PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 339.5+339.9

doi: 10.55186/2413046X_2023_9_1_1

МЕТОДИКА ОЦЕНКИ ВНЕШНЕТОРГОВЫХ ЭФФЕКТОВ ПРЯМЫХ ИНОСТРАННЫХ ИНВЕСТИЦИЙ В ЭКОНОМИКЕ ПРИНИМАЮЩЕГО ГОСУДАРСТВА: СОДЕРЖАНИЕ И АПРОБАЦИЯ НА МАТЕРИАЛАХ КИТАЯ

ASSESSMENT TECHNIQue of FOREIGN TRADE EFFECTS OF FOREIGN DIRECT INVESTMENT IN THE ECONOMY OF THE HOST STATE: THE CASE OF CHINA

Саприкина Наталья Александровна, кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры мировой экономики ФГАОУ ВО Белгородского государственного национального исследовательского университета, E-mail: saprikina.na@yandex.ru

Чжан Ифан, кафедра мировой экономики ФГАОУ ВО Белгородского государственного национального исследовательского университета, E-mail: 1397946766@qq.com

Saprikina Natalia Aleksandrovna, Belgorod National Research University, Belgorod, Russia

Zhan Yifan, Belgorod National Research University, Belgorod, Russia

Аннотация. В настоящем исследовании рассматривается авторская методика оценки внешнеторговых эффектов прямых иностранных инвестиций в экономике принимающего государства. Период исследования охватывает 2000-2020 гг. Эмпирической базой исследования послужили официальные данные международных организаций по экономике Китая, а также данные Национального бюро статистики Китая. Апробация методики на материалах Китая позволила эмпирически доказать наличие прямой связи между притоком прямых иностранных инвестиций в китайскую экономику и китайским экспортом. Прямые иностранные инвестиции вносят существенный вклад в производство продукции, поставляемой на экспорт.  Доля экспорта, произведенного с привлечением прямых иностранных инвестиций, в 2012-2021 гг. составляла 34,27-49,92 %. Также существенен вклад вертикальных ПИИ в приобретении Китаем импортной продукции. Так, доля импорта в Китай продукции, связанной с функционированием на территории Китая предприятий с ПИИ, на протяжении того же периода составляла от 37,9 % до 49,35 %, что подтверждает высказанную в ходе исследования гипотезу о существенном вкладе вертикальных ПИИ в развитие внешней торговли Китая.

Abstract. The present research article describes the authors’ assessment technique for assessing of foreign trade effects of foreign direct investment in the economy of the host state. The study period covers 2000-2020. The empirical basis of the study was official data from international organizations on the Chinese economy, as well as data from the National Bureau of Statistics of China. Approbation of the assessment technique for Chinese economy made it possible to prove the existence of a direct connection between the influx of foreign direct investment into the Chinese economy and Chinese exports. Foreign direct investment makes a significant contribution to the production of exported products. Share of exports produced with the attraction of foreign direct investment in 2012-2021 was 34.27-49.92%. The contribution of vertical FDI to China’s acquisition of imported products is also significant. Thus, the share of imports into China of products related to the operation of enterprises with FDI in China during the same period ranged from 37.9% to 49.35%, which confirms the hypothesis expressed during the study about the significant contribution of vertical FDI to the development of external trade of China.

Ключевые слова: ПИИ, вертикальные ПИИ, принимающее государство, экспорт, импорт, Китай, внешнеторговые эффекты ПИИ

Keywords: FDI, vertical FDI, host state, export, import, China, external trade effects of FDI 

Введение. Вопреки распространенным в ранних теориях прямых иностранных инвестиций представлениям о взаимозаменяемости ПИИ и экспорта страны-реципиента, недавние исследования взаимозависимости ПИИ и экспорта обосновывают, что ПИИ могут не только замещать экспорт принимающей страны, но и, напротив, способствовать его росту. Это зависит от типа ПИИ. В связи с этим, рассмотрим существующие типы прямых иностранных инвестиций и подходы к выделению внешнеторговых эффектов ПИИ, а затем охарактеризуем предлагаемую нами методику оценки внешнеторговых эффектов ПИИ в экономике принимающего государства, и проанализируем полученные нами на основе данной методики результаты.

Во второй половине XX в. К. Кодзима [7] предлагал разделение всех ПИИ на торгово-направленные, т.е. способствующие развитию международной торговли между странами, и антиторгово-направленные, т.е. направленные на использование избыточных в данной стране ресурсов в процессе производства.

В свою очередь, Э. Маркусен [10-12] проводит параллель между типом инвестиций и их влиянием на экспорт. Так, вертикальные ПИИ, при которых многонациональные корпорации (МНК) размещают отдельные стадии производства в различных странах, являются стимулом для экспорта как страны-донора ПИИ, так и страны-реципиента ПИИ. При этом следует отметить, что в экспорт включается не только готовая, но и промежуточная продукция. Горизонтальные ПИИ, при которых МНК создают идентичные заводы в различных странах, являются альтернативой экспорту страны-донора.

Высказанная Э. Маркусен гипотеза нашла подтверждение в значительном количестве исследований. Так, результаты исследований Х. Бураса и Б. Раггада [3], показывают, что взаимоотношения между экспортом и общим объемом ПИИ носит взаимодополняющий характер.  Также Дж. Айзенман и И. Ной [1] выявили сильную двустороннюю связь между внешней торговлей и ПИИ. Исследователи Х. Груберт и Дж. Мутти [6], а также Р. Липсей и М. Вейсс [9] обнаружили, что прямые иностранные инвестиции приводят к росту экспорта промежуточной продукции. Исследование Амити и Уакелина [2] подтверждает гипотезу Э. Маркусен о том, что вертикальные ПИИ стимулируют внешнюю торговлю, а горизонтальные – замещают её [28, С. 4]. Подтверждение связи между притоком ПИИ и экспортом встречается также в работах П. Пачеко-Лопеса [19], А. Кутана и Г. Вулзика [8], К. Вонга и Т. Танга [22], К. Вонга, Т. Танга и Д. Фаустена [23].

Методология исследования. Для оценки влияния притока прямых иностранных инвестиций на внешнюю торговлю принимающего ПИИ государства нами была разработана соответствующая методика. Мы предлагаем сосредоточиться при анализе влияния ПИИ на экспорт принимающего государства на двух аспектах:

1) внутреннем производстве;

2) притоке прямых иностранных инвестиций в принимающую страну.

В этом случае модель принимает вид (1):

ЕХР_t = α + β₁*IFDI_t + β₂*GDP_t + ε    (1)

где ЕХР_t – экспорт товаров и услуг в период времени t.

IFDI_t – приток прямых иностранных инвестиций в страну в период времени t.

GDP_t — валовой внутренний продукт принимающей страны в период времени t.

α – константа.

ε – остатки.

β — коэффициент регрессии.

Экспериментальная база и ход исследования

В ходе исследования предложенная методика была нами апробирована на статистических данных Китая за период времени 2000-2020 гг. Источниками данных послужили базы данных Всемирного банка (значения ВВП [27] и экспорта [25] Китая) и Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) (значения притока ПИИ [21] в Китай) за рассматриваемый период.

На основании произведенных расчетов мы получили следующую зависимость (2):

ЕХР_t = -660617399739,63 +17,27*IFDI_t + 0,04*GDP_t  + ε     (2)

Таким образом, проведенный анализ показывает прямую связь между притоком прямых иностранных инвестиций в китайскую экономику и китайским экспортом. Так, при увеличении притока прямых иностранных инвестиций на 1 долл. США, экспорт из Китая увеличивается на 17,27 долл. США. В соответствии с предложенной моделью, между ВВП и экспортом наблюдается прямая зависимость. Так, увеличение ВВП на 1 долл. США приводит к росту экспорта на 0,04 долл. США. Также велико отрицательное влияние на экспорт прочих неучтенных факторов. Отметим высокое значение коэффициента линейной детерминации. Для исследуемых данных его значение составило 0,98, что свидетельствует о сильной связи между рассматриваемыми переменными.

Результаты. Для объяснения полученных результатов оценим экономическое развитие Китая, потоки прямых иностранных инвестиций в китайскую экономику, динамику и структуру китайского экспорта для более глубокого понимания выявленной взаимосвязи и адекватной трактовки влияния ПИИ на китайский экспорт.

Динамика притока прямых иностранных инвестиций в китайскую экономику в 2000-2021 гг. представлена на рисунке 1.

Проанализировав представленную на рисунке 1 динамику притока ПИИ в экономику Китая в 2000-2021 гг., мы пришли к выводу, что за рассматриваемый период приток прямых иностранных инвестиций в китайскую экономику вырос в 4,44 раза. За рассматриваемые 22 года наблюдался практически непрерывный рост притока ПИИ. Незначительный спад наблюдался лишь в 2009 г., 2012 г. и 2016 г. – уменьшение притока ПИИ в эти годы к предыдущим годам составило, соответственно, 13%, 2% и 1%. При этом наибольший спад наблюдался именно в 2009 г. на фоне мирового финансового кризиса. Росту притока ПИИ в Китай не помешали ни торговые войны с США, ни пандемия COVID-19. Напротив, в 2020-2021 гг. в Китае вопреки пандемии и её последствиям наблюдался рост прямых иностранных инвестиций в 6 % и 21 %, соответственно.

Технологический прогресс является важной движущей силой экономического роста страны и одним из основных источников конкурентных преимуществ. Стремление к технологическому прогрессу и скорейшему сокращению технологического разрыва с передовыми странами мира является актуальной проблемой для китайских предприятий. Внедрение технологий через привлечение прямых иностранных инвестиций является отличительной особенностью внедрения технологий в Китае после проведения реформ.

С начала XXI века роль прямых иностранных инвестиций в продвижении научно-технических инноваций в Китае становится все более заметной. С постоянным совершенствованием рыночной системы Китая и непрерывным повышением уровня науки и образования, роль иностранных инвестиций в продвижении и демонстрации инноваций в области науки и техники в Китае значительно возросла.

Динамика экспорта высокотехнологичной продукции Китая за период 2007-2020 гг. представлена на рисунке 2.

Проанализировав представленные на рисунке 2 данные, мы пришли к выводу, что за рассматриваемый период высокотехнологичный экспорт Китая вырос в 2,21 раза. На протяжении всего рассматриваемого периода, за исключением 2009 г., 2016 г. и 2019 г., наблюдался ежегодный прирост высокотехнологического экспорта. Спад в указанные годы был незначительным – 8%, 9% и 2%, соответственно, и вызван он был мировых финансовым кризисом, началом торговых войн с США и началом пандемии COVID-19, соответственно.

Рассмотрим, насколько данные высокие показатели высокотехнологичного экспорта были вызваны притоком прямых иностранных инвестиций.

В настоящее время наращивание собственного инновационного потенциала и создание инновационно-ориентированного государства стали основными направлениями стратегии развития Китая. Для реализации этой цели необходимо дальнейшее использование иностранных инвестиций при продвижении научно-технических разработок и инноваций. Поэтому в последние годы взаимосвязь между прямыми иностранными инвестициями и технологическими инновациями в Китае постепенно становится весьма актуальной для различных секторов экономики Китая.

В 2021 г. приток ПИИ в высокотехнологичные отрасли китайской экономики вырос на 17,1 % по сравнению с 2020 г. При этом прирост прямых иностранных инвестиций в высокотехнологичное производство и в высокотехнологичную сферу услуг Китая в 2021 г. по сравнению с 2020 г. составил 10,7 % и 19,2 %, соответственно. В 2021 г. общий прирост входящих ПИИ в сферу услуг по сравнению с 2020 г. составил 16,7 %, достигнув 906,49 млрд. юаней [4].

Рассмотрим динамику входящих прямых иностранных инвестиций в сферу услуг Китая. В 2021 г. доля входящих ПИИ в сферу услуг составила более 80 % от общего объема ПИИ в китайскую экономику. С открытием в 2020 г. для зарубежных инвесторов финансового сектора, сфера услуг Китая наблюдает бум в притоке ПИИ. Если в 2005 г. доля услуг в общем потоке входящих ПИИ в китайскую экономику составляла 24,7 %, то в 2011 г. она увеличилась до 50 %, а в 2020 г. – до 77,7 % [5]. Увеличение данного показателя в 2021 г. до более 80 % доказывает, что в настоящее время сфера услуг наиболее востребована среди иностранных инвесторов, вкладывающих ПИИ в экономику Китая.

Следует отметить, что сфера услуг играет важную роль в экономическом развитии Китая. Так, в 2015 г. доля сферы услуг составила 50,5 % в ВВП Китая. В результате пандемии COVID-19 в 2020 г. этот показатель превысил 55 % [5].

Несмотря на столь высокие показатели притока ПИИ в сферу услуг, внимание иностранных инвесторов к промышленности не ослабевает, напротив, они всё более заинтересованы в осуществлении в Китае исследований и разработок [5]. Так, в 2021 г. приток ПИИ в высокотехнологичную сферу услуг, которая охватывает такие связанные с производством отрасли, как юриспруденцию, консалтинг, работу с кадрами и защиту прав интеллектуальной собственности, составил 19,2 % по сравнению с 2020 г. Так, в 2021 г. американский промышленный гигант (химическая промышленность) учредил в Шанхае инновационный центр, который является крупнейшим центром по исследованиям и разработкам данной компании за пределами США [5].

Проанализируем вклад ПИИ в экономический рост Китая.

Динамика изменения мирового ВВП и ВВП отдельных стран мира в 2000-2020 гг. представлена на рисунке 3.

Как видно из представленных на рисунке 3 данных, темпы роста ВВП Китая с 2001 г. превышали как общемировые, так и ВВП стран, отличающихся высокими темпами роста ВВП. Несмотря на то, что динамика прироста ВВП Китая в целом отражает общемировые тенденции, тем не менее, показатели Китая значительно увереннее остальных стран мира. Даже в кризисном для всей мировой экономики 2020 году прирост ВВП Китая составил 2,35 %. Это не могло ни сказаться положительно на инвестиционной привлекательности Китая для иностранных инвесторов.

На рисунке 4 представлен рейтинг стран-лидеров по притоку прямых иностранных инвестиций в 2020-2021 гг., а также позиции Китая в данном рейтинге.

Как следует из данных, представленных на рисунке 4, в 2021 г., как и в 2020 г., Китай продолжает сохранять второе место в мире по притоку прямых иностранных инвестиций. Первое место продолжают удерживать США. Среди остальных стран-лидеров по притоку ПИИ наблюдается существенная ротация позиций в рейтинге 2021 г. по сравнению с рейтингом 2020 г.

Несмотря на пандемию COVID-19, приток прямых иностранных инвестиций в развивающиеся страны Азии продолжает увеличиваться третий год подряд, достигнув в 2021 г. рекордных 619 млрд. долл. США. Данный регион является крупнейшим получателем ПИИ в мире, доля которого составила в 2021 г. 40 % от мировых прямых иностранных инвестиций.

Следует при этом отметить высокую концентрацию ПИИ в отдельных странах Азии, а именно в Китае, Гонконге, Сингапуре, Индии, Объединенных Арабских Эмиратах и Индонезии [20, C. 13].

В 2021 г. ПИИ в Восточной Азии увеличились на 16 % до 329 млрд. долл. США. Рост ПИИ в Китае ускорился, увеличившись на 21 % до 181 млрд. долл. США, после всего лишь 6-процентного увеличения в 2020 году. Устойчивый рост ПИИ в Китае был обеспечен сильными инвестициями в сфере услуг и высоких технологий, где перспективы также остаются благоприятными; например, TSMC (Тайвань) планирует инвестировать 2,8 млрд. долл. США в Китай, чтобы увеличить производство полупроводников, используемых в автомобилях. Количество предприятий с иностранными инвестициями в Китае, зарегистрированных в 2021 году, достигло 48000, что на 24% больше, чем в 2020 году. Количество сделок по международному проектному финансированию достигло 25 — рекордное количество, при этом наибольшее количество заявленных проектов связано с возобновляемыми источниками энергии и промышленной недвижимостью. Одним из самых крупных проектов стало строительство дата-центра в Шанхае за 1  млрд. долл. США, спонсируемое Princeton Digital Group (Сингапур). Потоки в Гонконг, Китай, достигли 141  млрд. долл. США, что на 4 процента выше, чем в 2020 году, в основном за счет реинвестированных доходов (108  млрд. долл. США). На тенденции ПИИ в Китае в 2022 году повлияло возобновление карантина в некоторых частях страны, что имело серьезные последствия для промышленного производства и глобальных цепочек поставок [20, C. 13].

На рисунке 5 представлена динамика количества проектов, реализованных в Китае зарубежными компаниями с использованием прямых иностранных инвестиций в 2002-2021 гг.

Проанализировав представленные на рисунке 5 данные, мы можем сделать вывод, что за 20 лет количество проектов с использованием прямых иностранных инвестиций выросло в 1,39 раза. При этом ежегодная динамика на протяжении всего рассматриваемого периода была нестабильной. Дно по количеству проектов было достигнуто в 2009 г. и 2013-2014 гг., что соответствует общим тенденциям развития мировой экономики в эти периоды. Пик по количеству проектов, вопреки торговым войнам с США, был достигнут в 2018 г. – непосредственно перед пандемией COVID-19 – более 60 тыс. проектов с использованием ПИИ.

Динамика объёмов фактически использованных прямых иностранных инвестиций в китайской экономике в 2012-2021 гг. приведена на рисунке 6.

Как следует из приведённых на рисунке 6 данных, наблюдался практически ежегодный (за исключением незначительного спада в 0,21 % в 2016 г.) рост объёмов фактически использованных прямых иностранных инвестиций в экономике Китая в 2012-2021 гг.

Данные об объемах китайского экспорта и экспорта из Китая продукции, произведённой на его территории предприятиями с ПИИ, в 2012-2021 гг. представлены на рисунке 7.

Из данных, представленных на рисунке 7, очевидно, что прямые иностранные инвестиции оказывают очень существенный вклад в производство продукции, поставляемой на экспорт.

Данные о доле китайского экспорта, произведенного с привлечением прямых иностранных инвестиций в 2012-2021 гг., представлены на рисунке 8.

Проанализировав представленные на рисунке 8 данные, мы пришли к выводу, что доля экспорта, произведенного с привлечением прямых иностранных инвестиций, в 2012-2021 гг. составляла 34,27-49,92 %. При этом вклад предприятий с ПИИ в производство экспортной продукции с каждым годом сокращается – с 49,92 % в 2012 г. до 34,27 % в 2021 г. Таким образом, несмотря на то, что прямые иностранные инвестиции играют важную роль в производстве экспортных товаров, зависимость экспорта Китая от ПИИ с каждым годом уменьшается, что говорит об укреплении экономической безопасности КНР.

Данные об объемах китайского импорта и импорта в Китай продукции,  связанной с производством на территории Китая предприятий с ПИИ, в 2012-2021 гг. представлены на рисунке 9.

Из данных, представленных на рисунке 9, очевидно, что прямые иностранные инвестиции оказывают существенный вклад в приобретение Китаем импортной продукции. Объяснением этому факту может служить функционирование на территории Китая ТНК, осуществляющих вертикальные ПИИ. Т.е. в Китай поставляется промежуточная продукция, из которой впоследствии на находящихся на территории Китая подразделениях зарубежных ТНК будет произведена и реализована на внутреннем китайском рынке либо отправлена на экспорт готовая продукция. Последнее применимо также к любым предприятиям, осуществляющим вертикальные ПИИ в китайскую экономику, а не только к ТНК (МНК).

Данные о доле импорта в Китай продукции, связанной с функционированием на территории Китая предприятий с ПИИ, в 2012-2021 гг., представлены на рисунке 10.

Проанализировав представленные на рисунке 10 данные, мы пришли к выводу, что на протяжении рассматриваемых 10 лет доля импорта в Китай продукции, связанной с функционированием на территории Китая предприятий с ПИИ, была очень высока – от 37,9 % до 49,35 %, что подтверждает сделанный нами ранее вывод о существенном вкладе вертикальных ПИИ в развитие внешней торговли Китая. Следует отметить, что последние годы эта доля постепенно снижается, достигнув минимального значения в 37,9 % в 2021 г. Этому может быть несколько объяснений. Во-первых, предприятия, осуществляющие вертикальные ПИИ, в связи с ростом в последние годы оплаты труда в Китае в 5 раз могут переносить трудоёмкие производства в другие страны. В этом случае импорт промежуточной продукции в Китай может сокращаться. Во-вторых, предприятия, осуществляющие ПИИ в китайскую экономику, могут приобретать промежуточную продукцию у местных компаний либо переносить её производство в Китай. Всё это приведёт к уменьшению импорта промежуточной продукции.

Тем не менее, приведённые данные подтверждают существенность влияния ПИИ на внешнюю торговлю Китая.

Область применения результатов. Полученные в ходе исследования результаты имеют практическую значимость для выработки подходов к процессам инвестирования в китайскую экономику. Данные результаты могут быть полезны при формировании внешнеэкономической политики Китая.

Выводы. В ходе исследования мы выявили, что вопреки ранним теориям ПИИ, утверждавших, что между притоком ПИИ и экспортом принимающего государства существует обратная зависимость, большинство современных теорий ПИИ подтверждают гипотезу Э. Маркусен о том, что приток вертикальных ПИИ в экономику страны-реципиента ПИИ способствует росту её экспорта.

В результате разработки и апробации на материалах Китая методики оценки внешнеторговых эффектов прямых иностранных инвестиций в экономике принимающего государства мы сделали ряд выводов.  Существует прямая связь между притоком прямых иностранных инвестиций в китайскую экономику и китайским экспортом. Так, при увеличении притока прямых иностранных инвестиций на 1 долл. США, экспорт из Китая увеличивается на 17,27 долл. США. В соответствии с предложенной моделью, между ВВП и экспортом наблюдается прямая зависимость. Так, увеличение ВВП на 1 долл. США приводит к росту экспорта на 0,04 долл. США.

За период времени 2000-2021 гг. приток прямых иностранных инвестиций в китайскую экономику вырос в 4,44 раза. Росту притока ПИИ в Китай не препятствовали ни торговые войны с США, ни пандемия COVID-19.

В 2007-2020 гг. высокотехнологичный экспорт Китая вырос в 2,21 раза. В 2021 г. приток ПИИ в высокотехнологичные отрасли китайской экономики вырос на 17,1 % по сравнению с 2020 г. При этом прирост прямых иностранных инвестиций в высокотехнологичное производство и в высокотехнологичную сферу услуг Китая в 2021 г. по сравнению с 2020 г. составил 10,7 % и 19,2 %, соответственно.

В 2021 г. доля входящих ПИИ в сферу услуг составила более 80 % от общего объема ПИИ в китайскую экономику. С открытием в 2020 г. для зарубежных инвесторов финансового сектора, сфера услуг Китая наблюдает бум в притоке ПИИ.

В 2021 г., как и в 2020 г., Китай продолжает сохранять второе место в мире (после США) по притоку прямых иностранных инвестиций.

Прямые иностранные инвестиции оказывают очень существенный вклад в производство продукции, поставляемой на экспорт.  Доля экспорта, произведенного с привлечением прямых иностранных инвестиций, в 2012-2021 гг. составляла 34,27-49,92 %. При этом вклад предприятий с ПИИ в производство экспортной продукции с каждым годом сокращается – с 49,92 % в 2012 г. до 34,27 % в 2021 г. Таким образом, несмотря на то, что прямые иностранные инвестиции играют важную роль в производстве экспортных товаров, зависимость экспорта Китая от ПИИ с каждым годом уменьшается, что говорит об укреплении экономической безопасности КНР.

Также прямые иностранные инвестиции оказывают очень существенный вклад в приобретение Китаем импортной продукции. Объяснением этому факту может служить функционирование на территории Китая компаний, осуществляющих вертикальные ПИИ в китайскую экономику. Т.е. в Китай поставляется промежуточная продукция, из которой впоследствии на находящихся на территории Китая подразделениях зарубежных ТНК и других компаниях будет произведена и реализована на внутреннем китайском рынке либо отправлена на экспорт готовая продукция.

На протяжении рассматриваемых 10 лет доля импорта в Китай продукции, связанной с функционированием на территории Китая предприятий с ПИИ, была очень высока – от 37,9 % до 49,35 %, что подтверждает сделанный нами ранее вывод о существенном вкладе вертикальных ПИИ в развитие внешней торговли Китая. Следует отметить, что последние годы эта доля постепенно снижается, достигнув минимального значения в 37,9 % в 2021 г. Этому может быть несколько объяснений. Во-первых, предприятия, осуществляющие вертикальные ПИИ, в связи с ростом в последние годы оплаты труда в Китае в 5 раз могут переносить трудоёмкие производства в другие страны. В этом случае импорт промежуточной продукции в Китай может сокращаться. Во-вторых, предприятия, осуществляющие ПИИ в китайскую экономику, могут приобретать промежуточную продукцию у местных компаний либо переносить её производство в Китай. Всё это приведёт к уменьшению импорта промежуточной продукции.

В целом, разработанная нами и апробированная на материалах Китая методика оценки внешнеторговых эффектов ПИИ в экономике принимающего государства подтверждает и эмпирически доказывает гипотезу Э. Маркусен  о том, что приток вертикальных ПИИ в экономику страны-реципиента ПИИ способствует росту её экспорта. Также апробация разработанной нами методики позволила нам оценить влияние притока ПИИ на развитие внешней торговли Китая.

Список источников

1. Aizenman, J., & Noy, I. (2006). FDI and trade—Two-way linkages? The Quarterly Review of Economics and Finance, 46(3), 317–337
2. Amiti, M., & Wakelin, K. (2003). Investment liberalization and international trade. Journal of International Economics, 61(1), 101–126
3. Bouras, H., & Raggad, B. (2015). Foreign direct investment and exports: Complementarity or substitutability an empirical investigation. International Journal of Economics and Financial Issues, 5(4), 933–941.
4. China FDI inflows hit record high in 2021. Available from: http://english.scio.gov.cn/pressroom/2022-01/14/content_77989097.htm [Accessed 15 October 2023]
5. China’s services industry a new magnet for foreign investment. Available from: http://english.scio.gov.cn/in-depth/2022-01/03/content_77967008.htm [Accessed 15 October 2023]
6. Grubert, H., & Mutti, J. (1991). Taxes, tariffs and transfer pricing in multinational corporate decision making. The Review of Economics and Statistics, pp. 285–293
7. Kojima, K. A. (1975). Macroeconomic Theory of Foreign Direct Investment / Toward a New World Trade Policy: the Maidenhead Papers / ed. by Bergstein C.F. – Lexington. – Р. 75-101
8. Kutan, A. M., & Vulsic, G. (2007). Foreign direct investment and export performance: Empirical evidence. Comparative Economic Studies, 49:430–45. doi:10.1057/palgrave.ces.8100216
9. Lipsey, R. E., & Weiss, M. Y. (1984). Foreign production and exports of individual firms. The Review of Economics and Statistics, 304–308
10. Markusen, J. R. & Maskus, K. E. (2001). General-equilibrium approaches to the multinational firm: A review of theory and evidence (No. w8334). National Bureau of Economic Research
11. Markusen, J. R. (1997). Trade versus investment liberalization (No. w6231). National Bureau of Economic Research
12. Markusen, J. R. (2002). Multinational firms and the theory of international trade. Cambridge, MA: MIT Press
13. National Bureau of Statistics of China. NBS National Data (2002-2021). Number of Projects of Foreign Direct Investment (unit). Available from: https://data.stats.gov.cn/english/easyquery.htm?cn=C01 [Accessed 15 October 2023]
14. National Bureau of Statistics of China. NBS National Data (2012-2021). Value of Foreign Direct Investment Actually Utilized (USD 10000). Available from: https://data.stats.gov.cn/english/easyquery.htm?cn=C01 [Accessed 15 October 2023]
15. National Bureau of Statistics of China. NBS National Data (2012-2021). Total Value of Exports of Foreign-funded Enterprises (USD million). Available from: https://data.stats.gov.cn/english/easyquery.htm?cn=C01 [Accessed 15 October 2023]
16. National Bureau of Statistics of China. NBS National Data (2012-2021). Total Value of Exports (USD) (million). Available from: https://data.stats.gov.cn/english/easyquery.htm?cn=C01 [Accessed 15 October 2023]
17. National Bureau of Statistics of China. NBS National Data (2012-2021). Total Value of Imports of Foreign-funded Enterprises (USD million). Available from: https://data.stats.gov.cn/english/easyquery.htm?cn=C01 [Accessed 15 October 2023]
18. National Bureau of Statistics of China. NBS National Data (2012-2021) Total Value of Imports (USD) (million). Available from: https://data.stats.gov.cn/english/easyquery.htm?cn=C01 [Accessed 15 October 2023]
19. Pacheco-López, P. (2005). Foreign direct investment, exports and imports in Mexico. The World Economy, 28:1157–72. doi:10.1111/j.1467-9701.2005.00724.x
20. UNCTAD (2022). World Investment Report 2022: International tax reforms and sustainable investment. United Nations: Geneva, 2022. 218 p.
21. United Nations Conference on Trade and Development. UNCTADSTAT (2010-2020). Foreign direct investment: Inward, flow, US Dollars at current prices in millions. Available from: https://unctadstat.unctad.org/wds/TableViewer/tableView.aspx [Accessed 15 October 2023]
22. Wong, K.N., & Tang, T.C. (2007). Foreign direct investment and electronics exports: Exploratory empirical evidence from Malaysia’s top five electronics exports. Economics Bulletin, 6:1–8.
23. Wong, K.N., Tang, T.C., & Fausten, D. K. (2009). Foreign direct investment and services trade: Evidence from Malaysia and Singapore. Global Economic Review, 38:265–76. doi:10.1080/12265080903157318.
24. World Bank. World Bank Open Data (2007-2020). High-technology exports (current US$). Available from: https://data.worldbank.org/indicator/TX.VAL.TECH.CD?view=chart [Accessed 15 October 2023]
25. World Bank. World Bank Open Data (2010-2020). Exports of goods and services (current US$). Available from: https://data.worldbank.org/indicator/NE.EXP.GNFS.CD [Accessed 15 October 2023]
26. World Bank. World Bank Open Data (2010-2020). GDP growth (annual %). Available from: https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.MKTP.PP.CD [Accessed 15 October 2023]
27. World Bank. World Bank Open Data (2010-2020). GDP, PPP (current international $). Available from: https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.MKTP.PP.CD [Accessed 15 October 2023]
28. Xiong, T, Sun, H. (2019). Structure and dynamics of global capital and international trade: Analysis of the relationship between exports and foreign direct investment (FDI) from 2001 to 2006. International Journal of Finance and Economics, 1–18. https://doi.org/10.1002/ijfe.1803
29. Приток ПИИ в Китай [Электронный ресурс] // Statista. – Режим доступа: https://www.statista.com/statistics/1016973/china-foreign-direct-investment-inflows/

Для цитирования: Саприкина Н.А., Чжан Ифан. Методика оценки внешнеторговых эффектов прямых иностранных инвестиций в экономике принимающего государства: содержание и апробация на материалах Китая // Московский экономический журнал. 2024. № 1. URL: https://qje.su/otraslevaya-i-regionalnaya-ekonomika/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-1-2024/

© Саприкина Н.А., Чжан Ифан. 2024. Московский экономический журнал, 2024, № 1.

