УДК 339.13

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10049

ПРОБЛЕМЫ ПРИВЛЕЧЕНИЯ АБИТУРИЕНТОВ В ВЫСШИЕ УЧЕБНЫЕ ЗАВЕДЕНИЯ

THE PROBLEMS OF ATTRACTING APPLICANTS IN TERTIARY EDUCATION

Яппарова Дилара Ильдаровна, старший
преподаватель кафедры менеджмента и маркетинга, Уфимский государственный авиационный
технический университет, г. Уфа

Yapparova D.I.dilarayapparova@gmail.com

Аннотация: Спрос на высшее образование подвержен влиянию определенных
факторов, от рождаемости и государственной политики в области образования до
покупательской способности граждан и глобальных изменений на рынке труда.
Выявление этих факторов и прогнозирование их влияния является сложной задачей,
на решение которой направлены силы государственных чиновников в области
образования, а также силы административно-управленческого персонала каждого
высшего учебного заведения в отдельности. Использование инструментов
стратегического маркетинга позволяет высшим учебным заведениям увеличивать
экономическую эффективность своей деятельности одновременно с ростом качества
предоставляем образовательных услуг.

Summary: The demand for tertiary education is influenced by
certain factors: fertility and government education policy, purchasing power of
citizens, global changes in the labor market. Identifying these factors and
predicting their impact is a difficult task that government officials in the
field of education and the administrative and management personnel of each
institution of tertiary education individually solve. Using strategic marketing
tools allows tertiary education institutions to increase the economic
efficiency of their activities while providing quality education services.

Ключевые слова: высшее образование, маркетинг, рынок образовательных услуг,
статистика.

Keywords: tertiary education,
marketing, educational services market, statistics.

Спрос на услуги высшего образования
всегда был подвержен влиянию определенных факторов, которые учитывались при
планировании стратегического развития системы образования в целом и каждого
высшего учебного заведения в отдельности. Основные тенденции и проблемы  российского образования рассмотрены в работах
А. Р. Кузнецовой [1; 2; 3].  Однако
начиная с 2005 года высшие учебные заведения сталкиваются с влиянием новых
факторов, таких как последствия демографического спада девяностых, снижение
покупательской способности населения на фоне роста стоимости платного обучения,
расцвет альтернативных классическому образования способов получения знаний и
навыков, глобальные изменения на рынке труда, последствия государственных
реформ в области образования и др.

С 2013 года наблюдается спад желающих поступать в высшие учебные заведения, который вызван влиянием сразу нескольких факторов, которые будут рассмотрены ниже. Снижение количества абитуриентов неминуемо ведет к падению прибыли высших учебных заведений, которые, оказавшись в условиях рыночной экономики, фактически стали коммерческими предприятиями. Также, снижение количества абитуриентов (т.е. спроса на образовательные услуги высших учебных заведений) ведет к обострению конкурентной борьбы между вузами всей страны, а также к конкурированию российской системы высшего образования с системами высшего образования других стран. С начала 1990-х и по 2001 год в России наблюдается значительный спад рождаемости, связанный с распадом СССР, экономическим кризисом, отсутствием у людей уверенности в завтрашнем дне и возможности планировать свое будущее. Этот демографический спад спустя 17 лет нашел свое отражение в снижении количества потенциальных абитуриентов высших учебных заведений с 2005 по 2016 годы. На рисунке 1 мы можем наблюдать, что с 2017 года влияние демографического спада постепенно сходит на нет, так как количество молодежи подходящего для поступления в вуз возраста (потенциальный спрос) начинает расти, однако, это не означает, что также будет расти и количество абитуриентов (реальный спрос), так как на их количество влияют и другие факторы.

С 2011 по 2018 год наблюдается постоянный рост стоимости обучения на платной основе. И если ранее рост стоимости обучения показывал сравнимые с ростом заработной платы показатели, то в последние годы рост стоимости обучения в три раза превысил рост доходов населения (рисунок 2). Т.е. покупательская способность населения падает, а стоимость получения платного высшего образования растет.

Введение единого государственного
экзамена (ЕГЭ) привело ко многим положительным последствиям, однако, оно
значительно повлияло на подход среднеобразовательных школ к обучению 10-ти и
11-классников. Многие школы в последние два года обучения делают упор не на
передачу школьникам необходимых знаний и навыков, а на «натаскивание»
школьников на сдачу единого государственного экзамена. Такой подход не только
ведет к снижению качества среднего образования, но и превращает сдачу единого
государственного экзамена для многих школьников в психологически экстремально
сложную задачу. Многие школьники не могут адекватно оценить свой потенциал и
уровень знаний и под давлением ЕГЭ все чаще принимают решение о поступление не
высшие, а в средне-специальные учебные заведения.

Высшие учебные заведения пытаются
минимизировать последствия снижения количества абитуриентов различными
средствами, однако, зачастую их действия в долгосрочной перспективе ведут лишь
к ухудшению положения. С одной стороны, высшее учебные заведения фактически
являются коммерческими организациями, вынуждены вести экономическую
деятельность и, как любая коммерческая организация, преследуют цель по
максимизации своей прибыли. С другой стороны, высшие учебные заведения являются
частью государственной системы высшего образования и, в том числе, своей
деятельностью обеспечивают конкурентоспособность страны. Подробнее роль
образования в конкурентоспособности страны рассмотрена в работах А.Р.
Кузнецовой [6, 7, 8].
Сфера образования накладывает свой отпечаток на каждое управленческое решение
руководства высших учебных заведений, так как помимо максимизации прибыли, вузы
имеют своей целью предоставление качественных образовательных услуг, выпуск
высококвалифицированных специалистов, подготовку научных кадров и научные
достижения. Таким образом руководству вузов необходимо в своей управленческой
деятельности поддерживать баланс между двумя целями: обеспечением качества
образовательных услуг и максимизацией прибыли.

Демографический спад девяностых
многие высшие учебные заведения пытались нейтрализовать повышением стоимости
обучения, что приносило свои плоды в определенный период времени, когда доходы
населения росли параллельно стоимости обучения, однако, ситуация изменилась и
дальнейший резкий рост стоимости обучения сделал качественное высшее
образование недоступным для многих школьников.

Боязнь сдачи ЕГЭ и рост популярности
средне-специальных учебных заведений многие высшее учебные заведения
компенсируют низкими проходными баллами на коммерческое отделение, что
естественным образом сказывается на качестве приема. Так по направлениям
«Экономика» (38.03.01. Экономика, 38.05.01. Экономическая безопасность,
38.05.02. Таможенное дело) и «Менеджмент» (27.03.05. Инноватика, 38.03.02.
Менеджмент, 38.03.03. Управление персоналом, 56.05.01. Тыловое обеспечение,
56.05.04. Управление персоналом (Вооруженные Силы, другие войска, воинские
формирования и приравненные к ним органы Российской̆ Федерации)) наблюдается
значительная разница в качестве приема на бюджетное и коммерческое отделение
(рисунок 3, 4).

Низкие проходные баллы на
коммерческое отделение фактически приводят к ситуации, когда в высших учебных
заведениях по одним и тем же программам обучения учатся студенты разного уровня
знаний. В ситуации, когда поступить в высшее учебное заведение может
«практически кто угодно», имеющий возможность оплачивать стоимость обучения,
неизбежно падает уровень образовательных услуг. Преподаватели не могут
предъявлять разные требования к студентам-бюджетникам и к студентам-платникам,
поэтому, в целях сохранения численности студентов высшим учебным заведениям
приходится неформально снижать требования ко всем обучающимся.

Таким образом, квалификация
выпускников таких высших учебных заведений становится все ниже, что сказывается
на отношении к ним работодателей. Высшие учебные заведения, использующие
подобные стратегии привлечения абитуриентов, попадают в порочный круг — снижение
входных барьеров и требований к студентам в ходе учебного процесса ведет к
снижению качества приема и качества образовательных услуг, что в свою очередь
ведет к низким профессиональным качествам выпускников и низкому спросу со
стороны работодателей, низкий спрос со стороны работодателей ведет к снижению
репутации вуза и снижению количества потенциальных абитуриентов в будущем.

В долгосрочном выигрыше оказываются
высшие учебные заведения, которые уделяют основное внимание не снижению входных
барьеров и требований к студентам для привлечения новых абитуриентов, а
повышению качества образовательной деятельности, повышению
конкурентоспособности своих выпускников на рынке труда и работе над брендингом
и репутацией. Сегодня абитуриент, знакомый с современными технологиями, с
помощью интернета теоретически может выбирать из нескольких тысяч российских
вузов, однако, в реальной жизни выбор происходит из куда более короткого
списка, который состоит из вузов, положительное мнение о которых из разных
источников слышал абитуриент или его родители. Т.е. российские абитуриенты чаще
всего выбирают из знакомых вузов, при этом вузы с плохим имиджем многими
абитуриентами отметаются и не подлежат рассмотрению. [11]

Применение маркетинговых стратегий классического бизнеса для увеличения экономической эффективности деятельности высших учебных заведений определенным образом порицается российским обществом,  так как традиционно считается, что вуз должен обучать, а не зарабатывать. В то же время рыночная экономика диктует новые условия, в которых высшие учебные заведения, неиспользуемые стратегический маркетинг окажутся неконкурентоспособными. К тому же, на сегодняшний день и в западных странах и в России уже существуют апробированные маркетинговые стратегии, позволяющие увеличить экономическую эффективность деятельности вуза с одновременным ростом качества образовательных услуг.

У многих высших учебных заведений
(особенно региональных) отсутствует опыт полноценной коммерческой деятельности
и системной работы по привлечению абитуриентов. В связи с этим проблема
стратегического развития является для вузов системной. Приемные комиссии
большинства высших учебных заведений заняты консультированием абитуриентов,
которые пришли самостоятельно, в том время как необходимо планировать и
выделять бюджеты на профориентационную работу со школьниками, информирование
учащихся об особенностях тех или иных профессий, обеспечение обратной связи от
работодателей и действующих студентов, а также построение системы
интегрированных маркетинговых коммуникаций для всестороннего общения вуза с
потенциальными абитуриентами и внешним миром в целом. «К сожалению, стратегия
многих российских вузов направлена на привлечение наибольшего количества
абитуриентов, а не на привлечение своей целевой аудитории, т.е. тех
абитуриентов, которые заинтересованы в обучении на конкретных направлениях. В
результате, сложилась парадоксальная ситуация, когда совершенно разные
направления обучения становятся конкурентами: человека, который хотел поступать
на юриста, в приемной комиссии вместо того, чтобы сориентировать в выборе
учебных заведений по этому направлению, могут уговорить поступить, например, на
биолога или литературоведа. Т.е. в погоне за количеством абитуриентов и
коммерческой выгодой, вузы, нередко, игнорируют желания и наклонности самого
абитуриента»[11].

Системный подход в информировании
потенциальных абитуриентов должен строится от общего к частному, так как при
выборе вуза конкуренция идет не только между конкретными учебными заведениями,
но и между странами (учиться в России или за рубежом), городами (учиться в
своем родном городе, столице региона или в Москве и Санкт-Петербурге), уровнем
образования (учится в вузе или ссузе), образовательными учреждениями (в каком
именно вузе учится), направлениями и профилями обучения.

Город размещения предполагаемого
высшего учебного заведения имеет для потенциальных абитуриентов огромное
значение. В России основными центрами образовательной миграции являются Москва,
Санкт-Петербург и Казань, именно в эти города едут абитуриенты со всех регионов
и многих зарубежных стран. Следом за «большой тройкой» идут столицы регионов, в
которые, помимо местных жителей, едут поступать абитуриенты из провинциальных
городов и сел. Город обучения для абитуриента (и особенно для его родителей) —
это перспективы для будущей работы и жизни в целом, поэтому огромную роль здесь
играет государственная политика в области брендинга территорий. Представители
приемной комиссии вуза в любом горде должны давать абитуриентам четкие ответы
на следующие вопросы:

• смогут ли абитуриенты в будущем уже будучи выпускниками
  устроиться на работу в этом городе, будет ли спрос на них как на специалистов
  на рынке труда?
• какие есть известные предприятия в городе? Каковы
  перспективы профессионального роста?
• на какую зарплату может рассчитывать хороший специалист?
• чем помимо учебы можно заняться в городе, какая
  культурно-досуговая жизнь ждет абитуриента?

При этом опрометчиво полагать, что
московским вузам, на правах столичных, не нужно заниматься подобной
информационной работой. Да, многие абитуриенты и так хотят учиться в Москве,
так как это столица России, однако, столичные вузы в этом плане конкурируют с
иностранными вузами, поэтому приемные комиссии должны доносить до абитуриентов
плюсы, минусы и перспективы жизни и обучения именно в Москве. Подробнее вопросы
образовательной миграции рассмотрены в работах А. Р. Кузнецовой [12].

Говоря о конкретных высших учебных заведениях всегда стоит учитывать, что несмотря на то, что вузов в России несколько тысяч, абитуриент и его родители изначально рассматривают в качестве вариантов для поступления лишь короткий список. В этот список чаще всего попадают вузы, географически близко расположенные к месту проживания абитуриента, региональные вузы, имеющие в глазах абитуриента и его родителей положительную репутацию и топовые вузы Москвы, Санкт-Петербурга и Казани. Поэтому маркетинговые коммуникации вуза должны быть направлены на создание положительного имиджа вуза и его выпускников в сознании школьников, их родителей, а также работодателей и государства. Вузам необходимо доносить до внешнего мира информацию о своей инфраструктуре, социальной и научной жизни. Научные достижения и возможность совместной работы с зарубежными представителями научного сообщества может стать важным фактором для определенной категории поступающих (особенно это касается магистратуры и аспирантуры). Подробнее вопросы подготовки научных кадров рассмотрены в работах А. Р. Кузнецовой [13]. Необходимо публично поддерживать связь с выпускниками и работодателями, тем самым демонстрируя потенциальным абитуриентам перспективы. Здесь стоит отметить, что студенчество — это не только учеба, поэтому необходимо демонстрировать внутреннюю жизнь университета — правила и традиции, проведение досуга, активность и самодеятельность, проектная работа, знакомство с новыми людьми, практика. Для иногородних студентов (образовательная миграция) необходимо максимально подробно рассказывать об условиях проживания (общежитие, вопросы заселения, требования, уровень комфорта, перспективы, инфраструктура студенческого городка и пр.). Решение о выборе образовательного учреждения и направления обучения обычно принимается абитуриентом совместно с родителям, так как они обладают большим жизненным опытом, авторитетом и чаще всего выступают плательщиками. Родители зачастую подходят к выбору место обучения ребенка более прагматично, их в первую очередь интересуют вопросы относительно будущей работы и заработной платы, т.е. показатель возвращаемости инвестиций в образование. Статистика показывает, что в связи с влиянием различных факторов (в том числе рост стоимость получения высшего образования и реформы ЕГЭ), для многих семей все более предпочтительным становится получение средне-специального образования, так как это дешевле и позволяет раньше окупить вложения поступив на работу (рисунок 5, 6).

Поэтому высшим учебным заведениям
необходимо начинать вести профориентационную работу со школьниками не в момент
проведения приемной кампании для одиннадцатиклассников, а гораздо раньше. В
идеале такую работу лучше начинать с 5-6 классов, но это труднодостижимо и
требует больших затрат. Оптимальным вариантом для профориентационной работы
представителей вузов является 8-9 классы, так как именно в 9 классе школьники и
их родители решают продолжить ли обучение в школе (10-11 класс) или же сразу
уйти в ссуз.

Если говорить о выборе направления,
то зачастую по одному и тому же направлению в одном городе ведется подготовка
студентов разными вузами (нередки даже ситуации, когда в одном вузе существуют
одинаковые направления подготовки, которые конкурируют между собой). Поэтому
при знакомстве студента с направлениями и профилями обучения нужно особое
внимание уделять особенностям обучения этому направления в данном конкретном
вузе и на данной конкретной кафедре.

Однако на полноценном информировании
абитуриента и его родителей об особенностях обучения в вузе работа не
заканчивается. Для увеличения количества поступающих вузу необходимо тщательно
продумать и регламентировать процедуру приема сделав ее максимально простой и
удобной. Каждому абитуриенту, пришедшему в приемную комиссию необходимо выдать
пошаговую «инструкцию по поступлению», в которой будут простым языком описаны
все формальности, которые должен пройти абитуриент для зачисления.

Исходя из вышеописанного, можно сделать вывод о том, что
использование инструментов стратегического маркетинга для долгосрочного
планирования может позволить высшим учебным заведениям повысить экономическую эффективность своей
деятельности одновременно с ростом качества предоставляемых образовательных
услуг. Именно такой стратегии придерживаются лучшие вузы страны, которые
одновременно являются лидерами и по количеству и по качеству приема. Причем их
маркетинговое воздействие и репутация настолько сильны, что «многие
абитуриенты, которым не хватило баллов для поступления на бюджетное место в вуз
из топ-10, предпочитают поступить на платное место в этом вузе, отказываясь от
бюджетных мест в следующих десяти по рейтингу качества приема вузах. При этом
топ (группу высокой репутации») могут составлять от 2-3 до 15 вузов по
направлению»[5]. Следовательно, в долгосрочной перспективе выигрышной с
экономической точки зрения стратегией для любого вуза будет не снижение входных
барьеров и требований к студентам, а работа над качеством образовательных
услуг, деловой репутацией и системным маркетингом.

Литература

1. Кузнецова А.Р., Саитова Р.З., Ахметьянова А.И. Основные
   тенденции развития системы образования в Российской Федерации //
   Фундаментальные исследования. 2017. № 2. С. 153-158.
2. Кузнецова А.Р., Ягафарова В.А. Основные проблемы развития
   системы образования в современных условиях. В сборнике: Воспроизводственный
   потенциал региона Материалы V Международной научно-практической конференции.
   2013. С. 188-197.
3. Кузнецова А.Р., Кадыров Э.М., Ягафарова В.А. Основные
   социально-экономические индикаторы развития системы образования в России и мире
   // Высшее образование сегодня. 2013. № 3. С. 18-21.
4. Федеральная служба государственной статистики [Электронный
   ресурс]. URL:https://www.gks.ru/folder/12781(дата обращения 24.09.19).
5. Мониторинг качества приема в вузы // Национальный
   исследовательский университет Высшая школа экономики.  [Электронный ресурс]. URL:https://ege.hse.ru/stata_2018_all (дата обращения 24.09.19).
6. Кузнецова А.Р., Ягафарова В.А. Образование как ключевой
   фактор повышения конкурентоспособности страны // Высшее образование сегодня.
   2013. № 1. С. 31-33.
7. Kuznetsova
   Alfiya, Saitova Rashida, Gusmanov Rasul. Prospects for the Development of
   Educational Migration in the Russian Federation. Corresponding Author Alfiya
   Kuznetsova. Available Online July 2019. DOI: https://doi.org/10.2991/essd-19.2019.81
8. Kuznetsova
   Alfiya The Impact of Education on the Income of the Economically Active
   Population in the European Union. Corresponding Author Alfiya Kuznetsova.
   Available Online July 2019. DOI: https://doi.org/10.2991/essd-19.2019.133
9. Качество приема по укрупненным группам направлений — 2018,
   Экономика // Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики.
   [Электронный ресурс]. URL: https://ege.hse.ru/data/2019/01/23/1292397271/62.pdf
   (дата обращения 21.09.19)
10. Качество приема по укрупненным группам направлений — 2018,
    Менеджмент // Национальный исследовательский университет Высшая школа
    экономики. [Электронный ресурс]. URL: https://ege.hse.ru/data/2019/01/22/1292395622/27.pdf
    (дата обращения 21.09.19)
11. Яппарова Д.И., Пацков А.Е. Маркетинг высшего образования в
    России. Менеджмент и маркетинг в различных сферах деятельности: сборник научных
    трудов / Уфимск. гос. авиац. тенх. ун-т. – Уфа: Уфимск. гос. авиац. тенх. ун-т,
    2016. – с. 358-367
12. Кузнецова А.Р. Тенденции образовательной миграции в
    Российской Федерации // Siberian Socium. 2019. Т. 3. № 2. С. 52-65.
13. Кузнецова А.Р. Особенности подготовки научных кадров для
    системы образования в Российской Федерации. В сборнике: Современное образование:
    технологии, методика, наука. Материалы Всероссийской научно-методической
    конференции в честь 65-летия кафедры математики ФГБОУ ВО «Башкирский
    государственный аграрный университет». 2018. С. 45-48.
14. Образование в цифрах: 2014: краткий статистический сборник.
    – Москва: Национальный исследовательский университет «Высшая школа
    экономики», 2014. – 80 с.
15. Образование в цифрах: 2019: краткий статистический сборник
    / Н.В. Бондаренко, Л. М. Гохберг, Н. В. Ковалева и др.; Нац. исслед. ун-т
    «Высшая школа экономики». – М.: НИУ ВШЭ, 2019. – 96 с.

