DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10775

Об изменениях в учете основных средств в связи с принятием новых федеральных стандартов 

On changes in the accounting of fixed assets in connection with the adoption of new federal accounting standards 

Шумакова Оксана Викторовна, доктор экономических наук, профессор кафедры  экономики, бухгалтерского  учета  и финансового контроля ФГБОУ ВО «Омский государственный аграрный университет им. П.А. Столыпина», г. Омск

Ягодина Наталья Владиславовна,  кандидат  экономических  наук,  доцент  кафедры  экономики, бухгалтерского  учета  и финансового контроля, ФГБОУ ВО Омский ГАУ 

Shumakova Oksana Viktorovna, doctor of Economics, professor of the Department of Economics, accounting and financial control, Omsk state agrarian University named after P. A. Stolypin, Omsk

Yagodina Natalia Vladislavovna,  candidate  of  economic  Sciences,  associate  professor  of  the  Department  of Economics, accounting and financial control, Omsk state agrarian University named after P. A. Stolypin, Omsk 

Аннотация. Интеграция российского бизнеса в мировую экономику предусматривает переход от отечественных стандартов ведения бухгалтерского учета к МСФО. Принятие ФСБУ 6/2020 «Основные средства» и ФСБУ 26/2020 «Капитальные вложения» является одним из этапов этого перехода. Рассматриваемая в статье тема будет интересна специалистам в области бухгалтерского учета и финансового контроля, а также руководителям предприятий и собственникам.

Summary. The integration of Russian business into the global economics provides the transformation from local standards of teaching accounting to IFRS. The acceptance of FAS 6/2020 «Fixed assets» and FAS 26/2020 «Capital investments» is one of the transformation steps. The topic considered in the article can be attractive to specialists in the accounting and financial control field, company managers and proprietors.

Ключевые слова: МСФО, ФСБУ 6/2020, ФСБУ 26/2020, ПБУ 6/01, основные средства, учет основных средств, амортизация, переоценка, инвентарный объект.

Keywords: IFRS, FAS 6/2020, FAS 26/2020, GAAP 6/01, fixed assets, accounting for fixed assets, amortization, revaluation, an inventory item. 

Интеграционные процессы в экономике, политике и социальной сфере сопровождаются значительными структурными изменениями систем и звеньев мирового хозяйственного устройства, постепенно преобразуя его из относительно разрозненных национальных хозяйств в единый, переплетённый многочисленными экономическими, политическими и культурными связями мировой рынок.

Часть противоречий устройства и функционирования мирового рынка снимается разработкой, утверждением и применением единых норм и правил ведения хозяйства. В сфере информационного обеспечения такими правилами являются требования международных стандартов финансовой отчетности (МСФО англ. IFRS — International Financial Reporting Standards). Они представляют собой единый свод требований, правил и процедур, определяющих общий подход к формированию и представлению бухгалтерской (финансовой) отчетности и способствуют однозначной оценке всеми участниками финансово-экономических процессов ее показателей.

Сложность адаптации российских национальных стандартов бухгалтерского учета (ПБУ) к международным состоит в существенных различиях в теории и практике сложившихся систем хозяйствования, в исторических предпосылках и традициях ведения бухгалтерского учета, что и обуславливает длительность переходного периода.

Сегодняшний этап реализации Программы реформирования бухгалтерского учета в соответствии с международными стандартами финансовой отчетности характеризуется принятием и утверждением Министерством Финансов РФ Федерального стандарта бухгалтерского учета (ФСБУ) 6/2020 «Основные средства» и Федерального стандарта бухгалтерского учета (ФСБУ) 26/2020 «Капитальные вложения» (приказ Минфина РФ от 17.09.2020 № 204н). Ранее принят и уже действует на территории РФ Федеральный стандарт бухгалтерского учета (ФСБУ) 5/2019 «Запасы» (официально – ФСБУ 5/2019) утвержденный приказом Минфина России от 15.11.2019 № 180н. Этот стандарт начал действовать на территории страны с 6 апреля 2020 года. Он обязателен к применению начиная с бухгалтерской (финансовой) отчетности за 2021 год, однако, экономический субъект может принять решение о его применении уже в текущем, 2020 году.

ФСБУ 6/2020 «Основные средства» и ФСБУ 26/2020 «Капитальные вложения» вступают в силу начиная с отчетности за 2022 год (п. 2 приказа Минфина от 17.09.2020 № 204н), их применение в 2021 году является добровольным и приказом не регламентируется. Какие же изменения в порядке регистрации, учета и обобщения информации в бухгалтерской отчетности об основных средствах предстоит внедрить в отечественную практику в соответствие с принятием этих стандартов?

О масштабности изменений в учете основных средств можно судить уже по тому, что претерпели изменения сами условия отнесения актива к основным средствам. Если ПБУ 6/01 (п.3) устанавливает необходимость единовременного исполнения четырех условий, а именно: объект предназначен для использования в производстве (управлении), срок его службы не менее 12 месяцев, не предполагается перепродажа объекта и он способен приносить организации экономические выгоды, то в ФСБУ 6/2020 из перечня условий исключен пункт о перепродаже, но добавлено требование о материально — вещественной форме объекта, уточнены и направления использования объекта (для использования в обычной деятельности, для охраны окружающей среды, для предоставления за плату во временное пользование, для управленческих нужд) (Таблица 1).

ФСБУ 6/2020 «Основные средства» не изменил единицу учета основных средств. Как и ранее, единицей учета остался инвентарный объект, им, в соответствии с ФСБУ 6/2020, признается объект основных средств со всеми приспособлениями и принадлежностями или отдельный конструктивно обособленный предмет, предназначенный для выполнения определенных самостоятельных функций, или обособленный комплекс конструктивно сочлененных предметов, представляющих собой единое целое и предназначенный для выполнения определенной работы. Этот стандарт не применяется организациями бюджетной сферы.

ФСБУ 6/2020 существенно не изменил и критерии определения срока полезного использования основного средства, которым по-прежнему считается период, в течение которого использование объекта основных средств будет приносить экономические выгоды организации. В соответствии с новым стандартом он должен определяться исходя из ожидаемого периода эксплуатации; ожидаемого физического износа с учетом режима эксплуатации; ожидаемого морального устаревания и планов по замене основных средств, модернизации, реконструкции, технического перевооружения. Примерно таким же образом определялся срок полезного использования и ранее. Остаются неоднозначными, в этой связи, методика определения этого срока, документальное подтверждение расчета и возможность, а также способы корректировки срока полезного использования в период эксплуатации объектов основных средств.

Изменения, коснувшиеся порядка оценки и отражения в учете объектов основных средств в связи с принятием ФСБУ 6/2020 «Основные средства» представлены в таблице 2.

ФСБУ 6/2020 более строго, чем ПБУ 6/01 подходит к распределению основных средств по группам. Для групп основных средств необходимо установить единый способ последующей оценки: по первоначальной или по переоцененной стоимости. В отдельных группах надо учитывать инвестиционную недвижимость – объекты для сдачи в аренду или те, которые компания приобрела в расчете на рост стоимости. Пунктом 11 ФСБУ 6/2020 введено понятие инвестиционной недвижимости. Ею будет считаться группа, сформированная из основных средств, представляющих собой недвижимость, предназначенную для предоставления за плату во временное пользование и (или) получения дохода от прироста ее стоимости. Такое имущество ранее учитывалось на счете 03 «Доходные вложения» и в бухгалтерском балансе показывалось обособленно.

ПБУ 6/01 устанавливало стоимостной лимит в размере не более 40000 руб. и позволяло имущество с признаками основного средства, но стоимостью менее установленного лимита учитывать или в составе материально-производственных запасов, или в составе основных средств. ФСБУ 6/2020 предоставляет экономическим субъектам право самостоятельно установить лимит стоимости основных средств (п.5 ФСБУ 6/2020). Активы с признаками основных средств и со стоимостью ниже лимита могут быть признаны расходами текущего периода. В этой связи необходимо обеспечить контроль наличия и движения таких активов, например, через систему забалансовых счетов. Это, в определенной степени, позволит сократить разницу между бухгалтерским и налоговым учетом основных средств.

Что касается амортизации основных средств, то согласно новому стандарту, независимо от способа начисления амортизации, нужно следить за тем, чтобы к концу срока полезного использования остаточная стоимость основного средства сравнялась с его ликвидационной стоимостью (п. 32 ФСБУ 6/2020). Ликвидационной стоимостью объекта основных средств считается величина, которую организация получила бы в случае выбытия данного объекта. Она должна устанавливаться по каждому основному средству при его постановке на учет наряду со сроком полезного использования и способом начисления амортизации (п. 37 ФСБУ 6/2020).

Резюмируя обзор предстоящих изменений в учете основных средств в свете требований ФСБУ 6/2020 «Основные средства», следует отметить, что они будут существенными по своей сути и трудоемкими по объемам вносимых изменений. Кроме этого, согласно пункту 48 ФСБУ 6/2020 последствия изменений учетной политики в связи с началом применения стандарта должны отражаться ретроспективно, то есть так, как если бы стандарт применялся с момента возникновения затрагиваемых им фактов хозяйственной жизни. Так, накопленную амортизацию необходимо будет рассчитать в соответствии с требованиями нового стандарта исходя из первоначальной стоимости, ликвидационной стоимости и соотношения истекшего и оставшегося срока полезного использования, определенного по новым правилам и отразить в бухгалтерской (финансовой) отчетности, начиная с которой применяется новый стандарт.

Потребуется еще немало времени и усилий для полного осознания масштабов предстоящих изменений и перехода на новые правила учета.

Список литературы

1. Блинов О.А., Безверхая Е.А. Проблемы постановки бюджетирования в сельскохозяйственных организациях // Омский научный вестник. — 2012. — № 5 (112). — С. 73-76.
2. Юсов В.С., Блинов О.А. Применение кластерного анализа для оценки экономических показателей сельскохозяйственных предприятий // Вестник Омского государственного аграрного университета. — 2013. — № 2 (10). — С. 82-84.
3. Днищева О.М., Новиков Ю.И., Блинов О.А. Учет и анализ финансовых результатов в ФГУП «Боевое» Россельхозакадемии // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития: Материалы Х Международной научно-практической конференции, посвященной 60-летию освоения целинных и залежных земель. В 3-х частях. Под редакцией Т.Н. Золотовой, В.В. Слабодцкого, Н.А. Томилова, Н.К. Чернявской. — 2014. — С. 177-182.
4. Блинов О.А., Новиков Ю.И., Кузнецова В.В. Порядок учета обесценения внеоборотных активов сельскохозяйственных организаций // Фундаментальные исследования. 2013. № 10-6. С. 1312-1314.

УДК. 339.924 

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10773

МИРОВЫЕ ТРЕНДЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НЕСТАБИЛЬНОСТИ  И ВЫЗОВЫ ГЛОБАЛЬНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

GLOBAL TRENDS OF ECONOMIC INSTABILITY AND CHALLENGES OF GLOBAL REGULATION

Узденова Фатима Магамедовна, Заведующая кафедрой «Бухгалтерский учет»,кандидат экономических наук,доцент, ФГБОУ ВО «Северо-Кавказская государственная академия», г. Черкесск

Uzdenova Fatima Magamedovna, Head of the Department of Accounting, candidate of economic Sciences, associate Professor, North Caucasus state Academy, Cherkessk 

Аннотация. В данной статье исследуются проблемы нестабильности мировой экономики, в частности такие аспекты как потоки денежных переводов в страны с низкими доходами. Реализация внешнеэкономической политики происходит в настоящее время в условиях нарастающих рисков мировой экономики, которые встраиваются в национальные экономики отдельных стран, усугубляя внутренние проблемы развития. Находясь в предрецессионном состоянии, мировая экономика испытала несколько шоков, обусловленных пандемией коронавируса COVID-19. В результате возросла вероятность системного долгосрочного экономического ущерба для производства, потребления и финансового сектора.

Summary. This article examines the problems of instability in the global economy, in particular such aspects as money transfer flows to low-income countries. The implementation of foreign economic policy is currently taking place in the context of increasing risks to the world economy, which are embedded in the national economies of individual countries, exacerbating internal development problems. While in a pre-recession state, the global economy experienced several shocks due to the COVID-19 coronavirus pandemic. As a result, the likelihood of systemic long-term economic damage to production, consumption, and the financial sector has increased.

Ключевые слова: мировой финансовый кризис, угрозы, потоки, денежные переводы, социально-экономическое развитие, уровень жизни, доходы. 

Keywords: global financial crisis, threats, flows, money transfers, socio-economic development, standard of living, income. 

Пандемия COVID-19 подрывает экономику как богатых, так и бедных стран. Однако для многих стран с низкими доходами и уязвимых государств это экономическое потрясение будет еще сильнее из-за потери денежных переводов, которые трудовые мигранты и иностранные рабочие, работающие за рубежом, отправляли домой.

Потоки денежных переводов в страны с низкими доходами и уязвимые государства служат средством спасения для населения, а также обеспечивают столь необходимые налоговые поступления. По состоянию на 2018 год, поток денежных переводов в эти страны достиг 350 млрд долларов США, превысив объем прямых иностранных инвестиций, портфельных инвестиций и иностранной помощи, как единственный важнейший источник доходов из-за рубежа ( рисунок 1).

Сокращение потоков денежных переводов, вероятно, повысит экономическую, бюджетную и социальную нагрузку на правительства этих стран, которые с трудом справляются и в нормальных условиях.

Денежные переводы — это частные трансферты доходов контрциклического характера, то есть они поступают от мигрантов на их родину, когда эта страна испытывает макроэкономический шок. Таким образом, они обеспечивают своим семьям страховку от резкого изменения доходов, поддерживая и выравнивая их потребление. Денежные переводы также финансируют торговое сальдо и являются источником налоговых поступлений для правительств в этих странах, которые зависят от налога на добавленную стоимость, торговли и налогов с продаж [1].

Во время этой пандемии негативное влияние пересыхания потоков денежных переводов требует совместных ответных действий — не только ради спасения бедных стран, но и во благо богатых. Во-первых, мировое сообщество должно признать преимущество сохранения мигрантов, насколько возможно, там, где они находятся, — в принимающих странах. Сохранение мигрантов помогает принимающим странам поддерживать и восстанавливать оказание ключевых услуг в их экономике и позволяет сохранить поток денежных переводов в получающие страны, хоть и в значительно меньших объемах. Во-вторых, страны-доноры и международные финансовые организации также не должны оставаться в стороне и помочь родным странам мигрантов не только бороться с пандемией, но и ослабить шок от потери потоков частных доходов именно тогда, когда эти страны с низкими доходами и уязвимые государства в них больше всего нуждаются [2].

Денежные переводы — это потоки доходов, которые синхронизируют деловой цикл множества стран-получателей с деловым циклом стран-отправителей. В хорошие времена такая взаимосвязь выгодна для обеих сторон, она снабжает необходимыми трудовыми ресурсами экономику принимающих стран и обеспечивает необходимыми доходами семьи мигрантов у них на родине. Однако такая близкая связь принимающих и получающих стран через деловые циклы несет риск ухудшения ситуации [3]. Экономические потрясения в принимающих мигрантов странах, такие как потрясения, спровоцированные пандемией коронавируса, могут передаться в экономику стран-получателей денежных переводов. Например, для страны-получателя, в которой денежные переводы составляют как минимум 10 процентов годового ВВП, сокращение разрыва выпуска (разницы между фактическим и потенциальным ростом) в принимающей стране на 1 процент, как правило, приведет к сокращению разрыва выпуска в стране-получателе почти на 1 процент. Во многих странах денежные переводы составляют значительно больше 10 процентов ВВП; лидируют в этом отношении Таджикистан и Бермудские Острова, где этот показатель превышает 30 процентов ( рисунок 2).

Пандемия может ударить по потокам денежных переводов даже сильнее, чем во время финансового кризиса 2008 года, и именно в тот момент, когда бедные страны пытаются справиться с воздействием COVID-19 на их экономику. Трудовые мигранты, которые оказываются без работы, скорей всего, сократят объем денежных переводов своим семьям на родине. Страны-получатели лишатся важного источника доходов и налоговых поступлений именно тогда, когда больше всего в них нуждаются. По данным Всемирного банка, потоки денежных переводов могут сократиться примерно на 100 млрд долларов США в 2020 году, что равносильно снижению примерно на 20 процентов от уровня 2019 года (рисунок 3).

Это отразится на бюджетном и торговом сальдо, а также снизит возможность стран финансировать и обслуживать свой долг.

Банки в странах происхождения мигрантов полагаются на приток денежных переводов, как дешевый источник финансирования за счет депозитов, поскольку эти потоки подкреплены альтруистическими соображениями. К сожалению, эти банки сейчас, скорее всего, ждет повышение издержек на операционную деятельность, и их возможности выдавать кредиты (частному сектору или на финансирование государственного дефицита) значительно сократятся. Кроме того, частный сектор, состоящий в основном из самозанятых граждан и малых и средних предприятий, которые обычно имеют ограниченный доступ к кредиту, в дополнение к еще более жестким условиям кредитования банками, скорее всего, лишится финансирования за счет денежных переводов. Все это в добавок к снижению спроса на их услуги и продукты в результате кризиса [4].

Затяжной кризис усилит давление на рынок труда богатых стран, и потерявшие работу мигранты лишатся статуса резидентов в принимающих странах и будут вынуждены вернуться на родину. Например, в странах Персидского залива, таких как Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты, которые прибегают к помощи трудовых мигрантов из стран Ближнего Востока, Северной Африки и Юго-Восточной Азии, падение цен на нефть и снижение экономической активности могут привести к отъезду мигрантов (некоторые из которых уже заражены вирусом) на родину. В своих странах, где на рынке труда уже полно безработной молодежи, они, вероятно, пополнят ряды безработных, а так же усилят нагрузку на и без того хрупкие системы здравоохранения. Это может повысить социальное давление в странах, которые плохо подготовлены к борьбе с пандемией, а так же, возможно, отразится и на ситуации за их пределами [5].

По сравнению с прошлыми экономическими кризисами, эта пандемия представляет еще большую угрозу для стран, которые сильно зависят от доходов от денежных переводов. Глобальный характер этого кризиса означает, что страны-получатели не только столкнутся с иссушением потоков денежных переводов, но и одновременно испытают отток частного капитала, а возможно и сокращение помощи от испытывающих трудности доноров. Обычно, когда происходит отток частного капитала из страны под влиянием макроэкономического шока, связанного с климатом или ухудшением условий торговли в стране, потоки денежных переводов снижают влияние бегства капитала. В условиях текущего кризиса, напротив, бедные страны могут столкнуться с обоими явлениями — бегством капитала и сокращением потоков денежных переводов.

Поскольку мировой спрос, скорее всего, пострадает, странам-получателям денежных переводов будет сложно преодолеть проблему кризиса за счет экспорта. Можно ожидать, что ослабление валюты подстегнет спрос на товары их экспорта или повысит привлекательность туризма, поскольку этот шок носит системный характер. Слабость валюты может ухудшить экономическое положение многих из этих стран с низкими доходами и уязвимых государств, долг которых деноминирован в иностранной валюте, что еще больше понизит локальный спрос и приведет к еще большему сокращению местной экономики [6].

Этот кризис обладает уникальным эффектом усиления бюджетных ограничений в странах с низкими доходами, из которых приезжают мигранты, именно в тот момент, когда необходимы действия со стороны государственного сектора, как для защиты населения от пандемии, так и для поддержки местной экономики в преодолении масштабных негативных потрясений. Потеря налоговых поступлений вследствие сокращения потребления, поддерживаемого денежными переводами, только усугубит положение правительств, которые уже стеснены в средствах, и сильно подорвет их возможность принятия контрциклических бюджетных мер. Это делает чрезвычайно важной помощь международного сообщества, даже в условиях, когда богатые страны сами несут огромное бюджетное бремя [7].

Богатые страны сами заинтересованы в том, чтобы мигранты не уезжали на родину, а также в том, чтобы предоставить бедным странам ресурсы на борьбу с пандемией. Уровень заболеваемости в богатых странах намного выше, и особенно среди трудовых мигрантов из-за их плачевных условий труда и проживания. Мигранты, которые уезжают домой, рискуют привести с собой вирус. Если это произойдет, бедные страны станут благоприятной почвой для вируса, который возвратится бумерангом, когда беженцы отправятся на поиски новых берегов. Тогда на то, чтобы мир избавился от этого вируса, потребуются десятки лет и множество человеческих жизней [8].

Сейчас необходимо принять три основных меры. Во-первых, принимающим странам необходимо стабилизировать возможности для трудоустройства трудовых мигрантов в своей экономике. Пакеты льгот, направленные на защиту занятости граждан в богатых странах, могут также помочь трудовым мигрантам сохранить работу. Действия принимающих стран могут помочь сохранить спасительные денежные переводы, а также снизить вероятность возвращения мигрантов на родину.

Оказание поддержки мигрантам также поможет странам с развитой экономикой быстрее вернуться к полномасштабной производственной деятельности. Если принимающие страны отправят мигрантов назад, восстановление производства в богатых странах до прежних уровней займет еще больше времени. В таких странах, как Соединенные Штаты, которые зависят от сезонных работников, удержание мигрантов внутри страны и расширение тестирования на инфекцию принесет двойную пользу — обеспечит запас свежей сельскохозяйственной продукции для принимающей страны и сохранение денежных переводов для родных стран мигрантов [9].

Во-вторых, странам, принимающим возвращающихся мигрантов, понадобится помощь в сдерживании, смягчении последствий и снижении масштабов вспышки болезни. Страны-доноры должны помочь с расходами на смягчение последствий вируса, чтобы уменьшить тяжесть кризиса в местной экономике и предотвратить возможные последствия. Возвращающиеся мигранты, вероятно, создадут дополнительную нагрузку на системы здравоохранения своих стран, которые с трудом сдерживают распространение локальных инфекций и избегают остановки местной экономики. Официальным органам этих стран понадобится максимальное наращивание проверок в городах, а также поддержка в реализации карантинных мер для возвращающихся мигрантов, которые могут быть инфицированы [10]. Если к возвращению мигрантов подходить таком образом, это может также принести пользу их родным странам в более долгосрочной перспективе. Мигранты, которые рассчитывают навсегда вернуться на родину, могут привести с собой свои сбережения, а их трудовые навыки могут посодействовать развитию их стран происхождения.

В-третьих, учитывая, что правительства бедных стран имеют ограниченное пространство для маневра, этим странам понадобится помощь международных финансовых организаций и сообщества доноров [11]. Международным финансовым организациям необходимо усилить поддержку этих стран в вопросах, связанных с бюджетом и платежным балансом. Она должна подразумевать обеспечение доступа к программам социального страхования для наиболее уязвимых слоев населения этих стран (тех, чье потребление и благополучие зависит от притока денежных переводов). И, возможно, сейчас более, чем когда-либо, глобальные усилия по достижению цели в области устойчивого развития, снижения высокой стоимости денежных переводов до 3 процентов, могут занять центральное место.

Текущий кризис дает понять, что это общая беда глобального сообщества богатых и бедных стран. Возможно либо делать то, что принесет пользу всем, либо столкнуться с последствиями роста социального неравенства, которое отразится на всех нас.

Список литературы

1. Артеменков, М.Н. Российская делегация на пятом международном пенитенциарном конгрессе (1895 г.) // В сборнике: Европа, Россия, Азия: сотрудничество, противоречия, конфликты. материалы II Международной научно-практической конференции. Министерство образования и науки Российской Федерации; Рязанский государственный университет имени С. А. Есенина. 2017. С. 162-165.
2. Васильев С.В., Ершова Е.Ю. Мегатренды экономики, влияющие на потребительское поведение // International Journal of Advanced Studies. 2018. Т. 8. № 3-2. С. 7-11.
3. Таранова, И.В. Особенности применения экономико-математических и экономических методов в экономических исследованиях // Управление экономическими системами: электронный научный журнал. 2011. № 12 (36). С. 59.
4. Таранова И.В.,Еремин Ю.Ю.Формирование и развитие российского страхового рынка/Финансово-экономические проблемы развития региона. Материалы Ежегодной 78-й научно-практической конференции. 2014. С. 216-220.
5. Dorozhkin E.M., Chelyshkova M.B., Malygin A.A., Toymentseva I.A., Anopchenko T.Y. Innovative approaches to increasing the student assessment procedures effectiveness // International Journal of Environmental and Science Education. 2016. Т. 11. № 14. С. 7129-7144.
6. Golovanova N.B., Basyuk A.S., Taranova I.V., Kramarenko E.R., Goloshchapova L.V. The study of economic activity of Russian corporations in modern economy // International Journal of Economics and Financial Issues. 2016. Т. 6. № S1. С. 220-226.
7. Kaldiyarov D.A., Dudin M.N., Reshetov K.Y., Bashilov B. I., Noskov I.Y. Developing vehicles for collective investment in real estate in the Russian Federation // Journal of Real Estate Literature. 2018. № 26. P. 313-329.
8. Vorontsova G.V., Chepurko G.V., Ligidov R.M., Nalchadzhi T.A., Podkolzina I.M. Problems and perspectives of development of the world financial system in the conditions of globalization // В сборнике: The Future of the Global Financial System: Downfall or Harmony. Сер. «Lecture Notes in Networks and Systems» Cham, Switzerland, 2019. С. 862-870.
9. Zakieva R.R., Kolmakov V.V., Pavlyuk A.V., Ling V.V., Medovnikova D.V., Azieva R.H. The significance of studying legal protection of rights on innovative creations: the case of entrepreneurship education //Journal of Entrepreneurship Education. 2019. Т. 22. № 3. С. 379.
10. Узденова Ф.М. Сплайн-прогнозирование поведение регионального предпринимателя в реалиях Российской экономики / Современные проблемы науки и образования.2013.№1.С.281.
11. Узденова Ф.М. Общий и финансовый менеджмент/А.И.Аджиева, О.Б.Скрипник,С.А.Лочан, Л.С.Боташева, Т.М.Борлакова, З.К.Кулова, У.М. Лайпанов, Ф.Э.Семенова, С.К. Тхагапсова, Ф.М.Шакова, Н.Т. Эльгайтарова, Д.С.Петросян. Москва.2016.

УДК 330.15

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10768

К ВОПРОСУ ОБ ОГРАНИЧЕННОМ ЭКОНОМИЧЕСКОМ РОСТЕ ПРИ УПРАВЛЕНИИ УСТОЙЧИВЫМ РАЗВИТИЕМ

ON THE QUESTION OF SUSTAINABLE DE-GROWTH IN DEVELOPMENT MANAGEMENT

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 20-010-00875 A

Малышев Алексей Алексеевич, кандидат экономических наук, доцент, Пензенский государственный технологический университет, г. Пенза

Коробкова Наталья Александровна, кандидат экономических наук, доцент, Пензенский государственный университет архитектуры и строительства, г. Пенза

Солодков Николай Николаевич, кандидат географических наук, доцент, Пензенский государственный университет архитектуры и строительства, г. Пенза

Malyshev A.A., malyshe-aleksej@yandex.ru

Korobkova N.A., sonata84@mail.ru

Solodkov N.N., niconsol@yandex.ru

Аннотация. В статье исследуется понимание устойчивого развития в экономике. Охарактеризованы основные подходы к заменяемости природных ресурсов человеческим капиталом. Раскрыто содержание подходов к пониманию устойчивого развития с точки зрения экологов-экономистов, в том числе идеи отказа от экономического роста и ограниченного роста. Указано на отсутствие корреляции между экономическим ростом и благосостояние населения. Доказана необходимость структурных преобразований экономики для решения проблем устойчивого развития. Обоснована необходимость разработки механизма регулирования отраслей экономики с целью развития отраслей способствующих повышению благосостояния населения. Все это позволило сформулировать основные функции государства с позиции устойчивого развития и обосновать необходимость ориентации на ограниченный экономический рост.  Статья подготовлена в рамках научного проекта № 20-010-00875 А «Проблемы управления устойчивого социально-эколого-экономического развития России и пути их решения» при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований.