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 338.32

doi: 10.55186/2413046X_2023_8_12_668

АДАПТИВНАЯ ЭКОНОМИКА: СУЩНОСТЬ, СОДЕРЖАНИЕ, ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ

ADAPTIVE ECONOMICS: THE ESSENCE, CONTENT, AND FEATURES OF THE FORMATION

Холохоев Ислам Суламбекович, заместитель декана факультета «Реализации образовательных программ» негосударственного образовательного учреждения высшего образования «Институт экономики и правоведения», e-mail: kholokhoev@bk.ru

Широв Петр Николаевич, старший преподаватель кафедры экономической безопасности ФГБОУ ВО «Кубанский государственный технологический университет», e-mail: pnshir@mail.ru

Kholokhoev Islam Sulambekovich, Deputy Dean of the Faculty of Implementation of Educational Programs, non-state educational institution of higher education «Institute of Economics and Law», e-mail: kholokhoev@bk.ru

Shirov Petr Nikolaevich, senior lecturer of the Department of Economic Security, Kuban State Technological University, e-mail: pnshir@mail.ru

Аннотация. Целью статьи является: рассмотреть концептуальные аспекты развития экономической системы в условиях необходимости   перехода к концепции адаптивной экономики. Обсуждение: теоретические построения и практические  приемы изучения и исследования сущности, содержания и специфики формирования и функционирования адаптивной экономики в практике регионального развития, весьма сложны и неоднозначны, что подтверждает важность рассматриваемой проблематики. Это весьма важно с позиции системологии, которая при рассмотрении различных аспектов развития сложных социально-экономических систем, крайне мало  затрагивает такие важные аспекты развития, как адаптивность. Результаты: в статье предпринята попытка сформулировать и обосновать наиболее релевантные подходы к определению концепции адаптивной экономики, исследованию ее сущности и содержания, определения перспектив перехода и развития применительно к сложным отраслевым и региональным социально-экономическим система, которые неизменно нуждаются в более высоких социально-экономических показателях, улучшении качества жизни населения, более рациональном использовании ограниченных ресурсов и др. Приводятся задачи, которые будут решены при внедрении концепции адаптивной экономики. Рассмотрены барьеры на пути внедрения концепции адаптивной экономики, затрагивающие различные отрасли и территории. Выделены и обоснованы преимущества перехода к адаптивной экономике для бизнеса и для населения территории, позволяя  бизнес-структурам оперативно реагировать на изменения спроса и обстоятельства рынка, а также способствовать инновационности бизнеса и развитию новых технологий. Приведенное исследование расширяет теоретико-методические представления о процессах перехода и реализации концепции адаптивной экономики на предприятиях, отраслях, регионах, проблеме повышения эффективности  управления ими и  обоснования траекторий их развития, особенно в современных  условиях экономической среды и состояния общества.

Abstract. The purpose of the article is to consider the conceptual aspects of the development of the economic system in the context of the need to transition to the concept of an adaptive economy. Discussion: theoretical constructions and practical techniques for studying and researching the essence, content and specifics of the formation and functioning of an adaptive economy in the practice of regional development are very complex and ambiguous, which confirms the importance of the issue under consideration. This is very important from the point of view of systemology, which, when considering various aspects of the development of complex socio-economic systems, very little affects such important aspects of development as adaptability. Results: the article attempts to formulate and substantiate the most relevant approaches to defining the concept of an adaptive economy, exploring its essence and content, determining the prospects for transition and development in relation to complex sectoral and regional socio-economic systems that invariably need higher socio-economic indicators, improving the quality of life of the population, and more rational use of limited resources. resources , etc . The tasks that will be solved when implementing the concept of an adaptive economy are presented. The barriers to the implementation of the concept of an adaptive economy affecting various industries and territories are considered. The advantages of the transition to an adaptive economy for business and for the population of the territory are highlighted and justified, allowing business structures to respond promptly to changes in demand and market circumstances, as well as contribute to business innovation and the development of new technologies. The above research expands theoretical and methodological ideas about the processes of transition and implementation of the concept of adaptive economy in enterprises, industries, regions, the problem of improving their management efficiency and substantiating their development trajectories, especially in modern conditions of the economic environment and the state of society.

Ключевые слова: экономика, экономическая система, экономическое поведение, адаптивная рациональность, изменения, эффективность

Keywords: economics, economic system, economic behavior, adaptive rationality, change, efficiency

Введение. В современном мире, где технологический прогресс стремительно меняет окружающую жизнь, возникает необходимость адаптироваться к новым условиям. А экономика – это одна из областей, которая сталкивается с глобальными вызовами и требует эффективных трансформаций. Именно поэтому понятие «адаптивная экономика» становится актуальным и интересным для исследователей и лидеров бизнес и государственной элиты. Само название данной системы указывает на приспособленческие черты, которые проявляются непосредственно и напрямую к нынешним реалиям изменчивого мира, то есть адаптация – это способность в самые сжатые сроки перестроиться и приспособиться к новым условиям для получения оптимального результата.

Адаптивная экономика представляет собой концепцию, в основе которой лежит способность системы приспосабливаться к быстро изменяющимся условиям и требованиям рынка. Она отличается от традиционной экономики своей гибкостью и реактивностью на стремительные изменения в окружающей среде. В то время как классическая экономическая модель строится на устойчивости и предсказуемости, адаптивная экономика оперирует переменными факторами и динамично приспосабливается к ним.

На данный момент все больше предприятий, отраслей, регионов признают необходимость перестраивать свое бизнес-планирование и стратегическое планирование с учетом воздействия различных факторов, будь то политические, экономические, экологические, социальные и другие. В свою очередь, адаптивная экономика может помочь им успешно справиться с вызовами и изменения на отечественной и мировой аренах с трансформацией любых изменений в возможности для роста и развития [1,2,3]. Адаптивная экономика способна быстро анализировать данные, больше массивы данных и выявлять тренды, прогнозируя и обосновывая будущие направления развития бизнеса и траектории развития территорий. Это позволяет предприятиям (отраслям, регионам) быть готовыми к изменениям и оперативно реагировать на них. Кроме того, при прогнозировании изменений различной природы выявляются, зачастую, абсолютно новые, до этого не досягаемые горизонты развития.

Методы. В данной статье будут рассмотрены сущность и основные принципы адаптивной экономики, ее преимущества для предприятий, отраслей, регионов и возможные барьеры ее эффективной реализации. В качестве положительного опыта, будут рассмотрены некоторые успешные примеры предприятий, которые благополучно успели адаптироваться к новой модели экономики. Познакомившись с концепцией адаптивной экономики, каждая социально-экономическая система способна выделить первостепенные цели и задачи для обеспечения собственного результативного развития и понять, насколько хороша данная траектория для получения устойчивой динамики как на внешних рынках, так и внутренних.

Научная новизна представленного исследования заключается в проведении исследования сущности, содержания и специфики формирования и функционирования адаптивной экономики в практике регионального развития, что помогает достичь более высоких социально-экономических показателей, улучшения качества жизни населения, более рационального использования ограниченных ресурсов и др.

В процессе написания представленной статьи активно применялся традиционный методический аппарат экономических исследований: наблюдение, обобщение, анализ и синтез, монографическое исследование, аналогии и сравнения.

Результаты. В качестве определения адаптивной экономики и ее основных принципов, следует отметить, что адаптивная экономика – это модель, основанная на гибкости и способности приспосабливаться к изменяющимся условиям среды, отличающаяся от традиционной рыночной экономики, где факторами роста являются стабильность и предсказуемость.

Основными принципами адаптивной экономики являются прямые связи между различными секторами, включая предпринимательство, правительство и общество [4,5,6]. Данное обстоятельство позволяет рационально использовать доступные ресурсы и распределять их  в соответствии с потребностями.

Важным элементом адаптивной экономики на микро- и мезо- уровнях является постоянное обучение персонала. Необходимость быстрого развития и приобретения инновационных навыков подразумевает создание гибкой системы образования и переподготовки, а также внедрение новых производственных технологий.

Роль технологий в развитии адаптивной экономики весьма велика, поскольку именно технологии играют главенствующую роль, предоставляя возможность предприятиям, отраслям, регионам оперативно реагировать на изменения внешней среды и эффективно адаптироваться к новым складывающимся условиям. Благодаря использованию современных информационных систем, автоматизации процессов и разработке инновационных продуктов, предприятия (отрасли, регионы) могут оперативно принимать управленческие решения, оптимизировать текущую деятельность и повышать конкурентоспособность. Технологический прорыв также открывает новые возможности для создания гибкого рабочего окружения, способного адаптироваться к потребностям сотрудников. Все это позволяет формировать более устойчивую и гибкую экономику, которая отлично справляется со сложными вызовами и нестандартными поставленными задачами [7].

Адаптивная экономика представляет ряд преимуществ и для бизнеса, и для населения территории в целом. Во-первых, она позволяет  бизнес-структурам оперативно реагировать на изменения спроса и обстоятельства рынка, что повышает их конкурентоспособность. Гибкость адаптивной экономики также способствует инновационности бизнеса и развитию новых технологий.

Для населения страны адаптивная экономика предоставляет огромные возможности для саморазвития и профессионального роста. В связи с гибкостью самой системы, граждане могут запросто поменять свою профессию или переквалифицироваться в соответствии с требованиями рынка труда, что при других видах экономик бывает достаточно сложно. Кроме того, адаптивная экономика подразумевает участие всех слоев населения в процессе принятия решений и формирования правил стратегии поведения на рынке [8].

Рассматривая вызовы и препятствия на пути к адаптивной экономике, следует заметить, что адаптивная экономика представляет собой новую теорию, требующую преодоления ряда трудностей и препятствий. Во-первых, необходимо полностью поменять сознание владельцев бизнеса и руководителей организаций, которые часто не готовы к изменениям и зачастую гибко адаптироваться к новым условиям рынка просто не способны. Во-вторых, требуется разработать и внедрить новые технологии и системы управления, способные быстро анализировать данные и предсказывать тренды развития для принятия продуктивных решений. Кроме того, важно создать и поддерживать благоприятную экономическую среду для развития адаптивности, такую как доступ к финансированию для стартапов (развития неизвестных «мелки» брендов) и поддержка инноваций со стороны правительства в качестве грантов, пособий, поддержки и так далее. Наконец, необходимо повышать квалификационный уровень рабочего персонала, а также модифицировать уже имеющееся оборудование или осуществлять переход к абсолютно новому, — указанные факторы являются неотъемлемой частью эффективного развития адаптивной экономики.

Обсуждение. В качестве успешной практики реализации адаптивной экономики в различных странах, следует привести опыт западных государств, многие из которых в последние годы начали осуществлять переход к адаптивной экономике и результаты этого процесса весьма ощутимы [9]. В Канаде, например, проявление адаптивной экономики наблюдалось во внедрении новых технологий и переходе к концепции цифровизации, что помогло развивать инновационные отрасли и значительно повысить конкурентоспособность страны на мировом рынке. Финляндия «сделала ставку» на сферу образования и подготовку кадров для высокотехнологичных секторов экономики, что привело к повышению качества жизни населения и существенному притоку инвестиций. Опыт Сингапура при переходе к адаптивной экономике заключался в успешной реализации концепции «умный город», которая использует информационные технологии и инновационные технико-технологические разработки для оптимизации городской инфраструктуры и повышения уровня жизни граждан.

Заключение. В качестве особенностей формирования и развития адаптивной экономики следует выделить: гибкость, приспособляемость и инновационность. Адаптивная экономика стремится к постоянному изменению и совершенствованию проявлений и процессов, чтобы эффективно реагировать на стремительно меняющиеся условия внешней среды, что достигается посредством активного использования инновационных технологий, горизонтального обмена информацией между  предприятиями (отраслями, регионами) и открытого диалога все вовлеченных сторон. Подобная экономическая модель позволяет быстро адаптироваться к новым требованиям рынка, минимизировать риски и создавать благоприятную среду для развития предпринимательской деятельности и внедрения инновационных технологий.

Список источников

1. Дерен В.И., Дерен А.В. Экономика и международный бизнес. Учебник и практикум для магистратуры. — М.: Юрайт, 2019. 298 с.
2. Елисеев В.С., Веленто И.И. Теория экономического права. Теория отраслей права, обеспечивающих экономические отношения. Учебное пособие. — М.: Проспект, 2020. 416 с.
3. Ивашковский С.Н. Экономика для менеджеров. Микро- и макроуровень. Учебное пособие. — М.: Дело, 2019. 408 с.
4. Иохин В.Я. Экономическая теория. Учебник для академического бакалавриата. — М.: Юрайт, 2017. 354 с.
5. Казначевская Г.Б. Основы экономической теории. Учебное пособие. — М.: Феникс, 2020. 384 с.
6. Колычев А.М., Рассолов И.М. Правовое обеспечение экономики. Учебник и практикум для академического бакалавриата. — М.: Юрайт, 2019. 430 с.
7. Лобачева Е.Н. [и др.] Основы экономической теории. Учебник для СПО. — М.: Юрайт, 2019. 540 с.
8. Тавбулатова З.К., Сулумов И.О. Определение важнейших закономерностей и характерных черт радикального инновационного процесса//Иннов: электронный научный журнал. 2016 № 4 (29). С. 13.
9. Slepakov S.S., Novoselova N.N., Fadeev V.A., Kecherukov R.K. Destruction of the national state economic system by means of global politics (experience of modern Russia)//Scientific and Technical Revolution: Yesterday, Today and Tomorrow. Сер. «Lecture Notes in Networks and Systems» 2020. С. 1217-1223.

References

1. Deren V.I., Deren A.V. Economics and international business. Textbook and workshop for the master’s degree. — M.: Yurait, 2019. 298 p.
2. Eliseev V.S., Velento I.I. Theory of economic law. The theory of branches of law that ensure economic relations. — M.: Prospect, 2020. 416 p.
3. Ivashkovsky S.N. Economics for managers. Micro and macro levels. Textbook. — M.: Delo, 2019. 408 p.
4. Iokhin V.Ya. Economic theory. Textbook for academic baccalaureate. — M.: Yurait, 2017. 354 p.
5. Kaznachevskaya G.B. Fundamentals of economic theory. — M.: Phoenix, 2020. 384 p.
6. Kolychev A.M., Rassolov I.M. Legal support of the economy. Textbook and workshop for academic baccalaureate. — M.: Yurayt, 2019. 430 p.
7. Lobacheva E.N. [et al.] Fundamentals of economic theory. Textbook for SPO. — M.: Yurait, 2019. 540 p.
8. Tavbulatova Z.K., Sulumov I.O. Identification of the most important patterns and characteristic features of the radical innovation process//Innov: electronic scientific journal. 2016 No. 4 (29). p. 13.
9. Slepakov S.S., Novoselova N.N., Fadeev V.A., Kecherukov R.K. Destruction of the national state economic system by means of global politics (experience of modern Russia)//Scientific and Technical Revolution: Yesterday, Today and Tomorrow. Series «Lecture Notes in Networks and Systems» 2020. pp. 1217-1223.

Для цитирования: Холохоев И.С., Широв П.Н. Адаптивная экономика: сущность, содержание, особенности формирования // Московский экономический журнал. 2023. № 12. URL: https://qje.su/otraslevaya-i-regionalnaya-ekonomika/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-12-2023-66/

© Холохоев И.С., Широв П.Н.  2023. Московский экономический журнал, 2023, № 12.

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 631.1

doi: 10.55186/2413046X_2023_8_12_657

ОЦЕНКА РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ МЕТОДОМ КОББА-ДУГЛАСА НА ПРИМЕРЕ РЕГИОНОВ ЮЖНОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ОКРУГА

ASSESSMENT OF THE DEVELOPMENT OF THE ECONOMIC SYSTEM BY THE COBB-DOUGLAS METHOD ON THE EXAMPLE OF THE REGIONS OF THE SOUTHERN FEDERAL DISTRICT

Курочкин Валентин Николаевич, доктор технических наук, профессор кафедры организации и технологий сервиса ФГАОУ ВО «Южный федеральный университет». ORCID: https://orcid.org/0000-0003-4692-4375, E-mail:  vnkurochkin@sfedu.ru

Kurochkin Valentin N., Doctor of Technical Sciences, Professor of the Department of Organization and Technology of Service of the Southern Federal University. ORCID: https://orcid.org/0000-0003-4692-4375, E-mail: vnkurochkin@sfedu.ru

Аннотация. В статье рассмотрены актуальные вопросы применения функций Кобба-Дугласа для оценки степени развития региона.  Выполнена оценка развития  валового регионального продукта, сделан анализ оптимальности соотношения живого и овеществлённого труда.  Сформированное информационное обеспечение было использовано для вычисления производственных функций экономических систем регионов ЮФО и округа в целом. Полученные в результате исследования формулы позволяют рассчитать прогнозный валовой региональный продукт. Экономические расчеты по этим формулам могут стать базой принятия стратегических решений. На базе прогноза можно принять обоснованные решения по устойчивость развития региона.

Abstract. He article deals with topical issues of the application of Cobb-Douglas functions to assess the degree of development of the region. An assessment of the development of the gross regional product was carried out, an analysis of the optimality of the ratio of living and materialized labor was made. The formulas obtained as a result of the study allow us to calculate the projected gross regional product. Economic calculations based on these formulas can become the basis for strategic decision-making. Based on the forecast, it is possible to make informed decisions on the sustainability of the region’s development.

Ключевые слова: экономическая система, валовой региональный продукт, производственная функция, развитие, рост, показатели.

Keywords: economic system, gross regional product, production function, development, growth, indicators 

Введение. Актуальность оценки валового регионального  продукта (ВРП) связано с тем, что данный показатель является ключевым для обеспечения устойчивого развития областей, краёв, автономных округов  и республик России и продовольственной безопасности населения. ВРП обобщенно отражает показатели эффективности отраслей экономики, значимо влияет на показатели устойчивого развития (уровень доходов населения, душевое потребление продуктов питания и др.), на продовольственную безопасность [10]. Наша страна прошла большой путь развития от продовольственной зависимости в 90-е годы и до наших дней. В конце последнего десятилетия прошлого века известные деятели того времени называли сельское хозяйство «чёрной дырой», а её продукцию – равнозначной денежному эквиваленту выхода одной нефтяной скважины. Российская Федерация не имела продовольственной безопасности, зависела от поставок продовольствия из-за рубежа. С принятием первой редакции Доктрины продовольственной безопасности [1] положение в аграрном секторе стало кардинально изменяться в лучшую сторону. По данным Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР), ко времени написания данной статьи население нашего государства обеспечено урожаем зерновых культур на 185%, растительным маслом – на 221,1%, рыбой – на 153,2%, сахаром – на 103,2%, мясом – на 101,6%, молочными продуктами – на 85,7% [15]. Внешними угрозами остаются недостаток семян и племенного материала, недостаток продуктов здорового питания и некоторые другие позиции. С принятием обновлённой редакции Доктрины обеспечения продовольственной безопасности важным моментом стало обоснование принятия стратегических решений по данной проблеме [1].

Для регионов России, имеющих значимую долю аграрного сектора экономики, для обоснования стратегических экономических решений актуально проведение исследований с использованием функций Кобба-Дугласа По данным предварительных исследований, «… его применение показало эффективность для анализа взаимодействия факторов производства и результатов хозяйственной деятельности» [6]. Есть пример успешного использования производственной функции для условий Алтайского края метод учёными Алтайского государственного университета Тема раскрыта для условий ЮФО раскрыта недостаточно, поэтому целесообразно применить апробированный опыт использования функции Кобба-Дугласа для достижения целей нашего исследования.  В сложившихся экономических условий, которая характеризуется опорой на собственную базу производства аграрной продукции и обеспечения продовольственной безопасности, актуальным является вопрос оценки степени развития региона со значимой долей аграрного сектора экономики и прогноз валового регионального продукта.

Цель: оценка развития региона со значимой долей аграрного сектора для обоснования стратегических экономических решений.

Материалы и методы.  Для исследования использованы данные статистического наблюдения, официально опубликованные Росстатом России и Ростовстатом.

Метод исследования – производственная функция  Кобба-Дугласа.

В качестве объекта исследований рассмотрены регионы Южного федерального округа (ЮФО), которые являются ключевыми сельхозтоваропроизводителями, причём аграрный сектор регионов – значимый сектор  экономики. Производимый в ЮФО ВРП  закладывает основу продовольственной безопасности и устойчивого развития. Данная тема в достаточной степени разработана в России за рубежом. Суворов Н. В., Ахунов Р. Р., Губарев Р. В., Дзюба Е. И., Файзуллин Ф. С Губарев, Р. В. применили данную функцию для анализа промышленного комплекса региона [4], а Афанасьев – для обрабатывающих отраслей [2]. Зиновьев А. Г. и Кузьмин П. И. успешно использование её при оценке и анализе ВРП Алтайского края [5].

Данная тема в достаточной степени разработана за рубежом. К примеру, нобелевский лауреат В. Леонтьев применил производственную функцию при оценке роли капитала и рабочей силы во внутреннем производстве и внешней торговли США, что стало базой для пересмотрена позиционирования капитала. В исследовании В. Леонтьева на основе анализа производства, капитала и труда выявлены прямые потребности в капитале и рабочей силе для каждой отрасли. Было установлено: для производства готовых автомобилей дополнительно на $1 000 000 автомобильной промышленности США пришлось бы инвестировать в производственные цеха $175 000, в технологическое оборудование $266 000, увеличить товарно-сырьевые запасы на $ 124 000 [13].  Американская экономическая ассоциация опубликовала   статью Aigner D. J., Chu S., в которой выполнена оценка методом производственной функции отраслей американской экономики [11].

Ревазов Б. В.  считает: «Функция Кобба-Дугласа позволяет получать информацию о целесообразности использования производственных ресурсов», «своевременно осуществлять коррекцию отклонений показателей затраченных ресурсов от нормативных значений». «Данная функция позволяет получать информацию о целесообразности использования производственных ресурсов, а также своевременно осуществлять коррекцию отклонений показателей затраченных ресурсов от нормативных значений» [7].  Лопатин Е. результативно использовал функции Кобба-Дугласа для оценки «…аппарата и набора показателей эффективности использования ресурсов, ресурсосбережения». Он взял два фактора: труд и капитал [12]

Зарубежный экономист  R. Wickseell интерпретировал (1) в уравнение

где Y – производственная функция;

K – Капитал (основные фонды, национальное благосостояние, т.е. овеществлённый труд); L – живой труд;

a и – показатели степени, определяются математически по базе эмпирических данных о развитии экономической системы [3].

«Приняв за результирующий фактор валовой региональный продукт ( ), за капитал – основные фонды О_с региона, за труд – суммарную оплату труда O_{t (}живой труд), и подставив их в уравнение (2), получим производственную функцию для валового регионального продукта» [6]

Достоинство функции Кобба-Дугласа – в адекватности описания эмпирических данных не только корпорации, но и региона, и государства в целом. соответствии многим наборам данных. Поэтому она может применяться на микро-  и на макро экономическом уровнях, несмотря на то, что разрабатывалась для корпорации.

Функции Кобба-Дугласа адекватно идентифицируют статистическую модель макроэкономической системы при допущениях:

• о взаимодействии капитала и рабочей силы в производстве и трудовых доходах последней в ограниченных размерах [14];
• о непрерывности отмеченной функции в области её определения (функция  имеет область определения в пространстве состояний VRP);
• о возможности взятию её частных производных;
• при обращении О_с или O_t факторов в ноль функция (3) тоже равна нулю;
• возможно взаимозамещения живого и овеществленного труда [3].

Рассматриваемая функция является инструментом для оценки не измеряемых напрямую экономических параметров (косвенных параметров – эластичность замещения между овеществлённым и живым трудом, пропорций факторов и др.). Эластичность замещения показывает, насколько легко можно заменять один фактор другим. Он определяется как изменение пропорций факторов производства в результате изменения на единицу предельной нормы процентное технического замещения (анг. термин – MRTS). MRTS – это скорость, с которой рабочая сила может быть заменена капиталом при сохранении объема производства постоянным вдоль изокванты; то есть это наклон изокванты в данной точке. Для производственной функции с двумя входами Y = f (K, L) эластичность замещения между капиталом и рабочей силой определяется как [14]

где σ – индекс скорости уменьшения предельной доходности при увеличении одного фактора относительно другого.

В случае предельных значений факторов производства результирующие изокванты могут иметь форму: отрезков прямых, заключенных между осями абсцисс и ординат; L-образную форму (функция Леонтьева); гипербол (изоквант) Кобба-Дугласа.

Первый предельный случай имеет место σ = 0. В декартовой поверхности производственная функция имеет L-образную форму. Это означает, что изменения в MRTS не приведут к каким-либо изменениям в пропорциях факторов производства, поэтому выпуск продукции максимизируется за счёт производства в фиксированных соотношениях.

При σ = 1 реализуется второй предельный случай – линейная функция производства: любому изменению труда и капитала соответствует пропорциональное изменение w/r

где w – ставка заработной платы, а r – ставка капитала [14].

Относительные доли капитала и рабочей силы в доходах в этом случае есть const.  – постоянные доли – выпуска распределяются между капиталом и рабочей силой, даже несмотря на то, что соотношение капитала и рабочей силы может меняться с течением времени. В экономической теории «эластичность продукта» по каждому фактору равна

По фактору «капитал» она рассчитывается, как εK = α, для трудового фактора   εL = β.  «Эластичность продукта» выводится из известного уравнения Эйлера [14]. Соотношение факторов ВРП региона и масштаба производства определили по известной в экономической теории формуле [3]

Предельный продукт масштаба производства для ВРП рассчитали по известному соотношению [14]

коэффициент эластичности масштаба производства равен отношению формул (7) и (8) [14]

Установленные параметры A, и позволяют рассчитать фондоотдачу (F_otd) и производительность труда (P_tr) по формулам [14]

Для расчета «влияние масштаба производства» получены параметры известной формулы [14]

Результаты и обсуждения. Приняли допущения, изложенные выше.  Сформировали таблицы с исходными данными, необходимыми для аппроксимации производственной функции экономической системы выбранного региона Южного федерального округа (ЮФО). В состав ЮФО входят области, край и  республики. Так как состав входящих в ЮФО республик в исследуемый период изменялся, то,  для обеспечения сопоставимости данных в разные периоды, ограничились областями и краем. Исходные данные – факторы и соответствующие им значения ВРП региона – выбрали из официального издания данных статистических наблюдений «Регионы России» [8, 9]. Сформированные исходные данные оформили в табличном виде (табл. 1, 2).

Дальнейшие исследования выполнили по алгоритму (рис. 1)

Результаты исследований адекватны, так как коэффициент конкордации данных больше 0,90.

В результате реализации алгоритма исследований (рис.1) рассчитали  a и b  для всех регионов и ЮФО в целом (табл.3, рис. 2, a). Из теории  [14] известно: «если сумма показателей степени α и β больше 1, функция отражает возрастающую отдачу» (Астраханская и Волгоградская области), а «если она < 1, убывающую» (остальные регионы) (рис. 2, b)).

Установлено: интенсивный рост имеет экономика Астраханской и Ростовской областей, Краснодарского края,  ЮФО. В этих системах « эластичность выпуска по фондам α больше эластичности выпуска по труду» b (α > β). Астраханская и Волгоградская области находятся в более ранней стадии экономического роста, они накапливают свои основные фонды для последующего интенсивного роста. Из неравенства β > α. Следует, что данный период приоритет – наращивание  трудовых ресурсов, что  приводит к ускорению роста объёмов производства, в большей степени, чем увеличении фондов. В ЮФО экономика всех регионов развивается по интенсивному тренду..  «Для сравнения: Алтайский край развивается по экстенсивной модели так как для него характерны значения α < b » [6].

Область применения. Оценка развития региона методом Кобба-Дугласа позволяет, на наш взгляд, не только  оценить развитие  ВРП, но оптимизировать соотношения живого и овеществлённого труда, сделать прогноз ВРП. Результаты исследований могут стать базой принятия стратегических экономических решений.