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10048

МАРКЕТИНГОВАЯ СТРАТЕГИЯ ИННОВАЦИОННОГО РАЗВИТИЯ  АГРОПРОМЫШЛЕННОГО КОМПЛЕКСА РЕГИОНА (на материалах Карачаево-Черкесской республики)

MARKETING STRATEGY FOR INNOVATIVE DEVELOPMENT OF AGRO-INDUSTRIAL COMPLEX OF THE REGION (On the materials of the Republic of Caracas-Circassia)

Текеев Магомет Эльмурзаевич, д.с-х.н., профессор, Северо-Кавказская государственная академия, г.
Черкесск

Текеева Халимат Эльмурзаевна, к.э.н., доцент, Северо-Кавказская государственная академия, г. Черкесск

Tekeev
Magomet Elmurzayevich,
Professor, North Caucasus State Academy, Cherssk

Tekeeva
Halimat Elmurzayevna,
Associate Professor, North Caucasus State Academy, Cherssk

Аннотация: В
условиях применения международных санкции строительство новых современных
тепличных комплексов и модернизация производства существующих
сельскохозяйственных предприятий с применением прогрессивных технологий
выращивания овощных культур в каждом регионе может способствовать созданию
ценовой стабильности и доступности свежих овощей для населения.

В статье рассмотрена маркетинговая
стратегия инновационного развития выращивания овощей защищенного грунта. 

Summary:
Under international sanctions, the construction of new modern greenhouse
complexes and the modernization of the production of existing agricultural
enterprises using progressive technologies for growing vegetables in each
region can contribute to the creation of price stability and accessibility of
fresh vegetables for the population.

The article
considers the marketing strategy of innovative development of growing
vegetables of protected soil.

Ключевые слова:
сельскохозяйственные предприятия, овощеводство защищенного грунта, анализ,
рынок, потребление, продукция, партнеры, проект, производство, импортозамещение.  

Keywords:
agricultural enterprises, vegetable growing of protected soil, analysis,
market, consumption, products, partners, project, production, import
substitution.

Проведенный
анализ потребительского рынка основных видов овощной продукции на территории
РФ, ЦФО, ЮФО, СКФО, Карачаево-Черкесской Республики и перспектив его развития
позволяет сделать вывод о том, что на сегодняшний день площадь защищенного
грунта в России составляет порядка 2,9 тыс. га.

Из
них площадь зимних теплиц — 2,3 тыс. га, что далеко от реальных потребностей
овощного потребительского рынка страны[1].

Для
сравнения площади защищенного грунта составляют: в Польше — 6,3 тыс. га; во
Франции – 8,5 тыс. га, в Нидерландах – 10 тыс. га, в Марокко – 10 тыс. га, в
Италии – 20 тыс. га, в Турции – 35 тыс. га, в Японии – 42 тыс. га, в Испании
-52 тыс. га, в Китае – 80 тыс. га, а вместе с плёночными теплицами – 1,8-2,0
млн. га[3].

Для
обеспечения потребности россиян свежими овощами в соответствии с научно
обоснованными медицинскими нормами потребления овощей, необходимо построить еще
3 300 га зимних теплиц, увеличив их площадь до 5 280 га, что позволит получать
в России 6,8 млн. тонн свежей овощной продукции (потенциальный рынок).

В
целях увеличения производства свежих овощей в России Министерством сельского
хозяйства РФ разработана и реализуется программа «Развитие овощеводства защищенного
грунта Российской Федерации на 2013-2020 годы» [2].

В
перспективе увеличение объемов производства свежей овощной продукции произойдет
за счет строительства новых современных тепличных комплексов и развития
фермерских хозяйств.

Основная
тенденция по расширению площадей защищенного грунта в России — строительство
новых тепличных комплексов в южных регионах РФ с целью снизить издержки на
отопление и обогрев теплиц.

Изучение и анализ
потребительского рынка овощной продукции в России и перспективы развития
тепличной отрасли сельского хозяйства способствовали принятию решения о
реализации крупномасштабного инвестиционного проекта в Карачаево-Черкесской
Республике в рамках Государственно-частного партнерства с участием АО
«Корпорация развития КЧР» и ООО «Группа Прогресс» [3].

Необходимо отметить
выгодное географическое расположение тепличного комплекса, который расположен в
VI световой зоне, наиболее благоприятной для выращивания овощных культур в
защищенном грунте.

Реализация
инвестиционного проекта создает предпосылки для устойчивого развития отрасли
овощеводства защищенного грунта в республике и решает задачу создания
современных рабочих мест в сельской местности. Тепличный овощной комбинат
должен стать ведущим сельхозпредприятием в республике по объему производства и
инновациям в промышленное сельскохозяйственное производство[4].

Основными овощными
культурами для создаваемого агрокомбината являются огурцы и томаты с годовым
объемом производства 3 870 тонн и 2 520 тонн соответственно. На
предприятии планируется применять самые передовые технологии с целью
производства экологически безопасной овощной продукции при минимальных затратах
на ее производство.

Карачаево-Черкесская
республика в целом имеет благоприятные условия для развития агропромышленного
комплекса, туризма, электроэнергетики, добывающих и обрабатывающих секторов
промышленности.

В структуре валового
регионального продукта большая доля приходится на промышленность-24,8 процента
и сельское хозяйство- 18 процентов.

В Карачаево-Черкесской
республике реализуется проект в рамках государственной программы
импортозамещения.

Рынок реализации готовой
продукции – Карачаево-Черкесская Республика, г. Москва, Московская область, с
возможным последующим выходом на новые перспективные рынки сбыта ЦФО, СКФО и
ЮФО РФ.

Основной целью проекта является  создание рентабельного сельскохозяйственного
производства по круглогодичному выращиванию овощных культур с применением
современных методов гидропоники, что позволит получать стабильно высокий урожай
при умеренных затратах[5].

По
признанию специалистов, тепличный бизнес в России переживает «вторую
молодость».

В
2015-2016 годах отечественные и зарубежные инвесторы проявляли больше интереса
к строительству новых тепличных комплексов для выращивания цветов на срез, рассады
и производства семян.

Начиная
с 2016 года, наметилась заметная тенденция ускоряющегося роста ввода новых тепличных
комплексов и реконструкция «старых» теплиц по выращиванию свежей овощной
экологически безопасной продукции. Ежегодный прирост площадей защищенного
грунта составляет 10-20%.

Основным
направлением в строительстве новых тепличных комплексов является использование
современного инженерно-технического и технологического оборудования для
круглогодичного производства свежей овощной продукции.

Для
всех регионов характерны большие сезонные колебания цен на свежие овощи (в 2-3
раза) и большая доля импортной овощной продукции в межсезонье.

Цены реализации свежих
овощей носят сезонный характер, вызванный в основном природно-климатическими
факторами и покупательским спросом. Наибольшее колебание цен на свежие овощи
потребительского рынка Российской Федерации наблюдаются между зимним и летним
периодами.

Максимальные
пики цен на томаты достигают в январе-апреле и составляют в среднем от 130 до
160 руб./кг (максимум 180 руб./кг).

Минимальное
падение цены реализации на томаты наблюдаются в августе и сентябре опускаясь до
35 — 40 руб./кг. Средняя цена реализации за сезон составляет 90 – 95 руб./кг.

Основными российскими
конкурентами для производителей овощной продукции в Карачаево-Черкесии являются
личные и фермерские хозяйства республики, Краснодарского края и местные крупные
тепличные комбинаты: ОАО Агрокомбинат «Тепличный», ООО «Овощи Краснодарского
края», ЗАО «УК «Экогеос».

Всё
более заметным игроком на рынке тепличных овощей становится сеть относительно
мелких фермерских хозяйств, некоторые из которых ориентированы на выращивание
свежих овощей в весенних пленочных теплицах. Начинают также развивать
собственные тепличные хозяйства и некоторые крупные торговые сети.

Особенности
маркетинга в тепличных хозяйствах предопределяются, с одной стороны, наличием
четко выраженных «пиков» потребности в овощной продукции, и с другой
невозможностью накапливания больших запасов овощей, являющихся скоропортящимся
товаром, что обусловливает необходимость четкой организации процессов
производства и реализации, хорошо отлаженных сбытовых и логистических систем,
эффективных маркетинговых коммуникаций.

Для
сбыта овощной продукции на потребительском рынке присущи немало острых проблем
во взаимоотношениях с торгующими компаниями, дорогие «входные билеты» в
торговые сети, нерешённость логистического вопроса на государственном уровне.

Для компаний-конкурентов, борющихся за потребителей,
принципиальным оказывается открытая, простая демонстрация своих достоинств,
производственного процесса и обработки, транспортировки товара, который
оказывается свежим, экологичным и готовым к употреблению. Это позволит
покупателю «своими глазами» увидеть выгоду, которую он получает, приобретая
данный продукт и сделать уже сознательный выбор в пользу определенного бренда. Для анализа диагностики предприятия
целесообразно использовать показатели с указанными весовыми коэффициентами для
каждого из них [6].

В этих реалиях важную роль играет наличие у производителя собственной торговой марки и запоминающейся упаковки.

План производства и
продаж готовой продукции сформирован с учетом производственных мощностей и
потенциальной емкости рынка сбыта.

В заключении необходимо отметить, что в современных условиях именно
неценовые методы конкурентной борьбы являются главными гарантами роста
конкурентоспособности товаропроизводителей и устройство данного агрокомплекса – это один из этапов реализации
программы продовольственной безопасности российской Федерации и при этом
является важным этапом инновационного развития 
агрокомплекса Карачаево-Черкесии, СКФО и России в целом.

Список использованной литературы

1. Хубиева
   М.Д., Текеева Х.Э. Анализ и оценка инвестиционной привлекательности предприятия
   //Московский экономический журнал-№5-2018, С 181-189.
2. Федеральный закон
   «О Федеральном бюджете на 2015 год и на плановый период 2016 и 2017
   годов» от 01.12.2014 N 384-ФЗ (последняя редакция), Подпрограмма «Развитие овощеводства открытого и
   защищенного грунта и семенного картофелеводства» государственной программы Российской Федерации «Государственная программа
   развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной
   продукции, сырья и продовольствия на 2013 — 2020 годы».
3. Ендовицкий, Е.А. Анализ
   инвестиционной привлекательности организации/ Под редакцией Д.А. Ендовицкого –
   М.: КНОРУС, 2012. – 376 с.
4. Плужников В.Г., Смагин В.Н., Шикина
   С.А. Анализ существующих методов оценки инвестиционной активности предприятия /
   Экономический анализ: теория и практика, 2015. № 2 (401). С. 2-10.
5. Текеева Х.Э. Особенности оформления и
   этапы управления инвестиционными проектами//Материалы
   II международной научно-практической конференции «Кризис XXI века проблемы и пути
   решения» Саратов, 2016.
6. Красникова, А.В. Методический подход
   к оценке инвестиционной привлекательности инновационного проекта / Организатор
   производства. – 2012. – Т.53. – №2. – С108-111.

УДК 351:334.7 (571.61)

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10047

ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОДДЕРЖКА МАЛЫХ ФОРМ
ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ В АГРАРНОМ СЕКТОРЕ ЭКОНОМИКИ АМУРСКОЙ ОБЛАСТИ

STATE SUPPORT OF SMALL FORMS OF ECONOMICS IN THE AGRARIAN SECTOR OF ECONOMY OF THE AMUR REGION

Павличенко Анастасия Альбертовна, кандидат экономических наук, доцент кафедры менеджмента, маркетинга и права, Дальневосточный государственный аграрный университет, г. Благовещенск

Pavlichenko A.A.   pavlichenko.2012@mail.ru

Аннотация: В статье рассмотрены тенденции развития малых форм хозяйствования в
аграрном секторе экономики Амурской области. Дана оценка реализации мероприятий
по поддержке малых форм хозяйствования в рамках государственной программы
«Развитие сельского хозяйства и регулирование рынков сельскохозяйственной
продукции, сырья и продовольствия Амурской области». Сделан вывод о
необходимости совершенствования системы государственного регулирования с целью
обеспечения эффективной работы малых форм хозяйствования в аграрном секторе.

Summary: The article deals with
the development trends of small farms in the agricultural sector of the Amur
region. The assessment of the implementation of measures to support small
businesses in the framework of the state program «development of
agriculture and regulation of markets for agricultural products, raw materials
and food of the Amur region»is given. The conclusion about the need to
improve the system of state regulation in order to ensure the effective
operation of small businesses in the agricultural sector.

Ключевые слова: Государственная поддержка, малые формы
хозяйствования, крестьянские (фермерские) хозяйства, личные подсобные хозяйства.

Keywords:
State support, small forms of management, peasant (farmer) economy, personal
subsidiary plots.

Введение. Агропромышленный комплекс (АПК)
и его базовая отрасль — сельское хозяйство являются ведущими системообразующими
сферами экономики Амурской области, формирующими продовольственный рынок,
продовольственную и экономическую безопасность, трудовой и поселенческий
потенциал сельских территорий. Одним из важных условий развития АПК выступает эффективная
деятельность малых форм хозяйствования в аграрном секторе.

К малым формам хозяйствования относятся
юридические и физические лица — крестьянские (фермерские) хозяйства, потребительские
кооперативы, индивидуаль­ные предприниматели и личные подсобные хозяйства.

Государством
разрабатываются долгосрочные целевые программы, регламентирующие направления,
формы и размеры государственной поддержки развития агропромышленного комплекса.

Методы исследования. Исследование базируется на
изучении и обобщении статистической информации по развитию малых форм
хозяйствования Амурской области. В работе использованы аналитический,
абстрактно-логический, расчетно-конструктивный, экономико-статистический,
монографический методы исследования.

Ход исследования. Существование
малых форм хозяйствования в Амурской области обусловлено тем, что в области
расположено более 600 сельских населенных пунктов, в которых в 2017 году
проживало 262,3 тыс. человек экономически активного населения, а это 32% от
общего числа жителей области, следовательно, развитие малых предприятий
сельскохозяйственной направленности с целью обеспечения достаточной степени
занятости населения, достойного уровня социальной защиты, решения вопросов
продовольственной безопасности, увеличения валового регионального продукта
является настоятельной необходимостью.

В структуре сельскохозяйственного производства Амурской области малые формы хозяйствования играют важную роль, на их долю приходится более 50% всей произведенной сельскохозяйственной продукции (табл.1).

Количество
крестьянских (фермерских) хозяйств за исследуемый период снизилось на 22,3%, личных
подсобных хозяйств — на 15,3%. Снижение числа крестьянских (фермерских)
хозяйств связано с тем, что агробизнес связан с большими, чем в других секторах
экономики, предпринимательскими рисками, нестабильностью затрат и результатов
производства. Это объясняется медленным оборотом капитала в сельском хозяйстве,
ограниченностью использования дорогостоящих технологий производства,
неразвитостью рыночной инфраструктуры в данной сфере и другими факторами.

Наибольший
удельный вес в структуре производимой продукции крестьянскими (фермерскими)
хозяйствами занимают соя и зерновые культуры.

В личных
подсобных хозяйствах сосредоточено производство наиболее трудоемких видов продукции,
в которых не заинтересованы крестьянские (фермерские) хозяйства и
сельскохозяйственные предприятия. Так, личные подсобные хозяйства выращивают
около 90% картофеля и овощей от внутриобластного объема производства,
производят около 100% меда, 70% молока [1].

Однако, удельный
вес личных подсобных хозяйств в общем объеме производства за период 2013-2017
гг. снизился с 45,5% до 29,0% [1]. Такая тенденция
свидетельствует об опережающем темпе роста производства продукции сельского
хозяйства в крестьянских (фермерских) хозяйствах и сельскохозяйственных
предприятиях в сравнении с личными подсобными хозяйствами. Уменьшение объемов производимой продукции в личных подсобных хозяйствах является
результатом воздействия различных факторов. Во-первых, в составе сельского
населения растет число лиц пожилого возраста, обладающих ограниченными
возможностями ведения подсобного хозяйства. Во-вторых, для Амурской области
характерны слабый уровень развития заготовительной кооперации, производственной
и рыночной инфраструктуры, минимальный уровень государственной поддержки
хозяйств населения, низкий уровень предпринимательской активности сельского
населения, низкий платежеспособный спрос на продукты питания, потеря трудовой
мотивации, отсутствие развитого звена доведения продукции до стадии переработки
и передачи ее потребителю [3].

Результаты исследования. Во многом объемы производства
продукции малыми формами хозяйствования связаны с реализацией подпрограммы
«Поддержка малых форм хозяйствования на 2013-2020 годы» долгосрочной целевой
программы «Развитие сельского хозяйства и регулирование рынков
сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия Амурской области» [4].

Кроме того, в Амурской
области с 2012 г. реализуются программы «Поддержка начинающих фермеров» и
«Поддержка развития семейных животноводческих ферм» в рамках которых главам
крестьянских (фермерских) хозяйств предоставляются гранты на конкурсной основе.
 Грант на создание и развитие крестьянских (фермерских) хозяйств — в
сумме до 1,5 млн. рублей, а для фермеров, занимающихся разведением крупного
рогатого скота мясного или молочного направлений – до 3,0 млн. рублей, на
развитие семейной животноводческой фермы крупного рогатого скота мясного или
молочного направления – до 30 млн. рублей, иные виды животноводства – до 21
млн. рублей.
 Общая сумма поддержки за 2012-2015 гг. составила
более 200 млн. рублей [2].

