Московский экономический журнал 4/2019

УДК 327

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-14030

Анализ эволюции
политического статуса Крыма в контексте российско-украинских отношений и использование
Украиной вопроса правового статуса Крымского полуострова в рамках международных
организаций

Analysis of evolution of political status of
Crimea in context of Russian-Ukrainian relations and usage of question of
legal status of Crimean Peninsula by Ukraine in a framework of international
organizations

Мочалова Виктория Дмитриевна, аспирантка 4 года обучения, кафедра сравнительной политологии, факультет политологии, МГУ имени М.В. Ломоносова

Mochalova Victoria Dmitrievna, graduate student 4 years of study, Department of Comparative Political Science, Faculty of Political Science, Lomonosov
Moscow State University

Аннотация: История взаимоотношений Крыма и России как геополитических субъектов насчитывает несколько веков. Геополитический статус Крыма претерпел значительные изменения на протяжении истории, кардинально менялись и взаимоотношения полуострова с Россией. При этом следует подчеркнуть, что государства во все времена рассматривали обладание Крымом как одну из важнейших целей территориальной политики, при этом контроль над полуостровом означал доминирующее положение в Черноморском регионе. В истории несколько раз возникала ситуация, когда территория полуострова находилась в руках сразу нескольких государств, подобная ситуация существовала фактически и в период 1991–2014 годов, когда сам полуостров был под юрисдикцией Украины, а Севастополь де-факто с военной точки зрения как база Черноморского флота контролировался Россией.

В
статье анализируется политический статус Крыма в разные периоды в контексте
российско-украинских отношений, а также использование Украиной вопроса
правового статуса Крымского полуострова в рамках международных организаций.

Summary: The history of relations between Crimea and Russia as geopolitical subjects goes back several centuries. The geopolitical status of Crimea has undergone significant changes throughout history, cardinally changed also relations between the Peninsula and Russia. At the same time, it should be emphasized that the States at all times considered the possession of Crimea as one of the most important goals of territorial policy, at the same time, control over the Peninsula meant a dominant position in the Black sea region. In history, several times there was a situation when the territory of the Peninsula was in the hands of several States, this situation existed in fact in a period 1991-2014, when the Peninsula itself was under jurisdiction of Ukraine, but Sevastopol de facto from a military point of view as a base of the Black sea fleet was controlled by Russia.

The
article analysing the political status of Crimea in different periods in
context of Russian-Ukrainian relations, as well as Ukraine’s use of legal
status of the Crimean Peninsula in framework of international organizations.

Ключевые
слова: внешняя политика, Крым, Россия, Украина,
автономия, СССР, УССР, ООН, референдум.

Keywords: foreign policy, Crimea,
Russia, Ukraine, autonomy, USSR, UN, referendum.

В
связи с тем, что Крымский полуостров граничит с украинской территорией,
исторические судьбы Украины и Крыма переплетались на протяжении многих веков, а
политический статус Крыма в контексте российско-украинских отношений берет свое
начало в далеком 1921 году, когда 18 октября была образована Крымская АССР, а
уже 30 июня 1945 г. Крымская АССР была преобразована в Крымскую область после
депортации в мае — июне 1944 года крымских татар, армян, болгар, греков, немцев
и представителей других наций, за которой последовало переселение на территорию
Крыма нескольких десятков тысяч жителей из различных областей Российской СФСР и
Украинской ССР, при этом, Крым и г. Севастополь оставались в составе Российской
СФСР [1].

На
основании указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 февраля 1954 г.
(утверждённого законом СССР от 26 апреля 1954 г.) Крымская область была
передана в состав Украинской ССР со следующей формулировкой: «Учитывая общность
экономики, территориальную близость и тесные хозяйственные и культурные связи
между Крымской областью и Украинской ССР» [2].

Таким
образом, г. Севастополь в 1954 году формально не передавался Украинской ССР в
составе Крымской области, поскольку с 1948 года являлся городом
республиканского подчинения Российской СФСР [3]. Данной позиции придерживался и
Верховный Совет Российской Федерации, когда 9 июля 1993 г. принимал
постановление «О статусе города Севастополя» [4]. При этом, однако, в ст. 77
Конституции Украинской ССР 1978 года г. Севастополь, как и г. Киев, был назван
городом республиканского подчинения [5], а упоминаний о г. Севастополе в
Конституции Российской СФСР 1978 года не было [6]. Однако, в ноябре 1990 года
был поднят вопрос о восстановлении Крымской АССР как субъекта Союза ССР и
участника Союзного договора [7].

20
января 1991 г. в Крымской области был проведён референдум по воссозданию
Крымской автономии. В референдуме приняли участие 81,37 % крымчан. За
воссоздание Крымской АССР высказалось 93,26 % граждан, принявших участие в
референдуме [8]. 12 февраля 1991 года Верховный Совет Украинской ССР принял
Закон «О восстановлении Крымской Автономной Советской Социалистической
Республики» [9]. В статье 1 было сказано: «Восстановить Крымскую Автономную
Советскую Социалистическую Республику в пределах территории Крымской области в
составе Украинской ССР». 19 июня 1991 г. упоминание о восстановленной
автономной республике было включено в Конституцию Украинской ССР [10].

В
результате распада СССР в декабре 1991 года в составе уже независимой Украины
оказался регион, большинство населения которого являются этнически русскими, а
также традиционно сильны пророссийские настроения и размещён Черноморский флот
Российской Федерации. Распад СССР в декабре 1991 года и
образование СНГ не решили политических и социально-экономических проблем Крыма
и г. Севастополя, более того, открыли непрофессиональный и неэффективный
характер многовекторной политики Украины.

26
февраля 1992 г. Крымская АССР была переименована в Республику Крым [11].

Законом
Украины
от 29 апреля 1992 г. № 2299-XII о статусе автономной Республики Крым
устанавливалось ст. 1, что «Республика Крым есть автономная составная часть
Украины, самостоятельно решающая вопросы, отнесённые к её ведению Конституцией
и законами Украины» [12].

5
мая 1992 г. Верховным Советом Крыма принимается акт о провозглашении
государственной самостоятельности Республики Крым [13]. 6 мая 1992 г.
принимается Конституция Республики Крым [14].

Закон
Украины № 2299-XII о статусе автономной Республики Крым был пересмотрен и
предусматривал, что «Республика Крым самостоятельно решает вопросы, отнесенные
к её ведению Конституцией Украины, Конституцией Республики Крым и настоящим
Законом.», однако устанавливалось, что «Конституция Республики Крым не может
противоречить Конституции Украины, её основным принципам демократического,
правового, политического строя, обеспечению прав и свобод человека» [15].

В
1993 году вводится должность Президента Республики Крым [16] и 4 февраля 1994
г. первым Президентом становится Ю.А. Мешков. 27 марта 1994 г. в Республике
Крым прошёл еще один референдум, формально названный опросом [17], одновременно
с голосованием граждан Республики Крым по выборам депутатов Верховного Совета Крыма. На
голосование было вынесено 3 вопроса:

Вы за восстановление положения Конституции
Республики Крым   от   6
мая   1992   г.,
определявшего   регулирование
взаимоотношений между Республикой Крым и Украиной на основе ДОГОВОРА И
СОГЛАШЕНИЙ? (Да/Нет);
Вы за восстановление положения Конституции
Республики Крым от 6 мая 1992 г., провозглашавшего ПРАВО ГРАЖДАН РЕСПУБЛИКИ
КРЬМ НА ДВОЙНОЕ ГРАЖДАНСТВО? (Да/Нет);
Вы за ПРЕДОСТАВЛЕНИЕ УКАЗАМ ПРЕЗИДЕНТА
РЕСПУБЛИКИ КРЫМ по вопросам, временно не урегулированным законодательством
Республики Крым, СИЛЫ ЗАКОНОВ? «(Да/Нет).

На
все 3 вопроса большинство участников голосования дали положительный ответ [18].
И фактически растоптав итоги референдума
1991 года, Украина односторонними действиями упраздняет статус Республики Крым,
переименовывая ее в Автономную Республику Крым [19], [20], отменяет
конституционные акты Республики Крым, выгоняя избранного народом Республики
Крым Президента Ю.А. Мешкова [21].

21
октября 1998 г. крымский парламент нового состава принял новую Конституцию
Крыма, приведённую в соответствие с Конституцией Украины [22].

11
марта 2014 г. Верховный совет Крыма и Севастопольский горсовет на фоне
политического кризиса и смены власти в Украине приняли декларацию о
независимости Автономной Республики Крым и г. Севастополя. 16 марта 2014 г. на
полуострове при явке более 80% прошел референдум, по результатам которого за
воссоединение с Россией проголосовали 96,77% избирателей Республики Крым и
95,6% – Севастополя. 18 марта 2014 г. был подписан договор о принятии новых
субъектов в состав Российской Федерации. Украина, США и Евросоюз отказались
признавать независимость Крыма и его воссоединение с Россией.

Исторический
акт воссоединения Крыма с Российской Федерацией предсказуемо вызвал негативное
отношение западного сообщества и явился фактором, во-первых, осложнившим и без
того не всегда стабильные российско-украинские отношения, и, во-вторых, поводом
дальнейшего дистанцирования Украины от России, постсоветских интеграционных
структур и ориентации на Запад. По инициативе Украины еще до Крымского
референдума 28 февраля 2014 г. состоялось заседание Совета Безопасности ООН. С
1 по 19 марта 2014 г. Совет Безопасности ООН обсуждал проблему, связанную с
ситуацией в Крыму, шесть раз. Проект решения был поставлен на голосование 15
марта 2014 г. В документе говорилось, что Совет Безопасности ООН «подтверждает
приверженность суверенитету, независимости, единству и территориальной
целостности Украины в пределах ее международно-признанных границ» и, отмечая,
что Украина не санкционировала проведение референдума о статусе Крыма,
«заявляет, что этот референдум не может иметь юридической силы и не может
служить основой для любого изменения статуса Крыма», а также «призывает все
государства, международные организации и специализированные учреждения
воздержаться от любых действий или контактов, прямо или косвенно признающих
таковые».

Российская сторона, пользуясь своим правом,
наложила вето при голосовании за резолюцию. Представители Германии, Канады,
Коста-Рики, Литвы, Польши и Украины инициировали в конце марта 2014 года
рассмотрение вопроса о Крыме на Генеральной Ассамблее ООН. В подготовленном
этими странами проекте резолюции содержался призыв к международному сообществу
не поддерживать любые акции, направленные на нарушение суверенитета Украины и
признание Крымского референдума. За резолюцию Генассамблеи, не имеющую
обязывающего характера, проголосовали представители ста стран, 58 стран
воздержались и 11 государств-членов ООН проголосовали против.

Акт
присоединения Крыма к Российской Федерации стал предметом рассмотрения
Парламентской Ассамблеи Совета Европы 7 апреля 2014 г. Несоответствие акта
воссоединения полуострова с Российской Федерацией планам стран европейского сообщества
определило общий негативный настрой парламентариев ЕС и призывы к введению
против России санкций. Антироссийские санкции, призванные заставить Российскую
сторону пересмотреть свои намерения в отношении Крыма, вслед за США приняли
Австралия, Япония, Канада, ЕС. В отличие от западного сообщества, реинтеграция
с Крымом получила поддержку российской общественности. Перед прямой линией с
Президентом Российской Федерации В.В. Путиным в адрес организаторов этого
мероприятия поступило более 2 млн. обращений граждан со словами благодарности
за «Крымскую весну».

Несмотря
на жесткость официальной риторики Киева, социально-экономическая реальность
подвигала новые власти на принятие компромиссных решений. Верховная Рада
Украины, под предлогом необходимости поддержки населения полуострова, приняла
14 июля 2014 г. законопроект «О свободной экономической зоне Крым и об
особенностях осуществления экономической деятельности на временно
оккупированной территории Украины». На самом деле свободная экономическая зона
была призвана поддержать крупный украинский бизнес, имеющий значительные активы
в Крыму. Учитывая контрпродуктивность политического давления на Российскую
Федерацию, руководство Украины предприняло ряд мер экономического порядка
против Крыма. Вопреки подписанному 7 июня 2014 г. Постановлению кабинета
министров Украины «О регулировании отношений в сфере электроэнергетики на
временно оккупированной территории Автономной Республики Крым и г.
Севастополя», начались веерные отключения подачи электроэнергии на полуостров.

К
концу 2014 года Украина прекратила подачу воды в Крым, а в 2016 году с целью
недопущения самотека по Северо-Крымскому каналу, была возведена дамба,
окончательно перекрывшая ее поступление с материка. Начатую официальными
властями Киева энергетическую изоляцию Республики Крым завершили экстремисты,
которые в декабре 2015 года взорвали опоры линий электропередач.

С
осени 2016 года официальный Киев предпринял беспрецедентную кампанию
юридического давления на Российскую Федерацию. «Нафтогаз» Украины подал иск на
Россию в третейский суд Гааги об утрате активов в Крыму на 2,6 млрд. долл. США.
К концу следующего года сумма претензий Украины возросла вдвое. Вместе с
«Нафтогазом» иски предъявил «Приват Банк» и шесть подконтрольных украинскому
олигарху, бизнесмену-миллиардеру, политическому и общественному деятелю Украины
И.В. Коломойскому структур. Несмотря на то, что Россия не признает компетенцию
Гаагского суда, арбитраж 10 мая 2018 г. удовлетворил иск 18 украинских компаний
и обязал выплатить бизнесу Украины 59 млн. долл. США. Однако этот акт
оценивается российскими и украинскими СМИ как признание Крыма российским.

Имея
в виду безнадежность мер, призванных подвигнуть Россию отказаться от Крыма,
бизнес-структуры, близкие к П.А. Порошенко, стали избавляться от активов на
полуострове. В феврале 2017 года от своих активов на полуострове избавился
соратник П.А. Порошенко, украинский предприниматель в аграрной отрасли,
миллиардер Ю.А. Косюк.

Весной
2017 года Украина инициировала рассмотрение дела в Международном суде ООН в
Гааге, касающееся «военных преступлений» и «нарушения Россией Конвенции о
ликвидации всех форм расовой дискриминации в отношении украинцев и крымских
татар в Крыму». Рассмотрев претензию Киева, суд «призвал Россию не
дискриминировать украинцев и крымских татар – например, разрешить деятельность
на полуострове Меджлиса (запрещенной в Российской Федерации организации),
обеспечить нацменьшинствам возможность получать образование на родном языке».

Дальнейшее развитие событий в отношениях Киева
с активистами Меджлиса показало картину, прямо противоположную той, которую
представила украинская сторона в международный трибунал. Еще одним поводом для
обострения российско-украинских отношений стала кампания выборов Президента Российской
Федерации, в которой, естественно, приняло участие население полуострова. После
успешно проведенной избирательной кампании в Крыму семь министров иностранных
дел: Дании, Латвии, Литвы, Польши, Румынии, Швеции и Украины выступили с
совместным заявлением, в котором говорилось: «В связи с четвертой годовщиной
аннексии Крыма с Россией…ЕС не признает результаты выборов, которые проводятся
Россией в Крыму…Пока будет продолжаться незаконная аннексия, будут продолжаться
ограничительные меры и санкции…Произошедшее в Крыму касается не только Украины,
но и всех нас…Вот почему мы не забудем и не оставим Крым». На фоне
развернувшейся русофобии в связи с президентскими выборами в Крыму киевские
власти объявили о разрыве экономических отношений с Россией. Начало процессу
экономического размежевания было положено в 2014 году, когда Верховная Рада
Украины приняла решение денонсировать договор о сотрудничестве с Россией в
военной отрасли.

В
разжигании военно-политической напряженности вокруг полуострова принимают
участие и украинские власти. По сведениям, озвученным секретарем Совета
национальной безопасности и обороны Украины А.В. Турчиновым, в стране
осуществляется национальная программа ракетного вооружения, прямо нацеленная на
создание средств доставки зарядов на полуостров. Таким образом, воссоединение
Крыма с Российской Федерацией стало фактором, запустившим активный процесс
переориентации Украины от постсоветских интеграционных институтов в сторону
Запада и северо-атлантического альянса. Вместе с тем, дальнейшее продвижение
киевской власти по пути интеграции в западное сообщество обнажило глубину
раскола внутри украинского социума и сохранение значительной части населения,
ориентирующейся на восстановление отношений с Россией. Кроме того, проблема
Крыма будируется политической элитой Украины с целью получения материальных и
политических преференций от Запада и поддержания уровня легитимности
центральной власти в условиях дефицита доверия народа. Функционирование Крыма в
составе Российской Федерации показывает несостоятельность надежд на ухудшение
социально-экономического положения на полуострове как фактора, способствующего
его реинтеграции в состав Украины.

Список литературы

Указ Президиума Верховного Совета СССР от
30.06.1945 «О преобразовании Крымской АССР в Крымскую область в составе РСФСР».
URL: http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_4546.htm
Закон СССР от 26.04.1954 «О передаче
Крымской области из состава РСФСР в состав Украинской ССР». URL:
http://base.garant.ru/3946680/
Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от
29.10.1948 № 761/2 «О выделении города Севастополя в самостоятельный
административно-хозяйственный центр». URL: http://docs.cntd.ru/document/9035880
Постановление Верховного Совета Российской
Федерации от 09.07.1993 № 5359-1 «О статусе города Севастополя». URL:
http://sevkrimrus.narod.ru/ZAKON/sewastop.htm
Конституція (Основний закон) України вiд
20.04.1978. Прийнята на позачерговій сьомій сесії Верховної Ради Української
РСР дев’ятого скликання. URL: https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/888-09
Конституция (Основной закон) РСФСР
(принята ВС РСФСР 12.04.1978) (ред. от 09.12.1992). URL:
http://constitution.garant.ru/history/ussr-rsfsr/1978/red_1978/183126/
Заявление третьей Сессии Крымского
областного Совета народных депутатов «О необходимости отмены Указа Президиума
Верховного Совета СССР от 30.06.1945 «О преобразовании Крымской АССР в Крымскую
область в составе РСФСР» и Закона Российской Советской Федеративной
Социалистической Республики от 25.06.1946 «Об упразднении Чеченок-Ингушской
АССР и о преобразовании Крымской АССР в Крымскую область». URL:
http://sevkrimrus.narod.ru/ZAKON/1990obl.htm
Первый советский плебисцит — всекрымский
референдум 1991 года. Справка. URL: https://ria.ru/20110120/323139824.html
Постановление Верховного Совета Украинской
ССР от 12.02.1991 «О введении в действие Закона Украинской ССР «О
восстановлении Крымской Автономной Советской Социалистической Республики» и о
пополнении состава Верховного Совета Крымской АССР». URL:
http://sevkrimrus.narod.ru/ZAKON/1991-2.htm
Постанова Верховної Ради України РСР про
Концепцію нової Конституції України від 19.06.1991 № 1213-XII. URL:
https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/1213-12
Закон Крымской АССР от 26.02.1992 № 19-1
«О Республике Крым как официальном названии демократического государства Крым».
URL: https://zakon2.rada.gov.ua/krym/show/rb0019002-92
Закон України вiд 29.04.1992 № 2299-XII
про статус автономної Республіки Крим. URL:
https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/2299-12
Постановление Верховного Совета Крыма от
05.05.1992 № 72-1 «Об Акте о провозглашении государственной самостоятельности
Республики Крым». URL: https://zakon.rada.gov.ua/krym/show/rb0072002-92
Конституция Республики Крым от 06.05.1992.
Принята седьмой сессией Верховного Совета Крыма 6 мая 1992 года. URL:
https://zakon.rada.gov.ua/krym/show/rb076a002-92
Закон України вiд 30.06.1992 № 2523-XII
про внесення змін і доповнень до Закону України «Про статус автономної
Республіки Крим». URL: https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/2523-12
Закон Республики Крым от 14.10.1993 №
428-1 «О Президенте Республики Крым». URL:
https://zakon2.rada.gov.ua/krym/show/rb0428002-93
Указ Президента Республики Крым от
10.03.1994 г. № 05/94 «О проведении опроса граждан Республики Крым 27 марта
1994 г.». URL: https://zakon4.rada.gov.ua/krym/show/rb0005115-94
Итоги голосования при проведении опроса
граждан Республики Крым 27 марта 1994 г. URL:
http://sevkrimrus.narod.ru/ZAKON/1994opros.htm
Закон України вiд 21.09.1994 № 171/94-ВР
про внесення змін і доповнень до Конституції (Основного Закону) України. URL:
https://zakon4.rada.gov.ua/laws/show/171/94-вр
Стенограма пленарного засідання Верховної
Раді України 21.09.1994. URL:
https://iportal.rada.gov.ua/meeting/stenogr/show/3531.html
Закон України вiд 17.03.1995 № 92/95-ВР
про скасування Конституції і деяких законів Автономної Республіки Крим. URL:
https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/92/95-вр
Конституция Автономной Республики Крым от
21.10.1998. URL: https://zakon.rada.gov.ua/krym/show/rb239k002-98.

Московский экономический журнал 3/2019

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-13027

Формирование экономического и валютного союза как тренд евроинтеграции: проблемы и практики

Рыбаков Андрей Вячеславович, профессор кафедры философии МАИ (НИУ), доктор политических наук, профессор; 125171, Москва, ул. Космонавта Волкова, д.3, кв.114, тел. 8(903)7705362; e-mail: rybackov@rambler.ru

Квон Даниил Андреевич, доцент кафедры государственного управления и социальных технологий МАИ (НИУ), кандидат политических наук, доцент; 125080, Москва, ул. Панфилова, д.20, кв. 6205, тел. 8(926)5952742; e-mail: docentkvon@yandex.ru

Аннотация: В статье анализируется исторический процесс формирования экономического и валютного союза в рамках Европейского Союза. Рассмотрены институционально-правовые, экономические основы этого процесса и раскрыты сопровождающие его проблемы и противоречия. Показано, что существуют разные сценарии формирования экономического и валютного союза в соотнесении с политической интеграцией. При этом основная проблема заключается в различном уровне социально-экономического развития государств-членов Европейского Союза и соотношения сторонников и противников евроинтеграции в политическом пространстве государств-членов.

Ключевые слова: Европейский союз, экономический и валютный союз, евроинтеграция, нормативные акты ЕС, коммунитарные органы ЕС, фискальная политика, монетаристская политика, экономический кризис, сценарии развития.

Кризис в еврозоне стал поворотным моментом
в общей динамике развития евроинтеграции. И главная проблема заключается в том,
что для ликвидации встроенных в нынешнюю незавершенную систему ЭВС (экономический
и валютный союз) макроэкономических диспропорций и дисбалансов необходимо идти
по пути
дальнейшего усиления функций макроэкономического регулирования на коммунитарном
уровне (совместных органов ЭВС) при отсутствии для этого необходимых
политических предпосылок на уровне национальных государств.

Если отбросить нежизнеспособный
инерционный сценарий поддержания статус quo путем простого игнорирования
нарастающих проблем внутри системы,
а также политически неприемлемый сценарий неконтролируемой дезинтеграции, то,
существуют, по нашему мнению, только два выхода из этой ситуации: (1)
существенное углубление интеграции и завершения формирования полноценного ЭВС; (2) контролируемая частичная дезинтеграция с
возвращением национальным государствам части ранее централизованных монетарных
полномочий и фактическая трансформация роли и функций общей валюты.

Лидеры ЕС и Еврокомиссия предложили
первый из указанных вариантов — форсирование процесса завершения ЭВС как
процесса, направленного на ликвидацию асимметрий в монетарно-фискальном
регулировании.

С целью предоставления объективной
оценки этого сценария дальнейшего развития евроинтеграции, целесообразно
проанализировать путь, который прошла передовая группа стран-членов ЕС с
момента принятия в 1989 году плана создания ЭВС, реализация которого привела к
его формальной реализации с 1 января 1999 года, когда был введен евро и создана
Европейская система центральных банков во главе с ЕЦБ (Европейский центральный
банк), ставший центром формирования и проведения единой монетарной и валютной
политики.

Изначально, в период с 1 июля 1990 года
по 31 декабря 1993 года были полностью отменены меры валютного контроля и
введена полная свобода перемещения капиталов между участниками. С целью
недопущения неконтролируемых дестабилизирующих потоков капиталов в 1992 году
были введены так называемые Маастрихтские критерии конвергенции (Maastricht
criteria, Euro convergence criteria) — ряд макроэкономических параметров,
которые должны были соблюдать все без исключения страны-члены еврозоны. С 1996
года страны-члены должны проходить раз в два года специальный мониторинг
соблюдения ими критериев конвергенции.

В 1997 году был принят Пакт стабильности
и роста (Stability and
Growth Pact), который служил инструментом обеспечения бюджетной дисциплины в
период после образования зоны евро и был направлен на внедрение обновленного
механизма регулирования валютных курсов для стран, которые должны остаться за пределами еврозоны (Exchange rate
mechanism-II — ERM-II). В июне 1998 году был образован ЕЦБ — ключевой институт
монетарного регулирования, с созданием которого был открыт путь к полноценному
введению единой европейской валюты с начала 1999 года.