Summary. The article explores the understanding of sustainable development in the economy. The main approaches to the substitution of natural resources by human capital are characterized. The content of approaches to understanding sustainable development from the point of view of ecologists and economists is revealed, including the idea of ​​rejecting economic growth and limited growth. Indicated on the lack of correlation between economic growth and the well-being of the population. The necessity of structural transformations of the economy for solving the problems of sustainable development has been proved. The need to develop a mechanism for regulating the sectors of the economy is substantiated in order to develop sectors that contribute to improving the welfare of the population. All this made it possible to formulate the main functions of the state in terms of sustainable development and substantiate the need to focus on de-growth. This direction is new for Russia. The article was prepared within the framework of the scientific project No. 20-010-00875 A «Problems of managing sustainable socio-ecological and economic development of Russia and ways to solve them» with the support of the Russian Foundation for Basic Research.

Ключевые слова:  устойчивое развитие, экономический рост, ограниченный экономический рост, частная рента, институциональные преобразования.

Key words: sustainable development, economic growth, de-growth, private rent, institutional transformations.

Состояние окружающей среды в России можно оценить как неудовлетворительное о чем свидетельствуют данные по основным экологическим показателям за последнее десятилетие[1]: ежегодный прирост совокупных выбросов парниковых газов, динамика объемов выбросов загрязняющих веществ, увеличение образования отходов производства и потребления и т.д.. Загрязнение окружающей среды является одной из причин заболеваемости и смертности населения[2]. Что свидетельствует об актуальности управления устойчивым развитием в Российской Федерации. Соответственно возникает необходимость определения направлений сбалансированного развития экономики с учетом долгосрочного эколого-экономического воздействия. Данная проблема особенно актуализируется в связи с необходимостью модернизации экономики и формированием инновационного механизма эколого-экономического развития.

Экономическая наука под устойчивым развитием понимает неуменьшающуюся во времени благосостояние населения или потребление на душу населения[3]. При этом желательным является возрастание благосостояния и неуменьшающийся запас капитала, передаваемый следующему поколению[4]. Запас капитала представляет собой суммарную стоимость основных факторов производства, в том числе человеческих ресурсов.

Наиболее сложный с точки зрения сохранения и передачи последующим поколениям является природный капитал. Он помимо запаса природных ресурсов включает экосистемные услуги [5]: стабилизация климата, регулирование осадков, очистка воды и др. Исследователи полагают, что природный капитал может сокращаться до тех пор, пока это сокращение будет компенсировано повышением эффективности использования других ресурсов, в том числе возрастание суммарной стоимости средств производства, повышение квалификации работников и т.д.

Таким образом, концепция устойчивого развития предполагает взаимозаменяемость различных видов капитала. Существует и иной взгляд на концепцию устойчивого развития: он предполагает, что оно не может быть достигнуто за счет инвестирования ренты невозобновляемых природных ресурсов в возобновляемые. Соответственно необходимо сокращать потребление природных ресурсов. Принципиальным отличием данных подходов является предположение о невозможности замены природного капитала искусственным.

Очевидно, что ускорение темпов экономического роста, технологический прогресс, рост численности населения усиливают противоречия между развитием экономики и возможностями использования природно-ресурсного потенциала. Поэтому идеи ограниченного экономического роста не теряют своей актуальности.

Впервые данные течения сформировались в 60-х годах прошлого столетия. В это период возникли первые экологические движения, которые предполагали поиск оптимума во взаимодействии экологии и экономики. В процессе его поиска были предложены радикальные теории отказа от экономического роста [6] и идеи существенного регулятивного ограничения экономического роста [7]. Последние предлагают постепенное замедление экономического роста с целью предотвращения экологического кризиса и снижения качества жизни из-за негативного воздействия окружающей среды на человека, которое возможно даже в условиях обеспеченности необходимыми благами. Данная концепция не подразумевают четкого противодействия экономическому росту. Вместо этого она защищает изменение фундаментальных идей, положений и принципов, которыми руководствуется экономика. Наиболее емко идею общества замедленного роста сформулировал Сержа Латуш [8]:  как «общество, построенное на качестве, а не на количестве, на сотрудничестве, а не на конкуренции … человечество освободится от стремления к экономическому росту ради социальной справедливости.

Исследовались идеи эко-социализма [9] состоящие в построение модели экономического развития, при котором не наносится ущерб окружающей среде, а все люди равны с точки зрения благосостояния. Проблемы экологии и ограниченного экономического роста рассматриваются с использованием идей феминизма в науке [10,11][1].

Рассматриваемые направления исследования не являются мейнстримом экологической экономики, однако в рассмотренных концепциях присутствует рациональные идеи, которые получили дополнительное развитие.

В том числе идея зависимости благосостояния населения от экономического роста. Экономический рост предполагает увеличение объема производства товаров и услуг в экономической системе. Но увеличение производства внутри страны не означает рост потребления товаров и услуг. Например, в 2009 году в России наблюдалось падение показателя ВВП на 7,8% по сравнению с предыдущим годом [12], а располагаемые денежные доходы населения за тот же период выросли на 3% [13]. Отчасти данная тенденция была вызвана увеличением государственных расходов в кризисный период. Но кризис проявился с новой силой в 2014-2015 гг., и в этот же период наблюдается сокращение располагаемых доходов населения на 1-3%.  Следовательно, экономический рост косвенно указывает на динамику благосостояния населения. Доказано, что рост экономической активности, измеряемый ВВП, ведет к возрастанию выбросов парниковых газов и использование ресурсов [14, 15]. И обратная зависимость – достижение необходимого сокращения выбросов парниковых газов и использования ресурсов, вероятно, приведет к снижению темпов роста ВВП.

Выводы о том, что экономический рост, исчисляемый через расчет ВВП не дает реального представления о ситуации в экономики был подтвержден ведущими экономистами мира. Созданная с участием нобелевских лауреатов по экономики – Джона Стиглица и Амартия Сена – Комиссия по измерению эффективности экономики и социального прогресса доказала, что подчинение экономической политики росту ВВП не ведет общество к благосостоянию и грозит негативными последствиями для его будущего [16]. Однако, решая данную проблему, многие исследователи стремятся усовершенствовать расчет показателей экономического роста или предложить им альтернативу [17].

Сторонники теории ограниченного экономического роста предполагают пересмотр института «частной ренты». Последние десятилетия произошли сдвиг в моделях инвестирования: наблюдается сокращение производственных инвестиций, где доходность обеспечивается внедрением инноваций и роста производства, и рост непроизводственных инвестиции, где доход достигается за счет извлечения экономической ренты.  В основном к таким инвестициям относят вложения в существующие активы: земля, финансовые активы [18]  или активы, связанные с созданием «ограничением доступа» [19].  Согласно теории ренты Дж.Локка владельцы активов получают с нее сверхдоход за счет контроля над активами, которые невозможно быстро и широко воспроизвести. В условиях ограничения использования ресурсов и сокращения выбросов, которые позволят смягчить экологический коллапс, произойдет увеличение цен на подобные активы, а соответственно и рост сверхдоходов. Экономистам-экологам считают, что необходимо переформатировать институт «частной ренты» подобных активов и определить, кто сможет получить сверхренту и на кого ляжет ее бремя [20, 21]. Одним из рассматриваемых вариантов является возможность национализации активов в виде земли и иных природных ресурсов с целью перераспределения полученных сверхдоходов на стабилизацию экологической обстановки.

Экологизация экономического развития требует проведение отраслевых и структурных преобразований в пользу отраслей. Во многих работах предлагается проведение структурных изменений в экономике в зависимости от эффективности энергозатрат [22]. Высокая энергозатратность предполагает потребление большего количества ресурсов и имеет большие последствия для окружающей среды. Отказ от производств в данной сфере положительно скажется на достижении целей устойчивого роста. Другие исследователи идут еще дальше и оценивают потребление энергии при производстве продукции и ее количестве в выпускаемом изделии (характерно для продукции сельского хозяйства). Например в работе Ф. Секулова [23] доказана высокая топливная зависимость испанского аграрного сектора, где затраты энергии на производственный процесс в шесть раз выше, чем энергия, содержащаяся в готовых пищевых продуктах. Авторы делают вывод о необходимости отказа от выращивания ряда культур. Исследователи выделяют ряд сфер, которые необходимо сокращать. Например, спекулятивное финансирование [24], добыча ресурсов [25].  Желательными с точки зрения устойчивого развития остаются отрасли  с высокой занятостью населения, прежде всего, сферы трудоемких услуг [26].  Думается, что дискуссия об определении отраслей требующих структурных изменений является одним из ключевых вопросов в управлении устойчивым развитием.

Существенной проблемой инновационного развития с ориентацией на устойчивость является изменение спроса на труд. Наличие стабильного дохода является основополагающим фактором в обеспечении благосостояния населения. Однако, рост спроса на инновационные изделия и рентабельные технологии может вытеснить работников из-за автоматизации или перераспределения производства. Поэтому в условиях внедрения инноваций актуальным остается вопрос, компенсирует ли увеличение расходов на внутреннее потребление товаров и услуг негативное влияние технологических изменений на занятость.  Ряд авторов придерживается позиции, что компенсирует [27], иные отмечают, что компенсация возможно при внедрении инновационных продуктов, но затруднительна при внедрении инновационных технологий [28].

В условиях отсутствия трансакционных издержек рынок справился бы с регулирование экономики и отраслей исходя из потребностей общества. Однако, доказательство наличия трансакционных издержек, обоснованное Р.Коузом[29], свидетельствует о необходимости институциональных преобразований всего общества. Без государственного участия такие преобразования невозможны, поэтому необходимо формирование новой экономической политики стран, в которой приоритет в виде  накопление капитала должен уступить место социально-экологическому развитию в условиях ограниченного роста.

Соответственно государственная политика должна включать ответы на следующие вопросы. Какие факторы определяют благосостояние населения? Развитие какие отраслей будет способствовать устойчивому развитию? Какие сферы требуют активного вмешательства государства с позиции эколого-экономического развития.

Литература

1. Федеральная служба государственной статистики. Окружающая среда. https://rosstat.gov.ru/folder/11194
2. Мячина О.В., Есауленко И.Э., Пузин С.Н., Ачкасов Е.Е. Анализ детской инвалидности в районах с разной степенью антропотехногенной нагрузки на примере города Воронежа // Экология человека. 2020. №3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/analiz-detskoy-invalidnosti-v-rayonah-s-raznoy-stepenyu-antropotehnogennoy-nagruzki-na-primere-goroda-voronezha (дата обращения: 28.09.2020).
3. Arrow K. J., Dasgupta P., [et al.] Sustainability and the measurement of wealth // Environment and Development Economics. – 2012. – Vol. 17, no 3. – Pp. 317– 353. Hamilton K., Withagen C. Savings growth and the path of utility Croissance de l’épargne et sentier d’utilité // Canadian Journal of Economics/Revue canadienne d’économique. – 2007. – Vol. 40, no. 2. – Pp. 703–713.
4. Oxley L., Hanley N., Greasley D., [et al.] Empirical testing of genuine savings as an indicator of weak sustainability: a three country analysis of long run trends // Environmental and Resource Economics. – 2016. – Vol. 63, no. 2. – Pp. 313–338.
5. Сильвестров С. Н. Национальное богатство: оценка и управление экономическим развитием / С. Н. Сильвестров, Б. Н. Порфирьев; под ред. С. М. Шахрая, Е. И. Ивановой; НИИ СП. – М.: Экон. науки, 2008. – 100 с.
6. Daly, H. E. 1972. ‘In defense of a steady-state economy’. American Journal of Agricultural Economics 54 (5): 945-954. DOI:10.2307/1239248
7. Martinez-Alier, J., U. Pascual, F. D. Vivien and E. Zaccai. 2010. ‘Sustainable de-growth: Mapping the context, criticisms and future prospects of an emergent paradigm’. Ecological Economics 69 (9): 1741-1747.
8. Latouche, S., 2003. Pour une société de décroissance: Le monde diplomatique, pp. 18–19. http://www.monde-diplomatique.fr/2003/11/LATOUCHE/10651.
9. Douai, A. 2017. ‘Ecological Marxism and Ecological Economics: From Misunderstanding to Meaningful Dialogue’. In C. L. Spash (ed), Routledge Handbook of Ecological Economics: Nature and Society, pp.57-66. Abingdon: Routledge.
10. Perkins, P. E. 1997. ‘Women, ecology and economics: New models and theories’. Ecological Economics 20 (2): 105-106. DOI:10.1016/s0921-8009(96)00459-4;
11. Julie A. Nelson, Economists, value judgments, and climate change: A view from feminist economics, Ecological Economics, Volume 65, Issue 3, 2008, Pages 441-447, DOI:10.1016/j.ecolecon.2008.01.001.
12. https://rosstat.gov.ru/accounts Официальный сайт Федеральной службы Государственной статистики РФ
13. https://rosstat.gov.ru/folder/13397 Официальный сайт Федеральной службы Государственной статистики РФ
14. Csereklyei, Z., Rubio-Varas, M.M., Stern, D.I.Energy and economic growth: The stylized facts Energy Journal Volume 37, Issue 2, 2016, Pages 223-255 DOI: 10.5547/01956574.37.2.zcse
15. Wiedmann, T.O., Schandl, H., Lenzen, M., Moran, D., Suh, S., West, J., Kanemoto, K.The material footprint of nations, Proceedings of the National Academy of Sciences of the United States of America Volume 112, Issue 20, 19 May 2015, Pages 6271-6276 DOI: 10.1073/pnas.1220362110
16. Stiglitz, A. Sen, J. Fitoussie Mismeasuring our Lives: Why GDP Doesn’t Add Up The New Press, New York (2010) https://books.google.ru/books?hl=ru&lr=&id=w5g1YbKEtwsC&oi=fnd&pg=PR5&dq=Mismeasuring+our+Lives:+Why+GDP+Doesnt+Add+Up&ots=3biLFgoBq4&sig=tChil3mtbH9ncqfLNp2-bNUq_sw&redir_esc=y#v=onepage&q=Mismeasuring%20our%20Lives%3A%20Why%20GDP%20Doesnt%20Add%20Up&f=false
17. Ida Kubiszewski, Robert Costanza, Carol Franco, Philip Lawn, John Talberth, Tim Jackson, Camille Aylmer, Beyond GDP: Measuring and achieving global genuine progress, Ecological Economics, Volume 93, 2013, Pages 57-68, DOI:10.1016/j.ecolecon.2013.04.019.
18. Beth Stratford, The Threat of Rent Extraction in a Resource-constrained Future, Ecological Economics, Volume 169, 2020, 106524, DOI:10.1016/j.ecolecon.2019.106524.
19. Andreucci, M. GarcíaLamarca, J. Wedekind, E. Swyngedouw“Value grabbing”: a political ecology of rent Capital. Nat. Social. (2017), pp. 1-20, DOI:10.1080/10455752.2016.1278027
20. K. Boyce Carbon pricing: effectiveness and equity Ecol. Econ., 150 (2018), pp. 52-61, DOI:10.1016/j.ecolecon.2018.03.030;
21. FelliOn climate rent Hist. Mater., 22 (2014), pp. 251-280, DOI:10.1163/1569206X-12341368; U. Kornek, J.C. Steckel, K. Lessmann, O. EdenhoferThe climate rent curse: new challenges for burden sharing Int. Environ. Agreem. Polit. Law Econ. (2017), DOI:10.1007/s10784-017-9352-2
22. Hardt L. ,  Barrett J.,  Taylor P.G. ,  Foxon T.J. Structural change for a post-growth economy: investigating the relationship between embodied energy intensity and labour productivity Sustainability, 12 (2020), pp. 1-25 DOI:10.1142/S0218196720500514
23. Sekulova F., Kallis G., Rodríguez-Labajos B., Schneider F., Degrowth: from theory to practice, Journal of Cleaner Production, Volume 38, 2013, Pages 1-6, DOI:10.1016/j.jclepro.2012.06.022.
24. E. Daly A steady-state economy Opin. Piece Redefining Prosper. Sustain. Dev. Comm. UK (2008), pp. 1-10
25. Sekulova F., Kallis G., Rodríguez-Labajos B., Schneider F., Degrowth: from theory to practice, Journal of Cleaner Production, Volume 38, 2013, Pages 1-6, DOI:10.1016/j.jclepro.2012.06.022.
26. Jackson T., The Post-growth Challenge: Secular Stagnation, Inequality and the Limits to Growth, Ecological Economics, Volume 156, 2019, Pages 236-246, DOI:1016/j.ecolecon.2018.10.010.
27. Bertulfo, Donald Jay and Gentile, Elisabetta and Vries, Gaaitzen de, The Employment Effects of Technological Innovation, Consumption, and Participation in Global Value Chains: Evidence from Developing Asia (February 26, 2019). Asian Development Bank Economics Working Paper Series No. 572 (2019), DOI:2139/ssrn.3343998
28. Javier Ortiz & Vicente Salas Fumás (2020) Technological innovation and the demand for labor by firms in expansion and recession, Economics of Innovation and New Technology, 29:4, 417-440, DOI: 10.1080/10438599.2019.1629535
29. Coase, R.H. The Nature of the Firm(1937). In Williamson, O. & Winter, S., orgs., The Nature f the Firm, New York, Oxford, Oxford University Press, 1991, pp. 18-33.

[1] Perkins, P. E. 1997. ‘Women, ecology and economics: New models and theories’. Ecological Economics 20 (2): 105-106. https://doi.org/10.1016/s0921-8009(96)00459-4; Julie A. Nelson, Economists, value judgments, and climate change: A view from feminist economics, Ecological Economics, Volume 65, Issue 3, 2008, Pages 441-447, https://doi.org/10.1016/j.ecolecon.2008.01.001.

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10757

КОМБИНИРОВАНИЕ МЕЖСТРАНОВОЙ И МЕЖОТРАСЛЕВОЙ ДИВЕРСИФИКАЦИИ ПРИ ВЫБОРЕ ИНВЕСТИЦИОННОЙ СТРАТЕГИИ ФОРМИРОВАНИЯ ИНВЕСТИЦИОННОГО ПОРТФЕЛЯ

COMBINING CROSS-COUNTRY AND CROSS-INDUSTRY DIVERSIFICATION WHEN CHOOSING AN INVESTMENT STRATEGY FOR BUILDING AN INVESTMENT PORTFOLIO

Гавриличев Денис Александрович, Пермский национально исследовательский политехнический университет.

Gavrilichev Denis Alexandrovich

Пестриков Сергей Анатольевич (Пермь, Россия)  кандидат экономических наук, доцент, Пермский национальный исследовательский политехнический университет, механико-технологический факультет, кафедра «Автомобили и технологические машины».

Pestrikov Sergey Anatolyevich

Аннотация. В настоящее время тема инвестирования на фондовом рынке в России становится все популярнее среди частных неквалифицированных инвесторов. Повышенный интерес формирует появление и новых управляющих организаций, которые занимаются составлением качественных инвестиционных портфелей для своих клиентов в соответствии с общепринятыми стратегиями. Предлагается рассмотреть коллаборацию методов межстрановой и межотраслевой диверсификации биржевых активов, с целью определения снижения уровня риска, сформированного инвестиционного портфеля.

Summary. Currently, the topic of investing in the stock market in Russia is becoming increasingly popular among private unskilled investors. Increased interest is generated by the emergence of new management organizations that are engaged in compiling high-quality investment portfolios for their clients in accordance with generally accepted strategies. It is proposed to consider a collaboration of methods for cross-country and cross-industry diversification of exchange-traded assets, in order to determine the risk reduction level of the formed investment portfolio.

Ключевые слова: инвестиции, инвестиционный портфель, стратегия, диверсификация.

Keywords: investment, investment portfolio, strategy, diversification.

Актуальность темы обусловлена высокими темпами роста открытия брокерских счетов неквалифицированными инвесторами, которые по незнанию работы с фондовым рынком, обращаются в управляющие компании, те, в свою очередь, должны обеспечить определенный уровень доходности клиенту, соблюдая при этом низкий уровень рисков, что требует применение сложной диверсификации.

Целью исследования является анализ снижения уровня риска при применении сложной диверсификации в формировании инвестиционного портфеля.

В настоящее время число брокерских счетов превысило 6,8 млн. единиц, при этом в сентябре 2020 года был превышен прошлый рекорд месячного прироста, который составил 611 тыс. единиц [7]. Такой рост может быть связан со следующими причинами: во-первых, снижение банковских ставок по депозитам, во-вторых, введение Президентом РФ налоговых льгот при открытии индивидуального инвестиционного счета.

 Как показывает практика, для получения стабильного дохода мало открыть счет, необходимо формирование инвестиционного портфеля в соответствии со стратегиями, которые соответствуют целям и задачам держателя. Выбор стратегии в инвестиционном менеджменте является важным пунктом целеполагания, поскольку обозначает участие личных денежных средств держателя.

Известно несколько базовых стратегий формирования инвестиционного портфеля, различаются они процентным соотношением типов биржевых активов. Консервативная (безопасная) стратегия направлена на получение небольшой доходности при низком уровне рисков, большую часть активов составляют государственные облигации. Возможно применение надежных валютных вложений и покупка драгоценных металлов, например, золота, которое будет выполнять роль обратной корреляции движения рынков. Известно, что данную стратегию используют управляющие активами крупных банков, где уровень риска определен государством [4]. Сбалансированная стратегия направлена на получение большой доходности, но при этом принимается допустимый уровень риска, который формируется при использовании таких биржевых инструментов как: акции надежных эмитентов, высокодоходные облигации. Данная стратегия является наиболее используемой как неквалифицированными инвесторами, так и управляющими крупных фондов. Высокодоходная спекулятивная стратегия отличается высоким уровнем риска, возможно применение коротких опционов с целью хеджирования высокого уровня риска, такая стратегия почти не используется управляющими фондами и частными инвесторами, поскольку требует высокого уровня квалификации. Так как сбалансированная стратегия является самой популярной, предлагается использовать ее в качестве базы для анализа уровня риска при применении сложной диверсификации. 

Понятие диверсификации в инвестиционном менеджменте определяет собой снижение уровня рисков за счет покупки активов разных стран в разных валютах и различных отраслях [5]. Ознакомившись с исследованиями американских экспертов Alcar [1], стоит отметить, что макроэкономические факторы, в числе которых ожидаемая инфляция, темпы роста производства, разрыв доходности между биржевыми инструментами, новостной мировой фон, по-разному воздействуют на активы разных отраслей, этим фактом объясняется необходимость межотраслевой диверсификации. Например, компании IT-сектора и сектора электроэнергетики слабо реагируют на макроэкономические факторы, тогда как компании химического, банковского и промышленного сектора весьма чувствительны к изменениям в макросреде. Кроме того, необходимо держать определенное соотношение активов по странам, а соответственно и валютам, такой метод освобождает портфель от инфляционных рисков определенных валют, также снижается влияние новостного фона определенной страны, этим фактом объясняется необходимость межстрановой диверсификации.

Таким образом, предлагается формирование инвестиционного портфеля в соответствии со сбалансированной стратегией с комбинированием межстрановой и межотраслевой диверсификации с целью анализа его уровня риска и сравнения, полученного уровня со средним значением для сбалансированной стратегии. Ценные бумаги, включенные в портфель, будут подбираться по разработанному анализу инвестиционных объектов (см. Рис. 2).

Проанализировав Российский и Американский фондовые рынки в различных отраслях, предлагается следующий сформированный инвестиционный портфель:

Прогнозные значения соответствуют мнению иностранных экспертов, оценка соответствует диапазону 12-ти месяцев [9]. В соответствии со сбалансированной стратегией портфель может иметь следующую структуру (см. Рис. 3).

Для расчета уровня риска необходимо определить среднюю доходность, выбранных активов за 3 периода (1 месяц, 6 месяцев, 12 месяцев).

Для учета разного уровня риска, входящих в портфель бумаг, использую дисперсию, основанную на использовании в расчетах среднего квадратического отклонения доходности финансового актива.

где k_i  вероятная доходность финансового инструмента

k — ожидаемая доходность финансового инструмента

P_j — вероятность получения дохода (по прогнозам финансового аналитика)

Источник: Модель оценки доходности финансовых активов (CAPM) и ее применение при формировании оптимального инвестиционного портфеля Лушин С.В. [6].

Исходя из расчетов можно сделать вывод, что наиболее рискованной бумагой из выбранных активов является акция JPMorgan Chase, об этом говорит высокий показатель риска . Но выбирать только одну компанию не целесообразно, так как необходимо формирование качественного инвестиционного портфеля, поэтому предлагается рассмотреть покупку всех пяти активов и оценить уровень риска.

Таким образом, можно сделать вывод, что покупка нескольких активов уменьшает риски потери части капитала. CV_общ<CV_A3 Применение сложной диверсификации снижает уровень риска, при использовании любой стратегии формирования инвестиционного портфеля, поскольку общий уровень риска, сформированного портфеля, меньше среднего значения уровня риска для сбалансированной стратегии формирования – 2. Анализ снижения уровня риска при применении сложной диверсификации в формировании инвестиционного портфеля показал, что риск снижается на 58%. Рассмотренный портфель обеспечит диверсификацию деятельности предприятия и станет дополнительной статьей доходов. Анализ рассмотренных зарубежных компаний говорит о том, что данный метод широко используется и является эффективным инструментом риск-менеджмента.

Список литературы

1. Брейли Р., Майерс С. Принципы корпоративных финансов: учебник. Москва: «ОЛИМП БИЗНЕС», 1997. – 1120 с.;;
2. Отчет по ИИС. Московская биржа [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.moex.com/s2184 (дата обращения: 21.11.2020);
3. Пестриков, С.А. Экономика отрасли и предприятия: учеб.-метод. пособие / С.А. Пестриков. – Пермь: Изд-во Перм. нац. исслед.политехн. ун-та, 2018. – 147 с. ISBN 978-5-398-01929-2;
4. Стратегия управления инвестиционным портфелем [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://clck.ru/S3yMi (дата обращения: 21.11.2020);
5. Теплова, Т.В. Инвестиции: учебник для вузов / Теплова, Т.В. – Москва: Изд-во Юрайт, 2011. – 724 с. ISBN 978-5-9692-1143-8;
6. Модель оценки доходности финансовых активов (CAPM) и ее применение при формировании оптимального инвестиционного портфеля Лушин С.В. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://elibrary.ru/item.asp?id=18762054 (дата обращения: 22.11.2020);
7. Мосбиржа сообщила о рекордном количестве открытых в сентябре брокерских счетов физлиц [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.banki.ru/news/lenta/?id=10934652 (дата обращения: 21.11.2020);
8. Intelinvest. Сервис учета доходности. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://clck.ru/MoVec (дата обращения: 23.11.2020);
9. Stock Market Research [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.tipranks.com  (дата обращения: 22.11.2020)

УДК 336

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10756 

АНАЛИЗ ЭФФЕКТИВНОСТИ И СБАЛАНСИРОВАННОСТИ РЕГИОНАЛЬНОГО БЮДЖЕТА ЯНАО

ANALYSIS OF THE EFFICIENCY AND BALANCE OF THE REGIONAL BUDGET OF THE YAMAL-NENETS AUTONOMOUS DISTRICT

Подкосова Юлия Васильевна, Автономная некоммерческая организация высшего образования «Московский международный университет», г. Москва

Podkosova Yulia Vasilyevna, Autonomous non-profit organization of higher education «Moscow international University», Moscow

Аннотация. Научная статья посвящена анализу эффективности и сбалансированности регионального бюджета субъекта Российской Федерации – Ямало-Ненецкого автономного округа. Актуальность исследования обусловлена высокой ролью бюджетной политики регионов России при формировании их финансовой устойчивости и экономической безопасности. В рамках статьи рассмотрена теоретическая сущность сбалансированности бюджета. Описаны направления влияния бюджетного федерализма. Проанализирована динамика доходов и расходов бюджета ЯНАО. Установлено, что в период 2017-2019 гг. формируется высокий размер профицита бюджета региона, из-за чего, эффективность использования бюджетных средств на низком уровне.

