ниша, определяющая потенциальное увеличение спроса на
внутреннем рынке на все исследованные виды продукции при условии соблюдения
рекомендуемых норм питания. Отмечена тенденция роста доли свободной ниши в
общей ёмкости рынка по овощам, молочной продукции, яичной продукции и картофелю.
Отрицательная тенденция имеет место по  мясной
продукции.

Список литературы

1. Елисеева Т.В. Совершенствование методики прогнозирования спроса на
основные виды продовольствия / Т.В. Елисеева, Г.В. Исаева // Вестник
Красноярского государственного аграрного университета. — 2011. — №11. — С. 3-7.

2. Степаненко Е.И. Теория и
методология системы показателей финансово-экономической деятельности
организаций агропромышленного комплекса. М.: Маркетинг. 2007. 300 с.

3. Улезько А.В. Развитие ресурсной базы регионального
продовольственного рынка: монография / А.В. Улезько, Д.И. Бабин. – Воронеж:
ФГБОУ ВО Воронежский ГАУ, 2016. – 168 с.

4. Шагайда Н. Продовольственная безопасность: проблемы оценки / Н.
Шагайда, В. Узун // Вопросы экономики. — 2015. — №5. — С. 63-78.

5. Шешукова Т.Г., Шалаева Л.В.Стратегический
управленческий анализ внешней среды / Л.В. Шалаева.  Пермь: ИПЦ «Прокростъ», 2015. 139 с.

6. Территориальный орган Федеральной службы государственной статистики
по Пермскому краю [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://permstat.gks.ru/.

List of references

1. Eliseeva
T. V. Improving the methodology for forecasting demand for basic types of food
/ T. V. Eliseeva, G. V. Isaeva / / Bulletin of the Krasnoyarsk state agrarian
University. — 2011. — #11. — Pp. 3-7.

2. Stepanenko
E. I. Theory and methodology of the system of indicators of financial and
economic activity of organizations of the agro-industrial complex. Moscow:
Marketing. 2007. 300 PP.

3. Ulezko
A.V. Development of the resource base of the regional food market: monograph /
A.V. Ulezko, D. I. Babin. — Voronezh: Voronezh state UNIVERSITY, 2016. — 168 p.

4. Shagaida
N. food security: problems of assessment / N. shagaida, V. Uzun / / Questions
of economy. — 2015. — No. 5. — Pp. 63-78.

5. Sheshukova
T. G., shalayeva L. V. Strategic management analysis of the external
environment / L. V. shalayeva.  Perm: CPI
«Procrasty», 2015. 139 p.

6.
Territorial body of the Federal state statistics service for the Perm region
[Electronic resource] / access Mode: http://permstat.gks.ru/.

УДК 338.001.36

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10258

ECONOMIC INEQUALITY IN SINGAPORE AND MALAYSIA

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ НЕРАВЕНСТВО В СИНГАПУРЕ И МАЛАЙЗИИ

Абреков
Магомед Мекерович, Финансовый Университет при Правительстве
РФ

Abrekov Magomed, Financial University under the Government of the Russian Federation,  09maga09@bk.ru

Аннотация. В
данной работе рассматривается неравенство доходов в двух странах: Сингапуре и
Малайзии. Сегодня экономическое развитие этих стран сильно отличается, и неравенство
является одним из ключевых факторов, которые могут быть использованы в качестве
инструмента измерения текущей экономической ситуации в каждой стране. Хотя
экономика Сингапура за последние 50 лет значительно улучшилась, Малайзия
остается в статусе развивающейся страны. Это исследование показывает, что
неравенство в целом и неравенство доходов в частности являются наиболее важными
факторами с точки зрения оценки результатов экономической политики этих стран,
которая привела к их сегодняшним позициям в мировой экономике. Кроме того, в
статье анализируется влияние неравенства на будущее развитие Сингапура и
Малайзии.

Summary. This
paper takes a look on income inequality in two countries: Singapore and
Malaysia. Today the economic development of these countries differs a lot and
the inequality is the one of the key factors that can be used as a measurement
tool of the current economic situation in each country. While Singapore’s
economy tremendously improved in the past 50 years, Malaysia remained in the
status of developing country. This research suggests that inequality in general
and income inequality in particular are the most important factors in terms of
evaluating the results of economic policies of these countries, which led to
their today’s positions in the world economy. Moreover, the paper analysis the
impact of inequality on future development of Singapore and Malaysia.

Ключевые слова: Сингапур,
Малайзия, коэффициент Джини, кривая Лоренца, бедность, распределение дохода.

Keywords: Singapore, Malaysia, Gini coefficient, Lorenz curve,
poverty, income distribution.

Introduction

Inequality is one of the major problems nowadays.
Poverty, crime, social unrest and even suicide rates are significant factors
behind the inequality. In addition, there are widely accepted ethical bases for
being concerned that there are a high degree of inequality between individuals,
which also damages the social life of any country. Besides the obvious
consequences for society, inequality also has a great impact on economic growth (McKay, 2002). There is increased
evidence that countries with high levels of inequality achieve lower economic
growth rates on average. Same time, many governments still do not approach this
issue efficiently. There are many policies on the reduction of poverty,
however, inequality requires more attention in professional discussions. This
paper compares approaches of Singapore and Malaysia to the problem of
inequality.

Singapore and Malaysia were chosen for the research
due to their comparability. First of all, both of these countries previously
were British colonies. In the year 1963 Malaysia got the independence from
British Empire and at that date Singapore was a part of Malaysia, however, in
1965 Singapore separated into a different country. Secondly, as long as these
countries are neighbours, they share similar traditions and mentality.
Moreover, they belong to one climate zone, which makes the comparison even more
accurate. The only two differences arise from territory and population, because
Singapore is a city state, while Malaysia is one of the largest countries in
the region. Same time, the latter in theory should benefit to Malaysia due to
more opportunities for infrastructure and hence more opportunities for economic
development. However, in reality Singapore distributed the limited resources
better. Thus, this research considers that the comparison between Singapore and
Malaysia is accurate enough to have a scientific significance.

Data collection

The main base of comparison between Singapore and
Malaysia is the income distribution. First of all, it is a quantitative term
that can be easily measured via statistical and mathematics tools. Secondly, it
gives general understanding income distribution problems in the particular
society (Charles-Coll, 2011).

The study divides population of each country into 5
groups according to their social class. The income groups for both Singapore
and Malaysia are as follows:

1. Workers
   on jobs that do not require high qualification. This may include students who
   have only part-time jobs and workers on low-skilled jobs in service industry.
   Average income in this group: around $1,000 per month.
2. Beginning
   positions in sectors that require high qualifications. This group consists
   mostly of graduates that do not have much experience and only started their
   career. Average income is about $3,500 per month.
3. Middle
   class workers. This includes professionals with working experience and stable
   positions on their jobs, for example, doctors, accountants, police officers
   etc., with average income of $7,000 per month.
4. Managers.
   This group includes high level professionals and managers that are in charge of
   business and decision making. Average income: $15,000.
5. Top
   managers. The last group consists of CEOs, directors, large investors etc.,
   with average income of more than $30,000 per month.              

After the analysis of composition of countries’ societies and division them into the 5 groups mentioned above the following data was obtained.                    

All data for Singapore income distributions was taken
from paper by Singapore Department of Statistics (Singapore Department
of Statistics, 2018).
The data is updated as of 2018. Data for Malaysian income groups was collected
from website of Department of Statistics Malaysia (Department of
Statistics Malaysia , 2017). The updated information for 2018 was
not presented by Department of Statistics, the last available data is for 2016.

Methodology

After the data collection the main study may be
conducted. First of all, the Lorenz curve is derived from the above data sets. Lorenz
proposed Lorenz curve in 1905 and nowadays it is one of the main tools that
represents income distributions. Lorenz curve demonstrates which proportion of
total income is in the hands of a given percentage of population (Bellu &
Liberati, 2005).
We demonstrated the income inequality in the current research with the help of
mentioned earlier tool.

The next step after analysis of income inequality is
calculation of Gini Index.  In inequality
measurement Gini index is another one and more descriptive tool than Lorenz
Curve. Just like the latter one, Gini Coefficient is mostly used for measuring
the inequality among values of a frequency distribution (Bellu & Liberati, 2006). This tool provides
more detailed point of view on income inequality problems in the chosen
countries. With Gini Index the research also takes a look at Atkinson Index,
which is a welfare-based measure of inequality.

After analysis of income inequality the research is
able to focus on poverty rates in Singapore and Malaysia. Undoubtedly, this is
one of the most important issues that arise from inequality. According to Bellu
and Liberati, poverty can be defined as the lack of, or the inability to
achieve, a socially acceptable standard of living (Bellu & Liberati,
2005).
In this research both relative and absolute concepts of poverty are taken into
account. On the one hand, there is a need in determination of poverty line (in
this case all people with income below that poverty line are considered to be
poor), which is provided by relative concept. On the other hand, the research
analyses qualitative and descriptive data such as minimum income required for
living or food security and in that case absolute concept of poverty suits for
the study better.

As it was mentioned above, food security is another
factor of inequality that is analysed by this research. By food security a
measure of the availability of food and individuals’ ability to access it is
meant. The main tool for estimating this parameter is calorie intake per person
per day, available on a household budget (Webb, et al., 2006). However, the food
security is rather descriptive measure, which sometimes is calculated on the
basis of surveys. In this research the food security in Singapore and Malaysia
is compared through different indicators besides the availability of food.
First of all, the own production of food is considered as a part of this
problem. Secondly, the quality of food suppliers is also important regarding
the issue.

The last but the least is social welfare. This term
relates to the types of government support for the citizens of its society (Choon,
2010).
In other words, this part compares social services provided by states of the
countries. This includes medical care, unemployment insurance for workers, free
education programs, subsidized public housing and pensions.

After such complex analysis the research is able to
draw a conclusion on the inequality situation in Singapore and Malaysia and
evaluate future prospects of these countries.

Research

First of all, the research takes a look at the Lorenz
Curve for Singapore and Malaysia. Figure 1 below represents the graph for
Lorenz Curve based on the information about income groups in the countries. As
it can be seen from the table, the shape of Lorenz Curve for Malaysia has
greater bend, which means that incomes are more dispersed in Malaysia than in
Singapore. On the contrary, Lorenz Curve for Singapore tends to
equidistribution line meaning that there is a little variability among incomes
in Singapore. In other words, the results of Lorenz Curve observation suggest
that the degree of inequality is lower in Singapore compared to Malaysia.

Gini Index was calculated with the following formula:

where Cov is the covariance between income levels y and the cumulative distribution of  the same income F(y) and ȳ is average income.

With that formula given, Gini Index for Singapore was
calculated at the level of 0.129, whereas Gini Index for Malaysia amounted to
0.509. Gini coefficient values range from 0 to 1, where 0 is an expression of
perfect equality, while 1 shows the maximum inequality degree. Thus, the
results of this research are in line with the results of Lorenz Curve for the
countries. The average Gini Index in the world amounted to 0.61 as of 2015 (Hellebrandt,
et al., 2015).
Gini Index for USA accounted to 0.41, in Russia it was 0.38, in Germany – 0.33.
Gini Index for countries of the same region were as follows: Indonesia scored
0.38, Thailand – 0.37, Philippines – 0.40 (The World Bank Group,
2019).
As it can be seen from this data, Gini Index for Malaysia is a bit higher than
the average results of countries in ASEAN region, however, it is still in line
with overall trends. Same time, Gini Index for Singapore is significantly lower
than other results, which indicates, that there is almost no inequalty degree
in the country. Atkinson Index is calculated at 0.89 for Singapore and at 0.84
for Malaysia that are rather high values of this parameter.  