За период 2012-2017 гг.
получателями грантов стали 141 крестьянское (фермерское) хозяйство, из них:104
начинающих фермеров получили гранты на создание и развитие своих хозяйств, 37
крестьянских (фермерских) хозяйств – на развитие семейных животноводческих
ферм. Общая сумма предоставленной финансовой поддержки за период реализации
программных мероприятий составила 359,9 млн. рублей. На средства грантовой
поддержки фермерами приобретено более 200 единиц сельскохозяйственной техники,
в том числе 48 тракторов, 145 единиц прицепного и навесного оборудования к сельскохозяйственным
машинам; 1800 голов крупного рогатого скота, 1700 голов свиней, 120 голов лошадей
[2].

Для крестьянских (фермерских)
хозяйств характерен потенциал дальнейшего развития. За период 2012-2017 гг.
производство продукции в крестьянских (фермерских) хозяйствах в стоимостном
выражении увеличилось с 4 млрд. рублей до 15 млрд. рублей (в 3,7 раза), а
удельный вес крестьянских (фермерских) хозяйств в общем объеме производства
сельскохозяйственной продукции увеличился с 14% в 2012 г. до 24% в 2017 г.
Наряду с этим возросла доля государственной поддержки крестьянских (фермерских)
хозяйств в общем объеме финансирования агропромышленного комплекса: с 12% в
2012 г. до 23% в 2017 г. [2].

В рамках действующих программ малым формам хозяйствования из средств федерального и регионального бюджетов оказывается финансовая поддержка, включающая субсидии на возмещение части затрат по различным направлениям, социальные выплаты на строительство жилья гражданам в сельской местности (табл. 2).

Субсидирование позволяет привлечь
заемные ресурсы для восстановления материально-технической базы, пополнения
оборотных средств, обеспечения сбалансированности производственного потенциала
и повышения производственных показателей.

В соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 07.05.2018 г. № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» начиная с 2019 года на территории Амурской области реализуются федеральные проекты «Экспорт продукции агропромышленного комплекса» и «Создание системы поддержки фермеров и развитие сельской кооперации» [7].

Советом при  Правительстве Амурской области по стратегическому развитию и
проектной деятельности (протокол № 2 от 29.03.2019 г.) в соответствии с
реализацией федерального проекта «Создание системы поддержки фермеров и
развитие сельской кооперации» утвержден региональный проект «Создание системы
поддержки фермеров и развитие сельской кооперации», целью которого является
обеспечение количества вновь вовлеченных в субъекты малого и среднего
предпринимательства в сельском хозяйстве к 2024 году не менее 1102 человек,
создание и развитие субъектов малого
и среднего предпринимательства в АПК, в том числе крестьянских
(фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных потребительских кооперативов.
Объем финансового обеспечения реализации регионального
проекта за период 2019-2024 гг. составит 576,28 млн. рублей [6].

В соответствии с
Постановлением Правительства Амурской области от 25.09.2018 г. № 454 [5] срок
реализации государственной программы «Развитие сельского хозяйства и
регулирование рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия
Амурской области» продлен до 2025 года. В рамках реализации мероприятий
подпрограммы «Поддержка малых форм хозяйствования» планируется достижение
следующих показателей:

1. к  2024
   году количество лиц, вовлеченных в субъекты малого и среднего
   предпринимательства, осуществляющих деятельность в сфере сельского хозяйства
   составит 1206 человек;
2. ежегодное количество работников,
   зарегистрированных в Пенсионном фонде Российской Федерации, Фонде социального
   страхования Российской Федерации, принятых крестьянскими (фермерскими)
   хозяйствами в году получения грантов «Агростартап», составит не менее 20
   человек;
3. ежегодное количество принятых членов
   сельскохозяйственных потребительских кооперативов из числа субъектов малого и
   среднего предпринимательства в году предоставления государственной поддержки
   составит не менее 10 единиц;
4. ежегодное количество вновь созданных
   субъектов малого и среднего предпринимательства в сельском хозяйстве составит
   не менее 11 единиц;
5. к 2025 году:

а)
прирост объема сельскохозяйственной продукции, произведенной малыми формами
хозяйствования – на уровне 0,4% ежегодно;

б)
прирост объема сельскохозяйственной продукции, произведенной крестьянскими
(фермерскими) хозяйствами, включая индивидуальных предпринимателей, получившими
грантовую поддержку, к году, предшествующему году предоставления субсидии — не
менее 10%;

в)
создание в крестьянских (фермерских) хозяйствах, осуществивших проекты создания
и развития своих хозяйств с помощью грантовой поддержки, новых постоянных
рабочих мест в количестве не менее 29 единиц ежегодно.

Выводы. Обобщая результаты
проведенного исследования, следует отметить, что прослеживается положительная
тенденция роста основных показателей деятельности малых форм хозяйствования,
потенциальные возможности аграрного сектора области остаются достаточно
высокими, рациональное ведение хозяйствования, при имеющихся возможностях и
резервах, позволит достичь высокого уровня конкурентоспособности отрасли. При
этом необходимо подчеркнуть, что аграрному сектору требуется модель
экономических отношений не только включающая регулирующее воздействие
государства, но и предусматривающая активное участие государства в формировании
экономической среды и рыночных отношений. Необходима государственная социально-экономическая поддержка
развития крестьянских (фермерских) хозяйств через систему налогообложения и
ставки налогов, кредитную политику и ставки процентов по кредитам,
имущественное и социальное страхование и т.д. Наиболее эффективным является рациональное
размещение и формирование крестьянских (фермерских) хозяйств с учетом создания
оптимальных условий для кооперации и развития инфраструктуры.

Только при комплексном
подходе возможны рост производства, повышение конкурентоспособности и выход аграрного
сектора из кризиса.

Список литературы

1. Амурский
   статистический ежегодник 2018: Статистический сборник [Текст] / Амурстат. –
   Благовещенск, 2018. – 416 с.
2. Министерство
   сельского хозяйства Амурской области: официальный сайт [Электронный ресурс]. –
   Режим доступа: http://agroamur.ru/6/6_1.html/ (дата обращения: 05.07.2019)
3. Павличенко А.А. Личные
   подсобные хозяйства в системе аграрных отношений (на примере Амурской области) [Текст]
   / А.А. Павличенко, В.В. Реймер // — Экономика
   и предпринимательство. – 2019. — № 4. — С. 364-369.
4. Постановление
   Правительства Амурской области № 447 от 25.09.2013 г. (ред. от 15.03.2019 г. №
   112) «Об утверждении государственной программы «Развитие сельского хозяйства и
   регулирование рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия
   Амурской области». — [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://base.garant.ru/24157951/ (дата обращения: 25.07.2019)
5. Постановление Правительства Амурской области от
   25.09.2018 г. № 454 «О внесении изменений в Постановление Правительства
   Амурской области от 25.09.2013 г. № 447». — [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://base.garant.ru/42843082/ (дата обращения: 25.06.2019)
6. Правительство
   Амурской области: официальный сайт [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.amurobl.ru/ (дата обращения: 03.06.2019)
7. Указ Президента Российской Федерации
   от 07.05.2018 г. № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития
   Российской Федерации на период до 2024 года» [Электронный ресурс]. – Режим
   доступа: http://kremlin.ru/acts/bank/43027 (дата обращения: 07.08.2019).

УДК 911.3:33

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10046

ОРИЕНТАЦИЯ
ЭКСПОРТНОГО ВЕКТОРА СИБИРСКИХ РЕГИОНОВ: МОРЕХОЗЯЙСТВЕННЫЙ ФАКТОР

THE EXPORT ORIENTATION OF SIBERIAN REGIONS:
THE MARITIME FACTOR

И.А. Дец, кандидат географических наук, старший научный сотрудник Института географии СО РАН, Иркутск

I.A. Dets, candidate of geographical sciences, senior researcher at the Institute of Geography SB RAS, Irkutsk

Аннотация: В
статье анализируются модернизация и развитие транспортной инфраструктуры
Сибири, как основы экспортного потенциала исследуемой территории.
Рассматриваются существующие тенденции распределения экспортных поставок в
«восточном» и «западном» внешнеторговых направлениях, оценивается вероятность
изменения баланса под влиянием различных факторов: от приоритетов
государственной политики до глобального потепления и изменения доли каменного
угля в энергетическом балансе зарубежных стран. Динамика экспорта рассмотрена в
региональном разрезе, что позволяет оценить изменения экспортных потенциалов
важнейших регионов-экспортёров Сибири.

Summary: The article analyzes the modernization and development of the transport
infrastructure of Siberia, as the basis of the export potential of the study
area. Existing trends in the distribution of export supplies in the “eastern”
and “western” foreign trade directions are examined, the probability of a
change in the balance under the influence of various factors is estimated: from
government policy priorities to global warming and changes in the share of coal
in the energy balance of foreign countries. The dynamics of exports is
considered in the regional context, which allows us to assess changes in the
export potential of the most important exporting regions of Siberia.

Ключевые слова: региональный
экспорт, транспортная инфраструктура, каменный уголь, морские порты, Транссиб,
БАМ, нефтепровод «ВСТО», газопровод «Сила Сибири».

Keywords: regional export, transport infrastructure, coal,
seaports, Trans-Siberian Railway, BAM, “ESPO” pipeline, “Power of Siberia” gas
pipeline.

Российский экспорт и транспортная
инфраструктура

Роль морского транспорта
в системе международной торговли неизменно остаётся ведущей: предполагается,
что к 2050 г. доля морских перевозок будет составлять до 85% от всего объёма
грузов [1]. Российская
перевалка грузов через морские порты также приобретает всё большее значение для
экспорта: в 2016 г. её объём составил 720 млн т (рост к предыдущему году более
7%), а в 2018 — уже 817 млн т (годовой рост на 4%) [2], регистрируется
соответствующий прирост мощностей морских портов и рост частных инвестиций в их
развитие [3].

Российский морской
экспорт при этом в полной мере сохраняет зависимость от сырья: более 400 млн т
из переваленных в 2018 г. грузов пришлось на нефть и уголь. При этом доля
несырьевых товаров (к которым отнесены сжиженный природный газ, продукция АПК,
нефтепродукты, металлы, минеральные удобрения и др. товары) оценивается в 35%.  

В то же время
значительная удалённость сибирских регионов от круглогодичных морских портов,
формирующих основной экспортный потенциал страны, требует создания мощной
транспортной инфраструктуры, способной обеспечить доставку грузов до морского
побережья. В последние годы главными транспортными объектами, способными
поддержать и расширить экспортный потенциал России, а также диверсифицировать
его в пространственном отношении, стали трубопроводы. Успешное завершение
строительства нефтепровода «Восточная Сибирь — Тихий океан» (первые обсуждения
сооружения которого на международном уровне состоялись в 1999 г.) должно
состояться в конце 2019 г. с введением в строй последней нефтеперекачивающей
станции на 10 лет ранее запланированного изначально срока. В настоящее время
основное финансирование получает уже газопровод «Сила Сибири», направленный в
КНР и на данный момент не предполагающий создание ответвления до российских
морских портов.

Всё большее значение для
экспорта приобретает железнодорожный транспорт: если в 1990 г. доля погрузки на
экспорт в общей погрузке железных дорог составляла только 1,4%, то к настоящему
времени она приближается к 25%. При этом основной экспортный груз на железных
дорога — уголь, в 2018 г. занявший долю в 46%, тогда как нефть и нефтепродукты
— 24% грузов, чёрные металлы и удобрения — по 8% от общего объёма, грузы в
контейнерах и зерно — по 4%, железная руда — 2% [4]. Важным ресурсом
для наращивания грузооборота на железной дороге стали инновационные вагоны с
возможностью увеличенной погрузки, применение которых позволило нарастить
средний вес грузового поезда на 230 тонн с 2007 г. (до более 4 тыс. т в
2016 г.), однако одной этой меры для достижения стратегических планов РЖД по
практически двукратному росту перевозок грузов в направлении морских портов в
2025 г. (до 605 млн т) оказывается недостаточно.

Дополнительные сложности
для железнодорожной инфраструктуры создала переориентация экспорта, которая
началась в последнее десятилетие: постепенное сокращение спроса на российские
экспортные товары в Европе с одновременным ростом спроса на уголь в
Азиатско-Тихоокеанском регионе привели к резкому росту загрузки восточного
направления РЖД, обеспечивающего доставку грузов к портам Тихого океана.
Стимулирует рост спроса на угольные перевозки и тарифная политика РЖД,
предлагающая относительно невысокую стоимость перевозки (в сравнении с некоторыми
другими типами грузов).

В целом за последние 10
лет экспортный потенциал РЖД был удвоен, чему способствовала модернизация
морских портов (чей грузооборот вырос на почти 80%, а мощность превысила 1 млрд
т в год) и припортовых ж/д станций. Активнее всего на Дальнем Востоке
развивались именно угольные терминалы, тем не менее в ближайшие пять лет РЖД
ожидает продолжения наращивания перевозок каменного угля [5].

Однако главным
препятствием для дальнейшего наращивания объёмов экспортной погрузки в
восточном направлении оказывается пропускная способность железных дорог: к
портам Тихого океана выходит всего две основные магистрали — Транссиб и БАМ (по
большей части построенный в однопутном исполнении). Проект расширения и
модернизации магистралей был утверждён ещё в 2013 г., согласно ему на развитие
железнодорожной инфраструктуры на востоке страны предполагалось потратить более
₽560 млрд до конца 2018 г. [6]. Однако кризис в
российской экономике, а также задержка в исполнении строительных работ привели
к тому, что окончательный срок увеличения пропускной способности восточных
магистралей в 1,5 раза передвинут на 2025 г.

Экспорт регионов Сибири

Завершение модернизации
железнодорожных магистралей вместе с выведением на полную мощность
трубопроводных систем приведёт к существенным изменениям в географии внешних
поставок сибирских регионов. В данном контексте особенное значение приобретает
изучение современного распределения экспортных «векторов» регионов Сибири.

В работе используются
материалы и методы исследования, аналогичные описанным ранее, однако для более
строгого распределения регионов на «восточное» и «западное» направления
экспорта, а также для подробного анализа динамики показателя использовались
данные за шестилетний период (2013–2018 гг.) [7].

Рассмотренные показатели экспорта регионов в стоимостном отношении подверглись формальной корректировке в рассмотренном периоде, что отразилось на резко сократившемся показателе экспорта Тюменской области: показатель был перераспределён между автономными округами (тогда как ранее он был обобщённым для трёх регионов). Данное изменение позволяет более объективно отображать экспортную статистику в региональном разрезе, однако из-за отсутствия пересчёта данных за предыдущие годы оценка динамики показателей автономных округов оказывается невозможной (рисунок 1).

Тем не менее
распределение регионов по направлениям экспорта показывает сохраняющееся
преобладание «западного» направления среди регионов Сибири, что повторяет
общероссийскую ситуацию. Три крупных по экспорту региона относятся к
преимущественно «западному» направлению, однако причины такого положения у них
различны. Ханты-Мансийский автономный округ (а до 2018 г. — Тюменская область)
связан с западным направлением газо- и нефтепроводной инфраструктурой, как
созданной в советские годы, так и вновь сооружаемой (две ветки «Северного
потока» и газопровод в Турцию по дну Чёрного моря), что в перспективе будет
способствовать закреплению данного экспортного вектора региона. При этом
Ямало-Ненецкий автономный округ с введением в строй новых очередей «Ямал-СПГ» и
расширением ледокольного флота сможет оказаться в наиболее выгодном положении
не имеющего жёсткой экспортной привязки региона, чей внешнеторговый оборот
будет определяться наиболее выгодными контрактами, а не имеющейся линейной
транспортной инфраструктурой.

В свою очередь,
Красноярский край уже многие годы имеет возможность (ограниченную ледовой
обстановкой) поставлять продукцию Норильского промышленного района морским
транспортом, однако значительная часть экспорта региона в последние годы стала
поставляться трубопроводным транспортом по системе «ВСТО», что во многом
обусловило рост экспорта в КНР более чем на ¼ за рассматриваемый период. Важное
ограничительное значение для ещё большего наращивания экспорта в «восточном»
направлении имеет незавершённая реконструкция Транссиба и БАМа, по окончании
которой (при условии дальнейшего сокращения поставок в «западном» направлении)
регион может поменять свой экспортный вектор. 

Якутия, экспортирующая в
стоимостном выражении в «западном» направлении около 2/3 своей продукции,
оказывается в данной группе регионов по причине высокой стоимости алмазов,
транспортировка которых мало привязана к наземному транспорту. Тем не менее для
республики «восточное» направление является крайне важным при экспорте
продукции лесной и угольной промышленности (что, к примеру, демонстрирует рост
экспорта в 2 раза за анализируемый период в Республику Корею), который также
может быть значительно увеличен с расширением мощности БАМа и Транссиба.

Среди регионов восточного
вектора только Иркутская область относится к крупнейшим экспортёрам Сибири (и в
последние годы превышает по данному показателю Красноярский край). Регион
продолжает наращивать зависимость от экспорта в Китай, который увеличился в стоимостном
отношении на 40% (и составил уже более 57% экспорта региона в 2018 г.), что
обусловлено, в первую очередь, увеличением экспорта по нефтепроводу «ВСТО».
Данный тренд для региона будет поддержан с введением в строй газопровода «Сила
Сибири», запланированного на ближайшие годы. При этом экспорт угля из региона
также может показать значительные темпы роста с расширением транзитных
возможностей железнодорожной инфраструктуры.

Закрепление восточного
вектора экспорта происходит и у Забайкальского края, в котором постепенно
выходит на полную мощность Быстринский ГОК, направляющий свою продукцию в КНР.
Даже в случае строительства Удоканского ГОКа на севере края, освоение которого
откладывается уже много лет, единственным реальным направлением продажи медного
концентрата также будет Китай, что практически гарантирует сохранение
восточного экспортного вектора на многие годы вперёд.

Томская область,
оказавшаяся единственной территорией Западной Сибири, обладающей выраженным
«восточным» направлением торговли, попала в данную группу регионов, вероятно,
по причине, в первую очередь, формальной: нефтяной экспорт не регистрируется
региональной статистикой (т.к. для компаний-экспортёров указание
действительного региона происхождения продукции не является обязательным,
многие из них, как в случае с Томской областью, указывают регионом экспорта
Москву или другой предпочтительный для компании). В то же время нефтедобыча,
обеспечивавшая около ¼ ВРП региона даже десятилетие назад, начала сокращать
показатели ещё с советских лет, когда в 1987 г. было извлечено 14 млн т (в 2018
добыто 9,8 млн т). В такой ситуации основная ориентация на экспорт в
«восточном» направлении из формально-статистического может стать реальной уже в
ближайшие десятилетия.

К регионам «восточной» направленности
экспорта могут примкнуть и некоторые из балансирующих, среди которых один из
крупнейших по стоимости экспорта регионов — Кемеровская область. Рост
«восточного» экспорта практически во всех регионах группы значительно
превосходит темпы роста «западного», однако Новосибирская, Омская области и
Алтайский край продолжают сохранять сильные торговые связи также и со
среднеазиатскими странами, тогда как Хакасия и Кемеровская область ограничены в
расширении «восточной» торговли недостаточной мощностью железнодорожной
инфраструктуры.