Summary. The scientific article is devoted to the analysis of the efficiency and balance of the regional budget of the constituent entity of the Russian Federation — the Yamalo-Nenets Autonomous Okrug. The relevance of the study is due to the high role of the budgetary policy of the regions of Russia in the formation of their financial stability and economic security. The article examines the theoretical essence of budget balancing. The directions of influence of budgetary federalism are described. The dynamics of income and expenditure of the YNAO budget is analyzed. It was found that in the period 2017-2019. a high size of the region’s budget surplus is formed, due to which the efficiency of the use of budget funds is at a low level.

Ключевые слова: ЯНАО, бюджет, региональный бюджет, бюджетная политика, Ямало-Ненецкий автономный округ, сбалансированность бюджета.

Key words: YaNAO, budget, regional budget, budgetary policy, Yamalo-Nenets Autonomous Okrug, balance of the budget.

В условиях современного этапа трансформации российской экономики, важными инструментами является стимулирование социально-экономического развития государства, его ключевых показателей, макроэкономических индикаторов. Одним из наиболее эффективных инструментов формирования процесса развития национальной экономики, является бюджетная политика и ее регулирование, объектом чего выступает бюджетная система страны.

Основной функцией бюджетной политики Российской Федерации выступает аккумуляция доходов в государственную казну, для направления их на реализацию функций государства (предоставления и оказания государственных услуг).

Федеральный бюджет активно участвует в перераспределении национального дохода страны, который обеспечивает удовлетворение социальных и общественных нужд государства. За федеральным бюджетом РФ следуют региональные бюджеты субъектов, которые выполняют аналогичные задачи, но на уровне не всего государства, а на уровне своих региональных и муниципальных образований [1].

Однако, современный недостаток бюджетных средств на обеспечение государственных услуг, сигнализирует о том, что текущий уровень эффективности расходов бюджета субъектов на низком уровне. В частности, наблюдается нерациональное распределение бюджетных средств между регионами нашей страны, из-за чего формируется категория «депрессивных субъектов».

Все это приводит к тому, что бюджеты региональных субъектов Российской Федерации несбалансированные, что означает неэффективное распределение бюджетных средств. Среди них и бюджет Ямало-Ненецкого автономного округа.

Анализируя бюджетную политику, стоит заметить, что бюджетные средства государства направляются на финансирование органов управления, на выполнение функций органами правопорядка, обеспечивается внутренняя и внешняя безопасность России [2].

Сбалансированность бюджета – это принцип формирования и исполнения бюджета, состоящий в количественном соответствии/равновесии расходов к источникам их финансирования.

Для органов управления ЯНАО, сбалансированность бюджета означает эффективное использование своих бюджетных средств.

В отсутствии соблюдения принципа равновесия между расходами и источниками их финансирования возникает несбалансированность бюджета.

Данное явление может быть в двух формах:

• когда расходы бюджета превышают его доходы, то возникает дефицит бюджета. В таком случае, сам бюджет неисполним;
• когда поступления в бюджет превышают расходы, то возникает профицит бюджета. В таком случае, бюджетные средства неэффективно используются.

Ключевой характеристикой бюджетной системы России и ее регионов, включая Ямало-Ненецкий автономный округ, является бюджетный федерализм. Данное понятие означает систему финансирования государства по оказанию общественно-значимых услуг для граждан, в рамках которой, сформирована многоуровневая бюджетная система, основанная на децентрализации взаимоотношений между центральной властью и субъектами Российский Федерации.

Первой и наиболее значимой особенностью российского бюджетного федерализма выступает наличие значительного разрыва суммы финансирования бюджетов региональных субъектов страны, что приводит к неустойчивости их бюджетов.

Доказательством того, что российский бюджетный федерализм, при управлении устойчивостью бюджетов субъектов Российской Федерации, характеризуется низким уровнем оценки эффективности использования государственных расходов, является рост статьи расходов федерального бюджета страны на «межбюджетные трансферты» (см. рисунок 1).

Развитие данной проблемы, на уровне субъектов России, приводит к следующим противоречиям и недостаткам:

• наличие большой совокупности субъектов межбюджетных отношений;
• высокий уровень дифференциации экономически-налогового потенциала между субъектами межбюджетных отношений;
• ограниченные возможности бюджетной самодостаточности у многих субъектов России;
• отсутствие горизонтальных договорных отношений между субъектами по обеспечению бюджетного выравнивания.

Сутью акцентирования внимания на бюджетном федерализме является то, что, именно данное качество бюджетной системы Российской Федерации характеризирует несбалансированность региональных бюджетов многих субъектов.

Согласно Бюджетному кодексу РФ, принцип сбалансированности бюджета означает, что объем предусмотренных бюджетом расходов, должен соответствовать суммарному объему доходов бюджета и поступлений источников финансирования его дефицита, уменьшенных на суммы выплат из бюджета, связанных с источниками финансирования дефицита бюджета и изменением остатков на счетах по учёту средств бюджетов.

В научных публикациях, посвященных этому вопросу [4; 5; 6], предлагаются различные варианты к обеспечению сбалансированности региональных бюджетов:

• передача отдельных бюджетных полномочий на федеральный уровень;
• рост межбюджетных трансфертов (что наблюдается по статистике, изображенной на рисунке 1);
• увеличение доходов в региональный бюджет;
• оптимизация и сокращение бюджетных расходов.

Однако, данные мероприятия могут быть бессмысленными, в рамках бюджетной политики ЯНАО, где несбалансированность регионального бюджета связана с превышением доходов над расходами.

В идеале, бюджет любого уровня бюджетной системы государства должен быть сбалансирован. Но в силу действия различных факторов (экономических, политических, природных и др.) часто возникает ситуация, когда доходы бюджета не покрывают все необходимые для соответствующего уровня бюджетной системы расходы.

Сбалансированный бюджет является основой нормального функционирования органов управления государства и его административно-территориальных образований. Если же хотя бы небольшая часть бюджетов не сбалансирована, это может привести к задержке финансирования бюджетных учреждений, срыву сроков выполнения государственных и муниципальных заказов, возникновению проблемы неплатежей в жилищно-коммунальном хозяйстве.

Несбалансированный бюджет (с дефицитом), фактически, нельзя назвать бюджетом, так как он заведомо нереален для исполнения.

Составление бюджета с профицитом (с превышением доходной части над расходной), влечет за собой снижение эффективности использования бюджетных средств и, как следствие, повышение нагрузки на экономику.

Сбалансированность бюджета региона воздействует на его социально-экономическое развитие. Для ЯНАО, управление сбалансированностью регионального бюджета является важной задачей, решение которой способствует устойчивому прогрессу и трансформации общества и субъекта РФ.

Главными критериями анализа сбалансированности бюджета ЯНАО выступают:

• доходы бюджета;
• расходы бюджета;
• дефицит/профицит бюджета.

По этой причине, проанализируем динамику доходов и расходов регионального бюджета ЯНАО, которые формируют его дефицит или профицит (см. рисунок 2).

Исходя из рисунка 2, можно заключить о том, что в бюджете ЯНАО наблюдается значительный профицит бюджетных средств.

Можно сделать вывод, что, основными причинами раннего формирования дефицита регионального бюджета ЯНАО до 2017 года выступали:

• рост бюджетных расходов, который был связан со структурной перестройкой региональной экономики и повышения социальных стандартов качества жизни;
• сокращение доходов регионального бюджета из-за экономического кризиса, возникшего в 2014-2015 годах;
• политический популизм местных органов власти, которые привели к росту бюджетных расходов, из-за повышения стандартов социальных программ;
• частая проблема коррупции в органах власти и государственном секторе региона;
• неэффективность государственной налоговой политики, которая приводит к росту теневого сектора экономики в регионе.

Однако, по итогам 2017-2019 гг. наблюдается значительный рост доходов, а объем расходов умеренно увеличивается. Тем самым, создается профицит бюджета ЯНАО и неэффективное распределение бюджетных средств регионального субъекта РФ.

Таким образом, подводя итоги научного исследования, можно прийти к следующему заключению: благодаря анализу динамики доходов, расходов и дефицита/профицита бюджета Ямало-Ненецкого автономного округа в период 2017-2019 гг., можно установить формирование высокого размера профицита бюджета региона, из-за чего эффективность использования бюджетных средств на низком уровне.

По этой причине, региональным органам власти ЯНАО необходимо разработать мероприятия, направленные на более эффективное распределение бюджетных средств, направленных на решение таких задач, как стимулирование социально-экономического развития субъекта Российской Федерации и повышение уровня жизни населения.

Список использованных источников 

1. Казаковцева М.В. Устойчивость бюджетов субъектов РФ в условиях нестабильной экономики // Вестник Марийского государственного университета. Серия «Сельскохозяйственные науки. Экономические науки». 2017. №4 (12).
2. Старовойтов А.С. Бюджетный дисбаланс: причины возникновения и способы преодоления // Молодой ученый. 2015. №24. С. 585-587.
3. Бюджет России // Сайт «Минфин». URL: https://www.minfin.ru/ru/statistics/fedbud/execute/?id_65=80041-yezhegodnaya_informatsiya_ob_ispolnenii_federalnogo_byudzhetadannye_s_1_yanvarya_2006_g. (дата обращения: 23.07.2020).
4. Гербутова М. В., Андреева О. В. Проблемы формирования расходов бюджета субъекта РФ в условиях экономической нестабильности // Научно-методический электронный журнал «Концепт». – 2016. – Т. 11. – С. 1811-1815.
5. Ермакова Ю.С., Косивченко М.В., Кашкара И.Ю. Механизм формирования доходов и оценка эффективности расходов бюджетов субъектов РФ // Сфера услуг: инновации и качество. – 2016. – №21.
6. Лысяная А.Ю., Романова Н.А. Проблемы формирования бюджета субъекта РФ и пути их решения (по материалам Магаданской области) // Современные научные исследования и разработки. – 2017. – Т. 2. №1 (9).
7. Бюджет для граждан ЯНАО. URL: https://www.yamalfin.ru/index.php?option=com_content&view=category&id=82&Itemid=83 (дата обращения: 23.07.2020).

УДК 332.1:338.1:339.138

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10754

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО РЕГИОНА КАК ДЕТЕРМИНАНТА ЕГО МАРКЕТИНГОВО- РЕПУТАЦИОННОЙ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТИ 

THE ECONOMIC SPACE OF A REGION AS A DETERMINANT OF ITS MARKITING AND REPUTATIONAL ATTRACTIVENESS

Мирохина Алла Александровна, кандидат экономических наук, доцент кафедры региональной экономики, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «МИРЭА – Российский технологический университет» РТУ МИРЭА, Филиал РТУ МИРЭА в г. Ставрополе, Россия, г. Ставрополь

Царькова Екатерина Юрьевна, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «МИРЭА – Российский технологический университет» РТУ МИРЭА, Филиал РТУ МИРЭА в г. Ставрополе, Россия, г. Ставрополь

Кротова Марина Александровна, старший преподаватель кафедры экономической безопасности, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Кубанский государственный технологический университет», Россия, г. Краснодар

Mirokhina A.A. PhD in Economic sciences, Associate Professor of Regional Economics, Federal State Budget Educational Institution of Higher Education “MIREA – Russian Technological University”, Branch in Stavropol, Russia, Stavropol, mirala@yandex.ru

Tsarkova E.Yu., Federal State Budget Educational Institution of Higher Education “MIREA – Russian Technological University”, Branch in Stavropol, Russia, Stavropol, katetsarkova17@gmail.com

Krotova Marina Aleksandrovna, Senior Lecturer, Department of Economic Security, Federal State Budget Educational Institution of Higher Education «Kuban State Technological University», Russia, Krasnodar 

Аннотация. В статье рассматривается территориальная индивидуальность региона, которая открывает возможности целенаправленного формирования определенного образа «места», тогда как экономическая составляющая влияет на формирование «вторичного имиджа», тем не менее, играющего важную роль в вопросах привлечения экономических и демографических ресурсов. Формирование целостного и равномерно и поступательно развивающегося экономического пространства позволяет значительно повысить уникальные территориальные черты каждого «места» и его репутационную привлекательность в соперничестве за приток ограниченных ресурсов, важным инструментом чего выступают региональные бренды. Условия экономической неопределенности, вызванные внешним сдерживанием экономического роста России и функционирование экономики в условиях пандемии COVID-19, вскрывают внутренние резервы развития экономики регионов.

Summary. The article examines the territorial identity of the region, which opens up the possibility of purposeful formation of a certain image of «place», while the economic component affects the formation of a» secondary image», which nevertheless plays an important role in attracting economic and demographic resources. The formation of an integral and evenly and progressively developing economic space can significantly increase the unique territorial features of each «place» and its reputation attractiveness in competition for the influx of limited resources, an important tool for which are regional brands. The conditions of economic uncertainty caused by external constraints on Russia’s economic growth and the functioning of the economy in the context of the COVID-19 pandemic reveal the internal reserves of regional economic development.

Ключевые слова: экономическое пространство, регион, территориальная индивидуальность, репутационная привлекательность.

Keywords: economic space, region, territorial identity, reputation attractiveness. 

Проблемы экономического развития регионов на сегодняшний день приобретают новое звучание в связи с тем, что одним из аспектов востребованности региона, его привлекательности в глазах как потенциальных инвесторов, так и населения выступает именно уровень экономического и социально-экономического развития региона, зависящий, в свою очередь, от плотности и равномерности формирования экономического пространства региона [1, с. 342].

Мы полагаем возможным сказать, что экономическое пространство региона выступает фактором его территориальной индивидуальности и привлекательности. Территориальная индивидуальность вкупе с положительной репутацией региона будут обеспечивать привлечение инвестиций, иммигрантов с высоким уровнем профессиональной подготовки, которые, как показывает практика, служат импульсом для дальнейшего развития экономики, а также туристов.

Д.Г. Десяев и И.Г. Напалкова отмечают, что оказывающие значительное влияние на социально-экономическое развитие региона территориальные репутация и имидж являются элементами «национального капитала региона», а мониторинг экономической составляющей позволяет оценить проблемы и перспективы региона, а также построить прогноз инвестиционной и демографической привлекательности региона [2, с. 291]. Исследователи также полагают, что именно территориальная индивидуальность позволяет целенаправленно формировать определенный образ региона, тогда как экономическая составляющая влияет на формирование «вторичного имиджа», имеющего значение в вопросах межрегионального конкурентного противостояния, очевидно, за приток экономических ресурсов, в том числе и инвестиционных и демографических.

А.В. Левченко в качестве составляющей «ядра конкурентоспособности» выделяет репутационное преимущество и включает работу по повышению репутации в качестве программного пункта в стратегию ускорения развития [3, с. 10].

Н.П. Кетова Н.П., Е.Д. Тасина, В.Н. Овчинников [4, с. 51] обращают внимание на всё возрастающий в российской науке и практике интерес к проблемам позиционирования, как страны, так и регионов и городов. Авторы, однако, отмечают обратную связь, когда позиционирование территорий («мест») влияет на рост их экономического и социально-экономического благосостояния.

Таким образом, мы можем говорить о существовании кумулятивного эффекта влияния как уровня социально-экономического развития на территориальную индивидуальность и репутационную привлекательность региона, так и влияния имиджевой и репутационной составляющей на рост уровня экономического и социально-экономического развития региона (территории).

Также нам представляется важным уточнить, во избежание путаницы, содержание понятий «имидж региона» и «репутация региона», поскольку в глазах общественности эти понятия зачастую выглядят синонимами. Однако необходимо уточнить семантические оттенки этих понятий.

Имидж, создающийся в основном «за счет пиара», рекламы и пропаганды, направлен на формирование определенного контекстного отношения к объекту пиар-кампании, поэтому носит оттенок «навязанности». Тогда как репутация – это сформировавшееся на основе объективных предпосылок мнение.

В маркетинге территории больше принято говорить о бренде региона [4, с. 27], также отмечая, что при создании бренда надо делать акцент лишь на те символы территории, которые позволят подчеркнуть её уникальность (уникальный имидж) и позволят сформировать устойчивую позитивную репутацию.

В целом мы полагаем, что территориальная индивидуальность и репутационная привлекательность региона должна складываться из трёх главных составляющих, в зависимости от целевых групп «пользователей территории»:

1) экономической, позволяющей определить возможности региональной экономики приносить экономическую пользу другим регионам, а также бизнесу, с учетом уровня её освоения и развития; здесь же учитываются товарно-территориальный и событийные индикаторы региона, включая уже зарегистрированные региональные бренды и потенциальные региональные бренды, а также знаковые экономические и социально-экономические события как локально-территориального, так и межрегионального и общенационального уровня;

2) социально-политической, с одной стороны, определяющей взаимодействия территории с центром, а также вопросы разделения ответственности и взаимодействия внутри территории и с другими регионами, а с другой, – оценить уровень развития социальной инфраструктуры и направленность социальной политики региона;

3) идеолого-культурную, выявляющую досугово-туристическую привлекательность территории, в том числе в области просвещения и здравоохранения, социально-культурного развития и обогащения, включая события и объекты культурного, историко-археологического, архитектурного, рекреационного значения, музеи, выставки и фестивали, форумы, представляющие интерес, как для других территорий, так и для населения.

Гармонично развивающееся экономическое пространство порождает устойчивые экономические связи, а также всё новые и новые стабильные элементы («узлы», «опорные точки») региональной экономической системы, к числу которых можно отнести и региональные бренды, которые демонстрируют длительные успехи экономики территорий в той или иной области, по которым, соответственно, эту территорию можно узнать и идентифицировать, которые, можно даже сказать, служат маркерами стабильного успешного качественного развития территории. Разумеется, возникнув, эти бренды уже сами приносят пользу экономике и бизнесу территории, служа «магнитами» для «притягивания» инвестиций и увеличения регионального валового продукта.

В вопросах изучения региональных брендов отдельное место занимают «бренды с историей», которые смогли «пережить» непростые для экономики «перестроичный», а затем и «переходный» периоды, и получить новый импульс развития уже в стабильной российской экономике. К такого рода территориальным брендам можно отнести и «Курорты Кавказских Минеральных Вод» Ставропольского края. SWOT-анализ[1] туристско-рекреационного сектора его экономики представлен на рисунке 1.

В ключе формирования экономического пространства особую роль в контексте «центр-периферия» играет формирование периферийных региональных брендов. Под «периферией» для целей исследования мы будем понимать «территории, удаленные от центра». Российская периферия «весьма обширна», что обусловлено историко-географическими обстоятельствами формирования и освоения территории страны, а именно: огромной протяженностью территорий, их географическим ландшафтом и природно-климатическими характеристиками, а также концентрацией основной части населения «в треугольнике городов Санкт-Петербург – Иркутск – Сочи». Соответственно, огромные по площади территории Дальнего Востока и Сибири, удалены не только от главного, как в экономическом, так и в административном и транспортном отношении, центра страны – города Москвы, но и от центров регионов – крупных городов, административных и экономических «узлов» – «полупериферий».

С точки зрения экономического подхода периферийные регионы «выключены» из процесса определения приоритетов развития и не имеют ведущей роли в стратегических действиях общенационального масштаба, всего лишь проводя «спущенную сверху» линию реформ по модернизации экономического и социально-экономического устройства [4, с. 48]. Дополнительная сложность ситуации здесь объясняется тем, что органы государственного управления, аппарат региональной исполнительной власти проводят модернизационные мероприятия в силу собственного понимания процессов и обстоятельств, а также возможностей, причем, иногда имеет место и «игра на противостояние». В настоящее время вопрос неравномерности развития экономического пространства территорий привлекает значительное внимание научных исследователей. Как указывает М.Ю. Казаков, периферийные территории весьма уязвимы с точки зрения «экономической автономности» и в массе своей демонстрируют крайне низкие значения показателей состояния и динамики развития экономической и социально-экономической сферы [5, с. 32].

Изучая в качестве этапа системной диагностики периферийных территорий глубину социально-экономической дифференциации, М.Ю. Казаков указывает, что в рассматриваемом нами Ставропольском крае периферийные территории развиваются крайне ассиметрично, а между максимальными и минимальными индикаторами асимметрии существует значительный разрыв. Лидерами в плане развития вступают Минераловодский и Буденновский районы, а к числу благополучных можно отнеси Шпаковский район; в остальных районах ситуацию нельзя охарактеризовать как благополучную [5, с. 35-36].

Нахождение существенных контрастов социально-экономического развития периферийных территорий Ставропольского края фиксирует значительный массив проблемных задач для развития экономического пространства и, далее, территориальной индивидуальности данного региона с упрочением его репутационной привлекательности.

Также следует отметить, что в настоящее время территории Российской Федерации развиваются в условиях крайней неопределенности неэкономического характера, главными детерминантами которых являются санкции и ограничения со стороны США и ряда стран Европы, а также наступление форс-мажорных обстоятельств в виде пандемии COVID-19. В условиях такой ситуации Заслуженные деятели науки РФ В.Н. Овчинников и Н.П. Кетова рекомендуют искать ответы на такого рода неопределенность и риски в активизации внутренних факторов экономического роста на основе функционального подхода к экономической структуре региона [6, с. 360].

Методы и инструменты сдерживания экономического роста территорий и национальной экономики России, в том числе запреты на экспортно-импортные операции и приобретение новых технологий, а также закрытие внешних границ для перемещения населения в связи с пандемией COVID-19 открывает неожиданные возможности для развития экономики территорий внутри РФ. Так, программа импортозамещения позволила значительно оживить агропромышленный комплекс и промышленность России, милитаризация экономики выделена в качестве стимула экономического развития ещё в рамках кейнсианского подхода, а поддержание жизни и здоровья граждан, в том числе за счет реабилитацонных мероприятий, создает дополнительные возможности развития бальнеологических курортов страны и продвижения их региональных брендов, официально зарегистрированная часть которых в основе своей представляет минеральные воды, получившие национальное или региональное распространение (Ессентуки 4, 17, Нарзан, Славяновская, Смирновская и т.д.).

Литература

1. Мирохина А.А. Обоснование методических требований к проведению мониторинга пространственного развития региона / А.А. Мирохина // Мир науки, культуры, образования. – 2012. – № 4 (35). – С. 340-343.
2. Десяев Д.Г., Напалкова И.Г. Экономическое развитие как фактор территориальной индивидуальности региона (на примере Республики Мордовия) / Д.Г. Десяев, И.Г. Напалкова // Экономическая история. – 2019. – Т. 15. – № 3 (46). – С. 289-306.
3. Левченко А.В. Факторы конкурентоспособности международных финансовых центров: опыт Кореи и его актуальность для России / А.В. Левченко // Финансы и кредит. – 2015. – № 37 (661). – С. 10-22.
4. Кетова Н.П., Тасина Е.Д., Овчинников В.Н. Формирование позитивного бренда региона: учет особенностей периферийных территорий, маркетинговый механизм реализации: монография / Н.П.Кетова, Е.Д. Тасина, В.Н.Овчинников. – Ростов-на-Дону, 2015.
5. Казаков М.Ю. Пространственная поляризация периферийных территорий Ставропольского края по уровню социально-экономического развития / М.Ю. Казаков // Вопросы региональной экономики. – 2018. – № 4 (37). – С. 32-37.
6. Овчинников В.Н., Кетова Н.П. Воздействие рыночных механизмов и мер государственного регулирования развития региона в условиях внешнеэкономической неопределенности / В.Н. Овчинников, Н.П. Кетова // В сб.: Феномен рыночного хозяйства: от истоков до наших дней. Партнерство в условиях риска и неопределенности. сборник научных трудов VIII международной научно-практической конференции по экономике. 2020. С. 359-369.

[1] SWOT-анализ региона представляет собой метод планирования стратегического развития, рассматривающий сильные стороны («S» – Strengths), слабые стороны («W» – Weaknesses), возможности («O» – Opportunities) и угрозы («T» – Threats) развитию региона.

УДК 332.1:338.1: 339.138 

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10753

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ БРЕНД-ИДЕНТИФИКАЦИИ РЕГИОНА В СИСТЕМЕ МАРКЕТИНГА ТЕРРИТОРИЙ ДЛЯ ПОВЫШЕНИЯ УСПЕШНОСТИ РЕАЛИЗАЦИИ СТРАТЕГИИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РЕГИОНА 

USING THE REGION’S BRAND IDENTIFICATION IN THE TERRITORY MARKETING SYSTEM TO INCREASE THE SUCCESS OF THE REGION’S SOCIO-ECONOMIC DEVELOPMENT STRATEGY

Мирохина Алла Александровна, кандидат экономических наук, доцент кафедры региональной экономики, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «МИРЭА – Российский технологический университет» РТУ МИРЭА, Филиал РТУ МИРЭА в г. Ставрополе, Россия, г. Ставрополь 

Mirokhina A.A. PhD in Economic sciences, Associate Professor of Regional Economics, Federal State Budget Educational Institution of Higher Education “MIREA – Russian Technological University”, Branch in Stavropol, Russia, Stavropol, mirala@yandex.ru

Кротова Марина Александровна, старший преподаватель кафедры экономической безопасности, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Кубанский государственный технологический университет», Россия, г. Краснодар 

Krotova Marina Aleksandrovna, Senior Lecturer, Department of Economic Security, Federal State Budget Educational Institution of Higher Education «Kuban State Technological University», Russia, Krasnodar 

Аннотация. В статье раскрывается понимание того, что важность и актуальность использования маркетинга территорий для успеха реализации программных стратегий социально-экономического развития территорий сложно переоценить, поскольку залогом привлечения финансовых, экономических и демографических ресурсов в регион случит его привлекательность в глазах потребителей, к которым в широком смысле относятся как бизнес и население, так и органы государственной и муниципальной власти, в том числе принимающие решение об инвестировании средств, выборе места работы, места жительства, места отдыха, наконец, о размещении объектов народного хозяйства, создании промышленных и транспортных узлов, ареалов расселения населения. Основой формирования привлекательности территории в глазах всех категорий потребителей служит её бренд-идентификация в системе территориального брендинга. 

Summary. The article reveals the understanding that the importance and relevance of using territory marketing for the success of implementing program strategies for socio-economic development of territories is difficult to overestimate, since the key to attracting financial, economic and demographic resources to the region is its attractiveness in the eyes of consumers, which in a broad sense include both business and the population, as well as state and municipal authorities, including those who make decisions about investing funds, choosing a place of work, residence, recreation, and finally, about placement of objects of national economy, creation of industrial and transport hubs, areas of population settlement. The basis for forming the attractiveness of a territory in the eyes of all categories of consumers is its brand identification in the territorial branding system.

Ключевые слова: территориальный маркетинг, бренд-идентификация территории, событийная идентификация, товарно-территориальная идентификация, экономическое пространство, стратегия социально-экономического развития территории, региональный бренд.

Keywords: territorial marketing, brand identification of the territory, event identification, commodity-territorial identification, economic space, strategy of socio-economic development of the territory, regional brand. 

Современная региональная экономическая наука доказала важность роли и места пространственного развития территории в её общем социально-экономическом развитии, более того, невозможность развития территории без развития её экономического пространства на основе формирования и функционирования отраслевых опорных каркасов. Однако несмотря на то, что предпринимаются попытки рыночного продвижения территорий, в настоящее время положительного опыта успешного формирования репутации и имиджа российских регионов, как самостоятельных экономических субъектов, так и территориальной базы деятельности предпринимательских структур, на сегодняшний день не достаёт.