Следует, однако, отметить, что вопреки
первоначальным ожиданиям, практика конвергенции экономических политик
стран-членов оказалась крайне проблемной, особенно в отношении предельных уровней
бюджетных дефицитов и долгов. А значит, с самого начала «фундамент» единой
валюты был недостаточно прочным. В общем, начальный формат ЭВС оказался
неполным и односторонним: полная интеграция монетарной политики (единая валюта
и единая система денежно кредитного регулирования) при сохранении значительной
автономности банковской системы, фискальной и бюджетной сфер породила внутри регуляторной
системы еврозоны серьезные структурные деформации. Именно они значительно
ослабили устойчивость еврозоны к внешним шокам и обусловили ее особую
уязвимость к действиям факторов глобального финансово-экономического кризиса
2008-2009 годов. Все это привело к тому, что процесс выхода из глобального
кризиса
не распространился на еврозону, а наоборот — глобальный кризис в регионе ЕС
трансформировался в кризис еврозоны. Причем, такая трансформация, как это
всегда бывает, происходит через те звенья системы, которые являются наименее
устойчивыми к действию дестабилизирующих факторов и рисков. Наиболее предметным
среди стран, где такие условия сложились, представляется пример Греции.

Стремительное развитие кризиса еврозоны в 2010 года под влиянием долговых кризисов и кризисов государственных финансов в ряде стран-членов, с которым не могли справиться ограниченные механизмы незавершенного ЭВС, поставил на повестку дня вопрос создания полноценного ЭВС, дополнив интеграцию в монетарной сфере образованием банковского и фискального союзов, а также проведением более тесной интеграции в сфере макроэкономической политики.

Понимание этой ситуации в полной мере
выкристаллизовалось уже в начале 2012 года, когда состоялось подписание 25
странами-членами ЕС (за исключением Великобритании и Чехии) Договора о стабильности,
координации и управлении в экономическом и валютном союзе от 2 марта 2012 года.[10]
Его наиболее важной новацией стало введение правил бюджетной дисциплины,
которые получили название «Фискальный договор» (Fiscal Compact), который
вступил в силу 1 января 2013 года и стал применяться в полном объеме в странах
еврозоны, а с определенными исключениями — и к другим членам ЕС, присоединившимся
к Договору.

Вместе с этим руководители ЕС
сгенерировали новое и более амбициозное видение путей формирования полноценного
ЭВС, опубликовав Дорожную карту формирования полноценного экономического и
валютного союзу [6] и детализированного плана Европейской Комиссии по
указанному вопросу [1], которые были политически одобрены решениями Европейского
Совета в декабре 2012 года. На этой основе начался интенсивный процесс
разработки и принятия пакета нормативных актов ЕС, направленных на формирование
банковского союза и развитие механизмов координации экономической политики. При
этом устанавливался принцип, согласно которому все запланированные системные
реформы экономической политики должны обсуждаться заранее и в случае
необходимости координироваться между странами-участницами и при участии
регулирующих институтов ЕС. Таким образом, был генерирован комплексный
«триединый» процесс завершения формирования ЭВС, который имел в основе
реализацию трех основных направлений дальнейшей интеграции:

образования банковского союза;
образования фискального союза из-за растущей интеграции фискальных систем стран-членов;
введение единой европейской системы макроэкономического регулирования, которая получила название «Европейский семестр».

Впоследствии, с момента вступления в
должность Президента ЕК (Европейская комиссия) Ж.-К.Юнкера к этой триаде был
добавлен четвертый элемент — образование Союза рынков капитала (СРК). Поскольку
СРК тесно связан с Банковским союзом, эти два элемента ЭВС стали официально объединять
под общей названием «Финансовый союз» (Financial Union). В то же время элемент,
связанный с единой европейской системой макроэкономического регулирования,
возникает сейчас как основа «Экономического союза». И что характерно, такая
форма интеграции как «Политический союз» сейчас также фигурирует в контексте
системы формирования ЭВС [2], что является прямым признанием высокого уровня
взаимообусловленности экономических и политических процессов европейской интеграции.

Однако, указанный курс на существенное
углубление интеграции, который в сугубо экономико-технологическом плане
выглядел абсолютно логичным, на наш взгляд, недостаточно учитывает, во-первых,
особые политические и этнокультурные аспекты развития, а во-вторых, фактор
значительной технологической сложности предложенных механизмов регулирования .

В первом из названных аспектов,
практическое воплощение этого курса является фактическим эквивалентом
значительного усиления роли коммунитарных органов ЕС и, соответственно,
ограничения степени автономности национальных органов макроэкономического
регулирования. Реально это не может не вести к новой попытке федерализации
Европейского Союза, точнее — его ядра в виде еврозоны, ведь «наднационализация»
важных функций механизма экономической политики, с функциональной точки зрения,
просто не может не означать формирование политического союза. Поэтому,
вынесенная на повестку дня указанная интеграционная инициатива привела к
обострению споров среди стран-членов ЕС по вопросам дальнейшего развития ЕС и
определенной консолидации сил евроскептиков, которые выступали против
перспектив превращения ЕС в европейскую федерацию. В условиях наступления
мощного всплеска нерегулируемой миграции эти дебаты поставили идею завершения ЭВС
под вопрос.

Во втором же аспекте, вся предлагаемая
система может эффективно функционировать исключительно в пределах так
называемых «Интегрированных рамок экономической политики» (Integrated economic
policy framework), направленных, в частности, на то, чтобы избежать
значительных расхождений между странами-членами в уровнях глобальной конкурентоспособности
и повышения на этой основе способности противодействовать внешним шокам и
спекулятивным эффектам на финансовых рынках. Это означало существенное усиление
механизмов надзора ЕС над состоянием потенциально опасных экономических
дисбалансов (включая уже созданные механизмы European Semester,[1] Macroeconomic Imbalances Procedure[2] и Euro Plus Pact[3]),
а также содействие структурным реформам, в том числе на основе заключения
соглашений с соответствующими институтами ЕС по временному предоставлению
ограниченных, гибких и целенаправленных финансовых ресурсов, поддерживаемых
принятием планов корректировки экономики (corrective action plans). Особый
акцент должен делаться на укрепление макропруденциальной политики для
предотвращения возникновения больших и быстрорастущих дисбалансов,
обусловленных финансовыми проблемами на национальном уровне. Это должно
осуществляться путем предоставления соответствующих функций, создаваемому единому
надзорному органу — Европейскому органу по системным рискам (European Systemic
Risk Board, ESRB).

Важной характеристикой системы
согласования макроэкономической политики в ЕС должна стать активизация
партнерских отношений между странами-участницами в этой сфере. Речь идет о
партнерстве ради роста, рабочих мест и конкурентоспособности (Partnership for
Growth, Jobs and Competitiveness), которое предусматривало принятие
странами-участницами согласованных между ними, Европейской Комиссией и Советом
ЕС контрактных обязательств (mutually agreed
contractual arrangements) на базе разработанных национальных программ
реформирования (National Reform Programmes)[4] и связанных с ними механизмов солидарности
(solidarity mechanisms), то есть предоставление странами-участницами взаимной
поддержки (займы, гранты, гарантии и др.).

Ключевую интегрирующую роль в финансовой
стабилизации, в том числе стабилизации платежных взаимоотношениях, должны
играть введенные в рамках механизмов макроэкономической координации под названием
European Semester готовящиеся ЕК ежегодные обзоры по вопросам роста (Annual
Growth Survey) и доклады по вопросам механизма раннего предупреждения имеющихся
проблем (AlertMechanism Report). На основе этих документов разрабатываются рекомендации
для отдельных стран, которые должны учитываться в их национальных программах
реформирования.

Структурная сложность процесса
завершения формирования ЭВС и высокий уровень его политической противоречивости
вызывает довольно непростую траекторию его движения, с выразительными
импульсами, которые исходят от руководящих органов ЕС (прежде всего, ЕК) для
обеспечения его динамики. В этом контексте следует отметить, что ключевыми
вехами в продвижении процесса формализации ЭВС стали:

презентация ЕК Белой книги «О будущем Европы: пути к единству ЕС-27» (1 марта 2015 года) [11];
публикация в июне 2015 года программного документа «Доклад пяти президентов» (ЕК, ЕР, Еврогруппы, ЕЦБ и ЕП) [5], который ставил целью завершения формирования ЭВС не позднее 2025 года;
принятие на реализацию целей доклада «Сообщение Комиссии ЕС относительно путей углубления ЭВС» (21 октября 2015 года) [3];
публикация в 2017 году двух «книг размышлений» (Reflection Papers) относительно углубления ЭВС и будущего финансов ЕС [7], которые обобщали итоги публичных и профессиональных дискуссий, состоявшихся во время обсуждения возможных сценариев дальнейшего развития ЕС;
определение приоритетов ЕС в ежегодных докладах (в 2017 и 2018 годах) Президента ЕК «Состояние Союза» (State of the Union Address) [8];
принятие ЕК 6 декабря 2017 года новой Дорожной карты углубления экономического и валютного союзу [4], определившей конкретные шаги на этом пути на период до 2020 года. Дальнейшее обсуждение этих предложений во время саммита ЕС 15 декабря 2017 года и заседание ЕР 28-29 июня 2018 года.

Таким образом, происходит достаточно интенсивный процесс формализации ЭВС,
основанный на очень сложном, разветвленном механизме взаимных согласований.
Этот процесс, возможно, привлекательно зафиксирован на бумаге, однако его крайне
трудно воплотить в жизнь ввиду его чрезвычайной сложности и многоаспектности,
необходимости согласования между собой во времени и пространстве огромного
количества отдельных деталей.

Эти сложности приобретают особое значение
в силу того, что, как подчеркивается в исследованиях по этому вопросу,
имеющаяся структура еврозоны сама по себе усиливает процесс структурной
дивергенции, что подрывает ее долгосрочную стабильность [9]. В частности, отмечается,
что «единая для всех» («one-size-fits-all») денежно-кредитная политика ЕЦБ в
нынешних реалиях не работает для всех одинаково. А инфляционное таргетирование
ЕЦБ значительно усложняет экономическое положение. Политика процентных ставок в
большинстве случаев не соответствует экономическим условиям стран Южной Европы.
Обменный курс евро порождает рыночные искажения, поскольку является
недооцененным/заниженным для таких стран, как Германия, но переоцененным/
завышенным для стран Южной Европы.

Следует отметить, что в реальной жизни
процессы макроэкономических согласований означают преимущественно императив
приспособления более слабых членов Союза к политически и экономически более
мощным. Показательным в этом аспекте стало неоправданное распространение на
всех членов еврозоны опыта политики Германии в наращивании
конкурентоспособности, накопленному в ходе реформ на рынке труда 2003-2005
годах. По сценарию реформ в еврозоне страны южной Европы должны быть
реформированы по модели Германии: ограничить регулирование рынков труда, чтобы
повысить конкурентоспособность, рост и занятость. Считалось, что снижение
номинальной заработной платы снизит относительные затраты на рабочую силу в
пересчете на единицу продукции, и тем самым обусловит повышение уровня
конкурентоспособности компаний на международном уровне, что приведет к росту
экспорта, более высокого экономического развития и будет способствовать
снижению уровня безработицы. Что из этого реально получилось, можно наблюдать
на примере Греции и других стран Средиземноморья.

Учитывая приведенное выше, в ЕС сейчас
практически нет идеального с политической точки зрения выбора: все варианты
связаны с большими рисками и большим политическим сопротивлением. При этом
баланс политических сил за проведение кардинальных реформ не может быть
постоянным: он будет перманентно меняться — в зависимости от динамики
социально-экономического положения в ЕС и изменений в мировой экономике и
политике.

Так, если кризисные процессы будут
обостряться, то это будет стимулировать принятие более радикальных
трансформационных мероприятий, а наступление более положительной динамики —
наоборот, ослаблять стимулы к реформам. Сейчас наблюдается именно период
относительно положительного экономического развития ЕС, но надолго ли? Тем не менее, впервые, со времен мирового
финансового кризиса, в 2017 году. еврозона зафиксировала наибольшие темпы роста
ВВП, чему способствовали усиление внутреннего спроса (частного и
государственного потребления) и рост чистого экспорта. Однако эксперты отмечают
относительно слабый уровень частного потребления, что связано с менее
динамичным ростом уровня занятости и инфляцией (2,1%). Инвестиции в еврозону
росли в 2017 году. Наиболее высокими темпами по сравнению с докризисным 2007 годом,
чему способствовало повышение уровня доверия бизнеса, высокие объемы заказов,
увеличение уровня доходности корпораций и низкие расходы на финансирование.

Вместе с тем, эксперты ожидают возможное
изменение ситуации. В частности, свидетельством является то, что в октябре 2018
года в секторе производства еврозоны зафиксирован самый слабый подъем по последние
несколько лет. При этом так называемый Индекс деловой активности (Manufacturing
Purchasing Managers ‘Index),[5]
которым определяются условия ведения бизнеса среди производственных компаний, с
сентября 2016 года зафиксировал отсутствие расширения производственного сектора,
что привело к сокращению производства новых заказов и занятости. Препятствиями
на пути к росту и производства, и заказов стало замедление темпов реализации
экспортных товаров, подорожание евро, наряду с ослаблением спроса на ключевых
для ЕС экспортных рынках, включая США, а также беспокойство относительно
торговых войн и неуверенность относительно ситуации вокруг Brexit.

При любых обстоятельствах, долго удерживать
еврозону в ее нынешнем состоянии незавершенности ЭВС будет невозможно, и
вероятно приближение новой волны глобального кризиса чрезвычайно актуализирует
вопрос необходимых изменений в механизмах еврозоны. Если двигаться по пути
радикального усиления интеграционного взаимодействия, с политической точки
зрения, это не является реальным, особенно в условиях значительного усиления
сил евроскептиков. Здесь становится необходимой реализация курса, построенного
на «искусстве возможного». Это означает, что важно достичь компромисса между еврооптимистами
и европессимистами на основе формулы, которая бы удовлетворяла обе стороны. На
наш взгляд, это возможно именно при реализации четвертого сценария из «Белой книги» ЕК – «Делаем меньше, но более
эффективно». Этот сценарий позволяет, с одной стороны, «разгрузить»
евроинтеграционный центр за счет частичной дезинтеграции в тех сферах, где
гибкость национальных механизмов может оказаться более жизнеспособным выбором
(«политический реверанс» в сторону евроскептиков). А с другой — он оставляет
пространство для более тесной интеграции в узкой сфере приоритетных вопросов,
удовлетворяя тем самым амбиции еврооптимистов. Этот курс может позволить избавиться
от определенных элементов «переинтеграции», которые обусловливают чрезмерное
распыление ограниченных ресурсов коммунитарного уровня и приводят к ненужной
евробюрократизации экономических процессов и чрезмерных потерь времени,
затрудняющих эффективную адаптацию к новым вызовам мировой экономики в условиях
кардинальных структурно-технологических трансформаций.

Библиографический список

1. A blueprint for a deep and genuine economic and
monetary union: Launching a European Debate. COM(2012) 777 final/2. – European
Commission, 30 November 2012.

2. A deeper and fairer economic and monetary union. –
European Commission, URL: https://ec.europa.eu/
commission/priorities/deeper-and-fairer-economic-and-monetary-union_en. (дата обращения — 15.01.2019)

3. Communication from the Commission to the European Parliament,
the Council and the European Central Bank «On steps towards Completing Economic
and Monetary Union». – European Commission, 21 October 2015, URL: https://ec.europa.eu/transparency/regdoc/rep/1/2015/EN/1-2015-600-EN-F1-1.PDF. (дата обращения — 16.01.2019)

4. Communication from the Commission to the European
Parliament, the European Council, the Council and the European Central Bank.
Further Steps towards Completing Europe’s Economic and Monetary Union: a
Roadmap. – European Commission, 6 December 2017, URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=C
ELEX:52017DC0821&from=EN (дата обращения — 16.01.2019)

5. Five Presidents’ Report, 2015: Completing Europe’s
Economic and Monetary Union. – Report by Jean-Claude Juncker in close
cooperation with Donald Tusk, Jeroen Dijsselbloem, Mario Draghi and Martin
Schulz. European Commission, URL: https://ec.europa.eu/commission/sites/beta-political/files/5-presidents-report_en.pdf. (дата обращения — 16.01.2019)

6. Herman Van Rompuy, President of the European
Council, in close collaboration with: José Manuel Barroso, President of the
European Commission, Jean-Claude Juncker, President of the Eurogroup, and Mario
Draghi, President of the European Central Bank. Towards a Genuine Economic and
Monetary Union. – Brussels, 5 December 2012, URL: http://www.consilium.europa.eu/uedocs/cms_data/docs/pressdata/en/ec/134069.pdf.
(дата обращения — 12.01.2019)

7. Reflection Paper on the Deepening of the Economic
and Monetary Union. – European Commission, 31 May 2017, URL: https://ec.europa.eu/commission/sites/beta-political/files/reflection-paper-emu_en.pdf;
(дата обращения — 16.01.2019); Reflection Paper on the Future of EU Finances. –
European Commission, 28 June 2017, URL: https://ec.europa.eu/commission/sites/
beta-political/files/reflection-paper-eu-finances_en.pdf. (дата обращения — 16.01.2019)

8. State of the Union by Jean-Claude Juncker,
President of the European Commission. – European Commission, 13 September 2017,
URL: https://ec.europa.eu/commission/sites/beta-political/files/state-union-2017-brochure_en.pdf
(дата обращения — 16.01.2019); State of the Union by Jean-Claude Juncker, President
of the European Commission. – European Commission, 12 September 2018, URL: European
Commission,
https://ec.europa.eu/commission/sites/beta-political/files/soteu2018-
brochure_en.pdf. (дата обращения — 16.01.2019)

9. Storm S. How a Flawed Structure is Hurting the
Eurozone – INET Conference “Reawakening’ Edinburgh 21-23 October 2017, URL: https://www.ineteconomics.org/uploads/papers/STORM-INET-2017-Storm-Panel-
Future-of-the-Eurozone.pdf. (дата обращения — 23.01.2019)

10. Treaty on Stability, Coordination and Governance
in the Economic and Monetary Union, 2 March 2012, URL:
https://www.consilium.europa.eu/media/20399/st00tscg26_en12.pdf. (дата обращения- 12.01.2019)

11. White Paper on the Future of Europe. Reflections and
scenarios for the EU27 by 2025. – European Commission, 1 March 2017, URL: https://ec.europa.eu/commission/sites/beta-political/files/white_paper_on_the_future_
of_europe_en.pdf. (дата обращения — 15.01.2019)

[1]
«Европейский
семестр» — формат согласования бюджетной и экономической политики (введен 7
сентября 2010 года) который объединил отдельные, до этого разрозненные
механизмы и процедуры в единый процедурный процесс с четко определенным
временным регламентом, что позволяет достичь эффекта синергии в их применении.

[2]
Процедура
урегулирования макроэкономических дисбалансов, (действует в ЕС с 13 декабря
2011 года), направленная на предотвращение формирования и корректировку высоких
уровней дефицитов текущего счета платежного баланса, внешней задолженности и
«пузырей» на рынках недвижимости, усиления надзора за макроэкономической
политикой. Процедура имеет два блока: блок предупреждения дисбалансов
(preventive arm) и блок их исправления (corrective arm).

[3] Пакт «Евро
+» — заключенный в марте 2011 года между странами-членами еврозоны и рядом
других членов ЕС (Болгария, Дания, Латвия, Литва, Польша, Румыния) с целью
скоординированного осуществления реформ для повышения фискальной способности и
конкурентоспособности и уровня занятости в соответствующих странах.

[4]
Осенью 2013 года ЕК подготовила
предложения по заблаговременной (ex ante) координации основных экономических
реформ между странами-участницами

[5] Manufacturing PMI (Manufacturing
Purchasing Managers ‘Index) — индекс деловой активности в промышленной сфере,
который отражает состояние промышленности и оценивает конъюнктуру сектора:
изменения в сфере товарных запасов, занятости, работе поставщиков, объеме
выпуска промышленной продукции и новых производственных заказов. Если индекс
держится на отметке ниже 50 пунктов, это свидетельствует о спаде деловой
активности в отрасли. Соответственно, индекс на уровне 50 пунктов и более свидетельствует
о росте промышленного производства. Индекс составляется на основании
результатов опроса менеджеров по закупкам промышленных предприятий.

Московский экономический журнал 5/2018

1МЭЖлого

УДК 338.246.027.4

DOI 10.24411/2413-046Х-2018-15054

Трансформация практик государственной поддержки доходов сельхозтоваропроизводителей в странах ЕС и США

Келеметов Эльдар Магомедович, к.э.н., с.н.с. отдела управления АПК и сельским развитием

Якубович Екатерина Николаевна, к.э.н, н.с. отдела управления АПК и сельским развитием

(ФГБНУ Всероссийский НИИ организации производства, труда и управления в сельском хозяйстве, г. Москва)

Аннотация

В статье рассмотрен опыт государственной поддержки доходов сельхозтоваропроизводителей в странах ЕС, США и Китая. Особое внимание уделяется пересмотру практик государственной поддержки и объемов финансирования в результате, которого неэффективные формы поддержки пересмотрены либо ликвидированы.

Ключевые слова: государственная поддержка, доходы сельхозтоваропроизводителей, ВТО.

Summary

The article describes the experience of government support of income of agricultural producers in the EU and in the USA. Special attention is paid to the revision of government support practices and funding levels as a result of which ineffective forms of support have been revised or eliminated.

Keywords: government support, incomes of agricultural producers, WTO.

В мировой практике вопросы, связанные с государственной поддержкой доходов сельхозтоваропроизводителей, долгое время не были урегулированы международными договоренностями. Впервые необходимость создания свода правил для регулирования мировой торговли и вопросы снижения тарифов с целью создания более благоприятных условий для торговли начали обсуждаться в послевоенные годы. Уже тогда было очевидно, что сохранение существующего уровня субсидирования и государственной поддержки сельского хозяйства может свести к минимуму эффект, ожидаемый от сокращения тарифной защиты. Кроме того, такой важный участок международного экономического общения, как международная торговля, не может существовать без общепринятых правил движения на мировом рынке. В 1947-1948 гг. был разработан проект устава международной торговой организации. Над этим проектом работали и наблюдатели от СССР. Однако окончательному формированию международной торговой организации воспрепятствовали США. В последующие годы было еще несколько попыток создания международной торговой организации, однако они также не имели успеха вплоть до 1987 г., когда начались многосторонние торговые переговоры, из которых выросла Международная торговая организация.

Юридической базой для создания Всемирной торговой организации стали Соглашения, подписанные в ходе Уругвайского раунда многосторонних переговоров стран-участниц ГАТТ (Генеральное соглашение по тарифам и торговле) в 1986-1994 гг. Именно тогда были согласованы условия доступа к рынкам стран, давшие бизнесу новые торговые возможности в обмен на торговые уступки.

Таким образом, целью создания Всемирной торговой организации была выработка единых правил, обеспечивающих функционирование системы мировой торговли на основе открытости рынков, чтобы доступ на них не мог быть нарушен введением внезапных и произвольных ограничений на импорт. При этом страны-участницы ВТО имеют право на введение защитных антидемпинговых и компенсационных мер для ограничения доступа на свой рынок. Введение таких мер возможно в связи с наступлением кризисной ситуации в той или иной отрасли или в связи с нарушением торговыми партнерами принципов ВТО.

Правила Всемирной торговой организации основаны на трех основных принципах:

Принцип наибольшего благоприятствования. Предоставление зарубежным товарам и поставщикам услуг таких же условий на внутреннем рынке государства-участника, какие предоставляются иностранным товарам и иностранным поставщикам услуг из третьих государств-участников. Говоря простыми словами, недопустима дискриминация по отношению к товарам (работам, услугам) из различных стран-участниц;
Принцип национального режима. Странам-участницам не следует применять менее благоприятный режим в отношении иностранных товаров и услуг, чем тот, который применяется в отношении отечественных аналогичных товаров и услуг. В то же время в отношении услуг возможно сделать определенные изъятия, которые дадут национальным поставщикам услуг более льготные условия деятельности на рынке;
Принцип транспарентности. Данный принцип предполагает обеспечение доведения до сведения иностранных поставщиков товаров (работ, услуг) всей информации, касающейся торговли соответствующими товарами (работами, услугами) в данной стране. Страны обязаны публиковать документы, содержащие нормы права, которые регулируют данные правоотношения. Кроме того, каждая страна обязуется создать информационный центр, где другие страны-члены могут получить информацию о законах и постановлениях, действующих в соответствующих секторах экономики. Принцип транспарентности является международно-правовым выражением принципа неприменения неопубликованных нормативных правовых актов, на котором основаны правовые системы всех цивилизованных стран мира.

Меры государственной поддержки в системе правил ВТО подразделяются на несколько условных блоков: «янтарная корзина», «зеленая корзина» и «голубая корзина». Символика цветов для определения групп мер подобрана по принципу светофора. Зеленый цвет предполагает использование внутренней поддержки без существенных ограничений. «Янтарная корзина» содержит определенные рамки, но не предполагает запретов. Понимание символики голубого цвета сложнее, это своего рода синтез янтарного и зеленого, то есть существуют определенные ограничения, но они не столь значительны.

Одно из наиболее противоречивых соглашений ВТО – «Соглашение по сельскому хозяйству». Сельское хозяйство во всех развитых странах существует под защитой многопланового аграрного протекционизма. Интересы США и Евросоюза по поддержке внутреннего сельскохозяйственного производства разнонаправлены. На оценке уровня такой поддержки в указанных странах мы остановимся подробнее ниже. Еще ярче эти разногласия в области поддержки сельхозтоваропроизводителей в развитых и развивающихся государствах. Именно это является основной причиной того, что результаты по снижению уровня аграрного протекционизма оказались не столь существенны.

