УДК 334.716:330.44

Макарова Людмила Михайловна

кандидат экономических наук,

доцент кафедры бухгалтерского учета, анализа и аудита

Национальный исследовательский Мордовский государственный университет

lm_makarova@mail.ru

Родина Елена Евгеньевна

кандидат экономических наук,

доцент кафедры бухгалтерского учета, анализа и аудита

Национальный исследовательский Мордовский государственный университет

erodina@mail.ru

Makarova Lyudmila Mihaylovna

National Research Mordovia State University

lm_makarova@mail.ru

Rodina Elena Evgenevna

National Research Mordovia State University

erodina@mail.ru

Интегрированные системы управления затратами в энергоменеждменте

Integrated cost management system in energomanagement

Аннотация:

Современная экономка демонстрирует устойчивый рост потребления разных видов энергетических ресурсов. Поэтому с особой актуальностью встает вопрос организации эффективного управления энергопотреблением. Применение энергоменеждмента предполагает применение инновационных решений в практической работе компании, а также изменения психологии энергопотребления. На национальных и международном уровнях разрабатываются стандарты энергоменеджмента, стимулирующие снижение уровня энергозатрат через разработку новых технологий энергосбережения и повышения энергоэффективности. Выявление и сокращение энергетических расходов основывается на интеграции плановых, контрольных и аналитических процедур в информационном и технологическом пространстве компании. Стандартизация энергоменеджмента позволяет определить приоритеты внедрения энергосберегающих технологий. Интеграция в энергоменеджменте предполагает циклический процесс планирования, выполнения, проверки, управления и корректировки энергополитики. Система энергоменеджмента развивает квалификацию персонала и творческую оценку использования энергетических ресурсов на каждом рабочем месте. Информационная система энергоменеджмента может функционировать обособленно или как подсистема корпоративной системы управления, поэтому важным является рассмотрение этапов  ее создания и функционирования, а также факторы оптимизации и снижения затрат на энергоресурсы. Управление затратами в энергоменеджменте требует интеграции процессов сбора и обработки информации для целей планирования, контроля, учета и анализа в процессе использования разных видов энергетических ресурсов для получения конкурентных преимуществ.

Abstract:

The modern economy has demonstrated a steady increase in the consumption of different types of energy resources. Therefore, the question arises for effective management of power consumption. The use of energomanagement involves the use of innovative solutions in the practical work of the company, changes in the psychology of consumption. At the national and international levels are developed energy management standards, stimulating the reduction of energy consumption through the development of new technologies of energy saving and energy efficiency. Detection and reduction of energy costs is based on the integration of planning, control and analytical procedures in the information and technological space of the company. Standardization of energy management enables you to prioritize the implementation of energy saving technologies. Integration in the energy management involves a cyclical process of planning, implementation, verification, control and adjust energy policy. Energy management system develops the skills of the staff and creative evaluation of the use of energy resources at each workplace. The information management system can function separately or as a subsystem of enterprise management system, so it is important to examine the stages of its creation and functioning, as well as factors of optimization and reduction of energy costs. Cost management in energy management requires the integration of the processes of collecting and processing information for planning, control, accounting and analysis in the process of using different types of energy resources to obtain competitive advantages.

Ключевые слова:

Энергетические ресурсы, эффективность, энергоменеждмент, стандарты, управление затратами, контроль, планирование, энергозатраты, интеграция, информационная система, оптимизация.

Keywords:

Energy resources, efficiency, energomanagement, standards, cost management, control, planning, energy consumption, integration, information system, optimization

Развитие экономических реалий показывает необходимость выявления и максимально полного использования резервов разных видов применяемых энергетических ресурсов для получения дополнительных конкретных преимуществ на рынке. Указанная цель позволяет развернуть работы по организации управления энергопотреблением как самостоятельной управленческой задачи и сформировать концептуальные подходы к энергоменеджменту компании.

Энергоменеджмент концентрирует усилия по разработке мероприятий по снижению потребления энергетических ресурсов в процессе планирования, контроля и анализа существующей системы энергопотребления, а также формировании энергетической политики и внедрения энергосберегающих мероприятий для конкретного предприятия.

Применение энергоменеждмента предполагает разработку и принятие инновационных решений, основанных на модернизации методов управления, а также психологии в организации энергопотребления для снижения размера энергозатрат. Решение локальной энергетической задачи на уровне конкретного предприятия позволяет на общенациональном уровне снизить уровень энергозатрат через разработку новых технологий в области энергосбережения и повышения энергоэффективности экономики России.

Подобная задача актуальна для всей мировой экономики из-за роста объема потребления энергоресурсов при осуществлении своей деятельности. Поэтому на межнациональном и национальном уровне принимается ряд мер по обобщению, систематизации и популяризации методологии энергоменеджмента. Разработкой стандартов энергоменеджмента занимается Технический комитет ИСО/ТК 242 «Энергоменеджмент», который в 2011 г. принял стандарт ISO 50001:2011 «Energy management systems – Requirements with guidance for use».

Управленческие технологии увязывают выявление и сокращение энергетических расходов в виде комплекса взаимодополняющих процедур на интегрированной основе, включающей плановые, контрольные и аналитические процедуры не только в информационном, но и технологическом пространстве компании.

В информационном пространстве прослеживается динамика внедрения комплексных программных продуктов, способных рассматривать предприятие как единую информационную систему, позволяющую осуществлять мониторинг выпуска продуктов, использования всех видов ресурсов в натуральных и стоимостных измерителях. При этом происходит унификация подходов к управлению потреблением энергоресурсов как общего использования ресурсов с одной стороны, а с другой создание системы оценки эффективности расхода электро-, тепло- и других видов энергетических ресурсов предприятия на систематической основе.

Современные подходы к интеграции процессов энергоменеджмента

В технологическом пространстве выявляется стремление организовать сбор, контроль и анализ состояния и осуществления технологических процедур использования входящих энергоресурсов в целях выпуска эффективных видов продукции.

Системный подход к использованию энергоресурсов предполагает выстраивание процессов энергоменеджмента с учетом положений стандарта ISO 50001. Не только крупные, но и средние и малые предприятия разрабатывают программы реализации программ снижения энергетических затрат с соответствующей методологической основой.

Энергосбережение основано на инвестициях и на организационных мероприятиях. Но половину возможностей по сохранению энергии может быть потеряно в случае проведения только технологических мероприятий. Стандарт позволяет достичь прозрачности в сфере управления энергетическими ресурсами, а также оценки приоритетов внедрения энергосберегающих технологий посредством развития информационного пространства компании и тщательной проработки механизмов координации методических и практических аспектов управленческого документооборота, увязанного с плановыми, учетными, контрольными и аналитическими процедурами.

Плановые процедуры включают в себя экономическое обоснование и координацию технических, технологических и организационных вопросов развития энергоменеджмента компании.

Учетные процедуры рассматривают вопросы обработки внутренних данных оперативного, финансового, управленческого, налогового и статистического учета для подготовки информационной базы управленческого обоснования принимаемых решений на оперативном, тактическом и стратегическом уровнях в энергоменеджменте.

Контрольные процедуры налаживают обратную информационную связь в процессе оценки исполнения заданий на техническом и организационном уровне для выявления всех видов энергетических потерь.

Аналитические процедуры позволяют провести оценку тенденций развития процессов на предприятии с использованием специальных приемов обработки данных на основе целеориентированного подхода в энергоменеджменте.

Стандарт энергоменеждмента ISO 50001/ЕN 16001 основан на концепции постоянного улучшения и подходе PDCA: Plan-Do-Check-Act (цикл Деминга). Универсальная методология PDCA реализует алгоритм действий руководителя по управлению процессом и достижению поставленных целей :

• планирование (Plan) заключается в постановке целей и определению процессов их достижения, планирование работ и распределение необходимых ресурсов;
• выполнение (Do) запланированных работ;
• проверка (Check) реализуется через сбор информации и контроль результата на основе показателей эффективности, выявление и анализ отклонений и их причин;
• управление и корректировка (Act) через принятие мер по учету влияния отклонений на запланированный результат, внесение корректировок в процесс в планировании и использовании энегргоресурсов.

В процессе развития системы энергоменеджмента важное значение имеет развитие квалификации персонала и его нацеленность на творческую оценку использования энергетических ресурсов на каждом рабочем месте.

Ключевыми процессами, требующимися для успешной реализации задач энергоменеджмента являются процессы формирования энергополитики, этапов планирования, внедрения и функционирования, оценки эффективности системы.

Принципиальным является детальная проработка:

1. целей, индикаторов и показателей энергоэффективности;
2. определения энергопрофиля организации и существенных факторов использования энергии разного вида;
3. формирования планов действий в области энергоменеджмента;
4. организацию системы оперативного мониторинга и измерения эффективности системы;
5. создание комплекта регламентирующих документов по функционированию энергоменеджмента;
6. анализ функционирования системы со стороны высшего руководства.

Формирование энергополитики с особой актуальностью ставит задачу разработки конкретного перечня работ по достижению эффективности энергоменеждмента через формализацию критериальных показателей использования всех видов энергетических ресурсов предприятия. Повышение энергоэффективности невозможно без мониторинга показателей энергосбережения и повышения энергоэффективности всех видов энергоресурсов (электроэнергия, теплоэнергия, газ, топливо), так и ресурсов, полученных в результате преобразования энергоресурсов (холодная, горячая вода, техническая вода, сжатый воздух, воздух на обогрев, вентиляцию, кондиционирование и др.). 

Существенным моментом при организации проведения мониторинга энергосберегающих мероприятий является оценка эффективности энергоиспользования по ряду количественных характеристик, называемых показателями (индикаторами) энергоэффективности:

• удельный расход энергоресурсов на единицу выпускаемой продукции, работ, услуг;
• энергетическая составляющая себестоимости продукции, работ, услуг;
• потери электро- и теплоэнергии;
• загрузка, коэффициент полезного действия и мощность оборудования;
• превышение фактического потребления реактивной энергии, ее экономического значения, установленного в договоре;
• показатели качества электрической энергии;
• уровень средств автоматического регулирования режимов энергопотребления и их технического состояния;
• постоянная составляющая энергопотребления, независящая от объемов производство предприятия;
• количество видов продукции и услуг, сертифицированных по энергоэффективности;
• доля энергетических расходов в бюджете компании;
• удельный расход энергоресурсов на одного сотрудника компании.

Абсолютные значения потребления энергоресурсов позволяют сравнить эффективность расходов в динамике для одного и того же объекта, относительные показатели – дают возможность оценки эффективности потребления энергоресурсов на единицу итогового результата.

Создание и развитие интегрированных информационных систем в процессе внедрения энергоменеджмента

Внедрение автоматизированных систем мониторинга расхода энергоресурсов и показателей энергоэффективности ведет к повышению уровня планирования, управления и отчетности по потреблению энергоресурсов.

Информационная система энергоменеджмента может функционировать обособленно или являться подсистемой информационно-аналитической системы предприятия, но в любом варианте важное значение имеет разработка способов сбора и обработки информации о понесённых энергозатратах специализированными программными продуктами, используемыми предприятиями.

На российском рынке представлено большое количество промышленных систем управления затратами в целом как западных, так и отечественных производителей. Пока функциональные возможности реализуют стандартные функции управления, однако, возможности информационного объединения поддерживаемых управленческих функций, унификация процесса анализа информации, целеоринтированное соответствие управленческим стандартам и концепциям готовит объективную базу управления энергетическими ресурсами в интеграции с другими системами компании.

Создание корпоративной информационной системы управления энергоресурсами соответствуют следующим критериям выбора:

1. требованиям стандартов управления производством, по которым осуществляется планирование и контроль энергопотребления на различных стадиях производственного процесса.
2. наличие возможности отражения отраслевой специализации;
3. наличие в системе стандартизованных средств разработки, дающих возможность добавлять новую функциональность или изменять существующую быстро и с минимальными усилиями.
4. возможность интеграции с другими приложениями, используемыми на производстве.

Рассмотрим этапы создания и функционирования информационной системы управления энергоресурсами подробнее.

1. Выбор системы. На данном этапе необходимо проведение документирования и анализа требований к внедряемой автоматизированной системе, построение модели существующих энергетических бизнес-процессов.
2. Приобретение системы. На этом этапе должна быть проведена экспертиза оборудования, участвующих в реализации информационной системы управления энергопотребления:

а) оборудование:

• первичные средства учета и контроля затрат – счетчики;
• оборудование для мониторинга – терминалы;
• компьютерное оборудование (серверы баз данных и приложений);
• коммуникационное оборудование для поддержки требуемой инфраструктуры и требований к безопасности передачи данных;
• рабочие станции пользователей;
• прочее вспомогательное компьютерное обеспечение, включая средства резервирования данных, принтеры, факс-модемы и т.п.

б) системное программное обеспечение:

• операционная система для серверов;
• операционная система для рабочих станций;
• система управления базами данных;
• специальное программное обеспечение.

в) прикладное программное обеспечение, представляющее собой различные лицензии на использование отдельных программ.

3. Внедрение системы – весь комплекс работ по запуску системы в эксплуатацию, включая моделирование будущих процессов, дизайн системы, обучение пользователей, тестирование системы, подготовку и загрузку данных, поддержку пользователей в процессе перехода на работу в новой системе.
4. Эксплуатация системы. В процессе эксплуатации системы появляется необходимость расширять организационные рамки применения системы, что требует дополнительных затрат на оборудование, системное и прикладное программное обеспечение. Основными направлениями работ на данном этапе являются:

• выверка данных;
• разработка новых форм отчетов;
• внедрение новых функций системы, связанных с появлением новых направлений использования;
• поддержка работоспособности инфраструктуры, окружающей систему, включая оборудование, операционные системы, сервера;
• поддержка средств интеграции системы с другими приложениями;
• регулярное резервирование данных.

5. Улучшения системы. Со временем требуется расширять систему не только территориально, то есть увеличивать количество работающего в ней персонала, но и расширять функциональные области применения системы, что требует дополнительных затрат.

Результатом реализации перечисленных этапов станет система, выявляющая возможности снижения энергозатрат, которая охватит все производственные переделы и в конечном итоге позволит снижать уровень затрат на системной основе.

Основным элементом системы энергоменеджмента является формирование системы коммерческого и технического учета расхода электроэнергии, природного газа, тепловых ресурсов и др. видов потребляемой энергии.

Организация автоматизированного сбора данных узлов учета энергоресурсов для отечественных компаний является насущной необходимостью, как для упорядочивания технологического процесса, так и взаимоотношений с поставщиками энергоресурсов.

В настоящее время существуют два способа интеграции учета потребления энергоресурсов в информационную систему:

• установка на объекте потребления энергоресурсов дополнительного электронно-вычислительного оборудования (контроллера), отвечающего за накопление и передачу данных;
• использование коммуникационных возможностей корректора объема потребления энергоресурсов дополнительной установкой коммуникационного оборудования.

Первый вариант позволяет расширить возможности по анализу и обработке данных на месте, сделать доступными для дистанционного доступа информацию не только о количестве потребленного объема энергоресурсов, но и других измерительно-сигнальных устройств, задействовать резервные каналы передачи данных, инициировать сеанс связи со стороны объекта потребления энергоресурсов. Основным достоинством этого варианта является унификация протокола передачи данных в центр сбора информации.

Второй вариант наиболее прост и доступен в реализации, но, в свою очередь, накладывает дополнительные требования к коммуникационным возможностям датчиков потребления энергоресурсов.

Принципиальная схема коммерческого и технического учета энергоресурсов представлена на рисунке 1.

Рисунок 1 – Система коммерческого и технического учета потребления энергоресурсов.

При разработке проекта существуют конкретные требования к системе потребления энергоресурсов:

а) достоверно и постоянно определять потребление и обеспечить соответствующие точные расчеты со снабжающей организацией;

б) эффективно контролировать и регулировать потребления для минимизации затрат энергоресурсов и тарифных платежей;

в) осуществлять контроль, фиксацию и сигнализацию отклонений величин потребления энергоресурсов относительно заданных внешних и внутренних лимитов, режимных и технологических ограничений мощности, расхода и других параметров потребляемого ресурсов с целью принятия оперативных решений, предотвращения аварийных ситуаций и минимизации ущерба;

г) оперативно прогнозировать и планировать потребление энергоресурсов предприятия для достижения его устойчивой работы;

д) обеспечить трансфертное ценообразование между подразделениями с целью экономии энергоресурсов и их рационального расходования на рабочих местах;

е) выявить потери энергоресурсов от нарушения технологических режимов, несанкционированного их использования или неконтролируемых утечек;

ж) контролировать в реальном времени удельные нормы расхода энергоресурсов на выпуск продукции и снижать за счет оперативных организационно-технических мероприятий их долю в себестоимости продукции;

з) автоматически управлять потреблением энергоресурсов на основе заданных критериев;

и) эффективно контролировать работоспособность и исправность всех средств учета.

Функция визуализации информации о потребленных энергоресурсах, получаемой от узлов учета, осуществляется на мониторах диспетчера и является фоновой. Это значит, что отображение поступающей от контролируемых объектов информации ведется непрерывно, вне зависимости от действий оператора по управлению оборудованием и вне зависимости от работы системы в режиме архивирования и протоколирования информации.

Таким образом, любая компания, заинтересованная в снижении затрат на энергоресурсы должна разработать комплексную систему планирования, контроля, учета и анализа потребления отдельных видов энергоресурсов.

Основными направлениями формирования такой системы являются следующие факторы оптимизации и снижения затрат на энергоресурсы. Их можно объединить в семь блоков:

1. Уменьшение затрат за счет:

• соблюдения технологической дисциплины и оптимизации режимов работы оборудования;
• возможности в диспетчерском режиме оперативно выявлять непроизводственные потери энергоресурсов;
• точности расчетов с ресурсоснабжающими организациями;
• возможности оперативно контролировать и соблюдать режимы потребления энергоресурсов.

2. Повышение устойчивости бизнеса за счет снижения рисков, связанных с:

• подорожанием энергоресурсов;
• отключением или вводом ограничений на потребление энергоресурсов;
• «человеческим фактором» в учете ресурсов и контроле потребления энергоресурсов.

3. Использование сэкономленных денежных средств для решения проблем предприятия.
4. Определение фактических затрат на энергоресурсы раздельно по производственным заказам, структурным подразделениям, технологическим линиям и оборудованию.
5. Повышение экологичности предприятия.
6. Повышение инвестиционной привлекательности предприятия вследствие роста фактора «прозрачности» для потенциального инвестора о доле энергоресурсов в себестоимости производимой продукции.
7. Рост «имиджевой» составляющей в оценке бизнеса в связи с использованием новейших технологий и современного оборудования.

Таким образом, современные подходы к управлению затратами в энергоменеджменте требуют интеграции процессов сбора и обработки информации для целей планирования, контроля, учета и анализа в процессе выявления и использования разных видов энергетических ресурсов для получения конкурентных преимуществ.