Заключение.  В результате исследований из официальных данных статистического наблюдения было сформировано адекватное информационное обеспечение модели производственной функции (функции Кобба-Дугласа) для экономической системы Южного федерального округа (ЮФО).  Сформированное информационное обеспечение было использовано для вычисления производственных функций экономических систем регионов ЮФО и округа в целом. В итоге были созданы модели Кобба-Дугласа для  валового регионального продукта (ВРП) экономических систем Астраханской, Волгоградской и Ростовской областей, Краснодарского края, входящих в ЮФО и имеющих близкие природно-климатические условия. Была установлена степень однородности производственной функции γ = α + b  Она < 1 для Краснодарского края (0,837) и Ростовской области (0,668), поэтому рост объёмов производства при увеличении его факторов начинает замедляться, что характерно для развитых экономик. Значение данного фактора < 1 и в Ростовской области, поэтому ВРП развивается пропорционально изменению факторов производства в пропорции  n* γ, аналогично и для других  регионов  ЮФО.

Список источников

1. Доктрина продовольственной безопасности Российской Федерации Указ Президента РФ № 120 30 января 2010 г.
2. Афанасьев, А.А. Использование производственной функции Кобба–Дугласа, построенной по панельным данным, при анализе обрабатывающих производств России // Креативная экономика. 2022. Т. 16. № 6. С. 2363–2380.
3. Горбунов, В. К. Производственные функции: теория и построение: учебное пособие / В. К. Горбунов. – Ульяновск: УлГУ, 2013. – 84 с.
4. Губарев, Р. В.и др. Применение производственной функции Кобба — Дугласа для анализа промышленного комплекса региона / Суворов Н. В., Ахунов Р. Р., Губарев Р. В., Дзюба Е. И., Файзуллин Ф. С. // Экономика региона. 2020. Т. 16, вып. 1. С. 187-200.
5. Зиновьев, А. Г., Кузьмин, П. И. Использование производственной функции Кобба-Дугласа при оценке и анализе валового регионального продукта Алтайского края // Экономическое развитие региона: управление, инновации, подготовка кадров. Алтайский ГУ. 2021. №. 8. С. 125-130.
6. Курочкин, В.Н. и др. К вопросу применения производственной функции для исследования валового регионального продукта АПК // В.Н. Курочкин, С. А. Назаренко, Н.А. Щербак // Московский экономический журнал. 2023. № 12.
7. Ревазов Б. В. Применение производственной функции Кобба-Дугласа как элемента эффективного управления устойчивым развитием предприятия //Terra Economicus.   Т. 5.  №. 4-3.  С. 310-315.
8. Регионы России. Основные характеристики субъектов Российской Федерации. 2022: Стат. сб. –  М.: Росстат., 2022. –  853 с.
9. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2023: Стат. сб. – М.: Росстат., 2022. – 1122 с.
10. Щетинина, И.В. и др. Продовольственная безопасность России в условиях глобализации и международных ограничений //. Щетинина И.В. Калугина З.И., Фадеева О.П., Чупин Р.И. – Новосибирск: ИЭОПП СО РАН, 2019. – 264 с.
11. Aigner, D. J., Chu S. On estimating the industry production function //The American Economic Review. – 1968. Т. 58. №. 4. С. 826-839.
12. Lopatin, E. Methodological pproaches to research resource saving industrial enterprises //International Journal of Energy Economics and Policy. 2019. Т. 9. №. 4. –С. 181.
13. Leontief, W. Domestic production and foreign trade; the American capital position reexamined //Proceedings of the American philosophical Society.    Т. 97.  №. 4.  С. 332-349.
14. Miller, Eric. An Assessment of CES and Cobb-Douglas Production Functions //Congressional Budget Office June. 2008.
15. https://www.kommersant.ru/doc/6042042 // Продовольствие у безопасной черты. Дата обращения: 12.12.2022.

References

1. Doktrina prodovol`stvennoj bezopasnosti Rossijskoj Federacii Ukaz Prezidenta RF № 120 30 yanvarya 2010 g.
2. Afanas`ev, A.A. Ispol`zovanie proizvodstvennoj funkcii Kobba–Duglasa, postroennoj po panel`ny`m danny`m, pri analize obrabaty`vayushhix proizvodstv Rossii // Kreativnaya e`konomika. 2022. T. 16. № 6. S. 2363–2380.
3. Gorbunov, V. K. Proizvodstvenny`e funkcii: teoriya i postroenie: uchebnoe posobie / V. K. Gorbunov. – Ul`yanovsk: UlGU, 2013. – 84 s.
4. Gubarev, R. V.i dr. Primenenie proizvodstvennoj funkcii Kobba — Duglasa dlya analiza promy`shlennogo kompleksa regiona / Suvorov N. V., Axunov R. R., Gubarev R. V., Dzyuba E. I., Fajzullin F. S. // E`konomika regiona. 2020. T. 16, vy`p. 1. S. 187-200.
5. Zinov`ev, A. G., Kuz`min, P. I. Ispol`zovanie proizvodstvennoj funkcii Kobba-Duglasa pri ocenke i analize valovogo regional`nogo produkta Altajskogo kraya // E`konomicheskoe razvitie regiona: upravlenie, innovacii, podgotovka kadrov. Altajskij GU. 2021. №. 8. S. 125-130.
6. Kurochkin, V.N. i dr. K voprosu primeneniya proizvodstvennoj funkcii dlya issledovaniya valovogo regional`nogo produkta APK // V.N. Kurochkin, S. A. Nazarenko, N.A. Shherbak // Moskovskij e`konomicheskij zhurnal. 2023. № 12.
7. Revazov B. V. Primenenie proizvodstvennoj funkcii Kobba-Duglasa kak e`lementa e`ffektivnogo upravleniya ustojchivy`m razvitiem predpriyatiya //Terra Economicus. 2007.  T. 5.  №. 4-3.  S. 310-315.
8. Regiony` Rossii. Osnovny`e xarakteristiki sub«ektov Rossijskoj Federacii. 2022: Stat. sb. –  M.: Rosstat., 2022. –  853 s.
9. Regiony` Rossii. Social`no-e`konomicheskie pokazateli. 2023: Stat. sb. – M.: Rosstat., 2022. – 1122 s.
10. Shhetinina, I.V. i dr. Prodovol`stvennaya bezopasnost` Rossii v usloviyax globalizacii i mezhdunarodny`x ogranichenij //. Shhetinina I.V. Kalugina Z.I., Fadeeva O.P., Chupin R.I. – Novosibirsk: IE`OPP SO RAN, 2019. – 264 s.
11. Aigner, D. J., Chu S. On estimating the industry production function //The American Economic Review. – 1968. T. 58. №. 4. S. 826-839.
12. Lopatin, E. Methodological pproaches to research resource saving industrial enterprises //International Journal of Energy Economics and Policy. 2019. T. 9. №. 4. –S. 181.
13. Leontief, W. Domestic production and foreign trade; the American capital position reexamined //Proceedings of the American philosophical Society. 1953. T. 97.  №. 4.  S. 332-349.
14. Miller, Eric. An Assessment of CES and Cobb-Douglas Production Functions //Congressional Budget Office June. 2008.
15. https://www.kommersant.ru/doc/6042042 // Prodovol`stvie u bezopasnoj cherty`. Data obrashheniya: 12.12.2022.

Для цитирования: Курочкин В.Н. Оценка развития экономической системы методом Кобба-Дугласа на примере регионов Южного федерального округа // Московский экономический журнал. 2023. № 12. URL: https://qje.su/otraslevaya-i-regionalnaya-ekonomika/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-12-2023-55/

© Курочкин В.Н., 2023. Московский экономический журнал, 2023, № 12.

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 338.40

doi: 10.55186/2413046X_2023_8_12_655

ВЛИЯНИЕ СОВРЕМЕННОЙ ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ И ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ НА ПРОЦЕССЫ ИМПОРТОЗАМЕЩЕНИЯ В ОБОРОННО-ПРОМЫШЛЕННОМ КОМПЛЕКСЕ УРАЛЬСКОГО МАКРОРЕГИОНА

INFLUENCE OF MODERN GEOPOLITICAL AND ECONOMIC SITUATION ON IMPORT SUBSTITUTION PROCESSES IN THE DEFENSE-INDUSTRIAL COMPLEX OF THE URAL MACRO-REGION

Новикова Наталья Валерьевна, д.э.н., доцент, профессор кафедры региональной, муниципальной экономики и управления, ФГБОУ ВО Уральский государственный экономический университет, E-mail: novikova@usue.ru

Ивлев Денис Александрович, соискатель кафедры региональной, муниципальной экономики и управления, ФГБОУ ВО Уральский государственный экономический университет, E-mail: d.ivlev89@mail.ru

Novikova Natalya V., Dr. Sc. (Econ.), Associate Prof., Prof. of Regional, Municipal Economics and Governance Dept. Ural State University of Economics, Ekaterinburg, Russia. E-mail: novikova@usue.ru

Ivlev Denis Alexandrovich, Applicant for Candidate Degree of Regional, Municipal Economics and Governance Dept. Ural State University of Economics, Ekaterinburg, Russia. E-mail: d.ivlev89@mail.ru

Аннотация. Данная статья посвящена выявлению и доказательству наличия взаимосвязи между современной геополитической и экономической ситуации в мире, в стране и динамикой развития Уральского макрорегиона, в том числе с точки зрения внедрения импортозамещения в оборонно-промышленный комплекс и влияния оборонно-промышленного комплекса на процесс импортозамещения. Под Уральским макрорегионом нами рассматривается территория, объединяющая семь субъектов Российской Федерации или классический состав Уральского экономического района (Свердловская, Челябинская, Курганская, Оренбургская области, Пермский край, республики Башкортостан и Удмуртия), исторически объединённых тесными экономическими связями. Проведен небольшой экскурс в историю становления сущностно-содержательных характеристик понятия импортозамещения и предпосылок его возникновения в России, а также причин и условий для его внедрения в российскую экономику. Кроме того, проведён анализ состояния ведущих добывающих и обрабатывающих отраслей региона, соотношения использования собственных и импортных ресурсов, уровня обеспеченности трудовыми ресурсами. Отдельно исследованы причины нехватки кадров и дефицита рабочих специальностей. Таким образом, текущая геополитическая и экономическая ситуация в мире, нашла свое отражение в возникших проблемах с импортозамещением в оборонно-промышленном комплексе. Однако, несмотря на все существующие трудности, Уральский макрорегион пребывает в экономически-устойчивом положении. Все проблемы, с которыми он столкнулся в данной сфере, относятся к разряду решаемых, тем более, что необходимые меры уже предпринимаются руководством страны и регионов, промышленность постепенно стабилизируется. Этот фактор позволяет говорить о том, что в ближайшем будущем все предприятия полностью перейдут на отечественное сырье и оборудование. За этим непременно последует рост экономики региона и, как следствие, повышение благосостояния населения.

Abstract. The article is devoted to revealing the interrelation of geopolitical and economic situation with the development of the Ural macro-region from the point of view of import substitution in the defense-industrial complex. A brief excursion into the history of the formation of the essence and content characteristics of the concept of import substitution and the prerequisites for its emergence in Russia, as well as the reasons and conditions for its introduction into the Russian economy. In addition, the analysis of the state of the leading industrial, extractive and processing industries of the region, the ratio of the use of domestic and imported resources, the level of availability of labor resources was carried out. The reasons for the shortage of personnel and the shortage of working specialties are separately investigated. Thus, the current geopolitical and economic situation in the world is reflected in the problems with import substitution in the military-industrial complex. However, despite all the existing difficulties, the Ural macroregion remains in an economically stable position. All the problems he faced in this area belong to the category of solvable, especially since the necessary measures are already being taken by the leadership of the country and regions, the industry is gradually stabilizing.

Ключевые слова: импортозамещение, оборонно-промышленный комплекс, металлургия, станкостроение, комплектующие, Уральский макрорегион, региональная экономика

Keywords: import substitution, defense-industrial complex, metallurgy, machine-tool building, components, Ural macro-region, regional economy

Введение

Процесс импортозамещения для России и, входящих в ее состав регионов, не является новым или недавно возникшим [1, с. 160]. Своими корнями он уходит еще в дореволюционные времена, когда вступление Российской Империи в Первую мировую войну 1914 года обнажило многочисленные проблемы, связанные с обеспечением армии всем необходимым [2, с. 60]. Нехватка ощущалась практически во всем: от сапог и подков, до сёдел и снарядов. И этот дефицит возник при наличии огромных природных богатств и весьма высоком потенциале российской промышленности.

Ситуация на фронте в годы Первой мировой войны становилась критической, поэтому правительство взяло процесс насыщения армии всем необходимым под свой контроль. В регионах Российской Империи развернулась деятельность по переходу промышленных предприятий на военные рельсы. При этом главный акцент делался на оптимальное использование природных ресурсов тех регионов, где была сосредоточена большая часть промышленности. Эти усилия достаточно быстро принесли свои плоды, поэтому уже к 1916 году количество военно-промышленных комитетов, которые взяли на себя функции организаторов всего процесса выросло до двухсот пятидесяти. В своем распоряжении они имели металлургические, рудные и химические секции, которые вели разработки месторождений различных полезных ископаемых [3, с. 283].

Согласно информации официальной статистики того времени, к началу Первой мировой войны Россия была аграрной страной. Доля дохода от сельского хозяйства составляла – 55, 7 %. Сельское население составляло более 75% в общей численности жителей страны.

Однако, в сложившихся обстоятельствах промышленность развивалась не менее стремительно. По оценке современного английского историка Н. Фергюсона, который проводил сравнительный анализ обеспеченности вооружением противоборствующих сторон, в годы Первой мировой войны именно Россия создала «самую успешную военную экономику» [4, с. 563]. Иными словами, на тот период она занимала четвёртое место в мире (США – 32,0%, Германия – 14,8%. Великобритания – 13,6%. Россия – 8,2%. Франция – 6,1%. Австро-Венгрия – 4,4%. Япония – 2,7%. Италия – 2,4%) по объему промышленного производства, а по темпам его роста – первое место в мире [5, с. 226]. Именно этот фактор давал возможность Российской Империи держаться на плаву, но, как известно, далее случились две революции, гражданская война, которые привели к исчезновению одного и созданию совершенно другого государства с иным политическим режимом и формой экономики. Процесс импортозамещения не потерял своей актуальности, однако был облечен уже в совсем другую форму и предпосылки для его внедрения были уже совсем иными.

В настоящее время авторы являются свидетелями активизации политики импортозамещения, обусловленной современными геополитическими процессами.

Цель статьи – выявить влияние современной геополитической и экономической ситуации на процессы импортозамещения в оборонно-промышленном комплексе Уральского макрорегиона.

Материалы и методы исследования

Для проведения исследования авторами использованы методы формализации и систематизации, исторического анализа, библиометрический и контент-анализ.

На сегодняшний день вопрос импортозамещения в Российской Федерации снова актуален. Второй год продолжаются события, обусловленные началом проведения специальной военной операции. С 2022 года в отношении российского государства введены беспрецедентные санкции, касающиеся практически всех сфер жизнедеятельности и жизнеобеспечения. Здесь будет уместно провести параллель с 1914 годом и показать некоторые цифры, характеризующие экономику страны на момент их введения в действие.

Итак, согласно статистике, приводимой Компанией РБК, в 2022 году российский ВВП снизился на 2,1%, что, однако не оправдало худшие прогнозы аналитиков. По мнению ведущего научного сотрудника ЦЭМИ РАН Д. Скрыпника, факторами, благодаря которым удалось избежать масштабного падения, стали расширение параллельного импорта, высокие цены на нефть, антикризисные меры правительства, фактическое продолжение деятельности многих ушедших компаний, а также увеличение выпуска отраслей военно-промышленного комплекса. Большую роль вновь сыграло государство, которое, пройдя испытание пандемией 2020 года, смогло обеспечить поддержку бизнесу и экономике. Такие меры были приняты, в частности, путем ограничения экспорта продукции и ресурсов и обращения их для нужд внутреннего рынка.

Помимо ВВП негативная динамика в 2022 году коснулась и индекса промышленного производства. Но и он оказался выше уровня прогнозных ожиданий: снижение составило 0,6% против 1,8% ожидания. Отрицательные показатели сформировали автомобильная промышленность и отрасли, ориентированные на экспорт, а именно: химическое производство и лесная промышленность.

Однако в качестве положительного момента стоит отметить рост индекса нефтегазового сектора, который стал возможен благодаря выходу на принципиально новый уровень отношений со странами ОПЕК и перенаправленных потоков нефти и газа по новым магистралям на восток. Вторым направлением в промышленности стало производство готовых металлических изделий. Здесь решающую роль снова сыграло государство посредством увеличения объемов государственного заказа оборонной продукции, важнейшим фактором которого выступило начало военной операции на Украине. Особым спросом пользуются такие металлические изделия, как оружие и боеприпасы.

Результаты исследования и их обсуждение

Уральский макрорегион включает в себя обширные территории, на которых сосредоточено большое количество производств самых разных отраслей промышленности [6, 7].

Так, на территории только одного из субъектов, входящих в состав Уральского макрорегиона, — Свердловской области расположены такие гиганты промышленного производства как НПК Уралвагонзавод, РУСАЛ Урал, НЛМК-Урал, Синарский трубный завод, Машиностроительный завод имени М.И. Калинина, Уральский электрохимический комбинат, Уральский завод тяжелого машиностроения, ПАО «Уралмаш» и другие.

Второй субъект, входящий в состав Уральского макрорегиона, — Челябинская область специализируется преимущественно на машиностроении и черной металлургии, поэтому остановим своем внимание на таких промышленных гигантах как ТНН, Уральская кузница корпорации «Мечел», Государственный ракетный центр им академика В.П. Макеева, принадлежащий корпорации Роскосмос, Автомобильный завод «Урал», группа компаний «Магнезит», Челябинский цинковый завод, группа «ЧТПЗ» и другие.

Продолжая тему промышленного потенциала Урала и его значения в оборонно-промышленном комплексе Российской Федерации, необходимо остановится особо на Республики Удмуртия, где с расположен легендарный Концерн «Калашников», возникший на месте старинного Ижевского оружейного завода, основанного еще в 1807 году императором Александром I. На сегодняшний день это крупнейший разработчик и производитель огнестрельного оружия, боеприпасов, вооружения и военной техники. Включен в структуру государственной корпорации «Ростех» и является лидером отечественной стрелковой отрасли. По оценкам специалистов доля этого оружейного гиганта в общем производстве составляет 95% от всего производимого огнестрельного оружия. Продукция концерна экспортируется в более чем 27 стран по всему земному шару.

Республика Башкортостан, Пермский край и Оренбургская область также не отстают от своих соседей. В данных субъектах функционируют такие крупные предприятия химической и нефтехической промышленности, вносящие вклад в оборонную промышленность страны, как «Башнефть», Лукойл-Пермь, Газпром нефтехим Салават, Группа «Уралкалий», Уфимское моторостроительной производственное объединение, входящее в ОПК «Оборонпром», Оренбургнефть, ГК «Метафракс», Белорецкий металлургический комбинат и др.

Несмотря на то, что Курганская область всегда считалась преимущественно аграрным регионом, на ее территории также расширяется производство, в основном в сфере электроэнергетики и промышленности металлоконструкций. На ее территории расположены таки крупные предприятия как Курганстальмост, Курганмашзавод, входящий в Концерн «Тракторные заводы», Курганская генерирующая компания и т.д.

Отметим, что на территории Уральского макрорегиона расположена значительная часть ЗАТО – закрытых административно-территориальных образований, где расположены научно-исследовательские институты, лаборатории и спецзаводы, входящие в оборонно-промышленный комплекс [8, 9]. Так, на территории Свердловской области их четыре: два города — Новоуральск и Лесной, а также два поселка – Свободный и Уральский. В Челябинской области три города: Озёрск, Снежинск и Трехгорный. На территории Республики Башкортостан расположен город Межгорье. В Пермском крае – поселок Звездный. В Оренбургской области находится посёлок Комаровский. Отдельно стоит отметить один из крупнейших научных образований – Всероссийской федеральный ядерный центр – Всероссийский научно- исследовательский институт технической физики имени академика Е.И. Забабахина [10, с. 365-375]. Во всех этих «запретных» городах и поселках бурно развивается наука, которая в купе с предприятиями создает и укрепляет ядерный щит государства. В них сосредоточены лучшие интеллектуальные силы страны.

На сегодняшний день на территории Уральского макрорегиона расположено и действует в рамках оборонно-промышленного комплекса страны более 100 промышленных предприятий.

Все изложенное выше дает краткое представление об экономической ситуации в регионе. Несмотря на такое плотное сосредоточение промышленности, тем не менее, в некоторых субъектах наблюдается нехватка специалистов. Так, например, в Свердловской области на сегодняшний день уровень дефицита кадров составляет порядка 15 000 человек. В октябре 2023 г. в области было открыто почти 51,2 тыс. вакансий, что на 51% больше, чем год назад, рассказали аналитики сервиса hh.ru. При этом прирост резюме составил всего 1%. В остальных регионах ситуация держится примерно на таком же уровне. Так на начало ноября 2023 года в базе Центров занятости населения Челябинской области было 48 206 вакансий, 72% из них – по рабочим специальностям. А вообще в первом полугодии 2023 года дефицит рабочих на рынке труда в Уральском федеральном округе вырос – о нехватке сотрудников сообщили 80% работодателей.

По оценкам независимых экспертов, с момента начала специальной военной операции в феврале 2022 года из России уехало более 700 тысяч человек. Большинство уехавших являются молодыми мужчинами. Аналитики считают, что именно такой фактор, как отток специалистов, нанес весьма чувствительный удар по экономике РФ. К этой цифре следует добавить граждан, которые были призваны в ряды Вооруженных Сил в рамках мобилизации.

Но не только кадровый голод связан с проблемами в экономическом секторе и, как следствие, тому, что в последние десятилетия предприятия практически полностью работали на импортном оборудовании и с импортным сырьем. Шаткая и нестабильная геополитическая ситуация в мире уделяет вопросу экономической безопасности и политике импортозамещения в нашей стране на первое место. 2022 год и наступившие после известных политических событий санкции обнажили всю глубину проблемы в данном направлении. Основной проблемой остается зависимость ряда отраслей российской промышленности от импортного сырья и комплектующих. На некоторых предприятиях сложилась просто катастрофическая ситуация, поскольку до 85% комплектующих поставлялись из-за рубежа. Здесь следует отметить один момент. Такие обстоятельства сложились не в связи с отсутствием идентичной продукции у российских производителей. Причина, по мнению авторов, кроется в том, что на каком-то этапе стало экономически выгоднее приобретать сырье, узлы, детали, комплектующие у зарубежных партнеров. Возможно дело в недостаточно эффективно организованной логистике, а может в отсутствии квалифицированных специалистов или расстоянии. Тем не менее, первая попытка уйти от зависимости от иностранных поставщиков и перейти практически полностью на отечественное производство была предпринята еще в 2010 году. Уже тогда в планах было заложено значительное снижение доли импортной продукции в машиностроительной отрасли. Ставилась цель – к 2020 году добиться показателя зависимости в 43%. Процесс шел весьма успешно до тех пор, пока сложившаяся обстановка не потребовала резкого ускорения процесса импортозамещения, особенно в ТЭК и ОПК.

Экономика Уральского макрорегиона выстроена на сырьевой базе и концентрируется как раз в сфере ТЭК и ОПК. Это связано с тем, что практически половина производимой продукции в регионах, входящих в его состав, – это продукция топливного комплекса, импорт оборудования в котором, очень высок. Как уже было сказано ранее, на территории Башкортостана, Пермского края и Оренбургской области сосредоточены предприятия нефтедобывающего и нефтеперерабатывающего профиля, а также химическая промышленность. Какие же последствия может повлечь за собой недосказанность во внешнеэкономических отношениях отечественных газовиков и нефтяников с иностранными партнерами?

Первое, на что следует обратить внимание, это политика самих предприятий. Так, к примеру, представители ОАО «Газпром нефть» докладывают о том, что большая часть ресурсов, потребляемых компанией, представляют собой продукт отечественного производства. Процентная составляющая приближается к цифре 95%. Однако при детальном анализе выясняется, что ситуация далеко не так безоблачна, как хотелось бы, поскольку продолжает объективно существовать зависимости компании от зарубежных поставок некоторых видов оборудования.

Или другой пример. Знаменитый в свое время свердловский гигант «Уралмаш» совсем недавно находился на грани исчезновения. Но, вопреки прогнозам, в текущем – 2023 году он представил новинку собственной разработки – верхний привод буровой установки, которая может быть в ближайшее время запущена в серийное производство. Однако этого до сих пор не случилось в виду того, что некоторые комплектующие к данной установке не имеют аналогов в российском производстве. Таким образом жизнеспособность ценного изобретения напрямую зависит от импорта. Как показывает объективная реальность – в структуре себестоимости отечественного привода около 30% деталей имеют иностранное происхождение [11].

И такая ситуация складывается во многих регионах России, в том числе и Уральского макрорегиона [12, 13, 14, 15, 16]. Сейчас положение таково, что лидеры экономики макрорегиона, такие как ТЭК, черная металлургия и машиностроение до сих пор имеют весомую долю импорта в закупках. С ужесточением политики мирового сообщества по отношению к России они, естественно, понесли потери. Однако ситуация не настолько плачевна, поскольку отечественные предприятия готовы предложить им продукцию по программе импортозамещения. К этому уже предприняты определенные меры. Так в Свердловской области, наряду с общегосударственной, в 2022 году была разработана и утверждена Программа мер по импортозамещению в промышленном комплексе Свердловской области. Она разработана в соответствии с Конституцией Российской Федерации, Федеральным законом от 31 декабря 2014 года № 488-ФЗ «О промышленной политике в Российской Федерации», государственной программой Свердловской области «Развитие промышленности и науки на территории Свердловской области до 2024 года», Стратегией промышленного и инновационного развития Свердловской области на период до 2035 года. В ней определены основные цели, задачи, направления импортозамещения, инвестиционные проекты в сфере импортозамещения, реестр необходимых к разработке и внедрению НИР и НИОКР научных организаций Свердловской области с целью импортозамещения.

Заключение

Подводя итоги всему сказанному, авторы отмечают, что экономическое положение Уральского макрорегиона на сегодняшний день следует расценивать как экономически устойчивое. Конечно, имеются направления, которым еще не хватает стабильности, но в случае реализации программ развития регионов, недостатки будут устранены, а социально-экономической уровень развития вырастет вместе с благосостоянием населения.

Перечислим эти направления.

Во-первых, необходимо направить все имеющиеся ресурсы на модернизацию промышленности Урала, поскольку именно она является главной составляющей региона. Во-вторых, обратить особое внимание на внедрение цифровых и компьютерных технологии во все стадии производства, начиная с бизнес-планирования и делопроизводства. В-третьих, добиться государственной поддержки отраслей, где импортозамещение особенно актуально. На Урале это ТЭК и ОПК. И, наконец, осуществить переход к инновационной модели экономического развития, которая должна привести к повышению конкурентоспособности продукции отечественного производителя.

Проведенное авторами исследование доказывает высокую степень влияния современной геополитической и экономической ситуации на процессы импортозамещения, при особом проявлении в силу объективных обстоятельств, в оборонно-промышленном комплексе Уральского макрорегиона.

Список источников

1. Анимица, Е.Г., Анимица, П.Е., Глумов, А.А. Импортозамещение в промышленном производстве региона: концептуально-теоретические и прикладные аспекты // Экономика региона. 2015. № 3. С 160-174. doi 10.17059/2015-3-14.
2. Жук, А.В. Военное производство на Урале в годы Первой мировой войны // Урал в панораме XX в. Екатеринбург: Ин-т истории и археологии УрО РАН, 2000. – 253 с.
3. Ферсман, А. Организация исследования ископаемых богатств России // Природа. 1916. № 3. — С. 363-364.
4. Ferguson, N. The Pity of War: Explaining World War I. Basic Books, 1999 — 563 pp.
5. Большая советская энциклопедия: в 51 т. 3-е изд. 1975. Т. 22. – 628 с.
6. Новикова, Н.В. Новая индустриализация: региональная парадигма. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. экон. ун-та, 2018. – 261 с.
7. Срединный регион: теория, методология, анализ / Анимица, Е.Г., Глумов, А.А., Дворядкина, Е.Б., Кочкина, Е.М., Новикова, Н.В. Федер. Агентство по образованию, Урал. гос. экон. ун-т. 2-е изд., перераб. и доп. – Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. экон. ун-та, 2009. – 508 с.
8. Государственная политика в области создания и функционирования закрытых административно-территориальных образований на Урале. 05 декабря 2017 года//https://usprus.ru/component/k2/item/1336-gosudarstvennaya-politika-v-oblasti-sozdaniya-i (дата обращения 29.11.2023)
9. Кузнецов, В.Н. Атомные закрытые административно-территориальные образования Урала: история и современность: в 2 ч. Ч. 1: Советский период. Екатеринбург: Банк культурной информации, 2015. – 440 с.
10. Силин, Я.П., Анимица, Е.Г., Новикова, Н.В. Уральский макрорегион: большие циклы индустриализации / под науч. ред.: С. Ю. Глазьева, С. Д. Бодрунова — Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. экон. ун-та, 2019. – 371 с.
11. Проблема импортозамещения в современной экономике России и УрФО // Бизнес журнал: режим электронного доступа: //https://ufirms.ru/articles/analytics/problema-importozameshheniya-v-sovreme.html (дата обращения 15.10.2023 г.).
12. Кривенко, Н. В., Епанешникова Д. С. Импортозамещение как инструмент стабилизации социально-экономического развития регионов // Экономика региона. 2020. Т. 16, вып. 3. С. 765-778. https://doi.org/10.17059/ ekon.reg.2020.
13. Дворядкина, Е. Б. Региональные стратегические приоритеты развития и социально ориентированные некоммерческие организации / Е. Б. Дворядкина, Д. М. Простова // Управленец. – 2021. – Т. 12, № 4. – С. 106-119. – DOI29141/2218-5003-2021-12-4-8. – EDN AFPPBX.
14. Сухарев, О. С. Промышленный рост и технологическая перспектива / О. С. Сухарев // Journal of New Economy. – 2022. – Т. 23, № 1. – С. 6-23. – DOI 10.29141/2658-5081-2022-23-1-1. – EDN RNGFTG.
15. Капустина, Л. М. Оценка цифровой конкурентоспособности промышленных компаний / Л. М. Капустина, А. С. Миколенко, Г. С. Тимохина // Цифровые модели и решения. – 2022. – Т. 1, № 3. – С. 1. – DOI 10.29141/2782-4934-2022-1-3-1. – EDN NVLDHD.
16. Бутаков, И. А. Жесткая форма кооперации промышленных предприятий сырьевого сектора: институциональная ловушка или способ выживания / И. А. Бутаков // Управленец. – 2021. – Т. 12, № 3. – С. 31-43. – DOI 10.29141/2218-5003-2021-12-3-3. – EDN SXIWIH.