Внешнеторговые
перспективы регионов Сибири

Несмотря на попытки
государства диверсифицировать российскую экономику и экспорт, ресурсы сибирских
регионов ещё многие годы будут составлять основу внешнеторгового потенциала
страны. В такой ситуации транспортная инфраструктура продолжает оставаться крайне
важным элементом экономической системы государства. Регионы Сибири в последние
годы остаются территорией реализации ряда крупнейших транспортных
инфраструктурных проектов, что вызвано в том числе и необходимостью
диверсификации экспортных потоков, их балансировки за счёт развития
«восточного» направления.

Однако ориентация
исключительно на экспорт в КНР не должна быть единственной стратегией — как
показывает имеющийся опыт, Китай не является уступчивым переговорщиком,
развивая одновременно все возможные пути доставки ресурсов. В таком положении
приоритетной оказывается развитие морехозяйственной инфраструктуры, а также
транзитных путей доставки товаров из регионов Сибири в российские морские порты,
что позволит избежать и второстепенной роли одного из участников китайского
проекта обновлённого шёлкового пути [8].

Приоритет развития
собственной морской торговли позволит России не оказаться в сложной зависимости
от единственного основного покупателя на востоке, а переориентация экспорта
сибирских регионов сможет послужить выходу на наиболее привлекательные
экспортные рынки.

Для Кемеровской области
расширение транзитных возможностей БАМа и Транссиба, вероятно, станет
окончательным необходимым условием перенаправления основного потока экспорта
угля на рынки АТР, что во многом объясняется не столько геополитическими
сложностями в отношениях со странами Европы, сколько постоянно снижающейся
долей угля в их энергобалансе. Требования к сокращению выбросов СО₂ будут,
по всей видимости, приводить и к дальнейшему смещению спроса на другие источники
энергии в Европе, что делает переориентацию экспорта угля в направлении
восточных портов своевременной мерой.

Важнейшим фактором
развития экспортного потенциала регионов Сибири обещает стать увеличение
перевозок в Арктическом бассейне, однако данный процесс сталкивается с целым
рядом сложностей. Одна из главных — непредсказуемость течения самого процесса
потепления, который может не только способствовать облегчению транспортной
доступности Арктического побережья России (что также не является исключительно
позитивным моментом с военно-стратегической точки зрения), но и обострению ряда
экологических проблем и резко возросшими затратами на поддержание в
работоспособном состоянии жизнеобеспечивающей, энергетической и транспортной
инфраструктуры северных регионов (связанных с таянием многнолетнемёрзлых пород)
[9].

Не последним фактором в
развитии морехозяйственной инфраструктуры российской Арктики оказывается и
санкционный режим, ставший, к примеру, угрозой для строительства шести танкеров
для проекта «Ямал СПГ» [10]. Можно ожидать,
что расширение российского присутствия в Арктике и в дальнейшем будет
сталкиваться с противодействием других стран, заинтересованных в освоении
региона, что также необходимо учитывать при оценке рисков и возможностей
развития экспорта через арктические морские порты.

Ближайшие годы станут
временем серьёзных изменений в перенаправлении экспорта сибирских регионов в
«восточном» направлении, которое тем не менее не окажется единственно
приоритетным для российской экономики. Среди основных препятствий этому также и
возможности российского железнодорожного монополиста регулировать тарифы для экспортёров
(самостоятельно или через лоббирование своих интересов в Правительстве), что
позволяет привлекать грузоотправителей пониженными ставками на теряющие
популярность направления, как это уже происходит с экспортом углей Кузбасса,
для которого РЖД предлагает скидки при отправке в порты Северо-Западного
региона [11]. В такой ситуации
особенно важной является проработка транспортной стратегии России, которая
позволила бы учесть всё разнообразие изменяющихся факторов и избежать
необоснованных затрат на дорогостоящее строительство и поддержание транспортной
инфраструктуры, формирующей остов экспортной системы страны.

Работа выполнена при
поддержке гранта РНФ «Евразийские векторы морехозяйственной активности России: региональные
экономические проекции» (проект № 19-18-00005).

Литература

1.      Дунаев О.Н., Нестерова Д.В. Морские порты
в экспортной цепи поставок российских компаний // Транспорт Российской
Федерации. Журнал о науке, практике, экономике. 2017. Т. 2, № 69. С. 17–21.

2.      «Наша задача — превратить российские порты в современные
гавани» | Компетенция на РБК+ [Электронный ресурс] // РБК. URL:
https://plus.rbc.ru/news/5d19c9527a8aa94bc1aece59 (дата обращения: 02.09.2019).

3.      2016 год стал рекордным по объемам перевалки через морские
порты РФ [Электронный ресурс] // Российская газета. URL:
https://rg.ru/2017/06/05/2016-god-stal-rekordnym-po-obemam-perevalki-cherez-morskie-porty-rf.html
(дата обращения: 30.08.2019).

4.      Поезда с грузом встали у моря [Электронный ресурс] // Гудок.
URL: https://www.gudok.ru/freighttrans/?ID=1451512 (дата обращения: 21.08.2019).

5.      Штанов В. Экспорт каменного угля – главный драйвер роста
грузоперевозок [Электронный ресурс] // Ведомости. 2018. URL: https://www.vedomosti.ru/business/articles/2018/12/18/789521-eksport
(дата обращения: 22.08.2019).

6.      Неволина А.Д., Самуйлов В.М. Развитие и модернизация
железнодорожной инфраструктуры Транссиба и БАМа // Инновационный Транспорт.
2015. № 2 (16). С. 27–30.

7.      Дец И.А. Зависимость экспорта сибирских регионов от
морехозяйственного комплекса // Московский Экономический Журнал. 2019. № 10. С.
15–23.

8.      Безруков Л.А. Транссиб и Шелковый путь в контексте восточного
вектора России // Многовекторность в развитии регионов России: ресурсы,
стратегии и новые тренды. Иркутск: ИП Матушкина И.И., 2017. С. 252–262.

9.      Заборцева Т.И. Проблемы средозащитной инфраструктуры Сибири:
экономико-географический подход // Изв. РАН. Сер. геогр. 2014. Т. 5. С. 47–55.

10.    Топорков А., Трифонова В. Санкции ударили по
«Новатэку» с неожиданной стороны [Электронный ресурс] // Ведомости. 2019. URL:
https://www.vedomosti.ru/business/articles/2019/09/30/812502-sanktsii-udarili-po-novateku
(дата обращения: 22.08.2019).

11.    РЖД готова перевозить уголь на запад со
скидками в обмен на увеличение перевозок [Электронный ресурс] // Interfax.ru.
URL: https://www.interfax.ru/business/667672 (дата обращения: 02.08.2019).

УДК 658.1

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10045

Оценка финансовой безопасности строительной организации: прикладной аспект

Financial Security Assessment of the Construction Company: Applied Aspect

Матыс
Елена Геннадьевна, к.э.н., доцент, зав.кафедрой УСиЖКХ, Тюменский
индустриальный университет, Тюмень

Меллер
Наталья Владиславовна, к.э.н.,
доцент, доцент УСиЖКХ, Тюменский индустриальный университет, Тюмень

Некрасова
Инна Юрьевна, к.э.н.,
доцент, доцент УСиЖКХ, Тюменский индустриальный университет, Тюмень

Matys Elena G., Ph.D., Associate Professor, Tyumen Industrial University, Tyumen

Meller Natalia Vladislavovna, Ph.D., Associate Professor, Tyumen Industrial
University, Tyumen

Nekrasova Inna Yurievna, (Ph.D., Associate Professor, Tyumen Industrial
University, Tyumen

Аннотация: В условиях современной рыночной экономики, характеризующейся высоким уровнем финансовых рисков, изменением факторов внешней и внутренней среды функционирования организаций, нарастанием угроз их финансовым интересам, одним из актуальных направлений экономического анализа, основанного на управленческой информации, можно назвать диагностику и контроль финансовой безопасности компании. В статье рассмотрены прикладные аспекты оценки финансовой безопасности строительной организации с точки зрения двух методов оценки и даны соответствующие выводы.

Summary: A modern market economy is characterized by a high level of financial risks, changing factors of the company’s external and internal environment, growing threats to their financial interests. Diagnostics and monitoring of companies’ financial security can be called one of the actual trends in the economic analysis based on management information. The article describes the applied aspects of assessing the financial security of a construction organization in terms of two assessment methods and provides the corresponding conclusions.

Ключевые слова: финансовая безопасность организации, методы оценки, угрозы и риски
финансовой безопасности, интегральный показатель финансовой безопасности.

Keywords: company’s financial security, assessment methods, threats and risks to financial security,
integral indicator of financial security.

Цель исследования — изучить аспекты оценки
финансовой безопасности организации, проанализировать уровень финансовой
безопасности и предложить алгоритм управленческого учета для ее обеспечения в
ООО «Б.Тюмень». В качестве методической основы были использованы научные труды
ученых-экономистов [1-6], не служебные статистические данные строительной
организации, общеизвестные методы количественного анализа и оценки.

Для того чтобы гарантировать устойчивый рост предприятия
и достичь положительные результаты финансовой составляющей деятельности,
необходимо сформировать эффективное взаимодействие служб компании по
обеспечению финансовой безопасности от влияния внешних и внутренних угроз. При
изучении понятийного аппарата в экономической литературе финансовая
безопасность организации рассматривается с точки зрения двух аспектов: как
часть экономической безопасности или как отдельный объект управления [3]. Первая
группа авторов Г. А. Андрощук, П. П. Крайнев, И. А. Бланк, О. О. Бородина, Е.
А. Олейникова изучает теоретические и практические подходы обеспечения
финансовой безопасности в организации. Вторая группа авторов К. С. Горячева, Т.
Ю. Загорельская, Т. Б. Кузенко, О. И. Барановский, О. В. Арефьева, Р. С.
Папехин занимается анализом методов и показателей оценки достижения
необходимого уровня финансовой безопасности организации. Третья группа авторов
Е. М. Бойко, В. А. Василенко, С. С. Герасименко, Н. А. Головач, К. С. Горячева,
А. В. Грачев рассматривает проблемы стратегического планирования и управления
финансовой безопасностью в организации.

Изучив характеристику понятия «финансовая
безопасность предприятия» [2] в трактовке различных авторов по определенным
подходам — комплексному и ресурсному, что показывает неоднозначность
определения, выявлено, что понятие финансовой безопасности предприятия «выражает
определенное финансовое состояние предприятия, характеризующееся его
способностью противостоять существующим и возникающим угрозам, что обеспечивается
постоянным мониторингом и диагностикой ее уровня, а также формированием
комплекса превентивных и контрольных мероприятий».

На начальном этапе оценки финансовой безопасности предприятия методом интегрального показателя производится выбор показателей-индикаторов и определяются их пороговые значения. На следующем этапе производится расчет отклонений фактических значений показателей от пороговых значений. Результаты расчета отклонений представлены в таблице 1.

Затем
рассчитывается интегральная оценка финансовой безопасности ООО «Б.Тюмень» по
формуле 1.

где X_i – степень отклонения фактического значения каждого i-го показателя от порогового X_i.

На последнем этапе рассчитывается пороговый уровень
финансовой безопасности по формуле 2 и делаются выводы:

где N – количество показателей,
характеризующих финансовую безопасность предприятия.

Результаты
приведены в таблице 2.

Рисунки наглядно демонстрируют динамику интегрального показателя финансовой безопасности в сравнении с пороговым уровнем (рисунок 1) и динамику составляющих интегрального показателя финансовой безопасности предприятия за 2016-2018гг. (рисунок 2).

Анализ показал, что совокупный
интегральный показатель финансовой безопасности в 2016, 2017 гг. превышает
пороговый уровень у ООО «Б.Тюмень» был на достаточном уровне, однако в динамике
имеет тенденцию к снижению. К концу трехлетнего периода его уровень снизился до
12,988 в сравнении с пороговым уровнем 15. Такая динамика совокупного
интегрального показателя свидетельствуют о недостаточном уровне финансовой безопасности
ООО «Б.Тюмень», что требует принятия соответствующих управленческих решений. Угрозами
финансовой безопасности являются: потеря ликвидности, так как интегральный
показатель ликвидности снизился с 1,36 до 1,138; снижение эффективности
деятельности, возможность утраты его доходности и способности к самоокупаемости
и развитию — снижение интегрального показателя деловой активности с 4,159 до
2,68 и эффективности деятельности с 8,868 до 4,145 из-за снижения прибыли; увеличение
показателя финансовой устойчивости с 4,85 до 5,019.

На основе полученной информации менеджментом
предприятия должен разрабатываться комплекс оперативных и долгосрочных мер по
противодействию негативным факторам, а также по предупреждению и преодолению
возможных негативных последствий и угроз.

Оценим уровень финансовой безопасности методом на основе
денежного потока [1]. На основе финансовой отчетности рассчитаем денежный поток
и представим движение денежных средств ООО «Б.Тюмень» в таблице 3.

В 2016, 2017
гг. ООО «Б.Тюмень осуществляет значительные инвестиции в различные проекты,
продукты и услуги, которые финансируются из внутренних источников и денежных
средств от операционной деятельности. Подобная ситуация, характерна для молодых
и интенсивно развивающихся предприятий, т.е. находящихся в фазе
«рождения» или «становления» своего жизненного цикла. Несмотря на
позитивный в целом характер, она нуждается в строгом и постоянном контроле со
стороны менеджмента и владельцев бизнеса, поскольку агрессивный, но
несбалансированный рост может привести к возникновению финансовых затруднений с
последующим переходом в ситуацию несостоятельности и даже к банкротству [5,6].

В 2018 году
ООО «Б.Тюмень» генерирует от хозяйственных операций достаточно средств для
покрытия своих текущих и инвестиционных потребностей, а также обладает
значительным потенциалом привлечения внешнего финансирования. Положительный
денежный поток от инвестиционной деятельности может также свидетельствовать об
отсутствии в настоящее время перспективных направлений развития и новых
проектов. Несмотря на устойчивое положение и финансовое благополучие,
менеджменту такого предприятия следует сосредоточить усилия на поиске других
направлений деятельности, новых рыночных ниш и разработке инновационных
продуктов, а также соответствующих стратегий развития бизнеса с целью избежать
перехода бизнеса в стадию «умирания».

Определим
взаимозависимость денежного потока от операций и чистой прибыли в таблице 5.

В
анализируемом периоде 2016-2018гг. ООО «Б.Тюмень» соотношение денежного потока
от операций и прибыли представляет собой наиболее благоприятную ситуацию,
поскольку положительный денежный поток от операций сочетается с положительной
прибылью. Таким образом, результаты операционной деятельности усиливаются
рентабельностью бизнеса в целом. При этом предприятие создает дополнительные
финансовые ресурсы за счет внутренних источников, а, следовательно, и
возможности для дальнейшего развития.

В соответствии
с Федеральным законом от 28.12.2010 № 390-ФЗ «О безопасности» (с изменениями и
дополнениями, внесенными Федеральным законом 05.10.2016 № 285-ФЗ) деятельность
по обеспечению безопасности включает прогнозирование, выявление, анализ и
оценку угроз безопасности. Предложим алгоритм управленческого учета для целей
обеспечения финансовой безопасности в ООО «Б.Тюмень».

Деятельность
по обеспечению безопасности может входить в компетенцию общей системы
внутреннего контроля бизнес-процессов или быть функцией службы внутреннего
аудита.

В структуре
предприятия имеются следующие отделы и службы:

1. Служба
сопровождения: — Административный сектор. — Сектор информационных технологий.

2. Служба
маркетинга и продаж: — Сектор продаж. — Сектор маркетинга и связей с
общественностью.

3.
Производственно-техническая служба: — Сектор управления проектами. — Сектор
оформления ИРД и подготовки проекта. — Сектор тендеров и ценообразования. —
Сектор исполнения гарантийных обязательств. — Сектор технического надзора.

4. Финансовая
служба: — Сектор экономики и анализа. — Сектор привлечения внешнего
финансирования.

5.
Бухгалтерия.

6. Юридическая
служба: — Сектор правового сопровождения маркетинга и продаж. — Сектор
правового сопровождения земельно-имущественных отношений. — Сектор правового
сопровождения производственной и хозяйственной деятельности.

Предложим схему внутренней организации
взаимодействия подразделений ООО «Б.Тюмень» при осуществлении контроля ее
финансовой безопасности [4] и представим на рис. 3.

Согласно
предложенной схеме обеспечение финансовой безопасности ООО «Б.Тюмень» будет
соответствовать «идеальной» рекомендуемой модели, то есть контролирующая служба
будет подчиняться собственнику и будет независимой от управляющего
(генерального директора) для формирования более достоверной информации.

СПИСОК
ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Балковой, П.П. Движение денежных средств —
   инструмент анализа финансового состояния предприятия [Текст] // П.П.  Балковой, О.А. Стародубцева //
   Производственный менеджмент: теория, методология, практика. — 2015.  -№2.  —
   С. 93−97.
2. Блажевич,
   О.Г. Содержание понятия «финансовая безопасность предприятия» и формирование
   системы показателей для ее оценки [Текст] / О.Г. Блажевич, Н.А. Кирильчук //
   Научный вестник: финансы, банки, инвестиции. — 2016. — №3 (32). — С. 30-36.
3. Богомолов,
   В.А. Экономическая безопасность: учебное пособие для вузов [Текст] / В.А.
   Богомолов. — М.: ЮНИТИ-Дана, 2016. — 303 с.
4. Казакова, Н.А.
   Финансовая безопасность компании: аналитический аспект [Текст] // Экономический анализ: теория и
   практика. -2016 — №10 –С. 93-105
5. Лукасевич,
   И. Я. Финансовый менеджмент в 2 ч. Часть 1. Основные понятия, методы и
   концепции: учебник и практикум для бакалавриата и магистратуры / И. Я.
   Лукасевич. — 4-е изд., перераб. и доп. — Москва: Издательство Юрайт, 2017. —
   377 с.
6. Лукасевич,
   И. Я. Финансовый менеджмент в 2 ч. Часть 2. Инвестиционная и финансовая
   политика фирмы: учебник и практикум для бакалавриата и магистратуры / И. Я.
   Лукасевич. — 4-е изд., перераб. и доп. — Москва: Издательство Юрайт, 2019. —
   304 с.

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ ОГНЕЗАЩИТЫ СТРОИТЕЛЬНЫХ МАТЕРИАЛОВ

ECONOMIC
EFFICIENCY OF FIRE PROTECTION OF BUILDING MATERIALS

Покровская Елена Николаевна, д.т.н., профессор, Национальный
Исследовательский Московский Государственный Строительный Университет

Аннотация: В статье будет рассмотрена экономическая эффекти-вность
огнезащиты строительных материалов, где в качестве огнезащитного средства будет
рассмотрено  покрытие «Нертекс».

Summary: The article will consider the economic efficiency of fire protection of building materials, where as a fire-retardant medium will be considered coating «Nertex».

Ключевые слова: огнезащита, строительные материалы, экономиче-ская
эффективность, строительство, краска, пожарная опасность, горючесть,
токсичность, воспламенение, краска.

Keywords:
fire protection, building materials, economic efficiency, construction, paint,
fire hazard, Flammability, toxicity, ignition, paint.