Список использованных источников

1. Зарубежный опыт менеджмента качества / Фомичева Е.И., Калабкина М.А. // Системное управление.- 2015. — № 1 (26). — С. 2.
2. Мамаев Д.Е. Автоматизированные системы стратегического управления // Актуальные вопросы экономических наук, 2008. — № 2. — С. 82-86.
3. Направления применения современных информационных технологий в менеджменте качества организации / Федоськина Л.А., Леонова М.Н. // Инновации, качество и сервис в технике и технологиях. Сборник научных трудов 4-ой Международной научно-практической конференции.- Курск, 2014. — С. 329-331.
4. Необходимые и достаточные условия построения результативной системы энергетического менеджмента / Лозенко В.К., Агеев М.К., Михеев Д.В. // Вестник Южно-Российского государственного технического университета (Новочеркасского политехнического института). Серия: Социально-экономические науки, — № 6. — С. 5-19.
5. Подходы к управлению затратами в контексте концепции устойчивого развития организации / Макарова Л.М., Родина Е.Е. // Современные проблемы науки и образования, 2014. — № 6. — С. 531.
6. Развитие международных стандартов исо серии 9000 и систем менеджмента качества в контексте современных тенденций социально-экономического развития / Салимова Т.А., Маколов В.И. // Вестник Самарского государственного экономического университета, 2015. — № 12. — С. 42-46.
7. Разработка организационной структуры системы энергоменеджмента промышленного предприятия / Абрамов Е.И., Федоськина Л.А. // Фундаментальные исследования, 2016. — № 4-3. — С. 545-549.
8. Скарлыгина Д.А. Энергоменеджмент как элемент системы энергосбережения на предприятии // Научный альманах, 2016.- № 2-1(16). — С. 340-343.
9. Тенденция развития автоматизированного учёта / Макарова Л.М., Мялина Е.М. // Системное управление, 2012.- № 1 (14). — С. 31.
10. Управление затратами как основа устойчивого развития организации / Родина Л.М., Макарова Л.М. // Горизонты экономики, 2014. — № 6-2 (19). — С. 98-100.

УДК 303.16

Sergey Bazhenov,

Ph.D. (Philosophy), President

Science Horizons Foundation, Rostov-on-Don, sbazhenov@mail.ru

Elena Bazhenova,

Ph.D. (Economy), Associate Professor

Southern Federal University, Rostov-on-Don, ebazhenova@mail.ru

THE INTERRELATION BETWEEN THE ECONOMIC IDENTITY  OF THE REGION AND ITS BRANDS

Summary. The article is devoted to actual problems of phenomena of economic identity of the region and the brand of region. We present some results of the interdisciplinary expert survey «Bottom-Up: How the Economic Identity of the Region is Manifested in the Socio-Economic Behavior of the Individual-2016». The main purpose was to detect and record the effects of an economic identity of the region in socio-economic behavior of individuals in various regions of six Federal Districts of the Russian Federation. Also, we discuss the situation on the creating the brand of the territory.

Keywords: economic identity of region, expert interview, interdisciplinary approach, brand of territory, regional branding.

Funding. This article was prepared with the financial support of the Russian Foundation for Humanities, the project № 15-02-00441/15 «Economic identity of the Russian regions: Conceptualizing the notion, development of tools for measuring and comparison, and inclusion in regional brand management».

Nowadays, globalization has seriously aggravated the problem of identity on different levels (personality, region, country) in different fields (culture, politics, etc.) of society. In the face of fierce global competition in a consumer society the issue of identity is very serious. In the global competition, actively involved countries, regions, other territorial formations. All this actualizes the problem of «regional identities» through the identity of the regional society.

Another important direction of research is the «economic identity» of society. This direction relates to the development of interdisciplinary relations and the emergence of new areas in the economy such as economic sociology, economic psychology, institutional Economics. Identity get economic content, for example, embodied in the regional brands and the brands of the regions.

In early studies (Bazhenova & Bazhenov, 2015) on an interdisciplinary basis, we formulated the basis for the formation of the scientific concept of «economic identity of the region» (EIR). This socio-cultural phenomenon is of synthetic nature. It has been shown that the economic identity of the region is formed because of the economic identity of the individual from the regional community in the cognitive, value and emotional spheres and manifested in the economic behavior of regional actors and their social wellbeing (Kleiner, 2015b).

Next, we show the interrelation between the economic identity of the region and the brand of this region. For this, we consider the brand from several points of view. First, as an object of cultural heritage and history, as well as a complex of impressions, opinions and judgments, causing the associative lines. Secondly, as the style, way, meaning of life, having social value, an example to follow. Finally, as a means of communication and interaction in a consumer society.

According to Bazhenov (2015), economic identity of the region (EIR) is the result of aggregation of mutually superimposed field generated by economic and regional identities of the individual. Also, EIR is formed at a cognitive level of socio-economic system of the region. It is manifested in the economic behavior of regional actors and their social wellbeing» (Bazhenov & Bazhenova, 2015).

The methodological basis for the development of the EIR’s construct is a systemic economic theory (Kleiner, 2015a).

According to Anderson (1991), we define the regional identity (RI) as the perception of the individual himself as a representative of a certain «imagined community». This perception is based on the unity of the territory of residence of the representative, history and traditions, social and cultural experiences, values and attitudes, as well as a certain lifestyle.

Economic identity (EI), considered as part of the economic backbone of identity, is a psychological category that reflects the result of the determination of man’s position in the system of economic relations, relations of ownership, and the basic relationship of the individual in the economic sphere (James, 2011). Economic identification is a prerequisite of social behavior personality, and the basis of the formation of her personal identity in the context of economic and social self-representation of the individual as an economic entity.

The basic structure of the EIR consists of four components. The Cognitive Component of the EIR contains a formed on the basis of the identifying signs of knowledge about the regional and economic communities. Value Component reflects the presence of positive or negative attitudes to the fact of regional economic facilities, the resulting Emotional Component is expressed in the acceptance or rejection by the subject of a defined community as a group of its membership. Activity-Regulatory Component reflects the ways socio-economic behavior, the specific practice of economic orientation of the individual in the regional space.

We have examined the system structure of a region allocated to sub-system layers which form the mental-institutional and functional framework of the region. We can assume that as the formation and manifestation of the EIR occurs in all the layers, each layer performs this process function, solves its task. For example, in the mental layer, the interpretation by individuals of various socioeconomic phenomena occurring in the region and formed the so-called «regional economic mentality». In the cultural layer, there is a formation of economic culture of the region. The institutional layer forms the institutional environment, the institutional environment, a «landscape» for the implementation of economic relations, the implementation of production-economic and other regional social activity. The cognitive layer is responsible for the direct formation of the EIR, with the result of its functioning is the cognitive basis of the socio-economic knowledge of the regional individuals and also the formation of the cognitive mechanisms underlying individual-group peculiarities of economic thinking individuals formed certain regional cultural and institutional environments of the region.

The brand is a collection of utilitarian and symbolic values, designed to meet the functional, social, psychological, economic and other needs of the consumer (Arens & Bovée, 1994). The concept of the brand can and should be viewed as a phenomenon of social space, approaches to the interpretation which lie in various planes of the ontological field of branding.

The brand is “the sum of people’s perceptions about a country based on an unique, multi-dimensional blend of elements about the different competences of a country such as the cultural, political, commercial, tourist appeal, investment potential and human assets” (Anholt, 2007; Melewar, Gupta, & Dinnie, 2013).

At the same time, the brand is a collection of utilitarian symbolic values, designed to meet the social, psychological and economic needs of the consumer. It reduces the risk and complexity associated with making a decision about his choice and generates expectations of consumers, who are confirmed by time and reuse practices. The main features of the brand identity is branded signature attribute (complex visual, verbally, tactile elements). They are built into the associative array of personality, as an intermediary between the actual product and the properties of the individual consciousness, giving a special specific content.

The brand also serves as an object of cultural heritage and values of the person. In the first case, it communicates to the environment all the values and aspirations of life that are relevant to the present moment and society. The brand’s value gets into the thinking of the person on an unconscious level and is manifested in the form of conscious as preferences, attitudes and aspirations.

Thus, under the brand in the economic sense we mean an identifiable image of a material object or service in the minds of consumers with the associativity and integrity that allows us to distinguish and select a particular product and/or service.

According to de Chernatony & Cottam (2009) «a successful brand is an identifiable product, service, person or place, augmented in such a way that the buyer or user perceives relevant unique added values which match their needs most closely. Furthermore, its success results from being able to sustain these added values in the face of competition.»

Thus, we define a brand as an abstract representation of anything or anyone (product/ company/ personality/ belief/ idea/ territory) based on the aggregated mental image of the individual, group of people or a social institution that organizes the relationship of actors in society and actively influences on formation of objective reality.

From the perspective of Modern Psychology, the category of «brand» is regarded on two basic levels: (1) the level of individual mental processes and personality (Cognitive and General Psychology), and (2) the level of large and small groups (Social Psychology) (Groshev & Krasnoslobodtsev, 2013).

Contemporary sociology includes the consumption to a socio-cultural phenomenon. People use branded items for identification and differentiation of themselves and others. In this regard, in modern society, the process of branding is of particular importance. outside of goods, the brand becomes a separate object of social cognition, for humans as consumers, and for sociology in General.

In the second and third quarters of 2016, we made the interdisciplinary complex study «Bottom-up: How the economic identity of the region is manifested in the socio-economic behavior of the individual«. This study was based on an expert survey of scientists in six Federal Districts of the Russian Federation, such as «Volga Region» (Volga Federal District), «North of Russia» (Northwestern Federal District), «South of Russia» (North-Caucasian Federal District, Southern Federal District), “Ural Region” (Urals

The main goal of this expert survey was the fixing of the manifestations of the economic identity of the region in socio-economic behavior of individuals in the regions of Russia. The object of the expert survey in the direction of «South of Russia» were four main groups: (1) “The Slavs/Orthodox» (Russians), divided into three subgroups: «North», «Central», and «South»; (2) «The Turks/Muslims» (Tatars, Bashkirs, etc.); (3) «The Caucasians/Muslims» (Dagestanis, Chechens, etc.); and (4) «The Finno-Ugric peoples/Orthodox» (Mordvins, Komi, etc.). The subject of the expert survey was the relationship between the phenomenon of economic identity and models of economic behavior with social and cultural factors in these groups.

So, some brief conclusions could be made about the results of the empirical evaluation of the economic identity of the region in six regions of the Russian Federation.

The positive or negative direction of cognitive, value, emotional components in the structure of the EIR is naturally manifested in the activity component, in certain behavioral patterns of the members of the regional community in relation to its region. In our opinion, this trend affects the growth of human capital of the territory and the effectiveness of impact, as well as on the competitiveness and sustainability of the region.

Active promotion of the values of the positive economic identity of the region, in our opinion, provides consolidation of the population and territories of the Russian Federation. Thus, the economic identity of the region increases the level of regional and national competitiveness.

We have got a powerful acknowledgment of the importance and relevance of the research of the economic identity of the region at the present stage, and a more detailed analysis of the results will be the basis for further research.

References

1. Anholt, S. (2007). Competitive identity: The new brand management for nations, cities and regions. Journal of Brand Management (Vol. 14). L.: Palgrave Macmillan. https://doi.org/10.1057/palgrave.bm.2550086
2. Arens, W. F., & Bovée, C. L. (1994). Contemporary Advertising. McGraw-Hill Education.
3. Bazhenov, S. V. (2015). Metodologicheskie podhody k izucheniyu ehkonomicheskoj identichnosti regiona. In Identichnost’ rossijskih regionov i eyo ehkonomicheskoe izmerenie: Sbornik dokladov i vystuplenij uchastnikov kruglogo stola (pp. 10–19). [In Russian]
4. Bazhenov, S. V., & Bazhenova, E. YU. (2015). Podhody k izucheniyu koncepta «ehkonomicheskaya identichnost’ regiona» (po rezul’tatam ehkspertnogo oprosa). Fundamental’nye issledovaniya, (11–7), 1387–1390. [In Russian]
5. Bazhenov, S. V., Bazhenova, E. YU., Belousov, V. M., Gubnelova, N. Z., Dajker, A. O., CHernobrovkina, N. I., & CHernov, S. A. (2015). EHkonomicheskaya identichnost’ regiona: koncepciya, podhody, ocenki. Izdatel’stvo Fond nauki i obrazovaniya. [In Russian]
6. Bazhenova, E. YU., & Bazhenov, S. V. (2015). Formirovanie nauchnogo koncepta «ehkonomicheskaya identichnost’ regiona»: mezhdisciplinarnyj podhod. Krymskij nauchnyj vestnik, (6), 151–168. Retrieved from http://krvestnik.ru/pub/2015/12/Bazhenova-Bazhenov.pdf [In Russian]
7. de Chernatony, L., & Cottam, S. L. (2009). Creating and launching a challenger brand: a case study. The Service Industries Journal, 29(1), 75–89. https://doi.org/10.1080/02642060802100234
8. Dzhejms, U. (2011). Psihologiya. M.: Akademicheskij Proekt, Gaudeamus.
9. Groshev, I. V., & Krasnoslobodcev, A. A. (2013). Analitika sovremennyh definicij i podhodov k ponimaniyu sushchnosti brenda. Vestnik Rossijskogo Universiteta Druzhby Narodov. Seriya: EHkonomika, 4, 94–104. [In Russian]
10. Klejner, G. B. (2015a). Issledovatel’skie perspektivy i upravlencheskie gorizonty sistemnoj ehkonomiki. Upravlencheskie Nauki, 4, 7–21. [In Russian]
11. Klejner, G. B. (Ed.). (2015b). Perspektivy razvitiya mezhdisciplinarnyh social’no-ehkonomicheskih i gumanitarnyh issledovanij. Doklady i vyctupleniya uchastnikov kruglogo stola (24 iyunya 2015, Rostov-na-Donu). Rostov-na-Donu: Izd-vo SFedU. [In Russian]
12. Anderson, B. (1991). Imagined Communities: Reflection on the Origin and Spread of Nationalism. L., NY: Verso.
13. Melewar, T. C., Gupta, S., & Dinnie, K. (2013). Nation Branding: Issues, Insights and Impacts. Corporate Reputation Review, 16(1), 5–6. https://doi.org/10.1057/crr.2012.21

УДК 316.6 +316.334.2+37.035.3+ 316.6

Матвеева Алла Ивановна,

доктор философских наук, доцент,

профессор кафедры философии,

Уральский государственный Экономический Университет, г. Екатеринбург,

Сарапульцева Анастасия Вячеславовна,

кандидат философских наук, доцент,

доцент кафедры философии,

Уральский государственный Экономический Университет, г. Екатеринбург,

Matveeva А.I.    matveevaa2011@yandex.ru

Sarapultseva A. V.  vlladislavaanastasevna@gmail.com

СИСТЕМА СОЦИАЛЬНОГО ПАРТНЕРСТВА КАК ЧАСТНАЯ МОДАЛЬНОСТЬ ВСЕЙ СИСТЕМЫ СОЦИАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Аннотация

 Статья посвящена актуальному в современной экономической ситуации вопросу. Предметом анализа выступают социальное партнерство. Авторы  ставят целью провести анализ системы социального партнерства как частной модальности всей системы социальных отношений. Основу исследования образуют герменевтический, феноменологический и аналитические методы. Результаты работы заключаются в том, что   полнота и эффективность системы социального партнерства как частной модальности всей системы социальных отношений может быть институционализирована по-разному. Самый оптимальный, когда система социального партнерства институционализируется посредством отношения человека к самой тайне его бытия и актуализируется в процессе поиска ответов на ключевые вопросы бытия. Такое духовное самоопределение индивида не просто способствует его превращению в полноценную личность, но и оптимально структурирует всю систему социального партнерства. Такое самоопределение превращает жизненные отношения из формальных в сущностные.  Результаты исследования могут быть применены в сфере социально философских анализов   общества.

Ключевые слова: социальное партнерство, общество, социальный институт, государственное управление, духовность, самоопределение.

Summary

Article is devoted to an urgent question in a modern economic situation. Act as a subject of the analysis social partnership. Authors set as the purpose to carry out the analysis of system of social partnership as a private modality of all system of the social relations. The basis of a research is formed hermeneutic, phenomenological also by analytical methods. Results of work are that completeness and system effectiveness of social partnership as a private modality of all system of the social relations can be institutionalized differently. The most optimum when the system of social partnership is institutionalized by means of the relation of the person to the mystery of his life and is staticized in the course of search of answers to key questions of life. Such spiritual self-determination of the individual not simply promotes his transformation into the full-fledged personality, but also optimum structures all system of social partnership. Such self-determination turns the vital relations from formal into intrinsic. Results of a research can be applied in the sphere of socially philosophical analyses of society.

Keywords: social partnership, society, social institute, public administration, spirituality, self-determination.

Различают экономическую, социальную и экологическую эффективность, подразумевая в каждом отдельном случае общественную полезность от использования экономических и природных ресурсов или функционирования того или иного социального института. В середине ХХ в. за рубежом появляются исследования, посвященные вопросам социальной эффективности. В работах Г. Беккера (Нобелевский лауреат 1992 г.), Я. Минсера, Т. Шульца (Нобелевский лауреат 1979 г.) и др. рассматривается проблема человеческого капитала и социальной эффективности. С начала 80-х годов ХХ в. аналогичные исследования появляются и в нашей стране. Особое внимание уделяется эколого-экономической, социально-экономической и социально-экологической эффективности. А в 1980 г. даже была опубликована «Временная методика определения эффективности капитальных вложений по охране окружающей среды».

Когда-то М.И. Туган-Барановский указывал на то обстоятельство, что кооперация представляет собой способ хозяйственной организации, при которой нет эксплуатации. Тем самым, кооперация может быть охарактеризована в качестве способа организации деятельности человека и всей системы социальных взаимоотношений. Но она не тождественна самой системе социального взаимодействия и системе социального партнерства в частности. Система социального взаимодействия – понятие более широкое, чем социальное партнерство, а последнее – чем кооперация. В первых двух случаях может существовать и существует феномен эксплуатации, некие социальные классы и противоречие в классовых интересах [4, 145]. Поэтому объединение людей в этих условиях всегда остается формальным, временным и неполным. Иное дело – кооперация. Как писал М.И. Туган-Барановский, «идеал кооперации есть внеклассовый идеал, общество, не знающее социальной эксплуатации» [10, 438]. По его мнению, когда рассуждают о «капиталистической кооперации», то просто подменяют понятие «кооперации» понятием «партнерства». Вот как он описывает кооперацию: «Кооперативы характеризуются прямо противоположными чертами (по сравнению с капиталистическими предприятиями – авт.). Их цель – не наибольшая прибыль, но наибольшая степень благосостояния членов кооператива; они не только не подчиняют человека капиталу, но, наоборот, ставят своей целью избавить человека от такого подчинения. Кооперация есть союз лиц, в противоположность союзам капиталистов» [10, 87]. И далее: «Кооперация вполне свободна – кооператив никого не принуждает вступать в члены кооператива и никого не задерживает в своей среде. В кооперативе нет принудительной власти. Воля меньшинства нисколько не подавляется волей большинства. Кооператив является организацией анархического (т.е. противоположного государственной организации – авт.) типа. С точки зрения современного социального мировоззрения, признавшей человеческую личность высочайшей ценностью мира, абсолютной ценностью в себе, только свобода личности и может быть признана высшим социальным идеалом» [10,   439].