References

1. Animicza, E.G., Animicza, P.E., Glumov, A.A. Importozameshhenie v promy`shlennom proizvodstve regiona: konceptual`no-teoreticheskie i prikladny`e aspekty` // E`konomika regiona. 2015. № 3. S 160-174. doi 10.17059/2015-3-14.
2. Zhuk, A.V. Voennoe proizvodstvo na Urale v gody` Pervoj mirovoj vojny` // Ural v panorame XX v. Ekaterinburg: In-t istorii i arxeologii UrO RAN, 2000. – 253 s.
3. Fersman, A. Organizaciya issledovaniya iskopaemy`x bogatstv Rossii // Priroda. 1916. № 3. — S. 363-364.
4. Ferguson, N. The Pity of War: Explaining World War I. Basic Books, 1999 — 563 pp.
5. Bol`shaya sovetskaya e`nciklopediya: v 51 t. 3-e izd. 1975. T. 22. – 628 s.
6. Novikova, N.V. Novaya industrializaciya: regional`naya paradigma. Ekaterinburg: Izd-vo Ural. gos. e`kon. un-ta, 2018. – 261 s.
7. Sredinny`j region: teoriya, metodologiya, analiz / Animicza, E.G., Glumov, A.A., Dvoryadkina, E.B., Kochkina, E.M., Novikova, N.V. Feder. Agentstvo po obrazovaniyu, Ural. gos. e`kon. un-t. 2-e izd., pererab. i dop. – Ekaterinburg: Izd-vo Ural. gos. e`kon. un-ta, 2009. – 508 s.
8. Gosudarstvennaya politika v oblasti sozdaniya i funkcionirovaniya zakry`ty`x administrativno-territorial`ny`x obrazovanij na Urale. 05 dekabrya 2017 goda// https://usprus.ru/component/k2/item/1336-gosudarstvennaya-politika-v-oblasti-sozdaniya-i (data obrashheniya 29.11.2023)
9. Kuzneczov, V.N. Atomny`e zakry`ty`e administrativno-territorial`ny`e obrazovaniya Urala: istoriya i sovremennost`: v 2 ch. Ch. 1: Sovetskij period. Ekaterinburg: Bank kul`turnoj informacii, 2015. – 440 s.
10. Silin, Ya.P., Animicza, E.G., Novikova, N.V. Ural`skij makroregion: bol`shie cikly` industrializacii / pod nauch. red.: S. Yu. Glaz`eva, S. D. Bodrunova — Ekaterinburg: Izd-vo Ural. gos. e`kon. un-ta, 2019. – 371 s.
11. Problema importozameshheniya v sovremennoj e`konomike Rossii i UrFO // Biznes zhurnal: rezhim e`lektronnogo dostupa: //https://ufirms.ru/articles/analytics/problema-importozameshheniya-v-sovreme.html (data obrashheniya 15.10.2023 g.).
12. Krivenko, N. V., Epaneshnikova D. S. Importozameshhenie kak instrument stabilizacii social`no-e`konomicheskogo razvitiya regionov // E`konomika regiona. 2020. T. 16, vy`p. 3. S. 765-778. https://doi.org/10.17059/ ekon.reg.2020.
13. Dvoryadkina, E. B. Regional`ny`e strategicheskie prioritety` razvitiya i social`no orientirovanny`e nekommercheskie organizacii / E. B. Dvoryadkina, D. M. Prostova // Upravlenecz. – 2021. – T. 12, № 4. – S. 106-119. – DOI 10.29141/2218-5003-2021-12-4-8. – EDN AFPPBX.
14. Suxarev, O. S. Promy`shlenny`j rost i texnologicheskaya perspektiva / O. S. Suxarev // Journal of New Economy. – 2022. – T. 23, № 1. – S. 6-23. – DOI 10.29141/2658-5081-2022-23-1-1. – EDN RNGFTG.
15. Kapustina, L. M. Ocenka cifrovoj konkurentosposobnosti promy`shlenny`x kompanij / L. M. Kapustina, A. S. Mikolenko, G. S. Timoxina // Cifrovy`e modeli i resheniya. – 2022. – T. 1, № 3. – S. 1. – DOI 10.29141/2782-4934-2022-1-3-1. – EDN NVLDHD.
16. Butakov, I. A. Zhestkaya forma kooperacii promy`shlenny`x predpriyatij sy`r`evogo sektora: institucional`naya lovushka ili sposob vy`zhivaniya / I. A. Butakov // Upravlenecz. – 2021. – T. 12, № 3. – S. 31-43. – DOI 10.29141/2218-5003-2021-12-3-3. – EDN SXIWIH.

Для цитирования: Новикова Н.В., Ивлев Д.А. Влияние современной геополитической и экономической ситуации на процессы импортозамещения в оборонно-промышленном комплексе Уральского макрорегиона // Московский экономический журнал. 2023. № 12. URL: https://qje.su/otraslevaya-i-regionalnaya-ekonomika/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-12-2023-53/

© Новикова Н.В., Ивлев Д.А., 2023. Московский экономический журнал, 2023, № 12.

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 330

doi: 10.55186/2413046X_2023_8_12_651

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В КРОСС-ПАНДЕМИЙНОМ МИРЕ

ACTUAL PROBLEMS OF ECONOMIC SECURITY IN THE CROSS-PANDEMIC WORLD

Вершинин Юрий Борисович, кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры,  Ульяновский государственный университет, г. Ульяновск, E-mail: 89272703013@mail.ru

Вершинина Елена Львовна, кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры, Ульяновский государственный университет, г. Ульяновск, E-mail: 89272708908@mail.ru

Злотникова Олеся Юрьевна, Ульяновский государственный университет, г. Ульяновск, E-mail: olga-zlotnikova01@yandex.ru

Плохих Елизавета Дмитриевна, Ульяновский государственный университет, г. Ульяновск, E-mail: lizplokhikh@gmail.com

Шушарина Мария Александровна, Ульяновский государственный университет, г. Ульяновск, E-mail: marysia_sh@mail.ru

Vershinin Y.B.  Ph.D. in Economics Cand. Sc. (Economics) ULSU, E-mail: 89272703013@mail.ru

Vershinina E.L.  Ph.D. in Economics Cand. Sc. (Economics) ULSU, E-mail: 89272708908@mail.ru

Zlotnikova O.R., ULSU, E-mail: olga-zlotnikova01@yandex.ru

Plokhikh E.V., ULSU, E-mail: lizplokhikh@gmail.com

Shusharina M.A., ULSU, E-mail: marysia_sh@mail.ru

Аннотация.  Данная статья посвящена исследованию комплекса современных рисков и перспектив развития глобальных и трансформирующихся экономик. Установлено, что глобальный политический и экономический кризис 2022 года определил серьёзные изменения в структуре и динамике отношений в мировом экономическом сообществе. Выявлен и охарактеризован комплекс глобальных рисков, актуальных для мировой экономики, среди которых можно выделить экономические, политические, экологические и другие. Проблемы перестройки мировой экономики сопряжены с процессами обеспечения независимости региональных экономик в процессе регионализации противоположному глобальному вектору. Глобальный вектор развития продолжает испытывать серьёзные проблемы, связанные с воздействием на глобальные логистические цепочки, а также взаимодействием участников экономических отношений по всему миру.

Abstract. This article is devoted to the study of the complex of modern risks and prospects for the development of global and transforming economies. It is established that the global political and economic crisis of 2022 has determined serious changes in the structure and dynamics of relations in the world economic community. A set of global risks relevant to the global economy has been identified and characterized, among which economic, political, environmental and others can be distinguished. The problems of restructuring the world economy are associated with the processes of ensuring the independence of regional economies in the process of regionalization to the opposite global vector. The global vector of development continues to experience serious problems related to the impact on global logistics chains, as well as the interaction of participants in economic relations around the world.

Ключевые слова: экономический кризис, кросс-пандемийный мир, ESG,  зеленая повестка, санкции, глобализация, регионализация

Keywords: economic crisis, cross-pandemic world, ESG, green agenda, sanctions, globalization, regionalization

Циклические кризисы, усугублённые отдельными глобальными явлениями, такими как эпидемия COVID-19 являются обычным явлением современного мира, который получил новый термин «поликризис». Прошлый, 2022 год стал явным представителем такой тенденции, в этот год увеличились проблемы в области международной безопасности, а ряд стран выступили с абсолютно несопоставимым объёмом санкций против Российской Федерации. Другая часть стран осталось либо индифферентной к этой проблеме, либо в какой-то степени поддержала Российскую Федерацию. По данным экспертов Организации объединённых наций, рост мировой экономики в 2023 году составит величину меньше чем 2%, что гораздо ниже, чем в кризисном 2022 году, но в 2022 году были на лицо явления связанные с постковидным эффектом, поэтому прогнозируемый рост мировой экономики остаётся одним из самых медленных за наблюдаемые последние 60-70 лет. Также резко усиливаются риски в глобальной экономике и происходит процесс переориентации ряда стран на новые целевые ориентиры, в связи с актуальностью принятых до этого экономических решений.

Цель исследования — охарактеризовать систему современных рисков мировой экономики, а также их влияние на экономику России. Основные проблемы для нашей экономики сопряжены с желанием ряда развитых стран исключить её из мировой экономической системы и прервать логистические цепочки, которые использовала наша страна в своей торговле. Таким образом, противостояние данным деструктивным явлениям является одной из важнейших и актуальных проблем нашей экономики. Базисом настоящего исследования выступили труды отечественных экономистов и политологов, посвящённых вопросам развития мировой экономики и её трансформации в современном мире, а также роли России в мировом сообществе.

Ежегодный Давосский Всемирный экономический форум (ВЭФ) традиционно вводит в повестку дня много экономических терминов во всех областях, прежде всего в области глобализации. Термины впоследствии с большим удовольствием подхватываются другими площадками, так, например, в январе 2023 года на площадке ВЭФ был применён термин «Индустрии 4.0», который ввёл в действие бессменный руководитель этого форума Клаус Шваб. Уже буквально через три месяца термин был подхвачен в рамках переписки подразделением ООН. Данные термины играют огромную роль в современном мире, позволяя чётче формулировать поставленные задачи и лучше закрепиться в общественном сознании. Связанным с термином «Индустрии 4.0» является термин «поликризис», который вошёл в научно-политический дискурс в следующей формулировке «сегодня в мире происходит так много конфликтов гуманитарная катастрофа экстремальных погодных явлений, экономических потрясений, что для описания текущего положения дел используется новое слово поликризис» [1].

Усиление геополитического противостояния в связи с военным конфликтом на Украине происходит именно в тот период, когда мировая экономика только начала восстанавливаться после потрясений, вызванных пандемией COVID-19. Также стоит очень в остром ключе вопрос  ресурсного обеспечения, а также наращение инвестиций в восстановление, борьбу с изменениями климата и устойчивого развития.

Пресловутый термин концепция устойчивого развития — ещё с 1987 года согласно докладу международной комиссии ООН по окружающей среде и развитию стало использоваться международным сообществом и в последующем в интерпретации в очень разных работах. Термин поликризис и понятие устойчивого развития также по мнению многих исследователей, например, С. Долматовой  являются противоположными, понятие устойчивого развития обратно пропорционально поликризису. Он (поликризис) был уже частично отмечен в модели Форрестера-Медоуза в виде упоминания в известном докладе «Пределы роста» Римского клуба ещё в 1972 году. В тот момент, ещё в самом начале семидесятых годов 20 века ещё оставалось время для преодоления сложившихся проблем и для реализации,  так называемых «мягких сценариев», которые бы позволили привести успешную реализацию вектора устойчивого развития для всей мировой экономики. Тесно с ним связанным является термин Всемирного экономического форума (ВЭФ) «Индустрия 4.0». Её нумерация от единицы до 4 призвана сопроводить развитие процессов глобализации от двуполярной в конце 20 века до однополярной модели и многополярной в последующем.

Концепции устойчивого развития не удалось просуществовать в течение длительного периода времени, потому что, на наш взгляд, нависающий карниз мировых проблем, потребовал изменить этот термин на более актуальный  «поликризис», или как мы указывали в некоторых наших предыдущих статьях кросспандемийный период [2-4]. В связи с решениями принятыми в деле борьбы с глобальным потеплением на конференциях по климату можно проследить тенденцию изменения блока 17 «Целей устойчивого развития» от жёстких климатических обязательств по пути углеродной нейтральности до возобновления спроса на возобновляемые источники энергии.

Так, например, на конференции в Глазго в 2021 году был взят курс на поэтапный отказ от угля, но уже в ноябре 2022 года в Шарм-эль-Шейхе произошёл практически ренессанс угля, и по итогам 2022 года спрос на него превысил рекордные 8 миллиардов тонн. Российский бизнес, интегрированный в глобальные экономические цепочки по началу воспринял принципы ESG исходя из собственных целей развития или, точнее, как обязательный атрибут сотрудничества с развитыми странами. Однако события последних 2 лет изменили это эту ситуацию, и эти принципы во многом воспринимаются как досадная помеха.

Многие решения климатических конференций в настоящее время не реализуются в связи с нарастанием глобальных экономических проблем. Так, например, была поставлена цель не допустить роста среднегодовой температуры более чем на 1,5 градуса Цельсия, однако уже, согласно докладу мая от мая 2023 года Всемирной метеорологической организации, этот барьер будет преодолён уже в ближайшие 5 лет.

Таким образом, доминирующая в последние годы климатическая повестка в мире во многом стала меняться в сторону «приемлемой карбонизации». Сами принципы, заложенные в концепции устойчивого развития как политический ответ на глобальный экономический вызов стал подвергаться большим сомнениям в эпохе  поликризиса. С одной стороны, возникает необходимость действовать немедленно, чтобы предотвратить катастрофические климатические изменения, с другой стороны, по мнению ряда исследователей, парадигма устойчивого развития стала альтернативой развитию, основанному на безграничном экономическом росте [5, 6].

Последние годы и особенно два последних стали, на наш взгляд, периодом накопления глобальных экономических и политических рисков. Мировая экономика ещё не успела восстановиться после периода Covid-19. как в 2022 году постпандемийное восстановление было прервано новым серьезным кризисом, вызванным ситуацией на Украине. Нарастающие темпы восстановления экономик практически всех ведущих и развивающихся стран, были прерваны, а предыдущие предпосылки исчерпаны, и таким образом, общая динамика развития перешла от плавного развитию  к определённому снижению. Этому способствовало целый ряд факторов, который возник не одномоментно.

В течение последних нескольких лет основными из них являлись исчерпание предыдущих запасов экономического развития вызванного зачастую непродуманной монетарной политикой ведущих стран (т.н. «вертолётные деньги», количественное смягчение и т.д.), которые в целом привели к увеличению долговой нагрузки развитых и развивающихся стран, а послужили началом постепенного  разгона инфляции.

Так, например, в экономике Соединённых штатов параллельно действуют несколько глобальных сил. С одной стороны необходимо поддерживать высокий уровень потребительского спроса, который был связан с предыдущими, явно мягкими действиями в области монетарной политики. С другой стороны, остаётся достаточно высокой инфляция, которая вынуждает Федеральную резервную систему повышать процентные ставки. В Европе экономический рост гораздо более сдержан. Существует довольно большая дифференциация европейских стран по темпам экономического развития от небольшого в 2-3% роста до снижения в 2023 году. Политика поддержки Европы американских санкций против России способствует усилению проблем повышения финансовой нестабильности и фискальных рисков.

Япония стоит особняком среди развитых стран, позволяя себе поддерживать как мягкость монетарной политики, так и постепенный выход на более менее стабильные, но низкие темпы экономического роста. Развивающиеся страны столкнулись с целым пакетом проблем в которых последствия военного конфликта на Украине являются далеко не самым важным. С одной стороны, на лицо было некоторое оживление ситуации в мировой экономике после окончания ковидного периода. В то же время накопленные проблемы за период борьбы с ним не могли не сказаться на платёжном балансе стран и общем их финансовом состоянии. Проблемы возникли даже у постоянного лидера ледокола финансового развития всего мира Китая. Несмотря на огромные регулятивные меры Китайского правительства – контролируемой инфляцией, плавной девальвации юаня к доллару не могло не привести к перегреву экономики и постепенному нарастанию рисков, особенно в сфере недвижимости. Так, например, в настоящее время замедление экономики Китая является основным драйвером для замедления роста и даже некоторого снижения стоимости нефти на мировых рынках.

Экономика Индии, возможно, находится в лучшем положении по сравнению с соседями, но исключительно за счёт девальвации национальной валюты к валюте партнёров. Таким образом, самая главная проблема – это усложнение перспектив роста на среднесрочную перспективу.

Общей тенденцией в развивающихся странах можно отметить снижение доверия к институтам глобального развития, а также системе финансового регулирования, сложившейся ещё в 1944-45 годах и призванной обеспечить глобальную стабильность. Данные институты испытывают дефицит доверия, а также инструментария и ресурсов, которые в настоящее время подталкивают к рассуждениям о возможной замене данных институтов на новые. Модель новых отношений пока только вырабатывается локально, но не способна на широкой повестке сменить существующие механизмы [7,8].

Темпы экономического роста развивающихся стран в 2022 году снизились на фоне не только нарастания проблем в финансово-кредитной сфере, но и сокращения и усложнения ситуации на сырьевых рынках в результате влияния конфликта на Украине (особенно это можно отметить о международном рынке зерна). Таким образом, в 2023 году по прежнему нельзя надеяться на улучшение темпов экономического роста, возможно лишь небольшое локальное улучшение в размере максимум 3%, потому что сохранится воздействие множества встречных факторов, таких как усложнение глобальных логистических цепочек, усугубление проблем продовольственной безопасности, ужесточение монетарной политики ряда стран.

Нарастание стагфляции и угрозы финансовой стабильности как в развивающихся, так и развитых стран на фоне серьёзного комплекса современных рисков мировая экономика сталкивается с серьёзнейшим замедлением темпов развития пожалуй, за последние 80 лет. По видимому, темпы дальнейшего развития будут зависеть от того, насколько удастся преодолеть это комплексное воздействие проблем, связанных с наличием как проблем прошлого периода, так и обострением вновь возникающих одна из которых наиболее новых и необычных является стремление к регионализации.

До сих пор вызов, который регионализация бросает процессу глобального развития не был столь заметен. До февраля 2022 года он получил своё политическое и экономическое выражение. Наиболее воодушевляющим фактором для многих сторон, недовольных процессом глобализации, который лишь усилил, многие из имеющихся экономических проблем в регионах мира, стало успешное противодействие России санкционному давлению ведущих стран мира.

Не секрет что наложенный комплекс санкций (уже более 12 пакетов) на Российскую Федерацию так и не вызвал желаемого эффекта стагнации российской экономики, мало того, темпы её развития в 2023 году лишь ускорились по сравнению с 2022 и вышли и по итогам 2023 года страна выйдет на предполагаемый темп роста более 3% в год. Санкционное давление, которое Соединённые штаты предприняли вместе со своими союзниками, наносят огромный ущерб не только экономики России, который она вынуждена преодолевать, но стало серьёзной проблемой и самим странам, использующим механизм санкционного давления.

Такими исследователям, как Е.Н. Смирнов формулируется мнение о том, что глобальная экономика в период постпандемийного восстановления демонстрирует ряд противоречий, которые будут неизбежно сказываться на формировании будущего мироустройства и динамики этих восстановительных процессов в целом. Этот же исследователь отмечает, что нарушения и скачкообразный характер развития процессов глобализации, а также смена вектора на регионализацию [9,10]. Похожей, точки зрения придерживаются Акопова, Кравцов и Самыгин [11], которые считают, что интенсивность глобализации современной экономики напрямую будет воздействовать на долгосрочное развитие современного общества.

Такие факторы как снижение межстранного доверия, нарушение личной безопасности граждан, увеличение рисков функционирования отдельных бизнесов, а также противостояние социальных групп между собой и глобальному сообществу в целом становятся тормозящими факторами для развития мировой экономики.

Также Е.Н. Смирнов отмечает что деструктивное влияние на отдельных участников глобальной экономики оказывает комплекс мер, принятых Евросоюзом и Соединёнными штатами в области санкционного давления на Россию, а также стран, которые захотят её поддерживать. Эскалация санкционного влияния приведёт неизбежно к снижению уровня экономической, энергетической, экологической и продовольственной безопасности в большинстве мировых регионов и мировой экономики в целом [9] также в исследованиях отмечено, что политика экономического глобализма, реализуемая на протяжении последних десятилетий приводит к усложнению межгосударственных связей, формированию глобальных рынков и усилению экономического роста и увеличению объёмов производства, однако, создаёт проблемы созависимости отдельных экономических агентов при развитии процессов глобализации.

Таким образом, разрушение связей, выстроенных в процессе глобального развития, может выступить в качестве деструктивного шага по развитию отдельных экономических субъектов, их выпадение из сложившихся логистических цепочек вызовет не только шоковое состояние экономики отдельных игроков, но и серьёзные проблемы для всех, всего сообщества стран. Проведённый обзор литературы показывает, что актуальность высокую актуальность приобретает рассмотрение вопросов изменения взаимодействия на международной арене трансформации роли отдельных государств, структуре глобальных цепочек и процессы перестройки данных отношений под воздействием процессов регионализации как противостоящие тенденции для процессов глобализации.

Кризис, начавшийся в 2022 году, ярко продемонстрировал наличие противоречивых устремлений для стран коллективного запада с одной стороны, а также России, Китая и ряда развивающихся стран, с другой стороны. Развитие экономики России в данных условиях испытало глобальное шоковое воздействие огромным пакетом санкционного давления, с другой стороны, привело к необходимости быстрой и эффективной перестройки всего народнохозяйственного механизма для повышения эффективности прежде всего реального сферы экономики. С одной стороны, в краткосрочной перспективе принятые меры вызвали множество проблем для функционирования нашей национальной экономики, однако, предпринятые Центральным банком Российской Федерации ряд быстрых мер   в области финансово-кредитной политики стабилизировал ситуацию.

Например, увеличение ключевой ставки в марте 2022 года до 20% и в последующем повышением в августе 2023 года до 15% позволило сбалансировать процесс развития экономики и не допустить сваливания экономики в кризисной динамике. Сокращение ВВП России в 2022 году составило лишь 2,5 процента, при прогнозируемых минимум 3,5. В 2023 году эта тенденция будет предотвращена, мало того, рост национальной экономики составит минимум 3%. Общий комплекс проблем, которые формулируются в качестве рисков глобальных экономик в условиях продолжающейся трансформации во многом связан не только с проблемами политического и военного характера в результате кризиса на Украине, но включает в себя такие неисчерпаемые проблемы как кризис стоимости жизни, геоэкономическая конфронтация, социальная поляризация, распространение отдельных видов преступности и некоторые другие. Более долгосрочные проблемы, которые формулируются различными международными организациями во многом связаны с климатическим воздействием, который по прежнему остаётся на повестке дня в качестве ведущей проблемы мировой экономики.

В качестве определённых тенденций которые существует в области развития мировой экономики мы не можем не отметить сегментацию темпов экономического развития по категориям стран — развитые страны, развивающиеся страны, и страны с определённым экономическим трендом развития. Российская Федерация в период глобальной экономической перестройки честно выполняла возложенные на неё задачи в области климатического перехода. Но при воздействие целого ряда санкций, выставленных против нашей страны развитыми странами Россия не может далее оставаться безучастным участником довольно непродуманный климатической повестки и таким образом должна выбрать собственные приоритеты в данной области. В качестве определенных тенденций, на наш взгляд, в области преодоления кризисных ситуаций для нашей страны мы можем отметить следующее.

Кризис 2022 года продемонстрировал истинную цену так называемой глобализации, он сформировал целый пакет рисков не только для нашей страны, на которую была объявлена настоящая охота определёнными странами мирового сообщества, но и погрузил в кризис также не только ряд развивающихся, но и развитых стран в связи с непродуманной политикой, которая вызвала кризис на глобальных продовольственных и энергетических рынках.

Перспективы перестройки отечественной экономики обязательно должны включать в себя целый комплекс вопросов, связанных с обретением истинной технологической независимости в области обеспечения ключевых критических технологий и функционирования критической инфраструктуры нашего общества. В этой ситуации наше положение более выигрышно, так как ведущие мировые игроки в связи с провозглашением ситуации очередного «глобального перехода» и индустриального общества новой формации практически пренебрегли вопросами системного развития реального сектора экономики. Уровень занятых в нём сокращался до всех мыслимых пределов, и его воздействие на в целом экономику ведущих стран становилось все меньше и меньше, уступая свою роль сектору услуг как универсальному движителю экономического прогресса в мире. В этом мы видим положительную роль произошедших в 2022-23 годах событий в части возобновление внимания к реальному сектору экономики и, прежде всего, таким секторам, как обрабатывающая промышленность, энергетическое производство, микроэлектроника как абсолютно необходимой компоненты устойчивого, независимого национального развития.

Роль России на мировой арене в сложившихся условиях ведёт к тому, что наша страна должна стать по сути посредником между существующими тенденциями развития глобальной экономики и нарастающими явлениями в области стремления к регионализации. В этом стремлении нет ничего отрицательного, на наш взгляд, оно лишь отражает усталость отдельных стран от превышения необходимых темпов развития. В связи с глобальным наращением рисков в области экономического и социального развития  множество стран на международной арене, так и не сформулировали свою позицию в области отношения к глобализации в силу механического участия в её процессах, а наша страна, которая волей неволей была поставлена перед необходимостью противостоять давлению агрессивного международного сообщества, таким образом, может выступить в роли авангарда незашоренной регионализации, с целью сочетания её особенностей с теми положительными тенденциями, которые даёт процесс глобализации.

На наш взгляд, дальнейшее изучение и анализ комплекса международных рисков должно привести к более тесному взаимодействию всех стран на международной арене не просто следующих за глобально провозглашённой повесткой, по которой формулируются жёсткие условия для большинства игроков по принципу «или участвуешь на наших условиях, или не участвуешь совсем». Необходимо разработать более гибкую систему взаимодействия для большинства стран с учётом их адаптации и оценкой уровня развития национальных экономик в области продвижение по декарбонизации, отказу от двигателей внутреннего сгорания, от приоритетов, сложившихся в развитии национальных экономик и их движению в области сбалансированного развития экономики своих стран.

Список источников

1. Лучшее будущее для всех: пять аспектов Форума по финансированию развития». Цели в области устойчивого развития. ООН. Нью-Йорк.17.04.2023. URL: https://news.un.org/ru/ story/2023/04/1440042 (дата обращения: 07.12.2023).
2. Современные вопросы финансирования социального предпринимательства. Вершинин Ю.Б., Вершинина Е.Л., Валькова В.А., Няненкова Д.В., Авхадеева Л.З. Московский экономический журнал. 2021.№3 DOI: 10.24411/2413-046X-2021-10131
3. Финансовые задачи для третьего сектора в условиях кросспандемического мира. Вершинин Ю.Б., Вершинина Е.Л., Савинова Д.А., Силантьева О.О., Цыганцова А.С. Московский экономический журнал. 2021.№4 DOI: 10.24411/2413-046X-2021-10193
4. Проблемы малого бизнеса в условиях кросспандемического мира. Вершинин Ю.Б., Вершинина Е.Л., Галанина А.С., Кузьмичева В.Н., Наумова А.А. Московский экономический журнал. 2021. № 6 DOI: 10.24411/2413-046X-2021-10381
5. ООН и устойчивое развитие. Генеральная Ассамблея ООН. Председатель 65-й сессии. 2011. URL: https://www.un.org/ru/ga/president/65/issues/sustdev.shtml (дата обращения: 07.12.2023).
6. ООН и устойчивое развитие. Генеральная Ассамблея ООН, 1987. URL: http://web.archive.org/web/20090312232326/http://www.un.org/russian/esa/sustainable/ (дата обращения: 07.12.2023).
7. Бобылев С.Н. Устойчивое развитие: новое видение будущего? // Вопросы политической экономии. 2020. № 1. С. 67–83.
8. Брух К. Интеграция вопросов безопасности в повестку устойчивого развития в целях построения более миролюбивых сообществ. Хроника ООН. 6 ноября 2021. URL: https:// www.un.org/ru/159290 (дата обращения: 07.12.2023).
9. Смирнов Е.Н. Противоречия и приоритеты постпандемического восстановления глобальной экономики // Вестник МГИМО. 2021. №2. С. 47-71.
10. Смирнов Е.Н. Эскалация антироссийских санкций и ее последствия для глобальной экономики // Российский внешнеэкономический вестник. 2023. №2. С. 80-93.
11. Акопова Е.С., Кравцов С.С., Самыгин С.И. Глобальная экономика совместного потребления: потенциальные угрозы и вызовы // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2021. № 12-1. С. 119-123.