Соглашение по сельскому хозяйству ВТО охватывает вопросы производства и внешней торговли сельскохозяйственными товарами (исключая рыбу и рыбопродукты) и, (включая хлопок, лен, шелк, кожи и шкуры), вводит их в круг товаров, регулируемых правилами ГАТТ-1994.

Необходимо отметить четыре главных элемента Соглашения по сельскому хозяйству в области снижения барьеров в торговле:

связь (консолидация) ставки пошлин на большинство сельскохозяйственных товаров и снижение их в течение 1995-2000 годов на 36% (развитые страны) и на 24% (развивающиеся страны) в течение десяти лет;
замена нетарифных мер, затрагивающих импорт сельскохозяйственных товаров эквивалентными по ограничительному эффекту таможенными пошлинами (тарификация) и снижение полученной таким путем ставки на 36% (развитые страны) и на 24% — (развивающиеся государства);
сокращение общего уровня внутренней поддержки производства сельскохозяйственных товаров на 20% (отсчет от уровня 1986-1988 годов, правительствам оставлен выбор мер, которые могут быть сохранены);
снижение экспортных субсидий на сельскохозяйственные товары на 34% по стоимости и на 21% по размеру субсидируемого экспорта. После названных сокращений и тарификации ставки пошлин на многие сельскохозяйственные товары составляли от 100% до 400%, а размер внутренней поддержки сельскохозяйственного производства составил 162 млрд. долларов (по основным странам).

Данное Соглашение вносит в экономическую политику новые методологические понятия: Агрегированный показатель внутренней поддержки (АПП) — годовой объем поддержки в денежном выражении в отношении какого-либо сельскохозяйственного продукта, предназначенной для производителей основного сельскохозяйственного продукта, или поддержки, не связанной с конкретным продуктом и предназначенной для сельскохозяйственных производителей в целом, за исключением поддержки, предоставленной на основе программ, которые рассматриваются как изъятие из обязательств по сокращению согласно Приложению 2 к Соглашению по сельскому хозяйству ВТО; тарифный эквивалент — ставка таможенной пошлины на сельскохозяйственные товары в рамках ВТО, равноценная по своему запретительному действию нетарифной мере, которую она заменяет. Расчет тарифного эквивалента производится путем использования фактической разницы между внутренними и внешними ценами на товар, минимальный уровень доступа на рынок и др., которые необходимо учитывать в законодательной практике и во внешнеторговой политике.

Статья 5 Соглашения по сельскому хозяйству ВТО устанавливает специальную систему защитных мер для сельскохозяйственного импорта. Она позволяет странам вводить дополнительную пошлину в отношении сельскохозяйственных товаров, если стоимость импорта превысит заранее обусловленный (триггерный) уровень или если цена на этот товар окажется ниже подобного уровня. Соглашение о защитных мерах ВТО не применяется в рамках Соглашения по сельскому хозяйству. В рамках Совета по торговле товарами ВТО действует Комитет по сельскому хозяйству, в круг ведения которого входят все вопросы функционирования Соглашения. В 2000 году в ВТО начат Новый раунд многосторонних торговых переговоров по торговле сельскохозяйственными товарами, в числе вопросов, которого — дальнейшее снижение барьеров в торговле этими товарами.

При оценке государственного регулирования аграрного сектора одним из основных элементов для анализа необходимо выделить внутреннюю поддержку сельского хозяйства. Большое значение в управлении сельским хозяйством в зарубежных странах уделяется формированию прибыли сельхозтоваропроизводителей. Система управления сельским хозяйством в зарубежных странах состоит из государственного управления (регулирования) и хозяйственного управления. При этом государственное регулирование является одной из приоритетных управляющих функций федеральных и муниципальных органов управления сельским хозяйством.[1] Нами проведен сравнительный анализ мирового опыта государственной поддержки аграрного производства в ведущих странах сельхозтоваропроизводителей.

Государственная поддержка доходов сельхозтоваропроизводителей в США

Министерство сельского хозяйства США (USDA) осуществляет более 60 прямых и косвенных программ помощи фермерам. Большая часть прямой помощи направлена на производителей продукции растениеводства, а не на производителей мяса КРС или производителей фруктов и овощей. В трех крупнейших программах субсидирования фермерских хозяйств — страхованию сельскохозяйственных рисков (ARC) и потере стоимости (PLC) — более 70% помощи направляется производителям всего трех культур — кукурузы, соевых бобов и пшеницы.[2]

Восемь видов государственной поддержки сельхозтоваропроизводителей в США:

Страхование. Крупнейшей программой субсидирования сельского хозяйства в США является страхование урожая, осуществляемое Агентством по управлению рисками Министерства сельского хозяйства США. За последние пять лет расходы на программу в среднем составляли более 8 миллиардов долларов в год, по сравнению с примерно 3 миллиардами долларов в начале 2000-х годов.[3] Программа субсидирует как страховые премии фермеров, так и административные расходы 16 частных страховых компаний. За последние пять лет расходы составляли в среднем 6,7 млрд. долл. США в год по субсидиям премий, 1,5 млрд. долл. США на субсидии страховых компаний, 0,3 млрд. долл. США на потери от андеррайтинга и 0,2 млрд. долл. США на федеральные административные расходы.

Субсидированное страхование доступно для более чем 100 культур, но основные культуры, на которые оно распространяется это кукуруза, хлопок, соя и пшеница. Около 80% действующей поддержки направленны на защиту от недостатков доходов, в то время как другие 20 % защищают от нехватки средств.

В настоящее время в США сложилась практика, при которой фермеры фактически зарабатывают деньги на страховании, получая больше в требованиях, чем они платят в виде премий. Управление Конгресса США по бюджету установило, что начиная с 2000 года американские фермеры получили более 65 млрд. долл. США в виде страховых возмещений.[4]

Необходимо отметить, что в США, в отличие от других программ для поддержки фермерских хозяйств нет никаких ограничений на доходы от страхования, поэтому крупные хозяйства также получают субсидии. Около 20 фермерских хозяйств получают от программы более 1 млн. долл. США в год.

Agriculture Risk Coverage (ARC) страхование сельскохозяйственных рисков. Эта программа выплачивает субсидии фермеру, если его доход на акр[5] или, альтернативно, доход его округа за акр, падает ниже контрольного или гарантированного уровня. Как правило, чем ниже цены и доходы, тем больше субсидии. Программа охватывает более 20 культур, от пшеницы и кукурузы до нута и горчичного зерна. Дотации ARC колеблются, но в 2017 году они составили 3,7 млрд. долл. США.[6]
Price Loss Coverage (PLC) страхование потери стоимости. Эта программа выплачивает субсидии фермерам на основе средней цены на урожай по сравнению с контрольной ценой, установленной Конгрессом США. Данная программа охватывает более 20 культур, а выплаты в 2017 году составили по данным Министерства сельского хозяйства США 3,2 млрд. долл.[7]
Программы сохранения фермерских хозяйств. Министерство сельского хозяйства США проводит многочисленные программы сохранения фермерских хозяйств, которые обходятся американским налогоплательщикам более 5 млрд. долл. США в год. Некоторые из программ оплачивают фермерам улучшение земель, находящихся в производстве. Другие программы платят фермерам за вывод земли из сельскохозяйственного производства, например, в программу сохранения заповедников. Как и другие сельскохозяйственные программы, эти субсидии ориентированы в большинстве своем на крупные хозяйства.
Маркетинговые кредиты. Суть программы заключается в том, чтобы дать фермерам кредит на время сбора урожая, чтобы в последующем удержать их урожай, чтобы продавать по более высокой цене позже. Однако в настоящее время данная программа подвержена большой критике среди аграрных экономистов в Америке, ее называют ненужной субсидией, которая повышает доходы фермеров. Затраты на реализацию данной программы упали до самых низких значений в 2017 году и составили около 160 млн. долл.[8]
Помощь в случае стихийных бедствий. Правительство США реализует программы помощи при бедствиях для различных типов сельскохозяйственных организаций от производителей пшеницы, до производителей животноводческой продукции и садоводов. В дополнение к программам по борьбе со стихийными бедствиями, которые уже действуют в законодательстве, Конгресс часто распределяет больше денежные ресурсы после стихийных бедствий. Объем помощи в случае стихийных бедствий колеблется, но с 2010 года такая помощь составляет в среднем 1,9 млрд. долл. США.
Маркетинг и продвижение экспорта. Служба аграрного маркетинга[9] тратит 1,2 млрд. долл. США в год на деятельность по продвижению американской сельскохозяйственной продукции. Иностранная сельскохозяйственная служба[10] тратит около 300 млн. долл. США в год на маркетинговую деятельность для фермерских и пищевых продуктов США, в данной структуре работает более 90 по всему миру.
Исследования и другая поддержка. Большинство американских отраслей финансируют свои собственные исследования и разработки, но в сельскохозяйственном производстве американское правительство использует большое количество ученых и других экспертов для оказания помощи сельскохозяйственной промышленности. Министерство сельского хозяйства США тратит около 3 млрд. долл. США в год на исследования в области сельского хозяйства и пищевых продуктов в более чем 100 уголках мира. Кроме того, фермерам предоставляют множество других вспомогательных услуг, таких как статистические данные и экономические исследования. Экстеншн-служба в США строится на базе универсальных научно-образовательных учреждений и включает в себя систему местных и региональных офисов по работе с клиентами, а также прикладные научные, лабораторные, племенные, санитарно-эпидемиологические и другие учреждения.[11]

В настоящее время администрация президента США Д. Трампа активно ратует за сокращение расходов на поддержку сельхозтоваропроизводителей, а также за оптимизацию существующих программ поддержки. В бюджете на 2019 год предлагается сократить субсидии сельхозтоваропроизводителям, ужесточив лимиты максимальных выплат каждому фермеру и прекратив субсидии фермерам с доходами выше 500 000 долл. США в год. Результатом реализации реформы должна стать экономия около 6 млрд. долл. в год поэтапно.

Государственная поддержка доходов сельхозтоваропроизводителей в Европейском союзе

Европейский Союз (далее – ЕС) один из крупнейших производителей сельскохозяйственной продукции в мире. Сельскохозяйственное производство для ЕС – одно из приоритетных направлений в экономике Евросоюза. Развитие сельского хозяйства в ЕС осуществляется в рамках Единой аграрной политики, которая и определяет участие государства в аграрном секторе. Целями Единой аграрной политики являются: рост производства сельскохозяйственной продукции, обеспечение доходов производителей в сельском хозяйстве и их защита от конкурентов извне, стабилизация рынков продовольствия, снабжение населения продукцией по приемлемым ценам, поддержание экологического и природного равновесия. Развитие аграрного сектора ЕС традиционно происходит при активном государственном участии. Объектами регулирования являются цены на сельскохозяйственные продукты, условия производства и сбыта, ресурсное обеспечение, специализация отраслей, природоохранная деятельность, социальная инфраструктура сельской местности.

Единая аграрная политика Европейского союза, началом существования которой принято считать 1962 г., при всех ее дальнейших модификациях была первоначально разработана на основе ряда теоретических принципов, которые и сейчас остаются неизменными, поскольку они объективно присущи сельскому хозяйству и продовольственному рынку.

Одной из центральных идей Единой аграрной политики было достижение положительного эффекта от объединения сельскохозяйственного производства и продовольственных рынков стран Западной Европы. Авторы Единой аграрной политики базировали на ряде теоретических постулатов: — сложение экономик ряда стран, в том числе и в сельскохозяйственной сфере, дает в конечном счете эффект больший, чем просто их сумма. Появятся дополнительные экономические силы, связанные с более глубоким разделением труда и большими размерами единого экономического пространства, что было продемонстрированно на примере США (с разнообразными условиями по штатам и единым рынком продовольствия).[12]

Единая аграрная политика устанавливает условия, которые позволяют фермерам выполнять свои многочисленные функции в обществе — первая из которых заключается в производстве продуктов питания. В ЕС насчитывается около 11 миллионов ферм, и в этом секторе регулярно занято 22 млн. человек.

Страны Европейского союза являются одними из ведущих мировых производителей и нетто-экспортерами агропродовольственной продукции. Благодаря своим исключительным сельскохозяйственным ресурсам ЕС может играть ключевую роль в обеспечении продовольственной безопасности в мире в целом.

В то же самое время в Евросоюзе сельское хозяйство воспринимается не только с точки зрения производства продовольствия, но что не менее важно с точки зрения сельских общин, людей, которые живут в них и их образа жизни. Сельское хозяйство и пищевые сектора вместе обеспечивают почти 44 миллиона рабочих мест в ЕС.[13]

Поддержка сельхозтоваропроизводителей в ЕС в рамках Единой аграрной политики осуществляется в трех основных направлениях:

Поддержка доходов. Прямые платежи обеспечивают стабильность доходов и стимулируют экологически чистое сельскохозяйственное производство, предоставляя общественные блага, которые обычно не оплачиваются рынками, например, забота о сельской местности
Рыночные меры. ЕС может принимать меры для решения сложных рыночных ситуаций, таких как внезапное падение спроса из-за эпидемий болезней животных или падения цен в результате перепроизводства.
Меры по развитию и поддержке сельских территорий. Национальные и региональные программы учитывают конкретные потребности и проблемы, с которыми сталкиваются сельские территории.

В.И. Назаренко в своей монографии «Аграрная политика Европейского союза» говорит о том, что исторически и методологически агарарная политика в ЕС формировалась прежде всего вокруг систем цен и рыночного регулирования, причем первоначально акцент делался на росте производства, а позднее на его сдерживании. При этом чисто рыночные меры, стали дополнять политикой нерыночного характера в виде прямого квотирования, ограничения площадей и т.д.[14]

Европейский союз финансирует сельскохозяйственное производство на 38% из бюджета ЕС что эквивалентно примерно 0,4% ВВП Европейского союза. Такая поддержка осуществляется со стороны Европейского фонда сельскохозяйственных гарантий (EAGF) — прямые выплаты фермерам и меры, регулирующие или поддерживающие сельскохозяйственные рынки и Европейского сельскохозяйственного фонда развития сельских территорий (EAFRD): — развитие сельских территорий. Национальные платежные агентства, созданные каждой страной Европейского союза, устанавливают выплаты бенефициарам. Страны ЕС обязаны публиковать бенефициаров, в соответствии с установленными правилами ЕС о прозрачности. [15]

Поддержка фермеров в Евросоюзе из единого европейского бюджета все чаще находит критику, особенно у более развитых стран-участников союза. Речь идет о выделении субсидий из многомиллиардного бюджета Евросоюза на поддержку производителей. Именно этот вопрос является одним из самых проблемных во время обсуждения странами-членами расходов бюджетного плана, который утверждается на 7 лет. Например, британские политики, резонно задавались вопросом, почему их граждане должны платить налоги, из которых потом выделялись субсидии на поддержку фермеров в Румынии.

Впрочем, к мерам стимулирования вполне можно отнести дифференцированную систему налогообложения. В Германии аграрии поделены на три категории в зависимости от уровня дохода и те, чей доход невысок, платят самый низкий совокупный налог, который рассчитывается исходя из количества гектаров земли в пользовании. Чем больше доход, тем выше налог и сложность его расчета.

Немецкие фермеры получают солидную поддержку со стороны государства. Она выражается в ежегодном выделении 300 евро на каждый гектар обрабатываемых ими земельных угодий. В мае каждого года главы хозяйств подают заявки, а в декабре средства господдержки поступают на их счета. В настоящее время в Германии это единственный вид господдержки. Она составляет 70 % доходов крестьян.

Очень важную роль в успешном развитии крестьянских хозяйств играет система их кредитования. Она позволяет им брать кредиты сроком до 50 лет под 1 %.

В Германии у фермеров нет особого, как у фермера в России статуса сельхозпроизводителя в зависимости от доли сельскохозяйственного дохода в общем объеме получаемой им прибыли. Какими бы видами деятельности помимо сельского хозяйства он не занимался, он всегда и прежде всего — крестьянин. И причитающаяся ему погектарная поддержка обязательно поступит.

К примеру, у крестьянина 90 га земли, на которой он выращивает ячмень. Есть пивоварня. Помимо этого у него свой конный клуб, в котором 77 породистых лошадей. Все желающие берут платные уроки верховой езды. И готовят там наездников олимпийского уровня. Не надо быть экономистом, чтобы понять: доходы от клуба весьма существенны.[16]

Кроме прямых выплат существует программа сельскохозяйственного кредитования, целью которой является поддержка инвестиционных мероприятий по рационализации труда и улучшению условий жизни фермеров. Получить кредит может только тот сельхозпроизводитель, общие доходы которого не превышают установленных пределов. В регионах с неблагоприятными климатическими условиями государство берет на себя погашение 5% по кредиту, в других – 3%. При этом собственный вклад хозяйства в такую инвестицию должен составлять не меньше 10% общей суммы.

Для оценки опыта государственной поддержки сельхозтоваропроизводителей в ЕС необходимо проанализировать этапы становления Единой аграрной политики.

Безымянный

Новая Единая аграрная политика ЕС ставит следующие цели:

обеспечение справедливых и конкурентных доходов для фермеровов;
повышение конкурентоспособности европейских сельхозтоваропроизводителей;
оптимизация и балансировка мощностей в пищевых цепочках;
борьба с антропогенным влиянием на изменение климата;
улучшение экологии;
сохранение ландшафтов и биоразнообразия;
обновление кадров;
поддержка сельских территорий;
защита качества продуктов питания и здоровья.

Государственная поддержка сельхозтоваропроизводителей в ЕС остается в пределах обязательств перед ВТО. Необходимо отметить, что аналогично ситуации в США наблюдается сокращение доли поддержки, оказываемой из бюджета ЕС на сельское хозяйство в общем объеме производства сельхозпродукции. Вместе с тем, учитывая снижение уровня искажающей торговлю поддержки в валовой стоимости произведенной продукции при уверенном росте объемов производства, можно говорить о достаточно высокой степени эффективности системы государственной поддержки сельского хозяйства ЕС.

Государственная поддержка доходов сельхозтоваропроизводителей в Китае

В 2000 г., на пороге вступления Китая в ВТО, объем производства сельскохозяйственной продукции в стране составил 300 млрд. долл. США. Благодаря целенаправленной государственной поддержке и аграрным реформам последовательно начал наращивать общий объем сельскохозяйственного производства и к настоящему времени превратился в крупного игрока на мировом продовольственном рынке. По множеству продуктов растениеводства и животноводства Китай занимает лидирующие позиции в мире, как по производству, так и одновременно по потреблению. С момента вступления Китая в ВТО ежегодный прирост продукции сельского хозяйства составлял примерно 13%.

Еще в 2004 году коммунистическая партия Китая взялась за реформирование аграрной политики в Поднебесной. Прежде всего, это было вызвано требованиями ВТО, однако не менее важно было достижение реализации национальных интересов с точки зрения продовольственной безопасности и создания процветающего сельскохозяйственного производства. Основной отличительной чертой новой аграрной политики стало увеличение поддержки сельхозтоваропроизводителей.

Безымянный

Усилия Китая по обеспечению самодостаточности в зерновых и других важных сельскохозяйственных продуктах привели к постоянному росту внутреннего производства. Этот рост не обошелся без увеличения издержек и продукция китайских фермеров плохо конкурировала с зарубежными поставками по стоимости, что привело к увеличению импорта. Более того, серьезно возросшие внутренние высокие внутренние запасы основных сельскохозяйственных продуктов требовали значительных расходов на хранение.[18]

Не так давно Китай принял на вооружение важную стратегию развития сельского хозяйства страны – 12-ый Пятилетний план развития страны (2011–2015 годы), в котором правительство вновь подтверждает свое стремление расширять поддержку сельского хозяйства, наращивать помощь фермерам, проводить природоохранные меры, содействовать модернизации агросектора и повышать уровень жизни на селе. В числе конкретных целей этой стратегии предусматривается увеличение производства зерновых на 50 млн. тонн путем вложения дополнительных инвестиций в сельское хозяйства и компенсации зерновым районам затрат на создание высокопродуктивных производственных баз для выращивания товарного зерна. В стратегии далее ставятся задачи повышения конкурентоспособности агросектора, доходов сельского населения и стандартов продовольственной безопасности, а также диверсификации сельской экономики и улучшения деятельности сельских институтов и объектов инфраструктуры.

Для реализации этих планов в сельском хозяйстве был разработан целый ряд инструментов политики, призванных оказывать поддержку сельхозтоваропроизводителям.

В настоящее время фермеры получают такую поддержку благодаря осуществлению целого ряда важных мер, таких как поддержка рыночных цен и бюджетное субсидирование. Для мер поддержки рыночных цен, реализованных Китаем, ключевыми являются пошлины, импортные квоты и государственная торговля, минимальные гарантируемые государством цены на выращенные рис и пшеницу и специальные интервенции, предпринимаемые в ряде случаев на рынках сельхозсырья.

Основные бюджетные трансферы осуществляются правительством в виде прямых выплат по фиксированной ставке из расчета за одну единицу площади сельхозугодий и в виде субсидий на единицу ресурсов. В рамках оказываемой поддержки Китай использует также системы страхования сельскохозяйственного производства, а также программы «Зерно ради зеленой природы», целью которой является решение природоохранных задач через выплату субсидий за возвращение фермерских угодий в лесную зону.[19]

Анализ систем государственной поддержки, которые применяются в крупнейших странах-производителях сельскохозяйственной продукции позволил выявить следующие тенденции в мировой практике государственной поддержки фермеров:

Из всех видов поддержки разделенных правилами ВТО на условные корзины янтарного, голубого и зеленого цветов, преобладает применение мер зеленой корзины предполагающей использование внутренней поддержки без существенных ограничений, над янтарной корзиной, предполагающей определенные незначительные ограничения.

Не смотря на успешно реализуемую политику аграрного протекционизма в странах Европейского союза и Соединенных Штатах Америки, наблюдается пересмотр и оптимизация существующих программ поддержки фермеров в сторону сокращения финансирования. А от некоторых программ, которые показывают слабую эффективность и вовсе отказываются.

Кроме того, наблюдается постепенное сокращение продуктово-неспецифической поддержки и переход на преимущественное использование субсидирования отдельных товаров.

При планировании и осуществлении государственной политики в аграрном секторе России и других участников ЕАЭС необходимо учитывать опыт зарубежных стран в области налоговой и кредитной политики.

Обязательства членов ЕАЭС в рамках ВТО дают возможность использования больших объемов мер поддержки не обременяемых ограничениями, тем не менее, фокусировка на мерах «зеленой корзины» может восприниматься с как повышение эффективности субсидирования для развития сельского хозяйства в будущем.

Список литературы:

Аграрная политика Европейского Союза. В.И. Назаренко. Москва.: «Маркет ДС Корпорейшн» 2004 г. Стр. 16.
В. Андриянов «Секреты успешности немецкого сельского хозяйства» Режим доступа: http://www.akkor.ru/statya/4325-sekrety-uspeshnosti-nemeckogo-selskogo-hozyaystva.html
Зарубежный опыт развития органов местного самоуправления сельским хозяйством во взаимосвязи с государственным управлением. А.Семкин, В.Быков. АПК: Экономика, управление. 02, 2018. Стр. 64.
Идеи А.В. Чаянова и развитие сельскохозяйственной экстеншн-деятельности в США. А. Корольков. Экономика сельского хозяйства России № 3. 2018 г. Стр. 88.
Обзор сельскохозяйственной и торговой политики Китайская Народная Республика ФАО ООН. Режим доступа: http://www.fao.org/fileadmin/templates/est/meetings/wto_comm/RU/Trade_policy_brief_China_RUS_final.pdf.
How China’s Farm Policy Reforms Could Affect Trade and Markets: A Focus on Grains and Cotton. Wusheng Yu. Department of Food and Resource Economics, University of Copenhagen стр. 7.

Электронные ресурсы:

Официальный сайт United States Department of Agriculture Farm Service Agency. Режим доступа: https://www.fsa.usda.gov/programs-and-services/arcplc_program/
Официальный сайт Комитета по бюджету Конгресса США Congress of the United states Congressional budget office. Режим доступа: https://www.cbo.gov/system/files/115th-congress-2017-2018/reports/53375-federalcropinsuranceprogram

[1] Зарубежный опыт развития органов местного самоуправления сельским хозяйством во взаимосвязи с государственным управлением. А.Семкин, В.Быков. АПК: Экономика, управление. 02, 2018. Стр. 64.

[2] https://www.fsa.usda.gov/programs-and-services/arcplc_program/

[3] https://www.cbo.gov/system/files/115th-congress-2017-2018/reports/53375-federalcropinsuranceprogram.pdf (стр. 6)

[4] https://www.cbo.gov/system/files/115th-congress-2017-2018/reports/53375-federalcropinsuranceprogram.pdf

[5] 1 Акр = 4046,86 м²

[6] https://www.ers.usda.gov/data-products/farm-household-income-and-characteristics.aspx

[7] https://www.ers.usda.gov/data-products/farm-household-income-and-characteristics.aspx

[8] https://www.ers.usda.gov/data-products/farm-household-income-and-characteristics.aspx

[9] https://www.ams.usda.gov/about-ams

[10] https://www.fas.usda.gov/

[11] Идеи А.В. Чаянова и развитие сельскохозяйственной экстеншн-деятельности в США. А. Корольков. Экономика сельского хозяйства России № 3. 2018 г. Стр. 88.