Из приведенных суждений понятно, почему М.И. Туган-Барановский рассматривал кооперацию как особый (третий, не капиталистический и не социалистический) путь развития России и трактовал ее как своеобразный социализм, «социализм как положительное учение» (в отличие от идей пролетарского или утопического социализма). Как и французский персоналист Э. Мунье, русский ученый высказывался против либерализма, лежащего в основе социального партнерства. «Либерализм отжил свое время» [9, 436]. Этот тезис вполне соответствует другому: «Либерализм оказывается утопией» [8, 143].

Смысл новой организации социальных отношений в новом «органичном» обществе Э. Мунье раскрыл через пять основных принципов: «1) свобода через институциональное принуждение; 2) экономика на службе у человека; 3) примат труда над капиталом; 4) примат социального служения над прибылью; 5) примат личности, развивающейся в органичном обществе» [8,   143]. В контексте нашего исследования особое значение приобретает первый принцип, поскольку социальное партнерство немыслимо без того, чтобы «поставить свободу в определенные рамки, создав институты, которые предупреждали бы подобные (неконструктивные и анти социальные – авт.) устремления» [8,   143]. Главный тезис Э. Мунье состоял в следующем: «Мы стоим за всеобщее материальное принуждение, осуществляемое необходимыми для этого институтами в целях обеспечения материальной свободы всем членам общества» [8,   143].

И вот здесь возникает определенное расхождение между идеей перехода к органичному обществу и социальному партнерству, между Э. Мунье и М.И. Туган-Барановским. Если лидер французского персонализма все-таки видел возможность перехода от капитализма к новому обществу через материальные изменения, через «всеобщее материальное принуждение», что роднит его в определенном смысле даже с марксистами, то М.И. Туган-Барановский полагал, что «крушение капитализма на экономической основе невозможно, но что капитализм все же заключает в себе внутреннее противоречие, от которого он погибнет» [9,   94]. Смысл этого противоречия, гибельного для капитализма, он усматривал именно в тотальном вещизме, который противоречит развитию духовной природы самого человека и превращает его в «раба вещей».

Но проблема формирования и развития института социального партнерства в современном российском обществе лежит гораздо глубже, чем частные вопросы его организации. Она состоит в мотивации такого партнерства. И здесь необходимо определиться с предметным характером самого социального партнерства как социального института и социального феномена. Необходимо осуществить распредмечивание прежней системы социальных связей и осуществить опредмечивание новой системы. Система социальных взаимоотношений при капитализме в условиях рыночной экономики была постоянно связана с вещностью. Система социального партнерства в определенном смысле воспроизводит прежнюю свою «метафизическую», а точнее – вещную, основу. Либерализм как свобода без границ и вещизм как культ богатства – вот два «крыла», которые детерминируют социальное партнерство. Но они же взаимно и исключают друг друга, поскольку богатство и собственность предполагают ограничение свободы и наложение определенных обязательств (ответственности) на собственников. Но здесь обнаруживается феномен перехода количества в качество, объема и масштаба богатства и собственности в новое социальное измерение, когда их владелец уже не считает себя ответственным и обязанным соблюдать «правила игры», институциональные нормы, а, наоборот, диктует их для других людей. Примеров, когда такие нувориши пытаются встать над моралью и законом, когда они полагают, что их богатство дает им полную свободу, – более чем достаточно.

Вещизм в его крайней форме товарного фетишизма определял весь характер деятельности субъектов социальных отношений. «Первая аксиома: буржуа – это человек, который утратил смысл бытия. Чувственный мир уже не очаровывает его. Он прогуливается среди вещей, которые не взывают к нему, существуют наряду с ним, которые можно классифицировать. Есть две категории вещей – полезные вещи и вещи, не имеющие значения; или же еще: дела и потерянное время. Потерянное время, любовь к вещам и заупокойная по миру. Потерянное время: оно как раз потому такое, что ему в нем нечего терять» [8,   245].

Не следует думать, что эта характеристика относится только к крупным собственникам. «В конечном счете, настоящим буржуа является мелкий буржуа» [8,   247]. Люмпенизация и маргинализация сегодня, к сожалению, охватывают значительные слои населения и превращает их в имплицитных буржуа. Зависть и цинизм, стремление к роскоши, подражательство богатым, культивируемая алчность делают свое дело. В связи с этим пронзительно звучат слова: «Искареженный менталитет русского человека … замусорен и поврежден – стыдно сказать – «идеалами» общества потребления, «общечеловеческими ценностями», парламентским жаргоном и неестественными ужимками «звезд голубого экрана»! Опошлено и изгажено все, что можно. Высокие духовные состояния стали жертвой бездарной имитации бессовестных притворщиков, скрывающих за наигранной экзальтацией пустоту души и скудость ума. Дерзкое пустозвонство притворяется мудростью, похоть – любовью, трусость – кротостью и смирением. Показное нестяжательство скрывает бездну сребролюбия, покаяние превращается в ширму для лицемерия и беспринципности» [4, 55].

Конечно, в такой ситуации ни о каком эффективном социальном партнерстве речи быть не может. И даже его крайне  ограничительный вариант в виде государственно-частного партнерства, при котором наемные работники фактически оказываются «вымытыми» из системы социального взаимодействия, при котором этатизм постоянно проявляет себя через коррумпированность государственных чиновников и лоббирование частных интересов, никакого сколько-нибудь значимого позитивного эффекта дать не может по определению. Тем самым, мотивация социального партнерства является наиболее важным аспектом данной проблемы. Новое опредмечивание системы социального партнерства предполагает отказ от вещизма и признание духовности в качестве основы социального взаимодействия в новом органичном обществе. Духовность как новая социальная предметность выступает в качестве принципиально новых «правил игры» (институций), которые не только впитывают в себя абсолютные ценности человеческого бытия (веру, надежду, любовь, дружбу, доверие, ответственность и т.д.), но и экстраполируют их на социальные отношения, организуя, направляя и в целом детерминируя их. Диалектика социальных отношений определяется диалектикой самих жизненных отношений человека. Полнота и эффективность системы социального партнерства как частной модальности всей системы социальных отношений может быть институционализирована по-разному. Если она институционализирована исключительно вещными отношениями, то эта ситуация способствует возрастанию рисков и неопределенности в сфере социального взаимодействия. Ограниченность ресурсов и срока самой жизни индивида превращает партнерство как таковое в малоэффективный способ актуализации социальных связей. Иное дело, если система социального партнерства институционализируется посредством отношения человека к самой тайне его бытия и актуализируется в процессе поиска ответов на ключевые вопросы бытия. Такое духовное самоопределение индивида не просто способствует его превращению в полноценную личность, но и оптимально структурирует всю систему социального партнерства. Такое самоопределение превращает жизненные отношения из формальных в сущностные. 

Литература:

1. Васильев Л.С. Феномен собственности – власти. К проблеме типологии докапиталистических структур / В кн.: Типы общественных отношений на Востоке в средние века. – М., 1992, – 200 с.
2. Государство и бизнес: институциональные аспекты. Отв. ред. И.М. Осадчая. – М., ИМЭМО РАН, 2006, – 155 с.
3. Государственно-частное партнерство в образовании: сборник статей, Науч. ред. Молчанова О.П., Лившин А.Я., – Москва: КДУ, 2009, – 242 с.
4. Иванов С.А. Социальное партнерство как феномен цивилизации. М., 2002.  – 245 с.
5. Кирдина С.Г. Х – эффективность и Х – экономика: синтез теоретических подходов // Экономический вестник Ростовского государственного университета, 2007.Т. 5. № 2. – 158 с.
6. Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 3. – М., 1955. – 544 с.
7. Мирзоян Г.В. Социальное партнерство в российском обществе: Автореф. дис.… д-ра филос. наук. – Ростов н/Д, 2010. – 49 с.
8. Мунье Э. Манифест персонализма: Пер. с фр. – М.: Республика, 1999. – 559 с.
9. Туган-Барановский М.И. К лучшему будущему. –  М., 1996. – 528 с.
10. Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. – М., 1989. – 496 с.

List of references

1. Vasilyev L. S. A property phenomenon – the authorities. To a problem of a typology of pre-capitalistic structures / In book: Types of the public relations in the east in the Middle Ages. – M, 1992, – 200 pages.
2. State and business: institutional aspects. Отв. edition of I. M. Osadchaya. – M, IMEMO RAHN, 2006, – 155 pages.
3. Public-private partnership in education: collection of articles, Nauch. edition Molchanova O. P., Livshin A. Ya., – Moscow: KDU, 2009, – 242 pages.
4. Ioann, metropolitan. Overcoming of a distemper. The word to the Russian people. – SPb. 1995. –352 pages.
5. Kirdina S. G. X – efficiency and X – economy: synthesis of theoretical approaches//Economic bulletin of the Rostov state university, 2007. T. 5. No. 2. – 158 pages.
6. Marx K. Theses about Feuerbach//Marx K., Engels F. Compositions. 2nd prod. T. 3. – M, 1955. – 544 pages.
7. Mirzoyan G. V. Social partnership in the Russian society: Avtoref. yew. … Dr.s филос. sciences. – Rostov N / Д, 2010. – 49 pages.
8. Munye E. Manifesto of personalism: The lane with фр. – M.: Republic, 1999. – 559 pages.
9. Tougan-Baranovsky M. I. K to the better future. – M, 1996. – 528 pages.
10. Tougan-Baranovsky M. I. Social bases of cooperation. – M, 1989. – 496 pages.

УДК 334.7.01+ 334.021.1

Матвеева Алла Ивановна,

доктор философских наук, доцент,

профессор кафедры философии,

Уральский государственный Экономический Университет, г. Екатеринбург,

Сарапульцева Анастасия Вячеславовна,

кандидат философских наук, доцент,

доцент кафедры философии,

Уральский государственный Экономический Университет, г. Екатеринбург,

Matveeva А.I.    matveevaa2011@yandex.ru

Sarapultseva A. V.  vlladislavaanastasevna@gmail.com

ПРОБЛЕМА ДЕПЕРСОНАЛИЗАЦИИ  ИНСТИТУТА СОЦИАЛЬНОГО ПАРТНЕРСТВА: ЭКОНОМИЧЕСКИ-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ

PROBLEM OF DEPERSONALIZATION OF INSTITUTE OF SOCIAL PARTNERSHIP: ECONOMIC AND PHILOSOPHICAL ANALYSIS

Аннотация

Статья посвящена актуальному в современной экономической ситуации вопросу, о деперсонализации института социального партнерства, снижению его социальной эффективности и привлекательности в глазах разных социальных групп и представителей общества в целом.  Предметом анализа выступает социальное партнерство. Авторы  ставят целью провести анализ основной проблемы  развития института социального партнерства в современном российском обществе, сутью которого является правильное структурирование в иерархии данного явления абсолютных ценностей человеческого бытия и функциональных ценностей либеральной институциональной теории. Основу исследования образуют герменевтический, феноменологический и аналитические методы. Результаты работы заключаются в том, что    современная система социального партнерства есть лишь переходная фаза от одной формы коллективизма к другой, но никак не очередная форма такого коллективизма. Результаты исследования могут быть применены в сфере социально философских анализов   общества.

Summary

Article is devoted to an urgent question in a modern economic situation, about depersonalization of institute of social partnership, to decrease in its social efficiency and appeal in the opinion of different social groups and representatives of society in general. Social partnership acts as a subject of the analysis. Authors set as the purpose to carry out the analysis of the main problem of development of institute of social partnership in modern Russian society which essence is the correct structuring in hierarchy of this phenomenon of absolute values of human life and functional values of the liberal institutional theory. The basis of a research is formed hermeneutic, phenomenological also by analytical methods. Results of work are that the modern system of social partnership is only a transitional phase from one form of a collectivism to another, but not the next form of such collectivism. Results of a research can be applied in the sphere of socially philosophical analyses of society.

Ключевые слова:  социальное партнерство, общество, социальный институт, государственное управление, личность, самоопределение, человечество, социальные технологии.

Keywords: social partnership, society, social institute, public administration, personality, self-determination, mankind, social technologies.

Одним из важнейших векторов институциональных изменений в мире в конце ХХ в. стала скрытая дегуманизация самих институциональных норм. Вместо подлинного и всестороннего развития человеческой личности ею был предложен старый рецепт материального фетишизма. Обслуживание институциональными новациями именно материально-вещной стороны человеческого существования привело к расщеплению личности и самой идеи. Нарастание социально-экономического неравенства в мире привело к огромному социальному расслоению и в нашей стране, к отчуждению миллионов наших сограждан от декларируемых институционалистами жизненных благ. Сегодня для них главная цель – найти источники к существованию, выжить. Такую ситуацию давно описал В.С. Соловьев: «Личность, лишенная идеи, была бы чем-то пустым, внешнею бессмысленною силой, ей нечего было бы осуществлять, и потому ее существование было бы только стремлением, усилием жить. А не настоящею жизнью» [7, 89]. Вопрос о том, может ли существовать эффективное социальное партнерство в условиях, когда миллионы наших сограждан живут «не настоящей жизнью», в борьбе за кусок хлеба – вопрос, думается, риторический.

Помимо всего прочего, тенденция в институционализации идей «осчастливливания» потребителя весьма далека от идеи социальной ответственности самих предпринимателей, поскольку лишает работника реального участия в хозяйственной (прежде всего, управленческой) деятельности, усиливает в нем иждивенчество и безразличие. Такая своеобразная институционализация проблемы социальной ответственности, когда работникам предлагается быть социально ответственными уже шестьдесят, а не сорок часов в течение рабочей недели и, когда само государство становится прямым агентом работодателей (в рамках системы государственно-частного партнерства) свидетельствует, по нашему мнению, о том, что даже то первоначальное содержание, которое вкладывали институционалисты первой волны в понятие «социального партнерства» все чаще и все больше выхолащивается. Это делает вопрос о разработке данного понятия и самой системы социального партнерства в современных условиях крайне актуальной задачей.

Социальное партнерство представляет собой специфический социальный институт, характеризующийся всеми необходимыми атрибутивными качествами (Рис.1).

Рис. 1. Структура социального партнерства  

 «Социальное партнерство» является частным понятием по отношению к общему (родовому) понятию «социального взаимодействия». В связи с этим установлено влияние на систему социального партнерства со стороны иных форм социального взаимодействия, практикуемых в современном российском обществе (конкуренция, кооперация, товарищество, солидарность). Раскрыта конкретно-историческая диверсификация различных форм социального взаимодействия в современном российском общества и ее влияние на генезис самого социального партнерства и на общие процессы социального и культурного развития. В частности, выявлены такие негативные тенденции в развитии феномена социального партнерства в современном российском обществе, как нарастание аномии и социального отчуждения, партикуляризма и декларативности, неадекватности его знаковой и символической оформленности конкретным социальным процессам, происходящим в обществе, акцентуация на экономической демократизации социальных отношений в ущерб политическим и культурным аспектам.

Основной проблемой развития института социального партнерства в современном российском обществе является правильное структурирование в иерархии данного явления абсолютных ценностей человеческого бытия и функциональных ценностей либеральной институциональной теории. Наблюдаемая в современной ситуации аберрация ценностных приоритетов и подмена подлинно абсолютных ценностей (духовности, нравственности, справедливости и солидарности) идеалами свободы и равноправия способствует формализации и деперсонализации института социального партнерства, снижению его социальной эффективности и привлекательности в глазах разных социальных групп и представителей общества в целом. Необходима реструктуризация ценностных приоритетов в иерархии социального партнерства как формы социального взаимодействия.

Диалектика социального партнерства и социальной ответственности в структуре современных социальных отношений свидетельствует о нарастающем конфликте между цивилизацией и культурой, о существенной дегуманизации самих социальных отношений в целом. Сугубо цивилизационный подход к анализу социального партнерства оставляет за скобками научного исследования его негативные стороны, делая упор на некие универсальные предикаты данного феномена. Такой подход игнорирует культурную идентичность и специфику конкретных социумов и локальных социальных структур, что порождает так называемые институциональные ловушки, связанные с несоответствием разрабатываемых правил и норм социального партнерства ценностным ориентациям и менталитету конкретных его субъектов.

Различая два основных типа общественных отношений, некоторые авторы сегодня полагают, что подлинное социальное партнерство, а шире – само эффективное социальное взаимодействие мыслимо лишь в рамках тех обществ, которые способны осуществлять социальный прогресс. Различая индивидуалистический и коллективистский типы общества, Н.М. Чуринов, например, утверждает: «Совершенство общественных отношений, положенное в основу теории прогресса коллективистского общества, требует того, чтобы данная теория была, во-первых, континуальной теорией, т.е. теорией, раскрывающей информационно-полевое содержание общественной жизни; во-вторых, эта теория предполагает движение, действие временных рядов и антиэнтропийных процессов, неаддитивных информационных волн, наличие доминантных очагов пассионарной активности, пассионарных импульсов, действие социального авангарда и социальных институтов… Таким образом, если теория социального прогресса потребительского типа требует реализации тех или иных социальных технологий, то теория социального прогресса континуального типа базируется на действии временных рядов и антиэнтропийных процессов, составляющих основу социальных тектологий. Данные тектологии обеспечивают процессы совершенствования общественных отношений, отрицательные вклады в социальные энтропии, диалектическое снятие несовершенств» [9, 457].

Отталкиваясь от этих рассуждений, которые мы вполне разделяем, становится очевидной актуальность исследования феномена социального партнерства как определенной социальной технологии и определенного социального института в контексте современной социально-экономической и социокультурной динамики. В самом деле, если рассматривать систему социального партнерства изнутри, с позиций закладываемых в нее мировоззренческих ориентаций и ценностных установок, то возникает вопрос о том, к какому же типу общественных отношений (индивидуалистическому или коллективистскому) данная система может быть отнесена?

Ответ на этот вопрос предполагает обращение к самому смыслу коллективизма как такового. Можно ли рассматривать совокупность участников системы социального партнерства как некий коллектив, пускай даже и расширенный? Поскольку партнерство есть временный и формализованный способ налаживания социокультурной коммуникации, в рамках которого все его участники, наряду с неким общим интересом, сохраняют и свои индивидуальные интересы, а сам механизм осуществления социального партнерства допускает использование по отношению к отдельным его участникам мер принуждения и даже прямых внеэкономических и экономических санкций, то вряд ли можно считать партнерство формой подлинного коллективизма.

 Косвенно это признавали и признают многие западные исследователи. Рассуждая о социализации и ее мере (степени), они различают коллективизм и партнерство. Вот что писал по этому поводу один из представителей Фрайбургской школы В. Репке: «Суть теории, согласно которой постепенное продвижение социалистически-коллективистских концепций одновременно является продвижением по «Пути к рабству» (так называется книга Ф. Хайека), может считаться сегодня не только общепризнанной, но и фактически неоспоримой». И далее: «В противоположность революционному социализму Востока с его галопирующей социализацией ползучая социализация Запада приучает нас к медленно, но неуклонно увеличивающимся дозам» [8, 169].