References

1. Лучшее будущее для всех: пять аспектов Форума по финансированию развития». Цели в области устойчивого развития. ООН. Нью-Йорк.17.04.2023. URL: https://news.un.org/ru/ story/2023/04/1440042 (дата обращения: 07.12.2023).
2. Modern issues of financing social entrepreneurship. Vershinin Yu. B., Vershinina E. L., Valkova V. A., Nyanenkova D. V., Avkhadeeva L. Z. Moscow Economic Journal. 2021. № 3 DOI: 10.24411/2413-046X-2021-10131
3. Financial challenges for the third sector in a cross-pandemic world. Vershinin Yu. B., Vershinina E. L., Savinova D. A., Silantyeva O. O., Tsygantsova A. S. Moscow Economic Journal. 2021. № 4 DOI: 10.24411/2413-046X-2021-10193
4. Problems of small business in a cross-pandemic world. Vershinin Yu. B., Vershinina E. L., Galanina A.S., Kuzmicheva V.N., Naumova A.A. Moscow Economic Journal. 2021. № 6 DOI: 10.24411/2413-046X-2021-10381
5. ООН и устойчивое развитие. Генеральная Ассамблея ООН. Председатель 65-й сессии. 2011. URL: https://www.un.org/ru/ga/president/65/issues/sustdev.shtml (дата обращения: 07.12.2023).
6. ООН и устойчивое развитие. Генеральная Ассамблея ООН, 1987. URL: http://web.archive.org/web/20090312232326/http://www.un.org/russian/esa/sustainable/ (дата обращения: 07.12.2023).
7. Бобылев С.Н. Устойчивое развитие: новое видение будущего? // Вопросы политической экономии. 2020. № 1. С. 67–83.
8. Брух К. Интеграция вопросов безопасности в повестку устойчивого развития в целях построения более миролюбивых сообществ. Хроника ООН. 6 ноября 2021. URL: https:// www.un.org/ru/159290 (дата обращения: 07.12.2023).
9. Smirnov E.N. Protivorechiya i prioritety` postpandemicheskogo vosstanovleniya global`noj e`konomiki // Vestnik MGIMO. 2021. №2. S. 47-71.
10. Smirnov E.N. E`skalaciya antirossijskix sankcij i ee posledstviya dlya global`noj e`konomiki // Rossijskij vneshnee`konomicheskij vestnik. 2023. №2. S. 80-93.
11. Akopova E.S., Kravczov S.S., Samy`gin S.I. Global`naya e`konomika sovmestnogo potrebleniya: potencial`ny`e ugrozy` i vy`zovy` // Gumanitarny`e, social`no-e`konomicheskie i obshhestvenny`e nauki. 2021. № 12-1. S. 119-123.

Для цитирования: Вершинин Ю.Б., Вершинина Е.Л., Злотникова О.Ю., Плохих Е.Д., Шушарина М.А. Актуальные проблемы экономической безопасности в кросс-пандемийном мире // Московский экономический журнал. 2023. № 12. URL: https://qje.su/otraslevaya-i-regionalnaya-ekonomika/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-12-2023-49/

© Вершинин Ю.Б., Вершинина Е.Л., Злотникова О.Ю., Плохих Е.Д., Шушарина М.А.  2023. Московский экономический журнал, 2023, №12.

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 631

doi: 10.55186/2413046X_2023_8_12_646

ПОВЫШЕНИЕ СУВЕРЕННОЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ РОССИЙСКОГО АГРАРНО-ПРОМЫШЛЕННОГО КОМПЛЕКСА НА ОСНОВЕ ИННОВАЦИЙ

IMPROVING THE SOVEREIGN EFFICIENCY OF THE RUSSIAN AGRICULTURAL AND INDUSTRIAL COMPLEX BASED ON INNOVATIONS

Волостнов Николай Степанович, доктор экономических наук, профессор, профессор ИПТД (Институт пищевых технологий и дизайна) ­­– филиал НГИЭУ, г. Нижний Новгород, E-mail: volostnov_nikolay@mail.ru

Лазутина Антонина Леонардовна, кандидат экономических наук, доцент, доцент ИПТД (Институт пищевых технологий и дизайна) ­­– филиал НГИЭУ, г. Нижний Новгород, E-mail: lal74@mail.ru

Статуев Алексей Анатольевич, кандидат педагогических наук, доцент, доцент Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского – Арзамасский филиал, г. Арзамас, E-mail: astatuev@yandex.ru

Иванова Ольга Николаевна, старший преподаватель, ИПТД (Институт пищевых технологий и дизайна) ­­– филиал НГИЭУ, г. Нижний Новгород, E-mail: olya.mitina-ol@yandex.ru

Volostnov Nikolay Stepanovich, Doctor of Economics, Professor, Professor of IPTD (Institute of Food Technology and Design) – branch of NGIEU, Nizhny Novgorod, E-mail: volostnov_nikolay@mail.ru

Lazutina Antonina Leonardovna, Candidate of Economic Sciences, Associate Professor, Associate Professor of IPTD (Institute of Food Technology and Design) – branch of NGIEU, Nizhny Novgorod; E-mail: lal74@mail.ru

Statuev Alexey Anatolyevich, candidate of pedagogical sciences, associate professor, associate professor of Nizhny Novgorod State University named after N.I. Lobachevsky — Arzamas branch, Arzamas, E-mail: astatuev@yandex.ru

Ivanova Olga Nikolaevna, Senior Lecturer, IPTD (Institute of Food Technologies and Design) — branch of NGIEU, Nizhny Novgorod, E-mail: olya.mitina-ol@yandex.ru

Аннотация. Статья посвящена исследованию актуальных проблем обеспечения необходимых и достаточных условий / факторов повышения эффективности функционирования и развития агропромышленного комплекса (далее – АПК). В его современной объектно-функциональной определенности, включающей в себя не только такие крупные блоки, как отрасли растениеводства, животноводства и продовольственный комплекс (в самом широком смысле), но и микробиологический сектор, – в том числе интегрированные с ним подотрасли, отрасли, производства, кластеры.

Как показывает современное развитие и национальной, и мировой экономики, осевым фактором / драйвером повышения эффективности АПК являются инновации.

Исходя из этого, в статье раскрывается общее, обособленное, единичное / отдельное в разработке и реализации инновационных механизмов суверенного, продуктивного, эффективного развития российского АПК, играющего основную / базовую роль не только в повышении уровня, качества, продолжительности жизни населения, но и в рациональном, отвечающем национальным интересам общества / государства его участия в международном разделении и кооперации труда.

Abstract. The article is devoted to the study of current problems of ensuring the necessary and sufficient conditions/factors for increasing the efficiency of the functioning and development of the agro-industrial complex (hereinafter referred to as the agro-industrial complex). In its modern object-functional certainty, which includes not only such large blocks as crop production, animal husbandry and the food complex (in the broadest sense), but also the microbiological sector — including sub-industries integrated with it, industries, industries, clusters.

As the modern development of both the national and the world economy shows, innovation is the axial factor/driver of increasing the efficiency of the agro-industrial complex.

Based on this, the article reveals a general, separate, single/separate in the development and implementation of innovative mechanisms for the sovereign, productive, effective development of the Russian agro-industrial complex, which plays a basic/basic role not only in increasing the level, quality, and life expectancy of the population, but also in the rational, national interests of society/state of its participation in international division and cooperation of labor.

Ключевые слова: инновации; национальная безопасность; национальная экономика; суверенный АПК; эффективность

Keywords: innovation; national security; the national economy; sovereign agro-industrial complex; effectiveness

В актуальной экономической науке стала общепризнанной гипотеза о том, что ключевым фактором / драйвером / триггером развития аграрно-промышленного комплекса (здесь и далее – АПК) национальной экономики выступают инновации.

Прежде, чем говорить о них, очевидно, необходимо рассмотреть объект их приложения – АПК, в его функциональной, структурной определённости, связях и взаимодействиях, в контенте его воспроизводства. [2]

Современный АПК, в том числе и России, как интегративная целостность, в парадигме кибернетики органично включает в себя:

1. сельское хозяйство, как его ядро, состоящее из двух основных компонент – растениеводства и животноводства;
2. ресурсопоставляющие (на входе) отраслей и подотраслей / кластеры / производства, обеспечивающие и обслуживающие их организации, в том числе, производственной и социальной инфраструктурой;
3. финишные / конечные (на выходе) структуры, связанные с хранением, транспортировкой, переработкой, доведением сельскохозяйственной продукции – в самом широком смысле – до потребителя / покупателя;
4. микробиологический сектор.

Для того, чтобы продуктивно рассмотреть инновационную составляющую суверенной, воспроизводственной, производственно- хозяйственной, социальной, экологической деятельности современного российского АПК, включающего в себя такие его важнейшие цели, как обеспечение национальной продовольственной безопасности, обеспеченности промышленности сельскохозяйственным сырьем, генетической безопасности, необходимо идентифицировать его функционально-структурное наполнение. Данное содержание, безусловно, не может игнорировать эффективного, продуктивного участия российского АПК в мирохозяйственных связях, не допуская в том числе и некоей автономности и изолированности его функционирования и развития на данном уровне от международных экономических отношений. [1]

В последние годы АПК России не только обеспечил ее продовольственную безопасность, но и стал по ряду сельскохозяйственных экономических благ нетто – экспортером (например, по зерну).

Что касается экзогенных условий, факторов, на которые российский АПК либо не может оказывать прямого влияния, либо оказывает, но опосредованно / косвенно, с временным лагом, то, как показывает современность, все это не может в той или иной мере сдерживать развитие АПК и в России, и в мире в целом.

Вышеуказанный негативный фон, в котором в настоящее время осуществляется деятельность российского АПК, не может не накладываться тем или иным образом (позитивным / негативным) и на инновационную деятельность в этой сфере. [10]

Существенными методологическими принципами ее изучения являются следующие, во-первых, эндогенный (внутренний) подход; во-вторых, основополагающей, базовой ценностью функционирования и развития российского АПК должна выступить его социальная направленность, в том числе связанная с национальной, продовольственной и оборонной безопасностью, – а это:

• обеспечение промышленности сельскохозяйственным сырьем, в том числе продовольственным, техническим, фармацевтическим, микробиологическим;
• создание всеобъемлющих, адекватных, эффективных условий для поддержания / развития государственного суверенитета в самых различных областях в данной сфере – от генетики до рационального хранения, использования продовольствия населения;
• ресурсообеспечение – от элитных до массовых потребностей;
• создание и использование технологий, в том числе цифровых, систем машин, искусственного интеллекта;
• гармонизация взаимодействия АПК и живой, и неживой природы (экологическое равновесие). [4]

Производными, вытекающими отсюда целями, являются: – наиболее полное, качественно удовлетворение потребностей АПК в безопасных, –высокопродуктивных экономических благах, – в растениеводстве – органические, минеральные и хелатные удобрения; средства биологической, химической защиты растений, овощей, фруктов и т.д.;

• в животноводстве / птицеводстве / рыбоводстве / пчеловодстве и т.д. – в кормах, ветеринарных препаратах и др.;
• в международных отношениях – отвечающее национальным интересам России участие в оказании помощи развивающимся, слаборазвитым, бедным странам, так называемым «друзьям» – странам партнёрам…;
• экономия живого и овеществлённого труда во всех сферах и направлениях деятельности АПК, в том числе в области недопущения / устранения потерь, рациональной, эффективной утилизации отходов, использования вторичного сырья, рециклинга;
• беспощадная борьба с криминалом, с теневой экономикой в сфере АПК (в частности, с рейдерским захватом бизнеса; со скупкой российской земли – с помощью различных схем – иностранным капиталом и др.);
• достижение устойчивого развития АПК без нанесения ущербов / потерь / вреда населению и будущим поколениям. [9]

Важно также иметь ввиду, что АПК национальной экономики имеет достаточно сложную, в тенденции – усложняющуюся структуру. Это выражается в том, что, во-первых он в себя включает не только «культурную» экономику, но и сферы заготовки / сбора, транспортировки, хранения, переработки и использования т.н. «дикоросов», лекарственных растений, бортнического меда и т.п.; во-вторых заключает в себе и иные виды деятельности, связанные с лесоводством, рыболовством, звероводством, собаководством, цветоводством и др.; в-третьих, каждое направление производственно-хозяйственной деятельности АПК, в свою очередь, является функционально сложным, структурно-насыщенным, причем, будучи наполненным конкретно-историческим контентом. [3]

Не менее сложными, функционально-структурированными являются также и отрасли / подотрасли машиностроения, связанного с АПК (энергетика, переработка, транспорт, сервис, торговля и общественное питание, туризм, индустрия впечатлений и гостеприимства, экология и т.д.).

Каждый из этих элементов характеризуется наличием своей материально-технической базой, инфраструктурой, использованием различных технологий, необходимостью подготовки соответствующих кадров.

Если взять, например, современную перерабатывающая промышленность, связанную с АПК, в ее состав входит: молокоперерабатывающая, мясоперерабатывающая, мукомольная, хлебобулочное, кондитерское, крахмало-паточное, масляное, сахарное, микробиологическое, спиртовая промышленность, рыбоперерабытывающая, пивная, алкогольная, деревоперерабатывающая, косметическая, мебельная, целлюлозная и др. При этом, если иметь ввиду технологии, которые используются при заготовке производства, транспортировке, хранении, реализации продовольственных экономических благ, которые имеют прямое / косвенное отношение к АПК, то это: соление, вяление, сбраживание, квашение, сушка, термообработка, охлаждение, заморозка, пастеризация / ультрапастеризация и др. [5]

Очевидно, что использование соответствующих технологий не может не требовать и соответствующего оборудования. Естественно, что все это не может не находить своего отражения в инноватике тех или иных отраслей / подотраслей АПК – от фундаментальных наук до утилизации отходов его деятельности, использовании вторичного сырья, рециклинга, создании безлюдных технологий, уже сегодня способных активно / масштабно применять цифровые технологии, – в том числе и в аспекте обеспечения качества / безопасности продуктов питания, напитков, лекарственных препаратов, а также недопущения брака, сокращения технологических и иных потерь, повышения меры /степени использования сельскохозяйственных продуктов, сырья. [8]

На основании вышеизложенного («и не только»), как представляется, можно однозначно утверждать, что только на основе инноваций (по Йозефу Шумпетеру) можно обеспечить следующие направления инноваций:

• создание нового качества традиционного товара;
• создание нового товара;
• разработка нового способа, метода производства, новых технологий изготовления экономических благ, выход на новый рынок / рынки;
• открыть новые источники факторов производства;
• внедрить новую организацию отрасли, связанную, в частности, с ее монопольным положением или созданием монополий. В современных условиях речь, в рациональном смысле, может идти и о создании и внедрении «зеленых» технологий, «умных» хозяйств, биоэкономик и др. [6]

Следует отметить, что инновационный процесс в сфере АПК носит жизненно-циклический характер, но и накладывается на соответствующие стадии экономических циклов, периодически сотрясающих рыночную экономику (кризис, подъем и т.д.).

На инновационную активность в сфере АПК продуцентов, инноваторов существенное влияние оказывают также и национальные, и международные условия, факторы политического, экономического, институционального и иного порядка, как позитивного, так и негативного характера, играя как мотивирующую, так и демотивирующую роль.

Современными формами организации инновационной деятельности в АПК в России выступают: внутрифирменная / внутризаводская / межкорпорационная; субъектная; межотраслевая и отраслевая, комплексная, кластерная; региональная; национальная / международная. Конкретными ее институтами в настоящее время являются: НИИ, испытательные центры; лаборатории, технопарки, бизнес-инкубаторы, венчурные фонды, внедренческие фирмы, торговые союзы, вертикально/горизонтально интегрированные и иные структуры. [7]

По своей направленности инновационные стратегии в сфере АПК подразделяются на: революционные / эволюционные, традиционные / нетрадиционные, зависимые / независимые, догоняющие и прорывные, наступательные и оборонительные, фронтальные и фланговые, консервативные и оппортунистические, базовые / универсальные и специфические и интерспецифические, реальные и имитационные, истинные и ложные.

Данные инновационной стратегии могут разрабатываться и исполняться как в автономном, так и в смешанном видах.

Исходя из вышеизложенного, следовательно, говоря об эффектности АПК на основе инноватики, следует учитывать следующие ее основания:

• естественно-природные;
• биологические;
• материально-технические, технико-технологические;

– социальные (правовые, инвестиционные, налоговые, бюджетные…; внешние, внутренние; политические и т.д.), – что создает необходимые и достаточные условия не только для правильной их классификации, но и для повышения уровня, качества, своевременности управления инновациями на всех уровнях, у всех субъектов, по всему жизненному циклу инноваций, в качественной определённости их инструментов. [11]

Такими инновациями  в сфере АПК, как показывает развитие науки, компетенций и общественной практик, выступают:

• «умное земледелие» (безотвальная вспашка; точный посев; вертикальное контейнерное растениеводство в теплицах; «эффективный гектар»; мониторинг сельскохозяйственных угодий, лесов, с помощью БПЛА (беспилотные летательные аппараты) / космических летательных аппаратов; селекция и семеноводство; питомниководство);
• синтетическая биология (использования генно – инженерных продуцентов);
• генетические (геномная селекция; эпигенетика; ускоренная селекция; эмбриотехнологии воспроизводства поголовья и т.д.);
• нано-технологии (нанобиосенсоры для: детекции пестицидов, патогенов, микотоксинов; для диагностики заболеваний животных, растений; нано транспорты в биофармацевтике, нанобионике и т.д.);
• биотехнологии (для производства мяса: клеточного, биосинтетического; биорефайнинг; производство искусственного корма);
• модификационные (создание пищевых продуктов с особыми и добавленными свойствами – аромат, цвет, вкус; новых форм выпуска продуктов, в том числе с использование 3D-печати; изготовление продуктов из нетрадиционного сырья и т.д.);
• агропроизводственные, агропотребительские («умные фермы», морские фермы, подземные фермы; гидропоника; промышленные технологии – «от поля до прилавка»; потребительские технологии – «от прилавка до тарелки»; маркетинговые – он-лайн платформа доставки; «умная упаковка»; и т.д.);
• использование и экологичная утилизация различных отходов;
• агроцифровых технологий и искусственного интеллекта, Интернета, Интернета вещей, обработки больших баз данных – бигдата (Big Data), блок чейна  (Block – блок, chain – цепь) и др.;
• кадровых (воспроизводство научных, преподавательских, технических специалистов; совершенствование агрообразования через достижение синтеза науки, образования, практики и т.д.);
• институциональные (в частности, касающиеся достижения синтеза государственного регулирования и рыночного саморегулирования агроструктур, использования передового международного и отечественного опыта и др.). [12]

Учитывая вышеизложенное, следует подчеркнуть, что только комплексный подход к разработке и реализации модели суверенного инновационного развития АПК, в органической связи с национальной экономикой России.

Список источников

1. Анциферова О.Ю., Труба А.С., Стрельникова А.Г.Стратегические направления устойчивого развития сельских территорий // Агропродовольственная политика России. – 2017. – № 2 (62). – С. 68-70.
2. Васильев К.А., Шамин А.Е. Методические подходы к оценке потенциала кластеризации аграрной сферы региона // Вестник НГИЭИ. 2016. № 5 (60). С. 7-18.
3. Майорова М.А., Константинов С.А. Создание универсальной системы решения задачи инновационного моделирования в субъектах аграрного профиля. Экономика и предпринимательство. 2014. № 12-4 (53). С. 565-569.
4. Никитин А.В., Анциферова О.Ю., Сутормина Е.С.
   Инфраструктурное обеспечение инновационной деятельности сельскохозяйственных организаций. Вестник Мичуринского государственного аграрного университета. 2022. № 3 (70). С. 124-128.
5. Санжина О. П., Бадмаева С. Ю.Организационный механизм государственной поддержки сельскохозяйственных организаций на уровне региона: состояние и направления развития // Вестник Забайкальского государственного университета. 2014. № 9 (112). С. 134-140.
6. Сутормина Е.С. Инфраструктурное обеспечение инновационной деятельности сельскохозяйственных организаций. Диссертация на соискание ученой степени кандидата экономических наук / Воронежский государственный аграрный университет им. Императора Петра I. Воронеж, 2022
7. Терновых К.С., Козлов А.А., Реймер В.В.
   Воспроизводство инвестиционной деятельности в сельском хозяйстве региона. Воронеж, 2023.
8. Фарвазова Э.А. Развитие организационно-экономического механизма хозяйствования сельскохозяйственных организаций в системе государственного регулирования АПК. Диссертация на соискание ученой степени кандидата экономических наук / Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Уральский государственный аграрный университет». 2021.
9. Шамина О. В., Савруков Н. Т.Проблемы продовольственного обеспечения Нижегородской области // Азимут научных исследований: экономика и управление. 2019. Т. 8. № 1 (26). С. 393-396.
10. Шарапова В. М., Кот Е. М., Горбунова О. С., Пильникова И. Ф.Техническое перевооружение — путь к устойчивому и эффективному развитию сельского хозяйства // Глобальный научный потенциал. 2019. № 11 (104). С. 226-229.
11. Шарапова В.М., Шарапова Н.В., Пильникова И.Ф.
    Устойчивое развитие сельских территорий
    В сборнике: Приоритетные направления регионального развития. Материалы Всероссийской (национальной) научно-практической конференции с международным участием. 2020. С. 362-365.
12. Шамин А.Е., Зуева С.В. Сущность сельских территорий и их роль в региональной и национальной экономике // Вестник НГИЭИ. 2021. № 12 (127). С. 117-127

References

1. Antsiferova O.Yu., Truba A.S., Strelnikova A.G. Strategic directions of sustainable development of rural areas//Agri-food policy of Russia. – 2017. – № 2 (62). — S. 68-70.
2. Vasiliev K.A., Shamin A.E. Methodological approaches to assessing the potential for clustering of the agricultural sphere of the region//Bulletin of the NGIEI. 2016. № 5 (60). S. 7-18.
3. Mayorova M.A., Konstantinov S.A. Creation of a universal system for solving the problem of innovative modeling in the subjects of the agricultural profile. Economics and entrepreneurship. 2014. № 12-4 (53). S. 565-569.
4. Nikitin A.V., Antsiferova O.Yu., Sutormina E.S. Infrastructure support for innovative activities of agricultural organizations. Bulletin of Michurin State Agrarian University. 2022. № 3 (70). S. 124-128.
5. Sanzhina O.P., Badmaeva S. Yu. Organizational mechanism of state support for agricultural organizations at the regional level: state and directions of development//Bulletin of Trans-Baikal State University. 2014. № 9 (112). S. 134-140.
6. Sutormina E.S. Infrastructure support of innovative activities of agricultural organizations. Dissertation for the degree of candidate of economic sciences/Voronezh State Agrarian University named after Emperor Peter I. Voronezh, 2022
7. Ternov KS, Kozlov AA, Reimer VV. Reproduction of investment activities in agriculture of the region. Voronezh, 2023.
8. Farvazova E.A. Development of the organizational and economic mechanism for the management of agricultural organizations in the system of state regulation of the agro-industrial complex. Dissertation for the degree of Candidate of Economic Sciences/Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education «Ural State Agrarian University.» 2021.
9. Shamina O. V., Savrukov N. T. Problems of food supply in the Nizhny Novgorod region//Azimut of scientific research: economics and management. 2019. T. 8. № 1 (26). S. 393-396.
10. Sharapova V.M., Sharapova N.V., Pilnikova I.F. Sustainable rural development In the collection: Priority areas of regional development. Materials of the All-Russian (national) scientific and practical conference with international participation. 2020. S. 362-365.
11. Sharapova N.V. Organizational and economic mechanism for supporting agricultural producers in the system of state regulation of the industry: dis. Dr. econ. sciences.: 08.00.05/Natalia Vladimirovna Sharapova/Ural State Agrarian University. — Yekaterinburg, 2019. — 286 s.
12. Shamin A.E., Zueva S.V. The essence of rural areas and their role in the regional and national economy//Bulletin of the NGIEI. 2021. № 12 (127). S. 117-127

Для цитирования:  Волостнов Н.С., Лазутина А.Л., Статуев А.А., Иванова О.Н. Повышение суверенной эффективности российского аграрно-промышленного комплекса на основе инноваций  // Московский экономический журнал. 2023. № 12. URL: https://qje.su/otraslevaya-i-regionalnaya-ekonomika/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-12-2023-44/

© Волостнов Н.С., Лазутина А.Л., Статуев А.А., Иванова О.Н., 2023. Московский экономический журнал, 2023, № 12.

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 382.17

doi: 10.55186/2413046X_2023_8_12_637

СОСТОЯНИЕ СФЕРЫ ДЕМОГРАФИИ РЕСПУБЛИКИ МОРДОВИЯ

STATE OF THE SPHERE OF DEMOGRAPHY OF THE REPUBLIC OF MORDOVIA

Колосков Дмитрий Александрович, к. э. н., доцент кафедры теоретической экономики и экономической безопасности ФГБОУ ВО «Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева», E-mail: kda1977@mail.ru

Храмов Илья Вячеславович, аспирант, ФГБОУ ВО «Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева», г. Саранск, E-mail: iluhahramchik@mail.ru

Koloskov Dmitrii Aleksandrovich, Candidate of Economic Sciences, Associate Professor Department of Economics, Ogarev Mordovia State University, Saransk, Russia, E-mail: kda1977@mail.ru

Khramov Ilya Vyacheslavovich, Post-graduate Student, National Research Mordovia State University, Saransk E-mail: iluhahramchik@mail.ru

Аннотация. Современный этап социально-экономического развития России и ее регионов обуславливает рассмотрение проблематики воспроизводства населения в качестве важнейшего из рисков, оказывающих влияние на демографическую ситуацию в стране в целом и в отдельных ее регионах. Воспроизводство и потери населения России, его жизненный, трудовой, репродуктивный потенциалы иллюстрируют формирование важнейшего стратегического элемента развития современного общества – человеческого потенциала и обеспечения демографической безопасности государства. Сегодня Республика Мордовия, как и Российская Федерация в целом, находится в затруднительной демографической ситуации, обусловленной социально-экономическими процессами, происходившими преимущественно в прошлом столетии. В регионе наблюдается сокращение численности населения, его старение, усиление миграционного оттока, снижение рождаемости до уровня, не позволяющего обеспечивать даже простое воспроизводство населения. В свою очередь это не позволяет полноценно раскрыть экономический потенциал страны, что сокращает темпы экономического роста.

Abstract. The current stage of socio-economic development of Russia and its regions makes it necessary to consider the issue of population reproduction as the most important risk affecting the demographic situation in the country as a whole and in its individual regions. The reproduction and loss of the Russian population, its life, labor, and reproductive potentials illustrate the formation of the most important strategic element in the development of modern society — human potential and ensuring the demographic security of the state. Today, the Republic of Mordovia, like the Russian Federation as a whole, is in a difficult demographic situation due to socio-economic processes that took place mainly in the last century. The region is experiencing a population decline, its aging, increased migration outflow, and a decrease in the birth rate to a level that does not allow even simple population reproduction. In turn, this does not allow the full development of economic potential, which reduces the rate of economic growth.

Ключевые слова: демография, рождаемость, смертность, здравоохранение, социальное обеспечение, численность населения, продолжительность жизни, коэффициент старения

Keywords: demography, fertility, mortality, healthcare, social security, population, life expectancy, aging rate

Демографический кризис в истории нашего государства начался в период распада СССР и характеризуется сокращением рождаемости и ростом смертности населения трудоспособного возраста [1, с. 53]. В ряде субъектов федерации демографический кризис только усугубляется, что приводит к возникновению реальных угроз экономической безопасности. При этом регионы, обладающие определенной привлекательностью, способны поддерживать и даже обеспечивать прирост численности населения, однако другие субъекты Российской Федерации не способны не только обеспечить естественный прирост населения, но и миграционный. К последним регионам относится и Республика Мордовия, в которой наблюдается как естественная, так и миграционная убыль населения [8, с. 92].

Основным показателем, характеризующим демографическую сферу, является численность постоянного населения (рисунок 1).

Представленный рисунок наглядно демонстрирует, что численность постоянного населения Республики Мордовия имеет тенденцию к сокращению: за исследуемый период снижение составило – 4,56 %.

По Приволжскому федеральному округу численность постоянного населения снизилась на 2,79 %, в то время как в Российской Федерации наблюдается небольшое снижение всего на 0,67 %. Численность постоянного населения региона составляет 2,70 % от численности населения Приволжского федерального округа и 0,54 % от численности всех проживающих в нашей стране.

Из рисунка 1 видно, что за исследуемый период численность населения Республики Мордовия снизилась на 36,8 тыс. чел., что во многом обусловлено низким уровнем заработной платы в регионе, относительно соседних регионов, так и в целом средняя заработная плата в Мордовии ниже, чем в ПФО и стране в целом. Также на снижение численности населения региона оказывает и высокий уровень смертности, вызванный как последствиями короновирусной инфекции, так и наличием множества проблем в сфере здравоохранения региона.