Между тем, как отмечают В.Н. Овчинников, А.Г. Дружинин, А.Х. Тамбиев, мнение теоретиков и практиков региональной экономической науки склоняется к признанию значимости степени присутствия и активности резидентных экономических субъектов регионов в «информационно-имиджевом поле экономического пространства страны и мира» для успешности социально-экономического развития этих регионов [1, с.102]. Методологически достижение стратегических целей также должно опираться и на применение активных программных стратегий в коммуникационной среде.

К такому же мнению склоняются и В.В. Кулибанова, Т.Р. Тэор, делая акцент на том, что именно репутация региона служит одним из важнейших факторов его социально-экономического развития, подчеркивая важность формирования информационной среды как в виртуальном, так и в реальном физическом пространстве («оффлайн-пространстве»), что должно найти соответствующее отражение в стратегических планах пространственного развития территорий. Именно «узнавание» и «принятие» региона во внешней среде как последовательные этапы вхождения региона в репутационно-информационное подпространство, особенно в условиях существования «информационного общества» и «цифровой экономики», служат залогом успешности формирования устойчивой репутации региона и его бренда [2, с. 262-263], а в своих предыдущих исследованиях мы уже подчеркивали важность взаимозависимости развития цифрового и экономического пространства регионов и главенство роли отраслей региональной экономики с высокой цифровой зрелостью как полюсов экономического роста [3].

И действительно, региону недостаточно обладать определенным экономическим или кадровым потенциалом, иметь ресурсное обеспечение возможностей потенциального экономического роста в той или иной сфере, если только регион не позиционирует себя как полностью замкнутую экономическую систему, что в условиях мировых глобализационных тенденций и диффузных процессов в мировой экономике практически нереализуемо. Региону как субъекту экономики необходимо обладать и инвестиционной привлекательностью, и демографической привлекательностью, и туристической привлекательностью, отражая интерес населения жить, трудиться и отдыхать в регионе. Причем «привлекательность» мы не можем рассматривать как абсолют, понимая о сравнительных преимуществах регионов, поэтому в данном случае целесообразно говорить о степени той или иной «привлекательности» региона или комплексной «привлекательности», что и позволяет обеспечить инструментарий маркетинга территорий, в том числе направленный и на формирование территориального бренда, то есть посредством территориального брендинга.

При этом, как считает сотрудник Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» П.Е. Родькин, сложность для разработчиков и участников процессов территориального брендирования представляет недостаточная определенность самого понятия «территориальный бренд», поскольку каждый участник процесса вкладывает в это понятие тот смысл, который соответствует его профессиональным и корпоративным интересам. Наибольшая путаница возникает, как правило, между понятиями «бренд» и «логотип», поэтому в рамках терриориального брендинга для её устранения возможно введение понятия «бренд-идентификация» [4, с.251].

Бренд-идентификация служит повышению осведомленности о бренде территории, то есть повышению способности потребителя вспомнить и запомнить регион по некоторым визуальным или другим признакам – идентификаторам. Во избежание противоречий мы под «идентификаторами территории» будем понимать набор внешних её признаков, воспринимаемых органами чувств потребителя информационного контента, по которым она (территория) становится узнаваемой. Идентификаторы обычно делят на две группы: визуальные и вербальные.

П.Е. Родькин выделяет для идентификации территории товарно-территориальные и событийные идентификаторы [5]. Исследователь отмечает, что проблематика брендинга и маркетинга территорий изначально сталкивалась с большим количеством продуктов мирового рынка, обладающих ярко выраженной привязкой к месту производства и формированием за этот счет особых территориальных брендов («мест-брендов»). Иногда территории создают свой бренд путем территориальной привязки продуктов или компаний: Франция – шампанское и коньяк, Италия – пармезан, США – Apple, Силиконовая (Кремниевая) долина. Также здесь следует отметить наличие в мировой практики такого понятия как «наименование, защищенное по происхождению», что для российской правоприменительной практики трактуется как «защищенное географическое наименование» (ст. 1516 ГК РФ). Результатом слияния двух изначально разных смысловых понятий становится выработка «место-продуктовой» стратегии ко-брендинга, порождающего, в свою очередь, кумулятивный эффект и для территории и для продукта.

«Якорями» узнавания территории также служат события, формируя таким образом событийную детерминанту территории. Здесь её ярким проявлением служит так называемая «айдентика» (от агнл. «identity» – идентичность). Именно айдентика формирует событийную идентичность территории, формируя символы и образы крупных мероприятий преимущественно социально-культурной, спортивной, политической или экономической направленности: вручение премий «Оскар» и «Грэмми», Каннский кинофестиваль, Петербургский международный экономический форум, Лондонский клуб кредиторов, Парижский клуб (кредиторов), Сочинская олимпиада 2014; или событий иного рода (челябинский метеорит)

И событийная, и товарно-территориальная идентификации обладают единой нотационной основой, хотя и решают разные задачи и выполняют разные функции. При этом, поскольку в федеративных государствах трёхуровневое устройство, для территориального брендинга важны не только национальный, но и региональный и местный (муниципальный) уровни. Такая сложная структура брендирования территории («места») говорит о дополнительном внимании, которое нужно уделять проблемам сохранения территориальной целостности и территориальной идентичности, уникальности и унифицирования систем территориальной идентификации одновременно. При этом также следует учитывать, что круг «потребителей территории» весьма широк: от заказчиков и исполнителей всех уровней, до масс широкой общественности, поэтому все новые проекты получают глубокий общественный резонанс.

В глазах общественности важное значение имеет уважение к Родине, её привлекательности для иностранных гостей, стремление иностранных партнёров «иметь дело» с представителями отечественного бизнеса, престиж учебы, работы и, наконец, самой жизни в Отечестве. Причем вопросы эти характерны для «мест» любого уровня: страны в целом, её регионов и муниципалитетов, включая даже малые города и городские округа, а также муниципальные районы. Можно сказать, что «успехи наших территорий выгодны каждому из нас» [6, с.45].

Учитывая сложное экономико-политическое положение России на мировой событийной арене, сложное восприятие советского наследия глазами мировой общественности, зачастую для продвижения своей экономической и социально-экономической привлекательности России и российским регионам требуется прибегать уже к «территориальному ребрендингу» как к инструменту изменения позиционирования региона, «смене образа».

Главной задачей для регионов «с тяжелым наследием» является реабилитация своего имиджа, улучшение репутации, наконец, «снятие ярлыка», наносящего репутационный ущерб, что мешает привлечению инвестиций и развитию экономики территорий, формированию их экономического пространства с позиций «целостности» и «связанности», отсутствия «разорванности», «лоскутности» [6, с.46].

В глазах обывателя значение в первую очередь имеет развитость опорного транспортного каркаса территории (транспортные узлы – вокзалы и станции, порты и аэропорты, а также сети путей транспортного сообщения), а также объекты инфраструктурной составляющей, от работы таможенной службы до объектов городской среды – парков, скверов, а также гостиниц и объектов общепита.

Причем у территорий регионального и муниципального значения в создании своей положительной репутации и имиджа присутствует некая дуальность: с одной стороны, территория должна обладать собственной индивидуальностью и узнаваемостью, а с другой стороны, она является частью макрорегиона или страны в целом и перенимает имиджевые и репутационные характеристики от той территории, составной частью которой является, то есть принимает на себя «внешние репутационные эффекты».

Анализ пространственно-экономического развитий региона [7], товарно-территориальных и событийных идентификаторов в системе территориальной бренд-идентификации приводит нас к следующим выводам:

1) территориальная бренд-идентификация базируется функционально как на событийной, так и на товарно-территориальной составляющих, в конечном счете использующих единый коннотационный и формализируемый набор символов, смыслов и способов представления территории;

2) отличительной особенностью составляющих бренд-идентификации служит их коннотативная форма, что проявляется в отсылке как у событийных, так и у товарно-территориальных идентификаторов не к реальному месту, а к системе идентификации (символам и образам);

3) возможности территориальной бренд-идентификации опираются на обеспеченность территории природными ресурсами и уникальностью её природно-географического положения как основы социально-экономического развития (так, в Ставропольском крае региональными брендами служат Ессентуки 4 и Ессентуки 17, Ессентуки целебная, Железноводская, Кисловодский фарфор, Кисловодская целебная, Нагутская – 4, Нагутская – 26, Нарзан, Славяноская, Смирновская).

Территориальный бренд представляет собой эффективный метод преодоления трудностей, вне зависимости от того, на каких уровнях они возникают, а также демонстрирует уровень успешности развития конкурентной среды, поскольку само наличие территориального бренда служит доказательством наличия региональных достоинств и высокого статуса того или иного «места». Тем не менее, важно формировать именно позитивный бренд, поскольку именно он служит преимуществом территории в повышении её инвестиционной, миграционно-демографической и досуговой привлекательности, что дает импульс получения дополнительных ресурсов экономикой региона [8, с. 12].

Авторское видение логической связи «социально-экономическое развитие региона» – «бренд-идентификация региона» представлено на рисунке 1.

В процессе территориального брендинга следует учитывать, что интеграция региональных товарно-территориальных и, главное, событийных идентификаторов в бренд-идентификатор национального уровня ограничена проблемами политического и организационно-управленческого характера, зачастую тормозящими процесс создания цельного образа территории, что требует оказывать повышенное внимание вопросам методологии работы в этой области.

Литература

1. Овчинников В.Н., Дружинин А.Г., Тамбиев А.Х. Территориальный бренд как маркетинговый инструмент рыночного позиционирования региона / В.Н. Овчинников, А.Г. Дружинин, А.Х. Тамбиев // Journal of Economic Regulation. – 2019. – Т.10. – № 1. – С. 100-106.
2. Кулибанова В.В., Тэор Т.Р. Управление репутацией региона в современной информационной среде / В.В. Кулибанова, Т.Р. Тэор // В сб.: Цифровая экономика и Индустрия 4.0: тенденции 2025. Сборник трудов научно-практической конференции с международным участием. Под редакцией А.В. Бабкина, 2019. – С. 260-264.
3. Шумакова И.А., Мирохина А.А. Использование инструментов маркетинга в подготовке специалистов для аграрно-индустриального региона на базе национального исследовательского университета в условиях цифровизации экономики / И.А. Шумакова, А.А. Мирохина // Московский экономический журнал. – 2020. – № 2. – С. 29.
4. Родькин П.Е. Брендинг территорий: облако ассоциаций территории как исследовательская и проектная часть дисциплины на примере магистерской программы НИУ ВШЭ / П.Е.Родькин // Знание. Понимание. Умение. 2017. № 2. С. 249-257.
5. Родькин П.Е. Товарно-территориальные и событийные идентификаторы в контексте национального брендинга и бренд-идентификации территории / П.Е. Родькин // Декоративное искусство и предметно-пространственная среда. Вестник МГХПА. – 2018. – № 1-2. – С. 145-159.
6. Газалиева Н.И. Ребрендинг в маркетинге территорий / Н.И. Газалиева // Вопросы структуризации экономики. – 2013. – № 2. – С. 45-49.
7. Мирохина А.А. Концептуально-методологические элементы системы мониторинга пространственно-экономического развития региона / А.А. Мирохина // Вестник Академии права и управления. – 2015. – № 4 (41). – С. 92-99.
8. Кетова Н.П., Тасина Е.Д., Овчинников В.Н. Формирование позитивного бренда региона: учет особенностей периферийных территорий, маркетинговый механизм реализации: монография / Н.П. Кетова, Е.Д. Тасина, В.Н. Овчинников. – Ростов-на-Дону, 2015.

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10751

ОСОБЕННОСТИ АНТИМОНОПОЛЬНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ЗАКУПОК В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

FEATURES OF ANTIMONOPOLY REGULATION OF PUBLIC PROCUREMENT IN MODERN RUSSIA

Сайдулаев Д.Д., к.э.н., доцент кафедры «Налоги и налогообложение», ФГБОУ ВО «Чеченский государственный университет»

Зурабова Х.М., ФГБОУ ВО «Чеченский государственный университет», г. Грозный

Чантиева М.М., ФГБОУ ВО «Чеченский государственный университет», г. Грозный

Saidulaev D.D., Ph. D., associate Professor of the Department «Taxes and taxation» of the Chechen state University

Zurabova Kh.M., Chechen state University, Grozny

Chantieva M.M., Chechen state University, Grozny

Аннотация. В статье рассматриваются особенности современного антимонопольного регулирования государственных и муниципальных закупок. Антимонопольное регулирование закупочной деятельности в российской Федерации основывается на нормативно-правовых и законодательных актах, принципом которых является преобладание публично-общественных интересов над частными. Анализ конкурентного законодательства и позиций современных исследователей показал, что свободная конкуренция имеет недостатки, а существование монополий целесообразно, поскольку именно монополии часто становятся центрами инноваций. Государственная антимонопольная политика направлена на развитие рыночной конкуренции, сдерживание монополизации рынка и развитие отдельных сфер экономики. Для государственного сектора – это экономия бюджетных средств и снижение коррупционных рисков, для предпринимателей – поддержка малого и среднего бизнеса, политика импортозамещения.

Summary. This article discusses the features of modern Antimonopoly regulation of state and municipal procurement. Antimonopoly regulation of procurement activities in the Russian Federation is based on regulatory and legislative acts, the principle of which is the predominance of public and public interests over private ones. The analysis of competition legislation and the positions of modern researchers has shown that free competition has disadvantages, and the existence of monopolies is advisable, since monopolies often become the centers of innovation. The state Antimonopoly policy aimed at the development of market competition and deterring monopolization of the market and the development of individual sectors of the economy. For the public sector, this means saving budget funds and reducing corruption risks, for entrepreneurs-support for small and medium-sized businesses, and a policy of import substitution.

Ключевые слова: антимонопольное регулирование; свободная конкуренция; монополия; нормативное регулирование; закупки для государственных и муниципальных нужд.

Key words: antitrust regulation; free competition; monopoly; normative regulation; purchases for state and municipal needs.

Антимонопольное регулирование государственных закупок в Российской Федерации, основывается на правовых нормах и ограничивается законодательными рамками, которые соответствуют нормам Гражданского, Бюджетного и Налогового кодекса Российской Федерации, но базовым является федеральный Закон о защите конкуренции. [1]

Государственное регулирование закупочной деятельности выполняет одновременно несколько важных задач. Основная задача – это обеспечение государственных и муниципальных нужд необходимыми для выполнения полномочий товарами, работами или услугами. Второй задачей является реализация политики замещения импортных товаров отечественными и поддержка российских производителей. Механизм нормирования закупок выполняет функцию регулирования и способствует более эффективному расходованию бюджетных средств, развитию конкурентной среды и инноваций в России. [10, с.147]

Послание Президента Российской Федерации Федеральному собранию Российской Федерации содержит следующие слова: «…Настоящей «питательной зоной» для коррупции стали государственные закупки. Прошу парламент ускорить принятие закона о федеральной контрактной системе. Причём важнейшее значение имеет аудит эффективности и целесообразности бюджетных расходов, закупок государства и госкомпаний, а также публичная отчетность о ходе и результатах исполнения госконтрактов». [5]

Основным законодательным актом, регулирующим закупочную деятельность государственных структур, является Федеральный закон № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд». [3]

Данный законодательный акт сменил закон № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» [2], в период реализации которого был выявлен ряд правовых недостатков, которые нуждались в устранении.

Принятие Федерального закона №44-ФЗ стало основанием реформирования всей российской системы государственных и муниципальных закупок и стало стартом перехода к контрактной системе. Контрактная система представляет собой совокупность норм и правил, обеспечивающую единый законодательно регламентированный цикл организации процедуры закупок товаров, работ или услуг, необходимых для нужд государства и его структур [6, с.17].

Федеральный закон №44-ФЗ определяет права, обязанности и ответственность государственных и муниципальных заказчиков при осуществлении закупочной деятельности. В данном законе прописаны требования к квалификационным характеристикам специалистов, которые занимаются размещением заказов для государственных и муниципальных нужд.

Антимонопольные требования к проводимым государственными и муниципальными органами закупочным процедурам, заключаемым договорам в отношении государственного или муниципального имущества, прописываются в гл. 4 Федерального закона «О защите конкуренции». [1]

Положения данного законодательного акта запрещают любые действия или бездействия, которые могут каким-либо способом привести к ограничению конкуренции.

Например, заключение устных или письменных соглашений между заказчиками и участниками торгов, создание для конкретного участника торгов специальных условий, дающих ему преимущества перед другими участниками. Кроме того, при осуществлении закупки для государственных или муниципальных нужд запрещаются любые, не предусмотренные законом ограничения участия в процедуре определения поставщика (подрядчика, исполнителя).

Нарушения данных антимонопольных правил является основанием для признания результатов закупки недействительными, и наложением штрафных санкций на должностных лиц, ответственных за нарушения.

Антимонопольное регулирование в современной России невозможно без ограничения недобросовестной конкуренции. Для предпринимателей главной целью деятельности является получение прибыли, для этого необходимо расширение ассортимента, увеличение производственных мощностей, устранение конкурентов и усиление монополизации. В условиях свободной конкуренции, когда все участники обладают равными правами, ценовая политика производителей более гибкая, развивается как свободный рынок, так и экономика страны в целом. Однако определенные антиконкурентные ограничения являются необходимыми мерами. [8, с.54]

Например, запреты на недобросовестную конкуренцию, которые регулируют преимущества для производителей товаров на рынке. Недобросовестная конкуренция, являющаяся частым спутником свободной конкуренции, может привести к монополизации рынков. [9, с.17]

Понятие недобросовестной конкуренции имеет экономическое и юридическое содержание. Недобросовестная конкуренция с экономической стороны представляет собой такие действия предпринимателей, которые направленны на получение преимуществ для своего бизнеса. С юридической стороны государство и его структуры нередко стремятся «сгладить» негативные последствия недобросовестной конкуренции, в целях содействия развития системы свободной конкуренции. [9, с.98]

К таким признакам, согласно ст. 2 Закона о защите конкуренции, относятся: «противоречие действий предпринимателей законодательству Российской Федерации, обычаям делового оборота, требованиям добропорядочности, разумности и справедливости и причинение или угроза причинения убытков другим хозяйствующим субъектам – конкурентам либо нанесение или угроза нанесения вреда их деловой репутации» [1].

Недобросовестная конкуренция негативно сказывается на системе закупок для государственных и муниципальных нужд, потому что чем больше предпринимателей участвует в торгах (запросе котировок, предложений), тем ниже цена контракта и больше экономия бюджетных средств. Тогда как ограничение числа участников приводит к признанию процедуры несостоявшейся, и контракт заключается по начальной максимальной цене. Государственный или муниципальный заказчик теряет время на проведение процедуры, а иногда и упускает иные возможности.

Недобросовестная конкуренция в результате становится препятствием для развития свободной конкуренции, ограничивая ее, так как происходит ущемление прав остальных хозяйствующих субъектов. Законодательное закрепление форм недобросовестной конкуренции произошло только после введения в действие Федерального закона от 5 октября 2015 г. № 275 ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О защите конкуренции» и отдельные законодательные акты Российской Федерации» (глава 2.1).

Однако данный законодательный акт не содержит конкретики, нужной определенности презумпции невиновности, так как перечень форм недобросовестной конкуренции остается открытым, что усложняет деятельность хозяйствующих субъектов, вызывает недоверие.

Еще одна группа антиконкурентных правовых ограничений, направленных на защиту свободной конкуренции и снижение агрессии монополий являются ограничения монополистической деятельности. Они заключаются в законодательных запретах искусственной трансформации структуры рынка товаров, работ, услуг.

Абсолютный запрет монополий невозможен, поэтому в современных нормах права Российской Федерации существует легальное определение деятельности монополий, (ст. 4 Закона о защите конкуренции), сформулирован перечень действий, которые квалифицируются как монополистические.

Государственное регулирование монополий получило экономическое обоснование еще в XVII— XVIII вв. в классической экономической теории, где монополия противопоставлялась конкуренции и рассматривалась исключительно в отрицательном ключе. Адам Смит отмечает, что монополии устанавливают на свою продукцию необоснованно высокую цену. [12, С.45]

Неоклассики экономической теории рассматривают монополию как обязательный спутник конкуренции, потому что применения жестких антимонопольных правовых норм, вместо ограничения негативных последствий монополии и содействия развитию свободной конкуренции, способно привести к абсолютно противоположному результату. Крупные государственные проекты были раздроблены и перестали функционировать.

Монополии могут и должны быть полезны для государства и общества, как локомотивы прогресса и нововведений, инициаторы инноваций и технологических перемен в экономике. Высокая концентрация на рынках способствует внедрению новшеств, и в первую очередь монополии могут стать инвесторами для инноваций. [11, с.128]

Поэтому государство легализует некоторые, нужные национальной экономике монополии. К их числу относятся естественные монополии, существование которых экономически обосновано. Функционирование естественных монополий регулируются Федеральным законом от 17 августа 1995 г. № 147 ФЗ (ред. от 29 июля 2017 г.) «О естественных монополиях».

Кроме естественных, в России существуют государственные монополии, деятельность которых направлена на исполнение общественно-публичных интересов и, зачастую, экономически не выгодна для частных предпринимателей или напротив, может подорвать социально-экономическую систему страны. Например, производство и реализация этилового спирта или военно-технические товары и механизмы оборудование и др.

Поэтому существуют кардинальные отличия государственной антимонопольной и государственной конкурентной политики. В первом случае государство выступает в основном как контролер, а во втором как участник и координатор рыночных сегментов.

Важным направлением государственной конкурентной политики является поддержка социально значимых сфер экономики, путем инвестирования и предоставления преференций ст. 16 Федерального закона № 488 ФЗ «О промышленной политике в Российской Федерации» [4].

Антимонопольное регулирование государственных и муниципальных закупок носит безусловный контролирующий характер. Главной государственной структурой исполнительной власти, выполняющей функции контроля за соблюдением антимонопольного законодательства является Федеральная антимонопольная служба (ФАС России).

Деятельность ФАС России имеет три основные направления:

Во-первых, создание благоприятного климата для развития свободной конкуренции в нашей стране и снижение уровня недобросовестной конкуренции.

Во-вторых, контроль за органами власти всех уровней и пресечение коррупционных факторов при осуществлении закупок для государственных и муниципальных нужд.

В-третьих, контроль за деятельностью естественных монополий, недопущение чрезмерной монополизации рынка.

ФАС России как действующая государственная структура, подведомственная Правительству Российской Федерации появилась в 2004 году. Предшественником данной организации был Государственный комитет РСФСР по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур.

Ранее существовавшая модель управления бюджетными средствами основывалась на сметном планировании, главной задачей которого являлось обеспечение целевого расходования бюджетных средств. Однако опыт показал, что, выполняя свои полномочия, государственные и муниципальные органы совершенно не стремятся экономить средства налогоплательщиков, распространяя практику договорных торгов и получения так называемых «откатов».

Концепция новой экономической политики предусматривает повышение уровня ответственности государственных и муниципальных заказчиков всех уровней при расходовании денежных средств, внедрение мониторинга и всеохватывающего контроля их закупочной деятельности, рост эффективности управления бюджетными средствами.

Эффективность использования финансовых средств государственными и муниципальными организациями является неотъемлемой частью системы размещения государственного (муниципального) заказа.

Нарушения антимонопольного законодательства – это совершение хозяйствующими субъектами противоправных и негативно влияющих на конкурентную среду согласованных действий на одном товарном рынке, относительно синхронно и единообразно при отсутствии к тому объективных причин.

Государственная политика и антимонопольное регулирование реализует публичные интересы, и поддерживается развитие социально-экономической сферы. В результате регулирования и регламентации процесса закупки товаров, работ и услуг для государственных и муниципальных нужд государство осуществляет стимулирование рыночной конкуренции, поддерживает отечественных производителей и регламентирует обязательные закупки у субъектов малого и среднего предпринимательства.

Список литературы

1. Федеральный закон от 26.07.2006 № 135-ФЗ (ред. от 24.04.2020) «О защите конкуренции» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.07.2020) – [Электронный ресурс]: – Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_61763/98eb6978997b79ea6e3a8b417efd469e83f419da/
2. Федеральный закон от 21.07.2005 № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» // СЗ РФ. 2005. № 30 (ч. 1).
3. Федеральный закон «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» Федеральный закон от 05.04.2013 № 44-ФЗ – [Электронный ресурс]: – Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_144624/
4. Федеральный закон «О промышленной политике в Российской Федерации» от 31.12.2014 N 488-ФЗ – [Электронный ресурс]: – Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_173119/
5. Послание Президента Российской Федерации Федеральному собранию Российской Федерации – [Электронный ресурс]: – Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_342959/
6. Актуальные проблемы российского права. Московский государственный юридический университет им. О.Е. Кутафина (МГЮА), 2020. Т. 15. № 8 (117) С.14-19.
7. Вайпан В. А. Соотношение конкуренции и государственного регулирования рынка в фокусе справедливости // Актуальные вопросы современного конкурентного права: сборник научных трудов. Вып. 2 / отв. ред. М. А. Егорова. М., 2018. 164 с.
8. Варламова А. Н. Правовое регулирование конкуренции в России., М.: Статут, 2010. С. 115.
9. Городов О. А. Недобросовестная конкуренция: теория и правоприменительная практика М., 2008. 112 с.
10. Иванченко, Д. Р. Современные проблемы правового регулирования института государственных закупок /Д. Р. Иванченко. — Текст: непосредственный // Молодой ученый. — 2020. — № 8 (298). — С. 146-148. — URL: https://moluch.ru/archive/298/67548/ (дата обращения: 03.11.2020).
11. Рубцова Н. В. Антимонопольное регулирование как основное направление нормативного регулирования предпринимательской деятельности Актуальные проблемы российского права. 2020. Т. 15. № 8 (117) С.126-135.
12. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов /А. Смит — «Эксмо», 1776 — (Великие экономисты) ISBN 978-5-699-84994-9 Т. 2. 121с. Электронный ресурс: //https://bookshake.net/b/issledovanie-o-prirode-i-prichinah-bogatstva-narodov-adam-smit-9d583#download

УДК 332.146.2

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10721

УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ МЕСТНОГО СООБЩЕСТВА: ВОЗМОЖНОСТИ, ПРОБЛЕМЫ И РЕШЕНИЯ 

SUSTAINABLE DEVELOPMENT OF THE LOCAL COMMUNITY: OPPORTUNITIES, CHALLENGES AND SOLUTIONS 

Овчинников Олег Григорьевич, доктор экономических наук, главный научный сотрудник Института США и Канады РАН, 123995 Москва, Хлебный пер.2\3, olego-2005@yandex.ru

Ovchinnikov Oleg Grigoryevich, PhD in Economic Sciences, Chief Research Fellow of the Institute of USA and Canada, Russian Academy of Sciences, 123995 Moscow, the Khlebny per., 2\3, olego-2005@yandex.ru

Аннотация. Устойчивое развитие предполагает сбалансированное, с учетом требований сохранения окружающей среды, развитие человеческого общества, и в условиях экологического кризиса становится единственной альтернативой его развития. Эта задача в преломлении к отдельной территории предполагает решение целого ряда конкретных социально-экономических задач. С учетом особенности устройства государственного управления и распределения финансов в России, их перечень расширяется. В настоящей работе на основе анализа ситуации в конкретном муниципальном образовании предлагается вариант подхода к формированию мер по переходу местного сообщества в состояние устойчивого развития.

Summary. Sustainable development suggests a balanced development of human society, taking into account the requirements of environmental issues, and in the context of an environmental crisis, it becomes the only alternative to its development. This task, in relation to a particular territory, involves solving a number of specific socio-economic problems. Taking into account the specifics of the structure of public administration and the distribution of finances in Russia, their list is expanding. In this paper, based on the analysis of the situation in a particular municipality, a variant of the approach to the formation of measures for the transition of the local community to a state of sustainable development is proposed.