The poverty rates of two countries are somewhat
incomparable due to absence of such statistics for Singapore. Thus, Malaysian absolute
poverty rate is at 0.4% as of 2019 (Lim, 2019). In Singapore there
is no minimal wage and poverty line. Thanks to large programs of social welfare
Singapore relative poverty rate is believed to be near 0.00%. Same time, some
studies estimate absolute poverty rate in Singapore around 12%, however, this
is unofficial data (Zhen, 2018).      

In terms of food security Singapore has vulnerable
positions as long as it imports 90% of total consumption, while its own
production requires heavy technology involvement (Lee, 2019). Both of these
factors lead to increase in prices for basic products in the consumer basket,
however, it is somewhat compensated by high salaries. In addition, the quality
of imported goods is rather high as long as it needs to meet all the
requirements of Singapore. Malaysia has similar problems: its own production
does not meet the accelerated growth of demand for food. Hence, the country
also heavily relies on import which accounts to more than 50% of total
consumption (Noordin, 2018).

Social welfare in Singapore is called as an invisible
welfare: state subsidises housing, education, healthcare, however, citizens may
be not aware of that due to such government policy (Chan, 2018). Such structure benefits
more to middle class, while poor people may be left without any help. Malaysian
policy, on the contrary, is focused on the people in need (Chu, 2018).  

Discussion

The research shows the difference in inequality degree
in Singapore and Malaysia. The first one predictably has much lower degree of
inequality being one of the most wealthy and safe countries all over the world.
Malaysia’s results are worse, however, they are still better than average. These
differences are explained by strategies of policymakers that were implemented
in past few decades. In Singapore they resulted in top positions in the world,
while Malaysia remained in status of developing country. Nowadays the high
degree of inequality may limit the economic growth of Malaysia. On the positive
side, the latest statistics indicate the decrease of the Gini Index and
dynamics of other parameters for Malaysia also appear to have upward trend.
Singapore have more stable and favourable situation compared to Malaysia,
however, it does not mean that there is nothing to improve. First of all, food
security is major reason for concern in Singapore, social welfare policies may
work better as well.    

Conclusion In conclusion, despite the proximity of Singapore and Malaysia, today’s positions of the countries in terms of inequality differ a lot: Singapore has one of the lowest inequality degrees in the world, while Malaysia is near average countries. Despite that, both Singapore and Malaysia have a room for improvement regarding their current policies aimed on decrease of inequality in order to achieve higher economic development.

Bibliography

1. Bellu, L. G. & Liberati, P., 2005. Charting Income Inequality: The Lorenz Curve. [Online]  Available at: https://mpra.ub.uni-muenchen.de/30063/
   [Accessed 2 March 2020].
2. Bellu, L. G. & Liberati, P., 2005. Impacts of Policies on Poverty: The Definition of Poverty. [Online]  Available at: https://mpra.ub.uni-muenchen.de/44644/ [Accessed 2 March 2020].
3. Bellu, L. G. & Liberati, P., 2006. Inequality Analysis: The Gini Index. [Online]  Available at: www.fao.org/tc/easypol [Accessed 2 March 2020].
4. Chan, V., 2018. Is Singapore’s welfare system failing its poor?. [Online]  Available at: https://www.theonlinecitizen.com/2018/07/18/is-singapores-welfare-system-failing-its-poor/ [Accessed 3 March 2020].
5. Charles-Coll, J. A., 2011. Understanding income inequality: concept, causes and measurment. International Journal of Economics and Management Sciences , 1(3), pp. 17-28.
6. Choon, C. N., 2010. Social Protection in Singapore: Targeted Welfare and Asset-based Social Security. In: M. G. Asher, S. Oum & F. Parulian, eds. Social Protection in East Asia — Current State and Challenges. Jakarta: ERIA, pp. 99-123.
7. Chu, M. M., 2018. Wan Azizah: Malaysia’s welfare policy to move away from mere handouts. [Online]  Available at: https://www.thestar.com.my/news/nation/2018/07/19/wan-azizah-malaysia-welfare-policy-to-move-away-from-mere-handouts/ [Accessed 5 March 2020].
8. Department of Statistics Malaysia , 2017. Report of Household Income And Basic Amenities Survey 2016. [Online]
   Available at: https://www.dosm.gov.my/v1/index.php?r=column/cthemeByCat&cat=120&bul_id=RUZ5REwveU1ra1hGL21JWVlPRmU2Zz09&menu_id=amVoWU54UTl0a21NWmdhMjFMMWcyZz09 [Accessed 12 March 2020].
9. Hellebrandt, T. & Mauro, P., 2015. The Future of Worldwide Income Distribution. Peterson Institute for International Economics Working Paper, Volume 7, p. 15.
10. Lee, J., 2019. Singapore focuses on food security to counter external threats. [Online]  Available at: https://asia.nikkei.com/Economy/Singapore-focuses-on-food-security-to-counter-external-threats [Accessed 2 April 2020].
11. Lim, I., 2019. How Malaysia is measuring poverty levels and how it can do better. [Online]  Available at: https://malaymail.com/news/malaysia/2019/09/06/how-malaysia-is-measuring-poverty-levels-and-how-it-can-do-better/1787753
    [Accessed 1 March 2020].
12. McKay, A., 2002. Inequlity Briefing. UK Deparment of International Development, 1(1), pp. 1-6.
13. Noordin, K. A., 2018. Agriculture: Addressing food security in Malaysia. [Online]  Available at: https://agri.upm.edu.my/artikel/agriculture_addressing_food_security_in_malaysia-46781 [Accessed 5 March 2020].
14. Singapore
    Department of Statistics, 2018. Key Household Income Trends, Singapore:
    Singapore Department of Statistics.
15. The
    World Bank Group, 2019. GINI index (World Bank estimate). [Online]  Available at: https://data.worldbank.org/indicator/si.pov.gini
    [Accessed 7 March 2020].
16. Webb,
    P. et al., 2006. Measuring household food insecurity: why it’s so important
    and yet so difficult to do. The Journal of Nutrition, 5(136), pp.
    1404-1408.
17. Zhen,
    G. G., 2018. Definitions and Measurements of Poverty, Singapore: Social
    Service Research Centre.

УДК 338

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10234

ОЦЕНКА ДОСТИЖЕНИЯ ЦЕЛЕЙ РЕГИОНАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ НА ПРИМЕРЕ ОРЕНБУРГСКОЙ
ОБЛАСТИ

EVALUATION OF ACHIEVEMENT
OF OBJECTIVES OF REGIONAL GOVERNANCE ON THE EXAMPLE OF THE ORENBURG REGION

Круталевич Марина Геннадьевна, кандидат экономических наук, доцент кафедры государственного и муниципального управления, Оренбургский государственный университета, г. Оренбург, ORCID: https://orcid.org/0000-0001-7988-4440

Krutalevich M.G., mgkrut@mail.ru

Аннотация. Проблемное поле достижения целей регионального управления актуализируется в свете задач социально-экономического развития Российской Федерации, заявленных в Указе Президента РФ «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года». В статье проводится оценка достижения целей регионального управления на примере Оренбургской области. В ходе исследования применялись методы описания и обобщения статистического материала.

Summary. The issue of achieving the objectives of regional governance is of particular relevance in the light of socio-economic development of the Russian Federation, stated in the presidential Decree «On the national goals and strategic objectives development of the Russian Federation for the period up to 2024». The article assesses the achievement of regional management goals on the example of the Orenburg region. In the course of the research, methods of describing and generalizing statistical material were used.

Ключевые слова: достижение целей регионального управления, уровень жизни населения, прожиточный минимум, права и свободы человека и гражданина.

Keywords: achieving
the goals of regional governance, the standard of living of the population, the
living wage, human and civil rights and freedoms.

В настоящее время значимость оценки достижения
целей регионального управления значительно выросла, что предопределено ролью
регионов в системе управления Российской Федерации. Приоритетные цели
регионального управления определены Указом Президента Российской Федерации от 7
мая 2018 года № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития
Российской Федерации на период до 2024 года». Качество и эффективность их реализации
непосредственно зависят от деятельности органов регионального управления [1].

Повышение уровня
удовлетворения социально-экономических потребностей населения, как ключевой цели
регионального управления, актуализируется усилением экономической независимости
региона, продолжающимся процессом формирования современной, региональной
структуры интересов и полномочий. Преобладание социально-экономического
целеполагания и проектирования; непрерывный учет общечеловеческих ценностей; интерактивность
с институциональными структурами самоуправления отражают специфику
формирования, реализации и контроля достижения целей регионального
управления.

Согласно стратегии социально-экономического развития региона,
приоритетной целью регионального управления в Оренбургской области до 2030 года
является «повышение качества жизни населения на основе развития многоукладной
экономики, сочетающей модернизацию традиционных отраслей специализации с
формированием отдельных сегментов постиндустриальной экономики и активным трансграничным
сотрудничеством» [2].

Предлагается провести оценку
достижения целей регионального управления в Оренбургской области по формуле 1
[3].

Gz = Kv *
Kq
* Knp, где (1)

Gz –
обобщенный коэффициент достижения целей регионального управления в Оренбургской
области; Kv – коэффициент уровня выживания населения
Оренбургской области; Kq – коэффициент
уровня жизни населения Оренбургской области; Knp – коэффициент
уровня нарушений прав и свобод человека и гражданина в Оренбургской области.

Если
значения полученных коэффициентов больше единицы, то следует говорить о достижении
целей регионального управления. В ситуациях, когда значения одних коэффициентов
снижаются, а у других коэффициентов повышаются, необходимо их пересмотреть и
скорректировать.

Обобщенный коэффициент достижения целей регионального управления в Оренбургской области представлен на рисунке 1.

Как видим, обобщенный коэффициент достижения целей регионального управления в Оренбургской области, начиная с 2015 года, имеет стойкую тенденцию к снижению.

Достижение целей регионального управления в Оренбургской области сдерживается продолжающимся демографическим кризисом и постоянным снижением численности населения, что подтверждают данные таблицы 1.

По данным Всероссийской переписи населения-2010, в
Оренбуржье проживало более 2 миллионов человек [5].
Кроме того, существенную роль для изменения численности населения Оренбургской
области имеют миграционные потоки. Так, например, за 10 месяцев 2019 года из Оренбургской
области уехали в другие регионы страны намного меньше людей, чем в 2018 году.
При этом значительно увеличился приток людей из других стран и субъектов
России. По данным Оренбургстата за период с января по октябрь 2019 года из
Оренбургской области в другие регионы уехали 20,9 тысяч человек, при этом из
других регионов в Оренбуржье за этот же период переехали 15,0 тысяч человек.
Таким образом разница или миграционное снижение составило – 5,9 тысяч человек.  В 2018 году, за этом же период,
межрегиональное миграционное снижение составило 9,4 тысяч человек (23,6 тысяч
человек уехали и 14,4 прибыли).

Сложившаяся демографическая ситуация в Оренбургской области зависит не
только от природных факторов (континентальность климата, размер территории).
Большую значимость играют социально-экономические факторы (полиэтничность и
поликонфессиональность населения, трансграничное положение) и многие другие,
которые влияют на показатели расселения населения в пределах данного субъекта
Российской Федерации [5].

Коэффициент уровня выживания
населения Оренбургской области рассчитаем, как отношение числа родившихся, на
территории Оренбургской области за оцениваемый период, к числу умерших в Оренбургской
области за тот же период. Если получаем значение больше 1, то на территории Оренбургской
области деятельность органов регионального управления дала положительный
результат.

Коэффициент уровня выживания населения
отражает сложившуюся демографическую ситуацию на территории Оренбургской
области. Демографические проблемы давно в центре внимания государственной и
региональной власти. На федеральном уровне приняты решения по корректировки
программы материнского капитала для стимулирования рождаемости и приостановки
демографического спада.