Сокращается, прежде всего, сельское население (-8,1 % за анализируемый период или 24 тыс. человек), также сократилась и численность городского населения на 2 % или на 10,3 тыс. человек. Большая часть населения (около 44,8 %) проживает в городском округе Саранск, 7,73 %, а наименьшая – в Кадошкинском районе (6,1 тыс. человек), Большеигнатовском районе (6,2 тыс. человек) и Атюрьевском районе (7,1 тыс. человек). Сокращение численности населения к 2022 году наблюдается по всем районам Республики Мордовия [7].

Также стоит отметить, что ухудшающаяся с каждым годом демографическая ситуация вскрывает не только имеющиеся проблемы с низкой рождаемостью, высокой смертностью и переездом коренного населения региона в более успешные с точки зрения заработной платы субъекты Российской Федерации [2, с. 5]. Она также свидетельствует о постепенно увеличивающимся среднем возрасте тех жителей, которые остаются жить в исследуемом регионе (рисунок 2).

Из рисунка 2 следует, что если в 2018 году средний возраст женского населения Мордовии был 44,44 года, то уже в 2022 году он составил 45,44 года. Если рассматривать мужское население региона, то его средний возраст также демонстрировал постепенный рост с 38,91 года в 2018 году до 40,04 лет в 2022 году. Это подтверждает то, что Республика Мордовия с каждым годом теряет молодое перспективное поколение, которое не хочет оставаться в регионе и ищет возможности для повышения своего качества жизни и раскрытия своего человеческого потенциала в других регионах, предлагающих более высокий уровень дохода, в которых имеется высокий спрос на молодых и перспективных специалистов. В итоге, в Республике Мордовия остается более возрастное поколение, в основном люди в возрастной группе от 50 лет и старше, которые уже не имеют должного уровня мотивации и здоровья для реализации себя в новых регионах. Эти люди остаются жить в Республике Мордовия довольствуясь тем, что им может предложить исследуемый регион.

В 2022 г. число умерших за год в Республике Мордовия составило                 14448 человек, что на 32,94 % выше уровня 2017 г., в свою очередь число родившихся (без мертворожденных) за год составило 5265 человек, что на 23,25 % ниже уровня 2017 г. Из представленных расчетов видно, что сокращение рождаемости более глубокое, что приводит к усилению кризиса в демографической сфере. При этом численность умерших мужчин составила 6726 человек, женщин – 7722 человек, в то время как родившихся мужчин — 2739 человек, женщин – 2526 человек. В течение всего исследуемого периода наблюдается превышение почти в 2,5 раза смертности над рождаемостью по всему региону.

Естественный прирост имеет отрицательную динамику в течение всего анализируемого периода (убыль населения) [3, с. 13]. Следовательно, наблюдается естественная убыль, как мужчин, так и женщин на протяжении всего периода. Наибольшая естественная убыль населения наблюдалась в 2021 г. (-9183 человек), а наименьшая в 2017 г. (-4008 человек).

Так, с 2017 года по 2019 г. наблюдается тенденция к снижению количества умерших, но уже в 2020 г. мы видим большой скачок, связанный с пандемией COVID-19.

Стоит отметить, что одной из ключевых причин наступления смерти в Республике Мордовия выступают болезни сердечно-сосудистой системы – 24,16 % от всех умерших в 2022 г. Далее следуют новообразования – 8,9 %, злокачественные новообразования – 8,82 %, ишемическая болезнь сердца в 2020 г. – 11,53 %. Как видно, причина смертности кроется преимущественно в состоянии здоровья населения, следовательно, следует развивать сферу здравоохранения с целью повышения продолжительности жизни населения.

Тем не менее, можно выделить и неестественные причины смети, среди которых: убийство (0,18 %), самоубийство (0,73 %), все виды транспортных несчастных случаев (0,71 %), случаи отравления алкоголем (0,33 %). Данные причины не зависят от состояния здоровья населения и являются следствием их оппортунистического поведения или несчастного случая (в отношении дорожно-транспортных происшествий). В данном направлении необходимо проведение мероприятии, ориентированных на повышение культурного воспитания граждан, оказания им моральной поддержки в трудных жизненных ситуациях [4, с. 125].

Анализ основных показателей сферы здравоохранения Республики Мордовия позволяет сделать следующие выводы: число больничных организаций за 2018–2022 гг. сократилось всего лишь на 1 ед., число фельдшерско-акушерских пунктов увеличилось в 2022 г. на 23 ед., число коек (врачебных и акушерских) имеет изменчивые показатели в течение всего периода, но по итогам 2022 г.  их количество уменьшилось по сравнению с 2018 г. на 43 единицы. Численность врачей всех специальностей в 2021 г. увеличилась на 25 человек, численность среднего медицинского персонала наоборот уменьшилась на 873 человека. При этом мощность амбулаторно-поликлинических организаций увеличилась с 19716 до 21455 посещений в смену.

Как уже было отмечено выше, причин для снижения численности населения Республики Мордовия много, но ключевых по сути три:

• высокая смертность в виду множества проблем в области здравоохранения, а также злоупотреблением населения спиртными напитками;
• низкая рождаемость, вызванная тем, что молодые семьи не готовы заводить одного и тем более двух детей, из-за проблем с недоступностью жилья в регионе и низкого уровня заработной платы;
• низкие уровень заработной платы относительно соседних регионов [6, с. 32].

На рисунке 3 отображена динамика коэффициента депопуляции населения за 2017–2022 гг.

Построенный график наглядно показывает, что на протяжении всего периода исследования коэффициент депопуляции в Республике Мордовия находится выше порогового значения (не более 1), что говорит о наличии глубоких кризисных явления в демографической сфере региона. Помимо этого, значение коэффициента депопуляции в 2021 г. увеличилось относительно 2017 г. на 1,16 %, что является достаточно высоким превышением.

Важным индикатором состояния демографической безопасности, отражающим одновременно качество жизни в регионе, является средняя ожидаемая продолжительность жизни в РМ (рисунок 4).

Как видно из данных, представленных на рисунке 4, ожидаемая продолжительность жизни в целом имеет тенденцию к повышению, но фактическое значение индикатора остается ниже порогового. Тем не менее, следует отметить, что значения по республике выше, чем в целом по стране.

Таким образом, исследование основных показателей демографической сферы Республики Мордовия позволило выявить негативные тенденции, связанные с сокращением численности постоянного населения за последние годы, сокращением числа родившихся, превышением смертностью над рождаемостью, отрицательным естественным приростом населения. Пессимистическая ситуация обусловлена факторами, оказывающими негативное воздействие на исследуемую сферу.

Список источников

1. Баландина, С. В. Программно-целевой подход в управлении социально-экономическим развитием региона / С. В. Баландина, A. В. Спиридонова // Контентус. – 2018. – № 9 – С. 50–65.
2. Вейс, Т. П. Основные направления социальной политики РФ в предстоящий период / Т. П. Вейс, Н. В. Фейгельман // Вестник образовательного консорциума среднерусский университет. Серия: Экономика и управление. – 2019. – № 13. – С. 5–6.
3. Глазьев, С. Ю. Какая политика обеспечит опережающее развитие российской экономики? / С. Ю. Глазьев // Евразийская интеграция : экономика, право, политика. – 2018. – № 2. – С. 12–16.
4. Глазьев, С. Ю. Методология опережающего развития экономики : как решить поставленную Президентом России задачу рывка в экономическом развитии / С. Ю. Глазьев // Научные труды вольного экономического общества России. – 2019. – Т. 8. – № 4. – С.124–132.
5. Ермолаева, Е. В. Актуальные вопросы современной социальной политики / Е. В. Ермолаева, Л. А. Павлова // Социологические науки. – 2017. – № 3. – С. 613–614.
6. Мильчаков, М. В. Реализация национальных проектов в регионах в условиях противодействия коронавирусной инфекции / М. В. Мильчаков // Финансовый журнал. – 2020. – Т. 12. – № 3. – С. 28–47.
7. Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики по Республике Мордовия – https://rosstat.gov.ru/?ysclid=lpzchlselv376994554 (дата обращения 1.12.2023 г.)
8. Сенчагов, В. К. Экономическая безопасность России: Общий курс: учебник / В. К. Сенчагова. – 3-е изд. перераб. и доп. – М.: БИНОМ. Лаборатория знаний, 2019. – 815 с.

References

1. Balandina, S.V. Program-target approach in managing the socio-economic development of the region / S.V. Balandina, A.V. Spiridonova // Contentus. – 2018. – No. 9 – P. 50–65.
2. Weiss, T.P. Main directions of social policy of the Russian Federation in the coming period / T.P. Weiss, N.V. Feigelman // Bulletin of the educational consortium Central Russian University. Series: Economics and management. – 2019. – No. 13. – P. 5–6.
3. Glazyev, S. Yu. What policy will ensure rapid development of the Russian economy? / S. Yu. Glazyev // Eurasian integration: economics, law, politics. – 2018. – No. 2. – P. 12–16.
4. Glazyev, S. Yu. Methodology of rapid development of the economy: how to solve the task of a breakthrough in economic development set by the President of Russia / S. Yu. Glazyev // Scientific works of the Free Economic Society of Russia. – 2019. – T. 8. – No. 4. – P.124–132.
5. Ermolaeva, E. V. Current issues of modern social policy / E. V. Ermolaeva, L. A. Pavlova // Sociological Sciences. – 2017. – No. 3. – P. 613–614.
6. Milchakov, M. V. Implementation of national projects in the regions in the context of counteracting coronavirus infection / M. V. Milchakov // Financial Journal. – 2020. – T. 12. – No. 3. – P. 28–47.
7. Official website of the Federal State Statistics Service for the Republic of Mordovia – https://rosstat.gov.ru/?ysclid=lpzchlselv376994554 (access date 12/1/2023)
8. Senchagov, V.K. Economic security of Russia: General course: textbook / V.K. Senchagova. – 3rd ed. reworked and additional – M.: BINOM. Knowledge Laboratory, 2019. – 815 p.

Для цитирования: Колосков Д.А., Храмов И.В. Состояние сферы демографии Республики Мордовия // Московский экономический журнал. 2023. № 12. URL: https://qje.su/otraslevaya-i-regionalnaya-ekonomika/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-12-2023-35/

© Колосков Д.А., Храмов И.В., 2023. Московский экономический журнал, 2023, № 12.

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК: 332.025.12

doi: 10.55186/2413046X_2023_8_12_634

ОЦЕНКА ВЛИЯНИЯ ВЫСОКОПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ РАБОЧИХ МЕСТ В АГРАРНОМ СЕКТОРЕ НА ВАЛОВЫЙ РЕГИОНАЛЬНЫЙ ПРОДУКТ КАК ФАКТОР КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТИ РЕГИОНА

ASSESSMENT OF THE DYNAMICS OF HIGH PRODUCTIVITY JOBS IN THE AGRICULTURAL SECTOR BY GROSS REGIONAL PRODUCT AS A FACTOR OF REGIONAL COMPETITIVENESS

Сыромятников Денис Александрович, кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики и внешнеэкономической деятельности, ФГАОУ ВО Северо-Кавказский федеральный университет, e-mail: s-kulon09@yandex.ru

Гладилин Александр Васильевич, доктор экономических наук, профессор кафедры экономики и внешнеэкономической деятельности, ФГАОУ ВО Северо-Кавказский федеральный университет, e-mail: gav358@yandex.ru

Дотдуева Зухра Сосланбиевна, кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики и внешнеэкономической деятельности, ФГАОУ ВО Северо-Кавказский федеральный университет, e-mail: aibazova@yandex.ru

Syromyatnikov Denis Aleksandrovich, Candidate of Economic Sciences, assistant professor, Department of Economy and Foreign Economic Activity, North-Caucasus Federal University

Gladilin Alexander Vasilievich, Doctor of Economics, Professor, Department of Economy and Foreign Economic Activity, North-Caucasus Federal University

Dotdueva Zukhra Soslanbievna, Candidate of Economic Sciences, assistant professor, Department of Economy and Foreign Economic Activity, North-Caucasus Federal University

Аннотация. В статье рассматривается динамика показателей валового регионального продукта и высокопроизводительных рабочих мест на основе материалов официальной статистики Ставропольского края за период двенадцать лет с целью оценки влияния уровня высокопроизводительных рабочих мест в аграрном секторе на конкурентоспособность его региональной экономической системы, указанные показатели используются в расчете на душу населения региона. На первом этапе исследования используется анализ корреляции между общим количеством высокопроизводительных рабочих мест и валовым региональным продуктом региона, затем построена полиноминальная модель, достоверно иллюстрирующая установленную зависимость. На втором этапе решается задача оценки влияния количества высокопроизводительных рабочих мест в аграрной отрасли региона на валовый региональный продукт, приходящийся на душу населения. Указанная оценка реализована путем корреляционно-регрессионного анализа и построения линейной модели, достоверно отражающей установленные параметры связи между переменными. Сделаны выводы из полученной модели и обоснован комплекса мероприятий по развитию конкурентоспособности региональных экономических систем за счет мероприятий по обеспечению обновления оборудования на предприятиях региона и строительства передовой инфраструктуры. Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 23-18-20038, https://rscf.ru/project/23-18-20038/.

Abstract. The article examines the dynamics of indicators of the gross regional product and highly productive jobs based on official statistics of the Stavropol Territory over a period of twelve years in order to assess the impact of the level of highly productive jobs in the agricultural sector on the competitiveness of its regional economic system; these indicators are used per capita of the region . At the first stage of the study, an analysis of the correlation between the total number of highly productive jobs and the gross regional product of the region is used, then a polynomial model is built that reliably illustrates the established relationship. At the second stage, the problem of assessing the impact of the number of highly productive jobs in the region’s agricultural sector on the gross regional product per capita is solved. This assessment was implemented through correlation and regression analysis and the construction of a linear model that reliably reflects the established parameters of the relationship between variables. Conclusions are drawn from the resulting model and a set of measures is justified to develop the competitiveness of regional economic systems through measures to ensure the renewal of equipment at enterprises in the region and the construction of advanced infrastructure. The study was supported by the Russian Science Foundation grant No. 23-18-20038, https://rscf.ru/en/project/23-18-20038/.

Ключевые слова: конкурентоспособность региона, факторы конкурентоспособности, высокопроизводительные рабочие места, валовый региональный продукт, региональное управление

Keywords: regional competitiveness, competitiveness factors, high-performance jobs, gross regional product, regional management

Введение

Проблематика обеспечения конкурентоспособности региональных экономических систем в настоящее время приобретает особую значимость ввиду санкционного давления на экономику и возрастающей необходимости обеспечения импортозамещения, технологической независимости и выхода региональных экономик на траекторию роста. Система показателей конкурентоспособности региона включает в себя широкую номенклатуру факторов [1] из которых для целей нашего исследования в первую очередь должны быть задействованы показатели динамики валового регионального продукта в его расчете на душу населения и показатели числа высокопроизводительных рабочих мест [2].

Действительно, влияние высокопроизводительных рабочих мест на валовый региональный продукт сложно переоценить, они являются важным аспектом конкурентоспособности региона, так как товаропроизводители заинтересованы повышать производительность труда, привлекать высококвалифицированный производственно-технический персонал и за счет этого увеличивать показатели ряда факторов, предопределяющих региональную конкурентоспособность, к которым в том числе относят комплекс показателей эффективности труда на предприятиях, показатели, отражающие динамику затрат и объемов выпуска продукции.

Повышение производительности труда для предприятий с большим количеством высокопроизводительных рабочих мест позволяет им снижать удельные издержки на одного работника в общей структуре затрат, закономерно приводит предпринимателей к необходимости опережающими темпами обновлять основное производственное оборудование, обеспечивать условиях стабильности занятости с тем, чтобы текучка кадров не вымывала из рядов производственно-технического и управленческого персонала кадры с высокой квалификацией и большим опытом практической деятельности [3].

Рост эффективности работы опытных сотрудников и передовое оборудование образуют задел для снижения различных издержек, а также обеспечивает увеличение объемов производства, которые вместе обеспечивают рост конкурентоспособности предприятий региона, в том числе, как итога, за счет роста валового регионального продукта [4]. Динамика ВРП на душу населения и количества высокопроизводительных рабочих мест представлена в таблице 1.

Валовый региональный продукт (ВРП) и валовый региональный продукт, измеряемый на душу населения (ВРПН) являются важными факторами, определяющими конкурентоспособность региона. Валовый региональный продукт служит ключевым индикатором экономических показателей и производственного потенциала конкретной региональной экономической системы. Валовый региональный продукт измеряет общую стоимость всех товаров и услуг, произведенных в регионе, достаточно представительно характеризуя значимые характеристики его экономического возможностей и производственного потенциала.

Более высокий валовый региональный продукт сигнализирует о большей экономической базе и большем потенциале для социально-экономического развития, что способствует повышению устойчивости и конкурентоспособности региона под воздействием неблагоприятных факторов экзогенной и эндогенной среды функционирования региональной экономической системы.

Обеспечение устойчивого роста валового регионального продукта отражает способность экономики региона создавать реальные возможности для развития человеческого потенциала, расширению возможностей трудоустройства и, в том числе, для высококвалифицированных работников, обладающих современными навыками и передовыми компетенциями за счет повышения вероятности становления производственных отраслей и предприятий. Наличие в регионе современных предприятий, рост оплаты труда и количества высокопроизводительных рабочих мест (ВПРМ) в свою очередь формируют предпосылки как для увеличения темпов прироста и миграции населения, так и для роста инвестиционной привлекательности региона, создавая реальные возможности опережения соперников в борьбе за привлечение отечественного и зарубежного капитала.

Параметры роста валового регионального продукта характеризуют экономическую систему региона как благоприятную деловую среду, опережающим образом развивающую рыночный потенциал человеческих ресурсов, инноваций и инвестиций, а также высокую потенциальную экономическую стабильность, которая благоприятно сказывается на положительном принятии инвесторами решения вложить средства в экономику региона.

Предполагается, что валовый региональный продукт должен обеспечивать достаточно диверсифицированные источники доходов бюджетов, доходов населения и прибыли предпринимательских структур. Чрезмерная зависимость от отдельных секторов и отраслей экономики фактически создает рисковые условия развития в экономике, оценка и прогноз индексов внешнеторговой квоты в этой связи приобретают большее значение как в сфере принятия решений в сфере государственного управления экономикой, так и в области принятия инвестиционных решений. Диверсифицированная структура экономики региона повышает устойчивость к неблагоприятным экономическим факторам циклического характера и к непрогнозируемым рыночным кризисам [6].

Характеризуя роль и значение параметров валового регионального продукта для конкурентоспособности региона, следует отметить его высокую значимость для развития в рамках региональной экономической системы инновационной экономики, а также социальной, производственной и инвестиционной инфраструктуры, адекватной современным требованиям. Бюджетные возможности региона с развитой экономикой позволяют поддерживать за свой счет и на заемные средства обоснованные темпы инвестиций в инфраструктуру, общественные услуги, в том числе развитость транспортных сетей, образования, медицинского обслуживания и культурной привлекательности региона.

Регионы с положительной динамикой валового регионального продукта демонстрируют прочную основу для инноваций, исследований, НИОКР и переходу к экономике знаний, как одного из магистральных путей к обеспечению прочных предпосылок формирования конкурентных преимуществ региона.

Таким образом, ВРП является решающим фактором конкурентоспособности региона, влияющим на экономический объем производства, создание богатства, возможности трудоустройства, инвестиционную привлекательность, экономическую диверсификацию, инфраструктуру и услуги, инновации, уровень жизни, а также эффективность политики и управления. Растущий и разнообразный ВРП означает экономическую мощь и потенциал региона, способствуя его общей конкурентоспособности в глобальном или национальном контексте.

В этой связи исследования в сфере оценки влияния квалифицированной рабочей силы, обладающей передовыми навыками и квалификацией, приобретают большое значение. Высокая доля высокооплачиваемых рабочих мест, сказываясь на показателях потребительских расходов прямо влияет на параметры оптовой и розничной торговли, расширяет спрос на местные товары, работы и услуги, создает предпосылки для роста масштабов мультипликативного эффекта от роста доходов в региональной экономике. Прослеживается четкая связь между уровнем специализации и концентрации на предприятиях региона и их позиции в цепочках добавленной стоимости.

Наличие квалифицированных высокооплачиваемых кадров поддерживает рост наукоемких секторов экономики, спрос на услуги в сфере НИОКР, а следовательно за счет этого правомерно ожидать углубления специализации предприятий в регионе, их кооперации на основе развития предпринимательских сетей, что предопределяет потенциал кластерной организации промышленности в регионе, способствует снижению затрат на предприятиях, создавая задел для повышения ценовой конкурентоспособности производимых товаров, работ и услуг, а также за счет использования новых технологий и оборудования появляется возможность увеличивать инвестиционную активность и прибыль предприятий региона [7].

Отсюда, анализ степени влияния количества высокопроизводительных рабочих мест на валовый региональный доход на душу населения приобретает особую значимость для органов государственной власти региона и научно-практических работников, а параметры отраслевой структуры ВРП Ставропольского края, где значимую долю в ВРП занимают предприятия агропромышленного комплекса, обусловливают целеполагание данной работы исходя из необходимости изучения конкретных параметров искомой взаимосвязи не только в разрезе показателей по всей региональной экономике, но и с учетом влияния количества высокопроизводительных рабочих мест в аграрном секторе.

Методологическая и экспериментальная база исследования

Применительно к Ставропольскому краю, в ВРП которого достаточно высокую долю занимают предприятия отраслей агропромышленного комплекса, в рамках решения задачи оценки влияния количества высокопроизводительных рабочих мест, правомерно исходить из предпосылки, что исследование должно быть построено на базе двухэтапного подхода к оценке влияния динамики количества высокопроизводительных рабочих мест на валовый региональный продукт (табл. 2).

На первом этапе предполагается оценить роль из значение общего количества высокопроизводительных рабочих мест на показатели валового регионального продукта в Ставропольском крае за период 2011-2022 гг. на базе корреляционного анализа показателей высокопроизводительных рабочих мест и валового регионального продукта приходящегося на душу населения Ставропольского края, что позволит в дальнейшем провести сопоставительный анализ с результатами второго этапа.

Второй этап предполагает реализацию корреляционно-регрессионного анализа непосредственно на основе данных органов государственной статистики [5] в отношении количества высокопроизводительных рабочих мест в аграрном секторе экономики Ставропольского края на ВРПН. Предполагается, что значимое влияние на валовый региональный продукт должны оказывать также инвестиции в отрасли сельского хозяйства Ставропольского края, поэтому они были включены в число анализируемых переменных.

Результаты и обсуждение

Проведем анализ зависимости между показателями валового регионального продукта на душу населения и числом высокопроизводительных рабочих мест в Ставропольском крае (рис. 1).

Как следует из наблюдаемых данных по Ставропольскому краю за двенадцатилетний период, присутствует определенная значимая связь между анализируемыми показателями, которая может быть описана следующим полиномиальным уравнением, представленном на рисунке 1.

Гипотеза о нормальности распределения данных ввиду относительно малой располагаемой выборки тестировалась на основе теста Шапиро-Уилка не отклоняется, распределение может быть признано нормальным, следовательно допустимо использовать корреляцию Пирсона. Коэффициент корреляции Пирсона между переменными составляет 0,7923, что говорит о значимой связи между ними. Коэффициент детерминации для построенной полиномиальной модели составляет R² = 0,7092.

Стимулирование государственными органами за счет реализации современной номенклатуры механизмов управления региональными экономическими системами, расширения практики ориентации предприятий на создание новых рабочих мест будет способствовать повышению комплекса показателей характеризующих качество человеческого капитала в регионе на основе привлечения высококвалифицированных специалистов, что закономерно способствует созданию новых рабочих мест и замещению выбывающих трудовых ресурсов зарубежных мигрантов. Общая динамика представленных показателей за анализируемый период отражена на рисунке 2.

Следующим этапом, проанализируем связь между переменными валового регионального продукта на душу населения, числа высокопроизводительных рабочих мест, физических размеров инвестиций в отраслях сельского хозяйства Ставропольского края исходя из данных таблицы 2. С этой целю для анализа корреляций между указанными факторами, независимыми переменными для построения модели избраны: Х₁ – число высокопроизводительных рабочих мест в сельском хозяйстве, человек; Х₂ – инвестиции в основной капитал, млн. руб.

Как можно судить, исследуемые показатели характеризуются достаточно нестабильными значениями от года к году, что, несомненно, в значительной мере обусловлено кризисными явлениями в мировой экономике с 2008 года и затем последовавшими стрессовыми событиями 2014 и 2022 годов. Относительно стабильные показатели валового регионального продукта и валового регионального продукта на душу населения как мы полагаем обусловливаются воздействием на них неблагоприятных факторов инфляции и девальвации.

Конкретные итоги второго этапа проведенной работы представлены в таблице 3.

Таким образом уравнение анализируемой модели имеет следующий вид (формула 1):

Учитывая достаточно высокие значения показателей коэффициентов корреляции R и детерминации R² можно рекомендовать использование выявленных зависимостей в прогнозной и проектной деятельности.

Область применения результатов

Результаты проведенного исследования могут быть использованы в практической деятельности для прогнозирования эффекта, который может быть оказан на показатели валового регионального продукта на душу населения за счет осуществления мероприятий по обеспечению роста производительности труда, технологического обновления производств, интенсификации в регионе инвестиционной и инновационной активности, совершенствования человеческого потенциала населения на территории отдельных регионов. Итоги работы представляют интерес для органов государственной власти, иных субъектов регионального управления, и представитлей научного сообщества [8]. Установленные зависимости позволят углубить понимание процессов, происходящих в региональной экономике со стороны субъектов планирования и прогнозирования региональной экономики.

Выводы

Таким образом, можно признать, что итоговые показатели такого весьма значимого для конкурентоспособности региона фактора как валовый региональный продукт на душу населения в существенной мере связан с показателями высокопроизводительных рабочих мест в Ставропольском крае и заслуживает повышенного внимания со стороны органов государственной власти для того, чтобы стимулировался рост производительности труда, происходило обновление производственно-техническое оборудование, обновлялась инфраструктура и в целом, как итог, обеспечивались положительные итоговые показатели социально-экономического развития как целевой функции государственного управления.

Отметим также, что обновление производственно-технического оборудования для роста высокопроизводительных рабочих мест зачастую требует оперативного развития всего спектра инфраструктуры: дорожной сети, достаточно мощных для современных потребностей электросетей, обеспечения бесперебойного газо- и водоснабжения.

Высокопроизводительные рабочие места приобретают ключевую роль в влиянии на валовой региональный продукт и тем самым вносят значительный вклад в региональную конкурентоспособность за счет роста производительности труда, кадровой обеспеченности внедрения инновационных технологий, роста потребительских расходов и растущего благосостояния населения.

Высокопроизводительные рабочие места часто требуют передовых навыков, опыта и инноваций, что способствует повышению уровня производительности и эффективности в отраслях. Эти рабочие места обычно связаны с наукоемкими секторами, передовым производством, технологиями, финансами и профессиональными услугами, способствующими инновациям и увеличению экономического производства в регионе.

Взаимосвязь между размером валового регионального продукта на душу населения и количеством высокопроизводительных рабочих мест предполагает, что объем товаров, работ и услуг, производимого на душу населения в регионе, тесно связан с наличием возможностей высококвалифицированной, высокооплачиваемой занятости.  Высокопроизводительные рабочие места обычно включают в себя должности, которые вносят значительный вклад в общий экономический результат предприятия. Эти рабочие места требуют специальных навыков, передовых компетенция, наработанного опыта и наличия на предприятии инновационных технологий в рамках использования которых может быть полноценно реализован потенциал квалифицированных рабочих кадров. Помимо этого, предполагается исполнение квалифицированными работниками стратегических ролей на ключевых позициях, лишь только непосредственное их участие создает основания для достижения большей чем у конкурентов производительности труда и коэффициентов использования оборудования, что закономерно приводит через вышеописанные механизмы к более высокому уровню конкурентоспособности предприятий региона.

Повышение количества высокопроизводительных рабочих мест, как мы можем судить исходя из полученных результатов, отражается на средних региональных экономических показателях, предопределяет возможности общего по экономике уровня заработной платы, стабилизирует динамику рынка труда, способствует повышению уровня жизни.

Понимание взаимосвязи между количеством высокопроизводительных рабочих мест и ВРП на душу населения может дать информацию политикам и заинтересованным сторонам экономики о важности создания условий, способствующих созданию и сохранению ценных и высокопроизводительных возможностей трудоустройства [9].

Таким образом, размер ВРП на душу населения, зависящий от количества высокопроизводительных рабочих мест, подчеркивает решающую роль высокопроизводительной занятости в стимулировании поступательного роста региональных экономических показателей, содействии процветанию и формировании высокого и стабильного уровня жизни в регионе [10].