Однако, то обстоятельство, что антисоциалистические настроения сегодня «на волне», не дает оснований заявлять о том, что «социалистически-коллективистские концепции» есть продвижение к несвободе (рабству). Кроме того, таким «передергиванием» страдают в основном теоретики – экономисты и социологи. Социально-философский анализ свидетельствует об ином. А именно о том, что «наука есть не что иное, как организованный опыт человеческого общества», что этот опыт создается «трудовым путем», что «наука есть организованный общественно-трудовой опыт», что наконец, научные концепции коллективизма есть отражение объективной потребности общества в развитии именно коллективистских форм сотрудничества» [4,  361]. Рассуждая об индивидуализме, А.А. Богданов писал: «Наивность мышления заключается в том, что свой маленький и дрянной мирок, не стараясь расширить и развить его действительное содержание, делают, незаметно для себя, мерою для такой большой вещи, как человечество» [4, 29]. В основе системы социального партнерства как раз и лежит индивидуальный мир каждого, тогда как в основе коллективизма в его наиболее зрелых формах заложена духовная и предметно-вещная общность людей. Развивая в своей работе «Новый мир» концепцию «целостного человека» («собирания человека»), А.А. Богданов считал, что решение этой проблемы невозможно вне коллективизма. «Дробление человека вызывает дробление мира… Абсолютное индивидуальное «я» выражает собою социально-раздробленный опыт и жизненное противоположение человека человеку… Нормы внешнего принуждения – правовые, моральные и т.д. – разумеется, могут быть «целесообразными», т.е. полезными для общества… Переход … к гармонической системе сотрудничества, для которой такие нормы не нужны, может совершаться только через определенную переходную фазу…» [4, 33].

Систему социального партнерства можно считать одной из таких «переходных фаз» от культивировавшегося в ХIХ в. индивидуализма к коллективистским формам организации человеческого существования. В качестве таковой социальное партнерство, будучи несовершенным по определению, вместе с тем выполняет важную континуитетную функцию. Оно как бы связывает предшествовавшие ему и идущие за ним формы социального взаимодействия, устраняя дистрикт и релятивизм истории. Иначе говоря, развитие социального взаимодействия становится латентным и эволюционным, обеспечивая возрастание социальной близости представителей различных стран в обществе. В самом деле, начальными формами коллективизма были своеобразные социальные общности: ватаги, складчины, дружины, артели, кооперативы, товарищества и проч. Крупный знаток истории артельного движения в России А.А. Исаев, например, писал, что «во всех союзах, за которыми народ закрепил название «артель», мы подмечаем господство начала равноправия» [5, 429]. Но вспомним о том, что В.С. Соловьев разводил понятия «равноправие» и «равноценность». Однако для артели, основанной на подлинном (реальном, а не формальном) коллективизме, оба понятия являются имманентными. «Мал золотник, да дорог» – вот смысл артельного коллективизма. Именно поэтому А.А. Исаев, рассматривая равноценность как равенство участников артели во внутренней жизни союза, называет его вторым отличительным признаком артельного общения [6, 431]. А отсюда следуют и третий отличительный признак артельного коллективизма – самоуправление, и четвертый признак – ответственность, и пятый признак – договорные отношения [6, 433]. Артельный коллективизм не тождественен модусам социального партнерства: различным социальным сетям, кластерам, кланам, финансово-промышленным группировкам, государственно-частному партнерству и т.д. Но также ясно, что артельный коллективизм не тождественен тому «коллективизму», который можно обнаружить в условиях современного общества. Как его не называй («органическое», или «открытое», или «информационное», или даже «постиндустриальное»), такое общество основанное главным образом на ценностях индивидуализма и гедонизма, не предрасположено к тому, чтобы поощрять коллективизм. Социальное одиночество и социальное отчуждение, о чем так пронзительно писали А. Шопенгауэр и Г. Маркузе, в современном обществе становятся едва ли не главной социальной проблемой.

Но даже учитывая необходимость и сложность разработки теоретических моделей социального сотрудничества, необходимо помнить о том, что современная система социального партнерства есть лишь переходная фаза от одной формы коллективизма к другой, но никак не очередная форма такого коллективизма. Учитывая, что в рамках социального сотрудничества предлагается взаимодействовать работникам и работодателям, актуально звучат слова другого крупного знатока истории артельного движения в России В.В. Берви-Флеровского: «Артель смотрит на них (на работодателей и на государственных чиновников – авт.) как на начальников, на капиталистов, а не как на доверенных и ответственных перед собою лиц» [3,   209].

Таким образом, степень доверия и мера ответственности отличают социальное партнерство от коллективизма как такового. Они же детерминируют и динамику развития разных форм социальной предметности. В первую очередь это относится к солидарности, которая порой рассматривался и рассматривается как закон человеческой жизни [1, 404]. Ф. Бастиа считал солидарность определенной формой социальной ответственности [2,  401]. Иначе говоря, солидарность как подлинный коллективизм между людьми возникает именно и как раз на почве социальной ответственности (Рис.2).

Рис. 2 . Основные направления преодоления «институциональных ловушек» (термин В.М. Полтеровича) в процессе развития и совершенствования социальной ответственности участников системы социального партнерства.

В свою очередь, степень солидарности способствует ускорению или, наоборот, замедлению социально-культурной динамики. Поэтому возрастание степени солидарности в обществе является фактором ускорения в его развитии. Если вспомнить о том, что первоначально в середине 80-х гг. ХХ в. руководство нашей страны взяло курс не просто и не только на перестройку народного хозяйства, но и на ускорение развития нашего общества, то становится понятным, почему вторая часть «генеральной линии» была со временем предана забвению. Ни о каком ускорении общественного развития не могло быть и речи в условиях катастрофического снижения степени общественной солидарности. Проявлялось это снижение по-разному: появление частной собственности на средства производства привело к росту социального отчуждения в обществе и социальной его дифференциации; нарастало недоверие населения к власти, что выражалось в падении престижа самих властных институтов (правительства, армии, судов и т.д.). Поэтому в современных условиях необходимо укрепление солидарности на основе социальной ответственности не только участников конкретной системы государственно-частного партнерства, а всей системы социального партнерства в целом.

Литература

1. Аузан А. Социалистическое самоуправление в экономике. М.: По-литиздат, 1987.
2. Бастиа Ф. Экономические гармонии. Избранное.: Пер. с фр. М.: ЭКСМО-Пресс, 2007. – 1200 с.
3. Берви-Флеровский В.В. Избранные экономические произведения. В 2-х т. Т.1. М., 1958.
4. Богданов А.А. Вопросы социализма: Работы разных лет. М.: Политиздат, 1990.
5. Деркач А.А., Кузьмина Н.В. Акмеология: Пути достижения вершин профессионализма. М.: РАУ, 1993.
6. Исаев А.А. Артели в России // Антология социально-экономической мысли в России: дореволюционный период. СПб.: РХГИ, 2000.
7. Маркарян Э.С. О генезисе человеческой деятельности и культуры. Ереван: АН АССР, 1973.
8. «Фрайбургская школа» и немецкий неолиберализм. Теория хозяйственного порядка: Пер. с нем. М.: Экономика, 2002.
9. Чуринов Н.М. Совершенство и свобода. Новосибирск: СО РАН, 2006. – 712 с.

УДК 330.161+ 330.162

Матвеева Алла Ивановна,

доктор философских наук, доцент,

профессор кафедры философии,

Уральский государственный Экономический Университет, г. Екатеринбург,

Член общественного совета ГУВД МВД России по Свердловской области

Matveeva А.I.    matveevaa2011@yandex.ru

ЭКОНОМИКО-ФИЛОСОФСКИЙ ВЗГЛЯД НА КОРРУПЦИЮ КАК СЕКТОР ТЕНЕВОЙ ЭКОНОМИКИ РОССИИ

ECONOMICAL AND PHILOSOPHICAL VIEW OF CORRUPTION AS SECTOR OF THE SHADOW ECONOMY OF RUSSIA

Аннотация

Статья посвящена актуальному в современной экономической ситуации вопросу, о коррупции как сектору теневой экономики, в котором вращаются колоссальные суммы не облагаемых налогами денег, но, самое главное формируется особая субкультура.  Предметом анализа выступает коррупция. Автор   ставит целью провести экономико-философский анализ социально безответственного поведения субъектов институционального нормотворчества. Результатом такой институциональной нормотворческой практики стали рост коррупции и расширение теневой экономики, распространение бытового насилия и терроризма. Очень важным аспектом такой институциональной либерализации является правовой нигилизм, когда законы не являются ценностью де-факто, не воспринимаются субъектами деятельности как ценность и поэтому не соблюдаются определенной частью населения. Результаты работы заключаются в том, что автор предложил некоторых аспекты противодействия коррупционным тенденциям. Результаты исследования могут быть применены в сфере экономических. Правовых и социально-философских анализов   общества.

Summary

Article is devoted to an urgent question in a modern economic situation, about corruption as to sector of a shadow economy in which the enormous amounts of the money which isn’t assessed by taxes rotate, but, the most important is created special subculture. Corruption acts as a subject of the analysis. The author sets as the purpose to carry out the economical and philosophical analysis of socially irresponsible behavior of subjects of institutional rule-making. Growth of corruption and expansion of a shadow economy, distribution of domestic violence and terrorism became result of such institutional rule-making practice. Very important aspect of such institutional liberalization is the legal nihilism when laws aren’t value de facto, aren’t perceived by subjects of activities as value and therefore aren’t observed by a certain part of the population. Results of work are that the author offered some aspects of counteraction to corruption tendencies. Results of a research can be applied in the sphere of economic. Legal and social and philosophical analyses of society.

Ключевые слова: коррупция, социальное партнерство, общество, социальный институт, государственное управление, общечеловеческие ценности, противодействие,  МВД.

Keywords:   Keywords: corruption, social partnership, society, social institute, public administration, universal values, counteraction, Ministry of Internal Affairs.

Подобно утопии, современные институциональные установки становятся для большинства людей символом веры, а не осознанным и просчитанным мотивом их поведения [1, 16]. В современных условиях самостоятельность и грамотность субъектов деятельности все чаще подменяется манипулированием и зомбированием их сознания. Например, едва ли не универсальными стали следующие тезисы: коррупция – это вред, но если она существует, значит не такое и это – зло; рынок и конкуренция – спасут общество от социальной несправедливости; НТП может «убрать» любые экономические противоречия (например, разрыв между бедными и богатыми), хотя такой технологический детерминизм давно показал свои ограниченные возможности. Но такие утверждения свидетельствуют не о реальном, а скорее об экзистенциальном восприятии всей системы социальных отношений в обществе. События последних месяцев дают основания полагать, что коррупционные преступления вошли в тройку самых опасных угроз нашего времени, наряду с терроризмом, наркоторговлей. Сегодня она представляет огромный сектор теневой экономики, в котором вращаются колоссальные суммы не облагаемых налогами денег, но, самое главное формируется особая субкультура, основанная на пренебрежении к основной заповеди «не укради». И именно эта субкультура как короста, разъедает не только сознание значительной части представителей государственной власти, она является мощным раздражающим фактором для граждан России, формируя протестные настроения и экстремистские проявления.  Зависть и цинизм, стремление к роскоши, подражательство богатым, культивируемая алчность делают свое дело. В связи с этим пронзительно звучат слова: «Искареженный менталитет русского человека … замусорен и поврежден – стыдно сказать – «идеалами» общества потребления, «общечеловеческими ценностями», парламентским жаргоном и неестественными ужимками «звезд голубого экрана»! Опошлено и изгажено все, что можно. Высокие духовные состояния стали жертвой бездарной имитации бессовестных притворщиков, скрывающих за наигранной экзальтацией пустоту души и скудость ума. Дерзкое пустозвонство притворяется мудростью, похоть – любовью, трусость – кротостью и смирением. Показное нестяжательство скрывает бездну сребролюбия, покаяние превращается в ширму для лицемерия и беспринципности» [2,  55]. Конечно, в такой ситуации ни о каком эффективном социальном партнерстве речи быть не может. И даже его крайне ограничительный вариант в виде государственно-частного партнерства, при котором наемные работники фактически оказываются «вымытыми» из системы социального взаимодействия, при котором этатизм постоянно проявляет себя через коррумпированность государственных чиновников и лоббирование частных интересов, никакого сколько-нибудь значимого позитивного эффекта дать не может по определению. За последние годы в правоохранительной и экономической  сферах сделано много. Приняты новые нормативные акты, сформированы как государственные, так и общественные институты по противодействию этому злу. В каждом регионе работают антикоррупционные комитеты  и комиссии, активизировалась деятельность работа правоохранительных, следственных органов и прокуратуры. В декабре 2008 года принят Федеральный закон противодействия коррупции. В нем сформулированы основные принципы противодействия коррупции

Противодействие коррупции в Российской Федерации основывается на следующих основных принципах:

1. признание, обеспечение и защита основных прав и свобод человека и гражданина;
2. законность;
3. публичность и открытость деятельности государственных органов и органов местного самоуправления;
4. неотвратимость ответственности за совершение коррупционных правонарушений;
5. комплексное использование политических, организационных, информационно-пропагандистских, социально-экономических, правовых, специальных и иных мер;
6. приоритетное применение мер по предупреждению коррупции;
7. сотрудничество государства с институтами гражданского общества, международными организациями и физическими лицами [ 4].

В нашем государстве существуют антикоррупционные нормы, которые устанавливаются на официальном уровне в Уголовном кодексе РФ:

• Статья № 285 – злоупотребление должностными полномочиями.
• Статья № 286 – превышение должностных полномочий.
• Статья № 290 – получение взяток.
• Статья № 292 – служебный подлог [5].

Помимо этого, на уровне Постановлений правительства введены различные ограничения для должностных лиц от подачи деклараций до запрета на получение подарков и подношений на сумму свыше 3000 р. Активно работает комиссия по проверке заявленных сведений, систематически выявляются и отстраняются от должности по утрате доверия, чиновники скрывшие наличие недвижимости.

Вроде бы все делается. И тем не менее, каждый день мы сталкиваемся с новыми разоблачения, не только в среднем звене, но и высшем эшелоне власти. Разоблачения и аресты чиновников высшего ранга стали нормой. С одной стороны, это свидетельство торжества права – у нас нет неприкасаемых, с другой иллюстрация размаха этого явления. С экомическо-философской точки зрения  навязывание   социальным субъектам таких модернизированных «на ходу» институциональных новаций не способствует укреплению системы социального партнерства и является проявлением социально безответственного поведения субъектов институционального нормотворчества. Результатом такой институциональной нормотворческой практики стали рост коррупции и расширение теневой экономики, распространение бытового насилия и терроризма. Очень важным аспектом такой институциональной либерализации является правовой нигилизм, когда законы не являются ценностью де-факто, не воспринимаются субъектами деятельности как ценность и поэтому не соблюдаются определенной частью населения [3, 7]. Также очень важным аспектом фиаско либеральных институциональных установок в нашем обществе является нарастание абстрактного (отвлеченного, умозрительного) характера таких социальных институций. При этом характерно, что и само понятие социальной ответственности законодательством до сих пор даже не прописано.

Примечательным является и то, что создается впечатление появления нового вида пресмыкающихся, которые лишены чувства самосохранения, не способны к элементарному анализу своих действий и поступков.   Коррозия стяжательства проникла и в правоохранительную и судебную систему. А это серьезнее… И это самый опасный процесс. Не случайно Президент России в своем послании прямо говорил о практике заказных дел, которые уничтожают бизнес. Базис нашей страны. Сегодня необходимо создать условия, когда Закон будет работать как электрическая розетка – кто бы пальцы не сунул получит удар током. Прокурор, следователь, чиновник или депутат. Но для этого необходимо создать атмосферу тотального общественного контроля.  И контроля реального.

Многим сторонникам этой версии кажется, что достаточно разработать «правила игры» для соперников, установить порядки и принять законы, как соперничество станет автоматически совершенным, т.е. адекватным установленным правилам и порядкам. Это наивное представление, поскольку конкуренты могут прекрасно знать имеющиеся правила, но при этом не соблюдать их. Это же касается и самого государства, от имени которого «правила игры» могут устанавливать как нравственные, так и безнравственные чиновники. Коррупция, политическая рента, рэкет и многие другие проявления безнравственного поведения таких чиновников у всех на слуху. И, по большому счету, уже не важно, что современное государство – «это не исполнительный комитет буржуазии, скорее это исполнительный комитет техноструктуры» [1, 223]. Современные менеджеры, как показывают скандалы, связанные с деятельностью ряда крупных корпораций, могут точно также быть аморальными субъектами, как и государственные чиновники. Сегодня появились новая порода коррупционера спринтера. Только сел в кресло сразу надо что-то украсть. Только закончился суд над Евгенией Васильевой, как ее преемник тут же влез в те же навозные кучи и получил срок. Наверное, думал, пока разберутся, успею обеспечить себе капитал…

По заявлению Генерального прокурора России Ю.Я Чайки- Общий ущерб от коррупционных преступлений в этом году достиг почти 44 млрд рублей или 10% от общей суммы ущерба от всех видов преступлений в целом по стране [6] .

«Размер материального ущерба, причиненного преступлениями коррупционной направленности, в этом году составил 43,8 млрд рублей. Согласно данным статистики, доля материального ущерба от коррупции составляет примерно 10% от общей суммы ущерба от всех видов преступлений в целом по России»[7].

Касаясь мер по компенсации нанесенного вреда от коррупционных преступлений, глава Генпрокуратуры сообщил, что за последние полтора года только добровольно погашен ущерб на 6,8 млрд. рублей.

«Изъято имущества денег и ценностей на сумму почти в 10 млрд. рублей, арестовано имущества на 34,6 млрд. рублей»,  – отметил Чайка.

По его данным, по рассмотренным судами уголовным делам коррупционной направленности за последние полтора года удовлетворено гражданских исков (со стороны прокуроров и потерпевших) на общую сумму более 11 млрд. рублей [8].

Очевидно, что столь последовательная борьба затронула не только слой государственных чиновников. Все чаще в сводках происшествий аресты и задержания сотрудников правоохранительных органов. И это особенно печально, так как именно эти структуры стоят на страже законных прав и интересов граждан. Более того коррупция стала разъедать святая святых – органы собственной безопасности МВД. Только за предыдущие недели было арестовано несколько высокопоставленных офицеров УСБ МВД.

Конечно то, что делается, имеет свой результат. Но причины в ином –деформации мировоззренческих установок молодежи. Создание зон тотального обогащения, в которые могли бы превратиться сами правоохранительные структуры.  Беседуя с молодыми сотрудниками все чаще на вопрос «где бы вы хотели служить?», следует ответ «В службе экономической безопасности». И не важно, что нет экономического или финансового образования. Важно войти туда, где можно получить некие преференции. Молодежь не интересует работа на земле. Н6е интересует даже уголовный розыск. Главное попасть туда, где деньги… Даже сам ответ дает основание полагать, что молодой человек ошибся дверью. Но беда еще и в том, что часто сама служба в полиции рассматривается как хлебное место. Конечно, можно было бы это отнести к романтизации профессии, но увы… К 3-4 курсу слушатель высшего учебного заведения МВД напрочь лишается иллюзий.

В подготовке кадров нарушен естественный баланс. И причина этому право поступать учебные заведения МСВД со школьной скамьи. И самое печальное то, что многие юноши, таким образом скрываются от службы в Армии. Подобный конформизм просто недопустим. А по сути, учебные заведения МВД превратились в и инкубаторы блатных. И ждать часто ничего позитивного не приходится. Более того, последние разоблачения в ряде таких ВУЗов показали, что именно прием слушателей стал очень доходным бизнесом. Коррупция, которая начинается с первых шагов, неминуемо проявляется на иных этапах службы.