[12] Аграрная политика Европейского Союза. В.И. Назаренко. Москва.: «Маркет ДС Корпорейшн» 2004 г. Стр. 16

[13] https://ec.europa.eu/info/food-farming-fisheries/key-policies/common-agricultural-policy/cap-glance_en

[14] Аграрная политика Европейского Союза. В.И.Назаренко. Москва.: «Маркет ДС Корпорейшн». 2004г. Стр 141.

[15] https://ec.europa.eu/agriculture/cap-funding_en

[16] В. Андриянов «Секреты успешности немецкого сельского хозяйства» http://www.akkor.ru/statya/4325-sekrety-uspeshnosti-nemeckogo-selskogo-hozyaystva.html

[17] https://ec.europa.eu/info/food-farming-fisheries/key-policies/common-agricultural-policy/future-cap_en

[18] How China’s Farm Policy Reforms Could Affect Trade and Markets: A Focus on Grains and Cotton. Wusheng Yu

Department of Food and Resource Economics, University of Copenhagen стр. 7

[19] Обзор сельскохозяйственной и торговой политики Китайская Народная Республика ФАО ООН http://www.fao.org/fileadmin/templates/est/meetings/wto_comm/RU/Trade_policy_brief_China_RUS_final.pdf

Московский экономический журнал 5/2018

1МЭЖлого

DOI 10.24411/2413-046Х-2018-15048

Шведов Владислав Витальевич, к.э.н., доцент, кафедра государственного и муниципального управления, Уральский государственный экономический университет.

Сущность цифровой экономики в России и странах СНГ

The essence of the digital economy in Russia and the CIS countries

Аннотация. В эпоху новой индустриализации в России важно понимать, что цифровая экономика — это не отдельная отрасль, а виртуальная среда, дополняющее нашу реальность важно. Статья посвящена исследованию развития цифровой экономики и ее влияния на национальную и международную экономики. Цель статьи — раскрыть сущность и особенности формирования цифровой экономики в контексте ее влияния на эффективность, конкурентоспособность и развитие национальной и международной экономики. Для ее достижения раскрыто фактическое и потенциальное влияние внедрения цифровых технологий на работающих и потребителей. Проанализирован уровень цифровизации России и стран Европейского Союза. Определены пути преодоления «цифрового разрыва» для Российской Федерации.

Abstract. In the era of new industrialization in Russia, it is important to understand that the digital economy is not a separate industry, but a virtual environment that complements our reality is important. The article is devoted to the study of the development of the digital economy and its impact on the national and international economies. The purpose of the article is to reveal the essence and features of the formation of the digital economy in the context of its impact on the efficiency, competitiveness and development of the national and international economy. To achieve it, the actual and potential impact of the introduction of digital technologies on workers and consumers is disclosed. Analyzed the level of digitalization of Russia and the countries of the European Union. The ways to overcome the “digital divide” for the Russian Federation have been identified.

Ключевые слова: глобализация экономики, цифровая экономика, экономика знаний, единый цифровой рынок.

Keywords: globalization of the economy, digital economy, knowledge economy, single digital market.

Постиндустриальная эпоха характеризуется развитием электронной среды и переходом к информационной цивилизации. В связи с этим в развитых странах мира значительное внимание уделяется развитию цифровой экономики. Базовым ориентиром для стран Евросоюза при построении цифровой экономики является Цифровой порядок (2010), который определил меры по достижению конкретных целей до 2020 года. Важной составной частью в «Цифровой порядке ЕС» является создание Единого цифрового рынка (Digital Single Market).

Основная проблема развития цифровой экономики в России — это отсутствие системной государственной политики в этой сфере. Практически все страны ЕС уже утвердили собственные «цифровые стратегии», Россия же имеет только проект «Цифровая экономика — 2020 », где предусмотрена стратегическая задача — устранить технологический разрыв между РФ и развитыми странами.

Проблеме развития цифровой экономики и трансформационным процессам, происходящим в обществе под влиянием цифровивизации, значительную внимание уделяли отечественные и зарубежные ученые, в частности В. Апалькова, С. Веретюк, П. Друкер, С. Коляденко, И. Карчева, Б. Кинг, Р. Липси, Л. Лямин, И. Малик, В. Пилинський, Ю. Пивоваров, К. Скиннер, Э. Тоффлер, В. Фищук, К. Шваб и др.

Несмотря на многочисленные научные исследования по развитию информационно-коммуникационных технологий и цифровой экономики, вместе с тем в условиях, когда цифровые технологии становятся все более совершенными и интегрированными, вызывая трансформацию общества и глобальной экономики, остаются недостаточно исследованными вопросы влияния цифровых технологий на развитие национальной и глобальной экономики.

В условиях третьей волны глобализации важную роль в развитии стран играет цифровая экономика, главным фактором которой является информация и знания, а также пути доступа к ним. Цифровая экономика — это не отдельная отрасль, а неотъемлемая интегрированная информационная сфера. Граница между традиционной экономикой и цифровой становится все более незаметной. Основными продуктами цифровой экономики являются объекты традиционной экономики, но существуют они только во взаимосвязи с интернет-технологиями и глобальной сети Интернет в целом. Основным преимуществом такой взаимосвязи является обеспечение доступности пользователей сети Интернет к определенным товарам и услугам. Также среди прочих преимуществ можно выделить — снижение трансакционных издержек компании и за счет этого рост конкурентоспособности и эффективного существования бизнеса.

Проводя научно-практический обзор подходов понятия «цифровая экономика», можно отметить, что единой концепции научное общество еще не определило. В классическом смысле «цифровая экономика» — это деятельность, в которой ключевыми факторами (средствами) производства являются цифровые данные и их использование, что позволяет существенно увеличить эффективность / производительность в различных видах экономической деятельности. Также «цифровой экономикой» называют экономику, которая применяет цифровые технологии и сервисы [2]. Часто употребляют термины «Экономика данных», «интернет-экономика», «новая экономика», или «веб-экономика».

На сегодня увеличение дополнительных преимуществ для потребителей имеет средний влияние на малообеспеченного населения и высокое влияние для обеспеченного населения. Итак, проведенный анализ по фактическому влияния цифровых технологий на малообеспеченные и обеспеченные слои населения и работающих показал, что на сегодня большие преимущества от использование цифровых технологий имеют обеспечены работающие и потребители.

Относительно потенциального влияния цифровых технологий в будущем, то не только обеспечены, но и малообеспеченные работающие и потребители будут иметь значительные преимущества, в частности в части повышения производительности труда и преимуществ для потребителей. Впрочем, в условиях развития цифровой экономики актуальной остается проблема обеспечения цифровых дивидендов для каждого гражданина с учетом того, что цифровые технологии меняют бизнес-модели, характер труда и способы предоставления услуг. наглядным примером является предоставление услуг фирмой Uber, которая использует автомобили, смартфоны, облачные вычисления, инфраструктуру других компаний и клиентов, изымает неэффективных посредников и в результате имеет прорывные бизнес-модель, которая значительно сокращает расходы и обеспечивает эффективность.

Заметим, что сегодня как для национальной, так и глобальной экономики, актуальна проблема обеспечения эффективности цифровых технологий и усиление их положительного влияния на экономический рост и социально-экономическое развитие стран. В связи с этим большинство ученых и практиков считают приоритетным заданием в глобальном масштабе повышения доступности к Интернету, в т.ч. и ценовой. На сегодня в мире на каждого пользователя высокоскоростного широкополосного соединения приходится пять человек, у которых такого соединения нет. В мировом масштабе почти 4 миллиарда населения вообще не имеют доступа к Интернету. Около 2 миллиардов людей не пользуются мобильными телефонами, а почти полмиллиарда населения живет в районах, которые не обеспечены мобильным связью [10]. Что касается России, то по данным американского сайта Speedtest.net, который используют для анализа пропускной скорости Интернета, Россия имеет достаточно развитый быстрый широкополосный интернет, но мобильный интернет в нее медленный.

Сегодня цифровая экономика выступает эффективной основой развития системы государственного управления, экономики, бизнеса, социальной сферы и всего общества. Формирования цифровой экономики — это также вопрос национальной безопасности и независимости, конкуренции отечественных компаний, позиции страны на мировой арене на долгосрочную перспективу. Для успешного развития цифровой экономики нужна эффективная государственная политика по преодолению «цифрового разрыва» и стимулирование развития цифровой экономики.

Список использованных источников

Эффективность и конкуренто- можнисть банковской системы / (Г.Т. Карчева, Т.С. Смовженко, В.И. Мищенко и др.) под общ. ред. д-ра экон. наук Г.Т. Карчева. — Киев: ДВНЗ «Университет банковского дела», 2016. — 276 с.
Коляденко С. В. Цифровая экономика: предпосылки и этапы становления в мире / С. В. Коляденко. // Экономика. Финансы. Менеджмент. — 2016. — № 6. — С. 106-107.
Веретюк C. М. Определение приоритетных направлений развития цифровой экономики/ C. М. Веретюк, В. В. Пилинський. Научные записки научно исследовательского института связи .. — 2016. — № 2. — С. 51-58.
Апалькова В.В. Концепция развития цифровой экономики в Евросоюзе и перспективы России / В.В. Апалькова // Вестник Днепропетровского университета. Серия «Менеджмент инноваций», 2015 Выпуск 4. — С. 9-18
The Concept of a ‘Digital Economy «[Electronic resource]. — Access mode: http://odec.org.uk/the- concept-of-a-digital-economy / — Title from the screen.
Шваб, Клаус Четвертая промышленная революция: перевод с анлийского / Клаус Шваб .- Москва: Издательство «Э». — 2017. — 208 с
Richard G. Lipsey. Transformative Technologies in the Past Present and Future: Implications for the US Economy and US Economic Policy / ITIF Breakfast Forum // July 2007.
Карчева Г. Использование технологии блокчейн как фактор повышения эффективности финансовой сферы / Г. Карчева, Р. Лернатович, В. Кавецкий // Банковское дело. — № 2. — 2017. — С. 110-119
Доклад о мировом развитии «Цифровые дивиденды ». Группа Всемирного банка.- 2016 // http://documents.worldbank.org/
Назипов Д.А. ИТ позволяют банкам наращивать прибыль / Д.А. Назипов // Банковское дело. — № 12. — 2007. — С. 68-71 (с. 69) 12. Digital Economy and Society Index 2017 [Electronic resource] — Access mode: https: // ec.europa.eu/digital-single-market/en/desi

Московский экономический журнал 5/2018

1МЭЖлого

УДК 338.436.33:332.1

DOI 10.24411/2413-046Х-2018-15043

Эреджепова Римма Курбаналиевна, аспирант

Eredzhepova Rimma Kurbanalievna, post-graduate student

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ФОРМИРОВАНИЯ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ СТРУКТУР МАЛОГО АГРОБИЗНЕСА В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ

ECONOMIC PROBLEMS OF THE FORMATION AND FUNCTIONING OF THE STRUCTURES OF SMALL AGRIBUSINESS IN MODERN CONDITIONS

Аннотация. Устойчивое и бесперебойное продовольственное обеспечение населения во многом определяется развитостью многоукладной сферы агробизнеса, для гармоничного функционирования которого необходим баланс крупных и малых бизнес-структур. Субъекты малого аграрного предпринимательства находятся в наиболее уязвимой группе, они подвержены влиянию экономической и рыночной турбулентности. В то же время обращает на себя внимание зависимость сельских территорий и их населения от развитости сферы малого агробизнеса, которая выступает стабилизирующим фактором. Это позволяет с системных позиций аргументировать жизненную необходимость поддержки субъектов малого аграрного предпринимательства для обеспечения социально-экономической жизнестойкости сельского континуума и сферы продовольственного снабжения. В этой связи автором рассмотрены проблемы формирования и функционирования структур малого агробизнеса и предложен ряд направлений по их устранению.

Summary. Sustainable and uninterrupted food supply of the population is largely determined by the development of a multi-structured sphere of agribusiness, for the harmonious functioning of which a balance of large and small business structures is necessary. Subjects of small agricultural business are in the most vulnerable group, they are subject to the influence of economic and market turbulence. At the same time, the dependence of rural areas and their population on the development of the small agribusiness sector, which is a stabilizing factor, draws attention to itself. This makes it possible from a systemic position to argue the vital need to support small businesses to ensure the socio-economic viability of the rural continuum and the food supply sector. In this regard, the author reviewed the problems of formation and functioning of small agribusiness structures and proposed a number of ways to eliminate them.

Ключевые слова: малый агробизнес, проблемы формирования, развитие, экономический кризис, экономические проблемы, продовольственное обеспечение.

Keywords: small agribusiness, problems of formation, development, economic crisis, economic problems, food supply.

Современная экономическая действительность – чрезвычайно подвижный континуум и среда для протекания различных процессов. Завершающееся пятилетие экономического кризиса наложило свое влияние на характер и динамику развития экономически систем и формирований. Итогом протекания во многом рестриктивных процессов в развитии секторов экономики явился не столько параметральный «откат назад» по индикаторам развития, сколько изменение в структуре системообразующих отраслей. Агропромышленный комплекс и сельское хозяйство как его лидирующая отрасль как раз и относятся к современным «драйверам» экономического роста и развития. Подобный экономический и институциональный статус сформировался именно в свете развития кризисных явлений и процессов в экономике, следовательно, это подтверждает тезис о неоднозначном значении кризиса для экономики.

В этих условиях сельское хозяйство получило преимущества в формировании и реализации экспортного потенциала, а также выгоды от инициирования и реализации программ продовольственного импортозамещения. Кроме того, острее стала проблема продовольственного обеспечения населения, что позволило активизироваться сектора малого и среднего агробизнеса, решающего проблемы продовольствия в режиме «здесь и сейчас».

Сфера аграрного предпринимательства – многоукладна. В ней наиболее явственно прослеживаются структурно-функциональные различия между крупно-, средне- и мелкотоварным укладами [1]. В то же время все они входят в бизнес-сферу аграрного предпринимательства, что подчеркивает системный характер их формирования, взаимодействия и развития. Наиболее чувствительный к переменам в этой триаде – мелкотоварный сектор, который представлен индивидуальными предпринимателями и крестьянскими (фермерскими) хозяйствами. Эти субъекты наиболее подвержены колебаниям экономической, рыночной и институциональной конъюнктуры, так как не располагают значительными резервами для диверсификации производства, привлечения неограниченного числа трудовых, финансовых и внепроизводственных ресурсов. В то же время они выполняют представительный массив народнохозяйственных социально-экономических функций, которые в последнее время стали еще более актуальными и востребованными. В этом плане значение малого агробизнеса в России сложно переоценить.

Малый агробизнес в своей деятельности сталкивается со значительными трудностями. Причем, они возникают как при создании бизнес-структур аграрного профиля, так и в ходе их функционирования. Исходя из этого, целью данной статьи будет являться систематизация экономических проблем, возникающих в процессе формирования и функционирования структур малого агробизнеса в современных условиях, а также разработка системы мероприятий для их минимизации или полного устранения.

Методика исследования будет заключаться в последовательной реализации следующих этапов, определяющих логику научного поиска:

— идентификация экономических проблем формирования структур малого агробизнеса с экспликацией уровневого распределения источника проблем;

— идентификация экономических проблем функционирования структур малого агробизнеса по уровням их проявления;

— обоснование направлений и механизмов «рамочного» характера для минимизации или полного устранения выявленных и выделенных проблем.

В качестве источников информации для формирования эмпирико-фактологического блока исследования использованы труды ученых и специалистов, посвященные рассматриваемой проблематике, а также обзоры сети Интернет, личные наблюдения автора.

На этапе создания структур агробизнеса превалируют экономические проблемы ресурсного характера. Учитывая специфику сельскохозяйственного производства, предприниматели сталкиваются с ресурсными затруднениями не только в денежной форме, но и в овеществленной. На этом этапе необходимо приобрести в собственность или взять в аренду землю, здания, сооружения, а также технику и произвести наем трудовых ресурсов. Это требует использования собственных или привлечения заемных ресурсов. В случае использования кредитных средств возникает проблема залогового имущественного обеспечения. Формируется своеобразный «порочный круг»: нет ресурсов для открытия своего дела – нет залогового обеспечения для взятия кредита [2].

Следующей экономической проблемой является трудности с получением кредита на открытие бизнеса (старт-ап), а также дороговизна использования кредитных ресурсов. При этом использование услуг микрофинансовых организаций является нецелесообразным по причине дороговизны займов, а банковские организации более требовательны к перечню и качеству пакета документов и залоговому обеспечению [3].

Структуры агробизнеса вынуждены использовать преимущественно арендованные земельные ресурсы и технику. Здесь возникает проблема своевременного внесения арендных платежей или окончательного сдельного расчета (в случае с привлечением сторонней техники). Поэтому субъекты малого агробизнеса должны обладать определенной «финансовой подушкой» для осуществления текущих расходов, что является затруднительным в отсутствии средств от реализации.

Таким образом, превалирующая экономическая проблема при создании структур агробизнеса – ресурсная. Наряду с этим, можно выделить недостаточность государственной и муниципальной поддержки местных бизнес-инициатив, что связано с общей дотационностью бюджетов и финансирование программ развития аграрного предпринимательства по остаточному принципу.

Здесь следует отметить, что приоритет в отраслевой политике и вектор государственного финансирования и гарантийной поддержки в основном сосредоточен на крупных интегрированных структурах агробизнеса. Они, безусловно, выполняют системообразующие функции в экономике и являются генераторами изменений в социально-трудовой сфере, распространяя свое влияние на обширные пространства. Малые формы агробизнеса с сравнении с ними не дают такого масштабного влияния, однако они являются стабилизаторами локальных сообществ и «работают» там, где купные агрохолдинги не распространяют свое влияние.

Производной недостаточности государственного финансирования сферы малого агробизнеса является проблема недофинансирования специализированной инфраструктуры для поддержки развития агробизнеса [4], особенно в регионах, не имеющих агропромышленной специализации экономики. При этом, сложно недооценивать функциональное и общеэкономическое значение объектов инфраструктурной поддержки, так как в рыночной экономике инфраструктура выполняет функции экономического медиатора (посредника) для ускорения процессов производственно-коммерческого предпринимательства.

Кроме того, к «фоновым» проблемам можно отнести ряд детерминант и закономерностей, характерных для настоящего этапа развития экономики и её «остывания». К ним мы отнесем:

— снижение реальных располагаемых доходов населения и ограничение потребления в том числе продовольствия, переход на более дешевые группы товаров, выбор товаров-аналогов и компонентов-заменителей из бюджетной ценовой линии;

— сворачивание программ модернизации сельскохозяйственного производства и сокращение объемов финансирования мероприятий по созданию благоприятного предпринимательского климата, что обуславливает ухудшение бизнес-характеристик локальной социально-экономической среды в аграрно-ориентированных территориях;

— отток наиболее трудоспособных и квалифицированных кадров из сельской местности, вследствие хронических проблем её социальной и рыночной обустроенности, низких возможностей профессиональной самореализации и общих жизненных перспектив.

Таким образом, весь пласт проблем экономической природы при создании малого агробизнеса на современной этапе развития общества можно систематизировать в следующем виде (таблица 1).

Безымянный

Вместе с тем, как показывают ретроспективные исследования и личные наблюдения автора, проблемы малого агробизнеса возникают не только на этапе его создания, но и в процессе функционирования. При этом, их анализ показал, что они имеют общую основу, в связи с чем мы можем отметить их схожую природу с проблемами формирования субъектов малого агробизнеса.

Малый агробизнес на стадии функционирования сталкивается с трудностями дороговизны кредитных ресурсов, сложностями с получением кредитов, отсутствием залогового обеспечения и гарантийных механизмов для решения проблем диверсификации и масштабирования. Кроме того, присутствует дефицит квалифицированных кадров и сложности с рынками сбыта готовой продукции. В то же время дополнительно отметим еще ряд проблем.

Во-первых, система налогообложения, в соответствии с которой малый агробизнес является преимущественно плательщиком Единого сельскохозяйственного налога, который составляет 6% от подтвержденной прибыли (выручка минус затраты). Если предприниматели использую Налог на добавленную стоимость, то они являются плательщиками налога на прибыль. Кроме того, аграрные бизнес структуры несут налоговую нагрузку по социальным отчислениям за работников и уплаты налога на доходы.

По нашему мнению, имеющаяся налоговая нагрузка чрезвычайно ощутимо сказывается на тtкущем финансовом состоянии субъектов малого агробизнеса, особенно на тех, которые заняты в сфере мелкотоварной переработки и производства овощей, зелени, сухофруктов и продуктов питания. Выходом из сложившейся ситуации явился бы переход мелкотоварных агропредпринимателей в статус самозанятых и переход на плоскую шкалу налогообложения (4% на доход), что избавило бы их от значительной налоговой нагрузки. При этом в качестве критериального признака для перехода на данный режим можно отталкиваться от нормативного критерия выручки, составляющего 2,5 млн. рублей в год.

Во-вторых, система государственной и муниципальной поддержки ограничивается только созданием общих условий для развития агробизнеса, а необходимые точечные действия по поддержке локальных товаропроизводителей не носят ощутимого эффекта. В этих условиях, а также учитывая сокращение бюджетных возможностей, следует обратить внимание на потенциал проектного подхода к адресной поддержке структура малого агробизнеса. Проектный подход позволяет на коротком временном отрезке сгенерировать необходимый поток и объем ресурсов, которые необходимы для реализации бизнес-проекта, что существенно отличает его от программного метода.

Не теряет своей актуальности проблема бесперебойного сбыта готовой продукции. Стоит отметить, что в современных условиях представление «рынка сбыта» несколько трансформировалось и на смену традиционной рыночной инфраструктуре в ее классическом понимании (а ее до сих пор представительное количество) приходят гибридные формы торговых площадок и каналов сбыта. Так, предприниматели обращаются к использованию социальных сетей, создают свои сайты для продвижения товаров, а также прибегают к использованию таргетированной рекламы и прямому «выходу» на целевую аудиторию [5,6]. Все это характеризует качественно иные трансформации в рыночной среде агробизнеса, который «мягко» переходит на императивы цифровой экономики.

Перманента проблема привлечения трудовых ресурсов, так как годы реформ привели к «вымыванию» наиболее подготовленных и экономически активных трудовых ресурсов из сельской местности. Задача предпринимателя – создать условия работы с конкурентной заработной платой, но и при её выполнении все равно присутствует дефицит кадров. В этой связи, полагаем, что нужна система социальных контрактов по целевой подготовке и переобучению работников на курсах повышения квалификации в системе аграрных ВУЗов, организация курсов для фермеров и предпринимателей по основам бизнеса и его ведению в современных условиях. В общем виде проблемы функционирования малого агробизнеса отражены в таблице 2.

Безымянный

Безусловно, в рамках одного исследования сложно затронуть абсолютно все экономические проблемы, с которыми сталкивается малый агробизнес на современном этапе развития экономики. Мы лишь выделили наиболее характерные, общие проблемы, которые присущи сфере агробизнеса во всех регионах аграрно-ориентированного профиля специализации экономики.

Логичным аспектом в связи с этим является выработка рекомендаций по совершенствованию направлений отраслевой политики в отношении субъектов малого агробизнеса. При этом, учитывая их существенную роль на локальном уровне, мы в нашем исследовании затронем только муниципальный уровень отраслевого целеполагания.

Какие нужны меры и мероприятия для стабилизации и поддержки сферы агробизнеса в контексте минимизации или устранения экономических проблем создания и функционирования субъектов малого агробизнеса на муниципальном уровне?

Прежде всего, необходимо выделить проблемы образовательного характера. Требуется качественная подготовка сельских предпринимателей по основам ведения агробизнеса в организационно-экономическом плане с затрагиванием отраслевых производственных аспектов ведения деятельности и производства продуктов.

Кроме того, целесообразно видоизменить механизм муниципальной поддержки и отказаться от программно-целевого метода распределения бюджетно-административных усилий в пользу проектного подхода, что позволит более концентрировано подходить к формированию и поддержке отраслевых «точек роста» в аграрной бизнес-сфере [7].

Также имеет смысл создание фондов целевого капитала для адресной поддержки начинающих предпринимателей и приоритетного финансирования венчурных старт-апов, развитие которых будет иметь мультипликативное влияние на локальную агросоциохозяйственную среду территорий.

В качестве стимулирующей меры общесредового порядка целесообразно, по нашему мнению, разработать проект по формированию аграрной экосистемы на местном уровне, который бы предусматривал синхронное развитие инфраструктуры, формирование электронных он-лайн средств обеспечения аграрной бизнес-деятельности, установление прямых коммерческих связей между производителями и потребителями и выход на продовольственные рынки смежных территорий.

Подводя итог исследованию отметим, что только комплексный системный подход позволит минимизировать или полностью устранить экономические проблемы при формировании и развитии сферы малого агробизнеса и создать устойчивую экосистему его эффективного функционирования. Более детально рассмотрение инструментов, методов и механизмов развития агробизнеса в условиях экономического кризиса мы осуществим в наших дальнейших исследованиях.