Ключевые слова: устойчивое развитие территории, местное сообщество, антикризисное управление в муниципальных образованиях, план стратегического развития местного сообщества.

Keywords: sustainable development of the territory, local community, anti-crisis management in municipalities, strategic plan for the local community.

Введение

Обеспечение поступательного, с акцентом на всемерное использование внутренних ресурсов развитие местного сообщества (муниципального и городского районов, городского и сельского поселений) – важнейшая задача местных органов власти.

Ее решение подразумевает создание в местном сообществе таких внутренних механизмов (прежде всего, управленческих), которые позволят обеспечить его устойчивое социально-экономическое развитие. Последнее должно происходить сбалансированно – с учетом ограничений, вызванных требованиями по защите окружающей среды, гражданских прав населения и т.п. При отсутствии таких механизмов в сообществе нарастают процессы энтропии, и для поддержания в нем социально-экономического равновесия необходимо постоянно прилагать воздействие извне, как правило, производя финансовые бюджетные вливания – субсидии, дотации, и т.п.

Внешним проявлением (признаком) устойчивого развития сообщества является выраженная положительная динамика его измеряемых социально-экономических показателей. Среди них — рост объема производимых товаров и услуг, увеличение благосостояния граждан (их доходов), и т.п. Повышаются качественные характеристики, в частности, рост степени ощущения жителями местного сообщества полноты своего бытия – счастья. Следует подчеркнуть, что, в конечном итоге, все предпринимаемые местными органами власти меры по развитию сообщества, должны быть направлены на решение именно этой задачи. Добавим, что достижение сообществом такого типа развития, как правило, сопровождается ростом численности населения – как за счет увеличения рождаемости, снижения смертности, так и вследствие миграционных процессов. Это – важнейший признак благополучия социально-экономической ситуации на данной территории.

Даже беглый анализ ситуации в России показывает, что большая часть местных сообществ в провинциальной части страны далека от состояния развития, напротив – находится в стагнации и кризисе. Об этом, в частности, наглядно свидетельствует динамика численности населения, проживающего в них, имеющая непрерывную понижательную траекторию практически весь период времени, начиная с начала 1990-х годов.

Почему так происходит? В чем причины того, что, несмотря на частые декларации властей, и многочисленные социально-экономические программы, ситуация в большинстве местных провинциальных сообществ последние годы только ухудшается? И, наконец, возможно ли улучшение ситуации на отдельно взятой территории – например, в муниципальном районе или городском поселении? Ответу на эти и подобные вопросы посвящена настоящая статья.

Тема в работе исследуется на примере Сафоновского городского поселения Смоленской области – одного из типичных малых городов средней России. На протяжении последних девяти лет автор является здесь депутатом городского совета депутатов.

Следует отметить, что город Сафоново Смоленской области, на наш взгляд, — одно из лучших, как в экономическом плане, так и в части благоустройства, городских поселений области. Поэтому проблемы, имеющие место в данном поселении и рассмотренные в настоящей работе, проявляются в других муниципальных образованиях (МО), вероятно, в еще большей мере.

В статье принята следующая последовательность изложения.

Основная задача настоящего исследования – анализ возможностей, которые имеет местное сообщество для выхода из кризиса в состояние поступательного развития своей социально-экономической инфраструктуры (СЭИ). Поэтому изложение основного материала, предваряет обсуждение терминологии, а именно – понятия «устойчивое развитие», в частности, в отношении к такому социально-экономическому образованию, как местное сообщество. Далее следует анализ комплекса проблем, стоящих перед местным сообществом – Сафоновским городским поселением. На основе этого анализа предлагается система мер по выводу города из кризиса – переходу в состояние устойчивого развития. Заключает изложение обсуждение сопутствующих практической реализации этих мер вопросов.

Следует отметить, что, учитывая сложность и комплексный характер затронутой в статье темы, а также ограниченность объема публикации, изложение не претендует на полноту освещения всех ее аспектов. Статья может рассматриваться также как изложение общих принципов и последовательности написания плана перехода местного сообщества в состояние устойчивого развития.

1. Устойчивое развитие: определение и пути достижения

Понятие «устойчивого развития» нашло весьма широкое применение в социально-экономической литературе, государственных программных и нормативных документах последних двух десятилетий. Первые упоминания о концепции «устойчивого развития» появились в 1960-70-е годы в качестве реакции на экологические проблемы, вызванные нерациональным ростом использования природных ресурсов. В определенной степени концепция стала альтернативой классической модели экономического роста, основанного на предпочтениях потребителей. В ней учтены, в первую очередь, пределы роста потребления, обусловленные ограниченностью природных ресурсов и возникающее, вследствие их безудержной эксплуатации, ухудшение качества жизни людей.

В дальнейшем определение понятия «устойчивое развитие» претерпевало изменения, но к настоящему времени не сложилось одного, принятого за основу. Под ним, в частности, подразумевается такое сбалансированное управление ресурсами (капиталами) в социально-экономических системах, которое позволяет сохранить и улучшить качество жизни людей.

В применении к уровню местного сообщества следует отметить, что обеспечение второй, — экологической, — составляющей «устойчивого развития», не находится преимущественно в компетенции местных органов власти, и, при его реализации, сводится на местном уровне к выполнению природоохранных требований федерального и регионального законодательств. В то же время, решение первой задачи во многом определяется позицией местных администраций в этом вопросе. В этой части практическая реализация концепции сводится к набору конкретных рекомендаций в области развития территории, а также организации различных сфер жизнедеятельности местного населения, к числу основных из которых, на наш взгляд, можно отнести следующие:

• Развитие полноценной местной экономики. Это условие очевидно в сложившихся условиях хронической стагнации российской экономики, кризиса на глобальных сырьевых рынках, и неопределенности, в связи с этим, перспектив финансирования местных проектов из вышестоящих бюджетов.
• Обеспечение самодостаточности местного сообщества. Это условие представляется чрезвычайно важным и, по существу, результирующим показателем успешности планируемых на территории местного сообщества социально-экономических преобразований.
• Создание принципиально новых, отличных от сугубо потребительского, отношений внутри местного социума. Это условие предполагает изменение (насколько это возможно) сознания проживающего в местном сообществе населения, переориентацию его внимания с сугубо материальных ценностей на другие, доставляющие, в конечном итоге, человеку чувство полноты бытия, счастья.

2. Проблемы городского поселения: структура и содержание

2.1. Краткая характеристика поселения

Сафоновское городское поселение — районный центр Смоленской области, типичный провинциальный город средней полосы России. Расположен на трассе М-1 в 300 км от Москвы и 100 км от Смоленска. Численность его населения насчитывает в настоящее время около 41 тыс.чел. Это на 27% меньше, чем показатель 1990 года (56,5 тыс.чел.), когда был достигнут демографический максимум за всю историю его существования. Темпы снижения численности населения в Сафоново несколько выше, чем в среднем по области, которая потеряла за этот же период около 20% населения.[1]

Сафоново – относительно молодой город. Он был образован в 1952 году в связи с разработкой залежей бурого угля Подмосковного угольного бассейна. В городе, помимо шахт, в советское время был построен ряд крупных промышленных предприятий, которые после прекращения добычи угля в конце 1990-х годов составили основу его экономического потенциала. Среди них такие предприятия, как АО «Авангард» (производство изделий из пластмассы), электромеханический завод, завод «Гидрометприбор», ряд других. Широко, в основном на мелких предприятиях, развито производство железобетонных изделий, в окрестностях города находятся три исправительных учреждения (колонии) системы УФСИН.

Последние десять лет, после небольшого подъема в начале этого периода, экономика города находится в состоянии хронической стагнации. Так, по некоторым оценкам, в 2019 г. объем выпуска продукции и услуг предприятиями и организациями города (9,1 млрд руб) составил около 105% показателя 2012 г. (8,7 млрд руб). Выраженный в постоянных ценах, этот показатель составил всего 68%, что фактически означает деградацию экономики города за указанный период.[2]

Кризисную ситуацию в экономике несколько «сгладило» массированное участие города в государственных жилищных программах, в частности, переселения из ветхого жилья. Большая часть (по некоторым оценкам, до половины) средств по этой программе в области было освоено именно в Сафоново, что, отчасти, объясняется лоббистскими способностями бывшего главы района. В результате, по некоторым оценкам, только за 2013-2017 годы на эти цели было освоено около 0,9 млрд руб, благодаря чему построено около 29 тыс. м2 жилья современной планировки. С 2016 г. город активно участвует в государственной программе «Формирование комфортной городской среды» — благоустройства дворовых территорий, в рамках которой за прошедшие годы профинансировано работ на сумму около 55 млн руб.[3] Также проводятся работы по программам и на средства областного и федерального бюджетов в области дорожного хозяйства – по ремонту дорожного покрытия улиц и переулков.

Несмотря на эти и другие видимые достижения, ситуация в социально-экономической сфере города остается непростой. Внешним проявлением этого является нерешенность многих проблем, принявших хронический характер: слабый уровень развития социальной инфраструктуры, малые возможности трудоустройства и рекреации, низкий уровень заработной платы, стагнация доходной части городского бюджета, и т.п. Это, отчасти, объясняет продолжающуюся тенденцию сокращения численности населения города, которая за последние десять лет (2011-2020 годы) составила почти 11%.[4] Большая часть молодых людей после окончания школ, как правило, уезжает на учебу в большие города, а после окончания обучения уже не возвращается обратно.

Ниже проведен анализ основных социально-экономических проблем, которые имеют место в Сафоново. Представляется, что они достаточно типичны для большинства провинциальных городов средней полосы России.

2.2. Структура проблем и пути их решения

Все имеющиеся в городе проблемы в настоящем исследовании условно разделены на две большие группы.

Первую составляют проблемы, которые воспринимаются таковыми непосредственно жителями города. Знание перечня этих проблем – важный ориентир для местной власти в организации своей работы. Следует, однако, учесть, что большая часть рядовых граждан, говоря о проблемах, видит лишь «надводную часть айсберга». Упоминаемые ими проблемы возникают в основном вследствие существования «первичных» проблем (первопричин), которые обусловлены несовершенствами в социально-экономической инфраструктуре (СЭИ) местного сообщества, объективных условиях его функционирования, а также качеством местного самоуправления. Совокупность «первопричин», составляет вторую группу проблем.

Проблемы города в восприятии рядовых жителей

Перечень наиболее актуальных проблем, которые отмечают жители Сафоново, выявлен на основе результатов опросов общественного мнения, проведенных автором в рамках его деятельности в качестве депутата горсовета.

Первый опрос был осуществлен в 2015 г. и ставил целью определение степени удовлетворения жителей города различными сторонами их жизни. В основу содержательной части опроса был взят перечень вопросов из всероссийского исследования, проведенного в 2012 году мониторинговым агентством NewsEffector совместно с Фондом региональных исследований «Регионы России».[5]

Вопросы анкеты всероссийского опроса в числе шести позиций были дополнены автором до десяти и предложены для ответа жителям города. Всего в опросе приняли участие 226 граждан, в том числе 37% мужчин и 63% женщин старше 18 лет. Результаты опроса представлены в таблице 1.

Рассчитанный таким образом «Индекс счастья» жителей Сафонова по перечню вопросов анкеты «Регионов России» составил 44 пункта. Это оказалось несколько меньше, чем аналогичный показатель областного центра — Смоленска (46). Однако по «расширенному» списку из десяти вопросов, учитывающих большую часть сторон жизни населения, данный показатель претерпел существенное снижение.

Среди наиболее актуальных проблем жителями города были названы медицинское обслуживание, отсутствие достаточного числа мест культурного отдыха и развлечений, а также недостаточный уровень материального положения. Очень низкими следует признать также результаты ответов на вопрос «Ощущаете ли вы уверенность в будущем?» По существу, он является обобщающим показателем настроения человека – не чувствующий уверенности в завтрашнем дне человек не может быть счастлив. Высокий уровень ответов на вопрос «Чувствуете вы себя счастливым живя в Сафоново?» есть феномен, который имел место также во всероссийском опросе 2012 г., и объясняется, по мнению экспертов, более психологическими причинами, нежели условиями жизни.

Следующий опрос жителей города был проведен в июле-августе 2020 г. Было опрошено 605 чел. Респондентам предложили высказать свое мнение по проблемам города в двух направлениях:

Во-первых, оценить по пятибалльной шкале состояние различных сфер социально-экономической инфраструктуры города, в том числе: (1) благоустройство; (2) жилищно-коммунальное хозяйство (качество работы управляющих компаний, вывоз мусора, водо- и теплоснабжение, пр.); (3) медицинское обслуживание; (4) состояние пассажирского транспортного обслуживания; (5) сферу рекреации (возможности культурного отдыха и развлечений); (6) трудоустройство — возможность найти работу (оценка состояния экономики города). Результаты опроса представлены в таблице 2.

Во-вторых, респондентов просили уточнить три, по их мнению, основные проблемы города. На этот пункт анкеты ответило около 60% опрошенных жителей, было идентифицировано более 1200 проблем. Значительная часть из них повторялась, что позволило объединить их по группам и подгруппам. Систематизированные таким образом результаты опроса представлены в таблице 3.

Следует отметить, что опрос проводился среди жителей одного из микрорайонов города, что обусловило наличие среди проблем специфических именно для этого района. Например, наличие проблемы «Зеленая зона между промзоной и микрорайоном» подразумевает нерешенность долгие годы вопроса наведения порядка в заросшей травой и подлеском, ставшей пристанищем разных групп из числа деморализованных граждан, обширной парковой зоны между микрорайоном и промзоной. К этой группе относится также проблема «Мост — ограждение для пешеходов от брызг», которая обусловлена неустройством тротуара через мост, ведущий из центральной части города в микрорайон. Во время дождя брызги от проезжающих машин обдают пешеходов водой, что составляет предмет многих нареканий граждан, живущих в этой части города.

Следует отметить, что со времени первого опроса (2015 г.) ситуация, если и улучшилась, то незначительно, а в некоторых направлениях – ухудшилась. В целом можно констатировать, что основные проблемы города за пять лет решить не удалось.

Охарактеризуем вкратце основные группы проблем.

Наиболее проблемными сферами жизни города остаются медицинское обслуживание, сфера рекреации и жилищно-коммунальное хозяйство (ЖКХ). Очевидно, что большие трудности продолжает испытывать население города с поисками работы.

Первой, и вызывающей наибольшее число нареканий жителей города, в рейтинге проблем, является проблема трудоустройства, взаимосвязанная с проблемой низких доходов населения. Доводы местных властей о благополучии в данной сфере, основанные на данных местной Службы занятости о низком уровне безработицы, а также в наличии там большого числа предложений о рабочих вакансиях, как показателе благополучия в этой сфере, безосновательны. Они не учитывают того факта, что большая часть рабочих мест из присутствующих в Службе занятости предложений – из разряда низкооплачиваемых. Найти в Сафоново работу с официальной зарплатой более 30 тысяч рублей в месяц – большая удача. При этом может показаться странным тот факт, что декларируемая в статистической отчетности средняя зарплата по городу составляет 30204 руб. (за 2019 г.).[6] Это несоответствие объясняется просто: данный показатель есть среднее из высоких доходов узкой прослойки индивидуальных предпринимателей, управленцев, чиновников и работников силовых структур, и низких – основной массы населения. Неблагополучие в данной сфере подтверждается и тем фактом, что существенная часть трудоспособных жителей города ездит на заработки в столичный регион – «на бетон», охранниками и т.п. Очевидно, что с учетом предполагаемых там доходов, а также дополнительных издержек, связанных с проживанием вне дома, при наличии в Сафоново предложений с зарплатой свыше 30 тыс.руб., смысл в таких выездах на заработки отсутствовал бы.

Основная причина проблем с трудоустройством (подразумевается с адекватным уровнем оплаты труда) в городе – кризисное состояние существующих предприятий, малого бизнеса, а также отсутствие динамики в открытии новых. Следует, впрочем, отметить и другой немаловажный фактор. Это – существенно снизившийся в постсоветские годы уровень квалификации работников на местном рынке труда. Найти квалифицированного электрика, сварщика, слесаря и т.д., не говоря уже об инженере — большая проблема. Причина этого – недальновидная политика властей в области профессионального образования. Число ПТУ сократилось в городе с пяти во времена СССР до полутора в настоящее время. Качество обучения в оставшихся, а также единственном в городе техникуме, по сравнению с советским периодом, заметно снизилось.

Второй в рейтинге значится проблема медицинского обслуживания. Нетрудно заметить, что ситуация за прошедшие с предыдущего опроса годы не улучшилась. Более того, по эмоциональным отзывам большинства респондентов, качество обслуживания ухудшилось. Среди конкретных причин этого называется отсутствие достаточного числа врачей, особенно узкой специализации, а также снижение, собственно, качества обслуживания — недостаточном уровне профессионализма, отношении к пациентам, проблемах с записью к врачам и необходимостью долгого ожидания на некоторые процедуры, для сдачи анализов, получения справок и направлений, и т.д., и т.п. Следует, впрочем, отметить, что есть исключения: ряд респондентов положительно оценили качество услуг в медицине. Более подробные, в этом случае, расспросы позволили выявить причину такого «диссонанса» с общим мнением. Она состоит в том, что такому человеку «посчастливилось» лечиться у конкретного врача из числа немногих, кто, несмотря на непростые материально-организационные условия труда, сохранил верность долгу, участливо относясь к каждому пациенту.

В целом, на наш взгляд, можно выделить три основные первопричины низкого рейтинга медицины. Во-первых, невысокие, учитывая ответственность и важность выполняемых функций, доходы медицинского персонала, во-вторых, порочная в целом система организации медицинского обслуживания в стране, в-третьих, несовершенная организация обслуживания пациентов конкретно в Сафоновской районной больнице.

Весьма низкой является оценка населением качества услуг в сфере культурного отдыха и развлечений – рекреации. Очень часто она выражается в короткой формуле «некуда идти». Впрочем, ситуация здесь не столь однозначна и ее следует рассмотреть в разрезе различных возрастных групп населения.

Сохранив от развала систему дополнительного детского образования, местные власти создали, тем самым, условия для широкого вовлечения детей младшего и среднего школьного возраста в занятия различными видами творчества. Эти возможности, впрочем, снижаются вследствие необходимости оплаты некоторых видов обучения, что, в непростых экономических условиях, многие родители не могут себе позволить.

В организации досуга детей подросткового возраста — огромный пробел. Из имеющихся возможностей можно отметить лишь занятия спортом – футболом на стадионе, хоккеем в ледовом дворце, бегом и лыжами в соответствующих секциях.

Однако в отсутствии популяризации в современном российском обществе массового спорта и физкультуры, массовым увлечением подростков занятия спортом считать не представляется возможным. Также существуют немногочисленные, организованные энтузиастами, кружки и секции, которые, впрочем, без финансовой поддержки не могут оказать существенного влияния на ситуацию. В результате, значительная часть подростков остается вне организованной активности, предоставленные сами себе. Об этом можно судить по их многочисленным группам, слоняющимся вечерами в подъездах и дворах домов.

Для лиц молодого и среднего возраста, в семьях с малолетними детьми, актуальными из рекреационных возможностей являются детские площадки, скверы и парковые зоны. Положение в этой сфере в целом – неудовлетворительное. Потребности в детских площадках (благоустроенных и шаговой доступности) удовлетворены, по некоторым наблюдениям, не более, чем на треть. Ситуация со скверами еще хуже – благоустроены лишь два сквера в центральной части города. Бывший центральный парк культуры и отдыха с прилегающим озером не восстановлены до сих пор, его большая часть зарастает подлеском и бурьяном, а озеро — водорослями. Аттракционов, детских кафе и т.п. атрибутов отдыха родителей с малолетними детьми, в городе фактически нет.

Неоднозначная ситуация имеет место в организации культурного отдыха лиц старшего возраста. С одной стороны, традиционных мест отдыха — парков, скверов, общедоступных кафе, как было сказано выше, очень мало. С другой, — существует сеть муниципальных библиотек, которые, при должной организации работы, могли бы стать центрами досуговых и познавательных мероприятий для жителей города различных возрастных категорий. Однако работа в библиотеках города организована без должного подхода, предполагающего широкую популяризацию проводимых там мероприятий. Так, во-первых, работа большинства библиотек заканчивается в 18-19 часов, что крайне неудобно для работающих граждан. Во-вторых, тематика проводимых мероприятий не учитывает всего возможного их перечня для привлечения к ним лиц старшего возраста. Так. например, как это сделано в рамках программы столичных властей «Московское долголетие». Наконец, что очень важно, крайне неудовлетворительно поставлено информирование населения о проводимых мероприятиях. В результате городские библиотеки так и не стали тем, чем они могли бы, и должны были бы стать – популярными центрами распространения культуры и проведения досуга.

Ситуация при оценке проблем жителями в сфере ЖКХ является весьма неоднозначной. Высказанные замечания/проблемы можно условно распределить в три группы. Во-первых, и, особенно, среди лиц пенсионного возраста, часты жалобы на дороговизну тарифов ЖКХ. Суммарные выплаты по ним достигают для некоторых пенсионеров до половины размера их пенсии. Во-вторых, среди опрошенных вызывает нарекание качество водопроводной воды, часто характеризуемой эпитетами «ржавая», «с запахами». В-третьих, большой перечень жалоб жителей относится к качеству работы управляющих компаний (УК). В их числе — плохое качество ремонта мест общего пользования в многоквартирных домах, протекание кровель, отсутствие должной уборки в подъездах и т.д. Говоря о работе УК и замечаниях жильцов в их адрес, нельзя не отметить слабое знание респондентами основных принципов работы УК, в частности, необходимости наличия договоров с квартиросъемщиками с перечнем и объемом выполняемых работ.

По числу упоминаний несомненным «лидером» среди всех групп проблем является «Благоустройство» — практически все ответившие так или иначе упоминали эту проблему. Более 15% респондентов отнесли такую проблему, как «неустроенность города» к числу наиболее важных. В то же время, средний балл при оценке состояния благоустройства (3,75) близок к «хорошему». Объясняется это видимое «противоречие» двумя основными причинами. С одной стороны, проведение в городе работ по федеральной программе благоустройства создает ощущение улучшающейся ситуации. С другой стороны, наличие двух «неблагополучных» объектов, расположенных вблизи района, где проводился опрос, — парковой зоны между микрорайоном и промзоной, а также бывшим городским парком культуры и отдыха, находящихся в запущенном состоянии, — вызывает массу нареканий граждан. Не исключено, что в других частях города этот акцент не был бы столь выражен. В то же время, «лидирующая» в данной группе проблема отсутствия детских площадок — типична для города, и, как было отмечено выше, состоит в повсеместном дефиците этого элемента благоустройства.

«Первичные» проблемы

Большинство проблем, с которыми сталкивается местное сообщество и которые проанализированы выше, вызваны рядом первопричин, которые назовем «первичными» проблемами. Их примерный перечень, составленный на основе анализа ситуации в Сафоновском городском поселении, представлен в таблице 4. Можно предположить, что большая часть из них типична для всех муниципальных образований в провинциальной части страны.

Вкратце охарактеризуем каждую из перечисленных «первичных» проблем.

Дефицитность местных бюджетов в значительной степени обусловлена порочной практикой распределения государственных финансов между различными уровнями власти – в пользу вышестоящих. Так, в 1997 г. доля местных бюджетов в ВВП России составляла 11,2%. После начала реформы государственного управления в начале нулевых годов, этот показатель начал поступательно снижаться – до 8,1% в 2003 г., 5,4% в 2011 г., и всего 4,2% в 2017 г.[7] Для сравнения в США доля стоимости бюджетов МОВ – более, чем в два раза выше, чем в России, составив 9,3% в 2016 г.[8] В настоящее время, большая часть местных органов власти в России, особенно на сельских территориях, финансово несостоятельны, и находятся в состоянии «просителей» перед вышестоящими органами власти. Безусловно, такую практику нельзя назвать нормальной.

В то же время нельзя не отметить пассивность местных чиновников в вопросах изыскания внутренних резервов для пополнения бюджета вверенных им муниципальных образований. Более подробно этот вопрос рассмотрен ниже.

Несомненно, важным фактором, влияющим на способность властей решать проблемные вопросы, является кризисное состояние местной экономики. В значительной степени оно является следствием общего кризисного состояния российской экономики, в котором она пребывает последние годы. Это сказывается на состоянии предприятий, расположенных в муниципальном образовании, их способности выплачивать зарплату работникам, что, в конечном итоге, влияет на поступление отчислений от НДФЛ в местный бюджет. У местных органов власти нет возможности коренным образом изменить кризисную ситуацию, однако влиять на бизнес-активность на своей территории они в состоянии и обязаны. В частности, речь идет об активной политике по привлечению инвестиций на территорию сообщества. На это должны быть направлены особые действия властей, воплощенные в специальные программы, возможный перечень которых также рассмотрен в настоящей статье.

Большая часть проблем, особенно в сфере ЖКХ, вызвана неудовлетворительной работой управляющих компаний (УК). Причин тому несколько. Во-первых, это низкие тарифы ЖКХ, особенно на ремонт и обслуживание жилого фонда. Этот довод может показаться странным, учитывая частые жалобы населения на обратное – слишком высокие тарифы на коммунальные услуги. Следует, однако, отметить, что тарифы являются высокими лишь в сравнении с низкими доходами населения. В то же время, по отношению к затратам, реально необходимым для качественного обслуживания зданий и прилегающей территории, они явно недостаточны.

По указанной причине, проблема «высокие тарифы ЖКХ» отнесена в настоящей работе не к проблемам ЖКХ, а в группу «Низкие доходы». Реально, для кардинального улучшения качества обслуживания жилого фонда размер тарифов должен быть увеличен как минимум вдвое. Однако это, при существующем среди населения большинства провинциальных городов низком уровне жизни, сделать, не вызвав открытого недовольства населения, невозможно.

Во-вторых, усугубляют проблему тарифов небольшие, как правило, размеры управляющих компаний, что, по законам экономики, ведет к росту удельных затрат на предоставляемые ими услуги, невозможности приобретения необходимых в коммунальном хозяйстве, но недоступных по средствам механизмов, и т.п. В-третьих, осложняющим возможность предоставления качественных услуг, является желание учредителей УК получать прибыль. В описанных выше условиях качественное, и в полной мере, выполнение необходимых работ, не предполагает прибыль как таковую. Ухудшение качества работ, осуществляемых УК, ведет к объяснимой реакции населения, которое перестает оплачивать коммунальные платежи. Это приводит к уменьшению поступлений, и, как следствие, последующему ухудшению качества работ. В-четвертых, некоторые главы муниципальных образований используют «приближенные» УК для выполнения их силами работ в интересах города, но не обусловленных договорами с жильцами. Например, покраску фасадов зданий центральной части города в преддверии городских праздников. В «благодарность» за это власти закрывают глаза на жалобы жильцов на такие УК, более того, лоббируют их интересы при заключении новых договоров. Очевидно, что такое нецелевое использование сил и средств УК не может не сказаться на качестве выполняемых основных работ.

Несовершенство управления в местных органах власти является первопричиной многих проблем в местном сообществе. Таких несовершенств несколько, вкратце охарактеризуем их.

Общая пассивность властей подразумевает отсутствие активных действий чиновников по разработке антикризисных мер, изысканию новых подходов в управлении местным сообществом с целью его перехода в состояние устойчивого развития. Например, многолетние попытки убедить руководство Сафоновской районной администрации приступить к плановому подходу в развитии местного сообщества, в частности, посредством написания плана стратегического развития, наталкивались на полное равнодушие с их стороны. Отчасти такое отношение является следствием упомянутой выше ущербности местных бюджетов и сильной зависимости нижестоящих органов власти от вышестоящих. В этих условиях, ценными качествами чиновников являются не самостоятельность и инициативность в принятии решений, но другие характеристики, в частности способность договориться с вышестоящим руководством о дополнительном объеме бюджетных трансфертов.