На значение коэффициента уровня
выживания населения Оренбургской области влияют темпы естественной убыли
населения: в 2016 году – -196 человек, а к 1 января
2020 года – -5470 человек. В 2018 году из 42-х муниципальных образований,
положительный естественный прирост имели только два города – Оренбург и
Соль-Илецк и 4 района. В Оренбургской области в целом, в рассматриваемый период
наблюдается стабильная убыль населения [4]. Демографическое старение, рост
«демографической нагрузки» пожилого населения на трудоспособное являются
неизбежными, негативными последствиями естественной убыли населения
Оренбургской области.

Коэффициент уровня жизни
населения Оренбургской области определим, как отношение величины денежной суммы
прожиточного минимума за период оценки к аналогичному показателю за предыдущий
период. Если полученное значение больше 1, то деятельность органов регионального
управления дала положительный результат.

В рассматриваемый период в Оренбургской области были установлены прожиточные минимумы, представленные в таблице 2 [5]. Избежать колебаний размера прожиточного минимума в течение года невозможно из-за экономических изменений. Как закономерные изменения прожиточного минимума в течение года следует отметить его рост в I и II кварталах и снижение в IV квартале.

В расчет прожиточного минимума входят
обязательные платежи и сборы и стоимостная оценка потребительской корзины, на которую
влияет в том числе сезонность.

Отметим, что прожиточный
минимум имеет решающее значение как для оценки уровня жизни населения, так и
для разработки и реализации социальной политики и социальных программ.

Если коэффициент уровня нарушений прав и свобод человека и гражданина в Оренбургской области, определяемый как отношение количества случаев нарушений прав и свобод человека и гражданина, юридически установленных органами власти Оренбургской области, за предыдущий и оцениваемый периоды, больше 1, то деятельность органов регионального управления расценивается положительно. В таблице 3 представлена динамика показателей по соблюдению прав и свобод человека и гражданина в Оренбургской области [7].

В Российской Федерации действует система правоохранительных органов
по защите прав и законных интересов граждан. Под нарушением прав
и свобод человека и гражданина следует понимать любое
нарушение, независимо от того, нарушены ли кем-либо права, закрепленные в
законах страны, либо наоборот, изданы законы, на основе которых попираются
права человека. Статья 46 Конституции Российской Федерации декларирует гарантии
судебной защиты прав и свобод любого гражданина, который вправе обратиться в
суд на любое посягательство на свои права и свободы [6].

Проведение постоянных организационно-практических мероприятий на
территории Оренбургской области непосредственно направлено на обеспечение и
защиту прав и законных интересов граждан, организаций и предприятий от
преступных посягательств, обеспечение общественного порядка и общественной
безопасности.

В
Оренбургской области постоянно совершенствуется система внутриведомственного
управления. На территории региона осуществляется межведомственное взаимодействие
правоохранительных органов по вопросам:

• организации системного противодействия коррупционным и экономическим преступлениям, в том числе в сфере защиты бюджетных средств;
• предотвращения распространения экстремизма во всех его проявлениях,
• раскрытия тяжких и особо тяжких преступлений против личности [7].

Таким образом, отметим,
что достижение целей регионального управления в Оренбургской области напрямую зависит
от негативного воздействия роста уровня
нарушений прав и свобод человека и гражданина и снижения уровня
выживания и уровня жизни населения.

Повышение степени достижения
целей регионального управления в Оренбургской области видится в разрешении
проблемных вопросов, связанных с последствиями глубокого социального кризиса, а
именно:

• резкого сокращения рождаемости и средней продолжительности жизни,
• деформацией демографического и социального состава общества;
• ослаблением семейных ценностей, снижением духовного, нравственного и творческого потенциала населения [8].

Для повышения рождаемости
и улучшения демографической ситуации в Оренбургской области необходимо решить
такие проблемные вопросы, как:

• обеспечение роста реальных доходов, увеличение ассигнований государства в сферы здравоохранения, образования, пенсионного обеспечения, что отразится на уровне жизни населения;
• увеличение числа браков и уменьшение количества разводов, установление высокого морально-психологического климата в семье для повышения роли и значимости института семьи;
• проведение миграционной политики, соответствующей национальным интересам Российской Федерации, ее социально-экономическому, политическому, культурно-этническому развитию, разрешению геополитических и национальных задач.

Кроме того, приоритетами
регионального управления должна стать непрерывная работа по проектированию обстоятельств
безопасной жизнедеятельности населения, обеспечению надежной защиты личности, общества
и государства от преступных посягательств, что должно стать.

В данном
исследовании оценка достижения целей регионального управления проведена через
обобщенный коэффициент, включающий социально-значимые показатели развития
Оренбургской области.

Литература

1 Указ Президента Российской Федерации от
7 мая 2018 года № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития
Российской Федерации на период до 2024 года». — Режим доступа: http://www.consultant.ru/
document/cons_doc_LAW_297432

2 Стратегия развития Оренбургской области до
2020 года и на период до 2030 года [Электронный ресурс]. — Разработчик —
правительство Оренбургской области. — Режим доступа:
http://www.orenburg-gov.ru/magnoliaPublic/regportal /strateg/ 2030.html

3 Леушин М. Е., Меркушова Н. И. Подходы к оценке
эффективности деятельности органов муниципального самоуправления //
Экономическая наука и практика: материалы II Междунар. науч. конф. (г. Чита,
февраль 2013 г.). — Чита: Издательство Молодой ученый, 2013. —С. 71-74.
[Электронный ресурс]. — Режим доступа:
—https://moluch.ru/conf/econ/archive/75/3369/

4 Территориальный орган Федеральной службы государственной статистики по Оренбургской области [Электронный ресурс]: официальный сайт – Режим доступа: https://orenstat.gks.ru/

5 Правительство Оренбургской области [Электронный ресурс]: официальный сайт – Режим доступа: http://www.orenburg-gov.ru/

6 Российская Федерация. Конституция (1993). Конституция Российской Федерации:
офиц. текст. – Москва: Маркетинг, 2001. – 39 с. – ISBN 5-94462-025-0

7 Прокуратура Оренбургской области [Электронный ресурс]: официальный сайт – Режим доступа: http://www.orenprok.ru/

8 Указ Президента РФ от 15.06.1996 № 909 «Об утверждении
Концепции государственной национальной политики Российской Федерации».
[Электронный ресурс]. — Режим доступа:
http://www.russia.edu.ru/information/legal/law/up/909/ (Указ Президента РФ от
15.06.1996 № 909).

References

1 Ukaz Prezidenta
Rossiiskoi Federatsii ot 7 maya 2018 goda № 204 «O natsional’nykh tselyakh i
strategicheskikh zadachakh razvitiya Rossiiskoi Federatsii na period do 2024
godA». Available at: http://www.consultant.ru/
document/cons_doc_LAW_297432

2 Strategiya razvitiya
Orenburgskoi oblasti do 2020 goda i na period do 2030 goda [Ehlektronnyi
resurs]. — Razrabotchik — pravitel’stvo Orenburgskoi oblasti. — Available at: http://www.orenburg-gov.ru/magnoliaPublic/regportal /strateg/ 2030.html

3 Leushin M. E.,
Merkushova N. I. (2013) Podkhody k otsenke ehffektivnosti deyatel’nosti organov
munitsipal’nogo samoupravleniya [Ehkonomicheskaya nauka i praktika: materialy
II Mezhdunar. nauch. konf. (g. Chita, fevral’ 2013 g.). — Chita: Izdatel’stvo
Molodoi uchenyi] pp. 71-74. Available at::
—https://moluch.ru/conf/econ/archive/75/3369/

4 Territorial’nyi organ
Federal’noi sluzhby gosudarstvennoi statistiki po Orenburgskoi oblasti
[Ehlektronnyi resurs]: ofitsial’nyi sait – Available at: https://orenstat.gks.ru/

5 Pravitel’stvo
Orenburgskoi oblasti [Ehlektronnyi resurs]: ofitsial’nyi sait – Available at:: http://www.orenburg-gov.ru/

6 Rossiiskaya
Federatsiya. Konstitutsiya (1993). Konstitutsiya Rossiiskoi Federatsii: ofits.
tekst. – Moskva : Marketing, 2001. – 39 s. – ISBN 5-94462-025-0

7 Prokuratura
Orenburgskoi oblasti [Ehlektronnyi resurs]: ofitsial’nyi sait – Available at:: http://www.orenprok.ru/

8 Ukaz Prezidenta RF ot
15.06.1996 № 909 «Ob utverzhdenii Kontseptsii gosudarstvennoi natsional’noi
politiki Rossiiskoi FederatsiI». [Ehlektronnyi resurs]. Available at:: http://www.russia.edu.ru/information/legal/law/up/909/ (Ukaz
Prezidenta RF ot 15.06.1996 № 909).

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10232

ПРОБЛЕМЫ
РЕАЛИЗАЦИИ И ЭФФЕКТИВНОСТИ БЮДЖЕТИРОВАНИЯ ПРОЕКТОВ ГЧП НА ТЕРРИТОРИИ РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ

PROBLEMS OF
IMPLEMENTATION AND EFFICIENCY OF PPP PROJECT BUDGETING IN THE RUSSIAN
FEDERATION

Чернов
Александр Витальевич, аспирант, Высшая школа финансов и
менеджмента, Российская академия народного хозяйства и государственной службы
при президенте РФ, Россия, г. Москва

Chernov Alexander Vitalievich, postgraduate student, Higher school of Finance and
management, Russian presidential Academy of national economy and public
administration, Russia, Moscow

Аннотация. Оценка
сравнительной эффективности ГЧП-проектов представлена как важная часть процесса
принятии решения, когда есть выбор определённой формы их реализации. В статье
рассматриваются проблемы усовершенствования данного механизма, которые должны
повлечь определённую корректировку действующих законов на национальном уровне.
В статье также есть предложения и рекомендации по устранению проблем, связанных
с государственно-частным партнерством и подробно даны пути их решения.

Summary. Evaluation of the comparative effectiveness of PPP
projects is presented as an important part of the decision-making process when
choosing a certain form of their implementation. The article discusses the
problems of improving this mechanism, which should entail a certain adjustment
of existing laws at the national level. The article also contains suggestions
and recommendations for solving problems related to public-private partnerships
and provides detailed solutions.

Ключевые слова:
государственно-частное партнерством, бизнес, частное лицо, публичное лицо,
бюджетирование.

Keywords: public-private partnership,
business, private
person, public
person, budgeting.

Государственно-частное
партнерство (сокращенно аббревиатура ГЧП) – это соглашение, которое оформлено
юридически и сформировано на выбранный срок реализации. ГЧП основано на наличии
совместного объединения определенных ресурсов. Реализация данного партнерства
требует распределения возникновения рисков между публичными и частными партнерами,
когда можно привлечь инвестиции в экономику, включая качественные и доступные
услуги (товары). При этом органы государственной власти берут на себя
ответственности при обеспечении [3].

ГЧП, таким образом,
расширяет область ответственности, которая принадлежит государственным органам
власти, внедряя туда деятельность частного партнерства. Частный сектор
становится ответственным за продукцию или услуги, которые реализует государство
(инфраструктура, высшее образование, здравоохранение, экология и т.п.).

Совместная работа стала возможной
в связи с трудностью государства самостоятельно обеспечить решение проблем в
полной мере. Частный сектор взял на себя ответственность выполнять проекты с
должным качеством [4].

Государство инициирует ГЧП-проекты,
а назначает исполнителем частный сектор, государство берет на себя роль
поручителя, обеспечивающим экономическую жизнеспособность проекта.  Инвестиции в данный проект станут выгодными
для частного сектора [2].

На территории Российской
Федерации практике ГЧП-проектов уделяется мало внимания, если принять во
внимание мировую практику.