Список используемой литературы:

Нечаев В. И. Программно-целевая стратегия инновационного развития АПК: коллективная монография / В. И. Нечаев, А. А. Керашев, Ю. И. Бершицкий и др. – Майкоп, 2011. – 288 с.
Костюкова Е. И., Кибиров А. Я., Нечаев А.В. Экономический механизм повышения доступа сельскохозяйственных организаций к льготным инвестиционным кредитам // АПК: Экономика и управление. – 2008 – № 10. – c. 48-54.
О Роли системы кредитования в экономическом регулировании сельского хозяйства / Ю.В. Трушин. М.: ООО «НИКПЦ Восход- А», 2010. – 232 с.
Модернизация АПК России в условиях глобального кризиса / Гончаров В.Д., Рау В.В., Селина М.В. / монография: М.: МГУТУ им. К.Г. Разумовского. – 2012. – 157 с.
Осипов В.С. Переход к цифровому сельскому хозяйству: предпосылки, дорожная карта и возможные последствия / В. С.Осипов, А.В. Боговиз // Экономика сельского хозяйства России. – 2017. – № 10. – C. 11-15.
Шафиков Т.А. Оценка возможностей внедрения элементов цифрового сельского хозяйства в регионе (на примере Республики Башкортостан) / Т.А. Шафиков // Научные записки молодых исследователей. – 2018. – № 2. – с. 41-55.
Ушачев, И.Г. Стратегические подходы к реализации инновационной модели развития сельского хозяйства / И.Г. Ушачев // Модернизация и инновационная деятельность – стратегические направления развития агропромышленного комплекса: сб. науч. тр. / ООО «НИПКЦ «Восход–А». – Москва, 2012. – С. 3-4.

Московский экономический журнал 5/2018

1МЭЖлого

УДК 339.9

DOI 10.24411/2413-046Х-2018-15029

Мезинова Инга Александровна, к.э.н., доцент кафедры «Мировая экономика» Ростовского государственного экономического университета (РИНХ), г. Ростов-на-Дону

Mezinova Inga Aleksandrovna, Cand. of Science, Assoc. Professor, Department World Economy, Rostov State University of Economics, Rostov-on-Don

Неоднозначность теоретических и концептуальных подходов к рассмотрению национальной конкурентоспособности

Ambiguity of Theoretical and Conceptual Approaches Towards National Competitiveness

Аннотация. Вопросы, связанные с национальной конкурентоспособностью, являются предметом исследований большинства экономических теорий еще со времен А. Смита, при этом в научном и политическом сообществе до сих пор присутствует крайняя неоднозначность мнений относительно вопросов, связанных с созданием и поддержанием конкурентоспособности государств. Цель данной статьи — рассмотреть различные подходы к определению концепта национальной конкурентоспособности и проследить их взаимосвязь с основными теоретическими школами в области мировой/международной торговли, макроэкономического развития и экономического роста.

Abstract. Issues related to national competitiveness have been the subject of research in most economic theories since A. Smith, and there is still an extreme ambiguity of opinions in the scientific and political community on issues related to the creation and maintenance of the competitiveness of states. The purpose of this paper is to consider different approaches to the definition of the national competitiveness concept and to trace their relationship with the main theoretical schools in the field of World / International Trade, Macroeconomic Development and Economic Growth.

Ключевые слова: конкурентоспособность страны, бриллиантовая модель национальной конкурентоспособности, государственная политика< устойчивое развитие.

Keywords: country competitiveness, Diamond Model of National Competitiveness, state policy, sustainable development.

Введение. Концепт национальной конкурентоспособности, не смотря на отсутствие единогласно разделяемого подхода к его определению, тем не менее, является одной из самых дискуссионных тем политической и экономической доктрины подавляющего числа стран мира. Только в русскоязычном поиске поисковая платформа Google выдает 711 тысяч результатов по словосочетанию «национальная конкурентоспособность», 13,7 миллионов результатов по словосочетанию «конкурентоспособность страны» и 16,1 млн — по «конкурентоспособность России». Аналогичные запросы на английском дают еще более впечатляющую статистику: «national competitiveness» — 48,8 миллионов результатов, «country competitiveness» — 513 миллионов, «competitiveness of Russia» — 16,7 миллионов^{^[1]}.

Несмотря на столь высокую популярность в Интернет-запросах, в академической экономической литературе, как англоязычной, так и русскоязычной, термин «национальная конкурентоспособность» является одним из самых неисследованных и дискуссионных, даже со стороны исследователей, непосредственно развивающих и инициирующих данное направление теоретических и эмпирических изысканий (например, М. Портер и П. Кругман). Ряд работ, посвященных исследованию феномена концепта «национальной конкурентоспособности, указывает на несколько причин такого положения дел [5, 16, 17, 19]. Их анализ позволяет предложить следующие объяснения: во-первых, различия в подходах к понимаю сути конкурентоспособности на микро- и макроуровнях, что приводит и к широкой дискуссии насчет содержательного наполнения термина как такового; во-вторых,

Микро- и макро-экономические подходы к пониманию страновой конкурентоспособности. Конкурентоспособность может находить свое выражение на совершенно разных уровнях: от товарной конкурентоспособности до конкурентоспособности интеграционных объединений (например, Европейского Союза) и макрорегионов (например, Юго-Восточной Азии). С этим же связан и скептицизм по поводу термина как такового применительно к национальным экономикам [9, 14, 16].

На микроуровне понимание конкурентоспособности сводится к способности фирмы конкурировать, рости и быть прибыльной. Конкурентная борьба между хозяйствующими субъектами за ресурсы, долю на рынке, внимание и деньги покупателей происходит постоянно, при этом проигравшие, как правило, исчезают с экономического ландшафта, становясь банкротами. Однако такое видение конкуренции невозможно эксплицировать на страны: имеющиеся ресурсы в глобальном масштабе всегда ограничены (во времени и пространстве), а банкротство национальной экономики — явление несуществующее (П. Кругман [13, 14]). Более того, «успешность» страны в реализации своих товаров и услуг на международном рынке по общему убеждению зависит от структуры затрат на их производство, производительности труда и обменного курса национальной валюты. В этой связи непонятно, как определить положительность или отрицательность вектора конкурентоспособности, если рост экспорта страны связан, например, с существенным падением (и/или искусственным занижением) курса национальной валюты (как, например, происходит в России, Китае и многих других странах).

На макроуровне понятие конкурентоспособности определяется расплывчато и неоднозначно. Несмотря на то, что повышение конкурентоспособности стран и/или регионов на протяжении последних двух десятилетий является центральной темой экономической политики практически всех стран мира, отсутствие четкого и единогласно принятого определения представляет собой источник постоянных споров и дискуссий, главным аргументом которых является широко известная статья П. Кругмана о том, что опасно строить экономическую политику государства вокруг столь аморфного понятия. Национальная конкурентоспособность при данном подходе рассматривается как «опасная одержимость», так как посыл о возможности проведения аналогии между фирмой и нацией ошибочен [14].

В одном из самых первых докладов высших органов государственной власти, посвященных вопросам национальной конкурентоспособности — «Докладе Президентской комиссии США по вопросам конкурентоспособности 1984г.», который, по сути, и стал стартовой точкой исследований в данной сфере, отмечалось: «конкурентоспособность страны определяется степенью, с которой в свободной рыночной экономике могут производиться товары и услуги, удовлетворяющие требованиям мирового рынка, одновременно стимулирующие реальный рост доходов граждан. На национальном уровне конкурентоспособность основана на экономических показателях и способности экономики трансформировать результаты производственной деятельности в повышение доходов населения. Конкурентоспособность часто связана с повышением уровня жизни и возможностей трудоустройства, а также способностью страны поддерживать свои обязательства на международном уровне. Это не просто степень способности нации реализовывать свои товары на международном рынке и поддерживать равновесие в торговле» [23].^{^[2]}

Л. Тайсон, американский экономист и председатель Президентского комитета экономических советников при администрации Б. Клинтона, определила национальную конкурентоспособность (применительно к экономике США) как способность производить товары и услуги, отвечающие требованиям международной конкуренции, при одновременном устойчивом росте стандартов жизни американского населения [24].

Несколькими годами позже ОЭСР схожим образом трактовал национальную конкурентоспособность: «это степень, с которой государство может производить товары и услуги, способные пройти испытание международной конкуренцией, и в то же время поддерживать и развивать свои доходы на национальном уровне в условиях либерализации рынков [18].

В Европейском докладе о конкурентоспособности 2000 года конкурентоспособной признается такая национальная экономика, в которой население страны достигает более высокого уровня жизни и лучшего уровня занятости в устойчивой (прим. авт. — долгосрочной) перспективе [12].

Одним из последних широко-цитируемых определений национальной конкурентоспособности является определение К. Айгингера и Й. Вогель: «способность страны (региона, местоположения) достигать цели для своих граждан, выходящие за пределы только лишь ВВП» [4]. Это определение отражает всеобъемлющий характер концепции конкурентоспособности, которая относится уже не только к уровням дохода, но и к другим экономическим категориям, в частности, в сфере торговли и инвестиций.

Научно-исследовательский институт мировой экономики Варшавской школы экономики (World Economy Research Institute at the Warsaw School of Economics) в своих публикациях трактует национальную конкурентоспособность как способность экономики достичь:

устойчивое повышение уровня жизни населения (конкурентоспособность по уровню доходов);
улучшение положения страны на мировом рынке (конкурентоспособность в торговле);
повышение инвестиционной привлекательности, преимущественно для иностранного капитала (инвестиционная конкурентоспособность) [25].

Приводимые определения позволяют сделать вывод о том, что с течением времени понимание конкурентоспособности на макроуровне стало в большей степени ассоциироваться с устойчивым повышением благосостояния населения, нежели с долей страны на отдельных международных рынках товаров и услуг. Тем не менее, изначальный посыл остается прежним — в основе национальной конкурентоспособности лежит способность экономики наиболее оптимально использовать имеющиеся у нее ресурсы и быстро и успешно адаптироваться под изменяющиеся условия мировых рынков.

Ретроспектива теоретических исследований, затрагивавших вопросы национальной конкурентоспособности. Еще одним источником, подпитывающим неоднозначность понимания сути национальной конкурентоспособности, является отсутствие общей теории, объясняющей причины и факторы конкурентоспособности страны. Даже в англоязычных академических изданиях можно найти крайне ограниченный перечень работ, посвященных анализу теоретического бэкграунда концепта конкурентоспособности на макроуровне [6, 7, 17, 19].

Согласно классической экономической теории, (международное) разделение труда, описанное А. Смитом, генерирует экономию масштабов и различия в производительности между странами. Страны получают выгоды от торговли при переходе от автаркии к режиму свободной торговли и одновременном наличии абсолютных преимуществ в производстве некоторых товаров. Таким образом, торговля впервые связывается с концептом производительности. Д. Рикардо продемонстрировал, что выгоды от торговли достигаются, когда страны специализируются на торговле теми товарами, в производстве которых у них имеются сравнительные преимущества. В модели, разработанной Д. Рикардо, существующая разница в «технологиях» производства между отраслями и/или нациями приводит к различиям в производительности труда.

Вклад классических экономических теорий в понимание понятия конкурентоспособности преимущественно состоит в следующем:

— сравнительные преимущества стран по отношению друг к другу выступают основой процесса международного разделения труда и международной торговли;

— однако даже если производительность основных факторов производства применительно к определенному товару в одной стране выше, чем в других, при свободной рыночной торговле у государства может наблюдаться спад в данной отрасли [1, 2, 3].

Неоклассические теории, со времен исследований Э. Хекшера и Б. Олина, продолжая исследования заложенные в трудах, прежде всего, Д. Рикардо, исходят из наличия условий свободной конкуренции, идентичности используемых в производстве технологий и относительных преимуществ, связанных с избыточностью некоторых факторов производства в той или иной стране. Применительно к пониманию конкурентоспособности неоклассический подход важен с точки зрения понимания следующего:

каждая страна играет свою роль в (международном) разделении труда в зависимости от пропорционального отношения имеющихся у нее факторов производства. При одинаковой наделенности стран факторами производства международная торговля была бы бессмысленна;
выравнивание цен факторов производства предполагает определенную степень конвергенции доходов, полученных от таких факторов как капитал и рабочая сила;
в условиях совершенной конкуренции конкурентоспособность не может быть устойчивой в долгосрочной перспективе [1, 3].

Кейнсианская теоретическая школа, в отличие от классиков, которые рассматривали труд и капитал в качестве двух независимых друг от друга факторов производства, считают их взаимодополняющими. Основное внимание в исследованиях уделяется анализу динамики спроса и степени занятости, а также временному фактору, влияющему на инвестиционный и потребительский спрос и поведение. Основными выводами кейнсианской теории в разрезе понимания концепта конкурентоспособности являются:

важность и необходимость государственного вмешательства в экономику;
в основе региональных различий лежит несовершенство рынков;
накопление капитала ведет к росту экономики и производительности.

Теории экономики развития (development economics) в качестве основных сфер исследования выделяли вопросы эффективности государственной помощи, либерализации торговли и прямых иностранных инвестиций. Их вклад в понимание конкурентоспособности состоит в следующем:

экономическая политика государства должна способствовать «мультипликативному эффекту» ПЗИ;
экономическая политика также должна учитывать состояние развития каждого региона страны.

Основным аспектом теорий роста является понимание сущности знаний и их роли в увеличении доходов населения и страны в целом. Роль теорий эндогенного роста для понимания концепции конкурентоспособности заключаются в следующем:

технологические улучшения, вклад в НИОКР и инвестиции в человеческий капитал являются основными условиями непрерывного повышения уровня жизни населения;
свободная торговля является определяющим фактором роста и технологического развития [1, 3].

Работы Й. Шумпетера во многом являются комплиментарными к теориям роста и связывают «качество» динамики развития экономики с предпринимательской деятельностью.

Новые теории торговли и новая экономическая география объясняют торговые отношения между странами (прежде всего торговлю однородной продукцией) наличием эффекта масштаба и дифференциации товаров. Для понимания концепции конкурентоспособности их вклад заключается в следующем:

необходимы трудовая специализация и внутриотраслевой эффект масштаба;
инвестиции усиливают эффект масштаба [1, 3, 15].

Теории промышленных кластеров, берущие свои корни от работы А. Смита и, позже, от других представителей классической и неоклассической экономической школы (А. Вебер, А. Маршалл, К. Гувер), лежали в области интересов преимущественно геополитических аспектов экономики. Тем не менее, последние исследования в данной области во многом пересекаются с новой экономической географией и вносят существенный вклад в современное понимание источников национальной конкурентоспособности, в частности:

внутренние и внешние экономии от масштаба комплиментарны по отношению друг к другу;
совместная инновационная среда является неотъемлемой частью любой успешной промышленной агломерации и необходимой предпосылкой максимизации эффекта от внешней экономии от масштаба производства;
торговые барьеры между отраслями / регионами/ странами могут менять структуру распределения производства, что актуализирует значение и влияние производственной политики государства [1, 3].

Все вышеописанные теории, в том числе те их направления, которые рассматривали вопросы эффективности монополистической и олигополистической конкуренции, не дают понимания, где должны располагаться те или иные производства [22]. В этой связи теория, предложенная М. Портером в 1990 году, заполнила данный пробел, объяснив преимущества местоположения и, таким образом, источники конкурентных преимуществ стран. М. Портер выделяет четыре группы факторов, определяющих национальные конкурентные преимущества: 1) факторные условия; 2) условия спроса; 3) родственные и поддерживающие отрасли; 4) стратегия, структура и соперничество фирм. Несколько позже были введены два дополнительных фактора — государство (государственная политика) и случай (экзогенные шоки) — которые поддерживают систему национальной конкурентоспособности, но не создают ее [20, 21]. Во многом, популярность подхода М. Портера основывается на том, что он первый и, по сути, единственный предпринял попытку интегрировать элементы различных теорий в единую концепцию («факторные условия» — классическая и неоклассическая экономика; «условия спроса» — теория жизненного цикла продукта и теория экономического роста У. Ростоу; «родственные и поддерживающие отрасли» — теория промышленных районов Маршалла; «стратегия, структура и соперничество фирм» — работы Й. Шумпетера).

Основные претензии к бриллиантовой модели М. Портера сводятся к тому, что она либо игнорирует нескольких важных источников/факторов страновой конкурентоспособности (например, деятельность транснационального бизнеса (Дж. Даннинг, 1993), человеческий капитал (Чо, Мун, Ким, 2008), либо в основе своей базируется на элементах микроэкономических теорий, объясняющих конкурентоспособность фирм, но не учитывающих выводы и постулаты теорий международной торговли [8, 11].

Литература:

Дюмулен И.И. Международная торговля. Экономика, политика, практика. -М.: ВАВТ Минэкономразвития России, 2015. — 464с.
Маккреди К. Богатство народов Адама Смита. — Попурри, 2010. — 160 с.
Шимко П. Д. Международная экономика : учебник для академического бакалавриата / П. Д. Шимко, Н. И. Диденко ; под ред. П. Д. Шимко. — М. : Юрайт, 2014. — 752 с.
Aiginger K., & Vogel J. 2015. Competitiveness: From a misleading concept to a strategy supporting Beyond GDP goals // Competitiveness Review, 25(5): P. 502.
Anca H. Literature review of the evolution of competitiveness concept. 2008. URL: <http://steconomiceuoradea.ro/anale/volume/2012/n1/004.pdf> (доступ: 18/10/2018)
Bhawsar P., Chattopadhyay U. Competitiveness: Review, Reflections and Directions // Global Business Review, Vol. 16, Issue 4. PP. 665-679.
Chaudhuri S., Ray S. The Competitiveness Conundrum: Literature Review and Reflections // Economic and Political Weekly, 32, Issue No. 48, 29 Nov, 1997. PP. M83-M91.
Cho D. S., Moon H. C., Kim M. J. Characterizing international competitiveness in international business research: A MASI approach to national competitiveness // Research in International Business and Finance, 22, 2008. PP. 175–192.
De Grauwe P. Introduction. In P. De Grauwe (Ed.), Dimensions of competitiveness. Cambridge: MIT Press, 2010.
Delgado, Ketels C., Porter M. E., Stern S. The Determinants of National Competitiveness // NBER Working Paper No. 18249, July 2012.
Dunning J. H. Internationalizing Porter’s Diamond // Management International Review, 33, 1993. PP. 7–15.
European Competitiveness Report, 2000
Krugman P. Pop Internationalism. MIT Press, Cambridge, MA, 1996. 89 p.
Krugman P., Competitiveness: A Dangerous Obsession // Foreign Affairs, 1994, Vol. 73(2), PP. 28-44.
Krugman P., Obstfeld, M.. International economics: Theory and policy (4th ed.). New York: Harper Collins, 2003.
Lachmann W. Improving the international competitiveness of nations. WEP Working Paper, 6, 2001. 1–21.
Mulatu A. On the concept of «competitiveness» and its usefulness for policy // Structural Change and Economic Dynamics 36, 2016. PP. 50–62.
OECD Programme on technology and the Economy, 1992.
Olczyk M. A systematic retrieval of international competitiveness literature: a bibliometric study. Eurasian Economic Review, 6, 2016. 429–457.
Porter M. E. The competitive advantage of nations. London: MacMillan, 1990.
Porter M. E., Van der Linde, C. Toward a new conception of the environment — Competitiveness relationship // Journal of Economic Perspectives, 9, 1995. PP. 97–118.
Smit A.J. The competitive advantage of nations: is Porter’s Diamond Framework a new theory that explains the international competitiveness of countries? //Southern African Business Review, Vol. 14, Number 1, 2010. 105-130.
The Report of the President’s Commission on Competitiveness, 1984.
Tyson L.. Who’s Bashing Whom? Trade Conflict in High-Technology Industries. Institute of International Economics, Washington, DC, 1992.
Weresa M. A. Preface. In M. A. Weresa (Ed.), Poland: Competitiveness Report 2015. The role of economic policy and institutions: 7-8. Warsaw: Warsaw School of Economics Press, 2016.

^{^[1]} по состоянию на сентябрь 2018 года

^{^[2]} перевод термина на русский язык — авторский

Московский экономический журнал 4/2018

1МЭЖлого

УДК 338

DOI 10.24411/2413-046Х-2018-14064

Актуальные проблемы Дальнего Востока

Чемодин Ю.А., доцент кафедры экономической теории и менеджмента ФГБОУ ВО Государственный университет по землеустройству

Аннотация

На данный момент наша страна помимо многих других внутренних проблем имеет большую проблему, связанную с развитием экономической инфраструктуры на Дальнем Востоке. Первое, что здесь нужно отметить это то, что население страны считает жизнь в Дальневосточном федеральном округе бесперспективной. Потеряно стремление, которое присутствовало во время освоения Дальнего Востока Российской Империей, а после Советским Союзом. Сейчас же люди активно уезжают из ДФО.

Ключевые слова: Дальневосточный федеральный округ, проблемы Дальнего Востока, экономические проблемы, экологические проблемы, природные ресурсы, решение проблем.

На отток населения влияет множество неблагоприятных факторов. Это и низкая транспортная доступность, и недостаток качественной пищи, и высокие цены на товары и услуги, и суровый климат, и недостаток рабочих мест, и экологические проблемы, во многом связанные с неправильной организацией промышленности в регионе. Это не весь перечень недостатков, которые изрядно мешают освоению ДФО. Но и приведённых проблем достаточно, чтобы понять то, что необходимо основательно подойти к вопросу развития экономической инфраструктуры Дальнего Востока. А учитывая, что восточный край российского государства богат природными ресурсами, имеет экономическую и военную стратегическую важность и в целом обладает многими возможностями, способными сделать страну сильнее, мы поймём необходимость работы по его разумному освоению.

Безусловно, для решения проблем на Дальнем Востоке необходима активность русских граждан. Если увеличится приток населения, то неблагоприятные факторы будут постепенно устраняться, но для того, чтобы этот приток создать, необходимо начать работать с отталкивающими людей проблемами ДФО. Если граждане увидят свои реальные перспективы жизни на Дальнем Востоке, то они решат их опробовать.

Создание прочной и продуктивной экономической инфраструктуры ДФО несомненно приведёт к общему благополучию и укреплению государства.

Площадь Дальнего Востока России 6169,3 км², что составляет 36% от всей территории страны. Дальневосточный федеральный округ объединяет 9 субъектов федерации:

Амурская область
Еврейская автономная область
Камчатский край
Магаданская область
Приморский край
Республика Саха (Якутия)
Сахалинская область
Хабаровский край
Чукотский автономный округ

По данным переписи населения 2010 года численность жителей Дальнего Востока составила 6,3 млн. – это всего 5% населения страны. За период 1991-2010 гг. Дальний Восток явился регионом с самой большой депопуляцией, население уменьшилось на 1,8 млн. человек (22%). На 1км² проживает всего 1,1 человек. Существуют прогнозы, что к 2050 году население ДФО сократится на 40%.

Как мы можем видеть, эта часть России заселена крайне скудно, несмотря на свои обширные размеры. Она же имеет важное геополитическое и геостратегическое положение для Российской Федерации.

Регион обладает выходами к двум океанам: Тихому и Северному Ледовитому, граничит с Японией, Китаем, США и КНДР. Развитие ДФО имеет перспективы сотрудничества со странами Азиатско-Тихоокеанского региона, который в скором времени может стать центром мировой экономической активности.

На Дальнем Востоке имеются большие запасы сырьевых ресурсов. Это ставит его на значительное место в экономике страны по параметру сырьевых позиций. В добыче отдельных ресурсов на общероссийском уровне на ДФО приходится (%): алмазов – (90), золота – (50), вольфрама — (14), олова — (80), борного сырья — (90), соевых бобов — (80), целлюлозы — (7), рыбы и морепродуктов — более (40), древесины — (13). Главные направления промышленной деятельности Дальнего Востока: добыча алмазов, добыча и переработка цветных металлов, рыбная, лесная, бумажная промышленность, судостроение, судоремонт. Эти сегменты деятельности при ориентации на внутренний рынок и определили роль Дальнего Востока в составе России.

Здесь преимущественно развиты добывающие отрасли, а обрабатывающие производства крайне слабы. Регион теряет возможные доходы в виде добавленной стоимости, вывозя необработанное сырьё.

ДФО так же богат минеральными ресурсами, по объёму запасов которых округ занимает ведущее место в государстве. Дальневосточные запасы сурьмы, олова, бора, составляют около 95 % всех запасов таких ресурсов России, ртути и плавикового шпата— до 60 %, вольфрама — 24 % и около 10 % общероссийских запасов свинца, железной руды, самородной серы, апатита. На северо-западе республики Саха (Якутия) располагается крупнейшая в мире алмазоносная провинция: месторождения алмазов «Мир», «Айхал», «Удачное» составляют свыше 80 % российских запасов алмазов. Обнаруженные запасы железных руд на юге Якутии составили более 4 млрд. т. (около 80 % от регионального), значительны запасы этих руд в Еврейской автономной области.

Обширные запасы угля находятся в Ленском и Южно-Якутском бассейне (Якутия), Приморском и Хабаровском краях, в Амурской области. ДФО — один из значительнейших золотоносных районов России. Рудные и россыпные месторождения золота сосредоточены в Республике Саха, Магаданской, Амурской областях, в Хабаровском крае и на Камчатке. Оловянные и вольфрамовые руды открыты и осваиваются в Республике Саха, Хабаровском и Приморском краях Магаданской области. Крупнейшие промышленные запасы свинца и цинка (до 80 % от общерегионального) сосредоточены в Приморском крае.