Пассивность властей проявляется также и в формальном выполнении стандартных обязанностей, отсутствии креативности, как при их реализации, так и при введении новых инициатив. Например, столь же многолетние попытки побудить Администрацию района к разработке практических механизмов реализации положений Правил благоустройства в городском поселении ни к чему не привели. В результате, Правила существуют де-факто только на бумаге, а их потенциал как инструмента поддержания порядка на территории города используется лишь в очень малой мере.

Отчасти пассивность чиновников может быть обусловлена также отсутствием у них достаточных знаний. Внедрение новых, прогрессивных методов управления, без которых переход местного сообщества из кризиса в состояние устойчивого развития невозможен, требует особых знаний, которые, как показывает опыт, у большинства местных чиновников, особенно в небольших провинциальных местных сообществах, в большом дефиците. Осложняет ситуацию достаточно частое отсутствие с их стороны желания в получении таких знаний. Одним из следствий недостаточного, а иногда и откровенно низкого уровня профессионализма местных чиновников, является отсутствие системной организации работы в местных органах власти. Это «несовершенство» приводит к тому, что, даже при существующих нормативных актах, предусматривающих решение многих проблемных вопросов, последние не решаются.

Еще одно «несовершенство» местных властей, приводящее к существованию многих проблем, состоит в игнорировании властями фактора человеческого потенциала. Также вследствие этого многочисленные резервы улучшения качества жизни в местном сообществе не задействуются.

В ответ на критику в этой части, стандартным ответом чиновников обычно бывает перечисление ряда процедур местного самоуправления, которые в обязательном порядке проводятся с участием представителей «народных масс». Это действительно так, и многие механизмы местного самоуправления предполагают такое участие. В их числе общественные слушания, общественные советы, ТОСы, и т.п. Однако, обычной практикой является то, что все подобные процедуры и механизмы проводятся архи-формально, исключительно для соблюдения буквы закона, но не его «духа». Таким образом, фактически человеческий капитал как бы «выключен» из местного самоуправления, его потенциал не используется и на малую толику.

Наконец, нельзя не отметить такое важное «несовершенство» местной власти, как вовлеченность в коррупционные связи, весьма распространенные в России.[9] Одна из разновидностей коррупции, тесно связанных с местными органами власти – отмывание бюджетных средств, направляемых на реализацию различных программ. Все уровни российской государственной системы в той или иной мере вовлечены в эту деятельность, а местные власти являются важной частью в цепочке движения средств из госбюджета к конечным бенефициарам. Это обусловлено тем, что именно местные власти курируют практическую реализацию многих государственных программ — на стадии их реализации. Негативное воздействие данного фактора на решение проблем местного сообщества связано с тем, что в приоритете задач местной власти задачи развития местного сообщества зачастую ставятся ниже, нежели задачи отмывания денег или получения взяток. Также вследствие распространения коррупционной составляющей немалая доля чиновников стремится к занятию соответствующих должностей не для решения насущных проблем, стоящих перед местными сообществами, но преимущественно для личного благополучия. Этот фактор весьма негативно влияет на качество работы местной власти в целом.

Проблема пассивности населения – мало обсуждаемый, но достаточно серьезный вопрос. Внешним ее проявлением является крайне низкий уровень активности большей части населения в социальных проектах и мероприятиях. Примером последних могут быть поддержание чистоты и порядка во дворах многоэтажных домов, неравнодушное отношение к нарушителям правил общественного порядка, добровольное участие в субботниках, ДНД, коллективных проектах организации досуга и воспитания детей и подростков, и т.п. Таким образом, человеческий потенциал, — мощный фактор развития и прогресса, — практически не задействуется для созидания благополучия в местном сообществе.

Эта проблема тесно связана с одним из упомянутых выше «несовершенств» в работе местных властей, а именно – «игнорирование фактора человеческого потенциала». О населении власти вспоминают, по образному выражению, преимущественно перед очередными выборами. Такое отношение не могло сказаться на ответной реакции большинства простых граждан – безразличии к общественным делам и тотальной пассивности, когда речь идет об общественно полезном труде. Одним из внешних проявлений этой пассивности является крайне низкий уровень явки на выборы, который составил в Сафоново на выборах в районный совет депутатов в 2020 г. 20-25%. При этом следует учесть, что большая часть из пришедших на избирательные участки – работники бюджетной сферы, которые делают это в «добровольно-принудительном» порядке.

Отметим, что перечень «первичных» проблем ограничен в настоящем исследовании лишь теми, источником которых полностью либо отчасти является местный уровень – власти, отношений и т.п. Немало проблем в местном сообществе вызваны несовершенством государственного управления на более вышестоящих уровнях, решение которых невозможно, либо возможно лишь в малой степени, на местах. К их числу можно отнести такие, как излишняя централизация сферы некоторых услуг (сбор и утилизация мусора, медицинское обслуживание и т.д.), низкий и снижающийся уровень профессионального образования, несовершенная экономическая политика Правительства РФ (например, существование ресурсных монополий, уже упомянутое ущербное для МОВ распределение госбюджета, и т.д.), несовершенство отдельных разделов законодательства (например, ограничивающих хозяйственную инициативу МОВ) и т.п. Такие проблемы в настоящем исследовании практически не рассматриваются.

Взаимосвязь проблем разного уровня

В заключении этой части анализа рассмотрим соотношение проблем разного уровня — с одной стороны, тех, которые отмечены жителями города, с другой стороны — «первичными» проблемами. Они имеют непосредственную, хотя, иногда, и сложную взаимосвязь. Рассмотрим ее на примере, выявив первопричины существования одной из наиболее актуальных проблем Сафоново – «благоустройства города».

Самым распространенным доводом местных чиновников о причинах недостатков в этой сфере является отсутствие достаточного финансирования. Это соответствует истине, так как дефицит местных бюджетов действительно не позволяет выделять достаточно средств на проведение работ на благоустройство территории. Однако ситуация в этой сфере могла бы быть, если не решена, то находиться в гораздо лучшем состоянии.

Для этого следовало бы задействовать ряд резервов, которые, однако, не используются вследствие наличия нескольких «первичных» проблем, обусловленных, преимущественно, недостаточным качеством местного самоуправления. В таблице 5 проведен анализ «первичных» проблем (в соответствии с классификацией, принятой в таблице 4) и резервов улучшения состояния с благоустройством в городе.

Приведенный в таблице 5 список не претендует на полноту охвата всех имеющихся возможностей, но является лишь примером выявления резервов. Однако анализ даже этой информации позволяет сделать ряд выводов. Во-первых, мероприятия в рамках перечисленных направлений не требуют значительного финансирования, все они преимущественно — управленческого характера. Во-вторых, их значимость в деле улучшения ситуации с благоустройством не следует преуменьшать, она может быть весьма значительной. Одно только форсирование действия существующих Правил благоустройства в состоянии вывести ситуацию с внешней чистотой и порядком в городе на качественно новый уровень. В-третьих, реализуемые мероприятия имеют еще один результат, значимость которого не меньше, чем наведение порядка с благоустройством. Это – создание в социуме местного сообщества совершенно иных, по сравнению с существующими, отношений – основанных на взаимопомощи, ответственности за состояние своей малой родины, причем не только «по закону», но по внутреннему убеждению. Несомненно, что позитивные последствия таких перемен будут ощутимы во всех остальных сферах жизнедеятельности местного сообщества.

2.3. Бюджет городского поселения: доходы и возможности

Важнейшим показателем способности муниципального образования решать возложенные на него законодательством обязанности является состояние бюджета, вернее – его доходной части. Материал, представленный ниже, представляет собой анализ внешнего проявления весьма актуальной проблемы Сафоновского городского поселения. Ее можно охарактеризовать как «финансовую несостоятельность» местных властей действовать в выполнении возложенных на них законом о местном самоуправлении обязанностей, опираясь лишь на собственные ресурсы. Заметим, что данная проблема типична для большинства российских провинциальных муниципальных образований, а для мелких, — сельских поселений, — и вовсе критична.

В таблице 6 представлена информация по доходной части бюджета города Сафоново за период 2011-2019 годов. Анализ представленных данных позволяет сделать следующие заключения.

1. Большую часть (в среднем, почти две трети) поступлений в бюджет города составляли за указанный период безвозмездные (целевые) трансферты из вышестоящих бюджетов. Эти средства поступали по разным федеральным и региональным программам на развитие различных элементов социально-экономической инфраструктуры (строительство жилья, благоустройство, строительство и ремонт дорог, и т.д.), а также в виде средств областного бюджета (дотаций) на выравнивание обеспеченности местного бюджета.

2. Объем собственных средств городского бюджета, — налоговых и неналоговых поступлений, — в течение 2011-2019 годов рос, прирост составил около 43%. Если выразить поступления в бюджет в постоянных ценах (например, в ценах 2011 г.), что будет характеризовать его «покупательную способность», то имеет место снижение поступлений на 12%. 3. Начиная с 2015 г., в число доходных статей городского бюджета были включены поступления от акцизов на топливо, а с 2016 г – за социальный наем жилья. С учетом этого обстоятельства (за вычетом вновь введенных налогов и платежей), за анализируемый период прирост в текущих ценах составил 27%, а выраженный в постоянных ценах – минус 23%.

Своего максимального значения в сопоставимом выражении доходы городского бюджета достигли в 2013 г. За шесть последующих лет, выраженные в постоянных ценах, они снизились в текущем измерении на 23%, а в сопоставимом — на 33%, то есть на треть. По существу, на уровне бюджета города имеет место финансовая катастрофа.

Чиновники Администрации района, выполняющей функции администратора бюджета поселения, объясняют плачевное состояние доходной части бюджета кризисной ситуацией в стране, и ростом, в связи с этим, числа недоимок по основным статьям доходов бюджета – подоходного и имущественного налогов. Отчасти это соответствует действительности — экономика города последние годы, после всплеска деловой активности первой половины прошедшего десятилетия, находится в состоянии стагнации. В то же время, есть целый ряд резервов роста поступлений в бюджет, которые, по разным причинам, не задействуются. Рассмотрим их.

По данным таблицы нетрудно заметить, что за анализируемый период в структуре собственных доходов бюджета городского поселения были три основные статьи, в том числе:

• НДФЛ (подоходный налог) – 47% от объема собственных средств;
• земельный налог – 35%, вместе с арендной платой за земельные участки – 41%;
• акцизы на топливо – 5%.

В целом поступления в бюджет по указанным статьям составляют более 93% его доходной части. Резервы роста доходов по этим статьям обусловлены следующими факторами:

1. НДФЛ – развитием бизнес-активности в поселении — числа предприятий и занятых в производстве товаров и услуг, а также различных госучреждениях, увеличением официально начисленной заработной платы.
2. Земельный налог (включая арендную плату за землю) – усиление учета используемой земли на предмет полноты оплаты налога, борьбы с неплательщиками.
3. Акцизы на топливо – увеличением потребления ГСМ на заправках в границах поселения, что является следствием роста благосостояния граждан и бизнес-активности в городе.

Нетрудно заметить, что позиции 1 и 3 взаимосвязаны — фактор 3 обусловлен действием фактора 1.

Таким образом, реализация резервов роста доходов городского бюджета должна вестись в двух основных направлениях, в том числе: (1) стимулирование бизнес-активности в поселении, и (2) улучшение учета налогооблагаемых активов. Более подробно они рассмотрены в следующем разделе настоящей работы.

3. Пути решения проблем и план развития местного сообщества: структура и мероприятия

3.1. Постановка задачи и структура мероприятий

Основная задача, которую необходимо решить местному сообществу – переход в состояние устойчивого развития. Его определение, а также главные задачи, которые предполагается решить для достижения этой цели, сформулированы выше. Признаками достижения этого состояния является возможно более полное решение проблем, которые беспокоят жителей местного сообщества. Это, в свою очередь, зависит от решения «первичных» проблем – первопричин депрессивного состояния сообщества.

Важным этапом при планировании мероприятий по переходу в состояние устойчивого развития является формирование их структуры. На этом этапе возможно несколько подходов. В настоящей работе все мероприятия подразделены на две большие, по характеру действия, группы, в том числе:

• способствующие росту финансового наполнения бюджета местного сообщества;
• реализующие преимущественно резервы управленческого характера – не требующие существенных финансовых затрат, но заметно поднимающие эффективность социально-экономической политики местных властей.

Такое деление мероприятий представляется более предпочтительным на этапе анализа резервов местного сообщества. Основные меры, которые могут быть реализованы в этих направлениях, перечислены в двух последующих параграфах настоящей работы. Следует отметить, что такое деление является в определенной степени условным, так как в первой группе мероприятий активно задействуются также и меры «управленческого» характера.

На этапе практической реализации мер по переходу сообщества в состояние устойчивого развития, а именно, в ходе написания плана стратегического развития муниципального образования, на наш взгляд, необходимо использовать другой подход. Он может быть основан на структурировании мер по сферам жизнедеятельности местного сообщества, такими как, например, ЖКХ, благоустройство, медицина, и т.д. Такой подход также более целесообразен вследствие его совместимости со структурой финансовой отчетности, принятой в муниципальных образованиях. Предложения по структуре плана стратегического развития рассмотрены в следующем разделе настоящей статьи.

3.2. Рост доходов бюджета муниципального образования

Мероприятия по мобилизации резервов пополнения доходов бюджета муниципального образования рассмотрены ниже в трех основных направлениях, в том числе:

1. Оптимизация налоговой базы по имущественным налогам.
2. Содействие привлечению финансовых ресурсов на территорию МО.
3. Развитие муниципалитетом собственной предпринимательской деятельности.

Рассмотрим более подробно мероприятия каждого из направлений.

Оптимизация налоговой базы по имущественным налогам

Имущественные налоги и платежи составляют в Сафоново почти половину доходной части городского бюджета. Для обеспечения полноты их сбора, чрезвычайно важным является возможно более точный учет всех их характеристик, в том числе количества (площади), стоимости (кадастровой, рыночной), и т.д. Если в отношении учета арендной платы за землю и помещений, а также различных видов имущества (транспорт, квартиры, дома, пр.) учет поставлен в целом удовлетворительно, то по учету земли ситуацию в целом можно признать неудовлетворительной. В преддверии рассмотрения проекта бюджета на 2020 г. перед чиновниками Сафоновской районной администрации был поставлен вопрос: «Какая часть площади земли городского поселения подлежит налогообложению, и какая ее доля облагается налогом в реальности?» Очевидно, вопрос – достаточно важный, так как дает понимание потенциала сбора этого налога. Однако ни в Администрации (комитетах по финансам и имуществу), ни в районной налоговой инспекции ответа на него получить не удалось.

Представляется, что работе по оптимизации налога на землю должна предшествовать тщательная аналитическая работа. Ниже предложена форма представления данных для их последующего анализа. Ее составление поможет выявить резервы роста собираемости налогов и, тем самым, наметить перечень мероприятий для этого.

Содействие привлечению финансовых ресурсов на территорию МО

Цель мероприятий данной группы – привлечение финансовых ресурсов на территорию местного сообщества. Предполагается, что это создаст предпосылки увеличения объема производимых товаров и услуг, и, как следствие, роста материального благополучия муниципального образования. Такие ресурсы могут поступать в экономику МО в нескольких основных формах, в том числе:

• средства по государственным программам;
• инвестиционный капитал;
• средства из различных фондов.

В зависимости от перечисленных направлений работа по привлечению средств может реализоваться несколькими путями, в том числе:

• интенсификация участия муниципального образования в различных государственных (федеральных и региональных) программах;
• привлечение нового бизнеса на территорию сообщества;
• помощь предпринимателям и населению в получении внешнего финансирования для общественно полезных проектов.

Рассмотрим их более подробно.

Участие муниципального образования в большинстве государственных программ происходит преимущественно на условиях софинансирования, и, как правило, через правительства регионов. Поэтому интенсивность такого участия зависит, в основном, от взаимоотношений с властями региона и не требует особых организационных усилий со стороны местных властей.

Мероприятия по привлечению нового бизнеса (инвесторов) на территорию местного сообщества способствуют росту числа рабочих мест, соответственно объему выплачиваемой в городе зарплаты, и, как следствие, увеличению поступлений в бюджет от НДФЛ. Положительным результатом этого процесса можно назвать кумулятивный эффект от роста доходов/расходов жителей сообщества: он обуславливает дополнительный спрос на товары и услуги в пределах данной территории, что, стимулирует развитие прочего бизнеса.

Работа в данном направлении представляет целенаправленную деятельность муниципалитета по поиску и привлечению на свою территорию инвестиционного капитала, а также поддержке вновь организуемого бизнеса.[10] В Сафоновском городском поселении она практически не проводится. Показательным примером является индустриальный парк «Сафоновский», созданный по федеральной программе при крупном предприятии ОАО «Авангард» на территории около 130 га. Его строительство началось более пяти лет назад, на подготовку территории и обустройство инженерных коммуникаций потрачены значительные бюджетные средства. Однако из 6-7 резидентов, на которые рассчитан парк, фактически присутствует всего один (льнозавод), к тому же еще не запущенный в эксплуатацию.

Помимо срыва сроков ввода в эксплуатацию инженерных коммуникаций парка, весомой причиной, на наш взгляд, является управленческая. А именно то, что в районной администрации, которой отданы все полномочия управления городом, нет структуры, которая бы целенаправленно занималась привлечением инвесторов на территорию города.

Помощь в получении внешнего финансирования по различным государственным программам, а также фондов, — как государственных, так и частных, — может оказать существенную поддержку притоку финансовых ресурсов в местное сообщество. Как показывает практика, сильным препятствием для рядовых граждан и предпринимателей в получении финансирования, являются, во-первых, слабая осведомленность о доступных возможностях, во-вторых, необходимость прохождения различных (зачастую сложных) бюрократических процедур по оформлению участия. Последнее, а именно неготовность пройти все «круги ада» бюрократической волокиты, по личным наблюдениям автора, становится для многих потенциальных участников непреодолимым барьером. Коррупционная составляющая также является ощутимой преградой при участии в некоторых госпрограммах, в частности, аграрных.

Представляется, что в сложившейся ситуации решить эти проблемы можно лишь организацией в структуре администрации (возможно, в форме МУП) инвестиционного отдела. Его сотрудники должны располагать всеми сведениями о доступных госпрограммах и фондах, перечнем организаций – потенциальных инвесторов. Главной задачей отдела должна стать реклама муниципального образования среди инвесторов, а также помощь всем желающим в поиске внешнего финансирования и участия в различных госпрограммах.

Развитие муниципалитетом собственной предпринимательской деятельности

Данное предложение является, пожалуй, наиболее дискуссионным, и, несомненно, вызовет немало возражений и вопросов. Действительно, предлагаемая деятельность, кроме социально ориентированной (например, обслуживания сетей водопровода и канализации, традиционно находящихся в сфере обслуживания муниципальных «водоканалов»), предполагает сугубо коммерческую цель – получение прибыли, вторгаясь, тем самым, в сферу бизнеса. Мера эта, неестественная для органов муниципальной власти, в сложившихся в настоящее время в России условиях – вынужденная и единственно верная. Представляется целесообразным кратко обосновать эту точку зрения.

На местных органах власти согласно законодательства лежит значительная часть функций по поддержанию СЭИ местного сообщества в надлежащем виде. В этом перечне: ЖКХ, дошкольное воспитание (ясли и детские сады), среднее образование (общеобразовательные школы), учреждения культуры (дома культуры, библиотечные сети), спорта (стадионы, дворцы спорта, сети спортивных залов, кружки и секции), объекты рекреации (парки, скверы, и т.п.). К этому перечню можно также добавить сеть медицинских учреждений (поликлиники и больницы), которые, хотя и находятся преимущественно в подчинении региона, однако функционирование и качество работы которых зачастую косвенно зависит от уровня поддержки местных властей. Таким образом, местные власти отвечают за большую часть жизненно важных составляющих СЭИ, которые непосредственно определяют уровень и качество жизни населения.

Очевидно, что масштаб работ по обслуживанию перечисленных элементов инфраструктуры требует значительных материально-финансовых ресурсов. В то же время, собственных средств у большинства провинциальных МОВ достаточно лишь на обеспечение их функционирования на самом минимальном уровне. Развитие инфраструктуры без помощи вышестоящих бюджетов, как правило, невозможно.

Такое состояние есть следствие порочной реформы системы государственных финансов, которая началась в нулевых годах и привела к существенному ущемлению прав МОВ при их распределении. Выше были приведены данные по динамике доли бюджетов МОВ в ВВП страны – ее резком снижении за годы упомянутой реформы. Остается заметить, что эти показатели – усредненные, и в России, с ее чрезмерной концентрацией материально-финансовых ресурсов в отдельных городских агломерациях, ситуация с бюджетами в большинстве провинциальных муниципалитетов выглядит просто удручающе. Об этом, в частности, свидетельствует проведенный выше анализ числа и уровня проблем в Сафоново.

Таким образом, существующая в настоящее время система распределения государственных финансов поставила большинство МОВ в роль «нищего с протянутой рукой». От трансфертов из вышестоящих бюджетов на «выравнивание обеспеченности бюджета», а также участия в различных федеральных программах практически полностью зависит развитие инфраструктуры большинства местных сообществ. Плачевное состояние с собственными средствами делает также невозможным использование российскими МОВ широко распространенного в зарубежной практике такого инструмента привлечения средств в бюджет, как выпуск долговых обязательств или кредитование. Те провинциальные муниципалитеты, которые «рискуют» брать кредиты, тем более в коммерческих банках, неизбежно обрекают себя на проблемы с их возвратом.

Следует отметить наличие еще двух осложняющих данную ситуацию обстоятельств.

Во-первых, распределение трансфертов из бюджета региона, их объем, как и участие в различных федеральных программах, основным посредником в которых являются власти региона, зачастую осуществляются, не исходя из объективных потребностей того или иного МО, а по «иным правилам», например, в зависимости от отношения губернатора к тому или иному главе района.

Во-вторых, в условиях экономического кризиса, в котором находится страна и выход из которого в обозримой перспективе, с учетом новых обстоятельств, не предполагается, прогнозировать в дотационном регионе объемы трансфертов из его бюджета, а также степень участия в федеральных программах, становится для муниципалитета практически нерешаемой задачей.

В этих условиях единственным выходом из такой, поистине тупиковой, ситуации, является «вхождение» муниципалитета в предпринимательскую деятельность с целью получения и дальнейшего использования прибыли в целях планомерного и прогнозируемого развития инфраструктуры местного сообщества. Таким образом, создаются необходимые условия для самодостаточного развития территории муниципалитета, а именно, прогнозируемые на перспективу финансовые потоки, которые могут быть использованы для нужд ее социально-экономического развития.

Перспективными направлениями для развития «муниципального бизнеса» должны стать, в первую очередь, те, которые связаны с социальными функциями – обслуживания населения. На наш взгляд, к их числу можно отнести следующие:

• Создание муниципальной управляющей компании и реализация функций обслуживания ЖКХ, которые выполняют в настоящее время частные управляющие компании (УК). Очевидно, что качество работы мелких УК не отвечает необходимым требованиям, что вызывает многочисленные нарекания со стороны жителей города. Создание единой, — в масштабах города, — муниципальной УК несомненно повысит качество обслуживания жилого фонда, повысит эффективность и рентабельность выполнения работ.
• Создание муниципальной компании пассажирских перевозок и реализация услуг по перевозке пассажиров на местных и междугородных рейсах. Предполагается замена многочисленных ИП, осуществляющих транспортные пассажирские перевозки в городе, одной муниципальной компанией. Это позволит повысить качество обслуживания, и, учитывая фактор «экономии размера», получать в результате от этой деятельности существенную прибыль.
• Создание муниципальной девелоперской компании (МДК). Ее основной задачей станет освоение (в том числе путем строительства) земельных ресурсов, а также управление вновь созданными пространствами с целью извлечения прибыли. В эту деятельность должна быть включена, в том числе, вся деятельность, которую в настоящее время осуществляет комитет по управлению имуществом Администрации района. Вознаграждение сотрудников вновь созданной МДК должно напрямую зависеть от финансового результата их деятельности – размера прибыли, полученной от использования, как уже существующих, так и вновь введенных в эксплуатацию, муниципальных активов.
• Создание муниципальной ресурсной компании. Ее задачей должна стать разработка и реализация проектов получения более дешевой электроэнергии с целью ее дальнейшей продажи, как уже существующим, так и вновь привлекаемым на территорию города предприятиям. Такие случаи распространены в мировой практике. Например, одним из факторов успеха широко известного индустриального парка Куинси в США (штат Вашингтон) по привлечению резидентов на свою территорию, стала низкая цена на электроэнергию, поставляемая местным энергетическим кооперативом.[11]
• Создание муниципальной компании по оказанию ритуальных услуг. Ее задачей является полное замещение частного бизнеса в этой вызывающей множество нареканий населения сферы социальных услуг.

Учитывая сложность и неординарность решаемых в данном направлении задач, целесообразным представляется организация квази-холдинга, объединяющего все МУПы «коммерческой» направленности. Управляющая холдингом компания должна сосредоточить у себя целый ряд важнейших функций, в том числе поиск финансовых ресурсов, бухгалтерский и управленческий учет всех финансовых потоков, координацию действий в определенных направлениях (например, оптимизация финансовых потоков между участниками холдинга), обеспечение юридического сопровождения бизнеса всех участников. Такой подход в управлении позволит оптимизировать расходы, повысит управляемость и координацию действий.

Масштабы деятельности МУПов в рассмотренных сферах бизнеса могут быть, в случае полного вхождения в них, таковыми, что сделают холдинг крупнейшим хозяйствующим субъектом в городе. Его денежные обороты, а также доходы бюджетов города и района достигнут величин, при которых возможно рассмотрение вопроса об учреждении муниципального банка. Вхождение в финансовый бизнес еще более повысит доходность от коммерческой деятельности и станет гарантией независимости (от трансферов из вышестоящих бюджетов) муниципального образования в проведении местных социально-экономических программ.

3.3. Резервы управленческих решений

Мероприятия данной группы не требуют существенного финансирования, но потенциальный эффект от их реализации несомненен и существенен. В целом данные меры можно сгруппировать в трех направлениях, в том числе:

• Форсирование действия нормативных документов.
• Борьба с неэффективным расходованием денежных средств.
• Мобилизация человеческого потенциала.

Рассмотрим более подробно каждый из них.

Форсирование действия нормативных документов

Основной задачей работы в данном направлении является форсирование действия уже существующих местных нормативных актов. В качестве иллюстрации приведем два конкретных примера.

В любом муниципальном образовании существуют Правила благоустройства. Они могут называться по-разному, но их задача одна – регулирование действий граждан и организаций, проживающих и ведущих бизнес на территории сообщества, в части соответствия внешнего вида поселений принятым нормам. Очевидно, что полное соблюдение положений этих нормативных актов превратило бы населенные пункты в «образцовые» – красивые и ухоженные. Но этого нет, в том числе и в Сафоново. Одной из основных причин является отсутствие механизмов должного административного контроля за выполнением Правил.