Список источников

1. Бондаренко Е. Н. Факторы конкурентоспособности региона: содержание, классификация, пути наращения //Региональные проблемы преобразования экономики. – 2012. – №. 1. – С. 152-158.
2. Huggins R., Izushi H., Thompson P. Regional competitiveness: Theories and methodologies for empirical analysis //Journal of CENTRUM Cathedra: The Business and Economics Research Journal. – 2013. – Т. 6. – №. 2. – С. 155-172.
3. Grassia M. G. et al. Regional Competitiveness: A Structural-Based Topic Analysis on Recent Literature //Social Indicators Research. – 2022. – С. 1-26.
4. Collatto D.C. Theoretical understanding  between  competitiveness  and productivity: firm  level  /  D.C. Collatto,  A. Dresch,  D. Pacheco Lacerda  // Ingeniería Y Competitividad (Industrial Engineering). — 2018. — № 20(2). — P. 69–86. —  DOI: 10.25100/iyc.v20i2.5897
5. Федеральная служба государственной статистики [Офиц.сайт], 2023. – Режим доступа: https://showdata.gks.ru/finder/ (Дата обращения 09.09.2023)
6. Chrobocińska K. Comparative analysis of regional competitiveness in Poland from 2010–2019 in the context of the concept of sustainable development //Sustainability. – 2021. – Т. 13. – №. 6. – С. 3202.
7. Chen L. et al. International competitiveness and the fourth industrial revolution //Entrepreneurial Business and Economics Review. – 2017. – Т. 5. – №. 4. – С. 111-133.
8. Yekimov S. et al. Analysis of the competitiveness of the region based on the utility function //E3S Web of Conferences. – EDP Sciences, 2023. – Т. 431. – С. 07009.
9. Borozan D., Strossmayer S. Regional competitiveness: some conceptual issues and policy implications //Interdisciplinary management research. – 2008. – Т. 4. – №. 1. – С. 50-63.
10. Sánchez de la Vega J. C. et al. A new measure of regional competitiveness //Applied Economic Analysis. – 2019. – Т. 27. – №. 80. – С. 108-126.

References

1. Bondarenko E. N. Factors of Competitiveness of the Region: Content, Classification, Ways of Growth // Regional’nye problemy preobrazovaniya ekonomiki. – 2012. – №. 1. – P. 152-158.
2. Huggins R., Izushi H., Thompson P. Regional competitiveness: Theories and methodologies for empirical analysis //Journal of CENTRUM Cathedra: The Business and Economics Research Journal. – 2013. – V. 6. – №. 2. – P. 155-172.
3. Grassia M. G. et al. Regional Competitiveness: A Structural-Based Topic Analysis on Recent Literature //Social Indicators Research. – 2022. – P. 1-26.
4. Collatto D.C. Theoretical understanding between  competitiveness  and productivity: firm level / D.C. Collatto,  A. Dresch,  D. Pacheco Lacerda  // Ingeniería Y Competitividad (Industrial Engineering). — 2018. — № 20(2). — P. 69–86. —  DOI: 10.25100/iyc.v20i2.5897
5. Federal State Statistics Service, 2023. – Mode of access: https://showdata.gks.ru/finder/ (Accessed 09.09.2023)
6. Chrobocińska K. Comparative analysis of regional competitiveness in Poland from 2010–2019 in the context of the concept of sustainable development //Sustainability. – 2021. – V. 13. – №. 6. – P. 3202.
7. Chen L. et al. International competitiveness and the fourth industrial revolution //Entrepreneurial Business and Economics Review. – 2017. – V. 5. – №. 4. – P. 111-133.
8. Yekimov S. et al. Analysis of the competitiveness of the region based on the utility function //E3S Web of Conferences. – EDP Sciences, 2023. – V. 431. – P. 07009.
9. Borozan D., Strossmayer S. Regional competitiveness: some conceptual issues and policy implications //Interdisciplinary management research. – 2008. – V. 4. – №. 1. – P. 50-63.
10. Sánchez de la Vega J. C. et al. A new measure of regional competitiveness //Applied Economic Analysis. – 2019. – V. 27. – №. 80. – P. 108-126.

Для цитирования: Сыромятников Д.А., Гладилин А.В., Дотдуева З.С. Оценка влияния высокопроизводительных рабочих мест в аграрном секторе на валовый региональный продукт как фактор конкурентоспособности региона // Московский экономический журнал. 2023. № 12. URL: https://qje.su/otraslevaya-i-regionalnaya-ekonomika/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-12-2023-32/

© Сыромятников Д.А., Гладилин А.В., Дотдуева З.С., 2023. Московский экономический журнал, 2023, № 12.

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 338.23

doi: 10.55186/2413046X_2023_8_12_629

ИННОВАЦИОННОЕ  РАЗВИТИЕ  ОБОРОННО-ПРОМЫШЛЕННОГО КОМПЛЕКСА В АСПЕКТЕ ОБЕСПЕЧЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ И ПОВЫШЕНИЯ ЭФФЕКТИВНОСТИ ЭКОНОМИКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

INNOVATIVE DEVELOPMENT OF THE DEFENSE-INDUSTRIAL COMPLEX IN THE ASPECT OF ENSURING NATIONAL SECURITY AND INCREASING EFFECTIVENESS OF THE RUSSIAN ECONOMY FEDERATION

Добровольский Леонид Валерьевич, аспирант, Дипломатическая академия МИД России, Россия, 119021, Москва, ул. Остоженка, 53/2, dobrovolsky.l@mail.ru

Dobrovolsky Leonid V., PhD student, Diplomatic Academy of the Russian Foreign Ministry, 53/2 Ostozhenka str., Moscow, 119021, Russia, dobrovolsky.l@mail.ru

Аннотация. В статье обоснованы и схематично отображены на структурно-логических моделях основные направления непосредственного участия российского оборонно-промышленного комплекса в решении задач обеспечения национальной безопасности, повышения эффективности внешнеторговой деятельности и экономики страны. Определен генеральный вектор инновационного развития оборонно-промышленного комплекса в интересах выполнения  этих задач, а также направления инновационного развития авиастроения, судостроения и атомного энергопромышленного комплекса, являющихся  системообразующими отраслями оборонно-промышленного комплекса, генератором и локомотивом развития и повышения эффективности внешнеторговой деятельности и экономики Российской Федерации.

Abstract. The article substantiates and schematically displays on structural and logical models the main directions of direct participation of the Russian military-industrial complex in solving the tasks of ensuring national security, improving the efficiency of foreign trade and the country’s economy. The general vector of innovative development of the military-industrial complex has been determined in the interests of fulfilling these tasks, as well as the directions of innovative development of aircraft construction, shipbuilding and the nuclear power industry, which are the backbone branches of the military-industrial complex, a generator and a locomotive for the development and improvement of the efficiency of foreign trade and the economy of the Russian Federation.

Ключевые слова: оборонно-промышленный комплекс, инновационное развитие оборонно-промышленного комплекса, национальная безопасность, задачи оборонно-промышленного комплекса в обеспечении национальной безопасности, участие оборонно-промышленного комплекса в повышении эффективности внешнеторговой деятельности и экономики Российской Федерации

Keywords: military-industrial complex, innovative development of the military-industrial complex, national security, tasks of the military-industrial complex in ensuring national security, participation of the military-industrial complex in improving the efficiency of foreign trade and the economy of the Russian Federation 

Введение. В реальных условиях современного мира, связанных со сломом несущих конструкций и всей архитектоники однополярного мироустройства, стремлением его адептов к сохранению своей гегемонии любыми средствами, многократно возрастает спектр опасностей и угроз национальной безопасности и социально-экономическому развития нашей страны. В этих условиях одним из ключевых факторов обеспечения национальной безопасности, развития и повышения эффективности внешнеторговой деятельности и экономики страны является ее оборонно-промышленный комплекс (Далее – ОПК).

Целью  данной работы является обоснование роли и места ОПК как ключевого фактора обеспечения национальной безопасности Российской Федерации, генератора и локомотива повышения эффективности ее внешнеторговой деятельности и экономики.

Объектом и предметом исследования соответственно являются ОПК и его инновационное развитие в интересах обеспечения национальной безопасности и повышения эффективности российской экономики в условиях санкционных ограничений.

Научно-методологическую основу выполненного в рамках статьи исследования составлял системный подход к рассмотрению российского ОПК как военно-технической макросистемы с использованием в качестве рабочих инструментов общенаучных методов научного познания, включающих анализ и синтез, сравнение и обобщение, индукцию и дедукцию.

Научную новизну выполненного в рамках данной статьи исследования составляет системный анализ современного состава и состояния российского ОПК с построением структурно-логических моделей его непосредственного участия в выполнении задач обеспечения национальной безопасности и развития экономики страны. Обоснованы и определены приоритетные направления инновационного развития ОПК, обеспечивающие повышение количественно-качественных параметров решения этих задач в условиях санкционных ограничений.

Основная часть исследования. Количественный и поименной состав современного российского ОПК установлен сводным реестром организаций российского оборонно-промышленного комплекса, утвержденным приказом Минпромторга России от 3.07.2015 г. № 1828, и в период ввода в действие указанного документа включал 1355 организаций, однако после преобразований в 2018 г. его численность была сокращена и в настоящее время составляет 1319 организаций, в числе которых 43% составляют государственные уни­тар­ные пред­приятия, 28,8% – ак­цио­нер­ные об­щества с уча­сти­ем го­су­дарства и 28,2% – ак­цио­нер­ные об­щества без уча­стия го­су­дар­ст­ва (28,2%) [11,18].

Определение, типовой состав и отраслевая структура  российского ОПК, показаны на рис. 1 и 2.

Финансовое обеспечение научно-производственной деятельности организаций (объединений) в сфере ОПК формируется на основе ежегодных отчислений на эти цели части средств из общих расходов на оборону, реализации государственный, федеральных целевых, региональных (межрегиональных) отраслевых и иных программ и инвестиционных проектов развития, использования части поступлений собственных средств от продаж на внешних и внутренних товарных рынках выпускаемой продукции, государственных дотаций, субсидий и преференций, проведения эмиссий ценных бумаг и др.

Участие ОПК в обеспечении национальной безопасности Российской Федерации связано с решением широкого круга задач по защите стратегических приоритетов ее национальных интересов в областях обороны, экономической безопасности и научно-технологического развития.

Структурно-логическая модель научно-производственной деятельности российского  ОПК по выполнению этих задач показана на рис. 3 [1,2,3,4].

Ее использование открывает перспективные направления качественного совершенствования непосредственного участия отраслей и организаций (объединений) сферы ОПК в интересах эффективного решения стоящих перед ним задач в общей системе обеспечения национальной безопасности страны.

Вместе с тем, анализ научно-производственной деятельности в сфере ОПК показывает, что, наряду с поддержанием на уровне необходимой достаточности военно-технической составляющей обороны и решением комплекса задач в области экономической безопасности и научно-технологического развития страны в общей системе обеспечения ее национальной безопасности, ОПК принимает непосредственное участие в российской внешнеторговой деятельности и экономике, являясь в условиях санкционных ограничений системообразующим фактором, генератором и локомотивом их инновационного развития.

В области развития внешнеторговой деятельности страны российский ОПК, обладая мощным научно-производственным потенциалом, ежегодно расширяет свое участие на мировых рынках вооружений и других товарных рынках, осуществляя трансфер  передовых технологий и увеличивая объемы экспорта широкого ассортимента современного вооружения, военной техники и других видов продукции военного, гражданского и двойного назначения.

Результаты анализа и обобщения официальных сведений Стокгольмского международного института исследования проблем мира (СИПРИ) и Центра анализа международной торговли оружием (ЦАМТО) показывают, что доля Российской Федерации на мировом рынке вооружений за 2013–2022 гг. в среднем составляла  22–23%  от общего объема его товарооборота.  Соотношение экспорта вооружения, военной техники и других видов военной продукции к военным расходам и к валовому внутреннему продукту (Далее – ВВП) Российской Федерации в 2014–2021 гг. в среднем составляло 23,44% и 0,72% соответственно, обеспечивая прочное удержание лидирующих позиций и значительно опережая по этим показателям США (4,61% и 0,16%) и другие развитые страны ЕС (Франция  – 14,75% и 0,27%, Израиль  – 13,73% и 0,69%, Италия  – 9,5% и 0,12%, Нидерланды – 7,43% и 0,1%, Германия – 7,37% и 0,1%, Турция – 6,06% и 0,1%, Великобритания  – 4,15% и 0,1%). Экспортные поставки вооружения, военной техники и других видов военной продукции российского ОПК осуществляются в 47 стран, их общий объем в стоимостном выражении за 2010–2022 гг. превысил $145 млрд. Портфель зарубежных заказов российского вооружения и военной техники в 2022 г. составил более $52 млрд. Ряд научно-производственных объединений ОПК (публичное акционерное общество «Концерн ВКО «Алмаз—Антей» и   объединенная судостроительная корпорация) в 2022 г. входили в группу из 25 крупнейших международных военно-промышленных корпораций [13,14].

Обобщенные результаты внешнеторговой деятельности и доля Российской Федерации (%) на мировом рынке вооружений за 2019–2026 гг. с учетом официально заключенных на этот период контрактов приведены в
табл. 1.

Их анализ объективно свидетельствует о безоговорочном лидерстве нашей страны по экспорту танков (45,7% доли рынка), ЗРС дальнего действия (68,9%), ПЗРК (58,0%), Вторые места на рынке она занимает по экспорту истребительной авиации (14%), боевых бронированных машин (14,1%) и ЗРК малой дальности (29,6%), а также входит в тройку лидеров по экспорту противолодочных и морских патрульных вертолетов (7,0%) [13,14].

Вместе с тем наиболее слабым звеном участия Российской Федерации на мировом рынке вооружений являются все виды беспилотных летательных аппаратов, отсутствующие в составе экспортных поставок ее военной продукции, что свидетельствует о недооценке компетентными органами Минобороны России роли и места этих средств в современной вооруженной борьбе. Принятыми в настоящее  время экстренными мерами налажено массовое производство этих средств, что в ближайшей перспективе будет способствовать занятию ими достойного места на мировом рынке вооружений.

На основании выполненного исследования мирового рынка вооружений представляется возможным заключить, что активное участие на нем российского ОПК в условиях продолжающихся санкционных ограничений объективно способствует развитию и повышению эффективности внешнеторговой деятельности и экономики страны.

В области инновационного развития российской экономики отрасли и организации (объединения) ОПК обеспечивают выполнение и практическую реализацию результатов фундаментальных и прикладных научных исследований по широкому спектру направлений гражданских промышленных производств,  создание и внедрение в их производственные процессы передовых технологий, современных средств производства, оборудования, средств измерения и контроля, постоянное расширение ассортимента и увеличение объемов выпуска высокотехнологичной и конкурентоспособной на рынках продукции гражданского и двойного назначения, обмен опытом научно-производственной деятельности, управления и кооперационного взаимодействия хозяйствующих субъектов, оказание помощи в подготовке кадров.

Ежегодный объем производства в сфере ОПК составляет более 3 трлн. руб., а производственная деятельность его отраслей и организаций (объединений) стабильно обеспечивает более 25% общероссийского выпуска продукции машиностроения и более 40% ее экспортных поставок [18].

Доля выпускаемой организациями (объединениями) ОПК продукции гражданского и двойного назначения в общем объеме его производства составляет до 33%, а ее ассортимент соответствии с Перечнем высокотехнологичной продукции, работ и услуг с учетом приоритетных направлений модернизации российской экономики (с изменениями на 13 июля 2023 года) составляют средства производства и другая продукция машиностроения, взрывчатые вещества (кроме пороха), охотничье, спортивное или защитное огнестрельное оружие и боеприпасы, лекарственные средства, фармацевтическая и другая медицинская продукция, продукция радиотехники и радиоэлектроники,  программно-аппаратные комплексы и другая компьютерная и лазерная техника, приборное, станочное, медицинское, метеорологическое, оптическое и кино-фотооборудование, средства измерения и комплектующие для отраслей машиностроительного, нефтегазового и топливо-энергетического комплексов Российской Федерации, а также многие другие виды продукции [12,18].

В производственные циклы организаций (объединений) сферы ОПК, выступающих в роли головных организаций (финальных интеграторов) каждого производственного цикла, включены многочисленные предприятия различных отраслей российской промышленности, объектов логистики, энергетики и инфраструктуры, осуществляющие изготовление, поставку, монтаж и испытание на финальном интеграторе отдельных систем, оборудования, узлов, механизмов, комплектующих (интеграторы 2-4 уровней) создаваемого им соответствующего вида вооружения, военной техники  и продукции гражданского и двойного назначения, а также предприятия — поставщики исходных материалов, инструментов и энергоносителей. Схема производственного цикла в судостроительной отрасли российского ОПК показана на рис. 4.

Трудовую деятельность в сфере ОПК непосредственно  осуществляют более 2,5 млн специалистов различного профиля, производственная деятельность каждого из которых в свою очередь кооперационно взаимосвязана с производственной деятельностью не менее 4–5 работников производственных объектов гражданских отраслей промышленности, в совокупности обеспечивая трудовую занятость не менее 10–12 млн. чел. трудоспособного населения страны и способствуя снижению в ней общего уровня безработицы [18].

Структурно-логическая модель участия ОПК в развитии российской экономики показана на рис. 5.

Следует отметить, что, наряду с иллюстрационным отображением на данной модели видов научно-производственной деятельности ОПК по решению задач развития российской экономики, важной научно-практической особенностью данной модели является возможность выполнения в каждом из показанных в ней направлений (отраслей, секторов экономики) решения этих задач широкого спектра комплексных отраслевых (межотраслевых) научных исследований, направленных на изыскание и реализацию совместных подходов и способов повышения количественных и качественных параметров осуществления отраслевого (межотраслевого) научно-производственного взаимодействия, управления, ресурсного и кадрового обеспечения сферы ОПК и гражданских отраслей (секторов) экономики.

Все это в совокупности обеспечивает увеличение ежегодного вклада ОПК в ВВП страны, формирование ее государственного бюджета, научное и технико-технологическое развитие гражданских секторов промышленности и других сфер жизнедеятельности, наполнение внутреннего товарного рынка высокотехнологичной и широко востребованной продукцией гражданского и двойного назначения, превращая ОПК в один из ключевых факторов, генератор и локомотив развития российской экономики.

Инновационное развитие ОПК  объективно обусловлено широким кругом и многообразием решаемых им задач в области обеспечения национальной безопасности и социально-экономического развития страны, наличие многочисленных сформировавшихся в условиях жестких санкционных ограничений США и стран ЕС общих и отраслевых проблем, требующих максимального сосредоточения усилий в выработке и реализации оптимальных подходов в повышению научно-производственного потенциала и эффективности функционирования отраслей и организаций (объединений) ОПК с использованием отечественных материальных и сырьевых ресурсов. Системный анализ и обобщение установленных государственной политикой подходов к организации и совершенствованию военно-промышленного строительства позволили сформировать основные направления инновационного развития сферы ОПК в интересах обеспечения национальной безопасности и повышения эффективности экономики и внешнеторговой деятельности страны.

Комплексным направлением, определяющим общий вектор инновационного развития ОПК является неотложное решение сформировавшихся в нем проблем, составляющее базовую организационную и технико-технологическую основу повышения эффективности всей его научно-производственной деятельности в области обеспечения национальной безопасности  и социально-экономического развития страны. Реализация системы мер и действий на данном направлении должна предусматривать:

• оптимизацию структуры ОПК с формированием мощных отраслевых и межотраслевых научно-производственных объединений (кластеров) многофункционального профиля, значительно расширяющих фронт их научно-производственной деятельности и кооперационного взаимодействия, в совокупности обеспечивающих  создание и функционирование целостных межотраслевых многоцелевых производственных циклов по выпуску продукции военного, гражданского и двойного назначения в интересах  обеспечения национальной безопасности  и повышения эффективности внешнеторговой деятельности и экономики  страны [3,4,16,18];
• глубокую модернизацию и технико-технологическое переоснащение основных производственных фондов, элементов логистики и инфраструктуры организаций (объединений) ОПК. Необходимость неотложного решения данной проблемы обусловлена запредельными сроками эксплуатации основных производственных фондов у 68–75% организаций (объединений) данной сферы. Системный подход к решению задач на данном направлении обеспечивается проведением в рамках реализации государственной программы «Развитие оборонно-промышленного комплекса» широкого спектра мероприятий, обеспечивающих решение данной проблемы [6,16,18];
• диверсификацию военно-промышленных производств в сфере ОПК как одного из определяющих факторов повышения эффективности внешнеторговой деятельности и экономики страны и обеспечения на данной основе ее национальной безопасности. Проведение диверсификации предусматривает комплексную организационную и технико-технологическую трансформацию научно-производственных процессов организаций (объединений) ОПК, направленную на существенное расширение ассортимента и увеличение объемов выпуска высокотехнологичной, востребованной на рынках и конкурентоспособной продукции гражданского и двойного назначения, установленная руководством страны доля которой от общего объема производства в сфере ОПК и других отраслях российской промышленности должна составлять: к 2020 г. – 17%, к 2025 г. – 30%, к 2030 г. – 50% . Объективным основанием для проведения диверсификации в данной сфере является возможность оптимального и эффективного использования мощного интеллектуального и технико-технологического потенциала  ОПК в развитии не сырьевых составляющих внешнеторговой деятельности и экономики страны, способствующих обеспечению ее экономической безопасности. Основу рационального подхода к проведению диверсификации должен составлять строго дифференцированный индивидуальный отбор его отраслевых организаций (объединений), традиционно осуществляющих выпуск не менее 25% продукции гражданского и двойного назначения (авиастроительные, судостроительные, танкостроительные, автомобилестроительные, двигателестроительные, приборостроительные организации и др.) от общего объема их производства. Однако, даже в этой наиболее мобильной и адаптивной группе диверсификация потребует проведения комплекса мероприятий, связанных с   ценообразованием, дизайном, рекламой, обеспечением соответствия  поставляемой на мировой товарный рынок продукции требованиям международных стандартов по критериям качества, надежности, энергосбережения, осуществлением ее после продажного сервисного обслуживания, в совокупности  обеспечивающих высокую конкурентоспособность и соответствующую реальным возможностям массового покупателя стоимость каждого вида продукции и определяющих реальный спрос на нее [16,17];
• импортозамещение, предусматривающее в соответствии с последними указаниями Президента Российской Федерации полную ресурсную и технико-технологическую независимость организаций (объединений) ОПК в производстве современных видов продукции военного, гражданского и двойного назначения от зарубежных поставок материалов и комплектующих, как одного из ключевых факторов обеспечения национальной безопасности и развития экономики страны. Общий системный подход к преодолению импортозависимости обеспечивается реализацией комплекса мероприятий, предусмотренных государственной программой «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности», программы импортозамещения в сфере ОПК, а также целым рядом отраслевых и межотраслевых программ и планов импортозамещения, в совокупности предусматривающих замещение к 2024 г. широкого ассортимента импортируемой продукции ее отечественными аналогами в авиастроении, судостроении, машиностроении, робототехнике, промышленном программном обеспечении, аддитивных технологиях, технологиях «цифрового производства» и других отраслях российской промышленности и сферы оборонно-промышленного комплекса. Мобилизующим и стимулирующим фактором к выполнению мероприятий по импортозамещению в сфере оборонно-промышленного комплекса является установленная Правительством Российской Федерации минимальная доля закупки в рамках государственных контрактов для 107 видов отечественных товаров, которая к 2023 г. должна составлять: для электронных компонентов (полупроводниковые приборы, интегральные электронные схемы и др.) – не менее 90%,  для ЭВМ, компьютеров и ноутбуков – 70%, для радиолокационной, радионавигационной аппаратуры и радиоаппаратуры дистанционного управления – 90%, автоматических регулирующих и контрольно-измерительных приборов – 70% и т.д. Все это в совокупности должно обеспечить к 2023–2025 гг. полное преодоление импортозависимости в системообразующих отраслях ОПК  [10,22];
• кадровое обеспечение организаций (объединений) ОПК с преодолением острой нехватки в нем специалистов научно-конструкторского, инженерно-технического профиля и высокотехнологичных рабочих профессий, сформировавшегося в результате «реформирования» под флагом Болонской декларации российского профессионального образования. Решению данной проблемы, наряду с установлением государственных плановых заданий на подготовку кадров для сферы ОПК [9], могло бы способствовать создание отраслевой (межотраслевой) научно-производственно-образовательной системы подготовки специалистов по всему перечню базовых профессий и специальностей данной сферы. Состав такой системы показан на рис. 5.

Состав данной системы должен предусматривать интеграцию образовательных организаций общего, среднего профессионального и высшего образования, подразделений научно-исследовательских организаций и центральных конструкторских бюро-проектантов, а также создание в организациях (объединениях) ОПК специализированных учебных подразделений (циклов). Это обеспечило бы непосредственную и устойчивую связь подготовки будущих специалистов с процессами проектирования, разработки и производства современных видов продукции военного, гражданского и двойного назначения, формирования у обучающихся глубоких и устойчивых знаний и профессиональных компетенций;

повышение финансовой устойчивости организаций (объединений) оборонно-промышленного комплекса, находящихся в настоящее время под неподъемным грузом финансовой задолженности перед частными кредитно-финансовыми организациями, при которой большая часть получаемой ими прибыли направляется не на развитие производства, а на обслуживание задолженности по полученным по высоким процентным ставкам кредитам. В числе подходов к решению данной проблемы в условиях введения против Российской Федерации более 14 тыс. жестких санкционных ограничений представляется своевременным и актуальным усиление  государственного регулирования вопросов финансового обеспечения сферы ОПК,  действенность и эффективность которого были установлены еще Дж.М. Кейнсом, отмечавшим, что «самокорректирующаяся экономика и саморегулируемый рынок являются иллюзией и что только государство может помочь избежать стагнации, хаоса, катастрофических спадов производства, а стало быть, и социальных катаклизмов». В соответствии с разработанными Дж. Кейнсом подходами  роль государственного регулирования рыночных процессов заключается в стимулировании спроса с помощью кредитно-денежных и бюджетных инструментов, среди которых важное значение придается выпуску и размещению на рынке крупных государственных займов для покрытия бюджетного дефицита [21].

Обоснованный Дж. М. Кейнсом подход и механизмы государственного регулирования рыночной экономической системы требует всестороннего изучения возможностей его практической реализации в современных условиях функционирования сферы ОПК, так как предложенная им модель показала свою эффективность в период великой депрессии, во время второй мировой войны и в послевоенный период восстановления и реконструкции экономики государств.

В числе первоочередных мер и действий по усилению государственного регулирования вопросов финансового обеспечения научно-производственной деятельности организаций (объединений) ОПК могли бы быть реализованы:

• создание государственных кредитно-финансовых организаций (банков) для обслуживания сферы ОПК, которые осуществляли бы льготное кредитование подведомственных ему организаций (объединений) по минимально возможным процентным ставкам с продолжительными сроками погашения полученных кредитов, обеспечивающими реальное выполнение полного научно-производственного цикла от начала научной разработки и конструирования соответствующего вида  продукции военного, гражданского и двойного назначения до освоения ее серийного производства и поставки на рынки. Этому во многом могли бы способствовать и многие другие инструменты государственной финансовой политики, включающие возврат инвестиционной льготы по налогу на прибыль, снижение стоимости выполнения лизинговых операций, предоставление организациям (объединениям) данной сферы дотаций, субсидий, преференций и др.;
• повышение ответственности руководства организаций (объединений) ОПК за целевое использование финансовых средств и представление объективной финансовой отчетности. При этом не следует апеллировать к составляющим основу рыночной экономики высоким ценностям демократизма, так как в США, считающей себя оплотом мировой демократии, решение аналогичной проблемы в интересах обеспечения защиты инвесторов от мошенничества с финансовой отчетностью корпораций получило строгое и четкое нормативно-правовое оформление с принятием в 2002 г. закона Сабрейнса-Оксли, предусматривающего обязательное периодическое представление  руководством корпораций в надзорный орган (Совет)  по вопросам финансовой отчетности публичных компаний докладов и финансовой отчетности с опубликованием ее в соответствующем портале интернет и применением к нарушителям установленного порядка жестких мер уголовного воздействия (ст. 906) в виде наложения штрафа от 1 до 5 млн. долларов и тюремного заключения от 10 до 20 лет [15,16,18].

Актуальнейшим направлением инновационного развития ОПК является развитие его авиастроения, судостроения и атомного энергопромышленного комплекса, являющихся несущими конструкциями российской экономики, одним из ключевых факторов обеспечения национальной безопасности страны.

Инновационное развитие российского авиастроения осуществляется в соответствии государственной программой «Развитие авиационной промышленности на 2013–2025 годы», направленной на удовлетворение потребностей страны в гражданской авиации (самолетах и вертолетах) отечественного производства, массовое развитие малой авиации, авиационного двигателестроения, агрегатостроения, приборостроения, авиационной науки и технологий. Выполнение данной программы должно обеспечить не только расширение направлений авиационной деятельности страны, но и закрепление к 2025 г. ее ведущих позиций на мировом авиационном рынке с достижением в его товарной массе доли отечественной авиационной продукции (гражданской/военной), в денежном эквиваленте составляющей в самолетостроении – 3,2%/10,9%,  вертолетостроении – 12%/16,5%, двигателестроении  – до 1,4%/12,9%, агрегатостроении           – до 4,4%/5,4%, приборостроении   – до 10,9%/21% [6].

Инновационное развитие российского судостроения осуществляется в соответствии с государственными программами «Развитие судостроения на 2013–2030 годы» и «Развитие судостроения и техники для освоения шельфовых месторождений на 2013–2030 годы», реализацией которых предусматривается:

• двукратное увеличение объемов новых и переоборудованных производственных мощностей отечественного судостроения и судоремонта на основе формирования региональных производственных центров гражданского судостроения в Дальневосточном, Северо-Западном и Южном федеральных округах, а также восстановления судостроительных и судоремонтных производств в новых российских регионах;
• достижение полной технологической независимости в постройке кораблей и производстве морского вооружения и военной техники;
• полное обеспечение потребностей российского судостроения в отечественной электронной элементной базе, а также увеличение до 75% доли отечественного судового комплектующего оборудования в стоимости конечной продукции;
• создание стабильной и эффективной системы сопровождения продаж морской продукции на мировых рынках, ее сертификации, ремонта, сервисного обслуживания;
• создание единой организационно-технической системы обслуживания и обеспечения безопасности непрерывного функционирования Северного морского пути как стратегического международного транспортного маршрута, способствующего расширению диапазона и повышению количественных и качественных показателей внешнеторговой деятельности страны [7].