Суммируя изложенное, необходимо остановится на некоторых аспектах противодействия этим тенденциям:

1. Активизация деятельности правоохранительных органов, повышение их профессионализма. Жесткий контроль и прокурорский надзор за работой органов. Не только на стадии расследования, но и на стадии разработок. Необходимо восстановить в полном объеме систему прокурорского надзора. И строго наказывать, если должностное лицо уличено в исполнении чьего-то заказа.
2. Тщательная проверка всех лиц, назначаемых на государственные должности, прозрачность движения средств (доходы – расходы). При этом это же должно касаться из родственников. Это не бизнес, это государственное управление. Объясни происхождение особняка, машин, вилл, обучение детей за рубежом. Суммарный доход за 10 лет и балансовая стоимость имущества, в том числе и детей. Тотальный контроль со стороны Росфинмониторинга за счетами всех членов семьи, в том числе и несовершеннолетних «миллионеров».
3. Возможно, выскажу спорное суждение, но с учетом остроты я бы взятки в сфере обороны, и государственного управления (от уровня губернатора) я бы квалифицировал не как корыстные преступления, а как «государственную измену». Аналогично преступления следователей, прокуроров и судей. Согласитесь, спорно, но эффективно.
4. Создание комитета контроля (аналогичного КПК). В принципе такая структура есть в Администрации президента, но важен более мощный орган, с большими досудебными полномочиями.
5. Восстановление института конфискации.

 Литература:

1. Гэлбрейт Дж.К. Экономические теории и цели общества. М.: Прогресс, 1979.
2. Иоанн, митрополит. Одоление смуты. Слово к русскому народу. СПб. 1995.
3. Подшивалов В.Н. Социальная ответственность личности: философско-антропологический аспект: Автореф. дис. … канд-та философских наук. Екатеринбург. 2009. – 29 с.
4. См. Федеральный закон от 25.12.2008 N 273-ФЗ (ред. от 03.07.2016) «О противодействии коррупции». Статья 3. Основные принципы противодействия коррупции. URL:   http://www.consultant.ru/document/ cons_ doc_LAW_82959/9c25ae5432dd35c13bb140322c13ccc304cc10cf/
5. См. РОСТЕХНАДЗОР. 9 декабря — Международный день борьбы с коррупцией. URL:   http://sib-nrs.gosnadzor.ru/news/65/228/
6. См. Юрий Чайка: 10% осужденных за коррупцию — сотрудники правоохранительных органов.URL:   http://www.kommersant.ru/ doc/ 3164473
7. См. Ущерб от коррупции в РФ в 2016 году оценили в 44 млрд рублей. URL: http://www.interfax.ru/russia/540410
8. См. Каков ущерб от коррупции в России? URL: http://bcs-express.ru/novosti-i-analitika/kakov-ushcherb-ot-korruptsii-v-rossii

УДК 65.011.2

Павельев Владимир Васильевич,

старший научный сотрудник,

Институт проблем управления им. В.А. Трапезникова РАН, г. Москва

Pavelyev V.V.      pavvvs@mail.ru      

КОНЦЕПЦИЯ СОЗДАНИЯ  СИСТЕМЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ РЕГИОНА

THE CONCEPT OF THE SYSTEM OF SECURITY OF THE REGION

Аннотация

Предлагается концепция системы мониторинга региона для предотвращения  катастрофических ситуаций.  Предлагается метод комплексного оценивания и выбора конкретного варианта  проекта такой системы. Метод включает формализованные экспертные процедуры формирования совокупности  факторов и их значений, определяющих нештатные (критические) ситуации. Определяются   наборы конкретных мероприятий и средств, необходимых для перехода из критических ситуаций в  безопасное состояние. В методе контролируется  допустимость компенсации худших оценок по одним частным критериям, лучшими оценками по другим частным критериям.

Summary

 The concept of monitoring system of the region for preventing catastrophic situations is proposed. A method of complex evaluation and selection of a specific variant of the project of such a system is proposed. The method involves the formalized expert procedures for formation combination of factors and values that define non-standard (critical) situations. A set of specific actions and resources needed for the transition of the critical situations in a safe condition are defined. The method is controlled by the admissibility of compensation of worst estimates for particular criteria by the best estimates for other particular criteria.

Ключевые слова: региональная система определения и устранения факторов  возникновения катастрофических  ситуаций.

Keywords: regional system of identifying and removing factors of catastrophic situations.

Введение

В регионах страны из года в год внезапно возникают нештатные (критические) ситуации, связанные с природными и техногенными процессами. Иногда, в случае неготовности к таким ситуациям, происходят катастрофы. Для предотвращения нештатных ситуаций, необходима организация мониторинга региона, особенно мест с наибольшей вероятностью возникновения таких ситуаций. Примерами таких событий являются наводнения и затопления жилых помещений, взрывы бытового газа, пожары в поселениях, лесные пожары, периодически возникающие в регионах, Чтобы избежать таких последствий, надо своевременно обнаружить предпосылки возникновения нештатных ситуаций, оценить их потенциальную  опасность, определить необходимый набор мероприятий и средств. Эффективное решение этих задач возможно при условии проведения профилактических мероприятий, своевременного обнаружения предпосылок возникновения нештатных ситуаций и принятия соответствующих мер. При таком подходе  затраты на создание системы мониторинга территрии региона, подготовку и проведение  соответствующих мероприятий  будут меньше затрат на ликвидацию последствий катастрофических ситуаций и выплаты пособий пострадавшим. Кроме того, не будет испорчена экология большой территории, не будет угрозы гибели людей, животных, значительной части инфраструктуры. В регионах целесообразно создавать организационно-технические системы мониторинга и обеспечения безопасносности    природных процессов с учетом местных особенностей. Для создания таких систем требуется соответствующее методическое и ресурсное обеспечение. Вариант информационной технологии комплексной автоматизации процессов принятия управленческих решений и ее применение в системах управления безопасностью сложных систем приведен в [1]. В предлагаемой  работе  рассматривается концепция создания системы мониторинга региона и  обеспечения безопасности природных и техногенных процессов на его территории.  Предлагается также  метод целенаправленного выбора варианта проекта такой системы.

Концепция создания системы обеспечения безопасности региона

Система обеспечения безопасности региона необходима для предотвращения  возникновения на его территории проблемных  нештатных (критических) ситуаций. «Проблемная нештатная  (критическая)  ситуация» — это ситуация, характеризующаяся тем, что лица, находящиеся в ней, оценивают ее негативно, как приближающуюся  катастрофу, и не имеют необходимых знаний и/или технических средств и/или  ресурсов для того,   чтобы предотвратить  эту катастрофу. Для предотвращения проблемной нештатной ситуации или успешного выхода из нее необходимо наличие соответствующего персонала, имеющего необходимые и достаточные  знания, умения,  ресурсы и технические средства. Если упомянутое  обеспечение  имеется в наличии, проблемная ситуация превращается в совокупность конкретных задач, решаемых располагаемыми способами и средствами. Для предотвращения проблемной нештатной  ситуации или успешного выхода из нее необходимое и достаточное  обеспечение и мероприятия по его  использованию должны быть подготовлны заранее.  а не в условиях цейтнота, когда вероятны   упущения и ошибки. Целесообразно рассматривать наиболее вероятные для конкретной местности сценарии возникновения предпосылок критических ситуаций и их эффективного  устранения. Реализовать это целесообразно   путем  создания и использоания системы мониторинга региона и  обеспечения безопасности природных и техногенных процессов на его территории. В частности, лесные массивы, где часто возникают масштабные пожары, в большинстве случаев, находятся вблизи больших рек, озер, водохранилищ. В 2016 году по берегам озера Байкал длительное время горели леса с ценными породами деревьев, гибли животные, ухудшалась экология целого региона. Этот  пожар можно было ликвидировать в самом начале при наличии и своевременном  задействовании достаточного количества отечественных гидросамолетов Бе-200. Эти гидросамолеты могут на режеме глиссирования, не прводняясь полностью, быстро набирать 42 тонны воды, взлетать, выливать воду по периферии пожара, не давая ему распространяться. В течение светового дня это можно делать многократно и  ликвидировать пожар,  сохраняя человеческие жизни, животных, экологию, лесные угодья, не допуская потерь жилищ в лесных населенных пунктах. В других регионах страны лесные массивы также находятся в относительной близости от больших рек и озер. Упомянутую технологию здесь также можно эффективно применить. Надо создавать региональные системы мониторинга с фиксацией данных о происходящих природных и тезногенных процессах на территории региона , создавать специальные базы данных и знаний, приобетать средства передачи информациии и  другую технику. приобетать

В литературе имеется множество определений понятий «данные», «знания», «информация». Анализ определений, приведенных в работах [2-7], показывает, что содержащиеся в них трактовки упомянутых  понятий частично пересекаются и даже отождествляются. Приемлемым является  только приведенное там определение понятия «данные». Поэтому  представляется целесообразным использовать  следующие определения  этим   понятиям.

• «Данные» ─ это структурированные сведения о реальных и абстрактных лицах, объектах, процессах, явлениях и событиях, соответствующих определенной предметной области, представленные в цифровом, символьном, графическом, звуковом и любом другом формате [2-7].
• «Знания» ─ проверенная на практике или экспериментально совокупность структурированных данных и соответствующих операций над ними, необходимых и достаточных для проведения успешных действий, обеспечивающих достижение конкретной цели, [8].
• «Информация» ─ понятие, объединяющее (включающее в себя ) понятия «данные» и «знания». Это означает, что и данные и знания, как по отдельности, так и вместе, представляют собой информацию [8].

Для разрешения проблемной нештатной  ситуации необходимо выяснить состав, структуру и взаимодействие факторов, формирующих эту ситуацию, т.е. создать образ нештатной ситуации.   Соответствующими воздействиями на выявленные факторы надо своевременно довести их значения до приемлемых величин, исключающих переход  нештатной ситуации в катастрофическую.

Образ проблемной ситуации можно представить в виде двух  атрибутов: формата (Ф) действующих факторов и ее содержательного наполнения, параметризации (П). Параметризацией образа является задание значений конкретных параметров и связей между ними. Образ О можно представлять в виде функции Ф от параметризации П:

где Ф — функция формата образа, содержащая константную часть образа;

П – совокупность конкретных параметров

Генерация управленческих решений нацелена на       минимизацию расхождения между параметризованными реальным и целевым образами  (при заданном их общем формате). В качестве формата образа ситуации, как проблемной, так  и целевой (приемлемой), принимается бинарная древовидная структура. Параметры приемлемой ситуации могут принимать значения, как минимально приемлемые, так и идеальные, т.е. полностью соответствующие целевому состоянию. 

Рассматриваемая система должна  включать в себя следующие  подсистемы.

• Подсистему мониторинга региона и своевременного обнаружения предпосылок возникновения проблемных критических ситуаций.
• Подсистему оценки потенциальной опасности обнаруженных предпосылок возникновения проблемных критических ситуаций.
• Подсистему определение набора мероприятий и средств для устранения предпосылок возникновения проблемных критических ситуаций.
• Подсистему предотвращения возникновения и развития проблемных критических ситуаций, ликвидации их последствий.

Целесообразен следующий порядок разработки региональной системы мониторинга природных и техногенных процессов, предупреждения и устранения критических ситуаций.

• Комиссия экспертов формулирует цель этой системы, разрабатывает классификацию возможных критических ситуаций для каждой части данного региона с учетом местных условий, сценариев развития и устранения критических ситуаций.
• В отсутствии цейтнота эксперты проводят анализ и выбор необходимых средств обнаружения предпосылок возникновения критических ситуаций, сценариев их развития и последующего устранения с учетом местных условий.
• Разрабатываются варианты проекта формирования организационно-технической  системы мониторинга региона, своевременного предупреждения о появлении предпосылок возникновения критических ситуаций и их устранения, содержащие бизнес-планы реализации этих вариантов с учетом местных условий.
• С использованием предлагаемого метода производятся комплексная оценка и целенаправленный выбор варианта проекта региональной системы мониторинга и обеспечения безопасности природных и техногенных процессов.
• Формируется программа реализации выбранного варианта проекта с учетом местных условий, располагаемых финансовых и материальных ресурсов.

Метод комплексной оценки и выбора варианта проекта системы обеспечения безопасности региона

Предлагаемый метод включает следующие процедуры [8, 9].

• построение древовидной структуры требуемых показателей объекта оценки методом дихотомической конкретизации и детализации формулировки цели;
• построение решающего правила оценки в виде иерархической системы матриц логической свертки оценок показателей нижнего уровня, размещенных в узлах дерева показателей на основе информации, получаемой от ЛПР и экспертов.
• проведение расчетов и интерпретация полученных результатов.

Модель комплексного оценивания и целенаправленного выбора многомерных объектов [8, 9]

оперирует следующими понятиями:

A – заданная формулировка цели;

S – структура критериев (показателей) оцениваемых объектов;

F – решающее правило, целевая функция.

Модель строится на основе разработки структурно увязанной совокупности требований к характеристикам оцениваемых объектов, выполнение которых необходимо для достижения поставленной цели.

В модели решающее правило комплексной оценки строится путем обобщения оценок по частным критериям с помощью системы матриц логической свертки. Это позволяет контролировать допустимость компенсации плохих оценок по одним частным критериям хорошими оценками по другим частным критериям. Этим предлагаемая модель выгодно отличается от большинства существующих  моделей, где такого контроля нет.

В предлагаемом методе при построении решающего правила комплексной оценки контролируется  допустимость взаимной компенсации оценок по частным критериям. Отсутствие  контроля  допустимости взаимной компенсации оценок по частным критериям является недостатком широко применяемых методов комплексной оценки, использующих аддитивные и мультипликативные свертки значений частных показателей. Поэтому предлагаемый метод предпочтительнее упомянутых методов.

Вершины древовидной структуры показателей конкретизируются и детализируются дихотомически до получения измеримых величин или однозначно понимаемых вербальных оценок. Полученные измеримые величины и однозначно понимаемые вербальные оценки, по правилам, приведенным в [8, 9], преобразуются в оценки в балльных шкалах.

Возможная вариантность структуры показателей объясняется тем, что различные эксперты при построении структуры комплексной оценки могут использовать знакомые им понятия, объединяющие в пары различное число понятий меньшей степени общности. При этом могут получиться различающиеся структуры показателей при одинаковом наборе показателей нижнего уровня. При одинаковых значениях одинакового набора показателей нижнего уровня должна формироваться одинаковая комплексная оценка, если   матрицы логической свёртки оценок всех конечных показателей, составляющие решающее правило, заполнены правильно. Матрицы логической свёртки оценок всех конечных показателей, должны быть заполнены таким образом, чтобы комплексная оценка зависела не от места конечного показателя в структуре показателей, а от оценки влияния значения этого показателя на степень достижения заданной цели. Наглядность решающего правила, обеспечиваемая бинарностью его структуры, даёт возможность выполнить это требование.

В соответствии с предлагаемым методом выбирается проект, получивший наилучшую комплексную оценку среди допустимых оценок. Окончательное решение остается за человеком. В случае получения одинаковых комплексных оценок более чем одним вариантом проекта, лица, принимающие решение, привлекают дополнительные соображения для выбора единственного варианта проекта. Это означает, что все варианты, имеющие различные оценки по некоторым показателям и одинаковую комплексную оценку, в целом позволяют достичь поставленной цели. Из них выбирается наиболее привлекательный вариант с учетом дополнительной информации.

Пример головной части структуры показателей комплексной оценки варианта проекта рассматриваемой региональной системы представлен на рис.1. В реальности, с учетом местных условий, каждая концевая вершина приведенной структуры показателей конкретизируется и детализируется дихотомически до получения измеримых величин или однозначно понимаемых вербальных оценок.

Рис.1. Пример головной части структуры показателей комплексной оценки варианта проекта рассматриваемой региональной системы

Модель учитывает фактическое изменение относительной важности частных критериев, выявленной на одних участках их шкал, при переходе на другие участки шкал, что выгодно отличает ее от моделей, использующих так называемые коэффициенты относительной важности частных критериев. На самом деле это не коэффициенты (константы для решаемой задачи), а функции результатов сопоставления конкретных значений оценок на шкалах частных критериев, относительная важность которых определяется. При сравнении других значений оценок по этим же частным критериям относительная важность этих критериев окажется другой. Алгоритм комплексного оценивания представлен на рис 2.

Рис. 2 Алгоритм комплексного оценивания

В качестве примера взаимодействия матриц логической свертки значений частных показателей на рис.3 приведен  фрагмент возможного решающего правила комплексной оценки рассматриваемых вариантов проектов системы.

Для агрегации оценок рассматриваемого объекта по разнородным критериям необходимо построение универсальной шкалы  упорядоченной классификации или стратификации. Внутри каждого класса упорядоченной классификации его элементы считаются  практически одинаковыми и не упорядочиваются. Внутри страты элементы упорядочены по количественным признакам, но качественного различия также не имеют. Качественное различие отмечается уже между соседними  классами или  стратами. Построение  такой шкалы производится следующим образом.

Определяемый экспертами интервал значений показателей в физической шкале (в шкале отношений) [Pmax – Pmin] переводится ими в интервальную шкалу упорядоченной классификации или стратификации. Pmax – требуемое для достижения заданной цели идеальное значение измеряемого показателя, Pmin – практически бесполезное для достижения заданной  цели значение измеряемого показателя. Экспертная оценка Y фактического значения показателя Pi, измеренного в числовых шкалах, может быть выражена в пятибалльной  шкале  следующим образом:

Оценка рассматриваемого объекта в десятибалльной шкале получается путем введения дополнительных классов или страт следующим образом:

При оценке вариантов проекта выбирается вариант, получивший наилучшую оценку в баллах.

Литература

1. Черняков Е.Л. Российская информационная технология комплексной автоматизации процессов принятия управленческих решений и ее применение в системах управления безопасностью сложных систем / Труды XIII Международной конференции «Проблемы управления безопасностью сложных систем», Москва, декабрь 2015г. /Под ред.  Н.И. Архиповой, В.В. Кульбы.  М.: ИПУ, РГГУ, 2015. С. 426 — 430.
2.  Большая Советская Энциклопедия. Москва.: Советская энциклопедия. 1980.-1600 с.
3. Терминологический словарь по основам информатики и вычислительной техники. Под ред. А.П.Ершова, Н.М.Шанского.­ Москва.: Просвещение, 1991.-159 с.
4. Информатика. Энциклопедический словарь для начинающих. Под ред. Д.А.Поспелова — Москва: Педагогика-Пресс, 1994.
5. Я.Л.Шрайберг, М.В.Гончаров — Справочное руководство по основам информатики и вычислительной техники. — Москва: Финансы и статистика, 1995.
6. Информационные системы в экономике. А.В.Хорошилов и др. Москва: МЭСИ. – 1998.
7. Информатика. Базовый курс. Учебник для вузов / Симонович С.В. и др. – СПб.: Издательство Питер, 1999. – 640 с.
8. Павельев В.В. Структурная идентификация целевой функции в задачах выбора многопараметрических объектов / Труды IX Международной конференции «Идентификация систем и задачи управления» (SICPRO ’12, Москва). М.: ИПУ РАН, 2012. С. 783 — 792.
9. Гусев В.Б., Павельев В.В. Использование непрерывных шкал при оценивании и принятии решений в сложных проблемных ситуациях. М.: ИПУ РАН, 2013. – 120 с.