На территории Амурской области и Хабаровского края выделена крупная титановорудная провинция (Каларско-Джугджурская). Основные месторождения ртути расположены на Чукотке, в Якутии, Магаданской области и Хабаровском крае. Помимо указанных выше существуют запасы нерудного сырья: огнеупорные глины, известняки, сера, мергель, кварцевые пески, графит. В Томмоте, на верхнем Алдане, разведаны уникальные месторождения слюды.

Велики и многообразны запасы лесных ресурсов Дальнего Востока (около 11 млрд. куб. м). Леса здесь составляют свыше 35 % общероссийских ресурсов.

На Дальнем Востоке сосредоточены огромные ресурсные богатства, только это заставляет задуматься о важности освоения и разумного использования этих земель. Но, тем не менее, такого пока что не происходит и на то есть ряд причин.

Важной проблемой можно назвать низкую транспортную доступность, ухудшению этой проблемы способствовал развал системы авиаперевозок внутри региона и водного пассажирского транспорта. В настоящее время стоимость промышленных и пассажирских перевозок высока, но не столько это усугубляет проблему, сколько малая разветвлённость маршрутной сети и недостаточность рейсов.

Так же можно отметить социальную неблагополучность региона. Это заключается в информационном отрыве от Центральной части России, малом количестве возможностей для культурного отдыха и развлечений, в недостатке качественной пищи. В течение нескольких лет во многих субъектах региона преобладает китайская продукция, вызывающее гражданское неудовлетворение. Стоит отметить, что в советское время уровень самообеспечения основными видами продуктов питания был выше.

Цены на товары и услуги выше на 40%, чем по России, при этом зарплаты, пенсии и стипендии не позволяют укладываться в прожиточный минимум, вследствие чего доля бедного населения выше среднероссийского показателя.

Управление всеми крупными компаниями производится из Москвы. Поэтому люди не видят перспектив карьерного развития внутри дальневосточных подразделений, присутствует ощущение, что московские и иностранные компании выкачивают ресурсы из региона.

Основной экономической проблемой можно назвать недостаток качественных рабочих мест из-за малого количества современных предприятий. Созданию современных производств мешают высокие затраты на энергообеспечение и транспортные расходы. Так же наблюдается низкая эффективность освоения бюджетных средств, что не позволяет быстро строить инфраструктуру, необходимую для новых предприятий.

Экологические проблемы Дальнего Востока связаны с вышеописанными экономическими проблемами. Многие предприятия, связанные с добывающими отраслями сбрасывают свои отходы прямо в сточные воды, а они в свою очередь переносят загрязнение в море. Это лишает нас возможности развития марикультуры, поскольку южно-приморский и дальневосточный морской шельф загрязнены.

Многие пляжи Уссурийского и Амурского заливов загрязнены тяжёлыми металлами. Дальневосточные порты имеют неудовлетворительную оснащённость очистными сооружениями, поэтому вредные вещества просачиваются в пляжные зоны. В устаревших базах военно-морского флота хранится множество радиоактивных отходов.

Происходит незаконная вырубка девственных лесов – главного богатства региона, а древесина, попадая в водоём, выделяет высокотоксичные фенольные соединения.

Из-за экономического кризиса предвидятся дальнейшие ухудшения окружающей среды, а это лишь усугубит общий кризис и повредит, прежде всего, населению и невозобновляемым ресурсам.

Экстенсивное, истощительное природопользование подорвало потенциал самовоспроизводства возобновляемых природных ресурсов и наряду с развитием экологически вредных производств привело к возникновению потенциальных очагов социальной напряженности.

Решая вышеописанные проблемы необходимо стремиться к созданию в регионе среды, привлекательной как для инвестиций, так и для жизни людей. Такое возможно, если экономический рост в регионе будет диверсифицированным, а не чисто сырьевым. Важно – разумное использование множества возможностей, ориентация на потребности местного населения и стран АТР, а так же технологичность. Стоит содействовать запуску большого числа средних по размеру инвестиционных проектов, имеющих потребительскую направленность, например, в следующих отраслях.

Агропромышленный комплекс. ДФО может в значительной степени обеспечить себя качественной продукцией, а так же значительно увеличить экспорт. Здесь обширные земельные резервы, а климат в южной части региона хорошо подходит для ведения сельского хозяйства. В советское время на Дальнем Востоке успешно росли тепличные хозяйства, сейчас же этот сектор будет перспективным возродить на новой технической базе. Есть потенциал по увеличению добычи рыбы, выращиванию и переработке сои, развитию аквакультур, производству свинины и курятины, экспорту кондитерской продукции в Китай.

Туризм. На Дальнем Востоке имеются отличные перспективы в направлении горнолыжного, познавательного, оздоровительного и круизного туризма, прежде всего в зоне Амура и на Камчатке.

Деревообработка. Большим плюсом для региона будет создание современных производств по глубокой переработке леса, вплоть до домостроительных комплексов и мебели.

Металлургия. Вблизи крупных источников электроэнергии может плодотворно развиваться отрасль металлургии. Сейчас в ДФО существуют небольшие и разрозненные металлургические предприятия, но вполне возможна реализация крупных проектов при значительных вложениях в инфраструктуру и предоставлении государственных гарантий по кредитам.

Развитие транспорта. Для этого необходимо разработать подробную перспективную транспортную схему региона. Потребуется провести крупный анализ грузо – и пассажиропотоков и сформировать логичные маршрутные сети. Так же для притока населения и инвесторов стоит ввести скидки на грузовые и пассажирские перевозки.

Большим стимулом к активизации инвестиционной деятельности может стать использование государственно-частного партнёрства. Регион должен стараться создать привлекательные условия для инвесторов: организовать необходимое количество земельных участков, взять на себя строительство внешней инфраструктуры, предоставить налоговые льготы, понизить арендные ставки и т.д. Целесообразно передать в концессию многие инфраструктурные системы, прежде всего, аэропорты и водоканалы крупных городов.

Для роста инновационного потенциала стоит создавать в регионе технопарки и венчурные фонды, что требует активного бюджетного финансирования.

Создание агломераций. Разработка и запуск проектов создания агломераций имеет очень важное для развития Дальнего Востока значение. Это поможет сформировать привлекательные центры сосредоточения населения. Здесь необходимо федеральное финансирование на рост инфраструктуры, на создание больших культурных и спортивных объектов, стимулирование малоэтажного строительства. Основные города на роль таких центров – Хабаровск, Владивосток, Петропавловск-Камчатский.

В области международного сотрудничества необходимо отметить разумность усиления акцента на привлечение американских, корейских и японских инвесторов с целью стабилизации возрастающего влияния Китая.

Совместно с работой в инвестиционной сфере должна быть запущена массовая программа создания и продвижения брэнда территории, осуществление которой поможет устранить отрицательные эффекты от восприятия региона как, «далёкой, запущенной окраины России» и придать Дальнему Востоку свежий современный образ. Эта программа должна ориентироваться на внутреннего, а не внешнего потребителя.

На Дальнем Востоке страны имеются большие возможности и преимущества, но этот регион не получает достойного развития и остаётся малоосвоенной территорией с различного рода проблемами и низким уровнем экономической концентрации. Но, несмотря на все трудности, освоение этого края вполне возможно и если оно будет осуществлено, то Россия увеличит свою силу и влияние, что сейчас так необходимо ввиду напряжённых отношений с Европой. И здесь очень важно обширное вовлечение населения страны в решение проблем дальневосточного региона, создание ощущения общего дела. Должны быть сформулированы конкретные и ясные людям целевые показатели минимум на десять лет и запущена их активная пропаганда. Только в случае усердной поддержки граждан всех полезных инициатив возможно скорое возрождение Дальнего Востока Российского Государства.

Список использованной литературы

Экономика Дальнего Востока и Байкальского региона В.И.Ишаев, В.В.Ивантер, Д.Б.Кувалин. Москва-пресс 2015.
https://ru.wikipedia.org
http://trud-ost.ru/?p=170526
http://rusrand.ru/ideas/dalniy-vostok-kak-nereshyonnaya-problema-rossii
Фомин А.А., Донцов А.В., Лукьянова Т.С. Устойчивое развитие сельских территорий: социальные и правовые аспекты. Московский экономический журнал. 2017. № 5. С. 19.
Фомин А.А. Достаточна ли государственная поддержка АПК. Комбикорма. 2010. № 5. С. 4-5.
Фомин А.А. О государственной поддержке в сфере сельскохозяйственного страхования. Международный журнал прикладных наук и технологий Интеграл. 2017. № 4. С. 15.

Московский экономический журнал 4/2018

УДК 338.482.2

DOI 10.24411/2413-046Х-2018-14046

Алгафри Махмуд Абдулкадер,

Институт экономики и управления, Аспирант

Курский государственный университет, г. Курск

Alghafri M.A. alghafari.mahmoud@gmail.com

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ЗАЩИТУ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ В ЗОНАХ ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ (ПО МАТЕРИАЛАМ СИРИИ)

THE RESPONSIBILITY TO PROTECT CULTURAL HERITAGE IN ARMED CONFLICT ZONES (BASED ON MATERIALS FROM SYRIA)

Аннотация

В статье рассматривается роль международных и региональных организаций в защите, управлении и поощрении культурного наследия. В ней также обсуждаются концепции, касающиеся культурного наследия, его значения, методы защиты и международные усилия, которые сыграли важную роль в защите культурного наследия в его различных формах. Автор провел оценку эффективности мер, принимаемых международными организациями и местными органами власти, а также определил ответственность за защиту культурного наследия в зонах конфликтов. Обосновывается необходимость создания проекта реконструкции и восстановления объектов культурного наследия для социально-экономического развития страны.

Summary

The paper examines the role of international and regional organizations play in the protection, management and promotion of cultural heritage. The paper also discusses the concepts relating to cultural heritage, its importance, methods of protection, and the international efforts that have played an important role in the protection of cultural heritage in its various types and forms. It tries to evaluate the effectiveness of the measures taken by the international organization and local authorities, Furthermore to define the responsibility to protect cultural heritage in conflict zones. It also shows the need to create fast reconstruction and restoration project of the cultural heritage sites to achieve social and economic development in the country.

Ключевые слова: культурное наследие, защита, зоны конфликта, разрушение, местное сообщество, международные организации, ответственность, Сирия.

Keywords: cultural heritage, protection, conflict zones, destruction, local community, international organizations, responsibility, Syria.

Сохранение культурного наследия является важной проблемой, поскольку наследие является частью культуры конкретного человека и нации в целом, содержит не только культурные, но и экономические ценности местного сообщества и правительства, если оно хорошо управляется, планируется и устойчиво развивается [9]. Концепция наследия разработана во многих странах мира, поскольку наследие подвергается человеческим и природным рискам разрушения. В связи с этим появились многие международные хартии и соглашения, направленные на то, чтобы сохранить культурное наследие для человеческого общества. Во многих станах мира приняты законы и разработаны специальные системы для защиты культурного наследия [7]. Международные хартии и соглашения предусматривают положения, в которых утверждается, что наследие принадлежит всем людям, поэтому необходима коллективная ответственность за охрану культурного наследия, состоящая из отдельных людей, их сообществ, а также правительств на местном, региональном и международном уровнях. Наследие связано с обществом, а каждое общество имеет свое наследие и культуру. Важность культурного наследия исходит из человеческих и общественных воспоминаний. Поэтому его необходимо сохранить. Кроме того, необходимо повысить осведомленность местного сообщества о важности защиты и сохранения наследие во всех его формах и отношениях.

Международные организации сталкиваются с обвинениями в невыполнении обязательств и неспособности принять необходимые меры для защиты наследия, а сосредоточили деятельность только на выпуске законов. В настоящее время культурное наследие подвергается краже и незаконному обороту, особенно в районах вооруженных конфликтов таких стран, как Сирия, Ирак и Ливия. Поэтому важной проблемой исследования является выявление обязанностей мер, связанных с охраной культурного наследия в зонах вооруженных конфликтов.

В процессе проведенного исследования были выявлены наиболее важные международные организации и законы, в которых отмечена их роль в защите культурного наследия, а также препятствия, с которыми сталкиваются эти организации, определены их обязанности по охране культурного наследия.

Суть исследования заключается в том, что культурное наследие представляет собой важный аспект жизни народов, а проблема защиты и сохранения наследия требует большего внимания. Кроме того, культурное наследие имеет социальное и экономическое значение для человека, общества и страны. Важность проведения исследований состоит в разработке рекомендаций, которые из него вытекают. Существует надежда, что организации, занимающиеся вопросами управления и защиты культурного наследия, найдут поддержку.

Исследование основывалось на критическом аналитическом подходе, сочетании его с индуктивным подходом, экстраполяции на будущий период закономерностей в деятельности международных организаций и законодательстве, касающегося правовой защиты культурного наследия.

Культурное наследие. Наследие — это все, что осталось для наследника, имеет ценность и продолжается из поколения в поколение. По определению ЮНЕСКО, культурное наследие — это памятники, группы зданий, которые имеют выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, искусства или науки; это произведения человека или комбинированные произведения природы и человека.

Видов культурного наследия. В классификации ЮНЕСКО выделяют множество видов культурного наследия. Материальное культурное наследие состоит из памятников, архитектурных работ, произведений монументальной скульптуры и живописи, элементов или структур археологического характера и надписей. Это культурное наследие делится на:

— Недвижимое наследие — памятники, архитектурные работы, археологические памятники, музеи и исторические центры Этот вид наследия состоят из:

— Археологического наследие, включающего в себя всю археологическую деятельность человека [17,22];

— Архитектурное наследие, состоящее из отдельных или связанных между собой зданий, которые из-за своей архитектуры, их однородности или места в ландшафте считаются наиболее важными из ресурсов культурного наследия, отражающие деятельности людей, общества и культуры.

— Движимое наследие — картины, рисунки, вырезанные или выгравированные изображения, рукописи и марки, документальное наследие [20].

Нематериальное культурное наследие означает практику, представления, выражения, знания, навыки, а также инструменты, предметы, артефакты и культурные пространства, а также связанные с ними сообщества, группы и, в некоторых случаях, людей, которые признаются в качестве части культурного наследия.

Фольклор народного наследия — это совокупность основанных на традициях творений культурного сообщества, выражаемых группой или отдельными людьми, отражающих культурную и социальную идентичность сообщества, его стандарты и ценности, передающиеся в устной форме, путем подражания или другими способами. Его формами являются, в частности, язык, литература, музыка, танец, игры, мифология, ритуалы, обычаи, ремесла, архитектура и другие искусства [23].

Множество различных видов культурного наследия Сирии приведено на рисунке 1.

Безымянный

Важность культурного наследия. Потенциал развития культурного наследия занимает особое место в творческой экономике, которая объединяет культуру, экономику, науку и образование. Во-первых, наследие обеспечивает культурную преемственность в дополнение к выявлению и укреплению индивидуальной и коллективной идентичности, уважению других культур и разнообразию выражений культуры, а также подтверждению духовных, образовательных, социальных, экономических и других ценностей. Во-вторых, культурное наследие может быть основой для развития творческого общества и средством поощрения местного экономического развития [4,5].

Культурное наследие породило много положительных внешних эффектов во время развития современной креативной экономики, влияя как на условия, так и на экономическое развитие. Объекты наследия могут использоваться в физическом виде – это места, являющиеся творческими точками сообщества и местами общения, обмена и общения между художниками, творческими предпринимателями и другими деятелями. В дополнение к их физическому виду культурное наследие может иметь символическую цель — как источник вдохновения для развития местных творческих и познавательных отраслей [19].

Культурное наследие порождает ценности, которые могут использоваться для производства товаров и услуги. Если в обществе отсутствует ответственный подход к культурному наследию и его составным элементам, то это означает, что нет никакой инфраструктуры для развития творческой экономики. Такой подход в области архитектурного наследия включает в себя устойчивое управление этими памятниками — идентификацию, оценку, защиту, восстановление и устойчивое использование.

Культурное наследие должно также служить местному самоуправлению в качестве основы для разработки местных стратегий и проектов развития. Культурное наследие может быть интегрировано в политику развития местной культуры как значительного культурного памятника, став тем самым неотъемлемой частью стратегии устойчивого развития местного самоуправления в отношении его социальных, культурных и экономических принципов. Культурное наследие также может быть уместным с точки зрения местного плана защиты окружающей среды или стратегии развития местного туризма. Наконец, культурное наследие также имеет значение для поощрения предпринимательства, используемое для самообеспечения или развития малых и средних предприятий.

Риски в отношении культурного наследия. Культурное наследие во всех его формах сталкивается со многими опасностями, природными и человеческими факторами, которые угрожают его безопасности, безопасности и разрушению [13]. Систематизированные риски, с которыми связано культурное наследие, приведены на рисунке 2.

Безымянный

Защита культурного наследия. Защита в соответствии с культурными системами и законодательством ЮНЕСКО означает необходимую работу по созданию надлежащих условий для выживания исторического ориентира, археологического памятника или исторического района. Существует много форм защиты, систематизированных на рисунке 3.

Правовая защита. В этом случае необходимо защитить культурное наследие на трех уровнях: на международном, региональном и местном уровнях.

Безымянный

Административная защита — это вид управления или организационной структуры, которые применяются в местах культурного наследия, которые отличаются друг от друга по социальным, экономическим и религиозным условиям [15].

Техническая защита представляет собой современную технологию инструментов, механизмов, контроля температуры, влажности и т.д., способствующие охране культурного наследия. Так, электронные базы данных способствуют сохранению наследия путем записи и документирования соответствующей информации и изображений. Системы сигнализации позволяют защитить коллекции от краж, разрушений и пожаров. Для сохранения и устойчивости культурных ценностей используются современные научные методы их восстановления [9].

Ответственность за сохранение культурного наследия в конфликтных вооруженных зонах. По мнению ЮНЕСКО, культурное наследие, лежащее на поверхности земли, принадлежит всем людям, а ответственным за его защиту являются люди не только в конфликтных вооруженных зонах, но и во всех уголках мира. Многие объекты культурного наследия разрушены из-за войны. Поскольку война в Сирии велась непрерывно более 8 лет, наследие страны оказалось большой жертвой этого конфликта [1,2]. Положение музеев, культурного наследия, археологических памятников и таких памятников, как старые цитадели, вызывает большое беспокойство. Ответственными за защиту культурного наследия являются различные международные, региональные и местные организации на всех уровнях (рисунок 4).

Безымянный

Долгое время роль международных организаций (ЮНЕСКО, ИКОМОС, ИКОМ, ИККРОМ и др.) в защите культурного наследия в вооруженных зонах была ограниченной. В 1945 г. ЮНЕСКО в Гааге опубликовала первый протокол о защите культурного приоритета в случае вооруженного конфликта, а второй — в 1999 г. [24]. С 1970 г. Конвенция ЮНЕСКО о средствах запрещения и предотвращения незаконного ввоза, вывоза и передачи права собственности на культурные ценности является основным инструментом международной защиты культурного наследия. Совет Безопасности ООН в 1999 г. принял Резолюцию №2347, осуждающую незаконное уничтожение культурного наследия.

В 2017 г. в штаб-квартире ООН было проведено совещание, на котором была объявлена взаимосвязь между разрушением культурного наследия и терроризмом и массовым насилием [10]. ЮНЕСКО прилагает усилия для защиты культурных ценностей сразу же после возникновения многих вооруженных конфликтов международного характера. Совет Безопасности ООН сыграл аналогичную роль в конфликте между Индией и Пакистаном в 1971 г., между Турцией и Кипром в 1974 г., Ираком и Ираном в 1980 г., вторжении Израиля в Ливан в 1982 г., Ирака в Кувейт в 1990 г., конфликте между Армении и Азербайджана в 1992 г. [21]. Вступление американских войск в Ирак в 2003 г. привело к тому, что культурные ценности были подвергнуты краже и неизбирательному уничтожению. Здесь ЮНЕСКО стремилась восстановить некоторые из археологических артефактов, сотрудничая с Интерполом [11,12]. ЮНЕСКО содействует повышению осведомленности о вопросах наследия и его важности посредством публикации и распространения журналов, а также проведения учебных курсов в области сохранения наследия [5,6].

Сирийское культурное наследие разрушалось много день. На сегодняшний день большинство ответов по нападению на культурное наследие заключалось в том, чтобы осуждать и записывать их. Есть многочисленные веб-сайты, которые публикуют спутниковые снимки объектов культурного наследия, находящихся под угрозой или во время боевых действий [4]. Они имеют большее значение для константации того, что осталось от исторических памятников. Кроме тог, они полезны для реконструкции объектов и памятников в постконфликтный период.

После начала войны сирийское правительство усилило меры безопасности многих музеев, установив новые безопасные двери, системы сигнализации и камеры наблюдения. Затем, с ухудшением событий, музеи были перенесены в безопасных местах. В настоящее время правительство стремится бороться с незаконным оборотом культурных ценностей и координирует его с Интерполом и другими заинтересованными национальными органами. Одна из этих мер, предпринятых этими организациями и правительством, решение о создании красного списка находящегося под угрозой культурного наследия [12]. Кроме того, были проведены электронные учебные курсы с ИКОМОК для подготовки и обучения национальных сотрудников по опасностям и риску. Сотрудничество с Интерполом привело к восстановлению тысяч археологических объектов.

Ответственность местного сообщества за защиту сирийского культурного наследия очень велика. Поскольку конфликт затронул большую часть территории Сирии, органам безопасности стало очень трудно получить доступ к районам активного вооруженного конфликта. По этой причине сирийское правительство начало сотрудничать с местными общинами в попытке защитить объекты культурного наследия и защитить их от последствий неблагоприятных событий. Поскольку правительство осознало ключевую роль местного сообщества в сохранении культурного наследия, оно организовало целый ряд компаний по информированию людей о важности этого наследия. Основное внимание в этих компаниях уделено тому, чтобы побудить людей ценить, поддерживать и защищать культурные ресурсы от угроз. Контакт и сотрудничество с местным сообществом по повышению осведомленности местного сообщества о защите культурного наследия в определенной степени принесли свои плоды [8]. Но, с другой стороны, есть много примеров того, как на местах люди намеренно уничтожали культурное наследие. Это является результатом того, что они не знают ценности своего наследия. Поэтому общественному образованию следует уделять больше внимания, что культурное наследие способствует формированию личности и помогает понять, на чем основаны сообщества. Эта образовательная стратегия может привести к децентрализации местных традиций и наследия. Если школы будут уделять значительное внимание истории региона, большему уважение к этому наследию, то это позволит побуждать людей быть лучшими руководителями культурного наследия, особенно после сирийского кризиса.

Трудность защиты культурного наследия в зонах вооруженных конфликтов. Международные организации пытались защитить культурное наследие в любой стране мира. Но во многих случаях их роль в защите была ограничена, особенно в Сирии и Ираке (в зонах вооруженных конфликтов), поскольку объекты культурного наследия в Сирии и Ираке разрушили не только незаконные раскопки, но и кража и незаконная контрабанда. Возможно, что эти организации сталкиваются с некоторыми проблемами и препятствиями для достижения своих целей [21].

Скрытый контроль, осуществляемый некоторыми правительствами над международными организациями, заставляет их неохотно выполнять свои функции по охране культурного наследия, особенно в случаях войны и контрабанды. Двойственность стандартов и применения законов в отношении бедных стран и ведущих стран привели к вторжение США в Ирак, действиям Израиля в нарушение международных законов и конвенций по отношению к культурному наследия в оккупированном городе Иерусалиме.

Другими причинами являются отсутствие приверженности некоторых стран конвенциям о защите культурного наследия, неспособность принять меры для защиты их посредством законодательства и отсутствие эффективной координации между международными организациями и национальными учреждениями, работающими в области охраны культурного наследия в вооруженном конфликте зоны. Важными причинами являются ограниченность финансовых ресурсов, их недостаточность для достижения соответствующими организациями своих целей, а также многократные нападения на объекты культурного наследия и недостаточная осведомленность о его важности его сохранения.

Отрицательную роль выполняют международные аукционы, называемые Международными рынками искусства. Прибыльной торговлей на них являются предметы антиквариата, поставляемые специализированными международными бандами, работающими в различных местах с условиями хаоса и разрушений, мятежей и неуверенности, ссылаясь на роль колониализма для слабых людей.

Вопросы культурного наследия и культурных ценностей не включены в учебные программы во многих странах. Действия международным организаций не смогли остановить разрушение и разграбление культурного наследия, вызванного войной, вооруженной военной агрессией. Наиболее значительными из них являются уничтожение иракского наследия, грабежи и разрушения во время американо-британское вторжение в Ирак в 2003 г., уничтожение всех культурных учреждений; израильская агрессия, которая на протяжении многих лет разрушает и грабит палестинское арабское наследие [25]; разрушение будд в регионе Бамиан Афганистана экстремистами в 2011 г.; разрушение и разграбление сирийского культурного наследия с 2011 г. по настоящее время [18]; уничтожение городов, святынь, храмов, мечетей и церквей в Ираке, Сирии, Ливии, Йемене, Мали и Нигерии (уничтожение ассирийского города Нимрод в северном Ираке в апреле 2015 г., разрушение и взрыв храмов в Пальмире в Сирии в 2015 г. по ИССИ [14]). Все это свидетельствует о трудности защиты наследия в районах вооруженных конфликтов и ограничение роли международных организаций в защите культурного наследия от уничтожения.