Отличительная особенность
проектов ГЧП в РФ (в т.ч. концессионных), что им присуще финансирование при
создании объекта концессионером (в данном случае – частный партнер), при этом концедент,
являющийся публичным партнером, имеет абсолютное право брать на себя часть
расходов на создание или возможную реконструкцию объекта соглашения (при
предоставлении «капитального гранта»); прием часть расходов при эксплуатации
объекта соглашения; предоставление концессионеру гарантии на государственном или
муниципальном уровне в соответствии с законодательством [6].

Однако, следует
учитывать, что в ГЧП-проектах, которые реализуются посредством концессионных
соглашений, концедент также обязан предоставлять плату, если придется
возместить расходы концессионера при эксплуатации объекта концессионного
соглашения, включая его ремонт, реорганизацию, переоснащение, а также
появляется необходимость возмещения инвестиций концессионера, включив
доходность на такое вложение [1].

Неудобства, которые могут
возникнуть при применении в проекте ГЧП данных финансовых обязательств
концедента, могут привести к ситуационному исходу, когда запланированные
затраты бюджета на реализацию ГЧП-проекта становятся намного выше, чем
планируемые затраты реализации подобного проекта посредством бюджетного финансирования
(как, например, заключение государственных контрактов на создание объекта
инфраструктуры и т.п.) [1, 2].

При этом бюджетная
эффективность проекта, преимущество применения определённого способа по
реализации инфраструктурного проекта с государственной позиции влияют и некоторые
факторы, которые нельзя оставить без внимания:

• наличие
  (фактическое) или возможность привлечения бюджетных средств, чтобы реализовать
  проект;
• умение
  распределять риск между частными и публичными сторонами при различных этапах
  реализации проекта;
• стоимость
  привлекаемого исполнителем финансирования и соотношения рисков, которые и
  принимает на себя частный партнер и его доходов возмещаемых, в т.ч. за счет
  бюджетных средств [5, 6].

Публичный партнер,
который занимается выбором эффективного способа, выбранного для реализации
инфраструктурного проекта, должен учесть все факторы, которые будут приниматься
во внимание: распределение рисков, доступность источников при бюджетном
финансировании, соотношение рисков в проекте и т.п.  Публичный партнер должен принять необходимое
решение не только учитывая результат сравнения прямых бюджетных средств с
учетом поступлений [4].

Приоритизация проектов и
выбор эффективных, если учитывать их влияние на экономику, в целом представляет
отдельную проблему, которая решается на стадии формирования отраслевых
программ, а также при создании документов по стратегическому планированию.

В РФ процедура
обоснования выбора по способу реализации инфраструктурного проекта является
обязательной только для ГЧП-проектов, которые могут быть реализованы в рамках
Федерального закона № 224-ФЗ «О государственно-частном партнерстве…».  Она предусматривает оценку финансовой и
социально-экономической эффективности проекта, а также сравнением определенного
способа реализации проекта при использовании ГЧП с «госзаказом» (прямое
бюджетное финансирование).

Чтобы избежать возможных
проблем при его реализации, нужно должное внимание уделять анализу
осуществимости проекта на этапе согласования его с публичным партнером. В ходе
анализе необходимо учесть скрытые недостатки и риски проекта, возможных
преград. Анализ реализуемости проекта предполагает определённые этапы [9].

Однако существует
определенная проблематика при реализации ГЧП-проектов на региональном уровне. Встречается
зачастую ряд тормозящих факторов в регионах, которые не позволяют принимать ГЧП-проекты
по всей России.

Таким образом, проблематика
развития ГЧП-проектов ограничивается следующими особенностями:

1. «Двойственность»
понимания положений законодательства являются помехой к реализации ГЧП [10].

2. Правоохранительные
органы, слабо знакомые с тонкостями положений ГПЧ, часто сомневаются в
легитимности концессионных соглашений, что практика может быть вне закона с
целью приватизации собственности государства.

3. Муниципальные власти
могут быть равнодушны к применению ГПЧ ввиду слабой осведомленности.

4. Создание проверенных
методик реализации ГЧП-проектов при перспективном инвестировании.

5.  Проблематика налогообложения на
законодательном уровне при инвестировании в проект и муниципальную инфраструктуру
[11].

Создание  ГЧП-проект подтверждают опыт привлечения
средств частных инвесторов, чтобы развить инфраструктуру. Частные инвесторы
должны быть уверены в экономической эффективности проекта при создании инфраструктуры,
поэтому государству следует создать особые стимулы.

ГЧП должно
предусматривать такие возможности как установление налоговых льгот: понижение
ставок применимых налогов, косвенных налогов, специальных режим
налогообложения, льготы по уплате пошлин, инвестиционный налоговый кредит,
отсрочка или рассрочка при уплате налогов.

Внедрение механизма
уплаты налогов и создание льгот по налогу на недвижимость, ускоренный возврат
НДС, амортизацию, прибыль.

Россия должна
проанализировать опыт ГЧП зарубежных стран, чтобы определить меры по улучшению совместной
работы частного сектора и государства. Нестабильных условия финансовой политики,
однако, остается несовершенным. Меры по осуществлению ГЧП:

1. Индивидуальный подход
к проектам и создание гарантий со стороны государства. Это сделает возможным распределить
риск совместно с частным сектором. Выплата компенсаций в случае неблагоприятных
ситуаций [4].

2. Льготы при создании
проекта на прибыль, имущество, земельный налог и т.п. Возможность введения
«налоговых» каникул в случае неблагоприятных ситуаций.

3. Реализация возмещения
НДС и амортизации в ускоренном режиме.

4. Реализация специальных
тарифов для ГЧП, и уделить внимание законодательству в сфере бюджетной помощи
ГЧП.

5. Создать закон, на
основе которого станет возможным контроль над ГЧП. Новый закон должен
базироваться на всех реализованных положениях ГЧП в России.

6. Реализация ГЧП местного
характера, улучшение развития инфраструктуры в регионах [7].

Таким образом, при
удачной реализации и разрешения всех проблем, связанных с
государственно-частным партнерством, оно поможет стране реализовать свой
потенциал в развитии экономики и поддержке бизнеса. Рекомендательные меры по
опыту зарубежных стран будут благотворно влиять на ускоренное решение проблем,
связанные с ГЧП, чтобы помочь стране выйти на мировой уровень.

Список литературы

1. Богачева А.В.,
   Григоров В.Э. Взаимодействие власти и бизнеса в области ЖКХ [Текст]//
   Государство и бизнес: институциональные аспекты: сборник научных публикаций/
   отв. ред. И.М. Осадчая. — М.: ИМЭМО РАН, 2006. — 155 с.
2. Варнавский В.Г.
   Государственно-частное партнерство. / в 2 т. / В.Г. Варнавский. — М., ИМЭМО
   РАН, 2009. — 312 с.
3. ГЧП-проекты:
   реалии и перспективы // Дороги. Инновации в строительстве. 2016. № 53. С. 32-37
4. Кабашкин, В.А.
   Государственно-частное партнерство в регионах Российской Федерации [Текст]:
   учебное пособие / В. А. Кабашкин. — М.: Дело, 2011. — 120 c.
5. Максимов, В.В.
   Государственно-частное партнерство в транспортной инфраструктуре: критерии
   оценки концессионных соглашений [Текст] / В. В. Максимов. — М.: Альпина
   Паблишер, 2010. — 178с.
6. Матаев Т.М. Формы
   государственно-частного партнерства при реализации инфраструктурных проектов //
   Государственно-частное партнерство. 2015. Т. 1. № 1. С. 9-18.
7. Нюхаев Д.В.
   Государственно-частное партнерство в социальной сфере //
   Социально-экономические явления и процессы. 2012. № 1. С. 116-119.
8. Сластников А.Д.
   Оптимизация участия государства в софинансировании проектов в условиях
   государственно-частного партнерства // Экономика и математические методы. —
   2010. — С. 69-81.
9. Ткаченко И.Н.
   Достижение синергизма на основе эффективного взаимодействия заинтересованных
   сторон проектов государственно-частного партнерства // Труды уральского
   государственного экономического университета: сборник научных статей в 2 т.
   Отв. за вып. Е.Б. Дворядкина; ред. кол.: В.Ж. Дубровский, М.С. Марамыгин, А.Ю.
   Коковихин, В.П. Соловьева. Екатеринбург, 2016. — C. 103108.
10. Ткаченко И.Н.,
    Пахальчак Г.Ю., Стариков Е.Н., Савченко Я.В., Раменская Л.А., Белан С.В.,
    Евсеева М.В. Исследование институциональных особенностей формирования и
    развития механизма государственно-частного партнерства (на примере
    промышленного комплекса Свердловской области) / Монография /Научный редактор И.
    Н. Ткаченко. — Екатеринбург : [Изд-во Урал. гос. экон. ун-та], 2014. — 202 с.
11. Факторы,
    ограничивающие деятельность организаций базовых отраслей экономики. М.: НИУ
    ВШЭ, 2017 15 с.

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10231

Экономическая
безопасность региона в условиях глобализации

Economic security of the region in the context of
globalization

Искаджян Симон Оганнесович,
кандидат экономических наук, преподаватель кафедры «Экономические науки», Ереванский филиала РЭУ им. Г.В.
Плеханова

Минасян Арус Гамлетовна, кандидат экономических наук, старший преподаватель кафедры «Экономические науки», Ереванский
филиала РЭУ им. Г.В. Плеханова

Манукян Раиса Асканазовна, кандидат экономических наук, доцент кафедры «Экономические науки», Ереванский филиала РЭУ им. Г.В. Плеханова

Iskadzhyan
Simon Ogannesovich, candidate of economic Sciences, lecturer of the
Department «Economic Sciences», Yerevan branch of REU them. G. V.
Plekhanov

Minasyan
Arus Gamletovna, candidate of economic Sciences, senior lecturer of
the Department of «Economic Sciences», Yerevan branch of Plekhanov
Russian University of Economics

Manukyan Raisa Askanazovna, candidate of economic Sciences, associate Professor of the Department of Economic Sciences, Yerevan branch of Plekhanov, Russian University of
Economics

Аннотация. Статья посвящена вопросам обеспечения
безопасности региональной экономики с учетом процессов глобализации в мире.
Глобализация создает новые угрозы и возможности для стабильного экономического
развития региона. В этих условиях каждый регион должен разработать стратегию
экономического развития с учетом внешних, глобальных угроз, глубоко осознавая
собственные ресурсные ограничения. В данной работе рассмотрены угрозы и
возможности экономического развития региона под влиянием глобализации. Сделаны
выводы о необходимости стратегического управления экономической безопасностью
региона с учетом необходимости изучения возможных угроз глобализации в
контексте их переформирования в возможности для региональной экономики.

Summary. The article is
devoted to ensuring the security of the regional economy, taking into account
the processes of globalization in the world. Globalization creates new threats
and opportunities for stable economic development of the region. In these
conditions, each region should develop a strategy for economic development
taking into account external, global threats, deeply aware of its own resource
constraints. This paper discusses the threats and opportunities for economic
development of the region under the influence of globalization. Conclusions are
drawn about the need for strategic management of the economic security of the
region, taking into account the need to study the possible threats to
globalization in the context of their transformation into opportunities for the
regional economy.

Ключевые слова: экономическая безопасность, угрозы,
регионы, возжмосности, глобализация, экономическая интеграция, развитие
регионов, экономическая стабильность.

Keywords: economic
security, threats, regions, opportunities, globalization, economic integration,
regional development, economic stability.

Сегодня расширяются противоречия между
национальными экономиками. Транснациональные корпорации усиливают борьбу за
контроль над рынками, стратегическими и интеллектуальными активами.
В мире идет концентрация управления для того, чтобы контролировать мировые
ресурсы. Поэтому проблема национальной безопасности стала одной из
актуальнейших проблем мирового общества и в связи с этим требует
принципиально новых научно-методологических подходов к ее разрешению.
Безопасность как система типовых свойств любой страны учитывает развитие
различных сторон общества. Ее основными составляющими, как правило, выступают
информационная, интеллектуальная, политическая, военная, экономическая,
экологическая и другие элементы безопасности.