УДК 336.115+65.011.2

Гусев Владислав Борисович

к.ф.-м.н., зав. лаб. ИПУ РАН, г. Москва, Е-mail: gusvbr@ipu.ru

Исаева Наталья Александровна

ктн, снс ИПУ РАН, г. Москва, Е-mail: nat_i@ipu.ru

Vladislav Gusev,  Natalya Isaeva

Анализ оценок временных затрат при управлении нематериальными активами

The analysis of estimates of time expenditure at management of intangible assets

Аннотация: Целью работы является анализ последствий взаимодействия факторов управления нематериальными активами на основе экспертных данных и оценок затрат времени, а также разработка процедур расчета этих оценок. Предметом рассмотрения является метод анализа, использующий рефлексивные процедуры вывода для получения транзитивного замыкания оценок затрат времени с использованием операций расчета задержек для косвенных воздействий.

Summary. The purpose of the work is the analysis of the consequences of interaction of the factors of control intangible assets on the basis of expert data and estimations of the expenditures of time, and also the development of the procedures of the calculation of these estimations. The method of analysis, which uses reflexive procedures of conclusion for obtaining the transitive closing of the estimations of the expenditures of time with the use of operations of calculating the delays for the indirect effects, is the object of examination.

Ключевые слова: оценки временных задержек, факторы управления нематериальными активами, транзитивное замыкание, рефлексивные процедуры.

Keywords: estimation of time delays, the factors of control of intangible assets, transitive closing, reflexive procedures.

Введение

Нематериальные активы (НМА) играют большую роль в процессах импртозамещения, развитии высоких технологий, инновациях, эффективном использовании интеллектуального багажа [1]. К НМА причисляют такие типы активов, как: бренды, знания, технологии, права требований,  капитализация рынка, расходы на НИОКР, экспорт и импорт услуг, доля  голосов в МВФ, вклад в бюджет ООН, и др. [2].

Влияние НМА проявляется соответствующим образом как для разных уровней хозяйственной деятельности – от предприятий до национальной экономики, так и для разных горизонтов времени. Так, для объектов интеллектуальной собственности характерным интервалом времени могут быть десятки лет. Для импорта и экспорта услуг это месяцы или годы.

На уровне предприятия НМА представляют собой долгосрочные вложения в приобретение прав на имущество, не имеющее материальной формы, но приносящее предприятию доход. К НМА предприятия относятся права пользования земельными участками, природными ресурсами, патенты, лицензии, «ноу-хау», программные продукты, монопольные права и привилегии (включая лицензии на определенные виды деятельности), торговые марки, товарные знаки и т.д. НМА играют значительную роль в экономическом развитии предприятия.

Отличительной чертой экспертного подхода является включение в анализ набора факторов, достаточно полно определяющих причинно-следственные связи рассматриваемой системы. Используемые данные основываются на мнении экспертов и могут не иметь отражения в официальной статистике, дополняя их для целей анализа. При рассмотрении взаимодействий активов  необходимо также учитывать пассивы, стоимостные и затратные факторы. Классификацию факторов в сфере нематериальных активов с общих позиций можно представить в виде следующей антологической схемы.

Таблица 1. Классификация факторов в сфере нематериальных активов

Действие одних активов на другие затрагивает различные аспекты, не всегда детерминировано и при экспертном анализе может характеризоваться степенью влияния, степенью риска, оценками затрат временных или других ресурсов. Временные задержки при действии НМА на определенные аспекты состояния экономики являются важным аргументом при принятии управленческих решений. Воздействия с наименьшими задержками характеризуют более сильные по эффекту связи. Задержки, превышающие заданный порог, могут не учитываться при принятии оперативных или среднесрочных решений.

В результате сложения эффекта от всех цепочек воздействий, исходящих от каждого фактора-причины и заканчивающихся факторами-следствиями, формируется системный эффект, определяемый полной совокупностью возникающих косвенных связей. Исходная система взаимных влияний в результате рефлексивного наложения всех косвенных воздействий формирует систему полных влияний как их транзитивное замыкание [3].

Исходный этап анализа – подготовка экспертных данных, представляющих первичные оценки параметров взаимовлияния рассматриваемых факторов. Начальный анализ взаимовлияния факторов заключается в исследовании парных взаимодействий [4, 5]. На множестве рассматриваемых факторов выделяются пары, для которых можно представить механизм прямого взаимодействия типа «причина – следствие». Это так называемые «первичные» взаимодействия. Косвенные влияния на этом этапе отсеиваются. Структура прямых связей определяется на основании представлений эксперта об исследуемых процессах. Топология связей и значения оценок уточняются в процессе верификации модели.

Результат анализа – полные (интегральные) оценки параметров взаимовлияний факторов, учитывающие расширенный набор цепочек трансакций. Применяемые в модели оценки представляются в баллах или условных/натуральных единицах. Для операций над оценками используются соответствующие действия, которые можно отнести к алгебре многозначной логики (для оценок влияния) и псевдологики (для оценок рисков и затрат ресурсов).

Задачей анализа транзитивного замыкания взаимодействий из рассматриваемой совокупности факторов является получение выводов об эффективности механизмов управления с точки зрения их воздействия на целевой показатель. Получаемые в результате анализа полные оценки параметров взаимовлияния факторов можно использовать при сравнении различных сценариев развития с целью выбора управляющих воздействий при долгосрочном планировании.

1. Процедура рефлексий для расчета транзитивного замыкания первичных оценок

Характеристики первичных взаимодействий факторов определяются экспертным путем (например, с помощью балльной оценки или рейтинга). Эффект взаимодействия оценивается числами, отображающими характер и степень влияния факторов друг на друга. Оценки взаимодействия представляют собой нормированные характеристики взаимодействия рассматриваемых факторов, являющиеся аналогом временных задержек при оценке быстродействия процессов. Эти оценки мы будем интерпретировать как переменные многозначной логики. При расчете оценок косвенных взаимодействий, вообще говоря, следует использовать нелинейные операции, определяющие правила действий соответственно для потоковой модели, моделей рисков и временных задержек.

Прирост оценок, определяемый непосредственным действием действующих механизмов, будем характеризовать как  результат прямых взаимодействий. Наблюдаемые результаты взаимодействий факторов (полные взаимодействия) определяются как прямыми, так и косвенными влияниями.

Любые влияния могут отличаться по степени (интенсивности) и характеру действия. Если факторы образуют цепочку влияний: 1-й влияет на 2-й, а второй влияет на 3-й, такое сочетание будем называть последовательным. Если несколько факторов непосредственно влияют на какой-то другой фактор, такое сочетание влияний будем называть параллельным. Последний определяется свойствами группового воздействия: независимым или совместным. При независимом воздействии групповой результат является суммирующей функцией результатов отдельных воздействий. При совместном воздействии его результат определяется одновременным действием компонент группы и может быть представлен как функция этих компонент, причем отсутствие любой из них приводит к отсутствию результата.

2. Операции оценивания временных задержек

Взаимодействия факторов могут характеризоваться оценками затрат времени на их реализацию. Способ пересчета суммарных затрат (их рефлексивного замыкания) является двойственным к способу пересчета оценок для рефлексивного замыкания степени взаимного влияния факторов [6].

Операции по расчетам временных задержек при взаимодействии факторов в точности совпадают с приведенными выше операциями по расчету оценок рисков.

1. Экспертные зависимости и результаты рефлексивного анализа при взаимодействии нематериальных активов

Ниже представлена экспертная схема связного изменения временных задержек при взаимодействии аспектов НМА в рамках экономической системы, использующая приведенную выше классификацию и дополненная следующими внешними факторами: Качество управления, Масштаб экономики, Рост экономики. Приведенная схема относится в основном к макроэкономическому уровню и долгосрочному горизонту времени. Размерность приведенных численных оценок – год.

Запись зависимостей использует следующий формат. При совместном (по типу конкатенации) воздействии факторов коэффициентам влияния элементов группы влияния кроме численного значения приписываются символы соответствующей группы. Слева от знака равенства в выражениях схемы стоит название управляемого фактора. Справа от знака – выражение с управляющими зависимостями, снабженными экспертными оценками рисков влияния в диапазоне от -10 до 10, соединенными знаками логических операций: v – дизъюнкция и ^ — конъюнкция. Последняя в рассматриваемой схеме используется в основном для представления групповых (обобщенных) факторов. Если при значении оценки риска стоит буквенный символ, это означает, что данная связь входит в соответствующую группу связанных взаимодействий.

Таблица 2. Схема оценок связного изменения временных задержек при взаимодействии аспектов НМА.

По исходным экспертным данным были проведены расчеты задержек для приведенной схемы. При расчетах были получены оценки транзитивного замыкания первичных задержек с допустимыми значениями, меньшими . Для всех оценок верхняя граница их значений полагалась одинаковой и равной 10.

Таблица 3. Оценки допустимых рисков управления аспектами НМА при воздействии на Рост экономики.

Приведенный пример расчета демонстрирует ожидаемый результат. С наименьшей задержкой влияют следующие конечные  (не обобщенные) факторы нематериальных активов – в порядке возрастания задержки: Капитализация рынка, Государственный заказ, Лицензии на использование опыта специалистов, Климат благоприятствования НТП. При этом, Лицензии на использование опыта специалистов и Климат благоприятствования НТП воздействуют с максимальными задержками. Кроме того, с допустимыми задержками на Рост экономики оказывают влияние такие внешние факторы, как Масштаб экономики, Качество управления.

Заключение

При формировании схемы оценок задержек при взаимном влиянии аспектов НМА реального объекта (предприятия, отрасли, экономики страны) могут быть использованы статистические данные по динамике НМА за определенный период. Отношения приращений объемов соответствующих активов могут являться отправной точкой для определения оценок задержек взаимного влияния факторов. Для постановки задачи поиска рациональных управляющих воздействий в сфере НМА можно выделить группу управляющих факторов и критериальный фактор (выше это был Рост экономики), после чего решать задачу поиска экстремума для функции многих переменных.

Предложенный метод моделирования, использующий экспертно-рефлексивный подход, позволяет принимать рациональные управленческие решения с учетом системного эффекта от взаимодействия большого количества факторов, отследить который в ручном режиме не представляется возможным. Эти решения могут носить как оперативный, так и стратегический характер. В последнем случае для поиска решения можно использовать оптимизационную задачу с естественными ограничениями нормативного характера и с целевой функцией, коррелирующей со стратегической целью управления.

Библиографический список

1. Commission of the European Communities, Creating an Innovative Europe (‘Aho Report’), Commission of the European Communities, Luxembourg, 2006.
2. Ernst & YoungПрименение МСФО 2011 в 3-х частях // М.: Альпина Паблишер. — 2011. — 4000 С. — ISSN 978-5-4295-0019-5
3. Гусев В.Б., Исаева Н.А. Метод рефлексивного оценивания взаимодействия факторов денежно-кредитной политики / Фундаментальные исследования. 2013. № 10. С. 2005.
4. Саати Томас Л. Принятие решений при зависимостях и обратных связях: Аналитические сети. Пер. с англ./Науч. ред. А.В. Андрейчиков, О.Н. Андрейчикова. Изд. 2-е. – М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009 – 360 с.
5. Гусев В.Б. Принятие решений в сильносвязанных структурах взаимодействия факторов и следствий. Труды конгресса по интеллектуальным системам и технологиям «AIS-IT’10». Научное издание в 4-х томах. – М.: Физматлит, 2010 – Т. 1, с. 124-130.
6. Гусев В.Б., Исаева Н.А. Экспертный анализ системного эффекта от взаимовлияний факторов кредитно-денежной политики для поддержки принятия решений на основе рефлексивных процедур линейного оценивания и логического вывода /Проблемы управления. 2014. № 6. С. 59-67.

References

1. Commission of the European Communities, Creating an Innovative Europe (‘Aho Report’), Commission of the European Communities, Luxembourg, 2006.
2. Ernst & Young. Primenenie MSFO 2011 v 3-h chastyah // M.: Al’pina Pablisher. — 2011. — 4000 S.. — ISSN978-5-4295-19-5
3. Gusev V.B., Isaeva N.A. Metod refleksivnogo ocenivaniya vzaimodeistviya faktorov denezhno-kreditnoi politiki  / Fundamental’nye issledovaniya. 2013. 1 chast’ 9.. S. 25-29.
4. Saati Tomas L. Prinyatie reshenii pri zavisimostyah i obratnyh svyazyah: Analiticheskie seti. Per. s angl./Nauch. red. A.V. Andreichikov, O.N. Andreichikova. Izd. 2-e. – M.: Knizhnyi dom «LIBROKOM», 2009 – 360 s.
5. Gusev V.B. Prinyatie reshenii v sil’nosvyazannyh strukturah vzaimodeistviya faktorov i sledstvii. Trudy kongressa po intellektual’nym sistemam i tehnologiyam «AIS-IT’10». Nauchnoe izdanie v 4-h tomah. – M.: Fizmatlit, 2010 – T. 1, s. 124-130.
6. Gusev V.B., Isaeva N.A. Ekspertnyi analiz sistemnogo effekta ot vzaimovliyanii faktorov kreditno-denezhnoi politiki dlya podderzhki prinyatiya reshenii na osnove refleksivnyh procedur lineinogo ocenivaniya i logicheskogo vyvoda /Problemy upravleniya. 2014. ¹ 6. S. 59-67. 

Реферат

Целью работы является анализ последствий взаимодействия факторов управления нематериальными активами на основе экспертных данных и оценок затрат времени, а также разработка процедур расчета этих оценок. Предметом рассмотрения является метод анализа, использующий рефлексивные процедуры вывода для получения транзитивного замыкания оценок затрат времени с использованием операций расчета задержек для косвенных воздействий. Представлен пример представления экспертной схемы оценок связного изменения временных задержек при взаимодействии аспектов НМА и результатов расчета полных задержек. Задачей анализа транзитивного замыкания взаимодействий из рассматриваемой совокупности факторов является получение выводов об эффективности механизмов управления с точки зрения их воздействия на целевой показатель. Получаемые в результате анализа полные оценки параметров взаимовлияния факторов можно использовать при сравнении различных сценариев развития с целью выбора управляющих воздействий при долгосрочном планировании.

Summary

The purpose of work is the analysis of consequences of interaction of factors of management of intangible assets on the basis of expert given and estimates of expenses of time, and also development of procedures of calculation of these estimates. A subject of consideration is the analysis method using reflexive procedures of a conclusion for receiving transitive short circuit of estimates of expenses of time with use of operations of calculation of delays for indirect influences. The example of submission of the expert scheme of estimates of coherent change of temporary delays at interaction of aspects of NMA and results of calculation of full delays is presented. A task of the analysis of transitive short circuit of interactions from the considered set of factors is receiving conclusions about efficiency of mechanisms of management from the point of view of their impact on a target indicator. The full estimates of parameters of interference of factors received as a result of the analysis can be used when comparing various scenarios of development for the purpose of a choice of managing directors of influences at long-term planning.

УДК 332.1; 339.138

Руднева Лариса Николаевна

доктор экономических наук, профессор,

Тюменский индустриальный университет, г. Тюмень,

Руденок Ольга Владимировна

кандидат экономических наук, доцент,

Тюменский индустриальный университет, г. Тюмень,

Мещерякова Юлия Анатольевна

аспирант

Тюменский индустриальный университет, г. Тюмень,

 Rudneva L. N. ln.rudneva@mail.ru

Rudenok O. V. rudenook@mail.ru

Mescheryakova Yu. A. yulya_m2002@mail.ru

 Инфраструктура региона как территориальный продукт

 Infrastructure in the region as a territorial product

 Аннотация. В статье рассмотрены теоретические аспекты изучения инфраструктуры региона с позиции маркетинга. Определены основные задачи и принципы реализации маркетинга инфраструктуры. Представлено содержание инфраструктуры региона как территориального продукта, определены целевые группы потребителей. Представлена мультиатрибутивная модель потребительных свойств инфраструктуру региона и выявлены основные особенности создания, функционирования и развития инфраструктуры региона. Рассмотрены вопросы необходимости формирования конкурентных преимуществ инфраструктуры региона как фактора повышения эффективности ее функционирования и развития.

S u m m a r y. The article deals with the theoretical aspects of the study of the region’s infrastructure to marketing positions. The main objectives and principles for the implementation of marketing infrastructure. Submitted content infrastructure of the region as a territorial product, defined target groups of consumers. Presented multiatributivnaya consumer properties model infrastructure of the region and identified the main features of the establishment, operation and infrastructure development in the region. The questions of necessity of formation of competitive advantages of the region’s infrastructure as a factor in increasing the efficiency of its functioning and development.

Ключевые слова: инфраструктура, маркетинг инфраструктуры, потребительские качества инфраструктуры, регион, территориальный продукт, целевые группы потребителей

Keywords: infrastructure, marketing of the infrastructure, consumer quality of the infrastructure, region, territorial product, target groups of consumers

  Определяющей тенденцией развития регионального сообщества на современном этапе является обеспечение эффективно функционирующего инфраструктурного комплекса, без которого невозможно функционирование отраслей общественного производства, полноценное экономическое и социальное жизнеобеспечение региона. Инфраструктура является одним из самых капиталоемких и инерционных секторов региональной экономики, и поэтому проблемы инфраструктурного обеспечения постоянно находятся в центре внимания руководства не только регионов, но и страны в целом [6].

  Основным инструментом создания и модернизации инфраструктуры регионов в условиях недостатка бюджетного финансирования являются территориальные программы развития, дающие общую платформу для сотрудничества целевых групп потребителей — органов регионального управления, экономического сообщества региона, населения данной территории, внешних и внутренних инвесторов, различных групп людей, приезжающих в регион. Каждый регион для эффективного функционирования и обеспечения дальнейшего развития своего инфраструктурного комплекса в рамках территориальных программ использует различные методы, позволяющие получать дополнительные государственные дотации, внешние и внутренние инвестиции, привлекать к использованию инфраструктурных объектов различных потребителей [3, 4].

  Одним из эффективных направлений привлечения капитальных вложений в развитие инфраструктуры является использование механизмов и инструментов регионального маркетинга.  По мнению Арженовского И.В., маркетинг инфраструктуры является «важнейшим элементом маркетинга региона, поскольку само наличие развитой инфраструктуры не гарантирует ему экономического роста, но её отсутствие или плохое состояние делают развитие региона невозможным» [2]. Волков С.К. отмечает, что «в современных условиях маркетинг инфраструктуры рассматривается как основная стратегия развития в рамках реализации концепции маркетинга территорий и предполагает не позиционирование территории на основе инфраструктурных преимуществ, а качественные структурные изменения в регионе» [1]. Харькова О.М. [7] рассматривает маркетинг в качестве приоритетного подхода для решения  проблем в инфраструктурной сфере региона.