Актуальность темы Повышенные
требования к огнестойкости строите-льных конструкций и пожарной безопасности постоянно
возрастают в связи со спецификой современного строительства.  Для совершенства пожарной безопасности в
строительстве  используют разные инженерные
способы. Наиболее эффективным методом обеспечения необходимых требований, пре-дъявляемых
в строительстве, является огнезащита. Анализ специализиро-ванной литературы
свидетельствует о эффективности применения покрытий на основе теплоизоляционных
материалов с повышенной термостойкостью.

По виду огнезащитные материалы квалифицируются на такие конструкции как:

• для металлических конструкций;
• для деревянных конструкций;
• для кабельных проходок, электроизоляционной продукции;
• для железобетонных конструкций;
• для текстильных изделий.

Ниже рассмотрим основные характерные
черты  огнезащитных мате-риалов, а также термины
и нормативную документацию. Первостепенным моментом при проектировании зданий
является применение строительных конструкции с высокой степенью огнестойкости.
Огнезащита  является важ-нейшим комплексом мероприятий, которые необходимо
проводить в строи-тельном процессе и при эксплуатации зданий.

Согласно СНиП 21-01-97 «Пожарная
безопасность зданий и сору-жений», строительные материалы характеризуются
только пожарной опасностью.

Пожарную опасность
строительных материалов квалифицируют на:

• воспламеняемость;
• горючесть;
• распространение пламени на поверхности;
• дымообразующая способность;
• токсичность.

Грамотный выбор решения
по огнезащите, установление его примене-ние производятся на основе
технико-экономического анализа, учитывающего в себе много факторов, в частности
таких как: величина необходимого предела огнестойкости конструкции, тип
защищаемой конструкции, вид нагрузки и т.п. [2].

Многообразие важных
факторов, воздействующих на выбор огнеза-щиты, обусловливает фокусирование
внимания не на стоимость 1 кг
или 1 м2
огнезащитных материалов, а на итоговой в целом, которая складывается из ряда
составляющих, начиная с затраченных средств на проект  и заканчивая затратами на работы по нанесению
защитного слоя. По результатам исследо-вания, касаясь обеспечения необходимого уровня
огнезащиты строительных конструкций во многих случаях выбирают огнезащитные
составы серии: «Нертекс». Огнезащитная эффективность данной серии подтверждена
всеми требуемыми сертификатами и большим опытом применения их на строи-тельных объектах
самого разного назначения.

Огнезащитная краска
«Нертекс» — это смесь суспензии из термостой-ких газообразующих и
пенообразующих наполнителей с неорганическими добавками в органической
эмульсии. Огнезащитная краска Нертекс обеспечивает (по ГОСТ Р 53295-09):

• VI группу огнезащитной эффективности (R30) — при толщине сухого слоя 1 мм;
• IV группу огнезащитной эффективности (R60) — при толщине сухого слоя 1,5 мм;
• III группу огнезащитной эффективности (R90) — при толщине сухого слоя 2 мм.

Ниже рассмотрим более подробно эффективные методы огнезащиты строительных конструкций различных типов. Особенностью металлических конструкций является низкий предел огнестойкости при пожаре, который зависит от толщины элементов сечения, величины действующих напряжений и составляет R6-R25 [2]. Для совершенства пределов огнестойкости данных конструкций с успехом применяются два огнезащитных состава: «Нертекс» и «Нертекс-У». Огнезащитный состав данного производства представляет собой водно -дисперсионную краску, которая образует на поверхности пок-рытие белого цвета толщиной в 1 мм. При воздействии пожара тонкое покрытие вспучивается, образуя вспененный слой толщиной до 40-70 мм, обладающий низкой теплопроводностью, за счёт чего происходит медленный (растянутый во времени) прогрев металла (см. рис.1).

Данное огнезащитное
покрытие повышает предел огнестойкости мета-ллических конструкций до 90 минут
(огнезащитная эффективность покрытия от R15 до R90). Данное покрытие предназначено
для  применения в закрытых помещениях без
прямого попадания влаги. Наиболее важными характерис-тиками огнезащитного
покрытия являются:

• огнезащитная эффективность до REI 240;
• плотность менее 240 кг/м3;
• срок эксплуатации до 50 лет.

Активное применение в
современном строительстве деревянных конс-трукций увеличивает пожарную нагрузку
в здании, а распространение огня по конструкциям способствует увеличению очага
пожара, что значительно усложняет организацию его тушения и эвакуацию людей из
здания [2]. По данной причине важной задачей в области огнезащиты является
миними-зация повреждений деревянных конструкций от воздействия опасных фак-торов
пожара. Эффективным решением данной задачи является применение огнезащитного
состава класса «Нертекс-Д» (рис.2).

Покрытие на основе
огнезащитного данного состава имеет способность вспучиваться, образуя
вспененный слой толщиной до 10-20
мм, обладающий низкой теплопроводностью, за счёт этого
происходит замедление процесса  пиролиза
(разложения) древесины (рис.3). Вспененный слой ограничивает контакт горючих
продуктов пиролиза древесины с кислородом воздуха, что исключает пламенное
горение. В случае же образования в древесине трещин при усушке, обработанной
огнезащитным составом «Нертекс-Д», при пожаре вспененное покрытие заполняет данные
трещины, ограничивая тем самым горение.

Также поверхность
огнезащитного покрытия можно окрасить в любой цвет. Данное огнезащитное
покрытие обладает I группой огнезащитной эф-фективности. Расход огнезащитного
состава составляет 0,25кг/м2, срок служ-бы покрытия до 15 лет, что рентабельнее
простых пропиточных составов, в большинстве имеющих срок службы всего лишь 1-3
года. В связи с чем, экономическая эффективность данного способа огнезащиты
строительных конструкций определяется:

• тщательностью огнезащиты и огнезащитных составов;
• отношением к рекомендациям разработчиков или производителей средств огнезащиты.

Отличительными
особенностями эффективной огнезащиты строитель-ных конструкций путем применения
огнезащитных составов «Нертекс» являются:

• удобство и простота устройства огнезащитного покрытия;
• ориентация на конечную стоимость решения по огнезащите объекта в целом;

Таким образом, защищенные
конструкции огнезащитным составом «Нертекс» значительно позже попадают под область
критически высокой температуры.

К преимуществам предоставленного
способа огнезащиты необходимо отнести:

• минимальную толщину;
• минимальную весовую нагрузку на конструкцию;
• возможность нанесения кистью, валиком, распылением;
• возможность защиты труднодоступных мест;
• нет необходимости в проведении специальной подготовки персонала, что требует дополнительных расходов.
• минимизацию технологических потерь;
• строительную способность;
• хорошие декоративные свойства.

На основании вышеизложенного
можно сделать вывод, что экономи-ческая эффективность огнезащиты строительных
материалов с помощью препарата «Нертекс» заключается в низкой стоимости, долгом
сроке службы и высоком качестве. Следует также отметить, что данные составы смогут
применяться для огнезащиты металлических конструкций любой сложности.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Федеральный закон от
22 июля 2008 г.
N 123-ФЗ «Технический регламент о требованиях пожарной безопасности».

2. Мосалков И.Л. и др.
Учебник «Здания сооружения и их устойчивость при пожаре». М., 2003г.

3. ГОСТ 30247.0-94
Конструкции строительные. Методы испытания на огнестойкость. Общие требования.

4. МДС 21-2.2000
Методические рекомендации по расчету огнес-тойкости и огнесохранности
железобетонных конструкций. Второе издание. М., 2000г.

5. Пособие по определению
пределов огнестойкости конструкций, пределов распространения огня по
конструкциям и групп возгораемости материалов (к СНиП II-2-80). М., Стройиздат
1985.

6. СП 2.13130.2009
Системы противопожарной защиты. Обеспечение огнестойкости объектов защиты.

LIST OF REFERENCES

1. The Federal law of July 22, 2008 N 123-FZ «Technical regulations
on requirements of fire safety».

2. Mosalkov I. L. et al. Textbook » Building structures and their
resistance to fire.» M., 2003.

3. GOST 30247.0-94 construction Structures. Fire resistance test
methods. General requirements.

4. MDS 21-2. 2000 Guidelines for the calculation of fire resistance and
fire safety of reinforced concrete structures. Second edition. M., 2000.

5. Manual for determining the limits of fire resistance of structures,
the limits of the spread of fire on structures and groups of Flammability of
materials (SNiP II-2-80). M., Stroyizdat 1985.

6. SP 2.13130.2009 fire protection Systems. Ensuring fire resistance of
objects of protection.

УДК 339.727

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10044

Государственный долг развитых и
развивающихся стран: эволюция целей и функций

Мануйлов К.Е., кандидат экономических наук, старший преподаватель кафедры «Международных финансов», Московский государственный институт международных отношений, Россия, г. Москва

Аннотация: В статье рассматриваются цели, задачи и функции
государственного долга в контексте особенностей современной валютной системы и
международного использования валют.Долговые
инструменты ряда ведущих государств преодолели национальные границы в силу
процессов финансовой глобализации и стали одним из активов, оказывающих
определяющее влияние на международное движение капитала.

В результате, к настоящему
времени построена модель возврата резервной валюты в экономику страны-эмитента
через государственные расходы, финансируемые зарубежными центральными банками в
рамках проводимой ими политики по управлению официальными валютными резервами.

Summary: The
article highlightscurrent
objectives and functions of government debt in the international monetary
system. Financial globalization has determined the impact of sovereign debt on
international capital flows. Thus, government bonds have become a vehicle for
financing budget spending of reserve currency issuers by reserve holders.

Ключевые слова: государственный долг, мировая валютная система,
официальная валютная ликвидность, резервная валюта.

Key words: government
debt, international monetary system, foreign currency liquidity, reserve
currency.

Введение. В современных
условиях актуальность рассматриваемой темы определяется, прежде всего,
объемными показателями накопленного государственного долга ряда стран. В особенности
это касается его динамики в развитых странах, в частности США. Только с 2008 г.
суммарная величина долга федерального правительства возросла более чем в два
раза (с 9,492 трлн.долл. до 19,845 трлн.долл.).[1]
За годы Бреттон-Вуддской валютной системы, для сравнения, федеральный долг
вырос с примерно 200 млрд.долл. до 380 млрд.долл., что заняло немногим менее 30
лет.[2]

Следует отметить, что и в других развитых странах стремительный рост
задолженности начался в 70-е г. XX
в. Это касается и Германии,[3]
и Франции, и Японии.

Теоретические основания исследования. Традиционно
государственный долг является объектом анализа с позиций сбалансированности
бюджета, как источник финансирования бюджетных расходов и т.д. Несомненно, эта
функция ему присуща, однако, насколько можно судить, она не является
единственной. Известна так же и роль этого инструмента в контексте
денежно-кредитной политики – государственный долг является одним из источников
формирования денежного предложения, хотя это в большей степени свойственно США,
чем странам «зоны евро» или, например,  Японии.
А в подавляющем большинстве развивающихся стран такой способ наращивания
денежного предложения применяется весьма ограниченно.

Гораздо больший интерес представляет значение долговых инструментов для
международного движения капитала, регулирования платежного баланса, управления
международными резервами и, следовательно, эволюция его роли в современной
мировой валютной системе.

Как можно заметить, тенденция к росту государственного долга развитых
стран, являющихся сегодня эмитентами, так называемых, резервных валют, стала
заметна в 70-е гг., совпав по времени с крахом Бреттон-Вуддской валютной
системы. Это позволяет предполагать, что динамика государственного долга ряда
стран, так или иначе, сопряжена со степенью международного использования их
валют.

Исследование: основная часть. Рассматривая инструменты,
используемые центральными банками развитых стран, в особенности эмитентов
резервных валют, можно заметить, что их операции существенно отличаются от тех,
которые проводятся, например, в развивающихся странах.

Официальные
резервы таких стран, как Великобритания, США, большинство стран зоны Евро,
невелики по сравнению с масштабами их экономик и международного движения
капитала, товаров и услуг. По данным о достаточности официальных резервов ни
одна из  стран-эмитентов мировой валюты
не располагает резервами для покрытия трехмесячного импорта. Очевидно, что в
этом нет никакой необходимости – дефицит платежного баланса покрывается
национальной валютой. Отдельно следует рассматривать лишь Японию, чьи резервы
весьма велики как в абсолютном, так и в относительном выражении.

Более того, сам
факт использования национальной валюты в международных расчетах не предполагает
существенного наращивания валютных резервов в силу отсутствия источника
иностранной валюты. Японский пример свидетельствует лишь о том, что в условиях
активного сальдо, как по текущему счету платежного баланса, так и по счету
операций с капиталом и финансовыми инструментами операции осуществлялись
преимущественно в иных валютах, а не японской иене.

В свою очередь,
развивающиеся страны, в особенности крупные экспортеры, такие как КНР,
Саудовская Аравия и др., демонстрируют весьма высокие показатели официальных
резервов, как абсолютные, так и относительно показателей внешней торговли.

Неудивительно,
что в этой связи политика размещения официальных резервов становится важным
аспектом деятельности многих центральных банков.

Основными
активами выступают собственно валюты, финансовые инструменты, номинированные в
этих валютах и золото. Конечно, в структуре официальных резервов также
присутствуют счета в СДР и резервная позиция в МВФ, однако, их доля чаще всего
весьма невелика.

Необходимо
отметить, что в том случае, если резервы размещены непосредственно в виде
счетов в иностранной валюте, эти средства так или иначе всегда отражаются на
счете в банке в стране-эмитенте резервной валюты. Причем этот счет первичен по
отношению к счету в активной части баланса ЦБ. Такая ситуация является
закономерным следствием технической части безналичных международных расчетов.
Например, получив валютную выручку за рубежом (зачисляется на его счет в
зарубежном банке, либо корреспондентский счет банка экспортера), экспортер при
посредничестве своего банка продает валюту центральному банку, который таким
образом увеличивает величину валютных резервов, одновременно создавая
соответствующий объем национальной валюты. При этом в банке в стране-эмитенте
этот объем валюты должен быть списан со счета экспортера, либо его банка, так
как они более не имеют прав  требования
на него. Технически движение безналичных средств осуществляется исключительно
по корреспондентским счетам, а, следовательно, валюта в результате окажется на
корреспондентском счете центрального банка в зарубежном банке. В безналичной
форме перемещение валюты в полном объеме в центральный банк — держатель
валютных резервов невозможно, возникают лишь новые требования к
банку-нерезиденту. Это относится к любым валютным счетам в любой валюте.
Возможно, однако, создание цепочки посредников в виде, например, евробанков, но
принципиально это не приводит к существенным изменениям. Доходность такого
актива в этом случае будет весьма невелика. 

В последние годы
можно наблюдать отрицательные ставки по депозитам коммерческих банков в
центральном банке в ряде развитых стран. Результатом таких мер становится и
общее снижение уровня доходности в экономике. Поэтому вполне предсказуемым
решением становится размещение валютных резервов в активы, обеспечивающие, хотя
и невысокую, но все же положительную доходность. В этой связи необходимо
учитывать и уровень риска, как известно, прямо пропорционально связанный с
доходностью актива.

Основными
критериями размещения валютной части международных резервов как актива,
насколько можно судить, являются такие его свойства, как ликвидность и
надежность.Ликвидность чрезвычайно
важна в связи с тем, что валютные резервы должны быть доступны для регулятора в
случае необходимости проведения операций на валютном рынке для поддержания
курса национальной валюты. В странах, где объем требований к нерезидентам
составляет большую часть активов центрального банка, что неизбежно при
значительных валютных резервах, национальная валюта создается, по сути, на
основе внешних источников.
Следовательно, и валютный курс, и возможность применения мер денежно-кредитной
политики находятся в сильной зависимости от объема доступной иностранной
валюты.

Другими словами,
актив, в котором размещаются валютные резервы, должен быть надежным, ликвидным
и номинированным в свободно конвертируемой резервной валюте. 

К настоящему
моменту таким активом стал государственный долг стран-эмитентов резервных
валют.

По состоянию на июль
2019 г. в резервах зарубежных центральных банков находятся облигации
Казначейства США на сумму 6,630 трлн.долл. Крупнейшими держателями являются
центральные банки Японии и Китая – 1,131 трлн.долл. и 1,110 трлн.долл.
соответственно. 91% валютных резервов Японии и 38% валютных резервов КНР
размещены в государственном долге США. Также велики активы Бразилии, Ирландии,
стран – экспортеров нефти.[4]

Соединенные
штаты Америки не являются единственным эмитентом резервной валюты, одновременно
наращивающим государственный долг. Статистика отношения государственного долга
к ВВП отчетливо свидетельствует о сложившейся тенденции – страны эмитенты
резервных валют обладают значительным государственным долгом в сравнении с
масштабами экономики, а долг стран, чьи валюты не имеют резервного статуса, не
так велик. Необходимо уточнить, что рассматриваются развитые страны, поскольку,
безусловно, среди всех государств мира можно найти множество примеров
наращивания государственного долга в силу бюджетных проблем. Но именно эмитенты
резервных валют не только имеют такую возможность, но и, по сути, вынуждены
предоставлять держателям резервов активы для их размещения.

К таким странам
относятся США (отношение государственного долга к ВВП – 106,1%), Великобритания
(84,7%), Япония (238,2%), страны зоны евро (в среднем – 85,1%). Следует
отметить, что в странах европейского валютного союза указанный показатель
неоднороден, хотя и достаточно высок: Нидерланды – 52,4%, Бельгия – 102%,
Испания – 97,1%, Италия – 134,8%, Греция – 181,1%, Франция – 98,4%, Германия –
60,9%, Финляндия – 58,9%.

Для сравнения в
странах Европы, использующих собственные валюты, соотношение несколько иное:
Швеция – 38,8%, Норвегия – 36,3%, Дания – 34,1%, Чехия – 32,7%.[5]

Таким образом,
резервный статус валюты создает существенный спрос на государственные долговые
ценные бумаги и открывает перед ее эмитентом широкие перспективы наращивания
бюджетных расходов, финансируемых за счет внешних источников. Более того, в
силу существования этого спроса, страна-эмитент такой валюты не просто имеет
возможность, но и должна наращивать внешнюю задолженность, иначе при отсутствии
активов для размещения резервов, они будут направлены в иные валюты и в долг
других государств. В результате у стран – эмитентов резервных валют (а это в
основном США) постоянно растет государственный долг, а у стран с положительным
сальдо торгового баланса – постоянно растет объем валютных резервов. У ряда
стран валютные резервы во много раз превышали и превышают их объем, необходимый
для денежно-кредитного и валютного регулирования.   Эта ситуация, обусловленная спецификой
действующей мировой валютной системы, получила название «глобального
дисбаланса».

С теоретической
точки зрения, такая ситуация отчасти стала решением весьма неоднозначной
проблемы, поднимавшейся еще на заре создания Бреттон-Вуддской валютной системы.
Тогда существовали опасения, связанные с тем, что спрос на доллар за пределами
США станет причиной мощнейшего оттока национальной валюты из страны для
использования в расчетах и аккумулирования в резервах, что приведет к снижению
объема доступных финансовых ресурсов, инвестиционному голоду и окажет
негативное влияние на экономическое развитие. Насколько можно судить, решением
этой проблемы в последние десятилетия стало именно наращивание государственного
долга США, превысившего в 2019 г. 22 трлн. долл.