Экономическая
безопасность региона в настоящее время является одной из главных функций
регионального менеджмента и имеет стратегическое значение не только для
региона, но и для страны. В условиях современной рыночной экономики
международные экономические отношения стали не только возможностью развития
национальной экономики, но и угрозой экономическому развитию [3].

Следовательно,
обеспечение устойчивого экономического роста возможно лишь в том случае, когда
региона правильно оценивает возможное влияние глобализации на структуру
экономической безопасности региона и управляет ее компонентами в соответствии
со стратегическими целями развития государства.

В постиндустриальной
экономике процесс интеграции национальных экономик приобрел инновационные темпы
развития, что создает как возможности, так и угрозы для экономик стран.
Осознавая проблемы экономических угроз в процессе глобализации экономики, со
стороны различных международных организаций уделяется особое внимание вопросу
экономической безопасности государств [1].

Начиная с 1985 г.,
вопросам обеспечения экономической безопасности постоянно уделяется внимание со
стороны ООН. Обеспечение экономической безопасности по подходам ООН направлено
на международный уровень. Как отмечается в Резолюции 40/173 ООН, необходимо
уделять внимание развитию экономических отношений между промышленно развитыми и
развивающими странам, что непосредственно будет способствовать выявлению угроз
национальным экономикам и их последующему устранению. Однако в настоящее время
экономические взаимоотношения между странами не нацелены на выявление и
устранение рисков экономического развития и, следовательно, каждое государство
обеспечивает экономическую безопасность с учетом региональных и мировых
интеграционных процессов. Стратегическое развитие страны в современных условиях
непосредственно зависит от уровня экономической самостоятельности и гибкости
отдельных ее регионов. Угрозы экономической безопасности региона могут внести
дисбаланс в темпы экономического развития страны. Устойчивое развитие экономики
на местных уровнях имеет важное стратегическое значение для страны [1;4;5].

Угрозы, которым подвергается региональная экономика, разнонаправленны и могут иметь различную природу возникновения. В этом контексте классификация угроз имеет важное значение в целях их управления. Многие угрозы экономики региона возникают во внешней среде под воздействием процессов глобализации. Это делает очевидной выделение еще одной классификации угроз экономической безопасности – угрозы, возникающие под воздействием глобализации и вне зависимости от нее. Угрозы экономической безопасности региона, исходя из природы их возникновения, можно рассмотреть на рисунке 1.

Следует отметить, что вне
зависимости от выбранного вектора экономической интеграции страны, регионы
должны формировать гибкую и содержательную стратегию экономического развития с
учетом угроз всех уровней. 

В целом, процесс глобализации создает как множество угроз для экономики региона, так и различные возможности. Основные угрозы и возможности региона под воздействием тенденций глобализации представлены на рисунке 2.

Из рисунка 2 следует, что
глобализация создает как угрозы, так и возможности для развития региональной
экономики. С одной стороны, глобализация ухудшает положение местных
предпринимателей, которые стремятся к статичной деятельности, таким образом
снижая конкурентоспособность не только местной экономики, но и государства в
целом, а с другой стороны создают новые, более перспективные возможности
стабильного экономического роста. С этой позиции глобализация, можно сказать,
является фактором усиления традиционных угроз и формирования перспективных
возможностей для экономической безопасности региона. Следует отметить, что
глобализация влечет за собой серьезные угрозы для конкурентоспособности
развивающихся государств и их регионов. Высокоразвитые промышленные государства
быстро ориентируются в изменениях мировой экономики и направляют свои регионы
по высокорентабельным направлениям, за которыми развивающиеся государства не
успевают, что влечет за собой появление новых угроз экономической стабильности
для них.

Таким образом, глобализация и интеграционные процессы являются неотъемлемой частью развития современной мировой экономики, с которыми возникают как риски, так и возможности для региональной экономики. При этом экономическая политика региона должна учитывать возможные риски в контексте переформирования в возможности [6].

Проблему обеспечения
экономической безопасности многие государства стараются решить именно с помощью
интеграции в экономические союзы. В целом, экономические союзы призваны обеспечить
геополитические интересы государства, и в этом контексте экономические интересы
являются приоритетными. Угрозы экономического развития региона должны быть
рассмотрены с ракурса экономического союза. Целостное концептуальное видение
проблемы экономической безопасности региона предполагает, в первую очередь
определение системы условий, критериев, показателей, организационных форм и
механизмов защиты местной экономики от разного рода угроз, характерных для
экономик регионов. Следует отметить, что данный подход фиксируют проблемы
экономического потенциала и ресурсы региона, возможные направления
экономического бума, социально-культурного процветания, укрепления местной
экономики и возможностей самообеспечения. Стратегия экономической безопасности
региона должна быть отражена в его экономической политике и, конечно, должна
находиться во взаимодействии с государственной экономической политикой [7].

Выявление угроз
глобализации на развитие региональной экономики является сложной и многоэтапной
задачей. Процесс выявления и устранения воздействия глобальных рисков на
региональном уровне включает следующие этапы:

• определение региональных интересов и приоритетов экономики, отвечающих требованиям экономической безопасности;
• выделение ресурсов для обеспечения экономического развития регионов и их размеры;
• выявление глобальных опасностей и угроз экономической безопасности, наносящих вред ключевым экономическим интересам региона;
• мониторинг факторов, влияющих на стабильность социально-экономической системы региона в краткосрочной и среднесрочной перспективе;
• формирование концепции защиты региональный экономики от выявленных рисков экономической интеграции страны и глобализации в целом.

Следует отметить, что
регион должен иметь возможность самоорганизации для решения глобальных проблем
на местном уровне. Самоорагнизаиция региона должна быть отражена в стратегии
защиты экономики. Стратегия экономической безопасности региона в частности
должна:

• выявлять возможные внешние угрозы экономической безопасности региона;
• давать разностороннюю характеристику глобальных угроз экономической безопасности;
• определить критерии и параметры состояния региональный экономики в соответствии с правовыми, экономическими и административными мерами воздействия.
• противодействовать источникам проникновения потенциальной экономической опасности;
• управление информационными потоками и внешней среды в соответствии со стратегией развития региона;
• инновационное оснащение экономики как условие прогресса и интенсивного развития;
• целенаправленное управление внешнеэкономической деятельностью;
• постоянное взаимодействие с субъектами рыночной среды;
• определение ориентиров инвестиционной политики.

Стратегия экономической безопасности должна учитывать все изменения, происходящие на глобальном рынке, и ограничить их воздействие на экономику региона с помощью протекционистских либо иных методов. Эти методы в свою очередь должны быть определены со стороны муниципальных властей, но быть в интересах хозяйствующих субъектов и граждан в целом.

Список литературы

1. Валько, Д.
   В. Экономическая безопасность : учебное пособие для вузов / Д. В. Валько.
   — Москва : Издательство Юрайт, 2019. — 150 с. 
2. Кузнецова,
   Е.И. Экономическая безопасность и конкурентоспособность. Формирование
   экономической стратегии государства. Монография. Гриф УМЦ «Профессиональный
   учебник». Гриф НИИ образования и науки. / Е.И. Кузнецова. — М.: ЮНИТИ, 2017. —
   239 c.
3. Кутукова,
   Е.С. Экономическая безопасность в призме современных экономических процессов /
   Е.С. Кутукова. — М.: Русайнс, 2017. — 352 c
4. Киселева
   И.А., Искаджян С.О. Концепция экономической безопасности в туристской сфере:—
   Иваново.: Economics. 2018. № 1 (33). С. 20-24.
5. Гончаренко
   Л. П. Экономическая безопасность : учебник для вузов / Л. П. Гончаренко [и др.]
   ; под общей редакцией Л. П. Гончаренко. — 2-е изд., перераб. и доп. — Москва :
   Издательство Юрайт, 2019. — 340 с.
6. Уразгалиев,
   В. Ш. Экономическая безопасность : учебник и практикум для вузов / В. Ш.
   Уразгалиев. — 2-е изд., перераб. и доп. — Москва : Издательство Юрайт, 2019. —
   675 с.
7. Попов, М.В.
   Экономическая безопасность: Учебное пособие / М.В. Попов, М.А. Каткова, Н.В.
   Манохина, Л Мамаева. — М.: Инфра-М, 2018. — 576 c.

УДК 338.432

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10224

Механизм
управления финансовым состоянием сельскохозяйственных организаций региона в
условиях кризиса

Mechanism for
managing the financial condition of agricultural organizations in the region in
a crisis

Таранова Ирина
Викторовна, доктор
экономических наук, профессор, Ставропольский государственный аграрный
университет

Шаврина Юлия Олеговна,
кандидат
экономических наук, доцент, Оренбургский государственный университет

Сыроватская Валентина Ивановна, кандидат педагогических
наук, доцент, Невинномысский технологический институт (филиал),
Северо-Кавказский федеральный университет

Taranova Irina Viktorovna, Doctor of Economics, Professor of Stavropol state
agrarian University

Shavrina Yulia Olegovna, Candidate of economic Sciences, associate Professor, Orenburg
state University

Syrovatskaya Valentina Ivanovna, Candidate of pedagogical Sciences,
associate Professor Nevinnomyssk Institute of technology (branch) North
Caucasus Federal University                  
                      

Аннотация.  В кризисных условиях хозяйствования
сельскохозяйственным производителям необходимо укрепления финансового
состояния. Удорожание кредитных ресурсов и слабая государственная поддержка
вызывает риски финансовой несостоятельности сельскохозяйственных организаций,
что требует формулировки управленческих решений в части мобилизации
внутриорганизационных резервов. Авторами представлен механизм управления
финансовым состоянием сельскохозяйственных организаций Оренбургской области. Данный
механизм – это последовательность действий, направленных на поиск и реализацию
резервов укрепления финансового состояния сельскохозяйственных организаций. Он
включает в себя: анализ финансового состояния, поиск резервов укрепления финансового
состояния и разработку конкретных мероприятий для реализации выявленных
резервов. Обосновано, что наличие в структуре имущества доли внеоборотных
активов свыше 50% негативно влияет на показатели финансового состояния. В этой
связи предложено выполнить пересмотр способов начисления амортизации основных
средств для снижения их балансовой стоимости.
Чтовсвоюочередьулучшитиндикаторыфинансовойсостоятельности.

Summary. In the crisis conditions of economic management, agricultural producers
need to strengthen their financial condition. The increase in the cost of
credit resources and weak state support causes risks of financial insolvency of
agricultural organizations, which requires the formulation of management
decisions in terms of mobilizing internal reserves. The authors present a
mechanism for managing the financial condition of agricultural organizations in
the Orenburg region. This mechanism is a sequence of actions aimed at finding
and implementing reserves to strengthen the financial condition of agricultural
organizations. It includes: analysis of the financial condition, search for
reserves to strengthen the financial condition and the formulation of specific
measures for the implementation of the identified reserves. It is proved that
the presence of a share of non-current assets in the property structure of more
than 50% negatively affects the indicators of financial condition. In this
regard, it is proposed to review the methods of depreciation of fixed assets to
reduce their carrying value. This, inturn, willimproveindicatorsoffinancialviability.

Ключевые слова: сельскохозяйственные организации, финансовое состояние, внутриорганизационные резервы, амортизация основных средств.

Keywords: agriculturalorganizations, financialcondition, internalreserves,
depreciationoffixedassets.

Развитие и
функционирование сельскохозяйственных организаций определяется их финансовым
состоянием. В условиях кризисных процессов может быть определена финансовая
несостоятельность (банкротство) хозяйствующего субъекта. Сельское хозяйство –
это реальный сектор экономики региона, обеспечивающий население основными
продуктами питания. Недопущение реализации процедуры банкротства возможно на
основе разработанного механизма управления финансовым состоянием
сельскохозяйственной организацией. Под управлением понимается механизм действий
укрепления финансового состояния сельскохозяйственных организаций.