  Основной целью маркетинга инфраструктуры является повышение привлекательности инфраструктурного комплекса и привлечение инвестиций в ее развитие для максимального удовлетворения потребностей региона в инфраструктурных объектах [4]. Для достижения поставленной цели маркетинг инфраструктуры в рамках региона призван решить ряд задач, реализация которых основана на определенных принципах (рисунок 1).

Рисунок 1. Задачи и принципы реализации маркетинга инфраструктуры

  Одной из исходных и определяющих функций маркетинга является создание конкурентных преимуществ инфраструктуры как территориального продукта в соответствии с потребностями целевых групп потребителей посредством выявления, формирования и рационального использования потребительских качеств инфраструктуры [5].

  С позиции маркетинга, на наш взгляд, в понятие инфраструктуры региона как территориального продукта вкладывается совокупность инфраструктурных объектов различного функционально-целевого назначения, а также комплекс услуг по их сопровождению, способных удовлетворять нужды и потребности целевых групп потребителей в условиях осуществления процесса общественного воспроизводства, для создания и обеспечения которых она предназначена.

  Основными целевыми группами потребителей инфраструктуры региона являются реальные и потенциальные жители региона, существующие и возможные инвесторы, имеющийся и желаемый бизнес, туристы, деловые посетители, имеющие различные потребности, которые определяют главную цель их взаимодействия с инфраструктурой территории. Так, население региона испытывает потребности в обеспечении комфортного проживания на данной территории, в сохранении и развитии личности, в социальной защищенности и безопасности жизнедеятельности, в возможности передвижения, информированности и др. В свою очередь бизнес региона и инвесторы нуждаются в условиях, необходимых для осуществления процесса производства и сбыта производимых товаров и услуг, в условиях осуществления транспортно-экономических связей и передачи информации, в обеспечении безопасности ведения деятельности на данной территории.

  Под потребительскими качествами инфраструктуры следует понимать свойства, которые определяются ее назначением и выполняемыми ею функциями, отвечают физическим (технологическим), функциональным, экономическим, социальным требованиям и потребностям целевых групп потребителей и необходимы для создания и обеспечения условий осуществления процесса общественного воспроизводства в регионе.

Следовательно, опираясь на положения традиционной теории маркетинга, инфраструктуру региона как территориальный продукт следует рассматривать виде мультиатрибутивной модели потребительных свойств: «товар по замыслу», «товар в реальном исполнении» и «товар с подкреплением» (рисунок 2).

Рисунок 2. Инфраструктура региона как территориальный продукт

  Сущность инфраструктуры региона как территориального продукта («товар по замыслу») выражается через нужды и потребности целевых групп потребителей в условиях, необходимых для осуществления процесса общественного воспроизводства, для создания и обеспечения которых она предназначена. Инфраструктура региона как собственно территориальный продукт («товар в реальном исполнении») представляет собой совокупность инфраструктурных объектов (готовые инфраструктурные объекты, сооружения, инженерно-технические системы) обладающих потребительскими качествами и способных в той или иной степени удовлетворять разнообразные потребности региона в условиях, необходимых для осуществления процесса общественного воспроизводства. В понятие инфраструктуры как территориального продукта дополнительной выгоды («товар с подкреплением») вкладывается комплекс услуг по сопровождению инфраструктурных объектов на протяжение всего их жизненного цикла.

  В тоже время инфраструктура региона как территориальный продукт обладает рядом специфических особенностей, как создания, так функционирования и продвижения (рисунок 3).

Рисунок 3. Особенности создания, функционирования и развития инфраструктуры региона

  Важно отметить, что практически ни одна из особенностей инфраструктуры региона не создает преимуществ для эффективного ее функционирования по сравнению с другими сферами регионального пространства, а лишь делает проблемы ее развития многоаспектными и более сложными. Поэтому решающим фактором развития инфраструктуры региона как территориального продукта является наличие у нее конкурентных преимуществ.

  Конкурентные преимущества инфраструктуры региона, составляющие основу ее конкурентоспособности, по существу и определяют уровень развития всего регионального инфраструктурного комплекса. Не обладая конкурентными преимуществами, инфраструктура региона не сможет развиваться, получать дополнительные государственные дотации, привлекать внешние и внутренние инвестиции, задействовать к использованию различных потребителей. Для достижения устойчивого конкурентного преимущества инфраструктура региона должна быть ориентированной как на конечного потребителя, так и на конкурентов. Региональные власти, выявляя нужды и потребности целевых групп потребителей и оценивая потенциальные возможности конкурентов должны адекватно реагировать на изменения, модернизировать имеющиеся преимущества и создавать новые. Для этого необходимо постоянно:

— определять направления развития привлекательности инфраструктурных компонент для их потребителей,

— оценивать ресурсы развития отдельных компонент инфраструктуры региона и сравнить их с ресурсами регионов-конкурентов;

— оценивать препятствия развития конкурентных преимуществ инфраструктуры региона и соотносить их с имеющимися ресурсами.

  В заключение  стоит отметить, что в большинстве российских регионов имеются необходимые предпосылки для формирования конкурентных преимуществ региональной инфраструктуры. Для того, чтобы эти предпосылки могли реализоваться в значимый фактор регионального социально-экономического развития, необходима разработка специальной целенаправленной стратегии ее развития. Основанием для разработки такой стратегии является комплексная всесторонняя оценка конкурентных преимуществ инфраструктуры региона.

Литература

1. Волков С.К. Маркетинг инфраструктуры как необходимое условие эффективного развития территорий в современной России // «Современные наукоемкие технологии. Региональное приложение». — №3 (39). – 2014. – С. 6-12

2. Маркетинг регионов: учеб. пособие для студентов вузов / И.В. Арженовский. – М.: ЮНИТИ- ДАНА, 2013.

3. Мещерякова Ю.А., Руднева Л.Н. Теоретические подходы к определению маркетинга территорий // Актуальные проблемы науки Материалы I Всероссийской (заочной) научно-практической конференции под общей редакцией А.И. Вострецова. — 2014. — С. 18-22.

4. Руднева Л.Н., Руденок О.В., Мещерякова Ю.А. Маркетинг инфраструктуры как составляющая маркетинга региона // Московский экономический журнал. — № 3/2015. — [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://qje.su/regionalnaya-ekonomika-i-razvitie/moskovskij-ekonomicheskij-zhurnal-3-2016-21/

5. Руднева Л.Н., Руденок О.В., Мещерякова Ю.А. Роль территориального маркетинга в развитии инфраструктуры региона// Современные тренды российской экономики: вызовы времени – 2015. Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием.- Тюмень: ТюмГНГУ, 2016.- С.144-148

6. Симарова И. С., Туманова А.Ю., Руденок О. В. Современные социально-экономические процессы в оценках региональных ученых// Известия высших учебных заведений: Социология. Экономика. Политика. — № 1(48)/январь-март. 2016. — С. 44-48.

7. Харькова О.М. Особенности маркетинга транспортной инфраструктуры в регионе// Экономика и управление. – 8 (57). – 2009. – С. 198-204.

УДК 338.1

Тихонов Владимир Алексеевич

Аспирант Государственного университета управления, г. Москва

e-mail: vlatih@mail.ru

Краев Вячеслав Михайлович,

Доктор технических наук, доцент

Профессор Московского авиационного института (национального исследовательского университета), г. Москва

e-mail: kraevvm@mail.ru

Tikhonov Vladimir A.

Post-graduate State University of Management, Moscow

Kraev Vyacheslav M.

Doctor of Technical Sciences, Associate Professor

Professor of Moscow Aviation Institute (National Research University), Moscow

СОСТОЯНИЕ И основные проблемы инновационной активности в РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

CONDITION AND MAIN PROBLEMS OF INNOVATIVE ACTIVITY  IN THE RUSSIAN FEDERATION

Аннотация. В статье рассмотрены проблемы инновационного развития российской экономики. Проводится анализ инновационной деятельности за последние два десятилетия. Рассматриваются различные подходы к понятию «инновационная активность» и обосновывается необходимость стимулирования инновационной активности. Предлагаемые решения в сфере стимулирования инновационной активности опираются на международный опыт и специфику ведения инновационного бизнеса в РФ.

Ключевые слова: технологический уклад, модернизация, инноватика, инновационная деятельность, инновационность экономики, инновационная активность, эффективность инновационной деятельности, финансирование инновационной деятельности.

Summary. The article considers problems of innovative development of the Russian economy. Analysis of innovative activities over the past two decades. Discusses various approaches to the concept of «innovative activity» and the necessity of stimulation of innovative activity. We offer solutions in the field of stimulation of innovative activity are based on the international experience and the specifics of doing innovative business in Russia.

Key words: technological way, modernization, innovation, innovative activity, innovative economy, innovative activity, efficiency of innovative activities, financing of innovation.

В современных условиях российской экономики многие ученые и практики утверждают, что именно переход к новому технологическому укладу посредством модернизации экономики и общественной жизни является обязательным условием успеха дальнейшего развития России. Критерием эффективности преобразований может быть только их результат — устойчивое повышение качества жизни [10], которое возможно обеспечить лишь за счет ускорения инновационных прогрессов и создание эффективной инновационной инфраструктуры.

Как показали исследования в области долгосрочного экономического развития [4] «в ближайшие 2-3 десятилетия должна сформироваться воспроизводственная система нового VI технологического уклада, который и определит глобальное экономическое развитие. Переход от V информационно-технологического уклада, доминирующего в экономически развитых странах (его ключевым фактором являются микроэлектроника и программное обеспечение, информационно-коммуникационные технологии), к новому укладу (ключевым фактором становятся нано- и биотехнологии, новые конструкционные материалы, альтернативная энергетика), означает принципиальное изменение структуры факторов экономического роста, общественных институтов, отраслевой структуре и самой организации экономики». Тем не менее, в экономике России до сих пор доминирует не V информационный, а III и IV уклады, основанные на ограниченных в дальнейшем развитии технологиях.

Россия значительно уступает ведущим мировым экспортерам высокотехнологичной продукции. Ее доля в промышленном экспорте России остается незначительной: в 2011 году она составила всего 6,5%, в то время как сырьевая составляющая российского экспорта достигла 70% [11].  Безусловно, сложившаяся ситуация создает не только проблемы, но и открывает принципиально новые перспективы: «появилась возможность не повторять уже пройденный более экономически развитыми странами путь, а перейти к постиндустриальной экономике знаний на основе формирования современного интегрированного научно-образовательного комплекса, реализации совместных инновационно-инвестиционных проектов» [10]. В основе такого перехода лежит повышение инновационной активности государства, бизнеса, граждан.

Согласно определению «инновационная деятельность — деятельность (включая научную, технологическую, организационную, финансовую и коммерческую деятельность), направленная на реализацию инновационных проектов, а также на создание инновационной инфраструктуры и обеспечение ее деятельности». Следовательно, инновационная деятельность имеет своей целью использование результатов научных исследований на практике для производства нового продукта (услуги, работы), или усовершенствования и модификация качеств уже имеющегося продукта, производимого в организации, и удовлетворения потребностей в изготовлении такого рода продукции.

Для достижения этой цели коренным изменениям или усовершенствованию также может подвергаться способы производства и/или повышения качества обслуживания потребителей. Внедрение результатов научно-технической деятельности позволяет руководству организации создать и развивать конкурентное преимущество на рынке. В данной трактовке научно-исследовательские работы и опытно-конструкторские разработки (НИОКР) представляют собой часть инновационного процесса, включающего кроме этого параллельно-последовательное осуществление научно-исследовательской, научно-технической, инновационной, производственной деятельности, а  также маркетинга и реализации новых продуктов.

Инновационность экономики определяется возможностью страны создавать нововведения, выраженными следующим факторами:

• генерирование инноваций;
• качество функционирования научно-исследовательской деятельности (результативность и практический выход);
• финансирование исследований и разработок;
• сотрудничество бизнеса и образования в области научных исследований;
• развитие кадрового потенциала инновационных предприятий (ученых, инженеров и других специалистов инновационной сферы).

Влияние перечисленных факторов в совокупности оказывает большое влияние на инновационную активность экономических субъектов как внутри страны, так и за ее пределами. 

Приведем несколько понятий «инновационной активности». По  Трифиловой А.А. [16] инновационная активность это — интенсивность осуществления экономическими субъектами деятельности по разработке и вовлечению новых технологий или усовершенствующих продуктов в хозяйственный оборот. Мельников О.Н. [5] считает, что это – «созидательная деятельность производителей товара или услуги, выраженная в достижении диктуемых спросом приращениях новизны технико-технологических, экономических, организационных, управленческих, социальных, психологических и других показателей предлагаемых рынку процессов, товаров или услуг, производимых специалистами в конкурентоспособное время». Баранчеев В.П. и Масленникова Н.П. [2] предлагают понятие инновационной активности как «комплексную характеристику ее инновационной деятельности, включающую восприимчивость к новациям, основанную на компетенции в вопросах прогресса в данном виде деятельности, степень интенсивности осуществляемых действий по трансформации новации и их своевременность, способность мобилизовать потенциал необходимого количества и качества, в том числе его скрытые стороны, способность обеспечить обоснованность применяемых методов, рациональность технологии инновационного процесса по составу и последовательности операций».

Следует отметить, что без радикального пересмотра подхода к управлению инновационной деятельность задачи реформирования российской экономики выполнить в полном объеме невозможно.

Таблица 1. Число российских организаций, выполнявших научные исследования и разработки [19]

По данным статистики, приведенным в табл. 1, общее число организаций, способных создавать инвестиционно-привлекательные разработки, сократилось с 4555 в 1992 году до 3566 в 2012 году, то есть на 989 единиц. Структура таких организаций претерпела также существенные изменения: более чем в 2,5 раза сократилось количество конструкторских бюро, и в 15 раз уменьшилось число проектных и проектно-изыскательских организаций. Анализ этих данных говорит (рис. 1) о существенном сокращении с 2000 года доли научно-исследовательских организаций с 65 до 40%. В тоже время виден рост исполнителей НИОКР среди высших учебных заведений с 10 до 25%.

Рис. 1 Доля организаций, выполнявших научные исследования и разработки в России [19]

Таблица 2. Показатели инновационной активности в 2013 году

По данным, представленным в табл. 2, явно происходит устойчивое сокращение численности научного персонала, в первую очередь, за счет естественного оттока научных кадров.  О росте инновационной активности можно говорить лишь при наличии конкретных результатов в сфере НИОКР, оценить которую можно по уровню отчислений на них. В современных условиях российской экономики необходимо определить уровень инвестиций в НИОРК в таком объеме, чтобы не только обеспечить уменьшение разрыва в инновационном развитии, но и в объеме, обеспечивающем прорыв в ряде отраслей.

Эффективность инвестиций в науку зависит от уровня внедряемых в стране инноваций и повышением доли высокотехнологичного производства в ВВП и, к сожалению, пока в России данная эффективность не велика. На практике основной целью наибольшего числа инвестиций в основной капитал до сих пор остается замена изношенной техники и оборудования.

В настоящее время доля расходов на НИОКР в продажах российских предприятий, занимающихся исследованиями и разработками, на порядок ниже инвестиций компаний ведущих европейских держав. Сравнительная характеристика динамики выделяемых на НИОКР средств в ряде стран представлена в табл. 3.

Таблица 3. Отчислении на НИОКР в % от ВВП [15]

Анализ приведенных данных свидетельствует о недостаточном уровне финансирования инновационной деятельности в России. Сократились и внутренние затраты России на НИОКР. В 2011 г. они составили 1,1% ВВП, и примерно столько же (1,12% к ВВП), в 2012 году, что меньше аналогичных показателей развитых стран более чем в 2, а иногда и в 3 раза. Так, в Германии в 2011 году он составлял — 2,9%, в США — около 2,9%, в Японии — около 3,4% (табл. 3).

И хотя инвестиции в НИОКР растут, но темпы их роста недостаточные, так же, как и объем выделяемых средств на финансирование научных исследований. Из табл. 4 видно, что за последнее время наблюдается резкое снижение инвестиций в развитие национальной экономики РФ: более чем на 16% в ходе кризиса 2008 года и их медленное трехлетнее восстановление до докризисного уровня. Дефицит вложения средств в повышение инновационной активности народного хозяйства, которое можно отметить с 2009 года, замедляет развитие экономики.

Таблица 4. Динамика темпа роста затрат на НИОКР к ВВП в России [8,17]

Стоит помнить, что источником существенной доли финансирования НИОКР (в 2011 году — 67,1%) является государственный бюджет, в то же время процесс расходования бюджетных средств далеко не совершенен. Как правило, эти средства направляются на содержание большого количества государственных исследовательских учреждений, по-прежнему слабо связанных, как с системой подготовки кадров, так и с предпринимательской деятельностью.

С 2013 года инвестиции в НИОКР в России снова начали снижаться. Такая тенденция сохраняется в течение нескольких лет до настоящего времени, поскольку в предыдущие периоды не создавались научные заделы из-за недофинансирования науки. В стране объем затрат на НИОКР недостаточный, а с учетом инфляции – можно утверждать, что его размер принципиально не меняется. К тому же по-прежнему велика доля затрат на общенаучные исследования, а не разработки, дающие коммерческий эффект.

Резко сокращается количество заявок на изобретения. Если в 1991 году их было подано 190 тыс., то в 2011 году — всего порядка 29 тыс. По показателям объема поступлений от экспорта технологий и количества выданных патентов Российской Федерации в целом отмечается стабилизация, однако она обеспечена заявками, которые были поданы в кризисные годы на основе выполненных ранее исследований. В настоящее время можно отметить снижение количества заявок на патентование в РФ в первую очередь из-за отсутствия финансирования. На долю частного предпринимательства приходится лишь 27,7% финансирования. В то время, как в большинстве развитых стран основным источником финансирования является предпринимательский сектор. Так, в Финляндии он обеспечивает 67% общих расходов на исследования и разработки, в Германии — 65,6%, в Дании — 60,2%, во Франции — 53,5%.

Проблема недостаточного финансирования деятельности научно-исследовательского сектора в России остается неразрешенной. Необходимо отметить, что в государственной программе «Стратегия развития науки и инноваций в Российской Федерации на период до 2015 года» в качестве целевого индикатора был указан «устойчивый рост внутренних затрат на исследования и разработки: до 2% ВВП в 2010 г. и до 2,5% в 2015г.». Однако, эта цель не была достигнута.

В развитых странах большая часть прироста ВВП обеспечивается в первую очередь за счет инноваций. Инновационная деятельность в предпринимательском секторе обеспечивает высокую эффективность промышленности. По оценкам американских экономистов, один доллар, вложенный в научные исследования, обеспечивает 9 долларов прироста ВВП. В США только на экспорте наукоемких технологий зарабатывается до 700 млрд. долл. в год, в Японии до 400 млрд. долл. [13]

Международная бизнес-школа INSEAD, Корнельский университет и Всемирная организация интеллектуальной собственности (WIPO) с 2007 года проводят исследования инновационного развития различных стран. В рамках этих исследований рассчитывается так называемый «глобальный индекс инноваций» [15]. Он учитывает, во-первых, располагаемые ресурсы и условия для инноваций (Innovation Input), а, во-вторых, достигнутые практические результаты их создания и внедрения (Innovation Output), то есть затраты на инновации и получаемый эффект, что позволяет объективно оценить плодотворность усилий по развитию инноваций в той или иной стране. В рейтинге стран: «Глобальный индекс инноваций 2013 года», Россия заняла всего лишь 62 место в списке из 142 стран, что на 11 позиций ниже, чем в предыдущем году. На 49 месте Россия была уже в 2014 году.  В 2015 года в этом же отчете  Россия заняла 48 место, а в 2016 – уже 43. Таким образом, по этому интегрированному рейтингу индекс инноваций в России показывает стабильный рост.