Предложение о постепенном введении контроля соблюдения Правил выносилось на рассмотрение администрации района неоднократно, и состояло в следующем. Во-первых, доработать Правила, дополнив разделом о наказаниях за их несоблюдение, с уточнением ответственности по принципу «статья Правил – ответственность за несоблюдение». Во-вторых, учредить временную комиссию и, учитывая отсутствие у жителей и организаций навыка соблюдения предусмотренными Правилами требований, принять план поэтапного внедрения Правил в повседневную жизнь местного сообщества. По ряду статей Правил период «адаптации» может составить полгода, по некоторым дольше. В течение этого периода предлагается издать и распространить среди жителей популярные брошюры, провести собрания граждан по месту проживания, а также работу с управляющими компаниями. Наконец, провести показательные, без реальных штрафов, проверки. Несомненно, что при таком развитии событий, в течение 1-2 лет «жизнь по Правилам» стала бы в городе повседневной реальностью. К сожалению, предложение не получило поддержки властей.

Второй пример – ритуальные услуги, важная социальная сфера, являющаяся в Сафоново притчей во-языцех — предметом многочисленных жалоб со стороны жителей города. О состоянии дел в контроле за ней со стороны местных властей можно судить по тому факту, что на одном из муниципальных кладбищ имели место неоднократные захоронения на газопроводе высокого давления, проходящем рядом с границей кладбищенского участка территории. Наведение порядка в этой сфере несложно и связано с доработкой, принятием и контролем за исполнением Положения о ритуальном деле в городском поселении. К сожалению, этого, а именно — подготовки базового варианта проекта взамен изобилующего многочисленными недостатками старого, местная власть не может сделать на протяжении несколько лет.

Подобный перечень таких недостатков можно продолжить. Их устранение требует, главным образом, решения со стороны руководителя муниципального образования, а также последующего контроля за его исполнением.

Борьба с неэффективным расходованием денежных средств

Это раздел работы крайне важен в условиях возрастающего дефицита бюджетных средств. Однако каких-либо действий в этом направлении в муниципальном образовании практически не предпринимается. Проиллюстрируем сказанное на конкретном примере.

Начиная с 2017 года группа депутатов горсовета вносила предложение о проведении Контрольно-ревизионной комиссией (КРК) МО проверки эффективности расходования средств по программе благоустройства дворовых территорий, проводимой в рамках федеральной программы «Формирование комфортной городской среды», в которой МО участвует, начиная с 2016 г.

Причиной запросов послужил факт выявления общественными контролерами высоких цен закупок на некоторые предметы, используемые при благоустройстве. Например, в 2019 г. цена установки скамеек и урн в ходе работ по благоустройству дворов и центрального сквера составила 16,95 и 6,8 тыс. руб., тогда как их оценочная цена не превышает 4 и 1 тыс. руб. соответственно.[12] В результате, только при благоустройстве центрального сквера города экономия средств на этих двух предметах могла бы составить около миллиона рублей. КРК МО фактически отказалась проводить проверку, сославшись на то, что уполномочена делать это только в пределах сумм софинансирования из местного бюджета, которое составляет доли процента стоимости объектов, или считанные тысячи рублей ежегодно.

Очевидно, что решение этой проблемы позволит существенно повысить эффективность выделяемых программных средств, увеличить объемы и качество работ по ним.

Мобилизация человеческого потенциала

Законодательством предусмотрены различные формы соучастия граждан в местном самоуправлении. Прежде всего, это возможность избирать депутатов в представительные органы местной власти – советы депутатов сельских и городских поселений, района. Во-вторых, ознакомление и учет мнения граждан по основным правовым актам местной власти через процедуры публичных слушаний. В-третьих, участие наиболее активных из жителей в таком совещательно-контролирующем органе, как Общественный совет. Наконец, использование механизма самоуправления гражданами своих территорий – дома, квартала, микрорайона – посредством механизма «территории общественного самоуправления» (ТОС). Перечисленные механизмы призваны повысить эффективность управления местным сообществом, путем, во-первых, вовлечения активной части населения к управлению им, во-вторых, создания эффективных процедур народного контроля за деятельностью местной власти. На практике ни один из перечисленных механизмов полностью не работает.

Так, в представительные органы власти (советы депутатов) избираются в основном «послушные» исполнительной власти депутаты из числа бюджетников, функции которых, как правило, сводятся к одобрению уже принятых властью решений. Публичные слушания, и в этом легко убедиться, побывав на них, проводятся при самом минимальном присутствии представителей населения, как правило, из числа работников администрации. Общественный совет де-факто формируется также местной властью из числа лиц подконтрольных и лояльных ей, и потому функции свои исполняет в основном формально. ТОС, которые представляют эффективный механизм народного самоуправления территорией, также существуют большей частью номинально. Подтверждением этому является практическое отсутствие «полноценных» ТОС – с образованием юридического лица, и делегированием части функций (с соответствующим финансированием) местного органа власти. Фактически ТОС формируются местными властями главным образом для статистики — отчета перед вышестоящим (региональным) руководством.

Основным итогом описанной ситуации является растущая апатия рядовых граждан в оценке возможности что-то изменить к лучшему.  Позиция большинства из них в этом коротко выражается фразой: «от нас ничего не зависит».

Представляется, что фактически игнорирование властями такого направления работы, как «мобилизация человеческого потенциала» является большой ошибкой, которая не позволяет задействовать огромный человеческий ресурс. Во-первых, потенциал общественно активной части населения, которая хотя и составляет малую часть жителей местного сообщества (по некоторым оценкам, не более 10%), достаточно велик, чтобы внести заметный вклад в его развитие. Во-вторых, целенаправленная работа по «мобилизации человеческого потенциала» могла бы превратить значительную из оставшейся части населения из «пассивной массы», ожидающей действий со стороны власти, в «со-работников» на ниве развития местного сообщества. В-третьих, это позволило бы поднять социальное настроение в местном сообществе, что, несомненно, помогло бы преодолению неизбежно возникающих на пути развития города проблем.

К числу основных мероприятий данного направления можно отнести следующие:

• Изменение практики проведения публичных слушаний.

В настоящее время оповещение населения о слушаниях и материалах, выносимых на них, сводится к публикации в районной газете, круг читателей которой весьма ограничен, а также — на официальном сайте Администрации района, которая также не является местом массового посещения пользователями сетей. Поэтому публичным слушаниям по значимым для города вопросам должно предшествовать широкое ознакомление населения через СМИ, включая паблики в соцсетях, с выносимыми на обсуждение материалами, а также приглашение жителей к участию в них.

• Превращение Общественного совета (ОС) при МО в реально действующий орган по вопросам местного значения.

Для этого необходимо провести его выборы не формально, а с привлечением широких кругов граждан и предварительным разъяснением назначения этого органа общественного контроля, а в дальнейшем – постоянно и широко освещать мероприятия, проводимые ОС в рамках своих полномочий.

• Проведение регулярных «прямых эфиров» руководства города и района с привлечением специалистов администрации по различным сферам жизни города.

Формат и периодичность таких «встреч» могут быть различными, важен их характер, который должен быть не формальным «докладом», но обменом мнениями между администрацией и жителями города о его состоянии и перспективах развития. Особенность таких встреч должна состоять в формировании у жителей города любви к своей малой родине, неравнодушному отношению к проблемам, готовности оказать посильную помощь в их решении, и т.п.

• Проведение выборов депутатов в представительные органы местной власти без задействования «административного ресурса».

Эта мера даст возможность избрать в Совет депутатов не подконтрольных администрации, безынициативных и действующих по ее указке как «роботы», депутатов (как правило, из числа работников бюджетной сферы), а действительно независимых, имеющих свое мнение, и не боящиеся его высказать, способных принимать самостоятельные решения.

• Организовать функционирование постоянно действующей общественной приемной Администрации по приему заявлений от граждан по различным проблемам и осуществлению первичных консультаций по ним.

Приемная должна стать своеобразным «справочным бюро» Администрации города, ее консультативным пунктом, где происходит первичный прием обращений граждан. Работа приемной высвободит время ответственных работников Администрации от рассмотрения дел, которые могут быть решены в текущем порядке. Также вопросы, поднятые гражданами во время обращения в приемную, могут стать основой для обсуждения в ходе «прямых эфиров».

• Организация полноценных территорий общественного самоуправления (ТОС).

Создание ТОС должно происходить не для отписки вышестоящему руководству, но для всемерного задействования возможностей человеческого потенциала – тех немногих общественно активных жителей города, которые готовы взять на себя ответственность за поддержание порядка и благоустройства около своих домов на высоком уровне.

• Широкая практика проведения субботников.

Следует, насколько это возможно в современных условиях, возродить советские традиции широкомасштабного проведения субботников по благоустройству территории города. Их проведению должна предшествовать компания информирования жителей о планируемых мероприятиях, продуманы методы морального стимулирования наиболее активных его участников, использоваться различные подходы в популяризации добровольного общественно-полезного труда.

• Привлечение граждан к участию в ДНД

Советская практика участия граждан в добровольных народных дружинах по охране общественного порядка позволяла решать две важных задачи. Во-первых, оказывать существенное содействие органам охраны правопорядка в снижении уровня правонарушений. Во-вторых, воспитывать в гражданах чувство причастности к устройству жизни в их местном сообществе, важной частью которой является состояние безопасности.

• Учреждение фонда (программы) «Сделай сам» («Народная инициатива»)

Программа соучастия граждан в благоустройстве прилегающих территорий, несомненно, окажет самое благоприятное воздействие, как на сферу благоустройства, так и социальное настроение жителей, их отношение к порядку в местах их проживания.

3.4. Оценка эффективности мероприятий и выстраивание приоритетов

Переход местного сообщества в состояние устойчивого развития потребует реализации многих мероприятий, которые целесообразно оформить в отдельные программы. Учитывая ограниченность финансовых и управленческих ресурсов, следует осуществить отбор программ, предварительно ранжировав их по показателю общественной значимости, эффективности и затратности. В конечном итоге, все программы должны быть выстроены по совокупному критерию эффективность/затратность, в результате чего выстроен список наиболее приоритетных мероприятий.

Очевидно, что в шкале приоритетов на первом месте должны, прежде всего, находится те мероприятия, которые не требуют значительных финансовых затрат, могут быть реализованы за счет уже имеющихся управленческих (силами сотрудников Администрации) ресурсов, имеющих достаточно короткие сроки реализации, а также те, реализация которых способна привести к синергии.

Часть мероприятий потребует детальной предварительной проработки – в виде написания технико-экономических обоснований, бизнес-планов. Это, в частности, все проекты коммерческого характера, предполагающие привлечение заемных финансовых ресурсов. Вероятно, такая подготовка может быть оформлена в виде отдельных программ, и стартовать одновременно с началом наиболее приоритетных мероприятий.

Оценивая конечную эффективность мероприятий по привлечению инвесторов, следует также учесть тот факт, что сопутствующий рост объема фонда зарплаты не обязательно будет сопровождаться пропорциональным ростом доходов (за счет части уплаченного НДФЛ) в местный бюджет. Как показывает практика прошлых лет, власти региона могут произвольно, если усмотрят «чрезмерное благополучие» поселения, изменить (уменьшить) норматив отчисления этого налога в местный бюджет. Это обстоятельство следует, безусловно, принимать во внимание при оценке эффекта от планируемых мероприятий.

4. Некоторые практические аспекты реализации плана развития местного сообщества

4.1. Формализация плана развития: структура и содержание

Выход местного сообщества в состояние устойчивого развития предполагает практическую реализацию целого комплекса мер различного характера и направлений. Успешное решение этой задачи невозможно без системного подхода, который позволит не упустить из поля зрения основные цели, не «разменяться» на частностях, которых в процессе реализации антикризисных мер, несомненно, будет значительное количество. В этом контексте важнейшим документом должен стать план стратегического развития (ПСР) местного сообщества. В него следует включить следующую информацию:

• Формулировка основных целей

Помимо определения целей в виде качественных формулировок, необходимо определить целевые количественные показатели – в виде «индикаторов устойчивого развития». Это — измеряемые количественно или качественно показатели, которые позволят контролировать достижение основных целей. Их перечень может включать в себя следующие индикаторы:

• демографические (рождаемость, смертность и прирост населения, детская смертность и т.п.)
• экономического развития (доходы местного бюджета, валовый местный продукт, уровень безработицы и т.п.)
• уровня и качества жизни населения (уровень бедности, уровни зарплаты (по квартилям), цена и стоимость аренды жилья к доходу домохозяйств, уровень зарегистрированной преступности и т.п.)
• благоустройства и сферы отдыха (благоустройство жилищного фонда, число детских площадок, скверов, парков, детских кафе, и т.п.)
• экологические (загрязнение воздуха, качество воды, объем сточных вод, количество твердых отходов и т.п.)

Набор индикаторов должен быть проработан со всей тщательностью и заранее, так как данные по ним составят основу «точек контроля» – непременного атрибута плана развития местного сообщества.

• Планируемая динамика индикаторов устойчивого развития.

Данный раздел может быть совмещен с предыдущим, и предполагает оценку значения индикаторов в точках контроля. В качестве последних могут быть даты, как обычно, начала года, однако, если реализация каких-либо программ предполагает более короткие сроки, то меньшие периоды. В любом случае, составление временных рядов индикаторов должно быть отнесено к окончанию написания отдельных программ плана развития.

• Описание путей достижения поставленных целей

Этот раздел ПСР должен в сжатой форме представить то, каким образом поставленные цели будут достигнуты. Он не является обязательным, однако его наличие свидетельствует о том, что составители плана реально представляют все его детали и последовательность достижения поставленных целей.

• Изложение отдельных программ развития

Это — самый большой по объему раздел ПСР. Каждая из программ представляет из себя аналог бизнес-плана с четко изложенными целями, задачами, планом доходов (если таковые предполагаются) и обоснованием затрат, а также оценкой проблем, которые могут возникнуть в ходе реализации.

• Финансовый план ПСР

Этот раздел обобщает финансовые расчеты отдельных программ, и позволяет оценить целостную картину финансовых потоков ПСР, оценить возможность реализации плана в целом, а также риски, связанные с потоком денежных средств.

• Оценка рисков ПСР

Важнейший раздел плана, в рамках которого необходимо проанализировать возможное развитие событий в ходе реализации ПСР. Обычно, рассматривают три варианта: (1) наиболее вероятный, (2) пессимистичный и (3) оптимистичный. Все варианты должны сопровождаться оценками потока денежных средств и, в случае пессимистичного – предложениями по преодолению возникших проблем.

4.2. Проблемы и их преодоление

Приступая к реализации на практике комплекса мер по переходу местного сообщества к устойчивому развитию, — плана стратегического развития, — надо быть готовым к тому, что такая работа столкнется с целым рядом специфических проблем. Ниже приведен их возможный перечень, а также рекомендации по преодолению.

1. Целый ряд проблем может возникнуть вследствие действия «человеческого фактора». Переход к устойчивому развитию местного сообщества должен сопровождаться реформами организационного характера. Многие местные чиновники из числа работавших в старой системе управления, не смогут «перестроиться» к работе в новой реальности, требующей зачастую иных, чем прежде подходов и знаний. Деятельность местной власти в новых условиях будет заметно отличаться от прежнего характера работы. Кроме того, реализация ПСР будет сопровождаться возросшей нагрузкой и потребует от местных чиновников гораздо большей отдачи сил по сравнению с нынешними условиями, повысит требования к их знаниям и навыкам работы. Преодолеть возникающие, таким образом, проблемы можно обновлением команды управленцев — за счет замены не желающих менять стиль и методы работы чиновников.

2. Кадровая проблема будет еще более актуальной при формировании штата работников для новых муниципальных предприятий в сфере бизнеса. Большинство чиновников из сферы муниципального управления никогда не работали в бизнесе, и могут не справиться с руководством вновь создаваемых МУПов — по сути коммерческих предприятий. Одним из решений этой проблемы станет набор управленцев в эти организации из числа бывших предпринимателей, имеющих положительный опыт работы в бизнесе.

3. Деятельность по реализации плана стратегического развития местного сообщества будет реализоваться одновременно с выполнением стандартных функций управления муниципальным образованием. Очевидно, что загруженность текущей работой будет трудно совместить с мероприятиями по перспективному развитию. Поэтому целесообразным является разграничение этих функций. Реализация в жизнь мероприятий ПСР должна осуществляться отдельным подразделением Администрации, по смыслу и назначению схожим с «проектным офисом». Сотрудники этого офиса также должны составить основу коллектива специалистов, которые будут заняты составлением ТЭО отдельных проектов ПСР, особенно коммерческой направленности.

4. Одной из важных проблем, особенно на начальном этапе реализации реформ, станет дефицит средств, необходимых для осуществления комплекса подготовительных работ. Это – устройство «проектного офиса», написание плана ПСР, прочие организационно-подготовительные мероприятия. Данный период может занять определенное время, в течение которого работа по переустройству местного сообщества в состояние устойчивого развития еще не даст ощутимой финансовой отдачи, будет нетто-затратной. Одним из решений этой проблемы может быть взятие под эти цели коммерческого кредита. Однако более предпочтительным вариантом является получение гранта по одной из федеральных или региональных программ.

5. На первом этапе реализации реформ, предполагающих вовлечение в работу активной части населения, возможно наличие непонимания и отсутствие поддержки большой части жителей, не доверяющих властям и не привыкшим к инновациям, которые представляют из себя большинство из предложенных выше программ социальной направленности. Возможным решением этой проблемы могла бы стать первоочередная реализация программ раздела ПСР «Мобилизация человеческого потенциала». Они не сопряжены с ощутимыми затратами для бюджета МО, большинство из них может быть реализовано в «текущем режиме».

Перечисленные проблемы, безусловно, не ограничивают всего их перечня. Представляется целесообразным тщательная предварительная проработка возможно большего их числа, а также планирование соответствующих ответных мер. Данная работа примерно схожа с анализом, составляющим содержание раздела «Оценка риска инвестиций» бизнес-планирования.

Выводы и предложения

Проведенный в работе анализ условий и возможности перехода местного сообщества в состояние устойчивого развития, позволяет сделать следующие выводы.

• Переход местного сообщества в состояние устойчивого развития является важнейшей задачей развития данной территории и должен быть поставлен во главу угла приоритетов деятельности местной администрации.
• В современных российских условиях решение задачи перехода местного сообщества к устойчивому развитию осложняется целым рядом препятствий объективного характера, в том числе существующей в стране системой государственного управления.
• Приоритетами устойчивого развития на уровне отдельно взятой территории (местного сообщества) являются создание полноценной местной экономики, что должно обеспечить экономическую самодостаточность местного сообщества, а также создание новых отношений внутри местного социума.
• Конечной целью планируемых в сообществе перемен должно стать всемерное, с учетом разумной достаточности, решение насущных проблем населения. Их выявление составляет содержание первого подготовительного этапа перед составлением плана развития сообщества. Вторым этапом является определение первопричин появления этих проблем. На их устранение должны быть направлены мероприятия плана развития.
• Все планируемые для перехода в состояние устойчивого развития мероприятия условно можно подразделить на две большие группы: способствующие, во-первых, созданию финансового задела работе местным органам власти, и выходу в состояние финансовой самодостаточности; во-вторых, оптимизации управленческих решений – с целью реализации многочисленных резервов роста жизнеспособности местного сообщества.
• Особенность современной системы государственных финансов в РФ, предполагающей несправедливое по отношению к местным органам власти распределение доходов госбюджета, определяет необходимость применения, для решения задачи обеспечения самодостаточности, нестандартных решений. В их числе выход МОВ в сферу бизнеса с целью получения от коммерческой деятельности прибыли, с последующим использованием ее на цели развития местного сообщества. Анализ текущей ситуации показывает, что в настоящее время это является единственным способом, как преодоления чрезмерной зависимости от вышестоящих бюджетов, так и обеспечения планового развития местного сообщества.
• Реализация плана перехода в состояние устойчивого развития предполагает серьезную работу по формализации всех мероприятий – написание плана стратегического развития (ПСР). По существу, он представляет из себя программу реформ местного сообщества. Решение этой ответственной задачи должно осуществляться командой профессионалов.
• Практическую реализацию большинства программ ПСР невозможно совмещать с функциями по управлению местным сообществом – решению текущих задач его жизнедеятельности. Эта работа должна быть выделена в отдельное направление, которую целесообразно осуществлять в рамках специального подразделения по функциям напоминающего «проектный офис».
• В ходе подготовки и реализации программы реформ МО возникнет множество проблем субъективного и объективного свойства. Они должны быть продуманы по возможности заранее, в ходе этой работы следует оценить возможные меры по их решению.

В целом можно констатировать, что несмотря на ухудшение общеэкономической конъюнктуры в стране, которое уже сказалось, и, в ближайшей перспективе, несомненно еще более скажется на финансовом обеспечении муниципальных образований, резервы для поддержания СЭИ и даже ее развития у них имеются. Они могут быть задействованы лишь при системном подходе, предполагающем активную работу МОВ с целью перехода в состояние устойчивого развития и всемерном задействовании всех имеющихся резервов.

Реализация изложенного в настоящей работе подхода будет сопряжена с целым рядом проблем субъективного и объективного свойства, и, очевидно, в силу этого не будет доступна всем муниципальным образованиям. Однако те из них, кто найдет в себе силы и достаточно решимости вступить на путь перехода в состояние устойчивого развития, несомненно не только выстоят в ужесточающихся экономических условиях, но, более того, обеспечат долгосрочную положительную динамику своего развития.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. «Градостроительный кодекс Российской Федерации» от 29.12.2004 №190-ФЗ (ред. от 31.07.2020). — Документ предоставлен КонсультантПлюс. http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_51040/cdec16ec747f11f3a7a39c7303d03373e0ef91c4/, (дата обращения: 20.10.2020).
2. Распоряжение Правительства РФ от 30.11.2010 №2136-р «Об утверждении Концепции устойчивого развития сельских территорий Российской Федерации на период до 2020 года». — Документ предоставлен КонсультантПлюс. http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_107793/ (дата обращения: 20.10.2020).
3. Вагин В.С., Шеина С.Г., Чубарова К.В. Принципы и факторы устойчивого развития городских территорий. — Интернет-журнал «Науковедение» Том 7, №3 (2015) Электронный ресурс: http://naukovedenie.ru/PDF/91EVN315.pdf; (дата обращения: 20.10.2020).
4. Гришин А. И., Строганов И. А. Вопросы обеспечения устойчивого развития малых городов – исторических поселений федерального значения. – Вестник РЭУ им. Г. В. Плеханова. №3, 2019. Электронный ресурс: http://dx.doi.org/10.21686/2413-2829-2019-3-69-80 (дата обращения: 20.10.2020).
5. Ломакин А.А., Федотова М.Ю. Устойчивое развитие сельских территорий как направление стратегии их функционирования. — Бибком, 2013. Электронный ресурс: https://iknigi.net/avtor-aleksey-lomakin/110647-ustoychivoe-razvitie-selskih-territoriy-kak-napravlenie-strategii-ih-funkcionirovaniya-aleksey-lomakin/read/page-1.html (дата обращения: 20.10.2020).
6. Сугак Е.В. Устойчивое развитие и экологическая безопасность промышленных регионов России// Региональная экономика и управление: электронный научный журнал. — №3 (63). 2020. Электронный ресурс: https://eee-region.ru/article/6302/ (дата обращения: 20.10.2020).

---

[1] Данные из общедоступной энциклопедии «Википедия». Электронный ресурс: URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Сафоново_(город), 20 октября 2020 г.

[2] Данные взяты из ежегодных отчетов Главы муниципального образования «Сафоновский район» Смоленской области перед депутатами Совета депутатов Сафоновского городского поселения

[3] Там же

[4] Данные из общедоступной энциклопедии «Википедия»

[5] Исследование называлось «Индекс счастья российских городов», его целью являлось определение регионов России, где проживают наиболее «счастливые люди». Всего в данном опросе приняли участие 26900 человек из 100 крупнейших российских городов. Источник: сайт Регионы России, электронный ресурс, URL: http://www.gosrf.ru/news/5927/, 24 апреля 2014

[6] Отчет Главы муниципального образования «Сафоновский район» Смоленской области о выполнении Администрацией МО «Сафоновский район» Смоленской области полномочий исполнительно-распорядительного органа Сафоновского городского поселения Сафоновского района Смоленской области за 2019 год

УДК 332.13

DOI 10.24411/2413-046Х-2020-10710

УПРАВЛЕНИЕ ОСОБЕННОСТЯМИ РАЗМЕЩЕНИЯ НАСЕЛЕНИЯ В УСЛОВИЯХ ТРАНСФОРМАЦИИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

MANAGEMENT OF POPULATION placement PECULIARITIES IN CONDITIONS OF TRANSFORMATION OF THE RUSSIAN SOCIO-ECONOMIC SPACE

Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых МК-3442.2019.6

The paper was prepared in accordance with the grant of the President of the Russian Federation for state support of young Russian scientists МК-3442.2019.6 

Суворова Арина Валерьевна, кандидат экономических наук, зам. директора по научной работе, Институт экономики УрО РАН, г. Екатеринбург

Иванова Ольга Юрьевна, кандидат экономических наук, доцент, Уральский государственный экономический университет, г. Екатеринбург

Suvorova Arina Valeryevna, Ph. D., Deputy Director for Research, Institute of Economics, the Ural Branch of Russian Academy of Sciences, Yekaterinburg

Ivanova Olga Yurevna, Ph. D., Associate Professor, Ural State University of Economics, Yekaterinburg 

Аннотация. Статья посвящена выявлению ориентиров управления размещением населения страны в контексте сложившихся условий и перспектив трансформации социально-экономического пространства России. Актуальность проведенного исследования обусловлена усиливающейся в условиях турбулентной экономики значимостью учета при осуществлении управления развитием пространства страны сложных взаимосвязей между социально-экономическими преобразованиями комплексных территориальных систем и их пространственными характеристиками (в т.ч. особенностями расселения). Теоретическую и методологическую основу работы составила совокупность научных представлений в области теории размещения производительных сил, региональной и пространственной экономики, в рамках исследовании использовались логический, диалектический, сравнительный методы, а также методы причинно-следственного и картографического анализа, анализа рядов динамики социально-экономических показателей. С помощью проведенного анализа доказано, что тенденциями трансформации социально-экономического пространства России в настоящее время является рост уровня централизации пространства, его сужение и фрагментация, проявляющаяся в значительных дисбалансах развития отдельных территорий. Еще одним результатом исследования стало определение путей комплексной реализации стратегических приоритетов пространственного развития России. В ее основе – формирование пространственного каркаса экономического роста, предопределяющего особенности размещения населения и представляющего собой иерархически организованную систему разномасштабных центров развития. Полученные результаты могут служить базой для формирования научно обоснованного подхода к осуществлению управления пространственным развитием страны.

Summary. The article presents directions for managing the placement of the country’s population in the context of the conditions and prospects for the transformation of the Russian socio-economic space. The authors show the need to take into account the relationship between the socio-economic transformations of territorial systems and their spatial characteristics (including the characteristics of settlement). The basis of the study are scientific ideas in the field of theories of productive forces distribution, regional and spatial economics. Authors apply logical, dialectic, comparative methods, methods of cause-effect and cartographic analysis, analysis of socio-economic indicators. The authors argue that the trends in the transformation of the socio-economic space of Russia are an increase in the level of space centralization, its narrowing and fragmentation, manifested in significant imbalances in the development of territories. Another result of the study is the identification of ways for the integrated implementation of the strategic priorities of Russia’s spatial development (the formation of the spatial framework of economic growth, which predetermines the particular distribution of the population and is a hierarchically organized system of multi-scale development centers). The results can be the basis for the formation of the approach to the management of the country’s spatial development.

Ключевые слова: социально-экономическое пространство, стратегия пространственного развития, система расселения, управление размещением населения, централизация, межрегиональная дифференциация.

Keywords: socio-economic space, spatial development strategy, settlement system, population distribution management, centralization, interregional differentiation.