С.А.КрутьковаН.К.
Чайка в своих исследованиях полагают, что 
можно
выделить следующие этапы управления финансовым состоянием сельскохозяйственных
организаций:

• анализ финансового состояния сельскохозяйственных организаций;
• поиск резервов улучшения финансового состояния сельскохозяйственных организаций;
• разработка конкретных мероприятий, направленных на укрепление финансового состояния сельскохозяйственных организаций [2].

О.Г. Леонова полагает, что анализ финансового
состояния предполагает его выполнение в конкретный момент времени и в
перспективе, таким образом, возможно:

1. Определение текущего финансового состояния; 2. Оценка перспективного финансового состояния[4].

Экспресс анализ
выполняется на основе данных бухгалтерской финансовой отчетности (Таблица 1).

 Недостатком данной методики является то, что полученные данные будут интерпретировать уже свершенные факты хозяйственной жизни сельскохозяйственных организаций. В этом случае процесс управления финансовым состоянием будет иметь недостаточную эффективность.

Диагностика финансового состоянияимеет внешнее и
внутреннее целеполагание, которое существенно отличаетсяпо своему содержанию [2].

О. А. Тагирова и  О. В. Новичкова определяют, что целью внутренней диагностики финансового состояния является  поиска резервов укрепления финансового состояния за счет увеличения прибыли и наращивания собственных источников финансирования. Указанная диагностика направлена наисследование механизма формирования, размещения и использования капитала сельскохозяйственной организации[7]. М.В. Петровская иИ.В. Суханов Целью внешней диагностики финансового состояния является прогноз рисков, связанных с инвестициями в организацию. Данная диагностика представляет собой процесс исследования основных показателей финансового состояния  сельскохозяйственных организаций[6].

Болдырева И.А. считает, что на финансовое состояние сельскохозяйственных организаций влияют факторы [1]. В условиях кризисных процессов, происходящих на макроуровне необходима разработка механизма управления внутриорганизационными  факторами, влияющими на финансовое состояние. Управление внутренними факторами будет способствовать укреплению финансового состояния сельскохозяйственных организаций.

Гипотеза данного исследования заключается в том, что в условиях экономического кризиса необходимо управление внутриорганизационными резервами укрепления финансового состояния.  В статье использованы следующие методы: анализ и синтез, системный, формально-логический и статистический метод. Рассмотрим основные внутренние факторы, влияющие на финансовое состояние сельскохозяйственных организаций. К ним относят: оптимальный состав и структура активов, а такжеправильный выбор стратегии управления ими, наличие и использование прибыли от деятельности сельскохозяйственных организаций, состав и структура выпускаемой продукции, а также возможность привлечения краткосрочных заемных средств.

Результатом управления финансовым состояние сельскохозяйственной организации является наличие гибкой структуры капитала, обеспечение постоянного превышения доходов над расходами, поддержание платежеспособности, а также  наличие воспроизводства средств и результатов деятельности.

Финансовое состояние сельскохозяйственной организации определяется результатами производственной и коммерческой деятельности. Выполнение бюджетов производства и реализации сельскохозяйственной продукции оказывает положительное влияние на финансовое состояние организации. А необоснованное увеличение затрат на производство и несвоевременная реализация сельскохозяйственной продукции вызывает снижение прибыли и ухудшение финансового состояния организации. В этой связи необходим оперативный контроль за выполнением бюджетных показателей в части себестоимости продукции и финансовых результатов от ее реализации (рисунок 2).

Информационное обеспечение управления внутриорганизационными факторами, влияющими на финансовое состояние сельскохозяйственных организаций представлено на рисунке 2.

Финансовое состояние сельскохозяйственных организаций обеспечиваются существующими финансовыми ресурсами (капиталом) – как собственным, там и заемным. Их размер и положение размещение в активе характеризуется бухгалтерским балансом.

Для обоснования внутриорганизационных резервов укрепления финансового состояния сельскохозяйственных организаций была проведена аналитическая группировка. Нами были исследованы источники формирования имущества в 21 сельскохозяйственных организациях Оренбургского района Оренбургской области. Выполненный анализ позволил сгруппировать организации в три группы. Группировочным показателем было выбрано значение удельного веса краткосрочных обязательств в структуре источников формирования имущества.  К первой группе относятся сельскохозяйственные организации с долей от 28 до 35% краткосрочных обязательств в структуре пассивов, ко второй группе – от 35% до 50%, а к третей – от 50% до 65%.

Основные показатели диагностики финансового состояния
сельскохозяйственных организаций в типичных хозяйствах каждой группы позволяет
определить, что чем меньше краткосрочных обязательств в структуре источников,
тем меньше величина внеоборотных активов и выше качество показателей
финансового состояния и финансовых результатов (таблица 6).

Таким образом, для третей группы хозяйств мы
предлагаем сократить величину внеоборотных активов за счет уменьшения  балансовой стоимости основных средств. Нетто
оценка представления основных средств в бухгалтерском балансе определяет их
величину, как разницу между первоначальной стоимостью и начисленной
амортизацией.

ПБУ 6/01 «Учет основных средств»
предусматривает линейный и ускоренные способы начисления амортизации. Линейный
способ предполагает равномерное погашение стоимости основных средств за период
их использования, а применение ускоренных методов обеспечивает списание большей
стоимости впервые годы эксплуатации. Метод уменьшаемого остатка имеет
недостаток – это наличие недоамортизированной стоимости. В нормативных
документах методики ликвидации недоамортизированной стоимости не предусмотрено.
Мы считаем возможным переход с метода уменьшаемого остатка на линейный способ
начисления амортизации в момент, когда уже произошло интенсивное использование
объекта, и экономическая отдача от его использования существенно снизилась.

В таблице 7 представлены нормы расчета амортизации объекта основных средств со сроком полезного использования пять лет, применяя линейный и ускоренные методы. При методе уменьшаемого остатка возможно применение коэффициента ускорения не более трех.

При применении метода уменьшаемого остатка с применением максимального коэффициента ускорения недоамортизированная величина составляет 4% от первоначальной стоимости. В условиях интенсивного использования активной части основных средств сельскохозяйственных организаций их максимальная отдача достигается в первые годы эксплуатации и не меняется в последующие. Поэтому мы считаем возможным переход с ускоренного способа начисления амортизации на линейный. Моментом перехода будет тот временной период, когда годовая норма амортизации от применения линейного и ускоренного способа будет примерно равной.  В таблице 8  представлены нормы расчета амортизации основных средств после изменения способа начисления амортизации.

Также применение перехода на линейный метод
после методом уменьшаемого остатка позволит ликвидировать наличие
недоамортизированной стоимости.

Для сельскохозяйственных организаций в части
увеличение доли оборотных активов в структуре имущество следует рекомендовать:

• применение ускоренной амортизации активной части основных средств (основных средств 3-ей группы);
• направление части «чистой» прибыли непосредственно на прирост уставного капитала для повышения норматива (или пополнения) собственных оборотных средств;
• продажа объектов основных средств   и использование полученных средств (или даже их части) на пополнение  собственных оборотных средств;

Проблемам управления
финансовым состояния сельскохозяйственных организации  посвящено большое количество научных работ. При
этом не представлен единый механизм управления финансовым состоянием
сельскохозяйственных организаций в условиях экономического кризиса, не
достаточно исследованы вопросы поиска внутриорганизационных резервов для
укрепления финансового состояния. Разработка методических подходов к оценке и
реализации внутриорганизационных резервов в укреплении финансовой устойчивостью
сельскохозяйственных организаций  будет
основой дальнейшего исследования.

Литература

1. Болдырева И.А. Финансовый
   механизм функционирования сельскохозяйственных производителей: отраслевые
   особенности и проблемы. /И.А. Болдырева //Аудит и финансовый анализ. 2016.  №3.  С.
   158-162.
2. .Жданова О.А. Анализ
   особенностей и способов совершенствования механизма финансирования
   агропромышленного комплекса РФ. / О.А. Жданова, Т.П. Максимова. //Аудит и
   финансовый анализ. 2018.  №6.  С.67-71.
3. Крутькова
   С. А.Практические аспекты оценки финансового состояния предприятия / С. А. Крутькова,
   Н. К. Чайка // Имущественные отношения в Российской Федерации.2015. 
   № 7. С. 25-36.
4. Леонова
   О.Г. Методические аспекты финансового анализа в антикризисном управлении  / О.Г. Леонова // Финансовый менеджмент.
   2018.№4.С.25-33.
5. Массарыгина
   В.Т. Проблемы оценки основных средств в условиях реформирования учета и
   отчетности /В.Т. Массарыгина//Экономический анализ: теория и практика.  2016. 
   №6.  С.47–51.
6. Петровская
   М. В.Модель оценки долгосрочной финансовой устойчивости предприятий производственного
   сектора / М.В. Петровская, И.В.
   Суханов // Российское предпринимательство.2016.  Т. 17, № 4.  С. 483-489.
7. Тагирова
   О. А.Оценка риска потериплатежеспособности и финансовой
   устойчивостисельскохозяйственных организаций региона / О. А. Тагирова, О.
   В. Новичкова // Аудит и финансовый анализ. 2018.  № 4.  С.110-115.

УДК 332.05

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10222

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ РЕГИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ

GLOBALIZATION AND ACTUAL PROBLEMS OF THE MODERN REGIONAL ECONOMY

Кокорев Александр Сергеевич, кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры экономической теории и менеджмента, Государственный университет по землеустройству, г. Москва, e-mail: askokorev78@mail.ru

Kokorev Alexander Sergeevich, PhD in Economics, Associate Professor, Department of Economic Theory and Management, State University of Land Management, Moscow, e-mail: askokorev78@mail.ru

Аннотация. Актуальность статьи обусловлена тем, что в современной ситуации
успешная региональная экономическая политика и, соответственно, стратегическое
развитие регионов основываются не столько на традиционном управлении доступными
ресурсами, сколько на управлении возможностями и средой, а также на
использовании составляющих «новой информационной экономики» и механизмов,
стимулирующих формирование новых рынков и локализацию бизнеса. В статье
обосновано, что особенности преобразований в регулировании стратегического
развития региона тесно связано с глобальными трендами и экономическими
закономерностями, которые всегда имеют свои проявления на региональном уровне.

Summary. The relevance of the article is
due to the fact that in the current situation a successful regional economic
policy and, accordingly, the strategic development of the regions are based not
so much on traditional management of available resources as on management of
opportunities and the environment, as well from useof components of the “new
information economy” and mechanisms that stimulate the formation of new markets
and the localization of business. The article substantiates that the features
of transformations in the regulation of the strategic development of the region
are closely related to global trends and economic laws, which always have their
manifestations at the regional level.

Ключевые слова: региональная политика, глобальные тренды,
регионализация, территориальная структура экономики

Keywords: regional policy, global trends,
regionalization, territorial structure of the economy

Современный этап развития
экономики характеризуется наличием двух мощных процессов — усиление
глобализации экономики и ее регионализации в системе межрегиональных рыночных
отношений. Глобализация экономики проявляется благодаря рынку, который стирает
границы между странами, а регионализация развивается в результате усиления
децентрализации как особой формы управления экономическими отношениями. На
наднациональном уровне регионализация проявляется как для защиты интересов
определенного региона от разрушительного воздействия глобализации, так и для
удовлетворения глобальных интересов. Регионализация, которая учитывает интересы
регионов, предоставляет возможности более эффективного использования
природного, производственного, научного и человеческого потенциала
определенного региона, позволяет ему более эффективно интегрироваться в мировые
процессы и уменьшает негативные последствия глобализации [5, 6].