Рекомендация. В качестве немедленных действий мы рекомендуем изменить перспективу и риторику в отношении уничтожения и разграбления сирийского наследия. Вместо предоставления статуса врагов современной цивилизации, необходимо осудить виновных их за ущерб, который они наносят будущему сирийского народа, уничтожив их наследие. Необходимо инициировать информационные кампании как на национальном, так и на международном уровне, нацеленные на «невинных» покупателей, незаконно торгующих товарами культурного наследия, предупреждая их об их обязанностях и сообщая им о недопустимых действиях, о имеющихся правовых положениях, которые они должны соблюдать [3].

Мы рекомендуем создать веб-службу для обмена информацией о разграблении и торговле сирийскими артефактами. Цель такой услуги — создать платформу для связи географически рассредоточенных стран, что позволит им объединять интеллектуальные ресурсы и избегать дублирования усилий, уже предпринятых в других местах, тем самым устраняя нерациональное использование ограниченных ресурсов. Кроме того, мы рекомендуем, чтобы европейские профессиональные сети и организации археология, музеи и управление наследием участвовали в кампаниях против незаконной торговли [16].

Рекомендуется довоенным зарубежным археологическим экспедициям в Сирию предпринимать действия по выявлению и перехвату разграбленных предметов, попавших в их магазины, а также создать прозрачные безопасные убежища для хранения предметов сирийской древности, незаконно проданными или находящимися под угрозой продажи, до тех пор, пока они не будут возвращены в Сирию. Товарно-материальные запасы должны обновляться и предоставляться ЮНЕСКО.

Мы рекомендуем активизировать поддержку национальных таможенных и пограничных органов во всех странах, граничащих с Сирией, в усилении мер по прекращению незаконного оборота древностей [26]. Поддержка должна осуществляться в форме образования, обучения и доступа к информации, советов экспертов. Европейское законодательство по борьбе с незаконным оборотом старины должно быть согласовано и доведено до конца. И, наконец, мы рекомендуем начать глобальные инициативы по выводу с рынка глобализованных преступных сетей, которые располагают незаконными предметами древности, торгуют с другими транснациональными преступниками.

В качестве постконфликтных действий рекомендуется начать подготовку к восстановлению хорошо функционирующего управления наследием на сирийских землях в соответствии с политическим порядком постконфликтного периода. Кроме того, мы рекомендуем начать подготовку к борьбе с продолжающимся мародерством в непосредственной постконфликтной ситуации. Эта задача может быть частью проецируемой международной операции по поддержанию мира. Рекомендуем начать подготовку к созданию международной программы помощи для восстановления поврежденного культурного наследия, которая будет не только включать местное население, но и будет сбалансирована тем, что она не будет уделять непропорционального внимания наследию отдельных слоев населения.

Выводы. Несомненно, Сирия является территорией, на которой размещены одни из самых впечатляющих древних цивилизаций нашего мира. Это наследие принадлежит не только сирийскому народу, но и всему человечеству. Сирия является родиной аграрного общества. Сегодня сирийские археологи, несмотря на то, что вокруг них вспыхивают конфликты, с большим личным риском многое делают для того, чтобы спасти от разрушения исторические места. Установление глобального контекста проблем, с которыми сталкивается культурное наследие в периоды конфликтов, имеет важное значение для обеспечения того, чтобы наследие пострадавших территорий было защищено для будущих поколений. Ясно также, что культура не только подвержена риску в результате конфликта. Она очень часто является объектом агрессии и манипуляций со стороны тех, кто ставит жестокую политическую повестку дня. В этом отношении реализация международного права имеет решающее значение и поэтому необходимо делать все возможное, чтобы укрепить возможности государств для защиты культурного наследия. Различные международные конвенции, которые взяли на себя правительства, должны отстаиваться и применяться в качестве постоянных и неизбежных правительственных обязательств по защите культурного наследия. К ним относятся Конвенция 1954 г. о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта [26], конвенция 1970 г. о средствах запрещения и предотвращения незаконного ввоза, экспорта и передачи права собственности на культурные ценности и всемирного наследия. Независимо от того, насколько жестокой кажется борьба любой из сторон в конфликте, мы никогда не должны отказываться от призывов, что государства и другие организации обязаны защищать свое наследие [22].

В течение последних двух десятилетий среди специалистов по наследию проводились оживленные дискуссии о защите культурного наследия, вызванные вооруженными конфликтами и возросшей необходимостью его защиты. Призывы к защите не могут быть выполнены, если ЮНЕСКО и ее партнеры не приступят к выполнению своих обязанностей как зонтик, под которым регулируется охрана культурного наследия. Такой шаг требует принятия решений независимо от какого-либо политического влияния в дополнение к проведению тщательного анализа предыдущих инцидентов, когда международные договоры не были реализованы и все еще не защищают культурное наследие, а культурные геноциды неоднократно повторяются. Этот анализ позволит выявить недостатки и проблемы в рамках защитных мер и их преодоления. Более того, мероприятия, позволяющие избежать риск, следует специально разработать, усилив «Синий щит». Это усиление может быть достигнуто за счет создания полностью оборудованных региональных центров для «Синего щита», которые поддерживаются обученными командами. Это предложение вполне осуществимо, поскольку несколько экспертов в области культуры выразили готовность участвовать в военизированных миссиях, которые могут вмешиваться для защиты культурного наследия в зонах конфликтов. Наконец, самое главное, государства-участники конвенций должны сделать шаг в направлении того, чтобы пересмотреть свою политику и установить новые рамки, обеспечивающие эффективную защиту культурного наследия. В конечном итоге, разделение обязанностей не может быть достигнуто исключительно путем формулирования защитных мер. Оно должно также нести ответственность за негативный исход этих планов.

Литература

Ali, C. Syrian Heritage under Threat // Journal of Eastern Mediterranean Archaeology & Heritage Studies. 2013. 1 (4). P. 351-366.
Alkateb, M. Non-traditional education using cultural heritage: A case study from Syria // International Journal of Education through Art. 2013. 9 (2). P.189-204.
Chahin, D. Lindblom, I. Fighting the looting of Syria’s cultural heritage, Report From The Sofia Conference 16 September, Sofia, p. 1- 23.
Cuno, J. Our Responsibility to Protect Cultural Heritage in Conflict Zones. [Electronic resource]. http://blogs.getty.edu/iris/our-responsibility-to-protect-cultural-heritage-in-conflict-zones// [Accessed 25/3/2018].
Cuno, J. Talk: The Responsibility to Protect Cultural Heritage in Conflict Zones. [Electronic resource]. http://blogs.getty.edu/iris/talk-the-responsibility-to-protect-cultural-heritage-in-conflict-zones/ [Accessed 27/4/2018].
Cuno, J. The Responsibility to Protect the World’s Cultural Heritage the brown// journal of world affairs. 2016. 33 (1). p. 97- 109.
Свичкарь И. Г. Теоретико-Методологические Основы Сохранения Историко-Культурного Наследия / И. Г. Свичкарь // Вестник Челябинского государственного университета. – – № 12. (303). Вып. 55. – С. 90–94.
Harb, A. Impact of War And Terrorism on Tourism and Hospitality Sector in Lebanon // Annual of Sofia University “ST. KLIMENT OHRIDSKI” , 2016. 109. (2). p 339- 355.
Charter for the Protection and Management of the Archaeological Heritage 1990.
Lababidi, R. The international protection of cultural heritage in times of conflict: efficient or deficient. [Electronic resource]. https://www.iiconservation.org/node/5494. //[Accessed 2/5/2018].
Lambert, S. Rockwell, C. Protecting Cultural Heritage in Times of Conflict / S. Lambert, C. Rockwell, Rome, 2012. p. 40- 41.
Lostal, M. Syria’s world cultural heritage and individual criminal responsibility // International Review of Law. 2015. 3. p. 1- 17.
Lugassy, V. Frank, L. Managing Disaster Risks for World Heritage. / V. Lugassy, L. Frank, UNESCO, France, 2010. p. 9.
Насер Х. А. Проблемы и Перспективы Развития Культурного И Музейного Туризма в Странах «Арабской Весны» / Х. А. Насер // Владимирский государственный университет. – 2016. № 2. (10). – С. 72-78.
Paolini, A. and others. Risk Management at Heritage Sites: A Case Study of the Petra World Heritage Site / A. Paolini, and others. UNESCO, France, 2012. p. 21.
Perini, S. Cunliffe, E. Towards a protection of the Syrian cultural heritage: A summary of the national and international responses / S. Perini, E. Cunliffe, Spain, 2015. p. 8- 9- 10.
Князев Ю.П. Природное и Культурно-Природное Наследие Европы: Современное Состояние, Проблемы и Перспективы Развития / Ю.П. Князев // Вестник Вгу, Серия: География. Геоэкология. – 2013. – № 3. – С. 53- 59.
Rharade, L. Syria, Destruction of Cultural Heritage. [Electronic resource]. https://casebook.icrc.org/case-study/syria-destruction-cultural-heritage//[Accessed 5/5/2018].
Rypkema, D. Mikic, H. Cultural Heritage Creative Industries / D. Rypkema, H. Mikic, Belgrade, 2015. p. 9- 11.
Sliwa, M. Lewczuk, K. Cultural and Natural Heritage: Between Theory And Practice / M. Sliwa, K. Lewczuk, Olsztyn, p. 7- 10.
Thomas, W. Connelly, N. Cultural Cleansing and Mass Atrocities Protecting Cultural Heritage in Armed Conflict Zones / W. Thomas, N. Connelly, Los Angeles, 2017. p. 12- 13.
Convention Concerning The Protection of the World Cultural and Natural Heritage. Adopted by the General Conference at its seventeenth session, Paris, 16 November 1972.
Convention Concerning the Protection of the World Cultural and Natural Heritage, World Heritage Committee, Thirty-eighth session, Doha, Qatar 15-25 June 2014. p. 14- 15.
Protocol for the Protection of Cultural Property in the Event of Armed Conflict. The Hague, 14 May 1954.
Regional training on Syrian cultural heritage: addressing the issue of illicit trafficking, Amman, 10-13 February 2013. p. 6- 7- 10.
Second Protocol to the Hague Convention of 1954 for the Protection of Cultural Property in the Event of Armed Conflict The Hague, 26 March 1999.

Московский экономический журнал 3/2018

1МЭЖлого

УДК 338.24+338.43

DOI 10.24411/2413-046Х-2018-13020

Карпузова Вера Ивановна,

кандидат экономических наук, доцент,

РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева, г. Москва

Чернышева Кира Владимировна,

кандидат экономических наук, доцент,

РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева, г. Москва

Карпузова Надежда Васильевна,

кандидат экономических наук, доцент,

РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева, г. Москва

Vera I. Karpuzova,

candidate of economic sciences, associate professor,

Russian State Agrarian University – Moscow Timiryazev Agricultural Academy

Kira V. Chernysheva,

candidate of economic sciences, associate professor,

Russian State Agrarian University – Moscow Timiryazev Agricultural Academy

Nadezhda V. Karpuzova,

candidate of economic sciences, associate professor,

Russian State Agrarian University – Moscow Timiryazev Agricultural Academy

Методологические аспекты формирования информационной сферы экономики АПК

METHODOLOGICAL ASPECTS OF FORMING THE INFORMATION SPHERE OF THE AIC ECONOMY

Аннотация

В статье изложены результаты авторских исследований, посвященных вопросам формирования информационного общества и развития цифровой экономики в РФ, а также информатизации управления агропромышленным комплексом (АПК). Дана характеристика положения РФ в общемировых рейтингах показателей развития цифровой экономики. Показана необходимость интенсификации информатизации агропромышленного комплекса в целом и управления АПК в частности. Предложены методологические подходы к формированию информационной сферы экономики АПК с учетом новейших достижений в сфере информационных технологий и приоритетных задач, поставленных Правительством РФ.

Summary

The article contains the results of author’s research devoted to the issues of formation of the information society and the development of the digital economy in the Russian Federation, as well as information management of the agro-industrial complex. The characteristics of the position of the Russian Federation in the global ratings of the development of the digital economy is shown. The necessity of intensification of the agro-industrial complex informatization in general and management of the agroindustrial complex in particular is presented. Methodological approaches are proposed to the formation of the agro-industrial complex economy information sphere taking into account the latest achievements in the field of information technologies and priority tasks set by the Government of the Russian Federation.

Ключевые слова: информационная сфера экономики, информатизация, информационное пространство, информационное обеспечение управления, информатизация АПК.

Key words: economy information sphere, informatization, information space, management information support, AIC informatization.

Высокие темпы развития мировой информационной сферы обусловили необходимость повсеместного использования информационных систем и технологий для обеспечения устойчивости и конкурентоспособности экономических систем различных иерархических уровней. В связи с этим современную экономику называют глобальной, сетевой, кибер-экономикой, инновационной экономикой. Информация, а также технологии и средства осуществления информационных процессов в такой экономике выступают одним из важнейших ресурсов для принятия эффективных управленческих решений. Важность развития цифрового общества и формирования цифровой экономики в РФ подтверждена Федеральным законом «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» от 27.07.2006 N 149-ФЗ Стратегией развития отрасли информационных технологий в РФ на 2014-2020 годы и на перспективу до 2025 года, Стратегией развития информационного общества в РФ на 2017-2030 годы и другими регламентирующими документами. Приоритетными задачами научной мысли в области национальной цифровой экономики является определение положения Российской Федерации в сфере информационных технологий (ИТ) на мировом уровне, тенденций и перспектив развития отрасли ИТ в РФ, разработка методологических аспектов формирования информационной сферы экономики. Решение этих задач возможно на основе методологии системных исследований с применением методов описания, сравнения, измерения, группировки, анализа, синтеза, индукции, дедукции, экстраполяции и других.

Согласно международным рейтингам, за последнее десятилетие показатели РФ в области развития информационной сферы имеют устойчивую тенденцию роста. По данным Росстата, индекс развития информационно-коммуникационных технологий (ICT Development Index, IDI) РФ увеличился с 4,42 в 2008 г. до 7,07 в 2017 г., что составляло соответственно 57 и 77% от максимального уровня. В настоящее время по значению данного индекса Россия уступает некоторым странам Северной и Западной Европы, Гонконгу, Японии, Республике Корея. В 2017 г. РФ занимала 45-е место в рейтинге значений IDI 176 стран мира. Международный индекс цифровой экономики и общества (International Digital Economy and Society Index, I-DESI) РФ в 2016 г. имел значение 0,47. Среднее значение этого показателя по Европе составило 0,54, а в число лидеров по его значению входили Исландия, Республика Корея, Норвегия, Новая Зеландия, Япония, США, Китай, Канада. Глобальный инновационный индекс (Global Innovation Index) РФ в 2017 г. был равен 38,8, что обеспечило России 45-е место в международном рейтинге по данному показателю. При этом по показателю развития информационных и коммуникационных технологий Россия отставала от лидера (Швейцарии) всего на шесть позиций.

Направление «Информационно-телекоммуникационные системы» входит в число приоритетных исследований и разработок. Финансирование этого направления в период с 2010 по 2016 гг. возросло с 38,1 до 77,9 млрд руб. в действующих ценах, или до 48,9 млрд руб. в сопоставимых ценах 2010 г., и составляет около 8% всех затрат на исследования и разработки в РФ (рисунок 1). Около 60% работ финансируется за счет бюджетов всех уровней, около 10% – за счет коммерческих организаций. Количество научных публикаций российских авторов по тематике ИТ в изданиях, индексируемых в Web of Science, увеличилось с 1197 в 2010 г. до 4036 в 2016 г., что составляет 0,8 и 2,1% от мирового количества таких публикаций соответственно.

Безымянный

Показатели информатизации агропромышленного комплекса (АПК) в РФ уступают аналогичным показателям других отраслей. Так, количество приобретенных в 2017 г. новых технологий и программных средств в АПК составило 1161 единицу в сфере производства продукции сельского хозяйства и 670 единиц в сфере ее переработки. Это соответственно 5,8 и 3,3% от общего количества по всем отраслям экономики РФ. Прочие обрабатывающие производства имеют долю 36,6%, научные исследования и разработки – 25,9%. Исследования уровней информатизации организаций АПК Центрального Федерального округа РФ, проведенные авторами в 2005-2015 гг. [1, 2], показали, что сельхозпроизводители недостаточно оснащены техническими и программными средствами. В основном используются учетные системы, в некоторых организациях – специализированные решения для автоматизации учета и кормления сельскохозяйственных животных и птицы. В перерабатывающих организациях используется более широкий круг программного обеспечения, включающий автоматизированное и автоматическое управление производственными линиями, логистическими задачами. Ни в одной из обследованных организаций не использовались системы поддержки принятия решений, корпоративные информационные системы, а также не была разработана стратегия информатизации. В связи с этим особенно актуальным становится вопрос систематизации спектра современных информационных технологий и систем, оценки возможности их применения в АПК и определения эффективности их использования.

Деятельность любого субъекта АПК неразрывно связана с поиском, сбором, хранением, обработкой, предоставлением и распространением информации, в результате чего формируется его информационная сфера (среда). В соответствии с концепцией информационной сферы, представленной в Доктрине информационной безопасности Российской Федерации (утв. Президентом РФ от 5 декабря 2016 г.), ключевым фактором для повышения качества и результативности принимаемых управленческих решений является формирование эффективной информационной инфраструктуры, отвечающей требованиям субъекта АПК и позволяющей ему результативно взаимодействовать с окружающим его информационным пространством [3]. Информационная инфраструктура представляет собой систему информационно-телекоммуникационных сетей, информационных систем и информационных технологий, обеспечивающих целенаправленное взаимодействие субъектов информационной сферы [2].

Проведенные исследования теоретических и практических аспектов формирования информационной сферы экономики АПК позволили авторам выработать следующие основные рекомендации.

При формировании экономической информационной сферы следует придерживаться концепции ITSM, в которой информационная инфраструктура выступает как обеспечивающая подсистема экономики [2, 4].
Выбор конкретных информационных систем для развития информационной инфраструктуры субъекта информационной сферы должен опираться на особенности деятельности специалистов разного уровня управления.

Спектр информационных систем, предназначенных для оперативного уровня управления, представлен системами обработки данных (СОД). Для тактического уровня разработаны информационные системы управления (ИСУ). На стратегическом уровне управления используются системы поддержки принятия решений (СППР).

В СОД реализованы технологии OLTP (Online Transaction Processing), которые работают с базами данных и позволяют оперативно регистрировать изменения, накапливать информацию для дальнейшей обработки и анализа иными средствами. К системам такого типа относится, например, «1С: Предприятие 8.Х». Использование СОД специалистами оперативного уровня управления подразумевает наполнение баз данных информацией с мгновенной ее регистрацией и возможностью изменения.

В ИСУ наряду с OLTP-технологиями используются OLAP-технологии (Online Analytical Processing), позволяющие проводить оперативный анализ данных и визуализацию его результатов. Информация в таких системах может храниться как в базах, так и в хранилищах данных. Информационные системы данного типа отвечают потребностям специалистов тактического уровня управления. Примерами ИСУ являются «БЭСТ 5», «БЭСТ-Маркетинг» и др.

Для стратегического уровня управления разрабатываются СППР, в которых реализованы технологии: ETL (Extract, Transform, Load), OLAP, Data Mining, KDD (Knowledge Discovery in Databases). В СППР предусмотрено создание оперативных складов и хранилищ данных, которые могут наполняться информацией из баз данных СОД, ИСУ, Минсельхоза РФ, Росстата и др. СППР позволяют проводить глубокий анализ данных с помощью встроенных моделей и алгоритмов, разрабатывать пользовательские модели и сценарии обработки данных, находить скрытые закономерности в больших объемах данных, выявлять знания, осуществлять визуализацию данных и результатов анализа. К системам данного типа относятся Deductor Studio, Loginom, SAS Enterprise Miner и др. [5, 6]. Анализ больших объемов данных и искусственный интеллект выделены в ряду основных направлений развития российских информационных и коммуникационных технологий регламентирующими документами отрасли ИТ в РФ [3, 7, 8].

Формирование информационной сферы экономики должно опираться на выработанный научными школами теории информации подход, согласно которому наименьшим структурным элементом экономической информации является реквизит. Одним из первых данную концепцию предложил Королев М.А. Согласно ей, реквизиты подразделяются на признаки и основания. Реквизиты-признаки (измерения) характеризуют качественную сторону информации, участвуют в логической обработке, могут быть представлены буквами; цифрами; буквами, символами и цифрами. Реквизиты-основания (меры) характеризуют количественную сторону информации, участвуют в логической и арифметической обработке, выражаются только цифрами. Четкое понимание структуры экономической информации на данном уровне является ключевым моментом при формировании и использовании ресурсов информационной сферы. Выбор вариантов системной архитектуры, методов и алгоритмов осуществления информационных процессов должен основываться на структуризации экономической информации согласно описанной концепции.

Экономический показатель формируется из одного реквизита-основания и ряда реквизитов-признаков. Перечень реквизитов-признаков в показателе должен быть достаточным для однозначной идентификации реквизита-основания. Экономический показатель является наименьшей информационной единицей и достаточен для образования документа.

Массив экономической информации представляется реквизитами-признаками (номенклатурой), показателями, сообщениями. Совокупность массивов образует информационную подсистему. Вся информация об объекте представляет его информационную систему [6, 9].

При формировании информационных ресурсов и их дальнейшей автоматизированной обработке крайне важным является их соответствие описанной структуре экономической информации. В противном случае неизбежны ошибки при консолидации и анализе данных из-за несоответствия типов данных, невозможности их трансформации и др.

Для снижения издержек на формирование и поддержку информационной инфраструктуры субъект информационной сферы может воспользоваться «облачными технологиями», используя одну из моделей: IaaS (Infrastructure-as-a-Service) – инфраструктура как услуга; SaaS (Software-as-a-Service) – программное обеспечение как услуга); модель PaaS (Platform-as-a-Service) – платформа как услуга. Стратегией развития информационного общества в РФ на 2017-2030 гг. как перспективное направление наряду с «облачными» позиционируются также «туманные» вычисления [8, 10].
Оценка эффективности информационной сферы и ее информационной инфраструктуры должна проводиться не только по локальным экономическим критериям эффективности, как это принято в настоящее время, но и с учетом функциональной и социальной эффективности. При этом необходимо оценивать не только локальную эффективность, но и общесистемную, так как не всегда цели отдельных подсистем способствуют достижению общесистемных целей, а иногда и вступают с ними в противоречие. Использование систем локальных и общесистемных критериев функциональной, социальной и экономической эффективности позволит всесторонне оценить предполагаемые эффекты развития информационной сферы и использования ее ресурсов, а также избежать ошибочных решений, принятых на основе результатов оценки только локальной экономической эффективности. В качестве методической основы оценки эффективности информационной инфраструктуры возможно использование подхода, который позволяет увязать уровень ее зрелости с экономическими показателями через систему балльной оценки факторов зрелости [2, 4].

Использование предложенных методологических рекомендаций при формировании информационной сферы экономики АПК позволит повысить уровень информатизации организаций агропромышленного комплекса, обеспечит их полноценное включение в информационное пространство страны и мира, будет способствовать выполнению стратегических целей развития отрасли информационных технологий в РФ, повышению конкурентоспособности АПК и национальной экономики в целом.

Литература

Чернышева, К.В. Информационное обеспечение управления отраслью АПК (молочное скотоводство) : Диссертация … кандидата экономических наук : 08.00.05, 08.00.13. / К.В. Чернышева. — Москва, 2007.
Карпузова, Н.В. Повышение эффективности системы управления АПК региона на основе развития информационной инфраструктуры : Диссертация … кандидата экономических наук : 08.00.05. / Н.В. Карпузова. — Москва, 2015.
Доктрина информационной безопасности Российской Федерации от 5 декабря 2016.
Гатаулин А.М., Карпузова Н.В. Теоретико-методологические аспекты развития информационной инфраструктуры АПК // Международный сельскохозяйственный журнал. — 2013. № 5-6. — С. 37-45.
Карпузова В.И., Скрипченко Э.Н., Чернышева К.В., Карпузова Н.В. Информационные системы и технологии в менеджменте АПК: Учебное пособие. М.: БИБКОМ, ТРАНСЛОГ, 2016. — 462 с.
Карпузова В.И., Скрипченко Э.Н., Чернышева К.В., Карпузова Н.В. Информационные технологии в менеджменте: Учеб. пособие. — 2-е изд., доп. — М.: Вузовский учебник: ИНФРА-М, 2017. — 301 с.
Стратегия развития отрасли информационных технологий в РФ на 2014-2020 годы и на перспективу до 2025 года.
Стратегия развития информационного общества в РФ на 2017-2030 годы.
Карпузова В.И., Скрипченко Э.Н., Чернышева К.В. Экономическая информация: методологические проблемы // Региональные особенности инновационного развития АПК. Труды тринадцатой Международной научно-практической конференции Независимого научного аграрно-экономического общества России (Немчиновские чтения). — 2009. — С. 30-35.
Карпузова В.И., Чернышева К.В., Карпузова Н.В. Методика использования «облачных» технологий «1С» при реализации сквозной задачи // Новые информационные технологии в образовании: инновации в экономике и образовании на базе технологических решений 1С. Часть 2. Сборник научных трудов 17-й Международной научно-практической конференции . — 2017. — С. 18-20.