Указанные дисбалансы в настоящее время усугубляются беспрецедентной ситуацией на рынке государственного долга развитых стран, характеризующейся отрицательной доходностью по их облигациям, причем, зачастую, вполне долгосрочным.

В 2012 г. применение Европейским центральным банком отрицательных
процентных ставок по депозитам коммерческих банков привело к снижению общего
уровня доходности и закономерно оказало влияние на рынок государственного
долга. К 2016 г. объем государственных облигаций, торгуемых с отрицательной
доходностью, достиг примерно 4 трлн. долл., а после снижения ставок Банком
Японии – 12 трлн.долл. в третьем квартале 2016 г. с 2014 г. отрицательные
ставки применяют также Национальные банки Дании и Швейцарии. К настоящему времени
произошло увеличение указанной величины до 13,8 трлн.долл.

В 2016 г. из всего объема 73,7% составляли облигации Японии, Франции и
Германии.[6]
По данным Банка международных расчетов, практически все выпуски, торгуемые с
отрицательной доходностью, это бумаги стран зоны евро и Японии.[7]

Долговые обязательства Греции, Латвии и Литвы торгуются с положительной
доходностью вне зависимости от срочности.[8]
Краткосрочные облигации всех остальных стран зоны евро имеют отрицательную
доходность для бумаг срочностью от 1 года до 7 лет в зависимости от страны, как
и облигации Швейцарии, и Японии до 10 лет. Из стран-эмитентов мировых валют
положительной доходностью обладают бумаги Великобритании и США вне зависимости
от срочности.

В результате держатели
валютных резервов оказываются в весьма сложном положении. В качестве примера
рассмотрим размещение средств Фонда национального благосостояния РФ. Технически
он является частью международных резервов ЦБ, отражаясь в активной части
баланса ЦБ в составе требований к нерезидентам, а в пассивной в виде
обязательств перед федеральными органами государственного управления.
Нормативные акты Министерства финансов и Правительства РФ определяют ряд
требований к активам, доступным для размещения средств фонда.

Установлена,
во-первых, нормативная валютная структура: [9]

• доллар
  США — 45 %;
• евро
  — 45 %;
• фунт
  стерлингов — 10 %.

Во-вторых,
ограничены сроки погашения долговых обязательств – от 3 месяцев до 3 лет для
обязательств, номинированных в долларах США и евро (кроме долговых обязательств
правительства Испании).[10]
Кроме, того существуют ограничения по рейтингам суверенного долга, рассчитываемым
ведущими рейтинговыми агентствами,[11]
и разрешенный перечень стран.[12]

Из всех стран
зоны евро положительной доходностью обладают трехлетние облигации  Латвии, Литвы, а
также греческий долг независимо от срочности. Эти страны не включены в
нормативный перечень, а Латвия, Литва и Греция еще и не соответствуют требованиям
по рейтингу. Другими словами, вероятность размещения средств в государственном
долге, номинированном в евро, с положительной годовой доходностью чрезвычайно
низка. Пока доступны относительно долгосрочные инструменты долгового рынка,
которые могут быть использованы для размещения средств, но указанные тенденции
позволяют предположить, что в перспективе их объем будет только снижаться.

Для
большинства остается единственный, наилучший финансовый актив, отличающийся
максимальной степенью надежности, ликвидности и, как ни странно, доходности по
сравнению с конкурентами – казначейские облигации Соединенных Штатов Америки.

Очевидно,
что функции долга государств, не являющихся эмитентами резервных валют,
принципиально отличаются от рассмотренных выше. В контексте международного
движения капитала его роль, тем не менее, весьма заметна, хотя и сопряжена в
большей степени с функционированием национальной денежной и валютной системы.

В
качестве примера представляется уместным рассмотреть российский опыт в части
особенностей и последствий динамики государственного долга. 

В России
государственные облигации оказывают определяющее влияние на состояние
платежного баланса и, следовательно, динамику валютного курса, условия
проведения курсовой и денежно-кредитной политики Банка России.

На
современном этапе курс российского рубля находится в сильной зависимости от
состояния платежного баланса в силу специфики применяемой модели формирования
денежного предложения на основе внешних источников.

В структуре
активов Банка России наибольшую долю составляют требования к нерезидентам
(около 75%). Существуют и другие валютные инструменты, отображаемые в числе
требований к банковской системе. По данным Банка России величина требований по
операциям РЕПО в иностранной валюте составляет около 20-30 млрд.долл., то есть
в пересчете по текущему номинальному курсу порядка 20-25% совокупного объема
требований к кредитным организациям.[13]
Следовательно, доля иностранных активов в структуре источников создания
национальной валюты составляет никак не менее 80%.

Индекс
государственных облигаций Московской Биржи является основным индикатором рынка
российского государственного долга. Он включает в себя наиболее
ликвидные Облигации федерального займа с дюрацией более одного года,
рассчитывается в режиме реального времени по методам совокупного
дохода и чистых цен.[14]

В последние годы
государственный долг, в большой степени находящийся в собственности
нерезидентов, независимо от того в какой валюте он номинирован, оказывает существенное
влияние на приток иностранной валюты. Это объясняется существенной разницей
между доходностью, например, облигаций федерального займа (около 7%) и
процентной ставкой по кредитам на мировом финансовом рынке, что позволяет
нерезидентам – держателям российского госдолга максимизировать финансовый
результат при условии относительной стабильности курса российского рубля. Указанные
операции оказали существенное влияние на динамику курса российской валюты в
2013-2019 гг.

Возникает,
однако, опасность существенного негативного давления на курс в случае массового
закрытия позиций нерезидентами и вывода средств из страны. Примером этого можно
считать ситуацию, сложившуюся на валютном рынке в декабре 2104 г., когда повышение
ключевой ставки центральным банком привело к радикальному смещению кривых
доходностей государственных облигаций и оттоку капитала с этого рынка. Можно
заметить, что в 2015-2019 гг., объемы сделок многократно превышали показатель
2013-2014 гг., что позволяет сделать вывод о гораздо более тяжелых
потенциальных последствиях в будущем.

Результаты исследования. Проведенный анализ позволяет
прийти к ряду выводов, характеризующих современную роль государственного долга
в международных валютно-кредитных отношениях:

• относительная величина государственного долга в сравнении с
  масштабами экономики, как правило, больше в странах-эмитентах мировых валют при
  прочих равных условиях;
• поддержание резервного статуса валюты требует от
  страны-эмитента наращивания государственного долга;
• государственный долг страны-эмитента резервной валюты
  выполняет функцию ее возврата в экономику данной страны;
• на современном этапе отрицательная доходность
  государственных облигаций большинства стран зоны евро создает дополнительные конкурентные
  преимущества для США;
• государственный долг страны, не являющейся
  эмитентом резервной валюты, может оказывать существенное влияние на состояние
  платежного баланса и ряд других макроэкономических показателей.

Заключение. В результате, на современном этапе построена модель
возврата резервной валюты в экономику страны-эмитента через государственные
расходы, финансируемые зарубежными центральными банками в рамках проводимой ими
политики по управлению официальными валютными резервами. Актуальные данные о
динамике доходности государственных облигаций развитых стран позволили выявить
тенденцию к дальнейшему укреплению позиций доллара США в качестве мировой и
резервной валюты.

Литература и источники

1. Приказ Минфина России от 24 января 2008 г. № 24 (в редакции приказа Минфина России от 29 декабря 2009 г. № 714)
2. Приказ Минфина России от 24 января 2008 г. № 25 (в редакции приказа Минфина России от 21 марта 2011 г. № 125).
3. Постановление Правительства Российской Федерации от 19 января 2008 г. № 18 «О порядке управления средствами Фонда национального благосостояния». Приказ Минфина России от 21 марта 2011 г. № 126.
4. Heiko T. Burret, Lars P. Feld and Ekkehard A. Koehler Sustainability of Public Debt in Germany – Historical Considerations and Time Series Evidence. Jahrbuecher f. Nationaloekonomie u. Statistik (Lucius & Lucius, Stuttgart 2013) Bd. (Vol.) 233/3 С.296 Режим доступа: http://www.jbnst.de/download/233-3/291_burret.pdf
5. Investing in a Negative Interest Rate World. PIMCO. 2016. Режим доступа: https://global.pimco.com/en-gbl/resources/education/investing-in-a-negative-interest-rate-world
6. Low global bond yields: low growth, monetary policy, market dynamics. Bank for International Settlements. Crédit Agricole CIB Asset Managers Summit. London, 14 November 2016. Режим доступа: http://www.bis.org/speeches/sp161114.pdf
7. Federal Debt: Total Public Debt. Federal Reserve Bank of St. Louis. Режим доступа: https://fred.stlouisfed.org/series/GFDEBTN
8. MAJOR FOREIGN HOLDERS OF TREASURY SECURITIES. Department of the Treasury/Federal Reserve Board. September 18, 2017. Режим доступа: http://ticdata.treasury.gov/Publish/mfh.txt
9. Investing.com.
   Режим доступа: https://www.investing.com/rates-bonds/world-government-bonds
10. Country
    List Government Debt to GDP. Trading economics. Режим доступа: https://tradingeconomics.com/country-list/government-debt-to-gdp
11. Московская биржа. Режим
    доступа: http://www.moex.com/ru/index/RGB

---

[1] Federal
Debt: Total Public Debt. Federal Reserve Bank of St. Louis. Режим доступа:
https://fred.stlouisfed.org/series/GFDEBTN

[2] Gross Federal Debt. Federal Reserve
Bank of St. Louis. Режим
доступа: https://fred.stlouisfed.org/series/FYGFD

[3] Heiko T. Burret,
Lars P. Feld and Ekkehard A. Koehler Sustainability of Public Debt in Germany –
Historical Considerations and Time Series Evidence. Jahrbuecher f.
Nationaloekonomie u. Statistik (Lucius & Lucius, Stuttgart 2013) Bd. (Vol.)
233/3 С.296 Режим доступа:
http://www.jbnst.de/download/233-3/291_burret.pdf

[4] MAJOR FOREIGN HOLDERS OF TREASURY SECURITIES. Department of the Treasury/Federal Reserve Board. September 30, 2019. Режим доступа: http://ticdata.treasury.gov/Publish/mfh.txt

[5] Country List Government Debt to GDP.
Trading economics. Режим доступа: https://tradingeconomics.com/country-list/government-debt-to-gdp

[6] Investing in a Negative Interest Rate World. PIMCO. 2016. Режим доступа: https://global.pimco.com/en-gbl/resources/education/investing-in-a-negative-interest-rate-world

[7] Low global bond yields: low growth, monetary policy, market dynamics. Bank for International Settlements. Crédit Agricole CIB Asset Managers Summit London, 14 November 2016. Режим доступа: http://www.bis.org/speeches/sp161114.pdf

[8] Investing.com. Режим доступа: https://www.investing.com/rates-bonds/world-government-bonds

[9] Приказ Минфина России от 24 января 2008 г. № 24 (в
редакции приказа Минфина России от 29 декабря 2009 г. № 714)

[10] Приказ Минфина России от 24 января 2008 г. № 25 (в
редакции приказа Минфина России от 21 марта 2011 г. № 125).

[11] Постановление Правительства Российской Федерации от
19 января 2008 г. № 18 «О порядке управления средствами Фонда национального
благосостояния». Приказ Минфина России от 21 марта 2011 г. № 126.

[12] Там же.

[13] данные Банка России. Требования Банка России к кредитным организациям по
операциям РЕПО в иностранной валюте. Режим доступа:  http://www.cbr.ru/hd_base/?Prtid=repo_debtusd

[14] Московская биржа. Режим доступа: http://www.moex.com/ru/index/RGBI

ПРОБЛЕМА ЗАПРЕТА ВВОЗА ИМПОРТНЫХ ЛЕКАРСТВ В РФ

THE PROBLEM OF THE PROHIBITION OF IMPORTATION OF IMPORTED DRUGS IN RUSSIA

Гаджимагомедова Ш.С., старший преподаватель гуманитарных дисциплин

Абдулкадиев М.Г., Адухов М.Г.

Дагестанский государственный медицинский университет

Gadzhimagomedova S.S., Abdulkadiev M.G., Adukhov M.G.

Аннотация: Тема импорта медикаментов являются одной из самых обсуждаемых тем в экспертных кругах. Задачей государственного регулирования оборота лекарственных средств является повышение доступности лекарственных средств для населения и лечебно-профилактических учреждений.

В
данной статье дается анализ Законопроекта № 441399–7 под не лишенным рифмы и
ритма названием «О мерах воздействия (противодействия) на недружественные
действия Соединенных Штатов Америки и (или) иных иностранных государств».
Рассматриваются его положительные и отрицательные стороны.

В
процессе анализа выявлено, что доступность лекарственных средств является
элементом права каждого человека на наивысший достижимый уровень здоровья.

Summary: The import of medicines is one of the most discussed topics in expert
circles. The task of state regulation of the circulation of medicines is to
increase the availability of medicines for the population and medical
institutions.

In this article the analysis of the Bill No. 441399-7
under not deprived of rhyme and rhythm the name «about measures of
influence (counteraction) on unfriendly actions of the United States of America
and (or) other foreign States»is given. Its positive and negative sides
are considered.

The analysis revealed that the availability of
medicines is an element of the right of everyone to the highest attainable
standard of health.

Ключевые
слова: импорт, лекарственные средства, доступность
лекарственных средств, законопроект, меры воздействия, санкции.

Keywords: import, medicines, availability of medicines, bill, measures of influence,
sanctions.

В
Государственной Думе РФ зарегистрирован Законопроект № 441399–7 под не лишенным
рифмы и ритма названием «О мерах воздействия (противодействия) на
недружественные действия Соединенных Штатов Америки и (или) иных иностранных
государств». Текст законопроекта о запрете американских лекарств более чем
серьезный. Ведь он, пожалуй, впервые и весьма широко распространяет подобные
меры на лекарственную сферу[2].

Попробуем
вчитаться в законопроект и спрогнозировать, к чему он может привести, если
вступит в силу в предложенной или аналогичной редакции. Нам помогут эксперты —
директор по развитию аналитической компании RNC Pharma Николай Беспалов и
президент Общероссийской общественной организации «Лига защитников пациентов»
Александр Саверский.

Не
будем углубляться в рассказ о международных событиях, из‑за которых появился
проект закона № 441399–7 о запрете импортных лекарств. Во-первых, их широко
освещают по телевидению и в интернете. Во-вторых, эти события к здравоохранению
отношения не имеют. Второй момент важно подчеркнуть, поскольку предлагаемые
контрсанкции не похожи на симметричный или зеркальный ответ.

Иначе
говоря, в отношении российских препаратов, пациентов или лекарственного рынка
санкции никто не вводил — во всяком случае, напрямую.

Перейдем
непосредственно к законопроекту, точнее, к тем его положениям, которые могут
оказать влияние на состояние российской лекарственной отрасли. В этом смысле
наиболее важным представляется пункт 15 статьи 2, в которой перечисляются те
самые «меры воздействия», они же — санкции России о запрете на ввоз импортных
лекарств в 2018 году.

Итак,
пункт 15 законопроекта определяет, что Правительство РФ может ввести такую
меру, как запрет или ограничение ввоза на территорию РФ лекарств, произведенных
в США и (или) других иностранных государствах.

Выделенное
курсивом означает государства, присоединившиеся к действиям США по введению
экономических санкций в отношении российских юридических и физических лиц,
отраслей российской экономики или поддержавшие такие действия. Если с
формулировкой «присоединившиеся» всё более-менее понятно, то, что
подразумевается под «поддержкой», — неясно, нигде в законопроекте это не
уточняется даже косвенно. Разумеется, эта формулировка распространяется как на
страны, которые уже поддержали санкционную политику США (или присоединились к
ней), так и на государства, которые сделают это в будущем.

На
это обстоятельство следует обратить особое внимание. В первые дни после
появления новости о проекте закона о запрете на импорт комментаторы стали
подсчитывать количество лекарств из США на российском лекарственном рынке,
вычислять их долю, приводить в качестве примера названия брендов и
фармкомпаний.

Некоторые
из них комментируют тему под таким углом, как будто введение лекарственных
контрсанкций — дело уже решенное, а также прогнозируют, производители каких
стран смогут заменить американский импорт.

Но
ведь в пункте 15 говорится о запрете ввоза в Россию импортных лекарств, а не
только о США. Кто может знать наверняка в нашем непредсказуемом мире, какая
страна и как себя поведет через полгода, год или два. Поэтому теоретически
предпосылки для введения контрсанкций могут появиться в отношении лекарственных
препаратов очень многих западных стран, в частности, почти всех европейских. То
есть запрет может затронуть значительную долю от общего числа зарубежных
лекарств, включая многие жизненно важные препараты.

Правда,
необходимо уточнить, что законопроект определяет, так сказать, общие рамки
санкций, а конкретные детали, включая список лекарств иностранного
производства, на которые распространяется запрет или ограничение, оставляет на
усмотрение Правительства РФ. Кроме того, в пункте 15 имеется оговорка, которую
стоит привести дословно: «Указанные запрет или ограничение не распространяются
на лекарственные средства и лекарственные препараты, аналоги которых не
производятся в Российской Федерации и (или) иностранных государствах».

Председатель
Государственной Думы Вячеслав Володин, комментируя в интервью телеканалу
«Россия 24» эту тему, упомянул о 1019 лекарственных наименованиях американского
производства, которые зарегистрированы и могут поставляться в РФ, и отметил,
что 90 из них не имеют аналогов. В отношении этих 90 препаратов законопроектом
уже предусмотрена норма, которая не предполагает введение каких‑либо ограничений.

Что
касается остальных американских лекарств в списке, то, как подчеркнул Вячеслав
Володин, если и будет вводиться запрет на поставки, Правительство будет
принимать это решение исходя из того, имеется ли у этого препарата американского
производства российский аналог и существует ли возможность получать аналогичный
препарат из других, не подпадающих под ограничительные меры Законопроекта №
441399–7 государств. В этом случае идет речь о «дружественных» иностранных
государствах — тех, кто не поддержал санкционную политику США.

Однако
эксперты рынка не склонны поддаваться панике. Так, директор по развитию
аналитической компании RNC Pharma Николай Беспалов отмечает наличие нормы о
том, что запрет или ограничение на ввоз может касаться только тех американских
лекарств, которые уже имеют аналоги, обращающиеся в нашей стране. Он считает,
что на сегодняшний день в законопроекте не содержится предложений, которые
привели бы к ухудшению системы лекарственного обеспечения.

Комментируя
тему запрета импорта лекарств в Россию, Николай Беспалов обращает внимание на
то, что речь идет как о собственно прямых поставках из США в Россию, так и о
поставках препаратов из отдельных европейских стран, в которых у американских
корпораций существуют дочерние предприятия.

Статистика
от Николая Беспалова выглядит следующим образом: «Всего в 2017 году в РФ
ввозилось порядка 220 американских лекарственных наименований, из них 130
наименований уже имеют аналоги и, соответственно, могут попасть в санкционный
перечень. Суммарный объем поставок таких препаратов, которые могут быть
заменены, составляет весьма внушительную сумму — около 45 млрд руб. (в ценах
производителей), это порядка 7 % от общего объема импорта лекарственных
препаратов».