Вследствие процессов глобализации усиливается транснационализация экономики, формируется заранее заданное разделение труда, территориальная структура экономики. Изменения в центрах экономического развития порождают соответствующие явления в менее развитых странах и свидетельствуют о наличии значительной дифференциации стран по уровню экономического развития и жизни населения. Растут региональные диспропорции в производстве и уровне жизни людей, ослабевают механизмы самозащиты отдельных наиболее бедных стран и регионов, ослабляется эффективность антикризисных мер в этих странах во время мировых экономических кризисов. Видоизменяется роль факторов в территориальном разделении труда [1, 2]. Несмотря на указанные трудности, сопровождающие процессы глобализации, вхождение стран в мировое пространство является объективным этапом эволюции современных общественных отношений, и развитие этих процессов в своей основе является прогрессивным. В связи с вышеизложенным значимость изучения актуальных проблем региональной экономики в контексте глобальных трендов развития представляется актуальной.

Методология проведения
исследования основывается на системном подходе, сформированном на основе интеграции методов
стратегического, территориального управления. Раскрытие цели настоящего
исследования в методологическом плане было реализовано на основе
междисциплинарного синтеза гипотез и концепций пространственной и
институциональной экономики, неоклассической и новой экономики, формирования
информационного общества и экономики знаний.

Развитие современной экономики на региональном уровне
во многом определяется глобализацией, которая охватывает все сферы общественной
жизни и оказывает влияние на политические образования различных уровней. Под
влиянием глобализационных процессов происходит трансформация функций субъектов
экономики. Различные стратегии адаптации регионов к новым условиям
существования определяются наличием многих детерминант: их отличным
политико-правовым статусом в составе национальных государств, культурной и
этнической спецификой, уровнем экономического развития [3]. Россия не стоит в
стороне от процессов глобализации и успешное политическое,
социально-экономическое, культурное развитие государства в целом и его регионов
в глобальном мире зависит от стратегии, которую выберут на региональном уровне.

Регион как пространственная единица организации
социума существует достаточно давно, но его роль усилилась именно в ХХ в. и
была связана с созданием во многих странах управления регионального уровня.
Регион, определяется как территория страны или нескольких соседних стран с
более или менее однородными природными, социально-экономическими, культурными
условиями, представляет собой однородное образование, поэтому выступает как единый
объект управления, учитывая, что ему предоставляется статус
административно-территориальной единицы, в рамках которой осуществляется
управленческая деятельность. Регион выступает как относительно самостоятельная
политическая система с достаточно широкой политической компетенцией. Чаще всего
региональный уровень власти представляет собой промежуточное звено между
национальным и местным  уровнями власти
[6].

Разработка рационального институционального обеспечения
государственной региональной политики приобретает особое значение для
современной России. Опыт хозяйствования развитых стран свидетельствует, что
региональная экономика остается наиболее сложным объектом государственного
управления. А из-за увеличения диспропорций социально-экономического развития
регионов и низкой конкурентоспособности экономики России становится сложнее
регулировать региональное развитие государства [6, 7].

Процессы глобализации локальных ресурсов обусловлены
стремлением доступа к таким ресурсам региона, как низкая стоимость труда,
обеспеченность природными ресурсами, емкий внутренний рынок. Это выступает
основным мотивом деятельности транснациональных структур и является одной из
движущих сил глобализации.  Глобализация
не только минимизирует значение традиционных региональных конкурентных
преимуществ, но и нивелирует роль расстояния как защитного барьера в развитии
конкурентных процессов. Развитие информационно-коммуникационных систем, сетевых
фирм, электронной коммерции привело к возникновению принципиально новых видов
конкурентной борьбы за территории. Следствием ликвидации защитной функции
барьера расстоянии выступает также повышение уровня открытости региональной
экономики. То есть экономические позиции даже относительно закрытых территорий
зависят от ситуации в других странах и регионах. Все это приводит к
формированию и развитию глобальной сферы хозяйственной деятельности, в которой
роль глобализованных регионов будет все более возрастать.

К основным элементам и предпосылок формирования такой
сферы деятельности следует отнести [2, 4]: политику ведущих субъектов мировой
экономики — отдельных стран, регионов, региональных образований, интеграционных
объединений, транснациональных структур, международных организаций; формальные
и неформальные нормы, регулирующие перемещение факторов производства; принципы
и механизмы международных экономических отношений; производственные,
научно-технические и технологические предпосылки формирования глобальной сферы
хозяйственной деятельности, приводящие к развитию глобальной инфраструктуры и
способствующие глобальной интеграции национальных рынков; развитие глобальной
логистической и производственной сетей транснациональных структур, введение
единых критериев макроэкономической политики, усиление тенденций к
стандартизации и унификации требований к качеству продукции; возникновение
новых организационных форм деятельности различных субъектов экономики,
нивелирование национальных барьеров в осуществлении глобальной экономической и
производственной деятельности; возникновение и развитие принципиально новых
информационных систем, обеспечивающих обслуживание глобальных финансовых,
товарных и других сетей; развитие глобальной образовательной и культурной сферы
благодаря распространению дистанционного образования, культурных обменов и др.

В связи с формированием понятия глобализирующегося
региона следует указать на такие его признаки как: наличие геоэкономического
потенциала. Речь идет об определенных экспортные возможности, ресурсах для
международного обмена капиталов, способности к технологическому обмена,
готовности к интернационализации производства и тому подобное. Это создает
предпосылки для интеграции региона в мировое экономическое пространство с целью
удовлетворения своих внешнеэкономических интересов; присутствие
внешнеэкономической инфраструктуры, которая включает два вида обеспечения:
физическое и институциональное. В первом случае речь идет о существовании
удобных транспортных путей, средств связи и тому подобное. Во втором — о
надлежащем институциональном обеспечении.

К основным проблемам регионального развития России
следует отнести, в первую очередь, низкий инновационный уровень развития и
преимущественно сырьевую направленность структуры валового регионального
продукта. Отметим, что стратегическое развитие региона должно быть направлено
не на экстенсивное, а на интенсивное использование доступных ресурсов, прежде
всего человеческих и природных. Все больше конкуренция стран и крупных городов
за качественные человеческие ресурсы в условиях роста роли человеческого
капитала как основного фактора экономического развития вызывает сегодня
серьезную озабоченность. Неспособность удержать квалифицированную рабочую силу
благодаря привлекательным условиям жизни и окружения приводит к дефициту
качественных человеческих ресурсов в регионе, депопуляции территорий и
постепенного упадка целых отраслей местной экономики. Эта проблема очень
актуальна для многих сельских территорий современной России, и она пока не
решается методами миграции рабочей силы из других территорий (сел, областей,
стран) и ее интеграции в новое социальное и хозяйственное окружение.

 Чтобы сохранить
качественные человеческие ресурсы и, следовательно, подготовить основу будущего
развития региона, нужно обратить внимание на такие насущные проблемы, как рост
качества жизни, создание новых рабочих мест в том числе в сельской местности,
структурный дисбаланс системы занятости (структура занятости и качество
образования не отвечают запросам экономики ).

Третья проблема — это урбанизация и поляризация
экономического пространства. Причем поляризация экономического пространства вместе с
централизацией власти усиливают контрасты между развитыми центральными
регионами и ослабленной периферией, что приводит к наличию типичных проблем, а
именно: депопуляция населения и слабая экономическая активность, хронические
дефициты местных бюджетов, низкий инвестиционный потенциал,  бедность, недостаточная развитость населенных
пунктов, критическое состояние коммунальной инфраструктуры и риски техногенных
катастроф и тому подобное. Кроме того, заметны существенная неоднородность и
рост дифференциации внутрирегионального экономического пространства, что
вызвано развитием системообразующих элементов регионального экономического
пространства (сети опорных «точек роста» со сравнительно развитой
инфраструктурой и производственной базой и др.). Эти обстоятельства значительно
усложняют решение задачи воспроизведения на территории регионов России такой
структуры экономики и расселения, которые могли бы обеспечить достижение
современных стандартов качества жизни и привлекательности региональной
экономики для инвесторов.

Четвертым вызовом является вхождение в новую волну
технологических изменений и формирования информационного общества, которая
должна обеспечить прорыв в экономическом развитии территории и усилить роль
знаний в социально-экономическом развитии регионов, снизить влияние многих
традиционных факторов, рост глобальных сетей передачи и обработки информации.

В таких условиях важнейшей задачей регионального управления экономическими процессами является обеспечение устойчивого развития региональной экономики и комплексного сочетания отраслевых секторальных и пространственных измерений региональной политики, повышения эффективности государственного управления региональным развитием. С целью наблюдения течения этого процесса целесообразно ввести в регионах систему мониторинга с использованием определенных индикаторов, которые представлены в таблице 1.

Предложенные индикаторы
необходимо использовать в процессе мониторинга каждого из регионов и
государства в целом, сравнивая результаты между регионами, можно получить
возможные решения проблем с учетом передового опыта успешно развивающихся
регионов. При этом развитие
отдельных регионов, как составляющих национальных экономических систем, следует
рассматривать в соответствии с не только внутригосударственными, но и мировыми
экономическими процессами.

Список использованной
литературы

1. Akhmetshin E.M., Pavlyuk A.V., Kokorev A.S., Lazareva T.G., Artemova E.I. Assessment of the Economic Security of the Region (on the Exampie of Chelyabinsk Region). Journal of Applied Economic Sciences. -2018 . Т. 13, -№ 8(62) С. 2309-2322.
2. Афанасьева И.И. Глобализация и регионализация как факторы мирового развития // Вестник Академии знаний. 2019. №4 (33). С.33-37.
3. Козлов С.Д. Глобализация и регионализация, локализация и глокализация: некоторые вопросы методологии исследования и преподавания процессов // Проблемы Науки. 2018. №1 (121). С.64-71.
4. Кокорев А.С. Инновационное развитие промышленных предприятий в кластере. Азимут научных исследований: экономика и управление. – М., 2017. – с. 130-132.
5. Кокорев А.С. Цифровая экономика:    смена ценностей и          ориентиров в управлении предприятием. Московский экономический журнал – Москва, -2019. — № 1.
6. Приемко Т.А. Особенности региональной политики в условиях глобализации: сущность, факторы и принципы управления // Вестник науки и образования. 2019. №20-4 (74). С.31-34.
7. Иванов
   Н.И., Кокорев А.С. Управление имущественным комплексом промышленного
   предприятия: Монография. Научный консультант. – М., 2017. – 158 с.
8. Ефремова
   Л.Б., Кокорев А.С., Германович А.Г., Маргалитадзе О.Н. Экономика: Учебно-методическое
   пособие. Научный консультант. –М., 2020.
9. Шаш
   Н.Н., Бородин А.И., Кокорев А.С., Фурсов С.В. Ценовая политика компании: Учебное
   пособие. Инфра-М. – М., 2018. –162 с.

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10210

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ФОРМИРОВАНИЮ МЕХАНИЗМА РЕГУЛИРОВАНИЯ
ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА

THEORETICAL APPROACH TOWARDS THE FORMATION OF A MECHANISM FOR REGULATING ECONOMIC GROWTH

Чжан Вэнь, аспирантка, Китайская Народная Республика, Финансовый
университет при Правительстве Российской Федерации, г. Москва, misteri1953@mail.ru

Zhang Wen, postgraduate student, people’s Republic of China, Financial University under the Government of the Russian Federation, city of Moscow, misteri1953@mail.ru

Аннотация. В статье
рассмотрены основные теоретические подходы зарубежных и российских ученых к
проблеме определения механизмов регулирования экономического роста в стране.
Показаны особенности научных взглядов представителей классической и
кейнсианской теории государственного регулирования экономики. Дана
характеристика известным представителям науки, развивающим теорию
экономического роста. Представлен вывод о доминирующем положении взглядов на
государственный характер механизма регулирования экономического роста.