Инновационное развитие отечественной атомной энергетики осуществляется по направлениям, установленным государственной программой «Развитие атомного энергопромышленного комплекса», предусматривающим:

• дальнейшее расширение на территории страны мощностей электрогенерации АЭС, предусматривающее глубокую модернизацию действующих АЭС, ввод в эксплуатацию 17 энергоблоков на территории Ростовской, Белоярской, Нововоронежской, Ленинградской и Курской АЭС, строительство новых энергоблоков и АЭС малой мощности, а также увеличение объемов отечественного производства урана и расширение совместных проектов по разработке иностранных урановых месторождений;
• обеспечение стратегического присутствия Российской Федерации в Арктической зоне, предусматривающее строительство атомных ледоколов нового поколения, морских инфраструктурных объектов и сооружений, а также интенсивное развитие навигационно-гидрографического, поисково-спасательного и других видов всестороннего обеспечения непрерывного и безопасного функционирования Северного морского пути с доведением к 2024 г. объема перевозок в его акватории до 80 млн т;
• разработка технологий двухкомпонентной атомной энергетики с замкнутым ядерным топливным циклом, предусматривающее ввод в эксплуатацию к 2026 г. опытно-демонстрационного энергоблока с реактором на быстрых нейтронах со свинцовым теплоносителем, модернизация существующей и создание с технико-технологическим оснащением новой экспериментально-стендовой и полигонной испытательной базы двухкомпонентной атомной энергетики;
• разработка широкого спектра современных технологий в области атомной энергетики (технологии управляемого термоядерного синтеза, гибридные реакторные технологии, плазменные, лазерные и др.), завершение тестирования и подготовка к физическому пуску Токамака Т-15МД, проектирование плазменного ускорителя, продолжение научных исследований и разработок в указанных областях [8].

Реализация указанной программы несомненно будет способствовать повышению возможностей Единой энергетической системы Российской Федерации как одной из важнейших составляющих в общей системе обеспечения национальной безопасности и реализации программ ее социально-экономического развития.

Выводы:

1. Оборонно-промышленный комплекс является одним из системообразующих факторов обеспечения национальной безопасности и инновационного развития внешнеторговой деятельности и экономики Российской Федерации в условиях санкционных ограничений, непосредственно участвуя в создании и поддержании на уровне необходимой достаточности военно-технической составляющей обороны страны, решении широкого круга задач обеспечения ее экономической безопасности и научно-технологического развития, расширяя ассортиментный состав и объемы экспорта вооружений и других видов военной продукции, а также производства высокотехнологичной, востребованной и конкурентоспособной продукции гражданского и двойного назначения.
2. Наличие многочисленных угроз, санкционных ограничений и собственных проблем в сфере ОПК обусловливают неотложную потребность в реализации программ и планов его инновационного развития, реализация системы мер и действий на направлениях которого обеспечит независимый от санкционных ограничений выход ОПК на передовые рубежи научно-технического развития мирового сообщества и будет служить фундаментальной основой надежного обеспечения национальной безопасности страны, мощным генератором и локомотивом ее социально-экономического развития.

Список источников

1. Об обороне: Федеральный закон от 31.05.1996 г. № 61—ФЗ. Собраниезаконодательства Российской Федерации, 1996, № 23, ст. 2750.
2. О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации: Указ Президента РФ от 2.07.2021 г. № 400.
3. Стратегия экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года: Указ Президента Российской Федерации от 13 мая 2017 г. № 208.
4. О Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации (с изменениями и дополнениями от 15.03.2021 г.): Указ Президента Российской Федерации от 1 декабря 2016 г. № 642.
5. Об утверждении государственной программы Российской Федерации «Развитие оборонно-промышленного комплекса»: постановление Правительства Российской Федерации от 16.05.2016 г. № 425—8 (с изменениями на 28 декабря 2021 г.).
6. Об утверждении государственной программы Российской Федерации «Развитие авиационной промышленности на 2013–2025 годы»: постановление Правительства Российской Федерации от 15.04.2014 г. № 303.
7. Государственная программа Российской Федерации «Развитие судостроения на 2013–2030 годы»: распоряжение Правительства Российской Федерации от 24.12.2012 г. № 2524—р.
8. Об утверждении государственной программы Российской Федерации «Развитие атомного энергопромышленного комплекса»: постановление Правительства Российской Федерации от 2.06.2014 г. № 506—12 (с изменениями и дополнениями).
9. О государственном плане подготовки кадров со средним профессиональным и высшим образованием для организаций оборонно-промышленного комплекса на 2016–2020 годы (с изменениями на 29 ноября 2018 года): постановление Правительства Российской Федерации от 5.03.2015 г. № 192.
10. О минимальной обязательной доле закупок российских товаров и ее достижении заказчиком: постановление Правительства РФ от 3 декабря 2020 г. № 2014.
11. Об утверждении перечня организаций, включенных в сводный реестр организаций оборонно-промышленного комплекса: приказ Минпромторга России от 03.07.2015 № 1828.
12. Перечень высокотехнологичной продукции, работ и услуг с учетом приоритетных направлений модернизации российской экономики (с изменениями на 13 июля 2023 года): Приказ Минпромторга России от 16.09.2020 г. № 3092.
13. Ежегодник СИПРИ 2021: вооружения, разоружение и международная безопасность: перевод с англ. / СИПРИ, ИМЭМО РАН. – Москва: ИМЭМО РАН, 2022. – 964 с.
14. Ежемесячный аналитический журнал Центра анализа международной торговли оружием (ЦАМТО) «Мировая торговля оружием» № 1–12, 2023 г.
15. О конкурентоспособности и корпоративной ответственности: закон Сарбейнса-Оксли 2002 г. (Закон SOX). – URL: https://constitutions.ru/?p=9556 (Дата обращения – 16.09.2023 г.).
16. Бочуров А.А., Курбанов А.Х. Перспективы и проблемы развития отечественного оборонно-промышленного комплекса в современных условиях. – URL: https://cyberleninka.ru/article/n/perspektivy-i-problemy-razvitiya-otechestvennogo-oboronno-promyshlennogo-kompleksa-v-sovremennyh-usloviyah (Дата обращения — 12.09.2023 г.).
17. Диверсификация ОПК: современное состояние. – URL: https://arsenal-otechestva.ru/article/998-diversifikatsiya-op (Дата обращения — 22.09.2023 г.).
18. Абрамов С.А., Добровольский В.С., Добровольский Л.В. Современный состав оборонно-промышленного комплекса Российской Федерации и основные показатели его функционирования в 2017-2019 гг. / «Автомобиль. Дорога. Инфраструктура» № 3 (25) 2020.
19. Абрамов С.А., Добровольский В.С., Добровольский Л.В., Юрченко А.А. Основные проблемы оборонно-промышленного комплекса Российской Федерации и подходы к их решению / «Автомобиль. Дорога. Инфраструктура» № 3 (25) 2020.
20. Добровольский Л.В. Участие оборонно-промышленного комплекса в развитии экономики Российской Федерации на примере авиастроительной отрасли / «Автомобиль. Дорога. Инфраструктура» № 4 (26) 2020.
21. Кейнс Дж.М. Общая теория занятости, процента и денег / Эксмо, 2022 г. – 521 с.
22. Кохно П. Проблемы импортозамещения на предприятиях оборонно-промышленного комплекса / П.Кохно, А.Кохно // Общество и экономика. – 2022. – № 4. – С.82–103.
23. Хачатурян К.С. Пути решения кадровых проблем предприятий оборонно-промышленного комплекса России в современных условиях. – URL: https://cyberleninka.ru/article/n/puti-resheniya-kadrovyh-problem-predpriyatiy-oboronno-promyshlennogo-kompleksa-rossii-v-sovremennyh-usloviyah (Дата обращения – 12.09.2023 г.).

References

1. Ob oborone: Federal`ny`j zakon ot 31.05.1996 g. № 61-FZ. Sobra-nie zakonodatel`stva Rossijskoj Federacii, 1996, № 23, st. 2750.
2. O Strategii nacional`noj bezopasnosti Rossijskoj Federacii: Ukaz Prezidenta RF ot 2.07.2021 g. № 400.
3. Strategiya e`konomicheskoj bezopasnosti Rossijskoj Federacii na period do 2030 goda: Ukaz Prezidenta Rossijskoj Federacii ot 13 maya 2017 g. № 208.
4. O Strategii nauchno-texnologicheskogo razvitiya Rossijskoj Federacii (s izmeneniyami i dopolneniyami ot 15.03.2021 g.): Ukaz Prezidenta Rossijskoj Federacii ot 1 dekabrya 2016 g. № 642.
5. Ob utverzhdenii gosudarstvennoj programmy` Rossijskoj Federacii «Razvitie oboronno-promy`shlennogo kompleksa»: postanovlenie Pravitel`-stva Rossijskoj Federacii ot 16.05.2016 g. № 425-8 (s izmeneniyami na 28 dekabrya 2021 g.).
6. Ob utverzhdenii gosudarstvennoj programmy` Rossijskoj Federacii «Razvitie aviacionnoj promy`shlennosti na 2013–2025 gody`»: postanovlenie Pravitel`stva Rossijskoj Federacii ot 15.04.2014 g. № 303.
7. Gosudarstvennaya programma Rossijskoj Federacii «Razvitie sudostro-eniya na 2013–2030 gody`»: rasporyazhenie Pravitel`stva Rossijskoj Federa-cii ot 24.12.2012 g. № 2524-r.
8. Ob utverzhdenii gosudarstvennoj programmy` Rossijskoj Federacii «Razvitie atomnogo e`nergopromy`shlennogo kompleksa»: postanovlenie Pra-vitel`stva Rossijskoj Federacii ot 2.06.2014 g. № 506-12 (s izmeneniyami i dopolneniyami).
9. O gosudarstvennom plane podgotovki kadrov so srednim professional`-ny`m i vy`sshim obrazovaniem dlya organizacij oboronno-promy`shlennogo kompleksa na 2016–2020 gody` (s izmeneniyami na 29 noyabrya 2018 goda): po-stanovlenie Pravitel`stva Rossijskoj Federacii ot 5.03.2015 g. № 192.
10. O minimal`noj obyazatel`noj dole zakupok rossijskix tovarov i ee do-stizhenii zakazchikom: postanovlenie Pravitel`stva RF ot 3 dekabrya 2020 g. № 2014.
11. Ob utverzhdenii perechnya organizacij, vklyuchenny`x v svodny`j reestr or-ganizacij oboronno-promy`shlennogo kompleksa: prikaz Minpromtorga Ros-sii ot 03.07.2015 № 1828.
12. Perechen` vy`sokotexnologichnoj produkcii, rabot i uslug s uchetom prio-ritetny`x napravlenij modernizacii rossijskoj e`konomiki (s izmeneniyami na 13 iyulya 2023 goda): Prikaz Minpromtorga Rossii ot 16.09.2020 g. № 3092.
13. Ezhegodnik SIPRI 2021: vooruzheniya, razoruzhenie i mezhdunarodnaya bezopasnost`: perevod s angl. / SIPRI, IME`MO RAN. – Moskva: IME`MO RAN, 2022. – 964 s.
14. Ezhemesyachny`j analiticheskij zhurnal Centra analiza mezhdunarodnoj torgovli oruzhiem (CzAMTO) «Mirovaya torgovlya oruzhiem» № 1–12, 2023 g.
15. O konkurentosposobnosti i korporativnoj otvetstvennosti: zakon Sarbejnsa-Oksli 2002 g. (Zakon SOX). – URL: https://constitutions.ru/?p=9556 (Data obrashheniya – 16.09.2023 g.).
16. Bochurov A.A., Kurbanov A.X. Perspektivy` i problemy` razvitiya oteche-stvennogo oboronno-promy`shlennogo kompleksa v sovremenny`x usloviyax. – URL: https://cyberleninka.ru/article/n/perspektivy-i-problemy-razvitiya-otechestvennogo-oboronno-promyshlennogo-kompleksa-v-sovremennyh-usloviyah (Data obrashheniya — 12.09.2023 g.).
17. Diversifikaciya OPK: sovremennoe sostoyanie. – URL: https://arsenal-otechestva.ru/article/998-diversifikatsiya-op (Data obrashheniya — 22.09.2023 g.).
18. Abramov S.A., Dobrovol`skij V.S., Dobrovol`skij L.V. Sovremenny`j sostav oboronno-promy`shlennogo kompleksa Rossijskoj Federacii i osnov-ny`e pokazateli ego funkcionirovaniya v 2017-2019 gg. / «Avtomobil`. Doro-ga. Infrastruktura» № 3 (25) 2020.
19. Abramov S.A., Dobrovol`skij V.S., Dobrovol`skij L.V., Yurchenko A.A. Osnovny`e problemy` oboronno-promy`shlennogo kompleksa Rossijskoj Fe-deracii i podxody` k ix resheniyu / «Avtomobil`. Doroga. Infrastruktura» № 3 (25) 2020.
20. Dobrovol`skij L.V. Uchastie oboronno-promy`shlennogo kompleksa v raz-vitii e`konomiki Rossijskoj Federacii na primere aviastroitel`noj ot-rasli / «Avtomobil`. Doroga. Infrastruktura» № 4 (26) 2020.
21. Kejns Dzh.M. Obshhaya teoriya zanyatosti, procenta i deneg / E`ksmo, 2022 g. – 521 s.
22. Koxno P. Problemy` importozameshheniya na predpriyatiyax oboronno-promy`shlennogo kompleksa / P.Koxno, A.Koxno // Obshhestvo i e`konomika. – 2022. – № 4. – S.82–103.
23. Xachaturyan K.S. Puti resheniya kadrovy`x problem predpriyatij oboronno-promy`shlennogo kompleksa Rossii v sovremenny`x usloviyax. – URL: https://cyberleninka.ru/article/n/puti-resheniya-kadrovyh-problem-predpriyatiy-oboronno-promyshlennogo-kompleksa-rossii-v-sovremennyh-usloviyah (Data ob-rashheniya – 12.09.2023 g.).

Для цитирования: Добровольский Л.В. Инновационное  развитие  оборонно-промышленного комплекса в аспекте обеспечения национальной безопасности и повышения эффективности экономики Российской Федерации  // Московский экономический журнал. 2023. № 12. URL: https://qje.su/otraslevaya-i-regionalnaya-ekonomika/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-12-2023-27/

© Добровольский Л.В., 2023. Московский экономический журнал, 2023, № 12.

PDF-файл статьи

Научная статья

Original article

УДК 33

doi: 10.55186/2413046X_2023_8_12_627

ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ РОССИЙСКОЙ АТОМНОЙ ЭНЕРГЕТИКИ В УСЛОВИЯХ ДАВЛЕНИЯ СТРАН КОЛЛЕКТИВНОГО ЗАПАДА

PROSPECTS FOR THE DEVELOPMENT OF RUSSIAN NUCLEAR ENERGY UNDER PRESSURE FROM THE COUNTRIES OF THE COLLECTIVE WEST

Шишкин Егор Андреевич, аспирант, Университет «Синергия», Москва, chief.shishkin-e@yandex.ru

Shishkin Egor Andreevich, PhD student, Synergy University, Moscow, chief.shishkin-e@yandex.ru

Аннотация. Рассмотрена динамика мировых цен на нефть и газ, как фактор влияния на отрасль минерального сырья России и получения страной доходов в условиях противостояния антироссийским санкциям. Выявлен потенциал компаний-поставщиков и строительных компаний отрасли атомной энергетики России ввиду высокой потребности мира в доступной энергии. Определено влияние совокупности факторов на отрасль с учетом политического и экономического давления Коллективного Запада.

Abstract. The dynamics of world prices for oil and gas as a factor of influence on the mineral raw materials industry of Russia and the country’s income generation in the conditions of confrontation with anti-Russian sanctions is considered. The potential of supplier companies and construction companies of Russia’s nuclear power industry in view of the world’s high demand for affordable energy was identified. The impact of a combination of factors on the industry was determined, taking into account the political and economic pressure of the Collective West.

Ключевые слова: атомные электростанции, энергетика, Коллективный Запад, давление, санкции, потенциал

Keywords: nuclear power plants, energy, Collective West, pressure, sanctions, potential

Актуальность темы данного исследования определяется высокой потребностью России в обеспечении экономической безопасности и суверенитета страны в условиях беспрецедентного давления США, Великобритании и стран Евросоюза, которые в совокупности сегодня называются Коллективным Западом.

Поступления от продажи углеводородов играют ключевую роль в формировании доходов России, составляя основу консолидированного бюджета. Однако недавние колебания цен на эти ресурсы создают значительные трудности в их прогнозировании, и существует обеспокоенность по поводу возможного снижения доходов от нефти и газа в ближайшие годы.

Начиная с ноября 2022 года, отмечается последовательное снижение цен на нефть (рис. 1), когда Западные страны установили «потолок цен» и ввели санкции за его нарушение со стороны покупателей. Эта динамика добавляет неопределенности в перспективы поступлений от углеводородов и подчеркивает важность поиска альтернативных источников доходов для обеспечения финансовой устойчивости России.

Цены на природный газ также падают (рис. 2) и рост, отмеченный в 2023 г., уже вряд ли достижим в ближайшие годы, ввиду подрыва газопроводов «Северный поток» и перераспределения рынка между поставщиками.

В 2023-2024 гг. доходы от продажи углеводородов в России, вероятно, снизятся и определят тенденцию следующих пяти лет, включая влияние заявленного сокращения объемов добычи. Это обстоятельство, в сочетании с необходимостью укрепления оборонно-промышленного комплекса РФ, создает сомнения в возможности государственной поддержки компаний-производителей в атомной энергетике.

Параллельно стремлению Европейского союза достичь энергетической независимости от России и США, возрастает интерес к строительству атомных электростанций (АЭС)  в Европе. Этот тренд актуален не только для Европы.

Несмотря на увеличение цен на уран (рис. 3), спрос на строительство АЭС в мире остается высоким. Атомные электростанции предоставляют доступ к дешевой и экологически безопасной энергии при соблюдении высоких стандартов строительства и эксплуатации.

По рисунку 4 видно, что высокая концентрация АЭС свойственна в основном США и странам Западной Европы.

Высок потенциал строительства российскими компаниями АЭС в Южной Америке, Африке, Китае и др. Это позитивный фактор, т.к. в мире довольно много дружественных и нейтральных к России стран, с которыми могут сотрудничать компании отрасли атомной энергетики.

В таблице 1 приведена численность действующих АЭС в дружественных для России странах.

В мировой экономике наблюдается общий спад, который, скорее всего, будет усиливаться в ближайшие годы. Это объясняется увеличением государственного долга США, обусловленного эмиссией денег на поддержку военных действий в Украине и Палестине, а также политикой России и США по разрушению однополярного мира. Снижение кредитного рейтинга США влечет за собой негативные последствия для других стран, зависящих от доллара и инвестиций в американские долговые обязательства. Таким образом, возможности финансирования странами Коллективного Запада новых проектов строительства атомных электростанций на данный момент ограничены.

В то же время наблюдается ухудшение отношений России со странами Коллективного Запада и их союзниками, а также усиление противостояния между СШАс одной стороны и Китаем, Турцией, Сирией, Ираном, Ираком и прочими государствами с другой стороны. Эта напряженность уже привела к отмене льготных таможенных тарифов Россией, США и ЕС для поставок сырья и оборудования в энергетическую отрасль.

Возможность введения эмбарго со стороны России на необходимые сырье, материалы и оборудование низка, поскольку это не соответствует стратегии Правительства РФ. Однако недружественные страны могут ввести запрет на продажу необходимых товаров.

В связи с текущими событиями может произойти изменение законодательства в сфере энергетики. Однако новые нормативно-правовые акты будут следствием, а не причиной воздействия на отрасль. Первопричиной возможных изменений станут политические сдвиги и изменения в таможенной политике. Политика Центрального банка РФ уже подтвердила поддержку промышленности и снижение давления налогового бремени, поэтому повышение налоговой нагрузки в отрасли энергетики маловероятно. Однако ожидать налоговых льгот для крупных корпораций тоже не стоит.

ЕС и США пока не настроены вводить санкции против российской атомной промышленности из-за ее сильной зависимости от российского урана и технологии обогащения. Из 100 или около того реакторов, работающих в ЕС, 18 были построены по российской технологии. И даже в 2023 году Россия поставляет 20% от общего объема природного урана, закупаемого ЕС, но некоторые страны предпочитают покупать это топливо у американской компании Westinghouse. Остальные 45% поступают из Казахстана и Узбекистана, которые импортируют топливо из России или через российских поставщиков.

Кроме того, Росатом контролирует треть европейского рынка и почти половину мирового рынка обогащения урана для атомных электростанций. Ядерная промышленность в значительной степени зависит от него не только в плане материалов, но и в плане технологий и промышленного потенциала. В этом контексте Россия обладает уникальными технологиями для производства топлива, необходимого для передовых реакторов последнего поколения. А это значит, что Россия находится в выигрышной позиции и ухудшение политический отношений с Западом в целом не должно значимо повлиять компании отрасли: они располагают современными технологиями, потребности в сырье могут быть обеспечены за счет отечественных производств, а спрос на обслуживание и строительство АЭС  достаточно велик, чтобы задействовать мощности российских компаний и обеспечить им достаточную прибыль.

Что касается социологических факторов, то растущая численность населения Земли будет только способствовать росту потребности в развитии атомной энергетики. Энергопотребление промышленности растет не только из-за прироста численности населения Земли, но и ввиду развития культуры потребления, когда для обеспечения желаемого качества жизни человеку требуется все больше товаров и энергии, относительно потребностей человека, живущего 20 лет назад или раньше.

Социальная политика многих государств поддерживает нужды граждан на более высоком, чем ранее, уровне, что также стимулирует потребление и задействует большие мощности промышленных предприятий. Однако, в связи с инфляционным кризисом во многих странах мира, бюджеты составляются с сокращением расходов на социальную поддержку населения, что временно, но незначительно, будет тормозить потребность стран в наращивании энергопотребления.

Фактор экологии тоже, как никогда, является очень значимым. В Евросоюзе действует новое экологическое законодательство, а в США – ориентир на энергию солнца, ветра и энергию АЭС, т.к. она экологична и способствует снижению выбросов в атмосферу Земли. Временный возврат Европы к углю – это необходимость покрытия убытков от разрыва сотрудничества с Россией. Однако стоит понимать, что европейский рынок для строительных компаний атомной энергетики закрыт для РФ. Так, например, в 2022 г. был расторгнут контракт Финляндии по строительству АЭС «Ханхикиви 1», несмотря на чрезвычайно высокую потребность этой страны в обеспечении своей энергонезависимости.

В целом же, фактор экологии временно будет нейтральным для деятельности АО «Концерн Титан-2», т.к. многие страны сейчас не имеют ресурсов для запуска строительства АЭС и вынуждены приобретать и использовать минеральное сырье.

Ожиданий по выходу на рынок новых технологий в энергетике, которые значительно повлияют на мировой рынок, пока нет. При этом, как уже было сказано, Россия обладает передовыми технологиями в атомной энергетике, а значит, конкурентоспособна.

Подводя итоги, можно заключить, что наиболее значимое влияние на деятельность российских компаний-производителей и поставщиков отрасли энергетики сегодня оказывает группа экономических факторов, однако самое значимое давление на отрасль наблюдается из-за противостояния России Коллективному Западу. Россия не только потеряла возможность  работы на рынках этих стран, но и испытывает риски проведения диверсий и в отрасли атомной энергетики, по примеру подрывов Северных потоков.  К тому же уже подтверждено давление США на Турцию, с целью разрыва контракта с Россией по строительству АЭС.

ЕС и США на данный момент не рассматривают введение санкций в отношении российской атомной промышленности. Это связано с их сильной зависимостью от российского урана и технологий обогащения. Из общего числа реакторов, работающих в ЕС, 18 построены с использованием российской технологии. На текущий момент Россия поставляет около 20% природного урана, закупаемого ЕС, но некоторые страны предпочитают закупки у американской компании Westinghouse. Дополнительные 45% поступают из Казахстана и Узбекистана, которые в свою очередь импортируют топливо из России или через российских поставщиков.

Росатом контролирует треть европейского рынка и почти половину мирового рынка обогащения урана для атомных электростанций. Это создает высокую зависимость ядерной промышленности от России, не только в плане материалов, но и в технологическом и промышленном плане.

Россия обладает уникальными технологиями для производства топлива для передовых реакторов последнего поколения, что делает ее ведущим игроком в отрасли. Ухудшение политических отношений с Западом, следовательно, не должно существенно отразиться на компаниях отрасли: они обладают современными технологиями, могут обеспечить сырьем через отечественные производства, а спрос на обслуживание и строительство АЭС остается достаточно высоким для использования мощностей российских компаний и обеспечения прибыльности.

Стоит учитывать и социологический фактор: рост населения Земли будет способствовать увеличению потребности в развитии атомной энергетики. Энергопотребление промышленности растет не только из-за увеличения численности населения, но и в результате развития культуры потребления, требующей все больше товаров и энергии для обеспечения качества жизни. Социальная политика государств поддерживает потребности граждан на более высоком уровне, стимулируя потребление и задействуя большие мощности промышленных предприятий.

Кроме того, становится се более значимым фактор экологии. В Евросоюзе введено новое экологическое законодательство, а в США акцент делается на энергии солнца, ветра и атомной энергии как экологически чистых источниках. Хотя наблюдается временный возврат Европы к углю из-за разрыва сотрудничества с Россией, европейский рынок для строительных компаний атомной энергетики закрыт. В целом, фактор экологии пока остается нейтральным для отрасли, поскольку многие страны не могут себе позволить начать строительство АЭС и вынуждены приобретать и использовать минеральное сырье.

Сегодня объективно нет ожиданий по выходу на рынок новых технологий в энергетике, которые существенно повлияют на мировой рынок. Россия в этом плане обладает передовыми технологиями, что делает ее конкурентоспособной.

В целом можно заключить, что, несмотря на высокую степень давления Коллективного Запада, отрасль энергетики России остается конкурентоспособной  и имеет высокий потенциал дальнейшего развития из-за владения инновационными технологиями и созданной за последние 20-ть лет крепкой материально-технической базы. В связи с тем, что проекты строительства и обслуживания АСЭ других стран, обслуживаемые российскими компаниями, предполагают многоэтапную работу минимум на 3-5 лет и ввиду потребности стран Азии и стран северной Африки в собственных атомных электростанциях, можно ожидать, что российские компании будут в достаточно степени обеспечены заказами и смогут получить хотя бы минимум желаемой рентабельности.

Список источников

1. Динамика мировых цен на природный газ // РБК [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://quote.rbc.ru/ticker/181206?ysclid=le2w5ae3vc419764684
2. Динамика мировых цен на уран // Tradingview [Электронный ресурс]. –Режим доступа: https://ru.tradingview.com/symbols/FX-NGAS/
3. Список АЭС мира // Википедия [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%BE%D0%BA_%D0%90%D0%AD%D0%A1_%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%B0
4. Уран дорожает втрое быстрее алюминия // БКС-Экспресс [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://bcs-express.ru/novosti-i-analitika/uran-dorozhaet-vtroe-bystree-aliuminiia-aktsii-atomshchikov-50-za-mesiats?ysclid=le0svffzqv656793187
5. Численность действующих АЭС // Википедия [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%BE%D0%BA_%D0%90%D0%AD%D0%A1_%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%B0#%D0%AE%D0%90%D0%A0
6. Эксперты назвали число дружественных России постсоветских стран // РБК [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.rbc.ru/politics/11/02/2023/63e729f69a794760e4f763b9?ysclid=le2v02kkqz398547204

References

1. Dynamics of world prices for natural gas // RBC [Electronic resource]. – Access mode: https://quote.rbc.ru/ticker/181206 ?ysclid=le2w5ae3vc419764684
2. Dynamics of world uranium prices // Tradingview [Electronic resource]. –Access mode: https://ru.tradingview.com/symbols/FX-NGAS/
3. The list of nuclear power plants of the world // Wikipedia [Electronic resource]. – Access mode: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%BE%D0%BA_%D0%90%D0%AD%D0%A1_%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%B0
4. Uranium is getting more expensive three times faster than aluminum // BKS-Express [Electronic resource]. – Access mode: https://bcs-express.ru/novosti-i-analitika/uran-dorozhaet-vtroe-bystree-aliuminiia-aktsii-atomshchikov-50-za-mesiats?ysclid=le0svffzqv656793187
5. The number of operating nuclear power plants // Wikipedia [Electronic resource]. – Access mode: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%BE%D0%BA_%D0%90%D0%AD%D0%A1_%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%B0#%D0%AE%D0%90%D0%A0
6. Experts named the number of post-Soviet countries friendly to Russia // RBC [Electronic resource]. – Access mode: https://www.rbc.ru/politics/11/02/2023/63e729f69a794760e4f763b9 ?ysclid=le2v02kkqz398547204

Для цитирования: Шишкин Е.А. Перспективы развития российской атомной энергетики в условиях давления стран коллективного запада // Московский экономический журнал. 2023. № 12. URL: https://qje.su/otraslevaya-i-regionalnaya-ekonomika/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-12-2023-25/

© Шишкин Е.А., 2023. Московский экономический журнал, 2023, № 12.