Так
что речь идет о весьма значительной части лекарственной номенклатуры, если к
тому же учесть, что за отсутствием или присутствием многих наименований на
рынке стоят зависящие от этого человеческие судьбы.

Николай
Беспалов напоминает, что в списке лекарств из США, которые рискуют оказаться
под запретом, находится как «весьма банальная» продукция — например, спреи для
снятия симптомов насморка, ферментные препараты или препараты для лечения
эректильной дисфункции — так и «довольно серьезные» группы препаратов, скажем,
для лечения онкологических заболеваний, эпилепсии и т. д. Санкции могут
затронуть бизнес таких крупных производителей, как Pfizer, Abbott, Johnson
& Johnson, MSD, Unipharm и др. — всего они могут коснуться 17 различных
компаний.

Николай
Беспалов добавляет, что подавляющее большинство из 130 наименований относится к
препаратам химической природы. С его точки зрения, они могут быть относительно
легко заменены на аналоги без опасений потери терапевтического эффекта. Тем
более, напоминает он, что при желании можно будет выбрать не только из
продукции отечественных компаний, но и из числа иностранных лекарств в России
(не подпадающих под запрет на ввоз), как об этом говорилось выше.

Но
Николай Беспалов оговаривает, что даже из этих 130 лекарственных препаратов не
все имеют замену на уровне формы выпуска и не все обладают полной
биоэквивалентностью. «Так что хотелось бы, — отмечает эксперт, — чтобы
ограничительный перечень был составлен регуляторами с учетом мнения
профессионального сообщества». Если это соблюсти, полагает Николай Беспалов,
никаких рисков для системы здравоохранения в целом и для отдельных пациентов
ответные санкционные меры не несут, замечая все‑таки, что при этом можно говорить «о
некоторых неудобствах для потребителя, но не более того».

В
том‑то и вопрос, будет ли это
соблюдено и идет ли речь всего лишь о неудобстве потребителя. Поэтому в данном
случае важно мнение не только отраслевых экспертов, но и представителей, если
так можно выразиться, «пациентского сообщества».

Многие
люди критически зависят от конкретного лекарственного препарата, поскольку
аналог им не помогает вообще либо плохо помогает, а также вызывает неприемлемые
побочные эффекты и т. д. Александр Саверский, президент «Лиги защитников
пациентов», в интервью Общественному телевидению России (ОТР) привел пример
судебного разбирательства в связи с лечением ребенка не конкретным необходимым
ему препаратом, а более дешевым аналогом, вызывавшим у него аллергическую
реакцию.

Разумеется,
это не единичный случай. И подтверждение тому — наличие в нашем законодательстве
специальной нормы о том, что по жизненным показаниям или в случаях
индивидуальной непереносимости лекарственные препараты по решению врачебной
комиссии могут выписывать больным по торговому наименованию, а не по МНН.

Но
ведь в рассматриваемом нами законе о запрете ввоза импортных и американских
лекарств ничего не говорится о жизненных показаниях и индивидуальной
непереносимости, да их и невозможно учесть при введении подобных санкций. Не
будет же импорт «запретных» препаратов «иногда разрешаться» по решению
врачебных комиссий. Не может быть у врачебной комиссии каждого лечебного
учреждения, как у Штирлица, «окна на границе», то есть на таможне. И как быть с
этой проблемой — исчерпывающего и обнадеживающего ответа пока нет.

Невольно
возникает вопрос, не может ли эта ситуация привести к нарушению
конституционного права граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь (статья
41 Конституции РФ). Все‑таки,
как заметил Александр Саверский в том же интервью, одно дело —
санкции/контрсанкции в таких областях, как, например, предприятия фастфуда, и
другое дело — принятие подобных мер в сфере, где речь идет о жизни и здоровье
детей, пожилых людей, инвалидов и т. д. В связи с этим Александр Саверский
выразил надежду, что в ходе анонсированных консультаций наших законодателей с
экспертами и деловыми кругами по поводу предлагаемого законопроекта лекарства
из перечня предлагаемых контрмер «просто выпадут».

На
сегодняшний день известно, что по меньшей мере до мая законопроект
Государственной Думой принят не будет. Но вообще вероятность его принятия
вместе с «15‑м
лекарственным пунктом» высока. По этому поводу хотелось бы сказать пару слов.

Во-первых,
аналог — это еще не замена. В терапевтическом смысле аналогом может считаться
только тот препарат из линейки, который лечит не менее эффективно и безопасно,
чем исходный препарат. Лишить больного «исходника» и предложить ему менее
эффективную и безопасную замену — значит оставить его без надлежащей
медицинской помощи.

Второе.
Рамки запрета на закупку лекарств иностранного производства сформулированы в
законопроекте так, что они могут коснуться не только американских поставок, но
и препаратов других стран, причем из числа наиболее развитых с точки зрения
качества фармацевтической продукции.

Третье.
Хотелось бы привести напоминание Александра Саверского о том, что в нашем
законодательстве уже действует известная протекционная мера «третий лишний»,
дающая существенные преимущества фармкомпаниям РФ и стран ЕАЭС. То есть мы уже
имеем в сфере лекарственного обращения серьезную ограничительную меру,
принятую, если так можно выразиться, в «период санкций и контрсанкций». На этом
фоне, по мнению Александра Саверского, введение дополнительного запрета на ввоз
лекарств из Америки выглядит излишним.

Четвертое.
Не приходилось слышать, чтобы кто‑либо
в здравом уме отказывался от самого эффективного препарата по причине того, что
он произведен в «не той» стране. Как‑то
мы давно привыкли к тому, что у лекарств паспорт не требуют и гражданство не
проверяют. Это всё равно, что в случае временного ухудшения отношений с
Германией выгнать из дома немецкую овчарку. Немецкая овчарка — не гражданка
Германии, а лекарственная упаковка из США — не гражданка этого государства.

Всякое
случается между государствами и сторонами — несогласия, противостояния, войны.
Но даже в последнем случае по госпиталям и прочим медицинским объектам не
стреляют. Есть вещи, которые нельзя включать в обойму обмена ударами ни при
каких обстоятельствах: это больные, дети, старики, инвалиды, поликлиники и
больницы, лекарства, медицинская техника. Остается надеяться, что понимание
этого придет раньше, чем законопроект будет принят.

Запрет
на обращение на нашем рынке препаратов из санкционных стран, в случае
наличия  российских аналогов,
теоретически ничего не изменит в процедурах государственных закупок —
протекционизм, а по сути санкции по отношению к зарубежным препаратам в сфере
государственных закупок  действуют уже
несколько лет, отмечает директор Института экономики здравоохранения.

То
есть, для льготных категорий граждан теоретически ничего не должно измениться.
Но при этом  население и/или
лечебно-профилактическое учреждение хотя бы имели возможность купить
необходимый зарубежный препарат на коммерческом рынке или сделать
индивидуальную госзакупку — разные препараты 
были зарегистрированы и могли поставляться в аптеки. Вопрос компенсации
затрат пациентов или разовой закупки ЛПУ конкретного импортного препарата при
наличии российских аналогов — это отдельная проблема, и решается она в каждом
случае по-разному.

Если
же мы запрещаем обращение, то есть аннулируем регистрацию препаратов
санкционных стран — мы просто лишаем людей выбора необходимой именно им
терапии, говорит Лариса Попович. Причем не просто в связи с субъективным
предпочтением оригинальных импортных препаратов отечественным, как говорят
апологеты.

На
самом деле качество российских препаратов 
может быть совсем не хуже зарубежных, а иногда и лучше, хотя можно
услышать иные мнения. Но просто аналоговая замена должна происходить очень
аккуратно, и у врача должна быть возможность максимального выбора.

Сокращение
ассортиментного разнообразия такой выбор делает крайне сложным. А это может
снизить эффективность терапии. Не нужно преувеличивать масштаб проблемы
генерической замены, но и преуменьшать его тоже не следует.

Однако
главные опасения в связи с законопроектом находятся, на наш взгляд, совсем в
другой плоскости, замечает она. Конечно, напрямую никто не предлагает запретить
те лекарства, которые не производятся в России или странах СНГ.

К
сожалению, чрезмерная ажитация вызвана именно этими опасениями, и именно на их
необоснованности будут настаивать апологеты законопроекта. Но здесь проблема в
том, что доля рынка таких лекарств в России у фармпроизводителей из санкционных
стран совсем невелика (около 1-2% их портфеля, а в ряде случаев и меньше), и
если они лишаются рынка в коммерческом секторе из-за запрета регистрации их
оригинальных и аналоговых препаратов, то они совершенно спокойно, без ущерба
для бизнеса, просто перестанут поставлять жизнеспасающие лекарства, которые мы
не производим. Бизнес — и ничего личного.

И
вот в этом случае  как раз и может
возникнуть  социальная катастрофа в
соответствии с описанными страшилками, подчеркивает эксперт. Кроме того, именно
санкционные страны являются основными драйверами инновационных препаратов.

Недружественные
шаги по отношению к ним приведут к отказу от выведения на наш рынок новых и
потенциально более эффективных препаратов. Это будет означать стагнацию нашего
рынка на многие годы вперед — нам просто нечего будет развивать как аналоговые
препараты из-за недоступности оригинальных молекул.

 Собственные же разработки оригинальных
препаратов (которые, несомненно, есть и будут в России) не смогут покрыть весь
спектр потребностей нашего населения. Это не удается ни одной стране в мире —
фармацевтика является глобальной сферой и появление нового лекарства является
достижением всего человечества.

Отгораживать себя от возможной панацеи на многие годы вперед из-за политических интересов — это совершенно странная тактика. Медицина  должна находиться вне политики. В противном случае и экономика не получит возможности развития.

Список литературы

1. Постановление
Правительства РФ от 29.09.2010 N 771 (ред. от 28.12.2016) «О порядке ввоза
лекарственных средств для медицинского применения на территорию Российской Федерации»
(вместе с «Правилами ввоза лекарственных средств для медицинского

2. Федеральный закон «О мерах воздействия (противодействия) на
недружественные действия Соединенных Штатов Америки и иных иностранных
государств» от 04.06.2018 N 127-ФЗ (последняя редакция)

3. Денисова М. Н. Стратегия развития
российского фармацевтиче-ского рынка в условиях Единого экономического
пространства: Автореферат … д-ра фарм. наук. – М.: ММА им. И. М. Сеченова,
2018. – 48 с.

4. Ишмухаметодов
А. Российский фармрынок: 10 лет истории и прогноз развития // Ремедиум. –
Август. – 2019. – С. 18-21.

5. Овчаров Е.
Г. Мировая фармацевтическая промышленность: со-временное состояние и тенденции
развития в условиях глобализации: Авто-реферат… канд. экон. наук. – М.: РУДН,
2019. – 24 с.

List of references

1. Order of the Government of the Russian Federation
of 29.09.2010 No. 771 (edition of 28.12.2016) «About the order of import
of medicines for medical application on the territory of the Russian Federation
«(together with » rules of import of medicines for medical

2. The Federal law «about measures of influence
(counteraction) on unfriendly actions of the United States of America and other
foreign States» of 04.06.2018 N 127-FZ (the last edition)

3. Denisova M. N. Strategy of development of the
Russian pharmaceutical market in the conditions of the Common economic space:
abstract … Dr. Pharm. sciences’. – M.: MMA them. I. M. Sechenova, 2018. — 48
p.

4. Ishmukhametodov A. Russian pharmaceutical market:
10 years of history and forecast of development / / remedy. – August. – 2019. —
Pp. 18-21.

5. Ovcharov E. G. World pharmaceutical industry:
current state and development trends in the context of globalization:
Auto-abstract … Cand. Econ. sciences’. —
Moscow: RUDN, 2019.  24 p.

УДК 339.564.2

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10043

Глобальный рынок углеводородов в 21 веке: основные тренды и
риски

Global hydrocarbon exports in the 21 century: general trends and risks

Гаврилова Нина Германовна, младший научный сотрудник, Федеральное государственное бюджетное учреждение науки – Институт Африки Российской академии наук, Центр изучения проблем переходной экономики

Gavrilova N.G., Junior Research Fellow, Institute for African Studies of the Russian Academy of Sciences, Centre for Transition Economy Studies, ninagavrilova1976@gmail.com

Аннотация:
За последние несколько лет в структуре мирового экспорта произошло значительное
увеличение доли углеводородов. На рост показателя оказало влияние и изменение
мировых цен на них, и увеличение объемов их добычи. В статье приводится экономическая характеристика экспорта крупнейших
мировых экспортеров углеводородов, определяется их доля в общем экспорте
стран. Автором определено, что значительное увеличение
объемов экспорта нефтепродуктов в США, Австралии, Индии и их уменьшение в Норвегии,
Иране, Кувейте, Нигерии и Великобритании вызвали изменение региональной структуры
мирового экспорта нефтепродуктов.

Summary:Over the past
few years, the share of mineral fuels in the structure of world exports has
demonstrated a significant increase. This growth was brought about both by
changes in world prices for hydrocarbons and an increase in their production
volumes. The article presents the economic characteristics of exports by the
world’s largest hydrocarbon exporters and determines the share of oil and
petroleum products in the total exports of these countries. The author identifies
the impact of a significant increase in the volume of exports of petroleum
products by the USA, Australia and India and a corresponding decrease by
Norway, Iran, Kuwait, Nigeria and the United Kingdom on the regional structure
of global exports of hydrocarbons.

Ключевые
слова: мировой экспорт, минеральное топливо, углеводороды,
нефтепродукты, экспортеры.

Key words: world export, mineral fuels, hydrocarbons, petroleum
products, oil exporters.

According to basic models of trade by
Adam Smith, David Ricardo, Eli Heckscher and Bertil Ohlin (the Heckscher-Ohlin model), a country should specialize in industries in
which it possess a comparative advantage: it would be optimal for a country endowed
with an abundance of natural resources to specialize in their extraction and
processing. However, if the country’s export is based on the sale of just one product
or a small number of them, the country may encounter the paradox of the
so-called “immiserizing growth”. In 1977, The
Economist newspaper coined the term “Dutch disease” to describe the contemporary
situation in export sphere of the economy of the Netherlands. Since 1959,
natural resources had been actively developed by this country, and there had
been a sharp increase in the volume of exports of the Netherlands due to the
soaring production of natural gas. The newspaper’s analysts calculated some economic
indicators of the country and determined that, on the one hand, the local
currency had strengthened for a short time due to the influx of foreign capital
but, on the other hand, the unemployment rate had increased (from 1.1% in 1970
to 5.1% in 1977). The situation also affected the development of non-extractive
sectors of the economy, which lost their competitiveness in foreign markets due
to the investors’ positive bias toward the extractive sector. According to the
analysis by The Economist, “97
developing countries with a high ratio of natural resource exports to GDP had
low growth rates in the 1970s and 1980s. When the natural resources are
depleted, little will remain to maintain the economy… If the countries rich
in raw materials do not channel their fortunes to diversify their economies or
lower the real exchange rate, the Dutch disease can become fatal” [1].

In 2017, after a fall in 2015 and 2016, the value of world exports of goods increased by 11%, mainly due to an increase in the exports of fuel and mining products by 28%. The share of the latter in world exports increased from 13% in 2016 to 15% in 2017. If we consider the exports of mineral fuel in the longer term, from 2001 to 2018, its share in total world exports grew by 3% (Fig. 1). Figure 1 highlights product categories that occupy the most significant places in world exports.

World hydrocarbon exports demonstrated the most
significant growth among all product categories except for Electrical and electronic equipment, which occupied the leading position
in the world exports. The average price of oil in 2016 amounted to $40.7 per
barrel, but by 2018 it rose to $69.5 per barrel, which was still lower than the
figure for 2012, when the oil price peaked at $109.5 dollars per barrel [3].
Fluctuations in oil prices affected global exports in general and hydrocarbon
exports in particular (Fig. 2).

Fluctuations in oil prices during 2018, when the lowest price was observed in February ($59.2 per barrel) and the highest in October ($76.41 per barrel), were influenced by several positive and negative factors. The positive ones included the continued growth of engineering industry, which triggered faster growth in China and the USA, the restoration of economic growth in Russia, etc. The negative ones were the slowdown in economic growth in India, the fall in oil demand in Japan due to the reactivation of several nuclear reactors restored after the nuclear accident at Fukushima, and reduction of energy consumption in the European Union due to high energy prices [4].

Between 2000 and 2017, world hydrocarbon exports underwent significant changes in the context of regions (Fig. 3). The volume of exports of the African countries decreased over the reviewed period by almost 4%, the European countries – by 5%, the countries of South and Central America – by 2%; however, hydrocarbon exporters in Asia, Australia and North America increased their share in world exports by 7.3%, 2.8% and 0.9%, respectively.

In 2017, Middle Eastern exports amounted to $961
billion, of which more than a half came from fuel and mining products. African
exports as a whole grew 18% mainly due to increased supplies of oil and
minerals to the global market; since 2012, African exports grew for the first
time. Africa’s oil exporters combined accounted for 35.0% of all African
exports in 2017, compared with 31.9% in 2016 [3]. Table 1 summarizes the world’s
largest hydrocarbon exporters from 2001 to 2018.

It is worth noting that over the reviewed period, each of the countries listed in the table significantly increased its hydrocarbon exports in dollar terms. However, the structure of world exports of hydrocarbons underwent significant changes during the period. In 2001-2018, Russia’s position strengthened, and it became the leader in terms of the value of hydrocarbons sold in the world market. The United States, Australia and India significantly increased exports of petroleum products. Norway, Iran, Kuwait, Nigeria and the United Kingdom, on the contrary, weakened their positions in the world ranking of the largest exporters of oil and petroleum products.

To determine the dependence of countries’ total exports on hydrocarbon exports, the author identified 80 countries, which exported mineral fuels, on the basis of data provided by UNCTAD. Figure 4 shows countries where hydrocarbon exports constitute more than 40% of total exports.

In 30 countries of the world, the share
of hydrocarbon exports exceeds 40%. The highest dependence is observed in
countries where share of hydrocarbons in total exports is greater than 90%:
South Sudan (99.3%), Iraq (96.6%), Algeria (96.1%), Nigeria (96.0%), Angola
(94.9%), Turkmenistan (90.8%), Azerbaijan (90.6%) and Kuwait (90.2%). South
Sudan, which emerged as a result of the division of Sudan into two countries in
2011, presents an extreme case of nearly absolute dependence on hydrocarbon
exports [7].

Concentration of exports in several
commodities may drastically increase economic and political risks. Economic
risks, first of all, include volatility and instability in obtaining foreign
exchange earnings, which has severe macroeconomic implications in the form of
reduced economic growth, higher unemployment, inflation, capital outflows,
insufficient foreign investment, etc. Political risks include lower quality of
governance at the national and regional levels, escalation of tensions between
the center and the periphery, etc. Export diversification should be aimed at
mitigating these risks.

Bibliography

1. What Dutch disease is, and why it’s bad. The
Economist. Nov 5th 2014.Электронный ресурс. URL:
https://www.economist.com/the-economist-explains/2014/11/05/what-dutch-disease-is-and-why-its-bad.