За рубежом множество крупных компаний осуществляют и прикладные, и фундаментальные исследования самостоятельно. Так, в США частные инвестиции составляют более 25% общего объема затрат на фундаментальные исследования, в Японии — почти 38% совокупных расходов на фундаментальные исследования, а в Южной Корее — порядка 45%. Несмотря на активные действия в последнее время по формированию венчурных фондов на базе крупных российских корпораций, крупный российский бизнес все же значительно уступает крупным зарубежным корпорациям, как по абсолютным, так и по относительным расходам на НИОКР.

Причины медленного роста инновационной деятельности  в России:

• не достаточно эффективная структура российской экономики (преобладание закупок готового оборудования, а не внедрение своих разработок) и пока невысокая потребность в инновациях;
• в инновационной системе России в большинстве отраслей не преобладают собственные прорывные технологии, а   пока остается заимствование готовых зарубежных технологий.

В тоже время есть основания рассчитывать на реализацию инвестиций в научный потенциал оборонно-промышленного комплекса, результаты которых носят отложенный характер. К тому же большая часть полученных разработок носят закрытый характер и, скорее всего не нашли отражения в статистических данных и глобальных индексах. В этих условиях рост бюджетного финансирования исследований и разработок, имевший место в последние годы, не мог привести к заметному повышению инновационной активности российских компаний.

Существует целый ряд определяющих особенности финансирования технологических разработок:

• невозможность широкого распространения рыночного принципа финансирования по причине того, что «промышленность способна к самофинансированию только в отраслях, предполагающих низкие затраты на программное обеспечение и не требующих аппаратного обеспечения»;
• предоставление государственной поддержки как правило лишь на начальных этапах «технологической готовности» инновационных идей в мировой практике.
• частно-государственное партнерство как современный рыночный механизм финансирования инновационных разработок дает возможность обеспечить смещение ответственности от государственного финансирования в сторону частного сектора экономики;
• не учитывается несостоятельности рынка при внедрении новых рыночных механизмов (например, «если уровень инноваций в отрасли недостаточен для реализации целей государства»).

Повышение инновационной активности и модернизация реального сектора российской экономики также зависит от скоординированности коллективных действий и интересов. Такое взаимодействие будет способствовать формированию «институциональных инноваторов», которые «смогут способствовать реализации эффективных изменений в институтах развития, следуя интересам потребителей при производстве коллективного блага».

Таким образом, основной проблемой является недостаточное стимулирование инновационной активности. Одним из факторов, обуславливающих сложившуюся ситуацию, является низкий уровень развития системы венчурного инвестирования в России:

• проблемы в отсутствии нормативно-правовой базы, регулирующей деятельность венчурных предприятий и инвестиционных институтов;
• отсутствие достаточных мер государственной поддержки и стимулирования венчурного предпринимательства и информированию о имеющихся возможностях для предпринимателя.

Проведенный анализ публикаций о проблемах развития инновационной сферы в РФ позволил выявить ряд проблем, препятствующих эффективному управлению инновационными процессами экономических субъектов:

• недостаточно развития инновационная инфраструктура, призванная оказывать содействие появлению в научно-технической сфере России новых и развитию уже созданных малых инновационных предприятий и высокотехнологических предприятий, рассматриваемых как привлекательный объект для венчурного инвестирования;
• недостаточный объем инвестиций в венчурной индустрии России;
• низкая ликвидность и незащищенность венчурных инвестиций, обусловленная неразвитостью фондового рынка и механизмов хеджирования рисков;
• недостаточность мотивации в целях привлечения прямых инвестиций для предприятия высокотехнологичных отраслей;
• слабая мотивация участия российских предпринимателей в венчурном инвестировании в малый и средний инновационный бизнес в России.

Таким образом, проблемы повышения инновационной активности в настоящее время стоят очень остро. Обеспечить лояльность бизнеса к инновационным проектам и повысить заинтересованность предпринимателя во вложении средств в инновационную деятельность задача не из легких. Приведенный анализ факторов инновационной активности показал, что обеспечить её рост можно лишь при участии всех агентов инновационной сферы: государственных учреждений, предпринимательских структур, научных и учебных заведений.

Список литературы

1. Баранчеев В.П., Масленникова Н.П., Мишин В.М. Управление инновациями — М.: Издательство «Юрайт». — 2011. – 236 с.
2. Глазьев С.Ю. Возможности и ограничения технико-экономического развития России в условиях структурных изменений в мировой экономике [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://spkurdyumov.narod.ru / glaziev.htm 
3. Мельников О.Н., Шувалов В. Н. Инновационная активность как фактор повышения конкурентоспособности предприятия // Российское предпринимательство. — 2009. — № 9.
4. Кротов М.И. Проблемы модернизации и перехода к инновационной экономике // Проблемы современной экономики. – 2013. — N 1 (45).
5. Пыхтеев Ю.Н. Анализ структурных сдвигов в российской экономике // Экономический анализ: теория и практика. — 2010. — № 40. — С. 46–53.
6. Рамазанов Ж.Ш. Инновационная модель экономики и проблемы ее формирования в России // Известия ТПУ. 2010. Т. 317. №6. С.9-12.
7. Рейтинг стран мира по уровню расходов на НИОКР // Центр гуманитарных технологий. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://gtmarket.ru/ratings/research-and-development-expenditure/info
8. Тихонов А.И. Модель комплексной реализации концепции импортозамещения в инновационной среде (на примере авиационного двигателестроения). Вестник Московского авиационного института. 2015. Т. 22. № 3. С. 146-153.
9. Тихонов А.И., Новиков С.В., Кулакова Д.С. Разработка инструментария управленческого мониторинга коммерциализации высокотехнологичных проектов. Московский экономический журнал. 2016. № 3. С. 37.
10. Тихонов А.И., Шестакова Е.В. Устойчивые конкурентные преимущества как результат обеспечения конкурентоустойчивости организации. Вестник Университета (Государственный университет управления). 2012. № 11-1. С. 210-214.
11. Трифилова А. А. Оценка инновационной активности предприятий // [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.domino. innov.ru.
12. Национальные счета // Федеральная служба государственной статистики. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/accounts
13. Число организаций, выполнявших научные исследования и разработки // Федеральная служба государственной статистики. [Электронный ресурс] Режим доступа: http: // www.gks.ru / free_doc / new_site / business / nauka / naukaxls

Современные подходы и алгоритмы решения задач стоимостного управления холдингом

Current approaches and algorithms for solving problems of cost management of the holding

Синюков А.В.

Научный сотрудник

Институт проблем управления им. В.А. Трапезникова РАН, г. Москва

Аннотация. В представленной работе рассматриваются современные подходы, а также представлен алгоритм решения задачи стоимостного управления холдингом, основанная на оптимизационных и имитационных моделях, а также использование декомпозиции для решения представленной задачи. Приводится теорема, обосновывающая данный алгоритм.

Ключевые слова. Стоимость компании, реструктуризация холдинга, декомпозиция, эффективность инвестиций, алгоритм стоимостного управления.

Summary. In the presented work discusses contemporary approaches, and presents the algorithm for solving the problem of cost management of the holding, based on optimization and simulation models, and using the decomposition to solve the presented issue. We focus on the justification of this algorithm

Keywords. The value of the company, restructuring of the holding, decomposition, efficiency of investments, the algorithm of cost management.

Введение

В современных условиях ведения бизнеса становится очевидным, что компании для сохранения долгосрочной конкурентоспособности должны осуществлять корректировку своей текущей деятельности с учетом требований окружающей действительности. При этом наиболее эффективным инструментом, позволяющим осуществить стратегическую и оперативную трансформацию бизнес — системы, выступает процесс реструктуризации.

Нередко можно встретить мнение, что реструктуризация необходима только для компаний, переживающих упадок финансово-хозяйственной деятельности или даже находящихся на стадии банкротства. Реструктуризация же как процесс, направленный на повышение эффективности деятельности успешно функционирующей компании, рассматривается в отечественной экономической литературе достаточно редко, еще реже этот процесс реально осуществляется на практике в случае управления стоимостью компании.

Реструктуризация и модернизация отраслей промышленности

В представленной работе рассматривается задача управления холдингом, в которой ставится задача повышения стоимости холдинга, состоящая в максимизации стоимости за счет использования реструктуризации, которая может включать в себя:

1)  реализацию инвестиционных проектов, связанных с реконструкцией, модернизацией и расширением имеющихся производственных активов компании. (органический рост).

2) реализацию инвестиционных проектов, связанных с приобретением компаний (M&A) с возможной реализацией инвестиционных проектов, связанных с реконструкцией, модернизацией и расширением имеющихся производственных активов.

3)   продажу активов, принадлежащей компании.

В настоящее время существует ряд работ [1, 2], касающихся проблем оптимизации портфеля инвестиционных проектов, а также обособленного рассмотрения проектов M&A [3, 4], однако не рассматривается задача включения в портфель проектов по слияниям и поглощениям, а также проектов по продаже неэффективных бизнес-единиц. Работы [5, 6] посвящена оптимизации только M&A проектов.

Рассмотрим более подробно наиболее близкие по содержанию работы в данной области.

Базовой работой [1, 2],  представленной в данном направлении, дается следующая постановка: требуется максимизировать общую доходность портфеля при выполнении ограничений на бюджет портфеля (R). В качестве целевой функции в данной задаче выступает Чистая Приведенная Стоимость (NPV) проектов.

Метод решения данной задачи обычно включает  два этапа. На первом этапе производятся оценка эффективности каждого инвестиционного проекта из заданного множества и упорядочение (ранжирование) проектов по выбранному показателю эффективности. На втором этапе – включение в портфель первых  N  проектов, которые в сумме укладываются в заданный бюджет портфеля.

Развитием данного направления послужила задача [7, 8],  в которой необходимо выбрать оптимальный набор проектов и их вариантов, включаемый в план стратегического развития холдинга. Выбранный план должен обладать свойством финансовой реализуемости, критерием которого является положительное значение прогнозируемого суммарного денежного потока холдинговой компании, включая инвестирование средств, изъятие средств и получение доходов.

Одной из особенностей данной задачи является то, что она является двухиндексной (у булевой переменной, отвечающей за выбор или отказа от реализации проекта, есть дополнительный индекс, связанный с выбором варианта реализации проекта).

Таким образом, критерием целевой функции также является Чистая Приведенная Стоимость (NPV) проектов, но с учетом варианта выбора реализации проекта.

При этом возникает ограничение на выбор варианта развития предприятия – возможен только один вариант развития для каждого предприятия.

Также в задаче есть ограничения на возможность привлечения внешних кредитов для финансирования развития холдинга.

Данный подход предполагает, что аналитиками компании в заранее разработаны множество вариантов развития каждого бизнеса и задача состоит в выборе оптимальной комбинации этих вариантов с точки зрения максимизации рыночной стоимости холдинга.

Такая задача относится к классу оптимизационных задач математического программирования с булевыми переменными и может быть в случае явного задания параметра предельного размера кредита решена известными методами. Однако, как правило, данный параметр существенно зависит от выбора переменных (принятие либо отклонения проекта при выборе варианта его развития) и может быть определен лишь в процессе проведения расчетов на имитационной модели (ИМ). В этом случае для решения задачи используется итеративная схема поиска решения, основанная на использовании комплекса оптимизационных и имитационных моделей.

Для данной задачи доказана сходимость процедуры последовательного подбора финансирования, на каждом шаге которой потребность в финансировании уменьшается.

В работе [6] функционал представлен в виде NPV.

 Особенностью данной задачи является учет дополнительных ограничений связанных с требованиями к соблюдению условий привлечения, погашения и обслуживания внешних финансовых средств (структура соотношения собственных и заемных средств), на ввод объектов в указанные сроки, на взаимосвязь проектов по очередности. Решение данной задачи осуществляется с использованием имитационно-оптимизационного подхода.

Работа [5],  состоит из двух основных задач:

В первой задаче в качестве целевой функции представлена стоимость компании, однако она представлена в нетрадиционном виде, являющемся достаточно спорным (т. к. не учитывает  временной фактор (дисконтирование) и кроме того, в данной работе не представлено его экономическое обоснование или ссылки) представленной через стоимость чистых активов умноженных на множитель, выраженный через показатель рентабельности активов. Ограничения в данной задаче соответствуют задаче [1] (на бюджет портфеля (R)). Одним из методов решения данной задачи является метод сетевого программирования.

Во второй задаче рассматривается модель, учитывающая возможность реализации проекта в разный момент времени, функционал которой  представлен в виде NPV.

Ограничения на финансирование (бюджет портфеля), в отличие от первой задачи распределены на каждый момент времени.

Данную задачу предлагается решить одним из методов сетевого программирования.

Выводы: Представленный анализ задач по управлению стоимостью показал, что наиболее актуальными задачами применительно к реструктуризации относятся работы [6-8]. Однако часто бывает сложность в том, чтобы определить эффективность стоимость холдинга на ранних этапах и учесть издержки холдинга на привлечение различных источников финансирования.

Представленная в работе модель, используемая для оценки денежного потока холдинга, состоит из двух частей: (операционной и инвестиционной деятельности). Денежный поток от финансовой деятельности учитывается через средневзвешенную стоимость капитала. Такой подход позволяет увидеть эффективность каждого проекта в целом (эффективность инвестированного капитала). При решении задачи в процессе подбора финансирования  такой подход позволяет учитывать вклад каждого источника финансирования в конкретный проект, а также выбирать очередность финансирования проектов холдинга – в отличие от других работ, учитывающих усредненную ставку дисконтирования для всех проектов, что приводит к неверной оценке вклада от реализации конкретных проектов в общую стоимость холдинга.

Рассмотрение расширенной задачи позволит повысить эффективность управления холдингом при принятии стратегических решений. Для ее решения может применяться алгоритм основанный на оптимизационно-имитационный подходе.

1. Модель реструктуризации холдинга

В законодательстве разных странах даются различные определения понятию «холдинг». В дальнейшем, под холдингом или холдинговой компанией (holding company) понимается компании, глав­ной областью деятельности которой является рассчитанное на длительный срок долевое участие, обеспечивающее контроль (как правило, более 50%) в одной или нескольких юридически самос­тоятельных компаниях (рис. 1).

Рис. 1. Холдинг и дочерние компании

Компании, находящиеся в подобной зависимости, называются дочерними (subsidiaries).

На рис. 2 представлена схема реструктуризации холдинга, в которой показано, что с течением времени необходимо пересматривать структуру холдинга, путем приобретения компаний целей, а также продажи компаний бизнес-единиц холдинга (дочерних компаний). При этом возможна реализация инвестиционных проектов холдинга, повышающая эффективность приобретаемых предприятий и существующих дочерних компаний.

Рис.2. Схема реструктуризации холдинга.

2. Модель реструктуризации холдинга

Задача эффективной реструктуризации холдинга состоит в максимизации стоимости, для этого необходимо максимизировать целевую функцию в виде дисконтированного денежного потока за T периодов, зависящую от ставки дисконтирования для инвестированного капитала:

Модель, используемая для оценки денежного потока холдинга, состоит из двух частей: (операционной и инвестиционной деятельности). Денежный поток от финансовой деятельности учитывается через средневзвешенную стоимость капитала. Такой подход позволяет увидеть эффективность каждого проекта в целом (эффективность инвестированного капитала). При решении задачи в процессе подбора финансирования,  такой подход позволяет учитывать вклад каждого источника финансирования в конкретный проект, а также выбирать очередность финансирования проектов холдинга. В отличие, от других работ, учитывающих усредненную ставку дисконтирования для всех проектов, что приводит к неверной оценке вклада от реализации конкретных проектов в общую стоимость холдинга.

Ниже представлена комплексная модель оценки стоимости холдинга, состоящая из следующих частей: функций дисконтированного денежного потока, денежного потока и терминальной (постпрогнозной) стоимости:

Для решения поставленной задачи повышения капитализации холдинга используется имитационно-оптимизационный подход: для построения денежного потока  используется имитационная модель (ИМ), а для оптимального выбора проектов по заданному критерию используется оптимизационная модель (ОМ).

3. Алгоритм решения задачи

На рис. 4 показано предложенное решение задачи по реструктуризации холдинга.

Рис.3 Алгоритм решения задачи.

ИД – исходные данные;

ИМ -– имитационная модель;

ОМ – оптимизационная модель.

Описание алгоритма рис. 3:

Обоснование предложенного алгоритма

Теорема

Для описания итеративного процесса справедливо:

Следовательно, на каждой итерации стоимость компании растет.

Поскольку последовательность монотонно возрастает и ограничена, то она является сходящейся.

Выводы

В работе были рассмотрены подходы к управлению стоимостью холдинга. Предложенный алгоритм решения задачи на основе декомпозиции с использованием блочного подхода позволил решить интегрированную задачу управления холдингом высокой размерности за счет разбиения на ряд подзадач. Представлена теорема, обосновывающая его применение.

Предложенный алгоритм показал свою эффективность по сравнению с аналогами и может найти свое применение в задаче реструктуризации холдинга.

Литература

1. Акинфиев В.К. Задачи управления стоимостью компании. Моделирование и оптимизация. Сборник научных трудов Седьмой Международной конференции Современные сложные системы управления (High Technology Control Systems) Воронеж. 2005. С.7-9.
2. Экономический анализ слияний/поглощений: научное издание/Д. А ЕНДОВИЦКИЙ, В. Е. Соболева. – М. Кнорус, 2010. – 446 с.
3. Феррис К. Оценка стоимости компании: как избежать ошибок при приобретении/К. Феррис, Б. Пешеро Пети. М. ; СПб.; Киев: Вильямс, 2005.
4. Захарченко О.С., Крюков С.В. Задача выбора оптимальной стратегии интеграции компаний // Системы управления и информационные технологии. – 2009. – № 2.2 (36). – С. 249-252.
5. Горошникова Т.А., Синюков А.В. Оптимизационные модели анализа эффективности слияний и поглощений / Управление большими системами. Выпуск 31.М.: ИПУ РАН, 2010, С.177-191.
6. Акинфиев В.К. Системный анализ и методы управления стоимостью вертикально-интегрированных компаний (на примере металлургии) // Вторая Международная конференция «Системный анализ и информационные технологии» САИТ-2007 (сентябрь 2007, Обнинск, Россия): Труды конференции. Т. 2, стр. 86-90.
7. Hand John R.M., Landsman Wayne R. The Pricing of Dividends in Equity Valuation. University of North Carolina at Chapel Hill, 1999.
8. Цвиркун А. Д. Акинфеев В. К. Имитационное моделирование в задачах синтеза структуры сложных систем (оптимизационно-имитационный подход). – М. Наука, 1985.