Summary. The article considers the main theoretical approaches
of foreign and Russian scientists to the problem of determining the mechanisms
for regulating economic growth in the country. Features of scientific views of
representatives of the classical and Keynesian theory of state regulation of
the economy are shown. The characteristic of well-known representatives of
science who develop the theory of economic growth is given. The conclusion
about the dominant position of views on the state nature of the mechanism for
regulating economic growth is presented.

Ключевые слова: экономический рост,
государственное регулирование, рыночное регулирование, экономический механизм.

Keywords: economic growth, state regulation, market
regulation, economic mechanism.

Научные
подходы к вопросам формирования механизма регулирования экономического роста  базируются на классической теории, представителем
которой является английский теоретик А. Смит[10], и теории государственного
регулирования экономики Дж. М. Кейнса.

А. Смит в
своих работах утверждал следующее: вмешательство в экономику со стороны
государства должно быть ограничено; смитовская «невидимая рука» предполагает
такое соотношение между «экономическим человеком» и обществом, когда оно не
является искусственной преградой «естественному» рыночному порядку, т.е. системе
естественной свободы; функции государства находятся в сферах обороны, правосудия,
образования, отраслях инфраструктуры: транспортной, почтовой и т.п.  

Представители
неоклассического направления в центр своего внимания поставили положение о  рынке как  саморегулирующемся механизме, позволяющем эффективно
использовать все производственные факторы. В основу механизма здесь положена
игра рыночных цен. Р. Солоу [15] представлял себе экономический рост период
движения из одного устойчивого состояния в неустойчивое, и утверждал, что  это эффект
открытости экономики. Он предлагал элементами механизма регулирования экономического
роста считать норму сбережения, норму амортизации
капитала, темп прироста населения и темп технологического прогресса, которые
имеют экзогенную природу.

А. Маршалл [5]
выделял два механизма регулирования экономического роста: рыночный и внутрипроизводственный. В рамках рыночного механизма
движущей силой экономического роста он считал экономическую свободу и конкуренцию.
В целом, А. Маршалл, как и А. Смит, указывал на рыночный механизм, обеспечивающий развитие экономики, но указывал
и     на     другой    
механизм     — внутрипроизводственный, в основе
которого лежит организация производства.

В школе институционализма в качестве
инструментов механизма регулирования экономического роста рассматриваются производственные
институты и социальные силы. Т. Веблен [1] в качестве институтов рассматривает
обычаи и мотивы поступков, — денежное соперничество, демонстративное поведение,
показная праздность и т.п. Тем самым институты в понимании их как норм, правил,
традиций человеческой деятельности, способны влиять на экономический рост. По
мнению Дж. Гэлбрейта [3], в качестве механизма  экономического роста также необходимо
использовать такие институты, как государственное планирование, контроль над
правительством со стороны научных, профессиональных, общественных организаций и
ассоциаций и др. Дж. Скалли [16] считал, что институциональная среда оказывает
весьма существенное влияние на эффективность и темпы экономического роста как
инструмент регулирования. Г. Мюрдаль [6] в целях регулирования и стимулирования
экономического роста предлагал ввести систему из двух видов государственного
планирования: дискреционного (произвольного), и недискреционное (автоматического).

В центре
своей эволюционной теории экономического развития И. Шумпетер [12] видел
конкурентный механизм, направленный на инновации, который «пришпоривает»
инновации и при котором они являются главным источником прибыли, превышающей
нормальный уровень. Можно утверждать, во-первых, что Й. Шумпетер выделил
инновации как фактор экономического роста, которые внедряются на уровне фирм,
т.е. на микроуровне, во-вторых, сформировал инновационную модель экономического
роста на основе наукоемких, передовым в технологическом плане, производств.

Кейнсианство
в основу механизма регулирования экономического роста закладывает
государственное влияние. Дж. М. Кейнс [4] в своих работал впервые показал
воздействие факторов макроэкономики на общественное воспроизводство, исследовал
воздействие мотивов сбережений, cпроса и инвестирования на экономический рост, фактически
создал концепцию его государственного регулирования, которое определяется
увеличением массы денег, уменьшением ставок ссудного процента, направлением
инвестиций в производство.

В
послевоенный период наибольшую известность в экономической литературе Запада
получили неокейнсианские модели экономического роста. Английский экономист Р.
Харрод[14]  предлагал изучать не статическое
а динамическое равновесие экономики, когда наблюдается длительный период
устойчивого экономического роста. В подходе американца Е. Домара [13] различают
равновесный, обеспечивающий полную загрузку производственных мощностей, и максимальный,
темпы экономического роста. Дисбаланс экономического роста, когда равновесный
темп совпадает с естественным, ведет к избытку, либо недостатку капитальных
средств. Говоря о необходимости стабильных темпов роста, Р. Харрод и Е. Домар
отмечали, что их может обеспечить лишь динамическое равновесие, но сами темпы в
экономике автоматически удерживаться не могут, их обеспечение должно быть функцией
государства.

После
экономического кризиса середины семидесятых годов 20 века было сформировано
т.н. посткейнсианство, которое представлял Дж. Робинсон [8]. По его теории
экономический рост зависит от трех параметров: технического прогресса, реальной
заработной платы и нормы прибыли. Важно, что Дж. Робинсон анализирует формы
конкуренции  как новые элементы механизма
регулирования экономического роста: лидерство в ценах, «издержки плюс»,
соглашения поставщиков и производителей, государственные ограничения цен и
продаж. Сторонники этого течения экономической мысли в качестве инструмента
механизма регулирования экономического роста рассматривали налогообложение и также
выступали за ограничение воздействия государства на экономику.

Главный
теоретик монетаризма М. Фридмен [11] после относительного перерыва вновь
показал значимость денежного обращения в экономиках стран рыночной ориентации.
В качестве главного регулятора экономического роста, по мнению монетаристов,
служит монетарная политика. Он предполагал наличие высокой корреляции между
динамикой денежной массы и динамикой национального дохода, а темп
экономического роста будет тем выше, чем меньше правительство будет вмешиваться
в процесс.

Первый
русский экономист И.Т. Посошков [7] выступал за развитие промышленности и
торговли, более полное использование природных ресурсов, за налоговые
преобразования при сочетании интересов государства и народа. Н.С. Мордвинов [9]
считал, что государство должно выдавать ссуды промышленности  и 
сельскому  хозяйству,  организовать 
пропаганду  новой техники и
распространять формы повышения производительности труда, способствующие
экономическому росту. С.Ю. Витте [2] предлагал стимулировать экономическое
развитие при помощи золото-денежного обращения, тарифов, концентрации у государства
железных дорог, финансово-кредитных учреждений, системы казенных заказов и
субсидий, что можно рассматривать в качестве элементов механизма регулирования экономического
роста.

В
современных условиях интерес к развитию регулирования экономики связан с тем,
что проблемы экономического роста и его темпов выдвигаются в ряд важнейших
проблем экономической науки и практики общественного развития в любой общественно-экономической
системе. Кроме того, на сегодняшний день в связи с необходимостью согласования
экономического роста национальных хозяйств и мирового хозяйства встает вопрос о
межгосударственном регулировании.

Таким
образом, экономическая наука выделяет различные экономические механизмы и
инструменты регулирования экономического роста. В целом можно сделать вывод,
что в различных теоретических концепциях сформировались и прослеживаются три
основных исследовательских направления: представители неоклассической школы экономической мысли указывали на рыночные методы
регулирования экономического роста, сторонники
кейнсианской теории — на методы государственного механизма регулирования
экономического роста, ряд экономистов
делали акцент на внутрипроизводственных инструментах.

Литература

1. Веблен Т. Теория праздного класса.
   М: Прогресс, 1984. — С. 202.
2. Витте С.Ю. Конспект лекций о
   народном и государственном хозяйстве. СПб, 1912. — С. 34-56.
3. Гэлбрейт Дж. К. Жизнь в наше время.
   М., 1986. — С. 99.
4. Кейнс Дж. М. Общая теория занятости,
   процента и денег // Антология экономической классики. В 2-х т. Т.2. — М.:
   Эконов-Ключ, 1993. — С. 155. С. 224-225. С. 316.
5. Маршалл А. Принципы экономической
   науки: В 3-х томах. Пер. с англ. — М.: Прогресс, 1993. ТЗ.-С. 7. Там же. С.
   216.
6. Мюрдаль Г. Современные проблемы
   «третьего мира»: Пер. с англ. М.: Прогресс, 1972. -С.21. 3 Там же. С. 87.С.
   345.
7. Посошков И.Т. Книга о скудости и
   богатстве. М: Соцэкгиз, 1937. — С. 56.
8. Робинсон Дж. Экономическая теория
   несовершенной конкуренции. М.: Прогресс, 1986. -С. 53.
9. Русские экономисты (XIX — начало XX
   века). М, 1998. — С. 27.
10. Смит А. Исследование о природе и
    причинах богатства народов. // Антология экономиче­ской классики. В 2-х т. Т.1.
    — М.: Эконов-Ключ, 1993. — С. 91.. С. 130. С. 124.
11. Фридмен М. Если бы деньги
    заговорили: Пер. с англ. — М.: Дело, 1998. — С. 139-140.
12. Харрод Р.Ф. К теории экономической
    динамики. М., 1959. — С. 42.
13. Шумпетер Й. Теория экономического
    развития. М: Прогресс, 1983. — С. 153. С. 159.
14. Domar Е.
    Capital Expansion, Rate of Employment II Econometrica. 1946. Vol. 14.
15. Harrod R. An Essay in Dynamic Theory II Economic Journal. 1939. Vol. 49.
16. Solow R. A Contribution to the Theory of Economic Growth II Quarterly
    Journal of Economics. February. 1956.
17. Scully G. W. The Institutional Framework and Economic Development II
    Journal of Political Economy, June, 1988. — p. 62.

Literature

1. Veblen T. theory of the leisure class. M:
Progress, 1984. — P. 202.

2. Witte S. Yu. Summary of lectures on national
and state economy. Saint Petersburg, 1912. — Pp. 34-56.

3. Galbraith John. K. Life in our time. Moscow,
1986. — P. 99.

4. Keynes John. M. General theory of employment,
interest and money / / anthology of economic classics. In 2 t. T. 2. Moscow:
Ekonov-Klyuch, 1993. — P. 155. Pp. 224-225. P. 316.

5. Marshall A. Principles of economic science: In
3 volumes. TRANS. from the English. Moscow: Progress, 1993. TOR.- P. 7. In the
same place. P. 216.

6. Myrdal G. Modern problems of the «third
world»: TRANS. from English. Moscow: Progress, 1972. — P. 21. 3 Ibid. P.
87.P. 345.

7. I. T. pososhkov’s Book on poverty and wealth.
Moscow: Sotsekgiz, 1937. — P. 56.

8. J. Robinson Economic theory of imperfect
competition. Moscow: Progress, 1986. — P. 53.

9. Russian economists (XIX-early XX century). M,
1998. — P. 27.

10. Smith A. Research on the nature and causes of
the wealth of Nations. // The anthology of economic classics. In 2 t. T. 1.
Moscow: Ekonov-Klyuch, 1993. — P. 91.. P. 130. P. 124.

11. Friedman M. If money spoke: TRANS. from the
English. — Moscow: Delo, 1998. — Pp. 139-140.

12. Harrod R. F. On the theory of economic
dynamics. Moscow, 1959. — P. 42.

13. Schumpeter, J. A.. Theory of economic
development. M: Progress, 1983. — P. 153. P. 159.

14. Domar, E. Capital Expansion, Rate of
Employment II Econometrica. 1946. Vol. 14.

15. Desmond Morrison R. An Essay in Dynamic
Theory Economic Journal II. 1939. Vol. 49.

16. Solow R. A Contribution to the Theory of
Economic Growth II Quarterly Journal of Economics. February. 1956.

17. Scully G. W. The Institutional Framework and
Economic Development II Journal of Political Economy, June, 1988. — p. 62.