2. The International Trade Centre 2018. Electronic
resource. https://www.trademap.org/Country_SelProduct_TS.aspx?nvpm

3. World Trade Statistic Review 2018. World Trade
Organization. Electronic resource. URL: https://www.wto.org/english/res_e/statis_e/wts2018_e/wts2018_e.pdf

4. Enerdata. Independent research and consulting firm
specialising in the analysis and modelling of the global energy
markets. Global Energy Trends 2019 Edition. Electronic resource. URL:
https://www.enerdata.net/ system/files/publications/global-energy-trends-2019-edition-enerdata.pdf

5. World Trade Organization 2018. International trade
statistics. Electronic resource. URL: https://data.wto.org/.

6. Morozenskaya E.V. Ways Toward the Sustainable
Development of Africa // Asia and Africa Today.
2017, Vol. 4 (717), pp. 43-46 [in Russian].

7. Kostelyanets S.V. Sudan after the Split of the
Country: Seeking to Resolve the Crisis // Asia and Africa Today. 2014, Vol. 10 (687),
pp. 31-35 [in Russian].

УДК
33.012

ББК 65.497.7

DOI 10.24411/2413-046Х-2019-10042

ОБЩАЯ
ХАРАКТЕРИСТИКА ПОПУЛЯЦИИ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ

Бейлина Анна Феликсовна, Воронежский государственный педагогический
университет, кафедра философии, экономики и социально-гуманитарных дисциплин, г.
Воронеж, Россия

Аннотация:
Функционирование экономической системы во многом зависит от состояния как
отдельной организации, так отрасли в целом. Анализ параметров их активности,
поведения возможно с помощью теории популяционной экологии. В данной статье
представлена общая характеристика популяции образовательных организаций:
признаки, формируемые в процессе адаптации (приспособления); динамика изменений
числа организаций. Существующий искусственный механизм отбора в сфере
образования в России привел к трансформации структуры популяции: увеличению
доли частных при сокращении доли государственных организаций.

Summary: The Functioning of the economic system largely depends on the state of both the individual organization and the industry as a whole. The analysis of parameters of their activity, behavior is possible with the help of the theory of population ecology. This article presents the General characteristics of the population of educational institutions: signs formed in the process of adaptation (adaptation); dynamics of changes in the number of organizations. The existing artificial selection mechanism in the field of education in Russia has led to the transformation of the population structure: an increase in the share of private with a reduction in the share of public organizations.

Ключевые слова: популяция организаций, популяция образовательных организаций, искусственный отбор организации.

Key words: population of organizations, population of
educational organizations, artificial selection of organizations.

Развитие организационных
теорий происходит под воздействием различных наук: экономики, психологии,
социологии, биологии и др. Ч. Элтон подчеркивал, что «когда мы решаем
экологические задачи, нас интересует, чем животные заняты в силу того, что они
являются целостными и живыми животными, а не мёртвыми и не набором их частей.
Далее, нам следует изучить условия, в которых они это делают, и, самое важное,
ограничивающие факторы, которые не позволяют им делать что-то другое. Ответив
на эти вопросы, мы сможем выяснить причины распределения и численности животных
в природе»[ [11, 15].

Применив базовые
положения популяционной экологии относительно организаций также можно объяснить
причины их распределения в различных рыночных условиях,
а также сложившиеся ограничения, которые налагают факторы внешнего воздействия
на организационную структуру. Использование данного подхода предполагает
определение исходной единицы анализа с позиции:

• отдельной организации, которая
  сталкивается с окружением;
• популяции организаций — совокупность
  сходных организаций.

Популяционный эколог за
единицу анализа берет особей одного вида. Задача организационного «эколога»
определить, что понимать под видом. «Вид представляет собой важнейшую
таксономическую категорию не только для систематики, но и для всей биологии
вообще… К сожалению, вид, как, впрочем, и все другие таксономические категории,
с трудом поддаётся сколько-нибудь точному логическому определению» [6,
49].

Обще приятно понимать, что биологический вид – это некоторая
совокупность отдельных особей, для которых характерны:

• схожие признаки:
  морфо-физиологические, генетические, репродуктивные, географические,
  экологические;
• способность свободно
  скрещиваться и давать плодовитое потомство;
• приспособленность к сходным
  условиям существования;
• обитание в одной и той же экологической нише.

В организационной теории
под особью необходимо понимать организацию, – как самостоятельно
функционирующую единицу. Ричард Дафт выделяет следующие черты организации:

• «определенная
  социальная целостность;
• направленность
  на достижение некоторой цели;
• построение
  координированной системы управления для осуществления деятельности;
• взаимодействие
  с внешним окружением» [1, 16].

Тогда совокупность
организаций как «особей» будет обладать такими признаками как:

• наличие
  целей и задач, ориентированных на выживание;
• координированная
  система управления;
• социальная
  целостность: структурированность;
• адаптивность.

Если соотнести признаки биологического вида и совокупностей организаций как «особей» то можно отметить сходство большинства из них (см.табл.1).

Генетический признак
можно интерпретировать, как способность организации создавать, сохранять и
преобразовывать коммерческую информацию. Накопленная информация используется
организацией для:

• углубления
  своей деятельности (специализации);
• формирования
  необходимых ей производственных связей с другими (кооперации).

Сегодня передача
информации контролируется (охраняется) организацией. В случае ее потери
организация лишается возможности сохранить устойчивое положение в популяции.
Многие современные исследователи в области организационного менеджмента
отмечают, что современная организация должна не конкурировать, а кооперировать.
В определенной мере эта идея объясняется теорией популяций (свободное
скрещивание повышает жизнеспособность вида и способствует сохранению
относительного равновесия).

Географический признак
описывается посредством определения сегмента рынка, на котором функционирует
организации или куда планирует выйти в дальнейшем.

Морфофизиологический
признак характеризует сложившуюся организационную структуру и систему
координации, стиль управления.

Экологический признак
представляет способность организации в условиях нестабильной внешней среды:

• адаптироваться (изменять свои
  характеристики);
• выживать (набор действий, мер, с помощью
  которых организация приспосабливается).

Способность
адаптироваться к новым условиям — ключевой признак организации, функционирующей
в условиях конкурентного рынка. Однако организационные преобразования
происходят медленнее, чем изменения внешнего окружения. Это объясняется
действием инерционных сил — совокупностью факторов и условий, мешающих
организации приспосабливаться к переменам.

Можно определить
внутренние условия (ограничения):

• невозвратные
  издержки или «утопленные затраты» (так например, оборудование образовательной
  организации вряд ли может быть использовано в производственной сфере в полной
  мере);
• несовершенство
  системы внутренних коммуникаций (особенно в больших организациях). Руководитель
  не может обладать всей полнотой информации о 
  реальной ситуации в организации в данный момент времени;
• нарушение
  баланса власти как результат перераспределения ресурсов. Руководитель
  подразделения (как и его подчиненные) будет стремиться сохранить свое
  структурное подразделение (место работы, ресурс влияния), до последнего
  откладывая момент необходимых изменений (преобразований).
• создание
  внутренних нормативов — правил игры, с помощью которых осуществляется
  функционирование организации. Так коллективный договор закрепляет модель
  взаимодействия (между работодателем и наемным работником) удобную в первую
  очередь организации, а не внешнему окружению.

К внешним факторам
(ограничения) отнесем:

• барьеры
  входа-выхода, зачастую диктуемые государством (правила лицензирования,
  банкротства и т. д.);
• несовершенство
  системы внешних коммуникаций. В условиях подвижности внешней среды возникает
  проблема получения информации у источника ее носителя, доступ к которому
  невозможен в кратчайшие сроки;
• выигрыш
  всех участников рынка. Оптимальная модель поведения конкретной организации
  приносит максимальный эффект конкретно для нее, мало вероятно что в такой же
  степени выигрывают другие участники.

Обозначив указанные
признаки, дадим следующее определение организации как «вида». Это совокупность
организаций, способных быстро адаптироваться с целью выживания в границах
определенного сегмента рынка, посредством координированной системы управления и
реализации функционального и процессного взаимодействия.

Дж. Фримен и М. Ханнон предлагают рассматривать в качестве базовой единицы не организацию как таковую, а некоторую «организационную форму — шаблон для организационного действия, для преобразования сигналов и ресурсов на входе в сигналы и ресурсы на выходе» [8, 48]. Они представили следующий перечень признаков организационного шаблона (см. табл. 2):

В данном исследовании
исходной единицей анализа будем рассматривать организацию как «особь».
Последняя в большей степени отражает ее изменчивость, что представляет интерес
в условиях подвижной внешней среды.

Экологи дают следующие
определения понятия популяция:

«Популяция –
элементарная группировка организмов определённого вида, обладающая всеми
необходимыми условиями для поддержания своей численности необозримо длительное
время в постоянно изменяющихся условиях среды» [10, 31].

«Популяция – любая
группа организмов одного вида (или иная группа, внутри которой особи могут
обмениваться генетической информацией), занимающая определённое пространство и
функционирующая как часть биотического сообщества» [5, 53].

«Популяция – это
группировка особей одного вида, населяющих определённую территорию и
характеризующихся общностью морфобиологического типа, специфичностью генофонда
и системой устойчивых функциональных взаимосвязей» [9, 35].

Анализ приведённых
трактовок позволяет выделить схожие параметры присущие популяции:

• выполнение определенных функций или другими словами – осуществление свое деятельности;
• наличие устойчивых функциональных связей (конкуренция или сотрудничество);
• существование сообществ организаций в определенных границах рынка.

Дафт Р. в своих работах отмечает, что «сами
организации также могут образовывать некую целостность на следующем уровне
анализа теории систем – уровне межорганизационных объединений или
сообществ» [1, 36].

Другим словами популяция
организаций – это совокупность организаций, имеющих схожую систему целей и
стратегий взаимодействия, сложившихся между ними в определенном рыночным
сегменте.

Тогда популяция
образовательных организаций – это совокупность организаций, преследующих цели и
стратегии взаимодействия направленные на удовлетворение потребностей
потребителей в сфере образования.

Организация, как
социальная система, существует ограниченный период времени на рынке, популяция
же при наличии необходимости в ней для общества будет существовать сколь угодно
долго. Несомненно, что  функционирование
популяции образовательных организаций создают условия для развития и
совершенствования общества.

Под воздействием внешних
факторов в организационных популяциях могут появляться свойства, отличающие
«особей» друг от друга. Проявление новых свойств возможно в изменении самой
структуры, систем управления, стратегий выживания. То есть, популяциям, как и
отдельным организмам, присуще свойство изменчивости. В одной организационной
популяции невозможно найти две абсолютно одинаковые (но не схожие) организации
.

Способность изменять свои
свойства создает внутреннее разнообразие организационных форм. Это формирует их
устойчивость к неопределенности внешней среды и дает возможность осваивать
новые рынки и расширять границы своего функционирования.

Главной причиной развития адаптации биологического вида выступает естественный отбор. В этом случае причиной гибкости организации будет рыночный механизм, создающий посредством конкуренции условия для ликвидации «нежизнеспособных» организаций, оставляя тех из них, которые обладают «нужными» характеристиками (см. табл.3).

Популяции организаций в
рамках определенной экономические системы, в большинстве случаев, регулируются
и рынком и государством. Государство осуществляет отбор организаций по тем
признакам, которым считает необходимыми, т.е. осуществляет искусственный отбор.
Известно, что подобный инструмент применяется к организациям, работающим в
сферах, представляющих наибольший интерес и значение для функционирования
государства (например, производство общественных благ).

Поведение популяции во
многом зависит от той совокупности организаций, которые ее наполняют. Все они
изоморфны относительно друг друга, т.е. структурно схожи. Если посмотреть
организационное устройство популяций образовательных организаций (уровня общего
образования), то можно отметить общие черты в: структуре управления, составе
персонала, МТБ и т.д. Все это объясняется влиянием внешнего фактора
(государства), который диктует условия осуществления данной деятельности
посредством соответствующих законов и стандартов. Подобная однотипность
отражает принцип изоморфизма, когда элементы системы обладают схожим (но не
одинаковым) строением, формой. В случае с популяцией образовательных
организаций, навязанная сверху «одинаковость» позволяет контролировать
происходящие процессы и придавать им то направление развития, которое
необходимо на данный момент экономической системе в целом (с точки зрения
государства).

Ограничения в форме
нормативных актов и законов определяют параметры конечного результата и границы
деятельности популяции организаций. Однако механизм достижения планируемых
результатов во многом будет зависеть от личных свойств руководителя, его умения
донести до подчиненных понимания необходимости выполнения определенного
задания. Успешные результаты управления образовательной организацией чаще всего
дублируются  другими. Однако нет
гарантии, что подобный положительный эффект будет получен на новом объекте
управления, т.к. приходится преодолевать силу структурной инерции.

Инерционность
государственных организаций носит затяжной характер. Желаемые структурные
преобразования происходят медленно. Государство в итоге получает с
запаздыванием планируемый результат, а организации приобретает новые
характеристики, связанные с изменением ее структуры и форм работы.

Адаптация к новым
условиям частной коммерческой организации 
происходит посредством конкуренции. Те организации, которые не
соответствуют признакам большинства успешных в популяции, будут банкротиться
(отбраковываться). В случае адаптации государственных организаций таким
инструментом будут выступать некое «адаптивное обучение» (обязательное
выполнение определенных процедур, действий по определенной методике)
регламентируемое сверху. Те из них, которые не способны успешно освоить
предложенный инструмент, будут подвержены ликвидации (прекращение
деятельности). Таким образом, результатом адаптации будет изоморфизм большего
количества организаций в популяции.

Рассмотрим,
какие изменения (и под воздействием каких факторов) произошли в популяции
образовательных организаций в России в 21 веке
(см. табл. 4).

Анализ данных
представленных в таблице дает возможность сделать вывод о стабильном сокращении
числа образовательных организаций, в рассматриваемый период. С 2005 г. по
2012г. наблюдается резкое снижение количества образовательных организаций
(минимум приходится на 2010 г.). Такое стремительное сокращение школ во многом
объясняется давлением внешней среды со стороны государства. В период с 2005 по
2010гг. был реализован приоритетный национальный проект «Образование», основная
цель которого — модернизация существующей системы образования, повышение
эффективности каждой организации в целом и в отдельности. Государство четко
обозначило свой интерес к данной сфере и сформулировало те черты, которыми
должны были обладать образовательные организации: профессиональный кадровый
состав, современное оборудование и т. д. Основной механизм формирования —
конкуренция посредством конкурсов, грантов и т. д. Одновременно в это
период активно внедрялся принцип подушевого финансирования — он выступил
катализатором усиления конкуренции. Произошло естественное сокращение популяции
образовательных организаций. На рынке выжили те из них, которые в период
модернизации в большей степени соответствовали требованиям, предъявляемым
внешней средой и были более привлекательные для потребителей. Национальный
проект привел к выживанию сильных организаций (и их последующему укреплению) и
ликвидации нежизнеспособных. Принятый ФЗ «Об
образовании в Российской Федерации» от 29.12.2012 №273 четко определил границы, в которых
организации могут осуществлять образовательную деятельность вне зависимости от
форм собственности.  Начиная с 2013 года,  фиксируется ежегодное
снижение темпов сокращения организаций, т.е. наблюдается тенденция к
приближению числа образовательных организаций (на уровне общего образования) в
популяции к некому равновесному состоянию. Однако оставшееся количество школ не
в полной мере удовлетворяет запросы общества. Эта проблема решается
государством путем строительства новых объектов. Таким образом, происходит
поэтапное замещение несовершенных образовательных организаций, теми которые отвечают
требованиям внешнего окружения.

Преобразования в сфере образования в постсоветский период значительно изменили структуру популяции образовательных организаций по формам собственности (см. табл.5).

Анализ структуры
популяции по формам собственности позволяет сделать выводы о том, что неуклонно
происходит увеличение доли частных образовательных организаций (за период с
2000-2016 гг. в два раза). Можно предположить, что с одной стороны происходит в
определенной степени нарушение принципа изоморфизма (несмотря на общие
требования и регламенты к осуществлению образовательной деятельности школ) в
популяции. С другой стороны, частные образовательные организации
характеризуются более гибкими структурами управления (что обусловлено
самостоятельностью в выборе способов и форм использования имеющимися ресурсов)
и они создают условия к появлению новых организационных характеристик. В
определенных случаях их ресурсная база более привлекательна для потребителя. В
некоторой степени, государственные школы теряют рынок сбыта и вместе с ним
финансовые потоки. Подобная конкуренция стимулирует:

• государственные школы к более
  качественному производству образовательных услуг;
• частные школы к снижению стоимости
  образовательных услуг, с целью расширения рынка сбыта.

Таким образом, популяция
образовательных организаций – это совокупность организаций, преследующих цели и
стратегии взаимодействия направленные на удовлетворение потребностей
потребителей в сфере образования. Участники популяции имеют изоморфные признаки
— схожие: структуры управления, материально-техническую базу и т.д.
Регулирование числа организаций и форм их поведения во многом определяется
государством. В России непрерывная модернизация образования привела к изменению
структуры популяции (наблюдается рост частных организаций и сокращение
государственных) и формированию определенной зависимости не только от
государственного, но и рыночного механизма.

ЛИТЕРАТУРА

1. Дафт Р. Теория и практика
   организации для психологов и экономистов. Управлять организацией правильно.
   Как? / Р.Дафт. – СПб:Прайм-ЕВРОЗНАК, 2009. – 384с. С. 16
2. Индикаторы образования: 2007.
   Статистический сборник / Л.М. Гохберг, И.Ю.Забатурина, Н.В.Ковалева и др.;
   Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». – М. : ГУ–ВШЭ, 2007. – 176 с.
3. Индикаторы образования: 2013 :
   статистический сборник / Л.М. Гохберг, И.Ю.Забатурина, Н.В.Ковалева и др.;
   Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». – М. : НИУ ВШЭ, 2013. – 280 с.
4. Индикаторы образования: 2018 :
   статистический сборник / Н.В. Бондаренко, Л.М. Гохберг, Н.В.Ковалева и др.;
   Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». – М. : НИУ ВШЭ, 2018. – 400 с.
   –
5. Одум Е. Экология / Одум Еуджен; Пер. с англ. и предисловие проф.
   В.
   В. Алпатова. —
   М.: Просвещение, 1968. — 168 с.
6. Тахтаджян А. Л. Растения в системе организмов //
   Жизнь растений. В 6-ти т. Т. 1. Введение. Бактерии и актиномицеты / Под ред. Н.А.
   Красильникова
   и А.А.
   Уранова.
   — М.: Просвещение, 1974. —
   С. 49—57.
7. ФЗ «Об
   образовании в Российской Федерации» от 29.12.2012 №273
8. Хэннон М., Фримен Дж.
   Популяционная экология организаций / М.Хэннон, Дж.Фримен // Экономическая
   социология – 2013. — №2. С.42-72. 48
9. Шилов, И. А. Экология : учебник для академического
   бакалавриата / И. А. Шилов. — 7-е изд. — Москва : Издательство Юрайт, 2019. —
   539 с.
10. Щварц С.С. Экологические
    закономерности эволюции / С.С. Шварц – М : Наука – 153с.
11. Элтон Ч. Экология нашествий животных и растений / Чарлз Элтон / Пер. с англ. Ю.
    И. Лашкевича; Под ред. и с предисл. проф. Н.
    П. Наумова.
    — М.: Издательство
    иностранной литературы,
    1960. — 232 с.