Введение

Регулирование процессов размещения населения по территории страны является неотъемлемой частью стратегического управления ее развитием. Особенности распределения жителей страны в ее пространстве (а также сложившиеся к настоящему моменту тенденции его изменения) – это результат комплекса сложных социально-экономических процессов и закономерностей: система расселения формируется под влиянием характеристик развития отдельных территорий, поэтому говорить об управлении ею можно только в контексте трансформации свойств отдельных территориальных систем. С другой стороны, особенности размещения населения во многом определяют потенциал территории, наличие у нее возможностей для развития (население может рассматриваться как трудовой ресурс, как потребители результатов осуществляемой хозяйственной деятельности), что предопределяет значимость учета специфики расселения при определении векторов преобразования социально-экономических систем.

Несмотря на значительное количество научных работ, посвященных исследованию вопросов распределения населения по территории, постоянная трансформация факторов, обуславливающих специфику этого процесса, не позволяет данной теме утратить свою актуальность.

Наиболее ярким примером такого фактора является изменение пространственных характеристик социально-экономического комплекса. Разрушение социалистической системы хозяйствования и переход к рыночным основам деятельности, усиление внешнеполитической нестабильности и обострение конкуренции на мировых рынках, трансформация нормативно-правовых основ регулирования пространственных преобразований определяет необходимость осмысления меняющихся под воздействием этих условий характеристик системы расселения, а также выработки инструментов управления ими. Кроме того, значимость исследования этих вопросов для России традиционно связана с обширностью территории страны и ее пространственной неоднородностью, порождающих сложности создания эффективной модели размещения населения [9].

Таким образом, целью исследования является определение приоритетов в управлении размещением населения страны в контексте сложившихся трендов и перспектив трансформации социально-экономического пространства России. Для достижения указанной цели необходимо выявить сложившиеся к настоящему времени направления изменений российского пространства и обозначить закрепленные в документах стратегического планирования и определяющие вектор преобразований системы размещения населения ориентиры пространственного развития страны.

Теоретико-методологические основы исследования

В научной литературе нет единого определения термина «пространство». Опираясь на труды А.Г. Гранберга [8], Е.Г. Анимицы и В.А. Сухих [1], Н.М. Сурниной [16], Ю.Г. Лавриковой [12], Б.С. Жихаревича [10], можно заключить, что лаконичное определение не может раскрыть всю суть этого многогранного понятия: необходимо дополнить его, обозначив основные свойства рассматриваемой категории. Пространство можно трактовать как среду, вмещающую множество компонентов и связей между ними, определяющую вектор взаимодействия, направляющую развитие и размещение всех попадающих в поле ее влияния объектов.

Социально-экономическое пространство можно определить как «систему социально-экономических отношений, выстроенную с целью осуществления жизнедеятельности человека и обеспечения общественного воспроизводства» [14, c. 9]. Эта система объединяет производственный и социальный потенциалы, необходимые для осуществления воспроизводственного процесса.

Следует отметить, что первые исследования, нацеленные на поиск оптимальных способов локализации ресурсов воспроизводства, появились еще в XIX в. В этот период исследования велись с микроэкономических позиций (теоретические концепции и модели Й. фон Тюнена, В. Лаунхардта, А. Вебера). Дальнейшее развитие производительных сил показало ограниченность такого подхода и обусловило создание к середине ХХ в. системы новых теорий (А. Леш, Э. Гувер, У. Изард и др.), рассматривающих вопросы размещения через призму системного анализа взаимодействий множества хозяйствующих субъектов в пространстве ограниченной территории.  

Эскалация производственной деятельности и научно-технического прогресса, зарождение постиндустриальной эпохи во второй половине ХХ в. – начале ХХI в. повлекли за собой деформации социально-экономического пространства и усиление его концентрации вокруг центров сосредоточения ведущих отраслей и крупных городов.  Объяснить причины экономического роста на основе синергетических эффектов, порождаемых неравномерным размещением ресурсов разного типа в пространстве, позволили исследования Ф. Перру (теория «полюсов роста»), П. Потье (теория «осей развития»), Т. Хагерстранда (теория «диффузии инноваций»), Дж. Фридмана (теория «центр – периферия»), П. Кругмана и М. Фуджиты (новая экономическая география) и др. Вопросы соотнесения пространственных трансформаций с социально-экономическими процессами получают развитие и в современных зарубежных исследованиях [18, 20], в том числе посвященных анализу взаимодействий на локальном уровне [19].

Идеи оптимизации пространственного размещения элементов социально-экономической системы широко распространились в отечественной науке. Благодаря работам крупных советских исследователей (Э.Б. Алаев, Н.Н. Баранский, Н.Н. Колосовский и др.) был предложен подход к пространственной организации производства и населения, базирующийся на использовании выверенной системы экономического районирования страны. Вопросам расселения населения, изучению процессов урбанизации и агломерирования посвящены многочисленные труды географов, региональных экономистов, демографов (Ю.Г. Саушкин, М.К. Бандман В.В. Кистанов, Г.М. Лаппо, В.Я. Любовный, Е.Н. Перцик, Е.Г. Анимица, А.И. Татаркин и др.).

Таким образом, теоретико-методологическая база настоящего исследования основывается на постулатах теории размещения производительных сил, региональной и пространственной экономики.

Вопросы управления особенностями размещения населения не могут рассматриваться в отрыве от анализа пространственных трансформаций национальной социально-экономической системы: для того, чтобы предлагаемые мероприятия способствовали решению, а не усугублению проблем, имеющихся у территориальных комплексов, следует крайне скрупулезно подходить к определению тенденций преобразования пространственных параметров, делая акценты на выявлении тех возможностей и угроз, которые эти тенденции в себе несут [5, с.71]. В связи с этим важное место в проведенном исследовании занимает оценка особенностей организации социально-экономического пространства, обозначение характеризующих его эволюцию трендов.

Осуществление подобного анализа требует учета двух аспектов. Во-первых, изменение пространственных характеристик территориальной системы (особенно крупномасштабной) чаще всего носит достаточно инерционный характер, что несколько обесценивает попытки охарактеризовать трансформации пространства в краткосрочной перспективе, не давая возможности определить направления его эволюции. Во-вторых, использование обобщенных статистических данных, отражающих процессы, протекающие на территории, не позволяет в полной мере отразить все присущие отдельным точкам пространства особенности и выявить собственно «пространственную» специфику развития социально-экономических систем: в связи с этим особое значение приобретает применение технологий, позволяющих обрабатывать пространственно распределенную информацию, методов, способных выявить взаимосвязи между расположением объектов и особенностями их развития, а также средств визуализации (главным образом базирующихся на представлении данных в виде карт). Это предопределило использование в рамках проводимого исследования логического, диалектического, сравнительного методов, а также методов причинно-следственного анализа, картографического анализа, анализа рядов динамики социально-экономических показателей.

Ответ на вопрос о ключевых характеристиках, присущих социально-экономическому пространству на современном этапе, предполагает в первую очередь определение соотношения элементов пространственного комплекса (как в текущий момент времени, так и в ретроспективе) друг с другом, причем подобные противопоставления имеет смысл осуществлять как на локальном уровне (например, сопоставляя параметры развития городских и сельских территорий), так и в масштабах регионов, макрорегионов (сравнивая западную и восточную части страны, отдельные субъекты РФ) [2, с.38]. Особого внимания заслуживает оценка пространственного распределения ресурсов, во многом определяющего перспективы повышения связанности пространства, сохранения его целостности.

Особенности трансформации социально-экономического пространства Российской Федерации

Характерные для текущего периода особенности российского пространства во многом сложились под влиянием процессов урбанизации, которая, начиная с середины XX в., стала представлять собой явление, протекающее с той или иной скоростью во всех государствах мира [11, с. 44]. В общем виде урбанизация представляет собой «исторический процесс повышения роли городов в развитии общества, охватывающий изменения в размещении производительных сил, прежде всего в расселении населения, его социально-профессиональной, демографической структуре, образе жизни, культуре и т.д.» [3, с. 145]. В более узком смысле  под урбанизацией можно понимать «рост городов, особенно больших, повышение удельного веса городского населения в стране, регионе, мире» [4, с. 211].

Систематизация и анализ данных официальной статистики позволяют сделать выводы об отсутствии в последние годы существенного прироста в значениях таких показателей как «количество городов» и «доля городского населения в общей численности граждан РФ». Так, по данным переписи населения 2002 года,[1] общее количество российских городов составляло 1098, по данным переписи 2010 года[2] – 1100, в 2015 г. число городов выросло до 1117 (однако такой прирост был вызван вхождением Крыма в состав РФ). Доля городского населения в общей численности граждан РФ на протяжении последних 25 лет существенно не меняется, оставаясь на уровне 73-74%[3].

Но процесс урбанизации себя не исчерпал, изменилась лишь форма его проявления: население концентрируется в крупных городах, «стягивая» пространство социальной и экономической активности в отдельные точки, зоны. Это позволяет исследователям говорить об осуществлении мегаполисной урбанизации [17], свидетельством которой является стабильное наращивание части населения страны, проживающего в крупнейших городах (рис. 1).

Процесс роста уровня централизации социального пространства отягощается неравномерностью распределения городов (в том числе наиболее крупных) по территории страны: количество городов, приходящееся на единицу площади, в юго-западной части России значительно выше, чем в северных и восточных регионах (рис. 2).

Во многом перекликается с ранее обозначенными трендами еще одна тенденция – явное сужение пространства. Отдельные территории, утрачивая ресурсы для дальнейшего развития и не находя в своих границах новых точек роста, лишаются способности поддержания экономической активности и эффективного участия в хозяйственной деятельности, их человеческий капитал истощается (в первую очередь вследствие усиления миграционного оттока), что способствует их выбытию из системы элементов пространственного каркаса страны.

Наглядным проявлением этого процесса может служить исчезновение с российской карты целого ряда населенных пунктов. Количество муниципальных образований за период 2008-2018 гг. уменьшилось почти на 10% (рис. 3), причем наибольшее влияние на этот процесс оказало сокращение числа сельских поселений: только за последние 5 лет их стало меньше на 949 единиц (около 5%)[7]. При этом необходимо принимать во внимание, что некоторые из учитываемых в статистике сельских населенных пунктов, могут представлять уже заброшенные поселения (так, в результате Всероссийской переписи населения 2010 года было выявлено, что почти 19,5 тыс. российских деревень существовали на карте, однако фактически уже потеряли свое население[8]).

Еще одним свидетельством реализации тенденции сужения пространства является процесс «опустынивания» территорий. Весьма ярким примером данного тренда, который отмечается многими авторами [6, 7], является утрата территориями Дальнего Востока имеющегося социального и экономического капитала под влиянием крупномасштабного миграционного оттока населения в европейскую часть страны. В то же самое время не меньшие (а отчасти и большие) потери несут регионы центральной части страны – субъекты РФ, расположенные рядом с Московской областью.

Сопоставление данных удаленных друг от друга периодов (1959 и 2018 гг.) о численности населения, проживающего в российских регионах, позволило выявить субъекты РФ, масштаб утраты которыми человеческого капитала наиболее существенен. Получившийся рейтинг возглавили именно регионы Центральной России, некоторые из которых (Тамбовская, Псковская, Кировская, Костромская области) за рассматриваемый период потеряли около 1/3 своего населения. Наглядно трансформацию пространства регионов, окружающих Московскую область, можно представить с помощью карт, демонстрирующих изменения параметров плотности населения в регионах Центральной России (рис. 4).

Кроме того, графическое отображение происходящих изменений позволяет явственно увидеть формирование в южных регионах России территориальной системы, характеризующейся высоким уровнем плотности жителей. Процесс наращивания численности населения на юге страны – это не итог последних лет, он осуществлялся и в советское время, а в его основе лежат изменения, связанные как с естественным, так и с механическим приростом населения.

Стоит также отметить, что динамика искажения пространства в масштабах страны уступает скорости трансформации пространства внутри регионов: процессы концентрации населения в наиболее крупных городах осуществляются более интенсивно, чем переток жителей из одного региона в другой. При этом оба эти процесса, «накладываясь» друг на друга, усиливают создаваемый из-за пространственных трансформаций эффект.

Очевидным следствием искажений пространства является нарушение его целостности, приводящее к ослаблению всего социально-экономического комплекса. Вместе с тем отдельные территории (как правило, наиболее успешные, обладающие значительными ресурсами развития) в меньшей степени реагируют на происходящие изменения (или, напротив, получают вследствие их реализации толчок к позитивным преобразованиям), что способствует приобретению ими более высоких (по сравнению с проблемными регионами и локалитетами) темпов роста и, как следствие, приводит к усилению дисбалансов территориального развития. В свою очередь диспропорции в развитии отдельных частей страны (региона), зачастую носящие объективный характер, усиливают тенденции перетока ресурсов (материальных, финансовых, трудовых) из менее привлекательных для их собственников точек пространства в более привлекательные, обуславливая увеличение масштабов пространственной фрагментации.

Между тем, анализ статистических данных по ряду показателей не позволяет уверенно говорить об усилении межрегиональной дифференциации (табл. 1): разница между значениями социальных параметров развития субъектов РФ в последние годы несколько снижается, а ее масштабы весьма близки к аналогичным характеристикам начала 90-х гг.

В то же время дисбалансы, связанные с промышленным развитием регионов, со временем возрастают (если в 1990 г. разница между «крайними» регионами по объему отгруженной промышленной продукции на душу населения составляла около 22 раз, то к 2017 г. ее величина возросла до 631 раза[11]). И хотя во многом это объясняется значительными масштабами добычи полезных ископаемых на территории автономных округов, где проживает весьма небольшое количество жителей, даже без их учета значение данного показателя в 2017 г. составляло 147,6 раз. Схожие тренды характерны и для трансформации структуры расселения: ее диспропорции за рассматриваемый период существенно возросли, и даже исключение из расчетов данных по городам федерального значения не приводят к значительным корректировкам параметров межрегиональной дифференциации.

Подводя итог проведенному анализу, следует отметить, что в настоящее время к тенденциям трансформации социально-экономического пространства России (во многом взаимосвязанным и усиливающим влияние друг друга) можно отнести:

• рост уровня централизации пространства;
• сужение пространства, сопровождаемое частичным разрушением пространственного каркаса;
• фрагментацию пространства, проявляющееся в значительных дисбалансах развития отдельных территорий.

Такие характеристики пространства страны как «фрагментарность, дезинтегрированность, неоднородность выступают тормозом осуществления экономических преобразований, затрудняют синхронное проведение экономических реформ в различных регионах» [15, с. 21], не позволяют отдельным территориям эффективно взаимодействовать друг с другом, генерируют массу социальных проблем, определяя тем самым значимость решения вопросов эффективного управления пространственными преобразованиями.

Ключевые ориентиры управления размещением населения в контексте стратегических приоритетов пространственного развития Российской Федерации

Трансформация основ управления развитием территорий (основой которой служит принятие в 2014 г. федерального закона «О стратегическом планировании в Российской Федерации»[12] и разработанных в соответствии с ним нормативно-правовых актов) в совокупности с обострением целого ряда угроз, связанных с изменением внешнеполитических условий и макроэкономических факторов, влечет за собой усиление внимания, уделяемого органами управления территорий разного уровня вопросам преобразования социально-экономического пространства. Так, попыткой создать и формализовать рабочую модель пространственного развития России стало утверждение в 2019 г. Стратегии пространственного развития РФ[13] (далее – СПР). Данная стратегия является далеко не первым документом, раскрывающим различные аспекты пространственных преобразований, однако именно СПР призвана стать территориальной проекцией социально-экономической стратегии развития страны, определить основные направления пространственных трансформаций.

Не останавливаясь на достоинствах и недостатках данного документа, отметим те его основные положения, которые касаются вопросов размещения населения.

В числе основных проблем пространственного развития России, названных в СПР, справедливо отмечается высокий уровень межрегионального неравенства, а также существенные внутрирегиональные различия (обе эти проблемы нашли подтверждение в процессе проведенного в рамках исследования анализа). И хотя цель пространственного развития страны, провозглашаемая СПР, концентрируется на диспропорциях в развитии регионов и звучит как «обеспечение устойчивого и сбалансированного пространственного развития Российской Федерации, направленного на сокращение межрегиональных различий в уровне и качестве жизни населения…», необходимость снижения внутрирегиональных социально-экономических различий также определяется документом (как одна из обозначенных в нем задач). Прочие задачи, звучащие в СПР и связанные с развитием инфраструктуры, повышением конкурентоспособности региональных экономик и т.д., определяют пути сокращения межтерриториальных диспропорций. В свою очередь, ослабление различий между отдельными составляющими пространства позволяет способствовать сокращению его фрагментации, снижая остроту и иных обозначенных в ходе проведенного анализа проблем. В случае реализации заявленной цели трансформации подвергнется и расселенческий каркас (как уже отмечалось, особенности размещения жителей страны представляет собой ответ на развитие отдельных территориальных комплексов).

Таким образом, ориентир преобразований определен верно, однако вопросы вызывают обозначенные в документе пути изменения параметров размещения населения в современных условиях трансформации социально-экономического пространства России.

Особый акцент в СПР делается на концентрации экономического роста в ряде масштабных центров (городских агломерациях), тогда как порядок участия малых и средних городов в процессах пространственных трансформаций четко не обозначен. При этом в числе приоритетов пространственного развития, обозначенных в документе, наряду с необходимостью «развития перспективных центров экономического роста с увеличением их количества и максимальным рассредоточением по территории Российской Федерации» отмечается значимость «опережающего развития территорий с низким уровнем социально-экономического развития, обладающих собственным потенциалом экономического роста, а также территорий с низкой плотностью населения и прогнозируемым наращиванием экономического потенциала».

Следует признать, что пространственные преобразования, направленные на формирование центров развития (точек роста) не препятствуют сокращению уровня межтерриториальной разрозненности, более того, именно их сочетание позволяет достичь наилучших результатов, обеспечив стимулирование активности инерционных территорий, но только в том случае, если в процессы трансформации активно включаются и прочие участники хозяйственной деятельности, выступающие точками роста более низкого порядка, передающие позитивные импульсы, генерируемые центрами развития. Следовательно, в контексте важности реализации двух вышеобозначенных приоритетов пространственного развития имеет смысл акцентировать внимание на формировании иерархически организованной системы, состоящей из множества центров экономического роста разного масштаба.

Более того, проблема сжатия социально-экономического пространства, которая напрямую связана с утратой расселенческим каркасом его прочности, существенного внимания в СПР не получила. В документе отмечается тенденция к быстрому росту немногочисленных центров социально-экономического пространства страны на фоне сжатия большинства малых и средних городов, однако, судить о том, считают ли разработчики данную тенденцию проблемой достаточно сложно, тем более учитывая, что механизмы, которые могли бы на нее повлиять, в СПР не обозначены. Между тем, процессы централизации социально-экономического пространства нельзя оставлять без внимания при разработке политики трансформации расселенческого каркаса: во многом потому, что сама природа их генезиса не позволяет легко изменить данный тренд [13, с. 184].

К сожалению, в СПР возможности применения такого инструмента развития территорий как формы пространственной организации экономики практически не раскрыты, более того, не ясно, каким образом в систему уже существующих механизмов будут вписываться новые, заявленные в документе (например, инвестиционные площадки с особым режимом ведения предпринимательской деятельности).

Завершая рассмотрение тех аспектов СПР, которые напрямую касаются вопросов размещения населения в пространстве страны, следует обратить внимание на то, что документ не дает представления о том, как будут соотноситься друг с другом преобразования экономического и социального пространства в результате реализации предлагаемых действий: в перспективе это может привести к несогласованности пространственных трансформаций экономики и социальной сферы. Как показал проведенный анализ, между социальным и экономическим развитием территорий уже проявляется определенное несоответствие (масштабы диспропорций экономического пространства значительно превышают масштабы диспропорций социального пространства). И хотя природа этого несоответствия вполне понятна (экономическая дифференциация носит объективный характер, тогда как сокращение социального неравенства – результат проводимой политики, нацеленной на выравнивание условий жизни граждан) в перспективе это может привести к серьезным проблемам в бюджетной сфере, снижению эффективности хозяйственной деятельности, осуществлению в масштабах национальной экономической системы. Таким образом, социальная и экономическая политика должны быть скоординированы (в том числе и в части изменений, затрагивающих пространственные характеристики). Более того, только при условии наличия тесной взаимосвязи между всеми документами стратегического планирования (как создаваемыми и корректируемыми, так и действующими), непротиворечивости определяемых ими целей и комплексов мероприятий возможно решение проблем, характеризующих развитие социально-экономического пространства страны.

Заключение

В условиях роста степени неопределенности перспектив развития социально-экономических систем и повышения турбулентности среды их функционирования значимость управления территориальными трансформациями (в том числе связанными с характером размещения населения) возрастает: система регулирования должна своевременно и адекватно реагировать на происходящие динамичные изменения. При этом особое значение для России, отличающейся масштабами занимаемой территории и разнообразием хозяйственных систем, имеет учет устойчивых трендов изменения  социально-экономического пространства.

Проведенное исследование показало, что приоритеты и мероприятия принятой в 2019 г. Стратегии пространственного развития страны не в полной мере скоординированы с тем комплексом воздействий, которые влияют на социально-экономическое пространство РФ на современном этапе. Так, не получают должного внимания в СПР вопросы сужения пространства, роста уровня его централизации, более того выбранные ориентиры пространственных трансформаций в перспективе могут привести к усилению обозначенных негативных трендов. Проблема фрагментации социально-экономического пространства, отягощенная дисбалансами развития отдельных территорий, обозначена более четко, однако, в документе не представлены параметры оценки этих различий, не определены инструменты их сокращения.

Таким образом, представляется целесообразным говорить о формировании такого пространственного каркаса, который должен представлять собой иерархически организованную систему, включающую в себя разномасштабные точки роста (при этом в качестве центров развития, составляющих основу данного каркаса, могут выступать не только отдельные населенные пункты, но и локальные формы пространственной организации экономики).

Список литературы

1. Анимица Е.Г., Сухих В.А. Пространственно-временная парадигма в социоэкономике: региональный аспект. Пермь: Перм. гос. ун-т, 2007. 140 с.
2. Анимица Е.Г., Сурнина Н.М. Экономическое пространство России: проблемы и перспективы // Экономика региона. 2006. № 3. С. 34-46.
3. Антонюк В.С., Погонин В.В. Теоретические основы процесса урбанизации и его влияния на региональный рынок жилья // Вестник Тюменского государственного университета. Социально-экономические и правовые исследования. 2015. Том 1. №2 (2). С. 144-151.
4. Берова Ф.Ж., Сабанчиев А.Х. Региональные особенности процессов урбанизации и дезурбанизации // TerraEconomicus. 2010. Том 8. №1 (часть 3). С. 210-215.
5. Гали Д.А. Основные методологические парадигмы теории расселения населения //Вестник НГУЭУ. 2011. №1. С. 67-78.
6. Галлямова Л.И. Дальний Восток в общероссийском пространстве: исторический опыт освоения и особенности развития региона // Вестник Дальневосточного отделения Российской академии наук. 2013. № 4. С. 9-17.
7. Говорухин Г.Э. Российский Дальний Восток: потерянные ожидания освоенного пространства (социологический подход) // Власть и управление на востоке России. 2008. № 4 (45). С. 115-120.
8. Гранберг А.Г. Экономическое пространство России: трансформации на рубеже веков и альтернативы будущего // Общество и экономика. 1999. №3-4. С. 225-244.
9. Гранберг А.Г. Региональная экономика и региональная наука в России: десять лет спустя // Регион: экономика и социология. 2004. № 1. С. 57–81.
10. Жихаревич Б.С. Институциональное измерение регионального социально-экономического пространства: подход к исследованию // Экономика Северо-Запада: проблемы и перспективы развития. 2011. № 2-3. С. 46-50.
11. Колбина Е.О., Найден С.Н. Эволюция процессов урбанизации на Дальнем Востоке // Пространственная экономика. 2013. №4. С. 44-69.
12. Лаврикова Ю.Г. Концептуальные основы пространственного развития регионов // Журнал экономической теории. 2008. № 4. С. 147-162.
13. Макарова М.Н. Малые города в пространственной структуре размещения населения региона // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. 2017. Т. 10. № 2. С. 181-194. DOI:10.15838/esc.2017.2.50.10
14. Матвеев М.М. Концепция теории социоэкономического пространства // Экономика, предпринимательство и право. 2011. №6. С. 3-10.
15. Орехова Е.А. Влияние характеристик и свойств экономического пространства на развитие территории // Региональная экономика: теория и практика. 2008. №10 (67). С. 19-23.
16. Сурнина Н.М. Пространственная экономика: проблемы теории, методологии и практики. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. экон. ун-та, 2003. 287 с.
17. Якунин В.И., Сулакшин С.С., Багдасарян В.Э. и др. Государственная политика вывода России из демографического кризиса. М.: ЗАО «Издательство «Экономика», Научный эксперт, 2007. 888 с.
18. Abrham J., Vosta M. Regional differentiation, agglomeration and clusters within the EU // European Regional Science Association. ERSA conference papers. 2011. URL:  https://ideas.repec.org/p/wiw/wiwrsa/ersa10p1660.html
19. Heitz A., Beziat A. The parcel industry in the spatial organization of logistics activities in the Paris region: inherited spatial patterns and innovations in urban logistics systems // Transportation Research Procedia. 2016. Vol. 12. Pp. 812-824. DOI: 10.1016/j.trpro.2016.02.034
20. Xuefei Z., Yong X., Lijuan L., Erfu D., Weihug X. Regional differentiation and classification for carrying constraints on the resources and environment of China // Journal of Resources and Ecology. 2018. Vol. 9(2). Pp. 135-145. DOI: 10.5814/j.issn.1674-764x.2018.02.003

---

[1] Итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. // Федеральная служба государственной статистики. URL: http://perepis2002.ru/index.html?id=9

[2] Итоги Всероссийской переписи населения 2010 г. // Федеральная служба государственной статистики.URL: http://gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/perepis_itogi1612.htm

[3]Численность населения // Федеральная служба государственной статистики. URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/population/demography/#

[4]Население СССР. По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. Госкомстат СССР.М.: Финансы и статистика, 1990. 45 с.; Итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. // Федеральная служба государственной статистики. URL: http://perepis2002.ru/index.html?id=9; Итоги Всероссийской переписи населения 2010 г. // Федеральная служба государственной статистики. URL: http://gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/perepis_itogi1612.htm; База данных показателей муниципальных образований // Федеральная служба государственной статистики. URL:  http://gks.ru/free_doc/new_site/bd_munst/munst.htm

[5]Итоги Всероссийской переписи населения 2010 г. // Федеральная служба государственной статистики. URL:  http://gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/perepis_itogi1612.htm

[6]Россия в цифрах. 2018: Крат.стат.сб./Росстат. M., 2018. 522 с.

[7]Россия в цифрах. 2018: Крат.стат.сб./Росстат. M., 2018. 522 с.

[8] Россия – страна умирающих деревень // Доклад Центра экономических и политических реформ. URL:  http://cepr.su/wp-content/uploads/2016/12/Россия-страна-умирающих-деревень.pdf

[9]Демографический ежегодник России. 2002: Стат. сб. /   Госкомстат России.  M., 2002; Регионы России. Социально-экономические показатели. 2019:   Стат. сб. / Росстат. М., 2019.

[10]Федеральная служба государственной статистики. URL:  http://gks.ru

[11]Объем отгруженных товаров собственного производства, выполненных работ и услуг собственными силами // Федеральная служба государственной статистики. URL:  http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/enterprise/industrial

[12]Федеральный закон №172-ФЗ от 28.06.2014 «О стратегическом планировании в Российской Федерации» // Консультант Плюс. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_164841

[13]Распоряжение Правительства РФ от 13.02.2019 № 207-р «Об утверждении Стратегии пространственного развития до 2025 года». URL:  http://government.ru/docs/35733