Московский экономический журнал 3/2018

1МЭЖлого

УДК 336.719

Михайлов Алексей Витальевич,

соискатель кафедры Банки и банковский бизнес

МГИМО МИД России, г. Москва

Michailov A.V.

ИНОСТРАННЫЙ КАПИТАЛ В БАНКОВСКОМ СЕКТОРЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ. ПРИЧИНЫ, СТАНОВЛЕНИЕ И ПОСЛЕДСТВИЯ

FOREIGN CAPITAL IN THE BANKING SECTOR OF THE RUSSIAN FEDERATION. CAUSES, FORMATION AND CONSEQUENCES

Аннотация

Россия на данный момент обладает довольно гибкой политикой по поводу допуска иностранного капитала. В статье рассматриваются основные теоретические аспекты работы иностранных банков на территории РФ, в том числе, нормативно-правовая база, классификация, сущность, роль и функции. Используется комплекс традиционных методов экономических наук. Показано, что сложности, с которыми сталкивается иностранный капитал при проникновении в российский банковский сектор, в основном, носят технический характер. Экспансия банков с участием иностранного капитала в российский банковский сектор ограничивается как внутренними, так и внешними факторами. Для активного привлечения иностранного капитала в Россию необходимы изменения в законодательстве и создание благоприятных условий.

Summary

Russia currently has a very flexible policy regarding the admission of foreign capital. The main theoretical aspects of the work of foreign banks on the territory of the Russian Federation are considered in this article, including the regulatory and legal framework, classification, essence, role and functions. A set of traditional methods of economic sciences is used. The difficulties faced by foreign capital in penetrating the Russian banking sector are mostly of a technical nature. Expansion of banks with the participation of foreign capital in the Russian banking sector is limited by internal and external factors. To actively attract foreign capital to Russia, changes in legislation and the creation of favorable conditions are necessary.

Ключевые слова: капитал, банковский сектор, мировой финансовый кризис

Keywords: capital, banking sector, world financial crisis

За последние года в мировой экономике произошли существенные изменения. Основной из причин является финансовая глобализация. Основными участниками выступают различные государства, международные финансовые организации, ТНБ и ТНК (транснациональные банки и транснациональные компании). Рассматривая политику РФ по поводу допуска иностранного капитала, можно сказать, что на данный момент наша страна обладает довольно гибкой политикой по этому вопросу. При этом Запад пытается добиться более тесной интеграции иностранного капитала на российский рынок, а Россия продолжает демонстрировать свой протекционизм в данном вопросе.

Понятие иностранного капитала в банковском секторе РФ и формы проявления

В связи с мировым финансовым кризисом остро встает вопрос о складывающейся конфигурации банковского сектора в России. Поэтому необходимо рассмотреть вопросы регулирования участия иностранного капитала в российской банковской системе, сравнить пути развития банковского сектора России и стран Восточной Европы с точки зрения степени участия глобальных финансовых институтов[1].

Затрагивая вопрос инвестирования, нужно отметить, что, исходя из целей и направлений экономической интеграции определяются формы инвестиций. На данный момент в Российской Федерации большая часть национального капитала принадлежит банковскому сектору, который находится на втором месте после энерго-сырьевого сектора. Такая ситуация обусловлена тем, что у многих коммерческих банков существует огромный объем денежных средств, которые были привлечены из-за рубежа.

До того, как начался Мировой Финансовый Кризис (далее МФК) в 2008-2009 годах, происходило стабильное развитие банковского сектора, непрерывное наращивание капитала. И, как следствие, банки (как коммерческие, так и государственные) стали выступать основным субъектом для инвестиций.

Федеральный закон от 02.12.1990 N 395-1 (ред. от 29.12.2015) «О банках и банковской деятельности» (с изм. и доп., вступ. в силу с 09.02.2016) определяет, что коммерческие банки могут быть как акционерными обществами, так и обществами с ограниченной ответственностью.

В современных рыночных условиях, во время непрекращающегося кризиса, вопрос об иностранном инвестировании в банковский сектор Российской Федерации стоит довольно остро и является очень актуальным. Повторения существенного скачка в иностранных инвестициях, наблюдавшегося ранее, ожидать не следует. Поэтому в настоящий момент доля иностранного капитала в совокупности уменьшается, несмотря на то, что проводится довольно много переговоров с потенциальными стратегическими партнерами по вопросу инвестирования капитала в банковский сектор. Большую роль здесь оказывает то, что ЦБ РФ, пока никак не может воплотить в жизнь законопроект, который направлен на упрощение процедур слияния и поглощения (далее – сделки М&А). По своей сути это помогло бы банкам, у которых проблемы с ликвидностью.

В соответствии с информацией Центрального Банка России по состоянию на 1 марта 2016 г. на территории Российской Федерации действуют 197 кредитных организаций с участием нерезидентов, при этом большинство из них — в Москве. В 67 кредитных, организациях уставный капитал сформирован за счет средств нерезидентов на 100%. Рассматривая вопрос прогнозирования, стоит отметить, что к 2020 году Ассоциация российских банков ожидает достижение доли участия иностранного капитала в активах российский банков в размере 35%.

Исторически также стоит отметить, что в тот момент, когда по всему миру бушевал МФК, в Инвестиционный торговый банк поступила довольно крупная сумма в размере 200 млн. долл. Данный факт свидетельствует о том, что российский банковский сектор остается интересным зарубежным инвесторам, независимо от кризисных ситуаций. Но также на данную позицию влияет и общая геополитическая обстановка в мире. И как видно по последней статистике, данный интерес постепенно снижается за счет довольно активной позиции России, которая не устраивает многие страны.

Необходимо более подробно остановиться на правовых основах, которые определяют условия иностранных инвестиций на российский рынок и банковский сектор в целом. Относительно требований к участию нерезидентов в капитале российских банков, можно сказать, что Россия ничем не отличается от многих стран. Данный вопрос регулируется Гражданским Кодексом РФ статьей 2.

Федеральный закон от 09.07.1999 N 160-ФЗ (ред. от 05.05.2014) «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» не распространяется на любые отношения, которые связаны с иностранными инвестициями капитала в банки и иные кредитные организации, которые регулируются законодательством РФ. ЦБ РФ выдает разрешения на создания КО с иностранным капиталом, а также филиалов иностранных банков в порядке, установленном различными ФЗ.

Следующей формой проникновения выступает увеличение уставного капитала КО за счет средств нерезидентов. Данный вопрос регулируется следующим нормативным актом: Федеральным законом от 10.07.2002 N 86-ФЗ (ред. от 30.12.2015) «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» (с изм. и доп., вступ. в силу с 09.02.2016), статьей 18 и 52.

Следует отметить одну особенность. Банки с участием иностранного капитала и филиалы иностранных банков могут открываться и действовать на территории Российской Федерации лишь в пределах определенной квоты участия иностранных инвестиций в банковском секторе РФ. Данная квота представляет собой отношение суммарного капитала (принадлежащего нерезидентам) к совокупному уставному капиталу КО страны.

Одним из важнейших факторов развития банковского сектора РФ принято считать участие в создании и приобретении доли в уставных капиталах КО России. И именно поэтому право на создание филиалов иностранных банков на территории РФ не может быть осуществлено и реализовано (хотя в законодательном порядке это возможно сделать)

Рассматривая статистику Центрального Банка РФ, можно сказать, что по сравнению с 2008 годом, интерес инвесторов немного упал. В 2008 году на российском рынке были представлены 215 кредитных организаций с участием иностранного капитала. На начало 2016 года их стало 197 — произошло небольшое снижение. Здесь важно отметить определенную волатильность данной ситуации. Ведь в период с 2005 по 2007 произошел довольно серьезный скачок — со 125 до 170.

Центральный Банк РФ принимает во внимание размер иностранных инвестиций в банковском секторе РФ, место нахождения учредителей и характер отношений между РФ и государством, где находятся учредители.

Рассматривая привлечение капитала через приобретение долей в уставном капитале, КО имеет ряд серьезных преимуществ перед другими формами проникновения. В первую очередь повышается общий баланс банка. Но не многие банки могут пойти на такой шаг, как размещение акций открытым путем. В иных случаях происходит размещение акций закрытой подпиской.

Исходя из всего вышесказанного можно отметить, что опыт инвестиционного торгового банка является положительным. Он показывает, что любому российскому банку с прозрачной структурой деятельности и понятной схемой действия бизнеса в целом, возможно стать привлекательным для иностранных инвесторов. С каждым годом процесс проникновения иностранного капитала в российский банковский сектор становится все более простым и понятным. И сложности, которые возникают, в основном носят технический характер. Процедура вхождения иностранцев в капитал стала проще и понятнее для банков и инвесторов.

Цели и задачи проникновения иностранного капитала на российский рынок

В мире, где непрерывно проходит процесс глобализации, который отражает рост интеграции и интернационализации, встает вопрос о целях и задачах проникновения иностранного капитала на российский банковский сектор. Одни аналитики оценивают данное явление как сугубо положительное[2], другие относятся более скептически и считают, что большое количество иностранных инвестиций может понести за собой определенную нестабильность и неэффективность работы банковского сектора РФ[3], Рассматривая мировую экономику, стоит отметить, что прирост иностранного капитала наблюдается во многих странах. Но что же инвесторы ищут в чужих для них странах, и как они относятся к России со стороны объекта инвестирования?

После МФК многие зарубежные инвесторы предпочитают страны с развивающимися рынками. Для инвесторов такие страны выступают «тихими гаванями». Из-за этого транснациональным банкам (далее ТНБ) необходимо концентрировать свои ресурсы с целью финансовой стабильности и устойчивости. В своем роде это ограничивает возможности ТНБ по вопросу инвестирования в различные международные сети и по приобретению бизнеса в новых странах.

Банковский сектор любой страны в первую очередь – ключевой компонент и элемент финансовой системы в целом. Он создан для определенных целей (в принципе они созвучны с целями финансового рынка):

Трансформация сбережений в инвестиции с минимизацией издержек;
Эффективное распределение ресурсов;
Укрепление финансовой независимости и т.д.

И конечно же в случае если доступность финансовых ресурсов будет выше нынешнего уровня, то это обеспечит вертикальную мобильность общества, обновление элит и повышение уровня развития человеческого капитала. По всем показателям российский банковский сектор существенно уступает многим мировым экономикам.

Любые КО\банки приходя на новый иностранный рынок чаще всего преследуют различные цели. Конечно же, в первую очередь, это — получение прибыли. Но при этом КО несут огромные текущие расходы лишь для того, чтобы быть представленными в крупнейших финансовых центрах, где банковская инфраструктура перенасыщена различными товарами, услугами и КО.

Рассмотрим факторы, которые тем или иным образом влияют на проникновение иностранного капитала в российский банковский сектор:

Определенная привлекательность России в области инвестиций;
Динамика и структура прямых иностранных инвестиций в РФ;
Определенный потенциал в вопросе капитализации за счет привлечения внутренних средств;

Что же приносит и будет превозносить с собой иностранный капитал в банковский сектор Российской Федерации? Во-первых, это позволит крупнейшим российским компаниям развиваться (за счет дополнительного притока денежных средств, выделенного КО с участием иностранного капитала). Во-вторых, позволит изучить влияние иностранных банков и КО с участием иностранного капитала на конкуренцию. В-третьих, сокращение доходности российских банков. В-четвертых, данная интеграция внесет современные банковские инновации и технологии, даст толчок развития российским банкам в сторону международных стандартов.

Рассматривая вопрос преимуществ иностранных банков, нужно отметить, что у отечественных КО имеет место быть недостаточный собственный капитал. Плюс ко всему иностранные банки оказывают повышенное внимание малому и среднему предпринимательству, понимая, что они несут в себе довольно большой сегмент от всего рынка.

На текущий момент КО с участием иностранного капитала в основном делают упор на обслуживание иностранного частнопредпринимательского капитала и выступают основными участниками межбанковского кредитного рынка.

Также существует ряд причин и факторов, которые притормаживают процесс проникновения иностранного капитала. К ним относятся:

Несовершенство банковской системы РФ, в том числе нормативно-правовой базы, регулирующей все процессы;
Высокий уровень недоверия потребителей к чему-то новому.

КО с участием иностранного капитала, в первую очередь, хотят занять ключевые и лидирующие позиции в банковской сфере РФ. Им это необходимо для влияния на общее экономическое развитие и его характер. Но при этом, если такая КО занимает лидирующие позиции, то она стремиться строить свою политику с уклоном на международных клиентов, так как они находятся в приоритете.

Основной задачей выступает синергетический эффект. Его суть заключается в том, что финансовые показатели КО с участием иностранного капитала превышают простой суммарный результат работы отдельно взятых частей данной организации. Данный эффект можно объяснить существенной экономией и укреплением позиций КО в банковском секторе в целом.

Следующей задачей можно представить диверсификацию бизнеса. Ведь именно слияние и поглощение КО помогает расширять региональную филиальную банковскую сеть, осуществлять дополнительную диверсификацию продуктовой линейки.

Немаловажным фактором, при привлечении иностранного капитала из развитых экономик, является то, что помимо определенных финансовых плюсов и минусов, они несут за собой и определенные подходы и системы управления.

Кто же поддался на процедуры слияния и поглощения. За последнюю пятилетку полностью или частично выкуплены многие российские банки. Основными представителями данной конгломерации выступают: «Росбанк», «Импексбанк», «Абсолют банк» и многие другие.

Важно уметь определять в какой форме и в каком размере иностранные банки функционируют на российском рынке. И при этом не оказывали ли они негативного влияния на национальный банковский капитал.

Можно с уверенностью сказать, что уменьшение рисков в банковской сфере, непрерывное развитие экономики, улучшение законодательной базы, положительно повлияют на рост иностранного капитала на территории РФ. Одним из рациональных решений может выступить объединение государства и банковского сектора в целом. И с помощью такого объединения создать и провести программу по консолидации ресурсов банков. Необходимы жесткие нормы и правила по вопросу допуска банков с участием иностранного капитала на российский рынок. Стоит отметить, что перспективы всех сделок слияния и поглощения зависят от проводимой политики Центрального Банка Российской Федерации по вопросам нормативных значений, валютного законодательства и общим понятием экономического роста страны в целом. Все эти меры могут вызвать крупный приток иностранного капитала.

Подводя итог можно сказать, что экспансия банков с участием иностранного капитала в российский банковский сектор может быть ограничена некоторыми внутренними факторами. Соответственно, для того, чтобы Россия стала инвестиционно-привлекательной площадкой для иностранных банков, необходимо создать рациональную законодательную и судебную сферу, уметь прогнозировать государственное регулирование их деятельности и создать иные благоприятные условия, которые будут способствовать инвестициям. Предполагается, что в будущем иностранные банки будут занимать все более значимое место на финансовом рынке России, что позволит развивать партнерские отношения.

Формулировка методологии проникновения иностранного капитала и его этапов

Для того, чтобы понять особенности экспансии иностранных банков на российский финансовый рынок, нужно проанализировать первые этапы проникновения иностранного банковского капитала на российский рынок. Только после этого уже будет можно говорить о текущих тенденциях данных процессов, а также возможностях их будущего развития.

Первичное проникновение проходило в период с 1993 по 1999 год. В данный период времени КО с участием иностранного капитала относились довольно настороженно к работе с российским клиентом, создавались плохие условия для долгосрочного кредитования клиентов, проявлялась определенная ограниченность в продуктовой линейке и т.д.
Этап позиционирования проходил в период с 2000 по 2003 года. Здесь основной упор шел на валютные пассивы и вложения в ценные бумаги (в том числе и государственные), предъявлялись жесткие требования к клиентам и наблюдались низкие процентные ставки. Так же стоит отметить, что многие иностранные банки зачастую приходя на российский рынок могли в течении нескольких лет работать себе в убыток, изучая особенности российской системы и потребности потенциальных клиентов.
Активное освоение рынка с 2003 года по настоящее время. В данном периоде так же можно выделить подпериод, напрямую связанный с вступлением в ВТО, так как данное событие имело довольно существенное влияние на процесс интеграции иностранного капитала в российский банковский сектор. Данные этапы характеризуются резким расширением потенциальной клиентской базы при сохранении ориентации на состоятельных клиентов, использование привлеченного иностранного капитала с целью дальнейшего использования в процессе кредитования российской экономики, наблюдались участившиеся случаи поглощения и слияния.

Итак, основное ускорение процессов слияний и поглощений банков в России началось с 2000 года, как только завершился первый этап восстановления российского банковского сектора после кризиса. В результате этого появилась необходимость в наращивании банковского капитала, чтобы удовлетворить все потребности реального сектора экономики. Поэтому начали образовываться и развиваться банковские группы и холдинги.

Стоит отметить, что в основном только средние банки были главной целью слияний и поглощений в России в период с 2003 по 2004 года, при этом можно выделить 3 основные группы банков, которые представляют ключевой интерес для иностранного капитала.

Во-первых, это группа крупных российских банков, где можно отметить наиболее важную сделку по поглощению французской банковской группой «Societe Generale» 20% минус 1 акцию российского банка ОАО «Росбанк». В дальнейшем эта французская группа получила также опцион на дополнительный выкуп акций этого банка до контрольного пакета. Другие примеры включают сделки по продаже части акций «Банка Москвы» иностранным инвесторам, а также сделку «Газпромбанка», связанную с продажей контрольного пакета акций немецкому банку «Dresdner». Главный стимул по поглощению крупных банков заключается в возможности сразу получить заметную долю на другом банковском рынке, а также провести консолидированную экспансию на основе одного крупного банка.

Во-вторых, это сегмент средних (розничных) российских банков, где наиболее значимыми сделками стали как раз приобретение «Raiffeisen International Bank-Holding» розничного российского банка ОАО «Импэксбанк», поглощение российского ОАО «Инвестсбербанка» венгерским «OTP-Bank», а также покупка двух российских банков ЗАО КБ «ДельтаКредит» и ЗАО КБ «Промэк-Банк» французской группой «Societe Generale» и другие сделки. Главной целью приобретения банков данной группы является возможность войти на российский рынок и занять там перспективную рыночную позицию, особенно на рынке розничных услуг. Основными критериями для выбора такого банка иностранными инвесторами является узнаваемость бренда, а также широкая филиальная сеть по стране, которая сразу бы обеспечила наличие более-менее развитой материальной базы.

В-третьих, это также группа малых банков, где наиболее известными сделками являются покупка в 2005 г. балтийским «Hansabank» московского КБ «Квест», который занимался обслуживанием корпоративных клиентов в Московском регионе. Основная цель приобретения иностранными инвесторами подобных банков заключается в возможности получить лицензию на осуществление своей деятельности на территории России, не проходя процедуру регистрации с нуля.

В текущих рыночных условиях банковский сектор выглядит несколько слабее, так как характер и темы сделок M&A подвержены большому макроэкономическому влиянию. Таким образом, стратегии по агрессивному приобретению и скупке новых активов уходят сейчас на второй план. Сейчас основные продажи сосредотачиваются на разнообразных проблемных активах.

Но в 2008 году, дочерние банки, которые не успели разработать конкурентоспособную антикризисную политику, были вынуждены покинуть российскую банковскую сферу. В «списке потерь» оказались: скандинавский Swedbank, европейский HSBC (эти банки приняли решение работать только с корпоративными клиентами), голландский Рабобанк, испанский Santander и американский JPMorgan (оба продали свои «дочки» банку «Восточный экспресс»). Но те банки, которые обосновались в нашей стране и успели занять прочные позиции в те годы, продолжают работать на отечественном рынке по сей день. К ним относятся: «Ситибанк», «Юникредит», «Хоум Кредит Банк», «Райффайзенбанк» и др. Эти банки делают ставки на универсальность и на развитие технологий, а не на ценовые условия.

Роль и значение иностранного капитала в банковском секторе РФ

Для любой экономики очень важны иностранные инвестиции, как определяющий фактор в интернационализации. Рассматривая Россию на современном этапе, можно сказать, что иностранные инвестиции – стабилизационный фактор экономики. Важность и актуальность привлечения иностранных ресурсов в первую очередь обусловлена довольно медленным развитием внутреннего рынка инвестиционных ресурсов, также определенными сложностями и проблемами в привлечении кредитных средств.

Успех в борьбе за привлечение иностранного капитала в Россию находится в прямой зависимости от ее рейтинга инвестиционного климата по сравнению с другими странами. Инвестиционным климатом называется ситуация в стране, которую видят иностранные инвесторы, планирующие вложить в экономику страны свои денежные капиталы. Весь этот климат состоит из ряда элементов или иными словами факторов риска. Их можно объединить в определенные группы:

социально-политическая ситуация в стране и ее перспективы.
внутриэкономическая ситуация и перспективы ее развития.

В целом присутствие банков с иностранным участием полезно для России. В связи с этим, следует отметить основные выгоды от участия иностранного капитала в российской банковской системе. К ним относятся:

1) современные банковские технологии, которые позволяют оказывать клиентам полный перечень банковских услуг, которые разработаны на основе зарубежного опыта;

2) наличие методов маркетинга и менеджмента, которые уже отработаны на рынках с развивающейся экономикой;

3) наличие и использование определенных механизмов контроля за рисками, которые уже проверены временем;

4) наличие высокого уровня надежности, которая основана на финансовых ресурсах и определенного опыта деятельности;

5) наличие высокого рейтинга банков (кредитного) с участием иностранного капитала. Этот рейтинг позволяет привлекать ресурсы по более выгодным условиям (например, пониженные процентные ставки), а также формировать определенную депозитную и кредитную политику, которая будет более конкурентоспособной, чем у российских банков;

6) возможность и способность в оказании профессиональной квалифицированной помощи клиентам при выходе на международные финансовые рынки не только в части предоставления средств, но и в части консультирования.

Но, несмотря на отмеченные положительные аспекты, имеют место быть и негативные последствия влияния иностранного капитала на развитие российского банковского сектора. Их можно обособить в следующие факторы:

1) повышение доли импортного оборудования на российском рынке;

2) подавление активности и деятельности местных конкурентов;

3) повышение зависимости от иностранных государств;

4) обособление иностранными инвесторами в вопросе соблюдения местных правил, норм и особенностей;

5) повышение социальной напряженности и дифференциации;

6) ослабление стимулов для проведения национальных НИОКР — работ;

7) игнорирование национальных традиций, особенностей и насаждение иностранного образа жизни.

Стоит отметить, что в настоящее время роль иностранных инвесторов в увеличении капитализации российского банковского сектора становится более заметной. Несмотря на выявленные негативные последствия от участия иностранного капитала в российской банковской системе, она нуждается в присутствии зарубежных капиталов. При этом, для привлечения иностранных инвестиций в экономику России, в частности, в ее банковский сектор, и повышения доверия иностранных партнеров, предстоит улучшить законодательное обеспечение прав инвесторов, повысить качество корпоративного управления на предприятиях и в организациях всех отраслей экономики, обеспечить снижение некоммерческих рисков вложений, ускорить переход предприятий и организаций на международные стандарты бухгалтерского учета и финансовой отчетности.

Литература

Абалкина А.А. Иностранные банки в центральной и Восточной Европе в условиях перехода к рыночной экономике. Дисс. на соиск. уч. степ. канд. эконом. наук. М.: МГУ. 2004. 164 с.
Банковское право Российской Федерации / отв. ред. Е. Ю. Грачева. 2-е изд., перераб. и доп. М.: НОРМА : ИНФРА-М, 2013. 399 с.
Банковское право. 3-е изд., перераб. и доп. / под ред. Д.Г. Алексеевой, С.В. Пыхтина. М.: Юрайт, 2012.1055 с.
Иванов А.И. Банковские услуги: зарубежный и российский опыт / А.И. Иванов. М.: Финансы и статистика, 2006. 176 с.
Иностранцы в России // Агентство «Банкир.Ру». от 02.02.2011.
Когденко, В. Г. Краткосрочная и долгосрочная финансовая политика / В. Г. Когденко, М. В. Мельник, И. Л. Быковников. М. : ЮНИТИ-ДАНА, 2012. 471 с.
Некипелов А.Д. Глобализация и постсоциалистические страны: некоторые теоретические вопросы // Постсоциалистические страны в условиях глобализации. М.: изд-во А. Мельников, С.30.
Петрова М. Иностранные банки в России // Человек и труд. № 10. С. 64-68.
Российский рынок стал тихой гаванью для банков-нерезидентов. // Фаина Филина, Bankir.Ru.
Федеральный закон «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» [Электронный ресурс] // СПС «Консультант Плюс. Версия Проф».
Федеральный закон «Федеральный закон РФ «О банках и банковской деятельности» от 02.12.1990 №395–1 [Электронный ресурс] // СПС «Консультант Плюс. Версия Проф».
Финансовая статистика: денежная и банковская / под ред. С.Р. Моисеева. М.: Кнорус, 2012. 159 с.

[1] Абалкина А.А. Иностранные банки в центральной и Восточной Европе в условиях перехода к рыночной экономике. Дисс. на соиск. уч. степ. канд. эконом. Наук. М.: МГУ. 2004.